Пылающая гора (книга 1)

Глава 1

Второй день Анри де Круа находился в пути. Он не планировал возвращаться в отчий дом, но, прочитав послание отца, остро почувствовал: над ним сгущаются тёмные тучи родительского гнева, а потому не стоит более уклоняться от поездки домой. Обычно, когда отец выказывал недовольство, он, не стесняясь, бранил наследника, но на этот раз граф получил скорее официальное приглашение ко двору, а не письмо от родителя. Анри знал: отец любит своего единственного сына, чем постоянно и пользовался, но он так же знал, что, если старый маркиз «закусит удила», на пути у него лучше не стоять. Эту черту от Генриха де Круа унаследовал и Анри, а поэтому разговор отца с сыном нередко заканчивался ссорой. Только его милая матушка Мария умела сгладить их разногласия и помирить обоих.

Известив родных о скором прибытии, граф занялся подготовкой к поездке, не забыв при этом весело отпраздновать свой тридцать второй день рождения. Кроме того, ему пришлось уладить кое-какие дела и получить разрешение короля, без высочайшего позволения которого отлучиться от службы при дворе он не мог.

На просторы Франции пришло то замечательное время, когда всё цвело и благоухало, но воздух ещё не наполнился испепеляющей жарой лета. Жмурясь под лучами ласкового весеннего солнца и наслаждаясь красотами окрестностей провинции Берри, Анри направлялся к отчему дому, поглощённый своими мыслями. «Да, в самом деле, пора отдохнуть от суеты Парижа и дворцовых интриг. Тем более я уже около года не навещал родные края», - размышлял он и, наверное, даже получил бы удовольствие от поездки, если бы не одно «НО», Анри знал, почему гневается отец и о чём он будет вести разговор – о женитьбе.

Уже несколько лет родители пытались связать графа узами брака, но Анри всегда находил предлог избежать столь печальной участи, правда, с каждым годом выкручиваться становилось всё труднее. Одно только выражение «узы брака» вызывало в его груди приступ тошноты. Перед глазами появлялись серые стены темницы, а запястья ощущали холод кандалов. Нет, Анри вовсе не являлся противником женщин, даже наоборот, он их очень любил. Любил многих, но ни с одной ему не хотелось связать жизнь навсегда. Нравы, царящие при дворе, позволяли и даже поощряли дворян вести разгульный образ жизни. Атмосфера, царящая в окружении короля, была наполнена интригами, заговорами, флиртом, изменами и откровенным развратом.

Анри попал во дворец ещё юношей. Отец справедливо полагал, что, только находясь при короле, можно получить влияние и власть, поэтому приложил немало усилий, но добился для сына постоянной должности. Род де Круа не мог похвастаться древними корнями, чтобы само имя открывало все двери во дворце, но он был достаточно богатым. Представители знатных фамилий давно выражали недовольство приближением ко двору, как они выражались, «выскочек». Но короли, понимая, что засилье в их окружении влиятельных феодалов приводит к ослаблению власти монарха, а потому старались окружить себя максимально надёжными и преданными людьми и не брезговали воспользоваться услугами не столь родовитых подданных.

До того, как отправить сына в Париж, Генрих де Круа позаботился о его воспитании и образовании. Мальчика обучали лучшие преподаватели по всем предметам, которые обязан освоить молодой дворянин. Анри мастерски фехтовал и стрелял, был великолепным наездником, прекрасно танцевал, что являлось немаловажным в высшем свете, обучался философии, риторике, математике и геометрии. Он изучал труды Петрарки, мог процитировать стихотворные романы Пульчи, Боярдо и Аристо. Юный граф от природы обладал великолепной памятью и острым умом, отличался целеустремлённостью и настойчивостью в достижении цели, а поэтому учёба давалась ему легко.

Генрих де Круа гордился сыном. За время, проведённое в столице, Анри всецело оправдал надежды отца. Он успел поучаствовать в нескольких сражениях, которые постоянно велись с врагами Франции, сумел отличиться и приблизиться к королю. Некоторые даже считали графа любимцем Людовика, хотя сам Анри так не думал, зная, насколько любовь королей переменчивая штука. Но ему льстило такое мнение о себе. Постепенно обрастая полезными связями и знакомствами, молодой де Круа получил заметное влияние в обществе, что позволило ему солидно приумножить богатства семьи и прирасти новыми землями.

