Просто попутчики

1

Всё началось с новой машины.

С большой чёрной тачки.

— Сейчас, я принесу второй ключ — пообещал мальчик-менеджер и выбежал из просторного автомобильного бокса, где работало несколько подъёмников.

Мальчик убежал и я осталась с моей машиной наедине. Ну, почти наедине. Нескольких, занятых своими делами, сотрудников сервиса я не считала — раздача машин была здесь делом привычным, ежедневной рутиной, так что всем было пофиг.

Всем, но не мне.

Красота! — улыбалась я, как дурочка, цокая вокруг железного коня и поглаживая его глянцевые бока. Мастер-механик под ближайшим подъемником не обращал на мои перемещения никакого внимания. Его больше интересовала свеженькая бэха, чем несвеженькая мамзель из самолёта. Даже несмотря на то, что мамзель была при всём параде и на каблуках, и с интригующим розовым чемоданом на колесиках. Машинка всё равно побеждала.

Мальчики такие мальчики. Даже когда им за тридцать. Я вздохнула. «Мальчик за тридцать» увлеченно копался под машинным брюхом, извазюкав руки по локоть в чёрной машинной крови.

Странно, — подумала я, — салон вроде китайский, чего тут немец забыл? Уже и китайским сервисом не брезгует? Мило.

Засмотревшись на мастера, я чуть не врезалась в башню из летних шин, бережно завернутых в пакеты — это я попросила ребят сразу переобуть машину в зимнюю резину, потому что собиралась предпринять на ней совершенно дерзкое путешествие. Началось оно уже не по плану, но я всё равно не сдавалась и не вешала нос.

Это было моё личное новогоднее чудо — позволить себе машину. Нет, не так. Позволить себе большую-пребольшую машину. И большую-пребольшую трату, заодно. Машина стала наградой за мой труд, за повышение, и за пять больших проектов закрытых до Нового года. Я заслужила её. Я буквально ночевала с телефоном, курируя спецов, разбросанных по всему свету. И должна была наградить себя.

Хотя, кого я обманываю?

Награждала я себя не совсем за работу. Работа была официальным «поводом». На самом деле, награждала я себя за выживание после мерзкого подлого развода. Почти год промучилась, не находя себе места. Даже к мозгоправу ходила. Психолог меня немного успокоил, но мой собственный вывод звучал неутешительно: «десять лет коту под хвост», и нужно было срочно найти большой-пребольшой повод для гордости. Разумеется, кроме моей обожаемой дочурки Василисы.

Я наверное сошла с ума, не придумала ничего лучше машины.

Я бы, всё-таки, предпочла сменить обстановку. Переехала бы в другую квартиру, поближе к работе. Побольше, посветлее. Но нельзя. Школа. Васькины друзья. Как лишить дочку ещё и друзей? Её маленький детский мир и так треснул из-за нас с Костей. Мы сломали её идеальную картинку семейной жизни, и я не собиралась трогать остальные ценности. Это было бы слишком жестоко.

Да. Я определенно ещё не раз пожалею об этом кредите, но руки чесались сделать что-то большое и безумное. И я сделала. Большая новая машина подходила под все безумные критерии.

Надеюсь, что народная мудрость не врёт, и я смогу компенсировать ею полное отсутствие мужского достоинства. Не знаю. В любом случае, машина уже моя, — крепилась я. — Осталась только одна ма-а-аленькая малость — добраться из Москвы в Калининград. Прямиком к новогоднему застолью. Аж через две границы — и в оливье! Сильно? Да. Страшно? Да. Но отступать некуда — я уже прилетела. Возьму всю волю в кулак, сяду за руль и привезу домой своего китайского коня, — решила я и неловко помялась, прикидывая, что делать с шинами. — Сама я их не загружу.

— Извините! — окликнула мужчину, чтобы загрузить его. Уж с этим-то я точно справлюсь, — улыбнулась про себя. — Десятилетний брачный опыт, как-никак! Хоть тут он пригодится! — Извините! Не могли бы вы мне помочь?

Мастер-автослесарь обернулся. Раздраженно зыркнул по сторонам и продолжил работать. Наверное, — догадалась я, — не расслышал.

— Извините! — повторила просьбу громче — ведь больше в сервисном отсеке никого не было, не считая пары молодых ребят, галдящих в мойке на другом конце. — Не могли бы вы мне помочь? Мне нужно загрузить шины в багажник!

Да, наверное, правильно будет сказать, что всё началось с шин. Шины стали первым звоночком, что что-то идёт не так.

