" Пусть плачут те..."

Глава первая

«Так-с. Ну и с чем мы добрались до очередного дня рождения?!

А ни с чем. И похвастаться то нечем.
Разве, что изменилась последняя цифра, что особо-то и не радует.  

А что может радовать? Подумаешь, на год старее стала. 
Ну, а если разобраться, то до этой даты еще целых полтора дня жить.

И Что это у нас получается? А это у нас получается воскресенье и всеобщий выходной. И поскольку Олюшка завтра уедет в свой холодный Норильск, а дни рождения заранее не отмечать не принято, то было решено просто «почаевничать» с девчонками сегодня у Ани.  

Аня была мне не просто подругой и кумой, а еще доводилась дальней родственницей. И хотя они с Олей были на несколько лет старше меня, мы очень-очень-очень давно дружили.
Олиного мужа, после института направили на работу в Норильск и подруга, как «жена декабриста» последовала за ним. Но расстояние не погубило нашей крепкой дружбы. Каждый год Оля с детьми и мужем приезжала к родителям, и мы встречались.

Но в этот раз подруга приехала одна.


Анин дом был уже  недалеко, осталось перейти проезжую часть, потом свернуть за угол, и я на месте.
Размышляя, я посмотрела на светофор и, увидав, что загорелся разрешающий «зеленый» собралась поставить ногу на «зебру».

Не успела я произвести эту манипуляцию, как передо мной, нарушая все правила, прямо на пешеходном переходе, остановилось «нечто» серебристого цвета. С тонированными стеклами.

 Внутри меня все оборвалось. Я выругалась про себя, но взглянув на светофор и заметив, что «зеленый» еще горит, обошла эту «субмарину» и направилась дальше. 

Мысли переключились на водителя. 
«Он что, свои права за редиску купил? И где в данный момент носит нелегкая сотрудников ДАИ? 
Вот если бы я переходила дорогу на «красный», то инспектор обязательно появился, чтобы прочитать мораль (это в лучшем случае), а в худшем – прощай купюра.
Ну, да шут с ним, с водителем. Может ему плохо стало? Ничего ж не случилось и, Слава Богу».

И я зашла в Анин двор.

Подруга, заметив меня из окна кухни,  послала своего старшенького открыть дверь подъезда. Во многих домах уже стояли домофоны, только жильцы их дома, почему то, не хотели такого «новшества». Поэтому без ключа и предварительной договоренности к подруге можно было и не попасть. 

- Привет, мать – Никита гостеприимно открыл мне дверь подъезда. – Заходи. Ольга ваша уже давно пришла, а отца в булочную погнали.

- Зачем? – спросила я, подымаясь по ступенькам впереди Никиты. – Ведь я же сказала, что сладкое сама привезу.

- Не знаю, мам. Я на кухню уже и не захожу. 

Никита, старший сын Ани, называл меня матерью или мамой по привычке, потому что в детстве его частенько «подкидывали» мне и он считал моего сына своим родным братом. Слово «крестная» его коробило и ассоциировалось с крестной феей.

 - Я же не Золушка – смеясь, говорил он.- Ну не могу я тебе «Выкать» и «Крестной мамой» называть. Хочешь, по имени буду?

- Да называй, как хочешь. Не в названии дело, а в отношении.

 Вот так и повелось.

Последние четыре года Никита на «зимнее время» перебирался ко мне. И в институт добираться близко, не надо вставать в несусветную рань и нестись через весь город на занятия, и в соседнем доме жила девочка, с который мой двадцатидвухлетний крестный сын давно встречался.

В общем, и куме спокойно, что дитя по ночам не шастает, и мне не скучно.


 С мужем мы разошлись давно и не мешали жить друг другу. От брака остались тяжелые воспоминания и еще сын Ромка.
 

Маме моей бывший  зять не нравился патологически (еще бы, ведь он был старше меня на девять лет) и она находила прелесть и радость в том, чтобы высказывать ему свои претензии в глаза.

В свою очередь зять тоже не платил ей горячей любовью. Даже мой папа не мог их помирить.  А он в этом деле мастер.  Раздельное проживание тоже ничего не дало. Мама наведывалась чуть не каждый день с проверками. Уговоры и скандалы не помогали. Оставался один выход – заграница. Но я не уверена, что и это бы сработало.

