Расколотая любовь

Глава 1

Наши дни...

Автомобиль остановился у подъезда жилого дома. Шофер такси достал из багажника чемодан, поставил его на асфальт, получил деньги и уехал.

Я взглянула наверх. В окнах моей квартиры горел свет. Меня ждали. Взяв чемодан, быстро вошла в подъезд и поднялась на второй этаж. В квартиру звонить не стала, открыла дверь своими ключами. Зашла в прихожую, зажгла свет и... услышала топот самых любимых ножек в мире.

- Мама, мамочка моя приехала! - с криком бежал ко мне мой сыночек, моя крошка. Следом шла Рита-Маргарита, моя единственная подруга. Маленькие ручки обхватили меня за колени. Я подхватила сына на руки, прижала к себе изо всех сил. Боже, как я соскучилась по нему.

Я принялась целовать его щечки, носик, лобик, губки.

- Мамочка, только не плачь, мы ведь уже вместе, - и сынуля принялся своими ладошками вытирать мне слезы.

Я и не заметила, что плачу:

- Да, мой хороший, больше не буду. Давай бери чемодан и кати его в гостиную. Там тебе куча подарков.

Рита протянула к нему руки:

- Томми, давай помогу.

Моего сына зовут Том, вернее Томас, ему 4 года и он самый красивый мальчик в мире. Темные, слегка вьющиеся волосы. Карие, слегка прищуренные, глаза и четко вылепленные пунцовые губки. Так бы и съела его, мою сладкую ягодку.

Для меня нет ничего и никого в мире дороже моего Тома. Каждая моя, пусть и не длительная, разлука с сыном, как "маленькая смерть". Когда мне, поневоле, приходится уезжать, мое сердце начинает биться только в одном режиме том... том... том... том... и успокаивается по возвращении.

Уже полночь. Мы с Ритулей сидим на кухне, пьем чай. Том давно уже спит и, наверное, видит счастливые сны. Спит он в окружении новых игрушек, прижимая к себе огромного льва. Я, молча, глазами спрашиваю Риту, она в ответ качает отрицательно головой и глухо говорит:

- Никто не звонил, никто не приезжал.

Сердце сжимает глухая тоска. Как же быть? Сын растет, не зная отца. А отец? То ли не хочет знать сына, то ли ему так ничего и не передали, и не сказали.

- Риточка, я не знаю что же мне делать. Искать его самой или все так и оставить? Мне же очень хотелось, чтобы Мэтью знал, у него есть сын, очень похожий на него. И, в тоже время, гложет огромная обида, только не знаю на кого?

.

Два года назад... Испания...

Море, солнце, песок... Мы на пляже. Мы это - Том, Рита и я. Уже неделю валяемся на пляже, правда приходим ненадолго. Очень жарко. Остановились в доме моей двоюродной тети. Сама она живет в России и лет пять назад они с мужем купили дом в Испании и раза два-три в год отдыхают тут. Ну и мы, немногочисленная родня, периодически совершаем набеги сюда.

В этом году я уже приехала не только с сыном, а уговорила и Маргариту поехать с нами. И сегодня, наплававшись, назагоравшись и наигравшись с Томом в мяч на воде, стали собираться домой.

Мы одетые медленно брели по песку с пляжа и на выходе взгляд наткнулся на знакомое лицо. Мачеха Мэта! Линда! Она мгновенно меня узнала. Кивнула головой в знак приветствия и замерла на месте. Я подошла к ней.

- Линда, добрый день. Какая неожиданная встреча. Далеко вас занесло из Калифорнии. Своего солнца не хватает?

- Добрый день, Оли. Да и вы не близко от дома. А вам похоже точно солнца не хватает в холодной России.

- Вы знаете прекрасно, что мое имя Оля, Ольга, а Оли меня называл только Мэт.

- Ладно, ладно, не обижайтесь. Я так понимаю - это ваш сын, или сын подруги? - Линда с жадным любопытством смотрела на Тома. А Том уже практически засыпал у меня на руках. - Вы вышли замуж, Ольга?

- Нет, Линда. Я не вышла замуж. И да, это мой сын - Томас. - Тут я закусила губу, посмотрела на Риту, ища у нее поддержки. И выдохнула, - это и сын Мэтью.

От нервного напряжения у меня закружилась голова и пришлось прислониться к Рите. Она обхватила меня за плечи, поддерживая. А Линда стояла и молчала. Только лицо у нее покрывалось красными пятнами. Наконец она судорожно вздохнула и спросила:

- Мэт знает?

- Нет. Он не поверил мне, что я беременна и я была вынуждена вернуться на родину.

От напряжения меня уже не держали ноги, да и Линде похоже было не по себе. Я предложила зайти в ближайшее кафе.

Мы расположились в тени на веранде. Заказали по мороженому и соку. Том сразу же проснулся и начал что-то лопотать насчет мороженого.

Я засмеялась:

- А тебе, солнышко, только сок и пироженку, а мороженку только дома и в растопленном виде.

Том надул свои губки, похлопал глазами, но плакать при чужой тёте постеснялся.

Он вообще у нас мальчик стеснительный и воспитанный. Говорю у нас и это правда. Маргарита ему почти как вторая мама. Любит его до безумия и Том ей отвечает взаимностью.

Я обратилась к Линде:

- У меня к вам будет просьба. Передайте, пожалуйста, Мэту фотографию Тома и скажите, что я его простила и если он захочет, то может позвонить мне в Россию или приехать. Как пожелает. Фото у меня всегда с собой, а телефон и адрес я сейчас напишу. Я очень хочу, чтобы мой сын знал своего отца. 

Линда усмехнулась:

- А вы уверены, что он поверит. Если не поверил в беременность, то и в сына не поверит. Честно говоря, то я тоже не больно-то верю вам, милочка.

Пришла моя очередь покрываться гневными пятнами.

- Я вас не заставляю верить. Если вы не видите очевидного, то значит вы просто не хотите этого видеть. Просто передайте ему мою просьбу, а решает пусть он сам.

C этими словами я достала из сумочки фотографию улыбающегося Томаса. На фото Том стоял, держась за спинку стула. Написала на листке из блокнота адрес и телефон. Все это положила перед Линдой. Оставила на столе деньги за заказ, которого так и не дождались, взяла Тома на руки и молча вышла на улицу. Рита поспешила за мной. В молчании мы добрались до дома.

Глава 2

Как показало время, я все-таки была наивной дурочкой и зря полагала, что Линда передаст все мои пожелания Мэту. Она меня не "не любила", а никак не воспринимала все то время, что мы были с Мэтом. Я, думаю, вернее знаю, что у неё на это были причины. Но чтобы неприятие меня, так отразилось на моем ребенке, этого я не допускала. А зря...

Наши дни...

Маргарита переночевала у меня. Она частенько оставалась на ночевку, даже если ей не надо было сидеть с Томом во время моей отлучки. Мы уже с ней как-то привыкли жить одной семьей.

У Риты свое кадровое агентство, так и называется "Маргарита". Поэтому график работы у неё ненормированный. И мне она частенько находит подработку переводчиком. Иногда приходится выезжать в другой город, как было последний раз. В строительной крупной фирме заболел свой переводчик, они обратились к Маргарите, а объект, на который должны были повезти инвесторов-иностранцев, находился в другом городе. Вот и пришлось мне уехать. Хорошо хоть обошлось тремя днями.

На постоянную работу не устраиваюсь, пока не подрастет Том. Вот и работаю, как говорится, на дому, выполняю переводы, помогаю писать дипломы, рефераты. Все-таки интернет великая вещь.

