Псих

1

– Холодно, божечки, как холодно, – от дрожи во всём теле зуб на зуб не попадает. Они стучат сами по себе, выбивая какой-то мозгоубийственный ритм. И поскольку мой мозг сейчас перегружен знаниями, которые я весь выпускной год в него вкладывала, чтобы поступить на бюджет, то до его самоуничтожения осталось совсем недолго.

На дворе июнь, утро, время экзаменов. Лето, Карл! Я в куртке. В зимней, Карл! Алё, космос, приём! Что там с погодой? Новый ледниковый? Брр...

Сегодня у меня последний экзамен – русский язык. Для меня это самый лёгкий предмет, поэтому я о нём совершенно не переживаю. Слышал, Мозг? Отдыхай пока, тут напрягаться не нужно.

Холод пробирается под одежду по всем ему доступным каналам. Не знаю, опаздываю я или нет. Снять перчатку, чтобы залезть в холодный карман за холодным телефоном? Ха, ещё раз ха! Тем более, впереди сквозь туман и мглу видно крыльцо школы. Ну наконец-то согреюсь. Повезло, что отопление до самого выпуска не отключат. С такой-то погодной аномалией иначе и быть не может.

Подбегаю к ступенькам, взбираюсь по ним, шагая через одну, и захожу в школу. Последний экзамен проходит в соседней школе от моей. В коридоре меня уже ждут.

– Линка! – машет мне рукой Влада, она же Лада.

Моя лучшая подруга, с ней я знакома с пеленок. Зеленоглазая девчонка с зелёными волосами, торчащими из-под зелёной шапки. Видя это чудо, прыскаю со смеху. Ну даёт, небось начала играть в новую компьютерную игру, запала на какого-то зелёного, вдохновилась и воплотила в жизнь. Такого рода перевоплощения Лады происходят в последний год регулярно. Говорит, что это стресс из-за экзаменов, и так ей легче справляться с ним, прячась за разными образами.

– Это что? – спрашиваю я, указывая ей на голову и пытаясь не заржать.

– Всё потом. Я на стрессе, не видишь? – суматошно, рывками и при этом кряхтя подруга снимает куртку. – Там он, – добавляет она, сбивчиво шепча мне прямо в ухо.

В коридоре толпятся школьники. Я начинаю крутить головой в поисках его. Так подруга называет парня, которого мы видели от силы пару раз и даже не знали его имени. Первый раз мы столкнулись с ним в торговом центре, а потом ещё видели, как он садился в крутую тачку около нашей школы. С тех пор Лада пыталась его найти, но зацепок не было, и видимо судьба очнулась только сейчас.

Вскоре замечаю его у кофейного автомата и, расстёгивая зимнюю куртку, говорю:

– А я-то думаю: ну какой стресс перед русским. Ну, дорогая, это шанс.

Смотрю, как Лада пялиться на него, и тоже начинаю наблюдать за ним. Парень стоит в тёплой дутой белой жилетке, надетой поверх толстовки, и в розовой шапке с помпоном. Одной рукой он забирает стаканчик с кофе из автомата, другой снимает шапку. Я смотрю на него, на его розовые волосы и такого же цвета шапку в руке. И тут я, не сдержавшись, начинаю ржать. Откровенно так, до слёз.

– О! – блаженно выдыхает подруга и ещё шире распахивает глаза в зелёных линзах. Вообще она голубоглазая блондинка на минуточку.

– Лада-а, – тяну я, вытирая пальцем слезу. – Это судьба.

Снова поднимаю взгляд на его волосы, но замираю, заметив, что он смотрит прямо на нас. Между нами метров десять. Скорее всего… Хотя нет, определённо он слышал мой смех. И в этот момент мы слышим такой же дикий ржач. К нему подходят два парня, закидывают руки ему на плечи и откровенно пялятся на нас. Точнее, на Ладу.

Подруга от такого пристального внимания парней резко отворачивается, снимая шапку дрожащей рукой.

– Линка, пошли. На экзамен не успеем, – тараторит она.

Мы сдаём вещи в гардероб и ищем своего учителя по русскому языку.

Елизавета Тарасовна ведёт нас и ещё пятерых ребят из нашей школы на второй этаж и заводит в просторный класс, где у учительского стола стоит незнакомая учительница. Следом за нами входят ещё ребята, среди них розовый и его два друга, которые еще недавно ржали как кони. Так я их прозвала про себя, хи-хи.

– Дети, – говорит нам Елизавета Тарасовна, – хотя, какие вы дети? – продолжает будто сама с собой. – Ребята! Сегодня ваш последний экзамен, вас распределили по несколько человек. Два класса из нашей школы и два – из этой. Вы будете в разных кабинетах, все вразнобой, так что списать не получится. Но я верю в вас! – она поднимает кулачки на уровень лица и улыбается нам. – Удачи!

Елизавета Тарасовна уходит, забирая часть ребят с собой. Остаёмся мы с Ладой и розовый с конями. Ну и незнакомая учительница. Весёлая компания, однако. Некоторые поглядывают на Ладу и на розового. Специфическая внешность не так популярна в нашем городе, этим сразу привлекаешь внимание.

Лада нервничает, это заметно. Кони подкалывают своего друга. Это длится недолго, вскоре начинается экзамен, и все замолкают.

Где-то ещё через полчаса я слышу за спиной шумные вздохи. Аккуратно кошусь в ту сторону: розовый сидит, наклонив голову, и ерошит пальцами свои розовые волосы. В другой руке у него ручка, которую он грызёт. Видно, нервничает парень.

До конца экзамена остаётся ещё час, когда я всё заканчиваю и решаю выйти в туалет. Поднимаю руку, как меня опережает один из коней.

– Иди, – тихо, чтобы никого не отвлекать, отвечает ему учительница. – У тебя пять минут.

2

Темные, почти черные глаза впиваются в меня, но лишь на секунду. Затем взгляд незнакомца устремляется за моё плечо вдоль коридора школы.

Окидываю его быстрым взглядом, всё ещё держась за быстро бьющееся сердце, которое не собирается успокаивать свой ритм.

Он одет лишь в черную толстовку с накинутым на голову капюшоном, из-под которого торчат тёмные вьющиеся волосы. От него пахнет холодом. Судя по всему, этот парень опоздал на экзамен.

– Уйди, – вырывает меня из мыслей злющий, пропитанный холодной сталью голос. Видимо я залипла на нём, раз все ещё перекрываю ему дорогу.

А что поделать, я эстетик, может быть. А он и правда красивый.

И только я успеваю подумать о том, какой он ещё и высокий, незнакомец опускает взгляд на меня. В его глазах столько злобы, будто его когда-то обидел весь мир, и он пришёл мстить. Неосознанный смешок вырывается из моего рта, прежде чем случается две вещи.

