"Капитан" Призрачный Гонщик

Глава 1

Призрак на шоссе

Вот скажите мне, что может быть скучнее смерти? Я серьёзно. Лежать себе в могиле, слушать, как черви твои останки доедают, скучать по ветру в лицо и по вою восьмицилиндровой симфонии под капотом. Ад? Рай? Да ну их. Меня и там, и там ждала бы одна и та же тоска: расписания, правила, вечные указатели «Стой» и «Уступи дорогу». Не для меня это.

Я умер как жил — с педалью в полу и с идиотской ухмылкой на всю рожу. Семеро копов на «Королевах» с сиренами — это вам не хухры-мухры, это признание! А тот прыжок с обрыва… Ах, как это было! На секунду я почувствовал, что могу лететь вечно. Ан нет. Приземление, скажу я вам, получилось так себе. Жестковатое.

Но, как выяснилось, смерть — это не конец маршрута. Это так… технический перерыв. Особенно если ты отчаянный козёл, которому в жизни всегда было мало драйва.

Я скучал. Страшно. Пока однажды не почувствовал её. Скорость.

Не ту, что у какого-нибудь очкарика на самокате под горку. А настоящую. Грязную, пахнущую жжёной резиной и низкооктановым бензином. Дрожь асфальта под колёсами литых дисков. Дикий, неистовый рёв мотора, рвущего ночную тишину на клочки.

Это был зов. Как стук в дверь к алкоголику, у которого закончилась выпивка. Я не мог не откликнуться.

И вот я здесь. За рулём своего старого доброго «Грана». Точнее, его призрака. Ford Gran Torino ’72. Металл, сталь и ярость, обёрнутые в ядовито-зелёный цвет. Он теперь тоже светится изнутри лёгким голубоватым свечением, прямо как я. Наш с ним личный тюнинг для загробной жизни.

А передо мной — три современных железяки. Японец, навороченный, как бордель якудзы. Шумный, мигающий неоновыми полосками, и из его динамиков несётся какая-то электронная дребедень, которую они называют музыкой. За рулём — пацан в бейсболке задом наперёд, он орёт что-то своему навигатору.

Они гоняют тут, на каньонном шоссе. Моём шоссе. Том самом. Но гоняют как-то… по-деловому. Без души. Без фанфаронства.

Не могу такое терпеть.

Я выкатываюсь из тьмы, мой «Гран» материализуется прямо перед ними, как кошмар из семидесятых. Я включаю дальний свет — не свет, а два призрачных прожектора, пронзающих ночь.

Пацан в бейсболке дёргается, его машину слегка заносит. Я слышу его приглушённый вопль: «Ё-моё! Откуда он взялся?!»

А я уже рядом. Опускаю стекло — привычка, от которой даже после смерти не избавиться. Моя полупрозрачная физиономия, освещённая мерцающей панелью приборов, поворачивается к нему. Я широко ухмыляюсь.

— Эй, красавчик! — кричу я, заглушая рёв его мотора одним только голосом своего V8. — Гонки на выживание устраиваем? Я играю!

Я жму на газ. «Гран» отвечает мне срывающим с души рёвом. Я ухожу вперёд, даю им подумать, что они могут меня догнать. Они, конечно, пытаются. Их фары в моём заднем стекле — как глаза напуганных зверьков.

Поворот. Мой поворот. Я вхожу в него на грани, с лёгким заносом, чувствуя каждой молекулой своего призрачного тела, как шины вгрызаются в асфальт. Они же тормозят, сбрасывают, боятся.

Я позволяю им поравняться со мной. Снова опускаю стекло. Пацан смотрит на меня глазами, полными ужаса и невероятного восторга.

— Слышь, передай своему железяке, — ору я ему, — что двигатель внутрь ставят, а не на магнитолу клеят! Понял? Техника, она чувствует!

Я жму по газам в пол и улетаю вперёд. Впереди — старый аварийный тоннель, который давно закрыли и забыли. Для меня-то он всё ещё открыт. Я бросаю последний взгляд в зеркало заднего вида, на их ошалевшие рожи, и влетаю в темноту. Моё свечение гаснет, «Гран» растворяется в воздухе, становясь снова лишь воспоминанием.

Тишина. Лишь потрёпанный ветром и скоростью асфальт да далёкий, замиравший рёв японских моторов.

А я смеюсь. Смеюсь так, что у меня скулы сводит. Вот оно! Вот ради чего всё это! Ради этого момента, этой погони, этого дурацкого, ни на что не похожего кайфа!

