Радона Гас. Право выбора. Серия 1. Дочь кузнеца

Глава 1. Я и Нира

– Сестра! Я с тобой. Можно?

Жалобно-просящий голосок младшенькой отвлекает от дела. Смирно стоящая Лоя настораживает уши и поворачивает голову в сторону Нироны. Сестра часто балует нашу общую любимицу вкусными подарками и повышенным вниманием: то сладкую ра́пу принесёт и скормит тайком, то долго что-то вполголоса рассказывает хоррга́ри, попутно оглаживая и расчёсывая гриву, то бегает с ней по двору наперегонки. Лоя ещё молодая: любит порезвиться, когда не в подавителе.

Так и есть – одна рука сестры за спиной. Думает, что не замечу её хитрость. Лоя выдаёт Ниру с потрохами: жадно втягивает ноздрями воздух, нетерпеливо перебирает стройными ногами, издавая чмокающий звук – слюноотделение началось. Способность распознавать запахи у хорргов во много раз сильнее, чем у нас.

Строго смотрю на младшую, а губы так и норовят растянуться в улыбке.

– Я на охоту, а не просто Лою промять.

– А это что? Новый стреломёт, который батюшка на днях смастерил? Он для тебя сделал? А можно мне старый забрать? Я тоже хочу учиться стрелять, – тараторит Нира, тихонько бочком продвигаясь к стожку сена; видимо, желает незаметно спрятать запретное.

Я всё же улыбаюсь и отворачиваюсь, чтобы закончить снаряжать хорргари, сделав вид, будто ничего такого не замечаю. Затем поворачиваюсь. Руки сестры сложены ладонь в ладонь перед грудью, ротик приоткрыт, а глаза умоляюще распахнуты.

– Лучше матери помоги с прополкой.

– Матушка велела мне трав целебных нарвать. С тобой я быстрее доберусь до леса.

Только сейчас замечаю верёвки заплечного мешка, почти скрытые огненными прядями распущенных волос.

– Хорошо.

Вскакиваю в седло, подъезжаю ближе к колоде, на которой отец рубит дрова, и протягиваю Нироне руку. Сестра вскакивает сначала на колоду, а затем с моей помощью усаживается сзади. Я пускаю Лою неспешным ры́сом. Нира сразу цепляется за талию, чтобы не свалиться на ходу.

Наш дом стоит на окраине села. До перелеска, где жителям можно собирать валежник и с разрешения кро́за рубить лес на строительство, добираться около четверти кри́на. Пешком сестре потребовался бы целый крин, если не больше.

Вдвоём ехать не очень удобно. Со мной ещё и старый стреломёт. Неизвестно, как отцова новинка себя поведёт. Так и без добычи остаться недолго, хотя во время пристрелки оружие порадовало. Стрела втыкалась глубже обычного. Плечи стреломёта отец изготовил из стальной пластины, а чтобы легче натягивать жи́лу, приспособил спереди особый упо́р. Удобно заряжать и с земли, и с хоррга.

Дорога проходит недалеко от усадьбы кроза. Объехать никак нельзя – кругом поля, где спину гнут как его рабы, так и вольные пахотники за плату малую. Некоторые отвлекаются на перестук копыт и поднимают головы. Знакомцы кивают, здороваясь, и снова принимаются за работу.

Невольно подстёгиваю Лою. О хаспадаре среди селян ходят слухи, что он любитель развлекаться с девушками, и перетаскал на ложе всех рабынь и вольных служанок. Лучше держаться от усадьбы подальше.

Мысли прерывает вздох Ниры. Знаю, сестре очень хочется посмотреть, что там находится за переплетением ветвей пру́точника. Живая стена-сетка скрывает почти весь дом. Лишь крыша видна и высокая каменная башня древней крепости – родового гнезда кроза.

На развилке Лоя пытается повернуть в сторону усадьбы, но я быстро это пресекаю и направляю прямо – туда, где виднеются деревья. Давно заметила, что хорргари будто угадывает желания сестры и старается им следовать. Не зря младшая её рапой подкармливает.

Глава 2. Охота

Вскоре дорога приводит к границе леса. Мы спешиваемся. Привязываю Лою на длинный подавитель к толстой ветке, чтобы не принялась скакать туда и сюда по лугу, распугивая дичь, или не подставилась, когда начну учить сестру стрельбе из стреломёта. Освобождаю рот от удил – теперь хорргари может пастись – и оборачиваюсь к младшей.

