Раскрой моё сердце

ПРОЛОГ

НАШИ ДНИ

Вид из круглого окошка завораживает. Но и пугает одновременно. Все такое маленькое, крошечное. И ты сам осознаешь, что тоже маленький. Что ты лишь крупица в огромном мире.

Я летаю далеко не в первый раз. Казалось бы пора бы уже привыкнуть или просто не смотреть в окно... но я все равно боюсь. И упрямо смотрю.

Я стала такой, научилась смотреть страху в лицо. И, надеюсь, научилась не показывать своего страха. Но внутри меня все леденеет.

– Как думаешь, а люди меняются? – спрашиваю я, не поворачиваясь к своему соседу.

– Конечно, – отвечает Лука, – ты же изменилась.

– Это я, – резко поворачиваюсь и смотрю в серые мужские глаза, – мне пришлось.

– Так и другим приходится, Софико, – Лука пожимает плечами, – обстоятельства вынуждают. Социум, люди, работа, новые знакомые и друзья...

Он делает глоток вина из своего бокала, как всегда, смакуя и наслаждаясь, люблю наблюдать в такие моменты за Лукой. Он пьёт часто и практически никогда не пьянеет, говорит, что напиться до невменяемости хорошим вином невозможно. А нехорошее Лука пить просто не будет.

– Будешь? – предлагает он мне, кивая на бутылку.

Чем хорош частный самолёт – ты в нем сам себе хозяин. Нас в самолёте четверо, пассажиров. И двое других сейчас крепко спят. Настолько, что мы с Лукой спокойно разговариваем в полный голос. На столе, который нас разделяет, вино, фрукты и сыр – все, как любит Лука, спонсор нашего полёта.

От вина отказываюсь, качая головой. Я, в отличие от Луки, пьянею моментально. А я хочу быть трезвой, когда мы прилетим. Хочу, чтобы голова была ясной и запомнила этот момент. Я столько раз его себе представляла. Правда, не особо веря, что вернусь.

– А если у человека все, как и прежде? – не унимаюсь я. – Тот же дом, знакомые, друзья, родня...

– Такое практически невозможно. Если только человек не затворник.

– Значит меняются, – хмурюсь я и снова смотрю в окошко.

Мой город. Узнаю его. Родной, когда-то любимый. Сейчас он как на ладони. Совсем рядом и скоро я, впервые за шесть лет, наступлю на землю, с которой сбежала.

Даже с высоты птичьего полёта вижу, что город изменился. Несколько новых зданий, новый район, с высотными домами на берегу реки. Ещё появилось несколько частных секторов, тоже на берегу, только на противоположном. Участки как на подбор, идеальные, домики, стоящие на одинаковом расстоянии друг от друга, тоже одинаковые. Лука сказал что где-то именно здесь он снял для нас дом. А что, удобно, вокруг природа, а до центра города совсем близко.

В свою квартиру ехать я не хотела. Но обязательно загляну. Дом хоть и внесли уже в список под снос, но до этого ещё далеко, люди там живут, но близких, среди них, увы, не осталось.

Закрываю глаза и невольно дергаюсь. И вдруг чувствую крепкую и тёплую мужскую руку, которая ложится на мою ладонь.

– Я горжусь тобой, – произносит Лука.

И я, несмотря на то, что понимаю о чем именно он говорит, все равно спрашиваю:

– Чем?

– Что ты решила вернуться. Несмотря на то, что было.

– У меня на это как минимум две причины, – фыркаю я. Озвучивать их не надо, Лука в курсе. Одну причину он мне и навязал, по сути, а вторая вытекла из первой...

Только я вру Луке. Причины не две, а минимум три. И последняя причина, которая буквально неделю назад посетила мою голову, как я приняла решение вернуться, честно говоря почти премерзская. И о ней я никогда Луке не расскажу. Хотя я больше чем уверена, что он поймёт. Догадается. Он хорошо меня знает. И чувствует.

– Самолёт идёт на посадку, – сообщает нам пилот и просит пристегнуться.

Ну вот и все.

Ну привет, прошлое.

ГЛАВА 1

ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД

Сегодня очень важный день.

И я, с одной стороны, счастлива, а с другой – жутко волнуюсь.

Сегодня Саша познакомит меня со своими родителями. А это важный шаг в наших отношениях.

