1. Понедельник за день до ареста
Когда мужчина обещает счастье - 2
В этом мире на каждом шагу – западня.
Я по собственной воле не пожил и дня.
Без меня в небесах принимают решенья,
А потом бунтарем называют меня.
Омар Хайям
На запястьях защелкнулись наручники, и двое молоденьких полицейских споро потащили Киру вниз по лестнице…
Ну, что за напасть?!
А день начинался так хорошо...
Каждый раз, когда в замке поворачивался ключ, квартира испуганно замирала и настороженно смотрела на входящих людей пластиковыми окнами.
Квартира, стесняясь своей наготы и неприглядности, маялась от одиночества и неизвестности, страдала от людского суеверия и равнодушия. Еще бы ей не печалиться, когда над входной дверью красовалась табличка с цифрой «13»!!!
Оказавшись внутри «печальной» квартиры, Кира, повинуясь внезапному порыву, раскинула руки в стороны.
- Здравствуй, милая! Тебе тоже, не сладко в этой жизни? – спросила она у насторожившейся квартиры и, оглянувшись на дверь, заговорила тише. – Не унывай! Мне ты понравилась. Может, сложим два «минуса» и получим родной уютный дом?
- …получим родной, уютный дом? - радостно эхом переспросила квартира, подмигнув пыльным окном.
Негласное соглашение было почти заключено…
- Ну, что, Кира Дмитриевна? – высокая сухопарая риэлторша, откидывая с лица длинные, выбеленные волосы, заглянула в просторную гостиную. – Вы решили? Будете покупать эту квартиру или посмотрим другие? Лично я, ни за чтобы не отважилась жить в квартире с таким ужасным номером – приметы и все такое… - Валентина приподняла взмокшую от жары челку, подула на нее несколько раз и, посмотрев на застывшую у окна клиентку в шелковом брючном костюме цвета горького шоколада с тонкой серебряной полоской и серебряным топом, зло подумала: «Вот дура! Уж я бы раскрутила папашку на самое дорогое, любовное гнездышко в центре Москвы, а эта все выбирает, все экономит», - но вслух сказала совсем другое: - В этом доме свободны еще одиннадцать точно таких же квартир, но цена на них значительно выше этой.
Услышав про деньги, «клиентка» поморщилась и постаралась переключить свое внимание с болезненной, денежной темы на что-нибудь приятное: на море, солнце и золотой песочек, на котором загорали ее дочери и родители.
Но подумать о приятном у нее не получилось – с самого утра мысли Киры были заняты предстоящим разговором о разводе с почти уже бывшим мужем, брак с которым был роковой ошибкой – решила отомстить любимому, выйдя замуж за нелюбимого... и запуталась в этом браке, как в липкой паутине (в обязанностях, обязательствах, соглашениях…), и ненавистный брак затянулся на целых тринадцать лет – сначала муж умолял не разводиться из-за отсрочки от армию, потом из-за московской прописки, потом из-за хорошей работы… Кира соглашалась ради дочерей сохранять видимость брака и «образцовой семьи», а муж не заставлял исполнять «супружеский долг» и платил хорошие алименты на дочерей. Но всякому терпению приходит конец… Кира подготовила документы на развод – осталось только подписать мужу… но надо было ехать к нему, убеждать, уговаривать…
Затеянный Кирой обмен своей квартиры на большую разом обрывал прежние отношения и давал возможность ей и дочерям спокойно жить дальше, не оглядываясь на прошлое.
Эта четырехкомнатная квартира в новом доме стала для нее подарком Судьбы (денег едва хватало на покупку) - отказываться из-за такого пустяка, как тринадцатый номер, было в ее положении верхом безумия!
- Ну что, будете смотреть другие квартиры? – поторопила риэлторша задумавшуюся клиентку.
- Нет! Остановимся на этой…
«- Всегда мне приходится все делать самой! Где же мой рыцарь на белом коне?! – риторический вопрос остался без ответа, но при упоминании о рыцаре Кира загадочно улыбнулась, глаза ее подернулись романтической поволокой. - В каком заколдованном лесу ты сейчас бродишь, мой милый, славный Ланселот? Разве пристало благородной королеве самой выходить на ристалище и защищать свою честь? Ладно, по боку устаревшие рыцарские понятия – мы же современные люди! Сейчас надену помятые доспехи, сяду на боевого коня, возьму в руки затупившееся в сражениях копье и вперед в бой с драконами…»
Одним из таких заколдованных драконов, с которым Кира вела полусерьезную войну, был Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков – властный, не терпящий возражений пожилой мужчина в золотой сверкающей чешуе, слепящей глаза и не дающей возможность разглядеть за богатством и респектабельной внешностью обыкновенного человека, одинокого, ранимого, еще недавно страдающего от потери близкого человека – сына Павла Шубина и обретенного вновь, благодаря Кириным стараниям.
Судьба столкнула их лбами, заставив вспомнить и пожалеть о совершенных в прошлом ошибках, и тут же, забавляясь, связала жизни столь разных людей в один крепкий узел: старшая дочь Киры Виктория была дочерью Павла (когда-то любимого) и внучкой Дмитрия Викторовича Юшкина.
Достав из сумочки телефон, Кира и позвонила, жалея о том, что потратила слишком много денег на покупку для своей лошади английского седла, нарядной уздечки с серебряными бляшками, разноцветных вальтрапов и бинтов в тон – впредь надо быть бережливее, тогда бы меньше кредит на ремонт квартиры был бы гораздо меньше…
- Ну что, Кира, понравилась вам эта квартира?
В тишине необжитого пространства низкий, мужской голос прозвучал необычно близко. Ощущение его присутствия в квартире было таким реальным, что, Кира опасливо посмотрела по сторонам.
- Квартира хорошая, - дипломатично начала она разговор и вздохнула – спорить и выяснять отношения она не любила. –У Виктории и Алисы будут свои комнаты, у меня отдельная спальня… К тому же этот дом недалеко от Ленинградки – отсюда до дачи рукой подать.
- Вот и хорошо! Меня сегодня тоже можно поздравить! – Дмитрий Викторович сделал интригующую паузу и с гордостью продолжил: - Я, наконец, выбрал загородный дом. Хотелось, чтобы и вы его посмотрели, оценили женским взглядом.
2
В квартиру вошли двое: высокий, плотный, седой мужчина с холодными, серыми глазами и осанкой английского лорда и здоровенный, широкоплечий, молодой человек с каменным простоватым лицом и такими же каменными мускулами, плохо скрываемыми расстегнутым пиджаком.
- Добрый день, - поздоровался Дмитрий Викторович Юшкин с дамами и придирчиво оглядел просторную гостиную с огромными панорамными окнами. – Ну, что ж, на первый взгляд дом неплохой… если не считать номера квартиры.
- Причем здесь номер?! – обреченно произнесла Кира.
- Поговорим об этом позже, - миролюбиво предложил мужчина и повернулся к охраннику. – Пусть Арсен поднимается.
Сергей тихо произнес несколько слов в микрофончик, закрепленный на левом ухе и снова замер у двери, а Дмитрий Викторович, загадочно улыбаясь, подошел к пыльному пластиковому окну.
За окном полыхало лето. Июль подходил к серединке, унося с собой беспечность отпускного периода –всегда кажется, что лето будет длиться долго, но не успеешь оглянуться, а оно уже прошло... Еще чуть-чуть и школьники потянутся к дому, с сожалением вспоминая о прошедшем лете и строя планы на следующий вольный сезон.
Подумав о школьниках, Дмитрий Викторович почувствовал, как сердце тревожно и радостно дрогнуло в его груди – он ждал начало этого учебного года, как никогда в жизни.
Что он ему принесет? Исполнение планов или…
В комнату быстро вошел невысокий, молодой человек с черными волосами, собранными сзади в короткий хвост. В руках у него была большая круглая клетка, накрытая шелковым платком.
- Здравствуйте, Кира Дмитриевна, - с едва заметным акцентом поздоровался Арсен и, кивнув Валентине, поставил клетку на пол в центр комнаты.
С риэлторшей Арсен поболтал пару раз, пока «хозяева» осматривали очередную квартиру.
Подойдя к клетке, Дмитрий Викторович, словно фокусник, сдернул с нее блестящую, шелковую ткань.
В круглой клетке на жердочке неподвижно сидел огромный красно-синий попугай Красный ара – Ара макао. Черными круглыми глазками смотрел он, не мигая, в пространство, абсолютно не реагируя ни на смену освещения, ни на склонившихся к клетке людей.
- Это подарок… вашим дочкам, - пояснил Дмитрий Викторович, напряженно глядя на удивленно вскинувшую бровь женщину – после месяца знакомства для него все еще было тайной, какая реакция последует за его столь необычным, живым «подношением». - Не сердитесь, что не спросил вашего согласия на такой обременительный и говорящий подарок, но, увидев этого красавца в доме… сотрудника фирмы, не смог сдержаться и купил его для ваших девочек.
«- Не было у бабы заботы – завела она порося, - усмехнулся Кирин внутренний голос и, как всегда, принялся ворчать и возмущаться. – Мало того, что дочери, уехав с бабушкой и дедушкой на море, спихнули на тебя шотландского кобеля и морского свина, а теперь этот разлюбезный «потомок дворянского рода» Юшкиных–Сумароковых пытается всучить тебе, до кучи, дикого африканского монстра в золоченой клетке с красными, шелковыми кисточками… Откажись от этого подарка пока не поздно!»
«- Отстань! – привычно отмахнулась Кира от ворчаний своего внутреннего голоса и провела ногтем по толстым, стальным прутьям».
«Дынь-дынь-дынь» - гулко отозвались прутья клетки.
Попугай не шелохнулся.
- Я понимаю, что надо было подождать возвращения девочек, - не получив одобрения, продолжал оправдываться Дмитрий Викторович, постепенно превращаясь из огнедышащего дракона в кроткого, золоторунного барашка, - и уже им вручить свой подарок, но вы же знаете, Кира, сколько у меня сейчас забот с отъездом Павла на лечение в Германию после этой ужасной аварии, а попугай требует постоянного внимания… Кстати, он прекрасно разговаривает, правда, по настроению. История появления его в семье Каплан трогательна и занимательна и не оставит вас равнодушной. Попугай достался Иосифу Львовичу от клиентки – дамочки избалованной и привередливой. А у Ираиды Брониславовны был любимцем огромный персидский кот Маркиз, и между ним и Капитаном Флинтом разгорелась нешуточная война за любовь хозяев…
- Будете смотреть другие квартиры или оформляем эту? – перебила Валентина разговор клиентов, досадуя, что столь «жирный лакомый кусок» достался другому риэлтору – уж она бы постаралась получить с этого «богатого папашки» не только комиссионные с покупки квартиры и загородного дома, но и «личные бонусы»…
Проигнорировав вопрос Валентины, Дмитрий Викторович выразительно посмотрел на Киру, потом на попугая и снова на Киру.
Сталь его серых глаз стала мягкой и податливой и уже не пронзала, а нежно обтекала, холодя и оберегая.
И Кире ничего не оставалась делать, как смириться с обстоятельствами – ну разве могла она отказать такому импозантному и заботливому мужчине в столь ничтожной просьбе, тем, более, что подарок предназначался не ей, а ее старшей дочери Виктории, мечтающей стать ветеринарным врачом. Алисе же эта птичка будет интересна только первые пару часов, как объект для фотосъемок.
- Сдаюсь! Придется принять ваш подарок, – шутливо подняла Кира руки вверх. – А квартиру будем оформлять именно эту.
Но Дмитрий Викторович умел не слышать того, что не желал слышать.
Из внутреннего кармана пиджака он осторожно достал плоский футляр и, открывая его, торжественно произнес:
- У меня для вас, Кира, есть еще подарок. Мы посоветовались с Павлом, - при упоминании о сыне легкая тень озабоченности набежала на аристократическое лицо: после аварии Павел стал инвалидом, хотя надежда на исцеление была, - и решили подарить вам вот это!
Он повернул футляр и протянул его Кире.
На черном бархате черепахового футляра сверкали изумительной красоты дамские часики из розового золота, украшенные бриллиантами. Мелкая бриллиантовая россыпь вокруг циферблата искрилась холодным светом, почти заменяя собой солнце и наполняя восхищением глаза окружающих.
- Настоящие швейцарские часы фирмы «Брегет», - посвящал даритель именинницу в тонкости подарка, осторожно застегивая золотой ажурный браслет на ее запястье.
3
Провожая Киру к машине, Дмитрий Викторович сунул руку в карман пиджака и с удивлением извлек из кармана небольшую связку ключей.
- Надо же, совсем забыл, - пробормотал он, глядя на чужие ключи в своей руке. – Ираида Брониславовна дала мне ключи от своей квартиры, а вернуть их мне было недосуг… Кира, не сочтите за труд, завезите ключи Ираиде Брониславовне – это совсем рядом отсюда, на Белорусской. Кстати, расспросите ее о привычках попугая – ей будет очень приятно поговорить с вами, узнать, что попугай станет членом вашей большой и дружной семьи, но если у вас другие планы…
- Нет, нет! Я с удовольствием! Заеду, узнаю у хозяйки о содержании этого… красавца, - Кира чуть было не сказала «твердоклювого монстра», но вовремя спохватилась. Сегодня она готова была ехать куда угодно, только бы найти уважительную причину и снова отложить разговор с мужем о предстоящем разводе.
