Пять ритуалов

Глава 1. Незнакомка

Пол тревожно загудел под ногами, начиная ходить из стороны в сторону.

Адам кинулся к окну гостиничного номера, открыл его настежь и начал прислушиваться к шёпоту вечернего города. На улице все было спокойно, когда из дома напротив спешно начали выходить люди. Они с опаской озирались по сторонам. Встревоженные голоса не предвещали ничего хорошего, а обволакивающий туман медленно полз по дороге. Донеслось слабое невнятное рычание и звук, похожий на скрежет когтей по металлу.

— Надо выйти из здания, — в комнату забежал горообразный яванец с плоским лицом.

— Слегка тряхануло, даже окна не звенели. Что ты вечно опекаешь меня, Сэм? — раздраженно отрезал мужчина.

— Адам, это не забота, а здравый смысл, — он перевёл дыхание. — В семидесятых ты тут ещё не жил, землетрясение началось с безобидного колебания. Давай на выход, а то сдохнешь под завалом, кто мне жалованье будет платить?

Телохранитель улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба, схватил папку босса со стола, и мужчины пошли к выходу.

— Лестница! — Сэм остановил босса у лифта и по дороге простучал соседние номера, выгоняя народ эвакуироваться.

Несколько заспанных недовольных мужчин побрели за великанами вниз по внутренней мраморной лестнице. Мистер Адам тоже имел внушительный рост в двести четыре сантиметра, но его человек Сэм был ещё выше. Выйдя из холла гостиницы, люди столпились в сквере около парковки. Девушки и охрана из лобби торопливо направлялись к групп[AS1] [M2] е подальше от строений. Спустя ещё несколько минут воздух стремительно наполнился скрежетом, бычьим звериным рёвом, и асфальт под ногами начал танцевать и трескаться в мелкую сетку, ощетинивая рваные края. Песчаная буря накрыла непроницаемым покрывалом людей вокруг и начала с тонким звоном впиваться в землю, проникая в образовавшиеся расщелины. Бордюры дрожали, уличные фонари склонились как ветки. Люди даже не успели удивиться происходящему, к такому нельзя было приготовиться.

— Что это за чёртов катаклизм? Землетрясение с ветроворотом, два в одном? — с нескрываемым испугом спросил Сэм шефа, растягивая гласные и переводя голос в громкий гул.

Эта особенность его речи проскальзывала, когда он нервничал. А огромного азиатского телохранителя напугать было сложно. На его лице читалось выражение крайнего удивления, которое он тщательно пытался скрыть. Взгляд методично скользил по периметру, не видя угрозы, но это ещё больше вводило его в ступор. С кем же воевать, с ветром? Белый туман с пылевой завесой не давал видимости больше метра. Сэм был дезориентирован, как любой человек в эпицентре катастрофы. Но только не Адам: тот уже знал, что делать.

— Держи меня, я посмотрю, — мужчина сел по-турецки на асфальт, закатил радужки за веки, оставив белки глаз устрашающе пустыми.

Адам запрокинул голову и вышел из тела, поднявшись над бурей. Декорпорация для него не была в новинку, только обычно это происходило в спокойной обстановке.

То, что он как жрец смог увидеть сквозь ураган, вызывало еще больше вопросов. Сотни бесов, окутанных песчаным ветром, метались по земной поверхности и впивались острыми иглами в земную твердь, оставляя за собой расколы породы. Они не видели его и были совершенно равнодушны к стоявшим на улице людям, но это пока. Липкое и до одури тошное чувство дежавю ударило его с размаху в солнечное сплетение. Он видел такое впервые за свою жизнь и не слышал об этом за все время своих загробных практик. Он испытал настоящий страх, такой первобытный, который прокатывается по спине до самого затылка и обездвиживает.

— Это бесы с обратной стороны. Они рушат изостазию, рвут на куски землю.

Во рту пересохло, но Адам смог немного разъяснить происходящее:

— Сэм, я без понятия, что делать, — шёпотом произнёс он, вернув глаза в прежнее состояние.

— Что ж, тогда постоим тут, раз у тебя нет инструкций, и будем действовать по обстоятельствам, — не успел Сэм договорить, как с ужасом понял, что лица тех, кто стоял рядом, резко повернулись в одну и ту же сторону.

