"Слишком рано... Слишком поздно"

1

Как важно уметь понять и простить, даже не смотря на боль. Помочь, а не предлагать помощь из вежливости. Уметь остаться, даже когда гордость велит уйти. И любить не за что-то, а просто так.

Двадцать лет назад

Морозный декабрь, тридцать первое число. День, когда семьи вовсю готовятся к празднику, крошат салаты, наряжают елку и мечтают быстрее оказаться за праздничным столом под бой курантов. Но не она.

Девушка медленно перемещалась по палате и придерживала огромный живот. Гладила его сквозь тонкую ткань ситцевого халатика и с тревогой всматривалась в покрытое причудливым морозным узором окно. Одна в такой ответственный день. Ни матери, ни подруги, ни того, кто зачал в ней эту новую жизнь. Она храбрилась сама для себя и сдерживалась, когда хмурые медсестры наведывались в палату. Глаза светились уверенностью, голос не дрожал, когда отвечала на вопросы. И только бог знал, как ей было страшно. Так страшно, что аж сердце заходилось в бешеном ритме. А вдруг что-то пойдет не так? Кто будет с малышом?

В ответ ребенок дернулся и живот под халатом напрягся, внизу отчетливо вырисовывался острый локоток. Пришлось зажмуриться от боли. Матка сократилась и сжала малыша сильнее. Плод был крупным, но до сих пор умудрялся переворачиваться, растягивая живот девушки в причудливые формы. Врачи твердили, что такого уже не может быть, однако увидев все своими глазами, моментально определили ее в больницу на сохранение. На всякий случай. Краем уха, она как-то уловила разговор врачей после обхода. "Разрыв матки", "выпадение конечностей"... Страшные слова, поселившие ужас в сердце будущей матери.

- Тише - тише, - девушка схватилась за прутья металлической кровати и часто-часто задышала. - Все будет хорошо. Мама сильная, мама справится. Мы справимся, слышишь?

К вечеру схватки усилились. Искусанные до крови губы беспощадно пекло, тело ныло, руки добела сжимали подоконник. И снова никого рядом. Кое-как дойдя до двери, остановилась, чтобы перевести дух, как вдруг ее чуть не сшибли с ног.

- Ефремова? - Медсестра окинула ее взглядом. - Ну как ты тут?

- Кажется, - девушка облизнула губы, - рожаю.

- Давай только без выкрутасов, - грубо отозвалась грузная женщина, - хватает и того, что под новый год мне тут работы прибавила.

- Извините, я не специально. Я и сама рожать в праздник не хотела.

- Ага, так и запишем в обменке. - Хохотнули ей в ответ. - Ну чего, сильно больно?

- Сильно. - Девушка снова слабо кивнула и уперлась одной рукой в стену, а другой накрыла живот.

- Терпи милка моя, за все приходится расплачиваться. Сначала ж было-то приятно. Кстати, где тот герой-любовник, который тебя обрюхатил? Почему не рядом?

- Нет никого. И не будет.

- А, понятно. Значит, ты у нас из тех, кто против аборта. Типа сильная, смелая и все смогу? - Медсестра выглянула в коридор, а затем снова обратила на нее свое внимание. - Звать-то тебя как, святоша?

- Аня. И прекратите меня дергать. - Ощетинилась девушка в ответ. - Какая разница, кто я и что я? У вас что, другой работы нет?

Но противная женщина не успела ответить, как в палату влетел врач.

- Елизавета Павловна, почему я должен вас искать по всей больнице? А ну быстро готовить вип палату! К нам экстренно переводят роженицу. И чтоб все было вылизано, ясно?!

- Батюшки, да что ж такое! - Всплеснула она руками. - Да что ж им всем приспичило-то в праздник?

- Меньше текста - больше дела, - гаркнул врач и повернулся к девушке, - ну что, Анюта, рожать будем?

- А можно уже? - очень вяло улыбнулась она.

- Нужно. - Рассмеялся Григорий Федорович, но моментально стал серьезным. - Ребенок переворачивался?

Аня прикусила губу, чтобы не расплакаться и отрицательно покачала головой. А ведь так надеялась на это, уговаривала малыша, делала специальные упражнения.

- Что ж, Анна, будем действовать, как и договаривались. Сейчас проведем контрольное узи и если все так же тазовое предлежание, будем кесарить.

- А может...

- Никаких "может". - Отрезал врач и положил руку на живот, как раз в тот момент, когда матка вновь сократилась. - Аня, что же ты молчишь? Матка ведь уже вошла в тонус!

- Я думала, я сама... без кесарево...

- Думала она! - Ругнулся мужчина. - Вера! Срочно каталку в шестую!

Врач вылетел в коридор и поспешно отдавал указания своим помощникам, чтобы готовили операционную. Аню мигом подхватили под руки и уже через минуту пересаживали на стол. Так как все нюансы были выяснены еще на момент поступления, а клизма поставлена в обед, бригада врачей действовала быстро. Подключение к аппаратуре, писк ее быстро бьющегося сердца, чувство жжения после того, как поставили мочевой катетер. Занавеска перед глазами и чувство того, как чем-то мокрым возят по животу. Обрабатывают. Дребезжит инструмент по металлической поверхности, что-то рисуют на коже. Аня слышит голос анестезиолога, который просит ее начать отсчет от десяти. Укол и маска на лицо. Провал в черноту не заставил себя ждать. А она только дошла до цифры восемь...

Пробуждение было болезненным. Низ живота горел огнем, в горле саднило. Любое движение вызывало боль, и Аня то пропадала в беспамятстве, то вновь приходила в себя. Чуть легче стало лишь после того, как ей вкололи обезболивающее.

- Ну что, Анют, - врач аккуратно прикрыл ее одеялом, после того как убрал ледяную грелку, - поздравляю, у тебя родилась дочь.

- Как... как она? - едва слышно шептала девушка. - Какая она?

- Красивая, Анют, вся в маму. И, главное, здоровая.

- Спасибо. - Кивнуть не получилось, глаза предательски закрывались, но Анна держалась до конца.

- Отдыхай. Завтра будет чуть лучше и малышку смогут принести тебе на первое кормление. Катетер пробудет до утра.

- Григорий Федорович, - слышится голос откуда-то сбоку, - там это, у виповской раскрытие идет полным ходом.

- Переводите ее в родильный зал и держите операционную наготове, - врач чуть криво улыбнулся. - Ох, девчонки, нетерпеливые вы мои. Прям под бой курантов спешите себя обрадовать. Но да ладно, отдыхай Анют, отдыхай. Ты это заслужила.

