Пустынник

Пёстрая компания

  «Бигон, Бигон, ты пропал!..»

  Будильник хрипнул, хрюкнул коротко и отрывисто, почти что издевательски, подавился непонятно чем (не слюной же, у будильников нет слюны… да и у людей теперь…), осёкся и замолк.

  «Это он сказал? Механический болван, шкаф в полтора метра ростом, стальной гроб, вставший на дыбы, наполненный пружинами и колё…»

  Бигон, Бигон, коль не встал – это значит, ты пропал.

  Мелодичный звон.

  «…сиками и прочим хламом, древним хламом, никчёмным, никому не нужным хламом… Кстати, кто такой этот Бигон?»

  Солнце, утреннее, но уже яростно-раскалённое, жарящее без жалости на завтрак всякую плоть, а грешную – с особым удовольствием, протолкнуло луч сквозь щель в ветхой занавеске и, нащупав, ожгло щёку.

  «Тварь! Белая тварь!» обругал светило…

  «Бигон… Черти травлёные, да это же я!»

  …Бигон и, дёрнув пару раз липким веком, приоткрыл правый глаз.

  Справа была стены. Так себе стена. Серо-жёлтый, пропыленный с внутренней стороны и густо просыпанный песком со стороны внешней гофрокартон. Толщиной с полторы ладони.

  Впрочем, если принять во внимание то обстоятельство, что из стомиллионного населения Земли у сорока миллионов жилья нет вообще, а из оставшихся шестидесяти каждый третий…

  «Это сколько будет-то, а?» призадумался Бигон, пытаясь приоткрыть крепко проклеившийся левый глаз.

  …живёт и вовсе в хижинах из пластобумаги, толщину которой можно разве что ногтём измерить, но уж никак не ладонью, так можно сделать вывод о том, что…

  «Жизнь удалась!» радостно резюмировал Бигон и открыл-таки левый глаз.

  С левой стороны сидело существо.

  Сидело на табуретке, самой приличной мебели в жилище Бигона.

  «Баба?» спросил сам себя Бигон.

  И привстал, отбросив пуховую накидку.

  И понял, что проснулся очень вовремя. Липкие струи, стекавшие по всему телу, стали уже ссыхаться в чёртову серую корку.

  «Терморегуляция нарушена… Перегрелся, зараза!»

  Ночи на проклятой планете пустынные, ледяные. А утром, чуть заспишься, начинает жарить так, что истекаешь последним телесным соком, будто синтостейк на раскалённой сковородке.

  «Пятьдесят ботов – перезаправка плазмой» мысленно прикинул Бигон.

  И тут ещё раз обратил внимание на…

  «Точно, баба!»

  …гостью.

  Сидела она с довольно гордым и независимым видом, с некоторым вызовом выпятив грудь вперёд.

  Она, должно быть, была красивой.

  Вообще-то, Бигон в женщинах и их красоте не слишком разбирался. И видел их редко.

  Вот те ребята, с орбит, они часто видели женщин. И, кажется, достаточно часто с ними… спали, что ли?

  Или как там у них это называется? В общем, как-то вместе развлекались.

  Ну да, им же можно. Они же гидронатуралы, гидропротектированные. И воду пьют, небось, не по двадцать литров в месяц, по чипам и сканер-картам, а так – сколько захочешь.

  Небось, и двадцать литров в день выпить могут… Или не могут?

  Сколько эти долбанные акватики воды пьют? Какие там у них нормы? Биологические, конечно, не административные, как на Земле.

  Пять литров? Десять?

  Да они и не считают…

  А тут – двадцать в месяц. Счастливчикам. Таким как он, Бигон, пилот суборбитального танкера. Высокооплачиваемым специалистам.

  А голытьбе всякой – десять. А то и пять.

  А нищих администрация снабжает. Двумя литрами в месяц и бесплатными уколами для химиосна.

  Усыпили бы, да нельзя…

  Орбитальные Службы не позволяют. Те, которые наверху. Те, которые присматривают за чёртовой брошенной планетой, оставленной на попечение грёбаной Администрации, которая никаким попечением, конечно, не занимается, а только боты копит, налоги гребёт да думает, как бы сбежать отсюда.