Что касается женщин, то первую любовь Анри испытал вскоре после поступления на королевскую службу. Юношу пленила молоденькая фрейлина королевы по имени Жюльметта де Фуко. Роман оказался бурным и скорым. Анри, безумно увлечённый девушкой, витал в облаках, пребывая в опьянённом состоянии. Кокетка вертела юношей, как хотела, а он безропотно исполнял все её желания и сумасбродные капризы. Как иначе? Она была первой женщиной в его жизни, и Анри казалось, нет ничего восхитительней его прекрасной нимфы, а желание обладать девушкой неустанно жгло его сердце.

Теперь граф с усмешкой вспоминал, каким он был романтичным глупцом…

Разочарование настигло влюблённого юношу, когда в одной из беседок дворцового сада, он застал свою возлюбленную с престарелым герцогом в неприлично откровенной позе. Больше всего поразило Анри в ту минуту, что красавица ничуть не смутилась пикантности ситуации. Растаптывая чувства восторженного поклонника, девица словно наслаждалась нестерпимой болью, которую ему доставляла. Ошеломлённый увиденным впечатлительный молодой человек со всех ног бросился бежать. Не разбирая дороги, Анри мчался подальше от коварной соблазнительницы, а когда у него не осталось сил, юноша упал в траву. Тяжёлое разочарование терзало грудь, и, лёжа на земле, Анри долго смотрел на проплывающие в небе облака. Ему казалось, мироздание перевернулось: та, которая казалась ему прекрасным ангелом, оказалась обычной шлюхой.

Но горевал молодой граф недолго, поскольку другая фрейлина, бойкая и очаровательная Сюзи, быстро его утешила. Мир уже не казался юноше столь серым и печальным, и, в конце концов, он понял: к любви нужно относиться проще: не строить воздушные замки и не грезить глупыми эфемерными образами.

Глава 2

Небольшая речушка отделяла земли маркиза де Круа от владений д’Амбуаз. Поместье вдовствующей герцогини было весьма скромным: десяток небольших деревушек с виноградниками и засеянными полями. На поляне, огороженной с одной стороны лесом, а с другой – ухоженным садом, расположился уютный добротный домик, который никак не назовёшь родовым замком столь знатного семейства, как род герцогини Анны-Марии де Шомон д’Амбуаз.

На залитой солнцем зелёной лужайке две очаровательные девушки играли с милым карапузом. Довольный всеобщим вниманием малыш громко смеялся и, ползая по свежей траве, переходил с рук на руки. Пожилая дама, восседая в кресле за изящным столиком, с любовью в глазах наблюдала за девушками и ребёнком. Перед ней на столе лежала учётная книга, и уже более часа герцогиня пыталась проверить финансовые дела поместья, но у неё никак не получалось сосредоточиться. Мысли, тревожа воспоминаниями о так быстро пролетевшей жизни, то и дело уносили её далеко отсюда.

Род герцогини принадлежал к древней аристократической династии. Анна любила повторять, что свой титул она получила от великих предков, а не от существующих ныне королей, а потому господ, купивших положение в обществе, считала недостойными называться благородными милордами.

Первым, кто, стараясь поправить казну государства, начал продавать титулы, был король Филипп IV. Все последующие монархи подобной торговлей также не брезговали. Именно тогда богатые купцы Круа, далёкие предки Луизы, одной из девушек, которая сейчас веселились на лужайке, и получили первое дворянское звание. Занимаясь поставками ко двору, семья сумела баснословно разбогатеть, и древним родичам Луизы не хватало лишь титула, чтобы получить достаточное влияние при дворе. После обретения заветного дворянского звания, де Круа за три столетия умудрились подняться до положения маркизов. «Но что такое триста лет? Это сущая малость по сравнению с почти тысячелетней историей нашей династии, - подумала герцогиня и с сожалением вздохнула. - Правда, имя – это единственно, что у нас осталось», - Анна д’Амбуаз перевела взгляд на вторую девушку и нежно улыбнулась. Кроме имени, у неё ещё оставалась горячо любимая внучка Шарлотта.