Смерть? Да это всего лишь ещё один вираж. А я, Виктор «Капитан» Капитанцев, проходил их все. И проходить буду. Вечно.

Потому что я только что начал гонку.

Я растворялся в ночи, оставив за спиной клубки резинового дыма и пару стритрейсеров с подорванной психикой. Кайф! Но долго почивать на лаврах не получилось. Такая вспышка энергии — штука затратная. Снова потянуло в тусклость, в тихий угол небытия, где я обычно коротаю время между своими выходками.
Но не в этот раз.
Почувствовал я… зов. Слабый такой, едва уловимый, как запах бензина из канистры, что трижды проехала в багажнике. Но родной. Кровный.
Понесло меня, как щепку в потоке, через спящий город. Улицы сменились переулками, новостройки — старыми частными домиками с покосившимися заборами. И вот он — гараж. Не стерильный бокс, а настоящий, пахнущий машинным маслом, пылью и прошлым. Моё нутро ёкнуло.
Внутри копошился паренёк. Очкарик, худой, в засаленной футболке. Руки в царапинах, лицо испачкано. И всё бы ничего, но он… он возился с «восьмёркой». С ВАЗ-2108. Жёлтой, местами ржавой, но с явными попытками хоть как-то за ней ухаживать. Рядом на табуретке лежали мои вещи. Тот самый шлем, в котором я летел с того самого обрыва. И перчатки. Кожаные, потёртые, с выгоревшими на солнце пятнами.
Он нащупал что-то под сиденьем, достал мою заначку — старую, потрёпанную фотографию. На ней — я, молодой, красивый, до неприличия, обнимаю свой «Гран» на фоне этого же гаража. А на обратной стороне — корявая надпись, выведенная рукой моей Машки: «Витек, только домой возвращайся. Целую.»
Женя (я уже как-то интуитивно знал, что его зовут Женя) смотрел на фото, и на его лице было столько тоски, столько непонятой всеми жажды чего-то настоящего, что у меня, у бестелесного призрака, сердце (или то, что от него осталось) сжалось.
— Ну и что ты за музей тут устроил, внучок? — пробурчал я мысленно, наблюдая, как он тщетно пытается оживить двигатель. — Ключ крутишь, а молиться надо! Слышишь, как карбютор захлёбывается? Он же плачет!
Он вышел из машины, пнул резину в бессилии и сел на старый ящик из-под инструментов, опустив голову на руки. Отчаяние от него так и валило паром.
Вот тут-то я и не выдержал. Нельзя же просто смотреть, как твой наследник сдаётся! Да ещё и с такой машиной! Это ж не железо, это почти член семьи, чёрт возьми!
Я собрал всю свою волю, всю тоску по этому миру, всю любовь к этому запылённому гаражу. Это было похоже на глубокий вдох перед прыжком. Только вдыхал я не воздух, а самую суть этого места: запах бензина, вкус металла, тепло от лампочки под потолком.
Свет в гараже померк, затем замигал, как на дискотеке. Инструменты на стене задрожали и зазвенели. Женя резко поднял голову, глаза за стёклами очков стали круглыми-круглыми.
Я материализовался не сразу. Сначала это была только дымка у старого верстака. Потом контуры стали чётче. Ботинки, джинсы, кожаная куртка. Руки, скрещённые на груди. И наконец — моя довольная рожа.
Я стоял, прислонившись к крылу своего призрачного «Грана», который проступил сквозь стонущий от старости «Москвич» соседа, как кошмарный мираж. Я был полупрозрачным, от меня исходило лёгкое синее свечение.
Женя не дышал. Кажется, он даже мигать перестал.
Я подождал пару секунд для драматического эффекта, а потом широко ухмыльнулся.
— Что, парень, подсевший аккумулятор — это самое страшное, что видел в жизни? — раздался мой голос, глухой и будто доносящийся из старого радиоприёмника. — Да ты садись, пристегнись. Сейчас дедуля тебе такое покажет…

Глава 2

Встреча поколений и Tesla, которая всех обидела

Проснулся я от дурацкого птичьего чириканья за окном. Нет, серьёзно, что это за птицы такие пошли? В мои времена воробьи знали своё место – шумно дрались за крошки и помёт, а не выводили сентиментальные трели. Лежу, значит, в этом своём небытии, и потихоньку начинаю вспоминать вчерашнее.