– О, я, кажется, забыла номерок от куртки, – произносит вдруг Лада, не прекращая рыться в своём рюкзаке. Оказывается, она успела спуститься на половину лестницы, пока я тут залипала. – Я мигом, жди! – резвой козочкой скачет по ступенькам обратно вверх и, словно ветер, проносится мимо меня обратно в класс.

– Ц, – издает незнакомец, сильно толкая меня своим плечом, отчего я теряю равновесие и прислоняюсь к стене. И пока я от шока хватаю ртом воздух, этот говнюк проходит мимо меня, так и не вынимая руки из карманов своих чёрных джинсов.

– Чёртов говнюк, – произношу на выдохе, глупо моргая. – Красивый чёртов говнюк, – ещё тише, почти шёпотом.

Секунда…две…три…

Отлипаю от стены.

Четыре…пять…

Снимаю рюкзак.

Шесть…

Замахиваюсь.

Семь…Восемь…

– В яблочко! – усмехаюсь, потирая ручки. – Говнюк!

Девять…

Его разворот. Шаги. И моё тело напрягается.

Десять...

Крепкая ладонь сжимает мою нежную шейку, заставляя меня распахнуть глаза и схватить его руку. Его рука напрягается, ударяя меня спиной об стену и приподнимая меня выше. Так, что я касаюсь пола носками ботинок. Хочу крикнуть от ужаса, но его пальцы сжимаются крепче, не давая полноценно вдохнуть. Он наклоняется к моему виску и шепчет таким ледяным тоном, от которого мурашки по позвоночнику лезут:

– Говорю один раз. Слушай, блять, внимательно. Ты мелкая, никчемная тварь, – шепчет он, сжимая мою шею сильнее. Мои щёки краснеют от столь явного унижения и нехватки кислорода. Из горла вырываются короткие вдохи.

– Еще хоть раз тронешь меня, неважно каким образом. Словом, предметом или… – его взгляд скользит по мне с головы до ног, не выражая ничего. Абсолютный ноль. – Своим отвратительным, худощавым телом… – теперь он смотрит мне в глаза, заставляя сглотнуть и вжаться затылком в стену еще сильнее и больнее. – Я тебя, блять, убью, – резко отпускает меня и я, закашлявшись, падаю на пол, пока он демонстративно отряхивает руки.

Взгляд свысока на меня, такую жалкую в данный момент, и он, разворачиваясь, уходит.

Я поднимаюсь, всё ещё шатаясь и приходя в себя. Жду, когда он отойдет подальше. Чтобы высказать ему всё, что я о нём думаю. Жаль, что коридоры пустые, при свидетелях он бы меня не тронул. Да он реальный псих, больной какой-то. И зачем только красотой наделили этого говнюка?

– А ты ничего не попутал? – кричу, когда он уже в конце коридора. – Сам ты никчемная тварь, ясно! – а сама потихоньку по лесенке спускаюсь от греха подальше. И трясёт всю, и адреналин, и обидеть себя не дам. – Говнюк! – кричу напоследок и он тут же поворачивается на пятках, крутанувшись на сто восемьдесят.

Ёмаё. Бежим!

Копирую его жест, крутанувшись вокруг себя, и на своей максимальной скорости бегу на первый этаж. Слышу, как он бежит за мной и от этого у меня в ушах звенеть начинает.

Нет! Нет! Нет! Мамочки, зачем я это сделала? Дура, дура, дура!

Первый этаж. Коридор. Поворот. Коридор. Раздевалка… Пробегаю мимо гардероба и не вижу ни души.

– Нет, – пищу тихонько, задыхаясь от быстрого бега. Снова поворот и я бегу к ещё одной лестнице наверх. Всё-таки замерзнуть на улице без куртки в мои планы не входит.

Забежав на лестницу, я понимаю одну вещь – эта лестница ведёт на крышу. Тут нет выходов на этажи, отчего преобладает полумрак. Ловушка.

Сердце в пятки летит, когда я слышу за спиной смешок. Быстро бегает, чёрт. Мельком оглядываюсь. Он останавливается у лестницы, а я бегу уже на второй этаж.

– Тебе пиздец, идиотка, – смеётся так от души, чем вводит меня в ступор, заставляя остановиться и посмотреть на него в пролет. – Ты, действительно, идиотка? – он поднимает голову, и наши взгляды сталкиваются.

Его – весёлый и прожигающий душу, и мой – ошалелый от этой перемены его настроения. Я даже расслабляюсь немного. Судорожно дышу, пока он всё ещё стоит внизу и смотрит на меня, засунув руки в карманы. Улыбается, гад. Красивый до невозможности.

– Сам идиот! – кричу ему и показываю фак.

3

Бегу и думаю, что внешность всё-таки ой как обманчива. С виду этот парень весь такой «пальчики оближешь», а внутри истинный абьюзер. Даже не знаю, что меньшее из зол: абьюзер или убийца? Или это одно и тоже? Ну типа…морально или физически умереть…

Пф, что за мысли вообще?..

Холод ласкает мою одежду, пытаясь пробраться под свитшот. Ушки замерзли, и я распускаю высокий хвост, чтобы прикрыть их волосами. Концы светлых длинных волос пачкаются кровью этого бешенного ублюдка, и я всхлипываю.

Нет, нет, нет. Не плакать, плакать – удел слабаков.

Я оббегаю школу, так как выход с территории находится на противоположной стороне от лестницы с крыши.

Бегу вдоль не расцветших кустов, как одно из окон первого этажа открывается нараспашку. Боковым зрением, хотя больше каким-то внутренним чутьем, замечаю, что это он и, тихо пискнув, глядя на калитку, несусь на выход.

Я выдохлась, окончательно, и теперь плетусь чуть быстрее черепахи. Оглядываясь, вижу, что он не бежит, а идет. Так уверен в себе.

Твою мать! Где люди?

А что ты хотела, Лина? Посёлок городского типа. Нет ни камер, ни такси на каждом углу. Только одна тонированная тачка стоит у школы и фарами призывно мигает.

«Спасена!» - думаю я.

Подлетаю к ближайшей двери и, схватившись за ручку, открываю её. Ныряю внутрь и замираю. Передо мной руль, машина пустая. Хочу заблокировать двери от этого психопата, забывая о том, что покушаюсь на чужое имущество, как они блокируются без моей помощи.

– О, – срывается с моих губ. – Какая умная машинка, – произношу шёпотом, оглядывая салон.

Чистый, кожаный, приятно пахнет. Резкий стук и я, подскакивая на месте, поворачиваюсь. Он обходит машину по кругу, ведя кончиками пальцев по стеклу. Подходит к окну с моей стороны и резко наклоняется.

