Путь Стаи. Варрэн-Лин

Пробуждение

Третий том

В каком порядке читать цикл Варрэн-Лин:

“Сердце Стаи” https://litnet.com/shrt/hEng

“Искра Стаи” https://litnet.com/shrt/hEtg

“Путь Стаи” https://litnet.com/shrt/hElg

“Узы Стаи” https://litnet.com/shrt/hE2g

Купить бумажную книгу "Путь Стаи" WB арт. 428869747 OZON арт. 2189236658 , в Читай-Город, Буквоед, Book24.

ТГК daemonhouses и ВК yuna_arimanta

Динка просыпалась медленно, мучительно вытаскивая себя из кошмарного сновидения. Рядом был кто-то из варрэнов. Его руки нежно скользили по ее телу. Динка с наслаждением уткнулась в теплую мужскую грудь и догадалась, что рядом с ней Хоегард. Несколько блаженных секунд она просто нежилась в его объятиях, наслаждаясь теплом его тела, его запахом, его ласковыми руками. Мир вокруг них покачивался, словно колыбель новорожденного. Но память безжалостно возвратила ее в действительность.

— Шторос! — вскричала она, вскакивая и начиная в панике озираться.

— Я здесь, моя козочка, — Динка услышала знакомый голос еще до того, как затуманившиеся глаза позволили что-то разглядеть.

— Все порядке, Динка, — проговорил Хоегард и потянул ее обратно на себя, но Динка сбросила его руку и яростно протерла глаза. С ясного синего неба ярко светило солнце, отражаясь в реке.

Она увидела, что сидит на дне большой лодки, покачивающейся на середине реки. На корме лодки на двух парах весел спиной к ним сидели Дайм и Тирсвад, а на носу с рулевым веслом расположился Шторос. Вокруг его груди была обмотана пропитанная кровью повязка, но он совсем не выглядел умирающим и весело скалился ей своими белоснежными клыками.

— Что у тебя с раной, дай я посмотрю! — Динка рванулась к нему, но Хоегард не пустил, продолжая удерживать ее около себя.

— Динка-Динка, он живой, все хорошо, — горячо зашептал ей на ухо Хоегард.

— Еще чего! — отозвался Шторос. — Только рана закрылась. Не хватало только ее грязными руками сейчас лапать!

Он нарочно корчил из себя неуязвимого, но Динка видела и бледность его без того белой кожи, и болезненную гримасу, которую он прятал под надменной ухмылкой, и то, как он неловко придерживает рулевое весло одной рукой.

И Динка продолжала встревожено на него смотреть.

— Успокойся, Динка. Если сразу не сдох, то жить будет, — утешил ее Хоегард. — Тебе нельзя волноваться сейчас.

Динка обессиленно упала обратно в заботливо подставленные руки Хоегарда.

— Поспи, малышка, — ласково прошептал он, прижимая ее к себе. — Тебе нужен отдых.

— А Дайм, Тирсвад? — не унималась Динка, снова пытаясь приподняться, чтобы посмотреть на остальных варрэнов.

— С ними тоже все в порядке, они гребут, — проговорил Хоегард, ласково поглаживая ее по голове. — Я греб всю ночь, они недавно меня сменили на веслах.

Но они, услышав Динкин голос, уже бросили весла и перебрались к лежащим на дне лодки в изголовье.

— Динка ты как? — встревоженно спросил Тирсвад, заглядывая ей в лицо. Дайм молча наклонился над ней и коснулся губами ее лба, убеждаясь, что у нее нет жара. Динка вскинула руки за голову и нащупала одной рукой ладонь Тирсвада, а другой шею Дайма, и тревога отступила. Убедившись, что с ней все в порядке, мужчины высвободились из ее объятий и вернулись на весла, оставив Динку на попечение Хоегарда.

— Что произошло? — шепотом спросила Динка, боясь даже затронуть свои собственные воспоминания.

Хоегард рассмеялся, и Динка вскинула на него изумленный взгляд.

— Наша девочка! — проговорил он, сжимая ее в объятиях. — Сожгла всех наших врагов! Видела бы ты, какой ад там устроила!

— Кто сжег? — снова поразилась Динка.

— Наша Варрэн-Лин, конечно! — усмехнулся Хоегард. — Кому еще доступна такая разрушительная сила?

Динка тяжело вздохнула. В голове мутилось, и простые слова не складывались для нее в понятный смысл. Наверное, ей действительно следует немного отдохнуть. Теперь, убедившись, что все варрэны живы и в безопасности, она разрешила себе расслабиться. Усталость накатывала тошнотворными волнами, мешая сосредоточиться. Она прижалась всем телом к Хоегарду и прикрыла глаза, но уснуть не получалось.

Картинки одна страшнее другой кружили перед ее глазами. Умирающий Шторос, сгорающие заживо люди, черные металлические трубы, плюющиеся огнем, падающая с потолка балка… Произошедшее ночью напоминало кошмарный сон, который часто снился ей перед пробуждением. Ее не покидало ощущение, что она упускает что-то важное. То, что уже произошло и то, что она должна была помнить. Чтобы знать… кто она такая…

Замучившись отмахиваться от чудовищных видений-воспоминаний, Динка снова открыла глаза. Ее голова лежала на руке Хоегарда, и он свободной рукой легонько поглаживал ее по волосам.

— Расскажи мне, что произошло. По порядку, — снова попросила она, глядя ему в глаза.

— А нечего рассказывать, — пожал он плечами, отчего Динкина голова качнулась на его руке. — У гвардейцев оказался туз в рукаве. Они применили огнестрельное оружие, а мы оказались к этому не готовы. Расклад был совсем не в нашу пользу, и если бы не…

Динка прервала его, положив указательный палец ему на губы. Воспоминания начали выстраиваться в цепочку. Вот из темноты леса выступают темные фигуры переодетых гвардейцев, а Дайм пытается их убедить, что они не демоны, а просто путники. Вот гвардейцы бросаются на них с мечами. Вот Хоегард уходит за лодкой, и там, на мостках, его осаждают пятеро вооруженных противников, а в его руках лишь рогатка.

— Ты не ранен? — прошептала она.

Поцелуй

Его поцелуи были невероятно сладкими, и Динка буквально растворялась в своих ощущениях, забыв о своих переживаниях и невзгодах. Он долго и нежно скользил губами по ее губам, затягивая в свой рот то верхнюю губу, то нижнюю, и мягко посасывая их. Он не торопился включать в ласку язык, извлекая все оттенки удовольствия от одного лишь соприкосновения губ. Сначала он ласкал ее сверху вниз, но затем изменил наклон головы, углубляя поцелуй. Иногда он размыкал губы, давая Динке сделать жадный вдох, а затем снова сливался с ней.

Динка льнула к его телу, изнывая от неторопливости этой ласки и отчаянно желая большего. Но он продолжал мучить ее обжигающей нежностью. Динка приоткрыла рот и во время очередного прикосновения его губ толкнулась языком. Но его зубы были сомкнуты. Вход закрыт. Застонав от разочарования, она куснула его за нижнюю губу. Его тело начало беззвучно вздрагивать, и Динка с удивлением отстранилась от него, чтобы взглянуть ему в лицо. И обнаружила, что он смеется. Она обиженно надулась.

— Что еще хочет моя женщина? — отсмеявшись, прошептал Хоегард.

— Что еще? М-м-м... — Динка побарабанила пальчиками по его груди.

— Когда я спала, ты меня гладил. Вот. Продолжай, — попросила она.

— Так? — Хоегард положил широкую ладонь ей на живот и принялся круговыми движениями поглаживать его.

— М-м, — блаженно отозвалась Динка, откидываясь затылком на его плечо и прикрывая глаза. Его рука сильными движениями, чувствующимися даже сквозь ткань, гладила ее живот, спускаясь вниз. Пока она была без сознания, с нее стянули всю одежду, стесняющую движения, и она осталась в одной рубахе на голое тело. Ладонь Хоегарда скользнула вдоль паха, но между ног не проникла, а двинулась дальше по передней поверхности бедра до колена.

— Ом-м-м, — выдохнула Динка, когда его кисть обхватила ее колено и пальцы начали поглаживать чувствительную область в подколенной ямке. Затем его рука двинулась опять вверх, но уже по задней поверхности бедра, обласкала и чуть сжала ягодицу, вызвав у Динки еще один сладострастный стон, а потом принялась поглаживать поясницу, ребра, лопатки, пока не добралась до задней поверхности шеи и затылка. Он приподнял свободной рукой Динкину голову, убирая из-под нее плечо и смещая нижнюю руку так, что под ее шеей и затылком оказалась ладонь. Запустил пальцы ей в волосы на затылке и слегка сжал их, вынуждая Динку откинуть голову. А второй рукой тем временем скользнул ей по шее, спускаясь ниже к ключицам, а затем и на грудь.

Динка снова застонала, чувствуя, как сквозь тонкую ткань рубашки, его рука сжимает ее грудь и нащупывает пальцами сосок. Хоегард, продолжая теребить ее сосок сквозь одежду, заглушил ее стоны новым поцелуем, более глубоким, страстным, требовательным, проникая языком ей глубоко в рот и имитируя им ритмичные толчки члена. Динка задрожав от возбуждения, обхватила бедрами его бедро и начала, постанывая, тереться об него, доводя себя почти до разрядки. Но Хоегард рукой разжав ее ноги, слегка отстранился и насмешливо глянул в ее затуманенные страстью глаза.

— Ты так стонешь, что другие подумают, будто я тут тебя беру, — шепнул он, слегка отстраняясь.

— А что? Это хорошая мысль… — промурлыкала Динка, пытаясь снова прижаться к его телу.

— Динка, мы же в лодке. Если мы с тобой начнем двигаться, то раскачаем лодку и все пятеро окажемся в воде. Раненые нам за это спасибо не скажут, — произнес он с сожалением в голосе.

Динка была вынуждена согласиться. Она и сама чувствовала, как от каждого ее движения лодка кренилась то в одну, то в другую сторону. Разочарованно она умастилась поудобнее на дне лодки под боком у Хоегарда и снова попыталась поспать.

Но уснуть, несмотря на смертельную усталость, не получалось. Стоило закрыть глаза, как снова перед внутренним взором вставали переодетые мужиками гвардейцы и накатывала горячка сражения. Как они спаслись? Ведь все было так безнадежно? Хоегард сказал, что Варрэн-Лин всех сожгла. Какая Варрэн-Лин? Откуда она взялась?

Гвардейцы в ее воображении корчились в огненном смерче, их предсмертные крики звенели в ушах. Погибло столько людей… А деревня? Она же была совсем недалеко от места сражения… А там жила добрая старушка, бабушка погибшего на лесоповале Ванютки… Она тоже погибла в огне? Динка даже имени старушки не спросила…

Динка затряслась в бессильных рыданиях, вжимаясь в грудь Хоегарда.

— Тише, тише, все прошло, — снова принялся утешать ее варрэн. Но его голос подрагивал, и грудь часто вздымалась под ее ладонью. Он волновался за нее.

— Не плачь. Скажи, чем тебе помочь? — спросил Хоегард, беспорядочно приглаживая ее перепутанные волосы.

— Я хочу тебя, — всхлипнула Динка, отнимая заплаканное лицо от его груди.

— Прямо сейчас? — растерянно пробормотал он. — Но ведь лодка может перевернуться. И остальные парни, они ранены и…

Но Динка знала, что только это сейчас поможет ей успокоиться и хоть ненадолго забыться. Ее измученной душе и издерганному тревожным напряжением телу нужен был отдых. Ей бы мог помочь бег до изнеможения без определенной цели, как помог тогда, когда варрэнов посадили в клетки. Но они были в лодке. И единственным способом выплеснуть скопившееся напряжение была близость с мужчиной.

