Пятна

Глава 1. Осторожно, злые хозяева

Юля закуталась в тёплое одеяло, но всё равно ощутила, как по коже пробежал холодок. Она проснулась за секунду до щелчка рации. Чутьё предупредило об опасности как раз в тот момент, когда первый бандит перелез через забор. Часы показали половину третьего ночи.

Юльке потребовалось пару секунд, чтобы прийти в себя. Девушка сунула руку под подушку, вытащила пистолет, спрыгнула с кровати и затаила дыхание. Она не выглядела на свои семнадцать: миниатюрная, светловолосая, с бледной кожей - посторонний человек дал бы ей лет пятнадцать, не больше. В Юле еще сохранилась легкая подростковая угловатость. Не гадкий утёнок, но и не прекрасный лебедь.

Рация тихо зашипела голосом Тараса Романовича, которого все привычно называли Бобёр-старший:

- Историк, жди сигнала. Подпустим ближе. Мы бьём задних, а ты передних. Приём.

- Понял. Саня, как у тебя? Приём, - раздался голос папы из соседней комнаты. Отец вжался в стену и осторожно разглядывал улицу через окно.

Тихо, как кошка, Юля пробралась в его спальню, не проронив ни слова.

- Пока никого. Приём, - ответил Швец.

- Саня, секи свой участок. Чтобы с тыла не зашли! Мы тут сами разберемся, - предупредил Тарас Романович.

Сашка Швец, он же Таран, жил через дом от них. Юля представила, как он сейчас бегал по второму этажу от одного окошка до другого, высматривая незваных гостей.

А противники прибывали. Один, второй, третий. И все на их участок. Налетчики выбрали не самую удачную ночь. Стареющая, но почти полная луна отлично подсвечивала силуэты незнакомцев. Когда пятый бандит перемахнул через ограду, Бобёр-старший скомандовал:

- Огонь!

Историк быстро приоткрыл окно и выстрелил. Грохот его гладкостволки слился с щелканьем «Сайги» Тараса Романовича. Следом жахнул дробовик Бобра-младшего.

Мародеры были уверены, что посёлок спит, и не ждали такого горячего приёма. Ошибочка вышла. Вместо хлеба с солью их щедро угостили сталью и свинцом. Такие теперь времена. Предупредительных выстрелов никто не делал: во-первых, патроны экономили, а во-вторых - время.

- Спокойно. Сидим. Наблюдаем. Приём, - невозмутимо пробубнил Тарас Романович, словно секунду назад он пристрелил не двух человек, а просто сбил из «воздушки» пустые консервные банки.

- Один шевелится. Приём, - заметил Историк.

Юля различила в его голосе дрожь, руки у отца тоже тряслись. Школьному учителю сложно было перестроиться и стать убийцей. Но он старался. Старался ради неё.

Динамик вновь зашипел:

- Мы с Витькой выходим. Историк, ты следом. Саня, прикрывай сверху. Приём.

Приказы Тараса Романовича не обсуждались. По части военно-тактических вопросов он считался непререкаемым авторитетом в посёлке.

- Юлька, не высовывайся, - бросил на ходу отец и затопал вниз по лестнице. Дочь послушно осталась в комнате, понимая, что толку от неё сейчас все равно мало.

Во дворе громко стонал раненый. Одна пуля прострелила ему бедро, вторая вошла между ребер чуть ниже сердца. Трое его подельников лежали неподвижно, упокоившись навеки. Бобровы обступили противников, но ближе чем на метр не подходили.

- Жаль, пятый ушёл, - с досадой проворчал Витька, которому досталось фамильное прозвище «Бобёр-младший».

- Сами виноваты. Мы с тобой в одного ударили. Вон, в зеленой олимпийке валяется, - Тарас Романович кивнул на мертвеца с тремя пробоинами.

- Так я правого жахнул, как договаривались, а потом всех подряд, - пожал плечами Витёк.

Боброву-младшему недавно исполнилось двадцать. Когда он стоял рядом с отцом, казалось, что Тарас Романович клонировал себя и создал точную копию на тридцать лет моложе. Роста они были среднего. Широкоплечие, большеголовые, с мощными лбами, крепкими подбородками и кривыми ломаными носами. Характер обоим достался задиристый, но отходчивый.

Отец с сыном успели переброситься парой фраз, прежде чем к ним присоединился Историк. Это прозвище сразу прилипло к Михаилу Ильичу Куницыну, когда в посёлке узнали, кем он работает.

- В этого я стрелял, - вздохнул Историк, рассматривая раненого.

- Жестокий ты человек, Ильич. Не гуманный, а еще учитель, - с порицанием усмехнулся Бобёр-старший, - почему не насмерть? Зачем бедолагу мучиться заставляешь?

- Сам знаешь, какой я снайпер.

- Ладно. Витька, следи за дорогой, вдруг группа поддержки пожалует, а мы тут потолкуем с товарищем.

Налётчик корчился от боли не в силах подняться. В душе раненого теплилась надежда, что раз его не грохнули сразу, то может и пощадят. Так уж устроена человеческая природа – цепляться за жизнь до последнего вздоха. Особенно когда эта жизнь висит на тонком, до предела натянутом волоске.

- Вы нахрена к нам полезли?! – рявкнул Тарас Романович.

Бандюга ответил не сразу. Он простонал что-то невнятное, а затем едва выдавил из себя:

- Жратву искали…

Бобёр-старший хмуро оглядел оружие противников: старенькая, видавшая виды двустволка ИЖ-58, два топора да алюминиевая бита. С чем лез пятый грабитель, которому удалось удрать, никто не запомнил.

Глава 2. Хирург

Прозрачный полиэтиленовый пакетик валялся на обочине. Ветер подхватил его, немного приподнял, перекинул через дорогу и потащил в поле. Пакет не сопротивлялся. Безропотно он подчинялся малейшему порыву и летел, напоминая искусственную медузу на дне воздушного океана.

