Пуля для невесты. Особняк со странностями

ГЛАВА 1

Аромат сандала и апельсина дрейфовал по комнате.

Помнится, когда-то благовония хорошо влияли на него, приносили нечто, отдаленно напоминающее покой. Каждый раз поджигая аромопалочки, он делал это скорее в дань старой привычке, чем ради пользы. Потому как все благоприятное влияние этих дымящих штучек на его настроение исчезло еще несколько веков назад.

Он думал, что ночь никогда не сможет надоесть. Эта красавица умела блистать тысячами различных оттенков. По прошествии же однообразных столетий он перестал переоценивать ее преимущества. Теперь его единственной, крепко обосновавшейся рядом спутницей оказалась скука.

Бабочки резко взлетели под деревянный свод потолка. Перезвон их хрустальных крылышек можно было принять за своеобразную волшебную мелодию.

Ленивым взглядом он проследил за зигзагообразным полетом этих мелких тварей, что когда-то соткала магическими нитями одна из его любовниц. Предполагалось, что каждый раз, как бабочки пустятся в воздушное путешествие по его дому, он будет вспоминать ее, ту, что вложила часть своей магии, оживив их.

Напрасно эта дурочка, такая же, как тысячи до нее, надеялась на это.

Ни одной женщине не удалось вызвать в нем истинную искру интереса, а тем более заставить думать или вспоминать о ней. Он мог позволить себе лишь краткое падение в наслаждение, когда упивался теплотой и мягкостью женского тела. И не больше.

Ему удавалось полностью охладеть к женщине даже тогда, когда ее кожа, покрытая бисеринками пота после чувственной разрядки, еще соприкасалась с его. Никто не смог овладеть его сердцем. Ведь невозможно забрать то, чего не существует…

И хоть любовницы, согревающие его постель, менялись так часто, что трудно было запомнить их лица, магических бабочек он не стал уничтожать. Они были забавны.

– Почему он все еще жив?

И не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежал этот резкий, наполненный злобой голос.

– Он слишком любит жизнь, – как нечто само собой разумеющееся сказал мужчина, передернув плечами. – К тому же, главе благоволит богиня Справедливости.

Саркастический хмык, слишком громко прозвучавший в комнате, заставил его против воли повернуться к источнику звука. Пламя в камине посинело, взмывало вверх, щедро сыпало искрами. Если бы оно не обладало магическими свойствами, то смогло бы в считанные секунды сожрать здесь все к чертовой матери.

Мужчина скрипнул зубами. Он уже привык к дому и не собирался его менять.

– Эта стерва всегда была слаба на смазливых мальчиков, – скривился незваный гость.

Его силуэт мерцал и постоянно двигался среди языков пламени, то искажаясь до невразумительного пятна, то возвращая форму.

Некоторое время тягостное молчание прерывалось лишь потрескиванием огня, да перезвоном от полета хрустальных бабочек.

Гость не спешил продолжать разговор. Мужчина же не собирался вдаваться в обсуждение воли богов. Как бы сильно он ни презирал этих паршивцев, но вечность научила, что держать язык за зубами порой единственно верное решение.

– Тебе нужно сделать так, чтобы моя сестрица перестала испытывать к нему симпатию. Иначе нам его не убрать.

– Это действительно надо именно мне?! – язвительно бросил мужчина.

Огонь зашипел, синие язычки взметнулись вверх, облизав часть потолка. Мужская фигура трансформировалась в огромное обезображенное нечто, громко утробно рыча. От такого мощного звука – задрожали стекла.

Еще несколько веков назад подобная демонстрация силы могла впечатлить, сейчас же мужчина даже не дрогнул, наблюдая за скучным представлением.

Удостоверившись, что страха или благоговения его трансформация не вызывает, гость вернул себе привычный облик.

– У нас уговор, – приглушенно напомнил он. – Или ты забыл?

Еще бы не помнить! Дернул же черт составить договор с богом Обмана!

Одна мысль останавливала слепую ярость – он, наконец, завладеет цепью и освободится от обязательств перед богами. Конечно, после того, как поспособствует убийству главы призрачного ордена существ.

Ах, эти склоки, интриги и подковерные игры!

И что им всем неймется? Вечность делят власть, предают, убивают, лгут и не останавливаются на достигнутом.

Первое время подобные спектакли его даже забавляли, но когда сценарий стал неизменно повторяться – и это действо быстро наскучило.

Бог Обмана, конечно, последний кому вообще стоит верить на слово, но договор, скрепленный кровью, не даст возможности обвести его вокруг пальца. И как только цепь, из-за которой боги все века держат его на коротком поводке, вернется к нему – божественные ублюдки поплатятся. Сполна.

– Времени до Самайна достаточно, чтобы хоть тысячу раз прикончить главу, – спокойно ответил мужчина.

– Мне не надо тысячу, палач! – огонь взвился столбом. – Хватит и одного. Только чтобы наверняка.

Кто бы мог подумать, что бог Обмана окажется таким дерганым типом?!