Наконец мое терпение лопнуло.
Мне было тяжело жить между двух огней, потому, что виноватой всегда получалась я.  В итоге мне их перебранки надоели до такой степени, что я, забрав сына, ушла, подав на развод с одним, и свела общение до минимума с другой.

Мама добилась своего. 

Моя жизнь потихоньку наладилась. 

Мама так и не призналась, за что она люто ненавидела своего зятя. 

Не знаю, вырос ли бы мой сын порядочным человеком, если бы я не решилась на отчаянный шаг. Не скрою, было очень тяжело. По мимо основной работы, я хваталась за любую подработку. Сын это видел и научился считать и экономить деньги еще в школе.

И на свою квартиру и на то, что в ней я заработала сама.

Ромка вырос, по примеру мамы рано женился и смылся жить к теще, с которой у него полная любовь и взаимопонимание.

С женой и ее родными моему сыну повезло. Сваты – золотые люди, хозяйственные, добрые, рассудительные.  И дочерей своих, так воспитали. За что им огромное спасибо и низкий поклон.

 Две их старшие дочери со своими семьями жили в Испании, при любой возможности навещая родителей.

 Невестка моя - самая младшая в их семье. Родители после свадьбы попросили детей немного пожить с ними, чтобы дом не пустовал.  «Немного» переросло в пять лет, и никто уже никуда уходить не собирается. И внучка уже там растет, на радость всем. 

Как говориться, все счастливы и довольны.

 Я благодарна Богу, за то, что мой ребенок  вырос порядочным человеком, женился по любви и живет в окружении любимых и любящих людей.

 И поскольку мой сын жил с любимой женой у любимых тещи и тестя, мой крестный сын временами обитал у меня, скрашивая мой досуг и нянча моего кота.
 

Мы подошли к дверям квартиры и я, толкнув не запертую дверь, сразу попала в объятия Ольги.

-Маришка, я тебя целый год не видела, соскучилась. Как ты похудела! Замуж не вышла?

- Ну что я тебе плохого сделала? Подруга называется.

- Да шучу я, шучу. А приятеля завела?

 - Ольга, мы же с тобой две недели назад  созванивались. С тех пор ничего не изменилось. Да и какие приятели по нашей жизни. На себя времени не хватает.

- Ой-ой. Совсем бабкой заделалась. Ты еще себе галоши, красненькие внутри, купи и халат байковый, задрипаный.

- Да ну тебя…

Мы прошли на кухню.

 Аня стояла возле плиты и что-то помешивала в кастрюльке. Поскольку мы виделись с ней чаще, чем с Ольгой, то она была в курсе моей личной жизни и не задавала ни каких вопросов. 

Я выложила коробки из пакета и присела к столу.

- А чего ты так похудела? Не болит ничего? – продолжала допрос Оля.

- Это все благодаря Викусе – со вздохом ответила я.

- Какой Викусе? Вашей Викусе? Она вас, что, всех объедает? – глаза подруги расширились от удивления.

Аня засмеялась.

- Викуся, почти ничего не ест. Она дышит и полнеет – ответила за меня Аня.


 К слову, Викуся или Виктория Викторовна это наш лаборант, молодая симпатичная женщина, двадцати девяти лет. Природа наградила ее обаянием, умом, легким характером, но с фигурой Викуси обошлась по-скотски. При росте волейболистки Вика имела вес борца сумо. И очень переживала. Она начинала курить, думая, что похудеет. Мы таскали ей всяческие диеты, и она их усердно соблюдала. Вес падал, но стоило ей съесть хотя бы маленькую печенюшку, все возвращалось на свои места.
Мы с девчонками из лаборатории, а нас – четверо, начали худеть с Викусей, «за компанию», исключив перекусы и сладкое. Стали ходить с Викусей на фитнес и в бассейн. Дело сдвинулось с мертвой точки, у Вики был заметный результат, а уж о нас и говорить не приходилось.

Глава вторая

«Просто супер, что День Рождения, только раз в году» напевала я, поднимаясь на второй этаж, перефразированную мной же, песенку. 

Никого нет? 

Отлично! 

Можно и через ступеньку, пока никто не видит.

 А вообще я День Рождения отметила просто замечательно. Утром заскочила к родителям. Мама попыталась прочесть торжественную речь вперемешку с нравоучениями.

 Ха! Не тут то было.

 Папик не зевал, быстренько перевел разговор в нужное русло и я, оставив тортик, смылась.