— А если… — прошептала она умоляюще, — Мы не будем двигаться.

И Динка закинула ногу ему на талию, притягивая свое тело к нему, прижимаясь пахом к его обнаженному животу, и одновременно натягивая одеяло, укрывающее их, до самых глаз.

— Давай попробуем, — с сомнением в голосе произнес Хоегард. Он просунул руку между их телами и распустил завязки на штанах. — Только давай тихо, чтобы не привлекать внимания.

— Да, конечно, — едва слышно шепнула Динка, уже полностью поглощенная предвкушением близости.

— М-м, — Динка едва сдержалась, чтобы не застонать, когда горячая головка его члена скользнула между ее лепестков. Возбуждение возвращалось сосущей пустотой в недрах лона, увлажняя и подготавливая тело к вторжению мужского естества.

Что ты знаешь о море

Когда она открыла глаза, первое, что она увидела перед собой, было лицо спящего Штороса. И это зрелище было настолько умилительным, что Динка застыла, разглядывая рыжую щетину на щеках, каштановые брови и длинные темно-коричневые ресницы на фоне белоснежной кожи на высоких скулах. Округлые чувственные губы были слегка приоткрыты, и Динка с трудом подавила желание коснуться их своими губами. Во сне его красивое лицо выглядело безмятежным, словно он, наконец-то, был по-настоящему счастлив. Как же сильно Динка хотела сделать его счастливым. Не только его. Но почему-то особенно его.

Осторожно, стараясь не потревожить спящего варрэна, Динка приподнялась и огляделась. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Их лодка по-прежнему скользила по центру реки. На носу сидел Тирсвад и, услышав Динкину возню, он оглянулся и окинул ее непроницаемым взглядом. За головой Штороса сидел Вожак, опираясь на скамью гребца и устало прикрыв глаза. Хоегард сидел спиной к ней на второй скамье с веслами в руках и мощными движениями грёб, посылая лодку вперед.

Динка бросила еще один нежный взгляд на Штороса, подоткнула ему одеяло и отползла от него к Вожаку.

— Динка, — Дайм открыл глаза и улыбнулся, когда она устроилась на коленях между его бедер. — Кушать хочешь?

Динка кивнула. Он неловко развернулся и левой рукой достал из-под скамьи котелок. Сжал его в ладонях, подогревая и слегка встряхивая, а затем протянул Динке.

— Я потеряла твою ложку, — грустно проговорила она, глядя на густую мясную кашу, исходящую паром. Дайм достал из кармана простую грубую ложку без узора, ополоснул ее за бортом и протянул ей. Динка жадно принялась за еду, поглядывая на варрэна. Он выглядел неважно. Кожа его была бледная, на лбу блестели капельки пота, веки устало закрывались. Наевшись, она вернула котелок туда, откуда достал его варрэн. Сполоснула ложку, вложила ее обратно в карман Дайма и взяла его большую руку в свои ладони. Рука была холодная и влажная.

— Дайм, что с тобой? — с тревогой спросила Динка, вглядываясь в его лицо.

— Эта рана, — поморщился Вожак. — Никак не заживает и тянет из меня силу без остановки.

— Дай я взгляну, — Динка привстала, опираясь на его колени, чтобы не упасть, и принялась распутывать окровавленную повязку, попутно заметив, что на повязки пустили красивую кружевную сорочку.

— Когда все у нас наладится, — хрипло проговорил Дайм, заметив выражение, промелькнувшее на ее лице, — Я куплю тебе самые красивые сорочки и платья. Буду одевать тебя так, что даже принцесса позавидует тебе.

Динка смущенно улыбнулась, сейчас это не имело никакого смысла.

Рана выглядела ужасно. Снаружи была серая омертвевшая ткань, отекшая и вывернутая наизнанку, внутри все распухло, забилось кровавыми и желто-зелеными гнойными сгустками. Динке никогда не доводилось видеть такие раны. Тот раз, когда она перевязала руку Тирсваду был не в счет. Не нужно особого ума, чтобы обтереть вокруг раны влажной тканью и обмотать плечо бинтами. Но здесь… Динка сглотнула, превозмогая приступ тошноты. С этой раной что-то было не так. И если не разобраться, что с ней, Дайму грозит горячка, которая если и не убьет его, то заставит надолго слечь.

Осматривая рану и ощупывая мышцы вокруг нее, Динка перебирала весь свой жизненный опыт, пытаясь вспомнить видела ли она хоть что-то похожее. Из всего, что ей доводилось видеть, рана напоминала нарывающий чирей.

— Надо выпустить гной, и тогда станет легче, — наконец, решилась она действовать. — Дай-ка нож, — потребовала она, протягивая руку.

Дайм вытащил из-за пояса короткий кинжал.

— Потерпишь? — спросила она, трогая кончиком ножа край раны.

Дайм сжал зубы и кивнул. Динка осторожно погрузила нож в глубину раны, отодвигая кончиком сгустки крови и гноя. Нож уткнулся во что-то твердое. Динка легонько надавила, но из груди Дайма вырвался глухой вибрирующий рык. Динка убрала нож и ощупала кости вокруг раны. Кажется, все кости были целы. Но что тогда твердое там внутри?

— Там что-то застряло и надо это вынимать, — проговорила она с сожалением. Как это сделать, если он вон от одного прикосновения рычит от боли.

— А давай я его веслом по голове приложу, он вырубится, а ты достанешь, — весело предложил Хоегард со своего места.

— Я сам тебе сейчас чем-нибудь приложу, — рыкнул Вожак.

— А усыпить как-нибудь можно с помощью силы? — спросила Динка.

Вожак покачал головой.

— Вытаскивай так. Не надо усыплять, — произнес он. — Я потерплю.

Динка со вздохом снова поднесла нож к ране, ощупывая твердое тело внутри раны и стараясь не обращать внимание на тихое ворчание Дайма. Наконец, она нащупала край, за который нож провалился в глубину раны. Дайм вздрогнул, но не издал ни звука. Динка углубила нож, а затем подковырнула инородный предмет в глубине раны. Из раны выскользнул деформированный металлический шарик, размером с перепелиное яичко. А следом за ним хлынула вязкая струя серо-зеленого гноя. Дайм откинул голову и часто задышал, по щекам его побежали слезы. Но, к своей чести, он вытерпел экзекуцию молча.

— Теперь все, — выдохнула Динка, промывая рану чистым концом повязки, смачивая его в речной воде. — Теперь должно затянуться.

Она порылась в мешке у своих ног, нашла белоснежные кружевные панталоны и без сожаления разорвала их, наложив на грудь и плечо Вожака новую повязку. Дайм поймал ее затылок здоровой рукой и притянул ее голову к себе, уткнувшись лбом в ее лоб.

— Какие у нас дальше планы? — спросила Динка, глядя в его золотистые глаза. Вожак вздохнул и отпустил ее.

— Скоро мы прибудем к предполагаемому «проклятому месту», — проговорил он. — Если там действительно ничего нет, как сказали тебе в деревне, то будем спускаться вниз по течению. Вдоль реки так или иначе должен встретиться город, где есть церковь, служители и святая книга. Там Хоегард сможет выяснить, где еще нам искать проход домой.

— А что будет, когда вы найдете его, этот проход? — с замиранием сердца спросила Динка.

Зачем вы здесь

Убедившись, что Дайм удобно устроился на освободившемся месте, и дождавшись, когда Шторос ослабит свою хватку, Динка выскользнула из его объятий. Она спала очень долго и теперь, несмотря на спускающуюся ночь, спать совсем не хотелось. Динка приползла на нос, где одиноко сидел у рулевого весла Тирсвад. Она перебралась через скамью, залезла в небольшое углубление на носу лодки и устроилась в его ногах. Тирсвад окинул ее хмурым взглядом, но ничего не сказал.

— Привет, — улыбнулась ему Динка.

— Не ходи передо мной в таком виде, — прорычал вдруг он и отвернулся.

— А что не так? — Динка оглядела себя и обнаружила, что она все еще бесстыдно щеголяет в тонкой короткой рубашке, разрезанной на груди. Она выглянула из-за плеча Тирсвада, но ее остальная одежда потерялась где-то в ворохе одеял, среди которых спали два раненых варрэна.

— Боюсь, что мне сейчас не достать остальную одежду, — вздохнула она, опустилась на колени между ног Тирсвада и посмотрела на него снизу вверх. — Из-за этого мне нельзя с тобой посидеть?

Странно. Она совсем не чувствовала холода, несмотря на то, что воздух уже отчетливо пах приближающейся зимой. То ли оттого что она переходила из одних жарких объятий в другие, то ли оттого что где-то внутри нее пробудился ее собственный огонь. Собственный огонь… Мысль обожгла сознание, словно язычок пламени. Воспоминания, от которых она упрямо уклонялась, роились вокруг нее, словно растревоженные пчелы. Они жалили в самое сердце и причиняли боль. Собственный огонь, свернувшийся внутри ласковым рыжим котенком. В мгновение ока способный превратиться в разрушительное пламя, неподвластную ей стихию. Стихию, вырвавшуюся из нее и убившую ее родителей… Нет! Нет-нет-нет! Она не будет больше об этом думать!

Динка завозилась в ногах Тирсвада, гоня прочь воспоминания и машинально поправляя рубашку, чтобы хоть немного прикрыться, но замерла, ощутив прямо рядом со своим носом неприятный запах.

— Что тут у тебя? — насторожилась она, потянувшись носом к его ноге.

— Ничего, — Тирсвад попытался отодвинуться от нее. Но было уже поздно. Динка обхватила руками его голень и, наморщив лоб, рассматривала колено, покрытое коркой запекшейся крови.

— Ну-ка снимай штаны, — потребовала она, раздвигая пальцами порванные края одежды вокруг раны и пытаясь разглядеть ее подробнее.

— Еще чего! — возмутился было Тирсвад, но наткнувшись на тяжелый Динкин взгляд, опустил глаза и завозился с завязками на поясе.

Динка смотрела, как он, насупившись, неловко ерзает на скамье, стягивая штаны и исподлобья поглядывая на нее. Ей вдруг стало смешно. Такой большой и грозный, а стесняется, словно маленький ребенок. Но она благоразумно оставила эти мысли при себе, еще решительнее сдвинув брови, чтобы он не счел, что она колеблется, и не передумал. Динка смотрела на его застывшее лицо и думала, какое же это невероятное ощущение, иметь такую власть над мужчинами, которые ей нравятся.

Рана на его колене определенно требовала внимания. Снимая штаны, варрэн потревожил распухшую поврежденную ногу, и по голени заструилась мутно-бордовая сукровица с неприятным запахом. Тирсвад попытался прикрыть рану рукой, но Динка отвязала от своего плеча лоскуток ткани, оставшийся после перевязки Вожака, смочила его в речной воде и, оттолкнув руку варрэна, принялась нежно обмывать кожу вокруг раны, удаляя прилипшую грязь и отслаивающуюся гнойно-кровяную корку.

Тирсвад завороженно наблюдал за движением ее рук. Динка подняла лицо и посмотрела на его растерянную физиономию.

— Ты про руль не забыл? — напомнила она, с улыбкой наблюдая, как он спохватился и выровнял лодку, успевшую отклониться от нужного курса. В заботе о своих мужчинах ей удавалось убежать от своих воспоминаний, но Динка понимала, что это ненадолго. Рано или поздно нарыв в ее душе вскроется, и тогда… Динка была не уверена в том, что сохранит после этого рассудок.

— Почему она до сих пор не затянулась? — спросила она, озадаченно разглядывая очищенную рану. Огнестрельные раны выглядели гораздо хуже, чем рубленые или резанные. Динка невесело усмехнулась сама себе. В такой компании за короткий промежуток времени пришлось научиться разбираться в ранах. Хорошо хоть, на варрэнах они заживали быстрее, чем на людях.