ГЛАВА 2

Когда Ада сказала, что меня проводят, я ожидала легкую помощь в открытии кодового замка. И совсем оказалась не готова к тому, что дворецкий будет неусыпно следить за мной, как только мы попадем в белый коридор, а успокоится и уйдет только тогда, когда передаст ученому «из рук в руки».

Долго Иллариона искать не пришлось. Он оказался именно там, где мы встретились в прошлый раз. За столом в лаборатории, полностью погруженный в свои записи и баночки-скляночки.

– Катя?!

Мужчина резко встал. Пытаясь побыстрее пробраться ко мне, чуть не опрокинул химикаты, смачно выругался и… устыдился.

– Что случилось?!

– Меня Ада отправила к тебе.

– Ада?! – как-то мгновенно охрип мужчина. – Зачем?

Стараясь уже ничему не удивляться, я вкратце пересказала ему случившееся, упустив некоторые ненужные детали.

Илларион утянул меня к кушетке, жестом приказал сесть, примостился рядом и бесцеремонно уложил мои ноги к себе на колени.

И пока я не успела опомниться и запротестовать, скинул балетки, выдавив полупрозрачную белую субстанцию на пальцы, стал медленными круговыми движениями втирать в покрасневшую кожу.

Со стороны наше соседство могло показаться более чем интимным. Но волнения или желания от близости этого мужчины я не испытала.

– Значит, Ада приставила к тебе Петра в няньки?

– Почему сразу в няньки? – нахмурилась. – Он должен был только помочь мне попасть в лабораторию! Некоторые же кодовые замки понаставили тут!

– Забавы ради, – фыркнул ученый. – А что, Ада тебе не назвала код? Она ведь прекрасно его знает…

Меня прошибло пониманием.

– Она мне не доверяет, – немного подумав, выдала очевидное я.

Илларион никак не подтвердил эту версию, но и не опроверг. Неужели я никогда не смогу по-настоящему с кем-то подружиться?!

– Неприятные ощущения пройдут через несколько часов, – сказал он, поднимаясь. – Покраснение сойдет на второй день. Следа не останется.

– Спасибо.

Илларион кивнул. Занявшись мытьем рук, он несколько раз повторил мне непонятную комбинацию цифр.

– Запомнила?

– Что это?

– Код доступа к лаборатории.

– Н-но зачем?

Илларион обернулся, старательно вытирая руки коротким вафельным полотенцем.

– Не дело постоянно ходить с провожатыми, не маленькая уже. Тем более что ты теперь здесь как бы работаешь. Мало ли что может тебе понадобиться от меня…

Поведение мужчины было таким непредсказуемым, что я ни разу пока не смогла понять, когда он шутил, а когда говорил всерьез.

Но на всякий случай одарила Иллариона красноречивым скептическим взглядом:

– И не мечтай.

Но код запомнила. Тоже на всякий случай…

Илларион закатил глаза.

– Ты просто не знаешь, что теряешь, детка… – шутливо пропел он.

И вместо того чтобы возмутиться, я… банально покраснела.

Неожиданно вспомнилась ночь в пещере и совершенно другой мужчина. Илларион, заметив мой румянец, еще больше развеселился:

– Ты прелесть, – рассмеялся он, а потом вернулся к столу и вновь принялся за прерванную работу.

Немного потоптавшись на месте и уяснив, что мужчина совершенно не обращает на меня никакого внимания, словно выпал из реальности, решила больше не мешать.

– Ты не подскажешь, где мне найти Егора? – обернулась с вопросом к ученому, уже взявшись за дверную ручку.

– Не подскажу.

На мгновение я даже дар речи потеряла.

– Почему?

– Потому что если Егор не хочет с тобой вид… – будничным тоном начал Илларион, тщательно перемешивая в прозрачной пробирке ядовито-зеленую жидкость, а потом запнулся, подняв на меня злые глаза. – Он занят. Уехал.

– Куда?

– Откуда мне знать? – недовольно буркнул мужчина. – Егор занятой человек, его часто не бывает дома. Как только он освободится, я уверен, что найдет тебя.

Сердце ухнуло вниз.

А что если с ним уже что-то случилось?!

И меня нет рядом!

– Что бы между вами ни произошло, все уладится, не переживай, – огорошил меня «участием» мужчина.

– А с чего ты взял, что между нами что-то вообще произошло?

– Ну так вы же съездили перепихн…

ГЛАВА 3

Возможно, я чуть-чуть погорячилась, отправившись на поиски тайного хода… ночью. Прямо классика жанра в фильмах ужасов!

Хорошо, даже не чуть-чуть, а достаточно крепко погорячилась с этим решением. Но усидеть в четырех стенах комнаты, где мысли постоянно возвращались к… Егору, оказалось просто невыносимым! Уж лучше я пройдусь, проветрюсь, чем буду ныть, мучаясь бессонницей, до утра!

Распсиховавшаяся женщина – страшная сила! Так еще всегда папа говорил, а кому-кому, но родителю я привыкла верить на слово.