Саша в последнее время все чаще говорит о браке. Предлагает пофантазировать – каким бы было наше торжество: кольца, музыка, место, торт, наши наряды... С последним я давно определилась и свое свадебное платье я буду шить сама. Только я знаю какое оно – идеальное. Эскиз я нарисовала ещё в пятнадцать лет, и периодически вносила поправки. Потому что сама совершенствовалась.

Ну и сегодня я тоже хочу выглядеть хорошо. Я хочу понравится. Считаю, что это важно. А встречают по одёжке – я как никто об этом знаю.

Платье для вечера знакомства с родителями я тоже сшила сама. И хоть начала его сшить ещё неделю назад, закончила лишь этой ночью. Потому что внезапно на меня обрушились очень важные заказы. А я не могла подвести своих постоянных клиентов.

Отпаренное платье висит на ручке шкафа. И я им самозабвенно любуюсь. Голубое, спереди подол до колен, сзади по середину щиколотки. Вырез на груди есть, но не глубокий, скорее кокетливый. Идеальные в меру широкие бретельки... У меня получилось главное – наряд выглядит дорого, хотя и сшит не из самой качественной ткани. И с ней были проблемы, пару раз ткань собиралась разползтись, но я смогла с ней совладать. Увы, на натуральный шёлк для себя я пока не заработала. Хотя с ним работала. Это отдельное наслаждение...

Довольно улыбаюсь и открываю соседнюю дверцу шкафа, с нижней полки достаю коробку. В ней мои выходные серые, открытые туфли. Как я потом жалела, что столько денег на них потратила, оставшийся месяц самостоятельная я, заявившая маме, что теперь обеспечиваю себя сама, я питалась картошкой, да макаронами... но туфли стоили того, и вот уже два года они служат мне верой и правдой, а главное выглядят как новенькие.

К туфлях у меня есть сумка. В цвет. Правда объёмная, а к платью хорошо бы что-то изящное и миниатюрное... ну, ничего. Зато в такой сумме у меня всегда все с собой.

Звонит телефон, я подрываюсь на сигнал и долго ищу мобильник на столе, под кучей выкроек и обрезков ткани. Нахожу, с улыбкой смотрю на экран, на котором высвечивается имя любимого.

– Привет, любимая, – слышу Сашин нежный голос. – Я выехал, буду у твоего дома через полчаса. Ты готова?

– Пока нет, – отвечаю я, – ни морально, ни физически.

– Фифа, – только Сашка называет меня так, и сперва мне это жутко не нравилось, но потом я привыкла и даже полюбила, ведь Саша произносил такую версию моего имени с определённой нежностью, – я тебе уже говорили – мои родители не монстры. Я уверен, ты им понравишься.

– Хотелось бы, Саш, – вздыхаю я. – Ладно, побежала одеваться.

– Скоро буду и... зацелую тебя, – последние слова Саша произносит полушепотом и сбрасывает звонок.

А я с минуту кружу по комнате, танцуя под музыку, которая звучит только в моей голове. Затем снимаю с себя домашний халат, в душ я уже сходила, вот буквально перед звонком, и начинаю одеваться.

Платье на мне, и теперь я им любуюсь, стоя перед большим зеркалом. Надеваю туфли, распускаю волосы, я помыла их вчера, перед сном, и сделала из них высокий пучок, с которым и проспала всю ночь. И теперь мои волосы лежат на плечах практически идеальными и естественным локонами. Косметики наношу минимум, лишь тушь и блеск для губ. Когда я была помладше и мама отказывалась мне покупать косметику, она аргументировала это тем, что природа итак наградила меня яркой внешностью, и краситься для меня, все равно что все это портить... тогда я недовольно на маму обижалась, а сейчас понимаю, что есть правда в её словах. Вот и Саша так считает.

Беру сумку, телефон, ключи и выхожу из комнаты. Сосед, Михеич, в этот момент опять начинает гарлопанить на кухне, пьяно затягивая и вытягивая высокие ноты. Так-то поёт он не плохо, у него вообще академическое образование... но, как говорит Клара Карлова, его карьеру загубила водка. И Михеичу только и осталось что развлекать соседей. И, к слову, не все довольны такими концертами.

Подумав о соседке, решаю к ней зайти. Я обещала показать ей готовое платье, которое я, собственно, сшила из её ткани. Клара Карловна у нас реальная барахольщица, чего только в её комнате нет.