На жизнь нам с Томом хватает, а мою немаленькую по площади квартиру, купили мне родители. Это подарок за единственного и горячо любимого внука.

- Ну и что, что родила без мужа. - Так говорит моя мама. - Главное что родила.

Моя мама никогда не было ханжой, а папа любил и любит меня так, что, наверное, ему никакой мой муж угодить бы не смог. Он даже счастлив по-своему от того, что ему не надо нас с Томом ни с кем делить.

Мама смеётся на него:

- Собственник.

Если он узнает, что я пыталась и до сих пор пытаюсь сообщить Мэту о сыне, я не знаю что он со мной сделает. Отшлепает-то точно.

Мой отец терпеть не может самого Мэтью и все разговоры о нем. Насмотревшись сериалов, вместе с мамой, на ТНТ, он называет Мэта - "идиота кусок". А кто же он еще, если не смог такую девочку оценить.

Девочка - это я. Для отца я навсегда маленькая девочка, хотя годков мне аж двадцать четыре. Даа, годков уже многовато, а ума маловато. Вот спрашивается - на черта он мне сдался этот Мэт. Ну простила я его за то, что он мне не поверил и вообще попросил освободить помещение ? Простила! Со временем! А почему? А потому что сумела забыть и о нем, и о своей любви. И если бы не Том, я бы точно о нем вообще не вспоминала.

Маргарита так и сказала мне, что если бы не разлюбила, то вряд ли я так быстро простила бы его. Всё может быть. А с другой стороны, говорят если любишь, то простишь.

Вот и спрашиваю себя - а надо ли мне искать его и оповещать о сыне? Значит судьбе угодно, чтобы Мэт ни о чем не знал.

А Том навряд ли без отца останется. Кандидатов в "папаши" много. Я, правда, не хвастаюсь, ухажеров хватает. Но пока ни к кому душа не тянется. Никто не "зацепил".

Так ничего и не решив, надумала я завтра поехать с Томом к родителям в гости и там поговорить обо всем с мамой. Она у меня в курсе всех моих жизненных планов и всегда поддержит хорошим советом. А отца мы стараемся не нагружать лишними проблемами, он у нас и так кормилец, поилец. Ему своих дел хватает. Сейчас, конечно, поспокойнее стал, да и посвободнее. А было время и домой-то не всегда появлялся. Чего только наш папка в свое время не пережил.

Лет 20 назад, в начале 90-х, когда я родилась, отец вместе со своим родным братом Максимом, бывшим секретарем обкома... комсомола (оказывается и такие обкомы были), рыскали по области и искали место применения своим амбициям. У дяди Макса связи еще с комсомола остались, как он говорил - комсомольцы своих не бросают. Вот они и открыли небольшой заводик около трех деревень. Завод по переработке мясомолочной и овощной продукции. И, по рассказам мамы, так у них хорошо дело пошло, что даже из дальних деревень и других районов к ним стали привозить продукцию. И заводик уже стал заводом.

- Сколько страху я натерпелась, - рассказывала мама, - когда у отца и пытались перекупить завод, и угрожали, и избивали, и стреляли. Дядя Максим даже в больнице лежал с пулевым ранением. А мы с тобой прятались по родственникам. Отец очень за нас боялся. Я его просила уступить, отдать все, боялась за тебя и за него. А он мне в ответ, что мол у него родилась принцесса, а у принцесс жизнь должна быть сказочная. Ну потом, все утряслось, помог им кто-то из бывших друзей-комсомольцев Максима. - Помню, мама вздохнула и стряхнула слезинку с глаза.

Все это она мне рассказала, когда я окончила школу и поступила в местный университет.

Я вспоминала мамины рассказы пока мы ехали, на другой день, с Томом в гости к родителям.

Подъехав к двухэтажному дому, мы вышли с Томом из такси, а к нам по дорожке уже бежали навстречу мама с отцом. Папка подхватил Тома на руки и закружил вокруг себя. Тот заливался счастливым смехом, хватал деда то за уши, то за нос. Потом начались целовашки-обнимашки с бабушкой.

Наконец-то все успокоились и зашли в дом. В доме, по сравнению с улицей, был рай. Прохладно, даже свежо, вкусно пахло выпечкой.

- О, наверное, тетя Римма постаралась, да?

- А кто же еще лучше нее печет пироги, конечно, она.

Тетя Римма, это жена дяди Максима. Их дом стоит рядом с домом моих родителей. Так они и живут: обе семьи на два дома. У тети Риммы и дяди Макса есть сын: Александр - Сашка - Ксан, как его звали в школе. Мой двоюродный брат. Он живет отдельно, с женой Галиной. Детей у них пока нет.

Зайдя в дом, мы все отправились на просторную кухню, где вовсю хозяйничала тетя Римма. Начались у Тома целовашки-обнимашки с тетей Риммой.

- Томми, давай мой руки и к столу. - Пропела тетя Римма, выставляя на стол тарелки с разными пирогами, и одновременно покрикивая и на нас - А вам что, особое приглашение нужно. Быстро руки мыть и к столу, пока пироги горячие.

Глава 3

У меня мучительно сжалось сердце от этой картины. Господи! Что же я наделала? Никакой дедушка не заменит ребенку отца. Почему я не заставила Мэта поверить мне? Почему уехала практически сразу, не дождавшись явных доказательств беременности? Какая же я была глупая. Ведь я знала и до сих пор уверена в том, что Мэт очень хороший человек, очень порядочный. А то, что произошло между нами - это просто стечение обстоятельств и опять же его порядочность. И я лишила его сына.

Я посмотрела на маму, увидев, что она обратила на меня внимание, кивнула головой в сторону лестницы, мол я пойду в свою комнату. Мама поняла меня и прикрыла глаза. Я встала и пошла к лестнице, поднялась на второй этаж, прошла в свою комнату. На втором этаже было три комнаты. Одна моя, вернее теперь моя и Тома. Две других гостевые.

Села в кресло, поджав ноги. Слезы душили меня и никак не могли вырваться наружу. Все тело сотрясала мелкая дрожь.

Тихонько стукнув в дверь, вошла мама. Она поняла меня правильно, я хотела поговорить с ней. Увидев мое состояние, бросилась ко мне и, встав на колени перед креслом, обхватила руками за талию.

- Шш... тише, деточка, тише, не плачь. Рассказывай, что в твоей хорошенькой головке происходит. - Мама принялась гладить меня по коленям и рукам. - Сейчас мы с тобой все твои беды разгребем, прогоним их, как в детстве прогоняли. Да, девочка моя? Успокойся.

Наверное, именно этих ласковых слов мне не хватало и плотину прорвало. Слезы ручьем полились  из глаз. Да я просто разрыдалась взахлеб.

- Мама, мамочка, что же я наделала? Двух человек, не безразличных мне, а одного особо любимого, лишила радости общения. Я поступила, как эгоистка. Я думала только о своей обиде, о недоверии Мэта, а о ребенке в тот момент вообще не думала. Что мне делать со всем этим, я не представляю? Помоги мне, мамочка, ты у меня самая лучшая в мире мама. Ни у кого такой мамы нет. Ты всегда мне помогала, защищала, была на моей стороне, даже когда отец соизволял гневаться.

- Конечно помогу, девочка, конечно. Только, ты не обижайся, Олюшка, но ведь ты не рассказала всей правды. Твоя мама не совсем глупая, понять тебя и принять все, тобой рассказанное, я сумела, но также понимала, что ты многое скрываешь в себе и, по какой-то причине, не рассказываешь. И я догадываюсь по какой причине. Моя дочка слишком самолюбивая и не хочет, чтобы кто-то сомневался в ее поступках. Я права? Скорее всего там не только молодой человек был виноват?