Женька. Гараж. Шок на его физиономии. Да, это было мощно. Я довольно усмехнулся. Похоже, проект «Внук» официально стартовал.

Материализоваться с утра пораньше – та ещё задачка. Это вам не вечером, когда темнота сама по себе энергия даёт. Утром всё вокруг такое… блеклое, разбавленное. Мир ещё не проснулся как следует, не набрал своих красок и запахов. А мне без этого, как без бензина – могу лишь немного поблёскивать на солнышке, как масляная лужица на асфальте.

Но я упрямый. Собрал волю в кулак – точнее, в призрачный кулак – и потянулся к тому месту, где чувствовал Женьку. Оказалось, он уже не в гараже, а в своей комнате. Комнате… Боже правый, что это вообще было?

Стены голые, плаката какого-нибудь крутого тачка или хотя бы с девчонкой в купальнике – нет. Вместо них – полки. Полки, забитые аккуратными рядами пластиковых коробочек с какими-то детальками. И книги. Толстенные, скучные. На столе – не разбросанные ключи и запчасти, а какой-то плоский экран, мигающий тихо и занудно. И тишина. Гробовая. Ни тебе старого доброго треска из радиоприёмника, ни скрипа половицы.

Женя сидел за этим столом, уткнувшись в экран, и что-то быстро стучал по плоской штуке с кнопками. Он был сосредоточен, очки съехали на кончик носа.

Я собрал остатки сил и проявился прямо у него за спиной, как призрак из машины времени, который заблудился в эпохе интернетов.

— Ну и берлога у тебя, внучок, — пророкотал я, заглядывая ему через плечо. — Где тут у тебя, прости господи, телевизор? Или хоть «Маяк» послушать? Тишина-то какая… Даже мухи дохлой не слышно.

Женя вздрогнул так, что чуть со стула не свалился. Он резко обернулся, и на его лице снова поселился тот самый знакомый гримас ужаса и восторга.

— Дед? Это… ты?

— В жисть, — бодро ответил я. — А кто же ещё? Призрак твоего прадеда, который на «Опеле» разъезжал? Так он водить-то нормально не умел, не то что по потусторонним мирам шляться.

Я сделал попытку облокотиться на спинку его стула, но рука снова прошла насквозь. Чёрт. Надо тренироваться.

— Что это ты тут делаешь? — поинтересовался я, тыча пальцем в экран. На нём были какие-то зелёные буковки и циферки, бегущие строчки. — Шифр какой-то взламываешь? План ограбления банка составляешь? Вот это дела! Говорил же я Машке, что в нашей семье криминальные гены!

Женя смущённо покраснел.

— Это… код. Я программирую. Приложение.

— А-а-а, — сделал я многозначительное лицо, хотя не понял ни слова. — Программируешь. Ну, это почти как карбюратор чинить. Только скучнее, и пахнет не бензином, а пылью. Ладно, хватит тебе тут киснуть. День на дворе! Воздухом дышать надо! Шумом улиц! Выхлопными газами!

Я оглядел его с ног до головы.

— Одевайся. Поедем гулять.

— Куда? — насторожился Женя.

— А это сюрприз! — загадочно сказал я, хотя сам ещё не придумал, куда мы поедем. Главное – вытащить его из этой склепообразной комнаты.

Минут через десять мы уже были на улице. Вернее, он был на улице, а я – рядом, невидимой тенью, экономя силы. Но я мог ему подсказывать. Шёпотом, прямо в уме. Женя поначалу вздрагивал от каждого моего слова, озирался по сторонам, но потом вроде привык.

— Направо иди, — скомандовал я. — К центру. Посмотрим, что этот ваш… Силиконовый Вэлли… себе позволяет.

Город изменился, ну просто до неузнаваемости. Всё выше, стекляннее, стерильнее. Машины… о, боги скоростей, что это было? Тихие, обтекаемые, похожие друг на друга, как яйца в инкубаторе. И все поголовно белые, серые или чёрные. Ни намёка на индивидуальность! Ни полосок, ни пламени, ни зверей на капоте! Унылое зрелище.

— Эй, Жень, а где твоя-то? — спросил я. — «Восьмёрка»? Почему пешком топчешь?

— Она… не заводится, — напомнил он мне.

— А, точно. Ну, ничего, починим. Зато посмотри на это! — я мысленно ткнул его в бок, указывая на припаркованный у тротуара хэтчбёк. — Видал? Машина, а не рычит. Как мавзолей на колёсах. Стыдно должно быть.