2

Глава 2

А первого января повалил снег. Метель стучалась в окно и закидывала белоснежными хлопьями раму. Аня не сразу поняла, что уже утро и почему ее тормошат, отключают капельницы, выдергивают катетер. Сонная и растрепанная медсестра подгоняла ее встать скорее с постели и отправиться в душ. А на часах было всего лишь шесть утра.

- Давай-давай, это тебе не Гавайи, нечего разлеживаться. - Елизавета Павловна стояла над ней, упирая руки в боки. - Значит так, сейчас обмоешься, только шов не мочи, потом клизма.

- Снова? - Жалобно простонала девушка. - Зачем?

- Чтоб запустить тебе кишечник. - Медсестра сжалилась и подала руку. - Горе луковое, да кто ж так поднимается? Ты же себе шов потянешь! Сначала на бок перекатываешься, потом одной рукой за край, ноги свесила и только потом поднимаешь корпус, запомнила?

- Угу, - промычала Аня в ответ, плотно сжав зубы.

Лоб покрылся испариной, ночная рубашка неприятно липла к телу. Девушка понимала, что для бывалой медсестры она сейчас выглядит нерасторопной клушей. И почему-то стало так стыдно. Что ничего не знает, что не подготовлена к такому развитию событий. И что превратилась в какое-то беспомощное нечто, которое сейчас чуть ли не пинали ногами за то, что посмела родить в праздник. И тем самым, не дав этой бабе отметить его бокальчиком шампанского в ординаторской. От пережитого стресса и навалившегося волнения Аня всхлипнула. Затем еще раз. И через секунду безмолвно заливалась горючими слезами.

- Ну, чего мы здесь сырость разводим? - после этих слов, кровать с другой стороны просела под весом медсестры. - Осознание нашло что ли? Так поздно, милая, поздно. Думать раньше надо было. И не смотри на меня волком, не смотри. Знаешь, сколько, таких как ты, я здесь повидала? Море. И если каждую жалеть, то жалелка закончится. Раз уж решилась, то терпи. Думаешь, что за пределами больницы тебя после рождения ребенка ожидает рай? Нет, милочка, дальше будет еще сложнее. Всем насрать, веришь? Будешь крутиться, как белка в колесе. Сдыхать будешь от бессонницы. Это только у примажоренных все в шоколаде. Няни, вип палаты и бессрочный декрет. А ты пахать на все это будешь. Знаем, проходили. Как ты была лет восемнадцать назад. Так что послушай тетку и не думай, что я злыдень. Запомни, Аня, реветь теперь можешь только ночью и в подушку, чтобы никто не видел и не слышал. Потому что ты теперь для того комочка счастья - центр этой вселенной. И расслабиться сможешь только тогда, когда путевого мужика встретишь. Только не спеши раздвигать ноги после первого признания в любви и обещаний принять тебя с ребенком. Иначе окажешься здесь второй раз, но снова одна. И поверь мне, с двумя спиногрызами ты уж точно никому нахрен не сдашься. Поняла?

Аня кивнула, утирая кулачком слезы и осторожно, держась за прикроватную тумбочку, поднялась на ноги. Такое чувство, будто она заново училась ходить. Каждый шаг давался с трудом и моментально отзывался болью в животе. А ведь она прошла от кровати к двери, когда захотелось сползти по стеночке.

- Ой, нет, задохлик, тормози. - Елизавета по-хозяйски порылась в ее тумбочке и достала пакет с вещами. - Здесь трусы есть чистые?

- Есть. - Аня скрючилась в позе вопросительного знака у стены. - Я все приготовила.

- Пойдем, провожу тебя, чтоб неприятностей не было.

- Пожалуйста, - еле вымолвила девушка, - только медленно, хорошо?

- Без проблем. Ты думаешь, чего я тебя так рано подорвала? Чтоб успеть к восьми и сдать тебя другой смене в нормальном виде. - Хмыкнула женщина и, подставив локоть девушке, медленно зашагала по коридору.

Определенно праздники внесли свои плюсы. В общую душевую отсутствовала очередь, но едва теплая вода из рычащего ржавого крана быстро охладила настроение девушки. Раньше она бы с брезгливостью ступила на кафельную плитку больничной душевой, а сейчас Аня торопилась побыстрее закончить процедуры и скрыться под полотенцем от придирчивого взгляда медсестры. Держась одной рукой за плитку, девушка трясущимися руками смывала кровавые разводы с внутренней стороны бедер и с ужасом посматривала на пропитанную кровью повязку, закрывавшую шов на животе.

- Так, хватит плюхаться, - Елизавета вытащила девушку и даже помогла вытереть ноги, а так же натянуть белье. - Теперь в палату и жди обход.

- А когда принесут дочку? - Аня попыталась откашляться. С самого пробуждения ее не отпускало чувство, будто какой-то комок слизи застрял в горле.

- Вот врач посмотрит и скажет. - Медсестра ввела ее в палату и бросила пакет с грязными вещами на кровать. - И горло не напрягай, это после трубки. Захочешь откашляться, лучше присядь. Так, что у нас там с грудью?

По-свойски спустила бретельку ночной рубашки и помяла грудь Ани.

- Что-то не наливается, - вздохнула она.

- Погоди, к вечеру прибудет. Пей больше теплого чая с молоком и да будет тебе счастье. - Отрезала женщина и вышла из палаты.

Аня обвела взглядом пустую палату с голыми матрасами. Вздохнула. Затем кое-как доковыляла до своей и, подхватив пакет, осторожно присела на край. Сделать это было чуть легче, чем затем подняться. Но пересилив боль и слабость, Аня все же встала на ноги. Разложила на пеленальном столике немного необходимых предметов, которые могли пригодиться для малышки, а все остальное убрала обратно. Время половина восьмого, из коридора послышались оживленные звуки. Несмотря на праздничный день, больница постепенно просыпалась. Под подушкой слабо пискнул старенький телефон, оповещающий о пропущенном звонке. Да вот только абоненту Ане звонить вовсе не хотелось, но было нужно.

- Але, - послышался грубый голос, - але?

- Мам, я родила. - Аня с нежностью прошлась рукой по байковой распашонке. - Ты слышишь? Ты стала бабушкой внучки.

- Ага, еще одну шаболду в семью принесешь, - ответ матери бил в самое сердце и девушка содрогнулась.- Пожрать дома нечего, так что идти я к тебе не буду. Да и некогда мне, работать надо. Кто ж это еще делать будет?

