Птичка, успевшая улететь

Глава 1

Дания

Когда была маленькая, я боялась собак. С годами я поняла, что люди бывают гораздо более пугающими. Но, как оказалось, и первым, и вторым лучше не показывать свой страх, тогда есть шанс, что они не нападут.

Поэтому я стараюсь идти по темной улице в бодром темпе, но на бег не срываюсь. Свист и выкрики за спиной игнорирую. Если сейчас смогу дойти до перекрестка, там начнется более освещенный участок дороги, и прохожих должно быть больше. Не совсем же они отбитые, не станут трогать меня при свидетелях?

- Черныш, куда торопишься? – издевательски интересуется мой одноклассник в очередной раз.

Рюкзак, который висит у меня на плече, я перемещаю на живот и крепко прижимаю к себе. Там самое дорогое: телефон и книги.

- Дань, ну притормози немного, - подключается второй, - мы проводим.

Проводят. Конечно. Разве что в ад.

Делаю вид, что оглохла и просто топлю вперед. В фокусе держу автобусную остановку, на которой, как обычно, никого нет. Но после нее, метров через двести, будет уже не так страшно. Там и магазины, в один из которых можно будет забежать и отсидеться.

- Я не понял, ты зазналась, что ли? – уточняет Артур.

Я интуитивно слышу, что легкомысленные издевки сменили тональность, и настораживаюсь. Ускоряю шаг, крепче прижимая к себе вещи. Пусть хоть убивают, книги тронуть не дам, я их только забрала.

Илья Адаменко выдыхает:

- Да стой ты!

И голос его звучит гораздо ближе, чем я рассчитывала. Когда улавливаю спиной движение, тоже начинаю бежать, но он оказывается быстрее. Хватает меня за лямку рюкзака и дергает на себя. Я держу его мертвой хваткой, но именно поэтому меня разворачивает назад, а когда молния рвется, я падаю на асфальт, а все мои вещи высыпаются рядом. Черт. Черт. Черт.

- Сама виновата, - произносит Артур назидательно, догоняя нас и останавливаясь рядом с другом.

Адаменко и Базоев. Два демона, с легкой подачи которых моя жизнь год назад превратилась в бесконечную борьбу за выживание.

- Порнушку свою опять читаешь?

- Ну-ка, что тут у нас?

Когда Артур тянется к одной из книг, я наконец отмираю и отпинываю его руку. Кидаюсь собирать все в разодранный рюкзак, но Базоев хватает меня за шкирку и шипит:

- Ты че, буйная?

- Это ты буйный, дебил! – верчусь, стараясь освободиться. – Если вам мозгов хватает только на то, чтобы вывески алкомаркетов прочитать, это не моя проблема!

Илья упирается ладонью мне в лоб и толкает обратно на дорогу. Приземляюсь на задницу и смотрю на него с ненавистью. Вот бы он воспламенился и истлел до костей прямо сейчас!

- Ты попутала, родная? – спрашивает Адаменко почти ласково. – Чернышевская, смени тон.

Я ногой подтягиваю к себе ближайшую книгу. Она в пленке, надеюсь, обложка не пострадает.

Отвечаю тем временем:

- Пошел ты.

- Что ж ты за стерва отшибленная, - начинает Артур, но договорить не успевает.

Кто-то налетает на него со спины и бьет кулаком в ухо. Базоев воет и, согнувшись, прижимает ладони к голове.

Парень, который выскочил, как черт из табакерки, тут же хватает Адаменко за толстовку, разворачивает на себя и толкает его в грудь. Тот нападения не ожидает, поэтому валится на землю, загребая ладонями редкие опавшие листья.

А я почему-то думаю о том, что август только заканчивается, а деревья уже с готовностью начали сыпать листвой. Будто устали.

Мои одноклассники, хоть и агрессивные, но на самом деле трусоватые, поэтому в драку не лезут, несмотря на численное преимущество. Переглянувшись, поднимаются и бегут вперед. К безопасному участку дороги, к которому я так стремилась.

Я перевожу ошарашенный взгляд на незнакомого парня. Спортивные серые штаны, белая олимпийка с молнией и воротником-стойкой. У него очень короткая стрижка. По бокам почти под ноль, а наверху всего пара миллиметров темных волос. Когда он присаживается на корточки около меня, я рассматриваю красиво изогнутые черные брови и глаза, которые кажутся просто смоляного цвета. Хотя видела ли я когда-нибудь смолу? Кажется, смотрю на нее прямо сейчас.