Да, род герцога де Шомон д’Амбуаз был очень знатным и древним, но к концу XVI века постепенно пришёл в упадок. Ещё в XV веке Генрих д’Амбуаз возглавил восстание против короля Людовика XI и проиграл. В результате король лишил его части земель и владений, а также родового замка, который перешёл во владение монарху.

Семья д’Амбуаз построила другой, значительно меньший по размеру замок, сохранив многие детали прежнего дома, как воспоминание о былом величии. В новом было даже уютнее. Залы выглядели такими же впечатляющими, но покои имели более скромные размеры. Замок не мог похвастать длинными галереями, как старый, где зимой успевала замёрзнуть еда, пока её несли из кухни в столовую, но подобный «недостаток» только радовал большое семейство. Новый дом окружал прекрасный парк с вековыми деревьями, лужайками и дорожками, и для нескольких поколений д’Амбуаз он сделался родным. Позже род испытывал и взлёты, и падения, но былого могущества достичь уже не удалось.

Окончательно разорил семью отец мужа Анны, герцог Филипп д’Амбуаз. Он ввязался в какую-то сомнительную авантюру, в результате всё проиграл, разорился и умер, оставив своему сыну огромные долги. Пьеру, мужу герцогини, пришлось продать практически все свои земли и даже последний замок, который сейчас и принадлежал отцу Луизы, маркизу де Круа. Выбраться из долговой ямы семье удалось, но подняться до прежних высот – уже нет.

Из пяти детей герцогини в живых остался только один - её сын, Жак. Словно злой рок преследовал семью: дети рождались или мёртвыми, или умирали в младенчестве. Муж погиб в одном из сражений за короля, когда Жаку исполнилось тринадцать. Анне назначили приличный пансион и сохранили титул вдовствующей герцогини. Сын вырос. Женившись на девушке из знатной семьи, с помощью неплохого приданого он несколько поправил финансовое положение семьи. А вскоре у Анны появилась внучка Шарлотта.

Пока девочка была маленькой, она пользовалась абсолютной свободой: бегала с сельскими ребятишками в деревню, играла с ними и даже порой дралась с крестьянскими мальчишками. Только чаще доставалось мальчишкам, а не ей. Ребятня опасалась обидеть маленькую госпожу. Мать ругалась на дочку, а бабушка, смеясь, говорила: «Это в ней играет кровь амазонок!» - и в сотый раз пересказывала легенду, будто род самой бабушки, Анны-Марии де Форсс, по женской линии берёт своё начало от легендарных воительниц. «Неудивительно, что девочка столь боевита!» - гордо вскидывала подбородок старуха.

Когда Шарлотта подросла, бабушка лично взялась заниматься её воспитанием и давала ей уроки. Кто лучше Анны сможет воспитать из внучки настоящую леди?

Правда, отец, так и не дождавшись сына, взялся обучать дочь фехтованию. А позже к этому безобразию, по мнению матушки, подключился и дядюшка Пьер. Он принадлежал к низшему дворянскому сословию и являлся дальним родственником семьи де Форсс. Пьер вместе с мужем герцогини участвовал во многих сражениях, и о его доблести рассказывали легенды!

Когда же семья окончательно разорилась, вояка не отправился искать другого более состоятельного господина, а так и остался при доме. Его все давно считали своим, и кроме как «дядюшка» Шарлотта к Пьеру не обращалась.

Как могла мать противостоять двоим воинственно настроенным мужчинам? Сколько раз она пыталась вразумить своих безрассудных мужа и кузена не превращать маленькую мадмуазель в сорванца! Как бранилась она, когда дочь прибегала в ссадинах и синяках! Но всё оказалось тщетным…

В результате юная Шарлотта сделалась великолепной наездницей, словно мальчишка владела шпагой, умела стрелять из пистолета и даже из лука, хотя это оружие уже не применялось среди знати. А сумасбродный дядюшка Пьер ещё обучил девочку метать ножи и – что уж совсем выводило из себя её бедную матушку – рукопашному бою.