  А нищих бесплатно колет и поит, потому что Службы (те, которые наверху), запрещают несанкционированную утилизацию биоматериала.

  Потому что другие Службы, которые на дальней орбите, такую утилизацию запретили.

  Потому что Службы, которые на внешней орбите, ввели такое правило и издали приказ.

  Потому что из всех биоресурсов на Земле только хомо сапиенсы и остались.

  И только те, кто прошёл биотрансформацию.

  Остальные не выжили.

  Не смогли.

  Жарко тут, на Земле. Днём. И холодно ночью.

  А ещё – большие проблемы с…

  Бигон встал, и, не смущаясь присутствием дамы…

  «Сама пришла, зараза, никто не приглашал!» подбодрил сам себя Бигон.

  …сбросил с бёдер ночную повязку.

  Гостья хихикнула и потянула шнурок на платье.

  - Я тоже раздеться могу! 

  - Зачем? – хрипло пробурчал Бигон. – У меня таблетки страсти год назад закончились. Больше не покупал, боты жалко тратить…

  После таблеток, кажется, вспоминаешь, что такое баба. Для того их и придумали. Вот только чёртово семя всё равно не вырабатывается. Когда в крови вместо воды – биополимерная плазма, то много чего не вырабатывается.

  Слюна, семя… Даже из порезов на коже что-то серое сочится. А должно бы жёлтое. Или красное… ребята на орбите говорили, что цветное. Цвет вот только забыл.

  Одна имитация. Даже при оргазме никакой разрядки. Пульсирующее биение в паху, огонь до кончика чёртова члена, толчки, вроде сброс уже, но жидкости нет, нет этой жидкости, этой долбанной жидкости, хоть какой-нибудь!

  Потом надо принимать другие таблетки, синие. Белые – до. Синие – после.

  Синие – чтобы успокоиться.

  А то, не дай бог, истерика, а там, кто знает, и до слезливости паскудной можно докатиться.

  А плакать тоже нечем.

  Режим экономии, мать его!

  Хотя кому-то и такие развлечения нравятся. Какое-никакое, а удовольствие.

  С другой стороны, почему нет?

  - Может, я тебя без таблеток заведу! – задорно предложила гостья.

  Подобное развязное поведение ничуть не удивило пилота. Его, мужика хоть и грубого (а где нынче другого найдёшь?), но весьма, по земным меркам, обеспеченного, бабы когда-то просто брали на абордаж.

Заговор мародёров

«Цефей» - «Базе-3»

  Приказ об отмене консервации платформы «Орнис» подтверждён. Платформа переведена в режим ожидания на расчётной орбите. Системы работают в штатном режиме.

  Наблюдение за районами «Дельта» и «Пси» проводится в постоянном режиме с замерами активности контрольных объектов и дистанционной видео и аудиозаписью с режимом ретрансляции на базовый пост наблюдения.

  Перехват 5 126 диалогов в районе «Дельта» позволил определить направление поисков группы пилигримов.

  Локализация группы будет проведена в течение ближайших пяти часов.

  Анализ данных, полученных группой осмотра на месте ликвидации, однозначно указывает на то, что в составе группы пилигримов есть как минимум один специалист по навигационным системам последнего поколения, способный работать с блоком наведения планетарных и суборбитальных кораблей транспортно-танкерного типа.

  Просим вашего согласия на проведение активных мероприятий по нейтрализации угрозы несанкционированного проникновения в защищаемый сектор района…

  Крутить запись можно до бесконечности.

  Синтетический разум, возможно, и не самый светлый в природе. Возможно, кое в чём уступает тому, тёплому, в человеческой костной коробке.

  В широте мышления… фантазии… свободе выбора… И прочем, о чём люди любят рассуждать в минуты, когда хочется подчеркнуть своё превосходство над кибернетическими системами.

  Но в одном он человеческий разум безусловно превосходит: в неутомимости.

  Ему не нужен сон. Ему чужда усталость.

  И он совершенно не утомляется однообразием бытия.