Пищу от страха и меня терзают какие-то странные сомнения. Он поднимает брелок от машины, показывая его мне и вертя в пальцах.

«Попалась», – одними губами.

Меня атакует дрожь, и я почему-то начинаю смеяться от нелепости сегодняшнего дня. Этот говнюк смеётся в ответ и снимает блокировку с тачки. Уже совсем не смеясь, я лезу на заднее сидение.

– Ц, какой убогий вид, – произносит равнодушно. Я аж замираю в положении задницей к верху, ощущая его пристальный взгляд на мне.

– Что-о-о? – задыхаюсь от возмущения, стыда и страха.

– Жопа, говорю, у тебя костлявая. Тебя совсем не кормят? Двигайся давай, – и он кладёт ладонь на мою попу, толкая меня на задние сидения. Я, в полнейшем шоке от происходящего, хватаюсь за ручку задней двери, чтобы убраться отсюда к чертям, но они вновь блокируются.

Он садится за руль, достаёт аптечку из бардачка и, разворачиваясь, бросает её мне.

– Обработаешь рану? – одной рукой снимает капюшон и пальцами взъерошивает волосы, а кисть второй протягивает ко мне.

Почему-то сейчас он кажется совершенно нормальным. Смотрит мне прямо в глаза, но взгляд его не пустой и безразличный как в школе. Он заинтересовано наклоняет голову, улыбается и на его шее становится видна татуировка. Я прищуриваюсь, стараясь разглядеть её, и даже всем телом подаюсь вперёд, но резко отдергиваю себя в последний момент.

Крепко держусь за ручку двери, а на моих коленях валяется аптечка. И что-то мне подсказывает – лучше не злить этого парня. Пока ещё парня. А то ему превратиться в говнюка, как пальцами щёлкнуть.

Отпускаю ручку двери и берусь за аптечку. Чувствую, как он положил свою прокусанную кисть с запекшейся кровью на мою ногу. Поднимаю взгляд, встречаясь с абсолютно безразличной ко всему миной. Нет ни намека на прежнюю улыбку и даже нормальность. Поймав мой взгляд, он пожимает плечами и произносит:

– Устал держать её на весу.

Да что, блять, с ним такое?!

Чувствую, как по виску скатывается капля холодного пота. Меня бросает в жар, но я достаю перекись, пластыри и механически, не прикасаясь к его коже, обрабатываю свой же укус.

Закончив, передаю ему аптечку, которую он убирает обратно в бардачок. Шумно выдыхает, широко улыбается и убивает меня словами:

– Ну что, безмозглая идиотка, продолжим?

Мои глаза широко раскрываются в тот момент, когда он в один прыжок ныряет ко мне на задние сидения. Я скатываюсь вниз от какого-то безумного волнения в груди, а он, поймав меня, тянет вверх и придавливает своим телом так, что моя голова упирается в одну дверь, а ноги в другую.

Чувствую влагу на своих щеках. Слёзы? Да как…, да как он посмел? Разозлил!

– Слезь! – пихаю его как могу в грудь, плечи. – Говнюк! – ещё удар, барахтаюсь под ним из последних сил. – Ненавижу тебя! Псих! – отпускаю себя и громко реву, захлебываюсь слезами, выплакиваю всё, что происходит сейчас и за все несколько лет в придачу.

– Глупая, безмозглая идиотка… – шепчет куда-то в висок, хватая запястья и сжимая их в одной своей руке, а второй лезет куда-то под сидения.

Через секунду мой, заплывший от слёз, взгляд выхватывает неопределённый чёрный предмет, который после пары раз морганий превращается в…пистолет.

4

Спустя два месяца

Я кручусь на компьютерном кресле с Чупа-чупсом во рту, поджав одну ногу под себя, и листаю на телефоне фотографии с выпускного. Тяжело вздыхаю, глядя на девушку в чёрном парике.

Цветной я бы не пережила. Лада была категорически против, но перекрасить свои длинные светлые волосы я ей не дала. Она возмущалась и называла меня полным именем, которое я терпеть не могу, но в итоге смирилась.

Зато теперь, смотря на это безобразие, я её прекрасно понимаю. Грёбаная синтетика выделяется на всех фото со вспышкой. Так же, как и контраст: чёрные волосы – бледное лицо. И настороженный взгляд, вечно в поисках чего-то, точнее кого-то.

Ультра, мега, жесть.

А подруга – красотка. Всё в том же зелёном образе, к которому идеально подходит её белое платье.

– Да блин… – скулю от отчаянья.

Это что получается? Предрассудки из-за одного ублюдочного психа испортили мне такой важный праздник?..

Вот же. Ну попадись ты мне!

Нет! Забудь!

– Боже… – тяжело вздыхаю, заблокировав телефон, и откидываю голову на спинку кресла.

– Систр, – слышу рядом и открываю глаза. Передо мной стоит мой младший брат. Один из близнецов – Глеб. Сверлит меня своими янтарными глазками, такими же как у меня, – Свали, у меня турнир, – и вытащив из моего рта Чупа-чупс, засовывает в свой.

– Фу, бро! – кривится Егор, показательно засовывая два пальца в рот и показывая, как его тошнит.

Глеб фыркает, не вытаскивая Чупа-чупс. Берёт меня за талию и, подняв, переносит на пару метров, после чего отпускает.

Любимые придурки. Спортсмены. Младше на три года, но больше раза в два.

– Лина! Ну чего ты стоишь? – врывается в нашу комнату мама. Да, комната у нас одна на троих. Минимум удобств. – Ты все проверила? Ничего не забыла? Так: документы, билет, деньги…тёплые вещи…

– Всё-всё, мам, собрала, – перебиваю и, подойдя к ней, обнимаю.

Она делает глубокий выдох и обнимает меня в ответ.

– Я просто волнуюсь.

– Ничего, я тоже немного волнуюсь.

На самом деле я рада уехать отсюда подальше. В большой город, где много людей. Очень много людей. О, знали бы вы, как эти мелкие рады, что я сваливаю. Вон Егорка весь в предвкушении свободы. Ёрзает, сидя на краю их двухъярусной кровати, которая для этих бугаев уже маловата.

– Лина! – кричит Сонька, залетая в комнату и с разбегу на меня, едва мама успевает меня отпустить. Всхлипывает и прижимается ко мне всем своим маленьким тельцем.

Этой малышке семь лет. Она единственная пошла в маму, имея рыжие волосы и зелёные глаза.

Оставшиеся пятнадцать минут до выхода я так и хожу с Сонькой на руках. Мне тяжело, но я терплю, чтобы не обидеть её.

