(пуб)лично

Запись №1

Говорят, если я начну сюда писать, то станет легче. Типа терапия. Слова лечат. Бла-бла-бла.

Спойлер: я в это не верю.

Ведь это началось так давно, что я… типа привык уже.

К тому же писать о чувствах – это что-то на девчачем. Кажется, мне уже хочется обнимашек и клубничный латте.
Может, заодно сменю аватарку на Хеллоу Китти и закажу бело-розовую маску для сна.
Мимими.

Фу, черт.

Надеюсь, блог реально анонимный, и никто из пацанов не узнает.

Стендап

[Лиля]

Я отдираю круглую колючку репейника от своей юбки, и эта гадость вцепляется мне прямо в пальцы. Напоминает Оксану из класса – я успела выучить только её имя, потому что она раз двадцать ко мне подошла за первые полдня учебы. Словно мне десять, и мне нужна помощь, чтобы дойти до нужного кабинета. Кому была нужна её помощь – так это парням с галерки, которые уже после второй пары заблудились где-то в коридорах школы и больше не появлялись.

Избавляюсь наконец от колючки и подхожу к школе. Утреннее солнце светит мне прямо в спину, и я отлично вижу на крыльце несколько девчонок из моего класса. Они что-то громко обсуждают, и я подхожу прямо к ним.

– Да серьезно говорю, это Ромка был! – доказывает всем одна девчонка со сложным плетением рыжих косичек на голове. – Он вот только с моря прилетел, шоколадный вообще. Так бы и съела!

– Какой батончик он напоминает – Сникерс или Марс? – вклиниваюсь в обсуждение неведомого мне Ромки.

– Ты его пресс видела? – округляет глаза рядом стоящая блондинка с явным перебором косметики на лице. – Он не батончик, он настоящая плитка! Милка там, или Альпен Гольд.

– Ладно хоть не Ротфронт, – замечаю я и вместе с девчонками заливаюсь от смеха.

Хохоча мы заходим в школу и находим наш кабинет. За первой партой сидит Оксана и, увидев меня, она радостно машет рукой, но тут же тушуется, заметив остальных девчонок.

Немного поколебавшись я машу ей в ответ, но усаживаюсь подальше – возле окна как раз пустует парта. Здесь жарковато из-за солнца, зато отлично видно весь класс.

Девчонки рассаживаются кто куда, хихикая и обсуждая шоколадки, когда в кабинет заходят три парня. Один из них лениво обводит класс своими тёмными глазами и заметив меня подходит ближе.

– Эй, новенькая, – он оценивающе скользит по мне взглядом сверху вниз. – Смешная была шутка про Ротфронт.

– В следующий раз не забудь заплатить за билет на мой стендап, – парирую я.

Его губы изгибаются в усмешке.

– Предпочитаю быть безбилетником и попадать на мероприятия по знакомству.

Его чёрный рюкзак с белыми полосками Адидас падает рядом с моей партой, а сам он приземляется на стул рядом со мной.

– В автобусах тоже? Какой милый зайка, – замечаю, чуть отодвигая свой стул от него.

Парень смотрит на меня пару секунд, не мигая, потом выдаёт:

— А ты тогда кто? Дикобраз в юбке?

Его друзья, усевшиеся за нашими спинами, тут же взрываются смехом. Придумать ответ я не успеваю — в кабинет заходит преподаватель, и одного её взгляда из-под очков хватает, чтобы парни резко затихли.

Сидеть рядом с этим самоуверенным типом становится ощутимо неуютно, и я отодвигаюсь ещё дальше. Он, конечно, это замечает — и беззвучно щёлкает зубами, будто кусает меня.

Это видит и рыжая любительница косичек – она сидит в соседнем ряду – и в её взгляде не слишком много одобрения моей скромной персоне.

Вот ещё не хватало на второй день ненароком отбить чьего-то бойфренда. Так что я концентрируюсь на преподавателе и изо всех сил игнорирую тело справа от себя.

Староста

[Лиля]

На перемене меня всё-таки перехватывает Оксана.

– Привет! Следующая – история. Кабинет в другом крыле школы, пошли покажу?

Я машинально улыбаюсь ей и киваю.

Мы идём по шумным коридорам, уворачиваясь от несущихся сломя головы младшеклассников.

– Ты ничего себе! Всего второй день – а уже каких друзей себе завела!

Оксана смотрит на меня с восторженным любопытством, и я пожимаю плечами в ответ.

– Друзей такого рода завести несложно. И вывести – тоже.

– Смешная ты, – она тихо смеётся, прикрывая рот ладонью. Потом добавляет уже спокойнее. – А где ты раньше училась?

И хотя я была готова к этому вопросу еще со вчерашнего дня, но все равно вздрагиваю и крепче сжимаю лямку рюкзака.

– Это… на другом конце города.

– М-м, там вроде школа номер двенадцать? – Оксана чешет висок, задумавшись.

– Нет, другая. Ну, мы летом переехали в этот район, так что теперь я здесь.

– Где ты живешь?

– В высотке, у которой еще «Кофейник» на первом этаже, – отвечаю я и встряхиваю головой, отгоняя напряжение.

– А, кафе! Я знаю это место. Я живу в соседней девятиэтажке.

– Круто! Можем вместе как-нибудь туда сходить, – я шире улыбаюсь Оксане, и она отвечает такой же улыбкой.

– Давай! Кстати, я добавлю тебя в друзья в контакте?

– Ага.

Кабинет истории оказывается еще закрытым, и почти весь класс болтается рядом. Многие косятся на меня – в основном с любопытством, а один крашенный блондин подходит к нам.

– Ты как всегда делаешь мою работу, Оксан? – усмехается он и не дожидаясь ответа моей новой знакомой поворачивается ко мне. – Я вообще-то староста. Анатолий.

Парень выжидательно смотрит на меня, как и почти все стоящие рядом.

– Сам себя выбрал старостой?

Ребята вокруг усмехаются, но Анатолий не стесняется и доверительно наклоняется ко мне:

– Старостам можно легально прогулять один урок в неделю.

– Остальные ты прогуливаешь нелегально?

Мой вопрос на самом деле логичный – потому что на предыдущих занятиях я не видела Анатолия.

– Только пока не узнаю, что в классе появилась очаровательная новенькая, – парень склоняется передо мной в шутливом поклоне.

А я быстро делаю вывод:

– Значит либо у тебя одни энки за прогулы, либо в классе сильная текучка очаровательных новеньких.

– Прошу всех участников конкурса шутеек проходить в кабинет, – строгий голос преподавателя истории разрезает всю непринужденную атмосферу.

Анатолий рукой делает мне жест «только после вас», и я прохожу вперёд, замечая, как Оксана показывает мне большой палец вверх. Я посылаю ей в ответ микро улыбку.

И хотя всё это довольно забавно, но внутри меня нарастает напряжение. Мне хочется побыть одной, столько внимания от незнакомых людей ощущается очень непривычно. Поэтому мой выбор – солнечная и жаркая парта у окна.

Не успеваю положить рюкзак на стул, как рядом с глухим стуком усаживается Анатолий. Он быстро располагается, доставая из рюкзака тетрадь, учебник и ручку, и между делом шепотом сообщает мне:

– На самом деле вчера у меня были кое-какие дела. А сегодня утром я проспал. Так что… Как тебя зовут?

– Лиля.

Прежде чем он успевает ответить, в класс входит тот самоуверенный тип с прошлого занятия со своими друзьями. Он скользит взглядом по партам и натыкается на нас с Анатолием. Его брови удивлённо изгибаются, и он проходит мимо нас, будто бы случайно пиная рюкзак старосты.

– Какие-то проблемы? – тот тут же поворачивается вслед за наглым типом.

– Твои крашенные волосы – вот тебе проблема, – хмыкает он и садится на стул прямо за мной.

Кажется, у него километровые ноги, потому что вытянув их он ощутимо толкает мой стул.

Это называется – хотела побыть одна.

Я тоже поворачиваюсь назад. Рядом с самоуверенным типом сидит его друг и с интересом наблюдает за перепалкой, а я упираюсь взглядом прямо в насмешливые тёмные глаза.

– Не пинай мой стул, зайка, – в моем голосе звучит издевка, и его друг весело фыркает.

– Я бы с удовольствием, но все места заняты, – последнее он говорит, с вызовом глядя на старосту.

– Завидуй молча, – отрезает Анатолий.

– Видишь, какой он джентельмен? – наглец разводит передо мной руками, мол, ничего не поделаешь, и тут же снова задевает мой стул ногами.

Действительно, ничего не поделаешь. Я растягиваю губы в самой ангельской улыбке в мире:

– Будешь пинать мой стул, я тебе ноги отрежу.

От гогота парней кажется содрогается пол, и преподаватель делает нам всем замечание, обещая рассадить, чему лично я была бы рада. Но парни замолкают, так что обещание остаётся невыполненным.

Но мой стул больше не пинают – уже победа.

А рядом сидит Анатолий и без конца тычет мне в лицо мемами. Пожалуй, это даже не поражение. Это мучительно медленное осознание ошибки.

В следующий раз сяду рядом с Оксаной. Там, по крайней мере, не нужно парировать удары и улыбаться дурацким картинкам.

Запись №2

С чем я проснулся сегодня утром?

Как обычно – ни с чем. Сюрприз, ага.

Огромная чёрная чертова дыра. Мой спутник. Моя тень. Я зову ее ОЧЧД.

Батарейки разряжены и, кажется, уже окислились.

И даже батарейки, мать их, могли бы больше рассказать о своих чувствах! У них хотя бы контакт с кем-то есть.

(Может вместо меня мой телефон будет вести этот блог, а?)

Это кстати решение!

Дорогой дневник.

Сегодня мне удалось исподтишка сфотографировать одну колючку. Острую и прямую. Только колет воздух вокруг, ха!

Один знакомый чувак сказал, что она норм, и я с ним не согласился. Не вслух, так. Мысленно.

А потом меня поставили на зарядку, чтобы вечером на тренировке фигачить звук от души. Спорт как-то отвлекает, знаете ли, от ОЧЧД. Когда боль в мышцах – не слышно той, другой боли. Спасибо, спортзал, ты знаешь своё дело.

(Ну и трицепсы норм, гранмерси)

Поздно вечером побренчал на отцовской гитаре. Подобрал пару аккордов для трека, который на репите в душе, но не испытал по этому поводу никакого удовлетворения. Или радости. Или гордости. Или чего бы то ни было еще.