- Как ты, птичка? – спрашивает он.

Моргнув, скидываю с себя оцепенение и встаю на четвереньки, чтобы собрать все, что разметали по асфальту два придурка.

Бормочу:

- Нормально.

Парень протягивает мне книгу и читает название на обложке, не скрывая иронии в голосе:

- «Дьявольская любовь»?

Еще один! Как же я устала от узколобых тупорылых дебилов!

- Да! – рявкаю. – Какие-то проблемы?!

Он пожимает плечами:

- Никаких.

Мы поднимаемся на ноги, и я снова прижимаю к себе рюкзак. Бегло пересчитываю книги, а потом смотрю на нового знакомого со смешанными эмоциями. Он за меня вступился, а я на него наорала. Не похоже на равноценный обмен.

- Извини, - бормочу смущенно, - спасибо тебе.

Парень сует руки в карманы штанов и усмехается:

- Не за что.

- Эм-м-м…Ну, я пойду. Спасибо еще раз. Пока.

Разворачиваюсь на пятках и собираюсь сбежать, когда слышу:

- Ничего не забыла?

- А?

Он протягивает мне мой смартфон:

- Твой?

- Боже! Да! Спасибо.

Хватаю телефон и быстро проверяю, нет ли трещин. Вроде бы целый, и я поднимаю взгляд на парня. Он выглядит как пацан с района, мимо которого проходить лучше, глядя в пол, чтобы не отхватить проблем.

- Давай провожу, - предлагает он, не спрашивая.

Голос низкий, чуть сиплый, полностью дополняет образ. У меня по спине почему-то бегут мурашки. Но, раз он меня защитил, то, наверное, сам не обидит?

- Не надо, - мотаю головой.

- Да я рот ставлю, они тебя ждут вон за тем домом, обиженки.

- Что?

Морщусь от того, какие слова он подбирает, но сама оборачиваюсь и с сомнением изучаю темную девятиэтажку. Они могут? Обычно же просто издеваются, больше на словах, трогают редко.

- Ждут голубки твои, видел, как свернули.

Глава 2

Наконец складываю вещи и смотрю в окно. Смотрю, но не вижу. Ловлю только отблески фонарей, а сама нахожусь где-то в другом месте. Возможно, в той темной подворотне, где парень, который сам выглядит как гопник, спас меня от довольно унизительной сцены. Может быть, в следующий раз это поможет мне не судить людей вот так сразу. Иногда дворовое хулиганье оказывается куда более благородным, чем хорошие мальчики в дорогих поло.

На своей остановке едва успеваю спохватиться и выскочить на улицу, так сильно задумалась.

Когда открываю дверь квартиры и захожу, мама выглядывает из кухни:

- Привет!

Улыбается радостно, руки мокрые, что-то готовит, наверное, снова. Я приподнимаю уголки губ наверх:

- Привет, мам.

Но ее это механическое действие не обманывает. Она едва заметно хмурится и подходит ближе, обтирая ладони о домашние штаны. Быстро оценивает мой внешний вид.

- Что с рюкзаком?

- Порвался.

- Сам?

- Да, сам, - вызывающе вздергиваю подбородок.

Мама смотрит на меня внимательно, потом вздыхает и начинает обкусывать нижнюю губу изнутри. Кажется, это движение я именно у нее подсмотрела и неосознанно скопировала.

- Все в порядке?

- Все прекрасно, мам, - улыбаюсь старательно, но фальшиво, - кроме рюкзака. Закажу новый?

- Конечно, солнце. Что там? Новые книги?

Я прищуриваюсь:

- Если скажу, что да, выселишь меня вместе с ними?

- Данюш, - она смеется, - тебе придется постараться сильнее, если хочешь, чтобы я тебя выселила. Ужинать будешь?

- Давай. Сейчас приду.

В своей спальне я оставляю книги на письменном столе, любовно выравнивая стопку. Какое-то время любуюсь ими. Хорошо, что никто из них не пострадал. Особенно подарочное издание с цветным обрезом, я бы с ума сошла, если бы кто-то испортил именно эту малышку. Переодеваюсь в домашнее, иду есть, беспечно болтаю с мамой, чтобы расслабить ее и заставить забыть о рюкзаке. Я в помощи не нуждаюсь. Если она придет скандалить в школу, я уверена, все станет только хуже. Справлюсь сама. Год же справлялась.