Лёня наблюдал за ним со стороны, привалившись спиной к дереву:

«Этот полиэтиленовый мусор протянет дольше меня. Он будет медленно разлагаться лет сто или двести, если случайно не сгорит. А может, он вообще всех людей переживет…»

Когда пакет пропал из вида, парень поднялся и накинул на плечи рюкзак. Передышка закончилась, пора было идти дальше. Путник посмотрел на небо – большие пушистые облака, словно откормленные породистые овцы, не спеша брели по своему голубому пастбищу. Дождя сегодня не ожидалось.

Лёня бодро шагал по краю асфальта, время от времени оглядываясь через плечо. Он преодолел уже длинный и опасный маршрут, но до пункта назначения оставалось еще порядочно. Путник всякое повидал в дороге, ему встречались разные люди: добрые и ублюдки, монахи и убийцы, одни помогали, другие пытались прикончить, но все они остались далеко позади. Лёня нигде не останавливался дольше чем на пару дней и то, если вынуждала погода.

Вчера он отпраздновал двадцать два года. Вечеринка прошла в палатке посреди леса. В качестве подарка именинник позволил себе открыть тюбик сгущенки и съел её в одиночестве. Парень даже зажег тоненькую свечку, загадал желание и тут же задул её. Экономия. Свечей осталось всего три. Несколько раз он заходил в брошенные церкви, надеясь разжиться этим добром, но Божьи дома стояли уже разграбленными.

Лёня вытер пот со лба и поправил зеленую бейсболку. Серая, не по размеру большая майка, сидела мешком на его костлявом теле. Болотные штаны-карго тоже обвисли на тощей заднице. За время пути парень сбросил килограммов десять, но зато его мышцы окрепли и стали выносливее.

Внезапно бродяга сбавил шаг, заметив впереди опасность. Рослая немецкая овчарка вылезла из канавы и застыла поперек дороги. За ней последовала вторая, чуть меньше - странная помесь бульдога, ротвейлера и каких-то беспородных шавок. Через секунду с противоположной обочины выбежала третья псина и тут же зарычала.

Леня быстро посмотрел по сторонам в поисках убежища. Из рюкзака торчала рукоятка алюминиевой биты, но против трех голодных озлобленных псов этого было маловато. Проблема состояла в том, что он наткнулся не просто на собак. По большим проплешинам на шкуре, облысевшим ушам и кровавой пене, сочившейся из пасти, сразу стало понятно, что бобики заражены. А значит, один укус или даже просто касание такой зверюги может стать смертельным. Подцепить клещей легко, а вот избавиться от них невозможно.

- Тихо-тихо, спокойно, - рука машинально потянулась к травматическому пистолету, который болтался в кобуре под майкой. Но Лёня тут же передумал. Пушка смотрелась грозно, вот только была не заряжена. Впрочем, недавно этот ствол здорово его выручил. Парень припугнул им пару бродяг и те не рискнули проверять, есть ли в магазине патроны.

С собаками такой трюк не прокатит. Просто показать пушку им мало, надо хоть разок пальнуть. А нечем. Три пары свирепых глаз сверлили человека, оценивая - добыча он или угроза. С рюкзаком за спиной Леня выглядел внушительно, но вот испуганный взгляд выдал в нем жертву. Гляделки закончились. Овчарка оскалилась, злобно гавкнула и кинулась в атаку.

Пришлось активировать план «Б». Путник рванул в поле, посреди которого как огромные железные великаны возвышались линии электропередач. Хотелось скинуть рюкзак, но это сбило бы темп, к тому же он мог послужить защитой для спины. Для долговязого нескладного парня, Лёня бежал на удивление резво, его длинные ноги делали огромные прыжки по траве, вот только, несмотря на все старания, собаки догоняли.

Леня напоминал загнанного оленя, которого через секунду растерзает стая волков. Из горла вырвался отчаянный крик, взгляд беспомощно скользнул по лугу, где предстояло принять бой или умереть. Однако победить он мог только избежав схватки.

ЛЭП казалась уже совсем рядом, но дыхание голодных псов слышалось еще ближе. Причудливая помесь бульдого-ротвейлера опередила остальных и попыталась первой вцепиться в ногу беглеца. И тут охотничий азарт подвел зверюгу, она угодила лапой в моток стальной проволоки, запуталась и резко сбавила ход.

У человека появился шанс. Из последних сил Лёня рванул к спасительной опоре. Десять метров! Пять! Три! Беглец подпрыгнул, вцепился в железный уголок и подтянулся. Челюсти овчарки лязгнули в паре сантиметров от кроссовка. Промашка. Спустя мгновение парень забрался на безопасную высоту.

Псины ворчливо кружили внизу, поочередно задирая морду и облизываясь. Собаки приготовились к долгой осаде, а Леня прижался к спасительной опоре и тяжело дышал:

«Не зря я в детстве легкой атлетикой занимался, ой не зря».

В груди закололо так, словно там поселилось семейство дикобразов. Постепенно боль прошла, и беглец начал соображать, что делать дальше. Собаки могли караулить сутками. Нужен был новый план.

Леня осторожно снял свою ношу и положил между перекрещенных опор. С виду рюкзак казался здоровым, но на деле весил не так много. Все тяжелое - тушенка, консервы, рис, гречка, сахар - уже давно подъелось.

Парень аккуратно вытащил биту, спустился чуть ниже, взял оружие в правую руку, левой схватился за уголок и свесился. Псины мигом подскочили. Самая облезлая и плешивая шавка с обрубленным ухом прыгнула и тут же получила дубинкой по затылку. Собака взвизгнула, рухнула на землю, но быстро очухалась и отбежала в сторону.

Глава 3. Весна

Душа вышла из тела

И вернулась обратно.

Поболело – прошло,

И остались лишь пятна…

Пятна прошлых надежд

И любви безвозвратной,

Разбежались по коже

Ярко-красные пятна.

Счастья даже крупица

Не дается бесплатно,

У всего есть цена,

И расплата нам - пятна.

Юля закончила стих, но еще пару минут раздумывала над последним четверостишьем. Хотелось поменять концовку. Однако ничего интереснее в голову не пришло, и девушка оставила всё как есть. Куницына захлопнула толстый ежедневник, который служил ей дневником. Писала она в нём редко, в отличие от отца. Это он приучил Юлю вести дневник, после того как паутины социальных сетей порвались, Интернет рухнул, а желание делиться своими мыслями и воспоминаниями осталось.