Стучу, слышу разрешающий ответ соседки и нажимаю на ручку.

– Пришла похвастаться, – с улыбкой произношу и закрываю за собой дверь.

Клара Карловна сидит в кресле-качалке, на теле синий пеньюар, на плечах серебристая шаль, на коротких волосах медного цвета как всегда пышная причёска в стиле 50-х, в левой женской руке длинный и тонкий мундштук, на конце которого дымится тоже тонкая сигарета. Как всегда вишневая.

Вот посмотришь на Клару Карловну и совсем не подумаешь, что она – бывший зауч школы. Разгулялась соседка на заслуженной пенсии.

Клара Карловна оценивающе рассматривает меня с минуту.

– Шикардос, – говорит соседка, прижимая правую руку в груди. – У тебя, Сонечка, руки золотые. Никакую ткань на такое не жалко. – Она медленно поднимается с кресла и подходит ближе. Смотрит на моё плечо плечо хмурится. – Только вот эта сумка к платью совершенно не подходит.

– Другой нет, – пожимаю я плечами.

– У меня есть, – цокнув языком, говорит соседка и подходит к одному из своих шкафов. А их в комнате Карловны целых три, стоящий вдоль одной стены, и все они разные, даже по цвету.

Соседка несколько минут роется на полке и наконец достаёт небольшую, серую сумочку, похожую на саквояж, на длинном и тонком ремешке.

– Вот, в Югославии покупала, ещё в восемьдесятых, – заявляет Клара Карловна. – Ну и сейчас такие сумочки, как это... в тренде! Все новое, деточка, хорошо забытое старое.

ГЛАВА 2

С благодарностью во взгляде принимаю сумку, примеряю, подмечая, что её цвет идеально подходят к моим туфлям.

– Шикардос, – произносит Клара Карловна. – Ты красотка. Саше твоему очень повезло.

Она искренне улыбается, а я стою и краснею. Комплименты и похвалу я всегда воспринимаю только так.

И да, соседка знакома с Сашей. И мама моя тоже. И им, двум самым близким мне людям, мой выбор нравится. А как он нравится мне! Умный, воспитанный, красивый. Из хорошей семьи. Так что кому больше повезло, Сашке со мной или мне с ним, – ещё вопрос.

На улице сигналит машина. Сашка приехал.

– Ну все, побежала, – говорю я и целую соседку в щеку.

– Давай, очаруй там всех, – отвечает Клара Карловна и поправляет у моей щеки прядь волос. – Как я за тебя рада.

– Спасибо, – киваю я и покидаю комнату соседки.

Уже подойдя к входной двери, под музыкальное сопровождение, которое все ещё доносится с кухни, я вспоминаю, что кое-что забыла с собой взять. В гости же принято ходить с подарками.

Возвращаюсь в комнату, беру из ящика стола коробочку, которую я сама смастерила, как и её содержимое, и возвращаюсь к входной двери, не забыв запереть комнату на ключ.

Машина Саши, красная, спортивная иномарка, стоит напротив подъезда и, как всегда, вызывает ажиотаж у всего двора. Ещё бы! Я сама раньше такие машины лишь в фильмах видела.

Пританцовывая, подхожу к машине, и тут задняя пассажирская дверь открывается и из салона выходит Саша. Я немного хмурюсь, понимая в этот момент что Саша приехал не один, кто-то ещё сидит за рулём.

Саша обнимет меня и, как и обещал по телефону, начинает зацеловывать. Мне становится немного неловко, большинство соседей на нас косятся, и из окон, и с детской площадки.

– Перестань, смотрят же, – хихикая, вырываюсь я из крепких объятий.

– Я соскучился, Фифа, – шепчет Саша, обжигая ухо своим дыханием, – три дня тебя не видел.

– Я тоже соскучилась, – довольно улыбаюсь.

– Отлично выглядишь. Просто великолепно.

Я краснею ещё больше, опустив глаза.

Саша берет меня за руку и помогает сесть в машину. А затем и сам плюхается рядом.

А я невольно смотрю вперёд, встречаясь в зеркале заднего вида с холодным взглядом карих, почти чёрных глаз. И по моей коже бегут мурашки.

– Привет, Ярослав, – вежливо и тихо здороваюсь я, отводя взгляд и сложив ручки на коленках.

– Привет-привет, – отзывается он.