 Теперь Светке, моей младшей сестре, отдуваться за двоих. Но она молодец. Не то, что я. Близко к сердцу ничего не принимает. «У меня, говорит, клапаны в ушах, так что мамины лекции мне до лампочки. Я уж такой глупости, как ты не совершу».

И правильно. На чужих ошибках учатся. 

Поэтому мама и зять, Светкин муж, были вежливы и очень аккуратны в обращении друг к другу, потому что когда сестричка открывала рот, тошно становилось всем. 

Так вот, после посещения родителей, я вернулась домой, подхватила сумку с продуктами и, вызвав такси, отправилась к сватам и детям. У нас намечался именинный шашлычок. Что ж я зря в субботу на рынок моталась и мясо мариновала?

 Посидели у сватов на славу.
 

Так, перепрыгивая через ступеньку, добралась до кабинета Палыча. Хорошо, хоть никто не видел моего подъема, а то подумали бы, что у меня, после выходных,  крышу снесло.

Палыч или Илья Павлович, пухлый лысоватый мужчина, под полтинник, мой начальник и как выяснилось, большой друг Гордеева, восседал у себя за столом.

- А, Мариш, приветствую. Как выходные провела? Лес цел? Деревья на щепки не разобрали? – хитро улыбаясь, спросил он, когда я заглянула к нему в кабинет.

 - Какой лес? Какие щепки? – не поняла я. – Я вчера у сватов была целый день.

 -А-а. А я-то думал?! – протянул Палыч.

- Чего ты думал? – поинтересовалась я. Вообще с Палычем мы давно на «ты».

- Ни чего, ни чего – быстро ответил Палыч. И добавил: - Мариш, в общем, с прошедшим тебя.

Палыч выложил на стол коробку конфет и букет роз.

- Спасибо, Палыч! Ты же знаешь, я не люблю такие мероприятия.

- Да не за что. Мариш, еще мне нужна твоя помощь, как друга, как женщины.

 Под «помощью» у Палыча могло подразумеваться все что угодно. А после Нового года я вообще ко всем его предложениям относилась с подозрением.

- Палыч, ты же знаешь, я после того случая не пью, по вечеринкам не хожу и с подозрительными личностями стараюсь не общаться.

- А я тебе не наливаю и не зову ни куда – ответил Палыч.

- Тогда что? – спросила я.

Палыч печально посмотрел на карниз над окном. Оборванная штора держалась на двух крючках.

 - Мариш, такое дело – стушевавшись, сказал он. - Зацепил, нечаянно и оборвал, а Ивановна уже отказывается вешать.

«Еще бы не отказываться – подумала я. -  Ты ж эту штору обрываешь аккуратно три раза в неделю. А бедной Ивановне приходится со стремянкой в кабинет бегать»

- Палыч, я не достану – сказала я, прикидывая расстояние до карниза. – Тут метра три с половиной, а то и четыре будет. Потолки высокие.

- Маришенька, а я тебе стол подвину, а сверху стульчик поставим. Полезь, зацепи, а то, ей Богу, как в сарае.

- Ладно – вздохнула я. – Давайте.

 Мы с Палычем подвинули высокий стол, поставили сверху стул. Для удобства Палыч придвинул мне еще один стул к столу. Я залезла, подняла руки,  и начала одевать петли шторы на крючки.

 В кабинет заглянул Серега из ОКИ. Отдел контрольных испытаний у нас расположен на первом этаже, как раз под кабинетом Палыча.

- Ага, Палыч – заметив меня, пропел Серега. – А я-то думаю, что это тут за грохот. А ты знаешь, что эксплуатировать людей нельзя? 

 - Знаю. Я Марину не эксплуатирую. Это так, чисто дружеская просьба.

- Знаем мы твои просьбы. Чего ж сам не полез?

- Сережа - строго сказал Палыч. -  Ты у себя в лаборатории капитальный ремонт потолка хочешь? – Серега замотал головой. – Вот потому-то и не полез.

 Серега взял стул сел на него верхом и принялся мучать Павловича новым оборудованием.

- Карташов, не тошни, ка получим, сразу выдам, персональный прибор. Можешь даже имя на нем свое выгравировать, как на именном наградном пистолете. Можешь даже  застрелиться из него.

Я закончила со шторой и стала слазить со стула. 

