Пыль разорванных звёзд

Пролог

Второй Странник видел, как триллионы миров умирали. Его собственный дом тоже был уничтожен, осталась только пыль.

Пустое пространство.

Мерцающий след на краю Вселенной.

Кусочек падающей звезды…

Ему все труднее помнить. Второй Странник пытается ухватиться за его образ, но черты ускользают из памяти, так быстро, что он едва успевает удержать их.

- Какая это по счету планета? – в его мысли о доме вторгается властный голос.

- Третья от огненного шара, - без промедления отзывается Второй странник, - населена живыми организмами.

- Доминирующая форма жизни?

- Вид рода – люди.

- Происхождение?

- В процессе биологической эволюции.

Боевое судно «Исток» продолжает сканировать Землю.

- Мир с пышным биомом, - Первый странник задумчиво разглядывает галактическую карту, показывающую ключевую информацию о выбранной звездной системе.

- Да, - соглашается с ним Второй Странник, - и, судя по расположению в галактическом диске, он может быть здесь…

- Индекс развития землян в несколько раз ниже, чем у других, - неуверенно возражает Четвертый Странник. – Что если мы опять ошибаемся?

- Значит, продолжим искать, - Второму страннику не нравится осуждение, резонирующее в словах Четвертого.

- Наша миссия важнее жизней особей других планет, - Первый Странник отсекает сочувствие, как свою прошлую оболочку.

Выбор сделан и теперь никто из землян не избежит страшной участи. Странники активируют «Пояс жизни» и сотни вигилантов устремляются в пространственно-временной туннель. Они первыми настигнут Землю, как предупреждение, что пришествие древних богов будет воистину ужасающим.

Глава 1

2024 год

Ева

Когда всё рухнуло

Кто-то трясет меня за плечо, и я в страхе распахиваю глаза. Первая моя мысль:

Кирилл.

Он забрался ко мне в спальню.

Я испуганно присаживаюсь на постели, и от этого резкого движения у меня кружится голова.

- Одевайся, - шепчет мама.

- Что? - растерянно моргаю и оглядываю тёмную комнату, но выпитое на ночь снотворное мешает мне сосредоточиться.

- Твой брат сейчас подгонит машину.

Наконец, у меня, получается, сфокусировать взгляд. Вид того, как мама стоит около окна, отодвинув край занавески, и настороженно выглядывает на улицу, заставляет меня соскочить с кровати.

- Снаружи кто-то есть? – не смотря на головокружение, я быстро натягиваю на себя толстовку и брюки.

- Да, - она поворачивается ко мне, и я сглатываю.

Страх в ее серых глазах не просто страх. Это куда более сильное чувство – ужас. Я вновь ощущаю себя уязвимой и мне все сложнее сохранять спокойствие.

- Ты вызвала полицию?

- Они нам не помогут.

- Что за бред… - я хватаю телефон с тумбочки, намереваясь набрать 112.

- Давай не будем ссориться, - мама бесцеремонно забирает у меня смартфон, прежде чем я успеваю нажать первую цифру. - Делай, что я говорю, Ева, - если мама повышает голос, значит, случилось нечто из ряда вон.

Я никогда не говорила Кириллу, где живут мои родители, но он мог найти меня. У него деньги и связи. Мне вдруг кажется, что за мной наблюдают, что я не в безопасности. Меня трясет, во рту пересыхает.

- Надолго мы уезжаем? - изо-всех сил стараюсь подавить паническую атаку.

- Не знаю.

Я вытаскиваю из-под кровати черную спортивную сумку. На одном форуме, посвященному жестокому обращению, мне посоветовали всегда иметь наготове спасательный рюкзак с вещами первой необходимости, деньгами и телефоном с важными номерами.

- А папа? – я вешаю ремень на плечо.

- Он сказал нам уходить.

- Папа уже приехал?

Мама не спешит отвечать.

Родители почти все время проводят вместе и работают по плавающему графику. Иногда отсутствуют месяцами. Папа – главный научный сотрудник, а мама – старший лаборант в космическом агентстве «Галакторос».

За все то время, что меня не было, ничего не изменилось.

- Мы будем ждать его в лесном домике, - едва слышно говорит мама.