— Ты была в отключке, потом спала, — неохотно ответил Тирсвад. — Сила кончилась, и опять нечем было залечить.

— Теперь-то заживет? — неуверенно спросила она, отрывая полу от своей и без того короткой рубашки и обматывая ей очищенную и посвежевшую рану. Вспомнилось ощущение струящейся сквозь пальцы силы и светящегося огонька в груди Штороса. Динка прикрыла глаза и попробовала повторить то же самое с коленом Тирсвада. Но увы, сейчас, как бы она ни старалась, опять никакой силы внутри себя она не чувствовала. Или чувствовала? А как же огонь, свернувшийся в груди? Динка мысленно потянулась к воображаемому котенку, но тут же отпрянула обжегшись.

— Да, — улыбнулся вдруг Тирсвад. — Теперь все в порядке.

Динка задумчиво посмотрела на слегка подрагивающий напряженный член у самого ее лица, затем на порозовевшую физиономию вмиг смутившегося варрэна. Способ спрятаться от навязчивых мыслей приходил в голову один и тот же. Протянув руку, она нежно провела ладонью по члену от основания до головки и обратно.

Тирсвад шумно выдохнул, снова устремляя на Динку горящий взгляд.

— Только тихо, — предупредила Динка. — Мы не будем будить спящих.

Тирсвад кивнул.

— И про руль не забывай, — усмехнулась Динка, понимая, что это требование уже за гранью возможного.

Потянулась к члену губами, коснувшись головки легким поцелуем. А затем сразу погрузила его член на всю глубину своего рта. Она это делала второй раз. И оба раза не испытывала страх или отвращение. Хотя, если бы ей раньше об этом сказали… Да что там! Когда Шторос в первый раз поднес свой член к ее губам, она пришла в неописуемый ужас. Что же с ней произошло за последний месяц? Вывод напрашивался один — она тоже стала животным, одним из них.

Ловушка

Динка развернулась и уставилась на него, округлив глаза от удивления. Варрэны никогда ей об этом не рассказывали, уклоняясь от темы.

Тирсвад горько усмехнулся и продолжал:

— В нашем мире есть ущелье, на дне которого полыхает синее пламя. Считается, что это пламя сжигает… Нет... Испаряет до мельчайших частиц все, что в него попадает. А нас, варрэнов, довольно трудно уничтожить. Поэтому всех, кто больше не нужен, кто провинился или кто слишком… неудобен обществу, швыряют туда.

Динка слушала затаив дыхание.

— Возможно, в большей части ущелья действительно это пламя уничтожает… Или там есть двери не только в этот мир. Но мне отчасти повезло. Когда меня швырнули в ущелье, я сразу потерял сознание. А очнулся уже в человеческом мире.

— Почему тебя туда швырнули? — прошептала Динка, замирая от осознания того, что Тирсвад уже дважды прошел через казнь. Не только в этом, чужом для себя мире, но и на родине.

— Потому что ни одна Варрэн-Лин не пожелала меня выбрать…

— Как такое может быть? — потрясенно проговорила Динка. — Может, ты просто еще не встретил ту, которой бы ты понравился.

Тирсвад грустно покачал головой и продолжил рассказ.

— В нашем мире живут четыре племени варрэнов, которые отличаются внешне и ведут между собой непримиримую войну на протяжении многих поколений. Если примерно назвать по-человечески, то мое племя — племя белых варрэнов. Все мои сородичи отличаются розовой шкурой, белоснежной шерстью и алыми глазами.

Динка внимательно посмотрела на него. Сейчас, без своих серебристых волос, он ни капли не походил на это описание. Лишь в темноте, или когда злился, его глаза приобретали цвет тлеющих углей.

— Да, так и есть, — он перехватил ее изучающий взгляд и улыбнулся. — Я родился странной масти. Длинная белая шерсть и черный подшерсток, темная кожа и черные глаза. Видимо, моя мать во время очередного сражения с черными соблазнилась одним из своих врагов. Такое бывает.

Динка с волнением вздохнула.

— Черный, это как Дайм? — догадалась она.

— Да, — кивнул Тирсвад. — У меня даже рога такой формы, как у Дайма. А у моих сородичей они другие, изогнутые вот так, кпереди острием. Черные — самые злейшие враги белых. Есть еще красные и серые. Но они живут чуть дальше, и войны с ними бывают реже.

— И что было дальше? — потеребила Динка задумавшегося Тирсвада за ногу.

— Меня хотели бросить в ущелье еще новорожденным, но мать не дала. И тогда Вожак племени и… — он запнулся, подбирая подходящее слово из человеческого языка, — старейшины решили, что дадут мне вырасти и оставят мне жизнь, если хоть одна Варрэн-Лин меня выберет.

— И ни одна не выбрала? — нетерпеливо нарушила Динка вновь затянувшееся молчание.

— В нашем племени несколько сотен Варрэн-Лин, и несколько тысяч варрэнов, — проговорил он тоскливо. — Но все, кто на меня смотрел, считали меня отвратительным. Ни одна из сотен Варрэн-Лин не пожелала сохранить мне жизнь. Меня приговорили к ущелью.

— Но ты выжил, — попыталась ободрить его Динка. Тирсвад грустно улыбнулся и осторожно тронул кончиками пальцев ее щеку, словно проверяя, настоящая ли она.

— Даже странно сидеть и так запросто болтать с Варрэн-Лин, — проговорил он. — В нашем мире они все такие… неприступные. Ни за что не удостоят словом или взглядом варрэна, который не в числе выбранных ими.

— Ну я-то тебя выбрала, так что переживать не о чем. Могу болтать с тобой, сколько захочешь, — засмеялась Динка.

— Скучаешь по своему дому? Хотел бы вернуться? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Раньше скучал, — произнес он, а потом покачал головой. — А сейчас даже не знаю. Когда остальные парни рядом и ты с нами… Мне больше не нужен мой мир. Я уже дома.

— А за что вышвырнули остальных? — продолжала расспрашивать Динка.

— Этого я не знаю, — пожал плечами Тирсвад. — Мы встретились уже здесь и об этом никогда не говорили.

— А как выглядят варрэны у себя дома? Можешь хоть примерно описать?

— Ну-у, это сложно объяснить на человеческом языке. Что-то вроде очень больших котов с рогами. Или вроде быков с клыками и длинной шерстью.

— О-о, — только и могла выдавить Динка, пытаясь представить себе такое чудовище.

— Интересно, как бы ты выглядела дома, — вдруг улыбнулся Тирсвад. — Ты похожа на Хоегарда, может, ты из серого племени?

— Так вы все из разных племен? — вдруг дошло до нее.

— Да, — кивнул он. — В чужом мире пришлось забыть вражду. Выжить здесь мы могли, только поддерживая друг друга. И то… Мы были обречены. Уже на третьем месяце жизни здесь мы поняли, что нам осталось недолго. Ведь за это время так и не нашли ни единого сосуда. Сила стремительно покидала наши тела. И если бы мы не обнаружили тебя, то вскоре она угасла бы совсем вместе с нашими жизнями.

— Это я нашел тебя, — добавил он спустя секунду с гордостью.

— Думаешь… меня тоже вышвырнули из вашего мира? — спросила Динка дрожащим голосом.

— Не знаю, — задумался Тирсвад. — Обычно девочек не вышвыривают. Их рождается гораздо меньше, и их берегут. Разве что было что-то такое, несовместимое с жизнью. Судя по тому, что ты выросла среди людей, ты попала сюда совсем маленькой. Даже свой настоящий облик не помнишь.

Туман

Внезапно вода вокруг нее изменила течение и закружилась водоворотом, стремительно нагреваясь. Ее хрупкое замерзшее тело прижало к чему-то большому и теплому. Сильные горячие руки заскользили по ее бедрам, голени, лодыжкам.

«Вот оно как бывает», — обреченно подумала Динка, балансируя между явью и грезами: «Оказывается, не вся жизнь проносится перед глазами, а только самые приятные моменты».

Приятные ощущения и не думали прекращаться. Горячие мужские руки и тела окружали ее, защищая от ледяной воды.

«Хотя бы умирать не так страшно», — мелькнула последняя мысль, и Динка, смирившись с неизбежным, готовилась сделать последний в своей жизни смертельный вдох.

Но умереть ей не дали.

Жесткие пальцы грубо сдавили ей нос, а к губам прижались другие губы, и в приоткрывшийся от изумления рот с силой вдохнули живительный воздух. Сделав вдох, Динка распахнула глаза и забилась в горячих объятиях, но сильные руки сдавили ее так, что она не могла пошевелиться. По ногам теперь скользили не только пальцы, но и холодное острое лезвие. И путы, сковавшие лодыжки, стали ослабевать.

Едва ноги освободились, ее подхватили и понесли на поверхность, передавая с рук на руки, чтобы поднять быстрее. Когда голова вынырнула из воды, Динка закашлялась, захлебываясь воздухом. Как только она смогла открыть слезящиеся глаза, то увидела вокруг себя встревоженные лица всех варрэнов. Дайм прижимал ее к себе, удерживая на поверхности. Остальные плавали вокруг.

— Ты меня слышишь? Дышать можешь? Плыть можешь? — Дайм озабоченно заглядывал ей в лицо. Динка не могла вымолвить ни слова, так как челюсть намертво свело от холода. Поэтому просто кивнула, отвечая сразу на все три вопроса, и обвила руками его шею, прижимаясь к нему и утыкаясь лицом ему за ухо. Они пришли за ней. Все четверо. В горле встал колючий комок, и тело запоздало начала бить крупная дрожь. Она только что чуть не умерла, и, если бы не ее мужчины, болтаться бы ей сейчас под водой.

— К тому берегу, — отрывисто скомандовал Вожак, прижимая Динку к себе, словно маленького ребенка, и неловко разворачиваясь, чтобы во время заплыва держать ее голову над водой.

— Почему не к этому? — заупрямился Шторос. — Левый ближе, и мы собирались высадиться на нем.

— Да, действительно, — поддержал его Хоегард. — Судя по карте, «про́клятое место» должно быть на левом берегу. И Динка узнала в деревне, что оно на этом берегу.

— К правому берегу! Подчиняйтесь! — рыкнул Дайм, не вдаваясь в подробности, и сам поплыл в нужном направлении. Тирсвад растерянно переводил взгляд с Дайма на Штороса и обратно. Шторос и Хоегард продолжали плавать на месте, озадаченно переглядываясь. Дайм с повисшей на нем Динкой плыл медленно и неуклюже.

— Какого черта? — крикнул ему вдогонку Шторос.

— Наверное, это из-за того, что чужая лодка отчалила как раз от левого берега. Там либо поселение рыбаков, либо опять засада, — предположил Хоегард, отправляясь вслед за Даймом и быстро его нагоняя.

— А где наша лодка? — шепотом спросила Динка на ухо Дайму, стуча зубами.

— Уплыла, — лаконично ответил Вожак. И у Динки на глаза навернулись слезы. Они опять потеряли все, что имели. Пусть в лодке не было каких-то особых ценностей, но одежда, одеяла, котелок… Все это унесло быстрой рекой. Если бы она, Динка, так глупо не попалась в сети…

— Долго мы еще будем, как зайцы, всего бояться и прятаться по кустам? — Шторос нагнал их, перегородил путь и злобно стукнул кулаком по воде.

Вожак развернулся к нему и испытующе посмотрел ему в глаза.

— Пока мы тут ругаемся, Динка-то у нас совсем околеет, — подплыл Хоегард и положил свою ладонь девушке между лопаток. Динка почувствовала, как от его руки по телу расползается блаженное тепло.

— Ничего с ней не будет, — ледяным тоном отозвался Шторос. — выйдем на берег и пустим по кругу. Пока всех удовлетворит, как раз согреется.

