Раскол: Звезда Дестроера

Пролог

  Navigāre necesse est, vivere non est necesse

   Сдавать экзамены Илье никогда не нравилось. Учиться да, это бывало, хоть и по обстоятельствам. Правда, обстоятельства, закончились, наверное, ещё классе в седьмом. А вот экзамены, уж увольте. 
Хотя к своим 20 годам он пообтесался, научился находить им достойное место в своей жизни, да и сдавать тоже. Что уж греха таить, папина тень, маячившая за спиной, в этом процессе была весьма пользительна. Но сам процесс сдачи экзаменов Илья так и не полюбил.
 Ладно бы, ещё что-то интересное, какой-нибудь предмет стоящий. В будущей жизни применимый. А то философия. Ну не может ни один нормальный человек знать философию. Так Илье объяснял его отец, Овчинников Иван Николаевич. Не последний человек в Министерстве транспортного строительства СССР, между прочим, а отцу Илья верил безоговорочно. Не то, что всяким выскочкам-профессорам.
 И Савелий Аристархович Филиппов, принимающий у него экзамен, в понимании Ильи, относился как раз к такому типу выскочек-профессоров. Кругленькие очечки, бородка клинышком, неизменный широкий галстук в горошек. Ещё бы сюртук и пенсне нацепил. А речи какие ведёт? Сразу видно интеллигента вшивого, не то что мы Овчинниковы, из народа, из настоящего, рабоче-крестьянского. На таких как мы, как отец, весь Союз и держится.
 Но как бы там ни было, а экзамен сдавать нужно. Билет попался простой - "Диалектика Платона, её место в древнегреческой философии".
 Вначале учебного года о Платоне было целых несколько лекций. Да только Илья, как не старался вспомнить их содержание, никак не преуспел в этом. Зато он прекрасно помнил, чем он занимался на этих лекциях.
 Осенью на их поток как раз перевелась Людка Амвросьева, из ЛГУ, и он весьма весело проводил с ней время, что в рамках учебного процесса, что за оными. Так что пока все писали конспекты о Платоне, и прочих древнегреческих мыслителях, Илья занимался тем, что шуровал у Людки в трусах, запустив туда руку прямо на лекции. 
Благо, что на заднем ряду парт ничего не видно. Людка так и млела, так и млела, а после занятий её, уже подготовленную, можно было тянуть хоть в кусты, хоть к парням в общагу, хоть куда угодно. Правда через пару месяцев пришлось с Людкой разбежаться, она нашла себе постоянного хахаля с соседнего факультета, но, да и невелика беда.
 Ну что же, если не мытьём, так катаньем, но сдавать экзамен нужно.
 И Илья склонился над листочком, который принялся покрывать разными каракулями. Из разборчивого он смог наваять только: "Платон. Учёный философ из Древней Греции. Жил до нашей эры. Изобрёл диалектику". Насчёт последнего утверждения Илья не был сильно уверен, изобрёл ли, или просто занимался, но больше информации из экзаменационного вопроса он почерпнуть не мог, а кладезь своих знаний так и не открыл.
 Оставалось только тянуть время, да надеяться на реноме отца. Благо, зашёл Илья в аудиторию на экзамен в последней пятёрке, и шансы досидеть до последнего у него были. А там уже как-нибудь прорвёмся. Не в первой.
 Время тянулось не просто медленно, а неимоверно медленно. Но вот и момент истины. Филиппов проставил в зачётку и в ведомость отметки отвечавшей студентке, которая кратко его поблагодарив, вышла из аудитории. Не считая Ильи, из не отстрелявшихся оставался только Андрей Матвеев, зануда и зубрила, которые проспал начало экзамена, и поэтому оказался в последнее пятёрке, хотя обычно он всегда шёл среди первых.
 Пока Филиппов склонился над бумагами, Илья поймал взглядом глаза Матвеева, и сначала указав ему в сторону стола профессора, после показал кулак. Матвеев понял намёк тут же, и, поднявшись к месту, пошёл отвечать без приглашения.
"Ну что же, половина дела сделана"- подумал Илья - "лишних глаз не будет". Теперь оставалось только решить вопрос со сдачей.
 Андрей Матвеев оттараторил быстро, вот что значит зубрила, и, получив своё, тоже скрылся за дверью. Профессор, сверившись с бумагами, посмотрел на последнюю оставшуюся зачётку, вздохнул, и пригласил Илью к себе: "Ну что же, молодой человек, похоже, что вы последний, прошу к столу". 
 Илья, тяжко поднялся со своего места, словно предчувствуя, что недобитый интеллигент-профессор окажется не так прост, как казалось ему ещё полчаса назад. Свой лист бумаги, разрисованный по ободку каракулями и завитушками, с дюжиной слов, которые он на нем написал, он оставил на парте, даже не взяв его с собой. С собой он нёс только картонный прямоугольник билета.
 Усевшись перед профессором, Илья молча протянул ему билет, а когда, Филиппов переписал себе в ведомость номер билета, Илья выдохнул и сразу пошёл ва-банк, как он уже делал несколько раз ранее на прошлых сессиях:
 - Савелий Аристархович, я не буду ходить вокруг да около. Билет тяжёлый, рука у моего отца тоже тяжёлая. А вы же знаете кто мой отец. Проблемы лишние не нужны ни мне, ни вам. Поэтому мне нужно пять. Я думаю, что это не сильно сложно для вас, в этой ситуации. Поставьте пятёрку, да и дело с концом.
 На протяжении этого короткого монолога, профессор Филиппов сидел, глядя Илье прямо в глаза и на лице профессора не дрогнул ни единый мускул. Выслушав студента, он ещё несколько секунд просидел в неподвижности. Потом поинтересовался, своим, казалось, поблёкшим, голосом:
 - Так что же, по билету вы отвечать не будете?
 - А что отвечать... Платон, он и в Африке Платон. Диалектику изобрёл. Ещё что-то там. К нашему разговору он отношения не имеет. Пятёрку ставьте, и я пойду себе.
 - Понятно... Ну как скажете, молодой человек... Знаем мы вашего отца, наслышаны... - протянул профессор, после чего поставил отметку в ведомости и расписался, а потом сделал запись в зачётной книжке, и тут же её закрыл, не дав Илье даже заглянуть туда. Отложив ручку, он снова уставился Илье прямо в глаза. Потом он улыбнулся, самыми уголками губ и произнёс:
 - Что же, если вы не рассказываете о Платоне, тогда, с вашего позволения, о нем немного расскажу я. Ещё раз. На лекциях я уже говорил изрядно, но для вас сделаю персональное выступление. Не беспокойтесь, это не долго.
 В "Тимее" и "Критии", это, да будет вам известно, Платоновские диалоги, есть упоминание об Атлантиде. Вам известно, что такое Атлантида? А впрочем, не трудитесь отвечать.
 Так вот, вышеупомянутую Атлантиду, населяли атланты. Данные атланты были носителями божественной природы. И пока в них была божественная природа, по словам Платона, пока они и ставили превыше всего добродетель, пренебрегая богатством и остальными человеческими искусами. Но человеческая природа в атлантах смешалась со временем с божественной, и победила божественную. Атланты погрязли в гордыне, роскоши, тщеславии и алчности. И возмущённый этим зрелищем Зевс, верховных бог в греческой мифологии, вздумал погубить атлантов. На этом повествование диалога обрывается. Но судя по тому, что Атлантиды мы в современном нам мире не наблюдаем, Зевсу все удалось.
 - Кому удалось, богу этому? - поинтересовался Илья, не понимая, к чему профессор все это ему рассказывает.
 - Да, богу - ответил профессор.
 - Так бога нет и... - стал спорить Илья, однако профессор не дал ему договорить, мотнув головой из стороны в сторону и перебив его фразу повышенным голосом
 - Молодой человек, Илья свет Иванович, мы с вами в теологические диспуты вступать не будем! Пусть там вы больше, по видимому подкованы, чем в вопросах философии! - и спустя пару секунд Савелий Аристархович продолжил уже более спокойным тоном - вопрос не в том, есть бог или нет, был Зевс или не было оного. Вопрос в том, что атланты, будь они даже сто раз мифическими персонажами... Так вот, атланты, существовали только лишь до тех пор, пока не погрязли в гордыне и тщеславии. А потом их не стало. Подумайте об этом на досуге. Свободного от учёбы времени у вас будет достаточно.
 С этими словами профессор отдал Илье зачётку, быстро собрал свои бумаги, остатки билетов, по которым никто не отвечал и которые до сих пор лежали с краю его стола, поднялся и вышел из аудитории.
 А Илья сидел на стуле, пытаясь переварить полученную информацию. Потом он открыл зачётку на странице текущей сессии и с ужасом и удивлением воззрился на отметку "неуд" и скромную подпись профессора.
 В голове начало мутиться."Да как он мог... Неужели он не понимает..." Тут же накатила предательская слабость.
 Илья чувствовал, что вот прямо сейчас он даже не сможет подняться из за стола, ноги не удержат.
 А профессор тем временем шёл по коридору университетского корпуса и думал о том, что все возвращается на круги своя, что идея построения социализма в отдельно взятой стране, как не крути, а провалилась, и только вопрос времени, когда таких сыночков зам министров и прочих представителей номенклатуры станет так много, что они полностью заменят собой все руководство страны.
 Как не крути, а прав был Булгаков, в своём "Собачьем сердце", разруха она не в клозетах, разруха она в головах.
 Булгакова, ему по большому секрету, буквально как полгода назад дал почитать его хороший товарищ, профессор Иващенко. Написанная ещё в двадцатых книга, изданная самиздатовским способом, на поганой серой бумаге, несла в себе ту идею, которая стала видна Савелию Аристарховичу только последние пару лет. И от картинки, которая проплывала перед открывшимися глазами было грустно и тоскливо.
 Следующие полгода профессора Филиппова будут давить со всех сторон, и из деканата, и из профкома, убеждая поставить на пересдаче Овчинникову-младшему хотя бы тройку. Но Филиппов будет непреклонен. В конце концов, через год, его уйдут из университета, когда заместитель министра транспортного строительства СССР лично попросит ректора, что-то сделать с зарвавшимся профессором.
 Плюнув на все, этот образованнейший человек уедет в Красноярск, а оттуда дальше в тайгу, под Кежму, к своим родственникам, где и проживёт ещё более тридцати лет, чудом избежав всемирной мясорубки.
 А Илья Иванович Овчинников, будет отчислен из университета, и попадёт в осенне-зимний набор 1961 года в Советскую Армию. 28 октября 1962 года, находясь в охранении на территории 181 ракетного полка на Кубе, Илья станет одной из первых жертв Третьей мировой войны, в тот момент, когда в шесть ноль одну, авиация США подвергнет мощной бомбардировке стартовые площадки советских ракет.
 Мир уже никогда не будет таким, каким был прежде. Вот такая вот философия.