Михаил Ильич как школьный историк, начал вести свою летопись задолго до эпидемии. Его дневники занимали половину книжного шкафа. И теперь он почти ежедневно делал короткие пометки, описывая падение цивилизации от лица обывателя. Историк в шутку называл это «Хроники Куницына».

Юля взглянула на часы:

«Пора бы им уже вернуться. Может, на озеро зашли? Нет, корм не взяли. Тогда тем более пора».

Утром отец с Бобровыми отправился закапывать вчерашних налетчиков. Вернее их обгорелые останки. Братскую могилу для таких незваных гостей организовали в овражке за посёлком.

Юлька нервно царапнула ногтями подоконник. Прошло пять минут, затем десять. Никого. Она поднялась с кровати, провела рукой по старому настенному календарю с постером любимой рок-группы, а затем остановила взгляд на фотографиях. Три одинаковых рамочки висели на стене: портрет Юли в пятнадцать, Юля с папой в аквапарке, Юля, папа, бабушка и дедушка на юбилее. Но семьи в полном составе не было ни на одном фото.

- Прогуляюсь к «скворечнику». Оттуда хорошо дорога просматривается, - сказала Куницына, словно в комнате еще кто-то был. В одиночестве она часто разговаривала сама с собой. Звучащий голос успокаивал её лучше, чем мысли в голове.

Юлька надела джинсы, заправила в них футболку с длинным рукавом и натянула перчатки. Теперь даже в жару приходилось ходить в закрытой одежде. «Модные тенденции» постапокалипсиса гласили – чем меньше видно кожу, тем сложнее чесоточным клещам поселиться в твоём теле.

Она спустилась на первый этаж, повернула дверной фиксатор, выглянула на улицу, осмотрелась и переступила порог. Между участками сделали проходы в заборах, чтобы быстрее передвигаться от одного дома к другому. Их маленький поселок теперь превратился в подобие коммуны, где было почти всё общее.

Юля подошла к высокому дубу. Среди его толстых ветвей бывший хозяин года три назад сколотил для детишек настоящий домик. Все как положено: веревочная лестница, канат, маленькие окошечки-бойницы, даже пиратский флаг для антуража. Теперь в домике на дереве устроили наблюдательный пост.

Сегодня дежурил Сашка Таран. Вообще его фамилия была Швец, но прозвище Таран крепко прилипло с самого детства. До эпидемии он мечтал стать профессиональным боксером и даже успел выиграть чемпионат Южного федерального округа.

- Стой, кто идет?! – шутливо крикнул Саня из «скворечника».

- Папу с Бобрами не видно?

- Неа.

Юлька скрестила руки на груди и шаркнула ногой по земле:

- Долго их нет, я переживать начинаю…

- Овраг недалеко. Если бы кипишь случился, я выстрелы отсюда бы услышал. Ты же знаешь старого Бобра, он любит языком почесать. Минуту работает – пять болтает.

- Скинь лестницу.

- Залазь, - Саня приоткрыл люк, веревочная лестница размоталась в воздухе и повисла в полуметре над землей.

Юля шустро вскарабкалась наверх и встала около окошка. Она прикусила нижнюю губу, разглядывая знакомый пейзаж за посёлком.

- Хорош паниковать, Куница.

- А ты чересчур спокоен. Нас вчера атаковали, забыл?

- Да там чесоточники обдолбанные с топорами были. Тоже мне атака.

- Один сбежал. Он может с дружками засаду устроить.

- Юль, ты конечно отличница, но старый Бобер не тупее тебя в этих делах. Мы разведку провели, никого кругом.

Саня смотрел на подругу чуть снисходительно, точно перед ним стояла маленькая девочка, которая утверждала, что под кроватью сидит чудовище, а он как большой и взрослый успокаивал её, убеждая, что чудовища нет.

Таран поставил ружье в угол и почесал макушку. Его темно-русые жесткие волосы торчали «ёжиком» в разные стороны, а вот на лице юношеская щетина еще не показывалась.

- Надо на базар ехать, патронами затовариться, - парень хрустнул костяшками пальцев.

- Я бы тоже выбралась. Мне кажется, сто лет в Краснодаре не была.

Глава 4. Союзники

Ночную тишину нарушил требовательный стук в дверь. Хирург подскочил на кровати. Сперва он решил, что показалось. Ему снилось что-то страшное, но сейчас он никак не мог вспомнить что. За печной заслонкой потрескивали дрова, ветерок из приоткрытой форточки легонько волновал тюль. Всё было тихо, спокойно. Но стук повторился. Явно били ногой в дверь. А затем послышался надрывный мужской голос:

- Хирург, открой! Это я, Игорек! Впусти! Будь человеком! Мне помощь нужна!

Хозяин неторопливо встал и почти бесшумно приблизился ко входу. Несмотря на лихие времена, он так и не обзавелся огнестрельным оружием. Брать в его хибаре было особо нечего, само жилище какой-то ценности тоже не представляло. Вокруг таких брошенных домов стояло в достатке.

Дверь в третий раз сотряслась от грубых ударов. Потратив последние силы, человек сполз по стене и развалился на крыльце. Скрипнули старые петли, сутулый Хирург с видом сонного удава выглянул на улицу, осмотрелся и проворчал:

- Заходи.

Игорек на четвереньках заполз в дом, оставив за собой кровавый след. Раненый застонал:

- В засаду попали. Хотели пощипать несколько домишек, там бабы, молодняк, да пара колхозников жили. А нас как в тире похлопали. Леха, Белый, Васька Щербатый, Макар… всех перебили, твари.

- Почему твари? - устало потер переносицу хозяин, - я бы вас тоже перебил. Мы же договаривались без своевольностей? И тут такое нарушение дисциплины. Ай-я-яй. Кто из вас таким инициативным оказался? Ты?!

- Нет! Отвечаю, нет! Это Макар придумал.

- Макар…, Макар… насчет него у меня сразу возникли сомнения, - отстраненно пробормотал Хирург, открывая медицинский чемоданчик.

- Да, Макар он такой… был. Отморозок тот еще. Предложил всех в поселке связать и резать по одному. Мол, нам так на месяц крови хватит.