А потом, когда уже лежу в своей постели после душа, решаюсь открыть диалог нашего класса. Я давно скинула его в архив, чтобы не расстраиваться, когда там треплют мое имя, но периодически мониторю все равно. Предупрежден – вооружен, и все такое. Да и я болезненно завишу от чужого мнения. Странно для девочки, которую буллят всем классом, да?

Адаменко Илья: Ребят, срочное включение! Черныш мутит с гопотой

Базоев Артур: Он такой же отбитый, как она, только еще более агрессивный

Иванова Ксения: Серьезно???

Сурикова Жанна: Он в курсе, с кем встречается? Может, расскажем ему?

Антонова Ульяна: А я говорила, что в любовных романах есть польза. Чернышевская начиталась и теперь знает, что делать нужно. Мальчики, упустили вы свое счастье

Городецкий Игорь: Че было, Адам?

По началу меня, как обычно, начинает трясти. Столько агрессии и грязи не заслуживает ни один человек, и я в том числе. Ничего я им не сделала, чтобы так говорить обо мне.

Но, кроме этого, есть кое-что еще. Я вижу, что, хоть все остальные подхватили тему как обычно, и превратились в стаю ворон, которые клюют бездыханное тело голубя, от Артура с Ильей я чую…страх и уязвленность. Даже через строчки. Почти как собака, которая слышит малейшие изменения физиологии тела и запах пота.

Именно поэтому я лишь на секунду зависаю пальцем над виртуальной клавиатурой, а потом решительно печатаю и сразу же отправляю.

Чернышевская Дания: Да, я в отношениях. Мне отправить своему парню скрин вашей славной беседы? Или расскажете ему сами, когда он придет встречать меня после школы?

После этого диалог замолкает, а я откладываю телефон и засыпаю. Спокойно и безо всяких сновидений.

Глава 3

Всю следующую неделю меня никто не достает. Никаких сообщений в анонимке моего блога, никаких звонков с незнакомых номеров, никаких сюрпризов под входной дверью. Нет ничего из того, чем мои одноклассники развлекались все лето.

Либо слишком заняты подготовкой к школе, либо поверили в мое сообщение, которое все еще висит последним в беседе.

Я чищу зубы и смотрю на себя в зеркало. Серьезно? Мне всего лишь нужно было соврать, что у меня есть парень, чтобы эта свора гиен заткнулась? Удивительно. Удивительно, что я не подумала об этом раньше!

Полощу рот, протираю лицо тоником, попутно оценивая свою внешность. Светлые волосы, которые я старательно завиваю локонами каждый день. Зеленые глаза, которые, как мне кажется, чуть далековато друг от друга посажены. Губы в меру пухлые, кончик носа чуть вздернут наверх. Я точно знаю, что симпатичная. Может, не красавица, но все равно привлекательная.

Вкус в одежде у меня есть, и мозги работают как надо. Почему надо мной издеваются? О, видимо, для этого иногда не нужна причина.

Вообще эта славная история началась тогда, когда я завела свой блог о книгах, а он неожиданно вырос. Я просто писала отзывы и снимала дурацкие видео себе в кайф, но каким-то образом попала в струю и набрала аудиторию. И вдруг стала изгоем в классе. Базоев и Адаменко первыми нашли мой канал, начали перекидывать в чат класса мои видео и отзывы на прочитанное, где я искренне делилась эмоциями. Вот вам урок – искренность не всегда ценится.

Умываюсь, наношу на лицо крем и иду к себе в комнату, чтобы просто упасть на кровать. Утренняя рутина выполнена, но идти мне некуда. Разве что с мамой, но это позже.

Я проверяю сообщения, и вижу то, что наконец вызывает искреннюю улыбку.

Марат Читаев: Как ты, кошка?

Книжные ожиДАНИЯ: Хреново

Марат Читаев: Опять? Еще даже не сентябрь. Рассказывай.

Улыбаюсь, переворачиваясь на бок и подтягивая колени к груди. Один друг и тот в тысячах километров. Но я бы никогда его ни на кого не променяла.

Книжные ожиДАНИЯ: прикинь ситуацию, где я бегу по темной подворотне, меня преследуют два долбача (артур и илья, ю ноу), а на них налетает некий рыцарь и дает им таких лещей, что пацаны сваливают, роняя тапки

Книжные ожиДАНИЯ: Прикинул?