Глава 3

Торопливо собирая вещи, Шарлотта старалась ничего не забыть. Её сердце бешено колотилось, а голову кружила восторженная мысль: «Бал! Самый настоящий бал!» - радовалась она. Девушку охватило упоительное смятение, которое возникает в ожидании чего-то нового и восхитительно прекрасного. Перед глазами возникал заполненный народом великолепный зал, и от предвкушения праздника щёки юной герцогини пылали огнём. На балу она встретится с наречённым женихом! Вспоминая образ из детства, девушка попробовала представить Шарля де Маси. «Как он теперь может выглядеть?» - задумалась Шарлотта, представляя высокого, сильного юношу с умными, добрыми глазами и обаятельной улыбкой. Совсем скоро она увидит его! В ожидании большой любви её сердце вновь взволнованно задрожало, и, мечтая о счастье, девушка улыбнулась.

В то же время страх перед неизвестностью невольно проникал в душу: «Как всё пройдёт? - задавалась вопросом Шарлотта, беспокоясь, как её примут в чужом доме. - Ещё этот брат приехал, - неприятно кольнула мысль, но девушка поспешно от неё отмахнулась. - Да что ты, в самом деле! Он - обычный человек, а не дьявол из сказки», – отчитала она себя, и страшный образ придуманного графа растаял.

Складывая каждое платье в отдельную коробку, Шарлотта озабоченно размышляла, что же взять для охоты? Хотя она заверила Луизу, что у неё есть одежда для подобного развлечения, на самом деле костюма для охоты у девушки не было, но она не могла принять от подруги ещё один подарок. Неожиданно в голову пришла гениальная идея: «А надену-ка я свой костюм для фехтования!» Он, правда, больше походил на мужской, но, не желая ловить взгляды сельских мужчин на своей обтянутой мужскими штанами фигуре, Шарлота сшила к нему юбку, завязывающуюся на талии по типу плаща. «Вполне сойдёт за охотничий костюм», - обрадовалась решению девушка. Главное – в таком наряде она сможет принять полноценное участие в травле, а не тащиться в хвосте погони с остальными дамами.

Упаковав все вещи, включая парадный мундир дядюшки Пьера, юная леди поспешила к бабушке, им предстояло подобрать украшения к нарядам – важный атрибут, особенно, на подобном приёме. Старой герцогине, несмотря на финансовые неурядицы, удалось сохранить фамильные драгоценности, чем она явно гордилась. Некоторые вещицы из шкатулки Анны д’Амбуаз достойны были украшать самих королев! «Впрочем, когда-то женщины моего рода не уступали им в знатности», - с грустью вздыхала бабушка.

Собранные наряды загрузили в старую, но сохранившую следы былой славы карету, на дверцах которой красовался герб герцогов де Шомон д’Амбуаз: перекрещенные копья на фоне горы с языками пламени. Посовещавшись, решили, что в экипаже с гардеробом отправится служанка Шарлотты - Люси, а сама госпожа и дядюшка Пьер поскачут на лошадях, поскольку верхом можно доехать гораздо быстрее, чем в неповоротливой карете. Девушке не терпелось вновь встретиться с подругой, и она рассчитывала догнать её по дороге.

Юная герцогиня облачилась в скромное дорожное платье, более подходящее для служанки, а не наследнице знатного рода, но она решила: «Для путешествия будет в самый раз». Шарлотте не хотелось рисковать хорошим нарядом, которых у неё было не так много, а дорожная пыль и брызги от луж могут случайно испортить его.

Люси собрала волосы госпожи в тугую причёску, чтобы они не мешали ей при скачке. Кстати у служанки ещё с детства открылся талант к парикмахерскому искусству. Её мать работала в доме д’Амбуаз, и девочка постоянно вертелась неподалёку. Особенно ей нравилось возиться с густыми красивыми волосами маленькой герцогини. Когда Люси подросла, её взяли служанкой к Шарлотте. Пока внучка находилась в монастыре, Люси прислуживала Анне д’Амбуаз, и женщина, заметив интерес служанки к парикмахерскому делу, отправила девушку учится в Париж к столичным мастерам, полагая, что иметь своего мастера выгодней, чем платить приглашённому. Через несколько месяцев Люси не уступала лучшим парикмахерам столицы. Когда герцогиня сама выезжала ко двору, она всегда брала с собой служанку, и девушка оставалась в курсе столичной моды.