Рядом с ним мне все время не по себе. Неуютно. Чувствую себя так, словно я перед этим другом Саши в чем-то виновата.

И сейчас я просто не ожидала его увидеть. Он что, поедет с нами на такую важную встречу? Зачем?

И, признаться, Ярослав мне не нравится. Может это из-за взгляда, всегда холодного, колючей, изучающего, смотрящего на меня с недоверием... или мне так кажется?

– Ярик выпросил у меня тачку на вечерок, – сообщает Саша и кладёт руку мне на плечо. И я облегчённо выдыхаю.

– Ага, поеду на Ленина, девчонок цеплять, – усмехается Ярик и прикуривает сигарету.

– Ты только это, салон мне не прожги, – говорит Саша.

– Не боись, Санчос, не в первый раз, – отзывается Ярослав и заводит машину.

А я прижимаюсь к Саше. Ловлю запах его вкусного одеколона. Только все равно расслабиться полностью не могу.

Никогда не понимала почему эти двое вообще дружат. Ведь они совершенно разные, даже внешне. Саша у меня пепельный блондин, с серо-голубыми глазами. Которые смотрят на меня словно улыбаясь.

А Ярослав смуглый, темноволосый. Про почти чёрные глаза я уже говорила.

Мы с Ярославлм мало общаемся. Мне почему-то кажется, что просто не о чем. Но я всегда вежлива с ним, даже любезна и тактична. Впрочем, как и он со мной. Только вот эти его взгляды, вызывающие у меня колючие мурашки...

Знаю, что Ярик не так давно вернулся из армии, и все потому что его выгнали из университета за драку. В прошлом году он смог восстановиться. Полагаю не без помощи Саши, а точнее его влиятельного отца. Ярослав вспыльчивый, драчун, самый настоящий, сколько раз мне приходилось с ним пересекаться, встречаясь с Сашей, и все время парень навязывается на неприятности. Саша не такой. Саша у меня более спокойный.

– Надо будет по пути заехать в цветочный магазин, – говорю я громко и скорее адресовываю свою фразу Ярославу. И тот молча кивает.

А вот Саша спрашивает:

– Зачем?

– Хочу купить твоей маме цветов.

– Зачем? – повторяется вопрос с более удивленной интонацией.

– Просто подарок, знак внимания...

Саша криво усмехается:

– И отцу тоже цветы купишь?

– Нет, – качаю головой, – твоему отцу я подготовила другой подарок. Вот, – я даю Саше коробочку. Он её открывает и достаёт синий галстук. – Сама сшила. Твой отец же носит галстуки?

– Носит, – фыркает Саша и убирает мой подарок обратно в коробку.

Не знаю, догадался ли он или нет, но... да, подобные вещи я шью из обрезков ткани. Если клиенту она не нужна, я оставляю себе. Не выбрасывать же хороший кусок качественной ткани? Тем более когда она идеально подходит под такую деталь одежды, как галстуки.

Неприятное у меня появляется ощущение. Может я просто зря с этим подарком? Может это глупо? Но я же старалась...

Машина вдруг резко останавливается и Ярик говорит:

– Вот, цветочный.

Смотрю в окно на яркую вывеску с говорящим названием. А затем выхожу из машины и иду к магазину.

Маме Саши решаю купить красные розы, беспроигрышный вариант. Продавщица предлагает упаковать, я, конечно, соглашаюсь, но выбираю прозрачную упаковку, потому что сумма у меня на такую покупку ограничена.

Саша пытался давать мне денег. Но я так не могу. Неправильно как-то. Хватает того, что он платит за меня в ресторанах, или в других местах, куда мы с ним часто ходим. И подарки Саша мне периодически дарит. Понимаю, что дорогие и от этого мне неуютно. Несмотря на то, что у нас отношения. Серьёзные. Настоящие. Мои самые первые. И, надеюсь, последние, в том смысле, что они – навсегда.

ГЛАВА 3

Я возвращаюсь к машине с букетом роз и, едва я захлопываю дверь, Ярослав тут же вдаряет по газам и машина на скорости несётся по улицам нашего города.

Отдать Ярику должное, он водит быстро, но маневренно и аккуратно, соблюдая правила и останавливаясь на всех светофорах.

Вскоре мы подъезжаем к частному сектору, который находится в черте города. Поговаривают, что здесь живут одни богачи. Что-то вроде местной Рублёвки. И дома здесь, действительно, выглядят дорого. Элитно.