Глава 1

   "...Когда сегодня, размышляя спокойно, задаёшься вопросом, отчего Европа в 1914 году низверглась в войну, то не находишь ни одной сколько-нибудь разумной причины, даже повода. Дело было отнюдь не в идеях и едва ли - в небольших приграничных территориях; я не могу найти другого объяснения, кроме этого переизбытка силы - трагического порождения внутреннего динамизма, накопленного за сорок мирных лет и искавшего разрядки в насилии. Каждая страна вдруг пожелала стать могущественной, забывая, что другие хотят того же; каждому хотелось поживиться ещё чем-нибудь за чужой счёт. А хуже всего было то, что нас обманывало как раз милое нашим сердцам чувство - всеобщий оптимизм, ибо каждый верил, что в последнюю минуту противник все же струсит, и наши дипломаты наперебой начали блефовать. Раза четыре-пять - под Агадиром, в Балканской войне, в Албании - дело так и ограничилось игрой; но все теснее, все грознее сплачивались большие коалиции. В Германии в мирное время был введён военный налог, во Франции увеличен срок воинской службы; в конце концов, избыток силы должен был разрядиться, и погода на Балканах уже указывала, откуда надвигаются на Европу тучи..."

   Стефан Цвейг "Вчерашний мир: воспоминания европейца" (1942)

   * * *

   "...Неужели мы вынуждены снова и снова повторять одну и ту же историю? Как две тысячи лет назад, во время падения Римской империи, когда мрак окутал казалось весь населённый мир? Или триста лет назад, в шестидесятых годах века двадцатого, когда планета, первый раз окуталась дымкой ядерного огня? Однако всегда оставалась надежда на будущее, и каждый раз род человеческий восставал из пепла и небытия. И только лишь две сотни лет назад, человечество подошло к тому пределу, за которым уже показался край бездны.

   Сейчас, анализируя и сопоставляя, как стало возможным такое совпадение обстоятельств, как могли ведущие государства системы вплотную подойти к рубежу тотального самоуничтожения, поневоле задаёшься вопросом, неужели этого не было видно современникам происходящих событий? Или Золотое десятилетие мира застило глаза всем живущим, и только происки Диавола толкнули всех в эту гигантскую мясорубку?

   И ответ очевиден - это не только было видно, это ощущалось и желалось самыми потаёнными фибрами души многих и многих людей того времени. Зерна алчности дали обильную поросль в душах. И возжелание власти и зависть к богатствам ближнего своего обуяла людские сердца. И Бог в милости своей не смог отказать такому количеству подспудных молитв. Не мир он принёс, но меч. И было пришествие, и явился Раскол..."