Поцеловав на прощанье бабушку, Шарлотта проворно вскочила в седло. В дамском седле девушка даже в своём скромном платье выглядела необыкновенно грациозно. Отъехав от дома, она пустила кобылу вскачь. Ветер свистел в ушах, тщетно пытаясь растрепать волосы очаровательной наездницы и обдувая её точёную фигурку, играл поднявшейся за лошадью пылью. Шарлотта наслаждалась скачкой. Ощущение полёта будоражило кровь, её глаза блестели, а на лице сияла озорная улыбка. Лошадь, словно почувствовав радостное возбуждение хозяйки, легко парила над землёй, и дядюшка Пьер, едва поспевая за воспитанницей, искренне ею восхищался.

«Так я, может, и правда, приеду вместе с Луизой! - подумала Шарлотта. - Пока она ещё доползёт в своей карете», - задорно предположила всадница, снова пришпорив кобылу. Честно говоря, зайти в незнакомый дом вместе с подругой было куда спокойнее – девушку смущала перспектива появиться в замке де Круа одной, и, загоревшись идеей догнать Луизу во что бы то ни стало, она ещё быстрее помчалась по лесной дороге.

Дядюшка начал отставать. Воспитанница медленно, но верно удалялась. Пьер попытался крикнуть: «Не гоните так! Мадмуазель!». Но увлечённая скачкой Шарлотта его не услышала. «Вот бестия!» - по-доброму подумал старый вояка и, пришпорив коня, попытался догнать неугомонную девчонку.

Увлечённая безудержным движением Шарлотта неслась по лесу. Мимо проносились кусты и деревья, казалось, это они торопятся скрыться за спиной всадницы, а не она стремится вперёд. Маленькая птичка, встревоженная топотом копыт, испугано проскользнула перед девушкой. Солнце освещало дорогу и, пробиваясь сквозь изумрудную весеннюю листву, сливалось в единую огненно-зелёную полосу. От ощущения полёта юной герцогине захотелось закричать на весь лес, огласив его восторженным победным звуком, но она сдержалась и лишь засмеялась, радуясь буйству бега.

Вскоре показалась небольшая река, за которой дорога разделялась на две: одна, наезженная, вела к владеньям де Круа, а вторая старая, но более короткая, терялась в зарослях. «По просёлочной на карете проехать невозможно, - знала Шарлотта, - а верхом вполне», - и, решив по просёлку перегнать Луизу, девушка, не придерживая лошадь, стремительно влетела на деревянный мост. Тут нога кобылы то ли поскользнулась на влажных брёвнах, то ли животное, чего-то испугавшись, дёрнулось, но лошадь, не удержавшись на мосту, вместе с всадницей рухнула в воду.

Глава 4

Гнев, вызванный разговором с отцом, подгонял Анри вперёд. Дорога узкой лентой вилась под копытами коня, деревья и кустарники, мельтеша безумным хороводом, стремительно проносились мимо и, стараясь не думать о предстоящем бале, граф мчался по лесному просёлку. Дорога сделала крутой поворот, и неожиданно прямо перед собой всадник увидел девушку. Анри резко дёрнул повод в сторону, конь шарахнулся, но всё же задел незнакомку. В те несколько секунд, граф только и успел заметить огромные глаза незнакомки и её стройные ноги, озарённые лучами солнца.