Динка аж задохнулась от такого цинизма. И она еще переживала за жизнь этого мерзавца!

— Тебе мало досталось в прошлый раз от гвардейцев? — зарычал Дайм на выпад Штороса, продолжая сверлить его взглядом.

— Теперь я буду осторожнее, — оскалился Шторос. — Но и прятаться всю оставшуюся жизнь я не намерен!

— Тихо! — вдруг невпопад гаркнул Вожак. И все притихли, погрузившись в воду так, что наружу виднелись только глаза и носы. Динка тоже отстранилась от Дайма, позволяя ему спрятаться. Из тумана послышался плеск весел.

Чужая лодка появилась внезапно неподалеку от них, словно соткалась из тумана и темноты. На ее носу был установлен шест, на котором висел фонарь. Сидевшие в лодке мужчины тоже ругались.

— Я говорю, был кто-то в этой лодке. Как пить дать сиганул в воду, — горячо доказывал один.

— Да и пусть катится к Ариману в Тартар, — отозвался другой. — Туман, как молоко, где его теперь искать?

Варрэны затаили дыхание. Лодка проплывала совсем близко, но скрывшихся в воде по самые макушки беглых преступников люди в лодке не замечали. Лодка шла как раз по направлению к левому берегу. А за ней на привязи волочилась большая лодка варрэнов.

Едва они отплыли, мужчины выжидательно повернулись к Вожаку.

— Не похожи на гвардейцев, — быстро проговорил Тирсвад.

На охоту

— Первый вопрос на сегодня, — начал Вожак. — по поводу питания. Еда, которую принесли Динка и Тирсвад закончилась, и надо думать о том, что нам есть завтра. Есть три варианта: вернуться к рыбному рациону, задержаться в лесу и поохотиться, снова попытаться выйти к людям и раздобыть еду у них. Кто что думает?

При словах «рыбный рацион» все дружно сморщились, отметая первый вариант на корню.

— Я за охоту, — высказался Шторос. — Мяса нормального давно не ели.

— К людям идти слишком опасно, — поддержал его Хоегард. — Я тоже не против дичи.

Тирсвад и Динка, переглянувшись, молчали. Их последняя вылазка к людям навлекла на варрэнов опасность.

— Значит решено, — подытожил Вожак. — Задержимся тут на сутки. Как только стемнеет, поохотимся и пожарим в дорогу мясо, а по утру снова отчалим.

Возражений не последовало.

— Второй вопрос о наших дальнейших планах, — продолжал он в полной тишине, нарушаемой лишь отдаленным плеском речных волн, да шелестом хвои. Динка облизала ложку и отложила пустой котелок.

— Хоегард вспоминай точнее, где на карте обозначено «проклятое место». Даже если мы переправимся на противоположный берег… По этим лесам и болотам можно блуждать месяцами и ничего не найти.

— Если бы у меня были хоть какие-то ориентиры, — раздраженно отозвался Хоегард. — На карте были обозначены города, деревни, сама река. Я понятия не имею, где мы сейчас находимся. Если еще и люди постарались уничтожить это место, как Динке рассказали в деревне, то нам и вовсе его не найти. Так и эдак выходит, что надо идти к людям и собирать информацию заново.

— А как вы искали эту дверь в «проклятых местах» раньше? — вставила Динка. Но ее вопрос проигнорировали, оставив без ответа. И она поняла, что искать приходилось иголку в стоге сена. И, если бы у них был какой-то эффективный способ найти дверь в свой мир, то они бы уже давно вернулись домой.

— Динка предлагает достичь по реке моря и там наняться в охранники к торговому каравану, путешествующему по воде. Уплывем подальше отсюда. Туда, где про нас никто не знает. И начнем поиски заново. Что думаете об этом предложении? — озвучив условия задачи, Вожак замолчал, давая высказаться каждому члену команды.

Некоторое время все молчали, обдумывая предложение. Первым высказался Тирсвад.

— Я поддерживаю Варрэн-Лин, — проговорил он твердо, а затем, взглянув на Динку добавил уже тише: — Я за Динкой пойду в огонь и в воду, что бы она не решила.

— Я думаю, что в этом есть рациональное зерно, — проговорил задумчиво Хоегард. — Динка живет здесь всю свою жизнь и знает повадки людей гораздо лучше нас. Если она считает, что нас примут в охранники и будут за это платить, то это был бы оптимальный вариант, чтобы заниматься тем, что мы хорошо умеем, иметь деньги и избежать преследования со стороны человеческих властей. А порталы… Наверняка, они не только в этой местности… Ну или можно вернуться сюда позже, когда про нас забудут. В силе мы сейчас недостатка не испытываем, так что можем и отложить поиски дороги в наш мир на некоторое время.

Шторос молчал. Вожак посмотрел на него и взгляды их встретились. Долго они смотрели друг другу в глаза, словно безмолвно общаясь, а затем Шторос перевел задумчивый взгляд на Динку.

— Когда мы были вчетвером, — начал он очень серьезно, — мы могли жить как стая диких зверей. Рыскать по лесу, нападать на людей, спать на земле. И нам было нормально, — он остановился и обвел взглядом своих товарищей. — Однако сейчас с нами Варрэн-Лин, и нам пришло время понять, что наша жизнь должна измениться.

Динка, по нашим меркам, очень юная, практически ребенок. Если бы дело происходило в нашем мире, то она бы еще грелась под брюхом своей матери минимум два шегарда, не думая ни о каком выборе. Но здесь ей пришлось делать выбор, да еще и выбрать сразу четверых, не имея ни времени, ни возможности нормально повзрослеть и окрепнуть.

Варрэны притихли, слушая Штороса и поглядывая на Динку.

— Поэтому, если мы хотим, чтобы она чувствовала себя хорошо, наша задача позаботиться о ее комфорте и безопасности. Женские потребности сильно отличаются от наших собственных, хоть Динка их пока не очень-то осознает, — Шторос говорил тихо и очень убедительно. Остальные варрэны слушали его, затаив дыхание. А Динка смотрела на него с возрастающим изумлением. Такого Штороса она видела впервые.

— Первая и базовая потребность Варрэн-Лин — в стабильности. Чтобы чувствовать себя счастливой, женщина должна точно знать, что с ней будет завтра. Этим мы пока похвастаться не можем. И, возможно, желание Динки наняться в охранники продиктовано именно этой потребностью. Поэтому я считаю просто необходимо пойти ей навстречу. Или обеспечить стабильность для нее другим способом, — он замолчал, ожидая реакции, но все озадаченно молчали.

— Но это только начало. Помимо стабильности для Варрэн-Лин имеет большое значение чувство безопасности, физический комфорт и некое спокойное место, где она сможет вить гнездо для потомства. В нашем мире обычно Варрэн-Лин обеспечивает эти потребности себе самостоятельно. Ну а здесь… Я думаю, что это наша задача создать для Динки подходящие условия. Так что решение наняться охранниками торгового каравана можно рассматривать лишь как временное. Как возможность убраться подальше от угрозы и найти более подходящее место для того, чтобы обосноваться, на случай, если дверь в наш мир мы так и не найдем, — продолжал он, заметив, что никто не горит желанием вставить свое мнение. За все время, что они были здесь, впервые кто-то из них рискнул предположить, что обратной дороги домой нет, и им придется приспосабливаться к жизни здесь. В этом мире.

Динка смотрела на него округлившимися глазами. О чем он вообще? Гнездо для потомства? Словно почувствовав ее взгляд, Шторос посмотрел на нее и, ухмыльнувшись своей привычной циничной улыбкой, подмигнул ей. Динка смущенно отвела глаза. Потомство… А ведь он прав. Если она такая же, как и они, она может понести. Вот только от кого из них?

Запах силы

Но Дайм вдруг мечтательно улыбнулся и сжал ее в объятиях.

— В нашем мире варрэны живут племенами. И в одном племени все более менее одинаковой масти, — начал он рассказывать размеренным убаюкивающим голосом.

Динка кивнула. Тирсвад рассказывал, что есть белые, черные, красные и серые варрэны.

— Поэтому, когда Варрэн-Лин приносит потомство, никто не может вполне определенно сказать от кого она понесла. Так как все выбранные ею мужчины так или иначе похожи друг на друга. Исключения случаются, но редко. Поэтому все потенциальные отцы одинаково заботятся обо всех детях своей Варрэн-Лин, особенно если это девочки.

Динка прерывисто вздохнула. В их случае все было сложнее. Все четверо мало того, что были совершенно разные, так еще и относились к враждующим племенам, заключив лишь временное перемирие в связи с попаданием в чужой недружелюбный к ним мир.

— В нашем случае все непросто, — словно отвечая на ее мысли задумчиво проговорил Дайм. — Наверное, это будет нелегко признать, что твоя Варрэн-Лин родила от другого…

— Но я думаю, что и в нашем случае мы сможем это принять, и все произойдет точно также, по установленному порядку, — пожал плечами Дайм, опровергая все мысли, которые крутились в Динкиной голове до этого. — Даже несмотря на то, что дети будут… разные.

Динка внимательно всматривалась в выражение его лица. Он наверняка лицемерит, пытаясь ее успокоить. Как может мужчина заботиться о чужом ребенке и не переживать из-за этого?

Заметив ее встревоженный взгляд, Дайм снова улыбнулся.

— Конечно, счастливее всех будет тот, на кого похожим родится ребенок. Но, поверь, отношение остальных к тебе не измениться. Разве что будут более жадно добиваться твоей близости, чтобы в следующий раз уж повезло больше, — усмехнулся он.

Динка все еще недоверчиво смотрела в его желтые глаза, в которых плясали отблески костра.

— Тебе не из-за чего переживать, — снова успокаивающе проговорил он. — Никому из нас не придет в голову оставить тебя, если ты сама не прогонишь. А если ты понесешь ребенка — это в любом случае будет радостью для нас всех. Так как ты — самое дорогое, что есть у нас четверых в этом мире, а твой ребенок — часть тебя.

Динка недоверчиво вздохнула. Это было странно, очень странно. В том обществе, где она воспитывалась, женщина, которая затяжелела не будучи замужем, считалась падшей женщиной. Ее называли потаскухой, ей плевали вслед. Никому из мужчин и в голову не пришло бы сознаться в том, что это его ребенок. Никому из деревни не пришло бы в голову сказать мужчине, чтобы взял на себя заботу о молодой матери, даже если вся деревня знала, кто наведывался к девушке ночами. Так и влачила жалкое существование бедная женщина с младенцем на руках, порицаемая всеми, даже собственными родителями.

Да и не припомнила она такого, чтобы ребенка называли «радостью». Чаще это было «горюшко», «лишний рот», «наказание»… Ничего радостного в вероятной беременности Динка не видела, только позор и наказание за собственное распутство. Но Дайм видел ситуацию как-то иначе и по-своему пытался ее успокоить.

— Скажи, а дома тебя выбирала Варрэн-Лин? — спросила Динка, волнуясь.

— Выбирали иногда, — уклончиво ответил он.

— И как это жить с настоящей Варрэн-Лин? — она хотела спросить не совсем это, но не знала как объяснить. Динке интересно было знать чего не хватает ей, чтобы стать настоящей Варрэн-Лин для своих мужчин.

— Здесь я вряд ли смогу тебе что-то рассказать, — покачал головой Дайм. — Меня выбирали неоднократно, но обычно это длилось одну-две ночи, максимум неделю. Лучше спроси об этом у Штороса.

— А Шторос, похоже, кое-что знает о повадках Варрэн-Лин, — усмехнулась Динка, пряча горечь. Неожиданно грудь обожгла боль от осознания того, скольких женщин Шторос любил до того, как появился в ее, Динкиной, жизни.

— Да. Кажется, у него была постоянная Варрэн-Лин и даже потомство от нее, — не замечая того, как резко помрачнела Динка, продолжал Вожак.