Марат Читаев: Пиииииииии………..пец как прикинул!!! Реально было??

Книжные ожиДАНИЯ: Буквально вчера

Марат Читаев: Чтооооо???????

Марат Читаев: Мне нужны подробности

Марат Читаев: Срочно

Марат Читаев: Он симпатичный?

Марат Читаев: Твой рыцарь

Книжные ожиДАНИЯ: Мммм…Да. Примерно как Леха Костров

Марат Читаев: Продано. Беру.

Книжные ожиДАНИЯ: Ахахахха дурила, его для этого придется теперь найти. Никаких контактов, только легкий фер спасителя.

Книжные ожиДАНИЯ: И немного гопника

Марат Читаев: Встала и пошла искать!

Смеюсь в голос, откидывая голову назад. Боже, спасибо за этого сумасшедшего парня в моей жизни!

Переписываюсь с Маратом еще какое-то время, а потом собираюсь и еду в торговый центр к маме. Не знаю, достаточно ли я взрослая, чтобы покупать гардероб на будущий год самой, но с мамой делать это даже весело. Она ни в чем меня не ограничивает, даже в деньгах. Она много работает, и я знаю, что специально откладывала на мою школьную форму, учебники и все остальное. А я добавила от себя то, что удалось заработать на блоге.

Иногда мама задумчиво хмурится, кусает губы, разглядывая очередную шмотку или ценник на нее, но молчит и ободряюще улыбается мне. Судьба папочкой не одарила, но в маму вложила максимум нужных качеств.

Потом мы идем в кафе, пьем молочные коктейли, заказываем по десерту, который мама разносит в пух и прах, потому что сама кондитер и любит побурчать на поваров в ресторанах.

Я много смеюсь и чувствую себя вполне…счастливой?

В очередной раз мысленно благодарю незнакомого гопника в олимпийке. Именно ему я обязана ощущением безопасности и легкости в эту последнюю неделю.

В пятницу мы с мамой едем на кладбище, проигнорировав торжественную линейку в школе. Я там быть не хочу, а она снова не задает вопросов и легко соглашается на поездку в область именно первого сентября. Там мы прибираем могилы бабушки и дедушки, ставим в гранитную вазу новый букет искусственных цветов. Живые были бы лучше, но некому будет убрать их, когда завянут.

Я собираю грязные тряпки в новый рюкзак и тактично отхожу в сторону, пока мама говорит с родителями. Смотрю на глубокий овраг впереди и на старую часть кладбища, которая лежит сразу за ним. Мне все время кажется, что крайние могилы неумолимо ползут вниз по склону. Мне становится тоскливо. Тут всегда начинаешь думать о скоротечности жизни.

- Даня, - зовет мама скоро, и я оборачиваюсь.

Она плакала, как обычно, но после старательно вытерла слезы и смотрит на меня с улыбкой.

- Да?

- Будешь говорить?

Я киваю. Она всегда так спрашивает, и я всегда киваю. Мы меняемся местами, и я сажусь прямо между двух могил, на зеленый пластиковый коврик, который призван имитировать газон, но слишком уж плохо им притворяется. Обхватываю колени руками и говорю тихо:

- Привет, ба. Привет, дедуля. Я очень скучаю.

Рассказываю, как у меня дела, жалуюсь на одноклассников, не забываю и про славного спасителя с короткой стрижкой. Честно говоря, я не думаю, что говорить с ними можно только тут. Мне кажется, что они всегда рядом. Но это наш ритуал, и он мне нравится. Потом болтаю про последнюю прочитанную книгу. Я рыдала над ней в три часа ночи, и мне жаль, что я больше не могу обсудить ее с бабушкой, ведь это именно она научила меня читать.

Оставляю за гранитным крестом любимые леденцы дедушки, и мы едем обратно в город. В электричке я смотрю на мелькающие за окном деревья и думаю о том, что жизнь кажется удивительно спокойной и комфортной, когда не ждешь нападения каждую секунду. Интересно, долго ли продлится этот эффект? И как скоро мой класс поймет, что никакого парня у меня нет?