Положив в сумочку связку ключей, она помогла Арсену пристроить клетку с попугаем на переднее сиденье своей машины, накрытое пледом, и, садясь в «Ягуар», обрадовалась – сегодня уж она точно не повезет мужу документы о разводе: у нее появилось важное дело и освободился вечер, а уж его то она знала, как проведет…
Длинный собачий нос просунулся между спинками сидений и шумно втянул незнакомый «попугайный» запах. Запах псу не понравился, и он заворчал.
Недовольное собачье рычание, наконец-то, разбудило медитирующего попугая. Капитан Флинт завозился, перескочил на другую жердочку – поближе к противнику и, угрожающе щелкая массивным клювом, воинственно распушил красно-синие перья. Не ожидая такой агрессии от существа намного меньшего по размеру, пес отпрянул, обиженно гавкнул и осуждающе посмотрел на хозяйку умными, янтарными глазами.
«- Зачем ты притащила в машину это страшилище? – недовольно спрашивал он из вороха вздыбленной, белой шерсти. – Мне было так хорошо и спокойно на заднем сиденье нашей общей собственности».
Широкое заднее сидение новенького «Ягуара» было накрыто покрывалом и полностью предоставлено в собачье распоряжение, и Ларион не упускал возможности подремать под мерное покачивание машины. Его рыжая длинная морда с белой проточиной скалилась во сне довольной улыбкой. Теперь же он был явно разочарован появлением в их «общей собственности» постороннего лица и перемещением клетки с морским свином с переднего сиденья на его законную территорию.
- Ребята, лучше вам жить дружно! – погрозила Кира пальцем обоим противникам и припугнула: – Если не прекратите войну, будете сидеть голодными взаперти на даче!
И «ребята» подчинились.
«Внутримашинный» мир был восстановлен – противники, вняв строгому предупреждению, отвернули носы друг от друга и сделали вид, что поглощены своими делами: Капитан Флинт соскочил с жердочки вниз и начал усердно выкидывать на застланное газетой дно клетки кусочки фруктов из пластмассовой мисочки, а Ларни фон Виндек – наградили же английские и немецкие предки готическим именем своего потомка! – гордо вскинул длинную морду вверх (отчего загнутые кончики ушей распрямились и он стал похож на длинноносую лайку) с интересом разглядывал потолок салона, будто там, в кожаной белизне угадывались очертания сочной вожделенной сардельки с гречневой кашей.
Удивляясь их сообразительности, Кира включила зажигание, и иномарка начала осторожно выбираться из вереницы припаркованных у дома машин.
Как по команде, стоящие во дворе машины тоже начали разъезжаться.
Едва не задев низкий «Ягуар» огромными колесами, мимо пронесся тупомордый, черный «Ленд Крузер», не спеша, с царским достоинством проехала красавица «Ауди» Дмитрия Викторовича Юшкина, за ними устремился в арку маленький, красненькый «Дэо» риэлторши и последней, замыкая шествие, проехала старенькая, бежевая «копейка», с трудом выбравшаяся на проезжую часть из-за контейнера с мусором.
Дождавшись своей очереди, вслед за «копейкой» молочно-белый «Ягуар» послушно нырнул под арку, выехал на дорогу и, резво перестроившись в левый ряд, понесся по Ленинградскому проспекту. За ним, на небольшом расстоянии ехал черный «Форд» охраны Дмитрия Викторовича Юшкина, следивших за Кирой уже несколько недель.
Через четверть часа Кира уже поднималась на четвертый этаж нужного дома. Позвонила в квартиру, но дверь никто не открыл, хотя ей показалось, что в глазок за ней кто-то пристально наблюдает.
Она нажала кнопку звонка еще раз, потом еще раз и еще…
Подождав несколько минут, Кира достала мобильный и набрала номер.
- Здравствуй, мой милый, славный Ланселот… я свободна.
4
Ираида Брониславовна Каплан была очень осторожной женщиной: дверь без предварительной договоренности никому не открывала и в квартиру никого из посторонних не пускала.
Услышав звонок, она подошла к двери, прильнула к дверному глазку, разглядывая незнакомую женщину - что ей нужно?
Смотреть в глазок и угадывать, зачем приходил незваный гость, было у них с мужем своеобразным развлечением.
Муж умер, и интерес к незваным гостям у Ираиды Брониславовны пропал – позавчера она даже не открыла дверь родственнику мужа последней клиентки Иосифа Львовича – странно (по-американски) одетому, молодому человеку, разыскивающему говорящего попугая своего дяди.
Телефонный звонок «родственника» застал Ираиду Брониславовну на пике горя - Исю похоронили, суета вокруг похорон схлынула, и безутешная вдова осталась одна, наедине со своим горем.
Мужчина рассказал жалостливую историю о душевной ране заключенного (дядюшку вскоре после развода несправедливо обвинили и посадили в тюрьму), потерявшего кроме жены, имущества и свободы еще и пернатого друга - в этом месте вдова понимающе повздыхала и согласилась на встречу.
«- Ах, как нехорошо получилось, - опечалилась она, положив телефонную трубку на аппарат. – Надо было продать попугая родственнику хозяина. Хотя, кто знает, сколько бы он заплатил за Филю».
Ираида Брониславовна еще повздыхала, сочувствуя себе - до незнакомого человека ей не было никакого дела, и засобиралась в магазин.
Но на другое утро встречаться с «родственником» бывшего хозяина Фили она передумала – жизненный опыт подсказывал ей держаться подальше от «криминальных историй» - дверь она не открыла, а, глядя в глазок, сказала через закрытую дверь, что продала попугая хозяину юридической фирмы, где много лет служил ее ныне покойный муж.
Долго звонившая в дверь женщина ушла, Ираида Брониславовна посмотрелась в старинное зеркало в прихожей и, привычно похлопав тыльной стороной пальцев по подбородку, прошла в кабинет мужа. В кабинете она чувствовала себя не такой одинокой, села в любимое кресло Иси и, посмотрев на портрет Иосифа Львовича Каплан, висевший на стене, устало прикрыла глаза.
Вспомнился трагический день смерти мужа, визит Дмитрия Викторовича Юшкина и день самых похорон, оплаченных юридической фирмой и обставленных по высшему разряду.
…Едва Дмитрий Викторович Юшкин преступил порог квартиры супругов Каплан, он замер в прихожей, глядя мимо рыдающей хозяйки в открытые двери гостиной на круглую клетку с Красным попугаем ара. При виде пернатого красавца мысли его тут же устремились в будущее.
- Пиастры! Пиастры! – кричало скрипучим голосом пернатое создание, расхаживая по дну клетки, стоящей на круглом столике у окна.
- Что это? – не месту поинтересовался Дмитрий Викторович, забыв «приложиться к ручке» и выразить соболезнования вдове.
Ираида Брониславовна отвела взгляд от дорогого костюма гостя, прикидывая в уме его стоимость, и посмотрела в глубину квартиры.
- Ах, это, - небрежно махнула она пухлой ручкой, - подарок благодарной клиентки. Замучил меня совсем…
Капитан Флинт появился у Иосифа Львовича Каплан после выигранного бракоразводного процесса: большая часть имущества супругов досталась его клиентке (даже любимого попугая отсудили у любвеобильного мужа - отсудили назло). И вовремя: Георгия Рафаэловича Чатуряна в скорости посадили за махинации с недвижимостью, и Капитан Флинт из орудия мести превратился в докучливое, кричащее пернатое, требующее заботы и внимания.
Не растерявшись, клиентка в знак благодарности за символическую плату «продала» птичку своему адвокату и укатила на экзотические острова с тренером из фитнес-клуба.
От «покупки» Иосиф Львович пришел в восторг – птиц он обожал, но и в другой семье женская половина не была рада принять нового члена.
Ираида Брониславовна, не имея детей, самозабвенно любила персидского кота Маркиза, делиться «местом под солнцем» которому ужасно не хотелось. Кот проявлял немыслимую изобретательность в борьбе с «противником»: он выцарапывал из пластмассового держателя поилку – колбочка падала на пол, заливая водой дорогой ковер; упираясь в прутья передними лапами, сталкивал тяжелую клетку со столика, приводя пернатого обитателя клетки в неистовство и засыпая все тот же драгоценный ковер песком, объедками и птичьим пометом, не пытаясь, впрочем, достать лапой орущего попугая – острые когти и угрожающе загнутый клюв делали «птичку» почти хищником.
К возвращению хозяйки хитрый кот мирно дремал в спальне на любимом кресле, а ни в чем не повинному Капитану Флинту доставалось по первое число - проказник же, развалясь на мягкой подушке, блаженно улыбался, слушая музыку и ругань хозяйки. Капитан Флинт же при звуках музыки громко кричал, хлопал крыльями и стучал клювом по прутьям. Длинная персикового цвета шерсть кота вставала дыбом и в трепетной кошачьей душе зарождалась прямо, таки, «не человеческая» ненависть. «Недостойное поведение» еще больше накаляло страсти в доме Капланов.
Так распорядилась судьба, что после переселения попугая в новую семью, старый адвокат вскорости в одночасье скончался от инфаркта, и Капитану Флинту совсем не стало житья в доме Капланов…
- Продайте его мне! – предложил Дмитрий Викторович, порывисто хватая за руки опечаленную хозяйку.
Вдова растерянно похлопала покрасневшими от слез глазами и согласно кивнула. Невысокая, полненькая в свои шестьдесят с хвостиком Ираида Брониславовна не казалась старухой. Всегда нарядно одетая в свободное платье или костюм, с маникюром и прической, она тщательно следила за своей внешностью.
- Все они, Исенька, твои потенциальные клиенты, а чем богаче клиент и больше у него проблемы, тем нам лучше.
Дмитрий Викторович – потомок древнего дворянского рода и обладатель очень приличного состояния – не избежал ее трогательной «заботы», видя его неподдельный интерес к надоевшей птичке, почувствовала запах денег. Она с радостью избавились бы от орущего «подарка», отдав его (бесплатно!!!), но, зная равнодушное отношения Димочки к животным, заподозрила существование женщины.
5
Бурный роман Киры и Валентина продолжался уже почти два месяца.
Они встречались каждый день, выкраивая пару часов из своих рабочих графиков или проводили вместе ночи и наслаждались друг другом.
Он был сильный и нежный, (высокий, здоровый с литыми мускулами, квадратным подбородком и синими глазами) она жизнерадостная и трепетная (стройная, порывистая, с русыми волнистыми волосами и карими, лучистыми глазами).
Им было хорошо вместе, и они были влюблены…
Они не скрывали своих отношений (да и что скрывать, когда за Кирой постоянно ездила машина охраны), но и не выпячивали на показ: работа есть работа, а амурные дела должны уйти на второй план, только глаза их все время искали друг друга, а губы невольно улыбались своим мыслям.
Первые дни «неожиданно случившегося» романа Кира чувствовала себя неудобно: во-первых, потому что фактически она была еще замужем (хотя Анатолия этот факт не останавливал от походов налево), а во-вторых, для мужчины тридцать лет это совсем не то, что для женщины (еще и дети).
Их страстный роман вызывал у одних зависть, у других недовольство, у третьих ревность, но им было «наплевать» на мнение других – Кире уж точно.
Она не думала, что будет когда вернутся с моря дочери и родители – она просто наслаждалась своими чувствами: ОНА ЛЮБИМА! ОНА ЖЕЛАННА!
Еще в самом начале отношений они заключили почти шутливое соглашение: «никаких обязательств, никакого обмана, никаких отношений на стороне, и главное, никакой жестокости, боли и унижения»… Валентин с радостью согласился, и они скрепили договор «улетным» (по его словам) сексом, а потом, когда она пристроившись на его плече и нежными пальчиками ласкала его… уставшее и разгоряченное тело, сквозь растекающуюся по телу истому, подумал, что он совсем не знает свою «ненасытную и нежную (вот такое несовместимое сочетание) любовницу», потому что, за ее открытостью, сердечностью и чувственностью, скрывается много чего «очень непростого» и очень «личного», о котором рассказывать ему она не собирается… Например, почему сразу предупредила его, хоть и в шутливой форме (но глаза у нее при этом стали жесткими и ледяными, как у Снежной Королевы), что не потерпит в отношении себя никакой жестокости, унижения и специально причиненной ей боли… С чего бы это? Многие его «партнерши» любили, когда их шлепали по попке (его то ручищей) и трахали «по жестче» (его то внушительным мужским достоинством), но каждому нравится свое, и он старался быть нежным (с его то габаритами шкафа) и «не переходить границы дозволенного», хотя порой, забывая о своей «медвежьей силе», причинял ей боль (случайно), но тут же извинялся, видя ее закушенную губу или чувствуя «отрезвляющую боль» от впившиеся в него ногтей (не пушистой, белой кошечки, которая ласкала его тело нежными пальчиками и мурлыкала от удовольствия, а когтей яростной, дикой пантеры, решившей «поучить» забывшегося медведя), и всегда получал «прощение» в виде нежного поглаживания по щеке и такого же нежного поцелуя в губы… Ежедневный «многочасовой вечерний» и «одноразовый утренний» секс выматывал его получше любых тренировок (после тренировок он не получал столько удовольствия), расслаблял, он становился «сытым и довольным медведем-увальнем, а не грозным хозяином леса» и уже не так грозно распекал подчиненных, не так яростно гонял их на тренировках и (даже мысль такая никогда не приходила к нему в голову), стал заботиться о своей «Королеве» (его сто тридцать против ее шестидесяти): сам старался приготовить или привозил сытный ужин, чуть ли не силком заставлял есть такую же порцию, как у него, и радовался, когда она прибавляла килограмм, но она тут же спохватывалась и переходила на салатики, добавляя, под его строгим взглядом, и кусок мяса. Безусловно, как у всякого мужика, у него был и свой «тайный интерес» в этой заботе…
Она называла его Ланселот, и это ему нравилось – еще ни одна женщина не называла его «мой герой» и «милым, славным рыцарем»…
- Почему ты называешь меня Ланселотом? – спросил Валентин, сажая на колени свою возлюбленную.
