Прости за любовь

Пролог

Предыстория называется «Запрет на любовь»

_____________

– Эфир через три, два, начали!

– Друзья, с вами первый музыкальный, Маша Ардова и шоу «Спроси звезду»!

В зале раздаются аплодисменты.

Как по мне, чересчур бурные.

– Сегодня в нашей студии особенный гость, – многозначительная пауза. – Этот парень с лёгкостью покоряет не только музыкальные чарты, но и девичьи сердца, – ведущая хитро улыбается, когда переводит на меня томный взгляд, обрамлённый густо накрашенными ресницами. – Кожаная куртка, берцы, гитара. Молодость, драйв, невероятная харизма и бешеная энергия. Встречайте! Только здесь и сейчас! Фронтмэн отечественной рок-группы «Город пепла»!

Беру свои слова назад. Вот теперь становится реально громко.

– Привет, Марсель! – Ардова пытается перекричать шум, пока организаторы успокаивают аудиторию.

– Привет.

– Отлично выглядишь.

Криво усмехаюсь.

Навряд ли. Учитывая, что после самолёта проспал всего пару часов.

– Это должны были быть мои слова. Платье – огонь, – отвешиваю комплимент без особых эмоций.

– Спасибо, – она, довольная собой, откидывает волосы назад и приосанивается. – Очень рада видеть тебя здесь, ведь от интервью ты обычно отказываешься и с журналистами общаешься крайне неохотно.

– Есть такое, – признаю.

Честно говоря, моя бы воля – и сюда не явился бы. Пиар-служба настояла.

– Но ты, всё же, пришёл к нам, поэтому давай я быстренько напомню тебе правила шоу.

Киваю.

– Всё очень просто. Перед тобой на игровом столе лежат письма от наших телезрителей. Ты запускаешь волчок, который определяет очерёдность вопросов, указывая стрелкой на определённый сектор.

– Окей.

– На эти вопросы ты, собственно, и будешь отвечать.

Откручиваю крышку на бутылке с водой. Делаю пару глотков.

– Один раз за эфир ты можешь взять помощь зала. То есть вопрос переадресуем кому-то из твоего окружения. И ещё. Единожды ты имеешь право промолчать, если посчитаешь нужным. Но… – выставляет вверх указательный палец. – В этом случае тебе придётся выполнить желание телезрителя.

– Понял.

– Кто пришёл с тобой на передачу?

– Мой концертный менеджер, Илона Вебер, и всеми любимый старый-новый барабанщик Макс Ромасенко.

– В данный момент оставляющий автограф на обнажённом девичьем животе. Привет, ребята! Как настроение?

– Лучше, чем у него.

Ухмыляюсь.

– Что ж. Если все готовы, то мы начинаем!

Люди, сидящие в зале, снова хлопают. Играет музыкальная заставка, после которой Маша жестом предлагает мне запустить волчок.

Запускаю. И в эту самую секунду почему-то остро ощущаю, что хернёй всё закончится.

– Пока крутится волчок, буду мучить тебя в параллель диалогом.

Улыбается. И ничего хорошего тут не жди. Это же телек.

– У тебя достаточное редкое имя, Марсель. Наверное, твои родители очень долго его выбирали?

– Нет. Они назвали меня в честь того места, где я был зачат.

– Оу... Креативно. Так речь о Марселе, который… – хмурится.

– Город, расположенный на юге Франции, – помогаю. С географией у неё, судя по всему, не очень.

– У тебя ведь есть братья и сёстры, верно?

– Хочешь услышать их имена?

– Не скажешь?

– Нет. Но скажу тебе, что предки продолжили играть в эту занимательную игру.

– Надо же, – выгибает бровь.

– Волчок остановился.

– Да. И первый город…

– Сургут.

– Внимание на экран.

А на экране девушка, которую снимают на фоне оживлённого проспекта.

– Привет всем. Меня зовут Лиза. Мне двадцать. Я работаю продавцом на мясном рынке.

Неожиданно.

– Люблю петь и играть на гитаре. В свободное от работы время только этим и занимаюсь, хотя родителям моё увлечение не по душе. Марсель, у меня к тебе такой вопрос. Как ты считаешь, можно ли пробиться в шоубизнес, не имея денег, связей и богатых спонсоров?

– Думаю, ответ на этот животрепещущий вопрос любопытно услышать многим, – подключается ведущая. – Особенно от тебя. Ведь один из треков, который вы с ребятами выложили на вашем канале, был замечен продюсером крупного лейбла.

– Так и было. Собственно, поэтому ответ да. Можно. Интернет даёт нынешнему поколению массу возможностей. В этом плане нам крупно повезло. Раньше всё было куда сложнее.

– Слушай, ну а как это было конкретно в твоём случае? Тебе написали или позвонили? Что при этом сказали?

– На электронку упало письмо.

Глава 1

четырьмя годами ранее

Красоморск

Марсель

Очередное утро. Всё те же «декорации».

Больничная палата опостылела до невозможного за те три недели, которые я в ней провёл.

Верно говорят, ценить что-то начинаешь лишь тогда, когда это самое что-то теряешь. В данном случае я про элементарную способность встать с постели. Лежать в ней сутками – то ещё испытание для моей неустойчивой нервной системы.

Чуть приподнявшись на подушке, шумно выдыхаю и на секунду прикрываю глаза.

Чёрт дери! Каждое движение причиняет страшную муку, ведь болит всё загипсованное и ушатанное в хлам тело. Причём совершенно непонятно, какая его часть доставляет мне больший дискомфорт: поломанные кости, травмированная шея, ушибленный позвоночник или раскалывающаяся на постоянной основе голова.

Не то, чтобы жалуюсь, нет.

Понимаю, что должен благодарить высшие силы за то, что вообще выжил в том ДТП. У мотоциклистов при таких авариях шансы зачастую невелики.

Где медсестра? И врач не заходил. Странно.

Сгибаю руку в локте.

Читаю разноцветные надписи, оставленные бывшими одноклассниками на гипсе.

«Выздоравливай, красавчик!»

«Держись, Марсель!»

«Поправляйся, бро!»

«Любим Тебя! ❤️»

«Ты крут даже в бинтах!»

«Зато пропустил экзамены!)))»

В свете последних событий пропустил я не только экзамены, но и всё остальное. Вручение аттестата, выпускной, поступление. А главное, отъезд Таты.

Кто знает, чем бы закончилась наша с ней история, если бы у того сумасшествия, творившегося на дороге, случился другой финал.

Осталась бы она со мной, будь я цел, невредим и способен защитить её ото всех?

Приняла бы моё предложение?

Я горы был готов ради неё свернуть. Позволила бы сделать её счастливой?

Все эти вопросы не дают покоя и ежедневно атакуют мою пострадавшую голову.

Перевожу взгляд на распахнутое окно.

Мрачное небо затянуто густыми тучами. Тяжёлые капли барабанят по железному скату. Мокрая зелёная листва шумит от ветра.

Погода прям под стать моему депрессивному настроению. Дождь непрерывно льёт уже несколько дней подряд.

Да и пусть лупит. Солнце бесит и раздражает как никогда.

Прикрываю веки.

Вспоминаю, как целовал и сжимал в объятиях девчонку, чувства к которой за прошедший год стали настолько сильны и неконтролируемы, что едва не лишили меня жизни. Хах. Причём в прямом смысле этого слова.

И знать бы, была ли хоть какая-то взаимность с её стороны?

Она столько раз меня бортовала, но в тот вечер… Почему-то сдалась и не оттолкнула. Ответила на поцелуй с той же страстью, что горела во мне. Подарила минуты одуряющего счастья. Дала грёбаную надежду. И забрала её. Уехала, даже не попрощавшись.