— И почему тогда он здесь, а не с ней? — проговорила Динка, сглотнув колючий ком, вставший в горле.

— Он говорил, что она его прогнала, — задумчиво проговорил Дайм.

— За распутную жизнь или неконтролируемую ревность? — невесело пошутила Динка.

Дайм укоризненно посмотрел на нее и покачал головой.

— Ты ошибаешься. Шторос не был таким. Ни один варрэн, которого выбрала на длительный срок Варрэн-Лин, не будет так себя вести. Там что-то произошло. Нехорошее. И поэтому он оказался здесь, — Дайм тяжело вздохнул и отвел глаза. — Я рассказал тебе больше, чем следовало. Спроси лучше у него сама.

— А почему здесь оказался ты? — спросила Динка пользуясь тем, что разговор зашел на такие откровенные темы.

Но Дайм молчал, как-то тяжело сгорбившись и глядя в огонь. Они сидели на одеяле у костра тесно прижавшись друг у другу. Над головой было темное, усыпанное звездами осеннее небо. Холодная ночная мгла окружала маленький островок света вокруг костра. И казалось, что сейчас они двое одни на всем белом свете. Динка нежно погладила Дайма по руке.

— Я не готов сейчас тебе об этом рассказать, — сказал он хрипло. — Может в другой раз.

Динка тут же пожалела о том, что спросила. Она не хотела его обидеть, ей просто важно было знать о своих мужчинах как можно больше. Но теперь она понимала, что для каждого из них обстоятельства перемещения в этот мир — это тяжелое воспоминание, лишившее всего: родины, друзей, любимых. Динка развернулась и обвила руками могучую шею Дайма. Он повернулся к ней и с удивлением посмотрел на нее. А Динка воспользовавшись его замешательством, уселась верхом на его бедра и с лукавой улыбкой потянулась к его губам.

Она знала, чем можно загладить возникшее напряжение между ними от ее неудачного вопроса.

— Я точно никого из вас никогда не прогоню, — прошептала она, касаясь губами его губ.

— Варрэны живут дольше, чем люди. Мы еще надоедим тебе, — усмехнулся он. Но Динка уже дорвалась до его губ, жадно целуя его и прижимаясь к нему всем телом.

Хочу знать о тебе

Сборы были быстрыми. Большую часть пожитков оставили в припрятанной в камышах лодке — в другом мире это все не понадобится. Взяли с собой только оружие и налегке выдвинулись вслед за Шторосом.

Рыжий бежал рысью, словно взявшая след гончая собака, периодически останавливаясь и втягивая носом воздух. Динка тоже попыталась принюхаться, но никаких особенных запахов в воздухе не ощущала. Пахло сосновой смолой, прелыми листьями, прихваченными ночными заморозками, сухой хвоей. Солнце стояло уже высоко, но совсем не грело. Воздух был холодный, и с каждым выдохом изо рта вырывалось облачко пара. Но холода Динка не чувствовала. Наоборот, разогретое бегом тело покрылось испариной, и влажная рубашка неприятно липла к спине.

Бежать наравне с длинноногими варрэнами было нелегко, но Динка, несмотря на покалывание в левом боку, старалась не отставать. Она понимала, как это для них сейчас важно. И не хотела их задерживать на пути к цели, к которой они шли уже много месяцев. Если тот портал, который по словам старушки из прибрежной деревни был разрушен, остался на том берегу, то высадится здесь и найти тут другую дверь было невероятной удачей. Она видела какой надеждой вспыхнули глаза мужчин, когда Шторос рассказал о своем открытии. Сам он портал не видел, лишь учуял его издалека и бросился сообщить о находке остальным.

Хотя, это мог оказаться не портал, а «сосуд». Или… Динка вздрогнула и сбилась на шаг от посетившей ее мысли. Ведь ее тоже варрэны вначале приняли за сосуд. От нее тоже пахло силой, и этот запах привлек их внимание. Что будет, если они, вместо портала или сосуда, найдут еще одну такую же девушку?

— Устала? — рядом оказался Хоегард и замедлил шаг, подстраиваясь под Динку.

— Нет… Все в порядке, — запнувшись, проговорила Динка. И попыталась снова ускорить бег. Но последняя мысль не давала покоя, и ноги замедляли шаг сами собой. Если здесь им встретится еще одна Варрэн-Лин. Они присоединят ее к своей стае? Как Динка будет уживаться с еще одной девушкой? И… Динка вдруг с болезненной ясностью поняла, что она не хочет делиться своими мужчинами ни с кем, пусть соперница хоть трижды Варрэн-Лин.

Шторос с разбегу вылетел из леса на открытое пространство и остановился. Остальные догнали его и встали вокруг. Динка выглянула, протиснувшись между стоящими бок о бок Хоегардом и Тирсвадом. Перед ними была широкая полоса сгоревшего леса. Был ли лесной пожар случайностью, или люди и здесь побывали до них?

Шторос двинулся вперед, перебираясь через поваленные обгоревшие стволы. Как он еще что-то чуял оставалось загадкой. В носу свербило от запаха гари.

Но варрэны приободрились, и шли очень целеустремленно. Уже не поглядывая на Штороса. Видимо, силу уже чуяли все, кроме Динки. Динка плелась позади, заставляя себя переставлять ноги, чтобы не отстать. Интересно, почему почти все способности варрэнов у нее отсутствуют? Ладно огонь… Но не могла же она подавить в себе обоняние и ночное зрение? Рядом с ними она чувствовала себя ущербной.

Шторос остановился около груды камней и озадаченно смотрел на нее. Остальные окружили его. Хоегард опустился на одно колено и взял в руки камень, вглядываясь в него, поворачивая и так и эдак. Динка стояла чуть поодаль, не решаясь задавать вопросы. Сама она по-прежнему ничего не чуяла и в горе камней не видела ничего особенного.

Но Шторос и Тирсвад, обнюхав камни со всех сторон, разочарованно отпрянули. Надежда, вспыхнувшая было в их глазах, потухла. Дайм с Хоегардом склонились над несколькими камнями, выбранными из общей кучи. Хоегард прикладывал их друг к другу то одним боком, то другим, а Вожак молча наблюдал за его действиями. Динка подошла поближе и тоже присела на корточки рядом с Хоегардом, пытаясь понять, что он делает.

Хоегард поднял голову и с интересом посмотрел на Динку.

— Динка, смотри, — сказал он, поднося к ней камень. — Ты это видишь?

Динка покачала головой, с недоумением глядя на обычный серый с белыми вкраплениями булыжник.

— Посмотри внимательно, вот здесь, — не унимался Хоегард, как будто от того, увидит ли Динка то, что он хотел ей показать, что-то изменится. Он провел пальцем по боку камня черту, и... вдруг Динка увидела. Камень прорезала ярко-оранжевая светящаяся линия. Динка зачарованно обвела ее пальцем, а затем посмотрела на остальные камни. Они тоже были исчерчены светящимися линиями.

— Видишь! — торжествующе воскликнул Хоегард.

— Что это? — удивленно спросила Динка, подбирая другой камень и разглядывая линии на нем.

— Это остатки от разрушенного портала, — погрустнев, пояснил Хоегард.

— Разрушенного? — Динка вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

— Да, увы… Мы опоздали, — вздохнул Хоегард. — Когда этот кусок скалы был целым, на нем был особый рисунок силы, сквозь который мы могли бы пройти домой. Но сейчас скала разбита, а рисунок разорван.

— Может быть еще можно как-то его собрать? — Динка попробовала приложить линии силы на разных камнях друг к другу, как это ранее пытался сделать Хоегард.

— Может быть можно, а может и нет, — тоскливо отозвался Хоегард. Динка посмотрела на гору камней и на светящиеся силой крошечные осколки под ногами и поняла, что эта работа может затянуться на годы, если не на десятилетия. И нет никакой гарантии, что собранный портал заработает так, как надо.

— Ладно, возвращаемся к лодке, — скомандовал Вожак, и варрэны, неохотно выпустив светящиеся камни из рук, начали подниматься с земли.

Обратная дорога прошла в гробовом молчании. Вспыхнувшая было в сердцах надежда сменилась горьким разочарованием.

— Может быть портал по ту сторону реки уцелел? — попыталась Динка приободрить понуро шагавшего справа от нее Хоегарда, но тот ответил ей лишь грустным взглядом.

От берега они отчалили уже на закате. Дайм сел на весла, Хоегард ушел на нос. А Динка, сбросив с себя стесняющую одежду и сапоги, оставшись опять в одной рубашке, вытянулась на дне лодки между притихшими Тирсвадом и Шторосом. Втроем лежать было тесно и неудобно, но сказывались тревоги прошедших дней и бессонные ночи, и она, пригревшись, уснула очень быстро.

Первый снег

— Я хочу день наедине с тобой, — бросил он нарочито небрежно, но глаза смотрели испытующе. — И ночь...

— Э-э, — растерялась Динка. — Как ты себе это представляешь?

— Не сейчас. Потом как-нибудь, — уклончиво ответил он. А сразу же добавил: — И будешь делать то, что я захочу.

От такого странного пожелания Динка вообще смешалась. Чего же он такого собрался с ней делать?

— Ну-у, если это не слишком… — Динка запнулась, не понимая, как объяснить свою заминку. А что, собственно, он мог бы потребовать? И так уже… чего только не было между ними.

— Не доверяешь мне? — скривился Шторос. — Тогда почему требуешь доверия от меня?

— Может быть ты хочешь чего-то прямо сейчас? — попыталась она выкрутиться, но его слова привели ее в смятение. Неужели она и впрямь не доверяет ему? А можно ли ему доверять после того, что он творил на ее глазах? Хотя лично ей он никогда не причинял вреда, но… кто знает, что творится в его голове? Пусть лучше попросит чего-нибудь здесь и сейчас. В присутствии остальных троих варрэнов он вряд ли попросит чего-то… необычного.

— «Потом как-нибудь» — это еще когда будет… — добавила она не очень уверенно.

— Поцелуй... — хрипло проговорил он.

— Поцелуй? — удивилась Динка такому обыденному желанию. — Да я хоть сейчас тебя поцелую!

— Нет, — Шторос покачал головой. — Поцелуешь после того, как я закончу рассказывать.

Динка растерянно оглянулась на сидевших вокруг нее варрэнов. Мужчины напряженно молчали. Они не знали досконально всю историю Штороса, но определенно знали его лучше, чем Динка.

— Поцелую, после того, как все мне расскажешь, — согласилась Динка все еще не понимая, почему для него это так важно.

— Хорошо, — кивнул Шторос, смягчаясь. — Тогда слушай. Я все тебе расскажу.

— Когда я был юн, как Тирсвад, меня выбрала Варрэн-Лин. Ее звали Крилла. Мы знали друг друга с самого рождения, еще щенками мы играли вместе и всегда были неразлучны. Мы достигли возраста зрелости почти одновременно, и Крилла, не задумываясь, сразу выбрала меня, — начал он свой рассказ, подняв невидящий взгляд к пробегающим по небу облакам.

— Мы были по-настоящему счастливы вдвоем. Она любила меня, а я… Я просто боготворил ее, не зная как благодарить судьбу за такое счастье. Вскоре у нас появился первенец, девочка, будущая Варрэн-Лин. И с тех пор каждый шегард Крилла дарила мне потомство. Малыши появлялись один за другим, но наша любовь от этого только крепла. Мы были вместе пять шегардов, не представляя жизни друг без друга.

Но однажды Крилла сказала, что я слишком скучен и… недостаточно удовлетворяю ее. Что ей хочется разнообразия и новых ощущений. Я все понял. У Варрэн-Лин так бывает, и это было ее полное право. Она выбрала себе еще одного варрэна, затем еще одного и еще одного.