Я усиленно закивала головой, говорить не могла, меня все еще потряхивало и я все еще плакала, но уже молча.

- Вот когда успокоишься и сможешь наконец-то облегчить свою душу, рассказав все, что на самом деле произошло в той поганой Америке, тогда и будем думать что делать. - Она помолчала, задумчиво вглядываясь в мое лицо, а потом продолжила. - А сейчас ложись, полежи. Может, вздремнешь немного. За Тома не беспокойся. Мы сейчас с ним погуляем в саду, поиграем, а потом уложим спать.

Разувшись, я легла прямо на покрывало и, свернувшись в клубочек, незаметно для себя, провалилась в сон. И снился мне берег океана и улыбающийся Мэт. Его волосы развевались по ветру, сам он стоял, раскинув руки, и счастливыми глазами смотрел на меня.

Много лет назад, еще до рождения Тома...

После школы я поступила в местный университет, факультет иностранных языков. Английский и итальянский я уже знала на «отлично». Английский в школе прекрасно усвоила. На курсы итальянского языка при университете я начала ходить еще с 9-го класса. Прозанимавшись 2 года я получила корочки. Так что здесь я выбрала английский (чтоб официально), испанский и немецкий. Думаю, что потяну. Способность к языкам обнаружилась еще в детстве.

Папа правда огорчился, но не надолго. Мама его урезонила. Он хотел, чтобы я пошла учиться на финансово-экономический или юридический факультет. То есть мечтал, чтобы я стала им с дядей Максом помощницей, как и Ксан, и готов был поспособствовать поступлению материально. То есть банально дать взятку, оформив ее как финансовую помощь учебному заведению.

Но не срослось. Я оказалась такая же упрямая, как он сам. Да я так-то была полной его копией. Только ростом подкачала. Но ведь я не мальчик, чтоб каланчей расти. Так мама сказал отцу. У меня были такие же как у него черные волосы, синие глаза, небольшой прямой нос и один в один, как у папы, чувственно очерченные губы. Кстати, мой двоюродный брат, Сашка-Ксан был также похож на меня и моего отца, а от своего отца ему достался гренадерский рост.

Вот дядя Максим, когда изрядно выпивал, правда крайне редко, всегда начинал с подозрением глядеть на братца и на свою жену. Глядел и что-то бормотал под нос. Можно было урывками услышать, что вот Санек уродился вроде как ни в мать, ни в отца, ни в проезжего молодца, а почему-то в Виктора Сергеевича.

Ага, моего отца зовут Виктор Сергеевич Македонский. И я соответственно Ольга Викторовна Македонская. Папка рассказывал, что в школе у него было прозвище "Македонец". А у дяди Максима - "Мак" или "Макс".

Так вот - мы потихоньку хихикали на высказывания дяди Макса, но так, чтобы он не услышал и не увидел, а то мог обидеться.

После Нового года по университету прошел слух, что будет обмен с американскими и английскими студентами из тех учебных заведений, с которыми у нас дружба. Что будто бы они приедут сюда учиться и такое же количество наших студентов отправиться в Англию и Америку.

Я сразу же побежала к отцу с просьбой все выяснить по своим каналам и отправить меня в Америку, потому как я этого хочу.

- Принцесса я или не принцесса? - спросила я родителей. - Вы вроде как с детства вбивали мне в голову, что я принцесса и должна быть лучше всех.

Сказать, что родители были в шоке, это ничего не сказать.

Даа! Выдержала целую битву с родителями, даже не битву, а настоящую войну, в борьбе за самостоятельность. Под конец мама могла только плакать, махнув на все рукой, а отец вообще перестал со мной разговаривать. Только фыркал в ответ на мои вопросы и вращал глазами.

Глава 4

Наши дни...

Я проснулась с ощущением счастья, с мокрыми глазами и с улыбкой на лице. Реальность навалилась со страшной силой. Я задохнулась, как будто мне дали под дых. И такая тоска меня взяла, что захотелось завыть во весь голос, вовсю мочь, закричать так, что и за океаном, в той "проклятой Америке" меня услышал бы Мэт. Крепко зажмурив глаза, я продолжала лежать.

- Надо успокоиться, надо успокоиться... - как мантру повторяла я про себя эти два слова. - Надо взять себя в руки, а то напугаю сыночка. Он не любит когда я плачу. Сразу теряется и весь скривившись, готов сам заплакать.

C этими словами я поднялась с постели, прошла в ванную, привела себя в порядок. Потом спустилась вниз, прошла на кухню, там никого не было. Попила воды и вышла во двор. Голоса доносились из глубины сада.

Там я и нашла всех. Том с бабушками и дедушкой, да еще к ним прибавились дядя Максим и Ксан с Галиной. А рядом с ними я увидела гостя, незнакомого молодого мужчину. Он сидел на скамейке вполоборота ко мне. Лицо его, практически не различалось, но мое сердце почему-то ускорилось и застучало сильно-сильно.

Сашка - Ксан, увидев меня, вскочил со скамейки и побежал  обниматься. Наперегонки с ним кинулся Том. Ксан делал вид, что быстро бежит, а Том бежал изо всех сил.

- Мама, мамочка, - задыхаясь от смеха, кричал Том, - беги ко мне, а то я отстану от дяди Саши.- Ксан замедлился и они вдвоем, подбежав, обхватили меня, Ксан за плечи, а Том за колени.

Я с улыбкой подняла сына руки:

- Ты не скучал без меня?

Он мотнул головой:

- Мне было некогда, я наелся от пуза пирожков, потом яблок с виноградом, потом пил морс, катался с дедой на качелях. А потом пришел деда Макс и мы с ним играли в лошадки. Он был лошадкой, а я калари... нет калаваристом... ну, нет, не так. - Ксан от смеха сгибался пополам, Том замахал на него руками, собираясь не то заплакать, не то закричать от обиды.

Тут на помощь пришел дед Витя:

- Да кавалеристом ты был, Том. Ты просто забыл это новое для тебя слово.

Том сразу расцвел ямочками на щеках, важно закивал:

- Да-да я просто забыл. - Тут уж от смеха не смог удержаться никто.

Подошла Галина, жена Ксана, чмокнула меня в щеку и заулыбалась:

- А тебе тут сюрприз!

И сразу наступила напряженная тишина. Гость поднялся со скамейки и подошел к нам. Теперь я его разглядела и поняла причину своего беспокойства. На меня смотрел глазами Мэта его родной брат Майкл. Это из-за него Мэт расстался со мной.

Тогда, в Америке...

С Майклом мы учились в одной группе. Сразу же, после приезда в университет, как только мы с Ромкой перезнакомились со всеми, он меня толкнул и шепотом сказал:

- Смотри, вон тот парниша как на тебя пялится. И какая у него идиотская улыбка, как у влюбленного. Ольга, да никак он в тебя втюрился? - Ромка с изумлением посмотрел на меня, потом на парня. - Ну, ты даешь. Не успела приехать, как закадрила самого крутого перца на факультете.

- А ты откуда знаешь? - спросила я Ромку и с усмешкой посмотрела на парня.

Мне показалось или нет, что он смутился? Однако, если он действительно крутой, так чего же смущаться. Привычное дело должно быть, охмурять девчонок.

- Да меня уже просветили насчет всех местных звезд. А что? Надо всё знать, чтобы не нарваться на неприятности. - Опять задышал мне в ухо Ромка и тут же отпрянул. - Вот зараза, глянь-ка как он на меня посмотрел?! Точно прибьет. Знаешь что, Македонская, разбирайся сама. Я пошел.

- Ромка, ты хоть скажи как его зовут, а то я ни одного имени не запомнила, что тут мне бормотали.