   Драгутин Ресник "Раскол: путь в великую Бездну" (2263)

   * * *

Черт возьми все генераторы проклятой гравитации. При естественной лунной силе тяжести захочешь, а не споткнешься. 
Но и генераторы есть на базе, работают без остановки, и растреклятая гравитация до земной нормы подкручена. Вот техник Рипли и споткнулся. Да так, что расплескал почти весь свой кофе.
Большой стакан с крепким черным он как раз нёс из коридора, где стоял бесплатный автомат по раздаче этого живительного пойла.
 Эти кофе-автоматы, вообще большое дело. Кнопку нажал, стакан выскочил, что-то пожужжало, помолотило, поварилось, напиток в стакан ПЛЮХ! Техника на грани фантастики. Лет пять только как появились на базе, аккурат как раз после установки генераторов гравитации, а уже без них никак. До этого кофе приходилось варить вручную на кухне, и носить с собой в чашке с загубником. Все как у настоящих космонавтов. Круто, но реально доставало.
 Все же своя собственная сила тяжести на Луне была ниже земной в шесть раз, а это реально мало
Даже газы, которые выходят на поверхность единственного спутника Земли, не удерживаются и улетучиваются в космическое пространство. 
Гадский кофе тоже так и норовил куда-то улетучиться. Поэтому и чашки с загубниками. Но гравигены большое дело, создают привычную гравитационную постоянную, и все под лунными куполами работает как надо, как привычно для землян. Да и для здоровья весьма пользительно.
 Первые поколения космонавтов, да и жителей внеземных колоний, вслед за космонавтами, весьма страдали от различных заболеваний, связанных с пониженной гравитацией. Кальций из костей вымывается, к примеру. Остеопороз вообще был большой бедой для первого поколения космонавтов. Мышцы опять же нужно в тонусе как-то держать, изнуряя себя физическими упражнениями, иначе на Землю потом и не сунешься. На Луне достаточно полгода посидеть без нагрузок, что бы стать дрыщ дрыщом.
Да и полёты по системе длились годами, ибо большое ускорение, это большие перегрузки, кто их выдержит то? Поэтому разгонялись помаленьку. Даже когда четвёртое поколение двигателей уже было, так называемых сверхионников или пятое, появившиеся в двадцатых электромагнитные плазменные ускорители, все равно не получалось их использовать на полную катушку.
 А теперь то, что в плане скорости полётов, что в плане поддержки физической формы - полная красота, просто живи себе, занимайся обычным делом, а форма сама себя поддерживает. Правда, конечно, если сесть жопой на диван, то можно и при нормальной гравитации жиром заплыть. Да только кто же тебе спокойно посидеть даст?
 Уж Джеку Рипли, контрактному технику 2 класса, технического департамента корпорации Westley Richards, лунный филиал, это точно не светило. 
За день так тебя нагоняют по ангарам, да мастерским, да по складам, что о мягком кресле со стаканчиком чего то бодрящего можно только помечтать.
 Но вот сегодня, Джек как раз выкроил несколько минут, что бы сесть в третьей обзорной, и посидеть попить кофейку, а заодно посмотреть, как идут испытания у одного из его "подопечных". Однако нормальная земная гравитация, теперь поддерживаемая на бывшей военной базе ФБС "Бристоль М", на которой последние годы обосновалась оружейная корпорация Westley Richards, сыграла с ним злую шутку.
 Он как-то неудачно повернулся на выходе из центрального коридора, по пути в обзорную, споткнулся о выступающий над уровнем пола порожек аварийной дверной мембраны, и, ударившись правым плечом о дверной косяк, расплескал свой предвкушаемый уже кофе. Напиток был в большом бумажном стакане, который Рипли держал в правой руке, да так и не удержал. Хорошо ещё, что пролил не на комбез, а на пол. 
Будь это при стандартной лунной силе тяжести, так он бы и не заметил бы удара о косяк, наверное. А так, день переставал быть томным. А все из-за клятого земного тяготения, которое в общих помещениях базы включено на постоянку.
 Джек достаточно часто бывал на тренировочных площадках "подопечных".  Так вот там локальными гравигенами игрались как хотели, то убирая гравитацию до уровня лунной, то ещё меньше, а то и наоборот, делая её вдвое или трое раз выше от уровня земной. Продукцию корпорации гоняли на износ, подготавливая ее к работе в разных средах. 
Да и на складах, тоже уровнем силы тяжести игрались. Например, когда нужно было погрузочно-разгрузочными работами позаниматься. Экономили горючее и моторесурс таким образом. А в коридорах, столовых и каютах, все стабильно.
Заглянув в стакан, Джек убедился, что там ещё осталось на пару-тройку небольших глотков. Это с целой то чертовой пинты!
Он всегда любил самые большие порции кофейку, из доступных. А дома, на Земле, пил его вообще из литрового бокала. Эх, когда еще доведется домой то повернуться, конца контракта еще не видать.
Поразмыслив пару секунд, Джек решил за новой порцией не возвращаться. 
Хоть в автомате для служащих корпорации напитки были и бесплатными, все же персонал базы на полном обеспечении, но сходить к автомату, да подождать пару минут, пока он намолотит зерна и сварит порцию, да потом назад - на круг выходит минут семь-восемь. А представление уже должно начаться, и так времени нет. 
Так что Джек, стал оглядываться, не видал ли кто, как он пролил в коридоре свой кофеек, который растекался сейчас в темно-коричневую липкую лужу, очень заметную на сером пластике напольного покрытия. Убедившись, что происшествие осталось незамеченным, техник юркнул в боковой проход, ведущий к третьей обзорной лоджии.
"У японцев бы так не прокатило"- подумал Джек удаляясь от места проишествия.
 По слухам, на всех объектах Гебаназской империи, что в космосе, что на Земле, от приёмных посольств, до туалетов в офисах корпораций, уже давно использовалось теленаблюдение, как операторами, так и компьютерными системами или искинами. Да и у индийцев тоже такая херня творилась.-"Слава Богу, что у нас и у американцев с австралийцами понятие частной жизни ещё осталось. Все-таки демократия и права человека, это высшая форма человеческого общества..."
 Вот так переложив обязанности по уборке на кого-то другого, он и думать забыл о случившемся.
 Добравшись до обзорной, Джек увидал, что там никого нет. Стандартные номерные тестовые испытания, это вещь не сильно популярная. Его товарищ, с которым они бились об заклад на результат сегодняшнего поединка, тоже ещё не пришёл. А может и передумал, и решил смотреть не вживую, а по телетрансляции. Ну, так может даже и лучше. Никто мешать не будет.