Вскоре в ее стае было уже семь варрэнов, помимо меня. И Крилла подолгу не вспоминала о моем существовании. Я оказался на задворках ее внимания. Каждую ночь я пытался добиться ее внимания, но Крилла раз за разом отталкивала меня. И когда в очередной раз я попросил, чтобы она осталась со мной, она разозлилась и объявила, что прогоняет меня. Что, несмотря на общих детей, я ей больше неинтересен. После пяти шегардов вместе, Варрэн-Лин выгнала меня из своей стаи, — Шторос перевел дыхание и обвел взглядом своих слушателей. Было видно, как тяжело давался ему этот рассказ. Динка придвинулась к нему поближе и, в безотчетном желании прикоснуться к нему, взяла его за руку. Каково это быть отвергнутым самым близким и любимым существом?

— После этого единственным моим желанием было умереть, — продолжал Шторос. — Я вступил в пограничные отряды варрэнов и участвовал в каждой стычке с враждебными племенами. Я не щадил себя и дрался яростно, в надежде на то, что меня рано или поздно загрызет какой-нибудь белый или черный. Жаль, что тогда мы не встретились с Даймом на поле боя, — горько усмехнулся он, подняв взгляд и встретившись глазами с Вожаком.

— К счастью, не встретились, — отозвался Дайм.

— Но достойных противников не попадалось, и смерть на поле боя не брала меня, — продолжал Шторос, откинув назад голову и снова глядя в небо. — Зато, на фоне постоянных сражений, я стал крупнее, заматерел, да и слава о моих подвигах облетела все племя.

На меня все чаще стали обращать внимание Варрэн-Лин. То одна, то другая выбирали меня. Я не отказывался. У меня никогда не было другой женщины, кроме Криллы, и опыт мой был крайне скуден.

Я усердно учился у каждой Варрэн-Лин, желая понять женщин, научиться удовлетворять их. Изучал потребности Варрэн-Лин, старательно применял свои знания на практике. И вскоре достиг в этом успеха. Все чаще, выбирая меня на одну ночь, Варрэн-Лин потом не желала расставаться со мной. Но я уходил, если не видел возможности научиться чему-то новому. Сами по себе Варрэн-Лин потеряли для меня свою ценность. Я не хотел вновь привязываться ни к одной из них.

Однажды, две Варрэн-Лин даже подрались из-за меня, — горько усмехнулся он. — Но я не остался ни с кем.

Динка, нутром ощущая вибрирующую в его голосе тоску, придвинулась к Шторосу еще ближе и обвила руками его торс, прижав свою голову к его груди. Но он как будто бы не заметил, и продолжал рассказывать.

— Все шло к тому… И наконец, Крилла, заинтересованная слухами обо мне, снова выбрала меня. Как я ждал этого дня! Долгие шегарды я мечтал об этом. Я не спал ночами, представляя себе, как это случится. И вот оно произошло. Мы остались вдвоем и всю ночь напролет я любил ее так, как не любил никого и никогда в своей жизни. Она купалась в наслаждении и кричала от страсти в моих объятиях. И уже под утро, едва дыша от усталости, она сказала мне «Я люблю тебя и выбираю тебя на всю жизнь...» — Шторос осекся, его грудь часто вздымалась, а в глазах, устремленных в небо, стояли слезы. Динка забралась к нему на колени и прильнула к нему всем телом, не зная как еще облегчить боль, звенящую в каждом звуке его голоса.

Тишина в лодке нарушалась лишь плеском воды за бортом, да хриплым рваным дыханием Штороса.

Привет, русалка

Динка улыбнулась. Они же в этом мире полгода. Значит, они появились весной, когда снег уже растаял и не видели этого явления природы.

— Это снег, — пояснила она в ответ на взгляды, обратившиеся к ней. — Теперь вместо дождя полгода с неба будет падать снег, покрывая землю.

Тирсвад подставил ладонь и пушистый снежный комочек опустился ему на руку, тут же растаяв и оставив на коже прозрачную капельку.

— В вашем мире не бывает снега? — спросила она, с улыбкой наблюдая за мужчинами, которые словно дети, ловили и пытались разглядеть снежинки.

— Нет, не бывает. Какое любопытное явление природы, — отозвался Хоегард. Он догадался поймать снежинку на край одеяла, но она тут же растаяла от его дыхания, едва он склонился над ней.

— Да, только очень холодное, — грустно отозвалась Динка, отворачиваясь и кутаясь в одеяло. Она и раньше не испытывала радости от наступления зимы, и сейчас первый снег вызвал новую волну печали в ее душе. А снегопад все усиливался, превращая окружающий мир в вихрящийся белый круговорот.

— Может пристанем к берегу, разведем костер? — предложил Тирсвад. — А то в такой мгле и наткнуться на что-нибудь можно.

— Полжизни бы отдал за натопленную баню и мягкую постель, — проворчал Хоегард, сгребая Динку в охапку и усаживаясь на ее место. Динка мурлыкнув, уютно свернулась клубочком в его руках. С этим она была полностью согласна. Хоегард перехватил руль и уверенно направил лодку к едва виднеющемуся сквозь снегопад берегу. Вожак и Шторос налегли на весла. Динка осталась на носу, соскользнув в ноги Хоегарду, чтобы не мешать ему, и закутавшись в одеяло до самого носа. Берег постепенно вырисовывался сквозь белую пелену. Однако вместо заболоченной поймы реки их глазам предстали ряды аккуратных домиков, причалы и мостки, привязанные к столбикам лодки.

— Город, и большой… — изумленно протянула Динка. Мимо проплывали заснеженные улицы, где маленькие домишки уже сменились высокими каменными домами. Деревянные мостки уступили место пристаням, у которых, вместо рыбацких лодчонок, были пришвартованы настоящие корабли с высокими мачтами и подвязанными парусами. Их маленькая лодка скользила мимо их величественных силуэтов. Снег поредел, падая с неба редкими просяными зернышками, но противоположный берег реки так и не показался, теряясь в туманной дымке на горизонте. Берег, на котором стоял город, плавно изгибался, открываясь в необъятные водные просторы до самого горизонта.

— Море, — восхищенно выдохнул Хоегард. Динка зачерпнула воды из-за борта и поднесла к губам, сначала к своим, а затем к губам Хоегарда.

— Соленая, — еще больше удивился он, коснувшись губами ее влажной ладони.

Чем дальше они плыли вдоль берега, тем теснее становилось на воде. Корабли уже были пришвартованы в три-четыре ряда вдоль берега, едва не касаясь бортами друг друга. С бортов на причалы были перекинуты деревянные мостики, по которым сновали взад и вперед люди. На улицах, примыкающих к пристаням, бурлила жизнь. Проезжали экипажи и груженые телеги, запряженные мулами, бегали оборванные мальчишки, сновали матросы в полосатых тельняшках, зазывали в свои заведения бойкие торговцы. Город резко пах тухлой рыбой, гнилыми овощами и нечистотами. Динка во все глаза смотрела на проплывающую мимо нее незнакомую жизнь.

— В этом городе легко будет затеряться, — задумчиво обронил Хоегард. И, словно отвечая ему, с кормы послышался голос Вожака:

— Ищем место и причаливаем.

На лодке поселилось нетерпеливое возбуждение. Все устали от бесконечных скитаний. А город — это постоялые дворы, нормальная горячая еда, удобная, подходящая по размеру одежда и обувь, немудреные развлечения и большие возможности. Вот только на все это требовались деньги, а их у беглых тюремщиков не было ни медяка.

От моря вглубь города отходили узкие каналы, в которые не заходили большие корабли. Там сновали узкие и маневренные лодки, доставляющие грузы с больших кораблей к расположенным в сердце города складам. В один из таких проходов завернули свою лодку варрэны. В канале было тесно, лодки сталкивались бортами, ругались рулевые и грузчики. Но Хоегард ловко лавировал в плотном потоке суденышек, выискивая удобное место, чтобы пришвартоваться.

— Эй, куда прешь? — прикрикнул на него высокий бородатый мужик, управлявший своей лодкой с помощью багра.

Хоегард промолчал, но зато ответил Шторос, покрыв бородача таким потоком нецензурной брани, что тот уважительно замолчал.

— Не местные? — обратился он к Шторосу, поравняв свою лодку с кормой их судна.

— Типа того. С материка приплыли, — отозвался Шторос вполне дружелюбно. — Не подскажешь, где здесь можно продать лодку за приличную цену?

— Решили в море податься? — понимающе закивал бородач. — В море такие ребята нужны. Вот мой капитан как раз матросов сейчас набирает…

— Лодку нам надо продать, — грубо перебил его Шторос.

— Ах да… Плывите дальше по каналу, сначала будут склады, а затем начнутся доки. В доках у вас лодку с руками оторвут. У местных такие вместительные на вес золота.

— Сколько стоит такая лодка по рыночным ценам? — снова спросил Шторос, что-то прикидывая в уме.

— В среднем лодка от десяти золотых. Но за такую, как у вас смело можете просить все двадцать, — охотно поделился бородач.

— Ну, бывай, — Шторос кивнул, вместо благодарности, и налег на весла. Медленно ползущая лодка с бородачом осталась позади.

После того, как они миновали склады, в канале стало посвободнее, исчезли мелкие грузовые лодчонки, вдоль канала от каждого дока тянулись к воде деревянные сходни. Заметив движение на одном из причалов, Хоегард направил лодку туда.

Варрэны выходили из лодки, закидывая на спины свои немудреные пожитки: четыре одеяла, котелок, узел с вяленым мясом, связанный из красивого сарафана, разорванного по шву, и несколько шкур животных. Динка неохотно спустилась на землю, бросив последний взгляд на лодку, ставшую им ненадолго домом. Когда уже они прекратят скитаться, поселившись хоть где-нибудь?

Мои мужчины

Она не сомневалась, что Хоегард с легкостью выставит непрошеных гостей из-за стола, однако он не предпринимал никаких действий. Предлагал ей попробовать самой разобраться? Динка выглядела словно женщина легкого поведения в своей рубашке с глубоким разрезом, которая почти не скрывала грудь, и распущенными волосами.

— Ты про того хлыща, киса? — пришелец смерил Хоегарда презрительным взглядом, опускаясь рядом с Динкой и по-хозяйски протягивая руку на спинку лавки за ее спиной. — Так мы сейчас освободим это место от него.

Хоегард действительно выглядел щуплым на фоне моряков, особенно, если сравнивать с одноглазым. Но он не обратил внимание на оскорбление, ободряюще улыбаясь Динке в знак того, что у него все под контролем.

Динка на миг оцепенела, не зная как поступить. Раньше она справлялась сама, однако раньше ее голову занимала только одна цель, к которой она шла напролом, сшибая всех на своем пути. Сейчас же…

— А ты, красавчик, с какого корабля? — Динка посмотрела на своего собеседника из под полуопущенных ресниц и тряхнула плечами, еще больше раскрывая разрез на рубахе и позволяя волосам свободно рассыпаться по спине.

— М-м, это уже другой разговор, — промурлыкал моряк, шаря голодным взглядом по ее груди. — Мы с «Элегии», пришвартовались только сегодня утром и очень голодны после долгого плавания, — последнюю фразу он выдохнул ей в губы, нависая над ней и практически прижимая ее к стене.

— И кем же служат на «Элегии» такие горячие парни? — томно произнесла Динка, проведя указательным пальцем по щетине на его щеке, а второй рукой заскользив по бедру собеседника.

— Мы с Рексом, — блондин кивнул в сторону обезъяноподобного напарника, — охраняем торговое судно от пиратов. Знала бы ты, сколько пиратских судов мы потопили, — с придыханием сообщил он Динке в ухо, после того, как она уклонилась от поцелуя в губы.