- Ну, как же, - удивилась Кира его недогадливости, - ты появился тогда в квартире Павла, как странствующий рыцарь в помятых доспехах и окровавленной футболке…
- Нет, нет, футболку я переодел, - не согласился Валентин, пытаясь поцеловать Киру в шею.
- Я тебя запомнила в окровавленной футболке… - уточнила Кира, не очень-то сопротивляясь его поцелуям.
- Влюбилась ты в меня в окровавленной футболке, - настаивал Валентин и Кира сдалась:
- Ладно, ладно, признаюсь: ты мне понравился.
- Очень?
- Очень… не перебивай! Так вот, ты явился в квартиру, как рыцарь и всех нас спас от этого грабителя и не попросил награды. Ты мой герой - поэтому ты «милый, славный рыцарь Ланселот»!
- Ну, что я «славный» это понятно, а почему «милый»? – расплываясь в довольной улыбке, продолжал спрашивать посвященный в рыцари Ланселот.
- Потому что ты… - она нежно погладила его по щеке и так же нежно поцеловала в губы, - большой и глупый – несколько дней мне не звонил, а я ждала…
С ее неопытностью в сексе она давала ему много больше, чем опытные партнерши, умеющие быстро возбуждать, беспрекословно подчиняться и удовлетворять любыми способами, научила быть ласковым, а не грубым, настойчивым, а не жестким с партнершей, самому получать удовольствие от ласк (не только мужского достоинства)… они могли разговаривать о чем-нибудь, а ее пальчики «бродили» по его телу в поисках эрогенных зон, «чеша» за ушком, обводя соски, нежно «погружаясь» во все «дырочки» и наглаживая все «выпуклости»… А он, как развалившийся на спине и млеющий от почесываний котяра, подставлял брюшко (и не только) и просил «почесать» (и не только) посильнее и поэнергичнее... Наконец-то, в свои тридцать он «узнал», что женщина тоже человек! и хочет ласк и красивых слов до и после секса! и что тоже хочет получать удовольствие от близости с мужчиной! (а не так: грудь помял, соски пощипал, по попке похлопал – сунул-трах-трах-трах-(хорошо если так, а то просто - трах)-вынул – свое дело справил и на выход). В общем, он много интересного узнал о женщинах (например, что грудь не надо мять, как тесто, а сначала нежно, а потом энергично ласкать и слегка сжимать «беря в руки», что соски не надо щипать, а посасывать, и «дразнить» языком, и легко сжимать двумя пальцами – от этого женщины заводится и становятся страстными), а раньше он об этом совсем не задумывался…
6
Привычно откинувшись на спинку заднего сиденья, Дмитрий Викторович задумчиво смотрел в затемненное стекло машины, не замечая стремительно меняющегося городского пейзажа.
Пожилой мужчина устало повел затекшими плечами – жизненная энергия постепенно покидала стареющее тело. Из властного, холеного мужчины, он постепенно превращался в занудного старика. Чувствуя это, он старался держаться бодро, с прежней уверенностью и с еще большим высокомерием – пусть обсуждают его крутой нрав, несговорчивость, снобизм, главное, не допустить в чужие умы жалостливую мыслишку: «сдает, стареет…».
Лишь в машине, отгороженной от мира бронированной оболочкой, он мог позволить себе расслабиться и спокойно подумать, подумать о прошлом, о будущем, о настоящем… Подумать не о бизнесе, а о своей жизни, которая, в общем-то, подходила к концу: скоро шестьдесят лет… Конечно, он многого достиг: его маленькая империя насчитывала несколько фирм и предприятий, но это была лишь видимая часть доходного айсберга, позволяющая ему безбедно жить в сталинской высотке, носить на руке часы стоимостью пятьдесят тысяч долларов, иметь «рабочий» бронированный автомобиль. Но существовали еще и другие тайные, денежные источники… С его мнением считались не только в деловом мире, но и в более закрытом мирке коллекционеров и «ценителей прекрасного» - к тому же Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков был потомок дворянского рода, а это много значило в обществе с изменившимся менталитетом, хотя он не занимался меценатством и деньги «на ветер» не тратил. Кроме всего явного, он имел внушительный счет в Швейцарском банке, акции российских банков и лесозаготовительных предприятий, куда изредка ездил на собрания акционеров на представительском Роллс-Ройсе и в «парадных» часах за полмиллиона долларов.
Дмитрий Викторович оторвал взгляд от тонированного машинного стекла и посмотрел на сиденье рядом с собой – совсем недавно здесь сидела Кира Дмитриевна Чичерина…
Как поздно понял он, что детей должно быть много! Детей, а главное, внуков…
«- Где та ниточка, потянув за которую, можно управлять этой женщиной? Как, заставить ее принять мои правила и подчиниться моей воле? – в который уже раз спрашивал себя Дмитрий Викторович и не находил ответа. – Как было бы все просто, если бы она взяла миллион долларов отступного и не путалась бы у меня под ногами, раз и навсегда смирившись со своим положением. Сейчас же она стала неразрешимой проблемой с независимым характером и собственными, непонятными правилами и принципами. Ну, почему ей не хочется жить спокойно: она вечно влезает в какие-нибудь истории, обрекая тем самым себя и свое окружение на неприятности… Еще этот скоропалительный роман! Как она могла? Павел так ее любит! А Валентин тоже хорош – друг называется…
Узнав из отчета охраны, о том, что джип Валентина стоит у дачи Киры, Дмитрий Викторович не придал этому особого значения, но когда белый «Ягуар» несколько часов простоял у дома Валентина, он задумался, а услышав в машине тихий разговор водителя и охранника, обсуждавших последние «новости» (в том числе и роман Киры Дмитриевны), забеспокоился, обиделся за сына и целых три дня не звонил Кире (а та и не заметила монаршего гнева, полностью отдаваясь работе и новым отношениям).
Но после долгих размышлений, отбросив эмоции в сторону, Дмитрий Викторович пришел к выводу, что роман Киры и Валентина ему только на руку – занимаясь своими отношениями, она не сможет уделять много времени дочерям, и Викторию легче будет уговорить пожить у него в новом доме.
К тому же Павлом будет легче управлять – потеряв надежду вернуть Киру, он без сопротивления поедет в Германию на лечение.
И хорошо, что роман у Киры случился именно с Валентином – в отличии от нее, его всегда можно проконтролировать.
Совсем недавно, чтобы контролировать Киру, он хотел связать ее узами фиктивного, брака, запереть в своем загородном доме под надежной охраной и получить опеку над Викторией, но согласие она не дала. Теперь же, в связи с новыми отношениями, возможно, она станет сговорчивей. Эх, как было бы все просто, если бы она взяла миллион!
- Вы заметили, Дмитрий Викторович, какие счастливые глаза у Киры Дмитриевны? – нарушил его размышления неугомонный водитель. - Радуется, наверное…
- Ты о чем?
- Я говорю, радуется Кира Дмитриевна, - повысил голос Арсен и незаметно подмигнул личному телохранителю Юшкина – мол, о чем или о ком она думает при этом, мы обсудим отдельно. – Вы не знаете, когда ее дочки возвращаются от родственников?
- Недели через три, - нехотя ответил Дмитрий Викторович. - А тебе зачем это?
- Хотел в отпуск слетать, а теперь подожду.
- Арсен, не говори загадками.
- Так девчонки приедут, вы сразу новоселье в загородном доме затеете, а мне такое событие пропускать не хочется: будет о чем поговорить с красавицами-секретаршами, - хохотнул водитель и засиял белозубой улыбкой. – Вот вы с Пал Палычем уедите в Германию на лечение, тогда и я к родителям махну.
- Договоришься ты у меня! – рассердился «император» и пригрозил: – Если не прекратишь болтать и разносить сплетни по фирме, найму немого водителя.
Разговоры прекратились, в машине снова наступила тишина, но смутное чувство тревоги уже не покидало Дмитрия Викторовича.
Он достал мобильный телефон, набрал номер начальника своей службы безопасности (все его фирмы и предприятия охраняло агентство «Панцирь», принадлежащее его сыну) – ему непременно надо было узнать, чему же так «радуется» мать его внучки…
7
Частный госпиталь куда каждый день ездила Кира находился не далеко от Мытищ.
За высоким забором, высокими елями и зеленой листвой берез от любопытных глаз прятались трехэтажные санаторные здания, выкрашенные в пастельные тона. От зданий во все стороны лучами расходились широкие асфальтовые дорожки, просторные беседки давали убежище в жаркие дни, благоухали цветы на клумбах, разноцветные лавочки манили отдохнуть, но все это умиротворяющее великолепие носило оттенок грусти - госпиталь был построен на благотворительные средства для инвалидов всех войн – Павел Шубин и Дмитрий Викторович Юшкин были главными спонсорами. Здесь и находился сын Дмитрия Викторовича Павел, проходя лечение после автомобильной аварии.
Да, Кира была очень обижена и зла на Павлушу Шубина: молодого, амбициозного студента юрфака с серыми, стальными глазами за их расставание - это было и прошло, но старшая дочь Киры была и дочерью Павла, и это обстоятельство заставляло ее сдерживать свои эмоции и поддерживать дружеские отношения - больным нужны положительные эмоции, поэтому она старалась не расстраивать и не грузить Павла своими проблемами, а если уж рассказывала (все скрыть все равно, невозможно, при таком тесном общении с его окружением), то старалась это делать весело и оптимистично.
Кира принципиально не возила Павлу фрукты-овощи (редко что-то «домашнее»), давая возможность Дмитрию Викторовичу позаботиться о сыне, и сама с удовольствием уплетала киви и бананы навещая больного, не забывая при этом кормить тем же самым и Павла.
У Павла были хорошие прогнозы на выздоровление, но требовалась операция в Германии, а ехать он почему-то не хотел - его уговаривали все, все, кроме Киры - она не давала советы людям, предоставляя им свободу выбора.
«- Вот Паша решил все за меня и что из этого вышло? Ничего хорошего! - мысленно возражала она Дмитрию Викторовичу, уговаривающего ее повлиять на Павла. - Он уже большой мальчик и нечего над ним так трястись».
Кира прошла по территории госпиталя, любуясь цветами, вошла в двери небесно-голубого корпуса и поднялась на третий этаж. Из-за двери палаты Павла раздавались мужские голоса - мужчины разговаривали на повышенных тонах и Кира решила не мешать - мало ли проблем на работе и их надо решать.
Она осталась в холле, повернула кресло «лицом к окну» и удобно расположилась в нем, скинув туфли и вытянув ноги.
«- Следующий мой шопинг пройдет в спортивном магазине! Куплю две пары, нет, три пары кроссовок на все случаи жизни, - пообещала она себе и услышала голос Валентина Зайцева - заместителя Павла (своего страстного, сильно, мужественного и еще тысяча эпитетов какого… любовника). - С чего это ты так разошелся мой «милый, славный…»»
Она не успела договорить - дверь палаты распахнулась и на пороге появился Валентин в расстегнутом пиджаке и съехавшим на бок галстуке - Кира сильнее вжалась в кресло, не желая становиться свидетелем ссоры друзей.
- Это, ее решение и ты должен его уважать, - с трудом сдерживая раздражение, произнес Валентин, отстаивая свое право быть вместе с этой женщиной. - Ты не воспринимаешь ее всерьез, считая все той же наивной девчонкой, влюбленной в тебя без памяти, но время прошло, она изменилась и решает все сама, да и ты для нее теперь «незнакомый, взрослый мужик, зацикленный на своей болезни».
- Я ее му-ужчина, - приглушенный голос Павла еле слышался в холле, но Кира его слышала. - Про-осто от обиды она-а за-абыла это.
- Так скажи ей об этом, напомни и посмотри на ее реакцию, - стоя в дверях, Валентин пытался закончить неприятный разговор, - или уже, наконец, сделай что-нибудь.
- Нет, она меня про-остит и все вспо-омнит, - с полной уверенностью в своей правоте произнес Павел.
- Возможно, со временем она тебя и простит, но живет она настоящим, а не прошлым, пойми это.
- Я есть у нее и в на-астоящем!
- Есть, но в настоящем я ее мужчина! - закрывая дверь, произнес Валентин и быстро пересек холл, не замечая сидевшей в кресле Киры.
Выждав немного времени, Кира надела туфли и осторожно покинула госпиталь - сегодня у нее совсем не радостное настроение из-за их ссоры, но было приятно, что Валентин отстаивает ее право решать все самой.