Глава 4

В понедельник я просыпаюсь в отвратительном настроении. Школа давно стала для меня вражеской территорией, где приходится бороться за выживание каждое долбанное мгновение. Надеваю широкие черные джинсы, белый топ и черный объемный кардиган с нашивками. На шее цепочки, волосы завиты в локоны, на губах – привычная фальшивая улыбка. Погнали, Даня, в новый день.

Марат стонет в личку, как тяжело ему было просыпаться, я охотно поддерживаю, но даже немного ему завидую. Он-то в своем классе почти звезда. Душа компании, обаяшка. Он такой и в жизни, и в сети, наверное, поэтому его все так любят. А я – особенно сильно.

На улице еще по-летнему тепло, и мне немного жарко, но я упрямо не снимаю кардиган, потому что тогда лук будет неполным.

Навесив на лицо маску презрения и высокомерности, я тащусь на учебу, как на голгофу. Ни на кого не смотрю, звук в наушниках прибавляю на максимум. Ставлю на повтор трек, за которым, как мантру повторяю про себя – я невозмутим, как Нагиев.

*SLIMUS, ВесЪ, Красное дерево – Нагиев

Взбежав по ступеням на крыльцо, я глубоко вдыхаю и тяну на себя тяжелую дверь. Поехали.

Задержавшись у лавочки в холле, делаю вид, что переобуваюсь, а потом вдруг поднимаю голову и залипаю на парне, который переступает порог школы.

Серьезно? Это что, шутка какая-то?!

Я не дышу, потому что каждая клетка моего организма занята паникой. Меня бросает в холодный пот.

Совсем короткая стрижка по бокам, и пара миллиметров сверху. Темненький, он сто процентов темненький. Такой, каким я его и запомнила. Рус. Руслан.

Смоль в его взгляде сначала застилает весь наш холл, и только потом находит меня. Боже. Это смерть моя.

Сейчас все узнают, что этот случайный гоповатый рыцарь – не мой парень. Как думаете, что сделают мои одноклассники, когда поймут, что я соврала?

Я замираю, как сурикат в свете фар. Счетчик моей жизни мотает последние секунды. Вот сейчас, прямо сию секунду мое существование превратится в ад. Не такой, о котором все говорят в шутку. А в тот, где я буду гореть заживо в издевательствах и изощренных пытках. Вы даже не представляете, насколько иногда жестокими могут быть вчерашние дети.

Разве что…Я сильно закусываю губу, и боль, как это всегда бывает, трезвит меня. Есть только один вариант, как можно все исправить и постараться выжить.

Я срываюсь с места и налетаю на парня с объятиями. Не хочу даже думать о том, насколько он в шоке сейчас.

Говорю звонко:

- Привет!

Изо всех сил сжимаю его, тянусь к уху и шепчу:

- Пожалуйста, подыграй!

Несколько долгих мгновений Рус ничего не делает. Стоит столбом и, видимо, обрабатывает информацию. Господи, ну будь же ты сообразительнее, рыцарь! Или милосерднее. Ведь ничто не мешает ему меня оттолкнуть. Один раз он меня уже спас, вроде бы, этого достаточно.

Но потом я вдруг чувствую, как он отмирает. Широкие ладони ложатся мне на талию и ощутимо сжимают.

Руслан говорит сипло:

- Ну привет, птичка, - наклоняется и прижимается к моим губам.

Меня словно кипятком ошпаривает. Пребывая в глубоком шоке, я даже не пытаюсь ему отвечать. К тому же толком и не знаю, как это делается. Стою как дура и широко раскрытыми глазами смотрю в его, черные, которые, находясь так близко, теряют фокус.

А Рус наконец отстраняется и тихо хмыкает, интересуясь:

- Нормально подыграл?

Наверное, я не на того поставила, когда решила, что он мне поможет. Против воли пялюсь на его губы. Верхняя чуть тоньше, но «галочка» как-то ярко и необычно очерчена. Моргнув, я хватаю его за руку и тяну за собой. У меня есть всего один шанс, и я собираюсь им воспользоваться.

Руслан поддается и идет следом. Обернувшись, ловлю его заинтересованный взгляд. Кажется, ему просто любопытно.

Позади замечаю и Жанну из класса, и Артура. Они смотрят нам вслед, а затем переглядываются. Именно в этот момент понимаю, что назад дороги нет. Врать мне придется до последнего.