Я была у Саши, когда его родители уезжали из города. Можно сказать что жила пару дней. Тут очень красиво.

– Ну, давайте, хорошего вам вечера, – произносит Ярослав, когда мы уже остановились у нужного дома, – завтра я за тобой заеду. Все же в силе?

– Конечно, – кивает Саша и мы выходим из машины.

Ярик машет нам рукой и резво срывается с места.

– А что в силе? – интересуюсь я.

– А, затра у Кира тусовка, – невозмутимо отвечает Саша и ведёт меня к калитке, – ты, кстати, тоже приглашена, как моя девушка.

Не люблю такие вечеринки, особенно у Кира. Там алкоголь льётся рекой, разгоряченные тела танцуют под техно треш, и всегда, повторюсь, всегда вечеринки у Кира заканчиваются чем-то нехорошим.

Но отпускать одного Сашу я не хочу. Боюсь, что уведут. Охотниц за чужим на таких тусовках всегда хватает. Даже при мне один раз к Саше начала клеится почти обнажённая девица.

Так что я соглашаюсь идти и стараюсь сделать вид, что рада очередной тусовке у Кира. Будь он неладен.

Мы идём по выложенной камнем дорожке в сторону высокого крыльца. Заходим в дом и в прихожей нас встречает женщина в фартуке. Когда я гостила здесь, никого из персонала не было, Саша их отпустил. Но об их существование я, конечно, знала.

Женщина провожает нас в гостиную. Здесь накрыт стол, а за ним сидят Сашины родители.

– Мам, пап, познакомьтесь, это моя Соня, – громко говорит Саша. – А это Михаил Александрович и Вероника Петровна, – представляет он.

Я с улыбкой киваю и произношу:

– Очень приятно.

А вот приятно ли хозяевам дома или нет – понять трудно. Они вежливо здороваются, только смотрят на меня с почти равнодушными выражениями лиц.

Я вручаю маме цветы, а отцу галстук. Мои подарки тоже не производят на них никакого впечатления. Розы домработница ставит в вазу на столик, возле камина, а коробку куда-то уносят.

Мы с Сашей садимся за стол, напротив хозяев. Я тут же подмечаю, что Саша одновременно похож на обоих своих родителей. От мамы у него глаза и нос, от отца подбородок и губы. И они оба тоже светлоглазые блондины, как и мой Саша.

Домработница за нами ухаживает, разливает напитки и раскладывает порционные закуски по тарелкам.

– Соня, а чем же вы занимаетесь? – интересуется Вероника Петровна.

– Я работаю, – отвечаю и кошусь на Сашу. Неужели он им про меня не рассказал?

– А кем?

– Я шью одежду. Работаю в ателье и на дому.

Родители Саши переглядываются:

– А с учёбой что?

– В прошлом году я закончила наш местный технологический колледж по специальности "Конструирование, моделирование и технология швейных изделий". – После такого моего ответа мама Саши заметно хмурится. – Вот это платье я сшила сама, – произношу я, трогая свой наряд на груди. – И галстук, который я вам подарила, Михаил Александрович.

– Мило, – фыркает хозяин дома.

– Спасибо, – киваю я.

– А дальнейшие планы какие? – взяв бокал с красным вином, спрашивает Вероника Петровна. – Колледж, это же, среднее образование, так? Высшие получать не планируете?

– В нашем городе, увы, подобных высших заведений нет.

Мама Саши делает звучный глоток и смотрит на меня с прищуром:

– То есть, Соня, вы всю жизнь хотите быть... швеей?

– Я хочу быть дизайнером одежды. Я люблю шить, с десяти лет шью, как мама подарила мне мою первую куклу барби. У неё было всего одно платье, а я тогда решила, что у красивой девушки нарядов должно быть много. Вот и научилась, мама помогла, а соседка давала нам ткани... – мечтательно вспоминаю я. И тот запал, то желание шить, у меня до сих пор не прошло. Я люблю свою работу. – Я участвую в конкурсах. В прошлом году победила в городском, в этом году собиралась на областной, но не успела подать заявку. Мне большой заказ пришёл, из ТЮЗа, я сшила для них костюмы для спектаклей. Очень интересно было... Но мне самой больше всего нравится шить вечерние и коктейльные наряды. Причём и для женщин и для мужчин. У меня сейчас один заказчик есть, жених, он выбрал для своего свадебного костюма рубашку девятнадцатого века, там у них торжество тематическое. Получается очень красиво... – я кошусь на Сашу, он в ответ мне улыбается, а после я перевожу взгляд на его маму: – Я бы с удовольствием что-то сшила и для вас, Вероника Петровна, у вас очень красивая фигура, идеальные пропорции.