Я ж говорю, вездесущая ОЧЧД.

Наверно, даже если бы я сам написал трек, и он этим же вечером взорвал чарты – я бы и то просто пожал плечами.

В отличии от колючки – она бы наверно выдала оглушающе смешную колкость, и завтра её репостили бы все паблики, и интернет встал бы напрочь.

Вот уж у кого с чувствами всё в порядке.

Комментарии:

m_v31: что за унылый блог сухаря?

beauty: фоточки норм трицепсов в студию!

Андроид

[Глеб]

Погоняла у Макса – Москит, потому что еще в саду был тощий и кусал всех. Сейчас этот качок-переросток отжимается от земли просто потому, что ему скучно стоять и ждать Ромку. Того самого, который «ладно хоть не Ротфронт».

Официально: шоколадки я теперь не ем.

Рядом ещё стоит Матвей, или попросту Мат. Но Мат не мат, а шах и мат — потому что мнит себя стратегом и комбинатором. Хотя он порой и просто мат, без всякого шаха, особенно когда Москит наступает ему на кроссы.

И вот стоим мы, три рыцаря в сияющих доспехах, а мимо новенькая чешет. Не просто идёт, а движется до того целеустремленно, словно она – заряженная частица протона. Да еще с таким независимым видом, будто не мне она обещала ноги отрезать. Спина прямая, а взгляд еще прямее.

И мне так-то пофигу, но Мат хмыкает:

– О, дикобраз в юбке.

Ну да, ну да, он же всё слышал, так что без подколов теперь никак.

– Завались, – лениво бросаю я.

– О-о, – весело тянет он. – Кто-то тут слегка неравнодушен?

— Да я ж за тебя переживаю, – фыркаю в ответ. – С нее иголки так и сыпятся, а ты броню дома забыл.

А она не здоровается – просто идёт в школу. Мельком только оборачивается. То ли случайно, то ли...

– Здорово, пацаны, – наконец подваливает Ромка, дожёвывая что-то на ходу. – Что я пропустил?

– Почти всё, батончик, – хмыкает Мат.

– В следующий раз поехали со мной загорать, поганка ты бледная, – парирует Ромка и смотрит на меня: – Ты как, Глебон?

Я пожимаю плечами:

– Норм. Сам как?

Он качает головой – явно ждал чего-то менее отстранённого. Но у меня для него такого нет.

– У нас новенькая в классе, – сообщает Москит, продолжая отжиматься от асфальта на кулаках.

– Красотка? Заучка? Серость? – Ромка сходу накидывает варианты.

Всё мимо.

– Отряд колючих, – фыркаю я. – Весело шипит и больно колется.

– И умеет ампутировать ненужные конечности, – добавляет Мат.

– Заинтриговали, – тянет Ромка, как кот, увидевший, где спряталась мышь. – Пошли знакомиться.

– Если обезбол с собой, то пошли, – хмыкает Мат.

И мы выдвигаемся в школу.

По пути к нам присоединяются Рита и Дашка. Мы с Ромкой страдальчески перебрасываемся взглядами, потому что эти двое – явно про наши души, но Москит нас спасает.

– Девчонки, давайте ваши рюкзаки. Наверняка у вас уже плечи отваливаются от учебника по алгебре.

– Спасибо, Максик, – Дашка скидывает ношу и ерошит его волосы.

Москит тут же заливается краской, но она не замечает – уже разворачивается к Ромке:
– Ты такой загорелый! Куда ездил?

Мат закатывает глаза и надевает наушники.

– Гле-еб, а ты поможешь мне с рюкзаком? – сладко тянет Рита, накручивая рыжую косичку на палец.

И вроде Москит замутил это шоу, а отдуваться теперь мне. Что за подстава?

– Давай, – нехотя отвечаю и перехватываю её зелёный рюкзак.

– Спасибо! Ты такой сильный, – восторженно пищит Рита, щупая заодно мою руку. – Ты всё еще ходишь в тренажерку?

– Ну да.

– Класс! Я бы тоже хотела там позаниматься.

– Позанимайся, – пожимаю плечами, как будто не слышу намёка.
Но Риту так просто не остудишь.
– Я летом на шпагат села, прикинь! Завтра на физре покажу.
– Ну теперь-то точно мир заиграет новыми красками, – бормочу себе под нос.

В школе как всегда шумно и людно, и мне удается слегка оторваться от Риты и от её болтовни. Народ толпится рядом с кабинетом алгебры, и мои глаза быстро находят новенькую.

Она рассказывает какую-то историю, хохоча и вытирая слёзы смеха. Толик, Оксана и ещё пара человек смеются вместе с ней.
На миг мне тоже хочется подойти, послушать. Но по какой-то неведомой причине я просто стою и смотрю на нее издалека.
На то, как она машет руками, изображает кого-то, как будто это её собственное сценическое шоу.

В коридорах звенит звонок, и новенькая закончив рассказ подхватывает с пола свой рюкзак. Толик что-то ей говорит, а она стреляет глазами над его плечом прямо в мою сторону, прицельно, словно отлично знает куда. И мы оба на секунду зависаем – будто два андроида в баге, не в силах переключиться.
В этот момент Рита хватает меня за руку и тянет в класс, а новенькая тут же переключается обратно на Толика. Заходят вместе, но садится она рядом с Оксаной.

Я отдаю Рите её рюкзак и ухожу на последнюю парту. Там мы с Ромкой страдаем всякой фигней. Он рисует графичных человечков прямо в тетради,
а я кручу в голове мелодию для трека, даже не пытаясь включиться в урок.

Баттл

[Глеб]

Рядом с расписанием ко мне подваливает кореш с параллельного класса.

– Здорово, Глебон! Как жизнь?

– Здоров, Пашич! – жму ему руку. – Как сам?

– Да вот с друганами вспоминали тут, что ты в прошлом году в сентябре тусу крутую устроил. В этом году планируешь повторить?

Я вообще-то не планирую. С прошлого года многое изменилось, и туса – это последнее в моем списке дел с датой выполнения «никогда». Но из-за спины выныривает Мат и радостно трясет руку Пашича:

– Туса? Мы всегда «за» тусу! Правда же, Глебон?

– Давайте может через выходные? – Ромка тоже встревает.

Чтоб его Дашка совсем замучила! Друг называется.

– А где? – спрашивает Пашич. – У кого свободно?

Все переглядываются.

Так-то у меня теперь всегда свободно, но черта с два я к себе снова всех позову. После прошлого раза еле квартиру восстановил.

– Куда-то собираетесь, мальчики? – чуть не мурлыча влазит в разговор Дашка.

– К тебе в гости, Дашунь, – Пашич подмигивает ей. – Через выходные, а? Что скажешь?

– Меня родители из дома выгонят после такого нашествия, – отвечает она. – Может лучше в клуб? Или в боулинг?

– Неплохие варианты. Хотя у Глебона хата лучше, – Ромка выжидательно смотрит на меня.

Но я не собираюсь сдаваться:

– Мой умный дом превратится в тупой дом из-за вас, неандертальцев.

Парни гогочут, и мы наконец договариваемся поискать еще идеи в ближайшие дни. Пашич уходит, а я сосредотачиваюсь на расписании.

Рядом со мной появляется сутулый паренёк, младше меня на год или два. Он тихо фотографирует какое-то объявление и уходит, а Мат комментирует ему вслед:

– Это же каким лохом надо быть, чтобы вести анонимный блог.

Я кошусь на объявление и читаю:

«Если мир раздражает, люди достали, а внутри всё ноет – это не «фигня».
Приходи в кабинет психолога или напиши анонимно в блоге на сайте школы.
Говорить о себе – не слабость, а суперсила»

– Почему лохом? – раздается очень громкий голос новенькой и буквально все вокруг поворачиваются к ней.

– Потому что настоящие пацаны справляются со своими проблемами молча, – отвечает Мат, делая шаг в ее сторону.

– Ну, если уровень проблем настоящего пацана – это порванный носок на тренировке, тогда конечно, – усмехается новенькая, задирая подбородок вверх.

Я на секунду зависаю. Кажется, она только что сделала ему шах и мат.

– А ты, я смотрю, спец по психологическим заморочкам? – фыркает Мат.

– Нет, – жёстко отрезает она. – Но лучше выговориться, чем ждать, пока мозги бомбанут от тишины.

И вот тишина, наступившая после её слов, реально пугает.

– Знаешь что… – Мат прищуривается и делает еще один шаг на нее, но Ромка его перехватывает.
– Всё, бойцы, расходимся. А то ща как устроим баттл на цитаты из психологии и носочных трагедий.

– Да пусть! – оживляется Москит. – Мне кажется, это будет самая полезная драка в школе. Со смыслом.

Мат фыркает, выдыхает и уходит первым.

Следом – новенькая. Как конец эпичного спектакля – кулисы закрываются, а публика ищет свои челюсти под сидениями. Все отмирают и начинаются шепотки, смешки, обсуждения. Кто-то «за», кто-то «против», кто-то уже монтирует клип в тикток.

А я закидываю руку за голову и растираю ладонью шею. Там кажется мышцу свело. И потому как зритель – я крайне недоволен. А как участник…

Да пофигу вообще-то.

Запись №3

Улица. Фонарь. Аптека. ОЧЧД.

У меня без изменений, спасибо, что спросили.
Мысли вертятся, треки крутятся, события происходят, а чувства – не чувствуются.
И кто знает, может, это моя суперспособность?

/натягивает трусы Супермена/

Главное – не найти криптонит. И эту… Мэри Джейн. Хотя, стоп, она ведь у Человека-Паука была? И если так, то я тогда – Человек-Пустота.

Мда.
Звучит уныло.

Зато хоть что-то звучит – что, по мнению одной громкоговорящей особы, очень полезно.
На всю школу заявила, что от тишины, мол, мозги взрываются.
И вот лично ей это явно не грозит. У неё, похоже, встроенный усилитель.

Я не знаю, что там насчёт тишины и мозга, но вот когда мы с колючкой пересекаемся взглядами – реально что-то трещит и щёлкает.
Как будто ток – чистый, без проводов – течёт прямо от неё ко мне и обратно.
А чуть тронь – и зашибёт. Насмерть.

Вот я и не трогаю.

Только смотрю.
(Почувствовал себя девайсом на беспроводной зарядке.)

И в целом норм, только зачем тогда думать о ней четыре раза за день?

Вот если, например, думать о физике –
можно хотя бы домашку сделать.

