Рабский код

Главы 1 - 10

Действие романа происходит в альтернативной реальности.

Все события и персонажи являются вымыслом. 

«Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой».

Аркадий и Борис Стругацкие,

«Обитаемый остров»

2031 год[1]

Кремль, Москва

14 августа, 13 часов 17 минут

– …очередной скачок тарифов ЖКХ стал последней каплей терпения народа. В прямом смысле люди вышли на баррикады по всей стране. Новые санкции, кризис и недавний дефолт сильно ударили по большинству, затронув все незащищённые слои общества. И сегодня беспорядки захлестнули города! Полиция едва справляется со сдерживанием народных масс. Ещё немного – и беспорядки перерастут в революцию! В некоторые города на помощь местной полиции уже подтягиваются колонны военных… Вот, вот! Смотрите! На ваших глазах толпа народных ополченцев – а именно так они себя окрестили – схлестнулась в схватке с полицейским кордоном… И тут совершенно неясно, на чьей стороне окажется перевес силы… О! О, Господи! Боже Ты мой!.. Я… Чёрт! С вами был специальный корреспонде…

– И что нам с этим делать? – спросил Президент, выключая плазму и мрачно оглядывая присутствующих.

Головы сановников поникли, и только Первый советник поднял руку:

– У меня есть идея, господин Президент.

– Я весь внимание, Леонид Константинович.

Первый советник изложил проект.

– Насколько просчитаны риски? – спросил Президент, выслушав.

– Риски минимальны. Возможно, одна сотая процента… да и та в порядке исключения, чтобы, так сказать, не расслабляться и отслеживать вероятность. Опыты показали…

– Опыты? Вы имеете в виду опыты на людях, Леонид Константинович?

– Только с их согласия, господин Президент! – заволновался Первый советник, и быстро добавил: – И в основном это преступники и лица… м-м-м… без определённого места жительства. Асоциальные типы.

– Ну а если всё-таки что-то пойдёт не так? – подал голос министр внутренних дел. – Какие гарантии, что мы сохраним цивилизованное общество, а не получим миллионы сомнамбул… или дебилов из-за ваших экспериментов?

– А что, сейчас на улицах цивилизованное общество? – раздражённо парировал Первый советник. – По-моему, все согласятся, что ситуация критическая и требует радикальных мер. И учитывая, что ввод войск в города, как радикальная мера, успеха не возымела, то нам, как раз для сохранения цивилизованного общества, нужны нетрадиционные меры! В связи с этим…

– Уважаемые коллеги, угомонитесь, – тихо сказал Президент. И повисла тишина. – Что ж… – Президент потёр виски. – Если ни у кого более трезвых идей нет, – Президент выжидающе осмотрел присутствующих, – Леонид Константинович, под вашу личную ответственность. Через неделю в это же время жду от вас подробного доклада…

– Господин Президент! – прервал главу государства Первый советник. – Я прошу прощения, но одной недели будет недостаточно.

Президент вонзил в Леонида Константиновича недовольный взор, но, видя решительное лицо Первого советника, уступил:

– Через десять дней доклад должен быть готов. Господа, прошу оказать Леониду Константиновичу максимальную и своевременную поддержку и помощь... Спасибо, коллеги, все свободны. Леонида Константиновича прошу остаться.

1

Квартира известного репортёра газеты «Столичный вестник», Москва

20 августа, 19 часов 30 минут

Шестой день к ряду его телевизор показывает только новостной канал. Двадцать четыре часа в сутки. Только новости, только свежая информация. Он губкой впитывал её, анализировал, сопоставлял, просеивал. Кропотливая работа криминального репортёра. Не спал нормально он уже третьи сутки. Что-то назревало. Что-то очень и очень серьёзное. Неспроста вся эта уличная анархия, ох, неспроста! Он чуял своим репортёрским чутьём. И склонен доверять чуйке. Не подводила она его. Вот только проблема – никто из информаторов, никто из людей близких к власть предержащим, никто не подкидывал и крупицы инфы! Ни уговоры, ни связи, ни деньги, ни угрозы и шантаж не помогали получить хоть какую-то зацепку. Полная блокада. Такого в его практике не случалось. Это-то и настораживало.

Отупевшим взором Иван Гурдин пялился в экран. В руках очередная банка энергетика. Только пить уже тошно. Мыслями Иван находился далеко от творящегося в телевизоре. Он безуспешно пытался постичь то, о чём понятия не имел. Главный редактор, Андрей Русланович, уже неделю ждёт статью, а он, кроме нелепейших предположений, и предложить ничего не может. Тупо фиксировать факты происходящего? Нет, не его стиль. Лучше уж совсем не писать, чем уподобляться…

Из тяжёлых раздумий Ивана вывел экстренный выпуск новостей. Экстренный? Иван сосредоточился на лице хорошо (и лично) знакомой ему телеведущей, медленно, с расстановкой зачитывающей текст.

Главы 11 - 20

11

МКАД, 14 километр, Москва

22 августа, 12 часов 55 минут

– Андрей Русланович, положите трубку на рычаг, – глухо, но достаточно отчётливо, чтобы похолодеть до копчика, услышал Иван Гурдин, прежде чем старый друг положил трубку.

– Это конец. А где же пистолет? – подумал Штирлиц и сел в сугроб, – скаламбурил Иван и нервно хохотнул. Чем напугал себя ещё больше.

– Где-то там «газель» заглохла. Вариантов нет, сижу, курю… – тихо пропел Сергей Трофимов. Словно насмешка, учитывая, что в пробке он уже битый час. Иван выключил радио, настроенное на «ретро-fm». МКАД стоял. Такое бывало… а бывало ли такое после открытия ЦКАД? Иван не припомнил. Значит, что-то серьёзное. Он покосился на радио. До часовых новостей пять… нет, четыре минуты. Может, включить? Но вспомнилось кое-что более интересное. Иван высунулся из окна, убедился, что всё стоит намертво. И достал ноутбук.

12

МКАД, 14 километр, Москва

22 августа, 13 часов 15 минут

Иван Гурдин сидел и размышлял. Он просмотрел запись новостей, и новости те были тревожны. Они подтверждали правду, в которую верить не хотелось... Гоняться за сенсацией всё равно, что наблюдать за реактивным самолётом – сперва «вау!», а уж потом удар звуковой волны по барабанным перепонкам. Азарт увял, и теперь накатывало понимание последствий. Он никак не думал, что всё настолько серьёзно. Что это не просто «утка», слегка приправленная правдой, чтобы выглядела аппетитнее для жадных глаз пролетариата, только и ждущего разоблачений, чтобы посудачить о них за бутылочкой пива. Это сущая правда. Самая настоящая утечка самого настоящего разоблачения в масштабах… Иван боялся думать о масштабах. Уж кто-кто, а что информатором окажется друг детства, дружба с которым в последние годы скатилась на дежурные открытки  в соцсетях по праздникам, этого Иван не ожидал. Как сказал один писатель, дружба основывается на общих интересах и трудах ради собственного будущего, тесно связанного с будущим твоего друга. А у них с Матвеем оказались разные интересы и на хлеб они зарабатывали по-разному. Он – борзописец (Иван не любил, когда его так называли, но и не отрекался от слова), Матвей – программист или хакер, очень щепетильно относящийся к своей работе, настолько щепетильно, что никто, даже родная мать его, не знали, чем занимается этот милый толстячок у себя в офисе. И тут вдруг он и с такой инфой! Русланыча попёрли, тираж изъят. Изъят грубо, открыто. Ивана снова окатило до самого копчика: ведь и до него доберутся! Иван заметался по машине, чувствуя себя в западне. Будто вся пробка ради того, чтобы прижать его, борзописца, к ногтю. И раздавить. Безумие. Конечно, безумие. Но уж слишком навязчивое. Иван глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Решил включить радио. «Ретро-fm» расслабляло любимыми песнями. Но услышал об объявлении экстренных новостей (в последнее время с ними зачастили) из салона стоящей рядом «мазды». Иван помахал рукой. Водитель «мазды» кивнул, мол, что надо?

– Извините! Новости на каком?

Водитель «мазды» сказал. Иван поблагодарил и настроил радио на новостной канал.

– Как мы уже сообщали, на двенадцатом километре МКАД произошёл взрыв фургона, ставший причиной многокилометровых пробок как на самой кольцевой, так и на ближайших развязках. По поступившей сейчас информации выяснено, что фургон принадлежал газете «Столичный вестник», известной своими скандальными околополитическими и неподтверждёнными фактами разоблачениями и расследованиями. Взрыв был такой мощности, что выдвинуто предположение о применении взрывного устройства. Остаётся вопрос, чем газета «Столичный вестник» смогла так насолить? И кто заказчик этого дерзкого…

Иван выключил радио. 

13

Район Марьино, Москва

22 августа, 19 часов 05 минут

Майор Свиридов сегодня был не доволен всем. Ничто не шло гладко, всё через пень-колоду. Даже какого-то алкаша вычислить не удалось. А надо. По головке его точно не погладят за такой прокол. Шеф не простит. Значит, надо искать. Свиридов вернулся туда, с чего начал. К проклятому киоску. Обернулся вокруг. Здесь должны быть камеры, везде есть камеры. Даже на долбанных подъездах. Старушенция из киоска сказала, он пошёл в сторону Белореченской. Что у нас там? Супермаркет.

– Мне нужна запись с камеры наблюдения с семи сорока пяти до восьми пятнадцати утра, – сказал в мобильник Свиридов и назвал адрес. – Срочно.

Через десять минут к супермаркету подъехала патрульная машина.

14

Квартира Бориса Бойко, Москва

22 августа, 22 часа 15 минут

Жена Бориса Бойко чихвостила мужа почём зря. Во всяком случае, так думал сам Борис Бойко. Открыла хавальник, и теперь закрыть его сможет только сон. На что Боря не надеялся. Ржавая пила в голосе жены, казалось, основательно прижилась в ней, и исправит беду разве что могила. Это ж подумать только откуда столько здоровья, пилить с самого утра! Как в анекдоте: уму не растяжимо и жёлтые стены нам ограничены. Будь неладна эта чехонь! Борис по-тихому выкинул её в мусоропровод. Самому есть – поперёк горла встала, а жена и подавно не прикоснётся. По её понятиям это капитуляция, а русские, чтоб их, не сдаются… Что ж тогда хранить? Хоть газету почитать, что ли. Борис скомкал жирные страницы и раскрыл газету на центральном развороте.