Отворачиваюсь, чтобы найти нужную дверь, и вламываюсь в ближайший кабинет. Трудовик, который сидит за столом с фляжкой в руке, пугается. Поспешно скидывает компромат в раскрытый ящик стола и с грохотом его задвигает.

- Спокойно, дядь Миш, это я, - говорю, запыхавшись, - сидите, я вашу подсобку ангажирую на пять минут?

- Это для чего? – интересуется он с подозрением.

- Поболтать.

- Чернышевская, не дури мне там!

- Сам не дури, - ворчу тихо, затаскивая Руслана в маленькую, смежную с кабинетом, комнату.

Захлопываю дверь и смотрю на парня возмущенно, уперев руки в бока. Интересуюсь:

- Что это было?

Рус приподнимает брови и смотрит на меня почти с издевательской иронией. Сегодня на нем черные джинсы и такого же цвета худи. Он сует руки в карман толстовки и откидывает голову, глядя на меня из-под темных ресниц. Черт, кажется, я снова что-то не то сказала.

Я тут же сдаю назад и сцепляю руки перед собой в замок. Поспешно бормочу:

- Извини. Я сама попросила.

- Да, хреновая благодарность, птичка.

- Имя мое помнишь?

- Конечно. Да-ни-я, - произносит по слогам и присаживается на рабочий стол трудовика. Одной ногой упирается в пол, а другую сгибает в колене и закидывает на столешницу. Наглый. До ужаса наглый.

- Да. Спасибо, что пошел навстречу. Э-э-э…кстати, об этом… - обкусываю губу изнутри и отвожу взгляд.

Язык не поворачивается таким образом, чтобы произнести то, что крутится в моей голове. Тяжело вздыхаю и покрепче сжимаю ладони между собой. Украдкой смотрю на Руслана, но он помогать мне не собирается. Смотрит, как на неведомую зверушку в ожидании циркового номера.

Парень наклоняет голову и быстрым движением языка проходится по губам. Я почему-то цепенею.

- Ты не мог бы… - начинаю наконец, откашлявшись, - не мог бы…

- Ну же, птичка?

- Тут просто такое дело…я сказала, что мы встречаемся.

Рус хмыкает:

Глава 5

Слышу, как соскакивает со стола и догоняет меня в пару шагов, трогая за локоть.

Обернувшись, смотрю на него снизу вверх. Высокий, зараза. Плечи широкие, фигура крепкая, на лице печать вечной претензии к жизни. Никогда бы с таким не связалась, если бы не прижало.

- Ну? – спрашиваю совсем не вежливо.

- Это здесь тебя травят?

Я пожимаю плечами, отводя взгляд:

- Да.

- Так же, как тогда на улице?

- По-разному бывает. Тебе зачем? Это интервью?

Парень улыбается, смотрит на меня с пытливым любопытством. Проговаривает медленно:

- Я думал, издеваются над странными. Или над тихими. А ты такая кусачая, Дания. Так в чем же дело?

Я вдруг понимаю, что не дышу. Рус очень меня смущает. И взгляды его, и повадки, и интонации – все слишком нахальное. Чувствую, как его энергетика давит меня.

В дверь стучат и трудовик глухо спрашивает:

- Данька, нормально все?

Делаю судорожный вдох. Прекрасно, хотя бы эта функция восстановлена.

- Да, дядь Миш! – отвечаю, не отводя взгляда от Руслана.

- А прилично? – не сдается учитель.

- Более чем!

- Урок скоро, давайте там закругляйтесь.

- Хорошо, - отвечаем с парнем в один голос.

Я делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди. Повыше поднимаю подбородок и сообщаю ему:

- У меня есть блог о книгах. Вот и вся моя вина. Очевидно, мой дебильный класс не в состоянии осознать, как кто-то может читать, - это слово выделяю особенно агрессивно, - и вообще открыто проявляться в медиа пространстве.

- Ого, - парень вскидывает брови и несколько раз со значением кивает, - а ты реально начитанная девочка. Тебя без словаря хрен разберешь.

Стушевавшись, отворачиваюсь. Вообще-то я не всегда так разговариваю. Просто в школе привыкла нарочито выпячивать свое отличие от остальных. Так оно не кажется стыдным.

Потянувшись к левой руке, среди браслетов я наощупь нахожу резинку для волос. Оттянув ее, щелкаю себя по запястью. Звук достаточно громкий, и мне это не нравится, но лучше я еще ничего не придумала, так что проделываю тот же фокус еще три раза, чтобы ощутить жжение на коже, а вместе с тем – облегчение.