Из машины она позвонила Павлу, «поболтала» о том, о сем, рассказала о новой квартире и подаренном Дмитрием Викторовичем попугае, поблагодарила за замечательный подарок, подробно расспросила его массаже, о процедурах, о том, что ему завтра привезти «вкусненького» – в общем, во всю старалась отвлечь, уболтать и поднять Павлу настроение, а отключившись, задумалась – его голос ей очень не понравился.
И она позвонила Инне Валерьевне, попросив ее проконтролировать состояние больного и, возможно, даже сделать укол успокоительного (о ссоре мужчин она умолчала – вдруг Инна Валерьевна больше не пустит Валентина к Павлу, и они так и не помирятся, а ссоры между друзьями она не хотела).
Профессорша согласилась – это она раньше возмущалась и спорила, и прямым текстом говорила Кире, чтобы та «не совала свой нос куда не следует и не указывала кому, что нужно делать на ее территории», а сейчас она убедилась в положительном влиянии «родственницы» на состояние больного и «про себя» удивлялась, как эти двое так тонко чувствуют друг друга (со стороны Киры уж точно – она даже по его молчанию в телефоне знала какое у него настроение и о чем он думает).
8 Вторник день ареста
Плавно покачиваясь в струящемся мареве раскаленного асфальта, молочно-белый «Ягуар» вез хозяйку навстречу неприятностям, если, конечно, разговор о разводе с почти уже бывшим мужем можно назвать простой неприятностью.
По мере того, как расстояние между Кирой и ее мужем сокращалось, она все больше нервничала, и машина постепенно замедляла и замедляла ход.
Не доезжая каких-нибудь пару километров до деревни Жабкино, где последнее время жил и работал ее «муж» Анатолий Евгеньевич Меркулов, готовя очередной коттедж к сдаче «под ключ», «Ягуар» съехал с дороги на обочину и замер напротив реденькой, березовой рощи.
На Киру напала такая апатия, что в пору было отказаться от встречи с Анатолием и повернуть назад.
Она словно стояла перед закрытой дверью, за которой грохотали и сверкали все на свете природные катаклизмы, а ей нужно было открыть эту дверь и шагнуть за порог. И никак не избежать этого рокового шага - неотложные дела и проблемы, когда-то обязательно закончатся, и она опять окажется перед этой закрытой дверью, которую все равно придется открыть…
«- Какого черта ты сюда поперлась? – недовольно проворчал Кирин внутренний голос. - Всю ночь колобродила, с утра в парикмахерской два часа проторчала, а потом сюда поперлась! Что тебе тут медом намазано?»
«- Документы о разводе Анатолию отдам, он их подпишет и все, я свободна, - оправдалась Кира».
«- Ага! – хмыкнул ее внутренний голос. – Мужа своего что ли не знаешь? Просто так он их никогда не подпишет – взамен что-нибудь обязательно потребует: твою машинку, например. Надо было брать с собой своего Ланселота – пусть бы поработал пугалом для своей королевы, или Сергея у Дмитрия Викторовича одолжила бы на пару часиков, а еще лучше взяла бы с собой обоих здоровяков – они же из одной шайки-лейки – вот тогда бы твой муженек быстро все подписал, особенно, если бы они перед его носом пистолетиками помахали».
Кира тут же согласилась со своим внутренним голосом: отдавать Леопольда ужасно не хотелось и, решив еще денек побыть замужней дамой, достала из бардачка небольшой, пластиковый контейнер с черносливом и миндальными орешками (любимые шоколадные конфеты вместе с потерянными килограммами были безжалостно удалены из ее новой жизни) и, отправляя по очереди в рот то одно, то другое, опустила спинку сиденья. Она устроилась на сиденье и прикрыла глаза.
- Подремлю полчасика и поеду обратно…
День выдался жарким.
Солнце раскаляло до бела все, к чему прикасались его обжигающие лучи. Раскаленный воздух со всех сторон обнимал низкий «Ягуар», стараясь проникнуть в прохладное кондиционерное нутро, но напрасно – окна были плотно закрыты и ни жара, ни шум не проникали в машину.
Природа жила собственной жизнью, обособленной от людской суеты и нескончаемых человеческих проблем. По ее расписанию было время дневного сна, и все подчинялось этому расписанию: ленивый, разомлевший от жары ветер едва шевелил дремлющие ветки деревьев, птицы примолкли в уснувших кронах, и лишь спрятавшиеся в высокой траве кузнечики, не подчиняясь установленному правилу, как оглашенные, стрекотали в звенящей обеденной тишине.
Им не было никакого дела до всеобщей сиесты, ни до перламутровой машины, одиноко стоящей на дороге, ни до сидящей в машине женщины, мирно дремавшей внутри машины.
Дремала Кира не больше получаса, а, проснувшись и вспомнив совет бабушки: «Не хочешь – не делай!», совсем повеселела.
«- Как хорошо, что можно в последний момент передумать! «Я слово дал – я и обратно взял!» - размышляла она, доставая из сумочки и засовывая в бардачок машины документы о разводе, подготовленные ее адвокатом. – И не надо подыскивать причину для оправдания, а не делать это потому, что просто не хочешь этого делать! Пусть считают меня капризной, сумасбродной – какое мне дело до их мнения! Тем более до мнения бывшего мужа. Ах, Лара, Лара! А вот от тебя я такой подлости не ожидала!»
Кира вздохнула – до сих пор она для себя не решила, какое из предательств (мужа или подруги) ее больше огорчало. Вспомнила, как выглядела Лариса: легкий загар, неброский макияж, красное платье с глубоким вырезом, подчеркивающее идеальную фигуру и соблазнительно обтягивающее высокую грудь, к тому же роскошные золотые локоны и зеленые глаза… Красавица! Какой мужчина не обернется в след такой прелестнице! Что уж говорить об Анатолии!
Это в школе Лариска была невысокой, тощей, рыжей девчонкой с веснушчатым лицом, жиденькими волосенками и плоской грудью, с которой никто (кроме Киры, жалевшей всех и каждого) не хотел дружить – характер у новенькой был замкнутый и драчливый. Прошло около двадцати лет, а характер у Ларисы, оказывается, так и не изменился: по-волчьи вцепилась прямо в горло, не пожалев ни свою лучшую подругу, ни свою крестницу…
Права поговорка: «Не делай добра – не получишь зла в ответ!».
- Все! Хватит о грустном! - Кира резко выпрямилась, прогоняя образ бывшей подруги. - К Анатолию я сегодня не поеду! Пошлю ему документы о разводе с курьером, как советовал сделать адвокат - он лучше знает, как надо избегать стрессов и лишних неприятностей.
Кира посмотрела на стоящую рядом клетку и решила проверить на сколько «подарок» Дмитрия Викторовича говорящий.
- Как думаешь, Филя, - обратилась она к попугаю, - стоит ли добровольно идти навстречу неприятностям? Или лучше отойти в сторонку и дать возможность неприятностям пройти мимо тебя?
- Торопиться не надо! – раздался скрипучий голос ее визави, и, покашляв, попугай философски добавил, почему-то женским голосом: - Жизнь так коротка и прекрасна, милый, что не стоит тратить ее на выяснение отношений.
Фраза была произнесена нараспев, с характерным женским любованием, и Кира представила себе бывшую хозяйку Капитана Флинта – холеную, избалованную дамочку (почему-то образ этой женщины походил на ее подругу Ларису).
Кира взяла из контейнера миндальный орешек и просунула его сквозь прутья клетки.
- Умница! Спасибо за совет, дорогой.
9
Кира завела машину и сонва пришла в восторг от едва слышной работы двигателя - ее прежняя фиолетовая «старушка» (доставшаяся от мужа) долго чихала и кашляла, прежде чем завестись и тронуться с места.
Неожиданно разогретый на солнце «Ягуар» подозрительно дернулся.
Ларион на заднем сиденье вскочил и зарычал, предупреждая хозяйку об опасности.
Подняв голову, Кира посмотрела по сторонам сквозь закрытые стекла машины, но ничего подозрительного не заметила – за окнами по-прежнему полыхала жара, и не видно было ни единого живого существа.
И все же, доверяя собачьему чутью, она вышла из «Ягуара» в обеденное пекло и открыла заднюю дверь, выпуская собаку из машины.
С громким лаем Ларион бросился вперед. Шерсть на его загривке вздыбилась, и он стал похож на рыжего белогривого льва.
Скоро пес успокоился и прочно уселся около машины, с интересом разглядывая что-то на дороге около переднего бампера «Ягуара», наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Угроза со стороны неизвестного «предмета» исчезла, хотя сам предмет все еще находился в поле зрения собаки.
- Если ты устроил эту котовасию из-за ежика – придется тебе съесть его вместе с колючками! – пригрозила Кира собаке, оглядываясь по сторонам в поисках палки, чтобы откатить «колючее препятствие» с дороги.
Но, сделав вперед несколько шагов, растерянно остановилась…
Прямо перед передними колесами машины, в пыли, лицом вниз, лежала женщина с длинными, черными волосами в голубом испачканном грязью сарафане с белыми цветочками и в одной желтой босоножке.
Именно босоножка в первую секунду привлекла внимание Киры – точно такую же пару ядовито-желтой «обувки» на широком маленьком каблуке года три назад подарил ей на день рождения Анатолий. Босоножки оказались ей велики и не подходили по цвету ни к одному из летних платьев, поэтому прочно заняли место на дачной антресоли.
Ядовито-желтый цвет босоножек тоже не гармонировал с голубым сарафаном в белый цветочек, но, видимо, у женщины были веские причины носить такое «убожество».
Женщина неподвижно лежала на обочине, ухватившись одной рукой за блестящий, хромированный бампер «Ягуара», другой рукой крепко прижимая к голове измятую, грязную тряпку непонятного цвета с бурыми пятнами.
«- Смывайся отсюда, пока тебя никто не видел! – в ужасе закричал внутренний голос Киры и стал нашептывать такие пророчества и перспективы, от которых у нее по спине побежали мурашки. – Хорошо отделаешься, если пойдешь по делу свидетелем, а если как обвиняемая… Зачем тебе ввязываться в это дело? Смывайся пока не поздно, блаженная!»
Если бы она его послушалась!!!
Но женщина застонала, и все предостережения внутреннего голоса тут же вылетели у Киры из головы.
Она присела на корточки и осторожно коснулась полного, веснушчатого плеча незнакомой женщины.
- Что с вами случилось и куда вас отвезти? Ой!
Пальцы, почувствовав влажную ткань сарафана, невольно отдернулись.
Повернув руку, Кира тупо смотрела на испачканные кровью пальцы, не желая верить в случившуюся трагедию.
- Неужели, это я ее сбила???
От страха голова Киры пошла кругом, в горле мгновенно пересохло, и сердце застучало прямо в желудке.
- «Спокойствие! Только спокойствие!» - зашептала она, вытирая о пыльную придорожную траву окровавленную руку. – Здесь надо разобраться… Не могла я ее сбить – машина уже давно стоит на обочине!!!
Ей захотелось очутиться отсюда, как можно дальше, чтобы не видеть распростертое на дороге безжизненное тело, чтобы не слышать хриплое дыхание незнакомой женщины…
Но кто же тогда поможет этой несчастной, если не она?!
- «Спокойствие! Только спокойствие!» - словно молитву, шептали Кирины побелевшие губы, и страх, не выдержав психической атаки, отступил.
Не смотря на тридцатиградусную жару, Киру знобило, будто она окунулась в ледяную прорубь. Ее холодные пальцы не ощущали безвольную податливость женского тела, липкую густоту крови, а делали свое дело: осторожно обтирали лицо женщины влажной салфеткой, бинтовали страшную рану на голове…
«Спокойствие! Только спокойствие!»
«- Вызывай сюда «Скорую помощь», а еще лучше полицию и пожарных – главное, не оставайся одна с глазу на глаз с неприятностями!»
Как всегда, внутренний голос подсказывал разумные решения, но поедет ли «Скорая помощь» в Подмосковье «на деревню к дедушке» и сколько времени потребуется ей на поиски этого места.
Оставалось только одно – самой везти пострадавшую женщину в Москву – это будет намного быстрее.
Но, посмотрев на неподвижное, полное тело, Кира с сомнением покачала головой – женщина была выше ее и гораздо крупнее.
«- Ты что надумала? – верещал от страха ее внутренний голос. – Сбрендила совсем?! Добренькой хочешь быть для всех? Сколько раз можно твердить: «Не делай добра – не получишь зла в ответ!» И зачем только ты послушалась свекровь: «Езжай, детка, поговори с Толиком!» Вот что получается, когда идешь на поводу у других людей! Брось эту женщину и побыстрее уезжай отсюда! Тебе что, своих проблем мало?»
Но Кира опять не послушалась внутреннего голоса.
Переставив клетку с попугаем на заднее сиденье, а клетку с Пончиком убрав в объемный багажник «Ягуара», она поправила клетчатый плед на пассажирском сиденье и попыталась усадить женщину в машину, но ничего не получилось – попробуйте поднять сто с лишним килограмм, когда в вас только шестьдесят!
Надо было срочно придумать что-то другое…
Неожиданно крутившийся около нее пес насторожился и с громким лаем понесся к дороге.
Кира испуганно обернулась.
По дороге в направлении Жабкино шел какой-то человек, и она бросилась к нему навстречу.