Тут дверь распахнулась, и в кабинет зашел Гордеев. Я поспешила быстро слезть со стола, чтобы смыться. Но поторопилась и, не нащупав ногой твердой поверхности, соскользнула и грохнулась вниз, подвернув ногу.

Сразу захотелось закричать: «Карнавал, карнавал, сколько звезд!», по количеству искр в глазах, но почему-то вышло: « Ой, нога, нога!» 

Сергей, вскочив со стула, подбежал ко мне, а следом за ним и Гордеев.

- Марин, ну что ж ты так неаккуратно, попросила, я бы помог – запричитал Серега.

- Какой гад стул отодвинул? – прорычала я.

 Сергей моментально заткнулся. До него дошло, что он поспособствовал моему падению. Нога в суставе стала опухать. Палыч глотал сердечное.

- Сергей, ты на машине? – спросил Гордеев. – Повезли ее в травмпункт.

 Вдвоем они помогли мне добраться до машины.


- Ну, что ж, перелома нет и ладненько – произнес дежурный врач, разглядывая рентгеновский снимок. – Но болеть будет не меньше. Так что милая покой ножке, тугая повязка и через день к своему травматологу.

 Просто замечательно. На улице лето, а я хромая и с перебинтованной ногой.

 Домой я уже добиралась сама, соврав Сереге и Гордееву, что мне предстоит сделать какие-то важные анализы. А это займет уйму времени. Гордеев порывался остаться, еле отделалась.

 Ну не смогла я ему сказать: «Гордеев, на фига ты всем раззвонил про Новогоднюю ночь?».

 Не могу.

Потому, что…потому.

Дома, устроившись удобно на диванчике, я собралась подремать.

 Не тут то было. 

Палыч и Сергей, чувствуя себя виноватыми, названивали через каждые полчаса, думая, что от их звонков нога заживет быстрее, и надоели хуже горькой редьки. 



Через день, утром, в ожидании такси, с перебинтованной ногой, я, сидела на лавочке, возле подъезда. Сегодня надо было на прием к врачу. Перспектива торчать полдня в поликлинике совсем не радовала, особенно, если вспомнить про очередь.

- Бандитская пуля? – вдруг услышала я голос над собой.  Я подняла голову и увидела стоящего возле лавочки мужчину. Присмотревшись, я узнала в нем водителя, который на прошлой неделе подвозил меня домой. Я улыбнулась.

- Наверное, от мужиков бегала? – он присел со мной рядом.

- Или за ними – добавила я.

 - А что с ногой?

- Плохо бегала.

- Ты - Марина? – спросил он, бесцеремонно переходя на «ты». Я кивнула. – Гуляешь или ждешь кого-то? 

- Такси – ответила я.  – В больницу надо.

- Так в чем проблема? Давай отвезу.

- Спасибо. Я еще за прошлый раз Вам должна – улыбнувшись, ответила я. 

- А ты копи, долги, копи – смеясь, сказал он.

Что-то в этом человеке было знакомым и в тоже время настораживало, что я не могла сказать ему «ты». Может его повелительный тон, может его манеры, а может его одежда. Но я чувствовала, что он какой-то… другой. «Мутный» - как сказал бы Никита.

- Но, знаете, я уже вызвала такси…

- Какое? – спросил он, доставая мобилку. – Сейчас отменю заказ.

Потом, протянув мне руку, помог подняться. Мне стало неловко.

- Да ты не бойся, я не кусаюсь. И вообще, соседей бы не мешало знать.

 Я вопросительно посмотрела на него.

- Я Саня – продолжил он, видя мое недоумение. – Живу в соседнем доме. Твой племяш к девчонке моих соседей бегает.

 Просто замечательно. Мой бывший муж - Саша, Гордеев - Саша и этот Саша. Такое ощущение, что в тот период запрещали давать другие мужские имена. Короче, плюнь и в Сашу попадешь

  Но с другой стороны мне сразу стало легче. Значит не маньяк. 

Но легче не значит спокойней.

 Я исподтишка рассматривала его. Симпатичный, даже слишком.  Везет мне на симпатичных мужиков. Высокий, крепкий. Коротко стриженные светлые волосы, на висках седина, прямой  нос, серые, почти стальные глаза.  И все равно, что-то в лице его было такое, что не давало расслабиться. Что-то властное, даже хищное…


 Я похромала к кабинету травматолога. Саня за мной. 

