Пути и маски

Пролог

LORD POLONIUS

[Aside] Though this be madness, yet there is method

in 't. Will you walk out of the air, my lord?

HAMLET

Into my grave.

LORD POLONIUS

Indeed, that is out o' the air.

[Aside]

How pregnant sometimes his replies are!

William Shakespeare. Hamlet

ПОЛОНИЙ (в сторону)

Если это и безумие, то в своём роде последовательное. – Не уйти ли

нам подальше с открытого воздуха, милорд?

ГАМЛЕТ

Куда, в могилу?

ПОЛОНИЙ

В самом деле, дальше нельзя. (В сторону)

Как проницательны подчас его ответы!

Уильям Шекспир.

Гамлет, принц датский (пер. Б. Пастернака)

ПРОЛОГ

Ти’арг, Академия. 3916 год от Сотворения, первый месяц зимы

Нет ничего приятного в том, чтобы просыпаться под крики.

Профессору Орто это было известно всю жизнь – даже до того, как он стал главным знатоком анатомии в Академии Ти’арга. Но раньше это знание исходило из простой житейской логики и медицинских соображений (что хорошего в головной боли и вспышке парализующего страха, который покрывает кожу липкой испариной?). С недавних же пор всё изменилось.

С тех пор, как альсунгцы вторглись в Ти’арг. С тех пор профессору Орто уже не раз довелось проснуться под крики, нарушавшие пыльно-книжный покой его комнатки-кельи.

И всегда они были криками ужаса.

Голоса гулко доносились из-за двери: люди бежали по винтовой лестнице преподавательской башни, бежали вниз; профессор Орто не слышал, но мог представить панический перестук их сердец и шорох наспех наброшенных мантий. Морщась и преодолевая слабость старого тела, он перевалился на бок и встал.

Значит, снова. Снова.

Профессор Орто вздохнул и покачал головой. Опять ему не дали досмотреть сны – чарующие сны, где он был силён и молод, где вновь помогал рыбаку-отцу вытягивать тяжёлые от улова сети, и молился богу Шейизу в грозу, а Эакану – в шторм, и перешучивался с девушками. Сны о том, что случилось – или могло случиться – до того, как он посвятил себя Академии.

В последнее время профессор Орто предпочитал сны яви. Будь его воля, он бы спал и на занятиях – только и занятий нет уже не первый месяц из-за этой проклятой войны…

Когда забарабанили в дверь, он был уже готов. Оделся потеплее, сложил ящичек с инструментами, проверил на свет у окна несколько флаконов… Совсем мало спирта, и настойки подорожника тоже мало. Профессор Орто поморщился: снова придётся донимать просьбами несчастных ботаников и химиков, которые сейчас и без того не спят ночами. Кто же знал, что лучшие профессора королевства будут вынуждены делать работу простых лекарей…

– Войдите.

– Профессор, там они… Снова… – задыхаясь, выпалил тощий прыщавый студент. Он ввалился в комнату, нервно почёсывая небритый подбородок, и был так напуган, что едва не снёс клетку с подопытными мышами. Мыши протестующе запищали.

– Что «снова», Теннар? – терпеливо спросил профессор Орто, сворачивая бинты. Его пальцы работали быстрее, чем мозг успевал осмыслить сделанное: сейчас главное – успеть. – Новая атака?

– Да, профессор, – студент поправил клетку и перевёл наконец дыхание. – Штурм. Они даже рассвета не дождались. Говорят, первое кольцо стен уже прорвано. И ещё…

– Идёмте, – прервал профессор Орто и осторожно вытолкнул студента за дверь, пока тот не опрокинул столик, где пылились учебные муляжи костей и конечностей. – Расскажете по дороге.

***

Теннар, конечно, не ошибался, как не ошибались и паникующие профессора. От самой Академии до столицы (или, как звали её местные, Академии-Города) было с полчаса быстрой езды – и, ещё не увидев городских стен, профессор Орто уловил в воздухе шум битвы. Звон стали, какие-то глухие удары – и крики, крики… Повсюду крики: от них можно сойти с ума.

Профессор выдохнул сквозь стиснутые зубы, готовясь к знакомому зрелищу. В седле было нелегко: каждая кочка на дороге отзывалась болью в костях и мышцах, а спина непрерывно ныла; хотелось лечь и замереть, вытянувшись. За ночь дорогу опять занесло снегом, и хилая лошадёнка из конюшни Академии шла, утопая в сугробах. Профессор Орто то и дело погонял её, но это было бесполезно. Хорошо хоть теперь метель стихла; зато в воздухе висел тот же застарелый мороз. Суровая настала зима.