- Пожалуйста, помогите! – закричала она, пытаясь остановить проходящего мимо человека. - Женщине нужна помощь!
Молодой, упитанный брюнет, втиснутый в синие джинсы и джинсовую рубашку с коротким рукавом, с фотоаппаратом на шее шарахнулся от нее на другую сторону дороги, готовый в любую минуту броситься наутек.
10
Глядя вслед быстро удаляющемуся «Ягуару», Шурик Метелкин понуро стоял посреди дороги и уже не в первый раз за сегодняшний день проклинал Судьбу-злодейку, подсунувшую ему это простенькое на первый взгляд «дело».
Он злился на ужасную жару; на рыжую, лохматую собаку, до смерти напугавшую его; на русоволосую женщину с глазами гречишного меда, втянувшую его во что-то опасное и криминальное.
А случившееся на дороге происшествие было не просто несчастным случаем – «плавали – знаем!», криминальная подоплека его настолько явно бросалась в глаза, что не заметить уголовную статью мог только дилетант. Например, такой, как хозяйка молочно-белого перламутрового «Ягуара», за которой Шурик Метелкин следил уже третий день.
Специфика работы ежедневно сталкивала его с правонарушениями, прелюбодеяниями и гражданскими исками, но все это проходило где-то рядом, не затрагивая его чувств, а трагедия с женщиной захватила его врасплох, заставила содрогнуться перед людской жестокостью.
Он ругал себя за то, что, забыв о профессиональной выдержке, поддался любопытству, выскочил из раскаленной машины в тридцатиградусную жару и пошел по дороге. Пошел и, на свою беду, стал не просто наблюдателем, а участником, вернее даже соучастником, какого-то криминального, ну уж точно подсудного «дела». Ибо на месте преступления (Шурик знал это очень хорошо!) трогать ничего нельзя – надо срочно вызывать полицию и отойти в сторону, терпеливо дожидаясь приезда правоохранительных органов, а он трогал, помогал, оставлял следы и даже, дурак, назвал свое имя…
Бело-розовой перламутровой жемчужиной последний раз сверкнул «Ягуар» в лучах полуденного солнца и пропал, растворился среди серого асфальта дороги, будто и не было его вовсе.
Втиснув пальцы в узкие карманы джинсов, Шурик побрел к своей бежевой «копейке», цепляя носами кроссовок асфальт и с тоской вспоминая, как несколько дней назад, окрыленный доверием шефа и своими грандиозными планами, ехал на свое первое самостоятельное «дело».
…Старая бежевая «копейка» споро бежала по дороге, гордо везя в своем чреве только что «испеченного» сыщика.
- Только бы все получилось! Только бы получилось! – шептал Шурик, готовый в эту минуту молиться всем известным и неизвестным богам. – Тогда все увидят, что настоящий детектив не обязательно должен быть с накаченными мышцами и стальным блеском в глазах – ум в нашем деле важнее мускулов. Примером тому может служить Эркюль Пуаро – мы с ним так похожи… Но сколько я не твердил об этом, ребята со мной не соглашаются. Хорошо бы выполнить задание за сорок восемь часов…
И Шурик спешил, представляя, как послезавтра утром войдет в кабинет шефа и небрежно положит ему на стол законченное «дело».
«- Везет же некоторым, - позавидовал «сыщик», прислушиваясь к постороннему скрежету, появившемуся в машине и одновременно представляя себя за рулем сверкающего перламутром и хромом «Ягуара». – Откуда у этой бабы такая машина? Ясное дело – любовник осчастливил. Как его там… Юшкин ДВ, соваться к которому шеф категорически запретил. «Мне проблем на свою задницу не надо. Его охраняют такие крутые ребята, что церемониться с нами не будут!», - передразнил Шурик своего шефа. – Ну, что ж, если заниматься мужчиной нельзя - займемся женщиной! Это намного проще».
Но вопреки его ожиданиям, визит по адресу, записанному у него в блокноте, не принес результатов: в квартире гражданки Чичериной на звонки в домофон никто не отвечал и о новом «Ягуаре» во дворе никто слыхом не слыхивал.
Шурик покрутился во дворе и, не смиряясь с поражением, решил справиться об интересующей его женщине у соседей.
- Простите за беспокойство, - заискивающе заговорил он в домофон, держа открытый блокнот перед глазами. – У меня заказное письмо для вашей соседки – Киры Дмитриевны Чичериной. Я уже второй день сюда прихожу, а никто у них не отвечает.
- Так она с девчонками все лето на даче, - проинформировала разговорчивая соседка.
- А как бы с ней связаться? Письмо очень важное, заказное, - не растерялся «сыщик». – Может, у вас ее номер мобильного имеется?
- Имеется, - старушка достала из ящика тумбочки листочек с телефонами соседей, оставленный на всякий случай – такой, как это заказное письмо, и продиктовала номер.
Это было уже кое-что, но Шурик никак не мог придумать вескую причину для звонка – не мог же он напрямую выяснять у этой женщины, где она находится и как лучше за ней следить. Разве что снова соврать про заказное письмо… А почему бы и нет!
Он сел в машину, набрал записанный в блокноте номер и, когда ему ответили, повторил сказку про заказное письмо.
Женщина удивилась, помолчала и согласилась заехать на почту за письмом. Но ни в этот день, ни на следующий искомый «Ягуар» у почтового отделения так и не появлялся.
Благие намерения новоиспеченного сыщика раскрыть «дело» за сорок восемь часов, таяли с каждым движением секундной стрелки. И все же терпение Шурика было вознаграждено!
На третий день бессменного ожидания у почтового отделения, прямо перед носом горе-сыщика припарковалась низкая, обтекаемой формы иномарка.
Сердце Шурика ликовало – это был именно он, искомый призрак! С тремя «блатными» семерками на номере!
Очарованный машиной, Шурик с особым пристрастием разглядывал хозяйку иномарки, ожидая увидеть молодую длинноногую блондинку или жгучую брюнетку - женщину-вамп в сверкающей, бриллиантовой «упаковке», но из машины вышла обыкновенная женщина в шифоновом, цветастом платье ниже колен и сабо на высоких каблуках.
Да-а! Шурик был явно разочарован таким несоответствием своего воображения и реальности. Однако, разочарование не помешало ему выполнить свой профессиональный долг и следовать за «Ягуаром» до места назначения. Но когда вместо престижного загородного особняка они приехали на обыкновенную, крошечную дачку с шестисоточным участком, то разочарование Шурика сменилось унынием.
«- Как же так? – вопрошал он. - Ездить на такой шикарной машине на такую убогую дачку… Что-то здесь не так!»
11
Адреса ближайшей больницы Кира не знала и поэтому, на полной скорости вылетев на Кольцевую автостраду, помчалась до первого поста ДПС.
У поста она остановилась.
На ее настойчивые сигналы из стеклянного домика вышел недовольный лейтенант среднего роста и среднего возраста с намечающимся пивным брюшком и направился в ее сторону, с явным намерением наказать невежливого водителя.
- Старший лейтенант Миронов, - представился он и выставил вперед широкую, мозолистую ладонь. – Попрошу права и документики на машину.
Пока Кира суетливо рылась в сумке в поисках нужных бумаг – по опыту зная, что пререкаться с представителями правопорядка бесполезно (себе дороже), гаишник заглянул в машину и, увидев на переднем сиденье полулежащую пассажирку с забинтованной головой, насторожился.
- Так! Сбили! – констатировал он, и в глоссе его появились стальные нотки - ни одна тень сомнения не омрачила его уверенности в виновности водителя. - Рассказывайте, где и как это произошло!
- Да нет же! Я тут не причем! Эта женщина оказалась под колесами моей машины… - попыталась Кира восстановить справедливость и только тут осознала всю серьезность своего опрометчивого поступка – свидетелей «не наезда» у нее не было. Пойди теперь, докажи, что ты ни в чем не виновата!
Гаишник обойдя вокруг новенькой, блестящей иномарки, увидел на бампере кровавый отпечаток руки пострадавшей, и к стальным ноткам в его голосе добавился хищный блеск в глазах: «Уж теперь, голубушка, точно не отвертишься! Женщина за рулем – всемирная катастрофа!».
«- Что делать? – запаниковала Кира, глядя на посерьезневшее лицо лейтенанта Миронова».
Но к ее радости, и на беду гаишника, к посту ДПС подъехал бело-голубой расписной, полицейский «Мерседес».
Едва машина остановилась, Кира выскочила из «Ягуара» и бросилась за помощью к другому представителю правопорядка.
- Пожалуйста, вызовите «Скорую помощь»! – попросила она, склоняясь к открытому окну новенькой иномарки. - У меня в машине сбитая женщина… Я подобрала ее на дороге недалеко от Кольцевой и привезла в Москву…
Как ни странно, стриженный «под ежик» капитан, бросив мимолетный взгляд на хорошо одетую женщину и ее неповрежденный «Ягуар», поверил в эту неправдоподобную историю.
Через минуту они: впереди бело-голубой «Мерседес» со товарищами, за ним «Ягуар» с Кирой и пострадавшей и, замыкая эскорт, белые с синей полосой «Жигули», ведомые старшим лейтенантом Мироновым (гаишник не собирался так легко выпускать потенциальную «добычу» из своего поля зрения) - уже мчались по Кольцевой автостраде под требовательное завывание полицейских сирен на встречу со «Скорой помощью», вызванной по рации полицейским чином.
Встретившись со «Скорой помощью», машины остановились на обочине. Фельдшера из «Скорой» перегрузили пострадавшую женщину из одной машины в другую и, включив сирену, умчались в больницу.
Но на этом Кирины проблемы не закончились: под бдительной охраной все того же старшего лейтенанта Миронова ей пришлось возвращаться на пост дорожной инспекции, где он, старший лейтенант Миронов, усадив ее на жесткий неудобный стул, начал заполнять протокол происшествия.
Допрос велся с пристрастием и, когда пошел по третьему кругу, Кира не выдержала.
- Сколько можно спрашивать об одном и том же? Я уже все вам рассказала. У меня сегодня еще много дел – завтра у меня день рожденья! Надо купить продукты, вино, торт…
- С чем вас и поздравляю! Только вы, гражданочка, не возмущайтесь. Думаете, мне интересно заполнять эти бумажки? – гаишный лейтенант обиженно потряс исписанными листочками у Киры перед носом и с чувством вздохнул. – Вовсе даже не интересно! Но по инструкции положено…
- Ах, бросьте! – махнула рукой Кира и тоже с чувством вздохнула. - Все мы знаем эти инструкции, выполняем их, однако нарушаем, если нам это удобно.
Старший лейтенант осуждающе покачал головой и подвинул женщине бумагу и ручку.
- Пишите.
- Что?
- Все! Все, что произошло на дороге.
И пока Кира старательно излагала на бумаге свою версию случившегося, сотрудники ГИБДД, не обращая внимания на собачий лай, раздающийся из машины, осматривали, ощупывали иномарку и, недовольно качая головами, громко спорили, отстаивая каждый свою точку зрения.
Неизвестно сколько еще времени продолжалась бы эта волокита с допросом и осмотром машины, если бы на пост ДПС не приехал представитель Следственного комитета.
12
- Константин Александрович Федин – старший следователь, - представился всем высокий, худощавый мужчина в сером помятом костюме, окинув собравшихся в комнате людей равнодушным, усталым взглядом. Было видно, что дела, да и все люди на свете, надоели ему до чертиков, но работа есть работа и с этим ему приходилось мириться. – Сейчас мы с вами, гражданка, поедем на место происшествия. Следственная бригада из областной прокуратуры тоже выезжает на место… И чего вы ее в Москву потащили? Подмосковные следователи на месте разобрались бы в происшествии, а не я…
По его авторитетной версии выходило, что «дорожного инцидента», о котором столько времени с пеной у рта спорило все мужское «население» поста ДПС, вовсе и не было.
Виновницей произошедшего преступления была не машина гражданки Чичериной, вернее, не сама гражданка Чичерина-водитель, управляющая своей машиной, а кто-то другой, пока неизвестный, стукнувший несколько раз несчастную женщину по голове (очень возможно, что это сама гражданка Чичерина, не Чичерина-водитель, стукнувшая женщину по голове и, испугавшись содеянного, повезла ее в больницу). И теперь следственные органы будут искать этого «кого-то» (а возможно, уже нашли этого «кого-то»), а гражданка Чичерина-водитель (не сама лично гражданка Чичерина) автоматически переходила из разряда подозреваемых в разряд свидетелей.
- Слава Богу, что все разъяснилось! – облегченно вздохнула Кира и выразительно посмотрела на сидящего за письменным столом старшего лейтенанта Миронова. – А то некоторые здесь уже записали меня в преступники.
Гаишник хмыкнул и разочарованно закурил – а все так удачно складывалось: есть пострадавшая и есть виновница дорожно-транспортного происшествия.
- Женщина и девочка пока живы, но врачи ни за что не ручаются, - продолжал говорить следователь, глядя в огромное окно на бегущие мимо поста автомобили. Говорил он с отсутствующим видом, отвернувшись от людей, и непонятно было: то ли он размышляет вслух, то ли информирует подчиненных о произошедших событиях. – Жаль, если она умрет. Дети почему-то всегда оказываются крайними в родительских разборках…
Не понимая, о чем идет речь, Кира переглянулась со старшим лейтенантом Мироновым и пожала плечами – похоже, следователь был озабочен судьбой еще какой-то женщины с ребенком, но какой именно не уточнял.