– Ну всё, милая, иди сюда, – мама забирает Соню. – Егор, Глеб! Выносите сумки вниз, отец подъезжает!

Папа отпросился с работы, чтобы лично отвезти меня на вокзал. И, пока я крепко обнимала братьев у подъезда, мама на пару с Сонькой ревели. Во мне играло предвкушение новой студенческой жизни!

Ю-ху!

Так что во мне было больше радости, чем грусти.

С Ладой мы встречаемся уже на вокзале.

Мы не виделись два месяца. Подруга уезжала к бабушке, а я чилила дома. Мы так радовались нашей встрече, обнимались, целовались. Отцам нашим пришлось оттаскивать нас друг от друга.

– И как мы это попрём? – спрашивает она, смотря на наши чемоданы и сумки.

Мама постаралась на славу. И подушку с одеялом положила, и закрутки разные, вкусняшки, чтоб дочь с голоду не померла в первую же неделю.

Ну не умею я готовить, не умею! На самом деле я уверена, что там ничего сложного. Но это отнимает столько времени. Поэтому с детства я делала вид, что у меня не получается, лишь бы поиграть в свое удовольствие. Мама смирилась, а я ни разу не пожалела.

– Хах, даже не знаю…о! Давай вызовем мужа на час? – шутливо предлагаю я.

– Какого ещё мужа?! – восклицает отец Лады. – Я договорился. Вас встретит сын Виктории.

– Розовый? – округляю глаза.

В июне, в тот холодный день, пока я валялась с психопатом в машине, а бедная испуганная Лада бегала по школе в поисках одной безмозглой идиотки, Астахов Олег Борисович (по совместительству директор соседней школы и отец Астаховой Владиславы Олеговны) и некая Виктория (по совместительству мама розового) вели «деловую» беседу в его кабинете.

Влада ворвалась к ним внезапно, чем и раскрыла всю их конспирацию. В начале августа они поженились, но прикол в другом:

Лада и розовый – Сводные!

Я, когда узнала, ржала до потери пульса. А когда я узнала его имя, то восстановив пульс, снова ржала до его потери.

– Вообще-то, Владислав, – поправил меня дядя Олег.

– Ну он всё равно розовый, – бурчу под нос.

– Линка, всё, харэ! Помогай сумки в вагон затаскивать. Принимай сверху, я тебе подавать буду, – осаждает меня папа.

5

– Алкоголь? – удивляюсь и смотрю на валяющуюся пробку в углу комнаты. Не помню, чтобы мы хоть раз пили, но бутылку Лада открыла как знаток этого дела.

– Восемнадцать, Лина. Пей, – сует мне в руки бутылку и, развернувшись, лезет в свою сумку. – Держи, это тебе, – кидает мне на колени блестящую упаковку с бантом, отчего я чуть не роняю шампанское. А сама садится рядышком со мной на кровати и так улыбается загадочно, смотря то на меня, то на подарок.

Я усмехаюсь. Делаю глоток из горлышка бутылки и тут же кривлюсь от вкуса. Передаю бутылку подруге, а сама, выудив из яркой жёлтой упаковки подарок, визжу от радости и кидаюсь её обнимать.

Через полчаса мы с Ладой, распаковав подарки от родителей, которые они спрятали в одной из моих сумок, лежим на полу. Она шарится в новеньком ноутбуке, что подарили мне родители, подключив его к розетке, а я проверяю качество беспроводных наушников от Егора и Глеба. Открытка от рыжей малышки уже стоит на рабочем столе у окна, добавляя красок в эту серую комнату.

– Ого…какой, ик…мощный, – говорит и икает подруга.

В этот момент розетка начинает искрить, и я, соскочив с пола, лечу к ней. Но по дороге запинаюсь за ноги Лады и подаю на неё. Бутылка с остатками шампанского выскальзывает из моих рук и, пролетая над головой подруги, приземляется точно на новенькую клавиатуру, залив ее моментально, отчего мы слышим странный щелчок. Экран гаснет.

– Мдаа…ик, – тянет подруга, и мы обе начинаем ржать.

***

Утром, пока мы с Владой собираемся в универ, не ощущая никакого похмелья, о котором все говорят, мой телефон разрывается от звонков и сообщений с поздравлениями.

– И я вас люблю. Спасибо, мам, – с улыбкой завершаю звонок. – Капец, ноут жалко, – теперь уже с отчаяньем в голосе стону я.

– Да уж. Ещё дорогой такой. Не думаю, что его можно починить, – вздыхает Лада и надевает босоножки.

На улице стоит жара. Лето наступило только в середине августа. Сдвиг погоды, не иначе.

– Придумаю что-нибудь. Родителям знать необязательно. Не хочу их расстраивать.

Когда мы заходим в актовый зал универа, первое, что я говорю это:

– Охренеть!

Зал настолько огромный, кажется, как вся моя предыдущая школа. Народу битком. Думаю, тут собрались все курсы, а не только первый. Мы встали слева от входа за последними рядами, как и все остальные, кому не досталось места.

– Дорогие студенты! – громко в микрофон начинает говорить пожилой мужчина. С этого расстояния его плохо видно. Студенты всё ещё прибывают, протискиваются перед нами и сзади нас. Я прижимаю к груди чёрный кожаный рюкзачок, который мне подарила Лада. – Сегодня…

Звук в моей голове резко пропадает, дыхание останавливается, ладошки потеют, и волосы на затылке под высоким хвостом встают дыбом.

Это он – гребаный психопат!

Он подходит справа, поворачивается ко мне и мои руки, что держат рюкзак, соприкасаются с его прессом в чёрной рубашке. Меня пробивает словно током от его горячего тела. Его кадык перед моими глазами, и он словно исчезает. Как и мои мысли. Я перестаю понимать что-либо буквально на три секунды, а потом звук в моей голове появляется.

– …новых знаний, – продолжает декан, а мои ноги подкашиваются, переставая давать мне опору, и я хватаю Ладу за руку, чуть не падая на неё.

Какого? Нет, нет, нет. Неужели?..

– Лада, – шепчу ей с истеричными нотками в голосе. – Он тут.

– А? – тут так шумно, что она не сразу меня слышит. – Лина, что… – она берёт меня за ту руку, которой я держусь за неё и заглядывает мне в глаза.

– Ну тот: лестница, машина... Помнишь? Экзамен, – сбивчиво тараторю, перебивая её.

– А, помню. Как не помнить, тебя из дома было не вытянуть. И что?

– Он тут, – истерически пищу и выглядываю осторожно из-за подруги в ту сторону, куда он ушёл. И тут сзади мне на плечо кто-то кладёт ладонь, и громкий голос пугает меня:

– Привет, девчонки!