- Майкл, его зовут Майкл. Чао, крошка. Удачи. - И он заржал.

Как только этот Майкл увидел, что Ромка ушел, так сразу начал движение в мою сторону, но его постоянно останавливали, дергали за рукав, что-то спрашивали. Он не глядя отвечал, упрямо продолжая движение. Я усмехнулась, подмигнула ему и, развернувшись, вышла из университета и отправилась в кампус.

Мальчик оказался настойчивым. Он уговорил Ромку поменяться местами и сидел теперь рядом со мной.

Нет, а что, он мне понравился. Высокий, спортивный, очень даже симпатичный с выразительными светло-карими глазами.

Так и стали мы встречаться.

Я и не заметила, как постепенно влюбилась в Майкла. Да в него невозможно было не влюбиться. Само обаяние.

Наши дни...

Меня вдруг охватил ужас… Я потянулась к Майклу:

- Что с Мэтью?

Майкл зачарованно смотрел на меня и не торопился отвечать на вопрос. Потом будто очнулся:

- С ним все хорошо. Он жив и здоров. Он даже не знает, что я поехал к тебе.

Я оглянулась, мои все топтались неподалеку, поглядывая на нас. Я нашла глазами маму:

- Мама, мы пойдем в мою комнату, нам надо поговорить.

Она невесело улыбнулась и кивнула головой. Это означало, что она никого не подпустит к нам, пока мы не поговорим. А то папка долго бездействовать не будет, а быстро начнет разбираться. Ему всё одно, что Майкл, что Мэтью. Виновны и всё тут.

И мы пошли по тропинке к дому. На пороге я обернулась:

- Может, поужинаешь?

- Спасибо, меня у твоего брата накормили.

Что ж, тогда идем наверх.

Когда вошли в комнату, я включила свет, подошла к окну и указала гостю на кресло, приглашая сесть. Он подошел ко мне, взял за руки.

- Оля, как я по тебе скучал. - Его тоскливый взгляд побудил меня немедленно отойти. Я села на кровать. Майкл вздохнул и уселся в кресло.

- Когда-то ты меня любила.

- Нет, Майкл, я была влюблена в тебя, а полюбила я Мэта.

- Но моей вины нет в том, что я до сих пор тебя не могу забыть. - С горькой усмешкой ответил Майкл.

Глава 5

- В последнее время отношения Линды и Мэтью разладились. Она все время пыталась его сосватать к какой-нибудь дочери или племяннице своих подруг. Он на неё наорал даже, когда она его особо доставать стала и сказал, что она ему, вообще-то, не мать и он не позволит ей лезть в его личную жизнь. Ну и после такого скандала он прекратил всяческое общение с ней. Потом Линда внезапно заболела и умерла, несмотря на усилия врачей. Похоронами занимался я. Вот тогда я и нашел у неё конверт с твоим адресом и фотографией Тома. И вот я здесь.

Я смотрела на Майкла, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли.

- И ты ничего не сказал Мэту?

- Я сначала решил сам съездить и всё разузнать.

- Ты решил. Ты решил! А ты кто, Господь Всемогущий? Кем ты себя возомнил? Четыре года, Томасу четыре года, а он до сих пор ничего не знает об отце. И отец не знает, что у него есть сын.

Майкл повесил голову и тихо ответил:

- Отец не захотел ничего знать о ребёнке. Он же не поверил тебе и получается, отказался от сына.

Я потихоньку начала заводиться:

- Это не тебе решать. Пусть Мэт сам бы принял решение. А ты его лишил очередного шанса узнать о ребёнке. Что я ещё должна предпринять, чтобы до него дошла весть о сыне?

Когда Майкл поднял свой взгляд, в его глазах блестели слёзы. Я опешила.

- Я не мог поступить иначе. Я хотел убедиться, что ты его уже разлюбила и возможно дашь мне шанс. Оля, ни дня не проходило, чтобы я не помнил о тебе. Все эти годы я надеялся, что еще не безразличен тебе и судьба даст мне возможность увидеться с тобой. И когда такая возможность появилась... я только поблагодарил Бога и поехал к тебе, не думая ни о ком и ни чем. - Он еще раз грустно усмехнулся, встал, подошел ко мне, провел рукой по щеке. - Не расстраивайся, я сегодня же позвоню Мэтью и все расскажу.

Почему-то я смутилась и буркнула:

- Я не расстраиваюсь, я просто в недоумении.

И такое чувство у меня было, словно я обидела ребёнка.


Тогда в Америке...

При всей своей крутости, которую Майклу, скорее всего, приписывали, он оставался по-детски наивным и впечатлительным юношей.

Общаясь с ним, я не заметила ни капли звездности, он был очень милым доброжелательным и не только со мной.

Сблизились мы как-то очень быстро. То ли действительно встретились родственные души, то ли, с моей стороны, отсутствие какого-то либо парня. А с его стороны, возможно, экзотика. Что уж теперь гадать.

Случилось и со мной то, что случается в первый раз со всеми девушками. Я нисколько не жалела об утере девственности. Все произошло по взаимному согласию, по взаимной симпатии. А мне льстило, что я смогу потом, дома похвастаться девчонкам, что потеряла целомудрие с американцем. С потрясающе симпатичным и очень сексуальным. Сама себе позавидовала.

Это сейчас, с высоты прожитых лет, видно насколько я была по-детски наивна и даже безалаберна. Мне казалось, что Майкл любовь всей моей жизни. Я не думала ни о чем. Ни о том, что будет после учебы, я ведь приехала не на весь период обучения, а на какой-то жалкий год. Ни о том, что у меня есть немолодые родители, для которых я свет в окошке и которых я тоже очень люблю. И хочешь - не хочешь, а придется возвращаться на родину, а Майкл вряд ли стремится поменять свое местожительство.

Теперь смотрю на себя со стороны и понимаю, детство еще не отгуляло у избалованной отцом девчонки.

Мы с Майклом стали неразлучны. Я практически переехала к нему жить. Его родители, тоже очень милые и доброжелательные люди, были не против. Они не больно то и вникали в суть вопроса, когда Майкл им пытался объяснить, что я приехала из России по обмену студентами.

О, это их невозможное:

- О, Раша, Раша, гуд, гуд. Велкам. - И улыбки до ушей... кхм… хоть завязочки пришей.

Да их и дома не бывало почти никогда. Я так толком и не поняла чем они занимаются. То ли коммивояжеры, то ли археологи, а временами мне казалось, что это состарившиеся хиппи и байкеры в одном лице. Они очень любили Майкла, но еще больше любили свободу.

Глава 6

На фотографии, висевшей на стене, был сам Майкл, но гораздо моложе. А рядом я увидела парня очень похожего на самого Майкла. Майкл объяснил мне, что это его старший брат. У него свой бизнес и он помогает семье, но не очень общается, потому что давно уже живет отдельно. На мой вопрос: "Почему?", последовал ответ, что брат не переносит Линду, так как Линда не мать вовсе им, а мачеха.

- Майки, а тебе не кажется, что он привередничает. Ваша мачеха очень приятная, милая дама.

Майкл усмехнулся, отвернулся к окну и, не поворачиваясь ответил:

- Она умеет быть приветливой и милой, особенно перед незнакомыми людьми. И очень любит изображать из себя заботливую мать. Мы уже привыкли и не обращаем внимания.

- Надо же, как у вас все запущено.

- Что ты сказала, я не понял? - удивленно посмотрел на меня парень.

- А, не обращай внимания, это я так, оборот речи. А вы с братом очень похожи, несмотря на разницу в возрасте.