Глава 2

  "Говорила мне маман, учись, сынок, на гинеколога, и при деньгах всегда будешь, и руки в тепле"- думал про себя Ивор Гоффе, пялясь в экран. От экрана высокой чёткости уже слезились глаза, потому что чёткость чёткостью, а всю ночь смотреть в электронно-лучевую трубку это нужно иметь не глаза, и имплантаты. И лучше не отечественные, а что-то из линейки производства Sumitomo. Правда, что бы такие купить, нужно продать себя всего на органы. Дорого-с!

   Вахта на пункте дальнего космического обнаружения "Аляска-434", казалось, в обыкновении своём состояла не из восьми часов, а как минимум из восемнадцати. Время тянулось как нечто невообразимо протяжённое.

   Ранее, когда на смену выходило по два человека, было как-то сильно повеселее. С Ивором часто на смену попадал Рудольф Кунц, который, не смотря на то, что был этническим немцем, с чувством юмора имел полный порядок. А последние пару лет, когда НАСА, в очередной раз урезала квоты по персоналу, и старину Рудольфа быстренько подвели под сокращение, а равно и почти сорок процентов из всего штата операторов радиоинтерферометрических станций, стало совсем невмоготу. Да, это вам не сытые времена столетней давности, времен третьей мировой. Или даже давности восьмидесятилетней, когда старые США в одиночку правили всем послевоенным миром...

   Что делать, ныне, экономика Соединенных штатов обеих Америк, которые возникли из заматеревшей Канады, трещит по швам.

   Страна уже пятый год в жестоком экономическом кризисе. Постоянная военная гонка, хоть вроде и мир уже лет десять как стоит, под незримым оком Сил Безопасности Земли, вымотала государство до предела. Франкобриты в этом отношении, наверное, умнее поступили, готовясь не к войне, а к битвам спецслужб. Хотя только время покажет, кто прав оказался...

   Да и замещение народу на компьютерные системы идёт постоянно, от чего и так высокая безработица только усугубляется. Почему собственно, сократили Рудольфа? А потому, что в системе дальнего космического обнаружения СШОА, человек уже не является главным звеном.

   На всех 550 станциях проекта "Аляска", входящих в национальный кластер радиоинтерферометров, как составную часть этой самой системы, и разбросанных по всем двум Америкам, северной и южной, а так же включавших в себя почти полсотни орбитальных станций и 12 станций лунных, теперь за главного был искин Хуссейн.

