Пыль Мирозданий

Глава 1: Тишина, которая дышит

Влад проснулся от звука.
Он долго лежал, глядя в серый потолок покосившегося деревенского дома. Свет просачивался сквозь щели между досками — тусклый, пыльный, как старые воспоминания. Снаружи не пели птицы. Не трещало радио. Не капала вода. В этом была непривычная тишина — не ночная, не утренняя, не глухая. Настоящая.
Медленно сел, чувствуя ломоту в теле, будто провалялся здесь не ночь, а сотню лет.
Комната была пуста, кроме старого комода с оторванной дверцей и с разбитым зеркалом на стене. В отражении — он. Тот же, но как будто чужой.
Он встал. Пол скрипнул под его весом. На столе — пепельница с окурками. В одной из них тлела искра. Значит, кто-то здесь был... недавно? Или это снова трюки памяти?
Он вышел на улицу.
Сорванные заборы. Заколоченные окна. Сухая трава, пробивающаяся через трещины в асфальте. Автомобиль без колёс заржавел у остановки, как древняя статуя. Воздух стоял, как перед бурей, но небо было чистое, без облака. И снова — тишина.
Он прошёл по улице. Ни следов, ни звуков. Только ветер, такой осторожный, словно боялся потревожить сон чего-то древнего.
"Где все?"
Влад на автомате заглянул в почтовый ящик. Газеты внутри выцвели до серого. Один лист оторвался и медленно полетел по дороге, будто показывая путь.
В центре деревни — памятник солдату. Руки оторваны, лицо стёрто дождями. На пьедестале надпись: "Никто не забыт." Он усмехнулся. Забыт. Всё забыто.
Дальше была школа. Табличка покосилась, окна выбиты. Он заглянул внутрь: портфели, стулья, доска с чёткими словами: "Домашнее задание — стр. 113."
Он замер. На миг показалось, будто за его спиной кто-то прошёл. Но, обернувшись, он увидел только кошку. Она сидела на подоконнике второго этажа и смотрела на него. Долго. Неподвижно.
Он смотрел на кошку, и в этом взгляде было что-то большее, чем просто животный интерес. Казалось, она знала. Не просто видела его — знала, кто он, зачем пришёл и что за ним тянется. Её глаза были янтарными, глубокими, и в их безмолвии отражалась усталость.
Влад отвёл взгляд. Спина покрылась мурашками. Он никогда не верил в метафизику, но здесь, среди осыпавшихся стен и брошенных домов, реальность казалась такой тонкой, что через неё можно было разглядеть что-то другое — как через трещину в стекле.
Он свернул к продуктовому магазину — выцветшая вывеска «Продукты 24» висела наперекосяк. Внутри пахло пылью, плесенью и ржавым железом. На полу валялись пакеты лапши, бутылки без этикеток, банка тушёнки со вздувшейся крышкой. Он поднял один из пакетов и сжал его в руке — хрустел, как сухие листья. Есть это было нельзя.
Он пошарил за прилавком. Под прилавком — рюкзак. Чёрный, с засаленными ремнями. Внутри: три бутылки воды, нож с поломанным кончиком, пачка сигарет и спичечный коробок с половиной содержимого. Влад закинул рюкзак на плечо, открыл одну из бутылок, понюхал — вода пахла старым пластиком, но не тухлой. Он с осторожностью отпил, прислушиваясь к ощущениям. Вода показалась тёплой, чуть сладковатой. Он закрыл бутылку, убрал её обратно и двинулся к выходу, обводя взглядом магазин в поисках хоть чего-то ещё полезного.
За спиной послышался звук.
Шорох.
Он обернулся — снова ничего. Только ряды пустых стеллажей, на которых когда-то стояли коробки, консервы.