Травматолог и хирург у нас в одном лице. Это, наверное, самый любимый кабинет бабушек и дедушек. Зная нашего врача, они приходят иногда к нему просто посоветоваться. Окинув взглядом очередь, я поняла, что, до обеда,  на прием не попаду.

 Саня улыбнулся, видя мою растерянность. Ни слова не говоря, он открыл дверь кабинета и вошел. Через минуту выглянула медсестра и жестом пригласила меня зайти. Я похромала в кабинет. Было стыдно.

 Ну не приучена я без очереди …

 Получив направление на больничный лист,  мы вышли из кабинета.

- Спасибо, Саша. Я бы, наверное, весь день здесь торчала.

- Да не за что. Марин, а поехали куда-нибудь перекусим?

 Я глазами показала на свою ногу.

- Ну, мы же не танцевать едем, а кушать. 

И я согласилась. Мне и в голову прийти не могло, что наше простое общение будт иметь продолжение...


 Мы заказали столик в летнем кафе. Я ограничилась салатом и соком, памятуя какие в кафе цены. А мой новый знакомый уплетал что-то конкретное, мясное…

 После завтрака Саша отвез меня к дому и помог выйти.

- Ну, строго выполняй указания врача, выздоравливай. Спасибо за прогулку. Пока - и укатил.

Ну, пока, так пока.

 Странное у меня выдалось утро.

 Этот почти незнакомый мне Саша, которому я благодарна за фокус с поликлиникой. Мы ни о чем конкретно не разговаривали. Я ничего о нем не знаю. А может и не надо?  

Как говорят – знание увеличивает печали. Помог человек по-соседски. Но вот что-то внутри меня подсказывало, что это не конец. 

Далеко не конец.

Глава третья

Пять дней я держала ножку в горизонтальном положении, пила таблетки и делала компрессы. Вела себя как примерный пациент. А все потому, что была занята чтением нового романа. Я не стала говорить родным ничего про ногу, объяснив, только, что не могу приехать, так как слишком много работы. А сама тем временем удобно умостившись на диване и пристроив ноутбук на коленях, окунулась в мир чужих тревог и страстей.

И вот, на пятый день, я, хромая, вышла из квартиры, и стала спускаться вниз, по ступенькам, держась за перила. Навстречу мне кто-то поднимался. Я остановилась пропуская.

– Ну и любишь ты копаться – вдруг раздался рядом веселый голос. Я подняла голову. Рядом со мной на ступеньке стоял Саша Клен.

- Ой, здравствуй – Я решила тоже не выкать. – В гости к кому-то?

- Ага, К вам, дамочка.

- А нас вот нет дома – улыбаясь, ответила я.

- Ты в больницу, вообще-то собираешься? – поинтересовался Саша.

- Уже иду.

- Идет она. Я тебя полчаса под подъездом жду.

- Зачем? – задала я суперумный вопрос.

- А ты что на такси собралась или пешечком?

-  Как повезет. Саша, ты извини – сказала я. – Но я не могу навязываться. Ты меня и так дважды выручил…

- Не выдумывай, поехали. Или тебя к машине отнести?

- Ты что? – возмутилась я. – Я и сама дойду.

- То-то же – произнес Саша, спускаясь следом за мной.


Когда выезжали со двора, я увидела, как в наш двор въезжает серое «нечто», так похожее на машину Гордеева.


После посещения врача Саша предложил немного прокатиться. В принципе, дома меня, кроме кота, никто не ждал и я согласилась. Мы чудесно беседовали и замечательно провели время.

«Да, первое впечатление обманчиво - подумала я. – Очень даже милый человек».

- Саша, можно один вопрос?

- Пожалуйста.

- А почему «Клен». Это, извини, кличка?

- Маринка, клички бывают у собак. А это – «фамилие такое» - ответил он голосом кота Матроскина. – А если серьезно – это фамилия моего деда. Клен.

Я прикусила язык.

- Знаешь, Мариш, я хочу тебе кое-что предложить. Но не сейчас. Когда выздоровеешь – сказал Саша, подвозя меня к дому.

- Что? – полюбопытствовала я.

- Это потом – хитро улыбаясь, ответил Саня.

« Ну, вот, час расплаты, пожалуй, и наступил – подумалось мне.

Интересно, что ему от меня надо?

Деньги?

Нет. Деньги ему не нужны. Это факт. Да у меня их и нет.

Секс?