Во всех смыслах суровая.

Шла третья неделя осады Академии. На глазах профессора Орто альсунгцы продвигались всё ближе и ближе к ней; день ото дня прибывали новые вести о захваченных городках и землях – и новые раненые. Ти’аргская армия – рыцари и пехота, отряды наёмников, даже иноземцев – остервенело дралась за каждый домишко и каждое дерево, но таяла, будто лёд на солнце. Альсунгцы сминали их без особых усилий, точно охваченные кровавым безумием. Их силы всё росли: с севера Ти’арга, из Хаэдрана, из-за Старых гор приходили отряды подкрепления и обозы с продовольствием, снова и снова. Варвары словно лишились обычного человеческого страха – не боялись за свою жизнь и не щадили чужой. Даже вдали от родного моря, в душной сети городов и замков они теперь почему-то чувствовали себя вполне спокойно. Как ни старался профессор Орто, он не мог понять, что с ними случилось. То ли правда тёмная магия, то ли просто другие времена.

Глава первая

ГЛАВА I

Той же зимой. Королевство Кезорре, Вианта – Ариссима

Ринцо, эр Алья[1], вышел из Дворца Правителей и с наслаждением вдохнул вечерний воздух. Воздух был, как всегда, прогрет солнцем (в этом году слишком жарким даже по меркам Кезорре), а ещё – пах свежестью из-за большого фонтана на дворцовой площади и отдавал чем-то неповторимо виантским: горьковато-пряный привкус на языке, как от лимона с корицей. Ринцо любил этот воздух.

Он прошёл вперёд, покидая длинную тень от ажурного белого здания за спиной. Дворец Правителей – построенный правильным кругом, окаймляющим вечно цветущий сад, – был гордостью Вианты. Поэты и менестрели сравнивали его то с облаком, то с морской пеной, чем заставляли скептиков посмеиваться. Сам Ринцо привык к красоте Дворца – как-никак, приходилось проводить в нём почти каждый день, – но не разучился воздавать ему должное.

Не торопясь, эр Алья брёл по красно-белым плиткам площади, а небо над ним начинало желтеть, готовясь к закату. Ему нравились эти краткие промежутки между днём и сумерками – время, когда освобождаешься от дневных забот. Тем более, день сегодня выдался тяжёлый… Ринцо досадливо поморщился, вспомнив бесконечные споры в Совете Правителей. Уже невесть какое по счёту заседание проходит под знаком «альсунгской войны». На днях Ти’арг окончательно пал, а союза с Кезорре давно и безуспешно добиваются как король Абиальд, так и королева Хелтингра. Кому из них выразить предпочтение и вообще ввязываться ли в эту войну – над этими вопросами Правители бьются не первый месяц.

Ринцо вздохнул, вспомнив бесконечные препирательства и переливания из пустого в порожнее, которых терпеть не мог. Сегодня даже Верховным не удалось удержать на лицах холодно-отстранённые маски: стареющий, надменный чар Энчио – и тот от злости сломал несколько перьев.

Ринцо занимал в Совете весьма скромное место: представлял Ариссиму, маленькое предместье Вианты, откуда был родом. Уже много веков назад, во времена совсем незапамятные, Правители даровали Ариссиме права одной из провинций королевства – несмотря на то, что на деле это был крошечный, уютный клочок земли в излучине Красной Реки, славившийся разве что превосходным виноградом да певчими птицами. Ринцо никогда не стремился к власти и, когда семь лет назад люди Ариссимы избрали его в Совет, был искренне удивлён. Всё, чего он хотел, – покоя и свободы, но и отказаться от подобной чести не мог. Так что с того дня жизнь скромного, одинокого эра-книгочея бесповоротно изменилась.

Ринцо знал, что своей независимой тихостью всё ещё раздражает многих из Правителей и вообще из влиятельных кругов столицы. Он сознательно избегал интриг, сторонился любых группировок, не водил дел с Великими Домами[2]. Подкупы и неразумная роскошь претили ему, как и неоправданно жестокие законы. На заседаниях он коротко и осторожно высказывал своё мнение, а всё остальное время молчал, пытаясь разобраться в сути дела. Ринцо вообще больше нравилось слушать, чем говорить.