– Нирона, собирай пока травы, но далеко не отходи, а я пройдусь по краю леса и вглубь. Может быть, удастся выследить гу́ммигов. После обязательно дам тебе пострелять.

– Хорошо, Рада, – улыбается Нира и отправляется выискивать целебные растения, бредя по лугу.

Даже сейчас сестра не собрала волосы. Ветер сдувает их на глаза, особенно когда Нира нагибается, срывая листочки. Младшая откидывает непослушные пряди назад, но упорно не скалывает, как я. Наверное, запас канс закончился, потому что сестра их постоянно теряет. А как не потерять, если гоняется, вместо того, чтобы нормально ходить. Надо ей новые вырезать. С запасом.

Ну вот. Все при деле: Лоя пасётся, Нира лечебные травы собирает, пора и мне новый стреломёт опробовать. Натягиваю жилу, из колуча достаю стрелу и вставляю в ло́жницу. Упор на конце оружия – новая отцова приспособа – позволяет удобно и быстро взводить стреломёт. Из-за того, что плечи стальные, а не из дерева, как обычно, усилий приходится прикладывать больше, а носок стопы, что вставляю в упор, очень сильно облегчает задачу.

Я иду по границе луга. Именно здесь и кормятся груммиги. Они обычно стараются не отходить далеко от нор, что выкапывают под корнями деревьев. В траве зверьков почти невозможно обнаружить из-за окраса шерсти, но бегают они не слишком быстро. Охотнику остаётся успеть выстрелить раньше, чем добыча доберётся до укрытия.

Так. Вот и он. Высокая трава колыханием выдаёт продвижение груммига к спасительной норе. Вдох. Вскидываю стреломёт наизготовку. Задерживаю дыхание и прицеливаюсь. Выстрел! Жила поёт победную песнь моей меткости. Выдох. Бегу вперёд, где в предсмертных судорогах бьётся пятнистый зверёк. Выдёргиваю стрелу из земли, снимаю с неё мохнатое тельце, скручиваю шею, прекращая мучения, и подвешиваю добычу к поясу на петлю за лапы.

Груммиг не слишком крупный, поэтому иду дальше. Сегодня могу подстрелить двух, потому что не одна, а с сестрой. Если наткнёмся на лесного стража, то ему будет не придраться – всё по закону: по тушке на каждого охотника.

Продвигаюсь вперёд, предварительно зарядив оружие, но груммиги больше не попадаются. У них хороший слух, а новый стреломёт слишком шумный. У старого спуск значительно тише. Наверное, стоит попытать удачу в лесу.

Моя одежда для охоты вся зелёная. Яркие волосы спрятаны под травяного цвета чаль. Ступаю осторожно, перебираюсь от одного дерева к другому, надолго замираю, прислушиваясь. Стараюсь быть незаметной.

Слева доносится характерное поцокивание и покашливание. Невероятная удача! Такие звуки издают самцы каргубы́, когда вдруг один из них заходит в кормовые угодья другого или идёт борьба за самку.

Ускоряюсь, почти не заботясь о соблюдении тишины. Соперники заняты выяснением отношений и не слышат ничего вокруг. Лёгкая добыча.

Подхожу ближе и наблюдаю. Один явно моложе. Ржавые подпалины на тёмной зелени шкуры мелкие, клыки небольшие. Второй крупнее, длинные клыки из раскрытой пасти угрожающе торчат вверх. Он напирает, стараясь воткнуть в живот противнику. У него это получается, но второй подскакивает вверх и отпрыгивает в сторону. Ему удаётся освободиться от клыков, но участь молодого предрешена. С такой раной выжить невозможно. Кровь льётся из распоротого брюха, он пытается бежать, хотя проигравшего жизнь уже никто не преследует. Его убийца издаёт победный кашель и останавливается, настороженно втягивая ноздрями воздух и оборачиваясь в мою сторону.

Я стреляю, чтобы прервать мучения смертельно раненого, а победитель срывается с места и скрывается за деревьями.

Подхожу к добыче и осматриваю. Шкура повреждена мало, за неё дадут хорошие деньги, а ещё больше – за пахучую а́дину. Продам при случае какому-нибудь магу, когда получится съездить в Брикристар.

Каргуба, хотя и мелкий по размеру, но весит прилично. Если нести на плечах, а не тащить за собой, портя шкуру, то обязательно вся испачкаюсь. Во мне сейчас борются рачительность и чистоплотность – то ли использовать дорогой затворяющий кровь порошок и остаться чистой, то ли сохранить его для более нужного случая, неизбежно измазаться и потом потратить ещё время на стирку.