Осторожный стук в дверь вынуждает меня вынырнуть из своих мыслей в реальность.

Музыка из мультика про крокодила Гену и Чебурашку не мерещится же не? Или еду крышей?

Растерянно моргаю, глядя на то, как в палате появляются сперва шары, а затем Илона, держащая их в руках.

Следующей заходит моя сестра София. Она несёт торт с горящими на нём свечками. А уже за ней подтягиваются все остальные. Друзья: Макс, Паша, Денис. Мать с отцом, бабушка и Милана.

Все до единого в праздничных колпаках. Ну и зрелище.

Безголосый Ромасенко заводит небезызвестную «Пусть бегут неуклюже». К нему присоединяется нестройный хор голосов.

Офигеть. Я и забыл о том, что сегодня мне исполняется восемнадцать.

Вот уж не думал, что проведу этот день в больничной койке...

– Сынок, с днём рождения!

Мать подходит ко мне первой. Со слезами на глазах целует, прижимаясь тёплыми губами к моему лбу и щекам.

– Очень тебя люблю, родной.

Здоровой рукой приобнимаю её хрупкую фигуру.

– И я. Прости, мам, – всё, что удаётся сказать в ответ.

– Перестань, – отодвигается и ласково касается ладонью моего лица. – Выздоравливай, пожалуйста.

Подмигиваю, кивнув.

Нельзя показывать, как мне херово. Она итак дико переживает.

– Не пугай нас так больше, Кучерявый, – отец выставляет кулак вперёд.

Этот жест отзывается горячим жжением в области солнечного сплетения.

Я прислоняюсь к нему своим. Как в далёком детстве.

Всхлипнув, за его спиной начинает плакать бабушка.

– Ба…

– Мой красавчик. С совершеннолетием тебя! – шмыгая носом, спешит ко мне.

Глава 2

Она стала приходить ко мне в больницу каждый день.

Без конца таскает всякую всячину и упорно пытается развлекать всеми возможными способами, не позволяя киснуть.

Смотрим фильмы, слушаем подкасты, вместе проходим игры на ноуте. И постоянно Вебер умудряется придумать что-то новое. То настолку принесёт, то книжку какую. Недавно на полном серьёзе раскраску антистресс всучила с пачкой карандашей в придачу. Одну картинку я раскрасил даже. На большее, увы, моего терпения не хватило.

– Хэй! Привет, ворчун, – заглядывает в палату как-то утром.

– Привет.

Приучила к своим визитам. Чётко знаю, во сколько явится.

– Смотри-ка, что тут у меня.

Уже даже страшно представить, ей Богу.

– Та-дам!

Заходит. Заносит мою старую гитару.

Вопросительно выгибаю бровь.

– Мне кажется, она тебе давно нужна.

– Тебе кажется.

– Пусть будет, – пожимает плечами. – Вдруг возникнет желание поиграть, – аккуратно ставит инструмент у противоположной стены.

– Не возникнет, – отвечаю типа уверенно, хотя уже на следующий день в какой-то момент от желания прикоснуться к струнам аж кончики пальцев покалывать начинают.

Двое суток стойко держусь. На третьи проигрываю этот бой и сдаюсь.

Оставшись один на один с собой, беру гитару в руки и открываю порядком исписанную записную книжку.

Листаю.

Бесит моя нездоровая продуктивность. Вроде и выплёскиваешь мучающие тебя мысли на бумагу. Текстов в блокноте всё больше и больше, но легче пока от этого не становится.

Обида. Горечь. Отчаяние. Все эти чувства на постоянной основе наполняют мою грудную клетку, мешая дышать...

Подбирая мотив, снова думаю о Той, которая за столько времени не удосужилась ни позвонить, ни написать.

А я жду ведь! Как идиот, до сих пор жду. На рассвете по традиции проверяя телефон и соцсети, в которых её профайлы теперь отсутствуют.

Неужели ей всё равно?

Не хочет узнать, что со мной?

Не отошёл ли в мир иной?

Не стал ли калекой? Дурачком?

Однажды, не выдержав очередного эмоционально изнуряющего внутреннего монолога, озвучиваю все эти вопросы Илоне.

– Я не знаю, что тебе на это ответить, Марсель, – девчонка ставит фильм на паузу. – Тата попросту исчезла. Номер не доступен, страница во Френдапе удалена.

– Свадьбы с Горозией не было.

Дед, занимающийся делом, связанным с моим ДТП, смотрел его паспорт. Этот леопардовый козёл не женат, как и прежде.

– Получается, что она не с ним.

– Получается, что так.

– Тогда какого хрена? – раздражённо отбрасываю кубик-рубик в сторону. – Где она? Почему так долго не выходит на связь? Прячется? – хмуро жду ответа.

– Возможно. По городу ходят слухи о том, что Алиса Андреевна увезла внучку, сбежав от мужа.

Алиса Андреевна…

Её цифры тоже вне зоны доступа. Я набирал бабушку Джугели неоднократно.

– Эдуард Зарецкий, хоть и бывший губер, но фигура до сих пор серьёзная. Вполне вероятно, что они вынуждены скрываться и от него, и от семейства Горозии.

Немного радует тот факт, что Тата не одна. Что рядом с ней есть человек, способный поддержать и помочь.

– Предки, как назло, перестали общаться с Климовыми. Ни черта не выяснить.

– Климовы – это…

– Семья её матери.

– Ясно. А из-за чего общаться перестали? Из-за того, что Тата не дала показания полиции?

– Да. Отец даже заикнуться про неё не даёт. Такое впечатление, что люто ненавидит.

Вебер вздыхает.

– Все из-за той ситуации на неё обозлились… Парни и класс тоже.

– А сама что думаешь?

Поднимает голову. Смотрит мне в глаза.

– Думаю, Тата поступила так, потому что у неё была на то веская причина.

– Если откровенно, плевать на грёбаные показания. Почему она не пришла ко мне?

– К тебе не пускали, когда ты был в реанимации.

– Ладно, допустим. Почему до сих пор не позвонила?

– Марсель…

– Почему, Илон? Это разве трудно? Просто, мать твою, набрать!

Молчит. Опускает взгляд.

Нечего сказать.

Да и что тут, собственно, скажешь?

– Дай встану.

Раздосадованный и взвинченный до предела, переползаю до края постели. Опускаю ноги на пол. Поправляю шорты. Тянусь за костылями. Поднимаюсь. Ковыляю по направлению к распахнутому окну, за которым громко стрекочут неуёмные цикады.

Глава 3

Тата

осень того же года

Итак мы с бабушкой переехали жить в другую страну...

Барселона, омываемая Средиземными водами, является столицей каталонской автономии и крупнейшим городом Испании. Вторым по величине после Мадрида.

Золотистые пляжи, архитектурные шедевры Гауди, ласковое море. Всё это понравилось мне уже в первые дни моего пребывания там.

Невозможно было остаться равнодушной по отношению к этому городу. Яркому, самобытному, колоритному.

Барселона стала для меня местом, в котором захотелось остаться навсегда. Особенно учитывая тот факт, что сбылась моя давняя мечта. Я поступила в Академию Тенниса. Спасибо моей технике и бабушке, оплатившей дорогое обучение.

Для меня выбрали подходящую индивидуальную программу, учитывающую возраст и имеющиеся навыки. Составлен календарь подготовки к соревнованиям. В общем, теперь каждый мой день проходит строго по расписанию, которое включает в себя ежедневные тренировки: утреннюю и вечернюю, спарринг-матчи, занятия по физподготовке, работу с психологом и многое-многое другое.

– Какие тут потрясающие корты! Я в восторге. Играть – одно удовольствие! – воодушевлённо рассказываю бабушке по дороге к центральной площади города.

Гуляем.