Шаги приглушал мягкий ворс ковролина, отчего тишину нарушало лишь мое сбившееся дыхание. Светильники работали исправно, в коридоре хоть и было довольно тускло, но темнота мне не грозила. Зря захватила мобильный телефон, вспомнив, что там есть функция фонарика. Наверняка не пригодится.

Глянув на дисплей, меня, как молнией, прострелило новой мыслью. Егор внес свой номер в адресную книгу! Я же могу ему позвонить!

Нет, не могу… я ему позвоню! Вот так возьму и…

Хватит мучиться догадками – спрошу прямо, почему он меня вдруг стал избегать! Выясню, успокоюсь и не буду отвлекаться от «дела». Да.

Решено – сделано: послышались длинные гудки.

– Ваш абонент временно недоступен. Перезвоните, пожалуйста, позднее.

Вот, значит, как?!

Недоступен.

Что ж… Не очень-то и хотелось!

Злость неожиданно придала сил. Оставшийся путь до предполагаемого тайного хода, где исчез лохматый человечек, я преодолела быстро, шагая с изрядной долей остервенения.

И почему, спрашивается, я вообще должна навязываться и искать встречи? В любой ситуации есть, как минимум, две действующие стороны, а уж в нашей с Егором и подавно! Не я была инициатором! Так что же именно мне неймется, если  мужчина, отдалившись без объяснений, и в ус не дует?! 

Единственно верный ответ нашелся быстро. Даже слишком. Но мне до ужаса не хотелось в него верить.

Сердце испуганно дрогнуло и забилось, будто пойманная птичка в силках.

Я успела… влюбиться.

И в кого, спрашивается?!

В мужчину, которому осталось жить меньше трех месяцев!

Обалдеть просто! Вот это вляпалась… Когда только умудрилась?

Ведь с самого начала была настроена не подпускать Егора к себе близко, не доверять, не привязываться! И что?!

Уши развесила, слюни распустила, планов настроила! Тьфу! Противно!

А теперь мучайся неведением, почему перестали одаривать лаской и вниманием. Больно? Так тебе и надо, идиотка!

Ничему жизнь не научила. Видимо опыт отношений с Костей слишком поблек с годами, захотелось обновить…

От злости на саму себя даже скулы свело.

Видимо, это мой вечный бич – быть неудачницей во всем.

Ой, что же будет?!

Ведь даже сейчас, обиженная, разочарованная и разозленная, я готова повиснуть на шее Егора, как только он объявится!

Нет. Так не пойдет.

Для придачи себе же утраченной решительности я тряхнула головой.

Пауза во встречах с Егором мне сейчас только на руку. Ведь, чем холоднее станут отношения и дальше расстояние между нами, тем быстрее исчезнет мое наваждение? О серьезности так быстро вспыхнувших чувств даже и думать было страшно.

Попытка не пытка, а попробовать стоит.

С такими мыслями я остановилась у стены и вперилась в нее невидящим взглядом.

На шелковых обоях тусклый свет превращался в красные отблески, отчего создавалось впечатление присутствия чего-то запредельного, нереального. Некоторое время я просто разглядывала причудливую игру бликов среди незатейливого орнамента, пытаясь сосредоточиться на предстоящей задаче.

И с чего прикажете начать?

Если опять же вернуться к опыту голливудских фильмов, то вход в тайную комнату должен контролироваться какой-то совсем обычной штучкой. Светильником, книгой, картиной или статуэткой…

Пытаясь примерить на себя роль Индианы Джонса, я с особым энтузиазмом облапала два ближайших к тому участку стены, где исчез человечек, светильника. Кроме пыли ничего не нашла. Книжных полок по близости не было, а чтобы дотянуться до единственной картины с горным пейзажем пришлось изрядно постараться. Балансировать на цыпочках оказалось задачей не из легких. В итоге я чуть не свалилась на пол вместе с картиной в тяжеленной раме.

Реальность не оправдала ожиданий!

Не было здесь никакого тайного хода! Что лишний раз подтверждало всеобщее: «Вам показалось!» или же то, что выверт мозгов совсем не шутка, а моя грустная действительность.

От накатившего отчаянья чуть не взвыла в голос.

Ухватившись за призрачную надежду, как за тонкую соломинку, я принялась беспорядочно ощупывать стену. Что-нибудь! Ну хоть что-нибудь подтверждающее трезвость моего рассудка!

ГЛАВА 4

Третий день игнора Егором начался катастрофически. С уверенности, что моя крыша приказала долго жить.

Иначе, как объяснить то, что я проснулась от аромата парфюма Егора? Спросонья подумала, что мужчина таки почтил меня своим присутствием. Но нет. Вместо объекта, на которого собиралась вылить весь бережно накопленный гнев, никого не увидела. Лишь поднос с завтраком сиротливо дожидался на тумбочке.