Вздохнув, достаю драгоценное зелье, очень бережно посыпаю рану на ещё тёплом животе и свожу края пальцами. Прямо на глазах кровь сворачивается и отпадает сухими корками. Так же поступаю с раной от стрелы. Остаётся тряпицей вытереть небольшие пятнышки с шерсти и спрятать оставшийся порошок на место.

После взваливаю тушу на плечи, забираю летар и спешу на стоянку. Не хочу надолго оставлять сестру одну. Лоя ей не защита. Она в подавителе и рог уже спилен.

По пути нахожу подходящее место для стрельбы и сбрасываю добычу в тени куста, чтобы до хорргари не доходил запах. Сырое мясо она любит не меньше рапы. С облегчением вздыхаю, когда добираюсь до места и вижу, что Нира вплетает в гриву хорргари полевые цветы и снова что-то ей втолковывает.

Глава 3. Неприятная встреча

Сестра светится от счастья. Ей удаётся попасть в ствол дерева с пятнадцати шагов, но не сразу. Сначала Нира стреляет с близкого расстояния, с каждым попаданием отступая на шаг. В результате я едва уговариваю прекратить занятия, ведь пятнадцать шагов для новичка вполне хороший результат. Завтра она и горшок с кашей из печи не сможет вытащить, а стреломёт взвести – тем более.

Отдаю сестре своё оружие, снова взваливаю каргубу на плечи, и мы идём к заскучавшей Лое. Вскоре видим нашу красавицу. Она пасётся, скусывая почти под корень сочную траву.

Ещё довольно далеко, но Лоя настораживается и вскидывает голову, хотя идём с подветренной стороны. Ноздри раздуты, ушки торчком, мышцы красиво играют под тонкой кожей. Короткая шерсть светло-каровой масти с угольными пятнами и полосками поблёскивает в лучах полуденного светила. Нирона по два раза на дню чистит любимицу. Хорргари встряхивает головой, и вплетённые в гриву цветы падают. Лоя хоркает, ударяет шипастым раздвоенным копытом по земле, оставляя глубокую полосу с вырванной с корнями травой.

– Сейчас ничего не получишь, – строго говорю хорргари. – Сначала домой довези.

Лоя громко чмокает, отворачивается к полуобглоданному кусту и обиженно начинает хрустеть ветками. Я закидываю тушку каргубы поперёк спины хорргари, обвязываю крепёжным ремнём, пристраивая груммига и оба стреломёта туда же. Придётся идти пешком, потому что Нира ни за что не сядет в седло, когда там находится «несчастная» зверушка, которую я милосердно спасла от мучительной агонии.

Идём по колено в траве. Она успела подняться с того времени, как мы утром прошли по ней. Через некоторое время выбираемся на дорогу. Припекает. Сестра напевает под нос песенку и бодро шагает рядом, но надо ещё быстрее.

– Нирона, давай прибавим шаг, иначе мясо начнёт портиться и адина пропадёт. Слишком жарко. И покрой голову, а то напечёт

– Конечно! – соглашается младшенькая и ускоряется.

Она на ходу развязывает чаль и перемещает с пояса на голову, несильно стягивая концы сзади под волосами. Теперь ветер не сдувает пряди на глаза и не мешает собирать придорожные цветы в букет. Он уже вырос до огромного размера – и матушке можно подарить, и хватит Лое в гриву вплести, и на закуску любимице останется.

Навстречу едут три всадника. Один в богатой одежде, двое по бокам – в лёгком кожаном доспехе. Чем ближе они, тем тревожнее на сердце. Боги! Это же наш кроз с двумя воинами охраны!

– Нирона, иди скорее ко мне, – негромко зову сестру.

Она оборачивается и замечает всадников. Нира быстро оказывается рядом, а я делаю дополнительный шаг, чтобы оставить младшую за собой, и кланяюсь в пояс, чуть поворачивая голову. Краем глаза вижу, что сестра повторяет движение. Плохо закреплённая чаль сползает ей на глаза, закрывая от заинтересованных взглядов мужчин. Плохо. Ох, как плохо, если хаспадар приветит Нирону.

– Так. Похоже, охота была удачной, – вкрадчиво произносит кроз и заканчивает грозно: – Кто такие? Из какого селения?