А тут – какой толк?

Комментарии

Ivy: если долго думать о колючке, можно вырастить кактус. Ну, ты их знаешь – острые снаружи, мягкие внутри. А как цветут!..

brain: эй, человек-пустота давай завтра напустоть пустоту вместо уроков, а?

Физра

[Лиля]

– Вот это шоу было вчера! – восторженно бросает мне Рита.

Я морщусь и ныряю в физкультурную футболку. В женской раздевалке довольно свободно – многие сливаются с физры. Оксана в том числе. А вот местные красавицы используют этот шанс, чтобы блеснуть фигурами перед парнями. Потому что – ну как не превратить физру в ток-шоу? И заодно напилить рилсов перед зеркалом.

Мои штаны и футболка – уютный оверсайз. Правда, неоновых цветов: розовый и синий. Я же не Барби. Сегодня я – сбой в матрице.

Впрочем, как и всегда.

– Матвей точно запал на тебя, – подмигивает мне Дашка в зеркале и тут же недовольно надувает губы. – Какой-то блеск стал тусклый.

– Ты его просто уложила на обе лопатки, – подхватывает Рита, делая растяжку, будто впереди балет, а не физра. – Теперь он точно захочет взять реванш. И тогда на лопатках окажешься ты.

Они с Дашкой хихикают, и им вторят другие девчонки.

– Но может тебя Ромка снова защитит, – предполагает девушка в очках.

– Не, – быстро отвечает Дашка. – Ромка останавливал Матвея, а не защищал Лилю. А вот Максик, – она снова обращается ко мне. – Ты к нему присмотрись, он хоть выглядит глупым качком, но на деле начитанный и типа умный.

– Он не «типа», он реально умный! – недовольно замечает та девчонка в очках.

– Ну, Марин, тебе, конечно, виднее, – хмыкает Дашка. – Ты ж по нему второй год сохнешь.

Рита и Дашка снова смеются, а Марина краснеет и делает вид, будто шнуровка кроссовок – дело первостепенной важности.

И это действительно так! Слабо зашнуруешься – и не заметишь, как тебя выдернут. Из кроссовок. Из окна. Из солнечной системы.

Хотя там, наверно, не пришлось бы играть никакие роли.

Эй, ты новенькая в космосе? Всем планетам плевать на тебя. И астероидам тоже.

Вот уж где настоящая свобода!

Я вздыхаю и выхожу в спортзал.

Парни уже перебрасывают мяч через сетку, делая вид будто они профессиональные волейболисты. И я краем глаза слежу за подачей мяча, который летит как раз в одного самоуверенного типа – Глеба.

А вот он за мячом не следит вообще. Не смотрит он ни на других игроков, ни на тренера.

Нет, его взгляд упирается в меня и так и держит словно лазерный луч на прицеле. И в этом взгляде нет слов, нет эмоций, в нем нет ничего – только темнота дула автомата. Молчит, но обещает всё и сразу.

И пугает до мурашек, и удерживает, как магнит.

Пока в плечо Глеба не прилетает мяч.

– Эй, Глебон, проснись! – ржёт батончик Ромка, ловит мяч и кидает его обратно. – Сейчас не время медитировать!

Глеб отвечает шутливым хуком, и парни смеются, поглядывая в мою сторону. Рита и Дашка наоборот косятся неодобрительно, а потом демонстративно поправляют волосы и лямки топов, перетягивая на себя внимание.

Да и скатертью дорожка! Этот прицельный темный взгляд слишком высокой мощности, как по мне.

Дальше всё идёт по плану: прыжки, отжимания, пресс, бег.

Я бы с радостью воткнула наушники, но нельзя. Вместо музыки – пыхтение одноклассников, шуршание кроссовок и… голос за спиной:

– Ты слишком яркая, новенькая.

Его самоуверенность достигает таких высот, что он даже не считает нужным обозначить, кто со мной говорит!

Бежит позади меня – и вот что, мне сбавлять темп ради него? Ага, щас.

– А ты слишком медленный, старенький, – парирую и слышу тихий смешок.

– На секунду мне даже показалось, что у меня проблемы с глазами, – он продолжает, будто не услышал. – Типа битый пиксель, знаешь.

Это он меня сейчас пикселем обозвал?

– У старой техники вообще много проблем, – бросаю через плечо, по-прежнему не сбавляя темп.

– А у новой, надо полагать, всё тип-топ? – хмыкает мой преследователь, продолжая держать раздражающую дистанцию.

Я не выдерживаю – разворачиваюсь прямо на бегу и смотрю на этого самоуверенного типа с его кривой ухмылочкой.

– Боюсь, твой проц сгорит, если познакомится с проблемами новой техники.

Он молчит. Только взгляд чуть темнее, чем был. Внимательный, будто вглядывается внутрь, в самый центр. Как будто он видит больше, чем я показываю. Как будто я вдруг прозрачная, как стекло, и он считывает всё, что внутри – напряжение, тревогу, пульс.

И мне малодушно хочется спрятаться от его взгляда, от этого навязанного чувства открытости, от ощущения , что я ступила на путь поражения.

Я отвожу взгляд. На секунду – просто чтобы ослабить это неясное натяжение.

И в этот момент – нога за что-то цепляется. Мир качается, и я падаю назад. Всё внутри сжимается в ожидании жесткого удара – плечи напрягаются, руки взмывают в воздух, сердце уже где-то в горле.

Но удара не происходит.

Он ловит меня. В последний момент, буквально в сантиметре от пола. Одна рука под спиной, другая – под головой.

Мы замираем так на мгновение. Я снизу, он сверху. Глаза в глаза. Я чувствую его сбитое дыхание, его сильные руки. Слышу, как быстро бьётся моё сердце. Понимаю, что сжимаю его футболку. Слишком сильно. Нужно отпустить – но пальцы не слушаются.

– А старый-то проц понадежнее нового будет, м?

Глеб усмехается и в одно движение поднимает меня на ноги.

Я с трудом разжимаю руки и отпускаю его футболку. И надо что-то сказать, но у меня вдруг совсем нет слов в голове. Делаю шаг назад, чтобы вдохнуть свежий воздух, а не этот… его.

И в голове наконец проясняется.

Но к нам уже спешит тренер:

– Ивановская, в порядке?

Он оглядывает меня тревожно, и я киваю.

– Да… в порядке.

– Если хочешь – посиди немного, – он словно чувствует фальш в моем голосе.

И я натягиваю на лицо вежливую улыбку:

– Нет, я правда в порядке.

Разворачиваюсь и убегаю. Не в продолжение урока, а скорее в продолжение переглядываний с Глебом. Подальше от него. Подальше от его пронизывающей темноты, которая прямо сейчас прожигает мне затылок.

Запись №4

Подхватил тут вирус на днях.

Теперь вся система сбоит и лагает.

Моргает красный, орет сирена «Требуется перезагрузка! Требуется перезагрузка!»

Только вирус этот не уходит. Воткнулся как заноза, как… колючка. Остро, тонко и глубоко, мать его. Прям до ядра. Кажется, вот-вот прорвёт. И ты вот такой – как воздушный шарик, который держат на грани.

Но есть и кое-что похуже.

Когда я перехватываю её взгляд, то по венам будто шпарит высоковольтное напряжение. Приятного мало – любой электрик подтвердит.

Поправочка – любой мертвый электрик.

Да. Так вот.

А у меня нет ни изоляторов, ни резиновых сапог, нет вообще ничего, чтобы напряжение это куда-то безопасно вывести. Так оно и трещит, бьет по нервам, вибрирует в груди.

И я пасую.

Пасую, потому что… не хочу этого у себя внутри. Мне это не нужно.

Мне и без всякого электричества вполне нормально.

Комментарии:

beauty: омг, это заразно?

m_v31: да элементарно же. Просто не смотри

Бабочка

[Лиля]

Лежу на кровати, вглядываюсь в тишину и темноту за окном. Сон даже не думает приходить.

Что-то тревожное сидит в груди пару дней. Точнее, кто-то…

Глеб.

Его взгляд преследует меня. Я чувствую себя бабочкой, которую поймал натуралист для своей коллекции. И мы оба знаем, что сейчас он проткнет меня булавкой и оставит навсегда в коробочке, но пока этого не произошло – он внимательно наблюдает за моими движениями, за каждым взмахом крыльев… за мной.

Это не просто «нравится-нравлюсь». Обычная симпатия – это ведь улыбки, верно? А здесь… здесь только взгляды, насыщенные чем-то очень тягучим. Чему я даже названия не могу придумать.

Может, всё было бы проще, если бы я не была новенькой. Там всё было знакомо, предсказуемо. А здесь – каждый день как новый квест. Я распыляюсь, стараясь и в учебе не тормозить, и с новыми знакомыми занять своё место – так, чтобы не облажаться. Из-за всего этого уже к вечеру я, словно старый мобильник, совсем не держу заряд.

Дошло до того, что я зашла на школьный сайт в раздел с анонимными блогами. Ну да, тот самый, куда настоящие пацаны не заходят, потому что они не лохи. Я бы и сама раньше такое не открыла – а теперь думаю, может, завести свой? Это помогло бы мне слегка разгрузить голову.

Но вместо своего блога я наткнулась на чей-то чужой. Его ведёт какой-то парень, и он пишет… странно. Смешно, но с поддевкой. За его словами чувствуется что-то большее. Я даже коммент написала под одной его записью.

Но сегодня он написал такое… Будто он в кого-то влюблен, но влюблен неправильно. Не как в романах. Не с улыбками, а с тревогой. И я почему-то узнаю это чувство. Его слова про воздушный шарик на грани, про высоковольтное напряжение напугали меня, потому что это чертовски близко к тому, что я сама чувствую. И это чувство, облеченное в такие слова, ощущается моим личным предупреждением. Это, конечно, не так, но…

Я не знаю, кто ведёт этот блог. Может, тот сутулый парень, который фотографировал объявление. Он, наверное, младше меня на год или два. И мне бы хотелось его приободрить, но кажется, если притронусь – обожгусь.

За его словами прячется слишком много непроглядной тьмы.

Как и вокруг меня.

Дверь в комнату скрипит, и на пол ложится полоска света.

– Не спишь? – сестра заглядывает ко мне.

Мне не хочется её расстраивать своими проблемами, и я молчу, притворяясь спящей.

– Ты никогда не спишь так тихо, Лиль, – не обманывается она. – Обычно у тебя тут храп на всю комнату.

Я не выдерживаю, и смешок вырывается из моего рта.