Мы вышли на какую-то центральную площадь. И тут я увидел ЭТО. Выставочный центр, а перед ним – новенькая, блестящая, похожая на каплю воды или на вымытый маслин, Tesla. И вокруг неё толпился народ, фоткал на свои телефоны.

— О, — сказал я. — А это что за фрукт такой? Дизайн, надо сказать, ничего так. Стильный. Надо подойти, познакомиться.

Я почувствовал исходящую от машины энергию. Новая, мощная, электрическая. Любопытство заело меня, как ржавый болт. Я оставил Женю на обочине и направился к Tesla.

— Эй, красавица, — мысленно обратился я к ней. — Давай знакомиться. Я – Капитан. Лётчик-призрак, так сказать.

Я сделал то, что всегда делаю, когда хочу почувствовать машину. Я попытался в неё… войти. Вселиться. Как в свой «Гран», как в ту самую «восьмёрку» в гараже. Это как надеть идеально сидящий кожаный пиджак – чувствуешь каждую потёртость, каждый шов, каждую лошадиную силу под капотом.

Но тут…

Тут было не так.

Сначала – лёгкое сопротивление, как будто пробиваешься сквозь плотный туман. Потом – тишина. Оглушительная, абсолютная, звенящая тишина. Ни гула мотора, ни вибраций, ни шепота бензина в трубках. Ничего! Пустота!

Я очутился внутри. В салоне. Было чисто, стерильно и… мёртво. Как в операционной. Большой экран на центральной консоли мерцал холодным синим светом. Ни привычных кнопок, ни рычагов. Одно сплошное минималистичное бездушие.

— Э-э-э, — растерянно промычал я. — Алло? Кто дома? Двигатель, ты где? Карбюратор? Хотя бы вентилятор печки?

В ответ – тишина. Лишь едва уловимый, высокочастотный писк, который резал моё призрачное ухо.

А потом меня начало выталкивать. Медленно, но неумолимо. Эта тихая, электронная штуковина отторгала меня, как организм отторгает чужеродный элемент. Ей не нужна была моя душа, моя страсть, моя старая добрая бензиновая романтика. Ей хватало её батареек и алгоритмов.

Глава 3

Уверенность, свидание и ночь, которая всё изменила

Следующее утро началось с того, что я чуть не расплескался от смеха, наблюдая за Женей. Он просыпался три раза. Первый раз – от звонка будильника на телефоне. Второй – от того, что увидел новую одежду на стуле и на секунду решил, что его ограбили. И третий – когда окончательно вспомнил вчерашний день и предстоящее свидание.

Его лицо было настоящей картой эмоций: паника, сомнение, остаточный восторг и дикий, животный ужас. —Дед, — его голос прозвучал хрипло, едва он открыл глаза и увидел меня, бестелесного, парящего под потолком. — Может, я ей напишу, что заболел? Чумой. Или что меня в космос запустили. Срочно.

— Вставать, косая сажень! — скомандовал я, не обращая внимания на его нытьё. — Операция «Сара» вступает в активную фазу! Сегодня тебе предстоит не только сердце девушки покорить, но и город потрясти! Так что зарядка, умывание, и вперёд – отрабатывать навыки вождения! Ты вчера ехал, как сонная муха на снотворном!

Он ковылял за мной на кухню, где я заставил его готовить завтрак.

—Я не умею, — жаловался он, пытаясь поджечь яичницу и чуть не устроив пожар.

—Никто не умеет, пока не попробует! — орал я, летая вокруг него и светясь от возбуждения. — Руль тоже сначала не умел держать? А теперь – ас! Так, сковородку на огонь, масло, яйцо… Боже, да не бросай его, как гранату! Аккуратнее!

В итоге яичница получилась с угольками и с хрустящими осколками скорлупы, но съедобная. Женя ел её, смотря в одну точку, и периодически вздрагивал.

Потом была практика вождения. Мы выехали на пустынную промышленную зону, где я устроил ему адский тренинг.

—Так, педаль в пол! Резко тормозим! Рулим! Объезжаем лужу, это не лужа, это бездна! Представь, что это Артём! Давай, давай, живее!

—Дед, тут знак «проезд запрещён»!

—Для кого запрещён? Для них – запрещён! Для Капитанцевых – рекомендация! Едь!

Он орал, потел, но делал. И что самое удивительное – получалось. Машина слушалась его всё лучше. А главное – в его глазах загорался тот самый огонёк. Огонёк драйва. Тот, что я видел в зеркале заднего вида, удирая от всей городской милиции.