– Из Скрыней мы. Дочери тамошнего кузнеца, Зена Гаса. Вольные, хаспадар мой, – говорю с должным почтением, неторопливо разгибая спину и скромно отводя глаза.

Надеюсь, сестра не рассматривает сейчас кроза в упор.

– Хм, вспомнил. Лет десять назад заезжал к кузнецу. Как время-то летит. Тогда у Зена две сопливые малявки по двору бегали, а сейчас вон какие красавицы выросли.

Его глаза смотрят сейчас мимо меня – на сестру. Пытаюсь незаметно сдвинуться так, чтобы закрыть собой Нирону.

– Вы очень добры, хаспадар мой, – говорю с улыбкой и очень стараюсь, чтобы она не превратилась в оскал.

Внимание мужчины снова переключается. Кожей чувствую взгляд, от которого пробирает дрожь. Его хочется стряхнуть как налипшую грязь или слизь. Гадливое ощущение переползает с лица на грудь и задерживается. Не терпится закрыться руками, как будто я голая стою под прицелом ярко-синих глаз. Кроз красив, что среди о́лиев обычное дело, но эта красота пугает.

– Да, ты права, я добрый и щедрый, особенно к симпатичным, вроде тебя, и ласковым девушкам. Ты понимаешь, о чём я?

– Нет, хаспадар мой.

Стараюсь сделать лицо глуповатым. Не знаю, получается ли, потому что не вижу себя со стороны. Хлопаю ресницами и слегка растягиваю губы в робкой улыбке.

Кроз делает знак одному из сопровождения. Тот резво соскакивает с хоррга и помогает хаспадару сойти. Владетель немного грузен, но не думаю, что это ему помешало бы справиться самому. Он бросает поводья слуге, неторопливо подходит.

Смотрю, как он приближается. Глаза не опускаю. Надо, чтобы кроз вообще забыл о сестре и переключился только на меня. О том, что может случиться потом, стараюсь не думать.

Чем ближе хаспадар, тем страшнее. Его взгляд полностью сосредоточен на мне. Уже чувствую сладковато-пряный запах благовоний, от которого почему-то подступает тошнота. Сглатываю вязкую слюну и начинаю дышать ртом. Запах исчезает.

Слегка полноватое лицо без признаков растительности – владетелю не исполнилось и двух сотен лет – приближается на совсем недопустимое правилами приличия расстояние. Холёные пальцы с драгоценными перстнями захватывают мой подбородок и поворачивают вправо и влево. Ему осталось только зубы заставить меня показать – не гнилые ли.

– Глупенькие девушки мне тоже нравятся, – улыбается хаспадар, а взгляд спускает с лица на мою грудь, – но ласковые и покорные. За это я буду щедр к тебе и твоей семье. Сейчас я до глубокого вечера занят, так что приходи с вещами утром. Скажешь охране своё имя. Как там тебя?

– Радона.

– Хорошо, Радона. Я дам распоряжение старшей по усадьбе. Тебя поселят в отдельную комнату и определят необременительные обязанности. Ты не должна уставать, – хмыкает кроз, а сам поглаживает указательным пальцем по щеке, так и не отпуская мой подбородок.

Делаю шаг назад и освобождаюсь.

Глава 4. Угроза

– Вы предлагаете мне…

– Да, милая. Хочу, чтобы ты грела мою постель и ублажала, пока будешь интересна. Потом сможешь уйти, причём с хорошим приданым. Ты девственна? Хотя… о чём это я? У вас, ресов, как у животных – и уши заострённые, и девственной преграды нет. Как звери – рождаетесь полностью доступными. Наверняка уже кого-то в себя впускала?

От подобного оскорбления внутри поднимается волна обиды и ненависти к этому холёному говнюку. Хочется врезать кулаком по красивым губам, что озвучили его грязные мыслишки. Кулак-то сдерживаю, вцепившись пальцами в юбку, а язык – нет.

– Я честная девушка! Вам должно быть стыдно за свои слова. И я не собираюсь никому греть постель. Только будущему мужу и только по любви.

– Но-но! Не повышай голоса на хаспадара и не указывай, за что ему должно быть стыдно, а за что – нет! – вскрикивает охранник, который стоит за спиной кроза.

Владетель морщится от резкого звука. На его лице появляется ухмылка. Он делает жест, останавливая приспешника; тот уже явно готов схватить меня за шиворот.

– Это хорошо, что ты нетронута. Люблю быть первым.

Он не понял, что я отказываюсь? Или притворяется глухим? Придётся отважиться сказать более определённо.