Стася садится на край кровати и берет меня за руку. На ней большая белая футболка, она видимо и сама собирается спать. Но, словно мама, заглядывает перед сном ко мне.

– Опять мысли? – спрашивает тихо.

– Угу, – выдыхаю.

– Про школу? Или что-то другое?

Я пожимаю плечами и отвожу взгляд. Не знаю, как описать все те чувства, что толкаются в моей груди, как бильярдные шары.

– Ты справишься, – шепчет она, сжимая крепче мою руку.

– Других вариантов и нет, – грустно замечаю я.

– Вот именно. Ты всегда справлялась и сейчас тоже справишься, – Стася склоняется чуть ниже и смотрит прямо в глаза. – Но я рядом, помнишь? Если захочешь рассказать – просто скажи «чай», ладно?

– Ладно, – шепчу в ответ.

И это слово как будто уже меня согревает. Как будто уже успокаивает немного. Я улыбаюсь сестре, и она выходит из комнаты, оставляя дверь приоткрытой. В коридоре горит свет и теперь он немного разгоняет мрак вокруг меня.

И я снова думаю о том блоге. Есть ли у того парня кто-то, как моя сестра? Кто-то с теплыми словами и понимающим взглядом? Может, он потому и ведёт анонимный блог, что совсем один? Что, если ему просто нужен кто-то со своим кодовым словом? Кто просто сможет выслушать, не шарахаясь от его чувств, как я?

Мне хочется помочь ему, и не давая себе возможности всё обдумать, я вновь достаю телефон и оставляю комментарий.

Ivy: Когда работаешь с высоковольтным напряжением, нужен помощник. Это тебе любой электрик подтвердит. Ну да, живой электрик.

И хотя у меня тоже нет изоляторов и резиновых сапог, зато есть разряженный аккумулятор. Так что… мы могли бы друг другу помочь.

Я отбрасываю телефон на тумбочку и шумно выдыхаю. Комментарий вышел слишком откровенный, слишком открытый, и если он посмеется надо мной... Не знаю, что я сделаю.

На мгновение мне хочется удалить всё, что я написала.

Но вдруг тому парню и впрямь нужна помощь?

Я отворачиваюсь к стене и закрываю глаза.

В конце концов это всего один комментарий, и никто ведь не знает, кто скрывается под ником ivy.

Я начинаю засыпать и уже в полусне вновь вижу глаза Глеба. Близко-близко – в тот момент, когда он поймал меня на физре. Темный затягивающий взгляд, и кажется, что он может поглотить меня. И я пытаюсь вырваться из его рук, трепыхаюсь, как бабочка, но он держит меня крепко и утягивает куда-то вглубь, на дно. И вот я уже следую за ним, словно загипнотизированная его взглядом, его дыханием. Им самим.

А он только смотрит и смотрит и усмехается уголком рта.

Наконец темнота надо мной смыкается, и я окончательно проваливаюсь в сон.

Плющ

[Глеб]

– Значит после Ленина был Сталин, – бормочет Ромка себе под нос, записывая в тетрадь. – После Сталина был Брежнев.

– Хрущев, – поправляет его Москит.

Он тренирует боксерские удары, нанося их невидимому противнику.

Ромка вздыхает.

– Хрущев, Брежнев, потом Андропов и Горбачев, – дописывает таблицу из домашки по истории.

Москит уклоняется от невидимого удара и делает резкий хук справа:

– После Андропова был еще Черненко.

Ромка недовольно цыкает и дописывает.

– Всё. Спасибо, Москит. И как только ты их всех помнишь?

Тот делает серию ударов:

– Всё дело в тренировках. Ведь мозг – это тоже мышца.

Ромка делает лицо «нифига себе открытие» и встает из-за парты.

– Ну что, пацаны, гоу на инглиш?

– Гоу, гоу, гоу! – отзывается Мат, как в каком-нибудь компьютерном шутере.

И мы идём по коридорам школы с рюкзаками за спиной.

– Ты какой-то странный в последнее время, – тихо сообщает мне Ромка. – Случилось что?

– Не, так… – качаю головой.

– Весной ты тоже говорил «не, так», – напоминает мне. – А потом…

Я вздыхаю.

Весна оказалась дерьмовым временем.

– Не, ничего такого, как весной, к счастью, – успокаиваю его я.

– Ну-ну, – не верит Ромка и шутливо предлагает. – Может тебе к психологу сходить?

– Ещё предложи завести анонимный блог о чувствах, – ухмыляюсь я, и друг зеркалит мою ухмылку.

– «Сегодня я почувствовал что-то странное в груди. Оказалось – изжога», – шутит он, и мы вместе смеемся.

Это и правда смешно, если только ты умеешь чувствовать. Чем лично я похвастаться не могу. У меня не то что нет ничего странного в груди – у меня даже изжоги нет! Одна пустота.

Я достаю из кармана телефон – просто чтобы руки занять – и замечаю на экране пропущенное уведомление. Ночью кто-то оставил комментарий в блоге. Бросаю взгляд на Ромку – он как раз отвлекся на Мата – и открываю коммент.

Это снова Айви.

Быстро сканирую текст глазами.

Напряжение. Помощник. Разряженный аккумулятор. Живой электрик.

Экран гаснет.

Во рту пересыхает.

Быстро убираю телефон в карман. Услышав смех парней, автоматически подключаюсь – гогочу вместе с ними, будто на одной волне. Хотя по факту – мы в разных океанах.

И хоть мой океан покрыт надежным льдом, мне вдруг кажется, что я слышу, как этот лёд трескается.

Глазами бегу вперёд по коридору, потому что… Айви же где-то здесь? Она может быть совсем рядом.

Я уверен, что Айви – девчонка.

И мне вдруг хочется, чтобы это была та самая девчонка.

Та, что может так запросто подхватывать мои образы и раскручивать их дальше.

Вот Рита, например, не может.

Если это Рита – удалю блог к чертям.

Мы заходим в класс и занимаем две последние парты.
Пацаны продолжают прикалываться, я ржу вместе с ними, хотя вообще не слышу, о чём они.

Внутри – как кипяток. Жжётся и не даёт расслабиться.

Она – не она?

Как узнать?

И если это она, то знает ли, что это я?..

Нет, вряд ли. В блоге не было ничего такого.

Я судорожно перебираю в голове свои посты, слова, фразы.

Пытаюсь проанализировать их с ее точки зрения.

Знать бы еще эту её точку зрения…

В кабинет заходит новенькая. Садится рядом с Оксаной, что-то говорит, улыбается. Даже не смотрит в мою сторону.

А я смотрю.

На её волосы, собранные в высокий хвост.
На фиолетовую рубашку, блестящие браслеты, светлую юбку, кеды.

Так ярко – как будто специально. Как будто послание: «Смотри».

И я смотрю.

Краем глаза замечаю, как заходит учительница.
Она здоровается, начинает урок.

– Наша тема сегодня – растения. Цветы, кусты, деревья…

Она называет разные названия и просит перевести. Новенькая довольно много знает.

Birch. Rosehip. Chamomile.

Оксана и Москит ей помогают. Другие тоже включаются.

А затем я слышу это:

– Следующее растение – ivy.

И всё. Я будто окаменел.

Не могу вдохнуть.

Не могу пошевелиться.

И весь мир будто на паузе.

– Итак, кто знает, как переводится ivy?

Никто не знает…

Кроме меня, я погуглил еще тогда, после первого коммента. Но я не поднимаю руку. Не палюсь.

А она…

Она поднимает.

– Да, Лиля? – учительница улыбается ей.

– Ivy это плющ.

Вот так просто.

Плющ.

– Верно, молодец.

Легкие горят от недостатка кислорода, и я наконец втягиваю носом воздух.

Так всё-таки она?

Это что, уже доказательство?
Нет. Этого недостаточно.

Я должен придумать, как это выяснить. Хочу быть уверенным на все сто процентов.

Сглатываю вязкую слюну и разминаю шею.

Вновь слышу звуки, вновь ощущаю пространство вокруг себя.

Встряхиваю руками, сбрасываю остатки напряжения. Списываю с доски слова и переводы. Даже ухмыляюсь приколу Ромки.

И тут новенькая вдруг оборачивается и взглядом – бум! – в меня. Как боксерский хук под дых.

Едва не дёрнулся.

Почему она смотрит? Зачем повернулась?

Она что-то знает? Она что-то видит в моих глазах?

Запись №5

Рубильник «Тревога» выставлен на 79%.

Спрашивается, Айви – какого черта?!

Мы с тобой, кажется, не слишком большие спецы в электричестве, так что с такими экспериментами рискуем оба валяться дохлыми.

Аккумуляторы надо заряжать от розетки. Обычной. А не лезть к высоковольтным проводам. Увижу за таким – прибью. На правах старшего лже-электрика.

Или просто надену футболку с надписью «не влезай - убьет». У тебя есть такая?

И к другим новостям.

Вчера чуть не стал Стоунхенджем.

Кое-что узнал. Кое-что услышал.

Долго не мог дышать.

Любой камень рядом со мной выглядел бы живчиком.

Как вообще реагировать, когда понимаешь, как она близко?

И еще так смотрит в глаза – словно в душу ныряет.

Не захлебнулась бы только, там же нечем дышать…

И я – вроде я, а вроде и нет.

Говорю же, Стоунхендж.

Стоит где-то там.

Древний.

Никому не нужный.

Скучает.

Комментарии:

brain: главное – мхом не обрасти

Не влезай

[Лиля]

– Ты сегодня в роли трансформаторной будки? – подначивает меня Матвей.

И это примерно тысячный подкол в мой адрес за сегодняшний день.

Оценка по оригинальности – три из десяти.

– Отвали, – бросаю я, усаживаясь за стол в столовой.

На моем подносе овощной салат и стакан сока – есть особо не хочется.

– С такой подзарядкой ты вряд ли кого-то убьешь, – замечает Ромка, усиленно пережевывая котлету.

Я кошусь на Оксану, и мы синхронно закатываем глаза. Ее тоже все достали. Надпись на моей футболке «Не влезай – убьет» сегодня никого не оставляет равнодушным.

Хотя предназначается только одному человеку…

По диагонали от меня сидит Глеб. На его подносе полноценный обед, но он не ест. Только сканирует меня своим темным взглядом.

– А если влезу, чем убивать будешь? – наконец бросает он в пространство между нами.

– Тебя? – я направляю на него вилку. – Катаной.