Тут же остановив коня, Анри соскочил на землю и бросился к девушке. Встревоженно хмуря брови, граф оглядел лежащее на боку тело. Незнакомка поморщилась и тихо простонала. «Слава Богу, жива! - подумал де Круа и, желая понять, насколько бедняжка пострадала, осторожно ощупал её плечи и руки. – Вроде, всё цело, – порадовался он, но его глаза скользнули ниже. Подол платья девушки задрался, беззастенчиво оголяя белые ноги. – Хм, а ножки у неё очень даже, - неожиданно мелькнула неуместная мысль. Левое бедро волнительно выдавалось вперёд, и на нём отчётливо выделялось небольшое родимое пятно, напоминающее формой корону. - Прямо королевские ножки!» - мысленно хмыкнул Анри.

Девушка очнулась. Она казалась юной, почти девочкой. Несмотря на скромное платье, растрёпанные волосы и перепачканную в пыли щёку незнакомка выглядела весьма привлекательной. «А она прехорошенькая», - отметил граф, не в силах отвести глаз от предательски обнажённых ног. Анри улыбнулся, а девушка, поймав его взгляд, страшно смутилась.

Её неподдельная реакция позабавила графа, а когда она, сердито сверкнув глазами, с детской обидой в голосе воскликнула: «Как вам не стыдно!», - его настроение окончательно улучшилось. «Милое дитя… Давненько мне не приходилось слышать воззваний к совести, а уж настолько пунцовых щёк я и вовсе никогда не встречал», - подумал он и, стараясь скрыть улыбку, ответил:

– Мадмуазель, я не могу не видеть того, что представлено взору.

Девушка ещё больше зарделась, вызывая у мужчины очередной прилив веселья. Незнакомка не пыталась ни кокетничать с ним, ни флиртовать, и это интриговало. Надеясь выяснить, кто она и каким образом оказалась в лесу, Анри завёл разговор, но девушка не торопилась поддерживать беседу. Немного подумав, де Круа предположил, что, скорее всего, она служит в доме д’Амбуаз, поскольку до поместья герцогини отсюда было рукой подать. Незнакомка подтвердила догадку, но на вопросы графа не давала вразумительного ответа и явно говорила неправду.

Тут Анри увидел, висевший на суку мужской камзол: «Так вот, что малышка делает в лесу! Похоже, здесь она встречалась с любовником, - подумал он, и грудь заполнило неприятное разочарование. - Оказывается, столь очаровательное создание вовсе не так и невинно, как кажется. А в провинции женщины так же распущенны, как и в столице». Но на его насмешливую реплику, девушка разразилась таким праведным негодованием, что мужчине сделалось стыдно: она обиженно надувала губки, хмурила бровки, сбивчиво рассказывая про какую-то карету, лошадь и дядюшку. Графа почему-то порадовала ошибочность своих подозрений, и видя, что от его вопросов незнакомка готова расплакаться, он решил оставить её в покое. Попрощавшись, Анри вскочил на коня и уже в абсолютно хорошем расположении духа повернул домой.

Неспешной рысью граф скакал по лесу, а перед его глазами продолжал стоять образ незнакомки. Воспоминания о забавной девушке и её ножках с родимым пятном на бедре волновали кровь, отражаясь на лице повесы озорной улыбкой: «Ещё час назад, милорд, вы считали свою жизнь конченной! Но стоило хорошенькой девушке случайно оказаться на вашем пути, как вы уже воспарили духом и готовы к новым приключениям, - подтрунивал над собой Анри. – Кстати о приключениях… - он задумался. Ему очень хотелось в отместку за ультиматум отца устроить хоть какую-нибудь каверзу на балу, но, так ничего и не придумав, он понадеялся на счастливый случай. – Возможно, позже мои рассеянные мысли выстроятся в конкретный план?»

В таком приподнято-боевом настроении Анри выехал на зелёную лужайку парка. Вдалеке на фоне серых стен замка, ярким пятном выделалась карета. «Луиза вернулась, - обрадовался граф и счастливо улыбнулся.

Помчавшись к замку, Анри остановился у крыльца и, бросив поводья подоспевшему слуге, поспешил в дом. Взлетев по лестнице, он остановился перед покоями сестры. После отъезда Луизы к мужу её комнаты так и оставили за ней, надеясь, что дочь будет частенько навещать родителей. Анри постучался и, не дожидаясь разрешения войти, открыл дверь.