К полудню он уже уверенно входил в повороты и даже позволял себе слегка погонять на прямых участках.

—Вот видишь! — ликовал я. — А ты ныл! Теперь ты не Женя-сопляк, ты – Женя-пилот! С таким и на свидание не стыдно!

Свидание. От одного этого слова его снова начинало трясти.

—А что, если ей не понравится? Если она испугается? Если…

—Если небо упадёт на землю, а куры заговорят? — перебил я. — Перестань накручивать! Всё будет огонь! Я ж подстрахую!

Остаток дня прошёл в судорожной подготовке. Женя трижды переодевался, я заставлял его снова и снова повторять за мной идиотские фразы для поддержания беседы. В какой-то момент он просто сел на кровать и закрыл лицо руками.

—Я не смогу. Я всё испорчу.

Я присел рядом с ним(вернее, принял позу сидящего в воздухе). —Слушай сюда, внучек. Ты думаешь, я не боялся? Первый раз за руль сел – обосрался, прости мой французский. Первый раз с Машкой на свидание позвал – язык отнялся, слова выудить не мог. Все боятся. Все. Но одни сидят в своих комнатах и боятся, а другие – жмут на газ и прёт сквозь этот страх. И знаешь, что потом? Потом оказывается, что по ту сторону страха – самое интересное. Самое весёлое. Самое настоящее. Так что вставай. Выдыхай. И поехали. Время приключений!

Он посмотрел на меня. И в его взгляде снова появилась та самая решимость, что была после победы над карбюратором.

—Поехали, — тихо сказал он.

Мы выехали за час до назначенного времени. Я провёл разведку – пронёсся над местом встречи, проверил обстановку. Всё было спокойно. Слишком спокойно. Идеально для того, чтобы всё взорвать.

Женя ждал её у входа в парк, прислонившись к своей «восьмёрке». Он нервно теребил ключи в кармане и старался смотреть непринуждённо. Получалось so-so.

И вот она появилась. Сара. На том самом самокате. В простых джинсах и косухе, с рыжими хвостиками, торчащими из-под шлема. Она была… живой. Настоящей. От неё исходила какая-то уверенная, спокойная энергия. Она улыбнулась, увидев его, и подкатила, притормозив за пару метров.

— Ну, привет, — сказала она, снимая шлем. — Говорил, будет жарко. А тут ветерок. Обманул.

Женя открыл рот, чтобы сказать заученную фразу, но язык его точно прилип к гортани. Он просто стоял и молчал, как идиот.

Чёрт. Пора было вступать мне.

—Эй, пилот, ты чего встал? — прошипел я ему прямо в ухо, оставаясь невидимым. — Говори! «Для ветерка мы сейчас газку добавим!»

— Д-для ветерка… мы… газку добавим… — как робот, повторил он.

Сара удивлённо подняла бровь, но улыбка не сошла с её лица.

—Звучит интригующе. И что, в этой тачке? — она кивнула на «восьмёрку».

— В этой… и не только, — выдавил из себя Женя, уже немного оправившись. — Поехали? Самокат в багажник.

Она согласилась. Разместили самокат. Я протиснулся на заднее сиденье, стараясь быть как можно незаметнее, но моё свечение всё равно отбрасывало лёгкие блики на стёкла.

— Так, — скомандовал я Жене, когда они уселись. — Включай мою любимую кассету! Нет, не эту дурацкую попсу! Ту, что с группой «Цветы»! Давай!

Женя, краснея, сунул в магнитофон старую кассету, которую я нашёл в гараже. Зазвучал хриплый, но узнаваемый голос Юрия Антонова. Сара рассмеялась. —Ого! Настоящий ретро-автомобиль с ретро-музыкой! Круто!

— Это ещё что, — пробормотал Женя, трогаясь с места. — Сейчас… будет сюрприз.

Мы ехали по городу, я направлял его по заранее продуманному маршруту – мимо самых пафосных мест, где тусовалась «золотая молодёжь» на своих родительских Porsche и BMW. Я видел, как они показывали пальцами на нашу жёлтую «восьмёрку» и смеялись. Но Саре, похоже, было всё равно. Она с интересом рассматривала салон, щёлкала переключателем пепельницы и улыбалась.

— Ладно, — прошептал я Жене. — Хватит кататься. Переходим к фазе два. Вези её на смотровую площадку. Ту, что над каньоном.