Только сейчас я замечаю на ее плече винтовку. Сердце подскакивает к самому горлу и тревога ледяными пальцами стискивает затылок. Дедушка купил небольшой остров и построил "убежище», когда мне исполнилось двенадцать. У него все чаще проявлялось психическое бредовое расстройство, ему казалось, что его хотят убить…

- Что происходит? – прячу трясущиеся руки в карманы брюк.

- Это уже началось.

- Что «началось»? - раздражаюсь все сильнее.

Мама нервно теребит ремень винтовки. Под ее глазами красноватые круги, будто она долго плакала. Я не понимаю, что с ней, она всегда в любой ситуации сохраняла спокойствие, этого требовала ее работа, но сейчас я вижу перед собой насмерть перепуганного человека.

- Мы не думали, что они так быстро преодолеют межзвездное пространство…

- Так, стоп, мама, – перебиваю я, тревога немного отступает. - Ты выпила? – подхожу к ней, пытаясь уловить запах алкоголя, но чувствую только легкий аромат стирального порошка, исходящего от ее спортивного костюма.

- Наш телескоп обнаружил таинственный космический объект еще в 2024 году, - продолжает мама, глядя на меня. - Вначале мы думали, что это огромный камень судного дня, - она нервно смеется, но мне не до смеха, - только вот для обычного астероида или кометы, он имел странную, чересчур вытянутую форму.

- Я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь, – хмурюсь я.

Мама прикрывает веки, будто готовится сообщить мне страшную новость.

- Мы предполагали, что объект находится примерно в трех миллиардах километров от Солнца и приблизится к Земле только в 2032 году. Но несколько месяцев назад, он резко ускорился... Сильно ускорился. И тогда мы поняли, это боевой корабль.

- Пришельцев? – ошеломленно приподнимаю бровь.

- Мы держали находку в секрете, - мама игнорирует мой вопрос. – За всю историю исследования космоса, мы впервые нашли реальное доказательство внеземной жизни. Правительство посчитало, что людям необязательно знать об объекте…

- Ты ведь сейчас шутишь…- но я не успеваю договорить, ослепительный белый свет заставляет меня зажмуриться.

Какого черта?!

От сильного взрыва окна разлетается на мелкие осколки. Я пролетаю через всю комнату, падая, подворачиваю ногу и расшибаю лоб о пол. Через секунду следует еще один оглушительный взрыв, от которого у меня едва не лопаются барабанные перепонки.

- Цела? – мама подползает ко мне и стискивает мою руку холодными пальцами.

- Да, - отзываюсь я, морщась от боли в ноге.

- Нам нужно выбираться отсюда, - она помогает мне подняться, - они здесь.

- Кто они? – пугаюсь звука собственного голоса. - Преступники?

- Ох, детка, если бы.

Меня тошнит от страха. Хочется проснуться. Прямо сейчас. Но боль в ноге слишком реальна. Мы выбегаем в коридор и спускаемся вниз. Все в доме кажется мне враждебным. Привычные вещи приобретают зловещие очертания. Сердце бешено колотиться о ребра. Кровь стучит в ушах, но я улавливаю какой-то звук, а потом скрип деревянных половиц за спиной.

Медленно оборачиваюсь.

Кто бы ни напал на нас, оно прямо передо мной.

Стоит слегка изогнув верхнюю часть мускулистого туловища. Длинные крепкие ноги заканчиваются крючкообразными коготками, покрытыми острыми щетинками. На округлой голове большие выпуклые глаза. Внизу широкого лба расположены усики. Вместо рта длинный хобот. Существо напоминает муху, если бы та умела стоять на двух ногах, и имела человеческие руки…

Мама вскидывает винтовку. Звучит выстрел, и я прикрываю веки от яркой вспышки света.

Глава 2

2024 год

Адам

Бегство

Автомагазин отца пуст, только немолодая семейная пара бродит между рядами высоких стеллажей, рассеянно рассматривая товар, но я уверен, они ничего не купят. Я стою за прилавком уже пятый час. Мама снова ударилась в запой. Если она будет пьяна, то мне придется провести здесь весь день, а ночью у меня смена на стройке. Меня ждут мешки с цементом, строительные леса и изнурительная работа.