- Молодец, масштабно мыслил, - похвалил покойного Хирург, - но подобные крупные операции продумывать надо, а для этого крайне важно иметь такой орган как мозг. И заметь не спинной, а головной. Но никто из вас этим ресурсом не обладал.

Игорек обижено заткнулся. А Хирург продолжал над ним потешаться:

- Но меня расстраивает другой момент. Я же тебя из могилы вытащил и думал, что ты будешь хранить мне верность как влюбленный лебедь. А ты к Макару под крыло переметнулся. Обидно.

- Мы бы тебе тоже долю подогнали, отвечаю, - дрожащим голосом оправдывался раненый.

- Amicus certus in re incerta cernitur. Не слышал такую фразу? Дословно что-то вроде - надёжный друг познаётся в ненадёжном деле. Ну, или «друг познается в беде» на современный манер.

- Хирург, я от твоей латыни подохну быстрее, чем от пули.

- Не исключено. Так, давай оценим масштаб трагедии…

Игорек с жалобным кряхтением повернулся и показал простреленный бок.

- Ооооо, - печально протянул доктор, осмотрев глубокую рану. Его водянистые глаза скорбно прищурились, - тебе операция нужна.

- Сделай, а? Ты же хирург!

- Раскрою тебе страшную тайну: хирург - это прозвище, а не специальность. Вообще я терапевт, а «Хирург» ко мне со студенчества прилип. В горы ходили по молодости, так там один парень сорвался, голову себе немного разбил и плечо вывихнул. Я ему бровь зашил, сустав вправил, вот и стал Хирургом. Даже в поликлинике меня так называли, новые коллеги путались поначалу. Хе-хе.

- Хирург, терапевт, да мне похеру! Ты пулю вытащить можешь или нет? – Игорек жутко побледнел от потери крови и едва ворочал языком.

- Не горячитесь, батенька. Помогу, конечно, мы же друзья. Только потерпеть придется. Отвернись к окошку, сейчас немного больно будет.

Раненый стиснул зубы. Хирург придавил ему голову, вонзил скальпель в горло и держал так, пока тело не перестало трепыхаться. Игорек обмяк.

- Ну вот, я тебе помог. Теперь не болит, да? Эх, весь диван мне кровью перепачкал. Ладно, хоть обивка бордовая, не сильно заметно.

Доктор вытащил мертвеца на улицу, накрыл старыми тряпками и оставил так до утра. На рассвете пришлось взяться за топор. Отделив руки, ноги и голову от туловища, Хирург с помощью садовой тележки переместил покойника на окраину леса. Сухой валежник весело затрещал, языки пламени принялись облизывать дерево и человеческое мясо. Судмедэкспертов больше не осталось. Никто и никогда теперь не определит личность бедолаги Игорька по кучке золы и обгоревшим костям.

Волосы на голове вспыхнули как сухая хвоя. Кожа почернела, потянуло горелой плотью. Хирург бросил еще несколько бревен поверх трупа и решил, что достаточно. Жар усилился. Доктор отошел в сторону, наблюдая, как горит бывший союзник. Игорька ему жалко не было, как и остальных членов банды. Доктора печалило другое:

«Не получилось у меня команду организовать. Не хватило дисциплины, пошли разброд и шатания. А помощники нужны, одному всё труднее становится. Надо прогуляться».

Хирург собрал рюкзак, положил запас продуктов, захватил палатку, выпил на дорожку стакан крови и двинулся в путь. Три дня он бродил по окрестностям Краснодара, присматриваясь к островкам жизни, разнюхивая последние новости, но в сам город не совался. Там еще сохранилась какая-никакая власть. По центральным улицам иногда даже разъезжали патрули безопасности. Очень редко и до наступления темноты. Но все же поддерживалась видимость порядка.

Глава 5. Хали-Бали

Высокий глухой забор скрывал за собой ряды уютных коттеджей. Бетонную стену со всех сторон обвивал густой зеленый плющ, чтобы ограда не выглядела мрачной и отталкивающей. Так задумалось давно, еще, когда это место называлось базой отдыха «Хали-Бали». Теперь плющ служил дополнительной маскировкой от любопытных глаз. Здесь поселилась небольшая община – балийцы, как в шутку называли себя местные.

Соня шла к домику, наслаждаясь теплым весенним утром. Поблизости запели птицы, но девушка не обрадовалась им, а наоборот испуганно ускорила шаг. Сейчас чистые боялись даже воробьев.

- Сонечка! – донеслось с крыльца коттеджа номер шесть. Сухонькая старушка лет семидесяти поманила рукой, и девушка направилась в её сторону.

- Доброе утро, тетя Даша!

- Доброе, золотце. Решила кофту зашить, да очки куда-то запропастились. Вдень мне нитку в иголку, будь она неладна. Никак попасть не могу сослепу.

Соня мигом выполнила просьбу бабули, но не стала возвращать иглу:

- Давайте я сама починю.

- Ступай, милая. Я как-нибудь управлюсь теперича…

- Давайте-давайте, - настаивала девушка, - я мигом, тут работы на минуту.

- Ладно, рукодельница моя, держи.

Игла ловко замелькала в руках Сони, а тетя Даша принялась бормотать о том, что скоро придется учиться на веретене прясть.

- Там овечья шерсть нужна. Какие же теперь овцы…? – вздохнула Соня.

- Тьфу, памяти совсем нет. Не могу привыкнуть к этому кошмару. Да и незачем мне привыкать, помру не сегодня так завтра, - запричитала старушка. Она была еще довольно энергичной и крепкой бабулей, хотя иногда прикидывалась старой и немощной.

- Перестаньте, что за разговоры? Как мы без вас? Кто мудрость свою передаст и опыт? Живите дольше, вы нам нужны.

Тетя Даша от такого ответа даже прослезилась. Соня, не теряя время на разговоры, быстро принялась за дело. Старушка лишь одобрительно кивала головой, подмечая, как всё аккуратно у неё получается:

- Ох, и повезло Тимуру с женой. И умница, и красавица, и по хозяйству мастерица.

- Ладно вам, - смутилась Соня, поправив русые волосы, - а вообще, взяли бы новую кофточку у Егорыча. Ребята много одежды привезли, у него вещей целый склад.