Главы 21 - 25

21

Бар «Весёлый крот», район Бирюлёво, Москва

23 августа, 01 часов 10 минут

Весь его вид говорил о сплошных неудачах. Он пил. Но алкоголь не шёл впрок. Бармен решил, что тот после третьей стопки начнёт наматывать сопли на кулак, ведая о своих проблемах, но вот уже десятая, а толстяк с длинным хвостом сальных волос молчит. Просто угрюмо пытается напиться. Только и тут терпит неудачу – выпивка не берёт. И бармену это не нравится. Видал он таких, пятнадцатая (максимум восемнадцатая) стопка – и падает мертвецки. Что с таким делать?

Бармен жестом показывает на клиента вышибале. Тот кивает.

Толстяк, будто что-то замечая, поднимает голову.

– Ещё одну, и можете вызвать такси, – вполне трезво говорит толстяк. – Если вас не затруднит. Ведь вас не затруднит сделать доброе дело?

– Договорились, – отвечает бармен и даёт отбой вышибале.

– Спасибо, – говорит толстяк, опрокидывает в себя содержимое последней стопки и угрюмо смотрит на бармена.

– Такси? – спрашивает бармен тоном без тени приязни.

– Лучше я пройдусь, – качает гривой толстяк, выкладывает две крупные купюры и, не дожидаясь сдачи, сползает со стула. Пересекает половину бара, возвращается.

Бармен, уверенный, что тот вернулся-таки за сдачей, корчит кислую мину. Но толстяк не смотрит ему в лицо, просто тычет пальцем и говорит в пол:

– Никогда не идите у государства на поводу. Никогда!

И уходит.

Бармен пересекается взглядом с вышибалой, пожимает плечами, крутанув пальцем у виска. И забывает о толстяке до тех пор, пока ни увидит того спустя шесть дней, фигурирующего в криминальных новостях.

А толстяк – Пичужкин Матвей, признанный в узком кругу легальных хакеров гений-программист ай-ти-центра – выходит на улицу и вдыхает ночной немного влажный воздух. Он придумал фантастическую программу, которую в шутку назвал «калибратор отклонений и девиаций», сокращённо – «КОД»… и которую у него так бессовестно отобрали вояки. Детище всей его жизни, навеянное романами Брэдбери и желанием сделать мир чуточку лучше. Наивный дурак! Как можно было до самого последнего момента верить, что его многолетний труд будет оценён по достоинству? Будет принят так, как задумывался? Дурак! Он так увлёкся получением результата, что не придавал значения, за чей счёт банкет. Нет, он знал, что военные, но… Дурак! Он хотел предупредить мир, а, оказалось, погубил ни в чём не повинных людей. И газета не вышла… Он знал, что Иван не подведёт и сделает всё, чтобы статья вышла, но если Система чувствует угрозу, она защищается. И защищается радикально и бескомпромиссно. Как он мог быть таким наивным? Дурак!

«Проиграл», – подумал Матвей и, уронив голову на грудь, побрёл восвояси, держась освещённых улиц. Не хватало ещё к кульминации оказаться с пробитой башкой в тёмном переулке с вывернутыми карманами!

Далее поток мыслей Пичужкина Матвея оборвался ударом по голове тупым предметом.

22

Конспиративная квартира специального отдела ГАК, Москва

23 августа, 02 часов 10 минут

– На ловца и зверь бежит, – проговорил Свиридов, глядя в запрокинутую физиономию гения кибернетики. Тело Матвея Пичужкина было пристёгнуто ремнями к стулу. Стул железный, но майор не дал бы гарантии, что ножки не подогнутся под такой-то тушей. – Жирная крыса, – протянул он и, услышав смешки, приказал бойцам выйти в подъезд и рассредоточиться по этажам.

Майор налил воды в стакан, придвинул табурет так, чтобы колени чуть соприкасались с коленями визави. Сел. Сделал два больших глотка и вылил остатки воды на лицо толстяка. Эффект возымел. Пичужкин охнул, дёрнулся и будто бы проснулся. Взгляд забегал по комнате, ни на чём не фокусируясь. Майор не выдержал и щёлкнул толстяка по носу. Тот снова охнул и воззрился на обидчика.

– Чудно, – прокомментировал майор. – Готовы говорить или предпочитаете более эффективные меры физического воздействия, гражданин Пичужкин?

– Что… – Пичужкин помотал головой. И это ему явно не пришлось по нутру. Он дёрнулся, видимо, в желании обхватить голову. Не вышло. – Почему я… – И тут в его глазах расцвёл страх. Как пушица на болоте. – Кто вы?

– Кто я? Это, Матвей, зависит от вас. Может быть друг. А может и палач. Есть предпочтения?

– Что вам нужно?

– Не прикидывайтесь дурачком. У нас нет времени, чтобы его валять. И у вас ровно одна минута, чтобы выбрать друг я вам или нет. Или вы рассказываете, или… – майор достал из нагрудного кармана шприц, наполненный препаратом, – …вам поможет рассказать вот эта гадость. Мне без разницы. А для вас она будет существенной. Вам уже не придётся прикидываться дурачком, вы им станете. Минута пошла.

Несчастного толстяка хватило на двенадцать секунд. Своеобразный рекорд.

– Я расскажу, только…

– Да?

– Только Богом поклянитесь, что не убьёте меня потом. И что я попаду под программу защиты свидетелей.

Главы 26 - 30

26

Микроавтобус, мобильная станция слежения

23 августа, 02 часа 54 минуты

Баркасов переслал копию файла руководству и ждал ответа. Очень хотелось кофе, но сделать его было некому – он выгнал всех из фургона. Не блажь, просто экономия специалистов. Информация, которую Свиридов решил использовать, игнорируя регламенты и директивы, должна быть похоронена не хуже Чингисхана. А у него нет в подчинении тысячи воинов, чтобы их убивать ради сохранения тайны.

Он знал, что ответит руководство. И даже предпринял шаги на опережение. Однако субординацию никто не отменял. Жаль Свиридов об этом забыл и решил играть в Прометея. Сперва мальчишка, потом скеллер… дальше что? Он не верил, что майор ищет личную выгоду. Во всяком случае, не материальную. Тот всегда суёт нос куда не надо, но информация никогда не уходила дальше майора. Этим руководство мотивировало пусть относительную, но свободу действий Свиридова. И шефа постоянно это напрягало. Сейчас же ситуация иная и шеф проявил небывалое красноречие, убедив – очень надеясь, что убедив! – что риск должен быть нулевым.

Пикнул коммутатор. Мужчина прочитал ответ руководства, самодовольно хмыкнул (всё-таки, убедил!), и дал сигнал специалистам вернуться в фургон. Те шустро расселись по местам.

– Приготовиться к активации взрывного устройства в машине майора Свиридова, – сказал он. – И ждать моей команды.

Главный специалист группы недоумённо воззрился на шефа, но, не выдержав взгляда страшных глаз, отвернулся, шумно сглотнув.

– Да, – сказал Баркасов. – Майор решил продать родину за гроши. Такое случается даже с самыми проверенными. В этом и есть суть нашей работы – не верить даже самым близким.

– А вам, шеф? – спросил самый юный (сколько ему? девятнадцать?) специалист. – Вам мы можем верить?

– Хороший вопрос, боец! Вам мне можно… Пока не получите директиву от высшего руководства о моей ликвидации. Всё! За работу!

27

Подвал дома Зои Крутовой (Коротковой), Москва

23 августа, 03 часа 23 минуты

Когда Свиридов узнал, кто такая З@йка, то помчался, как на пожар. Он был уверен, что девушка попытается сбежать. И она сбежала. Думает, что сбежала. Очень умно – детективов, наверное, насмотрелась – сбежать в подвал собственного дома. Кто додумается искать? Если бы не наружка, хрен бы они сразу догадались. Да, умно. Но кто мог предположить, что эти трое – Гурдин, Пичужкин и Короткова – окажутся связаны друг с другом? Свиридов не верил в совпадения, но тут… просто фантастика какая-то!

Взвизгнув протекторами, машина остановилась у подъезда. Свиридов выскочил, озираясь по сторонам. В свете уличных фонарей прошмыгнули две тени и материализовались возле майора.

– Вход в подвал с правого торца дома, – рапортовал один из бойцов.

– Веди, – бросил майор, а сам чуть ли не бегом пошёл впереди.

Дверь чуть приоткрыта. Возникло жгучее желание достать пистолет, но майор пересилил себя. Он толкнул дверь. Та скрипнула и показала подвальный мрак. Майор подумал о блохах, о крысах, потом о выключателе. Где-то он должен быть.

– Ждите здесь, – приказал Свиридов бойцам.

 – Зоя! – чуть повысив голос, сказал он и вошёл в подвальную темень. – Я майор Свиридов. Мы разговаривали по телефону. Я знаю, что вы здесь. Прошу не обрушивать на мою голову ничего тяжёлого. Это вредно для моего здоровья. – Майор шарил по стене в поиске выключателя и не находил. Наконец, подняв руку выше, наткнулся на искомое. – Сейчас я включу свет, Зоя. Не делайте опрометчивых поступков!

Подвал озарили лампы в грубых решётчатых плафонах. Девушки поблизости не было.

– Ладно… – сказал Свиридов, всё-таки достав пистолет из наплечной кобуры. Он посмотрел наружу и наткнулся на фигуру бойца. Тот явно ждал приказа к действию. Майор нервно дёрнул щекой и закрыл дверь. – Ладно.