Я тяжело вздыхаю и достаю из сумки записи.

Мне пришлось пропустить несколько занятий, я так и не смог стащить свое тело с кровати.

Я дочитываю лекцию, когда в магазин вваливается мама. Её неуверенная походка подтверждает мои самые худшие опасения, и я напрягаюсь.

- Из-за тебя я стала неудачницей, – хрипит она, облокачиваясь на прилавок, от неё несет алкоголем и потом. – Пока тебя не было, дела шли хорошо.

Я привык к её раздражительному настроению в период жесткого похмелья. Красные воспаленные глаза с ненавистью смотрят на меня.

Становится ясно, что избежать очередной стычки с ней у меня вряд ли получится.

- Я предупреждала, из тебя ничего путного не выйдет, и надо было сделать аборт, – мама с трудом держится на ногах, цветастое платье болтается на ней как на огородном пугале. Длинные спутанные пряди висят вдоль пожелтевшего опухшего лица, губы потрескались и кровоточат.

Я предпочитаю молчать и не говорю ни слова, чтобы не вызвать в ней новую вспышку ярости.

- Я с тобой разговариваю, - заплетающимся языком говорит мама.

- Тебе стоит пойти домой, я сам закрою магазин, - спокойно отвечаю я.

- Хочешь обворовать меня?! - её дрожащий палец на уровне моего лица. - Никчемный ты кусок дерьма. - мама замолкает на секунду и невнятным голосом продолжает. – Как долго ты будешь сидеть на моей шее?

- Я работаю, - изо-всех сил пытаюсь сдерживаться.

- В МОЁМ магазине, - она фыркает и вытирает мокрые губы ладонью. – Ты живешь в МОЁМ доме. Жрешь за МОЙ счет.

Как бы я не пытался уговаривать маму перестать пить, отвозил её в рехаб, оплачивал все счета, молил закодироваться, вернуться в реальность, ничего не помогало, и я сдался.

- Хорошо, - вздыхаю я. – Я никчемный сын.

- За идиотку меня держишь? - пошатываясь, она направляется к подсобному помещению, служившим нам комнатой отдыха и кабинетом. В тишине раздается звук открывающейся пивной банки.

Женщина бросает на меня сочувственный взгляд. Чувствую, как у меня краснеют щеки, я стискиваю челюсть так крепко, что боюсь сломать себе зубы, но нахожу в себе силы ей улыбнуться и спросить:

- Вам помочь?

- Нет, нет, спасибо,- лопочет она и спешит покинуть магазин вслед за мужчиной.

Стыд. Опять этот обжигающий стыд.

После заключения неудачной финансовой сделки отец прогорел. Нам пришлось переехать из столицы в провинциальный поселок, оборвав все связи с родственниками. На остатки средств он открыл маленький магазин автозапчастей и все чаще стал прикладываться к бутылке.

Мне было три, и я мало что помню.

Пока мама тоже не начала пить, она говорила мне, что отец устал, и ему требуется время. Просила простить его за резкость. Мама обнимала меня, тогда она пахла выпечкой и миндальным кремом для рук. Но шло время, и ничего не менялось. Становилось только хуже, все чаще в нашей квартире звучала ругань, родители дрались и хватались за ножи. Отец скончался прошлым летом, организм не выдержал, и случилось обширное кровоизлияние в мозг. Мгновенная смерть. С того времени мама не просыхает.

- Грёбаные мыши опять насрали на пол. – мама вновь появляется в торговом зале. - Ты не положил отравы, как я просила? – глаза с ярко-желтыми белками останавливаются на мне.

- Я поставил мышеловки, - ровно отвечаю я.

- Ну да, конечно, - в уголке её рта пузырится слюна, - ты же у нас теперь врач, как мой мерзкий папаша, - хихикает она. – Но ты ему не нужен, он просил избавиться от тебя, даже заплатил мне, чтобы я убралась вместе с тобой куда подальше.

Я учился как проклятый, чтобы не стать такими, как мои родители. Трудился не покладая рук, стремясь вырваться из порочного круга. Так что эти комментарии меня совершенно не трогают, убеждаю я себя.

