Протектор. Проклятие алхимика

Пролог. Пред страхом ночи

       Марк Уоррен боялся выходить на улицу после захода солнца.

       Та ночь, названная впоследствии «Ночью кровавого террора в Певеке», не шла у него из головы. Становилось хуже, когда сумрак опускался на тихий курортный городок, расположенный на севере Англии. Небольшие аккуратные улочки скрывались под покровом темноты, тени деревьев и фонарей становились больше, пробуждая нежелательные и болезненные воспоминания о тех страшных часах, когда смерть не выпускала Марка из своих объятий.

      Родители шептались. В ту ночь, когда сошедший с ума Александр Барнз убил семерых однокурсников на вечеринке, Марк оказался в списке пропавших. Спустя сутки Марк вернулся с выжившими, но отказался говорить о том, где был и что делал всё это время. Остальные тоже. Их одежда была в крови, на лицах отражалась усталость, но подростки молчали, не желая говорить, что произошло, когда Александр достал нож и устроил бойню. Почему пять человек сумели сбежать, и где они пропадали – оставалось загадкой.

      Отец не понимал молчания Марка и отказывался выпускать его из дома без присмотра. Марк и не рвался, предпочитая сидеть в комнате и смотреть в одну точку. Он изменился и не мог стать прежним: весёлым и подвижным, с солнечной улыбкой и глупыми шутками.

      Друзья Марка с подозрением смотрели на него и осуждали за молчание. Прошло три месяца после кровавых событий, а Марк избегал компаний и держался от людей поодаль. Он не пришёл на похороны, словно был виноват и боялся смотреть людям в глаза. Друзья, семья, учёба, жизнь – это осталось в прошлом. Важнее было дожить до нового рассвета и не увидеть кошмаров, которые теперь стали его постоянными спутниками.

      Мать в итоге уговорила отца отпустить Марка на вечер, посвящённый памяти погибших. Идея вечера стала вызовом страху, сковавшему городок после многочисленных трагических событий, завершившихся драмой в лесу. Молодёжь хотела отдать дань памяти убитым друзьям, а заодно показать, что они ещё живы и не боятся.

      Марк решил не спорить с родителями и пойти. У него были планы.

      Он никому об этом не говорил, но виной тем убийствам стал вовсе не Александр Барнз и острый кухонный нож. Хотя и это тоже, но куда в меньшей степени.

      Марк собрался довольно быстро. Он даже выжал из себя пару улыбок отцу и матери. На предложение подвезти его, ответил отказом, соврав, что хочет побороть страх темноты. Но стоило ему отойти от дома, как он направился не к друзьям, а в другую сторону – в сгоревший дом, который вот уже три месяца «украшал» улицу своим полуразрушенным видом. Никто не придал значения пожару на фоне кровавых событий, но Марк помнил и знал, что тут произошло. Он помнил, как погиб его лучший друг Виктор.

      Виктор...

      При мысли о нём у Марка болезненно защемило сердце. Спортсмен, подающий большие надежды, улыбчивый и доброжелательный, с сияющими голубыми глазами – Виктор был тем, кому пророчили лучшее будущее, но его жизнь отобрало чудовище, ступившее на улицы тихого городка.

      Виновник трагедии всё ещё был здесь, погребённый под слоем земли и камней, обгоревший труп, брошенный на поедание червям.

      Марк сразу нашёл то самое место, где они закопали тело. Лопата нашлась в разрухе, оставшейся от сарая. Марк принялся копать, чтобы убедиться, что ужас мёртв, что он не восстанет вновь. Когда он раскопал достаточно глубоко и сжал в руке деревянный кол, время приблизилось к полночи. Марк опустился на одно колено и склонился, готовясь пробить то, что лежало под тонким слоем земли, а затем сжечь дотла, чтобы развеять прах ублюдка по ветру.

      Он уже занёс руку, намереваясь раз и навсегда покончить со своим трёхмесячным кошмаром, как внезапно цепкие пальцы впились в его запястье, заставляя разжать руку и выронить кол. Рывок – и острые зубы впились в шею, заставляя закричать от боли. Слеза скатилась по перепачканной щеке Марка, когда он осознал, что стремительно теряет силы и умирает.

      На этот раз убийца не собирался оставлять его в живых.

Часть 1. По пустым улицам. Ночь 1. Близилась полночь

     Впервые Марк познакомился с чудовищами, когда ему исполнилось тринадцать лет. Стоял ясный летний вечер, ничто не предвещало беды, и тёплый ветерок приятно освежал после дневной июльской жары. Асфальт нагрелся за день, и пока город окрашивался в багряные предзакатные тона, Марк и его девятилетняя сестра Эми решили сократить дорогу домой через парк, чтобы насладиться прогулкой, пением птиц и шелестом свежей листвы.

      Ничего не настораживало их: ни тёплое ласковое солнышко, ни щебет птиц, ни журчание реки, протекающей близ парковой зоны. Дети часто играли здесь: прятались за широкими деревьями, гуляли по берегу, убегали к кустарникам и знали тут всё. Смех Эми был подобен пению птиц. Даже спустя годы Марк всё ещё слышал тот самый смех, сладкий и заливистый, вырывающий его из дремоты вернувшимся ночным кошмаром.