- Были сильно похожи некоторое время назад. Сейчас уже не так сильно. Видимо то, что он живет отдельно и накладывает свой отпечаток. Когда он жил тут, я старался ему подражать. Теперь не могу, его нет рядом. - Засмеялся Майки и обнял меня. - Теперь у меня есть ты, моё сокровище. А то я совсем один. В доме никогда никого нет, только иногда набегами появляются родители. Брат вообще раз в полгода забегает на минутку. А в остальном только телефонные звонки. Я брошенный, так у вас говорят?

- Откуда я знаю, как у нас говорят? Мне не доводилось общаться с позаброшенными людьми.

- Вот-вот, я вспомнил, позабыт-позаброшен. Вот кто я. А ты меня спасаешь.

На меня накатило веселье, я смеялась и не могла остановиться. Спасательница, блин.

Я же говорила, что мы стали неразлучны с Майклом? Приезжая в университет на его машине, мы в обнимку шли на занятия. Так продолжалось, с тех пор, как я перебралась к нему, но об этом никому не сообщала, даже Ромке.

Мне очень импонировало, что выходя из аудитории после звонка, когда мы с ним не занимались вместе, я сразу же натыкалась на Майкла. Он со скучающим видом стоял, подпирая стенку, а увидев меня, сразу же расплывался в улыбке, обнимал меня и мы уходили или в столовую обедать, или же на улицу посидеть на скамье, подставив солнцу лица. Иногда, просто валялись на траве, затеяв возню.

Но, видимо, не всех устраивала такая идиллия. Как-то, после занятий, я ждала Майкла на улице, прислонившись к зданию. Его зачем-то вызвали в деканат. Я и не заметила, что меня окружили четыре девахи, выглядевшие как жвачные животные. Челюсти у них усиленно двигались, жуя, по-видимому, резинку. То есть жвачку. Две из них оперлись руками о стену по бокам от меня, остальные стояли прямо передо мной.

Я молча смотрела, уже понимая, с какой целью они здесь. Пусть выскажутся, а я не тороплюсь никуда, могу и постоять. А в гляделки меня еще с детства никто не мог переглядеть.

- Слушай, ты, голодранка из России, ты не много на себя берешь? Не успела приехать, как присвоила одного из самых крутых парней. - Начала свою речь блондинистая корова. Ну, а как мне еще ее назвать, если даже во время своей речи, она не переставала жевать.

Я протянула к ним руку:

- Жвачку дайте.

Опешившая девица, напротив меня, достала из кармана и подала мне целую горсть. Я не разбирая схватила, сунула в рот прямо с оберткой, пожевала, стараясь сильнее двигать челюстью, и выплюнула всю эту муть им под ноги:

- Сами же говорите, одного из ... Так что, вам остальных не хватает на всех? И почему он выбрал меня, а не вас, если я голодранка?

Я уже знала, что последует за моими словами и была готова. Я хоть и избалованная папина дочка, но вседозволенность дала мне возможность болтаться на улице с самого детства. Еще мелкой участвовала во всех драках, разборках, бегала с пацанами на карьеры купаться, даже как-то стояла на стреме, когда они воровали ягоды с чьего-то сада-огорода. Так что меня не удивить вот таким нахрапом.

Завизжала от ярости «блонди» и кинулась на меня, чтобы вцепиться в волосы, но я тут же присела и ... здравствуй стена и, может быть, сломанный нос. Разглядывать некогда. Военные действия они начали первыми, поэтому никаких угрызений совести. С поворотом размахиваюсь и бью сумкой по голове одну и тут же врезаю ботинком по голени другой. Уй-юй, я знаю, милая, очень больно. Четвертая корова, вытаращила на меня глаза и вдруг заорала:

- Бандитка, мафиози!

Тут подскочил уже и Майкл. Ощупал меня:

- Ты как, цела?

Я затрясла головой, что ни говори, а адреналин свое дело знает, ни слова не могла вымолвить.
Он с облегчением прижал меня к себе и начал что-то нашептывать на ухо. Ей-богу, ничего не поняла. Меня все еще потряхивало.

Так и повел меня к машине, обнимая обеими руками, и, периодически останавливался, чтобы убедиться, что цела и чтобы поцеловать.

А вслед продолжали нестись проклятья и угрозы, что они этого так не оставят, а будут жаловаться и что я вылечу в багажном отделении прямо в Сибирь. Охохонюшки.

.Наши дни...

- Ты где остановился, в гостинице?

- Да.

- Ну что, поехали ко мне, будем разговаривать, расскажешь мне о вашем житье-бытье.

- О чем я расскажу?

- Обо всем.

Мы спустились вниз.

- Мам, пап, мы уезжаем, нам надо о многом переговорить, я завтра приеду за Томом, а пока пусть он побудет у вас.

Майкл умоляюще посмотрел на меня:

- Оля, пожалуйста, возьми сына с собой, я очень хочу с ним познакомиться и узнать его. Пожалуйста. - Все еще тихим голосом проговорил он.

Я вздохнула:

- Хорошо. Томми, собирайся, поедем домой.

Глава 7

Услышав хрипловатое: -" Хэллоу"- Том вцепился в трубку обоими руками и Майклу пришлось держать его, чтобы он не упал.

- Папочка, здравствуй. - Неожиданно тихим голосом проговорил Том.

В ответ тишина.

- Папа, ты меня слышишь? Это я, твой сын Томми. Я так давно мечтал поговорить с тобой.

Его перебил голос из трубки:

- Мальчик, ты, вероятно, ошибся и неправильно набрал номер. Перезвони еще раз. - И отбой.

Том с недоумением взглянул на меня, на Майкла. Личико его скривилось и глаза стали наливаться влагой. Майкл прижал его к себе:

- Шшш... тихо малыш, успокойся, не плачь. Сейчас мы еще раз наберем.

И снова хрипловатый голос:

- Хэллоу.

- Ты зачем бросаешь трубку, ты что ли меня совсем не любишь? - закричал Том и заплакал.

- Малыш, не плачь, пожалуйста, и скажи кому ты звонишь, может я сумею тебе помочь.

- Тебе звоню, ты мой папа и мне надо тебе столько рассказать, а ты не хочешь меня слушать. - Всхлипывая, ответил Том.

- Скажи мне, малыш, возле тебя есть кто-нибудь из взрослых?

- Да, со мной дядя Майки. Он сегодня прилетел из Америки, и мама сказала, что он твой брат и мой дядя. Ты плохой, не хочу с тобой больше говорить. - Том оттолкнул трубку, Майкл едва успел подхватить ее.

Трубка молчала, слышно было только потрескивание. Майкл поднес ее к уху.

- Здравствуй Мэт, это я, Майкл.

Раздался недоверчивый голос:

- Майкл, это ты? Ты что меня разыгрываешь с кем-то?

Майкл вздохнул:

- Нет, брат, я правда улетел в Россию и ты разговаривал со своим сыном Томми.

А Том, в это время забрался ко мне на руки, прижался, обхватил за шею и начал мне шептать на ухо:

- Мамочка, не надо нам этого папы, ну его. Раз он мне не верит, он мне тоже не нужен. У меня есть деда, бабушка, ты, дядя Макс, дядя Саша, баба Римма, а еще дядя Майки, пусть он будет моим папой, он мне нравится.

Вот так вот всё просто у него сложилось в голове.

А Майкл, в это время, рассказывал всю подноготную своей поездки, отключив громкую связь у телефона.

- Малыш на тебя очень обиделся и теперь не хочет с тобой говорить, но он - это твоя копия. Так что трубку он больше не возьмет, передаю её Оли.