Погода отличная. Тепло. Дует лёгкий ветерок. Над нами бездонное голубое небо, на котором нет ни единого облачка.

Первые выходные было решено посвятить знакомству с манящей Барселоной, а это значит, пришла пора осмотреть достопримечательности прекрасного города.

– Вижу, что ты довольна, – улыбается она.

– Ты не представляешь как! – признаюсь искренне.

За то время, что я провела в Питере, успела соскучиться по теннису очень сильно.

– Подружилась с кем-нибудь из ребят?

– Я не дружить сюда приехала. Некогда тратить время впустую. Моя цель – со временем минимум войти в топ-100.

– Это стремление достойно похвалы, дорогая, но общение со сверстниками точно не повредит. Тем более что вас объединяет спорт.

– Мне никто не нужен. Лучший товарищ – безмолвная ракетка.

– Тата… – качает головой. – Так нельзя.

– Я не хочу больше ни к кому привязываться.

Чтобы не получилось так, как вышло с Красоморском. Вот уж не думала, что так привыкну к местным обитателям (причём в лице моих одноклассников).

Интересно, как они отгуляли выпускной? Куда поступили?

Немного жалею о том, что наша последняя встреча с Филатовой и Вебер закончилась неприятно. Тогда в автобусе я повела себя некрасиво. Но у меня не было выбора. Я не могла рассказать им правду.

Иногда проще стать врагом и предателем. Для подруг тоже.

– Ты похудела, – Алиса Андреевна окидывает встревоженным взглядом мою фигуру.

– Так надо. Мне давно пора вернуться в прежнюю форму.

– Форму. Силам-то откуда браться?

– Ба… Ты не понимаешь, насколько важно спортсмену соблюдать диету.

– Молчу-молчу, – сдаётся с ходу.

– Мы дошли.

Останавливаюсь и разглядываю огромных размеров площадь. Именно отсюда берут начало самые популярные туристические маршруты. Площадь Каталонии соединяет историческую часть города и новый район Эшампле, возникший во второй половине девятнадцатого века.

Вокруг расположились многочисленные отели, банки, офисы, магазины, рестораны. В центре – скульптуры, фонтаны, цветочные композиции и большое количество голубей, которых подкармливают туристы, отдыхающие прямо на зелёных лужайках.

Народу много. Место невероятно оживлённое. Поэтому мы с бабушкой тут особо не задерживаемся. Выходим на бульвар Рамбла. Дыхание и пульс города ощущается прямо здесь. Пешеходная зона тянется на пару километров вперёд, предлагая жителям и гостям Барселоны широкий выбор развлечений на любой вкус.

Бутики, кафешки, торговые палатки с сувенирами и цветами. Уличные артисты, художники, музыканты.

Когда вижу молодого парня, играющего на гитаре, чувствую болезненный укол в груди.

– Послушаем?

Он ещё и кучерявый. Вот только лицом совсем не похож. У Абрамовых красота какая-то своя, особенная. Невероятно аутентичная.

Как Он там?

Встал ли уже на ноги?

Я запретила себе думать о бывшем однокласснике, но мысли, вопреки запрету, всё равно регулярно возвращаются к нему.

– Мама ничего не рассказывала? – спрашиваю пять минут спустя, когда продолжаем неспешную прогулку, протиснувшись сквозь толпу слушателей, окруживших молодого гитариста.

– Насколько поняла, родители Марселя сейчас не поддерживают связь с Настей и Даней.

– Из-за меня, – усмехаюсь невесело, осторожно шагая по бордюру.

– Тата, милая, дело не в этом. Когда с твоими детьми случается что-то плохое, ты никому не рад, поверь. Уж я на своём опыте знаю. Когда Настю похитили, мне было не до разговоров с кем-либо.

Глава 4

Марсель

В начале сентября случается то, чего я так жду. Меня наконец-то выписывают и отпускают домой.

Родные пенаты помогают держаться морально. Первое время я это прям отчётливо чувствую.

Ясное дело, предстоит долгое восстановление и реабилитация, но уже одно то, что я вырвался из плена больничных стен, придаёт жизни хоть какой-то смысл и цветной окрас.

Физиотерапевт, травматолог, реабилитолог, остеопат. С врачами по-прежнему встречаюсь чаще, чем мне хотелось бы, поскольку они регулярно к нам приходят.

Что из последних новостей…

Ромасенко попадает под осенний призыв. Причём друг уходит в армию со скандалом, накануне в хлам разругавшись с матерью. Причина ссоры – весть о том, что она собралась замуж за своего ухажёра, местного чиновника Градова, которого Макс на дух не переносит.

Проводов в армию, как таковых, не устраиваем. Бывшие одноклассники и знакомые пацаны к тому моменту практически все разъезжаются на учёбу. Да и настроение у Ромаса отстойное, учитывая обстоятельства. Поэтому просто обходимся ужином, который организовывают мои предки.

Дальше.

Дэн сваливает в Сочи, пообещав наведываться в Красоморск каждую неделю. По факту же получается так, что видимся мы, дай Бог, раз в месяц, ибо тренировки по самбо и универ занимают всё его время.

Кто остаётся со мной по итогу, так это Горький и Вебер. Друзья на постой зависают у меня. Приходят почти ежедневно и, честно говоря, их появление в нашем доме здорово разбавляет мои серые однотипные будни.

Ну и плюс семья держит в тонусе. Часто прилетают из Москвы дед с бабушкой. Мелкая постоянно торчит возле меня (иногда даже раздражая своим присутствием). Мать окружает вниманием и заботой. Отец рядом тогда, когда мне это нужно.

Я не слабак, нет, но стоит признать: ДТП, его последствия, долгое восстановление, боли и ситуация с отъездом Джугели… Всё это вкупе достаточно серьёзно повлияло на мою психику.

Наступает даже момент, когда друзья и родные начинают всерьёз беспокоиться о моём ментальном здоровье. Прикиньте до чего доходит? Психологов ко мне приводят. Однако ничего из этой заведомо провальной затеи не выходит. С первым я попросту отказываюсь общаться. Второму несу откровенную чушь. Третьего, не церемонясь, грубо посылаю.

– Издеваешься, Абрамов? – присаживаясь напротив, спрашивает отец в тот же вечер.

Молчу, уставившись в стену.

– Марсель, ты взрослый человек. Если есть необходимость в том, чтобы поговорить со специалистом, это нужно сделать.

– Мне не нужен хренов мозгоправ. Завязывайте подсылать их ко мне!

– Не можешь признать, что нуждаешься в помощи?

– Я не нуждаюсь, – выталкиваю упрямо.

– Твоя депрессия снова подзатянулась, сын. Ты ни черта не хочешь делать и толком никак себя не мотивируешь.

– И на что, по-твоему, мотивировать?

– На то, чтобы вылезти из состояния перманентной меланхолии. Тело восстанавливается, душа – нет. Сечёшь?

– Бать, – раздражённо цокаю языком.

– Хочешь попасть в спецучреждение? Я тебе исходя из собственного опыта скажу, это – незабываемые впечатления.

Поворачиваю голову в его сторону. Слишком резко. Шея тут же отзывается болью.

– Ты о чём? – морщусь.

– О том, – откидывается на спинку дивана. – Я там был.

– Чего? – глаза округляю. – Ты лежал на дурке?

– Да, – отвечает он нехотя. – Имеется и такой эпизод в моей биографии.

– Это прикол? Ты меня разводишь?

Не верю, хотя по его глазам и своим внутренним ощущениям чую, что отец не блефует.

– Нет.

– Охренеть.

– Про обстоятельства не спрашивай. Прими как данность.

– В смысле? Ты объясняться не собираешься? Это, на хрен, не в санаторий съездить. Просто так в такое место не попадают.