Но для этого я стара. У него женщины, пожалуй, моложе меня будут.

Ну, киллеры и диверсанты тоже отпадают.

Вот головоломка. Ладно, буду ждать».


Отек сошел, и я уже подумывала о том, как бы выйти на работу. Саша, вероятно, был в отъезде и не появлялся. А может просто потерял интерес к "покалеченой" соседке со странностями.

Зато появился Палыч с новостями.

Во-первых, мы получили новое оборудование. И Сереге был выдан персональный прибор.

Во-вторых, Палыч сменил шторы на жалюзи и был доволен, а уж счастью Ивановны не было предела.

А в-третьих, Гордеев уехал в командировку, в Мариуполь. На целый месяц.

Но про Гордеева было сказано, так, как-бы, между прочим. Я пропустила эту новость между ушей, и Палыч, видя мою спокойную реакцию, продолжил, что Гордеев передавал мне привет с пожеланием скорейшего выздоровления.

- Спасибо – ответила я.

Тогда Палыч осторожно завел разговор, что Гордеев – хороший мужик, и я ему очень нравлюсь.

- Я поняла – ответила я. – Но нет.

- Но почему - спросил мой начальник.

Да потому, что, как сказать другое, когда перед глазами стоит улыбающаяся физиономия Гордеева. А я, в чем мама родила, на его кровати. И ни фига не помню.

Обалдеть.


Не зря говорят: Как новый год встретишь, так его и проведешь. А встретила я его, не дай Бог, никому так встретить.

Это было как раз перед Новым годом. Мы собирались на вечеринку, которую устраивали дома у Палыча. Я должна была прийти на нее со своим бойфрендом (как принято теперь говорить), с которым встречалась почти год.

Но вот, перед самым Новогодним праздником, мой друг сделал мне «подарок», сказав, что у нас все кончено, так как он помирился с бывшей женой. Это было сказано мне по телефону, когда я, у Палыча, в нарядном вечернем платье, с открытой спиной, купленном в бутике за бешеные деньги, нервно бегала от окна к окну и, с тревогой, выглядывала знакомый силуэт.

Я послала этого друга подальше, не забыв пожелать счастья в Новом году. Обидно было до чертиков. А сама собралась уходить домой, и уже стала одеваться, но тут появился Гордеев. Нас представили друг другу.

- Александр Гордеев – назвался он. И поинтересовался, почему я хочу уйти. А узнав причину рассмеялся.

- Может Вам повезло больше, чем ему.

Отчасти, он оказался прав. Мой бывший бойфренд недолго задержался у бывшей жены и сделал попытку появиться после Нового года, но был с позором изгнан.

Мы с Гордеевым, на той вечеринке, много пили, беседовали, и много танцевали. А потом целовались у Палыча на балконе…

Поздним утром я проснулась у Гордеева дома в одном «ха-ха». А он сидел рядом тоже не больно-то одетый и наблюдал за мной.

Да Бог с ним, проснулась, да и проснулась. Я бы и еще раз так проснулась. Тем более что Гордеев красивый мужчина и мне понравился, до замирания сердца.

Но через день все были в курсе, где я ночевала, и какие-то странные подробности, о которых даже я не знала. Кроме него сказать об этом было некому.

Гордеев своим языком разрушил все.


- Ладно, Палыч, проехали про Гордеева. Пусть он хороший мужик, пусть самый расзамечательный, я не спорю. Но я для него плохая.

- Чем?

- Достал ты. Ты не мальчик, и я давно не девочка. Хорошо. Слушай. Вот скажи, к примеру, как бы ты относился к женщине, которую видишь впервые и которая, нажравшись до поросячьего визга, рассказывает тебе о, только что бросившем ее, любовнике. А потом тебе приходится тащить к себе домой, чтобы она проспалась и не портила праздник другим. И как должна чувствовать себя эта женщина?

- Вообще-то, вы пошли кота Гордеевского смотреть и тебя никто не тащил. Но об этом знал только я.

- Кого? – взвизгнула я. – А, значит под предлогом просмотра кота, я залезла к Гордееву в кровать. Господи, да кто я после этого?

- Ты, Маринка - дура – ответил за Господа Палыч. – Много думающая одинокая дура. Да сотня баб, проснувшись у мужика, не придало бы этому значения. А ты раздула из мухи слона. Гляжу я на тебя и диву даюсь…