Прядущая

Часть 1.

Заранее прошу прощения за ошибки, которые вы найдете в тексте)

— Ни зги не видно, — девушка всматривается вдаль, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Стекло от ее дыхания запотевает на пару секунд: снаружи холодно и очень сыро.

Дождь льет потоками. Стекая тугими струями, кнутом хлещет по окнам непрекращающимся водопадом. Впереди стена, через которую очертания деревьев кажутся неясным пятном. Листья не выдерживают порывов ветра и падают на дорогу, еще совсем зеленые. Осень через два месяца. До начала учебного года осталось совсем ничего: дней двадцать восемь, а то и меньше.

Весса провела рукой по запотевшему стеклу, стирая капли. Погода никого не жалеет.

Изредка проблеск молнии освещает кабинет. В сезон дождей здесь всегда царит приятная полутьма. Несколько пар свечей сиротливо стоят в разных уголках просторного помещения и скорее служат ориентиром, нежели действительно освещают пространство. Высокие окна с переплетами шпросов бросают на пол причудливые тени, превращая кабинет в гигантскую шахматную доску. Здесь вместо фигур — столы. Их около десяти на каждого куратора: направление не очень популярно.

«Прядильщики» — пренебрежительно отзываются о них коллеги. В отличие от боевых магов и чародеев, прядущие всегда оставались в тени, хоть порой и держали весь бой на своих нитях. Их считают бесполезными, прячущимися за чужими спинами — второсортными бойцами арьергарда. Словно позиция на поле боя определяет ценность волшебника.

Нелепый предрассудок, ведь именно прядущие первыми поднимали защитные барьеры, опутывали врагов невидимыми путами, подпитывали союзников магическими нитями.

Однако справедливости ради стоит сказать, что специфика этого вида магии весьма существенна. Сложная технология магических нитей: пусть они и прядут практически любые заклинания, но из-за траты времени и высокой концентрации мало эффективны, когда дело доходит до ближнего боя. Неподвижный маг — легкая мишень для подобравшегося врага. После войны их остались единицы, но те немногие, кто выжил... Прядущие, что прошли войну, входили в Первый круг сильнейших волшебников. Подобный маг ценнее роты солдат.

У одного из таких Весса проходит практику на должность преподавателя в академии. Ей понадобилось десять лет бесконечных тренировок, чтобы попасть сюда. Слезы и бессонные ночи — лишь малая часть платы для достижения цели. Сбитые в кровь пальцы, когда магические нити рвали плоть сквозь плотную кожу перчаток, заклинания, распадающиеся на глазах от малейшей дрожи в руках. Именно благодаря своей целеустремленности она сидит сейчас на широком подоконнике, кутаясь в мягкую шерстяную накидку, и раздумывает о том, что ее ждет дальше.

С наступлением нового учебного цикла все факультеты приглашают волшебников на экзамены, успешно пройдя которые можно стать практикантом. Все стажеры, в зависимости от выбранного направления, прикрепляются к определенным преподавателям, которые следят за прогрессом и раздают задания.

На самом деле они скорее являются помощниками наставников и помогают выполнять весь непосильный объем работы. Официально — обучение под руководством мастера. По факту — латание дыр в расписании, проверка сотен пергаментов и вечные ночные дежурства. Чаще по окончании стажировки, что длится около 50 лет, отличившиеся получают приоритетное право стать новыми преподавателями в стенах академии. Желающих обучать подрастающее поколение немного, поэтому это полезный симбиоз, как для академии, так и для стажеров.

Послевоенное время уже почти сошло на нет, и многие страны активно взаимодействуют друг с другом. Война между расами, длившаяся более восьми тысяч лет, окончилась пятьсот лет назад подписанием Единого мирного соглашения.

Теперь эльфийские послы пьют вино с гномьими старейшинами в сверкающих залах Имперского конклава. Фэйри, чьи предки задыхались в подземных туннелях, теперь торгуют магическими кристаллами с людьми — теми самыми, что когда-то отравили почву подземного мира.

Но Весса понимала: мир здесь держался не на доверии, а на усталости. На том, что даже бессмертные души устают ненавидеть.

Академия была живым памятником этой усталости. Местом, где дети вчерашних убийц, да и сами участники битв, сидели за одними партами, стискивая зубы, чтобы не выкрикнуть проклятия. Где каждый жест вежливости был замаскированным оскалом, а каждый урок истории — напоминанием о том, как легко всё это может рухнуть.

И все же представители каждой расы решили сотворить совместное будущее. Мирное сосуществование и общее благополучие являются одними из приоритетных задач. Все стороны пришли к соглашению о сотрудничестве, однако до сих пор ходят ожесточенные споры вокруг одного конкретного способа.

Речь об этом месте, где на данный момент все расы тренируются и учатся вместе в течение определенного времени. Академия — это место, созданное ради поддержания хрупкого мира после войны, куда главы, несмотря на недовольство, отправляли своих детей в качестве гарантии о ненападении.

Наладить коммуникацию с представителями других видов оказалось нелегко. До сих пор возникают споры на почве расовой принадлежности. В аудиториях, предназначенных для мирных дискуссий, до сих пор вспыхивают драки — достаточно одного косого взгляда, одного случайного оскорбления, произнесенного на родном языке. Из-за затяжной войны многих переполняет недовольство друг другом. Будучи врагами вчера, сегодня они вынуждены делать вид, будто ничего не было.

Часть 2.

несколько глав будут посвящены прошлому Вессы, когда она только попала в другой мир.

484-й год после Дня Единства.

«Просто живи, — шептал он себе каждый день. — Просто дыши».