Динка подняла глаза и увидела в трех шагах от стола вернувшихся варрэнов. Выражение их лиц дорого стоило. Динка улыбнулась Вожаку, темные брови которого сошлись на переносице, Тирсваду, темные глаза которого налились алым, Шторосу, из-под губы которого показались кончики клыков, а кулаки сжались до побелевших костяшек. Один Хоегард был спокоен и расслабленно наблюдал за ней со своего места.

Динка добралась одной рукой до кадыка блондина, а другой ласково пощекотала его между ног, нащупывая сквозь ткань мягкие шарики.

— Какое совпадение, — нежно проворковала она. — А я как раз ищу место охранника на торговом судне. Как ты думаешь, меня возьмут вместо тебя?

— Ну это вряд ли, — усмехнулся он, протягивая руку к Динкиной груди. Но тут Динка резко вскочила, одной рукой вдавливая его кадык так, что он приложился затылком об стену, а другой рукой что есть силы сжав мошонку и рванув ее кверху. И нависла над перекосившимся от боли лицом своего себеседника.

— Су-у-ука, — взвыл блондин. Его руки метнулись к паху, но Динка предупреждающе сжала обе руки.

— Еще движение и останешься мерином, — предупредила Динка, склонившись к его лицу.

Блондин захрипел и покорно застыл.

— Я слышала, что можно устроиться охраной в торговый караван, если вышвырнуть оттуда уже имеющуюся охрану. Это так? — спросила она, разглядывая наполненные ужасом глаза горе соблазнителя. Он кивнул, и Динка почувствовала, как дернулся под ее рукой кадык в глотательном движении.

— Так пойди и скажи своему капитану, что ты увольняешься. А мои мальчики тебя проводят, — победно ухмыльнулась Динка. — Есть возражения?

Блондин, словно марионетка сначала закивал головой, а затем отрицательно замотал ей. Динка презрительно хмыкнула, отталкивая его от себя и выскальзывая из-за стола.

— Ах ты, тварь! — пришедший в себя блондин, рванул было вслед за ней и наткнулся на вставших стеной перед ним варрэнов, из-за спин которых, ухмыляясь, выглядывала Динка.

— Какие-то проблемы? — прорычал мрачный, как туча Шторос.

Блондин беспомощно оглянулся на товарища, но тот сидел неподвижно с прижатым к горлу ножом. Хоегард почти дружески обнимал его, удерживая нож у самой его шеи и что-то рассказывая на ухо.

— К капитану какого корабля мы собрались? — Тирсвад приподнял одну бровь. — Показывай дорогу.

Блондин попытался боком уйти, но Вожак стремительным движением бросился на него и, скрутив руки за спиной, развернул в сторону зала. Тирсвад и Хоегард в обнимку со своим пленником двинулись вслед за ними. А Шторос опустился на скамью, бесцеремонно притянув Динку к себе на колени.

— Как успехи? — спросила Динка, разглядывая его профиль, пока он залпом осушал кружку с пивом.

— Капитан сказал, что женщину на борт не возьмет. Суеверия у них какие-то, — отмахнулся Шторос, закидывая в рот кусок вяленого мяса.

— А с каким судном договаривались? — продолжала расспрашивать Динка, устраиваясь на его бедрах поудобнее.

— С «Элегией», — фыркнул Шторос. — Она здесь одна из самых богатых яхт.

— Думаешь, теперь возьмет? — спросила Динка, утыкаясь лицом в его шею. После пережитой победы, всколыхнувшей в теле жаркую волнующую дрожь, как и после оргазма, навалилась слабость.

— Если не возьмет, то останется совсем без охраны. Мы об этом позаботимся, — ответил Шторос, уплетая жаркое. — Но Хоегарда я все равно прикончу за то, что позволил тому ублюдку приблизиться к тебе.

— Хоегард, в отличие от тебя, в меня верит, — улыбнулась Динка с наслаждением вдыхая запах его тела. Как же приятно снова быть в безопасности. — А еще Хоегард сказал мне, что тебе не нужна та шлюха, которую ты лапал там, — Динка кивнула в сторону зала. — Он сказал, что ты просто дразнишь меня. Это правда?

Шторос весело и беззаботно рассмеялся, обхватывая ее лицо ладонями и отстраняя от своей шеи, чтобы заглянуть в глаза.

— Все-таки ревнуешь? — проговорил он, заглядывая ей в глаза своими изумительными глазами. А затем, не давая ей времени ответить, впился в ее губы поцелуем.

Поцелуй был прерван самым бесцеремонным образом. Тирвад, подойдя, пихнул Штороса в бок, чтобы он подвинулся. Пришлось потесниться.

Баня

В предбаннике, стянув свою одежду и оставшись обнаженной, она на минутку замешкалась. А ведь и правда, она собирается провоцировать четверых полузверей-полумужчин, которым периодически инстинкты затмевают разум. От этой мысли все тело бросило в жар, защекотало в набухших сосках и сладко засосало между ног. Они впервые остались впятером в комфортном месте, где не впиваются в бока колючие ветки, не обжигает кожу мучительный холод, не сводит пустой желудок, не качается за бортом зыбкая поверхность реки.

Да и она уже не та наивная напуганная девочка, которую два месяца назад похитили из деревни кровожадные демоны. Вздрагивая от возбуждения и пробегающего мурашками по спине предвкушения, Динка открыла дверь парной и шагнула внутрь.

Мужчины застыли, скользя по ее телу голодными взглядами. В бане один угол занимала большая пышущая жаром печь, а в противоположном углу располагались трехярусные полоки из светлых блестящих гладко-оструганных деревянных досок.

Шторос валялся на самом верху. Чуть ниже его на втором ярусе сидели Дайм с Хоегардом. А на самой нижней скамье у ног Дайма устроился Тирсвад. До ее прихода они были повернуты друг к другу и о чем-то разговаривали. По их лоснящимся от жара мускулистым телам стекали капельки пота.

— Зря ты это затеяла, — хрипло проговорил Шторос.

— Я тоже хочу греться в бане, — упрямо мотнула головой Динка. — Или вы думали, что я буду ждать, пока вы тут паритесь?

Тирсвад фыркнул, Хоегард засмеялся, Дайм улыбнулся, а Шторос продолжал пожирать ее диким от вожделения взглядом.

Динка тряхнула распущенной гривой и решительно проскользнула между ними на полок.

— Сейчас мы вчетвером тебя так напарим, что неделю на ногах стоять не сможешь, — не удержался от угрозы Шторос и сел на своей полке, поджав ноги и широко раздвинув бедра. Но Динка мягко откинула голову назад, опустившись затылком как раз на его пах и посмотрев на него снизу вверх. Шторос прерывисто вздохнул и запустил руки в ее волосы, нежно массируя голову, проводя кончиками пальцев по увлажнившимся от жара лбу, векам, щекам, губам. Динка блаженно прикрыла глаза и почувствовала, как еще две пары рук ласкают ее руки, плечи, спину, грудь, живот. А внизу Тирсвад опустил ее ступни в тазик с водой и принялся аккуратно обмывать каждый пальчик, вызывая щекочущее удовольствие.

Динка тихо стонала, чувствуя рядом их всех одновременно и каждого по-отдельности. Вот рука Штороса скользнула с шеи вниз на грудь и потеребила сосок между большим и указательным пальцем, вырвав из ее горла страстный стон. Вот Дайм склонился к ее шее и невесомо коснулся ее губами, пока его большая ладонь поглаживала Динкин впалый живот. Вот Хоегард накрыл губами ее второй сосок, сжимая округлость груди в ладони, и скользя второй рукой у нее между лопаток. Вот Тирсвад, закончив мыть ступни, поцеловал ее ногу, по очереди вбирая в рот каждый пальчик и заставляя ее сжиматься от мучительно щекотного наслаждения.

Распаренную и разомлевшую от ласк девушку уложили на спину на самый широкий полок. Динка положила голову на бедро Дайма, и он тут же начал нежно перебирать ее волосы. Хоегард взял в руки березовый веник и принялся плавными движениями похлопывать ее тело, начиная со ступней, и поднимаясь к подбородку, нагнетая к телу горячий воздух. Шторос сверху завладел ее расслабленной рукой и скользил языком по запястью, ладони. Тирсвад, обхватив обоими ладонями ее ступню, интенсивно массировал стопу спускаясь от основания пальцев к нежному своду.

Когда Хоегард закончил парить ее спереди, Динку приподняли с лавки. На ее место на спину лег спустившийся сверху Шторос, уткнувшись макушкой в бедро Дайма. Динка опустилась на него сверху, устроившись животом на его груди, а щекой на бедре Вожака.

Ее грудь с набухшими чувствительными сосками находилась как раз на уровне губ Штороса.

И в то время, как Хоегард похлопывал ее горячим веником по спине. Шторос впился губами в ее сосок, прикусывая его и скользя по нему языком. Динка застонала от наслаждения, непроизвольно выгибая поясницу, и тут же ощутила, как горячие пальцы Хоегарда ласкают ее нежные складочки между ног, легкими толчками протискиваясь внутрь ее сжавшегося от удовольствия лона.

Динка приподняла голову и обвела мутным взглядом вокруг. Удовольствие нарастало быстрыми толчками, и она стонала, выгибая поясницу и подставляя чувствительные места ласковым умелым пальцам. От сосков разряды наслаждения пробегали по всему телу, а руки Тирсвада скользнули по внутренним поверхностям ее бедер, раздвигая их и открывая ее скрытые части тела взорам варрэнов.

От ощущения их горячих взглядов, направленных на ее самое сокровенное, Динка зашлась в крике, стремясь к заветной черте, но еще не в силах перешагнуть ее. Динка повернула голову увидела у самых своих губ большой блестящий выступившей влагой член Дайма.

Она жадно обхватила губами головку, а затем погрузила его себе в рот до самого горла и принялась сосать его, усиливая свои ощущения и взвивая наслаждение до невиданных высот. Струя спермы из него совпала по времени с сильнейшим оргазмом, потрясшим тело Динки, и вкус ее был концентрированным вкусом чистого неразбавленного экстаза.

Потом она лежала, обессиленно распластавшись на полоке, а варрэны в восемь рук терли ее мочалками, намыливали длинные волосы, споласкивали прохладной водой, охлаждая разгоряченное тело. Затем ее обернули в большое пушистое полотенце и усадили в дальний от печки уголок, где она, наслаждаясь теплом и уютом, наблюдала за тем, как варрэны парят друг друга, натираются мочалками и с хохотом обливаются ледяной водой. Из бани Дайм нес ее, разморенную и счастливую, на руках, словно маленького ребенка.

Кровать в отведенной им комнате была рассчитана только на двоих. Но варрэны быстро решили эту проблему, придвинув к ней с обеих сторон две односпальные кровати и застелив стыки между ними свернутыми одеялами. Засыпающую Динку уложили посередине, а сами разместились вокруг. Даже если всем четверым место рядом с Динкой не досталось, никто не хотел спать на отдельной кровати. А Динка была только счастлива от того, что все четверо на расстоянии вытянутой руки.

Рынок

— Наша маленькая предводительница вырабатывает командный голос, — фыркнул Шторос, закутывая Динку в большое полотенце. Одежда ее осталась где-то в бане.

— Сейчас распоряжусь, чтобы нам подали завтрак и принесу Динкину одежду, — вызвался Тирсвад и скрылся за дверью.

Остальные расселись вокруг стола и начали обсуждать планы на предстоящий день.

Спустя час, сытые и полные сил, они уже шагали в сторону городского рынка. Динка любопытно оглядывалась, шагая между варрэнами и придерживаясь за локоть Дайма, чтобы не отстать от его размашистого шага. Она была на рынке всего три раза в жизни. Два из них она была в ошейнике, а один раз совсем одна. И все три раза мучительная тревога отравляла все ее существо. Сейчас же она с наслаждением озиралась по сторонам, разглядывая разноцветные лотки, бойких торговцев, уличных танцоров, исполняющих свои незамысловатые танцы прямо посреди рыночной площади бросив наземь шапки для монеток.