Душераздирающий вопль наполнил все пространство вокруг, песчинки начали дрожать на месте. Люди рядом кричали и молились. Все были напуганы. Две девушки обнялись и встали на колени. Спустя ещё несколько минут воздух начал очищаться, но лучше бы видимость была нулевой. Пятиэтажный отель, в котором они были, начал складываться внутрь, этаж за этажом. Рядом стоящее здание было выше, девять или десять этажей, его качало, как лодку в штормовом море. Один из углов обрушился с громким звуком, оставив после себя облако пыли. Бетон сдался, и от постройки вскоре остались лишь куски блоков с торчащей арматурой, похожей на останки гигантского кита.

Паутина трещин под ногами выбрала главное направление, и земля начала разрываться с оглушающим криком раненого зверя. Все вокруг замерло в пределах видимости. Разлом в 30 сантиметров в ширину и несколько метров в глубину образовался под зданием. Человеческие крики под обломками не дали времени на раздумья. Мужчины рванули туда, вытащили из-под ближних бетонных глыб человека, его голова была покрыта серой пылью вперемешку с кровью. Он схватил Адама за руку и с силой сжал её.

— Ты — бокор[1]! Я вижу. Оставь меня, найди внука, вытащи его, он в подвале! — Рот старика скривился, и тонкие растрескавшиеся губы окрасились кровью из горла.

Адам кинулся под завал так быстро, что остальные не успели даже понять, в каком из проёмов он скрылся.

Глава 2. Аукцион

Утренний свет влился сквозь шторы и остановился на лице Адама.

Долбанное утро. Ненавижу спать в гостиницах.

Мужчина вышел из комнаты и обнаружил своего помощника, спящего в обуви на диване.

Капец, Сэм, красавчик. Пусть дрыхнет. Поеду один. Душ. Кофе. Машина.

Шумная дорога помогла окончательно проснуться. Белое величественное здание колониальной эпохи, в котором располагался Национальный Музей, открывало свои двери для ежегодных антикварных торгов, и Адаму нельзя было упустить ни одной реликвии из своего списка.

Под открытие отвели правый корпус. Пройдя фонтан центрального вестибюля, Адам обогнул рифлёные колонны и попал внутрь. В холле было много народа, мебель носили из коридоров в зал, расставляли столы. В нос ударили тысячи еле уловимых запахов: сандал, корица, аммиак, железо и даже хлор. Увлажнители, осушители и изящные устройства ароматизации воздуха обрамляли входную группу. Туда-сюда носили яркие указатели, ставили металлоискатели и сооружали информационные стойки. Вестибюль был поделён на зоны: центральную проходную и несколько островков с удобными диванами для продавцов и покупателей. Группы по интересам уже сидели и делились впечатлениями и секретами. Музей наполнился особой жизнью, атмосфера приобрела волнующую наэлектризованность. Адам хотел найти распорядителя Сафира, забронировать нужное место и получить доступ в комнату с оборудованием для спектрального анализа, чтобы проверить экспонаты на месте. Он обвёл помещение взглядом, разглядывая уже собравшихся участников. Яркие босоножки, длинные распущенные волосы. Незнакомка из вчерашнего вечера. Она опять стояла спиной, на этот раз в белых струящихся шароварах и топике на лямках.

Это она или нет?

Она стояла рядом с русской группой руководителей алмазо-перерабатывающего концерна «Искры Сибири». Яков Борисович — их представитель на торгах в Азии - был ее родным дядей. Алмазный серый кардинал, который разбирался не только в торговле уникальными ювелирными камнями, но и как рыба в воде чувствовал себя в антикварном бизнесе. Несмотря на свой преклонный возраст эти ребята всегда непредсказуемы в своих делах и связях. Это Адам знал не понаслышке.

Если она славянка, значит, у неё голубые кукольные глаза и надутые губки. Или нет. Может быть, глаза карие. Она же брюнетка. Хотя она может быть и европейкой или гречанкой, или эскортницей, бред какой. Нет, возможно, она переводчик. Хочу увидеть её.

Девушка размахивала руками, когда к ней обратился хорошо упитанный пожилой мужчина с мясистым приятным лицом. Это и был Яков Борисович. Она повернулась и широко улыбнулась ему.

Её лицо. Лисьи, распахнутые глаза, высокие скулы, прямой нос. Строгие черты лица сглаживал сияющий лёгкий загар, и даже с ним она была слишком бледная для местных. Зелёные. Глаза были зелёные. Она двигалась плавно, немного пританцовывая.

Кто ты такая? И почему я не могу оторвать взгляд? Прекрати пялиться. Это наваждение. Надо отвлечься. В конце концов я никому не мешаю и не спешу. Откуда я её знаю?