- Поехали, - задумчиво произнес следователь, не двигаясь с места.
Это состояние «полного отсутствия при явном присутствии» Кире было хорошо знакомо – иногда задумавшись о своем, она выпадала из неинтересного разговора, чем часто вызывала нарекания свекрови. Маргарита Леонидовна рассерженно шипела ей в лицо справедливые замечания, не слушая Кириных извинений, и потом долго выговаривала Анатолию недовольство невесткой.
Вспомнив о свекрови, Кира опустила глаза в пол и тихонько вздохнула – свекровь всегда винила ее в ссорах с мужем, даже если Анатолий был на двести процентов неправ.
Что будет, когда она узнает об их разводе?
Пока Маргарита Леонидовна думает, что это очередная размолвка между ними, которую можно устранить обыкновенными разговорами и извинениями, поэтому и уговаривала Киру поехать к Анатолию мириться…
А Кира повезла на встречу документы о разводе!
Какой удар для ничего не подозревающей женщины!
Отношения со свекровью у них были вполне сносные – вежливо-воинствующие, но Киру они вполне устраивали: жили они далеко друг от друга и нечастые визиты Маргариты Леонидовны ее не напрягали, но они, как были чужими людьми, так и остались ими после стольких лет.
Кира пригладила растрепавшиеся волосы и тоже посмотрела в огромное окно на бегущие мимо автомобили - ей бы сейчас со своими проблемами разобраться, а она волнуется о свекрови. Ну, поругается Маргарита Леонидовна, пообвиняет ее, как всегда, во всех грехах и успокоится – многие пары расходятся и ничего, живут дальше…
Продолжая стоять у окна, следователь тщетно пытался сосредоточиться на работе, но собственные проблемы непомерным грузом давили на ссутулившиеся плечи.
Гаишный лейтенант Миронов сложил в папочку протокол и показания бывшей подозреваемой, а ныне свидетеля криминального происшествия, громко щелкнул угловыми резинками и выжидательно посмотрел на старшего по званию.
Вздрогнув от резкого звука резинок, Федин обернулся, окинул собравшихся такими же серыми и помятыми, как и его серый костюм, глазами и первым вышел из помещения ДПС.
Всю дорогу, чувствуя себя Иваном Сусаниным (полицейские машины следовали за ней по пятам), Кира переживала, что не найдет то место, где она остановилась в первый раз. Но страхи ее оказались напрасными: место она узнала сразу – на пыльной обочине четко отпечатался след шин «Ягуара» и в придорожной траве валялась скомканная испачканная кровью тряпка.
Машины остановились на довольно приличном расстоянии от места происшествия, и все полицейские чины вышли из машин, Киру же строго «попросили» оставаться в своей машине – ее следов на дороге и обочине и так было предостаточно.
Следствие пошло своим чередом: сотрудники следственных бригад совещались, суетились вокруг отпечатков шин, делали слепки всевозможных следов, фотографировали, измеряли, записывали, постепенно перемещаясь все дальше и дальше от дороги, и, в конце концов, все до одного скрылись в редкой, березовой роще.
Посидев немного в одиночестве и поскучав, Кира все же ослушалась строгого приказания и вышла из «Ягуара». Она выпустила из машины Лариона, поставила клетки с попугаем и Пончиком на зеленую травку подальше от дороги и, закрыв глаза, подставила лицо солнечным лучам, наслаждаясь тишиной и покоем.
Засидевшийся в машине пес радостно носился за бабочками по высокой, густой траве, пугая своим лаем сидящих на ближайших ветках птиц. Капитан Флинт, спрыгнув на дно клетки, пытался достать сквозь прутья понравившуюся травинку, а Пончик с наслаждением поедал только что сорванные хозяйкой свежие листья одуванчика, исходящие липким, молочным соком.
13
Разговором с начальником службы безопасности Дмитрий Викторович остался доволен: Иван Степанович Коробов – служака, все понимал с полуслова и не задавал лишних вопросов.
Коробов привык выполнять приказания – двадцать лет он честно отдал служению Родине, а потом пришло сокращение и получилось: «иди туда – не знаю куда, живи на то, не знаю на что». И, если бы не Павел Шубин, пригласивший его в свое охранное агентство «Панцирь» на хорошую зарплату, то он остался бы без работы, а так, жизнь вернулась в стабильное русло.
Костяком охранно-детективного агентства «Панцирь», одного из лучших на то время охранных агентств, оснащенного самой профессиональной техникой и отличной подготовительной базой, была хорошо сколоченная бригада служак и службистов, честных, неподкупных, принципиальных профессионалов. Основную же часть работников агентства составляли молодые ребята, отслужившие армию в десантных и спецвойсках, прошедшие специальную, серьезную подготовку на тренировочной базе под руководством профессионалов.
Недавно, Иван Степанович внес в список охраняемых сотрудников еще одну фамилию, сделал соответствующие распоряжения, и через пять минут дежурившая бригада на черном «Форде» ехала на встречу с объектом, а на огромном во всю стену экране в комнате слежения вспыхнула еще одна красная точка.
Сейчас просматривая вчерашний отчет о слежении за «объектом», начальник службы безопасности ахнул – за «объектом» следили еще две машины: одна машина три дня, вторая со вчерашнего вечера. К отчету прилагались данные по этим автомобилям, их хозяева нынешние и прежние, адреса, места работы и телефоны и тех и других и еще много чего. Бегло просмотрев другие отчеты, он наткнулся на ту же машину, но следившую уже за Дмитрием Викторовичем Юшкиным днем ранее, что делало ситуацию из ряда вон выходящей.
Было принято решение: «объекты» предупредить, охрану усилить, а в детективное агентство, в котором работал владелец «копейки», следившей за «охраняемым объектом», Коробов поедет сам.
И он поехал в агентство, всех построил, запугал, просмотрел, составил отчет, но имя заказчика так и не узнал – оплата была произведена наличными, а имя заказчицы скорее всего было вымышленное. Его же мнение было таково: раз Кире Дмитриевне предстоит развод, то скорее всего, детектива нанял муж, чтобы выяснить все обстоятельства и получить на руки доказательства неверности.
Он позвонил Дмитрию Викторовичу и обо всем доложил.
14
Дмитрий Викторович убрал телефон в карман, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза – вот еще одна проблема свалилась на его голову из-за Киры: теперь ее муж устроил за ней слежку. Что будет, когда он узнает про ее роман на стороне? Сама виновата! Какое ему до всего этого дело? Надо перестать о ней волноваться и спокойно подумать. Подумать о сыне, о внучке, о которой еще совсем недавно он ничего не знал.
Подумав о том, что «он ничего не знал» о внучке, Дмитрий Викторович поморщился – сам с собой он всегда был честен – и исправил словосочетание «не знал» на «не хотел знать».
Так уж сложилась его жизнь, что в двадцать пять, заканчивая учебу в институте и начиная осуществлять свою заветную мечту о собственном благополучии, он растерялся, узнав о беременности любимой женщины (надо сказать, на то время замужней женщины) и пустил ситуацию на самотек, побоявшись брать на себя ответственность и обременять себя семьей с маленьким ребенком. Он остался «другом семьи» и крестным отцом собственного сына, поздно осознав, как похож на него родившийся мальчик и как не хватает ему в его благополучной, распланированной на много лет вперед жизни человеческого тепла и семейного очага. Осознал так поздно, что в сорок, узнав о сходной ситуации, сложившейся у сына (даже уже зная, кто его настоящий отец, сын продолжал считать Дмитрия Викторовича лишь крестным отцом), он снова растерялся и посоветовал Павлу оставить все как есть. И сын согласился – их налаженная жизнь потекла дальше, не изменившись и не обременяя их лишними заботами.
Но теперь, в шестьдесят все изменилось…
Узнав, что такое полное одиночество, он испугался и захотел получить все сразу: большую, счастливую семью с детьми и внуками за большим круглым столом в собственном, загородном доме, и любовь детей и внуков, и их уважение, и доверие, и искреннюю любовь и благодарность.
Для этого надо было совершить невозможное: признать свои ошибки. Признать и покаяться! Но как тяжело такому человеку, как он, признавать, что когда-то ошибся! Ошибся дважды! Первый раз, когда отказался от собственного сына, позволив ему носить другую фамилию и считать другого человека родным отцом; второй раз, когда отказался от внучки и убедил сына сделать тоже самое.
Теперь Судьба мстила ему за трусость и беспечность: сын отказался носить его фамилию и древний род Юшкиных стоял на грани исчезновения, вся надежда была на внучку – девушку еще не сформировавшуюся, к тому же еще не знавшую о его существовании. И Дмитрий Викторович попытался исправить ситуацию, сознавая, как мало времени осталось на новую, счастливую жизнь!
Если бы он понял это раньше!
А теперь ему придется убеждать и ублажать мать внучки и саму внучку, завоевывать их любовь, ибо без любви обеих не получится настоящей семьи, о которой он теперь так страстно мечтал.
Если одну, как женщину разумную и добрую, еще можно убедить и кое-как упросить, то со второй придется трудновато: взывать к разуму и сердцу в этом случае бесполезно – молодежь сейчас не так воспитана и не питает уважение к пожилым людям только потому, что у них больше жизненного опыта. Молодым «глубоко наплевать» и на опыт, и на советы старших – сейчас их волнует только одно: деньги!
Этого и боялся Дмитрий Викторович больше всего, наглядевшись на скучающую, пресытившуюся, бездельничающую «золотую молодежь», балующуюся алкоголем и пристрастившуюся к наркотикам, хотя понимал, что дорогими подарками можно быстро завоевать любовь и внучки, и ее матери. Но он не хотел быть для них денежным мешком с прорехой, из которого черпают пригоршнями золотые монеты. Нет! Такой любви ему не надо!
Конечно, теперь он не откажется от внучки: оплатит ее учебу в институте, купит квартиру и машину, выгодно выдаст ее замуж за сына владельца крупного банка, обеспечив солидным приданным, но кроме благодарности ему хотелось бы получить за все это искреннюю любовь близкого человека.
Для этого он готов был на все!
15
Ираида Брониславовна поставила на плиту большую кастрюлю с водой и спохватилась – после смерти мужа приходилось готовить только для себя одной и большая кастрюля ей теперь совсем ни к чему.
- Вот, как одиноко мне без тебя, Ися, - обратилась она к умершему мужу, поднимая глаза к потолку. – Не сердись, дорогой, но я пригласила пожить со мной свою племянницу. Мне всегда было не понятно и обидно твое раздражение при ее визитах. Поверь мне, дорогой, Мариночка душевная и ласковая девочка, и то странное завещание, которое ты заставил меня подписать, следует забрать у нотариуса и разорвать на мелкие кусочки. Я решила переписать его и оставить все наше с тобой имущество своей сестре Софочке и своей племяннице Мариночке.
Разговаривая вслух в таком ключе, она поменяла кастрюлю на меньшую, порезала овощи, положила их в кипящую воду и, убавив газ, устроилась в гостиной перед телевизором. После смерти мужа телевизор стал ее единственным развлечением.
Звонок в дверь прервал просмотр сериала на самом интересном месте, но Ираида Брониславовна все же оторвалась от телевизора и подошла к двери.
Недовольно посмотрев в глазок, она удивилась, увидев человека за дверью, но открыла замок, распахнула дверь и приветливо улыбнулась гостю…
В следующее мгновение неизвестно откуда взявшаяся боль брызнула в глаза улыбающейся женщины, перехватила горло, перекрывая доступ воздуха в легкие.
Ираида Брониславовна судорожно вздохнула, вздохнула второй раз, но облегчение не наступило. Голова ее закружилась, тело ее обмякло, налилось свинцовой тяжестью и стало медленно по стенке оседать на пол.
Еще несколько секунд на грани сознания Ираида Брониславовна слышала металлический лязг дверного замка, осторожные шаги по коридору, приглушенный злой голос… и сознание померкло.
Душа пожилой женщины встрепенулась, пытаясь вырваться из бренного тела, заполненного мраком и удушающим запахом газа, потянулась вверх…
Там высоко в небе было просторно и радостно!
16
Долго жала Кира на дверной звонок, но в квартире Ираиды Брониславовны по-прежнему было тихо.
Посмотрев на подаренные часы – стрелки точнейшего, швейцарского механизма показывали без четверти шесть, Кира обреченно вздохнула и сделала несколько шагов к лифту от чужой двери: завтра снова придется приезжать сюда еще раз, а так не хотелось в свой день рождения тратить время на утомительную поездку и думать о ком-то другом кроме себя, дорогой и любимой.
«- Ну, ты даешь, старуха! – возмутился внутренний голос хозяйской недогадливости. – В сумочке у тебя что? Ключи от квартиры!!! «Это же элементарно, Ватсон!» Открой ими дверь, напиши хозяйке записку с извинениями и объяснениями, положи ее в квартире на видное место вместе с ключами и захлопни эту чертову дверь! И ты свободна, как вольный ветер – завтра не придется тащиться с дачи в Москву и можно будет, наконец, выспаться в свое удовольствие!».