   Хитрая вычислительная программа, жившая в мейнфрейме IBM, лучше, быстрее и точнее вела наблюдение за солнечной системой, в режиме реального времени контролирую и земную орбиту, и лунную, и марсианскую, и даже трансплутоновую. Само собой, делая погрешность на скорость света в вакууме.

   И уж точно сия программка могла заменить более двух тысяч сокращенных мужчин и женщин, работая без выходных и праздников, и не требуя повышения заработной платы. Тем более что с тарелками радиотелескопов что, семи, что одиннадцатиметрового диаметра искин обращался виртуозно, добиваясь такой точности сопряжения, что операторам-людям и не снилось.

   Если дело пойдёт так и дальше, то через год-два, без работы останутся и все остальные операторы радиоинтерферометров. Искину то что, памяти оперативной несколько блоков привинтили, он и ещё две тысячи народу заменит. И за операторов поработаем, и за астрономов, и за аналитиков. И информацию куда нужно передаст. И в НАСА, и военным, и в разведку.

   Придётся тогда искать работу уже и Ивору. А перспективы найти что-то приличное, сейчас стремятся к нулю. Разве что во флот попробовать записаться. Там, насколько Ивор знал, для узкоспециализированных специалистов его профиля могло найтись местечко.

   Но опять же, во-первых, ты попробуй туда пробейся, во флот всегда конкурс был, во-вторых, там не зря, платят такие деньги, риск он и в Африке риск, и на орбите Юпитера риск. Не все, ой, далеко не все назад в порт приписки возвращаются. Как не дестроеры примут, так магнитный генератор откажет, и привет, кушай антирадиационные препараты, не кушай, а как схватишь дозу облучения, так и конец тебе. В общем, очень страшно, очень. Варианты отказа генераторов гравитации в момент экстренного торможения или системы жизнеобеспечения Ивор даже не рассматривал. Это вообще был ужас в его понимании.

   В третьих же, Ивор опасался, что попытка переквалифицироваться в космонавта, могла только отсрочить неизбежное.

   Наступала новая эра, эра повальной компьютеризации. Ивор имел очень большие подозрения, что эти умные машины, скоро не только будут встроены в каждый холодильник или телевизор, или куда там ещё их можно встроить, но так же и то, что замена людей на искинов будет продолжаться и далее. Так что нужно искать что-то кардинально другое, что позволит выйти хоть немного вперед в этой гонке между человеком и машиной.

   От мыслей таких было грустно и тоскливо, и время тянулось, как казалось, ещё медленнее. Хотя, куда уж медленнее то?

   Что бы хоть как то отвлечься от скуки и хандры, последние несколько недель, Ивор проводил на сменах, занимаясь не совсем тем, чем должен.

   Вместо того, что бы вести наблюдения за приборами, и в случае обнаружения новых объектов, подавать сигнал на централь, он большую часть времени уделял тому, что занимался программированием на своём персональном переносном компьютере Colossus 4004.

Глава 3

Бригадир любил, когда его называют вторым именем. С чем это было связано, с детским ли переживанием, воспоминанием юности, либо ещё с каким-либо пунктиком - этого никто в его команде не знал. Но как бы там ни было, Сторм Револл Насс, предпочитал быть не Стормом Нассом, а Револом Нассом. Хотя, по правде говоря, не так много было людей, с которыми он сошёлся достаточно близко, что бы они звали его по имени.

   Бывшая семья не в счёт.

   После того, как в землетрясении две тысячи пятьдесят пятого, четверть новозеландской провинции была стёрта в пыль, Револл решил, что отныне его семьей станет армия и работа. Была стёрта в пыль, вместе с женой Револла, и его двумя дочками, трёх и пяти лет, вместе с его родителями и братом, а так же ещё вместе с тремя с половиной миллионами жителей Австралийского Протектората.

   Армия и работа. Работа и армия. Именно эти два столпа, позволили ему зацепиться за жизнь, хотя в какой-то момент казалось, что уже ничего не поможет.

   Не раз и не два он ловил себя уже в тот момент, что кобура была расстёгнута, и линза лазерного пистолета смотрела на него своим фиолетовым глазом. Это было так просто, потянуть за спусковой крючок, и разом решить все проблемы и развеять беспросветную мглу, которая покрыла собой все, с того самого сентябрьского утра пятьдесят пятого.