- Нет, дочка, тряпочки те вам молодым пригодятся. А я свои поношу, в них меня и закопаете. Ой, чего я об этом все болтаю?! Настроение тебе порчу… прости. Ты лучше расскажи как Надюшка? Хорошо кушает? Молока хватает?

- Всё вытягивает. Бывает, за ночь раза три просит. Скорей бы уже прикорм начать.

- Это хорошо, хорошо. Пусть растет радость наша. Ох, и в тяжелое время она родилась, почитай как в войну, даже хуже…, - снова принялась нагнетать бабуля.

- Готово, носите на здоровье, - Соня протянула кофту, кротко улыбнулась и поспешила домой в коттедж номер двенадцать.

Бесшумно прикрыв за собой дверь, первым делом молодая мама взглянула на детскую кроватку. Малышка, которой недавно исполнилось пять месяцев, сладко посапывала в своей колыбельке.

- Тебя надо в разведчики определить, тихо подкрадываешься, шаг легкий, - улыбнулся Тимур, не отвлекаясь от чистки карабина, - кого встретила?

- Тёте Даше помогла немножко. Ходит в обносках латанных-перелатанных, а новые вещи не хочет брать, для нас бережет.

- Старые люди экономные, есть чему у них поучиться.

- Надя не просыпалась?

- Сопит как сурок. Давай чаю поставим, мне через час на смену.

Соня взлохматила голову мужа и взяла с полки ножницы:

- Тимурчик зарос – не видать из-под волос. Как раз успею тебя подстричь. Стыдно, что у парикмахера муж ходит как леший.

- Под банданой не видно, - Тимур отложил оружие в сторону, поднялся и обнял сзади любимую супругу.

- Ой, мы ВСЁ не успеем. Либо ЭТО, либо стричься, - легкий румянец вспыхнул на лице Сони.

Тотчас проявились милые ямочки на щечках. Эти ямочки свели Тимура с ума при их первой встрече, и с тех пор он продолжал находиться в приятном безумии.

- Я согласен еще денек лохматым походить, - парень запустил теплую ладонь под кофточку.

- Нет, давай вечером. Ты же знаешь, я не люблю второпях.

Муж разочаровано выдохнул, смирился и послушно уселся в кресло перед зеркалом. С каждым щелчком ножниц на пол падали густые вихры черных волос. Соня хорошо знала свое дело, ей понадобилось двадцать минут, чтобы привести прическу Тимура в порядок.

- Так гораздо лучше. Красавчик мой! Хочешь, молнии на висках выбрею?

- Зачем?

- Ну… хорошо будет с твоей кличкой сочетаться.

- Флэш это не кличка, а позывной, - поправил Тимур, - молнии говоришь? А давай, прикольно.

Соня взялась за машинку, осторожно выбривая узор. До эпидемии она считалась одним из лучших мастеров в городе, запись к ней в салон шла за месяц.

- Вот, теперь готово.

Глава 6. Куница

Юлька сидела в «скворечнике», полируя горизонт скучающим взглядом. Её должна была сменить Улька Ложкина, но та никогда не приходила вовремя. Куницу это бесило. Она выглянула в другое окно, заметив как из дома Бобровых вышли Витька и Сашка. Приятели остановились возле «скворечника», приветливо махнули Юльке и принялись разминаться. Началась тренировка.

Сашка Таран подавал неплохие надежды в боксе перед эпидемией. Вот и сейчас он легко уходил от атак Бобра-младшего, наносил точный удар и тут же отскакивал в сторону. Сначала друзья не вкладывались, но затем Витька пропустил несколько оплеух и завелся.

- Руки подними. Фух. Защита. На! Выше руки! - напоминал Швец, смещаясь в стороны.

Но Бобёр-младший шел напролом, отбивая удары головой, лишь бы заехать по Сашке самому. Он был выше и крупнее, дрался на улице с малых лет, но только сейчас решил заняться боксом. Витька почти прижал Тарана к дубу, но тот снова нырнул под правую руку и мгновенно шлепнул левой по печени.

Бобёр крякнул от боли, присев на колено:

- Погоди, сейчас отдышусь и продолжим.

- Ты одним ударом всё решить хочешь, а я прошу сериями работать. По этажам бить. У тебя на мешке и лапах хорошо получается, а как спарринг, ты опять свои колхозки включаешь…

- Этими колхозками я таких быков выносил, тебе и не снилось.

- Бокс - не драка, а благородный кулачный спорт, - Таран скинул перчатки и хлебнул воды из бутылки, - над ногами поработай, больше на скакалке прыгай.

- Угу, - Витька поднялся, всё еще держась за ноющую печень.

Куницына высунулась по пояс из «скворечника», с любопытством глядя на парней:

- А зачем вы учитесь драться, если пятнистых всё равно трогать нельзя?

- В перчатках-то можно, - прохрипел Бобров.

- Папа говорит вообще не прикасаться, даже в водолазном костюме.

Сашка вытер майкой вспотевший лоб:

- Это он перестраховывается. Вот если чесоточник начнет меня бить, что мне делать? Стоять и смотреть?! Допустим, между ног смогу пнуть, но я не кикбоксер, одними ногами не отобьюсь.

- А убежать?

- А если окружили? – парировал вопрос Швец, - к стенке приперли? По мне так-то лучше разок в бороду заехать, чем самому пропустить. Да и вообще, почему сразу с чесоточниками драться? Какой-нибудь обычный мудак полезет…

Но Юлька заметила Ульяну и сразу потеряла интерес к дискуссии:

- Вот и наша Мисс-пунктуальность. Всего на полчаса опоздала.

Старшая из сестер Ложкиных в облегающих голубых джинсах и кофточке с глубоким вырезом не торопясь приблизилась к посту наблюдения. Она грациозно покачивала бедрами, точно молодая кошка в брачный сезон. Эпидемия эпидемией, а юношеские гормоны никто не отменял. Тем более весной. Витька сразу поднялся и выпятил богатырскую грудь, забыв о нокдауне.

- Деретесь? – промурлыкала Уля.

- Так, слегка, чтобы не заржаветь, - вальяжно пробасил Бобёр-младший.