– Вот мы вас и нашли!

– Доброе утро, огурчик!

Перед нами появляются улыбающиеся парни.

– Да ты! – замахивается Лада на розового, но тот, изворачиваясь, лишь смеётся.

– Привет, – произношу, всё ещё волнуясь.

Ребята поздравляют меня с днём рождения, о котором им поведала подруга, и мы расходимся по своим аудиториям для знакомства с кураторами.

Я немного успокоилась, понимая, что народу в универе полно и он мне ничего не сделает. Да и Влада обещала быть рядом.

От куратора мы узнаём, что старшекурсники решили нас посвятить прямо сегодня, первого сентября, в том же актовом зале, вечером. Музыка, танцы, и всё такое.

– А можно не идти? – спрашиваю, боясь снова встретиться с чудовищем. А это, скорее всего, будет невозможно, если окажется, что он тут учится, а не случайно забрёл.

– Эй, – пихает меня Лада в плечо и шепчет: – Я буду рядом, не бойся.

6

Лада пищала от восторга, услышав мою просьбу. До вечера у нас было несколько часов, за которые она поколдовала надо мной полностью. Я просто отдалась в её полную власть.

Она обстригла мои длиннющие волосы и покрасила их. Я вообще застряла в своих мыслях, не обращая внимания на то, что она творила с моей головой.

Когда же я посмотрела в зеркало, то не смогла сдержать восторга. Всё равно переживала, что окажусь какой-нибудь синей, например.

– Вау…

– Красотка, – заключает подруга.

Волосы мягкими волнами струятся по плечам и спине до лопаток. Теперь они не просто светлого мышиного цвета. Они переливаются от освещения и имеют карамельный тёплый оттенок, а некоторые прядки чуть темнее на тон и играют при каждом движении. У лица же они светлее, имея такой же тёплый тон, что очень идёт моим янтарным глазам, а также немного короче.

– Мне кажется, я всё ещё узнаваема, – говорю, пропуская волосы сквозь пальцы. Кончики волос теперь плотные.

– Да, – она складывает руки на груди, окидывая меня оценивающим взглядом. – Что-то я увлеклась и забыла причину перевоплощения.

– Хотя, так даже лучше. Будь я цветная, то выделялась бы, – вздыхаю. – Ладно, одеваемся и пошли. Просто ярче накрашусь, тогда не буду похожа на никчемную тварь, и он меня не узнает, – и нервно смеюсь.

– Пф, это он тебя так назвал?

– И не только, я ещё и безмозглая идиотка, – начинаю смеяться ещё громче.

– О, боже…что за придурок? – закатывает глаза Лада.

– Ты ему так никогда не говори, если вдруг, не дай бог, встретишься с ним. Он реально безбашенный, ты более наивна и ранима, я не переживу.

Из-за жаркой погоды я надела топ, джинсовые шорты и кеды. Лада же пошла в коротком платье и босоножках.

Чтобы не допустить проникновения посторонних в университет, на входе у нас спрашивали ФИО и группу. Искали и отмечали эту информацию в компе, а после прицепляли на запястье черную ленту-браслет.

В самом зале долбила музыка, и отовсюду слышался смех. Освещение было максимально затемнено, кресла поставили вдоль стен, а также на потолки повесили диско-шары. Подготовились в общем.

Программа ещё не началась, и все просто знакомились, а самые смелые танцевали.

– С днём рождения! – услышала и резко обернулась.

Это были одногруппники, как-то узнали уже. Все говорили мне пожелания и даже приперли пирожное со свечой. Я чуть слезу не пустила. Такие хорошие, прям не могу.

Когда начались первые конкурсы, я пошла в уборную. Не стала отвлекать Ладку от розового, эти попугайчики что-то опять не поделили. Своего кошмара я тут не заметила, скорее всего его тут нет. Наверное, охотится где-нибудь на бедных девушек, чтобы ночью закопать.

Ужас.

Сидя в кабинке, услышала разговор девушек.

– Как думаешь, он придёт?

– Псих-то? Да ну, он же неприкосновенный, а тут столько первочей, ещё нарвётся кто…

– Надеюсь. Не хотелось бы ещё одной драки, мне и прошлой хватило. Жуть.

Тут есть ещё один псих или это всё же…

– Пойдем, скоро наш конкурс.

– О, это будет жарко, – ответила девушка своей подруге, и они засмеялись, выходя из уборной.

Когда я пришла в зал, Лада с розовым стояли на сцене, смотря друг на друга, как и ещё несколько пар. Влад улыбался в предвкушении, а подруга была злой.

– Нам нужна ещё одна пара! – сказала девушка в блестящем платье в микрофон, оглядывая зал.

Внезапно меня кто-то взял за руку и потащил к сцене. Я не видела кто, так как эта часть зала была не освещена. И также не посмотрела на этого человека, когда мы шли по освещенному залу, потому что была поражена вниманием многих студентов, которые смотрели на меня и расступались в разные стороны, пропуская нас к сцене.

– О… – выдохнула ведущая, неизвестного мне конкурса.

А когда мы оказались на сцене, и незнакомец повернулся ко мне, моё сердце остановилось.

– С днем рождения, идиотка.

7

Глаза в глаза. Сердце рвётся из груди.

«Лина! Тут много народу, возьми себя в руки. Не показывай страх!» – даю себе мысленную установку. – «Ничего он тебе не сделает».

Выдыхаю, беру себя наконец-то в руки. Оглядываю зал, все пялятся. Тишина начинает разбавляться шепотками. Замечаю Ладу. Она с широко раскрытыми глазами смотрит на нас, хмурится. И я читаю по ее губам: «Это он?»

Киваю, снова перевожу взгляд на психопата. Мои гормончики пляшут от того, что я вижу. Красивый ублюдок.

Ну сколько можно, Лина! Ты что – мазохистка!

Он одет в чёрную футболку и такого же цвета джинсы. Руки в карманах. Опускаю взгляд вниз и замечаю, что наши белые кеды одинаковые. Только его, скорее всего, оригинал. От него веет какой-то властью.

Он наклоняется ко мне. Чувствую запах мяты и чего-то ещё. Живот сводит. Это наркотик для моего обоняния.

­ – Хочешь жвачку? – тихо спрашивает с отстранённым выражением лица, натягивая её на кончике своего языка.

Я сглатываю и краснею. Отрицательно качаю головой. Он усмехается, окидывая меня взглядом с головы до ног, и мои мурашки следуют за его глазами.

– Ты почти голая, хочу испачкать тебя кровью, – его глаза темнеют и выражения лица начинает пугать.

Я стою, околдованная этим взглядом. Не пошевелиться.