Луиза, как раз закончила кормить малыша и передавала уснувшего ребёнка няньке. Она изначально отказалась от кормилицы и очень этим гордилась. Служанка понесла маленького графа в соседнюю комнату, а Луиза, увидев брата, засияла от счастья и, стараясь не производить шума, бросилась ему на шею.

Подхватив девушку в охапку, Анри закружил её по комнате, как делал это, когда она была маленькой девочкой. Брат и сестра искрились от счастья, радуясь долгожданной встрече:

- Ну, наконец-то! Наконец, ты приехал! – защебетала Луиза.

- Здравствуй, моя милая сестричка, - произнёс Анри и, опустив девушку на пол, расцеловал её в обе щёки.

– Я так соскучилась! А ты совсем забыл обо мне, – стараясь изобразить обиду Луиза состроила сердитое личико. - И даже не приехал на крестины Луи.

Вместо слов покаяния граф улыбнулся:

- Как ты похорошела! Прямо красавица! – воскликнул он. – Замужество тебе на пользу.

- О чём ты… - она смущённо отвела глаза.

- Нет, правда! Ты стала просто ослепительной! И выглядишь счастливой.

- Не заговаривай мне зубы, - Луиза снова надула губки. - Почему ты не приехал раньше? – она строго уставилась на брата.

- Прости меня, милая, - ответил Анри, нежно прикоснувшись губами к виску сестры. - Я был очень занят и не мог выехать раньше, - соврал он: «Не признаваться же, что просто забыл о крестинах? Тогда Луиза точно обидится… и надолго».

Глава 5

Радостно улыбаясь, Луиза выбежала на крыльцо. «Какая ты - молодец, так быстро приехала! – воскликнула она, обнимая Шарлотту. - Пойдём, я провожу тебя», - и, подхватив подругу за руку, повела её в дом. Люси последовала за госпожой, а дядюшка Пьер направился к конюшне пристроить лошадей.

Девушки прошли через главный вход и оказались в просторном холле. Шарлотта с замиранием сердца следовала по галереям, с любопытством оглядываясь по сторонам. Бабушка, конечно, рассказывала ей про замок, но увидеть всё своими глазами было гораздо интереснее.

Ещё издалека замок поразил воображение юной герцогини. Стоило карете выехать из леса, как глазам путников предстала великолепная цитадель. Возвышаясь над рекой, в окружении вековых деревьев замок выглядел дворцом из древних легенд. Направленная на обороноспособность, средневековая суровость, сквозила во всём его облике. С незапамятных времён, когда сосед ходил на соседа, мощные стены надёжно защищали своих обитателей, а старая герцогиня рассказывала, что замок отстраивали три семейства д'Амбуаз и каждое внесло свою лепту в его оформление.

Карета подъехала ближе, и Шарлотта сумела разглядеть необычный фасад, напоминающий старинные кружева. Богатый орнамент из камня, изысканный и экстравагантный, украшал высокие стены крепости, а новые хозяева внесли в готическую аскетичность западного крыла элементы архитектурного стиля Ренессанс. Башня на главном входе привлекала внимание изысканной и богатой отделкой, а венчал её позолоченный свинцовый лев. Над верхней балюстрадой расположились фигуры людей, изображающие воинов, а чуть ниже - фамильный герб.

Филипп де Шомон д’Амбуаз мечтал, чтобы Львиная башня производила на всех, кто к ней приближается, неизгладимое впечатление, и, желая показать свое могущество и величие, разместил на её стенах изображение двух пересекающихся арок с герба Шарля де Шомона, сына Пьера д’Амбуаза, а вторым элементом герба стали горы с языками пламени, ведь «шомон» означает «Пылающая гора».

Внутри замок выглядел не менее грандиозно. Интерьеры галерей и холлов, по которым проходили девушки, поражали величественностью и красотой. Стены украшали фламандские гобелены, картины известных мастеров и массивные подсвечники. Дорогие ткани прикрывали узкие окна, а мебель, выполненная из ценных пород дерева, отличалась особой изысканностью.

Заметив, с каким интересом подруга рассматривает убранство замка, Луиза пообещала:

- Чуть позже я обязательно тебе всё покажу. А сначала пойдём в твою комнату.