Я с испугом попятилась от него и от протянутого мне телефона, словно это была змея. Майкл засмеялся и вновь поднес телефон к уху:

- Мэт, ты так их разочаровал или напугал, я даже не знаю, как правильно выразиться, но они оба не желают с тобой разговаривать. Вцепились друг в друга и ни с места. - Он помолчал, слушая, потом ответил. - Хорошо, все сделаю. - И отключился.

Отложил телефон в сторону, протянул руки к Тому:

- Иди ко мне, малыш, я расскажу тебе о твоем папе. Он просто не мог поверить, что ты из такого далека ему звонишь, поэтому и ответил так. Но знай, как только он тебя увидит, он полюбит тебя так крепко, что вы уже не расстанетесь. Он и сейчас тебя уже полюбил, только он очень далеко, но скоро приедет. Ну иди же.

Майкл посмотрел на меня:

- Оля, Мэтью вылетает ближайшим рейсом.

Мы и правда с Томом как будто прикипели друг к другу. Я не могла его выпустить из объятий, а он не желал сходить с моих рук и, уткнувшись мне в плечо, тихонечко всхлипывал и никак не реагировал на протянутые к нему руки Майкла. Вместе с сыном на руках я осторожно опустилась на диван, легонечко поглаживая его по спине. Мы не успели с Майклом начать разговор, как я услышала сопение Тома. Уснул. Поплакал и уснул. Надо же... и дети, подобно взрослым, от пережитого волнения засыпают прямо на месте. Пришлось отнести его в детскую и уложить в кроватку. Он даже не шелохнулся, пока его раздевала. Мне вдруг захотелось улечься рядом, обнять и поплакать вместе с ним. Сзади на плечи осторожно легли руки Майкла.

- Пойдем, Оля, пусть спит спокойно. Больше вы не будете одни.

Я сердито стряхнула с плеч руки:

- А мы и так не одни. Разве ты не видел? И он всегда спокойно спит, если не болеет.

- Извини, я не так выразился.

- А как ты хотел выразиться, Майкл? Ты решил, что осчастливил нас своим приездом? И что...мы должны проникнуться благодарностью к тебе? Хотя я тебе благодарна. Да, именно твои авантюрные действия привели к нужному результату: Мэт узнал о сыне, наконец-то. Получается ты и правда совершил благое дело. Странно все поворачивается. Выходит, не только ложь во благо бывает, но и умолчание приносит пользу?

Мы вышли из комнаты Тома, я прикрыла дверь и пошла на кухню. Майкл шел за мной. Пока я готовила ужин нам с Майклом и варила кашу сыну, заморский гость, не отрываясь, следил за мной. Меня это нервировало, но я упорно молчала. Разговор все равно состоится, поговорить есть о чем, прошло столько лет, но мне почему-то не хотелось самой начинать его. Я оказалась не готова ни к вопросам, ни к ответам, ни к приезду Майкла. Почему? Неужели лишь потому, что ждала Мэта? Или уже никого не ждала, а жила иллюзией самообмана, что когда-нибудь встреча состоится?

.

Тогда в Америке...

После драки с девицами, Майкл привез меня домой и буквально заставил принять душ, напоил чаем, сунул какую-то таблетку, сказав, что это успокоительное. Я двигалась, как бездушная кукла, особо не вникая в болтовню парня, а он, похоже, пытался то ли растормошить, то ли успокоить. Отходняк скрутил меня не слабо. Было ощущение, что внутри лопаются нервы, натянутые как струны. Я засмеялась своим ощущениям. Парень с тревогой посмотрел на меня.

- Все хорошо, дорогая, у тебя нигде ничего не болит?

- Все хорошо, дорогой, - пропела я.- Все просто замечательно. Меня всего-навсего отправят в Сибирь в багажнике.

Глава 8

Наши дни...



Мэтью летел в самолете уже часов пять. Пробовал вздремнуть, но сумел отключиться только минут на тридцать. Мозг не желал спать, а продолжал анализировать последние новости. Сногсшибательные новости от Майкла, который умудрился улететь в Россию, никого, не поставив в известность. Отцу, конечно, сейчас не до него, после смерти Линды он как-то замкнулся в себе. Мэт надеялся, что может быть именно сейчас отец вернется домой на постоянное жительство.

Но нет. Пробыв, положенное по приличию, какое-то время дома, отец снова укатил в общину, где в последнее время они обитали с Линдой. Там ему, видите ли, комфортнее. Там обитают люди, которые знали и любили его жену, и он будет вместе с ними вспоминать ее. Когда он пытался донести до отца, что нельзя оставлять дом только на одного Майкла, тот очень удивился:

- Почему на одного, разве у него нет девушки? Пусть женится и заведет детей, вот и не будет пустовать дом. Майки уже большой и взрослый мальчик, няньки ему и раньше не нужны были, а уж теперь...Я вас очень люблю, мальчики мои, но мне нужна женщина, с которой бы я коротал время, путешествовал по стране, делил кров и постель. А тут я зачахну.

Мэт понимал бесполезность своего диалога с отцом, поэтому больше не стал ничего говорить.

Вчерашний звонок и разговор с братом, подействовали на него так, что он ощутил себя нереальным. Вроде бы как наблюдал со стороны за собой. Вот он надолго застыл в одной позе с телефоном в руке — это после окончания разговора с Майклом. А вот еще - он достает фотоальбом и начинает разглядывать снимки, где они вместе с Оли, оба счастливые, смеющиеся, целующиеся. Еще картина - он заказывает билет на самолет до Москвы. И все это в каком-то оцепенении.

Потом в его застывший мир ворвались звуки. И уже он сам видит перед собой дорожную сумку, в которую складывает вещи для поездки. Нет, все-таки это не бред, а действительность. Он даже съездил в дом, чтобы проверить не шутит ли над ним Майкл. Дом был пуст и сдан на сигнализацию, а соседка сказала, что Майкл уехал из дома на такси с большим чемоданом на колесиках. Снимать с сигнализации и заходить в дом Мэт не стал.

И вот теперь он летит в неизвестность, в голове пустота, хотя там живет одна мысль, которая еще не разрослась до вселенских масштабов, а тихонько притаилась в уголке сознания, но все-время выглядывает, словно напоминает: я здесь поселилась и никуда уходить не собираюсь, готовь мне апартаменты.

Сын. У него есть сын. Оли не обманывала и не хотела воспользоваться никакой ситуацией, как он решил когда-то, а была беременна от него. И у него теперь есть сын в далекой России. И что теперь делать с этим, он пока не представлял. Понимал только одно, если бы не смерть Линды, то неизвестно когда бы он узнал о сыне и узнал или нет, тот еще вопрос.

Давние события всколыхнули в его душе мятеж. Его душа забилась в поисках выхода из тупика. Как смотреть в глаза бывшей девушки, любимой и поныне, хотя все чувства он давно закрыл на замок, а ключ выбросил? Как теперь избавиться от вины, что предал, не поверил? Бесполезность объяснений о том, что он был уверен на все сто, что прав, только усугубляла, на его взгляд, эту вину. Он себя считал взрослым, состоявшимся мужчиной. А на деле оказался незрелым пацаном, ничего не смыслящим во взрослой жизни. И за все это пришлось расплачиваться ей, Ольге. А вместе с ней и ...его сыну. Пять лет, прошло целых пять гребаных лет без нее. И как теперь еще и оказалось четыре года... без сына.