Какой, на хрен, кровью?!

– Кхм, – прокашливается ведущая в микрофон, чем вырывает меня из оцепенения. – Все пары в сборе, начнём. Конкурс называется «Горячие листочки»! – снова кричит, чем возвращает смех и шум в толпу. – Каждой паре сейчас вынесут стул. На который должен, сдвинув колени, сесть парень, и положить на них лист А4. А уже девушка должна будет сесть на колени парня и помять этот лист. Выиграет та пара, у кого он будет самым мятым!

Зал взрывается хохотом.

Что? Господи…

Я резко разворачиваюсь к спуску со сцены, но психопат хватает меня за запястье и сжимает так сильно, что перед глазами появляются блики.

Чёрт! Синяк обеспечен. Ладно, что ж, я это переживу. Конечно, переживу.

Лина, ты справишься. Хватит перед ним трястись, пора дать отпор!

Но потом я вспоминаю нож и, твою мать, пистолет, и весь мой настрой летим к чертям.

Истинный абьюзер. Не завидую его девушке, если она у него вообще когда-нибудь появится. Буду игнорировать его – поберегу нервы.

Стулья вынесли. Парни и ублюдок сели. Положили на колени листы.

Я смотрю на Ладу. Лада смотрит на меня. Она похожа на помидорку. Такая милая зелёная помидорка. Я и сама чувствую, что мои щёки горят от смущения и ужаса.

– Ну что, все готовы?! – громко говорит ведущая, перекрикивая восторженный зал. – И так, девушки, на счёт три! – и вместе с остальными студентами в зале она считает:

– Раз!

Смотрю на психопата. Его улыбка настолько широкая и красивая, что меня это бесит. Как там говорят? Перед смертью не надышишься. Улыбаюсь ему в ответ, а сердце ускоряет ритм от предвкушения. Надеюсь, что он него. Хи-хи.

– Два!

Он приподнимает бровь. Смотрю на Ладу. Подмигиваю ей.

– Три!

Выбрасываю плохие мысли из головы и быстро сажусь к нему на колени. Потом поплачу и пожалею себя. Псих.

Его дыхание обжигает мой затылок. Сижу ни жива, ни мертва. И как мне мять этот грёбаный лист? Настрой снова сбился. Боже…

- Ц. Ты решила проиграть? – спрашивает шёпотом.

Глубоко вдыхаю.

Хрен с ним, поиграем.

– Да боюсь, что ты возбудишься и опозоришься, – выпаливаю на выдохе.

Это я только что сказала?!

Он смеётся в моё ухо и наглаживает больное запястье. Вздрагиваю.

– Никогда такого не было. Уверена, что справишься? – усмехается этот гад.

– Ну… – немного поерзав, устраиваюсь поудобнее. Лист между нами начинает шуршать. – Это…

– Ты что, уже возбудилась? – слышу тихий смешок и его горячие пальцы проходятся по моей голой пояснице.

Жарко. Боже, как жарко. Кто-нибудь включите кондиционер!

– Заткнись, – произношу шёпотом, продолжая потихоньку двигать попой.

– Повтори, – его голос пропитан льдом. Я тут же хочу соскочить с колен этого ненормального, но его руки сжимают мои бёдра, прижимая к себе ещё крепче, чем до этого. Пальцы этого маньяка впиваются в кожу через шорты, однозначно оставляя синяки. – Так и осталась безмозглой?

– Почему ты хочешь меня убить? – тихонько спрашиваю, не двигаясь.

– Ммм, интересный вопрос, – голос ублюдка снова приобретает нормальность. – Давай подумаем, – говорит, одновременно с этим, начиная, возить меня по коленям. – Первое, ты кинула в меня рюкзак, – его руки перебираются на открытую кожу между топом и шортами. – Второе, назвала меня, блять… – усмехается, – …говнюком, – одной рукой берёт прядь моих волос и наматывает на свой палец. – Третье…пиздец, – смеётся мне в ухо. – Из окон я ещё не прыгал, – отпускает мою прядь и возвращает руку на талию. – И, наконец, четвертое. Ты забралась в мою машину и всё там к хуям испинала, – его голос меняется на злой, и он снова больно сдавливает мою кожу пальцами.

8

Я бегу по тёмной улице, задыхаясь от нехватки кислорода. Оглядываюсь, но не вижу ничего, кроме тёмного огромного силуэта, преследующего меня. Слишком темно. До ближайшего фонаря метров сто. Дыхание сбивчивое, ноги превращаются в вату, во рту сухо, а чёртов монстр всё преследует, не давая ни минуты на передышку.

Фонарь всё никак не приближается, сколько бы я не бежала. Силы на исходе. Ощущение, что я топчусь на одном месте.

Ещё чуть-чуть. Ещё немного. Держусь из последних сил.

Внезапно натыкаюсь на машину. Она так знакомо мигает фарами.

Нет…нет!

Пытаюсь оббежать её, но она слишком большая. Машина резко сигналит, и я вздрагиваю. Смотрю в лобовое стекло и вижу его. Чёртов психопат улыбается, и я не успеваю убежать, как он уже стоит рядом, сжав мою шею своими длинными пальцами.

Дыхание пропадает под его жуткую страшную улыбку. Он смеётся и душит меня. И, кажется, что мне вот-вот конец, как чьи-то сильные руки меня вырывают из лап ублюдка, берут на руки и несут прочь.

Я пытаюсь разглядеть спасителя, но не могу различить не одной чёрточки. От него так знакомо и вкусно пахнет, что я закрываю глаза и обхватываю его за шею, наслаждаясь теплом и, наконец-то, свободой.

– Спи, Золотце… – горячий шёпот на ухо.

– Нет! – резко распахиваю глаза.

Сон. Слава богу, сон.

– Лада? – спрашиваю в темноту.

Спина затекла, хочу встать и проверить подругу, как натыкаюсь на преграду.

– Что?.. – ощупываю пространство вокруг и не могу понять где я, но мысль приходит сама.

Багажник?

Твою мать! Больной ты ублюдок! Решил всё-таки меня прикопать? Мамочки!

Долблю по стенкам и дверце багажника, всхлипывая и дрожа всем телом от ужаса, уже не пытаясь найти ответы на вопросы, связанные с тем, как он это всё провернул. Маньяки и не на такое способны.

Слышу хлопок двери и шаги. Замираю и сердце в пятки уходит. Багажник открывается. Понимаю, что на улице темно. Психопат стоит с лопатой в руке и серьёзно смотрит на меня.

– Извиняться будешь? – ледяной тон.

– Извини! – тут же громко пищу, смотря на лопату.

Зачем она ему? Не для того же, чтобы…

– Принято, – он откидывает лопату в сторону и протягивает мне руку.