…Внутренний голос возник в Кирином подсознании уже давно, в тот самый миг, когда она ясно поняла, что жизнь ее кончилась Весь этот день и весь вечер она еще на что-то надеялась, запрещая себе думать о плохом, а вот теперь все – воздушный замок ее любви рухнул, погребая по обломками наивную дурочку, посмевшую поверить в счастье… Вот в этой безжизненной пустоте и возник в Кириной голове голос ворчливого ироничного гнома её утерянной игрушки – ее ангел хранитель позаботился о ней: заговорил, заставил очнуться, выбраться из темноты одиночества, принять жестокую реальность, пережить предательство любимого человека и жить дальше…
Это уже потом (после настоятельных советов заинтересованного лица) у неё появилось навязчивое желание отомстить Павлу Шубину за обман и предательство и тем самым залечить свою уязвлённую гордость.
Мысль оставить ключи Ираиды Брониславовны в ее же квартире, показалась Кире здравой, и она тут же приступила к ее воплощению, достала из сумки листок бумаги, на котором был написан список продуктов ко дню рождения, написала на обратной стороне извинения и достала злополучную связку ключей.
Первый, верхний замок на чужой двери открылся довольно быстро, а со вторым Кире пришлось повозиться.
Пока она, присев на корточки и самозабвенно пыхтя, осваивала новую для себя профессию взломщика, на лестнице раздались громкие, торопливые шаги: вверх дружно бежали несколько человек.
Застрявший ключ в нижнем замке, наконец, сжалился над женскими стараниями, повернулся, и второй замок с тихим щелчком открылся – путь в квартиру Ираиды Брониславовны Каплан был свободен.
Но, прежде чем, Кира поднялась с корточек и взялась за ручку двери, сзади на нее навалились какие-то мужики, больно заломили руки за спину и ткнули головой прямо в железную дверь злополучной квартиры, в которую она так долго и безуспешно пыталась попасть.
«- Только не падай в обморок! – умоляюще закричал ее внутренний голос. – Часы подаренные расколотишь! Хотя, если это грабители, то пусть им лучше достаются поврежденные трофеи – может, тогда они на них и не позарятся».
Дверь соседской квартиры широко распахнулась и на пороге появилась необъятных размеров женщина в ситцевом халате и растоптанных домашних тапках.
- Ага! Попалась воровка! – радостно заголосила женщина противным фальцетом. – А еще прилично одетая женщина! Вовремя вы, товарищи полицейские, ее сцапали!
- Спокойно, гражданочка! – раздался басовитый, мужской голос, и Кира начала понимать, в чьих руках и почему оказалась. – Спасибо, вам за бдительность, гражданочка! Сейчас во всем разберемся.
Чуть не закричав «Ура!» от радости, что напали на нее не грабители, а родная полиция, Кира попыталась освободиться, но два полицейских крепко держали ее за руки, не давая возможности пошевелиться.
- Потише, гражданочка, не рыпайтесь! – снова раздался невидимый начальственный голос, и Кира затихла. – Зачем это вы, дамочка, пытались проникнуть в чужую квартиру?
Объясняться в положении «попой к верху» с заломленными за спину руками Кире не хотелось, и она громко прохрипела:
- Требую адвоката!
- Ага! – обрадовался все тот же голос сзади. – Человек бывалый, знает, что просить.
- Нет! – упрямо замотала Кира головой, упертой в стену (к тому времени полицейские оттащили ее от железной двери и приткнули головой в стену). – Не прошу, а требую!
- Так, – посерьезнел басовитый, мужской голос. – Еще в обезьянник не посадили, а она уже права качает. Ну, погоди, дорогуша…
- Иваныч, - перебил поток недовольства молодой полицейский, держащий «подозреваемую» за руку. – Что-то не похожа она на воровку. Ты глянь, какие у нее часики на руке. Мы с Петром уже пять минут ими любуемся! Эй, дамочка, брюлики настоящие или как?
- Настоящие, - тут же ответила Кира, чувствуя, как слабеет полицейская хватка. – Часы мне вчера подарили ко дню рождения – в моей сумочке футляр и паспорт от часов. И не воровка я вовсе, а в гости к Ираиде Брониславовне пришла. Только она почему-то мне дверь не открывала, вот я и решила воспользоваться своими ключами… У меня ключи от квартиры есть!
Старший наряда поднял с пола валявшиеся на площадке ключи и дамскую сумочку и, устроившись на подоконнике, стал вытряхивать из сумочки все ее содержимое прямо на облупившиеся доски.
Внимательно изучив паспорт «дамочки», водительские права и для порядка заглянув в футляр от часов, он отложил в сторону портмоне с документами и повернулся к подозреваемой.
- Значит, так, гражданка Чичерина Кира Дмитриевна, как я понял из вашего рассказа: дверь вам не открыли, и вы решили войти в чужую квартиру без приглашения?
- Ну да, - понуро согласилась Кира, начиная понимать все безумство своей авантюрной затеи, подсказанной внутренним голосом.
- Ладно, ребята, веди ее сюда. А ключики от квартиры у вас откуда?
Ей позволили встать ровно и даже отпустили руки, но профессионально отрезав путь к лестнице.
Морщась от боли и потирая запястья, Кира рассказала от кого получила ключи от квартиры Ираиды Брониславовны и почему оказалась у дверей квартиры Каплан, благоразумно умолчав о том, что сама лично не знакома с хозяйкой.
17
Припарковав старенькую «копейку» недалеко от дома, в который вошла «гражданка Ч», Шурик Метелкин приготовился к долгому ожиданию, но не прошло и десяти минут, как к подъезду подкатили полицейские «Жигули». Из них шустро выскочили бравые ребята с автоматами наперевес и скрылись в том же подъезде, что и его «объект наблюдения».
Черный джип Ковбоя крадучись выехал со двора, и Шурик обрадовался:
- Конкурент смылся, не выдержав конкуренции! – усмехнулся он получившейся тавтологии. - Видно, у него нелады с ментами… А вот мне ментов бояться нечего – я чист перед законом.
Не спеша, он сделал несколько снимков дома, подъезда, полицейской машины – так, на всякий случай…
Так же, как ранее сделал снимки приехавших на место «преступления» около деревни Жабкино полицейских машин. Тогда на дороге упустив «объект наблюдения», Шурик сел в машину, написал отчет и, повернув обратно к Москве, неожиданно столкнулся с вереницей машин, во главе которой был искомый «Ягуар» - вот то-то радости ему было!
Шурик отложил фотоаппарат в сторону, закинул руки за голову и прикрыл глаза.
Возможно, он приложит все эти снимки к своему отчету – пусть посмотрит «заказчик» в каких экстремальных условиях ему приходиться работать, а возможно, и не приложит – он еще это не решил…
Неожиданно подъездная дверь распахнулась, и из подъезда вывалился полицейский наряд, а между ними!!!
Шурик подпрыгнул на сиденье и замер с открытым ртом, не веря собственным глазам. Рука профессионала сама потянулась за фотоаппаратом, вскинула его к глазам и несколько раз нажала кнопку.
Вот это была настоящая сенсация!
«Гражданка Ч» арестована полицией!
Она явно замешана в криминале!
Иначе, зачем же ее арестовывать?!
А он то думал, что его первое самостоятельное дело совсем простенькое и связано с банальной изменой!
Ничего подобного!
Шурик Метелкин не ожидал такого резкого поворота событий и немного растерялся, но справился с волнением и вновь, теперь уже выбирая удобный ракурс, защелкал кнопкой фотоаппарата, запечатляя на пленке растерянное лицо «объекта», суровые лица полицейских и номер машины, увозивший «объект» его наблюдения в неизвестном направлении.
Проследив полицейскую машину до самого отделения полиции, Шурик успел снять, как полицейские с автоматами вытаскивали «гражданку Ч» в наручниках из машины и вводили в отделение.
Вот это сенсационные снимочки!
Хотя, честно говоря, его положение с арестом «гражданки Ч» только ухудшится: если ее задержит полиция, то задание свое он уж точно не выполнит – компрометирующих снимков «гражданки Ч» в деле так и не появилось. Все его снимки сплошная чепуха: ну, встретились люди, но с ними было еще полно народу: телохранитель, водитель и какая-то девица со всклокоченными волосами (ни о каком интиме речи быть не могло); ну, подыскивает «гражданка Ч» себе новую квартиру - это тоже ни о чем таком «криминальном» не говорит (может, она просто меняет свою квартиру на большую); ну, арестовала ее полиция – все это общие сведения. Нужны были конкретные снимки, подтверждающие факт измены «гражданки Ч»: страстный поцелуй, или еще лучше тайная встреча в гостинице, или, как верх неоспоримого доказательства, постельная сцена на съемной квартире.
Что теперь ему делать после ареста «гражданки Ч»?
Шурик вздохнул и взял в руки блокнот с недописанным отчетом.
18
Старший следователь Константин Александрович Федин сидел в своем кабинете в Следственном Комитете и рисовал «цветочки».
Если бы кто-нибудь из сотрудников в это время заглянул ему через плечо, то подумал бы, что он отлынивает от работы.
И был бы не прав!
Нарисованные «цветочки» были непосредственно связаны с расследованием, хотя на листах и «расцветали» невиданные цветы. Вернее, это были не цветы, а некие схемы преступлений, но схемы эти, по необъяснимым причинам, неизменно носили ботанический уклон.
Сердцевиной-кружочком необычной «ромашки» была избитая потерпевшая женщина, находившаяся в больнице в критическом состоянии. Ни имени, ни фамилии ее Федин пока не знал и поэтому поставил в кружочке три знака вопроса. Вокруг сердцевины в длинных тонких лепестках располагались вопросы: «Кто», «Когда», «Почему оказалась», «С кем встретилась», «Была ли эта встреча запланирована», «За что ударили» и последний дважды подчеркнутый «Кому выгодно».
Дело осложнялось тем, что никаких документов при себе пострадавшая женщина не имела – если она просто вышла погулять по лесу (в ее положении это полезно), то должна была иметь при себе сумку или пакет с бутылочкой воды, но ничего этого ни при ней, в роще, из которой она вышла на дорогу, они не нашли. Значит, пострадавшая пришла в лес не на прогулку, а с какой-то определенной целью. С какой? Возможно, встретиться с кем-то и недолго поговорить. Тогда она должна была жить совсем близко от места преступления, например, в деревне Жабкино.
Возможно, к вечеру областные следователи установят личность пострадавшей и, возможно даже, заберут у него это дело. Ему сейчас не до новых расследований – со своими бы делами разобраться.
Он не имел в виду дела, которые у него в производстве - с ними он как-нибудь справится, а вот что ему делать с семейными проблемами…
С женой Антониной они жили душа в душу уже десять лет, но детей у них не было…
Если быть точным, два первых ребенка умерли: девочка прожила всего три дня, мальчик родился мертвым. Теперь жена снова лежала в роддоме на сохранении, но вероятность трагического исхода родов была почти стопроцентная.
Оставшийся положительный процент таял с каждым днем.
Молодой врач в откровенной беседе так прямо его предупредил об этом.
- Сердечко у ребенка слабое, да и сопутствующих болезней будет целый букет. Зачем вы решились оставлять ребенка?
- Жена очень хочет ребенка.
- Но, вы то, здравомыслящий человек. Неужели нельзя было ее убедить, повлиять как-нибудь… Тем более, что это у вас уже не первый случай.
- Вы знаете, доктор, что такое мания или идея фикс?
- Знаю, конечно… Но причем здесь мания?
- Моя Тоня с детства мечтает о семье с детишками. Понимаете, с детишками! Она даже не может себе представить семью без детей. Поэтому и в Педагогический институт пошла, чтобы с маленькими детишками работать.
- Если она не может родить здорового ребенка, то всегда можно найти выход: например, усыновить ребенка.
- Нет, не хочет она усыновлять. Говорит: «Чужих детей у меня полный класс. Хотя бы одного, но рожу своего».
- Так часто бывает: чего человек страстно желает – обычно не получает. Ну, не дано вашей жене родить здорового ребёнка. Понимаете – не дано. Не может она выносить ребенка до нужного срока.
- Но я читал, что за границей выживают дети и в двадцать четыре недели.
- И что? – скривился молодой врач, вытаскивая пачку дешевых сигарет. – И что из этого? Вы знаете статистику смертности и болезней таких детей?
- Нет, - честно сознался Федин, все же надеясь, что у его ребенка по сравнению с этими детьми больше шансов выжить.
- Дети рождаются около семисот грамм - семьсот!!! – вместо положенных трех килограммов, то есть почти в пять раз ниже нормы. – Врач закурил и, немного успокоившись, продолжил: - Внутренние органы у таких детей еще не способны функционировать самостоятельно, кровеносные сосуды слишком хрупкие, отсюда частые кровоизлияния - в основном, кровоизлияния мозга, вот вам и церебральный паралич. Половина выживших детей в той или иной степени страдают этим неизлечимым заболеванием. Прибавьте сюда глухоту, немоту, проблемы с глазами, легкими – такие дети порой не могут самостоятельно дышать, и на всю жизнь прикованы к кислородному аппарату. Так что для этих детей выжить – не значит жить полноценной жизнью. Это дети-инвалиды. Конечно, двадцать восемь недель, это не двадцать четыре, но это не тридцать две и уж тем более не сорок недель. Удивляюсь, как это вашей жене с ее сердцем и проблемами с маткой врачи рожать позволяют!