- Ты зря так. Над тем, что именно я читаю, они тоже стебутся. Там не список школьной литературы.

Мой рыцарь приподнимает один уголок в неопределенной ухмылке. Потом спрашивает:

- А мне какая выгода, если я соглашусь?

- Эм-м-м, - теряюсь сразу же, ведь я об этом не подумала, - не знаю. А что тебе нужно?

- А сосаться будем?

Я морщусь, а он смеется, откровенно забавляясь надо мной. Затем открывает рот и высовывает язык, наглядно демонстрируя, что имеет в виду.

- Придурок, - выдыхаю сердито и собираюсь сбежать, когда Рус снова ловит меня за локоть.

Говорит уже серьезно:

- Характеристика нужна из школы хорошая.

Я радостно киваю, напав на след. Мне вдруг кажется, что в конце тоннеля загорается довольно яркий свет.

Говорю:

- Их секретарь директора пишет, у нас хорошие отношения, я могу попробовать попросить.

- А со школьным психологом?

- С ней тоже! – выпаливаю радостно. – У нас молодая девушка работает, после универа пришла, проблем не должно быть.

- Молодых девушек я люблю, - ухмыляется Рус.

Не сдержавшись, я закатываю глаза, одновременно качая головой. Он отталкивающий и немного пугающий. Но, если он кажется таким мне, значит и мои одноклассники увидят то же самое. А следовательно, отвалят еще на какое-то время. Тем более после того, как Адаменко и Базоев получили от Руслана унизительных люлей.

- Так ты согласен?

- Ну допустим. И когда мы «расстанемся»?

- В смысле?

- Ты же не думаешь, что я в этих неведомых отношениях буду весь выпускной класс? Помощь помощью, а трахаться хочется.

Я не сдерживаю презрительную гримасу, а глаза снова стремятся куда-то наверх, едва не разворачиваясь куда-то внутрь головы. Что за отвратительный мужлан! И наверняка сексист, каких поискать.

Я передергиваю плечами и роняю скупо:

- Месяц.

- Не дохрена ли?

Честно говоря, я сама не понимаю, почему назначила такой срок. Может, хочется пожить спокойно хоть немного, а может рассчитываю на то, что за это время что-то изменится. Вдруг мой класс отвыкнет за четыре недели буллить меня? Успеют переключиться на кого-то другого?

Пожимаю плечами и молчу. Если он будет торговаться, то я, конечно, уступлю, но Рус вдруг усмехается:

- Окей. А сосаться-то будем? Ты не ответила.

- Не будем, - отвечаю твердо, награждая его высокомерным взглядом.

- И как тогда тебе поверят?

- А что, без этого отношений не бывает?

Вместо ответа Руслан выразительно хмыкает и дважды приподнимает брови. Выходит игриво и даже забавно, но мне не хочется ему улыбаться.

Строго говорю:

- Никаких поцелуев. Как было в холле…так не надо делать.

- За жопу можно ущипнуть?

- Издеваешься?

Он смеется искренне, склонив голову. Скрещивает руки на груди и самодовольно сообщает:

- А если сама попросишь потом?

- Блин, Руслан! Надо будет – попрошу! Но смирись, этого никогда не случится.

- Посмотрим, птичка.

Он подмигивает и протягивает мне руку. Я тут же вкладываю свою ладонь в его и крепко сжимаю пальцы. Это мой гарант спокойной жизни на ближайшие четыре недели. Если, конечно, все пройдет так, как нужно. И, чтобы это проверить, я решительно иду вперед и толкаю дверь перед собой.

А Рус тихо проговаривает за моей спиной:

- Соглашаюсь только на сегодня. Вечером еще раз обсудим.

Затормозив на пороге, отстраненно наблюдаю, как трудовик снова скидывает флягу в ящик стола, и спрашиваю через плечо:

- Как у тебя фамилия?

Руслан наклоняется и вкрадчиво шепчет мне в ухо:

- Капралов. Хочешь себе такую же?

Игнорируя дрожь, которая охватывает все мое тело, я заставляю себя двигаться. Запускаю руку в волосы и сжимаю пальцы у корней, чтобы больно стало и голове, и рукам. Он просто шутит, а мне стоит вернуть себе самообладание. Боль никогда не подводила.