Загадка, как кто-то из персонала умудряется принести мне еду, попав в комнату через запертые двери, так и осталась неразгаданной. Да. Поразмыслить было над чем. Вчерашний день оказался богатым на события и новые странности. Но… голову все еще наполняла надоедливая, зудящая боль. Поэтому я вообще решила отказаться от построения логических цепочек и умозаключений, дабы не провоцировать лишний раз приступ мигрени.

Все тело ныло. К зеркалу подходить суеверно боялась. Догадывалась, что после вчерашнего любопытства, выгляжу, как один сплошной синяк.

То, что разглядела без зеркала, ожог, сбитые костяшки пальцев, ссадины, синяки и кровоподтеки на ногах – не давало полноты картины, но для ухудшения и так паршивого настроения вполне хватило.

Подушка пахла Егором, в воздухе стоял знакомый древесный аромат, даже полотенце в ванной было наполнено предательским запахом!

Еда показалась безвкусной. Заставила себя поесть только из-за того, чтобы поддержать организм и вернуть потраченные силы.

Поднос с грязной посудой выставила за дверь. Сейчас вежливость и демонстрация идеальных манер были последним, чем хотелось заниматься. Тем более, что никого из жителей особняка особо не заботило мое состояние. А значит… Почему не могу поступить аналогично?

От сегодняшнего урока с Настей пришлось отказаться. Выдержать еще одну атаку мелкой пакостницы мне будет не по силам, а демонстрировать слабость – худшая помощь в завоевании авторитета.

Но вот выходить из комнаты, чтобы сообщить рыжей довольно приятную новость… откровенно не хотелось. Решив, что быстрее в Африке выпадет снег, чем Настя проявит рвение к знаниям, я осталась в комнате. Если сестра Егора и обеспокоится отсутствием гувернантки, то самостоятельно сможет меня отыскать.

Хоть все тело ныло и болело, обращаться за помощью не собиралась. Хватит с меня унижений!

Да и с другой стороны, как мне объяснять Иллариону все эти ссадины, ушибы, синяки, не выдав себя?! Никак. А значит, надо просто перетерпеть боль, отвлечься, забыться. И все придет в норму.

Весь день я провалялась в кровати, читая книгу, а вечером раздался стук в дверь.

– Вы пропустили обед и… ужин, – удостоил меня чопорным кивком дворецкий. В руках он держал очередной поднос, накрытый крышкой. – Я принес вам поесть. Надеюсь, вы, Катерина, не решили перенять модный настрой теперешних девиц и мучиться диетой?

Петр бесцеремонно отодвинул меня в сторону и зашел. Впрочем, я была очень рада его видеть.

– Учтите, – он поставил поднос на журнальный столик и одарил меня строгим взглядом. – Пока толстый похудеет, вы – загнетесь.  И разве мама вас не учила, что мужчины на кости не кидаются?

– У нас с матерью довольно сложные отношения…

Дворецкий нахмурился.

– Да и не собираюсь я садиться на диету! С чего вы вообще это взяли?

– Ну, скажем так, вид у вас… довольно специфический для здоровой, молодой девушки.

Никогда раньше я так стремительно не покрывалась стыдливым румянцем. И это он еще моих «боевых» ран не видел!

– Ну спасибо. За комплимент.

Дворецкий скрыл смех за кашлем в кулак.

– Всегда рад помочь милой леди в поднятии самооценки. Не выходите ночью в коридор.

Я похолодела.

Неужели все уже в курсе моих ночных приключений?

– Почему?

– У меня персонал впечатлительный.

– А знаете, у вас это здорово получается.

– Что именно? – поинтересовался мужчина, заботливо начав сервировать стол.

– Поднять мне самооценку.

– Это я еще даже не начал стараться, – беззаботно подмигнул мне Петр, чем окончательно поверг в шок. Где тот угрюмый мужчина, от неприязненного взгляда которого меня бросало в дрожь?! – Садитесь и приступайте к еде пока все не остыло.

Оказывается, этот мрачный мужчина умел улыбаться! И получилось у него это настолько непринужденно, естественно и даже мило, что я на несколько секунд выпала из реальности. А когда «отмерла», то поспешила усесться в предложенное кресло и отвести взгляд, чтобы не смущать внезапно преобразившегося мужчину пристальным вниманием.

Дворецкий снял крышку и от одного вида хорошо прожаренной отбивной, наверняка с хрустящей корочкой, рот наполнился слюной. Живот подвело голодом.

Взяв салфетку, я по привычке, аккуратно положила ткань на колени, щепетильно разгладив образовавшиеся складки. Вооружившись вилкой уже нацелилась на аппетитный кусочек мяса, как почувствовала стальную хватку мужских пальцев на запястье. Довольно сильную и даже грубую, чтобы принять ее за случайную.

ГЛАВА 5

– Уходи, Егор, – поникла я. – Хватит этого спектакля.

– Катя…

– Пожалуйста, хватит.

– Я… – начал он, но замолк, опустил голову и, развернувшись, послушно поплелся на выход.

Надо же! И спорить не стал!

Странно, но долгожданного облегчения я не почувствовала. Вообще ничего. Словно перегорела в ссоре.