Девушки проследовали дальше, и под впечатлением от увиденного Шарлотта задумчиво пробормотала:

- Да… Здесь запросто может затеряться зал с насаженными на копья сердцами…

- Какими сердцами? - спросила Луиза.

Шарлотта растерялась: «Неужели я произнесла это вслух?» - испугалась она и, ругая себя за неосторожный язык, попыталась исправиться.

- Не обращай внимания. Просто я вспомнила старую детскую сказку, - отмахнулась она.

- Сказка? Ты мне её потом обязательно расскажешь, - лукаво пригрозив пальчиком, проговорила Луиза.

Понадеявшись, что подруга забудет о своём желании, Шарлотта поплелась по галерее.

- А вот и твоя комната, - молодая хозяйка остановилась перед дверью и, распахнув её, пригласила войти. - Ну как? Тебе нравится? – наблюдая за подругой, Луиза затаила дыхание.

Гостья осмотрелась. Комната раза в два превосходила размером спальню Шарлотты в родном доме, а её убранство отличалось изысканным вкусом: стены, обитые синей с золотом тканью, огромная кровать с шёлковым балдахином и такие же шторы. Шкаф красного дерева занимал весь угол, а огромное зеркало позволяло увидеть себя в полный рост. Возле окна пристроился небольшой украшенный изящной резьбой туалетный столик, а перед ним расположилась обитая золотистым бархатом банкетка.

- Это просто покои принцессы! – не в силах сдержать восхищение, воскликнула Шарлотта.

Радуясь произведённому эффекту, Луиза счастливо захлопала в ладоши, но, вспомнив об оставшемся в её покоях брате, разволновалась.

- Ты тут располагайся, а я схожу к себе, но скоро вернусь, - лукаво улыбнувшись, предупредила она и вышла.

Ей так не терпелось познакомить брата с любимой подругой, но гостиная оказалась пуста. Сестра с досады поджала губы. Покои Анри находились в противоположной стороне замка, и она уже хотела отправится туда, как заметила подъехавшую к дому портниху.

«Ну и ладно, Шарлотту я смогу представить всем на ужине», - подумала девушка и поспешила обратно к подруге. Гостья вместе со служанкой заканчивала распаковывать вещи, когда в комнату впорхнула Луиза:

- Бросай всё! - воскликнула она. – Пусть Люси сама разберётся с гардеробом! Привезли твоё платье!

Совсем скоро в комнату внесли огромную коробку, и, затаив дыхание, подруги наблюдали за удивительным волшебством, как тончайшая ткань, выливаясь на волю синей шёлковой рекой, превращалась в восхитительный наряд.

- Ну как? – в волнении прижав ладони к груди, спросила Луиза у подруги. Ей очень хотелось, чтобы подарок понравился, она сама выбирала и ткань, и фасон платья.

Наряд не изобиловал рюшечками, бантами, лентами и прочими украшениями, но при всей своей простоте выглядело исключительно элегантно. Талию подчёркивал узкий пояс с серебряной вышивкой. Вырез на груди украшала такая же искусная вышивка, витиеватым узором спускающаяся вниз. По пышному до локтя рукаву лёгкими серебристыми веточками скользил орнамент, а юбка своими широкими каскадами напоминала распустившийся цветок.

- Оно великолепно! - выдохнула Шарлотта.

Луиза буквально засияла:

- А ещё более великолепно оно будет смотреться на тебе! – заявила она. - Уверена, завтра ты будешь королевой бала! А твоему Шарлю будут завидовать все мужчины в зале! И даже мой брат пожалеет, что ты уже помолвлена, - девушка весело засмеялась.

«Уж его-то внимание мне нужно меньше всего», - проворчала про себя Шарлотта.

Пока швея где-то закалывала, где-то отпускала, подсобирала и подшивала, юной герцогине пришлось часа два стоять на специальном табурете. Она успела порядком устать от неподвижного «ничего не деланья», как, наконец, закончив свою работу, модистка повернула девушку к зеркалу. Взглянув на себя, Шарлотта потеряла дар речи.