Влад вышел из магазина и остановился. Воздух был насыщен запахами, которые не принадлежали настоящему — скорее, это были следы прошлого, оставшиеся в трещинах и складках пространства. Лес пах не молодой зеленью, а сыростью, влажной корой и опавшими листьями. В этом запахе было что-то металлическое, лёгкий привкус ржавчины, словно воздух проходил через старые трубы. А над всем этим витал аромат покинутости — не резкий, не гнилой, а тонкий, почти неуловимый, как дух закрытого чердака, куда давно никто не заглядывал. Здесь было не пусто — здесь было тихо от слишком долгого молчания.
Он долго стоял, вдыхая этот воздух, и вдруг понял: ему не хватало звука.
Любого.
Даже собственного голоса.
— Эй! — крикнул он в пространство.
Ответом было только эхо — глухое, лениво отскакивающее от стен домов. Даже эхо, казалось, устало.
День клонился к вечеру. Тени становились длиннее, а ветер всё чаще приносил с собой тихие отголоски, в которых начинал угадываться ритм — как будто что-то медленно шло сквозь пустые улицы, тяжело ступая, будто по воде.
Он долго искал среди обветшалых строений хоть какое-то прибежище, пока не наткнулся на старый деревянный дом с относительно целыми дверями и заколоченными окнами. Осторожно толкнул дверь — она поддалась со скрипом, впуская внутрь затхлый воздух. Влад вошёл, закрыл за собой и на всякий случай подпер ручку валявшимся рядом стулом. Пол скрипел под ногами, обои облезли, на стенах висели чёрно-белые фотографии, покрытые пятнами плесени. Он осмотрел каждую комнату, убедившись, что здесь никого нет, и выбрал для ночлега ту, где окна были надёжно заколочены.
Сдвинул в угол кресло, положил на него рюкзак, достал бутылку воды, сделал глоток и сел на пол, прислонившись к стене. Взгляд его скользил по потолку, улавливая каждую трещину, каждую каплю тишины. Он ждал ночь, как ждут суд: без иллюзий, с тусклой надеждой, что всё пройдёт мимо. Но в глубине уже знал — сегодня будет не тишина, а что-то иное.
Когда наступила ночь, и дом окутала густая тьма, Влад зажёг керосиновую лампу. Пламя вспыхнуло, затрепетало и обрело устойчивость, наполнив комнату мягким, золотистым светом. Он подошёл к стене, где в пыльных рамках висели фотографии. На них были запечатлены улицы, которые он узнал — знакомые изгибы дорог, старая колокольня, мост через пересохшую речку. Но лица людей на снимках были чужими: улыбающиеся мужчины в кепках, женщины в платках, дети с шарами. Он рассматривал их долго и в каждом лице пытался найти знакомые черты, но тщетно. Он чувствовал себя в музее чужой памяти.
Со временем свет стал убаюкивать. Он устроился у стены, положил рядом рюкзак, накрылся старым одеялом, найденным в углу. Керосинка всё ещё горела, и в её свете тени на стенах медленно ползали, будто жили своей жизнью.
Он заснул под свет лампы, убаюканный её ровным дыханием и трепетом теней на стенах.
Проснулся он резко.
Где-то снаружи раздался звук — глухой, тяжёлый. Пауза. Снова. Пауза. Это были шаги. Он замер. Что-то гигантское шло по улице. Шаги сопровождались вибрацией — пол под ним дрожал, посуда в шкафу едва слышно звякала, воздух будто сжимался с каждым шагом. Звук нарастал, приближаясь, заполняя пространство над домами. Что бы это ни было — оно было слишком большим, чтобы его можно было представить. Будто само небо опустилось и шло сквозь город.
Он затаил дыхание. Дом скрипел, будто ощущал этот гул, как живая плоть чувствует приближение опасности. Тяжесть шагов достигла пика — и прошла. Колоссальное нечто двигалось дальше, всё ещё вибрируя в стенах, но звук начал убывать. Становился глуше, удалялся. Лишь когда всё стихло окончательно, Влад выдохнул. Медленно. Осторожно. Будто боялся, что оно ещё может вернуться.