Отец вздыхает и какое-то время сидит, потирая висок. Видимо, взвешивает «за» и «против», решая, делиться ли со мной подробностями этой занимательной истории.

– Это произошло из-за того, что случилось с твоей сестрой? – предполагаю, лихорадочно подбирая в мозгу варианты.

– И да, и нет.

– Как это понимать?

– Крыша поехала на этом фоне. Терапию я проходил в том числе по этой причине, но повод для получения путёвки в жёлтый дом был иным.

Жесть.

– Знаешь, какие персы там обитают? – его взгляд становится размытым, словно он не здесь, а погружается в воспоминания того периода. – Пациенты-то разные. Тихие, буйные. Эмоционально разрозненные. С расстройством личности, биполяркой. Шизофреники. Один мужик разговаривал с деревом. Второй каждый день представлялся разными именами. Сегодня он ребёнок пяти лет. Завтра молодая мамочка с воображаемым младенцем. Третий во время прогулок по территории руками «откапывал во дворе жену», стирая ладони и пальцы в кровь.

– Зачем ты рассказываешь мне это?

Глава 5

Тата

У деда Эдуарда инсульт.

Бабушка очень расстраивается, увидев эту новость в соцсетях Красоморска и, конечно же, в ближайшее время вылетает домой, ведь как бы она не злилась на мужа, в такой момент оказаться рядом с одиноким, никому не нужным человеком – необходимость.

Я это тоже прекрасно понимаю. Потому стараюсь не выказывать своего страха относительно того, что на какой-то неопределённый момент времени останусь без неё. Сама. В чужой стране.

Видимо, действительно пришла пора по-настоящему взрослеть.

У страха, как известно, глаза велики.

Постепенно я привыкаю к тому, что живу одна, но, естественно, без трудностей не обходится, поскольку приходится учиться многим вещам: самостоятельно рассчитывать бюджет, делать покупки, вести быт, менять перегоревшие лампочки, выполнять обязанности по дому, заполнять квитанции.

По первой (выполняя просьбу бабушки) ко мне частенько заглядывает хозяйка квартиры, которую соседи почтительно зовут Донна Роза.

Поначалу от её визитов я, честно сказать, не в восторге, однако потом отношение к престарелой гостье меняется. Происходит это в один из вечеров, когда мы садимся за стол пить ароматный чай с гибискусом и ягодами.

– Эти пирожные – моя слабость. Попробуешь?

– Спасибо, воздержусь, – вежливо отказываюсь.

– Многое теряешь, – подмигивает.

– Я как-нибудь переживу, – совершенно спокойно смотрю на источник ненужных быстрых углеводов.

– Не настаиваю, дорогая. Нет, так нет. Знаю, у вас у спортсменов, свой взгляд на питание. Как у тебя дела, милая?

– Всё в порядке. Единственное что, стал подкапывать кран в ванной комнате. Я думала вызвать сантехника.

– Не нужно. Попрошу соседа снизу посмотреть. Сеньор Пауло – толковый мужчина. Руки у него растут из нужного места. Он заменит старый кран на новый.

– Может, всё-таки пригласить мастера? – пытаюсь настоять на своём варианте.

– Я всё решу с Пауло. Поломку устраним. Не беспокойся, – отмахивается.

– Послушайте…

Она натыкается на мой недовольный взгляд.

– Да?

– Скажу откровенно. Мне не хотелось бы видеть этого мужчину здесь.

– А что такое? – женщина удивлённо хмурится.

– Мне не нравится, как он на меня смотрит. И комплименты его тоже нервируют.

Всякий раз, когда я возвращаюсь домой, этот сеньор Пауло маячит на горизонте и непременно предпринимает попытку завести со мной разговор.

Уже и жена как-то высказала ему своё недовольство. Потому что и правда возникает ощущение, что мужчина целенаправленно меня караулит.

– Я поняла тебя, – кивает Донна Роза. – Надо же… А с виду такой, казалось бы, приличный семьянин... Сегодня же заберу у него ключи.

Что?

– У него есть ключи от этой квартиры? – в ужасе переспрашиваю.

– Есть. Он помогал мне с ремонтом.

– Немедленно заберите! – требую возмущённо.

– Не волнуйся. Так и сделаю, когда буду уходить домой.

Замечательно просто! Всё это время у постороннего человека был доступ к нашей съёмной квартире. Уму непостижимо!

Спасибо капающему крану. А то даже и не знала бы об этом.

– Тата, посмотри на меня.

Встречаемся глазами.

– Я обещаю тебе, что заберу у него ключ.

– Уж пожалуйста, будьте любезны, – выдыхаю я нервно.

– Обязательно, – уверяет она. – Алиса звонила?

– Да.

– С Эдуардом совсем беда? – спрашивает сочувственным тоном. – Ему не стало лучше?

– Нет.

Парализована левая половина тела. Нарушена речь. С памятью проблемы.

– Недавно к нему приезжала мама и он её не узнал…

– Мне жаль, – качает головой женщина. – Сколько времени прошло после инсульта?

– Четыре месяца.

– Не понаслышке знаю, что это такое, выхаживать больного. Дай Бог Алисе терпения и сил.

– Ваш муж…

– Нет-нет. Сестра хворала. Я полтора года провела у её постели.

– Ясно.

– Муж, правда давно уже бывший, всё ещё своими короткими ножками по земле ходит. В Мадриде живёт с очередной своей пассией, – рассказывает она, улыбаясь.

– Вы давно не вместе?

Вроде и неудобно задавать подобные вопросы, но разговор нужно как-то поддержать.

– Ууу. Очень давно. Ооо… Я сейчас.

Она неожиданно встаёт, уходит в комнату и через пару минут возвращается с фотоальбомом в руках.

Мы с бабушкой видели этот кожаный переплёт в шкафу, но трогать чужую вещь из чистого любопытства не стали.

Глава 6

Марсель

июнь

Сдаю работу, расписываюсь и выхожу в холл.

– Вы закончили? – интересуется дама в больших круглых очелах.

– Да.

– Я вас провожу, – встаёт из-за парты.

– Я помню, где выход. Учился здесь. Не парьтесь.

– Нет-нет. Согласно правилам, я должна сопроводить вас вниз, – организатор вне аудитории, активно прихрамывая, плетётся за мной.

Вот ведь бред-бредовый. Тут спуститься-то на один этаж.

– Всего доброго, – уже внизу говорит мне.

– До свидания.

Подхожу к турникетам, убираю паспорт и ручку в карман.

– Сдал, Абрамов? – спрашивает охранник, отрывая взгляд от журнала, в котором что-то пишет.

– Ага.

– Ну молоток! Тьфу-тьфу, рад видеть тебя прежним, – качает головой.

Прежним.

Усмехнувшись, киваю.

– Слушай, Борисыч, а Шац в школе? Чёт я не видел её.

– В школе. В одной из аудиторий. Через двадцать минут окончание экзамена, – он смотрит на часы. – По идее скоро должна освободиться.

– Отлично. Я щас метнусь кое-куда и вернусь. Пустишь на территорию?

– Да конечно, не вопрос, – открывает мне турникет и возвращает телефон, который я оставлял ему на хранение.

– Спасибо.

– Обращайся.

Иду на улицу. Просматриваю пропущенные вызовы. Читаю сообщения.

– Ну чё ты там нарешал, двоечник? – доносится до меня голос Горького.

Он стоит, прислонившись плечом к колонне. Хмурый и мрачный. Бледный как смерть. Мешкари под глазами. Опять не спал.

Друг очень тяжело переживает смерть деда.

– Привет.

Подхожу к нему. Обмениваемся рукопожатием.

– Норм?

– Почти всё сделал.

– Красава!

– Надо в цветочный сходить. И в магаз. Мать наказала купить Германовне букет и конфеты.

– Погнали.

