"Хранительница времени"

"Хранительница времени"

ХРАНИТЕЬНИЦА ВРЕМЕНИ

Глава 1: Озарение у Квантового Алтаря.

Лаборатория «Квант» была не просто помещением – это был храм Непознанного, высеченный из стали, стекла и абсолютного холода. Расположенная глубоко под непроницаемыми слоями гранита и свинца, она существовала в вечных сумерках искусственного освещения, лишь изредка разрываемых холодными всполохами индикаторов. Воздух вибрировал не от тишины, а от глубокого, всепроникающего гула – симфонии криогенных систем, серверных вентиляторов и едва уловимого потрескивания высокого напряжения. Этот гул был фоном, биением сердца этого места, напоминавшим о колоссальных силах, заключенных в его стенах.

Доктор Элиас Торн стоял перед центральным монитором, его седые волосы, обычно аккуратно зачесанные, сейчас беспорядочно падали на высокий лоб. Его лицо, изборожденное морщинами напряженных раздумий и бессонных ночей, было обращено к потоку данных, струившемуся по экрану. На нем отображались результаты последнего прогона «Анубиса» – квантового компьютера, являвшегося сердцем «Квант». Машина занимала центральное место в зале: не столько конструкция, сколько инсталляция из полированного металла, сплетения сверхпроводящих кабелей толщиной в руку и огромной цилиндрической камеры, скрытой за матовыми панелями. Внутри этой камеры царила температура, лишь на доли градуса превышающая абсолютный ноль. Голубоватое свечение, исходящее из вентиляционных решеток у ее основания, было единственным признаком жизни этой запертой звезды, ее квантового сердца, где кубиты танцевали свою эфемерную, вероятностную сагу.

«Снова…» – пробормотал Торн, его голос, обычно властный и уверенный, сейчас звучал устало и раздраженно. Он провел длинными пальцами по сенсорной панели, увеличивая масштаб графика. – «Оптимизация Ферми-поверхности для нового сверхпроводника… «Анубис» проглотил терабайты данных, неделю вычислял, и что?» Он ткнул пальцем в экран, где кривая решения застыла в неуклюжем зигзаге. – «Он нашел ответ, формально верный. Но посмотрите на путь! Это не элегантно. Не… интуитивно. Как будто он блуждает в лабиринте, тычась в стены, вместо того чтобы видеть план сверху. Как будто ему не хватает…» – он замялся, ища слово, – «… озарения. Той самой искры, которая отличает человека от самой продвинутой машины».

Рядом с Торном, почти неотличимая от теней в полумраке контрольной консоли, стояла Мила. Ей было чуть больше двадцати, но в ее глазах, цвета темного янтаря, светилась сосредоточенность и глубина, не по годам зрелая. Ее тонкие пальцы непроизвольно сжимали край стола, костяшки побелели. Но взгляд ее был прикован не к экрану с данными «Анубиса», а к другому монитору, расположенному левее. На нем в реальном времени пульсировала сложная, цветная картина – ее собственная энцефалограмма.

Неделю назад Мила предложила радикальный эксперимент. Вместо того чтобы пытаться заставить «Анубис» мыслить «по-человечески» через алгоритмы, почему бы не попытаться слить человеческую интуицию с квантовым процессором? Она разработала протокол, в котором добровольец (она сама) входил в состояние глубокой медитативной концентрации, пытаясь интуитивно ощутить суть решаемой задачи – в данном случае, ту самую злосчастную Ферми-поверхность. Специальный нейроинтерфейс в виде тонкой сетки электродов под ее темными волосами считывал малейшие колебания ее мозговых волн и транслировал их не в команды, а в некий «эмоционально-интуитивный фон» для «Анубиса». Идея была безумной, почти еретической. Но Торн, отчаявшись, дал добро.

Сейчас Мила наблюдала за альфа-ритмами своего мозга – волнами спокойной сосредоточенности. Они плавно колыхались на экране, как волны на темном озере. И вдруг, в момент, когда она полностью «отпустила» сознательный контроль, растворившись в геометрической абстракции задачи, ее альфа-ритмы резко усилились, приобрели почти гармоническую чистоту. Одновременно на экране с данными «Анубиса» произошло нечто невероятное: тот самый зигзаг решения вдруг выпрямился в стремительную, уверенную линию, ведущую прямиком к оптимальному решению. Производительность процессора скакнула на порядки. Это длилось мгновения – пока длилось ее состояние чистого потока. Затем альфа-ритмы вернулись к норме, а «Анубис» снова замедлился, продолжив свой неуклюжий поиск.

«Элиас…» – голос Милы прозвучал тихо, но прорезал гул лаборатории, как лезвие. Он был хрипловат от долгого молчаливого сосредоточения. Торн обернулся, оторвавшись от своего экрана. – «Посмотрите. Вот здесь. И здесь. И вот тут». Она указывала пальцем, переключая окна на своем мониторе, накладывая графики. – «Пиковые моменты квантовой когерентности «Анубиса»… они не просто коррелируют с моими альфа-ритмами в моменты «потока». Они…» – она сделала паузу, как бы ни веря собственным словам, – «… они зеркалят их. Точь-в-точь. Частота, амплитуда, даже микрофлуктуации. Это не просто синхронизация. Это… отражение. Как будто «Анубис» не обрабатывает мой сигнал, а резонирует с ним. Как будто он… узнает родной процесс».

Торн подошел ближе, его усталость мгновенно испарилась, сменившись ледяной концентрацией. Он вглядывался в данные, сравнивая временные метки, графики мозговой активности и квантовых состояний процессора. Данные были неопровержимы. В моменты, когда Мила достигала того неуловимого состояния «внутреннего знания», когда ее мышление становилось нелинейным, интуитивным, почти сновидческим, «Анубис» демонстрировал квантовый скачок. Он не просто решал задачу быстрее – он решал ее иным путем, путем, который их алгоритмы не могли даже смоделировать, путем, который казался… естественным.

«Боже правый…» – прошептал Торн, не в силах оторвать взгляда от экрана. Его рука непроизвольно потянулась к изображению энцефалограммы Милы, застыв в воздухе. – «Мы… мы потратили десятилетия, миллиарды, тонны сверхпроводников и жидкого гелия,… чтобы построить машину, которая лишь жалко имитирует…» – он медленно повернулся, его глаза, широко раскрытые, уставились на Милу, а затем на ее голову, скрытую под сеткой электродов, – «… процесс, который уже происходит здесь». Он с силой ткнул указательным пальцем себе в висок. – «Мозг… Мила, наш мозг… он и есть квантовый компьютер! На порядки, на порядки более сложный, мощный и… элегантный, чем все, что мы можем создать!»