Он чуть наклоняет голову, не сводя глаз.

– Типа, чтобы изящно?

– Типа, чтобы наверняка.

– Ты же не думаешь, что я буду просто стоять и ждать, пока ты воткнешь её в меня? – ухмыляется.

– Не будешь?

– Я же не дурак.

– Вот и не влезай, раз не дурак, – отрезаю и возвращаюсь к салату.

Глеб хмыкает и откидывается на стуле назад. Так и покачивается, глядя как я ем салат.

Ну да, ведь смотреть, как я жую – это ж не под Нетфликс отрубиться. Здесь и триллер, и хоррор, и экшн вприкуску с морковкой.

Но, честно говоря, от такого внимания аппетит совсем пропадает.

– Я пойду, – бросаю Оксане и поднимаюсь со стула.

Чувствую её недоумение, но не хочу комментировать. Беру поднос, шагаю к выходу и слышу за спиной смешок.

И я даже знаю, чей.

На секунду представляю, как запускаю в его усмехающееся лицо поднос… но пересиливаю себя и просто иду на выход.

До следующего урока еще десять минут, и мне хочется где-то укрыться от всех, чтобы восстановиться. Этажом выше находится библиотека, и я прячусь там.

Брожу в тишине между стеллажами, веду ладонью по корешкам книг. Шершавые, гладкие, тканевые…

В одном ряду на стене вдруг замечаю зеркало и подхожу к нему.

Оттуда на меня смотрит простая девчонка – не та, которая парирует выпады, отшучивается и наезжает на обидчиков. А та, которая хочет забраться под одеяло и свернуться клубочком.

Прикасаюсь ладонью к прохладному зеркалу.

На моей белой футболке чёрная надпись. Немного криво написанная. Ночью я увидела новый пост в блоге того странного парня. Он наполовину посвятил его лично мне. И этот его вопрос – «есть ли у тебя такая футболка?» – долго крутился в моей голове. Я подумала, что может эта фраза может стать нашей с ним кодовой фразой? Как «чай» со Стасей. Не обязательно когда-то произносить это, но даже просто иметь такую возможность, знать что в ответ получишь поддержку – это так ценно, что…

Я просто решила показать этому парню, что я с ним. Чтобы он знал, вот она я.

Тогда же ночью я достала футболку и чёрный карандаш для глаз.
«Не влезай – убьёт».
Написала криво. Отчего-то дрожали руки.

Но мне казалось – если он увидит, то поймёт.

Сегодня под предлогом экскурсии по школе мы с Оксаной на каждой перемене обходили каждый закоулок в здании. Все коридоры. Оксана рассказывала про школу, но я слушала вполуха, вглядываясь в парней и ожидая…

Я и сама не совсем понимаю, что ожидала. Может как кто-то вздрогнет. Или улыбнется. Или подойдёт и скажет «привет! Это я».

Но все только подкалывали, подшучивали, посмеивались.
И прямо сейчас мне хочется сорвать с себя эту чёртову футболку.

Но другой с собой нет. Так что…

Я отправляю себе в зеркало печальную улыбку и выхожу из библиотеки.

Неподалёку слышны шаги – и вскоре из-за соседнего стеллажа выныривает Макс.
И как он только там протиснулся со своими плечами-банками?

Он на секунду замирает, чтобы не врезаться в меня, и его взгляд скользит вниз – прямо на чёрную надпись.
Я уже заранее закипаю, ожидая очередную шуточку, но…

– Ты это сама написала? – кивает он на мою футболку.

Бах! – внутри взрывается странная смесь: понимание, победа и… будто разочарование.

Вот это я ждала? Вот так он должен был отреагировать?

Наверное, да. Только…

Неужели Макс?

– Сама, – пялюсь на него, пытаясь сопоставить с образом из блога.

– Фразочка со значением, да? – он улыбается.

Но… не может быть, чтобы это был он.

– Скорее… сигнал, – говорю я.

– Ну, твой сигнал довольно мощный. Думаю, приемник уже его уловил, – Макс подмигивает и добавляет. – Пошли на урок?

– Пошли… – растерянно тяну я.

Мы идем рядом, плечо к плечу, а я всё никак не могу в это поверить.
Все те образы, те слова, весь подтекст между строк – это был Макс?

Он никогда не казался мне таким.
Таким… тонким. Острым.

С другой стороны – где, как не в анонимном блоге, можно быть настоящим? Или – тем, кем хочешь быть?

И всё же… мне бы ещё один намёк.
Хоть малюсенькую подсказку.

Звенит звонок. Макс ускоряет шаг и бросает через плечо:

– На физику лучше не опаздывать, а то зададут реферат про… какое-нибудь высоковольтное напряжение.

И со смешком исчезает в кабинете.

А я на мгновение ловлю ступор.

Высоковольтное напряжение?

Он сказал, высоковольтное напряжение?!

Влетаю в кабинет вслед за ним. Он должен же обернуться! После такой фразы просто обязан – ведь это почти открытым текстом…

Но Макс не смотрит. Спокойно садится за предпоследнюю парту, раскладывает вещи, как ни в чём не бывало.

А мой взгляд соскальзывает чуть в сторону – и натыкается на кое-кого, кто уже смотрит на меня. В упор. И хотя в этот раз я без салата, его взгляд ничуть не менее насыщенный.

Словно ему нужно меня видеть.

Сердце дергается, как будто я – тот самый провод под напряжением.

– Проходи за парту, пожалуйста, – недовольно говорит учитель.

Молния

[Глеб]

И вот это я сейчас вообще не понял.

Она заходит с Максом и садится рядом с ним. Имея выбор! Стоя в этой своей футболке с надписью!

Она садится с ним. Прямо передо мной.
И кончики её волос сметают с моей парты всё хорошее настроение.

Под грудиной – резкий укол. Будто там появилось что-то инородное. Мешается. Тяну руку к груди, растираю это место – но не помогает.
Колется. Как… мать её, колючка.

Блин, да какого черта с этой девчонкой всегда так остро?

Ну села и села с Максом. Вон он – жмет под партой эспандер, и плевать ему.

Встряхиваюсь. Пытаюсь слушать урок.
Физика всегда была моим любимым предметом. Но сегодня – просто набор звуков.

Особенно, когда новенькая что-то шепчет Максу.

Кручу в руках маркер – Ромка забыл его на парте – и в голове зреет поистине безумная идея.

Я ухмыляюсь. Наклоняюсь вперёд.
До меня доносится её запах – такой же, как на физре. Что-то тёплое, обволакивающее. Заполняет лёгкие и не даёт дышать.

Касаюсь волос. Легко. И перебрасываю их через её плечо.

– Что?.. – она оборачивается, возмущённая.

– Не шевелись, – говорю.

Она замирает. А я рисую маркером молнию.
Прямо между лопатками.

Как знак. Как символ.

Она, конечно, ничего не поймёт.
А у меня в пальцах покалывает.
Словно я делюсь с ней своим внутренним напряжением.
И это как будто… связь. Наша личная. Только для электрических.

Наконец осматриваю результат своих трудов.
Немного криво. Зато по-настоящему.

– Ты что там нарисовал?! – грозно шепчет новенькая, резко поворачиваясь.

В глазах – обещание скорейшей расправы. И не катаной. Голыми руками.

Не сдерживаюсь и улыбаюсь:
– Просто небольшое дополнение к надписи спереди.

– С ума сошел, что ли?! Какое ещё дополнение?!

– Да всё чётко получилось, не переживай.

– Да что нарисовал-то?!

Она пытается изогнуться, чтобы разглядеть.
Я бы мог, конечно, помочь.
Но не буду.

– Лиля, Глеб! Что вы там обсуждаете? Поделитесь с классом, – препод смотрит на нас с явным раздражением.

А вот это уже фигово.

Новенькая бросает на меня уничтожающий взгляд и резко отворачивается.

– Молчите? Тогда расскажете нам вот что… – физик вглядывается в экран ноутбука и, прищурившись, выдает. – Через три недели жду от вас реферат на тему изоляторов. Понятно?

Лиля уныло кивает.
– Отлично. Продолжаем.

Урок катится дальше, а Лиля чуть поворачивается ко мне. Ее щеки покраснели. И она одними губами произносит:
– Дурак.

А я только ухмыляюсь.
Я же люблю физику.
Так что и реферат этот мне – только в кайф.

А она так и ходит весь оставшийся день с моей молнией.

И каждый раз, как вижу – будто снова провожу пальцем по этим лопаткам.
Проклятая молния – теперь и у меня в башке, и в груди, и где-то под кожей.

На переменах мелькает – и у меня автоматически выравнивается осанка, как будто это вообще нормально – реагировать позвоночником на кого-то.

Какого чёрта?
Что за девчонка вообще может так влиять?

Плавит.
Даже не взглядом – фактом своего существования в радиусе двадцати метров.

И на этой волне, пока мозги окончательно не вскипели, соглашаюсь на план Ромки: туса у меня. В пятницу. Всей параллелью.

Мать все равно будет в командировке.

Может, даже не заметит.

А внутри у меня – наконец звучит трек.
Тот самый.
Из рваных обрывков, полуфраз и звуков, которые я носил в голове неделю.
И вечером на старой отцовской гитаре выкладываю в звучание струн всё, что внутри. Всё это напряжение, весь этот странный перегруз, из-за которого не сплю толком.

А потом достаю тетрадь, с пятнами от кофе и заломами на страницах.
Записываю.
Слова – черновиком. Аккорды – всерьёз.

А на полях – молния.
Та самая. Между лопатками.
И кажется, она начинает жечь прямо с бумаги.

Запись №6

Да, Айви, я видел тебя.

Ты вздернула флаг, и мне он понравился. Согрел всё внутри, как утренний кофе.

Оставь его, ладно?

И теперь мы будто в свободном падении. Каждый на своем парашюте. Я распахнул перед тобой свою душу, ты – сорвала с лица маску. По факту – как плюс и минус на батарейке. Повязанные противоположности.

А на деле – до боли похожи.

Да, Айви.

Это просто…

Спасибо тебе.

И я на волне предвкушения. Мчусь вперёд на своем сёрфе из нервов и напряжения. Она сегодня сражалась со мной, и я чуть не сдался, вот честно! Как отбивать её выпады, когда она так смотрит? Там, в её взгляде разряд на две тысячи! Оживит и планету, а меня – поджаривает. Словно в тостере. А потом выбрасывает на прохладный воздух, и я обалдеваю. Всё вокруг то же самое, а у меня – вся шкура в подпалинах.