Однако менять он ничего не собирался. Вот и сегодня эру Алье удалось избежать участия в скандале – и он испытывал по этому поводу скорее гордость, чем стыд. Пусть, если угодно, считают его бесхребетным – может, это и вправду так. Но, как бы они ни кричали и ни ломали головы, факт остаётся фактом: единственный разумный выход для Кезорре – баланс между нейтралитетом и поддержкой Дорелии издали. Что толку без конца говорить об этом, когда давно пора заняться делом…

«Ничего, – привычно утешил себя Ринцо. – Ещё всего лишь два года».

Два года срока на почётном месте – и он вернётся в домашний покой, к книгам, винограднику и своей Лауре. От этой мысли у эра Альи теплело на сердце.

Проходя мимо фонтана, Ринцо невольно улыбнулся: всё как всегда – резвящиеся у воды дети, важные прыщавые гимназисты, влюблённые парочки… Старушка в канареечно-жёлтом платье задумчиво созерцала переплетения струй и крошила в фонтан булку, подкармливая рыбок. Вглядевшись в неё, Ринцо узнал мать одного из молодых Правителей – и улыбка его стала шире.

Площадь выглядела на редкость безмятежно в этот час – и, пока Ринцо шёл к стоянке «лепестков»[3] возле здания суда, мрачные мысли постепенно покидали его. И вправду: ужасы войны пока далеко от прекрасной Вианты, на севере; если есть на свете справедливость, они и не коснутся её. По крайней мере, эр Алья сделает для этого всё возможное.

– Не подадите ли на ужин, добрый господин? – весело окликнул его молодой музыкант, приютившийся на ступенях храма богини Велго. Видимо, он тоже наслаждался вечером, жмурясь от солнца и подтянув под себя босые ноги. – Могу спеть Вам о миншийской принцессе, чёрные глаза которой укротили дикого вепря! Совсем новая песня, Вам понравится.

Музыкант подмигнул и пробежался по струнам лиры длинными пальцами. Ринцо засмеялся и полез за кошельком.

– Спасибо, великий[4], – сказал он, бросив ему горсть серебра, – но обойдусь без миншийских принцесс.

– Почему? – хмыкнул музыкант, деловито пробуя монетку на зуб. – Добрый господин так благочестив? Могу тогда о Мудрой Богине Велго или о подвигах Туриаля, Серебряного Меча…

– Не в этом дело, – в тон ему отозвался Ринцо, взглянув на большие часы над входом в храм[5]. – Просто я спешу к красавице, что лучше любой принцессы.

***

Вскоре «лепесток» уже нёс Ринцо прочь от города по широкой мощёной дороге. Возница попался разговорчивый; он сидел на облучке и, не смущаясь присутствием знатного господина, беспрестанно трещал. Приметы непогоды, армия Альсунга, дурацкие сплетни о любовных связях королевы Хелт причудливо смешивались в его речах, и в конце концов Ринцо перестал к ним прислушиваться. Он трясся на узкой скамеечке и, откинувшись спиной на обитую тонкой тканью изнанку «лепестка», смотрел по сторонам.

Глава вторая

ГЛАВА II

Альсунг (земли бывшего Ти’арга). Гостиница «Зелёная шляпа»

– Не желаете приобрести?

Голос звучал дружелюбно и даже как-то многообещающе. Хозяин постоялого двора прямо-таки сиял улыбкой, играя рыжими бровями и неистово гримасничая.

Альен равнодушно взглянул на шёлковый мешочек, который тот опустил на стол перед ним.

– Что это?

– Миншийский воздушный порошок, – бережно потянув за шнурок, хозяин отогнул кончик малиновой ткани. Альен с первого взгляда узнал рассыпчатое вещество, похожее на муку.

– Белый корень? – он поморщился. – С чего Вы взяли, что меня это интересует?

– Белый корень и лепестки нежнейших чайных роз, – хозяин картинно поиграл перед носом костлявыми пальцами, изображая блаженство от аромата, а брови его уползли почти под зелёную охотничью шапку. Альен отстранённо отметил, что ни разу не видел его без неё. Ну и что же – у всех свои причуды. – Недавно у меня останавливался один торговец оттуда… Но Вам я уступлю за полцены. В Минши знают в этом толк, уж поверьте.

– Я верю, – вежливо кивнул Альен, испытывая непреодолимое желание наслать на это назойливое рыже-зелёное существо какой-нибудь сглаз вроде кожной сыпи. – Но не увлекаюсь подобными вещами. Спасибо.