   Несмотря на откровенно недостаточную дальность поражения лазерных пистолетов "Октопус 2М", которые состояли на вооружении офицеров армии и флота Австралийского протектората, стреляться из него можно было в любой позиции. Если стрелять в упор, то лазерный луч прошивает тело насквозь.

   Но Насс выкарабкался, не наложил на себя руки. Не благодаря, а вопреки стараниям всех армейских психологов и врачей.

   К моменту потери семьи Револл был обычным служакою среднего звена, каких в любой армии мирного времени - на пятачок пучок. Было ему тогда тридцать три, он только-только получил майорские погоны, и понимал, что этого его потолок. Родившийся на второй год пятой мировой войны, Револл, по сути, оказался в армии не своей волею, а продолжая семейную традицию, вслед за отцом и дедом. Оба были офицерами, и своему сыну и внуку, другой стези даже не представляли. Только вот, после пятой мировой, австралийская армия не участвовала больше ни в одной заварушке. Продолжалась гонка вооружений, но в мало-мальски стоящую заварушку она так и не вылилась.

   Да, под толщей воды мирового политического океана рвали друг друга на куски пираньи спецслужб и акулы диверсионных подразделений, то сжимал свои объятья, то наоборот послаблял, гигантский спрут мирового терроризма, но на поверхности было относительно тихо. И только поднимающиеся наверх время от времени кровавые ошмётки, свидетельствовали о невидимом постоянном противостоянии. Но даже их видели далеко не все.

   За те же 11 лет, что Револл отслужил на контракте, придя в армию после университета, с его точки зрения не случилось абсолютно ничего примечательного, ни в государстве, ни в его карьере. Хорошо хоть возможность закончить гражданский университет он отстоял, ведь родственники пихали его в военный колледж сразу после школы.

   После аттестации, и поступления на службу, он последовательно получил лейтенанта, капитана, а потом и майора, занимаясь канцелярской работой на базе близ Сиднея, а выходные, проводя со своей семьёй в родовом доме в окрестностях Данидина, что на Южном острове. Подполковник ему уже не светил, ибо это нужно было идти в академию, а ему хватало и его отдела. Жалование было весьма неплохим, военных в Австралийском протекторате любили. Войн на горизонте не виделось, опять же. Тем более что появились жена, а потом и две дочки. Эти последние перед трагедией годы, можно было бы даже назвать полным счастьем.

   И уже после потери семьи, выныривая из омута отчаянья, майор Насс из всех своих последних сил, вцепился за то, что было у него семьи помимо. А было то немного...

   Сначала он переподписал контракт на 10 лет, выбрав самый длинный, который только был возможен.

   Пришлось изрядно поругаться с медиками, которые уже почти забраковали его из-за проблем с психикой, появившимися после утраты семьи, но Револл смог решить вопрос. Очень кстати, тут пришлась помощь непосредственного начальника. Вот уж от кого он помощи не ожидал.

   Далее, майор Насс подал документы на вступление в академию научных исследований генштаба АП, по специальности "Разработка перспективных видов вооружения". Знаний полученных в университете, но уже изрядно подзабытых за ненадобностью, едва хватило на экзаменах, чтобы получить проходной балл. Пришлось почти полгода предварительно провести за самостоятельной зубрёжкой, навёрстывая пробелы в математике и физике.

   Отучившись 4 года, и закончив академию с отличием, Револл получил распределение свежесозданную военную базу "Новые территории", которая располагалась практически в географическом центре Австралийского континента, в нескольких километрах от Алис-Спрингс.

   "Новые территории" были базой только-только создаваемой, но территориально, основывались на месте старой, ещё североамериканской базы "Пайн-Гэп".

   "Пайн-Гэп" приказала долго жить ещё в девяностые годы двадцатого века, вместе со своей державой. Полутора десятку осколков, образовавшихся на месте некогда единого мирового гегемона, было уже не до поддержания фундаментальных исследований, равно как и не до мировой политики.

Глава 4

  Космическая станция "Колесо" в бытность свою рудно-обогатительными комбинатом Арабской лиги, имела довольно прозаическое название "IRF-2548" и имени собственного не заслуживала. Среди 230 человек обслуживающего персонала, станция носила ироническое название "Эхальмара АльКабир", что означало "Большой Ишак". Строили станцию арабы уже самостоятельно, прямо на месте, но за основу брался типовой японский проект начала века. Таких типовых станций по всей системе были десятки, если не сотни.