В левом ухе незнакомки висело большое кольцо и цепочка, а по правой ушной раковине поднимался завиток из листьев с россыпью бриллиантов, в которых запуталась прядь волос. Девушка не замечала его взгляда. Она порхала вокруг подноса турмалинов, который лежал в центре мягкой группы кожаных диванов как блюдо с закусками. Каскад тяжёлых волос мешал ей, она взмахнула головой, крупные кудри перетекли на одно плечо и замерли. Смех, громкий раскрепощённый смех и быстрая русская речь, в которой почти нет пауз. Адам понимал не все слова. Незнакомка тараторила термины, пытаясь убедить в чем-то собеседника. Мягко и по-родственному коснулась плеча пожилого Якова Борисовича. Он согласился и кивнул. Весело закатил глаза, положил открытую ладонь на грудь и замотал головой. Брюнетка не выходила из его поля зрения.

Она громкая и чуть выше, среди снующего туда-сюда персонала, девушка выделялась, но никого не замечала. Её одежда на груди украшена треугольником из перламутрового стекляруса, на шее плоское жёсткое колье в этническом стиле. Руку выше локтя сжимал браслет с белым рисунком из глазури. Много украшений. Её образ похож на рассыпанные морские раковины, сверкающие на песке. Гармоничные и переливающиеся, созданные природой. Она могла бы быть мелодией, насыщенной звуками, в которую добавлен шум дождя и звук ветра. Воздух застыл и загустел вокруг Адама. Дежавю острое и плотное начало крутить его сознание. Когда бывают такие мгновенья, от которых ткань реальности плывёт, как в трансе. Адам лучше других разбирался в реальностях, но мозг подводил его. Обрывки фильмов — не то, клипы, перебор мест и ситуаций, в которых он был, проносились в его голове и не находили совпадений с её лицом. Только с её голосом, с её образом.

Может, я знал её в прошлой жизни? Это уже чересчур. Сделаем по-другому.

Почти болезненно было отвернуться и направиться к выходу.

— Мистер Адам, кабинеты в вашем распоряжении. Ваш транш пришёл, — распорядителем был Сафир, обаятельный, немного безликий человек-хамелеон с кривой улыбкой. Очень подвижный с полноватой талией. У него всё было под контролем, каждый вход и выход, количество стульев и даже степень их потёртости. Сафир мог заговорить в споре любого собеседника без единого аргумента в кармане, находил нужные триггеры и точно знал грань, до которой можно дотянуть.

— У меня ещё просьба, я хочу осмотреть комнату охраны с видеонаблюдением, убедиться, что моё место - самое удачное. Там прямая запись?

Глава 3. Кабо

Звонок перед аукционом вернул её в чувство.

Если сегодня всё пройдёт хорошо, то на следующей неделе я буду управлять ювелирной частью этого аукциона. И в моем распоряжении окажутся все двенадцать “больших голов” — элита антикварного бизнеса. Это будет мой звёздный час. Я сейчас сдохну от волнения. Или нет. Или да. Господи, успокойся!

Загар подчёркивал скулы. Волосы, которые она выпрямляла больше часа, аккуратно лежали на плечах не вызывающе и не скучно. Минимум косметики на гладкой коже, немного карандаша, чтобы подчеркнуть брови и стрелки на веках, тёмно-серый брючный костюм и любимые лоферы из выделанной кожи. Такую одежду можно было носить только под этими кондиционерами, на улице невыносимая жара.

— Виктория, давай сюда, ты чудно выглядишь, сделай их, — шикает Яков Борисович, и она выходит из ступора.

Первый лот вынесли на трибуну, чем обозначили начало аукциона. Громкий шепот участников умолк с первым ударом молотка лицитатора.

— Камея «Юнона», XVIII век, месторождение камня — южная Азия. Стартовая цена семьдесят восемь тысяч долларов. Камею украшает «камень Соломона» — это голубой оникс. Камея имеет восемьдесят три процента прозрачности и является уникальной в своём роде. Также учёные из НАСА вдохновились именно этим изделием, запустив свою автоматическую межпланетную станцию «Юнона» к Юпитеру, — Виктория чётко выводит каждое слово, завораживая публику своим певучим голосом.

Лицитатор стучит молотком громко, обрывая её.

— Начальная цена — семьдесят восемь тысяч долларов.

В зале начинают поднимать таблички.

Они хотят купить камею. Охренительно.

— Сто восемьдесят восемь тысяч, — Громкий отчёт лицитатора.

Гул и волнение зала начинают нарастать. Ставки растут.

— Триста пятьдесят тысяч долларов — продано.

Следующие лоты волновали девушку меньше, всё шло гладко и спокойно.