Смотрю на неё недоверчиво.

– Долго ждать? Я сейчас передумаю, – говорит безразличным тоном.

Я протягиваю дрожащую руку и хватаюсь за его горячую ладонь. Осторожно вылезаю из багажника, как он вдруг резко перехватывает меня и прижимает спиной к себе.

Мой вопль проносится на всю округу, и он резко затыкает мой рот ладонью. Закрывает багажник и кладёт меня на него животом, одной рукой сжимая мои запястья за спиной.

Господи, спаси!

– Ты, конечно, можешь кричать. Тут никого нет, – я сквозь пелену из слёз вижу очертания деревьев.

Он меня в лес привез? Кошмар!

– Но у меня болит голова, – вздыхает. – И не одна, – смешок. – Невероятно, но ты первая, кому это удалось.

– А? – не понимаю. А потом чувствую эту его вторую и краснею, начиная вырываться.

Боже! За что?

– Лучше тебе не дергаться. Я ещё не придумал, что с этим делать, – ложится торсом на мою спину и шепчет в ухо: – Может есть идеи?

Какие еще идеи! Чертов говнюк!

Отрицательно качаю головой, задеваю его щёку своей. Ощущения однозначно приятные, но страшно до ужаса.

– Хм. Тогда давай подумаем вместе, – поворачивает голову в сторону и несколько секунд смотрит в лес, потом снова поворачивает голову ко мне. – Как тебе изнасилование? Мм? – ведёт носом по моей скуле и вдыхает у виска.

Перестаю дышать, чувствуя, как жар распространяется по всему телу, вплоть до ушей. Он убирает ладонь с моего рта, наматывает мои волосы на свою руку и поворачивает её так, что наши взгляды сталкиваются.

– Не нужно… – тихонько всхлипываю, чувствуя, как полились слёзы. – Пожалуйста, – тело начинает мелко дрожать, и я свожу бёдра сильнее.

Этот психопат хмурится, смотря на мои слёзы и проводит языком по щеке, собирая их.

Жесть!

– З-зачем, – сглатываю. – Зачем…

Нужно что-то придумать. Он ведь ненормальный! Таким сопротивляться – себе хуже делать.

Думай, Лина, думай!

Шумно вдыхаю, набирая полные лёгкие воздуха. Голова проясняется после нехватки кислорода. Начинаю быстро тараторить:

– Зачем тебе это? Вокруг много девушек, которые готовы помочь и тебе необязательно кого-то насиловать. Ты ведь красивый. Очень. Правда. Найди себе девушку. Я уверена, что ты будешь счастлив, – и замолкаю, думая, помогла я себе или закопала глубже.

Он смотрит на меня задумчиво несколько секунд, после чего улыбается так заинтриговано и говорит:

9

Когда я зашла в общагу, случилось страшное – меня не впустили. Комендантский час, видите ли. И как бы я не упрашивала, все бес толку…

Суровая коменда нам попалась.

Гребаный ублюдок! Как там его? Ах, Данил!

Гори в аду, Данечка!

Пыхтя от злости и сжимая кулаки, я выхожу на крыльцо общаги. Тяжело вздыхаю, поднимая голову к небу. Ни одной звёздочки, сплошная тьма.

– Ненавижу… - шепчу сквозь зубы, хотя в тишине ночи это звучит довольно громко.

– Кого?

Вздрагиваю и резко поворачиваю голову вправо, хватаясь за сердце.

Твою ж мать, напугал…

Психопат стоит, облокотившись на капот своей машины, пока ветер играет с его тёмными вьющимися волосами. Одна его рука в кармане, второй он подносит зажжённую сигарету ко рту.

Фу.

«Тебя», – вслух не скажу.

Сверлю его взглядом, полностью игнорируя его вопрос. Что он тут до сих пор делает?

Неужели… он знал?!

Неужели ждёт меня, чтобы снова поиграть на моих нервах?

Неужели он меня не понял там в лесу?

Неужели это его очередная ловушка?

Тревога потихоньку начинает расползаться по венам. Страх снова оказаться в лапах ублюдка пробирается в каждую клеточку моего тела. Сглатываю, мысленно прикинув, куда бежать в случае опасности.

– Т-ты кого-то ждешь? – Спрашиваю осторожно, заикнувшись.

– Да, – скользит взглядом по моим голым ногам, а потом резко смотрит в глаза. – Свою девушку.

– О… – выдыхаю от облегчения. Моя душа сегодня бегает из сердца в пятки и обратно. Дурацкий аттракцион. – Понятно.

Стою, переминаясь с ноги на ногу от его пронизывающего взгляда и не знаю, куда себя деть. Разглядываю в темноте очертания домов, деревьев…да чего угодно, лишь бы не смотреть на этого шикарного психа. Краем глаза вижу красный уголёк от его сигареты, которую он выбросил.

Он ещё и наркоман.

Никак не могу решиться попросить у него телефон, но его девушки ещё нет, как и остальных прохожих и я решаюсь:

– А, – поворачиваю голову в его сторону и замолкаю. Между нами метров десять. Он неотрывно смотрит на меня своими тёмными холодными глазами, пугающими до дрожи и поднимая из моей груди очередную волну паники. Сил мне придаёт мысль, что иначе мне придётся где-то сегодня бомжевать. – Дай, пожалуйста, свой телефон. Мне нужно позвонить подруге. Тут… – нервничаю. – В общем, меня не пустили в общагу и…

– И подруга тебя впустит в общагу? – перебивает.

– Да нет…

– Да или нет?

– Да блин, Данил, серьезно! – не выдерживаю. – Мне некуда идти, а всё, между прочим, из-за тебя! – пугаюсь того, что повышаю на него голос и продолжаю спокойно: – А, а подруга…ну не знаю, денег бы в окошко сбросила там…на гостиницу и такси, – выпаливаю, откровенно злясь на него и боясь одновременно.

Странные чувства.

Он приподнимает бровь на такую мою тираду, но через секунду его лицо снова становится безразличным.

– Могу отвезти и дать денег на гостиницу.

– Но… – остаться в долгу у возможного убийцы и насильника? – Можно просто телефон. Пожалуйста, – подхожу к нему, оставляя между нами метр и протягивая руку в его сторону. И улыбаюсь так, будто это точно поможет мне.

Этот маньяк переводит взгляд на мою руку, приподнимает уголок губ и берёт её в свою, начиная медленно водить большим пальцем по ладошке.

– У меня нулевой баланс, – говорит и смотрит прямо в глаза. Мне кажется или там пляшут смешинки? Он же врёт, да?

Резко выдергиваю руку и отхожу на шаг.