Динка потянула Вожака за рукав, останавливаясь и любуясь парочкой танцоров, где мужчина страстно обнимал свою партнершу, а затем подбрасывал в небеса, ловил и кружил-кружил-кружил, так, что ее пышные многослойные юбки взлетали, словно подхваченные ветром. Но варрэнов зрелище нисколько не впечатлило, и они двинулись дальше, к оружейным лавкам, увлекая Динку за собой мимо палаток с яркими тканями и разноцветными платьями, мимо лотков с сахарными петушками, мимо лавок с лечебными травами и досок, на которых были вывешены всевозможные ленты, бусы, монисты, серьги и другие украшения.

У оружейных лавок они остановились надолго. Вполне понятно было их стремление вооружиться, чтобы хорошо охранять вверенный им груз. Однако… Динка снова дернула Дайма за рукав, вынуждая обратить на нее внимание.

Дайм отвлекся от оружия и вопросительно посмотрел на нее.

— Дай мне мою долю денег, — потребовала Динка, протягивая ему свою раскрытую мошну, в которой не было ни гроша с тех пор, как они бежали из тюрьмы.

— Зачем тебе? — подозрительно сощурился Дайм, не спеша делиться золотыми монетами. Остальные варрэны отвлеклись от оружия и окружили их, с интересом наблюдая за их разговором, но не вмешиваясь.

— Я пойду погуляю, пока вы тут оружие выбираете, — сообщила Динка, стараясь принять самостоятельный и независимый вид.

— Сейчас купим то, что необходимо и погуляем вместе, — примирительно проговорил Дайм. Но Динка нахмурилась и топнула ногой.

— Я хочу погулять одна. Без вас, — проговорила она жестко, стараясь, чтобы это не выглядело капризом непослушного ребенка. — Дай мне денег.

Со стороны остальных послышались сдавленные смешки, которые прекратились как только Вожак обвел всех строгим взглядом.

— И сколько тебе дать денег? — напряженно проговорил он.

— Мою долю, — уверенно ответила Динка. — Если тебе заплатили сто золотых, то двадцать из них моя доля. Разве не так?

Смешки стали отчетливее, и Динка уже видела, что давятся смехом Шторос с Хоегардом. Тирсвад стоял мрачный, как туча.

— Динка, — Вожак убедительно склонился к ней, положив руку на плечо. — Одной гулять по ярмарке может быть опасно. Куда ты хочешь пойти? Пойдем вместе прямо сейчас.

Но Динка была непреклонна. Она тряхнула плечами, сбрасывая руку Дайма, и поджала губы.

— Я в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Скажи где и когда мы встретимся, и я приду к нужному месту. Или ты думаешь, что я попытаюсь сбежать? — она насмешливо сощурилась. — Может снова наденешь на меня ошейник с цепочкой и прикуешь к своему запястью?

Дайм заметно смутился, что на его суровом лице закаленного воина выглядело изумительно.

— Что ты так? Я же о тебе беспокоюсь, — проворчал он, доставая кошель с деньгами и отсчитывая двадцать монет.

— И куда ты пойдешь? — спросил Вожак с тревогой, отдавая ей полную мошну.

— Это мое дело, — буркнула Динка, расстегивая пояс и укрепляя мошну на нем. Для нее это было важно — отстоять свою независимость. Не раствориться в уютной безопасности их опеки. Доказать себе, что она не игрушка варрэнов, а полноправный член их команды, свободный в своем выборе.

— Я иду с тобой, — вдруг вступил в разговор молчавший до этого Тирвад. — Я одну тебя не отпущу.

Динка сжала кулаки и набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но не успела.

— Оставьте вы девчонку в покое. Пусть идет погуляет, — проворчал Шторос, отстегивая с пояса свой короткий десятидюймовый нож, и, приобняв Динку за талию, прикрепил его на ее пояс.

— Развлекись, как следует, козочка, — подмигнул он ей. — Я верю в то, что сможешь постоять за себя. Мы будем ждать тебя в таверне у входа на рынок через два часа.

Динка посмотрела на Хоегарда и получила от него одобрительный кивок головой. После этого она застегнула куртку, пряча под нее мошну и нож, и решительно зашагала вглубь рынка, чувствуя спиной провожающие ее взгляды варрэнов.

Скрывшись в толпе людей, она рискнула обернуться и увидела, что рванувшегося за ней Тирсвада, удерживают с двух сторон Шторос и Хоегард, что-то втолковывая ему. Дайм уже смирился с ее уходом и властным жестом разнял троих варрэнов. Посовещавшись между собой, они вернулись в оружейную лавку. Как хорошо! Значит они действительно решили ее отпустить одну.

Чувство непередаваемого восторга затопило ее душу. Вот она какая! Решительная и самостоятельная. Отстояла свое право идти туда, куда ей нужно и заниматься своими личными делами. Ей было приятно знать, что варрэны живы и здоровы, что они будут ждать ее в условленном месте, и что, как только ей надоест самостоятельность, она сможет нырнуть обратно в свое безопасное гнездышко.

Однако прямо сейчас душа ее пела. Никогда раньше она по своей воле не могла куда-то пойти, не имела личных денег, которые могла тратить на все, что ей заблагорассудится. И чтобы при этом не трястись от страха и чувства беспросветного одиночества. Динка уверенно рассекала толпу, переходя от одного интересующего ее ларька к другому.

Элегия

На «Элегию» они явились ровно в полдень, как и обещали. Вблизи корабль казался огромным, ощетинившимся десятками игл чудовищем. Высокие гладкие борта не давали рассмотреть с земли происходящее наверху, а мачты, увитые канатами, словно плетень вьюнками, упирались в самое небо. На пирсе царило деловитое оживление, народу было даже больше, чем на ярмарке. К кораблям поминутно подъезжали телеги с ящиками и тюками, сновали взад и вперед по трапу матросы, чуть поодаль кучками стояли нарядные дамы в пышных платьях и разноцветных шляпках, провожая в дальнюю дорогу мужей и сыновей. И над всей этой суетой в воздухе носились с пронзительными криками белые птицы.

Динка робко вступила на узкий трап, но убедившись в его прочности, быстро взлетела по нему наверх — так не терпелось увидеть что же происходит на корабле своими глазами.

Капитан встретил их на палубе и долго буравил Динку неодобрительным взглядом. Динка, несмотря на свою браваду, отступила за спину Вожака, скрываясь от сурового взгляда морского волка.

— Планы изменились, отходим через час. Судно без моего разрешения не покидать, — бросил им капитан и удалился на мостик.

Один из матросов, настороженно поглядывая на их компанию, повел их вглубь судна. Динка восхищенно крутила головой. Никогда она еще не видела такого, чтобы целая деревня плавала на воде! Корабль был весь из гладко оструганных промасленных и просмоленых досок. Широкая палуба, размерами больше, чем общинное картофельное поле, была вся заставлена ящиками, между которыми ловко сновали матросы. Мачты стояли, как деревья, простирая «ветки»-балки, к которым были прикручены канатами подвернутые паруса, над палубой. Шум и суета торгового судна поглотила их маленькую компанию. Мимо взад и вперед пробегали люди, но никто не остановился и не поинтересовался кто они такие.

Матрос — высокий чернобородый мужчина в свободной льняной рубахе и парусиновых брюках — уверенно вел их сквозь круговерть людей к более спокойной части корабля.

— Это кубрик, — пояснил он, подводя их к огромному дощатому дому, расположившемуся на палубе ближе к задней ее части. — Здесь каюты, склад припасов, камбуз и кают-компания.

В его речи было столько незнакомых слов, что казалось, будто он говорит на другом языке. Но варрэны пока ничего не спрашивали. За долгое путешествие по морю у них еще будет время во всем разобраться.

Матрос распахнул дверь в кубрик и повел их по темному коридору внутри. В деревянных же стенах справа и слева были двери, которые открывались во-внутрь. Матрос толкнул сначала одну из десятков дверей, затем следующую. За ними оказались вполне уютные комнаты.

— Это каюты, в которых вы можете разместиться, — буркнул он и, не удостоив новых жильцов взглядом, поспешил по коридору в обратном направлении.

— Что-то он не слишком дружелюбный, — хмыкнул Шторос, провожая его взглядом. Но обилие новых впечатлений быстро вытеснили мысли об угрюмом матросе. Варрэны разбрелись по каютам, изучая и обнюхивая обстановку.

Динка, оглядев их новое жилье, запищала от восторга. Одна каюта была на четыре койки, а вторая… Была для нее! Одноместная! Впервые в жизни у нее появилась своя личная комната, которую не надо ни с кем делить. Она уже хотела закрыться там, чтобы остаться в одиночестве и разложить свои богатства. Но Шторос обнял ее за плечи и заглянул в глаза.

— Идем посмотрим, как отчаливает корабль, — предложил он ласково. — Ведь мы теперь долго не увидим земли.

Динка охотно кивнула и зашагала за ним следом, держась за его ладонь. Остальные задержались в комнатах. На палубе уже собрались все обитатели корабля. Матросы, словно обезьяны, карабкались по высоким мачтам, совершая последние приготовления, чтобы раскрыть паруса и доверить судно воле морских ветров. Капитан в белоснежном кителе стоял на капитанском мостике и отдавал короткие отрывистые команды. Двое моряков споро втягивали на корабль деревянные сходни. У ограждений на борту стояли трое дородных мужчин.

— Это торговцы, которых нас наняли охранять, — шепнул ей Шторос.

— Разве мы охраняем не товар, а этих людей? — удивилась Динка.

— Думаю, что, в конечном итоге, мы охраняем весь этот корабль со всем его содержимым, — ответил Шторос, подводя ее к ограждениям. Динка опасливо выглянула из-за ограждений и увидела плещущуюся между бортом судна и пристанью грязную прибрежную воду.

Шторос встал за ее спиной, положив руки на ограждения по обе стороны от Динки. На берегу толпились немногочисленные провожающие, в основном женщины. Они махали своим близким цветными платочками, не забывая периодически вытирать слезящиеся глаза. Динка вдруг подумала о том, каково это провожать своих любимых в путь, который займет больше года. И потом проводить этот год в неизвестности, не зная, вернуться ли живыми или сгинут в морской пучине.

— Привет, красотка. И ты здесь?

Динка в недоумении обернулась на незнакомый голос и обнаружила справа от себя двоих вчерашних знакомцев. Точно, Вожак говорил, что их тоже оставили на корабле. Видимо, капитан решил, что чем больше охранников, тем лучше.

— Прекрасно выглядишь! — сверкнул белоснежной улыбкой голубоглазый, заметив, что она обернулась в его сторону. Его обезьяноподобный напарник тоже дружелюбно оскалился. Надо же! Необидчивые какие!

Динка кокетливо улыбнулась им и демонстративно откинулась на грудь Штороса, прижавшись к нему всем телом и уловив его едва слышное довольное урчание.

Шторос что-то тихо сказал, и Динка вскинула голову на него, но он разговаривал не с ней. Слева от них уже стояли остальные варрэны, который тоже вышли посмотреть на удаляющуюся землю.

— Отдать швартовы! — отдал команду капитан, и моряки принялись быстро разматывать канаты, привязывающие корабль к толстым деревянные сваям пристани. Работники порта дружно налегли на багры, отталкивая корабль от пристани по всей его длине. Над головой хлопали паруса, громко перекрикивались матросы, сдабривая свои возгласы отборной бранью, метались над кораблем вспугнутые морские белые птицы. Корабль ощутимо тряхнуло и полоса воды между бортом и пристанью стала медленно расширяться. Корабль закачался на волнах, а берег начал все быстрее убегать от него.