Спустившись по ступенькам, движемся в сторону калитки.

– Жара, звездец.

– Ага.

Парит сегодня люто. Асфальт раскалён. Дышать абсолютно нечем.

– Вещи собрал?

– Да. А ты?

– Целый чемодан.

– Модник херов, – брюнет закатывает глаза. – Вон Чиж с пакетом. Фотку прислал. Канючил всё утро спортивную сумку. Мол, стыдно так в столицу ехать.

Ржу.

– Как предки отреагировали на твоё решение?

– Они ещё не знают.

– Да ну блин, ты чё? – удивлённо на меня смотрит.

– Не хочу, чтобы матушка расстраивалась заранее, – пожимаю плечом.

– Ну в принципе, правильно. К деду сходим на кладбище?

– Конечно, сходим, бро, – обещаю я.

Дальше до цветочного павильона шагаем молча. Паша опять грузится и я его не трогаю. Знаю, что в такие моменты важно просто быть рядом. Без лишней болтовни и суеты.

Собираем с флористом хороший букет. Покупаем в супермаркете большую коробку обожаемых Шац бельгийских конфет и возвращаемся к школе, возле которой щебечет толпа девчонок.

Вытаращились. Разглядывают. Шепчутся.

Я так понимаю, никто особо не верил в то, что мне удастся восстановиться после аварии.

– Ой, это случайно не мои, Марсель? – улыбаясь, спрашивает одна из выпускниц, глядя на цветы.

Не помню имени. По-моему, в том году она просила покатать её на мотоцикле, но очередь до неё не дошла.

– Случайно не твои, – отзывается вместо меня Паша.

– А ты, Горький, всё такой же грубиян, – подключается к беседе её подружка. – У тебя новая тату на шее?

– Твоё какое дело, Борисова?

– Нельзя общаться нормально? – блондинка обиженно дует губы.

– На общение с тобой настроения нет.

– Ты много потерял.

– Как-нибудь переживу.

– Завязывайте пререкаться. Парни, у Анжелики сегодня день рождения. Будет вечеринка. Придёте? Она стесняется сама позвать.

– Марин! – подруга, краснея, возмущённо на неё таращится.

Точно, Марина.

– Сорян, девчонки. У нас на вечер другие планы, – подмигнув, жму на кнопку и калитка с писком открывается.

– Жаль… – расстроенно звучит за спиной. – Может, в другой раз. Спишемся.

Забавно.

Когда валяешься в постели весь переломанный, ты на хрен никому не нужен и твои соцсети хранят тишину.

Глава 7

В машине какое-то время звучит тишина.

– Ты в порядке? – спрашивает отец, глядя на Илону в зеркало заднего вида.

– Да.

– Испугалась?

Испугалась, естественно. Бледная вон вся.

– За Марселя. Виктор, когда пьяный, вообще себя не контролирует.

Виктор.

Илона почти всегда зовёт его по имени. Я по началу даже думал, что этот алкоголик не её родной отец, а отчим.

– Пятнадцать лет назад он сел в тюрьму из-за того, что заколол своего товарища битой бутылкой, – признаётся девчонка вдруг.

– Чего? – поворачиваюсь к ней. – И ты только сейчас решила рассказать о том, что жила под одной крышей с убийцей?

– Прости.

– «Бытовой конфликт», значит, – цитирую то, что она озвучивала ранее. – Илон, ты, на хрен как, нормальная?

– Придержи язык, Малой, – недовольно бросает отец.

– Я офигеваю просто. Почему нельзя было сказать правду сразу?

– Потому что это совсем не те подробности, которыми хочется делиться.

– А где твоя тётка? – интересуется батя, перестраиваясь в левую полосу.

– Тётя Валя – соцработник. Присматривает за пожилыми людьми. В последнее время она стала оставаться на ночь в квартире одной из бабушек. Наверное, чтобы не видеть всего того, что происходит дома.

– Зашибись решение. Получается, забила на племянницу болт.

– Абрамов!

– А чё я не так говорю? Оставила девчонку с этим ублюдком! – отражаю возмущённо.

– Притушись, чего разорался?

– Потому что! Ты, кстати, за пистолет пояснить не хочешь? Откуда он у тебя взялся?

– Был в машине.

– Был в машине? И часто ты возишь с собой оружие? Мать-то в курсе?

– Какого дьявола я должен перед тобой отчитываться? – рявкает он недовольно.

– То есть, по-твоему, вопросов у меня возникать не должно? Охренеть блин!

– Тон смени.

– Не ругайтесь, пожалуйста, – вмешивается в наш острый диалог Илона.

В салоне снова становится тихо, и молчим мы до самого приезда на вокзал.

– Про пистолет никому ни слова, – строго наказывает отец, заглушив двигатель.

– Ну разумеется, – фыркаю я.

– Спасибо, Ян Игоревич. За то, что появились вовремя. И вообще, за то, что приехали с сыном за мной, – благодарит девчонка, после чего вылезает из машины.

– Сумку оставь. Я сам заберу, – оповещаю сердито.

– Хорошо.

Закрывает дверь. Идёт к нашим.

Наблюдаем через лобовое за тем, как ей навстречу движется матушка. Она что-то спрашивает у неё. Обнимает. Уводит к ребятам.

– Поостыл? – ощущаю на себе тяжёлый взгляд родителя.

– Бандитское прошлое. Дурка. Пистолет. Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

– Есть вещи, о которых стоит помалкивать. Догоняешь о чём я, Младший?

– Шила в мешке не утаишь.

– Но попытаться-то можно?

– Понятно всё, – закатываю глаза.

– Да ни черта тебе не понятно. Будут свои дети, тогда поговорим, – выходит из тачки.

– Ты хоть надёжно его прячешь? – тоже выбираюсь из салона. – А если Сонька, не дай Бог, найдёт?

– Я, по-твоему, полный имбецил, что ли? – цокает языком, нажимая на кнопку брелока.

Идём по направлению к зданию вокзала.

– Он жив-то хоть? – осведомляюсь, пока есть возможность.

Мы с Вебер вышли из квартиры первыми. Батя – несколько минут спустя.

– К сожалению.

– Ты что-то ему прострелил?

– Нет. Сломал пару костей. Пусть отдохнёт немного на больничной койке.

Киваю.

Таким раскладом я доволен. Этот урод заслужил.

– На девчонку не злись.

– Сам как-нибудь разберусь.

– И вообще, присмотрись к ней, Кучерявый, – заряжает неожиданно.

– Чё? – поворачиваюсь, широко распахнув глаза.

– Чего таращишься? Красивая, неглупая, а главное, была рядом в самый тяжёлый для тебя период. Лично для меня, это – показатель.

– Мы с Илоной просто дружим.

– Дружба между мужчиной и женщиной невозможна, Малой.

– Возможна.

– Спорим, нет? – ухмыляется.

– Ну наконец-то! – матушка спешит к нам. – Мы немножко опаздываем. Всё хорошо?

– Да, родная.

Отец обнимает её и, прижимая к себе, целует в висок.

Глава 8

Белорусский вокзал. Дождливое, серое утро. Мрачное небо над головой. Холодные капли бьют по лицу. Белые кроссы рассекают по лужам.

В Москве как будто бы совсем не лето. В сравнении с той жарой, что стоит в Красоморске, можно сказать, самая настоящая осень.

На перроне нас встречает мой крёстный, Роман Беркутов. Тепло поприветствовав друг друга, спешим в сторону паркинга, где забиваемся в его крупногабаритный немецкий внедорожник.

– Родителям отзвонился?

– Да. Я как мокрая псина, – оцениваю свой внешний вид в зеркале, взъерошивая пальцами волосы.