      В тот день всё изменилось. Больше не было ни уютных семейных обедов, ни дружных прогулок в парке аттракционов, ни выездов за город. И всё потому, что Эми вырвала ладошку из руки брата и побежала к виноградной изгороди. Марк споткнулся, окликнул сестру, а Эми весело закружилась, продолжая смеяться, и скрылась в винограднике, который рос на кирпичном дорожном тоннеле. Идеальное место для пряток и перехода в другой мир. Мама часто рассказывала Марку и Эми о маленьких эльфах, которые жили за виноградной изгородью. Никаких других миров и фей, там, конечно же, не было, но блеск влаги по утрам, полёты ярких бабочек и игра солнца оживляли эти истории.

      Лучше бы мама рассказывала детям о злых и подлых великанах, которые врывались в чужие жизни и забирали моменты радости и счастья.

      Ветер подул сильнее, отчего шелест листвы стал громким и раздражающим. Темнело быстро, как и другими летними вечерами, и в парке, как назло, не оказалось ни души.

      Марк, отряхнув кроссовки от дорожной грязи, добежал до тоннеля, но Эми там уже не было. Ветер стих. Небольшой туннель был пуст, дорога за ним – тоже. Эми пропала, и на крики она не отзывалась. Мелкая дрожь, состояние паники и ужаса охватило тогда Марка и не отпустило до сих пор. Ощущение абсолютного бессилия, пока он плакал и продолжал звать, звать, звать…

      – И всё же, Марк, – мелодичный голос доктора Винтер вывел юношу из раздумий. – Что ты ощутил тогда, когда Эми не оказалось за виноградной изгородью?

      Марк поднял рассредоточенный взгляд. Белая палата не казалась светлой или надёжной - она походила на тюрьму. За последнее время Марк привык к больницам. Эми пропала шесть лет назад. Кровавая резня была три месяца назад. В больнице Марк был заперт после того, как он отправился к сгоревшему дому на окраину города, где утром его нашли перепуганные родители.

      Доктор Винтер, местный психотерапевт, занималась Марком и следила, чтобы ему не стало хуже. Все «выходки» Марка, как называла это его мать, едва ли тянули на больничную койку, но среди людей в белых халатах ему было спокойнее и уютнее, чем дома. Доктор Винтер была красивой женщиной: светлые волосы нежными волнами ниспадали на плечи, а в больших серых глазах отражался неподдельный интерес. Длинные тонкие пальцы осторожно сжимали карандаш, и Марк подумал, что это скорее пальцы музыканта, а не психолога. Доктор склонила голову вбок, ожидая ответа на свой вопрос, но Марк рассеянно пожал плечами.

      – Я не знаю, – признался он. – Я пытался забыть об Эми все эти годы.

      – Забыть?

      – Забыть. Но при чём тут Эми?

      Его губы пересохли от аллергии, а голова заболела от долгих расспросов. По коридору, видневшемуся через приоткрытую дверь палаты, пробежала девочка, похожая на Эми. Марк вздрогнул, но тут же успокоился. Если бы это была Эми, она была бы взрослой пятнадцатилетней девушкой.

      – Так при чём здесь Эми? – упрямо переспросил Марк. – Что вы ищете в той истории?

      – Ответы, – пояснила доктор. – Твои родители обеспокоены, Марк. Ты пережил стресс, настолько сильный, что утверждаешь, будто не помнишь, где был целые сутки после гибели друзей.

      – Я правда не помню, – соврал Марк. За это время врать он научился весьма искусно.

      – Вот видишь, это последствия стресса, а я хочу помочь. – Доктор Винтер тоже не была искренней. Марк видел, что она ему не верит. – Почему ты не пошёл на вечер памяти? Зачем отправился к сгоревшему дому?

      – Я не хотел никого видеть. Видеть людей, слышать истории из прошлого, говорить что-то о погибших… – Руки Марка предательски задрожали. – Разве так можно? Говорить о них так, словно их нет, и это нормально… это не нормально, то, что их нет. Я хотел быть дома, сидеть в своей комнате и…

      – И ничего не делать?

      – И ничего не делать, да. Чтобы меня не трогали.

      – А ночами не просили открыть дверь?

      Марк промолчал. Видимо, родители рассказали, что каждую ночь он закрывает все окна и двери. Знали ли они, что при этом он не спит, а сидит у окна и ждёт.

      – Твоя мама сказала, что ты не спишь, – словно прочтя его мысли, сообщила доктор Винтер. – Марк, ты ходил бледный, с жуткими синяками под глазами. Чего ты боялся? Почему не спал? После исчезновения Эми было так же?

      – Опять Эми, – сказал Марк и покачал головой. – Чего вы хотите?

Ночь 2. Возвращение.

      Когда Марк открыл глаза, его окружала темнота. Тишина давила на слух, а на смену ей пришёл неприятный гул. Постепенно, с трудом сфокусировавшись, Марк рассмотрел над собой что-то похожее на звёзды. Холод пробирал сильнее, ветер усиливался. Приподнявшись, Марк застонал от неприятных ощущений в теле и поморщился, потирая ушибленное плечо. Не сразу ему удалось сфокусировать зрение и понять, где он находится.