Всё гремит, бурлит, шипит и звякает. Непривыкший посетитель схватился бы за голову уже через минуту, но Арно двигается сквозь этот хаос, привыкший не замечать шума. Находиться здесь, во всей этой атмосфере суматохи, когда жар валит с котлов, а одежда липнет к телу, — невыносимо.

Среди этого безумия выделяется огромный стол из светлого дерева, сплошь заставленный склянками и банками. Свободного места на нём не осталось.

Любой, кто не знаком с Ромбарди, скажет, что здесь царит жуткий кавардак. Но если присмотреться, то можно разглядеть годами выстроенную и налаженную систему. Склянки стояли, казалось бы, в беспорядке — но он брал их, не глядя.

Мужчина быстро и ловко разливает приготовленную смесь в ёмкости. Ни единого лишнего движения, шага в сторону. Он успевает следить за котлами, прекрасно ориентируясь во всём, что его окружает. От полки к полке, где-то добавляя, а где-то смешивая ингредиенты, завершает работу с зельями.

Арно внимательно пересчитывает все колбочки на столе и одним взмахом руки уменьшает огонь под оставшимися котлами. Бульканье сходит на нет, и тишина накрывает кухню как одеяло. Эльф разминает затекшую спину и выходит на крыльцо передохнуть от запаха трав.

Воздух на улице полон свежести и прохлады. Солнце едва выглянуло и слепо шарило лучами по земле, прикрытой туманом. После сильного дождя здесь всегда так: порой бывает ничего и не разглядишь дальше вытянутой руки. Птички проснулись и начали суетиться, наполняя сонную опушку щебетанием.

Арно с наслаждением вдохнул полной грудью и прикрыл глаза. Раскрасневшиеся от жара щёки приятно обдувались ветром, а тело наполнилось свинцовой тяжестью. Вот сейчас он посидит минут двадцать на крыльце и пойдёт работать дальше. Осталась последняя партия зелий, которую нужно будет отправить в дорогу.

Руки сами потянулись к кисету — старой кожаной подушечке, туго набитой смесью мяты и табака. Привычный жест, неизменный. Но сегодня даже курение не приносит облегчения. Мужчина устало оглянулся на мастерскую: котлы, которые нужно было дозаправить, полки с неразложенными травами, грязные ступки. Возвращаться туда пытка, но кроме него работу никто не сделает. Он единственный лекарь на ближайшие пару деревень. Кроме него — лишь полуслепая знахарка. Хотя та девка, кроме простого недомогания, и вылечить-то ничего не может. А ученики...

Пальцы непроизвольно сжали кисет.

«Бездари», — пронеслось в голове привычное, заезженное как колея. Но почему-то сегодня это слово застряло в горле, не принося обычного удовлетворения.

В мыслях всплыли события прошлой недели: Эрхия, роняющая склянку с антисептиком от дрожи в руках; Зейн, беспомощно замерший над пациентом с раздробленными рёбрами; Лириус, который в первые минуты после нападения стоял, ошарашенно глядя на обугленные останки, словно никогда не видел смерти.

Растерялись и испугались. Впрочем, от столичных детишек ожидать другого не приходилось.

В углу кухни с немым укором стоял котёл — тот, от которого Эрхия не отходила три ночи, пока варила зелье для раненого мальчишки. Арно помнил, эльфийка методично продолжала мешать состав с упрямой точностью. А вон там, у двери, — пятно от травяного отвара, который Зейн пролил, когда бросался помогать старухе...

Они слишком... живые. Слишком отзывчивые. А ему, перекованному войной и веками, уже трудно вспомнить, каково это — быть таким. На самом деле он симпатизировал этой разнице в них, а иногда чуточку завидовал. Ему же приходится учиться заново воспринимать мир.

Арно провёл ладонью по лицу, ощущая грубую кожу век. Может, проблема была не в них?

Эльф развернулся к кухне. Вздох, вырвавшийся из груди, смешался с бульканьем зелий.

Опять эти плащевики* устроили переполох — как тараканы, выползающие из щелей при первом намёке на слабость мира. Он видел то пепелище в лесу: круги из пепла, где ещё дымились кости, воздух, густой от запаха сожжённой плоти. И главное — эти проклятые порталы, мерцающие как незаживающие раны между мирами.

«Мозгов хватило только на самую простую кровавую бойню, — мысленно посетовал эльф. — Но спрятать следы? Нет, это уже слишком сложно для них».

Черномаги совершили ритуал в глухой чаще, надеясь, что их никто не отыщет. Они успели открыть порталы в разные миры и притянуть жертв, на чьей крови планировали совершить призыв. Одно хорошо: Имперский орден смог добраться до них до того, как они призвали ещё и монстров. Существ, чьи останки становились сильными артефактами.

Хотя неудивительно, что орден так быстро вышел на их след — контакт с Тёмными Силами во всех землях карается немедленной смертью. Теперь все расы объединились в стремлении искоренить эту чуму. Ни один разумный народ не потерпит существования подобного культа.

Около тридцати жизней… спасти успели едва пятнадцать. Самых крепких уже отправили в ближайший лазарет — пусть городские целители разбираются с их болячками. Потом перевезут в столицу, чтобы помочь вернуться домой.

Совсем плохих выхаживали четверо суток и отправили в дорогу пару дней назад. Осталось отправить отвары, чтобы выжившие сумели без лишних мучений доехать до города. Те запасы, что Арно отправил им в дорогу, совсем скоро должны закончиться на половине пути. Новую партию решили отправить телепортом в заранее условленном месте.