Мастер снова обернулся на мой призыв. Удивился что больше никого нет, потёр нос, и крайне недовольный, что отрываю, ушёл мыть руки. Тщательно перемыл всё, кроме чёрного носа, и встал передо мной, злющий, как сторожевой пёс, у которого отобрали косточку и заставили выполнять какие-то нелепые команды вроде «сидеть», «стоять», «шины».

Молча протянул лапу.

Ой, руку.

Я чуть не пожала её, но вовремя поняла, что «пёс» тянется за ключами и быстренько сдала брелок на ладонь:

— С-спасибо, а то я сама не осилю… вообще-то я думала вы заранее сложите, — болтала я, пока он складывал задние сиденья. — Но, видимо, у вас тут и без меня полно дел, да? Не успели? Извините, что отвлекаю. Я тороплюсь вообще-то. Понимаете, мне нужно сегодня выехать. Я специально с утра пораньше прилетела, первым же рейсом. Прямо к открытию салона. Ещё и ждала полчаса. Вы тут тоже с утра?

— Угу.

— Что, китайцы уже не ломаются? — пошутила я, глядя, как он грузит.

Суровый мастер шутки не понял. Отвернулся. Я зачем-то пояснила:

— Ну, вы BMW чините. Я подумала, что вам делать нечего.

— Угу.

Мастер не понимал, чего я к нему пристала. Я и сама не понимала почему так разволновалась. Это всего лишь тысяча двести километров, — уговаривала я себя, но волосы становились дыбом от мысли что я возьму у менеджера второй комплект ключей, сяду в совершенно новую и незнакомую мне машину, и поеду перегонять её домой через Литву. Одна.

Кому рассказать — не поверят.

Рассказать…

Ах да.

Вот оно что.

Вот с чего всё началось, — я снова тихонько вздохнула. — Всё началось с моей болтовни в офисе. Ну, конечно. Надо же было ляпнуть на работе, что я собираюсь покупать машину! И не где-нибудь покупать, а в Москве!

2

— Вам звонят, — заметил мой попутчик, когда мы выехали на МКАД.

Я покосилась на телефон. На экране белело: Вася.

— Блин, как не вовремя, — пробурчала я, подцепляя ногтями жужжащий телефон.

— Подключите блютус, — предложил умник сбоку. — Помочь? Дайте помогу.

— Нет, спасибо, потом разберусь, — отмахнулась я. — Да, Вась, привет, Зайка, как ты там? — ответила на дочкин звонок. Васька не привыкла оставаться одна, но за ней приглядывала моя двоюродная сестрёнка, так что я была за них спокойна. Я послушала про их завтрак, про утренник в школе, который я пропустила, ответила на стандартные Васькины вопросы стандартными ответами: «люблю, конечно», «конечно скучаю, Зай» и «скоро вернусь с сюрпризом, потерпи».

Мне ужасно хотелось показать ей нашу новую машину. Ей точно понравится, — я была уверена. Васька та ещё крутышка, — улыбалась я любовно, слушая её очень важные детские новости. — Может из-за возраста, не знаю, не помню, чтобы меня в девять лет заботила «крутость», но Васька уделяла крутости большое значение. Она полюбила носить чёрный цвет, и абсолютно отреклась от розового: «я же не маленькая», перестала смотреть Смешариков, Машу и Медведя и Фиксиков, а перешла на какой-то ситком про подростков. Я находила его туповатым, но в Васькины дела не лезла — пусть девочка самоопределяется как хочет. Вернётся к Смешарикам как я. Никуда от них не денется. От своих корней.

Сейчас мне тридцать пять и я, наверное, тоже, как и Васька, проходила новый этап в своей жизни — этап взросления, и «большая чёрная машина» стала частью моей новой самобытности или неизбежным атрибутом кризиса среднего возраста — я пока не поняла — плохо это или хорошо. Но владеть такой машиной мне уже очень нравилось.

Какая я банальная.

— Да-да, Зайка, Тоше привет передавай, нет, не надо ей трубку, я за рулём, не очень удобно говорить. Да. До связи, пупсик!

— Потеряли вас? — поддержал разговор попутчик, когда я повесила трубку. Мы долго молчали, пока ехали по МКАДу, но не ощущали неловкости. Я просто переключилась на режим «такси». Никогда не заговаривала с таксистами первой. Представила, как будто еду в такси. В такси с самообслуживанием. Мой неразговорчивый попутчик тоже оказался не прочь помолчать и подумать о своём. Так мы и молчали до сих пор. До Васькиного звонка.