– Серьга в ухе. Недовольный фэйс. Один-в-один отец, – наблюдая за моими действиями, ржёт крёстный. – Тот в молодости тоже вечно бесился, когда шевелюра лежала не так, как надо. И, кстати, узнаю вот это вот выражение его лица… Где твоя фирменная улыбка, Малой?

– Нам бы тоже хотелось снова её видеть, – тихо подаёт голос Илона.

– Ты как себя чувствуешь?

Он замечает, по ходу, как я укладываю башку на подголовник.

Шея, не оценившая отсутствие ортопедической подушки, с раннего утра даёт звезды.

– Нормально. Давно у вас идут дожди? – перевожу тему. Не люблю обсуждать своё здоровье. Даже с близкими людьми.

– С начала недели похолодало жёстко. Ливень второй день фигачит. Гром, молния, все дела...

– Мы тебя с работы дёрнули?

Крёстный, как всегда, на стиле. Рубашка, модный галстук, дорогой брендовый костюм.

– Гендиректор вправе самостоятельно решать, когда ему работать, а когда нет, – деловито заявляет, подмигивая.

– Ой, – цокаю языком, – слышала бы тебя тётя Алёна.

Они с женой вечно ругаются из-за того, что глава семьи недостаточно времени уделяет этой самой семье.

– Вообще-то я рассчитывал на то, что вы с Артёмом дальше без меня будете развивать бизнес, но, видимо, в твоём случае, не судьба.

– Ты же знаешь, строительство, офисы, проекты – не моё.

– Знаю-знаю. Творческий ты наш, – вздыхает с явным сожалением. – Так значит, вашу группу пригласил в столицу какой-то перец.

– Да. Продюсер одного известного лейбла.

– Круто. У вас состав сменился? – смотрит на ребят в зеркало заднего вида. – Где Ромасенко и Свободный?

– Первый в армии. Второй сосредоточился на спортивной карьере.

– Ясно. Пашка, татух у тебя прибавилось, что ли?

– Да, дядь Ром.

– Красота. Тоже себе, что ль, набить чё-нибудь на старости лет?

– Например?

– Портрет любимой женщины на груди.

– Мне кажется, не надо. Дома тебя не поймут. Решат, что ты крышей поехал.

Он смеётся.

– Вы голодные? Едем все к нам обедать?

– Да на самом деле, времени в обрез. Искупаться бы после поезда, переодеться...

– Начинается. Приехал крестный сын в гости, называется, – отражает обиженно.

– В шесть вечера Горин ждёт нас у себя.

– Уже сегодня?

– Ага.

– Как-то лихо этот продюсер взял вас в оборот, – прищуривается.

– Он итак долго ждал, пока я более-менее оклемаюсь. Мог кого-то другого вместо нас позвать. Надо ехать.

– Ты смотри, прежде, чем что-то подписывать, мне документы отправь. Пусть мои юристы сначала глянут.

Киваю.

– Так что? Тогда заселять вас едем? Я обещал твоему отцу, что по улицам в поисках квартиры вы шататься не будете.

– Да мы с ребятами, вроде как, нашли подходящую хату на сайте аренды жилья. Не хотели ни тебя, ни деда напрягать.

– Ну чё ты буровишь, Кучерявый? Какие сайты? У тебя крёстный кто?

– Акула строительного бизнеса.

– Вот именно! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе и твоим друзьям жить непонятно где? – качает головой. – Щас всё будет. Мой менеджер нашёл для вашей компании отличный вариант...

*********

Крёстный заселяет нас в приличный ЖК закрытого типа. Просторная двушка с балконом, большой гостиной и кухней. Забитый доверху холодильник со стикером «на первое время».

Что сказать. Нереальная мечта любого приезжего.

– Погнали хавать. Пока ты нежился в душе, Вебер сварганила перекус, – Чиж подрывается с дивана.

Протираю башку полотенцем и, закинув его на плечо, направляюсь вслед за другом в сторону кухни.

Горький сидит за столом и, уткнувшись в смартфон, пьёт ароматный кофе. Илона раскладывает по тарелкам яичницу с беконом.

– Не зря мы её с собой взяли. Будет нам обеды-ужины готовить.

– Уже не боишься, что отравлю? – девчонка выгибает бровь, поднимая взгляд на Чижова.

– Ты ж, вроде как, завязала со всей той хернёй.

Глава 9

С Гориным знакомимся в тот же вечер. Сразу становится ясно, что Стас в свои тридцать семь имеет за спиной серьёзный опыт работы в музыкальной сфере. Разговор у нас складывается прямой и по существу. Вокруг да около этот человек ходить явно не привык.

– В общем так, Марсель. Нам нужна новая крутая молодёжная группа, которая займёт свою нишу и привлечёт к себе большую аудиторию. Вам – нужно продвижение, которому активно может поспособствовать наш лейбл. Собственно, предложение простое. Пробуем сотрудничать. Подписываем договор, начинаем работу. Записываем на студии полноценный альбом. Релизим. Смотрим, что по итогу получается. Исходя из этого планируем наши дальнейшие действия.

– Сколько времени есть на запись альбома?

– Считай, что его практически нет, – подключается к разговору Олег Батурин, правая рука Горина и, как мы поняли, один из совладельцев лейбла.

– Несомненный плюс в том, что у вас есть приличное количество готовых треков. Плюс вы команда.

– У нас небольшая проблема, – сразу сообщаю на берегу.

– Какая?

– Отсутствие барабанщика.

– А куда он делся?

– Репетирует как родину в случае чего защищать, – отвечает Паша Стасу.

– В смысле? Он в армии, что ли?

– Да.

– Мать вашу, – Горин вздыхает и чешет затылок. – Это печально, ребята...

– Да найдём мы им барабанщика. Кастинг анонсируем, они сами толпами явятся, – спокойно произносит Батурин, жующий жвачку.

– Ну окей. Давай организуем кастинг.

– Что с трек-листом?

– Мы отслушали ваш материал. Записывать будем эти десять песен, – Стас кладёт передо мной свой блокнот и я фоткаю эту страницу себе. – Демки отличные. Звучание, вокал – огонь. Оставляем стилизацию под альтернативный рок. Это прям то, что надо.

– Кстати, почему решили сменить жанр? – интересуется Олег. – Ваш старый порожняк вообще не был похож на то, что мы слышим сейчас.

– После аварии переклинило, – пожимаю плечом. – Тяжёлый был период. Четыре стены, депрессняк, меланхолия.

– Мы сдавали экзамены, гуляли на выпускном, а он лежал в больнице весь переломанный.

– Чиж, к чему эта лирика? – перебиваю его недовольно.

Кто просил влезать со своим комментарием?

– Помимо последствий ДТП угнетало что-то ещё? – осторожно заводит Стас.

– Судя по текстам, да, – со знанием дела хмыкает Батурин, растягивая губы в полуулыбке. – Тёлка, по ходу, бросила. Разбитое сердце. Классика, – не спрашивает, утверждает.

– Не думаю, что это важно, – отзываюсь я, стиснув зубы.

– Да не кипятись, Кучерявый. У каждого гения есть своя муза. Не ты первый, не ты последний. Бабы – то ещё зло, но нельзя отрицать тот факт, что благодаря им на свет появляются офигенские вещи. Искусство развивается и не стоит на месте. Музыка, кино, литература. Примеров до хрена.

– Короче, Марсель, – вмешивается Горин, быстро взглянув на часы, – нам зашла твоя ипохондрия, но надо разбавить её драйвовыми композициями. Подумай, прикинь, что можно сообразить.

Киваю.

– Как у вас обстоит дело с жильём? Нужна помощь?

– Нет.

– Кэш есть на первое время? Существование в Москве – удовольствие не дешёвое.

– Есть. Разберёмся.

– Самостоятельные ребята.

– Типа того, – отражаю ехидный взгляд Батурина. Нравится он мне всё меньше и меньше.