У самой двери мужчина остановился, не оборачиваясь, глухо прошептал:

– Я не хотел тебя обидеть. Просто не думал, что все так…

Видимо, разочарование оказалось заразным, ибо отчетливо прозвучало в голосе Егора. Впрочем, уходить он не спешил.

А мне неожиданно стало холодно в этой комнате, будто оказалась голой в разгар зимы.

– Это Илларион смазал зеленкой твои ягодицы после выходки Насти?

Вопрос прозвучал так неожиданно требовательно в оглушающей тишине, что я не сразу сообразила, о чем вообще зашла речь. Весь наш ночной диалог был больше похож на театр абсурда, где в главных ролях истеричка и пьяница. Мои нервы сдали, подбирать слова и говорить спокойно не получалось.

Егор же стремительно вернулся, схватил меня за предплечья, прижимая к себе, и не капли раскаяния больше не проглядывало в его осоловевшем взгляде.

– Он дотрагивался тебя? Видел голой?!

– Что?

– Ненавижу это! –  вдруг прохрипел мужчина. – Ненавижу это чувство! Тебя и себя тоже! Околдовала меня! Всю душу истрепала!

– Егор, ты пьян и…

– Молчи! Все вы одинаковы! – с горечью кинул очередное невразумительное обвинение. – Перебежчицы!

– Я не понимаю, о чем…

Егор не дал мне завершить предложение, впившись в губы требовательным поцелуем.

На этот раз в действиях его рук, губ и языка не было и доли нежности, ласки. Только стремление подчинить, взять напором, наказать…

– Н-не… надо, – чередуя слова с возможностью глотнуть воздух, прошептала я. – Не так.

Его жадные ласки жалили, оставляли на моей коже пылающий след, отчего одновременно хотелось и прекратить все, и продолжить томительную пытку. Поцелуй с привкусом крови – не безумие ли?

– Не хочу так, – прохныкала я, непроизвольно выгибаясь в его крепких руках навстречу жадности и нетерпению.

Сердце твердило одно, тело – другое, а разум вообще отключился.

– Неправильно! – неожиданно взревел Егор, отскакивая от меня, словно получил разряд электрошокером. – Все должно быть не так!

Без теплоты и тесноты его объятий я вдруг почувствовала себя… странно одинокой. Еще большей неожиданностью стала собственная реакция на такое резкое отдаление Егора. А именно слезы, почти мгновенно увлажнившие глаза.

Ведь сама же хотела, чтобы мужчина ушел и перестал приставать! Так что от этого настолько невыносимо… тошно?

 Пока я пыталась отдышаться, мужчина пребывал в постоянном движении. Он мерил резкими шагами комнату, точно не мог остановиться и на секунду.

– Что случилось? – всхлипнула я, совершенно не узнав собственный голос.

Егор посмотрел на меня взглядом раненного зверя. Перемена в его поведении была столь поразительной, что неожиданно отозвалась болью в груди.

– Это не я! – как заклинание стал сбивчиво шептать мужчина. – Не я! Понимаешь? Не я…

– Егор, – от его совершенно растерянного вида мне стало жутко. Протянув руки в умоляющем жесте, я сбивчиво позвала: – Иди сюда.

Первые несколько шагов ко мне навстречу мужчина сделал крайне медленно, робко, в один момент я даже успела подумать, что он передумает и опрометью выбежит из комнаты, настолько виноватым и осунувшимся выглядел. Но этого не случилось. Наоборот, оставшееся расстояние он преодолел резко, будто торопясь не успеть. А как только Егор оказался рядышком, я заключила его лицо в свои ладони, легонько оглаживая щеки в успокаивающей ласке. Правда, для того чтобы дотянуться, пришлось привстать на цыпочки. Егор словно окаменел, не пытался придвинуться ближе или дотронуться, лишь с некой опаской следил за моими действиями. Это выглядело дико, странно и вызывало во мне страх. Не за себя. За него.

– Я не знаю, что с тобой произошло, но, что бы это ни было, – попыталась придать голосу должной уверенности, насколько позволяло охватившее вдруг волнение, –  ты справишься. И я помогу. Если позволишь

Да, сегодняшнее поведение Егора меня совершенно не обрадовало, даже обидело. Я разберусь с этим позже. Потому что сейчас, какая-то важная часть души подсказывала, что Егор нуждается в моей поддержке, наивных словах, стеснительных касаниях. Отвернуться, выгнать и отказать ему в помощи… я не могла. И не пыталась.

Мужчина улыбнулся уголками губ и, легонько придерживая мои ладони в непосредственной близости от своего лица, стал выцеловывать каждый пальчик.

ГЛАВА 5 часть 2

***

Егор, тяжело дыша, привалился спиной к двери, за которой оставил Катю. Каждый ее всхлип, что он невыносимо хорошо слышал, был равносилен удару. Иначе как объяснить, что он отдавался тупой болью где-то внутри него?