Он не бросился тогда к ней с извинениями, с расспросами. Гордость оказалась выше любви. Проклятая гордость и ревность. А когда, наконец-то, переступил через все сразу и через себя тоже, было поздно. Она улетела из страны и исчезла из его жизни. Что тогда вытворял Майкл, он обвинил брата во всех смертных грехах, сказав, что он просто недостоин такой девушки и Майкл очень рад, что не Оля ушла от него, а Мэт ее выгнал. Это дает надежду Майклу когда-нибудь быть вместе с ней, а ей понять какое ничтожество ее любимый. Мэт вспомнил, как плакал Майки, когда узнал от Романа об исчезновении девушки. И Роман наотрез отказался сообщать какие-либо сведения о ней.

- Мне еще жить хочется, а у нее родственнички те еще бугаи, что отец, что дядя с сыном. И они не последние люди в городе.

О том, что сама Ольга попросила, практически приказала никому ничего не сообщать, Ромка умолчал. На фиг, пусть сами разбираются.

.

Майкл ждал брата на выходе из терминала. Он увидел Мэтью издали и поразился его внешнему виду. И вот они уже обнимаются. Майки внимательно всматривается в лицо брата. Вид у него крайне потерянный. Майкл печально вздыхает, что поделаешь, ситуация не из простых.

Когда Майки улетал в Россию, то почти не задумывался о последствиях своего поступка. Его охватила какая-то лихорадка, которая не давала раздумывать, а гнала и гнала вперед. От одной мысли, что скоро увидит Олю, его охватила сумасшедшая радость. И этой радостью он не желал ни с кем делиться, тем более с братом.

- Ты один? - хриплым голосом спросил Мэт и тут же прокашлялся. - Приехал один?

- Да, Мэтти, они остались, не поехали. Ольга просто перенервничала, а Том твердит, что зачем встречать папу, который его не любит. Так что давай настраивайся на позитив. — Все это Майкл говорил, пока вел брата к станции метро, чтобы доехать до вокзала.

Билеты на электричку лежали у него в кармане. Уже в вагоне, усаживаясь в кресло, Мэт спросил:

- Сколько нам ехать?

- Недолго, брат, недолго. Но путь окажется все равно долгим. - Улыбнулся Майкл уголками губ.

- Расскажи мне о нем? - Мэтью очень хотелось спросить и об Ольге, но он себе запретил даже думать об этом. Она его никогда не простит, хотя...попыталась же сообщить о сыне, пусть через такую змею, как Линда, но все-таки сообщила. И, возможно, не все потеряно. В любом случае отношения придется налаживать, иначе как же общаться с сыном.

Глава 9

А Ольга в это время лихорадочно металась по квартире, в последний раз окидывая взглядом комнаты, на предмет чистоты и порядка. Том следовал за ней по пятам.

- Мамочка, а скоро они приедут?

Ольга присела на диван в гостиной, обняла сына, погладила его по голове:

- Скоро, мой хороший, скоро. Еще чуть-чуть и они приедут?

- А чуть-чуть это сколько?

Ольга пожала плечами и засмеялась:

- Я не знаю, Том, но это правда чуть-чуть.

- Это как я тебя прошу разрешить мне еще чуть-чуть поиграть на компьютере? - хитро прищурился Том.

- Да, сыночек, именно столько. - Продолжала смеяться Ольга, чувствуя, как напряжение от ожидания уходит. Том все-таки сумел отвлечь ее.

- Мамочка, тогда разреши мне чуть-чуть поиграть на компьютере, пока они не приехали.

- И в кого ты такой хитрован. Ну иди играй, но чуть-чуть. - Ольга проводила взглядом сына, вприпрыжку бежавшего в свою комнату. - Охохонюшки. И где их правда черти носят. 

Она встала и подошла к окну. И вздрогнула, углядев, как из подъехавшего такси выбирается Майкл, а следом и Мэтью. Вот Майкл расплатился с водителем и поднял голову. Увидев Ольгу в окне, махнул рукой. Ольга отпрыгнула, как ужаленная, и нервно засмеялась: "Чего испугалась, дурочка?" Метнулась в комнату к Тому, схватила его на руки и пошла в прихожую.

Прижав Тома к груди шагнула к двери, позволив ему открыть замок. Том, наклонившись, тут же распахнул дверь, не дожидаясь звонка. А гости уже стояли перед дверью.

ОЛЬГА

Я отступила вглубь прихожей.

Первым вошел Мэт. И... как будто и не было этих лет без него. И вновь я на берегу океана, и ветер треплет волосы нам обоим, и осыпает нас солеными брызгами. И нет больше никого вокруг. Только он и только я. Глаза в глаза. И я тону в этих глазах, как тонула всегда, в той жизни. И ничего не изменилось и ничего уже не изменить в моей судьбе. Я скучала, я так скучала по нему. И поняла это именно сейчас. Так и стояли мы, неотрывно глядя друг на друга, не реагируя ни на что. О чем-то говорил Майкл, только мы его не слышали. Том теребил меня за волосы, я только качала головой ему в такт. И тогда Майкл взял на руки Тома и встал, между нами, повернувшись лицом к брату. И наваждение спало. Я очнулась, ощущая на лице вкус соленой воды. То ли правда океан нас соединил, то ли я оплакивала годы одиночества. Накатила безмерная усталость и сила ее оказалась такова, что я была вынуждена пойти в гостиную и сесть в кресло. Ноги меня не держали. Закрыв глаза, я откинула голову на спинку кресла и слушала веселую болтовню Тома. Слушала и не понимала ни слова. Целую вечность они добирались до комнаты и когда добрались, я уже успела взять себя в руки и успокоиться.

Открыла глаза и увидела сидящих на диване отца и сына. Том сидел на коленях у отца и вцепившись в рубашку, разглядывал его. И Мэт не отрывал взгляда от Тома. Невероятно! Я всегда знала, что Том, практически, копия отца. Но увидеть воочию?

Мой взгляд переместился на Майкла. Он стоял возле двери в комнату, облокотившись на стену и смотрел на меня. И взгляд его прожигал, кричал о боли внутри. И мне самой стало больно, но помочь ему было нечем.

Да, Майкл, я все понимаю, но ничего изменить не в силах, я его до сих пор люблю.

Встала, подошла к дивану, протянула руки к Тому:

- Том, пойдем на кухню, надо гостей с дороги покормить.

- Хорошо, мамочка, только я пойду с папой.

Мэт поднялся с Томом на руках:

- Здравствуй, Оли! - и протянул ко мне руку.

Я машинально протянула свою, Мэтью взял мою ладонь и поцеловал, а потом прижал ее к своей щеке.

- Я скучал, я очень скучал.

И я не выдержала. Я просто разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. Так и стояли мы посреди комнаты. Мэт, обнявший меня за плечи одной рукой, Том, обхвативший нас обоих своими ручонками, и я, промочившая насквозь рубашку Мэта своими непрекращающимися слезами. Очнулась от звука хлопнувшей двери. Растерянно оглянулась. Майкла не было.

- Не переживай. Он вернется. Немного выпустит пар, побродит по городу и вернется. Ему нелегко. - Грустно проговорил Мэт.

Я кивнула. Мэт прижал меня к себе еще сильней и поцеловал мои глаза.

- Прости меня, девочка. Я так виноват перед тобой. Перед тобой и сыном. Я понимаю, что такое простить трудно, но я надеюсь, что когда-нибудь заслужу ваше прощение.

Отвечать не стала. Я давно уже простила его. Как не простить человека, который подарил мне такое сокровище. Моего Тома.

.

Я потянула их за собой, на кухню. Сказала Тому, чтобы он командовал парадом, а сама пошла в ванную, чтобы умыться. Умывшись, прошла на кухню и остановилась на пороге, захваченная необычной картиной. Два моих самых любимых мужчины неторопливо накрывали на стол. Том подсказывал Мэту, где что лежит и куда это надо ставить. А сам в это время включил плиту, со стоящей на ней кастрюлей, чтобы подогреть ужин. Я присоединилась к ним. И почему-то стало так легко на душе от простой ситуации, которая на самом деле и не была простой. Мы все вместе накрывали на стол, чтобы поужинать.