Пять подъездов, не такой уж и длинный дом. Навскидку свет от ламп заканчивался где-то после третьего подъезда. Дальше мрак. И в нём прячется беглянка. Возможно, она разбила лампы, возможно, нет. Но факт в том, если Зоя там (а она там), то она его видит. И видит его оружие. Майор остановился под предпоследним дающим свет плафоном и демонстративно положил пистолет на пол.

– Зоя, надо поговорить, – сказал он во мрак. – И это больше надо вам, чем мне. Я ведь мог не церемониться, просто кинуть шашку с паралитическим газом и…

– Отопните ко мне пистолет, – услышал майор и внутренне облегчённо вздохнул. Он выполнил просьбу и на всякий случай развёл руки в стороны.

Девушка вышла на свет. Растрёпанная, растерянная, но решительная. В руках она держала погнутый ледоруб местного дворника. Майор позволил себе улыбнуться.

– Думаю, это вам не понадобится, – сказал он.

– Думаю, это мне решать, – сказала девушка и удобнее перехватила инвентарь.

– Поверьте, будь у меня желание применить грубую силу, вам бы и лом не помог. Но, если вы чувствуете себя увереннее с этой железкой, – воля ваша. Только не уроните себе на ноги.

Главы 31 - 35

31

Автомобиль Свиридова, улица Русаковская, Москва

23 августа, 04 часа 18 минут

Ехали молча. Свиридов посмотрел на девушку, упрямо всматривающуюся в пейзаж за стеклом. Молчание девушки его устраивало, и напрягало. Он должен был расположить девушку к себе так, чтобы она раскрепостилась, но в то же время не хотел этого делать. Сейчас он отвезёт её на дознание и ляжет спать. А уж потом, когда выспится…

От раздумий его отвлекла маленькая неприметная красная лампочка на приборной панели.

 – Вот те нате, хрен в томате, – проговорил он задумчиво, даже филосовски. Он уже давненько ждал этот сигнал. Подспудно. И глупо было надеяться, что он не сработает когда-нибудь. Его только что устранили.

Во всяком случае, те, кто устанавливали взрывчатку у него под капотом, думают именно так.

Свиридов аккуратно свернул с дороги в ближайший двор, остановился. Зоя недоумённо посмотрела на него:

– Что происходит? Почему мы остановились?

Майор отточенным хуком лишил девушку возможности задавать ненужные вопросы. Он не верил в случайности, и убедить его в том, что Вселенная помогает в совершении преступления, можно было только в одном случае – если бы он сошёл с ума. Но он не сошёл с ума. И впереди по тротуару идёт молодая пара. Романтики, чтоб их. Просто всё складывается не в их пользу. Свиридов отмёл причинно-следственные связи и позвал молодых людей.

– Моей девушке плохо. Я не знаю, что делать. Мой телефон разрядился. А её пароля я не знаю! – чуть ли не вскричал Свиридов.

Молодой человек начал набирать номер МЧС. Его девушка ринулась щупать пульс Зои. А Свиридов со спин жертв хладнокровно применил к ним приёмы рукопашного боя. Парень и девушка кулями упали на асфальт. Майор отстегнул Зою и вытащил на тротуар. На место водителя посадил оглушенного парня, рядом – его подружку. Порылся в бардачке, нашёл дубликат автомобильного ключа и сунул в карман. Улица в этот час пустынна, двор спит, но он не давал себе вольности думать, что никто их не заметил. А, значит, времени мало. 

То, что он сотворил, не укладывалось ни в какие моральные рамки, но сейчас Свиридов не чувствовал угрызений совести. Он выполнял работу. Работу, которую после ожившей красной лампочки он определил себе сам. Как ни парадоксально, но красная лампочка дала ему зелёный свет на принятие собственных решений. Он частенько в мыслях прогонял этот эпизод в совершенно разных сценариях, но никогда не задумывался над тем, какие будет испытывать при этом чувства. Ему вспомнились строчки одного малоизвестного поэта: «был предан друг, но предан был подругой». Сейчас они подходили как нельзя кстати. Если спросить, что он чувствует в данный момент, он бы, не задумываясь, ответил: гнев. Самый лютый и беспощадный гнев, выжигающий нутро и взращиваемый алую как мак месть. Испытывал ли он хоть толику жалости к молодой паре, оказавшейся не в том месте и не в то время? Нет. Они просто ресурс, вовремя подогнанный проведением, который давал фору ему и Зое. Только и всего.

Свиридов взвалил на себя тело девушки, и пошёл во дворы нетвёрдой походкой: полиции сейчас не до пьяниц, а разбираться с невменяемой бабой, когда она очнётся – упаси Боже! Таков расчёт. Он усадил Зою на скамейку, та ещё не пришла в себя, тем лучше. Сел рядом.

В тот день, когда он обнаружил заряд под своим автомобилем, стал ключевым в его карьере. Он в одно мгновение лишился всех юношеских вздорностей и всякой романтики в профессии, которую выбирал сердцем. Нет, он не разлюбил работу, она ему по-настоящему нравилась (до сегодняшнего дня). Как это ни тривиально, но это единственное, что у него действительно получалось отлично. И он старался выполнять её на высший балл. Но с тех пор взрывчатка под капотом не давала ему покоя. Именно с тех пор он перестал быть простой «торпедой», бездумно выполняющей приказы. Наличие бомбы замедленного действия лишило его идеалистических иллюзий. Он начал собирать информацию, совать нос не в свои дела. В итоге, это дало свои бонусы, иначе не носил бы он сейчас майорские погоны. И самым важным бонусом стала возможность предвидеть свою гибель. Во всяком случае, от рук тех, на кого он пахал все эти годы. Свиридову составило труда найти специалиста-бомбиста, который за немалый куш согласился переподключить взрывное устройство так, что ни у кого не вызвало подозрений, что маленький секрет под капотом раскрыт.  

Неприметная красная лампочка на приборной панели дала сигнал о его ликвидации, в услугах майора Свиридова больше не нуждались. Его разжаловали в труп. Бывший майор нащупал в кармане дубликат автомобильного ключа и нажал кнопу блокировки дверей.

Взрыв разнёс всё к чертям, оставив от тел ошмётки. Криминалистам понадобиться время, чтобы их идентифицировать, и, если удача на их с Зоей стороне, то у них есть почти сутки. Если удача не улыбнулась – не больше часа. Даже если кто-то видел, вряд ли он изъявит желание помогать следствию. Особенно сейчас, в накал политических страстей. Но Свиридов не из тех людей, что надеются на авось. Он знает, как мыслит шеф. А мир полон клинических патриотов, и потому он дал себе полчаса, чтобы исполнить задуманное.

Взрыв заставил взвыть автомобили, стоявшие во дворе. Прощальная серенада по погибшему собрату. Остов машины горел, как факел. Свиридов обошёл парковку, и нашёл тихоню: хозяин забыл поставить машину на сигналку.

Главы 36 - 38

36

Конспиративная квартира специального отдела ГАК, Москва

23 августа, 04 часа 36 минут

Майор (для этих бойцов он всё ещё оставался при звании) вошёл в комнату. Матвей вскочил со стула, но тут же опустился обратно: ноги задрожали так, что, казалось, воздух завибрировал. В голове пронеслись образы свидетелей утопленных, застреленных, закопанных. Свиридов чуть ли не воочию видел, как толстяк просчитывает варианты выживания. Это хорошее качество, оно пригодится, а вот трусость… Свиридов покачал головой.

– Отдохнули, Матвей? – спросил майор. – А теперь встаём и идём за мной.

– П-послушайте…

Свиридов наклонился к лицу Матвея так, что их носы едва не соприкоснулись:

– Гражданин Пичужкин, я уже вас наслушался. И у меня больше нет на вас времени, – Свиридов проговорил это громко, чеканя каждое слово. Но следующее слово прозвучало еле слышно, на выдохе. – Уходим. – Выражение лица толстяка резко изменилось, Свиридов чуть двинул головой, давая понять, что Матвей правильно понял. Потом снова громко чеканя слова:

– Сейчас вы встаёте, закладываете руки назад и идёте к выходу. При ваших габаритах не советую делать лишних движений. Это ясно?

Пичужкин кивнул. Свиридов отстранился:

– Выполнять!

Матвей встал, закинул руки за спину. Боец отлаженным движением стянул запястья нейлоновой стяжкой. Матвей взглянул на майора. Свиридов стоял с непроницаемым лицом. Толстяка вывели в коридор. Свиридов обратился к старшему группы:

– Его я доставлю сам. Вам оставаться здесь. – Свиридов сверился с часами. – В течение двадцати минут поступит приказ. Не от меня. Вы временно переходите в распоряжение… руководство сообщит в чьё.

– Но, товарищ майор…

Свиридов смерил его взглядом. Он сам набирал этих ребят. И они всегда выполняли только его приказы. Он понимал сейчас их растерянность, как никто другой.

– Отставить! – рявкнул Свиридов. И уже более мягко, заглянув в лица каждого. – Работайте на совесть. Не подведите меня, ребята!

– Так точно! – хором отозвались бойцы.

Свиридов толкнул вперёд Пичужкина. И они покинули конспиративную квартиру.

37

Угнанный автомобиль, улица 1905 года, Москва

23 августа, 04 часа 59 минут

Свиридов не особо верил в Бога, но сейчас, мчась по пустынным улицам (не нарушая, однако, правил), испытывал чувство благодарности, что всё произошло ночью. Днём, в пробках они вряд ли смогли далеко уйти. Он следил за дорогой, сканируя взглядом далеко вперёд. Его задача вовремя засечь патрульный экипаж. Один раз сердце ёкнуло, когда на повороте увидел проблесковые маячки, но это была скорая.

Этих двоих сзади пришлось заткнуть парой крепких выражений. Застрекотали почище сорок, стоило только увидеть друг друга, вопросами начали закидывать, ответы на которые здесь и сейчас он дать не мог. Вот ответь он, что с Гурдиным, смог бы он остановить девушку от необдуманных действий? Нет, не смог бы. Поэтому Свиридов жёстко дал понять, что он им не друг. Во всяком случае, до тех пор, пока их интересы не совпадут хотя бы процентов на пятьдесят. А для этого им нужно исчезнуть. И это не так просто, как кажется.