  И операцию воспроизведения, одну и ту же, он может выполнять снова, снова и снова, непрерывно представляя перед внутренним взором серию одних и тех же картинок, хронику одного и того же события.

  Поцелуй.

  Сухие, холодные губы.

  У людей сухие губы.

  Всегда сухие.

  Иногда холодные. Иногда тёплые.

  Иногда даже горячие, как у этого пилота…

  Но сухие – всегда.

  Поцелуй. Короткий и колючий.

  Он шепчет: «не прощаюсь… короткий полёт, просто – чтобы опробовать… покупку…»

  Гладит по щеке.

  Выходит из машины.

  Восемь минут.

  Внутренний таймер отсчитывает секунду за секундой.

  Восемь минут она сидит в машине. Неподвижно.

  Ветер пересыпает бледно-рыжий песок.

  Белые пятна расплываются по стеклу.

  На планете редко бывает сумрак. Только во время песчаных бурь.

  И она идёт, эта буря. Близится.

  Облаками разведённой в воздухе охры накрывает широкую каменистую площадку, на краю которой припаркована машина.

  А на другом краю, самом дальнем, в окружении стартовых мачт – огромный серебряный ангар.

  Вообще-то ангары не летают. По крайнем мере те, которые она прежде видела.

  А этот должен сейчас полететь. Потому что это не совеем ангар.

  Или вовсе не ангар, а просто издали похож?

  И вот издаваемый им гул нарастает, перекрывает свист ветра и тонкий песчаный свист, переходит в тяжёлые, долгие раскаты, от которых даже каменная порода как будто начинает шевелиться, подрагивать и начинает покрывается сеткой изломов.

  Восемь минут одиннадцать секунд.

  Вспышка.

  - Мы её в поле нашли, - сказал Шлом.

  Ли открыла глаза.

  - Выбросило из машины. По счастью для искусственной дуры, это был кабриолет. Ну, такая, с открытым верхом…

  - Знаю, - отозвался Бигон и, положив локти на стол, склонился над самодельной, на куске тонкого пластика вычерченной картой.

  - На плоттере чертили? Как же умудрились?

  Эрн едва ли не впервые за всё время общения поднял голову. И сразу – очень гордо и даже отчасти надменно.

  - Мы же не просто бандиты. Я то…

  Тут он покашлял смущённо.

  - …вообще не из этих…

  Дех нахмурился. Взгляд его стал нехорошим, колючим.

  - Ты это чего? От братьев отрекаться вздумал? У нас порядки простые: с нами – значит, наш. Не наш – значит…

  И он острием ладони ткнул в горло. Пока себе.

  Но нехорошо от  этого жеста стало и Эрну, и Бигону.

  «Худющий, нескладный, но опасный» сообразил Бигон. «Движения-то у него ловкие, быстрые. Пока сидит – мачта бестолковая. Но как начинает двигаться, так сразу сноровка откуда-то берётся. Эх, понавёл я в дом всякую шантрапу уголовную!»

  Гости расположились в жилище Бигона как-то очень просто и по-хозяйски, без малейшего смущения и часто присущей гостям неловкости.

  Видно было, что визиты в чужие дома им не в новинку и присутствие хозяев во время таких визитов их нисколько не смущает.

  Дех, голенастыми ногами-ходулями вмиг промерив комнату, осмотрелся, быстро крутанув головой в обе стороны, и присел в углу, подвинув продуктовый шкаф.

  Шлом, смахнув со стола пластиковый поднос, развернул извлечённую из-за пазухи карту.

  Присел на табуретку и размеренным тоном сказитель, при этом всё же немилосердно частя, в две минуты изложил краткую предысторию появления саба, карты и самой идеи поиска воды.

  «Мы там случай… после дела отсиживались… так, мелочёвка, у пары конторских телегу позаимствовали, для дела была нужна… потом взрыв, вот эту дуру под откос и бросило… она вниз скатилась… метром сто… да что ей будет, она же искусственная, на этой синтокоже всё сразу заживает… вся информация в целости…»

  Эрн единственный, кто пытался вести себя прилично. Постоял у порога секунды две, переминаясь с ноги на ногу. Но корпоративный бандитский дух взял своё и, отбросив смущение, скромняга устроился на выдвинутом из ниши диване, приложившись пыльной накидкой к покрывалу.