Без лишних приветствий Куница скинула веревочную лестницу, а сама соскользнула по канату:

- Принимай смену, опозданка.

- Ой, да ладно. Попросила бы мальчишек подменить, если торопишься. Я маме в теплице помогала.

При слове «мама» у Юльки кольнуло в груди. Но она давно научилась прятать эмоции в таких случаях.

- Зачем я буду отвлекать их от тренировки? Я чужое время уважаю.

- Всё-всё, Куница, не нуди, - Ложкина взялась за болтающуюся лестницу и поставила ногу на первую ступеньку. Витька с нескрываемым интересом пялился на круглую попу Ульяны. Она плавно поднималась на «скворечник», дразня парней. Сашка тоже не удержался от соблазна поглазеть снизу на аппетитные формы. Юлька это заметила. Куница не ревновала, просто стало чуток обидно:

«На меня он так не смотрит. Улька красивая. Куда уж мне до неё? Эх, не всем везёт с таким орехом. Ладно, подумаешь, я и не хочу, чтобы на меня таращились…»

Куницына развернулась и направилась домой.

«Они даже не заметили, что я ушла. Никому до меня нет дела. Вот умру, и все забудут через день».

- Юль, стой! – раздался позади голос Сашки, - погоди, я поболтать с тобой хотел. Наедине.

- О чем?

- Ну… пфф… о том случае с птенцом, - голос парня звучал непривычно взволновано, - ты как втопила тогда, хоть на олимпиаду отправляй. Не знал, что так быстро бегаешь. Вооот…

- А ты за мной гнался?

- Так… для подстраховки. Ты сразу домой пошла, я лезть не стал, а сегодня… ну… это… поговорить решил.

- А что тут разговаривать? Я ж истеричка. Психую по любому поводу. И ПМС вдобавок.

Швец смутился, это позабавило Юльку.

- Просто хотел сказать, чтобы ты не расстраивалась. Твой батя вернул птенца в гнездо. Он просто за тебя испугался…

- Саш, пошли на чердак?

- Чего?

- На чердак к Глухаревым полезли? Я сейчас как мышь - хочу забиться в тёмную норку, одной побыть. Но тебе со мной можно, если бесить не будешь.

Глава 7. Бараны или волки?

Хирург поставил на стол два полных стакана. Кочерга и Люба недоверчиво покосились на красный напиток. Сложно было назвать эту субстанцию аппетитной, да и на лекарство оно никак не походило.

- Чего это? – поинтересовалась шатенка.

- Кровь.

- Че? Кровь…? Охренеть. Сам её пей! Мы тебе упыри, что ли?! – возмутился Костя, сжав увесистые кулаки.

Доктор невозмутимо осушил стакан и вытер губы:

- Эта кровь – лекарство, благодаря которому я всё еще жив. Я же говорил, как давно заразился?

- Чья кровь-то? Свиньи? Собаки? - Кочерга недоверчиво понюхал стакан.

- Пробовал этот вариант… увы, не помогает. Только человеческая кровь замедляет развитие болезни. Поймите правильно, я не говорю, что моя метода излечивает - как видите, пятна еще видны, если присмотреться внимательно. Но после каждой порции крови они бледнеют, а зуд прекращается полностью. Проблема в том, что кровь надо пить регулярно, иначе пятна вновь проявляются, вместе с остальной симптоматикой. А доноры ко мне в очередь не выстраиваются.

- Так ты сюда нас привёл, чтобы кровь выкачать? – Люба отступила за спину жениха.

Хирург с тяжелым вздохом приложил ладонь к глазам, всем своим видом показывая, какую глупость только что услышал.

- Нет, ваша кровь не подходит. К сожалению. Иначе я зарезал бы вас вчера ночью и сделал запас на неделю. Нам нужна кровь здоровых людей. Чистых.

- Не чешется, говоришь? – в голосе Кости уже сквозило любопытство.

Тонкие губы Хирурга растянулись в улыбке. Он и не ждал, что новые знакомые тут же кинутся хлебать кровь залпом. Все так реагировали на первых порах. Предыдущие компаньоны тоже сначала воротили нос, а затем лакали, словно котята молоко.

- Я предлагаю сотрудничество. Вместе легче добывать кровь. Ведь совсем не хочется умирать молодыми, верно? – водянистые глаза доктора с каким-то особенным блеском уставились на Любу. Та глупо приоткрыла рот и кивнула в знак согласия.

- Да, моя терапия нестандартна, но она действенна. Как говорили древние: de gustibus non est disputandum – о вкусах не спорят. Хочу заметить, это не кровь в чистом виде. Скажем так - это коктейль на основе крови с дополнительными медикаментозными компонентами. Я долго подбирал дозировку и нашел оптимальное соотношение.

Хирург соврал, он подстраховывался. В стакане была обычная кровь. С предыдущими подельниками доктор дал маху, когда сразу выложил всю правду, и больше не хотел наступать на эти грабли.

- Ладно, хуже уже не будет, - Кочерга пригубил, облизнул окровавленные губы и выпил залпом. Костя схватился за живот, едва сдерживая рвотные позывы, но через пару мгновений пришел в себя.

- В первый раз не очень приятно, но затем на вкус не обращаешь внимания, поверьте моему опыту, - доктор открыл холодильник и налил даме остатки Лёниной крови, - так вы с нами?

Люба растерянно посмотрела на жениха, затем на «лекарство».

- Хлебай, не ломайся.

- Гадость, - икнула шатенка, стукнув по столу опустевшим стаканом, - а пивом запить можно?

- Сегодня никакого алкоголя, - категорически отрезал Хирург.

Кочерга приуныл, но спорить не стал. Доктор с удовлетворением наблюдал за процессом приручения новых компаньонов. Скоро им предстояло испытание потруднее, чем выпить стакан крови.

- Поскольку вы опустошили мои запасы, то пора их пополнить. Сырье всегда должно быть свежее, в обычном холодильнике кровь долго не хранится. Без специального оборудования она быстро теряет свои лечебные свойства.

- В этой дыре еще есть электричество? – Люба обвела взглядом простенькое убранство дома.