– Ладно. Тогда… – он отталкивается от машины и открывает пассажирскую дверь, как бы приглашая меня. – Тогда подождём твою девушку, уверена, она у тебя хорошая и не откажет мне, – сцепляю свои ладошки в замок от переизбытка сегодняшних эмоций и всё ещё нервно улыбаюсь.

– Она не придёт.

– Как… – оглядываюсь на крыльцо общаги, как вдруг этот ненормальный хватает меня за руку и запихивает в свою тачку, закрывая дверцу. Пока он обходит машину, я пытаюсь выйти обратно, но дверь не реагирует. Что за машина такая, блин? Он садится за руль.

Божечки. Мне снова страшно. Я снова в его машине.

Как так-то?

«Ни чему тебя жизнь не учит, Линка! Нашла у кого помощи просить, сидела бы на крылечке молча до утра, ничего бы не случилось. А теперь?»

– Она уже здесь, – странно окидывает меня взглядом и выезжает на дорогу.

Зажмуриваюсь и пытаюсь его понять. Он что, воображаемую девушку завёл? Ха…да ему лечиться нужно! Кто ему права выдал?

Но потом он берёт мою руку в свою, подносит её к своему лицу и целует пальчики своими горячими губами, одновременно ведя машину одной рукой.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами и просто по щелчку пальцев понимаю – влипла.

10

В горле ком. Не произнести ни слова. Грёбаная, удушающая аура чудовища окутала весь коридор. Не выбраться. Чёртов психопат прожигает меня взглядом. Он ждёт ответ. А есть ли он у меня? Этот ответ…

За секунду пульс ускоряет ритм до двухсот. Я на пределе. Смогу ли я согласиться на это? Есть ли у меня выбор?..

И пока я думаю обо всём этом, он тяжело вздыхает. Его тело расслабляется, и он выдает:

– Молчание – знак согласия, – пальцами приподнимает мой подбородок и чмокает меня в нос. Что-то внутри ударяется о ребра. – До вечера, Адель.

Трындец…

Разворачивается, засовывая руки в карманы своей чёрной толстовки и накидывает капюшон. Проходя мимо блондина, отпинывает его с дороги. – Съебись, – и идёт дальше по коридору.

Перевожу взгляд на ребят. Лада больше не плачет. Она с широко раскрытыми глазами смотрит на меня.

– Иди ко мне, – Влад прижимает подругу к себе, поглядывая на валяющегося и стонущего Макса. – Испугалась?

Мы втроем сидим на подоконнике и ждём окончания первой пары. Лада, сбегав до ближайшей аптеки, притащила мне валерьянку, а розовому обезболивающее.

– Линка, это жесть… – шепчет подруга, поя меня водой с успокоительным. – Он ломал ему пальцы, пока тот не извинился. Я в шоке. А если бы ты отказала ему? Боюсь представить… – она понимает, что ни хрена меня не успокаивает. – Блин, прост. Нервничаю.

– Лада! Он бешеный! Он меня точно прибьет… – дрожу, глотая воду из бутылки. – А сначала изнасилует… – голос превращается в писк от напряжения и паники.

Она гладит меня по голове, успокаивая, пока розовый, смотря на нас, хмурит брови.

– Мда… – вздыхает она. – Мы что-нибудь придумаем. Тише, тише. – она поворачивается к Владу. – Вы с ним знакомы? Чего этот псих вообще пришел из себя рыцаря строить? Одного защитил, а другого покалечил. Изверг…

– Не рада, что он вступился? – спрашивает Влад. – Он мой брат, – выдаёт устало, облокачиваясь о стену и прикрывая глаза.

– Конечно рада! Но…Чего?! – вскрикивает подруга.

От громкого крика я зажмурилась и потерла виски. Лада это заметила. Кажется, меня больше ничем не удивить. Моя психика устала качаться на качелях.

– Прости, – говорит она, обнимая меня, и снова в сторону Влада: – Какого…ты не говорил? Я думала, мне там или послышалось, или это конфигурация речи! – громким шёпотом.

– Да я сам его пару месяцев всего знаю! – Таким же громким шёпотом. – Что теперь всем рассказывать, что мой родной брат – тот самый Псих?

– Родной… – шепчу я и, не удержавшись, начинаю смеяться.

– Пару месяцев? – вскрикивает подруга одновременно со звонком.

– Да, блин, долгая история, – он почесал затылок, соскакивая с подоконника, держась за живот. – И вообще, мы не очень-то и общаемся. – надевает потрепанный рюкзак. – Я попробую поговорить с ним про тебя, Лина, но не обещаю, что получится. Все, я погнал, увидимся, – и помахал нам, уходя к своим.

– Как у вас с ним? – киваю в сторону розового.

– Как видишь. Пока никак. – выдыхает Лада.

В обед я, Лада и розовый с Маратом и Дарьяном сидим вместе в столовке. Тех уродов, что накинулись на Влада, мы больше не видим.

Марат с Дарьяном наперебой заверяют нас, что жалеют, что их не было рядом. Так бы они одолели местных мажорчиков и спасли своего друга.

Это так забавно звучит, что мы с Ладой закатываем глаза, улыбаемся и настроение поднимается, а далее мы обсуждаем учебу.

– А вам тоже Давыдова реферат задала? – спрашивает Марат.

– О, ещё такая тема…как её там. Пракц…пранци… – пытается вспомнить Влад.

– Ц, две пары прошло, а вы уже устали? Бессовестные, – говорит подруга, наматывая на вилку спагетти.

Я вздыхаю:

– У меня вообще ноут сгорел, печаль.

– С моего напишешь, – отвечает подруга.

Я вижу, как она поворачивается в мою сторону, смотря над моей головой, и её лицо становится похоже на злого надутого хомячка. Я, не выдержав, ржу, чуть не захлебнувшись, так как пью сок в этот момент.

Внезапно рядом со мной на стол опускается поднос с едой, и стул отодвигается. А потом кто-то садится рядом и я, повернувшись, натыкаюсь на лицо Психа. Вспоминаю, что этот кошмар теперь мой парень, и резко закашливаюсь с полным ртом сока, поливая своего парня, словно из лейки.

Убейте меня кто-нибудь…

Это фиаско…

И всё повторяется, как и в тот холодный день июня.

Вот я бегу.

Коридор. Поворот. Коридор.

Он следует за мной.

Сегодня я в юбке и мне легче взбираться по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Я залетаю в первую попавшуюся дверь. Раздевалка, кажется. Какие-то шкафчики. Иду быстрым шагом дальше, проходя мимо них. Стараюсь не издать ни звука.

Страшно, боже, как мне страшно.

Вот что за дура! Опозорила его! Своего парня! Идиотка!