Свиридов посмотрел на индикатор топлива. Не много, чтобы заметать следы. Да и рискованно долго шнырять по улицам: владелец запросто мог уже сообщить об угоне, и возможно уже есть ориентировки как на «Тойоту», так, собственно, и на них самих.

Он выехал на набережную в сторону Делового центра.

38

Конспиративная квартира специального отдела ГАК, Москва

23 августа, 04 часа 59 минут

Все чувствовали, что шеф кипит. Он же сам чувствовал, что ситуация довела его до белого каления. Свиридов жив. Сука, действительно жив! Руководство давило непререкаемым авторитетом, пытаясь спихнуть прокол с майором на него. Как бы ни так, чёрт возьми, как бы ни так! Он, с трудом не теряя субординации, напомнил обо всех своих рапортах на счёт Свиридова. И сейчас ему дали карт-бланш. Только легче ли ему от этого? Свиридов был на шаг впереди. А, учитывая его информированность и живучесть, – майор не на шаг, а на милю впереди. «Бывший, – поправил себя шеф, – бывший майор!» И у бывшего майора наверняка давно разработан план исчезновения.

– Чёртов Гудини, – пробормотал Баркасов, глядя на вытянувшихся во фрунт свиридовских бойцов. Он не дал им команды «вольно» и не даст, когда уйдёт.

Бойцы выполняли приказ своего командира. Шеф был уверен, что эти трое будут молчать… потому что ни хрена не знают. Скоро он получит запись всего, что здесь произошло, всё до секунды.

Он уже отдал приказ разослать фото беглецов по всем постам и патрулям, и найти пропавший автомобиль в районе взорванной машины. Такая машина должна быть, Свиридов не мог на себе утащить сперва Короткову, а потом ещё и толстяка Пичужкина. У него есть колёса. Сейчас оперативники просматривают все возможные камеры наблюдения. Особенно шеф ставил ставку на камеры, установленные на подъездах. А ещё ему понадобятся дроны, десятки дронов.

Главы 39 - 41

39

Угнанный автомобиль, Ильинское шоссе, Московская область

23 августа, 05 часов 37 минут

Они проехали Центральную улицу Александровки и въехали в лесополосу. Справа вдоль трассы глухой забор, слева – лесной массив. Шоссе уходило вправо. Свиридов проехал ещё вперёд, так, чтобы дорога просматривалась с обеих сторон. Развернул «Тойоту» через сплошную и остановил на обочине.

– Пять минут на всё, – сказал Свиридов, включая «аварийку». – Из леса выходить с оглядкой.

Матвей с Зоей синхронно кивнули и открыли двери. Свиридов тоже вышел, поднял капот. Из поясной сумки вынул мультитул, удобный многофункциональный инструмент на все случаи жизни. Во всяком случае, так отрекламировали его друзья, когда дарили на юбилей эту брендовую штуку. «Вот сейчас и проверим», – подумал  Свиридов, садясь на корточки у заднего бампера. Раскрыл мультитул, отщёлкнул битодержатель с плоской отвёрткой и, глянув по сторонам, принялся скручивать с автомобиля номерной знак.

Первым вернулся Матвей.

– Зачем вы снимаете номера? – выпучил толстяк глаза. – Нам же всё равно надо менять машину. Вы же сами сказали!

– Прикопай-ка ты лучше эту железку в лесу, – сказал Свиридов, смерив парня тяжёлым взглядом. – Живо!

– Ладно, – быстро согласился тот и, прижав знак к животу, потрусил обратно к деревьям.

Мимо проехала «Газель». Седьмой автомобиль за три минуты.

Свиридов ослабил шурупы, держащие передний номерной знак. Оставил три-четыре витка, чтобы можно было быстро выкрутить, но не потерять по дороге.

Вернулась Зоя. Свиридов закрыл капот и убрал мультитул в сумку.

– Я видела Матвея. Он…

– Садитесь в машину! – скомандовал Свиридов, сам садясь за руль.

Когда Матвей втиснулся в салон, Свиридов вывернул руль и, пропустив восьмой по счёту автомобиль, снова развернулся через сплошную, и продолжил путь.

Через три минуты они стояли на светофоре в селе Ильинском.

Не более чем в ста метрах от них стояла полицейская машина. Гаишники досматривали фуру.

Толстяк засуетился.

– Не дёргаться! – снова скомандовал Свиридов и, дождавшись зелёного сигнала светофора, свернул на стоянку возле магазина. – Сейчас выходим по одному с интервалом в две минуты и идём на остановку. Матвей садится там на скамейку, Зоя под навес не заходит. Ясно вам?

– Зачем нам на остановку? – спросила Зоя.

– Ждать маршрутку, – сказал Свиридов. – Включайте уже мозги, а! Пичужкин, деньги-то на проезд есть?

– Так вы серьёзно? Маршрутка?

– Маршрутка, – подтвердил Свиридов. – Именно маршрутка. Не вздумайте садиться на автобус! В автобусах камеры. Едете до Глухово. Это близко. Если мне не изменяет память, то следующая остановка. Поэтому не провороньте.

– А вы? – забеспокоилась Зоя. – Вы разве не с нами?

– Я на следующей маршрутке. Если нас уже ищут, то ищут троих. Говорю же: включайте мозги хотя бы иногда, чтобы не тратить время на подобные вопросы. Далее: мобильники оставляете в маршрутке, пусть они едут дальше без вас.

– Так у меня нет его, – сказал Матвей. – Всё там, на вашей блат-хате осталось.

– Вот чёрт! Плохо… – Свиридов потёр пальцами глаза. – Значит, Зоя, делаешь так: в настройках увеличь время блокировки телефона, перед выходом из маршрутки делаешь вид, что кому-то звонишь, потом роняешь телефон мимо кармана и, не замечая этого, выходишь из маршрутки. Всё понятно? Выходите на «Глухово» – один из вас остаётся на той остановке, на которой вышел, другой – переходит дорогу. И дружно делаете вид, что ждёте транспорт. Ещё раз: вам всё понятно?

– Предельно, – шумно сглотнул Пичужкин. – Ну… я пошёл?

– Давно пора.

Программист уехал раньше, чем Зоя успела дойти до остановки. «Тем лучше», – подумал Свиридов. Гайцы отпустили фуру, но сами остались на месте. Зоя стоит на остановке. Свиридов вытащил аккумулятор со своего устройства. Расставаться жалко, но и рисковать нельзя. Он знал, что телефон прослушивается – сотрудники конторы все под колпаком – поэтому глушилка всегда с ним. Но и её при желании можно обойти. А такое желание у конторы сейчас огромное. Свиридов не был уверен, что «жучок» будет неактивен даже при отсутствии аккумулятора в телефоне. Кто их знает, может «жучок» снабжён дополнительным источником питания, который активируется при разрядке основной батарейки? Свиридов сунул аккумулятор в бардачок. Мобильник в карман, и вышел из машины. Поднял крышку капота и склонился над двигателем. Если какая-то камера видеонаблюдения от магазина и смотрит на «Тойоту», то сейчас обзор ей перекрыт. Свиридов от руки выкрутил шурупы, удерживающие номерной знак, и сунул последний в нишу между радиаторной решёткой и движком. Ещё глубже под движок отправился мобильник. «Они обнаружат знак, обрадуются и дальше не полезут», – таков расчёт. Свиридов закрыл капот и неспешной походкой пошёл к остановке.

На маршрутку он сел вместе с Зоей и женщиной с ребёнком.

Главы 42 - 44

42

Дачный посёлок Волково, Московская область

23 августа, 06 часов 14 минут

Путь на элитный дачный посёлок преграждало КПП и огромные откатные ворота. Свиридов уверенно и целеустремлённо вошёл в пропускной пункт. Достал удостоверение и в развёрнутом виде прислонил к пуленепробиваемому стеклу, за которым сидел сонный чоповец.

– Триста-сорок-пять-ноль-три-пятнадцать, – громко продиктовал Свиридов. – Вызовите. Пусть подъедет.

Что было хорошо в этом «Волково», так это наличие внутренней телефонной линии, связывающей каждый дом. Казалось бы, неоправданная дичь в век информационных технологий, но хозяин этого посёлка отличается невероятной эксцентричностью и достаточной властью, чтобы делать то, что хочет. К нему-то Свиридов и «стучится» в дом.

– Вы уверены, что не ошиблись в цифрах? – спросил чоповец.

Свиридов увидел испуг на лице молодого человека и, ободряюще улыбнувшись, подался к стеклу:

– Более чем. Звони, – сказал Свиридов, убирая удостоверение.

Чоповец нехотя снял трубку с рычага и нажал комбинацию цифр. На том конце трубку сняли настолько быстро, что охранник даже подпрыгнул на стуле.

– Э-э-э… Да! Первое… – проговорил чоповец и повесил трубку, не отрывая удивлённого взгляда с явившегося как снег на голову майора.

Свиридов сам не понял, что произошло, но вида не подал. Только кивнул головой, мол, ну что?

– Валентин Геннадьевич сейчас будет. Лично!

– Вот и отлично, – отозвался Свиридов. – Я на улице подожду.

Он вышел из КПП. Сунул руку за пазуху, отстегнул клапан кобуры и снял пистолет с предохранителя. Что-то не так. Хорошо, что Зоя с Матвеем коротают время в лесочке…

Откатные ворота пришли в движение. Свиридов обернулся. Как только створа откатилась достаточно, чтобы можно было выехать, чёрный тонированный «Мерседес» взвизгнул протекторами и резко остановился рядом со Свиридовым. Когда стало отпускаться водительское стекло, Свиридов напрягся, готовый метнуться в сторону, если в щели мелькнёт хотя бы намёк на дуло. Но вместо дула он увидел встревоженные глаза на одутловатом лице Валентина Геннадьевича Волкова, инвестора, мецената, бизнесмена, хозяина-барина этого посёлка и должника майора Свиридова.

– Садись, – сказал Волков. И тонированное стекло поползло вверх.

Свиридов сел назад.

– Я и не знал, что вы водить умеете, – усмехнулся Свиридов.

– Смешно тебе, да? Я твою физиономию только что в новостях видел. В экстренных новостях!

– Да у нас сейчас что ни новость – всё экстренная, – пожал плечами Свиридов.

– Объявили тебя… – продолжал Валентин Геннадьевич, игнорируя замечание Свиридова, – …изменником родины! Тебя! Это, млять, куда мир катится! Вижу твой анфас по ящику и тут этот… – Волков кивнул на КПП, – …звонит по внутренней. Так и понял, что ты явился. С тобой, говорят, ещё двое… кхе… изменников.

– Они тут. Недалеко. Приютите нас, Валентин Геннадьевич, ненадолго?

– Ну ты, Свиридов, и козёл!

– Согласен. Но и от этого зверя польза есть, когда он о потомстве думает.

– У тебя же нет детей.

– Зато у вас есть. Порулить дадите?

Мужчины поменялись местами. Свиридов выехал на трассу, доехал до разворота у автомойки, пропустил несколько машин и развернулся. Через сто пятьдесят метров свернул направо на полу-грунтовую – полу-гравийную дорогу, уводящую в лесополосу. Проехал немного и свернул на обочину. Опустил стекло и звонко, но коротко свистнул. Через минуту из подлеска показались две фигуры. «Пузырь, соломинка, а я – лапоть», – невесело хмыкнул про себя Свиридов, вспомнив детскую сказку.

43

Микроавтобус, мобильная станция слежения

23 августа, 07 часов 22 минуты

Он сидел и размышлял над тем, чего он сейчас хочет больше: помыться, поспать или убить Свиридова. И пришёл к выводу, что из перечисленного хочет всё и именно в этой последовательности. Ему осточертело сидеть в этом ящике на колёсах и чувствовать себя Николаем Вторым, устроившим себе постоянную резиденцию в поезде во время Первой Мировой. «У царя в поезде хоть удобства были, а тут…» – Баркасов задумался о манифесте об отречении царя и не послать ли ему самому всё к чертям собачим, когда молодой боец доложил, скинув наушники на шею:

– Сотрудниками ДПС обнаружена «Тойота», подходящая под наше описание. Без номерных знаков. Оставлена на парковке возле магазина в селе «Ильинское» Красногорского района.

– Криминалистов туда! – сказал Баркасов, отгоняя усталость. – И чтобы записи камер наблюдения с момента, когда появился автомобиль, были готовы к нашему приезду! По дронам – отбой пока.

– Так точно! – Парень тут же нахлобучил наушники и застучал пальцами по клавиатуре.

Микроавтобус рванул к цели.

Главы 45 - 47

45

Ильинское шоссе, Московская область

23 августа, 07 часов 53 минуты

Баркасов с нескрываемым удовольствием вылез из микроавтобуса. Распрямился. Огляделся. «Тойота» стояла с раскрытыми дверями и багажником, огороженная сигнальной лентой. В салоне уже копошились два криминалиста. «Может, тоже на вертолёт пересесть?» – подумал шеф, с завистью глядя на миниатюрную двухместную «Афалину», «припаркованную» тут же, в нескольких метрах на клочке асфальта. Водитель патрульной машины, пропустив микроавтобус, снова перегородил въезд на парковку. Проблесковые маячки раздражали, но шеф промолчал. На крыльце магазина в брючном костюме стоит женщина, подписывая какие-то бумаги, протянутые полицейским. Из дверей магазина вышел охранник и что-то ей сказал. Женщина кивнула и показала на «Тойоту». Охранник подбежал, постучал по спине криминалиста – на вид молодого, но явно уже не «зелёного» – что-то сказал ему и они вместе поспешили в магазин. Оперативная работа полным ходом.

Баркасов подошёл к «Тойоте»:

– Докладывайте.

Второй криминалист – плешивый и с криво стриженой бородой эспаньолкой – выпрямился, внимательно заглянул в раскрытую шефом «корочку» потом на его лицо, вздрогнул, увидев черепа вместо радужек, и начал отчёт, перебирая пальцами, обтянутыми в латексные перчатки:

– Отпечатки сняты, отправлены в лабораторию. В бардачке обнаружен аккумулятор от айфона. Само мобильное устройство в салоне не обнаружено. Равно как и другие средства связи: ничего нет. Сзади на коврике смазанные отпечатки обуви сорок второго и тридцать восьмого размеров, отпечатки от сырого грунта, вероятнее всего с местных лесопосадок. Номерные знаки не выломаны – выкручены…

– У нас тут кое-что есть! – тем временем выкрикнул молодой криминалист, вернувшись из магазина. Он открыл капот.

– Что там, Сергей? – спросил плешивый.

– На записи с камеры видно, как подозреваемый открывал капот! А зачем лезть в капот, если машину всё равно бросаешь? – сказал Сергей, склонившись над капотом. – Бинго! – И вытащил номерной знак. Его лицо от улыбки стало мальчишеским.

– Это та машина, – удовлетворённо кивнул Баркасов. – Но зачем он сделал это здесь, на парковке у магазина?

– Мне кажется, тут всё просто, – пожал плечами Сергей. – Судя по почве, найденной в салоне, они избавились от заднего номера где-то в лесу. Передний оставили, чтобы не вызвать подозрения у встречной патрульной машины, пока не найдут новое средство передвижения. Они увидели патрульную машину, досматривающую фуру, и решили дальше не испытывать судьбу. На записи видно как толстяк с девушкой вышли из машины и направились в ту сторону, – Сергей махнул в сторону остановки. – А последний из подозреваемых вместо того, чтобы идти вместе с ними, открыл капот, видимо, чтобы отгородиться от камеры наблюдения. Снял номер и сунул в капот. Очевидно, надеясь, что его здесь не найдут и не смогут быстро определить та ли эта машина.

– Да вы, Сергей, Шерлок Холмс, – сказал Баркасов.

– Спасибо! Он мой любимый детектив, лучше чем…

– Я вас понял, Сергей! – остановил его шеф взмахом руки, а другой рукой подозвал своих спецов.

– Камеры с обеих остановок, – сказал он. – Выясните куда и на чём эти трое уехали.

Спецы кивнули и скрылись в микроавтобусе.

Баркасов обратился к капитану экипажа ДПС:

– Машину опечатать. Вызвать эвакуатор и отправить в ближайшее управление полиции. Это вещдок.

– Так точно, – кивнул капитан экипажа ДПС.

Баркасов повернулся к криминалистам, вытаскивая визитку:

– Сделайте копию записи из магазина. Файл должен быть у меня в течение часа.

Плешивый криминалист сунул визитку в карман и кивнул. Баркасов направился к микроавтобусу.

– Классные линзы! – крикнул вдогонку Сергей.

Шеф на мгновение остановился, дёрнул головой и продолжил путь.

46

Дачный посёлок Волково, усадьба Волкова, Московская область

23 августа, 07 часов 53 минуты

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил Валентин Геннадьевич Зою, протягивая стакан воды.

Сейчас они расположились в кабинете Волкова. Это личное пространство хозяина не коснулась рука любимой дочки. Здесь царили аскетизм, некая брутальность и красное дерево. Добротный стол (не громоздкий, но и не маленький). На столе торшер в виде статуи девушки в тунике (совершенно не вульгарно). Рядом кожаное кресло (не массивное). Напротив стола кожаные диван и два кресла (массивные, удобные, для гостей). По правую руку от стола – секретер и комод, по левую – небольшой бар и большая библиотека, позади – огромное окно.

За завтраком Зое стало дурно, и она отказалась есть, чем очень встревожила Сайёру. Зоя убежала в дамскую комнату (за ней пытался увязаться Матвей, но был остановлен Свиридовым), где её вытошнило (об этом она умолчала). Вернулась девушка бледной и рассеянной. К еде она больше не притронулась.   

Главы 48 - 50

48

Дачный посёлок Волково, усадьба Волкова, Московская область

23 августа, 14 часов 12 минут

– Территория дачного посёлка оцеплена, – доложил омоновец.

– Поехали! – скомандовал Баркасов. Он сомневался в необходимости оцепления, но не имел права игнорировать инструкции. Если (в это «если» шеф верил на девяносто процентов) Свиридов и был здесь, то уже ушёл. И сейчас задача выяснить – куда? Волков достаточно влиятельный человек, ему ультиматум в десять секунд не поставишь.

Сытин всё выложил, как на духу. Увидел в маршрутке, как девушка выронила свой мобильник. «Сунула мимо кармана, идиотка», – сказал Сытин. Баркасов с этим согласен не был. Маршрутка отъехала, никто не окликнул девушку. Пассажиры зачарованно смотрели на утерянную вещь. И только Сытин проявил инициативу. Подобрал телефон, объявив на весь салон, что передаст телефон растяпе. Пассажиры сделали вид, что поверили. А он, пока телефон не заблокировался, залез в галерею фотографий и наслаждался созерцанием незнакомки. Конечно, у него не было намерения возвращать телефон. «Девка не моего полёта, с ней не замутишь, – сказал Сытин. – Такая вместо вознаграждения может и предъяву кинуть. Да ещё мужик по ходу с ней был: вместе зашли, вместе вышли. Весь серьёзный такой, поругались, наверное». Он как раз искал куда повыгоднее скинуть находку, когда его повязали менты. Баркасову хотелось пресечь эти ненужные излияния, но целесообразнее было, чтобы человек говорил сам, чистосердечно. Как только Сытин сказал, на какой остановке вышла девушка, специалист за компьютером тут же дал команду на проверку камер видеонаблюдения на остановке «Глухово». Баркасов набрал смс: «убрать сытина». Через тридцать секунд Сытина (под матерные вопли последнего) грубо выволокли из машины, запихали в другую и увезли.

Камеры в «Глухово» показали, что вся троица вышла именно здесь. Проехали всего остановку. Зачем? Пичужкин пересёк дорогу и встал на противоположной остановке, ждал, пока остальные подтянутся. На Т-образном перекрёстке все втроём пошли вдоль дороги, перпендикулярной главной, и скрылись за поворотом.

Прошло ещё время, чтобы выяснить, куда делись беглецы. Это просто, если погоня в режиме реального времени: подключаешься к любой камере и отслеживаешь перемещение объекта, а тут… Выяснили: они поймали попутку, не сразу, но им повезло. Пробили номер автомобиля, допросили водителя. Он их подбросил до распутья на Новорижском шоссе. Там они пошли врозь, но в одном направлении. Учитывая район и короткие дистанции перемещений, шеф дал команду аналитическому отделу, выяснить с кем из крезов Свиридов мог контактировать, когда бы то ни было. И кто из них владеет в данном районе недвижимостью.

Опять приходилось ждать. Но к двум часам дня совпадение нашлось: Волков Валентин Геннадьевич, один из богатейших людей столицы (не страны, и на том спасибо). Получился целый экскурс в историю конца девяностых годов прошлого столетия, когда беспредел творился почище нынешнего. Волков попался на перевозке наркоты, а Свиридов, помешанный на долге и чести Свиридов, по какой-то причине замял это дело. Баркасову даже стало интересно, что побудило тогда молодого опера пойти в разрез принципам. Но психологических выкладок в досье не было. Факты и ничего, кроме фактов. Волков стал должником Свиридова. Они поддерживали между собою связь, майор даже приезжал сюда по раздутому в прессе одному коррупционному делу несколько лет назад. Но Волков, будучи на тот момент депутатом нижней палаты Парламента столицы, предъявил доказательства свой непричастности, и его оставили в покое. Помог ли ему в этом Свиридов? Вопрос, в котором можно было бы разобраться, если бы ни срочность. Такого человека, как Волков, за раз не сломаешь. Нужен подход.

Они подъехали к дому Волкова. Хозяин стоял на крыльце. Конечно же, ему доложили о визите силовиков. Весь вид его выражал спокойную уверенность, и явно давал понять, что непрошеных гостей в дом не попросят.

– Вы вторглись на территорию частной собственности, – сказал Волков.

– Ввиду введения чрезвычайного положения, имеем право, – ответил Баркасов, подходя к крыльцу. – Вам же это известно.

– С чем пожаловали? – спросил Волков.

– Я думаю, вы догадываетесь, Валентин Геннадьевич.

– Я не в том расположении духа, чтобы играть в шарады. Выкладывайте. А я уж решу, стоит ли мне позвонить адвокату, прежде чем давать вам какую-либо информацию, при условии, что я ей владею, и распространение её не повлечёт для меня негативных последствий. Итак?

– Нам достоверно известно, что сегодня вас посетили лица, находящиеся в международном розыске.

– Даже в международном? Хм. И кто же эти лица, позвольте полюбопытствовать?

– Не играйте с огнём, Валентин Геннадьевич!

– Это вы что ли – огонь? – Глаза Волкова превратились в узкие щёлки.

В груди Баркасов бурлила ярость, ему хотелось прижать физиономию этого самодовольного ублюдка к асфальту и выпотрошить из него всё, что можно. Его бесило уже одно то, что Волков смог отстроить такой огромнейший посёлок в одном из элитных районов Подмосковья и именовать его в свою честь. Помещик хренов!.. Волков не Сытин, его просто так на испуг не возьмёшь и в расход не пустишь. Во всяком случае, сейчас, когда дорога каждая минута. Баркасов миролюбиво поднял руки:

– Давайте, не будем терять время на никому не нужную перепалку. Валентин Геннадьевич, я очень надеюсь на вашу гражданскую сознательность. И вы поможете нам определить местоположение… – Баркасов щёлкнул пальцами и ему тут же сунули в руку фотографии. Баркасов, не надеясь, что Волков возьмёт в руки распечатки, развернул листки так, чтобы визави видел их, – …разыскиваемых нами преступников. Вам знакомы эти лица?

Главы 51 - 53

51

Платформа Калистово, Московская область

24 августа, 09 часов 15 минут

Утро началось со слёз. Зоя сделала тест. Две полоски стали для неё словно разделительными. Беременность разделила её жизнь на «до» и «после», как бы банально и избито это ни звучало, но чувствовала она сейчас себя именно так.

Матвей попытался утешить девушку, но получился обратный эффект: теперь Зоя уже рыдала навзрыд. Анатолий отвёл парня в сторонку:

– Не мешай горевать. Только хуже делаешь.

Через какое-то время Зоя успокоилась, ушла в ванную, привести себя в порядок. Она стояла перед огромным, в полный рост, старым с облупившейся амальгамой зеркалом, обрамлённым в массивную декоративную дубовую раму. Тошнота прошла, серость лица постепенно сменялась здоровым румянцем. Распустив, наконец, наспех собранные ещё дома длинные тёмно-русые волосы, она буравила взглядом своё отражение и только сейчас осознавала, как сильно изменились очертания её тела. На увеличившейся груди и животе проступила сетка сосудов. Взгляд то и дело цеплялся за шрам от импланта с этоногестрелом. Стадия отрицания уже миновала, и Зоя злилась на себя, напрочь забывшую о сроках его замены, на свою суматошную жизнь и на сам имплант. Его она вшила несколько лет назад, задолго до встречи с Владом. Карьеры обоих уверенно шли в гору и о детях они даже не разговаривали. Зоя рассеянно перебирала в памяти события последних недель. Бокал вина на презентации, таблетка обезболивающего два дня назад, литры крепкого кофе… А если вспомнить события последних суток… Зоя покачала головой. Всё это порождало много вопросов и не давало никаких ответов. Она ещё раз мотнула головой, словно скидывая с себя груз ненужных мыслей, оправилась и вышла из ванной.

К этому времени мужчины приготовили завтрак из тех припасов, что снабдил на пару дней их Волков из соображений безопасности, мол, не надо выходить лишний раз из машины и светиться у продуктовых магазинов. Матвей включил телевизор, но тот ловил только помехи. То ли с антенной что, то ли одно из двух. Он хотел разобраться, но Свиридов сказал оставить затею, им всё равно пора сниматься с места, а они до сих пор не изменили свою внешность.

– Я же толстый, – сказал Матвей. – Хоть меняй, хоть не меняй…

– У нас полстраны таких. Комплексуешь, что ли? Ничего, сейчас побегаешь – быстро скинешь.

– Что вы тут скидывать собрались? – спросила подошедшая к столу Зоя.

– Лишние килограммы, – потупился Матвей.

– Я тебя худым даже не представляю, – сказала Зоя.

– Ну, спасибо.

– Да я не в том смысле, Моть!

– Да ладно, – отмахнулся Матвей.

– Садись кушать, – сказал Анатолий Зое.

– Не уверена, что хочу…

– А вот это меня мало волнует, – сурово проговорил Анатолий. – Если ты решила стать балластом – а без еды ты ослабнешь, потеряешь реакцию и подведёшь нас под монастырь – то иди, сдавайся. Лучше сейчас, пока не поздно. Может, и пощадят, учитывая твоё положение.

– Слушай… – встрял Матвей.

– И слушать не хочу! – рявкнул Свиридов. – Будешь впрягаться не по теме…  

– Брейк! – выкрикнула Зоя. – Не ссорьтесь, пожалуйста. Я поняла. Я ем. – И взяла в руку вилку.

Пока Зоя ела (нехотя, но всё же), Свиридов скрылся в ванной. Матвей хотел поговорить о будущем ребёнке девушки, но Зоя прервала его на полуслове:

– Моть, не сейчас, ладно. Об этом я хочу думать меньше всего, а обсуждать – и подавно. Не обижайся.

– Извини, – сказал Матвей. – Просто мы столько не виделись, и тут вдруг всё понеслось круговертью… Я думал, он, – Матвей махнул на ванную, – меня грохнет в той квартире. А потом приходит, забирает с собой. А там ты.

– Если бы я к тебе не позвонила, меня бы здесь не было, – сказала Зоя, и нехотя подцепила на вилку кусочек колбасы. – И неизвестно, где бы была… – Зоя уже анализировала цепь произошедших событий, меняла их на альтернативные и пришла к выводу, что ей не дали бы сбежать, как не дали сбежать Гурдину. То, что она здесь и в компании именно этих мужчин – счастливый случай. Или проведение. Ей, конечно, очень не хватало сейчас ещё двоих: Ивана и Влада… – Зоя застыла с недонесённой до рта колбасой.

– Если бы ты мне не позвонила, и меня бы здесь не было.  – Матвей с не менее отрешённым взглядом смотрел в окно. – Я был бы или в морге, или – что вероятнее – в лаборатории за компьютером и делал бы под дулом автомата то, чего не хочу. Так что твой звонок меня спас. И, возможно, ещё спасёт миллионы жизней.

– В таком ключе я не думала, – Зоя опустила вилку и отодвинула от себя тарелку. Еда шла уже совсем поперёк горла.

– А я вот… – Матвей увидел вышедшего из ванной Анатолия и забыл, что хотел сказать. Свиридов был лыс. – Вот те раз!

– Вот те два, – отозвался Свиридов.

Зоя обернулась, и ахнула:

– Что ты сделал с волосами?

– Сбрил, капитан Очевидность, – ответил Анатолий и протянул девушке пузырёк с перекисью водорода. – На вот. Держи! – Повернулся к Матвею, протягивая ножницы. – А это тебе.

Главы 54 - 56

54

Платформа Калистово, Московская область

24 августа, 12 часов 00 минут

 – Мы кого-то ждём? – не то раздражённо, не то настороженно спросил Матвей. После того как Анатолий срезал его патлы (у самого Матвея рука не поднялась сделать это, за что Свиридов отчихвостил парня по полной программе), бывший майор позвонил бывшему уголовнику.

Свиридов отошёл от окна, посмотрел на телефон и только потом на Матвея.

– Да, ждём, – сказал он.

– Это вы ему звонили?

Свиридов кивнул.

– И кто он?

– Тот, на кого я могу положиться, – Анатолий пробуравил взглядом программиста так, что тот невольно потупился.

– Ну хватит уже вам, в самом деле! – встала рядом Зоя. Тёмно-русые волосы девушки теперь отливали желтизной, а короткое каре даже чуть изменило овал лица. – Сколько можно!

С улицы послышался шум приближающегося автомобиля. Свиридов быстро вернулся к окну.

– Приехал, – сказал он. И вышел из дома.

Зоя с Матвеем выглянули в окно. Около них остановилась старая, пошарпанная, но ухоженная «Ауди». Свиридов подошёл к машине и коротко переговорил с водителем. «Ауди» поехала дальше, а Свиридов пошёл обратно к дому.

– И чё это было? – спросил Матвей.

Зоя пожала плечами.

Свиридов вошёл в дом:

– Сейчас он отгонит машину подальше и придёт.

– Вон оно что… – пробормотал Матвей.

– Может, просветите нас, кто этот человек и зачем он нам… тебе понадобился? – спросила Зоя, сложив руки на груди. – Как бы то ни было, мы всё же в одной упряжке.

– Он уголовник,  – сказал Свиридов, и, видя ошалевшие глаза, пояснил. – Хороший человек. По глупости загремел под статью. Но оказал содействие следствию: слил одного крупного барыгу, и я закрыл глаза на его проступок. Да и понять его (чисто по-человечески, а не по закону) можно было: жена у него беременна была, врачи сказали, помрёт при родах, если денег на препараты какие-то не найдёт. Вот он на лечение и собирал… А так, говорю,  нормальный мужик, слесарь, золотые руки. И за семью – горой. А самое главное, – тут Свиридов красноречиво посмотрел на Матвея, – ствол держать умеет: в ВДВ служил.

– И что он вот так и согласился под пули лезть? – спросила Зоя. – У него ж семья.

– Я говорю: он за семью – горой. Я рассказал ему, что нас тут всех ждёт в скором времени и предложил сделку: его дочка летит заграницу вместе с дочкой Волкова, а он помогает нам выжить.

– А жена? – спросил Матвей.

– А жена померла при родах. Денег-то он не собрал.

– Вот ведь чёрт… – Матвей яростно зачесал затылок.

– Погоди, так ты об этом тогда наедине с Волковым договаривался?

– Да. Мне нужен напарник, который снявши голову, по волосам не плачет, – Свиридов снова стрельнул испепеляющим взглядом в Матвея. А потом махнул на окно. – А вот, кстати, и он.

Зоя с Матвеем как по команде повернули головы. По тропинке вдоль дома быстрой походкой прошёл сгобленный человек с натянутой на глаза кепкой.

– Знакомьтесь, Владими́р, –  представил вошедшего Свиридов, сделав ударение в имени мужчины на последнем слоге.

– Добрый денёчек, молодые люди! – сказал  Владими́р и улыбнулся самой обезоруживающей улыбкой на свете.

55

Аналитический центр

Департамента контроля за массмедиа, Москва

24 августа, 12 часов 00 минут

Олег Максимович Баркасов сидел, просматривая кипу бумаг и донесений, которые периодически поступали ему от аналитиков. В основном – чушь собачья, но на некоторые приходилось обращать внимание, отдавая приказы и распоряжения на применение тех или иных мер. Текучка, рутина, которая выбешивает, но и отмахнуться нельзя. Он итак больше суток провёл в проклятом микроавтобусе, гоняясь за Емелей: как ни разгоняйся, а он на своей печке постоянно на корпус впереди… по щучьему-ёж-твой-медь-велению. Баркасов задумался над дилеммой: как обойти Емелю, применив против него волшебство иного порядка, когда в кабинет явился очередной аналитик. Подчинённые, когда шеф на месте, особо важные – по их мнению –  депеши несли сразу в кабинет: это было заведено шефом изначально и выполнялось неукоснительно. Баркасов оторвался от бумаг.

– Только что прислали с курьером, – сказал аналитик, передавая запечатанный конверт.

С курьером могли прислать что-то интересное, Баркасов даже догадывался –  что. Он взял конверт и отпустил человека. В конверте лежала флешка и сопроводительная записка. На флешке – видеоматериалы с наружных камер, расположенных на въезде на территорию дачного посёлка Волкова. Догадка подтвердилась, губы шефа тронула улыбка. Он вставил флешку, включил воспроизведение и несколько минут просматривал запись.

Главы 57 - 59

57

Дачный посёлок Волково, усадьба Волкова, Московская область

25 августа, 08 часов 45 минут

Ордер на обыск, равно как и прокурорскую санкцию на арест Баркасов получил до начала рабочего дня (жаль, что не вчера, ох уж эти проклятые правовые проволочки!). И тут же направил группу захвата в Волково. Дежурившие там оперативники доложили, что Волков территорию посёлка не покидал. Сам Баркасов – воспользовавшись на этот раз служебным вертолётом – прибыл на место в восемь-пятнадцать.

Нахрапом наехать на Волкова не получилось. При нём уже был адвокат (об этом оперативники не доложили). Тот заблеял что-то о пятьдесят первой статье Конституции, презумпции невиновности и ещё о ряде статей, охраняющих права его клиента, пока Баркасов не заткнул его привезёнными с собой официальными бумажками.

Волков вёл себя спокойно, но уже не надменно. Он словно был готов к такому повороту и принимал судьбу такой, какая есть… Или предпринял шаги, о которых Баркасов не знал. Баркасов с прищуром посмотрел в глаза хозяина дома, и отдал приказ на обыск.

58

Подмосковный лес Лозовского сельского поселения

25 августа, 09 часов 01 минута

Они неслись по ухабам, не жалея подвески. В одном месте чуть не увязли, перебираясь через какой-то широкий ручей (или речку), в другом – едва разминулись с деревом: правое зеркальце заднего вида с громким щелчком сложилось, но не выломалось. Зоя опустила стекло и вернула зеркало на место. Свиридов этого даже не заметил. Его волновал истекающий кровью Сидоренко: нельзя сотрясать организм раненого, однако и выбора нет. Свиридов не видел погони, но знал, что она есть. У них не такая уж большая фора. Он сверился с навигатором. По пересечённой местности и древним трактам до места встречи с доверенным Волкова ещё несколько километров. По такому бездорожью – это дохрена километров, смертельных для Владими́ра километров. Пичужкин держал раненого цепко, при этом пытаясь затыкать рану. Анатолий сейчас ненавидел этого жиртреста, смалодушничал салага и теперь Свиридов остался без напарника, такая дорога его угробит. Радовало только то, что они додумались согласовать с Волковым территориальное расположение нычки (таких нычек у олигарха, как оказалось, четыре: по одному на каждую сторону света). Будет ли доверенный ждать их? Должен ждать! Свиридов уповал на то, что они доберутся до этого пруда у Старого хутора не пешком и не с трупом в салоне: старенькая «Ауди» молила о пощаде, Сидоренко в моменты просветления молил его прикончить.

59

Дачный посёлок Волково, усадьба Волкова, Московская область

25 августа, 09 часов 33 минуты

Оперативники переворошили дом. Нашли много чего любопытного, но совершенно не относящегося к цели обыска. Волков обо всём позаботился, Баркасов это понимал, но не хотел сдаваться. Получив последний доклад о досмотре конюшни, Баркасов вернулся в кабинет, где хозяин преспокойно допивал свой виски или что он там пил. Баркасов чувствовал, что спокойствие напускное, но даже это – умение держать себя – его раздражало. Самому Баркасову этого навыка недостаёт. Волков елейно предложил ему выпить, Баркасов, проигнорировав, подошёл к окну. Он размышлял над тем, какую помощь запросил на самом деле Свиридов. То, что дело не ограничилось деньгами – ясно как день, иначе беглецы не торчали бы здесь так долго, рискуя своими шкурами. (Баркасов отвернулся от окна и в задумчивости упёр кулаки в стол). Они торговались. Баркасов не верил в мифический долг, долгие годы висящий дамолковым мечом над головой Волкова… Может, долг и был, возможно, это полуправда, но должно быть что-то ещё, более веское, более весомое, более значимое, более… Взгляд шефа аналитического центра блуждал по столу, пока не уткнулся в перекидной календарь. Что-то с ними не так. Что привлекло внимание? Баркасов поморгал, сосредотачиваясь. И в голове щёлкнуло: даты! Из календаря был вырван листок. Баркасов резко придвинул к себе письменный набор, чем нарушил спокойствие Волкова.

– Сидеть! – рявкнул Баркасов.

– Вы не имеете право! – зачем-то ляпнул адвокат.

Стоявший у дверей оперативник направил дуло автомата в грудь Волкова. Волков отставил бокал, расправил плечи, но остался сидеть.

Баркасов поднёс письменный прибор к глазам. И под определённым углом увидел то, что искал: вмятины на бумаге от ручки или карандаша – отпечаток написанных на предыдущем листке слов. Баркасов поставил прибор, вырвал листок, взял остро начиненный карандаш и, чувствуя себя долбаным Пуаро, стал предельно аккуратно заштриховывать листок. На листке, как в негативе, проступили заветные слова: «М-8 Старый хутор пруд». В этот раз улыбка шефа была скабрезной.

Главы 60 - 61

60

Садовое товарищество «Старый хутор», близ деревни Шелково,

Московская область

25 августа, 09 часов 42 минуты

Ломая кусты, машина вырвалась из подлеска. Свиридов остановил машину. Вот он пруд. Тихое место. Вдалеке на той стороне воды силуэты рыбаков. На этой – никого. «Неужели ушёл?» – мелькнула мысль. «Нет, он здесь, – сам себе ответил Свиридов. – Должен быть где-то здесь. Просто притаился, выжидает, возможно, изучает пришлых в бинокль».

– Как он? – осведомился у Пичужкина Свиридов.

– Дышит, – заверил Матвей.

Свиридов выключил двигатель и опустил все стёкла. Прохлада кондиционера тут же сменилась сильно прогретым ветерком. Ещё утро, но уже припекает. Ветер принёс запахи леса и близкой деревни. Но кроме этого ветер нёс звуки.

– Так, притихли! – скомандовал Свиридов, и вышел из машины.

Он прислушался. К обычному сельскому шуму не примешивались посторонние звуки: ни двигателей, ни винтов вертолётов, ни переговорных устройств. Пока этого Анатолий не слышал. На какое-то время они оторвались.

– Водить умеешь? – спросил Свиридов Зою, заглянув в салон. Та кивнула. – Тогда перелазь за руль. Я пройдусь к озеру. А ты заведи машину и жди.

– А как же Владими́р? – подал голос Пичужкин.

– Об этом надо было думать, когда ты выстрелить не смог, – процедил Свиридов. – Сейчас мы ему здесь чем поможем?

– У нас аптечка есть…

– Аптечка? Ты, сука, в шутеры наигрался что ли? Это огнестрел. В живот. Тут не каждый хирург справится. Аптечка у него есть! – Свиридов сплюнул, и посмотрел на девушку, успевшую перелезть на водительское сиденье. – Если человечка Волкова не будет, нам долго не побегать. Поэтому заведи машину. И молись. – Свиридов перевёл взгляд на Пичужкина. – И ты молись. Сука.

Свиридов спустился к пруду.

– Майор? – От заросшей травой насыпи отделилась фигура. Человек был в военном камуфляже окраса «Жаба полевая», истинный диверсант.

«Мне бы такого напарника», – с завистью подумал Свиридов. Сидоренко он уже списал со счетов.

– Руслан? – спросил Свиридов.

– Давайте без имён, – сказал Руслан.

– Согласен.

– Хвост?

– Не исключено.

– Тогда сразу двигаем.

– У нас раненый, – сказал Свиридов.

– Тяжёлый?

– Да.

– В расход.

Свиридов сглотнул и молча кивнул. Поднялся по насыпи и широко махнул рукой.

«Ауди» остановилась в полуметре от насыпи. Свиридов помог Пичужкину спустить Владими́ра к воде. Зоя заправски закинула на плечо автоматы, открыла багажник, выкидывая на траву рюкзаки. Руслан присвистнул.

– Трофеи, – сказал Свиридов.

– Значит, хвост – легавый, – констатировал Руслан. – Мало времени.

– Знаю, – бросил Свиридов, склонившись над раненым. Смертельно раненым. Владими́р дышал поверхностно и часто. «Он умирает», – с грустью подумал Свиридов. Владими́р открыл налитые кровью глаза; в них стояли слёзы. Он нашёл взглядом глаза Свиридова и приподнял руку. Свиридов подался к нему.

– Толя, обещай… – медленно проговорил Сидоренко. – Обещай, что позаботишься о моей девочке.

– Твоя дочь будет в безопасности, – сказал Свиридов.

– Она уже в безопасности, – сказал Руслан. – Ваша дочь уже улетела.

– Это… правда?

– Мне незачем врать.

– Вот видишь, – сказал Свиридов, сжав руку товарища.

– Слава… Богу… Я… устал… дорога… вымотала, – Владими́р закрыл глаза. И, по-видимому, впал в беспамятство.

Свиридов посмотрел на Пичужкина. Тот плюхнулся задом на траву с видом человека, страдающего запором. Черты лица Свиридова заострились, он принял решение:

– Эй, поди-ка сюда, – позвал он толстяка. Матвей округлил глаза, будто удивился, что его заметили. – Мухой!

Матвей подошёл.

– Ствол у тебя? Доставай.

Матвей достал.

– Сними с предохранителя и стреляй, – сказал Свиридов, кивнув на умирающего.

– Я? – «Грач» в руке Матвея затрясся, будто был под напряжением. – Я не могу! Не могу я!

– Вы совсем сбрендили что ли? – всплеснула руками Зоя. – Анатолий!

– Не лезь, Зоя! – зло зарычал Свиридов. – Это был мой человек! Верный, надёжный, проверенный!.. А из-за тебя, – Свиридов ткнул кулаком в плечо Матвея. – Из-за твоего слюнтяйства его подстрелили! И мы не можем его взять. А его здесь по любому найдут. И допросят! Он будет умирать ещё несколько часов. В мучениях. Так прояви, сукин ты сын, милосердие! Стреляй!

– Так сам и стреляй, – пробормотал Матвей.

Главы 62 - 63

62

Автомобиль проводника, просёлочная дорога,

Сергиево-Посадский район

25 августа, 10 часов 13 минут

«Тойота Хайлюкс» – не новый, но чертовски отличный пикап. В их побеге – второй по счёту автомобиль этой компании. «Когда мы выпутаемся из этой передряги, куплю себе «Тойоту»», – пообещал себе Свиридов. Пять минут назад они миновали Шелково. Проводник пристроился за попутной «Шкодой», но держал дистанцию, не прижимался вплотную. Анатолий прикидывал, как бы разговорить Руслана и, может, склонить его составить им компанию, когда услышал характерный звук.

– Вертушка, – сказал Свиридов.

– Направляется к хутору, – сказал Руслан. – С воздуха они нас не вычислят.

Свиридов кивнул.

– Может, прибавим газу? – спросила Зоя.

– Не надо суетиться, – качнул головой Руслан. – На воре шапка горит. Слышали такую поговорку?

Зоя, уже порядком подуставшая от изобилия пословиц, поговорок и прочих порождений народной мудрости, решила промолчать. За окном мелькали деревья, уныло и однообразно. Даже частые повороты не меняли картину. Такой ландшафт не радовал глаз, не успокаивал, не давал никакой пищи для ума и уж точно не внушал оптимизма. Опять накатила сонливость. Зоя закрыла глаза, без сожаления отдавшись в руки Морфея. Снились ей малыши, марширующие по тротуару. Маршировали они пугающе синхронно, и неестественно чётко. На крошечных ручках – розовые и голубые силиконовые браслеты с мультипликационными героями.

А вот Матвей в руки Морфея отдаться никак не мог. Хотел бы, но не мог. Он только что убил человека… Его только что заставили убить человека. Руки не тряслись, уже нет, но к горлу то и дело подкатывала дурнота. Разумом – а его он считал, своим сильнейшим инструментом – он всё понимал: и что Владими́ра бы раскололи, и что он рассказал бы всё, что знал, и что он так или иначе нежилец… Но эта возникшая пустота в груди высасывала из него сейчас все эмоции. Матвей посмотрел на Зою, та спала или претворялась спящей. Он последовал её примеру. И, спустя минуту, понял, что закрытые глаза не помогают. В памяти, как уродливый шрам от ожога, намертво запечатлелась картина, которую увидел он после того, как нажал на курок. И размежил веки. Капли крови, красивым и тошнотворным геометрическим узором раскинулись чуть выше левой глазницы Владими́ра; одна капля прилетела на правый ботинок Матвея. Парень посмотрел на неё и чуть ли не физически почувствовал, как та прожигает ступню насквозь. За эти несколько секунд он получил такой эмоциональный подрыв, какой, возможно, получает человек, узнавший, что ему светит пожизненный срок за преступление, которое не совершал.

«Почему я не смог выстрелить в мента, в этого незнакомого, чужого человека, но с лёгкостью – легко!!! – всадил пулю в того, кто уже стал хоть немного, но другом? – задумался Матвей. – Выстрелил бы в него Свиридов, откажись он взять на себя грех?»

Грех…

На его памяти это впервые, чтобы он примерил свой поступок к религиозным канонам. Верит ли Свиридов в Бога? Вряд ли. Пристрелил бы его? Наверняка. Поступил бы он – Матвей – иначе? Прагматик в его мозгу говорит: нет; догматик в душе утверждает, что был третий выход: консенсус, прийти к которому ему просто не дали возможности; романтик в сердце желал бы ради принципа уйти в небытие с гордо поднятой головой. Но голоса всех этих личностей заглушил зычный голос идеалиста. Именно к этому голосу больше всего прислушивался Матвей, и именно этот голос стал ключевым в реализации кода, который государство исковеркало в рабский. Его изобретение уже убивало. Убивало не абстрактной командой зачистки, не программой, бросившей статистическое население на потенциальные амбразуры, а его собственными руками. Сколько ещё нужно смертей, чтобы остановить всё это безумие? Сердце зла бывает только в сказках. Где оно, то сердце, пронзив которое, можно остановить абсолютное зло его изобретения? Сегодня Матвей принёс большую жертву, возложил её на алтарь зла… Он убил человека. Сегодня он убил человека.

«Кем ещё тебе придётся пожертвовать, чтобы остановить джина, которого ты выпустил? – с ужасом подумал Матвей. – Сколько ещё людей ты лично убьёшь прежде, чем всё это остановишь?»

Матвей почувствовал внутри себя губительную… разрушительную силу. И эта сила отняла у него последние силы. Грёбаный парадокс…

Длинные росчерки теней придорожных деревьев, напоминающие штрих-код, мелькали в глазах, сменяя мрак и свет бесконечным калейдоскопом. На очередном повороте на него навалилась спящая Зоя, да так и осталась лежать на его плече, не проснувшись. «Всё-таки уснула», – позавидовал ей Матвей. Неожиданно для себя он вдохнул аромат её волос, и зияющая пустота в груди на время заполнилась этим запахом. Матвей забылся в тревожном сне.

Свиридов тем временем тоже пребывал в раздумьях. За последние несколько дней им лично убито несколько человек, по его приказу угробили ещё больше. Его устранили из системы, которой он самоотверженно посвятил большую часть своей сознательной жизни. Устранили самым радикальным образом. И ради чего всё? Народ в стране собираются (уже собрались, что уж кривить) превратить из законопослушных граждан в послушных марионеток. Его самый верный товарищ убит, везут теперь неизвестно куда, и впервые за долгие годы он не контролирует ничего. Когда что-то выходит из-под его контроля, мир вокруг начинает рушиться. Это Анатолий заметил уже давно, ещё, когда Ирина была… Мысль запнулась на этом месте, и Свиридов волевым усилием отогнал воспоминания. Сейчас пируэты в прошлое лишние, не место им сейчас.