- Да, мама, я никому не нужен.

- Никому, даже мне, - её взгляд пытается сфокусироваться на моём лице.

Я чувствую, словно сердце встает у меня комом в горле.

- И тебе.

- Твой отец бросил меня, - мама шмыгает носом, - оставил одну, а я ведь так люблю его! - стучит кулаком по груди, зеленые сопли стекают по подбородку. - Так люблю… - она отворачивается от меня и шаркающей походкой направляется к входной двери, выходит на улицу.

Я вижу в окне, как её фигура скрывается за углом серого здания.

После ухода мамы у меня остается чувство сожаления и вины. Мне слишком хорошо известно: если она не остановится и продолжит пить, в ближайшем будущем у нее разовьется печёночная недостаточность и цирроз.

Я прохожусь по магазину и расставляю по местам привезенный товар. Иногда я жалею, что не родился сиротой. В школе я всеми силами скрывал своих родителей. Но не мог спрятать одежды, что всегда была не по размеру, изношенных ботинок. В более старшем возрасте я часто ввязывался в драки, когда кто-нибудь заикался о моей неблагополучной семье. Меня регулярно вызывали к директору, я до сих пор удивляюсь, как меня не отчислили из школы.

Если бы я не одумался, наверное, закончил бы, как отец…

Я ставлю на полку запчасти для двигателя и тянусь за следующей партией, когда меня отвлекает звонок мобильного телефона. Вынимаю старенький смартфон из кармана джинсов и бросаю взгляд на определитель номера.

Улыбнувшись, подношу трубку к уху.

- У тебя нашлась для меня пара лишних минут? – я сажусь в кресло и откидываюсь на мягкую спинку.

- Значит, ждать тебя сегодня бесполезно, – вместо ответа говорит Ай[1].

- Похоже на то.

- Плохо.

Я представляю, как она прикусывает нижнюю губу.

Глава 3

2024 год

Ева

Атака

К полудню я добираюсь до причала. Здесь все кажется умиротворяющим. Не тронутым кошмаром. Запах йода, морской соли и водорослей такой знакомый, что мне становится легче. Влажный воздух привычно налипает на кожу. Узел в груди немного ослабевает, и я могу дышать.

Господи, я все еще могу дышать.

Тяжелые облака меняют цвет на серый. Я смотрю, как они собираются надо мной.

Если пойдет дождь, то я не смогу управлять катером в непогоду…

- Еще немного. Я подожду его еще немного, - обещаю я себе.

Но знаю, что не сдвинусь с места. Предпочту заночевать на этих старых прогнивших досках причала, но не уеду отсюда без брата.

Прохладный ветер усмиряет покалывающий жар в теле. Я сажусь на корточки, погружая кончики пальцев в морскую воду. Соль щиплет царапины. На глаза выступают слезы. Я делаю несколько глубоких вздохов и разглядываю собственное тело. Боль эхом отдается в ноге. Щиколотка распухла. Из пореза сочится кровь.

Ее кровь.

Я вижу мамины внутренности.

Дыхание перехватывает.

Дыши. Дыши.

Мир качается как морские волны, бьющиеся о белоснежный борт катера. Изо-всех сил стараюсь отогнать ужасную картинку и не потерять сознание. Я представляю себе, как мое тело трескается и раскалывается, конечности и органы отваливаются.

Я исчезаю.

Остановись. Не думай. Не вспоминай.

Трясущимися руками убираю влажные от пота волосы с шеи. Понятия не имею, что мне теперь делать. Я не хочу, но воображение само рисует, как твари расправляются с моим братом.

Чьи-то шаги грохочут по доскам. Я вздрагиваю от испуга. Пульс подскакивает. Звук сердцебиения такой громкий, что я больше ничего не слышу. Нерешительно встаю и поворачиваю голову.

Игнат напоминает мне отца. На короткое мгновение, мне мерещиться, что это он и есть.

В этот момент мой мир, который разбился на куски, вдруг вновь собирается в единое целое стоило только увидеть брата.

Я бегу к нему и почти падаю в его объятия, разражаясь рыданиями.

- Все хорошо, - он гладит меня по спине, - теперь все хорошо.