– О, конечно, господин… – юркая рука мгновенно убрала мешочек, но сам хозяин, увы, не спешил исчезнуть. – Значит, Вы предпочитаете снадобья?

На лице Альена – это он знал твёрдо – не дрогнул ни один мускул. Повезло этому расторопному идиоту, что им с Бадвагуром придётся провести здесь ещё пару дней. Иначе он бы с удовольствием поучил его не лезть в чужие дела.

– Не понимаю, о чём Вы, – замораживающим тоном ответил он. – Если о флаконах в моей комнате – то это лекарства, а не дурманящая дрянь. И, боюсь, Вас это в любом случае не касается.

– Ох, извините, пожалуйста! – по подвижному лицу хозяина будто волна пробежала – теперь оно было подобострастно-виноватым. Только вот Альену на миг показалось, что хитрые глаза полыхнули жёлтым… – Просто, когда я предложил порошок юноше из четвёртого номера, он с радостью согласился… И ещё расспрашивал о Вас. Я подумал, что вы общаетесь, вот и всё.

– Юноша из четвёртого номера? – переспросил Альен, прижимая пальцы к лихорадочно забившейся жилке на виске. В последние дни он заторможенно соображал и понял не сразу: тот самый воришка… – Дорелиец? И что Вы ему сказали?

– Ничего, разумеется, – рыжий снова улыбнулся, выпятив щуплую грудь. – Я никогда не разглашаю сведения о постояльцах без их ведома.

«Кажется, не лжёт, – без особого интереса подумал Альен. – Значит, воришка не предложил ему денег. Или предложил мало».

Потому что основной источник будущего заработка он отдал бесплатно… Запуганный сопляк. Альен встречал немало таких: их не хватает ни на что серьёзное. Одни мелкие пакости – а потом они отступают при первом же щелчке по носу, доставшемся от жизни.

Хотя – так ли уж однозначно стоит считать «мелкой пакостью» кражу диадемы у Хелт? И как она могла произойти, эта почти немыслимая кража? Эти вопросы оставались открытыми.

Мысль о мальчишке была неприятна, как и тысячи других мыслей, вертевшихся в голове. Альен вернул ложку в посудину с едва тронутым супом.

– Можете унести. Благодарю за обед.

– Вам спасибо, господин! – хозяин поклонился и наконец-то ушёл. Альен, задумавшись, откинулся на спинку стула. Даже при том, что он въехал в «Зелёную шляпу» под чужим именем, нынешняя ситуация его совершенно не устраивала.

Итак, о нём расспрашивает вор-дорелиец – видимо, весьма умелый, – который непонятно зачем очутился в Ти’арге в разгар войны и почему-то получил доступ в хаэдранскую резиденцию Хелт. Может ли это быть случайностью? И почему он до сих пор не уехал?

Сам Альен второй день ждал Бадвагура из Хаэдрана – тот поехал покупать им места на какой-нибудь корабль до Минши. Альен опасался появляться там лично: пару раз, ещё до Долины, он ездил туда с отцом и Горо. И останавливались они, кстати сказать, в этой же гостинице с вертлявым владельцем. Маловероятно, но в уродливом, пропахшем рыбой городе могли оказаться люди, помнящие его. А ещё там была королева Хелт – та, кому тоже лучше не попадаться на глаза… Всё, что искал, Альен уже нашёл – и больше не хотел встречи с этой женщиной. Даже если она не знает, что он играет против её «господ за морем», лучше так не рисковать. В руках у неё армия дуболомов и превосходная охрана, а он – один со своей магией…

Пока это не так уж важно. Когда-нибудь – вернувшись с запада – он отомстит, и белокурая красавица пожалеет, что мать выкормила её. В этом Альен нисколько не сомневался. Он готов был ждать.

На неё он не пожалеет воображения. Это будет что-нибудь изысканно-сложное – примерно как то, что сама Хелт провернула с Фиенни. А заодно – с самим Альеном, его душой и жизнью…

Альен пока не представлял, как из Минши доберётся до материка на западе, но это был единственный возможный путь – через океан. А единственная крупная гавань поблизости отныне во власти Альсунга.

Хотя о чём это он – весь Ти’арг теперь во власти Альсунга. Абсолютно весь, включая Кинбралан и Академию – единственные места, которыми Альен здесь хоть как-то дорожил. Оставаться тут дальше нет никакого смысла – так велика ли разница, куда плыть?..