– Хаспадар мой, очень польщена вашим предложением, но позвольте отказаться. Приданым меня обеспечит отец. Я же берегу себя для будущего мужа, которого буду любить всем сердцем. Вы говорите, что у ресов нет понятия «девственность», но зато есть понятие «чистота» и «непорочность». У нашего народа это ценится.

Брови кроза нахмуриваются, а масленый взгляд становится злым и холодным. Владетель делает шаг, хватает за плечо и сдавливает так, что становится больно. Едва сдерживаю крик. Нирона тихонько ойкает от страха.

– Мне не отказывают, милочка, – холодно и равнодушно произносит он, резко приблизив лицо. – Если я сказал, что придёшь завтра утром, то это значит, что возражения твои не принимаются. Я умею быть благодарным, но если станешь противиться и упорствовать, то гнев мой обрушится не только на тебя, но и на всю семью. Ты же не хочешь, чтобы твою сестру, допустим, похитили охотники за рабами? На южных островах очень ценятся молоденьки красивые девушки с огненными волосами. Правда, совсем не обязательно, что твоей сестре повезёт, и её продадут в си́рель к богатому владетелю, где она не будет тяжело работать и голодать. А что если попадёт в дом наслаждений, где с утра до ночи ей придётся ублажать всякого, кто заплатит хозяину заведения?

– Нет! – кричу отчаянно. – Нирона ещё ребёнок. Ей нет и пятнадцати. Вы не можете с ней так поступить!

– Почему не могу? – снисходительно улыбается кроз, отпускает моё плечо из захвата, а в его ладони вдруг появляется искра, которая почти стазу превращается в пылающий шар. – Ещё могу дотла сжечь ваш дом вместе с кузней, – продолжает владетель и швыряет на дорогу огонь, что горит прямо в пыли и растекается в стороны лужей из зеленоватых язычков пламени. Ему не нужно топливо, чтобы поддерживать жизнь. Хаспадар сжимает резко пальцы в кулак, и огонь мгновенно гаснет. – У меня много возможностей, милая. А как тебе такое, если я просто брошу твоего отца в подземелье?

Душит отчаяние от своего бессилия что-либо противопоставить владетелю. Сейчас я впервые в жизни вижу настоящую магию. У кроза ярко-голубые волосы, а не бледные, почти белые, как у его воинов. Бабушка рассказывала маленькой мне, что так у олия можно определить, насколько сильна его магия. А тут и сила особая не нужна. Два небольших огненных шара – и вместо дома с кузней останется пепелище.

– Но за что?! В чём отец виноват?

– В чём виноват? Да хотя бы в том, что плохо воспитал дочь. Ты слишком дерзкая. А после общения с моим палачом твой отец признает вину во всём, на что ему укажут. Например, что он злоумышлял против моей особы. Как тебе такое?

Я чувствую себя рыбой, вытащенной на берег. Дышу, а воздуха не хватает. Сестра. Отец. Матушка. Что мне делать? Я не могу допустить, чтобы с вами произошло что-то ужасное! Надо решаться. Ради своих родных пойду даже на бесчестье. Любимого у меня ещё нет. Теперь, видимо, не будет и мужа. Не смогу соврать, что чиста, а кому нужна обесчещенная?

– Хаспадар… – еле слышно произношу дрожащим голосом; а вдруг сжалится и передумает.

– Вот и славно. Завтра до обеда чтобы была на месте, – самодовольно произносит кроз и треплет по щеке. – Поторопись, а то адина испортится. Хочешь – принеси обработанную с собой. Выкуплю по хорошей цене.

Кроз при помощи слуги вскакивает в седло и продолжает путь. Он уверен, что я покорно приду в его усадьбу и стану постельной игрушкой, которую затем вышвырнет за ненадобностью. Придётся потом покинуть отчий дом, иначе не смогу в глаза смотреть односельчанам.

– Сестра! – тут же кидается ко мне Нирона.

По бледным от страха щёкам из широко открытых глаз текут слёзы, а плечи вздрагивают от всхлипываний. Она прижимается всем телом и обнимает. Чаль едва держится на голове. Поправляю её и обматываю концы вокруг тонкой шеи.

– Испугалась? Не плачь. Поехали скорее домой, а то и правда адина пропадёт. Не продадим потом.

– Рада, неужели ты завтра пойдёшь туда? Неужели нельзя ничего придумать?

Целую сестру в лоб и вымученно улыбаюсь. Я уже решила. От судьбы не уйдёшь.