  Бигону пришлось слегка приподнять гостя за уши и пересадить на свободную табуретку.

  - На диван – нельзя! – наставительно произнёс он, поднеся кулак к носу Эрна. – Единственное место, где точно нет песка. Хотя…

Секс и саб

- Можно, я сниму с тебя повязку? Вот здесь… 

  Её рука коснулась бедра. Поднялась выше – до края ткани. 

  - Можно, - ответил Бигон. 

  В его голосе не было волнения. Не то, чтобы сказывалось отсутствие таблеток, просто… 

  «Я отвык от женщин? От сабов? В барах дешёвые сабы, вся синтетика наружу… А эта – как живая. Если закрыть глаза…» 

  - Ты глаза закрыл. Тебе хорошо? 

  Ткань поползла вниз. 

  Троица ушла ночевать в машину. 

  Да, у этих бандитов (голодранцев, по их словам) где-то припрятана машина. 

  Наверняка, рухлядь. Что ещё они могли угнать в этом захолустье? 

  «Вся Земля – захолустье. Галактическая помойка». 

  Она осталась. 

  Бигон и сам не знал, сама девушка решилась на это… 

  «Разве могут биороботы что-то решать сами? Даже такие сложные» 

  …или кто-то решил за неё. 

  «Например, хитрый Шлом. Он мог решить… Наплевать! С ней хорошо. Чёрт, с ней хорошо…» 

  - Тебе и в самом деле нужны таблетки? 

  Воздух холодит кожу. Земля остывает быстро. Тянет сквозняк. 

  «Ты сама решила остаться?» 

  Глупый вопрос. 

  Она ответит… Нет, ничего не надо отвечать. 

  Просто лежать и кожей, неожиданно обретающей чувствительность, ощущать, улавливать каждое её прикосновение. 

  «Неужели может быть приятно? Без химии… Без этой проклятой, все внутренности проевшей химии!» 

  Привстав, она стянула с него повязку, полностью обнажив его тело. 

  Разглядывала его, медленно проводя взглядом от головы к животу, ниже – к промежности, где виднелся немного набухший уже член, по яичкам, по мускулистым бёдрам. 

  - Ты не боишься?  

  - Чего? – отозвался Бигон. 

  Она поёжилась смущённо. 

  - Ну я же… саб… Вдруг кто-то увидит тебя таким? 

  Бигон заложил руку за голову. 

  - Нет… 

  «Всё равно. И так трупы, и этак… и кого стыдиться? Чего бояться? Смотри, милая. Рисуй на память» 

  Её ласки становились всё настойчивее. Она проводила языком по соскам, по груди, целовала живот, спускаясь всё ниже. 

  - У меня… 

  Она замерла. 

  - Что? 

  - У меня нет таблеток, - с непривычным для смущением произнёс Бигон. – Я правду сказал утром. Их действительно нет… 

  Она приблизила губы к его уху. 

  Шёпотом: 

  - Ты живёшь один? 

  Бигон замешкался с ответом. 

  «Откуда это? Будто не по себе… В первый раз занимаюсь этим… с роботом. Впрочем, если не считать совместного душа. Но так… как-то всё не так было. А здесь…» 

  Он не мог определить, что происходит – «здесь». Не то, чтобы романтичный флёр в отношениях был ему совсем незнаком. Был… по видеофайлам. 

  В жизни же отношения с женщинами были просты и коротки.  

  Без таких странных, волнующих ласк. 

  - Была одна, - ответил Бигон. – Точнее, было несколько… Но одна задержалась почти на год. Потом ушла. Ничего не вышло. Я не один такой. Это не в оправдание, это действительно так. Здесь… 

  Он провёл ладонью по её волосам. 