- У меня на крыше солнечные батареи. Плитка на газе работает, вон баллон стоит. Вода из скважины, жить можно. Давайте вернемся к текущим заботам. Нам пора на охоту. С каждым разом искать чистых всё сложнее. В город соваться опасно, я стараюсь действовать в глухих местах. Может, у вас есть кто на примете?

Кочерга почесал грязную макушку. Люба задумчиво сдвинула брови и щелкнула пальцами:

- Знаю одну тётку. Она мне дальняя-предальняя родственница. Чудная малость…

- Её психическое состояние меня не волнует.

- Я когда заразилась, жрать было нечего, пришла к ней за помощью. Попросила, хоть пачку макарон мне через забор бросить. Так она камнем швырнула. Тварь конченая, - миловидное личико шатенки исказилось злобой.

- А почему ты думаешь, что она еще здорова? – уточнил Хирург, по-змеиному покачивая головой из стороны в сторону.

- Зимой дело было, сейчас не знаю. Она первая, кто в голову пришла, других вариантов у меня пока нет.

- И где проживает твоя полоумная тётушка?

- В Пластуновской. Раньше она мало с кем общалась. Нелюдимая баба. И животных терпеть не могла. Поэтому есть шанс, что чистенькая.

- Пластуновская? Хм… давненько я не заглядывал в те края. Стоит разведать. Завтра утром выходим.

- А мы это… её совсем того или как? – Костю охватил легкий мандраж. Несмотря на всю свою брутальность и воинственность, перспектива «мокрого» дела его заметно нервировала.

Глава 8. Бесполезные

Егорыч включил газовую плитку и поставил на огонь котелок с водой. Деревянный пол отвечал на каждый шаг здоровяка жалобным скрипом. Быков посмотрел на открытую упаковку гречки:

- Эх, шаурмы бы сейчас…

Самые обычные в прошлом вещи теперь стали недосягаемой мечтой. Вода закипела, Егорыч убавил пламя и высыпал стакан гречи.

Тук, тук, тук.

Быков удивленно сдвинул брови, в такой ранний час к нему редко заглядывали.

- Доброе утро. А я вот пирожков со щавелем напекла. Без яиц тесто не такое, конечно, получается, но вроде съедобно. Угощайтесь, -

Соня протянула кулёк с горячими гостинцами.

В этот момент солнце поднималось аккурат за ее спиной, играя лучами в русых развевающихся волосах, что придавало девушке сходство со сказочной феей. Соня действительно сияла своей красотой и жизнерадостностью, а последнее качество теперь стало жутким дефицитом, поэтому так бросалось в глаза.

Егорыч на несколько мгновений завис, ослепленный прекрасной гостьей:

- А? Пирожки? Мне?

- Ну конечно. Сладкие, почти как с клубникой по вкусу, - улыбнулась жемчужными зубами девушка.

- Ну, Соня-Сонечка, порадовала с утра старика! Знать весь день счастливым будет! Ух, ямочки на щечках, юбка на крючочках, сбросить бы мне годков тридцать, отбил бы тебя у Тимура, - пробасил осчастливленный Егорыч.

- Не надо, Тиму я люблю, у нас всё хорошо, - смущенно промурлыкала Соня и пошла угощать остальных.

Часовые Гусь и Ара особенно обрадовались горячему завтраку.

- Соня! Конфэтка! Пойду обход делать - вот такоооой букет полевых цветов тебе нарву, - пообещал Арарат, уплетая пирог.

- У нас их ставить некуда, не трудись, - засмеялась девушка и направилась к Пастырю.

Петр Петрович как раз завязывал галстук перед зеркалом. Его манера официально одеваться очень забавляла Одинцову, и в то же время она его немного побаивалась. Соня сама не могла понять, что её пугало в этом бывшем чиновнике.

- Доброе утро. Вы не заняты? Это вам, еще теплые, - девушка протянула пирожки.

- Для Вас, Софья, я всегда свободен, - жеманно ответил Пастырь, - говорят, передавать через порог плохая примета… войдите ко мне.

Одинцова нехотя зашла в домик председателя, но старалась держаться весело и непринужденно.

- Держите, а я побегу. Надюшка скоро проснётся.

- Да-да, конечно. Скажи, у тебя всего хватает? Пеленки, подгузники? А то мы сделаем вылазку…

«Заботливый какой! Сделаем… ага. Тимура с парнями отправишь за периметр, а сам в кабинетике прохлаждаться останешься. С этим мы и без тебя разберемся».

Но милая улыбка Одинцовой не выдала ни одной этой мысли:

- Не беспокойтесь, у нас всё хорошо. Спасибо за заботу.

Пастырь проводил ей взглядом, сглотнув слюну. На Сонину фигуру он смотрел с большим аппетитом, чем на пирожки.

Одинцова вернулась в своё гнездышко, угостив всех соседей. Она любила делать сюрпризы, дарить хоть маленькую, но радость окружающим.

Тимур еще спал после ночной смены. Малышка с ангельским личиком тоже сопела в кроватке. Семейная идиллия. Казалось, что они просто решили провести выходные на базе отдыха, а не спасались здесь от ужасов внешнего мира.

Соня замерла посреди комнаты и почувствовала как ей страшно. Страшно потерять всё это: мужа, ребенка, зыбкое ощущение безопасности. А вместе с тем лишиться этих сокровищ можно в одночасье - стоит кому-то принести заразу в общину.

Девочка раскрылась, и Одинцова заботливо поправила на ней одеялко. Соня сразу решила, что назовет дочку Надя. И Тимуру идея понравилась. Ведь Надежда – единственное, что по-настоящему поддерживало этот мир. Надежда, что все наладится, появится вакцина, люди смогут выходить на улицу без страха, а в каждом незнакомце перестанут видеть смертельную угрозу.

«Какая же ты у меня лапочка. Я буду защищать тебя, что бы ни случилось. Ты вырастешь счастливой, умной, доброй, красивой. Обещаю, мы с папой всё для тебя сделаем», - зеленые глаза Сони так сильно светились нежностью и любовью, что наступи сейчас полное затмение, их комната по-прежнему осталась бы светлой.

Безмятежность утра нарушилась с приходом Ящера.

- Привет еще раз. Пирожки объеденье. Флэш спит?

- Да, а что случилось? – Соня заволновалось, их обычно не беспокоили по пустякам.