3

Глава 3

Нет, между ними ничего не было. Вова действительно рассмотрел в ней модель для своей выпускной работы и не более. Не было ни ухаживаний, ни заигрываний. Простое дружеское общение. Но неискушенной девушке и этого оказалось достаточно для того, чтобы влюбиться в обаятельного фотографа. Вова казался ей совершенством по сравнению с тем, что она видела всю свою жизнь с матерью. Мужчины в их доме менялись так же, как и дни на календаре. Половина из них была пройдохами и пьяницами, а нормальных раз-два и обчелся. Да и те не выдерживали скотский характер Сергея. А брат старался на славу, но почему-то мать всегда винила во всем Анну. Смотря на это, девушка медленно разочаровывалась в мужчинах. Сложно верить хорошее, когда вечно варишься в дерьме.

Но эта история не о прекрасной Золушке, которую заметили из толпы. Любовь так и осталась безответной. Аня умом понимала, что вокруг Владимира вьются девушки совершенно другого типажа и достатка. Более красивые, модельные, такого же ранга, как он. А она им не ровня. Но как убедить сердце в этом, которое так болезненно сжималось при виде парня с новой пассией под ручку?

Вова, как всегда, без единого намека просто пригласил ее отпраздновать свой диплом в какую-то кафешку. Туда Аня собиралась словно на свадьбу. Ей казалось, что вот он шанс, который наконец-то ей открылся. Робкая девчонка решила непременно рассказать Вове о своих чувствах, а там будь что будет. Но... что-то пошло не так. Нет, ее приняли и не насмехались, даже о чем-то спрашивали. Но с каждым новым вопросом, задор Ани иссякал. Слишком мало точек соприкосновения было с этим миром. А девушка так отчаянно хотела в него попасть. Один бокал шампанского для храбрости перетек в два, затем в три. Воздушные пузырики ударили в голову и вскоре, она отчаянно смеялась над какой-то глупой шуткой друга Вовы. Вечеринка набирала обороты, все уже добротно захмелели и Аня давно потеряла Владимира из поля зрения. Кажется, друга Вовы звали Мишей. Он услужливо сменил пустой бокал на наполненный и присел рядом. Что-то рассказывал, но Аня смутно разбиралась в его словах. В голове все плыло, зрение помутнело и бросило в жар. Что это? Наверно, излишек шампанского? Заботливые крепкие руки обвили талию и потянули куда-то в сторону.

- Мне бы... найти Вову, - слабо шептала она.

- Да-да, я тебя уже веду к нему, - слышался горячий шепот. - Он здесь.

- Готова? - Слышится еще один голос.

- Абсолютно, - отвечают вместо нее.

А дальше все, как в тумане: чьи-то губы на ее лице, грубые руки на теле, смятые простыни и вспышка боли. Слишком все быстро, хаотично, а заторможенный разум девушки никак не мог вовремя среагировать. Она помнила лишь волнистые волосы, в которые она вцепилась пальцами и легкую щетину, которой исцарапали ее кожу от линии ключиц и до груди.

А потом настало утро. Жестокое и холодное, не жалеющее девушку, которая застыла на постели и безучастно смотрела куда-то в одну точку. Воспоминания были смазанными, но одно она понимала точно. Это был не Вова. Он бы так не поступил. Отчего-то она так цеплялась за эту мысль. Наверно, не хотела разочаровываться в своем принце. Как она оказалась в общаге, Аня совершенно не помнила. После холодного душа просто упала на кровать и утопила лицо в подушку. Вот тогда пришли они. Горькие слезы разочарования. В себе, в людях да и во всем вокруг. Идти жаловаться некуда и некому, доказательств изнасилования не было. Опоили ее добротно, считай сама отдалась.

Именно в таком состоянии ее и нашла Светка. У соседки тоже дела шли не лучше. Насколько Аня знала, ее очередной ухажер свалил в закат, оставив Светку с двумя полосками на тесте. Сегодня она как раз должна была вернуться из поликлиники, куда отправилась на аборт. Светка как-то мигом постарела: серый цвет лица, мешки под глазами и трясущиеся руки мелкой дрожью. Вот так, была красавица и куда-то испарилась, обнажив уставшую и потрепанную Светку из села. Посмотрела на зареванные глаза Аньки и молча кинула ей оставшуюся коробку теста на беременность.

- Не надо, - попыталась отказаться девушка.

- Пригодится, - сухо произнесла Света, - эти уроды любят без резинки. Хоть помнишь, кто это был?

- Нет, - закусила губу Аня и почувствовала боль, а затем и металлический привкус крови во рту. - Опоили.

- Хреново. Что ж подруга, поздравляю тебя со вступлением во взрослую жизнь. - Как-то глупо прозвучала фраза от Светки. И жестоко. - Ну что, слетели твои розовые очки?

Аня отвернулась. Да, разбились, больно раня глаза осколками стекол. Но о таком не говорят, не признаются. Хотя Свете и не нужны были объяснения. Она сейчас сама себе напоминала больше раненное животное, чем вершительницу судеб. В их комнату надолго поселилась тишина. Обе девушки пытались строить свои жизни дальше, зализывая свои раны только им доступными способами. Только если Аня полностью ушла в учебу, то Света быстро нашла утешение в других руках. Снова расцвела, снова строила наполеоновские планы на столицу. И как будто и не было в ее жизни ни больницы, ни аборта.

- Да ладно, - говорила она, - с кем не бывает. Я что ли там первая? Или последняя? Жизнь-то продолжается, чего киснуть?

И снова куда-то порхала, так похожая на мотылька, не берегущего своих крыльев от пламени. Но Аня так не могла. Даже в тот момент, когда дурное предчувствие перетекло в полосы на тесте. Шок, неверие, ужас. Ничуть не подходящая гамма чувств для будущей матери. Но разве ошибка, допущенная Аней должна стоить жизни еще не рожденному ребенку? Как она будет жить дальше, девушка не знала. Но для себя решила точно: ребенку быть.

- Дура!- Причитала Светка, - возьми деньги и не порти себе жизнь. Молодая же еще! Да кому ты нужна будешь с балластом?

- Ребенку. Ребенку и нужна буду. - Твердо стояла на своем Аня.

- Подумай, куда ты приведешь ребенка? В нищету? Что дать сможешь? Безотцовщину растить будешь?