– Стас, дай им документы.

– Подписывать будем после того, как внимательно с ними ознакомимся, – ставлю его в известность.

– Ну разумеется, – усмехнувшись, разводит руками. – Ваше право, однако не стоит с этим особо затягивать. Желающих с нами сотрудничать много.

Давить пытается? Со мной этот номер не прокатит.

Мы, конечно, рады, что нами заинтересовался такой крупный лейбл, но голову от счастья пока не снесло.

– Покажу бумаги юристу и верну, – поднимаюсь со своего стула. Пацаны тут же встают следом.

– Охренеть, Горин, какая деловая нынче пошла молодёжь! Приезжают из жопы мира, никто и звать никак, но при этом ещё и условия ставят.

– А по-вашему, если не московские, то всё хавать должны?

– Слышь, Стасян, чё-то он борзый чересчур, меня это прям напрягает, – перебирает пальцами телефон, неотрывно на меня глядя.

– Нормально всё, Олежа. Не пыли, – смеётся тот в ответ. – Парни, давайте до связи. Как только найдём барабанщика, маякнём вам. Сразу начнёте репетировать.

*********

Барабанщика находят действительно довольно быстро. Звонок от Горина раздаётся уже пару дней спустя, и ранним утром мы с пацанами едем на репетиционную базу. Где, собственно, и начинается совместная работа.

Недели две уходит на то, чтобы коллектив познакомился с новым участником.

Глава 10

Тата

наши дни

– Ну всякий раз одно и то же. Куда столько гостинцев, Донна Роза?

– А как же без них? Укладывай.

– Так ведь некуда, – расстёгиваю молнию по новой.

– Ну прямо! У тебя там как раз есть немножко свободного места, – заглядывает чемодан.

– Ключевое слово немножко.

– Ай не выдумывай! Сейчас всё сделаем, – принимается самостоятельно утрамбовывать подарки. – Во. Готово!

Качаю головой, глядя на пузатый багаж.

– Прилетишь, сладости сразу достань.

– Доживут ли они? Вопрос...

– Доживут, – отмахивается, цокая языком. – Зачем тебе ракетки?

– Нужны. Нельзя сейчас делать перерыв. Нужно постоянно тренироваться. На носу турнир.

– Только же был!

– Это уже другой.

– Батюшки… – закатывает глаза.

Зачастую люди, которые любят смотреть большой теннис по телевизору, совершенно не вдаются в подробности того, как организована система игр.

В теннисе существует два основных тура – мужской ATP и женский WTA. В каждом из них есть свои рейтинг игроков и серия турниров. Участие в них приносит спортсмену очки, сумма которых определяет место игрока уже в общем рейтинге.

Касаемо соревнований, мировой тур WTA включает в себя турниры "Большого шлема", серии WTA 1000/500 и WTA International.

Самые масштабные в нашем виде спорта — это, конечно, турниры Большого шлема. Ежегодно проходит четыре таких чемпионата: Australian Open, «Ролан Гаррос», Уимблдон и US Open.

Турнирная сетка включает в себя сто двадцать восемь участников. Поэтому на определение сильнейшего уходит целых две недели.

Крайние четыре года я прилагаю все усилия для того, чтобы показать хорошие результаты в вышеперечисленных турнирах и моя маленькая, но такая заветная мечта, наконец сбывается. По итогам прошлого сезона я попадаю в Топ-100 теннисисток мира, а по результатам игр минувшего турнира Уимблдона, состоявшегося в начале июля, вдруг чётко осознаю, что это – не предел. Я хочу и могу двигаться дальше.

Слышим гудок. Выглядываю в окно.

– Приехал.

– Проверь, всё ли взяла.

– Уже проверяла, – иду обуваться и Донна Роза спешит за мной следом. – Присмотрите за цветами?

– Конечно присмотрю.

– Я забыла полить их.

– Сейчас полью, не волнуйся.

– Всё, я уехала. Не провожайте, – посылаю ей воздушный поцелуй и выхожу на лестничную клетку.

– Ой… Пусть бы помог, – вздыхает, придерживая дверь. – Позвать может?

– Не надо. Сама спущу, – сообщаю под грохот колёсиков и стук каблуков.

– Позвони, как доберёшься!

– Ладно.

Минуя ступеньки, выхожу из подъезда.

– Такой большой чемодан взяла, – Бланко, вызвавшийся сопроводить меня в аэропорт, хмурится и, оттолкнувшись от крыла машины, шагает навстречу.

– На всякий случай.

Машу Донне Розе. Она наблюдает за нами с балкона.

– Надолго едешь? – открывает багажник своего мерседеса. Забирает у меня вышеупомянутый чемодан. – Обратный билет пока не покупала?

– Ещё нет.

– На сколько приблизительно планируешь там задержаться?

– Думаю, недели на две.

Садимся в машину. Он за руль, я на переднее пассажирское.

– Тебя встретят?

– Да.

– Почему решила лететь именно сейчас? Что-то случилось?

Прямо-таки атакует вопросами.

– Мама сказала, дед совсем плохой. Да и вообще… Я давно не видела своих. Они очень обижаются на то, что редко приезжаю.

– Нет причин обижаться. Знают ведь, что у тебя очень плотный график тренировок и соревнований. Ты, надеюсь, помнишь, US Open стартует двадцать шестого августа.

– Конечно я помню, Хавьер.

О таких вещах напоминать мне точно не нужно.

– Хотелось бы, чтобы ты приехала заблаговременно.

– Приеду. Дай мне немного передохнуть, – отзываюсь недовольно. – По-моему, я заслужила, разве нет?

– Ты – умница. Заслужила однозначно, – кивает, соглашаясь. – Я просто переживаю за подготовку и твой настрой.

– Переживать не стоит. Я в отличной форме. Настрой – боевой.

– Отлично.

Какое-то время едем молча.

– Красивая рубашка, кстати. Новая?

У Бланко их множество, но сегодняшняя мне особенно нравится.

– Да, купил на днях, – отвечает, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.

Глава 11

Петербург традиционно встречает серым небом, затянутым графитовыми тучами, и проливным дождём, бьющим по асфальту. Однако, даже эта непогода отзывается в сердце каким-то нереальным чувством трепета.

Я рада оказаться здесь. Люблю Питер также сильно, как Москву. Есть в этом городе нечто совершенно особенное…

– Привет! – улыбаясь, шагаю к делегации, выстроившейся меня встречать.

Все здесь, кроме Маши. Полина, бабушка Алиса, Даня, Лёха и мама.

– Дочка…

Сперва именно с ней обнимаемся.

Она, как всегда, в аэропорту плачет. Причём абсолютно неважно, провожает она меня или встречает.

– Милая…

Бабушка крепко сжимает меня в объятиях и целует в лоб.

– Соскучилась ужасно.

– Уже? – удивлённо выгибаю бровь. – Так быстро?

– Конечно.

Мы с ней виделись относительно недавно. Она старается регулярно прилетать ко мне в Барселону. Всё корит себя за то, что ей пришлось уехать оттуда четыре года назад вследствие произошедших с дедом обстоятельств.

– Лёха...

– Салют, спортсменка!

– Ого, – не могу скрыть свою реакцию. – Ты стал ещё выше.

– Это баскетбол, – невозмутимо пожимает плечом.

Он так вырос… Прямо возмужал. Хотя чему удивляться? Ему ведь недавно исполнилось восемнадцать.

– Ты такой взрослый…

– Мы с тобой два года не виделись.

– Я в шоке, – качаю головой, а он смеётся.

Одно осталось неизменным. У Лёши при общении со мной всё также мило краснеют скулы.

– Филатова…

Когда ко мне подходит ревущая Полинка, даже не сразу соображаю, что сказать.