Начинается официальная часть: небольшой фуршет, знакомства и светские разговоры любителей отдохнуть в Индонезии и блеснуть своими состояниями. Непринуждённая суета, дорогие костюмы.

— Виктория, подойди, — зашипел, как всегда, Яков Борисович. — Это наш лучший специалист по оценке ювелирного антиквариата Виктория Александровна. Можно просто Виктория, тут можно без отчества. Виктория, это наш новый клиент Адам Брос. Меняемся местами, сначала мы были вашими клиентами очень вовремя, теперь вот наоборот, вы станете нашим.

На девушку смотрел высокий темнокожий мужчина с ослепительной улыбкой и бархатным гипнотизирующим уверенным взглядом. Его кожа была словно из обсидиана, контрастные блики подчёркивались белоснежной рубашкой с серебристыми запонками. Гладко выбритая голова, грубые скулы и подбородок создавали воинственное впечатление. Уголки глаз были приподняты, он был спокоен и одновременно суров. В тёмно-карих глазах почти не было видно зрачков. Люди ёжились перед ним как от рентгеновского луча. Виктории представилось, как он сидит ночью у огня, и языки пламени тонут в его тени. Озноб прокатился по спине, но быстро улетучился, как только темнокожий великан начал говорить на её родном языке.

— Интересная речь о Юноне, — произнёс Адам Брос довольно сухо. Он смотрел ей прямо в глаза.

Какая разительная перемена. Прямые волосы, эта строгая одежда. Она, несомненно, производит совершенно другое впечатление, где смех и непослушные локоны. Вот теперь будем знакомы. Виктория. И ты, конечно же, алмазная принцесса, как же иначе. И я не мог знать тебя раньше.

— Да, ничего необычного, вы мне вчера сказали про дверь в коридоре, я даже спасибо не сказала. Спасибо, что помогли, — девушка растерялась от неожиданности, но тут же взяла себя в руки. Держать лицо она умела.

— Надеюсь услышать много интересного на ювелирном аукционе на следующей неделе, — он улыбнулся. — А кто, кстати, за вами гнался?

Не ваше дело, мистер Адам. Какой пугающий персонаж. И знакомое имя, нет, не имя, а лицо или образ. Интересно, он выше двух метров или всё же ниже на пару сантиметров? Неужели я всё ещё пялюсь на его плечи? Он точно не местный, черты лица слишком резкие. Откуда он, интересно, и как его занесло сюда?

— Что же, мистер Адам, вы ознакомились с предварительной выкладкой, на что положили глаз? Алмаз «Орлов», эгрет “Фонтан” из сапфиров или что-то из коллекции Романовых?

— Будет зависеть от того, что вы про них расскажете, с нетерпением жду следующей недели. Какой лот выбрали бы вы?

— Эгрет “Фонтан”, безусловно, одна из самых уникальных вещей аукциона, подлинность подтверждена сертификатом, — это был самый дорогой лот, и девушка об этом, конечно, знала. — Эта реликвия поражает чистотой камней. Показатель преломления в центральном сапфире почти равен двум.

Она говорила и говорила, перетекая от одного показателя к другому. Начала жестикулировать, всё более и более увлекаясь.

Какие яркие серьги в ушах, синие бриллианты необычайные, куда, интересно, ты положила серебряные листья? В резную шкатулку около своей кровати или небрежно швырнула на пол, устало засыпая? Как выглядит твоя кровать? Какое постельное белье ты любишь, белоснежное и хрустящее или мягкое и яркое? Чем пахнут твои волосы?

Глава 4. Самолет

Как Виктория и ожидала, за день до вылета в Джакарту пришла информация о вылете. Торги начинались вечером, с учётом отдыха в гостинице вылет был рано утром. Виктория проспала. Со скоростью света умылась, оделась быстро, по походному варианту накрасилась, слегка пройдясь по щекам и ресницам. Машина была вовремя, в ней уже сидел Яков Борисович.

— Что за маленький чемодан? Ты девушка или за хлебом вышла с маленьким рюкзачком? — Старик смотрел укоризненно. — Ты взяла вещи по дресс-коду?

— Да, не переживай ты так, крёстный. Всё хорошо, — отозвалась девушка.

— Почему ты так не любишь тратить деньги? — он поправил очки.

— Люблю, у меня новые серьги, смотри, — она оттопырила мочку уха, на которой красовались пусеты чуть меньше карата.

— Другое дело. 0,8 карат, голубой оттенок, пятьдесят семь граней? Очень идёт тебе, но джинсы! К этим серьгам нужен элегантный женский костюм, под стать тебе.

— Это к маме, я вот такая, принимайте и поздно воспитывать взрослую женщину, — она состроила детскую гримасу.

