" Йога по-нашему ":

" Йога по-нашему ":

Йога по-нашему

Раз-два-три-четыре! Мантры громче, чакры шире!

Намедни, в поисках внутренней гармонии и внешней подтянутости, я в сотый раз решила заняться йогой. Идеальный напарник по асанам - телевизор: стоял молча, не осуждал, не тянул ногу в сторону и не дышал в коврик чесночным просветлением.

Плавно, с грацией, выброшенной на песчанный берег медузы, я перевожу взгляд на домашних животных. Кошки в позе «Не трожь меня, смертная», собака — в глубокой шавасане, храпела в такт моему дыханию. Глядя на них, я поняла: эти волосатые гуру давно достигли дзена. А мне, человеку с жировым мешочком на чакре «Манипура», до такого совершенства как до шпагата без крика.

Чтобы отвлечься от ноющей реальности и стонов суставов, отпустила мысль по просторам Вселенной. Но мысль, вместо парения, нырнула в старую историю про моего знакомого — ныне небожителя — по прозвищу Ероха. На фоне него даже Кашпировский казался застенчивым электриком.

Папа у Ерохи был серьёзным мужиком — занимался всякими паранормальными практиками: энергетика, мантры, маятники, сны по фазам Луны и полное непонимание того, как работает банковская карта. И вот как-то решает, что сыну тоже пора к духовности — отправил его с гуру и учениками на недельный йога-ретрит на лоно природы. Мол, просветится, чакры прокачает, эгрегоры подтянет, и, возможно, бросит материться по пятницам.

Путёвка на природу с группой йогов и гуру нашлась быстро. «Неделя без мяса, с одуванчиком в зубах — тебя это отмолит», — сказал отец, вручая рюкзак и прощальный взгляд в духе «Или очистишься, или не вернёшься».

Ероха, человек с интеллектом и аппетитом, решил, что идти в бой без припасов — это кощунство. Затарился как последний человек на земле: блок сигарет, семь банок тушёнки (по числу чакр, видимо), три палки колбасы всех калибров, сгущёнка, печенье, хлеб, и на всякий случай — «что – нибудь от простуды».

Прибыл на сбор. Стоит, курит. Из автобуса — глаза. Не просто глаза — глаза-претензии, глаза «мы питались светом, а ты воняешь сервелатом». В салоне — благовония, в воздухе — дух розмарина и сандала. И тут он, с рюкзаком — как гастрономическая бомба замедленного действия, поразил их точно в третий глаз.

Гуру — лысый, просветлённый, в штанах цвета «отказ от мирского» — чуть в позу скорпиона не упал, учуяв аромат. Рюкзак был изгнан в багажное отделение с мерами предосторожности, как радиоактивная капсула.

Природа была прекрасна: сосны тянулись в небо, будто пытались сбежать от этой секты, птицы щебетали мантры на своих птичьих языках, а трава цвела... не от счастья, а от азота из прошлых туристов. Речка журчала, как старушка на лавочке — непрерывно и по делу. В общем, место, подходящее для просветления, обострения геморроя и истощения до костей.

Поставили палатки. Йоги устроились в позах, напоминающих борьбу со змеёй. Ероха, как стратег, сел на пенёк и открыл банку тушёнки. Запах пошёл такой, что даже деревья облизнулись. Йоги, один за другим, стали терять концентрацию. В желудках начался джаз. У кого-то чакра лопнула, у кого-то — штаны.

Гуру понял: тушёнку надо спасать. То есть прятать. Долго петляли по лесу, наговаривали мантры для «дезориентации», закопали колбасу глубоко, с молитвами и предупреждением:
— Если кто найдёт — просветлится в реанимации.

Первый вечер прошёл спокойно. Ероха даже попытался сесть в позу лотоса, но получилось что-то между калачиком и журавлём в шоке. На лице — страдание. В ногах — онемение. В голове — «где лопата?».

Рядом на поляне гуру устроил ужин. Под свист ветра и стрёкот голода были торжественно выданы половинки персиков (вяленых, судя по их унылой текстуре), и капля томатного сока — «кровь помидора», как выразился гуру. Ученичество благодарно захрустело.

Ероха, сделав вид, что он пошёл дышать праной, петлял к тайному схрону так, будто шёл воровать у белки. Увы, «хвоста» он не заметил. Один юный практик выследил его, внюхался, подобрался и в голос выдал:

— Слышь, брат... Ты мне кусочек хлебушка дай, я тебя молиться буду. Можно я к тебе в палатку? У них все мантры про отречение, а я, похоже, отрёкся от собственного желудка… на фига мне третий глаз, если два обычных в череп провалились от голода?

Утро настало с запахом. Йоги, словно охотничьи собаки, подняли головы и учуяли предательство. А по блаженной рожице соседа поняли — не один Ероха нюхал сервелат под звёздами.

Гуру молча выдохнул. Без скандалов, без эмоций. Посадил обоих в автобус. Смотрел вслед долго. Кто-то утверждает, что смахнул слезу. Возможно — от облегчения.