Молчим какое-то время, а потом одновременно резко подаёмся навстречу друг другу, чтобы обняться.

– Не верится, – произносит она тихо, продолжая плакать.

– Я так рада, что ты здесь, – отвечаю, прикрывая глаза. – Безумно рада.

– Нормально долетела? – отклоняется назад, шмыгая носом.

– Да.

Кивает, сжимая мою ледяную ладонь в своей.

– Красивая такая, – улыбается.

– Кто бы говорил! – отвечаю, внимательно её разглядывая.

Невозможно не заметить произошедшие с ней перемены. Поля похудела. Начала пользоваться косметикой. Сменила стиль одежды.

Честно говоря, Филя очень похорошела, но к счастью, передо мной всё та же скромная девчонка из провинциального Красоморска. Я это чувствую.

– Я без тебя по Питеру не гуляла, как и обещала.

– Отлично. Наверстаем.

– Девчонки, надо выдвигаться. Здравствуй, Тата.

– Привет, Дань.

– Готовы ехать домой? – забирает мой чемодан.

– Да.

– Тогда погнали, пока нашу машину не забрал эвакуатор.

– Пришлось оставить её с включённой аварийкой, – поясняет мама по пути к выходу из терминала.

– А где Маша?

– У них сегодня важное занятие. Не получилось договориться прогулять. Не обижаешься?

– Да что за глупости…

Маха у нас девочка серьёзная. Балетом занимается. Задалась целью. Хочет стать примой театра, как мама.

– Залезайте скорее, льёт как из ведра, – Даня нажимает на кнопку брелока, открывает нам дверь, а сам направляется к багажнику для того, чтобы положить туда мой чемодан.

Занимаем места в большом внедорожнике. Климовы приобрели его недавно, решив, что семье нужна машина побольше.

– Как дед? – спрашиваю, поворачиваясь к бабушке.

– Плохо, дорогая. Рассудок потерял совсем. Не узнаёт нас, – тяжко вздыхает она.

– Ясно. Увидеть его можно?

Откровенно сказать, не то, чтобы очень этого хочу, но понимаю, что надо.

– Съездим в центр завтра утром, – отзывается с переднего сиденья мама. – Ты к нам надолго, надеюсь?

– Неделя-две.

– Всего-то? – судя по голосу, расстраивается.

– Скоро US Open. Не могу пропустить тренировки, которые будут накануне.

– Жаль. Я думала, ты хотя бы месяц побудешь.

– Нет, мам. Не получится.

– Мне пацаны не верят. Я им рассказал, что у меня сеструха входит в топ-100 лучших теннисисток мира и на Уимблдонском турнире играет, – подключается к беседе Лёша.

– А они что?

– Говорят, мол, брешу, но при этом просят познакомить тебя с ними.

Смеюсь.

– Скажи, что я занята.

– Как дела с Бланко? – продолжает разговор мама.

Глава 12

В Питере я нахожусь ровно неделю. Отпраздновав в кругу семьи свой двадцать второй день рождения, вместе с Филатовой отправляюсь в Москву для того, чтобы навестить отца и заодно помочь подруге обустроиться в столице.

Она бы и без меня обошлась, конечно. Настрой у Поли боевой, однако в одиночку искать квартиру в Москве ей страшно. Поэтому она искренне радуется и вздыхает с облегчением, когда я предлагаю сделать это вдвоём.

Подыскав на сайте подходящие варианты, начинаем ходить-смотреть квартиры. Где-то совсем убого, где-то хозяева кажутся странными, где-то тройную сумму эти самые хозяева наперёд запрашивают.

В общем, с пятой попытки находим то, что нас действительно устраивает. Адекватная цена, более-менее приличные условия для проживания, бабушка-одуван. Хотя впрочем, сегодня даже им доверять нельзя.

– Готово, – Полина осматривает результат своих трудов.

Целый день она генералила на маленькой кухне, в то время как я усердно наводила чистоту в комнате.

– Помоги развесить шторы. Постирались.

– Угу.

Ещё час у нас уходит на это кропотливое занятие.

– Даже пахнет теперь по-другому, – довольно констатирует подруга поздним вечером, когда садимся пить чай.

– Не бабушкой, – соглашаюсь я, и она смеётся.

– Вот бы ты со мной жила… – тянет мечтательно.

Выгибаю бровь.

– Да-да, знаю, у тебя жених-испанец, Уимблдоны и другие заморские соревнования. Не до меня смертной, – демонстративно горестно вздыхает, открывая пластиковую коробку с пирожными. – Свежайшие! – нюхает и пододвигает ко мне.

– Нет, спасибо, – отказываюсь. – Бланко мне пока не жених. Мы просто иногда проводим вечера вместе.

– Как, если не секрет? – любопытничает, прикладывая ладонь к щеке.

– Ходим в рестораны, посещаем музеи, театры и выставки.

– Ну, ему ведь уже за тридцать, верно? Наверняка, в скором времени он сделает тебе предложение, – заявляет Поля уверенно.

– Мы это ещё не обсуждали, – бросаю дольку лимона в чашку.

– Ты влюблена в него? – огорошивает следующим, весьма неожиданным вопросом.

– Можно и так сказать, – пожимаю плечом.

– Почти четыре года ты была одна, но я не сомневаюсь в том, что мужчины постоянно проявляли к тебе интерес.

– Проявляли, – киваю.

Нет смысла отрицать.

– Кто подбивал клинья? – хитро прищуривается.

– Да в основном спортсмены и бизнесмены.

– А выбрала ты по итогу своего тренера.

– Я не выбирала, так само собой сложилось со временем.

– Алисе Андреевне не нравится ваша разница в возрасте, – заводит Поля осторожно.

– Бланко – взрослый, умный, состоявшийся, МОЛОДОЙ, – подчёркиваю, – мужчина. Мы во многом с ним похожи. У нас есть общие цели и ориентиры. Он уважает меня и мои принципы.

– И всё-таки, одиннадцать лет – немало. Ты сама чувствуешь эту разницу?

– Разве что иногда... В те моменты, когда приходит редкое желание повеселиться и подурачиться.

– Например из недавнего?

– Например, мне так и не удалось затащить Хавьера в парк аттракционов. Он сказал, что будет ощущать себя там глупо.

– Почему?

– Не знаю. Полетать на парашюте тоже отказывается. Искренне не понимает, зачем так «нелепо рисковать своей жизнью». Мы как-то спорили об этом, лёжа на пляже и глядя на парящих в небе парапланеристов.

– Может, Бланко просто не любит экстрим?

– Да и я не то, чтобы прям фанат, но порой ведь хочется сделать что-то такое… От чего дух захватывает.

– Хавьер постоянно звонит тебе и пишет, – кивает на телефон, который вибрирует в подтверждение её слов, отображая на экране его имя. – Выглядит как тотальный контроль. Будто бы Сомбреро хочет, чтобы ты всегда была на связи.

– Я в другой стране, ясно, что он переживает. Это естественно.

– Ну не знаю…

– Филатова, выключай психолога, – встаю и направляюсь к раковине.

– Извини, молчу. Так, наблюдениями со стороны поделилась.

Мою кружку и ставлю её на полку сохнуть.

– Я что-то очень устала сегодня. Идём спать? Завтра рано вставать.

*********

Посещение учреждений, подобных этому, – дело не из приятных.

Помню свой первый визит. Что чувствовала, что ощущала. В каком шоке тогда была.

Сейчас я куда спокойнее. Действия сотрудников тюрьмы уже не вызывают вопросов, потому что я в курсе: у них здесь есть свой определённый порядок. Досмотр и так далее.

Тут имеются жёсткие правила, которые необходимо чётко соблюдать. Касается это не только заключённых, но и тех, кто приходит их навещать…