Но Анна не слушала соседку и ее истеричные выпады. Собирала скромные пожитки в потрепанную дорожную сумку. С учебой уже не складывалось, токсикоз накрывал с головой. Как ни крути, комнату нужно было освобождать. Пришлось заткнуть свою гордость подальше и показаться на глаза матери. Та лишь смерила ее тяжелым взглядом, мол, что и требовалось доказать. И нехотя произнесла:

4

Глава 4

- Доброе утро! - Вера зашла так же, как и вчера после обхода. - Держи свое сокровище. Теперь до выписки дочка будет с тобой. Так, сегодня с тобой Света и если что-то понадобится, то она тоже оставит номер. Сразу звони.

- Вер, постой, - Аня с испугом смотрела на дочку в руках, - а как кормить?

- А что, молоко еще не пришло?

- Нет. Точнее едва-едва что-то капает, если очень сильно надавить.

- Вот только сильно не усердствуй, чтобы не травмировать грудь. - Вера нахмурилась. - Все что есть, давай ребенку и докармливай смесью.

- Смеси нет. - Обреченно вздохнула Аня.

- Родные придут?

-Нет. - Горький ответ и опущенные в пол глаза от стыда. Ане казалось, что на груди уже свисает ярлык неблагополучной матери. Все накопленные деньги были отданы врачу за операцию. Она даже не задумывалась над тем, что молоко может не прийти. Надеялась, что выкормит ребенка, а сама протянет на стряпне из столовой.

- Ань, - Вера поджала губы, - внизу есть аптека и можно купить смесь там. Одну пачку придется вернуть в отделение, а на второй протянуть до выписки. Если тебе тяжело, могу сбегать.

Деваться было некуда и Аня достала последние средства из кошелька.

- Прости, мне нечем тебя отблагодарить, - смутилась она в тот момент, когда небольшая пачка перекочевала ей в руки.

- Аня, не всем людям надо платить, - Вера улыбнулась, - не поверишь, но есть еще такие уникумы, которым работа приносит удовольствие не из-за денег. Нас мало и мы больше похожи на вымирающий вид динозавров, но все же мы существуем.

Чувство благодарности заполнило душу девушки и она улыбнулась в ответ. Но затем вернулась обратно к дочке. Василиса крепко спала и, пришлось немного постараться, чтобы дочка открыла глазки. Утренние процедуры Вася, как уменьшительно называла ее Аня, явно не возлюбила. Стоило смоченной в кипяченой воде ватке коснуться ее глаз, как малышка впервые показала свои вокальные способности.

- Ох, тихо-тихо, - Аня подхватила ее на руки, - ну что ты так плачешь? Не больно же, солнышко. Василиса, прекрати. Вась, ну что ты завелась? Вода холодная? Да нет, теплая. Ну, успокойся, прошу тебя.

Девушка чуть не плакала вместе с дочкой, когда позади раздался голос:

- Приложи к груди, должно помочь.

На пороге палаты стояла незнакомая молодая женщина, кутавшаяся в теплый халат и с диким блеском в глазах, смотревшая на маленькое тельце в руках Ани. Аня запоздало кивнула и пристроилась на неудобном стуле, но удержать ребенка и оголить часть тела, оказалось непростой задачей. Она боялась уронить малышку, которая взяла октаву повыше и намерилась перебудить всю больницу.

Холодная рука опустилась на край халата и помогла сдвинуть ткань, обнажая грудь. Стоило Василису поднести к ней, как она словно маленькая пиранья жадно вцепилась в предложенную часть тела и затихла. Барабанным перепонками сразу же стало легче, и Аня благодарно посмотрела на спасительницу.

- Спасибо огромное, я так переволновалась, что не сообразила.

- Бывает. Малышка испугалась чего-то ей неизвестного. А грудь... она же не только как еда для них, но и как соска, и как лучшее успокоительное в мире. А еще говорят, что запах матери рядом дает им чувство защищенности.

Ухоженная рука с красивым рубиновым маникюром ложится на маленькую головку и Аня, повинуясь инстинкту, немного отпрянула в сторону.

- Прости, - девушка прижала руку к груди и отвернулась, - я не должна была. Прости. Не совладала с собой.

Не проронив больше ни слова, она поднялась с постели и направилась к двери.

- Постой, - Анна пришла в себя. - Не уходи, ты меня ничем не обидела. Даже помогла. А я даже не знаю твоего имени, чтобы поблагодарить.

- Лида. - Вторая девушка несмело остановилась. - Я твоя соседка из седьмой.

- Я знаю. - Аня кивнула. - А я Аня. Извини за реакцию, не знаю, что нашло.

- Материнский инстинкт. - Подсказал Лида, и зашагала обратно к постели.- Любая бы так отреагировала на вторжение в личное пространство. Особенно, когда рядом малыш.

- Откуда ты столько всего знаешь? - Аня всматривалась в новую знакомую и поражалась ее красоте. Пусть даже она сейчас и выглядела измученной, но чуть позже, когда Лида придет в себя, она будет великолепна. Вьющиеся волосы цвета темного шоколада и необычные, пусть даже сейчас и заплаканные глаза насыщенного синего цвета, смотрелись необыкновенно на кукольном маленьком личике. Да и вся девушка напоминала ей фарфоровую балеринку в музыкальной шкатулке.

- Ходила на специальные курсы, выписывала журналы по беременности и родам. Плюс консультации всех возможных врачей.

- Ты молодец, так подготовилась.

- Да, подготовилась, - Лида вздохнула, - да только не помогло это.

- Прости, может это не мое дело, - Аня осторожно переложила заснувшую дочку в люльку у кровати и запахнула халат, - но... что произошло? Все в порядке? Я была у тебя этой ночью и...

- Я знаю, что это была ты. - Лида измученно улыбнулась. - Спасибо тебе за то, что побыла со мной.

5

Глава 5. Восемнадцать лет назад.

Лидия Небесная, а в девичестве Никольская, с детства была упорной. Вероятно, это качество досталось ей от отца - прапорщика. Как и весьма недевичий характер. Хорошо, что красотой с ней поделилась мама, как и манерами, которые остались от былой аристократии в их роду. Когда надо Лида проявляла непрошибаемость, а иногда умело прикрывалась своей внешностью и становилась похожей на всеми любимый типаж безмозглой куклы. Умело манипулировала людьми, добивалась желаемого. Вместо положенного педагогического, она поступила в театральный вуз и блестяще показала себя в мастерстве преображения на сцене. От ухажеров не было отбоя, цветы, подарки... да что угодно, на что бы показал пальчик Лиды. Но девушка категорически была против таких отношений. Понимала, что все клюют на красивую мордашку, абсолютно не желая узнавать ее характер. Да и не любила Лида легкую добычу. В ее понимании, если мужик так просто падает к твоим ногам, то где вероятность того, что он так же легко не переползет к другим?

Встреча с Александром Небесным стало для девушки чем-то новым. К ее удивлению, Саша абсолютно холодно пожал ее руку и перекинулся парой ничего не значащих фраз. И это подействовало на Люду не хуже, чем красная тряпка на быка. Небесный только начинал свое восхождение по карьерной лестнице и был практически женат на своей работе. Трудоголик до мозга костей. Плюс вроде бы имел какие-то реальные отношения. Но разве это стало преградой для Лиды? Упрямство, упорство и хватка питбуля, если Лидия что-то вбила себе в голову. Эти качества были с ней тогда, они же остались и сейчас, правда, чуть разбавленные материнством.

- Лида, ты серьезно? - Супруг даже отвлекся от своего ежедневника.

- Серьезней некуда.

- Отлично. И когда это ты решила, что имеешь право подселять сюда всяких нищих баб с улицы? - Александр откинулся на спинку кожаного кресла.

- Во-первых, она не нищая.

- Ах, прости, просто в трудном положении. - Язвительно поправил себя мужчина. - Что там, во-вторых?

- Я знаю Аню уже на протяжении трех лет, и она зарекомендовала себя отличным и рассудительным человеком. Она в жизни не возьмет себе ничего чужого. - Лида закинула ногу на ногу и пристально посмотрела в глаза мужа. - К тому же, мне нужна помощь с Никиткой.

- А чем тебе не угодила Мария Игоревна?

- Она хорошая няня, но мне нужна компания ровесницы. Чтобы гулять с малышами, общаться. Ты постоянно занят, а я не хочу сидеть заложницей в этих четырех стенах. К тому же, напоминаю, у нас в этом доме шесть спален и вряд ли ты когда-нибудь пересечешься с Анной. Ты даже собственного сына видишь в лучшем случае раз в неделю.

- Лида, ты забываешься.

- Я говорю то, что думаю. Не нравится?

- Да нет. Просто не пойму, когда ты у меня стала матерью Терезой, а? Если хочешь кого-то пожалеть, то лучше возьми собаку или кошечку из приюта. Но не левого человека с улицы.

- Это не жалость и не сострадание, как ты думаешь. - Лида с задумчивым видом прокрутила обручальное кольцо на безымянном пальце. - Простейшее желание держать дорого тебе человека рядом и наслаждаться его присутствием. Мне комфортно с Аней.

- Лучше бы тебе было так комфортно с моей мамой. - Сквозь зубы процедил Александр.

- Изволь, я старалась найти с ней общий язык. Но твоя мать до сих пор считает меня паршивой невесткой и даже не удосужилась поздравить твоего сына с прошедшим трехлетием. А знаешь почему? Ах, чуть не запамятовала! Она же до сих пор в обиде за то, что не назвали ребенка в честь твоего деда.

- Ты как всегда преувеличиваешь. Она всего лишь предложила назвать его Иосифом.

- Нет, Сашенька, ее визг в телефонной трубке я помню до сих пор. - Лида сцепила руки на колене. - И ее ультиматум тоже. Кажется, она помимо отречения от обязательств "бабушки" еще обещалась разбить нам часть подаренного ею же сервиза.

- Господи, ну почему вы не можете нормально ужиться-то?! - Взревел муж.

- Потому что змеям место в серпентарии, а твоя мать каким-то чудом вырвалась на свободу. Уж прости, не люблю данный вид фауны. - Отбрила Лида и встала с места.

- Лидия, выйди вон, - Саша побагровел, - пока я держу себя в руках.

- Не утруждайся милый, я все поняла. - Она повела плечом и зацокала каблучками по паркету в сторону двери. - Я распоряжусь, чтобы приготовили самые дальние комнаты. И вторую детскую.

Может быть, Лиде стоило бы провести этот разговор в другом тоне. Чуть помягче и обходя все острые углы. Но она этого принципиально не хотела. Потому что сюсюкаться в этом доме она будет с сыном, а не тридцатисемилетним мужиком. А может быть еще и потому что до сих пор таила обиду на мужа. И за то, что не чувствовала от него никакой поддержки во время беременности, и за страшные дни в больнице, где она оказалась бы одна наедине со своей болью от утраты. Если бы не Аня. Хрупкая, маленькая девушка в выцветшем ситцевом халатике, которая внезапно оказалась рядом. Чужой человек, который понял ее лучше, чем все родные. Лида как сейчас помнит, что именно Аня была первой, кто отправился с ней на первую встречу с сыном. Именно Аня плакала рядом от счастья, когда смотрела на Никиту и Лиду. Переживала больше не за себя, а за них. Даже тогда, когда она вместе с Васькой выписывалась, а Лиде предстоял еще один месяц в больничных стенах, она постоянно затем наведывалась. Саша же приехал только дважды и то, всего на полчаса. Пресловутое "Прости дорогая, у меня дела" и "Ты же знаешь, все ради семьи" конкретно подбешивали. Сначала она думала, что муж попросту не хочет показывать свою боль и таким образом скрывает свои переживания. Но потом с дикой грустью осознала, что мужу фиолетово. Ну, один же сын остался, в чем проблемы-то? А вот то, что он акции по низкой цене профукал на бирже - это да, трагедия. Увлеченность мужем куда-то прошла, оставив голые факты. Сашу она больше не любила. Да и не факт, что муж чувствовал к ней что-то настолько сильное, чтобы забросить карьеру. Даже в самый трудный миг рядом его не оказалось. Это ли не показатель?

6

Глава 6

То, что Лида приехала именно в этот день, оказалось не случайностью. С самого утра она не могла найти себе места от гложущего ее беспокойства и вместо обеда, спустилась в гараж сразу после завтрака.

- Иван, - окликнула она своего водителя, - ты будешь мне сегодня нужен в качестве охраны.

- Проблемы, Лидия Васильевна? Решим.

- Надеюсь, что до этого не дойдет, но на всякий случай будь рядом. - Девушка коротко объяснила ему суть ситуации и уселась в салон машины. - Только поторопись, пожалуйста, что-то мне крайне неспокойно.

Водитель, мастерски избегая все пробки, заехал во двор через рекордные двадцать минут. И судя по собравшейся толпе зевак у подъезда Ани, прибыли они вовремя. Откуда сверху кричала женщина и слышался отборный набор пьяного мата.

- Что происходит? - поспешила узнать Лида у близстоящей бабули.

- Да опять этот наркоман проклятый семью изводит,- запричитала она. - Милицию вон вызвали, ждем.

Толпа ахнула сразу же, как с восьмого этажа послышался звук разбитого стекла и крупные осколки посыпались на землю. Зеваки поспешили укрыться под тенью ивы, которая росла на участке перед девятиэтажным домом. Собралось тут без малого человек двадцать и среди них были крупные мужчины, но даже они трусливо прятались за другими спинами. А тем временем крики нарастали. Лида прекрасно понимала, что ждать больше нечего.

- Ваня, - она кивнула на подъезд, - нужно забирать девочек.

- Понял, - парень скинул пиджак в машину, - только сперва иду я, а уж затем вы, понятно? Никакого героизма, мне еще за вас ответ держать перед Александром Петровичем.

- Да куда же вы?- Послышалось им в спину. - Забьет же ирод окаянный!

Но Лиду перетряхивало не от этого. Она не боялась брата Ани, потому что рядом был Иван. А тот в свое время прошел суровую школу армии и имел на свое счету несколько медалей за военные достижения. Страх у Лиды был только из-за девочек. Сама мысль о том, что кричала Аня, уже сводила с ума.

Дверь, как и предполагалось, была заперта. Иван одним четким и отработанным движением выбил ее с ноги и влетел в квартиру. Лида юркнула следом за ним. В углу коридора лежала без сознания ее подруга, а самого Сергея она приметила на кухне. Он в этот момент двигался на мать с розочкой от бутылки. А она жалась в угол и истошно умоляла его опомниться. На лице их матери уже красовалась кровавая отметина, как и на правой руке, отчего Лида сделала вывод того, что он толкнул ее к окну и она разбила его при падении. Хорошо, что сама не вывалилась следом. Сергей заторможено обернулся и оскалился какой-то дикой улыбкой. А затем, перехватив осколок бутылки, двинулся в их сторону. Откуда у Ивана взялся стул, Лида не поняла, она в тот момент приводила в чувства Аню. Краем глаза лишь уловила движение тела Ивана и молниеносный полет стула в Сергея. Грохот, вскрик и обмякшее тело на полу, которое еще пыталось шевелиться. Но Лиде было плевать, живой он там вообще или нет. Второй вариант, кстати, ее вполне устраивал.

Аня кое-как с ее поддержкой встала на ноги и, всхлипнув, благодарно бросилась на Лиду.

- Тихо - тихо, - шептала она подруге, прижимая к себе. - Все хорошо.

- Я... я пыталась его остановить... а он... - Аня всхлипывала и дрожала, словно осиновый лист на ветру.

- Теперь все в прошлом. - Лида отстранила ее и посмотрела в глаза. - Аня, мы уезжаем отсюда. Ты, я и Васька, это понятно? Где малая?

Аня вместе с ней бросилась к двери своей комнаты и достала из кармана ключ. Оказавшись в комнате, подруга опустилась на колени и заглянула под кровать.

- Милая, все хорошо, не бойся, - шептала она и тянула руку. - Иди ко мне.

- Солнышко, я приехала за вами, - Лида оказалась рядом и всматривалась под кровать, где в углу забился испуганный ребенок. - Тетя Лида забирает тебя к себе вместе с мамой. Давай, малышка, Никитка тебя очень ждет и покажет тебе твою новую комнату.

- Дядя Селеза больсе не зиться? - Василиса осторожно выглянула из своего убежища.

- Нет, милая, он больше не злится. - Аня потянула дочь на себя и уткнулась носом в ее маленькую шейку. Рыдая от пережитого шока.

Ввалившийся в комнату Иван заставил их синхронно вздрогнуть.

- Лидия Васильевна, там милиция подъехала. Вам желательно уходить, чтобы не засветиться и не наделать шумихи. Анна и я останемся здесь, дадим показания.

- Хорошо, - Лида кивнула и перехватила Ваську к себе на руки, - я буду ждать в машине.

- А как же вещи?

- Аня, ты начинаешь новую жизнь. - Лида резко обернулась на выходе. - Оставь эти тряпки здесь.

- Как я могу оставить вещи здесь? Нет, Лид, так дело не пойдет.

- Знаешь, я бы с удовольствием спалила и все это шматье, и квартиру в придачу с твоим уродом-братом. Вот это все, - Лида обвела рукой, - хлам. От которого пора избавиться.

И она вышла на лестничную площадку, аккуратно придерживая на руках ребенка. Возможно, Лида была слишком жестока и категорична. Но по-другому она не умела, особенно, когда дело касалось родных. И, кстати, вовремя она спустилась вниз на один этаж. Так как дверь лифта заскрипела и выпустила из своего железного плена нескольких мужчин. Скорее всего, доблестных милиционеров.

- Тетя Лида, а плавда, что мы будем зыть все вместе? - Голубые глаза ребенка не отрывались от ее лица пока они сидели в машине.

- Правда.

- Точно?

- Даю слово. - Лида пригладила белокурую головку. - Ты же веришь своей крестной?

- Велю. - Кивнула Василиса и прикрыла глазки.

С детьми проще. Все плохое стирается у них из памяти быстрее, чем у взрослых. Достаточно окружить и дать взамен что-то по-настоящему хорошее, яркое, что вытеснит ужас из маленькой головки. Лида не сомневалась, что так оно и будет. А вот с Аней придется еще много поработать. Но не сейчас. Чуть позже, когда обвыкнутся на новом месте.

Подруга с водителем вернулись через час, когда малышка на руках уснула, а Лида наблюдала за рассасывающейся толпой зевак. Сергея вынесли на носилках, мать побитой собачкой семенила рядом. Глупая дура! Он же тебя чуть не прикончил, а ты... Дверь осторожно распахнулась и на сиденье рядом с Лидой опустилась Анна. Только сейчас было заметно, как на левой части ее лица расползается уродливый синяк. Она откинул голову назад и протяжно вздохнула.

7

Глава 7. Пятнадцать лет назад

- С днем рождения! - Слышатся голоса и Аня вздрагивает над конспектами. Надо же, этот день настал.

- С юбилеем! - Лида отодвигает в сторону тетради и ставит на стол небольшой тортик, старательно одергивая детей, чтобы те не лезли пальчиками в глазурь. - Так, дети!

- Ну, мам, - хнычет Никита и все равно умудряется стащить огромную розу из мастики. Василиса следует его примеру и, хохоча, дети уносятся в комнату Васьки.