- А они и не позволяют. Она первый раз идет на прием к врачу, когда ребенок начинает шевелиться.
- Ну, вы даете, граждане!
- Доктор, поймите ее… и пожалейте.
- Да она себя погубит! Такие перегрузки болезненному организму!
- Вот об этом я и прошу – держите меня в курсе событий. И если что… сообщите сначала мне.
Последние дни Федин жил, как на вулкане, вздрагивая от каждого телефонного звонка, как истеричная барышня, и с трудом вырываясь с работы в роддом к жене, в котором она лежала на сохранении.
Вызов на очередное «дело» стал для Федина спасением от невеселых, пессимистических мыслей.
Он смахнул листочек с «ромашкой» и лепестками-вопросами в ящик письменного стола и поднялся – еще на два-три часа можно отключиться от надвигающейся трагедии и думать только о работе.
19
В «обезьянник» Киру не посадили.
С жалостью посмотрев на ее нарядный, шелковый костюм и поблескивающие на руке часы, лейтенант «вошел в положение» богатой дамочки и приказал напарнику:
- Веди ка ты, Петро, задержанную в кабинет от греха подальше, и сам с ней останься. Все равно ее скоро следователь на допрос вызовет, а мне надо протокол задержания оформить.
Устроившись на жестких стульях в небольшом бедно обставленном кабинете, молоденький полицейский и задержанная молча смотрели друг на друга.
О том, что она опять «вляпалась» в какую-то криминальную историю, Кира поняла еще в полицейской машине: старший наряда черноусый лейтенант давал четкие инструкции, оставленному напарнику:
- Дождешься «Скорую помощь» и следственную бригаду.
Не трудно было сложить два и два и получить картину преступления: она пыталась проникнуть в квартиру, где пахло газом плюс следственная бригада и «Скорая помощь» - с Ираидой Брониславовной Каплан что-то случилось, и виновницей случившегося считают, конечно же, ее.
«- Из огня да в полымя! – ругая себя за сговорчивый характер, отстраненно подумала Кира, стараясь не двигаться на старом, занозистом стуле, боясь испортить зацепками дорогой костюм. – Хотела, как лучше, а получилось… Почему со мной всегда так происходит: стараешься кому-то угодить, суетишься, жертвуешь своим временем, а выходит кругом виновата?! Никто не ценит твои старания! «Не делай добра – не получишь зла в ответ!» Может, не стоит соваться со своей помощью, отвернуться от нуждающегося, пройти мимо или отойти в сторону и посмотреть, что будет дальше – ведь так спокойнее и безопаснее… Но будет ли мне самой лучше от сознания собственной черствости и равнодушия? Скорее, нет – совесть заест, загложет и останется пустая, мертвая оболочка…»
Кира вздохнула и посмотрела на молоденького полицейского.
- Ираида Брониславовна, которой я должна была передать ключи… Она что? Умерла? – осторожно поинтересовалась она, сжимая между коленей холодеющие пальцы, и, не дождавшись ответа представителя органов правопорядка, продолжила: - И наша доблестная полиция тут же нашла козла отпущения? В данном конкретном случае - козу. Но вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что я причастна к этому преступлению…
И она продолжила разглагольствовать на эту тему, не в силах выносить тишину неизвестности, пока не сообразила, что ее молодой страж смотрит не на нее, а поверх ее головы на дверь кабинета.
Кира замолчала и обернулась.
В дверях кабинета стоял полицейский чин в погонах, загораживая своей фигурой людей в штатском, маячивших в коридоре, и с иронической гримасой слушал ее «женские излияния».
- Очень интересная теория относительно козы… - недовольно произнес полицейский чин и, величественно кивнув вставшему по стойке «смирно» молоденькому «стражнику», продолжил: – Правда, далеко от истины.
- С этим я согласна.
- С чем? – не понял майор и обернулся на полпути к письменному столу.
- С тем, что правда далека от истины…
Философствовать майор не любил и поддерживать разговор с этой богатой дамочкой не стал (стоя в дверях, он успел оценить и дорогой костюм, и кожаные туфли, и золотые часы с кулоном, сверкающие завораживающим бриллиантовым блеском) – ее дело отвечать на вопросы, а не разглагольствовать на отвлеченные темы.
Он, как и все мужчины, не понимал, что «женская болтовня» и наигранная бравада это всего лишь попытка скрыть свой страх перед нависшими над ней несправедливыми обвинениями.
Кира точно знала, что ничего предосудительного, а уж тем более криминального не совершала! Но все равно было страшно…
А вдруг не разберутся?! Вдруг не поверят и не отпустят!
От этой мысли Кире стало еще страшнее – она сжала кулаки, сжала зубы, и когда в кабинет вошли черноусый лейтенант, арестовавший ее, и несколько человек в штатском, Кира сидела на стуле с застывшей гримасой настоящего преступника. Если у черноусого лейтенанта и были сомнения на ее счет, то, взглянув на ее лицо сейчас, он раздосадовано крякнул:
- Минутой раньше, и мы взяли бы дамочку на месте преступления!
Майор вскинул густые брови и удивленно посмотрел на расстроившегося подчиненного. А тот, пользуясь всеобщим вниманием, начал излагать свою «правду» случившегося, строго придерживаясь фактов, против которых Кира пыталась возражать, вскакивая со стула и размахивая руками, насколько, конечно, позволяли наручники.
Главное, ей удалось улучить момент и вставить про женщину с полосатой сумкой и про мужчину с рогами – возможных подозреваемых в этом «деле», о которых черноусый лейтенант предпочел благоразумно умолчать.
И как оказалось, правильно делал.
Как только собравшиеся «начальники» услышали о рогатом мужчине, они дружно повернули головы в ее сторону, и на их лицах читался один и тот же приговор: «В деревню, к тетке! В глушь! В Саратов!» - подальше от людей, в желтый дом за высоким забором и с решетками на окнах.
Но Кира не сдавалась – правда есть правда, вернее, истина, и никуда от нее не денешься!
- Допросите соседку Ираиды Брониславовны из квартиры рядом. Она подтвердит, что в квартиру Каплан я не входила, и что она тоже видела здоровенного мужчину в кожаной куртке и немецкой каске с маленькими рожками на голове и еще женщину с полосатой сумкой.
На мужчин в штатском Кира не обращала никакого внимания, разговаривая лишь с представителями закона в форме. Штатские существовали для нее, как фон, как необходимое приложение к допросу и процессуальной процедуре задержания.
И вдруг!
Машинально переведя взгляд с лица майора на высокого, худощавого мужчину в сером, помятом костюме с торчащими прядками волос на двух макушках, стоящего боком у письменного стола, Кира замерла…
Узнала…
И с радостным воплем вскочила со стула и бросилась на шею Константину Александровичу Федину – старшему следователю Следственного Комитета.
- Дорогой мой, Константин Александрович!!! Скажите им, что я ни в чем не виновата!!!
20
Всю дорогу до «Ягуара», оставленного у дома Ираиды Бронислввовны Каплан, Дмитрий Викторович, не замечая присутствия водителя и телохранителя (на то они и личные, чтобы их не замечать!) и не стесняясь в выражениях, отчитывал Киру, как маленькую повинившуюся девочку.
- Вечно вы попадаете в неприятности! Ну, разве так можно, Кира?! Неужели вы не знаете, что на месте преступления или несчастного случая ничего трогать нельзя! Зачем вы повезли эту несчастную женщину в больницу? Вызвали бы «Скорую помощь»…
- И спокойно наблюдали бы, как женщина истекает кровью, - обиженно закончила Кира и отвернулась к окну.
- Хорошо еще, что к себе домой вы эту женщину не повезли, а то вы это можете! – не обращая внимания на ее реплики, продолжил возмущаться «личный юрист» «гражданки Ч». – А с Ираидой Брониславовной вы что учудили? Надо же додуматься – полезть в чужую квартиру! А если бы она вас потом обвинила в воровстве? Что бы вы тогда стали делать? Всю жизнь выплачивать несуществующую украденную сумму?
Опустив глаза в пол, Кира молчала, сжимала-разжимала кулаки и молчала, сознавая, что заслуживает такой взбучки.
- Надо было позвонить мне, предупредить, что Ираида Брониславовна не открывает дверь. Мы бы сами разобрались с этим вопросом, выяснили, куда она могла уехать…
- На тот свет она бы уехала! – хохотнул водитель, доказывая, что внимательно слушает и даже участвует в обсуждении, и тут же прикрыл рот ладонью. – Простите, Дмитрий Викторович.
- Точно, Арсен, - поддакнула Кира и благодарно взглянула в зеркало заднего вида в черные, лукавые глаза кавказца. - К тому времени, как вы бы выяснили, что с ней случилось, и куда она могла уехать, Ираида Брониславовна превратилась бы в разложившийся труп.
- Кира! Как вы можете?!
- Но это же правда! Вы сами говорили следователю и майору, что только благодаря мне ваша знакомая дама осталась жива. А теперь что? Что теперь изменилось, Дмитрий Викторович? Я теперь уже не герой, а дура безмозглая?! Вот так всегда! Все только ругают! И никакой тебе благодарности!
- Надо было позвонить мне, - не сдавал своих позиций Дмитрий Викторович – он вообще не привык сдаваться и подчиняться. – Я бы сам разобрался.
- Я хотела избавить вас от лишних хлопот…
- Спасибо за заботу! Теперь я потеряю уйму времени, вникая в ваши дела и отвечая на вопросы следователей. За какие прегрешения послал мне Бог вас в наказание? – театрально вопрошал он, возведя руки к небу, вернее к белоснежному кожаному потолку салона.
- Наверное, за прошлые грехи, - съязвила Кира и хитро сощурила карие глаза. – Напомнить вам о них, Дмитрий Викторович?
- Да-а… Ну, ты и нахалка… - вдруг растерявшись и покосившись на навострившего уши водителя, покачал головой Дмитрий Викторович. – Стараешься, стараешься и никакой тебе благодарности.
- И не говорите, Дмитрий Викторович! Ходишь, ходишь в школу, а тут бац - вторая смена, – засмеялась Кира (Арсен и Сергей прыснули в кулаки, оценивая юмор) и, взяв его под руку, прижалась щекой к его плечу. – Ну, не сердитесь! Я все осознала. Честное слово осознала! Только я не могу вам обещать, что впредь не буду поступать так же… И еще! – она вздохнула и нежно пожала руку «личного ангела-хранителя». - Я очень вам благодарна, Дмитрий Викторович, за помощь, и за то, что вы волнуетесь обо мне, и за ваш загородный дом, в котором я с легким сердцем смогу оставить девочек на выходные… Если, конечно, вы не против.
- О чем ты говоришь, Кира?! Я жду, не дождусь приезда Виктории и Алисы – устроим настоящий праздник в моем загородном доме.
- Все, приехали! – подъехав к дому Ираиды Брониславовны, Арсен остановил машину рядом с «Ягуаром», вышел и открыл заднюю дверь иномарки. - Кира Дмитриевна, можно мы с Алевтиной в выходной к вам на конюшню приедем? Поездим немного на лошадях по лесу – Алевтина сказала, что еще никогда так интересно не проводила выходные.
- Конечно, приезжайте, - радушно пригласила Кира и искренне улыбнулась – похоже, еще два человека становятся настоящими лошадниками.
Но прежде, чем попрощаться, Дмитрий Викторович взял с нее слово, что сегодня она больше не будет совершать опрометчивых поступков и «добрых дел».
- Честно, честно! - пообещала Кира, маша рукой вслед удаляющейся «Ауди», достала из сумочки ключи от машины и нажала кнопку сигнализации.
Выпустив Лариона из машины, Кира заглянула внутрь салона, проверяя свой зверинец - все было в порядке: Пончик хрустел листьями одуванчика, попугай дремал на жердочке, но что-то очень важное, о котором она еще недавно помнила, а вот теперь забыла, не давало ей покоя.
Она позвала собаку, приказала ей занять свое место на заднем сиденье и, захлопывая за Ларионом дверь машины, услышала громкий кошачий ор.
Подняв голову, Кира нашла глазами лоджию, с которой доносилось жуткое мяуканье, и вспомнила, что же волновало ее все это время.
Вернее – кто волновал: знозой в ее мозгу сидел кот Маркиз!
Хозяйку увезли на «Скорой помощи», а кот так и остался сидеть на балконе – все окна и форточки в квартире были кем-то плотно закрыты.
Кира честно попыталась выполнить данное себе самой обещание: ни во что больше не вмешиваться (хотя бы сегодня!), и даже села в машину, и закрыла уши руками… но разве можно пройти мимо такой котовасии?!
Как можно уехать, бросить животное на произвол судьбы и голодную смерть на балконе. Нет! Она должна, нет, просто обязана позаботиться о любимце Ираиды Брониславовны! И, когда бедная женщина выйдет из больницы, вернуть ей кота в целости и сохранности!
Но данное обещание Дмитрию Викторовичу связывало Кире руки.
Посмотрев еще раз на балкон, она увидела, как соседка кидает коту что-то съестное и решила, что до завтра он от голода не умрет - она позаботится о нем завтра (она же дала честное слово ни во что не вмешиваться только сегодня, а на завтра она такого обещания не давала) – надо ехать в госпиталь к Павлу и ночью в командировку улетает ее «милый, славный рыцарь Ланселот»…
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги