Ради тебя я стану твоим врагом

1. Мирослава

Внимание!

Книга содержит ненормативную лексику, художественное описание физической и моральных видов жестокости и насилия, сексуальных сцен откровенного характера, а также употребления табачных изделий, алкогольной продукции и медицинских препаратов.

Все совпадения с реальными людьми, местами и событиями являются случайностью.

Данная история является художественным вымыслом и не призывает к какому-либо действию.

Строго 18+

Мирослава

Салон арендованного мини купера пропах сигаретным дымом. Запах въелся в кожаную обивку сидений настолько, что проведённая несколько часов назад чистка салона с использованием аэрозолей не смогла справиться с резким амбре, вызывающим тошноту, а открытое наполовину окно не спасало от удушающей концентрации неприятных запахов внутри, впуская в салон ещё более специфический аромат из прорвавшегося неподалёку канализационного люка.

Минуя огромное пятно, расползшееся по трассе густой липкой субстанцией, автомобиль с визгом завернул за угол, плавно въехал на асфальтированную дорожку, хрустя рассыпанным гравием, и остановился между двумя едва просматриваемыми выцветшими пунктирными полосами.

В машине стоял резкий запах табака, но и он стал привычен, когда плотная дверца автомобиля тут же распахнулась и высвободила измождённого долгой дорогой водителя. Белокурая девушка в наспех запаханной норковой шубке грациозно выпорхнула из салона, поправляя лёгкое коктейльное платье. Её пухлые губы были сомкнуты, а светлые брови встретились у переносицы, когда она миниатюрными ладонями старалась расправить появившиеся от долгого сидения складки на одежде. Россыпь сменяющих друг друга эмоций отразилась на её бледном, аристократичном лице, когда она, едва переступив восемнадцатилетний рубеж, устремилась в один из самых известных баров.

– Он должен быть где-то здесь… Я же читала о нём, – разобравшись с платьем, Алёна мечтательно закусила губу и направилась в противоположную от парковки сторону, маниакально ища нужное заведение, – идём.

Бар, расположенный неподалёку от центра, привлекал внимание лишь пёстрой неоновой вывеской, сотканной из разноцветных нитей, растянувшихся вдоль кирпичной стены. Мы бы прошли мимо двери ещё несколько раз, если бы острый взгляд девушки, идущей рядом, не обратил внимания на краснеющие пятна мясистого плюща, закрывающие тяжёлую дверь от глаз посторонних.

– Оно? – скептически произнесла Алёна, поправляя тонкими пальцами выбившуюся белоснежную прядь. Весь её внешний вид – аккуратный нос, высокий лоб, большие кукольные глаза и невероятной густоты ресницы – кричал о необычайной дороговизне обладательницы исключительных черт. И как ни странно, недалёкий ум Алёны в совокупности с неотразимым фасадом привлекал мужчин, решивших поразвлечься с невинной овечкой, искусно флиртующей за барной стойкой с бокалом игристого вина.

-Это же «чёрный выход», - пробурчала под нос девушка, заливаясь багрянцем от неспособности открыть запертую изнутри дверь паба. Кованое кольцо, выкрашенное в зелёный оттенок, задребезжало, коснувшись глухой арки, обросшей мхом.

Словно маленькая девочка, не дождавшаяся сладостей, Алёна надула и до того пухлые щёки. Голубые глаза в последний раз пробежали по грязной стене, переместив заинтересованный взгляд на толпу поодаль нас. В тот момент глаза девушки вновь приобрели забавное очертание детской непосредственности, и она лёгкой поступью пролетела к центральному входу бара, где её встретил коренастый бугай с копной чёрных локонов на голове.

При взгляде на него у девушки свело живот. Она мельком осмотрела пугающего её мужчину и заметила продольный шрам, берущий начало у выбритого виска и сползающий к мясистой скуле. Вышибала ехидно ухмыльнулся, заметив на себе изучающий взгляд Алёны, и тут же подозвал её к себе, указательным пальцем вальсируя в воздухе.

– Восемнадцать есть? – пухлый язык мужчины облизал потрескавшиеся губы, а его взгляд снова устремился на Алёну. Внимание девушки уже было сосредоточено на стробоскопе, крутящемся в центре небольшого зала, – восемнадцать есть? – повторил бугай более ожесточённым голосом, чем заставил девушку подпрыгнуть. Острые колени немного затряслись, когда она увидела перед носом огромный кулак.

– Да, да. Есть, – пискнула Алёна и предоставила мужчине паспорт, – вчера исполнилось.

– Вчера? – хмыкнул вышибала, передавая документ ошарашенной девушке, – что ж. Проходите.

Как только широкая спина мужчины поплыла, нам открылась грузная дубовая дверь, украшенная металлическими завитками. Алёна гулко втянула воздух и шагнула внутрь, втаскивая за собой и меня.

Это был уютный небольшой бар, каких множество в округе, но, не смотря на это, внутри заведения царила особая атмосфера, предлагающая к расслаблению ещё и увеселительные беседы под слабоалкогольный эль.

Несколько широких ламп, обтянутых тугой тканью, раскачивались под потолком, рассеивая мягкий свет на посетителей. Пульсирующие лучи центрального абажура, вкрученного в оливковую стену, поочередно отражались в густо покрытой лаком стойке, на которой то и дело появлялись стопки, бутылки, стаканы.

Посетители в этом баре самой разношёрстной масти – от худощавого хипстера с густой каштановой бородой, заплетённой в две косы до стреляющих глазами в поисках толстого кошелька сошедших со стола хирурга куколок.

2. Виктор; 2. Мирослава

Спустя восемь лет

Частный отдел расследований

Виктор

Отделом частного сыскного расследования руководил Манохин Сергей Дмитриевич. Тучный подполковник юстиции с немалым опытом активной деятельности за плечами в настоящее время вышел на пенсию, уступив место сбора и добычи информации более юрким и молодым помощникам.

Его команда состояла из круга близких и квалифицированных специалистов, инициативных и предприимчивых, каким был и он сам несколько лет назад: айтишника Саши, высохшего, но жилистого, словно дубовая трость, носившего очки с толстой оправой, но имеющего ясный взгляд на дела не столь законные, но нужные; Ласточкиной Галины Евгеньевны, не менее инициативной дамы средних лет, организующей сыскные мероприятия и ещё пары – тройки игроков больше для количества, нежели качества.

Для полной укомплектованности отдела необходим был самый важный «игрок». Кто-то вроде узкого специалиста для громкого, но запутанного дела, берущего начало с того самого бара и ведущего прямиком в «блядский дом», надёжно скрытый властьимущими верхушками.

Кто-то вроде меня. Живущего и работающего в этом доме. Информатора. Который расскажет им интересную историю и будет увлечённо наблюдать за горящими головами, пытающимися распутать брошенный клубок. Неверные наводки и способ как можно искуснее запутать их – не только моя главная задача, но и некая отдушина от неправедной сучьей жизни.

Минуя два лестничных пролёта частного детективного агентства и длинный светлый коридор с парой отсеков, напоминавших классы старшей школы, я остановился около двери с табличкой «конференц-зал».

«Новый день – новая песня», – выдохнул я и, натянув лучезарную улыбку, открыл дверь.

– Всем доброе утро! – не выходя из образа, учтиво протянул я, ныряя с головой в кущу утренних событий.

– Виктор, доброе утро, – широко улыбнулась Галина Евгеньевна, мгновенно поворачивая голову на мой голос.

– О, привет! – лениво протараторил Саша, неистово матерясь себе под нос из-за вышедшей не вовремя из работы техники.

– Как всегда в хорошем настроении, – пронесся щебет дам по другую от меня сторону стола.

Да, все местные дамочки без ума от меня.

Пожав руки ещё паре мужчин, я сел за общий стол.

– Так, сегодня босс что-то задерживается, – фыркнул Саша, закатив глаза. – Давно хочу обсудить с ним смену аппаратуры.

– А что, – взвизгнула Галина Евгеньевна, – с твоими игрушками что-то не так, Александр?

– Галиночка, радость моя, с моими, как ты выразилась, игрушками всё в порядке. А вот выездная аппаратура совсем паршивая, – плюхнувшись на место, протянул Саша.

– Выездная аппаратура? – удивился я, бросив взгляд на едва ожившие камеры на столе начальника.

«Неужели они решили вновь предпринять попытки тайно следить за борделем? Чёрт, этого ещё не хватало!».

– Планируешь кого-то тайно внедрить в притон? – усмехнувшись, спросил я Сашу. В глотке немного запершило.

– Вот сейчас всё и узнаете, – в дверях показалась пышнотелая фигура Сергея Дмитриевича, скользнувшая к столу.

Начальник он был хороший: в меру молчалив, умён и справедлив. Всегда отстаивал интересы отдела перед вышестоящим руководством и никогда не давал «своих» в обиду. В то же время, обладая более мягким характером, он подпустил слишком близко к себе меня – дослужившегося до майора убийцу, насильника, сына шлюхи из самого влиятельного притона города, «крышующего» абсолютно все злачные места.

– Позвольте представить, Мирослава Лебедева. Она уже несколько лет занимается расследованием похищения девушек и помогает вскрывать притоны, где их держат.

За широкой спиной Сергея Дмитриевича я заметил молодую девушку с копной русых волос забранных в хвост. Её тело, стройное, худощаво-крепкое, обтягивала белая рубашка и брюки с высокой талией, туфли на невысоком каблуке смотрелись очень изящно на её ступне, а серые глаза излучали холодность, которой она одарила всех присутствующих в кабинете. Но было в них что-то знакомое, похожее на едва уловимую печаль, скуку или желание, что жаром расползлось по всему телу в ту самую секунду, когда её взгляд задержался на мне.

Затем она улыбнулась. Всем, но в это мгновение казалось, что только мне. И от этого пронизанного холодом взгляда и едва уловимой улыбки мой член непроизвольно дёрнулся.

Чёрт, я так хочу её!

Мирослава

Частное детективное агентство располагалось на четвёртом этаже многофункционального офисного здания, возвышавшегося серой бетонной стеной, грозной и тёмной, над городом. Поэтому улица Солнечная, как её ласково, с некой насмешкой, называли жители, оставалась в тени большую часть времени. И лишь с приходом темноты, испытав за день дефицит солнечного света, она жадно глотала бледный свет мерцающих фонарей.

Переступив порог главного офиса, я оказалась в довольно уютном, светлом лобби, где меня ждал Манохин Сергей Дмитриевич, мой будущий начальник, довольно зрелый, крупный мужчина с ухоженной бородкой и толстой папкой документов подмышкой.

Он лучезарно улыбнулся, протягивая мне свою мясистую ладонь для рукопожатия. И затем, стоило мне ответить на приветственный жест улыбкой, немного сдержанной и холодной, мы вместе поднялись наверх, где уютно разместился отдел частного сыскного расследования.

После той встречи с Виктором и утренней новости о похищении девушки в баре, я посвятила жизнь борьбе с устоями притонов. Чтобы вскрыть злачные места, я руководствуюсь не только отточенными за многие годы навыками самообороны, знаниями по рукопашному бою и тайскому боксу, но и горьким опытом прошлого вкупе с навыками выживания и знаниями о самом главном борделе, к которому до сих пор не удаётся подступиться никому из отдела.

И хоть страх часто подкатывает прямо к горлу, я хочу спасти как можно больше девушек, собственноручно отрезав яйца каждому ебарю в этом притоне.

– Добрый день, меня зовут Мирослава, – безэмоционально отчеканила я, показываясь из-за спины Сергея Дмитриевича и тут же улавливая на себе несколько заинтересованных взглядов.

3. Виктор; 3. Мирослава

Виктор

Как только Мирослава оказалась за закрытой наспех дверью, из моей глотки вырвалось недовольство. Собой, девушкой, ситуацией в целом. Я мог догадываться, какую конкретную цель она преследует, опираясь лишь на её приветственную речь при нашем знакомстве в офисе. И её поведение, волнующее моё тело, было не более чем средством достижения поставленной задачи. Но как бы то ни было, я не мог унять бешеное возбуждение, когда она испепеляла меня мимолётными взглядами или бросала сдержанные фразы. Стоило принять факт того, что она начинает овладевать не только моим желанием, но и разумом.

Что на самом деле двигало ей, мне только предстояло узнать. В любом случае, это будет нелегко и очень увлекательно.

Но пока сперма не ударила мне в голову, нужно вернуться «домой» и снять напряжение, натянувшее ткань рабочего костюма.

Было уже за полночь, когда я вырулил на автомагистраль. Дорога была пуста. На покрытой бледным фонарным светом трассе мерцали лишь фары пыхтящих большегрузов, доносились клаксоны «такси», проносились мелодии скоростных иномарок. А когда я свернул на просёлочную дорогу, автомобильные арии и вовсе стихли.

Этот труднопроходимый участок пути был известен лишь «своим». Сюда не выдавали пригласительных билетов штатным полицейским, ищейкам с конвейера, уличным зевакам или пузатым толстосумам, коих великое множество находилось в городских, местечковых, притонах.

Элитный бордель, неприметный на первый взгляд, будто сошёл с полотен художников эпохи Ренессанса. Царские апартаменты, скрытые в зарослях многовековой хвои, кишели звоном бокалов, увеселительными беседами и живой музыкой под руку с учтивыми девочками в вызывающих нарядах. Но то было лишь вершиной айсберга, не более чем приятной глазу картинкой.

Настоящая же история творилась дальше, за тяжёлой жестяной дверью, ведущей в мир вынужденного смирения, выдрессированной покорности и нестерпимой боли. Где любые вопросы решались за фужером игристого в приватной комнате с новоиспечённой натасканной девицей. Уже сломленной, но всё ещё свято верящей в спасение, которого она не дождётся… априори.

У входа в дом меня поймал Гази. Низкорослый коренастый южанин с тёмной густой шевелюрой и аккуратно выстриженной бородой был одним из штатных «учителей» для гвардии юных будущих эскортниц.

– О, брат, ты как раз вовремя, – протянув широкую ладонь для рукопожатия, проголосил мужчина. – Иди, поиграй с новенькой. Она такая сладкая.

Я натянуто улыбнулся ему и ответил на рукопожатие. Член болезненно ныл всю дорогу, поэтому слова Гази были мёдом для моих ушей.

– В какой комнате?

– В третьей, – протянул мужчина. Его фигура скрылась за серой дверью, ведущей в кухню. Я же сделал шаг в общую комнату, удаляясь на цокольный этаж.

Широкий, мрачный коридор, стены которого выкрашены в ядовито красный цвет; пышное разноцветие широколистных кустарников; пол, мраморный и прочный; такой же прочный, как и звукоизоляция, проходящая по всему этажу. Шесть комнат – одна за другой – в ряд. Апартаменты «для обучения» девушек выглядели дорого, но просто. Каждая деталь кричала о молитве во время истязания.

И это было моей жизнью. Другой я не знал.

Сейчас я лишь хочу одного – снять напряжение, накрепко засевшее в моей голове именем Мира.

Для этого подойдёт любая шлюха, подготовленная к обучению: сегодня ею оказалась миловидная девчонка лет семнадцати. Растрёпанная, она сидела на полу и ревела.

Короткая гладкая юбка, бордовый топ, чёрные чулки, яркий макияж, растёкшийся пятнами из-за слёз. Её только поймали в клубе. Для того, чтобы лишить свободы, сломить сущность подобных девиц, достаточно пары слащавых, тошнотворных фраз и один коктейль.

Было ли мне жаль их? Нет. Я не испытывал ничего. Ведь они просто бляди.

– Ложись на кровать, – отчеканил сухо я, взяв её за шиворот и бросив на кровать, как мешок картошки.

– Нет! Нет, пожалуйста! – не прекращая рыдать, прохрипела девчонка, пытаясь защитить себя, обхватив ручонками своё хилое тельце.

Это меня слегка позабавило: спасать себя в этом месте уже поздно.

– Закрой рот, девочка, – проскрипел я, телом вдавливая её в кровать.

– Тебе здесь никто не поможет, – она отвела от меня зарёванную мину. Быстрым и грубым движением ладони, я схватил её лицо и вернул в прежнее положение. Она сцепила зубы. – Если будешь хорошо себя вести и усваивать всё с первого раза, то очень скоро получишь возможность иметь красивую комнату, кучу нарядов и богатых мужиков у своих ног.

Я задрал её юбку, сорвал трусы и вошёл. Быстрым, грубым толчком. Отчего она зашипела, но прекратила вопить.

В моих мыслях была Мира…

Мирослава

После полудня я решила показаться в офисе. Факт того, что большую часть времени я занимаюсь поиском улик в одиночку, вне рабочего места, не отменяет другого: мы с коллегами работаем над общим делом и преследуем одну цель.

Скинув с себя едкий запах табачного дыма, въевшегося в кожу после череды ночных слежек в густонаселённых пабах, я надела лёгкий сарафан и поспешила в агентство, где уже кипела работа.

Мягко улыбнувшись в ответ на лучезарное приветствие Галины Евгеньевы, я заметила перед собой фигуру начальника.

– Ну как ты, Мирослава? – спросил мужчина, бодро и вдохновлённо. Его широкая ладонь немного сжала пластиковый стаканчик с кофе.

– Привыкаешь потихоньку? Как продвигается работа?

– Добрый день, Сергей Дмитриевич. Да, привыкаю, – устало пробормотала я, бегло осматривая коллег. – Работаю по своему графику. Все наработки буду предоставлять в отчётах, а срочную информацию сообщать вовремя, как мы и договаривались.

– Да, да, Мирослава, – ответил мужчина. – Я не подвергал сомнениям твою компетентность. Полностью доверяю тебе. – Сделав глоток бодрящего напитка, он пожелал мне хорошего дня и вернулся к работе.

Боже, как же я хочу спать. Пока усталость не накатила на меня с новой силой, я поспешила к кофемашине. Под мерное жужжание аппарата я на мгновение прикрыла тяжёлые веки ладонями, боком облокотившись на столешницу.

4. Мирослава; 4. Виктор

Мирослава

Сегодня меня снова не будет в офисе. Чёрт. Думаю, что Сергей Дмитриевич не будет спускать собак на моё долгосрочное отсутствие, ведь я делаю свою работу отлично и он доволен результатами, к тому же мы не вели бесед о том, где конкретно я должна находиться на время сбора и обработки улик. Моя главная задача – заниматься поисками и распутывать хитросплетённый этой змеёй клубок информации. Лживой – в этом не было сомнений. Но чтобы заявить об этом громогласно, выведя «паршивую овцу» на чистую воду, мне требуется больше времени.

Которого остаётся всё меньше и меньше, ведь похищения продолжаются и учащаются со скоростью света.

Тряхнув головой, я перешагнула порог своей «сталинки» и, плотно закрыв дверь, наконец, выдохнула, обхватив себя руками. Крепко. Зажмурив глаза, чтобы избавиться от мыслей о Викторе, стереть из головы эту яркую улыбку на кухне, забыть этот день и никогда не возвращаться к нему.

Дом – моя безопасность и спокойствие. Здесь мы прожили вместе с дедушкой восемнадцать счастливых лет… Но однажды я осталась одна – инсульт забрал самое дорогое, что было у меня. Болезнь вырвала дедушку из моих объятий, но она никогда не отнимет воспоминания о нём, заключённые в настенную фотографию, запечатлевшую широкую улыбку дедушки со мной на коленях.

Груда газет, пылившихся в углу при его жизни, была отнесена в пункт сбора макулатуры, а доход от продажи немногочисленной коллекции мини-копий советских автомобилей я пустила на косметический ремонт квартиры.

Спустя пару месяцев зал, наполненный хламом, выдохнул пыль, превратившись в домашний офис с письменным столом, мягкой, но удобной мебелью и персональным компьютером.

Стены с некогда пожелтевшими от времени обоями были выкрашены серой краской. Теперь комната больше напоминала рабочее место следователя с его мягкими досками для фотографий, обёрнутыми красными нитями, чем на жильё молодой девушки.

Спальня же теперь была переоборудована под тренажёрный зал. Уютом и жизнью не пахло даже из холодильника, в котором было редкостью встретить что-то ещё, кроме овощей и фруктов.

Только всё необходимое, чтобы не захламлять квартиру; только здоровое, но быстрое питание, чтобы не упустить новых улик в работе, ставшей моей жизнью ровно восемь лет назад.

Восемнадцать лет. Прошлое… Я никогда не думала, что когда-нибудь ещё раз встречу человека, которому я открою своё сердце. Мне претило это. Смерть дедушки унесла всю радость и жизнь из моих глаз.

Но однажды поздним вечером, возвращаясь с подработки, я встретила возле подъезда незнакомую девушку. Невысокая, худая. В свете яркого фонаря я заметила россыпь веснушек, рдеющих на её лице, и копну рыжих густых волос.

Пыхтя и вздыхая, она рылась в сумке – искала ключ от домофона.

– Простите, – обратилась она ко мне. – Вы не поможете мне открыть дверь, пожалуйста.

Я приподняла в изумлении бровь. Обычно незнакомцы обходили этот дом стороной. Улица Затинная… из небольшой речушки неподалёку оперативники по весне вылавливали не одного горе-рыбака.

– Ох, да… – исправилась девушка, протягивая мне руку. – Я переехала сюда к бабушке несколько дней назад, – улыбнулась она. Но я не шевельнулась: мой взгляд требовал уточнения. – К Лидии Михайловне с третьего этажа.

Имя пенсионерки мне ни о чём не говорило, но я сдалась:

– Номер квартиры знаешь?

– Двенадцать, – девушка надула щёки, но руку не убрала, а, наоборот, снова махнула ладонью.

– Ла-а-адно, – ответив на приветствие, я выудила из кармана ключ от домофона и впустила девушку внутрь.

На лестничной клетке, освещённой парой мерцающих ламп, было пять квартир. Соседи, в основном пенсионеры, не шумные, но прилипчивые, словно жвачка на первой парте учебного класса.

Мельком я знала всех жителей, но память на имена тех, кто мне не нужен, у меня была не очень хорошая. Поэтому я и понятия не имела, сколько Лидий Михайловн могло жить в доме, но на свой страх и риск впустила девушку в подъезд.

Мягко улыбнувшись, она поднялась на один лестничный пролёт, а затем обернулась и выдала:

– Вы мне не верите, ведь так?

В голове барабанила усталость, но и ответить ей «иди уже» я не могла. Лишь бросила на неё сдержанный взгляд, который тут же отозвался в новоиспечённой соседке «капитуляцией». Своевременно.

Вытянув из дверной ручки рекламный баннер, я повернула ключ и поспешила в ванну. Хотелось поскорее оставить этот день в душевом сливе.

Через пару часов меня потревожил звонок в дверь. Желания подниматься с нагретой постели у меня не было, но человек за дверью был слишком настойчивым.

Чертыхнувшись и утопив свои ноги в махровых тапочках, я, потирая глаза ладонью, повернула защёлку и распахнула дверь.

Никого не было.

– Что за чёрт? – сонно промямлила я, опустив голову. На коврике был ягодный пирог, обёрнутый в пищевую плёнку. Рядом с ним лежала записка:

«Спасибо за помощь. Соня. Двенадцатая квартира».

С этого пирога и началась история нашей дружбы. История, положившая начало искренности, доверию и заботе, запрятанных глубоко внутри после смерти моего дедушки.

Паб находился в трёх кварталах от моего дома. Обнесённое растительным забором здание ночью мерцало всеми цветами радуги, привлекая внимание не только завсегдатаев этого места, но и молодняк, забредавший сюда в разгар «пенной» вечеринки.

Будний день или выходной – неважно. Политика этого места проста: там, где есть деньги, есть и веселье. Лишь немногие знали о том, что на этом празднике жизни бесследно исчезали не только купюры, но и девушки.

Для этих целей «чёрный вход» паба имел очень удобное расположение. К двери, окружённой мусорными баками и неработающими камерами видео-наблюдения, можно было незаметно подогнать машину. Раз – и увёз. А если уж девушка сильно брыкается, то «комфортное» место за водителем, заменяется местом «эконом» класса в багажнике и с кляпом во рту под музыку ямочного ремонта.