  - Здесь все такие. Ничего не клеится между людьми. Совсем… если хорошенько приглядеться, так и семей уже не осталось. Просто живут, он и она. Потом расходятся. Год – это очень долго. Обычно расстаются через пару месяцев. Или через полчаса. Мы хотели создать семью, но вот… 

  С обречённость выдохнул: 

  - Эта химия! Проклятая химия, мы просто подсели на брикеты, таблетки, ампулы. Одно не примешь – не возбудишься, другое не примешь – ломка, третье не примешь – рвота через полчаса. Не тело, а колба со смесью всякой дряни. Теперь… 

  Она приложила палец к его губам. 

  - Попробуем, без таблеток страсти. 

  И улыбнулась лукаво. 

  - Я хороший саб. 

  - Ладно, хороший саб… 

  Поднявшись, он схватил её за плечи и бросил на спину. 

  О ответил ей своими ласками, ладонями сжимая груди и губами захватывая соски. 

  - Вот только как мне… 

  - Я помогу, - ответила она.  

  И, приподнявшись, стала поглаживать ему пах. 

  - Это же не плазма, милый? Это кровь? Чувствуешь кровь? Не бойся, не бойся страсти. У меня одна синяя таблетка, чтобы успокоиться. Всё, что у меня осталось от прошлой жизни. Не бойся… кончить… 

  Он целовал кожу на её бедрах, с каждым поцелуем приближаясь к сокровенному месту, пьянящий запах которого сводил его с ума. 

  И думал, что… 

  …никогда ещё с такой девушкой… 

  …никогда… 

  …невозможно, чтобы это был саб… 

  И на мгновение в сознании мелькнул белый куб. С короткой вспышкой. И погас. 

  И язык его вошёл между исходящих соком влагалищных губ. 

  Ветер окреп и воздушные коронки стали затягивать сброшенный с плато песок, жадно обгладывая осыпающийся край обрыва. 

  В чёрной воздухе на фоне звёздного неба мелькнули белые движущиеся огоньки. 

  С тихим стрёкотом зашёл на посадку по вытянутой параболе освещённый боротовыми огнями конвертоплан. 

  Снизившись метров до десяти, аппарат завис над давно уже догоревшими останками танкера. Луч прожектора скользнул по чёрному от сажи борту.  

  Замер, растворяясь в облаках поднятой воздушными потоками серовато-бурой пыли, затем скакнул к оплавленной двери рубки. 

Ночь любви Деха

- Заткнись, сука! После убью, после! Потом, я сказал! 

  Он не искал эту бродяжку. Она сама нашла его. 

  Дех не захотел ночевать в машине. Дешёвка, без вентиляции и подогрева. Да и места там мало. Разве что на двоих. 

  Он ушёл бродить по развалинам. 

  Шлом сказал: «как знаешь…» 

  Дал на прощание украденный на интендантском складе плед. 

  Деху хватало двух часов сна. 

  И ещё он любил бродить в одиночестве по развалинам бывших городов. 

  Таких вот как этот… Брисбен? 

  Не сохранилось даже таблички с названием. Не сохранилось ни черепов, ни костей… 

  Дех любил играть с костями. Но кладбищ не Земле не осталось. Трупы, все трупы до единого пускали в переработку – на биоплазму и питательный раствор. 

  Остались полузасыпанные пустыней стены. Точнее, уже не стены. Груды изъеденных временем, утративших былую гладкость камней, в которых трудно было уже или вообще невозможно угадать очертания былых строений. 

  От жизни внутри домов и городских кварталов не осталось и следа. 

  Провода, электронные блоки, трубы, кабели, обкладки, лампы, покрышки, баки и резервуары, пластиковые и металлические указатели, полимерные диски, оптические накопители, корпуса автомобилей, стеклянные призмы торговых автоматов, плазменные табло, синтетические бумаги и декоративные ткани, чучела давно вымерших животных и искусственные растения в псевдо-оранжереях – всё давно обратилось в прах, перемешавшийся с серым песком и затянутый ураганами в пустыню. 

  Не осталось ничего. 

  Только руины. И пустота. 

  Хорошо было бродить, в пустоте и одиночестве. 

  Наедине с темнотой. 

  Освещаю себе путь нагрудным фонариком, батарейки которого должно было хватить часов на пять. 

  К полуночи воздух стал ледяным. 

  Дех надел маску, чтобы не терять на каждом выдохе пар. 