А ещё, к своему стыду, я забыла, как мастера-кальмара зовут, поэтому не стремилась начинать разговор первой — чтобы не позориться. У меня отвратительная память на лица и имена, особенно, когда волнуюсь. То ли Андрей, то ли Сергей. Я плохо расслышала, но что-то такое. Мне было проще называть его про себя мастером. А себя — Маргаритой. Блин. Я прыснула и поскорее ответила, чтобы спрятать улыбку:

— Да, переживают, что я детские утренники пропускаю.

— У вас есть дети?

— Есть. А у вас?

— Нет.

— А что так?

— А куда спешить?

— А, ясно, — я поулыбалась, — вы из тех, кто предпочитает «пожить для себя»?

— А это плохо по-вашему?

— Почему?

— Ну, вы так посмотрели…

— Плохо посмотрела?

— Ну, не хорошо, это точно…

— Не хорошо посмотрела? — удивилась я. — Да вроде обычно. А вы хотели, чтобы я хорошо посмотрела?

— Я вообще не хотел, чтобы вы как-то смотрели.

— Мне не смотреть?

— Да делайте что хотите, — растерялся суровый попутчик и отвернулся в окно. Я сжалилась:

— Ладно, шучу я, не обращайте внимания, болтаю всякую ерунду. Это я от волнения. Дорога незнакомая. Вы — незнакомый. Волнуюсь, понимаете? Я не против людей, которые не торопятся заводить детей. Я-то знаю, как это непросто — быть родителем. Так что, гуляйте, пока можете.

— Спасибо, — фыркнул он с подозрением. — А вы что жалеете, что завели?

— Нет, конечно, — теперь удивилась я. — С чего вы взяли?!

— Вы так сказали…

— Я так не говорила.

— Нет, в смысле, ТАК сказали, что я подумал…

— Сразу видно, что вы ничего в детях не понимаете, — пресекла я его догадки. — Если я говорю, что это тяжело, это не значит, что я не вывожу или не получаю удовольствия от материнства. Дети это сложный, но интересный проект, если бы вы были чуть более амбициозным, вы бы меня поняли. Я лично трудностей не боюсь.

— При чём тут моя амбициозность? Мы вроде про детей говорили… — нахмурился Сергей или Андрей, или Олег.

— Ну, понимаете, м-м, — я смущённо покашляла, — кхм, для меня материнство стало необходимым этапом, и, лично мне, так нужно было для роста. Я не навязываю вам детей, не подумайте. Просто мне стало мало окружающих, и работы. Захотелось испытать себя, принять вызов природы…

— Зов природы, вы имели в виду?

Мы переглянулись.

— Нет, именно вызов. Зов это про туалет. Если вам смешно, я лучше не буду продолжать, — нахохлилась я.

— Нет, расскажите, это интересно. Мне вообще интересно, как человек, как женщина приходит к мыслям о детях. Медленно, с течением времени, или это происходит как по щелчку в мозгах: р-раз, и пора размножаться.

— Размножаться? Вы серьёзно?

— Да нет, конечно, — серьёзно возразил мой попутчик. — Пытаюсь разрядить обстановку.

— Кажется, вы её только сильней заряжаете, — цокнула я, поглядывая на навигатор. — Не самая удачная тема для разрядки, учитывая, что половина людей вообще не понимает о чём речь и, судя по всему, в ближайшее время не собирается понимать.

— Половина людей это я?

— Ага.

— Думаете, я не пойму?

— Конечно не поймёте. Что такое «быть родителем» можно понять только став им, — заявила я тоном заучки.

— Ого.

— Ага. Так что оставьте детей в покое, — посоветовала я, возвращаясь к навигатору. — Лучше подскажите, как с этой развязки съехать.

— Да просто вот тут направо и съезжайте. Вот же, показано, — тыкнул он в экран. — Ну вот и всё. А теперь, всё-таки расскажите, как это дети — проект. Как бизнес-проект что ли?

— Да не обязательно «бизнес». Проекты ведь разные бывают. По сути, проект это большая рабочая задача, состоящая из подзадач поменьше. Ты берешься за неё и должен доделать — иначе не закроешь.

3

— И это, ай, по-вашему, недолго?! — в третий раз поехала я на тротуаре. Мастер-кальмар в третий раз подхватил меня под локоть:

— Осторожней!

— Как можно осторожней?! Тут не тротуар а чистейший каток.

— Только тулупы не показывайте.

