Прыжок с соломенным зонтиком

Прыжок с соломенным зонтиком

ПРЫЖОК

С СОЛОМЕННЫМ ЗОНТИКОМ

Это происходило на глазах у всей нашей дворовой детворы. Если бы даже они не смотрели, я бы всё равно это сделала. Но они смотрели. Мне нужно было доказать всем, что я это могу, и прежде всего доказать себе са- мой, так как и для меня тоже это было впервые. Тогда у меня в голове была только теория. Я не знала, как на самом деле это будет выглядеть и чем закончится. Но я поклялась при всех, что смогу это сделать и пообещала предоставить всем желающим такую же возможность. В подтверждение своих слов я вынесла из дому мамин китайский зонтик из шёлка и бамбука и с важным видом повела всех за собой.

Во дворе моего детства стояли две огромные лестничные тумбы, от которых вправо и влево отходили к общему кольцевому балкону второго этажа деревянные лестницы. Мы любили гоняться по двору, и эти лестницы почти всегда составляли часть наших игр. Когда мы уставали от беготни, я усаживала на эти лестницы детей нашего двора, а порой и тех, кто приходил к нам поиграть из соседних дворов. Тогда наш двор превращался в школу. И это было здорово. Я представляла себе, что мы находимся в классной комнате и что дети сидят не на лестничных ступеньках, а за партами. Все, кроме меня. Я становилась учительницей. Я расхаживала перед «классом» с умным выражением лица и говорила умные вещи. Я раздавала им свои карандаши и двойные глянцевые листочки, вырванные из моих новых московских тетрадей, и, подражая голосу своей первой учительницы, вела урок. Требуя обводить или копировать заранее приготовленные мною элементы букв и узорных бордюров, я уже в семь лет завоевала авторитет дворового учителя. Конечно, среди своих ровесников и тех, кто был младше меня. Они мне верили. Но в этот раз никто не сидел на лестницах. В этот раз все подошли к правой тумбе – смотреть на мой эксперимент.

Поднимаясь на лестничный пролёт, я оглянулась на своих болельщиков и приказала им оставаться внизу. Но не тут-то было! Если мне удалось ото- гнать от себя девчонок, то с послушанием пацанов дела обстояли сложнее.
Мой брат Карен с моим «женихом» (как все его называли во дворе) помчались за мной. Но я не стала отвлекаться и тратить на них своё время. Это был очень важный момент: дети нашего двора глазели вверх, на меня. Стоя в обнимку с закрытым маминым зонтиком, похожим на толстую бамбуковую палку с заострённым концом, я усиленно думала над тем, как действовать дальше. Двое мальчишек с серьёзными минами на лице смирно стояли у меня за спиной, как отважные дублёры главного космонавта. Я посмотрела вниз, на маленькую толпу моих друзей, и громко крикнула:

– Чтобы в проход никто не становился! Ясно?!

Только сейчас моя младшая сестра вдруг поняла, что именно я собираюсь сделать, и, отделившись от восторженной толпы, поспешила домой звать тётю. Родители были на работе, и у сестры вся надежда была только на нашу тётю Амалию. Но маленькая Ида, будучи не самым подвижным ребёнком, не успела вовремя.

Постояв немного на лестничной площадке, я взобралась по дощатым ромбикам бордюра на высокие плоские перила и, обретя равновесие, вытя- нулась во весь рост. Брат с моим «женихом» оставались стоять на месте и, кажется, не до конца верили в то, что я это сделаю.

Стоя на узких перилах, которые были чуть ниже крыш квартир первого этажа, я глянула на друзей и без колебаний раскрыла соломенный зонтик. Затем, присмотревшись к тому месту, куда мне предстояло прыгнуть, я скомандовала себе: «Раз, два, три-и-и-и...»

Мне почему-то казалось, что я должна была хоть чуточку повисеть в воздухе, прежде чем оказаться на земле. Ну хоть капельку… Но чуда не случилось.

Щёлкнув подошвами босоножек, я шлёпнулась об асфальт в ту же секунду, как соскочила с перил. Платье мне тоже не помогло. В момент прыжка юбка моего нарядного тафтового платья в белозелёную клеточку взлетела до горла. Мамин модный зонтик, вывернувшись наизнанку, валялся рядом.

Я не двигалась, стоя на коленях и упираясь двумя руками в асфальт. Дети замерли. Казалось, им не хватало моего сигнала к действию. Но уже через пару секунд послышалось их дружное «ура-а-а-а!», и лица детей засияли восторженными улыбками. Хотя было ясно, что они так и не поняли, что же я собиралась им доказывать. Привыкшие постоянно видеть меня в прыгучем состоянии, они не удивились тому, что я спрыгнула с такой высоты. Они даже и не поняли, что мой «парашют» меня не спас.

Я медленно встала на ноги под радостные крики детворы, не совсем понимая, что произошло. Но времени осмыслить свой поступок у меня уже не было. Моя тётя стояла возле меня, а это означало, что мне не отвертеться.

В один миг преданные болельщики разбежались по двору, а оба моих «дублёра» рванули вверх по лестнице на круговой балкон. В руках моей любимой тёти я оказалась соло. В замешательстве, с ужасом в глазах она смотрела на моё испуганное и бледное лицо. Схватив меня под мышки, она оторвала меня от земли и потащила к левой лестничной тумбе, за которой находился дворовый кран. Торчащий вперёд изогнутой водопроводной трубою со скрипучим и балансирующим на ней колёсиком-маховиком, этот железный кран напоминал древнее ископаемое. Он был легендой не только нашего двора, но и соседних дворов нашей улицы, включая двор общежития Педагогического института, что был напротив. И если в чужих дворах по каким-то причинам порой отсутствовала вода, то у нас она была всегда. Но только этого мне сейчас и не хватало.

Тётя с размаху водрузила меня на широкий металлический ободок огромной каменной раковины и, открыв на полную катушку кран, стала меня отмывать. С лицом и руками не было никаких проблем, и даже чуть содранные ладони особенно-то и не щипало от холодной воды. Другое дело – колени. Тут всё было значительно хуже, и терпеть не было сил.