Постепенно, нервная дрожь отступает. Я поднимаю глаза, и мое сердце сжимается. По его щекам тоже струятся слезы. Таким я брата никогда не видела. Раздавленным. Сломленным. Побежденным. Он всегда был нерушимым, как скала.

Однажды мы всей семьей возвращались из Франкфурта домой, и произошли какие-то технические проблемы с системой повышения давления самолета. Свет в салоне мигал, и выскочили кислородные маски. Игнат сидел рядом со мной и сразу надел на меня маску. Он не растерялся, в кризисный момент вел себя спокойно и собрано. Я не успела даже испугаться. Когда все закончилось, брат заявил:

«Я хочу летать»!

Ему пришлось поменять школу, чтобы больше времени уделять физике и математике, а затем поступил в летное училище гражданской авиации. Сразу после окончания Игнат начал работать в небольшой авиакомпании, совершающей внутренние рейсы по России.

Я отстраняюсь от брата и оглядываю его бледное худощавое лицо. Мой взгляд задерживается на лопнувших сосудах в правом глазу, синяке на скуле и опускается ниже. Теперь я замечаю дробовик и винтовку на его плечи. Порванную футболку. Кровь на руках.

- Ты ранен? – хриплю я.

- Это не моя кровь, - Игнат отходит от меня и начинает отвязывать катер.

Несколько секунд я смотрю на него. Он здесь. Со мной. Я не одна. Остальное неважно.

Где-то вдалеке грохочет гром или это взрывы... Лёгкое постукивание капель по воде переходит в непрекращающуюся дробь. Я забираюсь на борт и завожу мотор. Жду, пока Игнат не займёт место у руля.

Катер несётся вперед, разбивая высокие волны, и нас подбрасывает в воздух. Всякий раз, мою щиколотку и плечо пронзает боль. Козырёк не защищает от ветра. Дождевая вода струится по лицу. Потоки влаги душат меня, и я стараюсь дышать носом.

- Долго еще? - пытаюсь перекричать ветер.

- Нет.

Я клацаю зубами, вцепившись в ручки кресла. Игнат заходит в очередной поворот, и я вижу остров. Он едва различим сквозь плотную завесу дождя. Через несколько минут мы причаливаем к пологому песчаному берегу. Встав на твердую землю, я неуверенно иду к дому.

В последний раз я приезжала сюда еще ребенком. Мне здесь не нравилось. Слишком уединенное и мрачное место. Дедушка постоянно говорил о конце света, который обязательно настанет…

- Как давно ты был здесь?

- Прошлым летом, - отзывается Игнат, - потом папа занялся своим секретным проектом, было не до охоты... – он замолкает, погружаясь в свои мысли.

Секретный проект. Тайны. Перешептывание за закрытыми дверями. Помрачневшее лицо мамы после каждого разговора с отцом. Сколько это продолжалось? Была бы я умнее, поняла бы:

Что-то не так.

Но я была занята собой и своим разбитым сердцем.

Небольшая хижина выступает среди высоких сосен. Стены полностью заросли мхом. Два окна плотно закрыты деревянными ставнями. Навес с дровами для печки рядом с бочками. Я подхожу к покосившемуся крыльцу и осторожно открываю хлипкую дверь. Внутри темно. В нос ударяет спертый воздух с примесью мышиных фекалий.

Я нахожу в шкафу огарок свечи и спички. Трясущимися руками зажигаю фитиль. Из обстановки здесь две кровати с тонкими матрасами, стол, грубо сколоченный из досок, и грязный потертый красный ковер, скрывающий погрызенные крысами и мышами половицы.

- В погребе должна быть еда.

Игнат опускается на корточки и тянет за металлическое кольцо. Мы спускаемся вниз, где обнаруживаем ряд полок, забитых консервами. Они все покрыты толстым слоем пыли и паутины. Я с опаской подношу к ним свечу, пытаясь прочитать названия на этикетках и разобрать срок годности.

- На первое время должно хватить, - сообщает Игнат.

Я на секунду задерживаю дыхание, прежде чем сказать:

- Родители рассказывали тебе… – заставляю себя произнести последние слова, - …об инопланетном корабле?