— Какие ещё тулупы?

— Ну вот, а говорите — каток. Фигурным катанием не увлекаетесь?

— В данный момент или вообще? — съязвила я. Мы уже минут десять тащились непонятно куда, по каким-то не самым привлекательным улицам и дворам.

Мастер поглядел в свой экран:

— Скоро уже выйдем на центральную, там должно быть почище.

— Надеюсь, — я смущённо отодвинулась и поковыляла дальше. — Спасибо.

— Да держитесь уже, — подал тот локоть. — Вы же сейчас точно навернётесь. Скользко тут. Вас никто не знает во Владимире, чего бояться? И, вообще, где ваши перчатки? Шапка?

— Дома забыла, — призналась я с чувством собственного достоинства.

— Как можно забыть перчатки в минус семь?! — искренне удивился мой спутник. — И зачем вы согласились гулять? Прячьте хоть в карманы…

— Вот именно. Карманы же есть, — парировала я. — Что такого страшного. И капюшон есть. Я же на машине, какой смысл сильно утепляться…

— У меня друг в детстве постоянно без перчаток носился, и добегался — руки обморозил. Пальцы аж фиолетовыми стали. До сих пор холодовой аллергией страдает.

— Как это?! Аллергия на холод? Разве такое бывает? — прищурилась я с подозрением.

— Угу. Теперь он и в прохладное помещении без перчаток не заходит — сразу дерматит начинается.

— Дерматит? Вот зачем вы меня пугаете?! — возмутилась я, запихивая руки поглубже в тепло.

— Я не пугаю. Предупреждаю просто.

— Как будто вы в детстве без перчаток не ходили. Я вот, точно ходила. И что? С руками всё в порядке. Перчатки мокли, кажется, в них было ещё хуже и холоднее.

— Ну да.

— Так что ваша теория устрашения сыпется… — снова поскользнулась я и мастер-кальмар снова предложил мне локоть.

— Теория устрашения? Да я не пугаю, просто вспомнил. Наденьте мою перчатку и держитесь уже. Не могу на это смотреть. Люди оборачиваются.

— Что? На меня оборачиваются? — недовольно поправила я капюшон.

— На меня. Думают, ну что за дурак — отпустил её на каблуках в свободное плавание…

— Плавание на каблуках? — хихикнула я. — Это как?!

— Так же неудобно, как и хождение…

— Или так же удобно, — заспорила я, веселясь.

Он тоже поулыбался и я невольно смягчилась. Мне и правда надоело падать. Глупо отказываться от помощи из-за какой-то там непонятной гордости.

Мы остановились и ахнули.

Не заметили, как вышли на улицу со старинными двухэтажными домами и высокой белой аркой ворот на круговом перекрёстке. По правде, ахнула только я, а мастер-кальмар и бровью не повёл. Проверил по карте — оно. Кивнул. И снова глянул вокруг. Непробиваемый. Я даже засомневалась, что он не был тут раньше. Как будто каждый день по этой улице ходит.

— Пойдёмте, нам на Дворянскую, — потащил меня, как паровоз на сцепке.

— Погодите, дайте хоть центром полюбоваться, — воткнула я каблуки в лёд. Мастер удивлённо притормозил и стал наблюдать, как я достаю телефон корявыми пальцами — запечатлеть красивый вид. Зимняя сказка!

— Если бы не машины, я бы подумала, что нас перенесло в девятнадцатый век! — поделилась вслух. — Или в фильм «Иван Васильевич меняет профессию»! Там же про Ивана Грозного, да?

— Копайте глубже лет на пятьсот. Эти ворота построил внук Владимира Мономаха.

— Ого! Сколько же им лет? — поразилась я, приглядываясь к почтенной достопримечательности. — Неужели ещё при монголах стояла?

Белая глыба Золотых ворот выглядела мощно, как крепость — квадратная, на толстенных ногах, а башня с куполом выше жилых домов на целую голову.

— Получается, стояла.

— С ума сойти! Сколько же она всего видела!

— Угу.

— И выстояла.

— И выстояла.

— Какая мощная!

— Угу. Мощная. Постойте, кто это «она»?

— Ну-у, — я смущённо хихикнула, — э-эм… ну, арка, арка! — быстренько нашлась, чтобы не пугать кальмара всякими там «глыбами».

— А-а. Ну, да, — согласился он безразлично. — Идёмте? — подал локоть. — Нам вон туда, до конца улицы. Там рынок.