Как бы малодушно это ни выглядело со стороны, а вернуться и успокоить  девушку он не мог. Слишком опасался навредить. Последние два часа, проведенные с ней, просто смазались, скрывая детали того, что на самом деле происходило между ними. Точно Егор был под наркотой.

Он прекрасно помнил свою каменную решимость «брать» желаемое вопреки любым сомнениям, когда шел от Иллариона в спальню. Не стерлось из памяти и то, как долго ворочался на кровати, что вдруг сделалась жесткой и неудобной, в попытке заснуть. А потом плюнул на приличия и, воспользовавшись потайной дверью в гардеробной, проник к той, в которой так отчаянно нуждался.

Катя настолько безмятежно спала, что будить ее он не осмелился. Дикое наваждение схлынуло, стоило только увидеть девушку. Егор привычно прилег рядом с Катей, как он делал все три ночи разлуки. С ней было спокойно и хорошо думалось. Мужчина решил вернуться в эту комнату утром и, наконец, объясниться. Слишком Егор все запутал между ними, надо бы определиться.

Сначала довольно долго он просто любовался лунными бликами на ее бледном, и даже, казалось, хранившем печать усталости, лице. Потом принялся осторожно пропускать шелковистые пряди волос девушки сквозь пальцы. Но стоило глубже вдохнуть легкий, сладковатый запах, как от мощного желания перехватило горло.

Чтобы хоть немного совладать с  безумной тягой, Егор включил ночник. Свет был призван развеять интимную обстановку, добавить мужчине благоразумия, но… с поставленной задачей не справился.

Чужеродная мощь, поднявшаяся вдруг изнутри естества, затопила его сознание грязными образами, заставив сосредоточиться на единственном – заглушить нужду. Сейчас и несмотря ни на что.

Дальнейшие события смазались в непонятное пятно и виделись Егором как бы со стороны, точно он перестал контролировать собственное тело.

Уговоры, что переросли в банальное принуждение.

Глухота к ответам Кати.

Ревность, сжигающая дотла…

Внутренний, чужеродный голос зловещим шепотом настойчиво вел его к «цели». И Егор не смог как следует воспротивиться…

Лишь изредка вспышки реальности пробивались сквозь плотный туман наваждения. Но их продолжительность была столь мала, что не давала Егору возможности как следует укрепиться в контроле над самим собой же. Страшная ситуация. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь будет переживать подобное?

Мужчина резко очнулся лишь тогда, когда пропавшая мантикора оглушающе зарычала внутри, отгоняя жадное нечто. И как только Егор очухался, все еще чувствуя липкое давление чужой воли на периферии сознания, мантикора затихла, исчезнув так же легко, молчаливо, как и до этого…

Разглядывая растерянную Катю, ее опухшие от страстных поцелуев губы и глаза, наполненные непролитыми слезами, Егор  осознал, что едва не совершил, возможно, самую ужасную ошибку в своей жизни…

А стоило заметить уродливые синяки, что покрывали руки этой нежной девочки, как он окончательно потерял возможность трезво мыслить. Мог думать лишь о том, что является их причиной, опасностью для Кати, а значит, необходимо всеми возможными способами оградить ее от себя, пока не выяснится, как на самом деле повлияло на него зеркало Гекаты. В том, что повлияло гораздо серьезнее, чем он думал до этого, уже свершившийся факт.

Егор довольно быстро пробрался в спальню. Его комната была рядом с Катиной. Как только он решил любыми способами задержать девушку в особняке, знал, что поселит ее почти у себя под боком. Так гораздо удобнее и защищать, и наблюдать.

«Дозащищался!» – криво усмехнулся мужчина.

Пока добрался до ванной комнаты, неловко опрокинул стул, задел несколько статуэток и книг, все еще плохо ориентируясь в окружающем пространстве. Немного пришел в себя лишь после душа, обжигающего холодом, под струи которого влез прямо в штанах. Вода помогла окончательно отрезветь и собраться с мыслями.

Переодевшись в сухую одежду, Егор поспешил спуститься вниз, направляясь в лабораторию. Ждать он не мог, нужно было решать все немедля. Пусть Ил поищет следы чужого воздействия на него, вдруг накопает чего интересное. Проходя мимо комнаты девушки, неосознанно задержал дыхание, прислушиваясь. Никаких посторонних звуков не было.

«Уснула, – облегченно подумал Егор. – Успокоилась».

Иллариона он не боялся потревожить, ни глубокой ночью, ни на рассвете, как сейчас. Друг частенько мог бодрствовать сутки напролет, поглощенный научным угаром. И это не мешало ему трезво мыслить и находить разгадки любому странному происшествию.

Спустившись в холл, мужчина неожиданно услышал отчаянный визг. И будь он проклят, если не знал, кому этот крик принадлежал!

Не чуя опоры под собой, Егор поспешил по лестнице наверх. Ворвавшись в комнату Кати, лишь на секунду перевел дух, оценивая обстановку, и задохнулся от неверия. Девушки нигде не было…

Метнувшись к открытому балкону, Егор выглянул во двор. В предрассветных лучах все казалось нереальным.