Лида будто из воздуха выуживает два бокала и маленькую бутылку коньяка. И на недоуменный взгляд подруги лишь пожимает плечами, разливая напиток по таре.

- В конце концов, тебе двадцать пять, а не пятнадцать.

- Но день на дворе, - Аня указала пальцем в сторону окна, - а точнее, еще даже не обед.

- И что? А я вот хочу накатить за здоровье своей занудной кумы. Разрешаешь?

- Да кто ж тебе запретит?

- Вот то-то же,- Лида подняла бокал, - умная ты у нас Анька. За это и выпьем.

- Что-то не похоже, - девушка бросила ручку на тетрадь и тоже взяла бокал в руки, - я до сих пор не могу побороть эту дисциплину. А экзамен так скоро!

- Анют, все ты сдашь. Мне бы твои проблемы.

- Ну, так в чем дело? Поступи в институт и да будет тебе счастье. Книги, конспекты, экзамены...

- Э, нет, Аньк,- подруга отпивает из бокала и морщится, - поздно, старая я уже для этого.

- Старая? В двадцать девять? Ты серьезно?

Аня не успела ничего еще добавить, так как Василиса и Никита снова внеслись вихрем к ним в комнату. Они что-то наперебой рассказывали и смешно толкали друг друга плечами. Только сейчас Анна заметила уже пожелтевший синяк на лице мальчишки. Какая она подруга, если Лида в курсе всех их дел, а она упустила этот момент? Очень невежественно с ее стороны!

- Никитка, а что у тебя с глазиком? - Осторожно спросила Аня, хватая мальчишку за руку и усаживая на колени. - Ты подрался?

- Угу. - Никита позволил себе просидеть в таком положении секунду и вновь спрыгнул с рук. Неугомонный непоседа.

- Как так получилось? - Спросила она у Лиды, когда дети побежали на улицу.

- Да что ты так разнервничалась? Обычное дело для пацанов. Что-то не поделили в садике, делов-то. - Лида подтолкнула к ней тарелку - Да ты кушай-кушай.

А сама устремила взгляд в окно, откуда открывался чудесный вид на внутренний дворик с качелями, где сейчас находились их дети. Не могла она рассказать подруге, что синяк у Никиты появился вовсе не из-за игрушки. А из-за того, что сын вступился за Василису перед другими детьми. Увы и ах, маленькие детки порой бывают такими жестокими. Особенно, когда толком не понимают значения слов, но четко копируют интонацию родителей. Видимо, кто-то из мам обсуждал тот факт, что у Василисы только мама. Вот и понеслось.

- Кто первый затеял драку? - Лида присела на корточки и осматривала "боевое" ранение ребенка.

- Сашка и Лешка, - Никитка скривился, - а еще Анька со Светкой.

- И что они говорили?

- Они говорили, что я дружу с безотцовщиной. - Еле выговорил он последнее слово. - Мам, это ведь что-то плохое, да? Васька не поняла, но очень долго плакала. Поэтому я защищал ее.

- Малыш, - Лида притянула к себе ребенка, - я так горжусь тобой! Ты у меня такой храбрый! Да, ты прав, это плохое слово и его не стоит говорить другим детками, у кого нет папы.

- Я тоже так подумал.

- Мой маленький мужчина, ты все верно сделал. Я надеюсь, навалял им по полной?

- Да, - гордо улыбнулся сын, демонстрируя отсутствие одного нижнего зуба,- только теперь тебя ждет воспитательница.

-Я с этим я как-нибудь разберусь, не переживай. - Лида перехватила маленькую ладошку покрепче и поднялась на ноги. - Только давай это будет наш с тобой маленький секрет, хорошо? И мы никому об этом не расскажем.

- Даже тете Ане?

- Ей особенно.

Так что да, теперь у этой троицы был свой секрет, о котором Ане знать вообще было противопоказано. Лида наперед знала ее реакцию и не хотела, чтобы она замыкалась в себе и начинала новый круг самобичевания. А Аню хлебом не корми, дай только повод и она мигом соберет вещи. Вот даже взять то, что с их переезда уже прошло два года, а Анна до сих пор твердила, что они с Васькой здесь нахлебницы. Так нервничала и переживала, особенно, когда Саша был дома. Все порывалась уйти и не доставлять дискомфорта. Хотя какой тут дискомфорт? Муж, кажется, вполне смирился с их нахождением в доме. Даже немного играл с детворой. А потом снова зарывался в своих бумагах и сутками не выползал из своего кабинета. Нет, иногда они выезжали на приемы и светские вечера, но исключительно в целях поддержания авторитета семьи. В такие моменты, Лида отчаянно гнала от себя удушающие мысли и считала себя действительно счастливой женой. А может все не так уж у них и плохо? Пусть былой страсти у них в отношениях уже не проскальзывало, но была же стабильность. А ведь это немало значит, особенно, когда вы не первый год вместе. Но когда они возвращались домой, все призрачные надежды так и оставались там, за дверью. А здесь, в стенах дома, начиналось все тоже самое: недосказанность, закрытые странички в сетях, запароленные телефоны и расстояние между супругами незримо увеличивалось до размера океана.

-Эй, где витаешь? - Аня щелкнула пальцами перед ее глазами.

- Да так, задумалась я.

- О чем?

- О том, что, скорее всего, у Саши есть любовница. - Лида одним махом проглотила остаток коньяка и зачерпнула пальцем крем с верхушки торта.

- Да ну, - Аня аж подавилась и закашлялась, - не может быть такого! Ты же такая красивая, шикарная, умная!

- Может быть, ему как раз и не надо такую умную, - вздыхает девушка в ответ. - Знаешь, ведь всегда хочется попробовать чего-то нового. Чего-то помоложе.

- Лидка, тебе же всего двадцать девять, куда еще моложе?

- Ну, двадцать девять - не двадцать. Амбиций может и побольше у девочек, но они более податливее, мозг не так выносят, не требуют того, что требуют жены. Их пришли, потрахали, денег дали и все, нет никаких обстоятельств. - Философски, но с долей грусти заметила Лида.

8

Глава 8

Сложно забыть свое прошлое. Какими бы благами ты себя ни окружал, скелеты из твоего шкафа вечно норовят дать о себе знать. Кошмарам из прошлого все равно где ты и с кем ты. Они являются посреди ночи и холодными липкими пальцами стараются утянуть в свою пучину.

Иногда Аня просыпалась с криком и заходящимся от страха сердцем. Шумно вдыхала воздух и шарила рукой по постели, словно слепой котенок в поисках надежного укрытия под лапой матери.