— Рынок? — удивилась я, беря его под руку, и радуясь пустой болтовне. Что я творю? Таскаюсь с незнакомым мужиком под ручку средь бела дня!

— Мы идём на рынок?

— Рынок на Студёной. Да.

— И будем там кушать? На рынке? — переспросила я настороженно. Я, конечно, была не против нового опыта, и понимала, что мастер не привык шляться по кафешкам из экономических соображений, но по рынкам не привыкла шляться я, и что мне делать не знала. Мой спутник шёл уверенно, и я перестала падать. Но… рынок?! Серьёзно?!

Рынок у меня никак не ассоциировался с едой.

Тем более, с безопасной. Не говоря уже о вкусной.

Так и тянуло поворчать, но я держалась. У-ух, как я держалась. Прямо из последних сил. Девочки поймут. Мастер объяснил, что там гастромаркет, и всё в порядке, и я очень хотела ему верить.

Я, вообще, оказалась доверчивой особой, как выяснилось. Не понятно, это только сегодня у меня случился сбой или я по жизни балбеска? Сама учу Тошку и Васю держаться подальше от незнакомцев, и тут же хватаюсь за первого встречного. Логика где, Ань?! Аллё!

Шли молча.

Кажется, нам обоим было неловко.

Обсудили только сосульки и погоду. Я уже пожалела, что согласилась на эту дурацкую прогулку. Лучше бы в машине отсиделась. Казалось, что другие прохожие смотрят и осуждают: во даёт! Вцепилась в чужого мужика! Вырядилась! В минус семь! Ага! — и с наслаждением ждут, что я грохнусь.

Но «мужик» грохнуться не давал. Даже придержал пару раз на ступеньках. Ему было всё равно, знакомы мы или нет. Обычное дело — дамочек под ручку водить. Я бы убила, на месте жены. Разве такое предлагают приличные мужья? Пусть бы я хоть сто раз шмякнулась — ему должно быть пофиг! «Я женат» и точка. Никакой жалости к посторонним… м-м… ко всяким… эм-м… — обзывать себя не хотелось, но на ум приходили только обидные прозвища, поэтому я засунула совесть поглубже и уговорила себя, что это всего лишь на денёк.

4

— Не пью, — отрезал первым делом Сергей и Григорий сник. Переглянулся с женой. Кажется, перспектива играть на трезвую его не воодушевляла, но жена покивала уважительно: «молодец! молодец, Сергей!», и ему ничего не оставалось, как согласиться с ней.

А потом он повернулся ко мне и стал активно уговаривать меня. Жена, мол, за рулём, и они сами не местные — из Суздаля. Вечером обратно ехать, а в одиночку пить не комильфо. Катя подключилась:

— Аня, ну расслабьтесь! Хоть один стаканчик! Ну?

— Ой, нет, спасибо! Я бы с радостью, но я тоже за рулём, — запротестовала я. — И мне тоже скоро ехать! А вы правда не пьёте? — повернулась я к мастеру.

— Правда.

— Прям вообще-вообще? Даже пиво?

Он кивнул.

— Вообще.

— А почему? — удивлялась я всё сильнее.

— А зачем? — тоже удивился он.

Григорий чуть не подавился.

И я не нашла что возразить.

— А как вы тогда расслабляетесь? — выпучилась я, чувствуя себя последней алкашкой. Я-то, в отличие от мастера, позволяла себе бокальчик в тяжёлые дни. Даже не представляю, как бы я выжила без этого.

— Хожу.

— Как это? — теперь удивлялись все.

— Да просто выхожу на прогулку каждый вечер.

— Куда?

— Это не важно. Выхожу и иду.

— И что, помогает? — я придвинулась поближе — ведущий снова завёлся:

«…ита-а-ак, двадцать столов в игре! Это будет легендарная схватка! Битва сильнейших музыкальных умо-о-ов!.. главный при-и-из!..» — шумел он зычным баритоном.

— Помогает, — усмехнулся Сергей, вставая.

— Вы куда?

— Заказ готов.

— А я подумала вы уже пошли расслабляться, — пошутила я и тут же пожалела об этом. Мастер поглядел, как на дурочку. Интересно, он вообще понимает шутки или нет?!

— Так вы не вместе? — захихикала Катя, когда он отошёл. — А так похожи на парочку! Работаете?

— Нет-нет! — открестилась я с пылом. — Просто попутчики. Надо кое-куда съездить, а одна я боюсь. Далеко.