  Таблетки в маске улавливали и накапливали влагу. Утром можно будет извлечь их из картриджа, растолочь в порошок и добавить к питательному брикету. 

  Жидкость вернётся в тело. 

  Биоплазма не вода, но и она, сволочь, испаряется из тела. 

  Слишком тёплого тела. 

  «Стать бы холодным» подумал Дех. 

  Стать бы самой ночью! 

  Бродяжка сама его нашла.  

  Видимо, она жила в этих руинах. Точнее, доживала. 

  Судя по сбивчивым и неясно произносимым словам, старая дура лишилась воды. Кто-то обокрал её утром. 

  А вечером ей не досталось двухсот грамм воды в Центре милосердия Администрации. 

  Или досталось, но кто-то, посильней и попроворней, отобрал банку с водой. 

  Она совсем ослабела. Плазма густела, начались муки жажды. 

  Она просила убить её. 

  - Это можно, - с готовностью согласился Дех. 

  Убивать он любил. 

  - Не бесплатно же… 

  Он раздел её догола, разрезав одежду на лоскуты. 

  Повалил на землю, раздвинув ей ноги. 

  - Смерть надо заслужить! Умереть-то легко, а ты попробуй быть полезной людям. 

  Дех любил сочетать насилие и морализаторство. 

  Так приятней насиловать. 

  У него не было таблеток. Ни белых, ни синих. 

  Впрочем, возбуждаться он умел и без белых. 

  Он был особенный, этот Дех. 

  Его возбуждала смерть. От бродяжки шёл запах разложения. Запах страсти! 

  Смерть же и успокаивала его. Он успокаивался вместе с жертвой. 

  Без синих. 

  Ещё он любил втыкать в чужие тела: себя и ножи. 

  Одной рукой он удерживал её на спине. Другой направил член во влагалище. 

  Ткани её тела были сухими, и он безжалостно растягивал их, заталкивая член всё глубже и глубже. 

  И, дойдя до предела, услышал тихий голос жертвы: 

  - Тварь, а тебя найдут. Это тебя ищут на пустыре. Тебя найдут… 

  Ладонью он прикрыл её рот. 

  Он не хотел, чтобы его нашли. 

Охота начинается

«Цефей» - «Базе-3» 

  Проведённое обследование показало наличие гостей. 

  Изъят резервный блок наведения с дубликатом полётной карты. По предварительным данным, блок такого типа после термического воздействия может сохранить работоспособность. 

  К сожалению, на грунте не сохранились следы протектора.  

  Изучение видеозаписей позволило обнаружить остатки повреждённого автомобиля на краю плато в точке с координатами 3-25-15. 

  Данный факт позволяет предположить наличие выживших, что ранее категорически не допускалось руководителем тактической группы «Юг». 

  Анализ данных показывает, что с учётом силы взрыва, распространения взрывной волны и расстояния от места взрыва до места стоянки автомобиля (вычислено с использованием компьютерного моделирования) вероятность выживания объекта «человек» при наличии скафандра лёгкого типа – 7 %, при наличии скафандра повышенной защиты – 15 %, без скафандра – 2 %. 

  Однако в этом случае поисковая группа непременно обнаружила бы фрагменты скафандра, так как его разрушение в момент взрыва неизбежно. 

  Фрагменты тела жертвы так же не обнаружены. 

  Дополнительный анализ показал, что вероятность выживания объекта «робот» либо «биоробот с системой восстановления ткани» составляет 87 %. 

  При этом фрагменты корпуса робота с высокой долей вероятности сохранились бы на месте падения. 

  Фрагменты биоробота распадаются при отделении от основной ткани, при этом тело восстанавливает функциональность в течение 1,5 – 2 часов. 

  Таким образом, логично предположить, что выживший объект – биоробот, в момент взрыва находившийся в машине. 

  С учётом найденного в стороне от места падения обрывка ткани, используемой в данной части континента при изготовлении женских платьев (искусственный шёлк с добавкой бактерицидной пропитки), полагаем, что речь может идти о девушке-сабе, зарегистрированной под именем «Ли». 