И этот жар пробирается же внутрь куда-то. И я бы и рад потушить, загасить, но…

Вдруг звук будто чище, и слова как-то круче.

Оно того стоит.

Оставлю всё так.

Кола

[Лиля]

Стою перед шкафом и никак не могу выбрать, что надеть. Глаза мозолит та футболка с надписью и дурацкой молнией Глеба.

Что вообще о себе возомнил этот наглый тип?

Рисовал на моей спине так, будто… будто имел на это право! Придурок.

А я какого-то черта послушно сидела и не шевелилась. И мурашки зачем-то по коже…

Надо было отсесть! Отодвинуться!

А теперь вот – футболка испорчена, да еще и реферат писать. С ним.

Вот же гадство.

Пишет Оксана: она уже выходит из дома. Мы договорились вместе пойти на тусовку – и кажется, я ей нужна больше, чем она мне.

Достаю блестящее золотистое платье, и сразу вспоминаю «ты слишком яркая, новенькая».

Да почему он постоянно вертится в моей голове?!

Вот назло ему так оденусь, чтобы у него вообще все пиксели напрочь выпали!

Раздраженно оглядываю себя в зеркало.

На самом деле мне хочется выглядеть электрической частичкой и проверить Макса еще раз. Не смотря на все вроде бы совпадения, я по-прежнему не уверена в том, что это он автор блога.

Вот колонка в спортивном журнале – да, а блог… ну не стыкуется он и всё тут.

Может, это всё-таки тот сутулый парень из младших классов. Или кто-то другой из параллели.

Если я сегодня выкину что-то эпичное, то в блоге снова появится запись о нас. Обо мне. И тогда круг подозреваемых сузится.

Но что такого сделать?

Закалываю волосы, выпускаю несколько прядок и сдуваю их вверх.

Ладно, придумаю по ходу дела.

Надеваю кеды, плащ, хватаю рюкзак и выбегаю из дома. Оксана уже топчется возле «Кофейника», так что мы сразу выдвигаемся в сторону дома Глеба.

Да-да, этот заносчивый тип еще и всех к себе пригласил. Всю параллель! Он что, в спортзале живет?

Но мне приходится умерить свой скепсис, когда мы приходим к нему домой. Может, с параллелью он и переборщил, но квартира и впрямь огромная. Теперь я понимаю, почему Ромка прессовал его целую неделю. Здесь несколько больших комнат почти без мебели и все они плавно переходят в зал – не стадион, конечно, но близко.

Отовсюду долбит клубная музыка, слышится хохот, толпится народ. Кто-то рубится в приставку, кто-то танцует. Многие сидят просто на полу и болтают.

Мы с Оксаной оглушены и некоторое время осматриваемся.

Моё золотистое платье здесь явно через край – и потому на меня все пялятся.

А может не поэтому.

В любом случае я задираю подбородок повыше, хватаю с ближайшего стола банку с колой, дергаю колечко и…

– А-а-а!!!

Визжу на всю квартиру, потому что из банки в меня бьет нереальное количество пены!

Кто-то видимо хорошенько взболтал её!

На секунду я замираю и как в замедленной съемке вижу все эти ржущие лица вокруг. А кола буквально ручьем стекает по платью...

И до меня доходит: это была подстава.

Или проверка на вшивость?

Ха!

Не на ту напали, глупцы.

Я – в эпицентре, и значит воспользуюсь этим на все сто.

Развязываю пояс, смахиваю бретельки с плеч, и платье одним движением соскальзывает на пол. Прямо как в любимом фильме.

И вот теперь все эти физиономии вокруг вытягиваются так сильно, что хохотать впору мне.

Впрочем, ничего криминального – под платьем же чёрный боди, можно и за купальник засчитать.

С вызовом оглядываю народ и замечаю, что в зал заходят Глеб с Ромкой. Они тормозят на пороге и остолбенело таращатся на меня, а я решаю отомстить всем и сразу.

Шагаю к ним – ровная спина, уверенность на максималках.

А эти двое стоят как вкопанные, будто я – не я, а зубная фея из детства.

Подхожу и без слов стягиваю футболку с Глеба. Надеваю. Просто как трофей. Просто…

А потом чувствую тепло. Его тепло. Прямо на коже.

И всё сбоит. Дыхание, пульс, мозги.

И его взгляд вдруг тоже давит как-то совершенно по-другому. Словно и у него что-то перемыкает.

И внутри становится слишком жарко.

И можно было бы еще одну банку колы вылить на себя…

Еле отрываю от него свои глаза и снимаю с Ромки его клетчатую рубашку.

Оборачиваю её вокруг бёдер и завязываю рукава узлом на боку.

Через плечо ухмыляюсь зрителям.

Вот теперь пусть попробуют смеяться.
А я ухожу.

И за мной тянется шлейф – из шока и зависти.

Глебовская

[Глеб]

Мы с Ромкой косимся друг на друга.

– Ты тоже это видел?.. – бормочет он.

Видел. Да я не то что видел – у меня вся сцена отпечаталась на сетчатке глаз!

Сердце с трудом выравнивает ритм.

Легкие работают через раз.

По венам расходится остаточное напряжение – после её прикосновений. И после того, как моя футболка оказывается на ней.

На ней. Моя.

И это почему-то ощущается сильнее, чем если бы дотронулся сам.

Как будто бы обнял!

Да так и остался.

– Вы видели? – к нам подплывает Рита. – Сегодня Лиля разделась первой!

– Ну, у нее и выбора-то не было, – замечает Ромка.

– Могла бы не брать колу, – усмехается она.

Смотрю на её улыбку, и у меня закрадываются подозрения.

– Ты другого эффекта ожидала? – спрашиваю в лоб.

– Ну, конечно, с вашей одеждой она перестаралась, зато – что мы все теперь можем лицезреть, – Рита кивает в сторону меня.

Или моего пресса, если быть точнее.

Ромка-то остался в футболке, а я теперь… только в джинсах.

Я молча разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. Нахожу чёрную футболку – белая, последняя чистая, теперь на новенькой – и выхожу.

Иду в сторону кухни, мне определённо нужно промочить горло.

А на встречу идёт она. В моей футболке.

И меня в момент перегревает от этого беспроводного контакта с ней.

Ведь кожа к коже почти!..

Я замедляю шаг, скачивая ее всю терабайтами на свой внутренний жесткий диск. И только потому что я не моргаю – замечаю, как на её лице что-то мелькает. Какая-то растерянность, может даже страх – мои регистраторы не успевают уловить. Может мне вообще показалось?

Мгновение спустя она уже привычно задирает подбородок:

– Как твои пиксели, зайка?

А мне даже врать не надо.

– Примерно как твоё платье, новенькая.

Только горло дерет, и под рёбрами что-то вдруг давит – потому что она усмехается и проводит ладонью по рукаву футболки:

– Её не верну. Плата за ту, с молнией.

– Не большевата ли плата? – парирую. – Мне нужна сдача.

– А я в ней спать буду.

Показывает язык – как будто мне десять! – и уходит победительницей.

А я остаюсь лежать на ринге.

Поверженный. Растоптанный.

Счастливый.

– Ты чего тут застрял? – на меня налетает Мат.

– Да так… – пожимаю плечами и захожу наконец на кухню.

Если бы мать увидела, что здесь творится – прибила бы.

– Алиса, напоминалка на завтра – вызвать клининг.

– Записала.

Беру банку с газировкой, но вспоминаю новенькую и наливаю простой воды в стакан.

Только черта с два мне это помогает. Оболочка еще держит, но внутри – как провод расплавленный. Система лагает, вылетают эрроры один за другим, оперативка не справляется.

Выхожу прямо с кухни на балкон.

Холодный ветер чуть остужает голову. Черное небо перезагружает глаза.

Металлический поручень под ладонями ощущается, как единственная опора в жизни.

И я дышу…

Из зала доносится Ромкин победный вопль – похоже уделал кого-то в приставке. Долбят басы. Кто-то громко хохочет.

И всё вдруг кажется ненастоящим, как будто матрица. Нереальным, как сон на рассвете.

Сильнее сжимаю поручень – до красных отметин на коже – чтобы заземлиться, вернуться в свой мир. Но меня не пускает – сервер на перезагрузке. И я молча жду.

Соседнее окно резко распахивается, и слышно голос Москита:

– И ты запросто вывозишь такое?

– Ну ты же вывозишь сто жимов эспандером, – а это голос новенькой, и я застываю, улавливая ее волну.

– Так это тренировки.

– Так и у меня то же самое.

Москит хмыкает.

– Ну, с такими тренировками ты конечно быстро прокачаешься. Сегодня одежду забрала, а потом что? Сердце? Душу?

– Зачем мне их души, – теперь усмехается она.

– Что, даже глебовская не нужна? – ехидно спрашивает Москит.

А я испариной покрываюсь.

Да заткнись ты! Молчи про меня!

Идиот.

Даже слушать дальше не буду!

Разворачиваюсь к двери на кухню, открываю и уже заношу ногу, но моя чертова антенна все равно ловит её слова.

– А что – глебовская?

Как это – что?

– Да вы такие искры высекаете…

Да ты обалдел говорить ей такое! В открытую! Еще бы баннер повесил над школой!

– Искры? Не знаю. Он меня просто бесит, – фыркает. – Терпеть не могу таких самоуверенных.

То есть… что?!

Я с ней – как йог по гвоздям, а она «терпеть не могу»?!

Меня выбрасывает из реальности. Я падаю на кухонный стул.

Проваливаюсь взглядом сквозь стол, сквозь пол, в никуда.

Рестарт системы! Бестолку.

Синий экран смерти.

Вирус поразил все кластеры. И вирусу плевать.

Вирус терпеть не может.

Вирус бесят такие, как я.

Вцепляюсь пальцами в волосы и тяну, чтобы через боль вернуться в себя. Но эта боль ни черта не перекрывает ядерный пульс за рёбрами. Будто их изнутри выламывает, но снаружи пока не заметно.

Бесит.

Терпеть не может.

Правда?

Но куда в таком случае уместить ее пожароопасные взгляды? Колючие слова? Дерзкое дыхание?

Что с этим, а, новенькая?

Я вдыхаю воздух через рот – штатный кулер в отключке.

И это срабатывает.

Мысли работают лучше.

Бесит.

Серьезно?

Ведь врет…

Врет как дышит!