   В 2025м, после сокрушительного поражения Арабской лиги, станция на некоторое время оказалась в запустении. Принадлежала она правительству Саудовской Аравии, была государственным предприятием. Поэтому, когда Арабская Лига капитулировала, сотрудники покинули станцию в большинстве своём, эвакуировавшись на Землю, где на развалинах Арабской лиги заваривалась нехилая каша революций и анархии. Рудовозы и транспортные корабли перестали приходить, и станция осталась на несколько лет почти полностью заброшенной.

   Из более чем двух сотен человек дежурной вахты, на ней осталось всего 14 лиц, которые по разным причинам решили на станции подзадержаться.

   Когда же в 2029м на "IRF-2548" наткнулось старательское судно "Ласточка", корпорации "Канадские минералы", на станции оставалось в живых только два брата Алфарси, Биньямин и Юнус.

   Куда делись остальная дюжина, из остававшихся на станции людей, о том история умалчивает.

   Но братья смогли предоставить экипажу "Ласточки" и возможность передохнуть в относительно комфортных условиях, и пополнили запасы рабочего тела и еды, из запасов станции, а так же предложили весьма интересную сделку.

   В трюмах "IRF-2548" хранилось более миллиона тонн разнообразной руды, высокой степени очистки, а так же более пятидесяти тысяч тонн, уже очищенного металла, в основном это был молибден, ванадий и хром, но была так же и достаточная доля платины.

   В последние месяцы перед эвакуацией, станция работала в ударном режиме, добывая редкоземельные металлы для гибнущей Арабской лиги, запасами которых так и не удалось никому воспользоваться.

   Установив при помощи экипажа "Ласточки" связь с внешним миром, братья Алфарси тут же стали очень и очень богатыми людьми. Грузовой флот корпорации за следующие полгода вывез сырье на собственные базы, братья переехали в Торонто, и получив солидных куш в акциях компании и гражданство, стали весьма респектабельными гражданами Канадской республики, а позднее и Соединенных штатов обеих Америк.

   Младший, Юнус, даже вроде бы баллотировался на пост сенатора в одной из провинций, лет эдак через двадцать.

   А станция осталась полностью безлюдной. Вторично она была обнаружена, ещё через семь лет, в 2036м, будучи к тому моменту, полностью глухой и обесточенной.

   Открытие принадлежало отряду Марио Бриджеса, одного из первых атаманов дестроеров. Движение дестроеров тогда только-только формировалось и набирало силу, но Марио, надо сказать, в предусмотрительности своей, надолго опередил своё время.

   Подозревая, что дестроеры скоро станут в Солнечной Системе очень и очень большой проблемой, как для государств, так и для корпораций, а следовательно, вслед за этим за дестройерами начнется охота, как было в своё время с карибскими пиратами на Земле, Марио понял, что наличие своих укрепленных баз и портов, станет для дестроеров вопросом выживания. С этой точки зрения, висевшая прямо перед ним станция, подходила на роль долговременной базы весьма и весьма. Да и корона удельного пиратского князя, в недалекой перспективе, голову совсем не давила.

   Станция была обследована подручными Бриджеса, после чего была признана Марио идеальным вариантом, для его далеко идущих планов. Дестроерам довелось изрядно промучится, что бы заново запустить заглохнувший реактор термоядерного синтеза, который к тому времени уже выработал все рабочее тело, но это им удалось.

   В следующие несколько лет, отряд Марио Бриджеса, по кличке Горгонзола, наводил шороху на весь пояс астероидов, время от времени забираясь внутрь орбиты Марса. Отряд Марио со временем вырос в могущественный дестроерский клан, куда предпочитали вливаться все новые и новые дестроеры франко-итальянских кровей, а связи с родственниками, оставшимися на Земле, и прочно обосновавшимися в ФБС и СШОА, позволили наладить хорошие каналы сбыта награбленного.

   Со временем рос и видоизменялся и бывший горно-обогатительный комбинат, окрещенный Бриджесом "Колесом".

   Дестроер, не долго думал, давая имя своему новому приобретению, и характерный внешний вид станции оказался запечатлен в её названии.

   Дестроеры не стали разбирать линии, по обогащению руды, и выплавке металлов, так как, зачастую их добычей оказывалась именно руда. Дешевая энергия, получаемая с помощью РУТСов, и необходимый инструментарий для переработки руды в металлы, что ещё нужно для счастья? Поэтому выработка металлов нарастала год от года, щедро питаемая не только добычей дестроеров клана Горгонзолы, но и добычей "черных" старателей, которые тоже расплодились в астероидном поясе, где власть держав была довольно таки номинальной, не сказать, что отсутствовала вовсе.