ГЛАВА 5 часть 3

***

Признаться честно, плаксой я никогда не была. Ни после наказаний матери, ни в больницах, ни тогда, когда стала изгоем в школе.

Не скажу, что обидные прозвища или игнор одноклассников меня не задевали. И совсем неважно, как и почему это все началось. Моя болезнь, как я потом уже поняла, была просто удобным предлогом, чтобы выплеснуть скопившуюся желчь, свербящее чувство превосходства и отточить хищные навыки на ком-то подходящем. На ком-то слабее. На том, кто идеально вписался в роль жертвы.

Травля – игра, которая включает стадный инстинкт и желание загнать «жертву» в подготовленную ловушку во что бы то ни стало. Когда это вдруг начинается, уже никто не задумывается, а тем более не спрашивает о причинах. Все включаются в захватывающий процесс гнобления.  А идти против толпы способны лишь единицы. В моем случае никого не было рядом, чтобы прикрыть спину, помочь вернуть утраченную самооценку. Поэтому-то и выросла я в такую мышь, что боится собственной тени.

Хотя плакать – не плакала.

А вот сейчас во мне словно слезливый кран открыли!

Я устало поплелась к шкафу. Толком не став даже заморачиваться над равноценной заменой порванной ночнушки, просто схватила первую попавшуюся и быстро переоделась.

Раньше я не была особым любителем пижам или ночнушек, предпочитая спать в футболке и трусиках. Поэтому мой личный гардероб не отличался изобилием ночной одежды. Здесь же в шкафу с изрядным постоянством, добавляя очередную загадку происходящему, появлялись… ночнушки. Совершенно новенькие и на любой вкус! Видимо Егор заранее озаботился изобилием этих занятных вещиц для меня.  Причем, наверняка, еще и способ нашел… извращенный, пополнять ими мой шкаф. Тайком!

Только хорошенько умывшись холодной водой, я немного успокоилась и пришла в себя. Лицо раскраснелось, нос распух, а под глазами образовались характерные мешочки-валики.

Ну и страшила! Все нервы на лицо.

Положительным было одно – плакать я перестала. Хотя от икоты, как последствия срыва, еще долго не могла избавиться.

За Егором идти я не собиралась. Много чести!

Пусть и тревожило, что же именно с ним приключилось, но… выяснений отношений на одну ночь хватит под завязку.

Тем более решение, как поступить дальше, я уже приняла.

Как только утро вступит в свои законные права, я соберу вещи и вернусь восвояси. Не пленница же здесь, ей Богу!

С Настей смогу заниматься и на съемной квартире или же приезжать несколько раз в неделю в особняк. Если же, конечно, рыжая проявит тягу к знаниям. В чем лично я сильно сомневалась. С Егором же… решила свести общение к минимуму.

Слишком бурные эмоции он вызывал во мне и эти метаморфозы, как собственного, так и мужского поведения, приводили лишь к очередной нервной встряске. В конце концов за Егором можно следить и на расстоянии, а в последнюю неделю октября предупредить о предстоящей опасности. И с чистой совестью… уповать на амнезию. Ведь если авантюра не выгорит и Егор умрет… мне придется туго.

Наверняка легче именно сейчас начать отдаляться, чтобы в будущем уберечь собственное сердце от гнета потери желанного мужчины.

Вернувшись в постель и устроившись поудобнее, попыталась заснуть.

За окном уже занимался рассвет, когда неожиданно в комнате ужасно похолодало. Словно кто-то одноминутно  выкачал все тепло.

Клацая зубами, я непонимающе приподнялась, стараясь отыскать возможную причину очередной странности, и заметила… пятно. Мутное, черное, бесформенное и… явно живое. Потому как это нечто двигалось прямиком ко мне.

Только собравшись издать душераздирающий визг, я открыла рот и задохнулась от нестерпимой вони. Запах мертвечины был таким резким, что слезились глаза.

– Тепла-ая, – прошелестело нечто, склоняясь ближе к моему лицу. – С-светитс-ся…

Ничего кроме всепоглощающей, непримиримой темноты перед собой – не видела. Ни черт лица, ни глаз, ни даже рта, откуда по идее, должны были исходить эти странные слова. Только чернота. Постоянно движущаяся, бесформенная, как чернильная клякса.

Сердце, казалось, перестало биться. А очередной глоток воздуха никак не хотел проникать в грудь.

– Вкус-сная, – прошипело пятно, сокращая мизерное расстояние между нами. – Надо-о-олго хватит.

Казалось, еще секунда и эта чернота вольется в мое тело… чтобы… съесть. Съесть?!

Ой, мамочки!

Разум забил тревогу, я всполошилась, попыталась откатиться на другую сторону кровати, но тут же была резко схвачена и вздернута в воздух.

Еще секунда очередного ступора и… я начала сучить конечностями, пытаясь освободиться. Сделала лишь хуже.