Под кожей моей…

– Ты здесь? – голос Мата звучит как из-под воды. – А Москит с нашей новенькой… ну…

– Что? – вскидываю на него глаза.

Ухмыляется, сволочь.

– Да болтают, расслабься, – он присаживается на край стола. – Когда уже сделаешь первый ход?

И этот спалил… Неужели и впрямь так заметно?

Я встаю, словно стряхиваю с себя ее словесную лажу.

– Да мне он не нужен, – пожимаю плечами.

– Уверен, что прибежит к тебе первая?

Смотрю на него в упор.

С ней я ни в чем не уверен.

– Тебе какой интерес? – тяну время чисто по инерции.

– А она мне запала, – Мат тоже встает.

Стоим теперь как два противника.

Запись №7

Вторую ночь пересматриваю рилсы и мемасики с вечеринки века. Ха! Вот это была жара! Кондёрам и не снилось.

По темам примерно так:

Вторая жизнь футболки Или не трогайте колу

Победа в турнире на приставке Или оглохшие соседи

Все вокруг врут Или бесите меня семеро

Так что да, у меня всё норм, оторвались, позависали, пообалдевали.

И вирус уже, знаете, не аффектит. Может, это был постой троян, а я спросонья не признал…

Короче, нормально всё!

Перезагрузил все системы, обновился по полной – скачал новую версию, теперь смотрю на мир по-другому, без всяких там… ненадежных надежд.

Да, так нормально, честное слово не вру! Я один же не вру, ну.

Комментарии:

beauty: такие тусы надо чаще устраивать!

m_v31: это почему ты раньше такой злой был? Потому что антивируса не было

Что?

[Лиля]

– Лиль, а скажи, страшно было? – Рита жует жвачку и восторженно смотрит на меня.

– Когда?

– Ну, когда перед всеми платье сняла.

Она смакует эту тему уже несколько дней подряд. Так что я делаю вполне логичный вывод о её участии в этом.

– Страшно не платье снять. Страшно сделать подставу и даже не устыдиться, – смотрю ей прямо в глаза.

И, конечно, её взгляд сразу уходит в сторону.

– Да-да, ага, – бормочет не разборчиво и добавляет. – А пойдёшь со мной и Дашкой после уроков в магазин? За косметикой.

И это настолько в отрыве от разговора, что я соглашаюсь.

Любопытно, это я прошла их проверку или они приготовили новую подставу?

В любом случае после того пенного происшествия на тусовке я, как это ни странно, чувствую себя гораздо увереннее. Такие подколы – просто ерунда. Вот в предыдущем месте учебы…

Я передергиваю плечами. Не хочу нырять в те воспоминания.

Звенит звонок, и Рита наконец пересаживается на свое место. Я прикрываю глаза – и тут же кто-то шмякается на соседний стул.

Если это Глеб, я…

Распахиваю глаза, даже не успев договорить мысленно.

Но это не Глеб – Матвей. Мои брови удивлённо ползут вверх. После нашей перепалки по поводу анонимных блогов и их авторов, мы с ним особо не пересекались. Хотя я ожидала его ответочки, но выглядело так, будто он забил.

– У тебя свободно? – спрашивает как будто даже улыбаясь.

– Нет, занято.

Матвей улыбается еще шире:

– Это был риторический вопрос.

Прямо магнит для наглецов я, что ли?

Он разваливается на стуле и забрасывает руку на спинку моего стула.

И смотрит на меня.

Ждёт реакции.

Отъезжаю со стулом так далеко, что его рука соскальзывает вниз.

– Там батарея, – хмыкает, кивая за мою спину.

– Хм-м, поджариться на батарее или скиснуть под твои риторические речи? – делаю вид будто взвешиваю в ладонях варианты и тут же добавляю уже резче. – Выбор очевиден.

Матвей вдруг наклоняется ближе ко мне и шепчет:

– Злишься, что опередил Глеба?

А вот этот вопрос застает врасплох. Потому что – не то, чтобы да, и не то, чтобы нет.

Смахиваю волосы за плечи, выигрывая себе пару секунд.

– Радуешься, что пришла позже Дашки? – наконец отвечаю, ангельски хлопая глазками.

– Что? – хмурится, не понимая.

– Вот именно, Матвей. Что?!

Смотрю на него, как на городского сумасшедшего, и отворачиваюсь.

Нашелся тут – зрящий в корень.

Начинается биология. Я вроде слушаю, но слова учителя проходят сквозь меня, как сквозняк. Даже конспект переписываю из тетради Матвея – чисто механически, не думая.

Точнее – очень даже думая на самом деле.

Только не о строении глаза человека, а о строении мозга Глеба. Потому что у него там – точно не как у меня. И это бесит.

После вечеринки он не подошёл. Ни разу. Будто всё равно ему. Только прожигал глазами с другого конца класса.

И этот его взгляд – как зажигалка к бензину.
Слишком.
Слишком для сердца. Для дыхания. Для меня.

Я отворачивалась каждый раз.

Не выдерживала. Сдавалась.

Зато дома – перед зеркалом – отрепетировала целую подборку саркастических реплик. С выражением. С едкой мимикой. С победной усмешкой.

Смешно.

Ему же всё равно.

И мне, черт побери, тоже! Просто хочется… хоть раз еще его уесть.
Ловко. С ходу.
Типа по-дружески.

За мыслями о Глебе я даже как-то забываю парня из блога – кем бы он ни был. У него всё нормально, я прочитала. Комментировать не стала – к чему? Да и голова занята… то футболкой с молнией, то футболкой без молнии.

Постирать их надо, вот что.

А после уроков меня поджидают Дашка и Рита.

– Ну что, идём с нами? – Рита надувает розовый пузырь из жвачки.

А мы с Оксаной растерянно переглядываемся. Она не поняла, а я совсем забыла.

Но нам не пришлось ничего придумывать – за моей спиной раздался голос:

– Эй, девчонки! Гоу с нами?

Оборачиваюсь – Матвей. И с ним его друзья: Макс, Ромка и… Да. Могла бы сразу догадаться по жжению между лопатками.

– А куда вы, мальчики? – Дашка врубает обаяшку, стреляя глазами в Ромку.

– Вдарим по пицце!

– У меня скоро соревнования, – поясняет Макс. – Буду питаться правильно, чтобы по весу пройти. Но пока еще есть время, надо успеть налопаться вредятины.

А я глаза не могу удержать, соскальзывают на одного наглеца – и всё тут! А он и рад – ухмыляется, разглядывает меня в упор. И будто плевать ему, куда там все идут – пиццу есть или картошку копать. Главное – глазеть на меня.

И мне приходится напомнить себе: это ложь.
Он просто такой – самоуверенный нахал.
А смотрит… ну, из любопытства.

Я же новенькая.

– Так что, идёте? – спрашивает Матвей.

– Идём! – радостно кивают Рита и Дашка.

Оксана тоже кивает, только молча.
А я качаю головой:

– Извините, ребят. Дела.

Потому что отдыхом это было бы… своеобразным.
Лучше уж футболки постирать.

– Да пошли, Лиль, – настаивает Матвей, но я упрямо качаю головой.

– Народ! Куда идём? – это подходят Толя и Марина.

И пока все оборачиваются на них, Глеб делает шаг ко мне и тихо так:

– Трусишь, новенькая?

А я же не трушу! Я только вся сбиваюсь как-то – с дыхания, с пульса, с мыслей. И в голове как назло ни одной саркастической реплики.

Зато что там есть – так это он.

Слишком близкий сейчас. Слишком вызывающий. Слишком давящий.

И я делаю шаг назад. От него.

Отражаю его ухмылку – как зеркало.

И наконец отвечаю:

– Ты поэтому так тихо говоришь? Потому что сам до фига смелый?

А он только шире улыбается, словно считывает меня.

– Пойдём. Я закажу твою любимую пиццу.

– Ты не знаешь мою любимую пиццу, – замечаю.

– А я угадаю.

Он подмигивает.

А я… сдаюсь.

Но только в этом раунде.

Креветки

[Глеб]

Компания выходит не совсем такая, как надо. Толян с Мариной и Оксаной вообще не вписываются. Как подвисшие приложения – вроде еще на экране, но тупят дико.

Пацаны стебут чей-то рилс, и мы ржем так, что даже новенькая угорает с нами. Сначала была вся такая «дела-дела и 35 срочных напоминалок». А теперь поймала наш вайб, и смех её закатывается от моих ушей куда-то внутрь тела шершавой такой волной.

И сидим – вроде просто болтаем, просто друзья, но Матвей реально весь на нее повернут. Как планета на солнце. Из воспоминаний выныривает его «она мне запала».

А новенькая вдруг что-то говорит ему. Прядь волос за ухо себе заправляет и длинную сережку теребит.

Внутри у меня словно заедает что-то – движок захлёбывается смотреть на эти её движения. Но и не смотреть – тоже не может.

И она как цыганка завораживает своей блестящей сережкой, своими пальцами… а потом бросает резкий взгляд на меня. Типа проверка – смотрю/не смотрю. И глаза ее всё видят, всего меня палят. И остается одно – палить в ответ.

Новенькая не выдерживает, убегает глазами. Краснеет.

А я перехватываю недовольный взгляд другана.

Выкуси, Мат.

Эту девчонку разжигать буду я.

– Добрый день, – к нашему столу подруливает официантка. – Пожалуйста, ваше меню.

Мы все разбираем кожаные папки. И новенькая тоже.

Ау! Мы же вроде договорились. А она что делает?

Забираю меню у нее из рук под возмущенное «э-эй!». Пацаны таращатся на меня с недоумением, и мне приходится объяснить:

– Я обещал угадать ее любимую пиццу.

Новенькая закатывает глаза, а Ромка тут же потирает руки:

– Фигасе заплыв! Ставлю свой кусок на то, что облажаешься.

– Не сомневался в тебе, брат, – хмыкаю.

– А я думаю, угадает, – кивает мне Москит. – Ставлю два куска.

– Поддерживаю Ромку, – заявляет Мат.

Дашка естественно тоже за него, и Рита кисло с ней соглашается. Толян, Марина и Оксана поддерживают Москита. И теперь все пялятся на меня, как на главного участника голодных игр.

А я поворачиваюсь к новенькой:

– Смотри на меня.

И она поднимает на меня свой взгляд – словно нажимает кнопку ВКЛ, и под кожей просыпается то самое электричество. Жгучее и неуправляемое мною. Будто только ей оно послушно.