Девушка достала телефон из кармана и взглянула на экран. Ей вдруг вспомнился снившийся ей сон, довольно кровавый. Может кошмары Анны пришли к ней, она размышляла об этом, пока дядя не нарушил тишину.

— Что там у тебя с Питером? Хороший молодой человек, — Яков Борисович нахмурил брови.

— Нет, закроем тему о нём, — Виктория переменилась в лице, словно почувствовав кислый вкус.

— Почему же? Он мне нравился, ты почти два месяца вроде продержалась. Он тебя обидел?

— Дядя, тема закрыта, — отрывисто ответила девушка и отвернулась к окну.

В аэропорту суетились техники, их машина была единственной подъезжающей к борту. Блестящий частный самолёт красовался поодаль от взлётной полосы. Поднявшись на борт, Виктория и Яков Борисович обнаружили, что пассажиры и экипаж уже в сборе.

— Добро пожаловать на борт, — Мистер Адам встал и указал места.

Три часа сидеть напротив мистера Адама… Я думала сидеть где-то в уголке и повторить характеристики лотов. Придётся повторить потом.

Виктории скользнула взглядом по самолёту, потом — по Адаму. Чемоданы были расставлены, места заняты.

— Что ж, хочу воспользоваться положением хозяина и расспросить про особенности предоставляемых лотов на сегодняшнем аукционе. Расскажите мне, Виктория…

Кресла были расположены как в лимузине, друг напротив друга. Между ними было чуть больше метра. Кресла специально повернули по оси, чтобы в полете удобно было проводить переговоры лицом к лицу. Адам заметил перемену в одежде и прическе Виктории.

Теперь она тут и никуда не денется как минимум до посадки. Одежда под горло, волосы в тугой хвост, красивые камни.

— Хотите знать о всех лотах? — Девушка одарила великана вежливой улыбкой.

— Нет только о тех, которые более остальных захватили ваше внимание, — сказал он, проницательно улыбаясь.

— Про эгрет вы наверняка уже прочитали, следующим изделием, требующим внимания, является тиара. Она украшена одиннадцатью колумбийскими изумрудами грушевидной формы, бриллиантовым орнаментом из цветов и листьев и жёлто-зелёными бриллиантами огранки в виде подушки, — с этими словами она вытащила телефон и начала показывать фото тиары со всех сторон. Снимки камней кончились, и вышло фото завёрнутой в одеяло Виктории с её подругой сверху. Совершенно дурацкое и смешное фото, вокруг были разбросаны пятнадцать или двадцать пар кроссовок и сумок. Анна в тот вечер мучила ее и не могла выбрать в чем пойти, а итоге они просто бесились и пили вино весь вечер и никуда не собрались, хороший был вечер. И следующее, где она корчится на полу от смеха в джинсах и лифчике.

— Ой, простите, нужно отдельно создать папки для рабочих фото, не знаю, как это сюда попало, — Она сжала губы и опустила глаза.

— Не стоит извиняться, бывает, — Адам пытался сделать серьёзное лицо, но не мог и, поднеся кулак к губам, рассмеялся, — простите, правда первое фото с одеялом очень смешное.

Виктория опустила глаза, состроила серьезное лицо, но почти сразу же смягчилась и рассмеялась в ответ легко и непринуждённо.

— Минутка смеха закончилась, на самом деле это такой приём раскрепостить клиентов, юмора немного не повредит. Шучу, на самом деле, это вышло случайно. Так о чём мы?

— Тиара, — на распев произнёс Адам и снова широко улыбнулся.

— Да-да, тиара. Вам она нравится? — дежурно спросила Виктория.

— Да, я обратил на неё внимание, какой оттенок у камней?

— Как и у всех колумбийских - голубоватый, мы отправляли его на анализ, происхождение безукоризненное. Эти изумруды уникальны, имеют дихроизм и зональную окраску. У вас есть бумага и ручка?

— Да, сейчас достану из портфеля, — его явно удивила эта просьба.

Девушка живо нашла, как поставить откидной столик на ножку, выхватила у него листок с ручкой и начала объяснять схему показателей преломления в зависимости от твёрдости изумруда. Потом перешла к схеме обработки изделий.

— Мистер Адам, рассудите сами: очевидно же из метода шлифовки, что спор о том, чья же это была работа, Жозефа Шоме или Фредерика Бушерона, разрешен. Выигрыш явно за вторым ювелиром! Только у Бушерона была манера полировать камни с характерной рябью. Вы согласны? — крайне возбужденно начала рассказывать Виктория.