      Он лежал на асфальте холодной парковки.

      Воспоминания вернулись постепенно: Джерри прислал смс, Марк сбежал из больницы, пришёл на место встречи, и его на полном ходу сбила машина, за рулём которой сидела Летиция Хоул. В первые несколько секунд Марк убеждал себя, что ему показалось. Он потерял сознание, и странные образы были навеяны ударом головы об асфальт, не более того.

      Осмотрев себя, ощупав руки и ноги, Марк убедился в том, что цел. Даже ссадин не было, и плечо уже не ныло. Только одежда была перепачкана, будто по Марку проехал танк.

      Или будто его на полном ходу сбила спортивная машина.

      Встав на ноги и пошатнувшись, Марк осмотрелся, пытаясь рассмотреть хоть что-то или кого-то на неосвещённой части площадки. Сюда он шёл по абсолютно другой стороне, а в эту сторону его могло отбросить… ударом.

      – Какого… – прошептал Марк, начиная дрожать от осознания.

      В следующий момент он испытал страх.

      Сорвавшись с места, Марк со всех ног побежал в сторону больницы, уже не думая, что ему привиделось. Нельзя было выжить после удара машины. Нельзя было восстать из мёртвых, когда переломанное с отбитыми органами тело упало на асфальт, когда дыхание и сердцебиение остановились, когда рёбра перемололись в пыль. Или… можно? Нечто подобное Марк уже видел.

      Три месяца назад, ночь вечеринки в Хижине в лесу, 10:15 p.m.

      Марк и Виктор, как только пришли к дому Джерри, сразу сели в небольшой джип, единственный оставшийся во дворе. С ними расположился сам Джерри, затем Летиция и Бен с братом Колфером.

      Первая машина, в которой сидело ещё шестеро человек, уже уехала, и как только в доме потушили свет, тронулись и ребята на джипе, планируя нагнать уехавших, пока те не начали вечеринку без них.

      Ночь выдалась мрачная и безлунная. Ветер казался обжигающе ледяным, хотя в это время года было тепло. Марк сжался, мысленно проклиная открытый джип, когда как другие смеялись и обсуждали последние события.

      – Что ж так темно на этих трассах, – сказал Джерри, ведя машину и делая глоток пива из бутылки. – Ни черта не видно!

      – Может, не будешь пить за рулём? – скептически спросил Виктор. – Дебил, я жить хочу!

      Джерри показал ему средний палец под тихий смех Летиции. Она и сама частенько садилась за руль после двух бутылок пива и не считала это чем-то выходящим за рамки. Остальным в джипе было всё равно.

      – Собьёшь оленя, – крикнула Летиция, открывая другую бутылку. – Я деньгами помогать не стану! Слышишь? Пусть штрафуют только тебя!

      – Платить кому? Оленю? – рассмеялся Виктор, раскуривая сигарету и не стесняясь доставить кому-то неудобство.

      – Сам ты олень, – отобрал у него сигарету Марк и затянулся.

      Джерри, привыкший к перепалкам, усмехнулся и вновь глотнул пива. Внезапно в свете фар на дороге возникла чья-то гнутая фигура, и Джерри выругался, ударив по тормозам. Раздался противный оглушающий скрежет шин под громкие крики перепуганной компании. Звук удара, машину подбросило, и только после этого они затормозили, оставляя позади бездыханное тело.

      На дороге лежал мёртвый Александр Барнс.

      Несколько минут никто из компании не решался выйти из машины. От головы Александра ручейками налилась лужица крови. Бордовые пятна пропитали футболку и джинсы Барнса, его поза была до жути неестественной, словно злой кукловод выбросил куклу, не потрудившись вправить ей ноги и руки. В глазах покойного отражался предсмертный ужас.

      – Да чтоб его! – выругалась Летиция, всплеснула руками и отошла от трупа, Назойливый стук её каблуков раздражал и бил по нервам. Она вернулась к машине и согнулась пополам, тяжело дыша, как бывает после долгого бега.

      Бена вырвало, а его брат даже не вышел из машины. Лишь Джерри и Виктор сохраняли относительное спокойствие и энергично обсуждая, куда лучше сбросить тело, чтобы его не обнаружили в ближайшее время. Река была далеко, овраги тоже. Перевозить труп в машине было рискованно: могли остаться следы крови.

      – Да вы с ума сошли! – закричал Марк, перепугано смотря на друзей. – Мы человека сбили! Надо вызвать копов! И помощь! Сейчас же!

      После этих слов всеобщая паника прекратилась. Все ребята, словно по сигналу, дружно посмотрели на него, как на полоумного. Было ясно, что никто из них не рассматривает подобный вариант, отдавая предпочтение идее «сбросить в кусты».

      Марк ощутил себя до дрожи неуютно. Он сделал шаг назад, невольно потирая плечи и не понимая этих взглядов - пустых и полных злобы. Словно сейчас вокруг него были не друзья, а чужие люди, примерившие знакомые маски.