Разумеется, я не экстрасенс и по цвету глаз не угадаю её любимую пиццу. Мне просто прикольно, когда вот так с ней – глаза в глаза. Как два инфракрасных передатчика – надо нацелить друг на друга, чтобы заработали. Правда, сигналы наши не поддаются расшифровке умом. Зато у сердца определенно есть ключ декодировки.

И мы зависаем где-то между нашими пульсами. Только взгляд на взгляд. Остальные – на паузе.

– Так что, Глебон? – Мат вклинивается, как щелчок выхода из гипноза.

Я моргаю, и мир снова наполняется движением и звуками.

– Пицца с морепродуктами.

Теперь все поворачиваются к новенькой.

Ее губы изгибаются в улыбке:

– Почти. Люблю только с креветками.

Хм, а я близко.

Не могу сдержать ответную улыбку.

Интересно, правда угадал или подыгрывает?

– Вот! Я же говорил! – Толян радостно хлопает меня по плечу. – Молодец, Глебон!

– Отклоняется! – Ромка подскочил как в суде. – Из всех морепродуктов нравятся только креветки, значит засчитать не можем!

– Ребят, давайте уже просто закажем поесть, а? – грустно тянет Рита.

– А я согласен с Ромкой, – вставляет свое важное мнение Мат. – Если бы сказал с креветками, тогда конечно, а так – продул, Глебон.

– Но Лиля же сказала «почти угадал», – напоминает Москит. – Это точно не «продул».

– Поверить не могу, что мы всё еще это обсуждаем, – надувает губы Дашка.

– По-моему, это ничья, – замечает Марина.

– В точку, – кивает Москит, и Марина заливается краской.

– Ничья – это не по-нашему! Либо выиграл, либо проиграл! – негодует Ромка и добавляет спокойнее. – Но пиццу и впрямь пора заказать.

– Какой ты заботливый, Ромочка, – пищит Дашка, и мы с Матом не сговариваясь закатываем глаза.

И потом когда все углубляются в меню я поднимаю свой взгляд на новенькую – просто чтобы… посмотреть. А она – она смотрит на меня так же поверх меню. И нет улыбки, нет веселья, которые только что были. Ее глаза смотрят на меня серьезно, и мне от этого вдруг резко нечем дышать. И сердце рвется куда-то и долбит в ушах.

Я словно из бетона отлит – только внутри всё живое почему-то. И мне тяжело это выдерживать, кажется что расколюсь, что тресну. Но тут новенькая поднимает кожаную папку повыше и прячется от меня. А я снова свой.

Ох, кислород.

Запись №8

Ингредиенты для блюда, как люди для эмоций – без них не работает. А я из неумелого поваришки превращаюсь в шефа. Готовлю, правда, одно и то же – зато качественно. С душой. Самого аж штормит.

Мне только не ясно – вот так и должно быть?

То штиль, то торнадо.

Срывает к чертям.

Сидел и смотрел на нее. Внутри всё бурлит, и вроде логично свой взгляд отвести – чтоб не ловить эти страсти лиричные. Но как? Она же магнит моей бури. И причина её.

Вокруг все болтают, а мы словно в вакууме.

Задела ногой меня под столом. Наверно, случайно – понятно. Но будто током шарахнуло, я чуть не подпрыгнул.

И вот – что за фигня?

Где прежний мой я?

Потерялся в апдейтах.

А потом день без нее – и внутри тишина. Всё словно нормально опять, всё опять по нулям. И даже не верится, что сердце умеет стучать не только от кофе.

И скучно, и хочется снова увидеть её.

Чтобы как будто тайфун.

Чтобы как будто живой.

P.S. И, Айви… ты где?
Чем заняты мысли твои?
Здесь без тебя как-то… пусто.

Комментарии:

beauty: ничего не понятно, но очень интересно

Ivy: привет, шеф. Меня вроде как молнией тут пришибло. На правах лже-электрика скажи, чем лечить?

Автор: лови удлинитель, Айви. И если совсем коротнет, то я не при чём)

Реферат

[Лиля]

Как могу оттягиваю этот момент, но он все равно наступает.

Нам с Глебом пора делать реферат.

После того экстрасенсорного сеанса в пиццерии мне кажется, что он гораздо ближе, чем кажется. Не физически, а взглядом, может даже мыслями. Словами – подкалывает, стебет, а смыслами – ныряет совсем на другой уровень.

И мне страшно. Потому что если с его стороны это реально просто приколы, то у меня плохие новости. А если не просто – то для самоуверенного наглеца он слишком неуверен. Это явно не может быть правдой.

Эх, вот бы того парня из блога в реал вытащить! Бросил бы мне удлинитель…

Но вместо него – на горизонте вечно маячит Матвей. И вот рядом с ним – ни страха, ни уровней, ничего. Так что отправляю его во френдзону, но он похоже этого не замечает.

– Эй! База вызывает Лилю, прием! – Матвей щелкает пальцами перед моим лицом.

Поднимаю на него глаза:

– Что?

– Печеньку хочешь?

Ага, это тебе не пицца с морепродуктами.

– Не, спасибо, – поднимаюсь с диванчика, забрасываю рюкзак на плечи.

– Тогда я две съем. Ну, чтоб не пропадали, – он подмигивает. – Ты домой? Пошли вместе?

– Тебе ж не по пути, – хмыкаю.

– А кто сказал, что я домой иду, – Матвей хитро прищурился.

– Ну вот и я не домой, – вздыхаю. – Мне реферат надо делать.

– И куда ты?

– Ко мне, – опережает меня голос из-за спины.

Известно, чей голос…

Мурашки разбегаются от лопаток в разные стороны. Делаю глубокий вдох, чтобы заземлить себя.

И поворачиваюсь к нему.

– Как будто интернет есть только у тебя дома, – парирую.

– На высокой скорости – да, – смотрит опять на меня с ухмылкой.

– Ну, – под его темным взглядом слова подбираются с трудом. – К счастью, здесь в школе тоже норм скорость.

– После моего интернета любой другой будет тебе уже не норм.

И вот это куда? На какой это уровень? Всё еще интернет – или уже не только?

Встряхиваю головой, избавляясь от его двусмысленных чар.

И включаю максимальную строгость:

– Пошли в библиотеку.

– Как скучно, – фыркает и поворачивается к своему другу. – Давай, братан.

Они с Матвеем делают замысловатое рукопожатие с щелчками и хлопками, а я шагаю вперёд. Впрочем, он догоняет в пару шагов, и мы идём по коридору школы плечом к плечу.

Иногда он едва меня касается – будто случайно ладонью о ладонь, плечом задевает плечо. Он идёт как ни в чем не бывало, а я почти сбиваюсь с шага, путаюсь в двух своих ногах! Они вдруг кажутся мне ужасно неудобными, словно не моими, и меня это так злит. Совсем не хочется рядом с ним идти как тряпичная кукла. Ноги ватные, спина будто склеенная. Хочется спрятаться в капюшон – но его у меня нет.

Глеб молчит. И от этой его тишины у меня начинают пульсировать уши. Кажется, что они горят и наверняка покраснели. Ненавижу это в себе.

Пытаюсь отвлечься – разглядываю пустой школьный коридор, стенды с наградами и кубками. Но дверцы у стендов стеклянные, и в них отражаемся мы. Расслабленно-уверенный Глеб и несуразная Лиля. И если бы не реферат, я уже сбежала бы подальше от него.

Или провалилась бы сквозь землю.

Или растворилась бы воздухе.

Это всё уж точно легче, чем идти рядом с ним.

Мы наконец приходим в библиотеку. Я вздыхаю с облегчением, оказавшись в царстве книг и стеллажей. Сажусь за стол, достаю ноут и включаю его.

– Ого, да ты подготовилась, – замечает Глеб.

Его рюкзак падает на пол, а сам он растягивается на стуле, покачиваясь на одной ножке.

У нас с физикой сложные отношения. Так что я заранее набросала тезисы для нашего реферата. Чтобы не выглядеть совсем уж глупо рядом с этим опасным типом.

– Дай посмотреть.

Он забирает мой ноут себе. Пробегает глазами по экрану.

– Вот здесь не совсем верно, – замечает он и исправляет текст.

Его пальцы стучат по кнопкам моего ноутбука – прямо как в АСМР-видео, только действует мощнее. Мурашки бегают где-то на затылке, заставляя меня застыть, чтобы ими насладиться. Звуки гипнотизируют, его пальцы завораживают. Боюсь пошевелиться, чтобы не отвлечь его.

– Что думаешь? – Глеб поворачивается ко мне.

И это так внезапно, так близко и так лично, что я чуть не отвечаю правду.

О тебе…

– Да, – горло першит, я кашляю. – Да… теперь всё правильно. Или почти.

– Почти? – Глеб удивлённо изгибает брови. – Из «почти» здесь только ты, а я – на все сто процентов.

Он смотрит, как будто уже не про физику. Будто шагнул в другой слой.
А я – не успела за ним. Приходится выкручиваться на одних рефлексах.

Зеркалю его усмешку, откидываюсь на спинку стула:

– Сто процентов? А чего так мало?

Теперь этот непонятный мяч – на его половине. Ему шевелить мозгами.

Но Глеб не теряется – шагает ферзём. Придвигается ближе и тихо, почти как секрет, говорит:

– Сто процентов – это офигеть как много. Не каждой так везёт.

Вообще не знаю, о чём он, но цепляюсь за слово, и приближаюсь к нему в ответ:

– Так и я ведь не «каждая».

Слова зависают между нашими лицами. Слишком близко. Слишком тесно.
А в его глазах – что-то дрожит. Что-то несказанное. И от этого воздуха будто меньше. И пространство будто сжимается…

– Ребята, библиотека закрывается через пятнадцать минут.

Голос библиотекарши – как ведро ледяной воды на голову.
Мы отпрыгиваем друг от друга – будто нас застали за чем-то… плохим.

Сердце колотится, как будто действительно застали.

– Да, хорошо, – сипит Глеб.

И непонятно, куда девать глаза. Что делать с руками. Всё вмиг становится лишним.

– Погугли второй пункт, – говорит он, возвращая мне ноут. Слишком спокойно. – А я по третьему соберу инфу.

– Угу, – киваю, утыкаюсь в клавиатуру.

Пальцы плохо слушаются. Он же только что стучал по этим кнопкам.
Тру виски. Открываю Гугл. Пишу вопрос.

На экране – ответы, но я никак не могу сообразить, о чем там вообще. По пять раз перечитываю – и все равно ничего.