  По данным группы наблюдения, она была любовницей ликвидированного объекта… 

  Предлагаю следующий план поиска гостей… 

  - Да нет, справятся… 

  Бигон корил себя за то, что отпустил Ли вместе с Дехом на охоту за богатыми клиентами. Собственно, охотиться должна была Ли, стоя на обочине в самом престижном месте города – в двухстах метрах от местной конторы Администрации и в метрах пятидесяти от игорного клуба «Водопад» (смысл названия никто толком не понимал, равно как никто не понимал, откуда вообще воде падать и с какой целью, но «водо-пад» звучало загадочно и маняще, оттого даже не склонные к бриджу и покеру толпами шли в клуб). 

  Самые богатенькие ходили именно там. 

  Конечно, совсем хорошо было бы встать возле самой Администрации, но там уже охрана, система контроля, да и вообще… Боязно как-то возле Администрации. 

  Так что для охоты место было выбрано идеально. 

  Но вот сопровождение… 

  Дех вовсе не казался Бигону наилучшим вариантом охранника. Парень и в первые минуты знакомства не казался вполне нормальным, а при ближайшем рассмотрении тянул на полноценного маньяка, коих в последнее время развелось немереное количество на континенте вообще, и в городе в частности. 

  Но этот, пожалуй, даже на фоне местных полоумных выделялся редкостной отвязанностью поведения. 

  «Лучше бы мне…» заявил Бигон, но Шлом замахал руками. 

  - Времени нет! Надо к старту готовиться! 

  В общем, он был прав. Неизвестно, на сколько затянулась бы эта охота, и сколько клиентов пришлось бы Ли пропустить… 

  «Я справлюсь» и задорный взгляд. «Я – хороший саб» 

  …а время идёт. 

  И друзья Боски наверняка идут. По следу. 

  Танкер к старту готовить – не менее пяти часов. Да регистрация вылета в порту – полчаса. Сорок минут на заправку (потом, когда деньги будут). 

  - Вот и считай, - добавил от себя Эрн. 

  Эрн и Шлом из своей машины-развалюхи перетащили на корабль спальные мешки, тщательно оберегаемую канистру с водой (литра три осталось, не больше), пакет с переговорниками (рации последней модели, и штук десять, не меньше… разжились где-то) и ещё какой-то подозрительный свёрток, широкий и длиной почти в метр, тщательно замотанный матерчатой липкой лентой. 

  «Потом проверю, что они там…» решил Бигон. 

  Посмотрел на часы («почти полдень!») и побежал договариваться в портовыми чиновниками. 

  Собственно, легенда для внепланового старта была у него приготовлена заранее. 

  С ясными и предельно честными глазами, рассказал Бигон девице в службе регистрации, что летит по частному заказу по направлению к резервуары Северной Атлантики для забора технической воды для последующей доставки на водоочистную станцию Брисбена. 

  Это был самый лёгкий этап. 

  - Шестой терминал, оплата регистрации, сто бот! – отчеканила девица. 

  И серыми кулачками потёрла заспанные глаза. 

  После чего короткими, отрывистыми толчками пальцев вбила в базу имя пилота и номер корабля. 

  Дальше была предполётная инспекция. 

  Которая непременно поинтересовалась бы, почему это полётный план не вполне совпадает с заявленным маршрутом, и кто именно разместил заказ и как он может его подтвердить, да почему это дублирующий блок наведения весь такой грязный и чёрный, будто в золе полежал, да что это за подозрительные типы на борту разместились и занесены ли они в список экипажа, а если занесены, то где договор с ними, да где их документы, да кто их вообще в порт провёл (не рассказывать же, что через грузовые ворота и за двести ботов наличными охраннику), да ещё чего спросят… 

  В общем… 

  - Без досмотра – тысячу ботов! – отрезал Ульк, портовый инспектор. 

  «Сволочь!» подумал Бигон. «Тоже мне, знакомый называется! А ещё «хмельной порошок» вместе жрали на прошлой неделе» 

  - Ты же меня грабишь, - заявил Бигон. – Мне одна заправка тысяч в шесть встанет. С тобой, стало быть, все семь выйдет. Да за обслуживание техники сдерут…