Хватка  у диковинного хищника, чьим поздним ужином или ранним завтраком мне предстояло стать, оказалась крепкой. Вцепившись в ворот ночной рубашки, пятно держало меня на весу, как… куль с картошкой. И, судя по звукам, громко принюхивалось. Еще и причмокивало, словно заранее истекало слюной.

ГЛАВА 6

– Ты в порядке?

В данную минуту я с трудом могла понять, что вообще значит так называемый «порядок», не то чтобы адекватно оценить собственное состояние.

– Катя?

Егор прерывисто и шумно дышал. И я не могла заставить себя сфокусироваться на чем-нибудь ином кроме этого рваного дыхания и неестественно побелевшего лица мужчины, что с искренним беспокойством вглядывался в меня.

Не дождавшись ответа, Егор заключив меня  в такие крепкие и одновременно бережные объятья.

– Этого не должно было случиться, – выдохнул он, уткнувшись носом в ложбинку между моей шеей и плечом. – Прости.

Немного отстранившись, мужчина продолжил допытываться:

– Ты ранена? Что-то болит?

Судорожно прислушиваясь к себе, поняла, что единственное реально раненное место… нервная система. Моя гордость. Рационализм и скептицизм. Остальное не слишком и пострадало.

Кроме усталости на грани какого-то неправильного истощения, никакого особого дискомфорта не чувствовала. К тупой ноющей боли во всем теле и отдельно в попе я уже как-то и попривыкла.

– Что это было? – прохрипела я, все еще не совладав с дрожью страха.

Егор нахмурился:

– Я не могу сказать.

– Ты что издеваешься? – задохнулась я. – Что за пятно собиралось меня сожрать?

– Катя! – одернул он меня, внимательным, встревоженным взглядом обводя окрестности. Словно выискивал что, всматриваясь в окружающие заросли. – Поговорим позже. Не здесь.

– Ага! Как  же! – не поддалась наглой уловке. – Лучше сразу скажи, что никогда и прикажи послушно заткнуться!

– Катя!

– Я сейчас же уезжаю домой! Хватит с меня…

Я поспешила уйти подальше. Правда,  не слишком ориентировалась, в какой стороне особняк, но признавать поражение и просить помощи у Егора  не собиралась.

– Стоять! – рявкнул он.

Я даже толком отреагировать не успела, как услышала громкий свистящий звук. Левый бок опалило острой мимолетной болью, а потом все неприятные ощущения были вытеснены… Егором. Который вдруг сшиб меня на землю, да еще и привалил сверху всей своей не малогабаритной тушей.

Правда, через секунды две-три сам слез, даже просить не пришлось.

– Да что же  это… – мое  возмущение было бесцеремонно прервано цокотом копыт.

Боковым зрением уловив движение, я с трудом села, без труда отыскав источник шума. Который оказался всего в десяти метрах от нас.

Изумленно таращась на мощные лошадиные ноги с хорошо развитыми мышцами, светло-коричневый окрас, что так волшебно лоснился в алых лучах  просыпающегося солнца, я не могла решить, вижу очередную галлюцинацию или страшную реальность? Ведь лошадиная грудь только в фантазии могла переходить в крупный, жилистый человеческий торс, а вместо обычной звериной морды могло красоваться мужское лицо.

Кентавр?

Такого не бывает!

Это все сказки!

«Сказка» нагло ухмыльнулась, подмигнула мне и… поспешила ускакать.

Возможно, даже прихватив с собой мою крышу…

Егор, молниеносно вскочив, умчался за ним в кусты.

Несколько секунд я беспомощно пыталась восстановить сбившееся дыхание, а потом заозиралась по сторонам. Все же оказалось боязно сидеть в одиночестве среди зарослей… Да еще и с такой мутью вокруг!

В двух метрах от моей левой руки в земле торчала стрела. С красным древком и ярко-синим оперением.

– Так вот откуда взялся тот свист! – воскликнула я и тут же осеклась, ужаснувшись возникшей догадке.

От мысли, что кентавр только что пытался убить Егора мне еще больше поплохело…

Егор вернулся слишком быстро. Запыхавшийся и злой, как тысяча чертей. Потемневшее лицо, хмурое выражение и яростный блеск глаз – сказали о его настроении лучше любых слов. И судя по огромному недовольству, что почти физически ощущалось плотным палантином вокруг мощной фигуры, Егор лошадку не догнал…

Я даже рот открыть не успела, как мужчина рывком поднял меня на ноги, да еще и как следует тряханул, крепко сжимая предплечья.

– Какого черта ты вообще вышла из дому?!

Ответа на столь глупый вопрос совсем не потребовалось. Мужчина, не ожидая реакции с моей стороны, просто продолжил изливать пустые обвинения:

– Нельзя было послушать и вернуться в дом?! Почему ты вечно поступаешь с точностью до наоборот?

Чья бы корова мычала!

– Ты что не понимаешь, как это опасно?!

– Что я должна понять, если ты ничего не рассказываешь?! – не осталась в долгу я.