— Понятненько! Слыш, Гриш, — похлопала она мужа по руке. — Придётся тебе в одиночку отдуваться. А я и рада, — повернулась обратно и тихо добавила: — меньше выпьет…

«И-и-и! Внимание! — перебил её парень-ведущий. — Разговоры за соседними столиками смолкли. Но не слишком. Народ стучал бокалами и предвкушал веселье.

«Угадываем название групп и исполнителей по отрывкам из песен! — голосил ведущий. — За каждый правильный ответ вы получаете один балл! Готовьте ваши ручки и уши-и! И-и-и мы начинаем!»

Музыка заиграла. Запел мужской голос. Я усердно принялась отгадывать, но вспомнила, что не разбираюсь в эстраде и быстро сдалась. Не знала. Даже по голосу не смогла определить. Зато Катя с мужем оживились, засуетились, заспорили как два заговорщика перед крупным дельцем. Я посмеялась с них и почуяла запах еды.

— Хинкали, — поставил передо мной поднос Сергей. На подносе красовался ещё и борщ с пампушками, и салат, и два медовика.

— Спасибо! Я вам переведу. Сколько с меня? — я переставила горячее блюдо с хинкали поближе.

— У вас нет моего номера, — безжалостно заметил Сергей.

— Ой, точно. Тогда давайте наличкой?

— Потом.

— Ладно, только напомните, если забуду. У меня ужасная память.

— За кофе сейчас сходить или позже? — поинтересовался мастер, войдя в роль официанта. Самого неулыбчивого и дерзкого официанта на свете. Я смущённо заулыбалась:

— Потом. Спасибо. Да я сама схожу. Или вы тоже кофе будете?

— Тоже.

Мастер повесил куртку на свободный стул. Сел. Покосился на шумных соседей, выложил телефон экраном вниз, и степенно принялся за еду.

Я невольно заценила его агрегат. Такой же яблочник, как и я. Только его «яблочко» посвежее лет на пять. Зачем автомеханику такой классный телефон?! — с досадой уставилась я на хинкали. — Не понимаю. К чему эти понты? Москва! Ещё и без чехла. Сумасшедший.

— Не боитесь поцарапать экран? — подколола на автомате. Само вырвалось. Держать язык за зубами — увы, не моё!

Сделала вид, что вопрос риторический и схватилась за столовые приборы.

— Не боюсь, — мастер, как обычно, намёков не понял. — Не хочу уведомления видеть, надоело дёргаться, — пояснил он вдруг коротко и совершенно искренне. Мы переглянулись.

— А что, вас уже ищут? — спросила я аккуратно, имея в виду жену. Не хотелось бы, чтобы наши соседи считали нас любовниками.

— Меня всегда ищут.

«…первый звук, первый снег, — пытались перекричать нас колонки. — Это песня о тебе и обо мне…»

— Дома ищут? — уточнила я.

Мастер отрицательно покачал головой:

— Нет. Моральный кодекс.

— Что? У вас моральный кодекс? — удивилась я, краснея. — Это вы к чему?

— Это «Моральный кодекс» поёт, — проговорил мастер погромче, чтобы соседи услышали. Те перестали спорить и радостно заулыбались над бланком.

— О-о, Серёга! За тебя! — поднял рюмку раздобревший Григорий. — Ты погляди, Катюх, он в теме!

— А какой скромный сидит, — подхватила та, потрясая локонами, — деловой! В тихом омуте!

— Серёга нам ещё покажет! — уверил её муж и хлопнул рюмочку. Заиграл следующий трек.

Сергей продолжал жевать, не обращая на них внимания.

— Зачем вам вилка и нож?

— Что? — я тупо уставилась на свои приборы. — В смысле «зачем»? Чтобы есть.

— Хинкали так не едят.

— А, вы об этом. Ну, да. И на каблуках не ездят. Я уже поняла, вам не угодишь, — цокнула я беззлобно и отрезала кусочек. Такой уж ворчун мне попался, — констатировала мысленно. — Что поделать.

«Ворчун» с явным неудовольствием наблюдал, как я орудую ножом. Я потерпела минуту. Другую. Третью. И не выдержала:

— Ну ладно! И как их правильно едят? Тут всё течёт!

— В первый раз пробуете? — догадался он.

— Ну да…

— Возьмите за кончик.

— Так…

— Надкусите осторожно и выпейте сок.

Я захихикала:

— А вы не смотрите! Чувствую себя подопытным кроликом, я стесняюсь.

— Ладно, — Сергей усмехнулся и занялся борщом. — Плотоядный кролик. Придержите снизу вилкой, а то обольётесь.