- Пастырь просил разбудить. Совещание. Ну, сама понимаешь, работа.

- Я недавно от него вернулась.

- Да к нам только что четверо пожаловали. Говорят чистые, просятся приютить. Дело серьёзное…

Тимур очнулся мгновенно, стоило лишь коснуться его плеча.

- К нам новенькие, Пастырь зовёт.

- Фуууххх, я такой сон видел… и на самом интересном месте. Потом расскажу, не при свидетелях.

Тут заплакала малышка, и Соня сразу же кинулась к ней:

- Тихо, маленькая, тссссс…. Проголодалась? Ой, да тебе подгузник пора сменить.

Глава 9. Консервы

Бобёр-старший склонился над гудящим чайником, первые пузырьки поднялись на поверхность, легкий пар уже струился из носика. Стоило воде только закипеть, как Тарас Романович тут же выключил газ. Экономия. Пока в заварнике разбухали чаинки, Бобров насыпал в вазочку горсть лимонных карамелек.

- Ильич, сделай радио погромче. В двенадцать мабудь новости забрякают…

Историк подошел к окошку, где стоял древний радиоприёмник с длиннющей антенной и покрутил колёсико. На кухне заголосил Киркоров.

- Это перебор. Приглуши, а то пятнистые на дискотеку сбегутся.

- Я думаю, им не до танцев, - заметил Историк.

Бобёр-старший разлил по кружкам чай:

- Тут от человека зависит. Одни в тоске и скорби тухнут, а вторые на всю катушку остаток жизни проматывают.

- Я бы так не смог, - Михаил Ильич задумчиво подпер кулаком бороду.

Музыка стихла. После короткого приветствия диктор принялся зачитывать федеральные новости. Он торжественно заявил, что авария на Волжской ГЭС ликвидирована и электроснабжение региона восстановлено. Затем сообщил, что правительственные войска ведут бои с отрядами сепаратистов на Дальнем Востоке, а поезд, доставлявший рыбу из Архангельска в Москву, разграбили под Ярославлем.

- Разваливается страна, - Бобров чиркнул спичкой и закурил, - не так страшно, что инженерные штуки из строя выходят, это еще можно починить, подлатать. Междоусобица - вот что пугает. Каждый хочет князьком быть на своём болоте, все начинают о независимости рассуждать, как будто так легче выжить будет. Эгоисты проклятые! Сепаратисты! Не понимают, что сейчас особенно важно вместе держаться, вместе!

Тарас Романович до дрожи стиснул пальцы в кулак, а затем обреченно махнул рукой. Куницын разделял взгляды приятеля, но вместе с тем понимал, что это естественный ход истории:

- Подобный сценарий мы уже много раз проходили. Без сильной руки начинаются разброд и шатания.

- Вот именно! Хозяин стране нужен! А этот Чрезвычайный комитет - тьфу, клоуны и балаболы. Популисты-онанисты! Сегодня одно трындят, завтра другое! А по факту, никто ни за что не отвечает.

Эпидемия привела к деградации вертикали власти. Дымилось на Кавказе, расшатывался Дальний Восток, накалялась атмосфера на Урале. Сил федерального центра не хватало, чтобы контролировать все регионы.

- А про вакцину опять ни слова, - Историк кашлянул от едкого дыма дешевых сигарет. Приходилось терпеть. Не запрещать же хозяину курить в собственном доме.

- А что они скажут?! Что опять провалились испытания? Очередной десяток подопытных ушёл в мир иной от остановки сердца или отказа печени? Уж лучше пусть молчат, чем впустую балаболят как вначале.

Когда Бурая чесотка только набирала обороты, власти бодро отрапортовали, что изготовят лекарство в течение месяца. Не получилось. Тогда сроки разработки отодвинули до трёх месяцев. Опять не получилось. Сейчас прошло уже почти полтора года, население вымирало, а вакцину так и не создали. Клещи-убийцы оказались на редкость живучими.

Никто не знал, откуда взялись эти паразиты, вернее эксперты не смогли прийти к единому мнению. Одни обвиняли во всем американские лаборатории, которые якобы вывели клещей-мутантов в качестве биологического оружия и допустили утечку. Политики США тут же принялись катить бочку на китайцев. Ряд ученых выдвинул гипотезу, что неизлечимая чесотка пришла из индийских трущоб. Нашлись и те, кто связал появление «суперклещей» с аварией при строительстве АЭС в Нигерии.

«Радиационный всплеск мог привести к мутации паразитов в теле диких шимпанзе, с дальнейшим распространением на человека и остальные виды», - неуверенно заявила международная группа микробиологов. Впрочем, эта версия имела меньше всего сторонников.

Эксперты спорили между собой до пены у рта, а затем дохли, как и все остальные. Коварная болезнь перехитрила человечество, она подкралась незаметно, никак не проявляя себя вначале. Первую неделю Бурая чесотка протекала бессимптомно. Затем на коже появлялись розовые пятна, люди принимали их за аллергию и не обращали внимания, продолжая распространять паразитов. Через два месяца пятна начинали зудеть. Зараженные шли к доктору, тот выписывал мазь от чесотки, но она не помогала, а драгоценное время утекало в песок.

Когда ученые поняли, с чем столкнулись, пятнами покрылась уже половина населения земного шара. Животные тоже не избежали этой участи и пошли под нож. Власти приказали утилизировать всех, начиная от комнатных собачек и заканчивая цирковыми слонами. Глупо. Жестоко. И слишком поздно.

- Выключи уже этот матюгальник! Тоску нагоняет, - вспылил Бобров, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в радиоприемник тапком.

Куницын поднялся и щелкнул кнопкой:

- Тебя не поймешь - то громче, то выключи. Я тебе пульт дистанционного управления, что ли?!

- Новости закончились и шабаш! Не могу я слушать, как они про любовь поют да про счастье. Какое тут нахрен счастье?!

- Ты им предлагаешь похоронный марш круглые сутки играть? –Историк отхлебнул чая и потянулся за карамелькой, - людям нужна надежда. Для многих кроме этих песен, может, и радости никакой не осталось.

- Нежили хорошо и нехер привыкать, - отмахнулся Бобров.