- Мэт, ты что-нибудь выпьешь? - спросила я гостя.

- Нет, Оли, не буду. Ты же знаешь, я не пью.

- Все меняется в этом подлунном мире, могли измениться и твои вкусы.

- Для меня мало что поменялось за эти пять лет. Неизменная работа-бизнес, одиночество в пустом доме, редкие встречи с братом и еще более редкие с отцом. Особенно сейчас, когда не стало Линды, он, можно сказать, не появляется дома совсем. Даже перестал интересоваться нами и нашей жизнью. Как-будто нас и нет. Я привык к этому, а вот Майкл очень тяжело переносит такое невнимание.

Глава 10

Усадив Тома на диван в вестибюле и попросив присмотреть за ним администратора, мы с Мэтом пошли в бар. Майкл сидел в дальнем углу, у окна. Голова его была опущена на грудь, а руки держали стакан с темной жидкостью и периодически его крутили. Я прошла к бармену, а Мэт направился к брату.
Бармена я немного знала, еще по школе.
- Сергей, здравствуй. Не скажешь, вот тот молодой человек, давно ли тут находится и сколько выпил?
- Привет, Ольга. Сколько лет, сколько зим. - Усмехнулся Сергей. - Сидит он здесь давно, вроде как сразу сюда с улицы и направился, а пить так и не выпил. Может глоток-другой и сделал, но вроде, как и нет. Вот так и сидит, разговаривая сам с собой. А ты его откуда знаешь? Он ведь американец?
- Оттуда и знаю. Я же училась год в Америке. Вот он и приехал погостить, Россию посмотреть.
Сергей хмыкнул, но больше ничего не сказал.
- Скажешь, что я буду в вестибюле ждать их? Спасибо. - И я ушла к Тому.
Мэт вышел минут через пятнадцать. Подошел к нам, подал лист бумаги и ручку:
- Оли, напиши свой адрес, чтобы я потом вызвал такси. А сейчас я побуду с братом. Его нельзя оставлять в таком состоянии одного. Ты не обидишься?
- Нет, конечно. Оставайся сколько нужно.
- Папа, ты запиши мой номер телефона и дай мне свой. Я потом тебе позвоню. - Они обменялись номерами, хлопнули друг друга по ладони. - Пап, а где дядя Майки?
- Он немного неважно себя чувствует, его укачало в поездке. Я пока с ним, а потом приеду к вам. Идет?
- Идет. - Хитренько засмеялся Том. - Ты запомнил, как я говорил?
Всю дорогу Том мне рассказывал какой у него замечательный папа. Какой он высокий, даже выше дедушки и дяди Макса. И что он обещал его покатать на яхте и еще обещал научить плавать на доске по волнам.
- Мамулечка, а я еще не хвастался что привез мне папа. - Глазки у Тома горели от нетерпения.
- Ну говори уже свою тайну.
- Когда придем, я покажу. Он привез мне морской бинокль. Настоящий. И мы с ним смотрели в окно. Знаешь как далеко видно. Теперь, когда мы с тобой будем ходить на реку, я обязательно буду брать его с собой. 
Я потрепала его по голове. Чем бы дитя не тешилось. А сама в это время думала тяжкую думу о Майкле. Вот что этот мальчишка наворотил своим приездом? Кому сделал хуже? Только себе.
Мэт приехал утром. Часов в десять.
- Не хотел вас будить рано. - Виновато усмехнулся он.
- Проходи на кухню, мы как раз завтракать собрались. Как Майкл? Не решился прийти с тобой?
Мэт внимательно взглянул на меня, выискивая что-то в моих глазах:
- Оли, я проводил Майкла на поезд. Он уехал. Еще вчера мы заказали билет на самолет.
Я непонимающе взглянула на Мэта:
- Но почему?
- Он не захотел оставаться дольше. Сказал, как у Шекспира, "Мавр сделал свое дело...". Ну, в общем ты знаешь. Как прилетит, позвонит. Я велел, иначе полечу вслед за ним, чтобы глупостей не наделал. 
- О, Боже, Мэт, он так и не повзрослел.
- А с кем ему было взрослеть? Он рос, практически один, предоставленный самому себе. Как сумел, так и повзрослел. Думаю, у него еще все впереди.
Он подошел ко мне, осторожно обнял и прижал к себе.
- Оли, Оли. Даже сейчас, обнимая тебя, я скучаю по тебе. Видит Бог, я так сильно скучал по тебе, что постарался забыть, чтобы не бередить душу. А теперь все эти годы одиночества догнали и накрыли меня с головой и мне не выплыть без тебя из этого океана. - И он принялся покрывать поцелуями мое лицо.
А меня трясло как в лихорадке.

.Майкл возвращался домой. Он сидел, уткнувшись в иллюминатор, наблюдая за океаном. До дома оставалось пару часов полёта. В голове было пусто. Совсем пусто. Собственно, и он сам был, как пустой сосуд. А вчера его переполняла боль. Боль от потери. На что он надеялся когда полетел сюда? Наивный мальчик. Вот то-то и оно. Мальчик, но не мужчина. Он, по-видимому, навсегда останется юношей, который так и не научился справляться со своими эмоциями. Ночью они захлестнули его и если бы не Мэт, то неизвестно что он натворил. Хорошо хоть хватило ума не обвинять во всем брата, как пять лет назад. Всю ночь Мэт провел с ним, обняв его как маленького, и прижав к своей груди. А у Майкла в груди жгло и как унять это пекло он не знал. Наверное, слезы облегчили бы боль, но плакать не получалось. Только прорывались иногда сдавленные глухие стоны.

Под утро он сумел забыться тяжелым и коротким сном. А потом навалилась пустота, вытянув из него все эмоции и мысли. Брат с тревогой вглядывался в него, безмолвно спрашивая: "Проводить до самолета?" Майкл отстранено покачал головой. Ничего, все в порядке, он постарается справиться. Еще не зная как, но он обязательно справится. По крайней мере, ему верилось в это.

Дальнейшее отпечатывалось как на фотопленке. Аэропорт, таможня, получение багажа. Такси, мелькающий пейзаж. Дом. Снял с сигнализации, бросил багаж у порога. Разделся, прошел в спальню, принял душ и провалился в сон. Спать, спать, спать. Как там говорится у русских? Утро вечера мудренее. Вот именно.

Пять лет назад...

Проснувшись, я долго лежала, глядя в потолок. Вздохнула.

"Лежи не лежи, ничего не вылежишь. Надо подниматься и собрать вещи, хотя их и немного. Я как чувствовала и взяла совсем немного с собой. Остальное находится в комнате. Соседка у меня была вполне адекватная девушка, мало интересующаяся жизнью остальных, погруженная в собственный мир. Никогда не приставала ко мне с вопросами о России. Ей все было фиолетово. Лишь бы ее не трогали. Саманта Дезире. Какие-то французские корни - так пояснила она свою фамилию. Хотя мне тоже было фиолетово.

Так что возвращение пройдет незаметно. Она не заметила, что я ушла, также не заметит, что пришла. Но еще предстоял разговор с Майклом. Тут будет сложнее. У мальчика отнимают персональную игрушку. Предвижу, будет скандал. Вопрос: какой? Долгий и упорный или кратковременный, но яростный? Я ни разу не видела Майкла разгневанным, скандалящим, даже спорящим не видела. Может обойдется?