- Анюта, тише, - крепкие руки обвивали ее и притягивали к мощному торсу. - Все хорошо, слышишь? Это всего лишь сон.

Ваня шептал много успокаивающих слов, от которых девушку постепенно покидало напряжение. Она утыкалась носом в его грудь и крепко зажмуривалась, чувствуя себя в безопасности. Но следом за этим всегда следовал тонкий вскрик из детской. Будто отступивший от Ани кошмар пробовал захватить в свой плен новую жертву. Без лишних слов, Ваня спешил в детскую комнату и теперь уже успокаивал Василису. Грел ей молоко и обязательно брал хрупкую девчонку на руки. Так с ней и сидел, пока Васька не засыпала обратно. Аня умилялась тому, как огромный мужчина быстро нашел общий язык с ее мелкой кнопкой. Для Ани, как для матери, это было крайне важно. Если бы вдруг Василиса не приняла его, Аня бы ни за что не начинала отношений. Возможно слишком пафосно, но она бы отреклась от своего женского счастья ради дочери. Лида на это не преминула раздосадовано хмыкнуть:

- Дурында, ты Аньк. Ну, вот вырастет Василиса, выпорхнет из гнезда и останешься ты одна.

- Да ну, - торопилась возразить Аня ей в ответ, - не говори ерунды.

- Да какая это ерунда? Так, голые факты. Вот смотри, они у нас скоро школьниками станут. Ну, подержатся за наши юбки лет до пятнадцати в лучшем случае, а дальше все, самостоятельная жизнь со своими секретиками и друзьями. А потом так вообще, свадьба и свои собственные дети.

- Не слишком радужно, если тебя послушать, - Анна покачала головой, - но ты, Лида, смотришь на все сквозь какую-то черную призму. Где нет ничего хорошего и веселого. Никуда от нас наши дети не денутся. И поговорить придут, когда им захочется поделиться чем-то плохим или хорошим. И помогут, если нам самим нужна будет помощь. А знаешь почему? Потому что мы с тобой хорошие мамы. Таких не бросают даже при наличии собственной семьи. А кто им с внуками будет помогать? Кто советы давать будет?

- Ой, а кто слушать-то нас будет? Их супруги? Ты не забывай, я вообще свекровь будущая, а это звучит как диагноз. - Лидка хихикнула. - И чего нас вечно в монстров записывают?

- Да не переживай ты, - Аня шутливо толкнула ее в бок, - по статистике анекдотов, лидируют все же тещи. Нас зятья тоже не сильно жалуют.

- Ты если что, зови меня на подмогу. Быстро разберемся со всеми хахалями. Накрутим им их причендалы на...

- Лида! - Одернула Аня подругу, пока та не разразилась очередным витиеватым предложением. А потом мечтательно добавила, - все же было бы очень здорово, если бы наши дети общались, когда вырастут.

- Они и так общаются.

- Нет, я не о таком общении.

- Ань, пойми меня правильно, - Лида мигом стала серьезной. - Я Ваську люблю, как родную дочь. Но пусть они сами выбирают себе друзей и партнеров по жизни. Не хочу, чтобы их общение было насильственным. Лишь потому, что мамы между собой подруги. Не хочу указывать сыну, что делать, на ком жениться, с кем дружбу вести. Все должно идти от их сердца. Понимаешь?

И Аня понимала, не обижалась и даже поддерживала Лиду. В который раз восхищалась умом и проницательностью подруги. Аня такой не была. Что уж говорить, не было у нее таких манер, воспитания, как у Лиды. Никто не помогал ей оттачивать свой характер, закалять нрав. Поэтому Анна до сих пор была тихой и крайне не любила ругань, в то время как Лидка не смущаясь, обрубывала всех на корню и говорила всю правду прямо в глаза. Может, именно поэтому у Небесной не было больше подруг.

Видимо, Аня с Лидой и сошлись потому, что их характеры были противоположны друг другу и прекрасно сочетались, как инь и янь. Лида с каким-то отчаянным упорством пыталась привить ей что-то из своих качеств, уверяя в том, что нужно уметь за себя постоять. Как будто знала, как будто предчувствовала, что прошлое Ани еще даст о себе знать. И не только в виде ночных кошмаров.

Первое время Аня действительно была верна своим намереньям и категорически запрещала себе думать о матери, не говоря уже о Сергее. Но однажды в один из осенних дней, когда после случившегося прошло порядком пяти лет, на ее телефон поступил звонок от неизвестного абонента. Не думая о том, что это кто-то из прошлого, Аня приняла вызов:

- Алло?

- Ну, привет, сестричка. - Отозвался хриплый голос на том конце телефона. - Узнала?

- Узнала. Откуда мой номер? - Борясь с дрожью, ответила Аня.

- Ну дык, места знать надо. Че, как дела? Как жизнь молодая? Слышал, ты теперь в хоромах живешь да деньги лопатой загребаешь?

- Ошибочные у тебя сведенья. Я так понимаю, тебя уже выпустили?

- Откинулся с полгодика назад. Вот теперь жизнь налаживаю.

- Чего ты хочешь, Сергей?

- Ну как чего? Ты мне, сестренка, жизнь запорола, - зловеще протянул братец, - за тобой теперь должок.

- Я тебе ничего не должна.

- А из-за кого я, по-твоему, на нары угодил, а?! - Моментально взревел Сергей. - Кто меня без крыши над головой оставил? Ты, дрянь, хату после мамки себе заграбастала и теперь решила еще и деньги себе присвоить?! Я тебя, суку, найду и...

Аня в ужасе нажала на отбой и похолодевшими пальцами сжала телефон. Ничего она себе не присваивала, а забрала лишь то, что по праву ей принадлежало. Матери не стало почти сразу же после того, как Сергея забрали. Спилась и однажды утром не проснулась. Об этом Анна узнала из звонка соседки, которой когда-то оставляла Ваську на присмотр. Самое страшное, что внутри ничего не екнуло ни после звонка, ни на скромных похоронах, которые девушка устроила. Она смотрела на едва узнаваемое лицо матери и ничего кроме пустоты не ощущала. Мать не любила ее, вечно изводила и относилась как к какому-то отбросу. И если бы Анна сейчас стала заливаться слезами, это был бы настоящий цирк с фальшивыми актерами. А она этого не хотела. Да и похороны она устроила лишь по долгу совести, чтобы мать не захоронили как бомжа в какой-то яме с безымянной табличкой на кресте.