Сашина мама чуть не давится вином, кашляет, а потом выдает:

– Спасибо, но пока не надо.

На некоторое время за столом становится тихо. Лишь лязг вилок о тарелки слышен.

Я тоже ем, стараясь держать столовые приборы правильно. Я знаю как положено по правилам этикета, мама меня научила. Еда выглядит вкусно, да и скорее всего на вкус она такая, но я этого не понимаю, потому что очень нервничаю. И в какой-то момент неуклюже роняю вилку на пол. Поднимаю, но домработница уже успевает подать мне новую.

– А чем занимаются ваши родители? – спрашивает Михаил Александрович, аристократично держа в руках пузатый бокал с янтарный жидкостью.

– Моя мама работает управляющей в магазине, – отвечаю я честно. – А своего отца я видела лишь на фотографии. Отец нас бросил, когда мама была беременная мной.

– Печально, – нервно поджимает губы хозяин дома. – А в каком магазине работает мама?

– В продуктовом, сетевом. "Троечка", слышали?

Сашин отец не без усмешки кивает.

ГЛАВА 4

Я очень горжусь своей мамой. Она у меня добрый, отзывчивый и понимающий человек. А ещё умный, она любит читать и всегда мне говорила: "Как из копеек составляются рубли, так и из пружинок прочитанного составляется знание".

Раньше я не любила читать, бунтовала. Но потом поняла, что это нужно и важно...

– Твоя мама нигде не училась, как я понимаю? Воспитывала тебя одна, – произносит Михаил Александрович. В отличие от своей жены, отец Саши обращается ко мне на "ты", и это для меня звучит привычней.

– Почему, училась. В техникуме, на товароведа. Меня она родила, когда уже закончила.

– Она сама выбрала такую профессию? – фыркает Вероника Петровна.

– Маме, к сожалению, выбирать не приходилось. Пошла туда, куда предложили, когда она выпускалась из детского дома.

После моих этих слов родители снова переглядываются.

– А что случилось с её родителями?

– Мама не знает. Она попала совсем крошкой в дом малютки.

Михаил Александрович задумчиво хмурится, а Вероника Петровна просит подлить ей вина. И когда домработница наливает напиток своей хозяйке, Сашина мама выпивает его залпом.

Я чувствую себя немного неуютно. Кажется, что я здесь, в этом доме, за этим столом, выгляжу инородно. Я этого и боялась. Родители Саши богатые и обеспеченные люди. Его отец так вообще местный чиновник... а кто я?

Но надеюсь они поймут другое, более важное – мы с Сашей любим друг друга. И это главное. Это никак и ничем не изменить.

Нам подают чай и десерт. Торт суфле из трех видов шоколада. Вкуснее десерта я никогда в жизни не пробовала. Очень хочется попросить добавки, но я боюсь выглядеть как-то не так в глазах родителей своего любимого.

– Мам, пап, – вдруг произносит Саша и берет меня за руку. В этот момент замирают все: и я, и его родители, – я решил жениться на Соне.

Смотрю на Сашу и не верю, ни глазам, ни ушам. А в голове звенит его последняя фраза, звенит и отзывается романтическим эхом.

Это же сейчас было предложение?

Оно?

Неожиданно, я не думала, что так. Я, конечно, предполагала, что к этому ведёт, раз уж Саша решил познакомиться меня с родителями, но... Но я мечтала, чтобы было кольцо, чтобы Саша стоял на одном колене...

Нет, я все равно счастлива. Счастье заполняет меня до краев и я улыбаюсь. Потому что я безумно, я по-настоящему люблю Сашу.

– Сын, тебе двадцать два года, – настоятельно, но при этом спокойно говорит Михаил Петрович, – Соне, как я понимаю, меньше. Зачем так торопиться?

– Ты беременна? – ахает Вероника Петровна.

– Нет, мам, – бросает Саша, а потом уточняет у меня: – Нет же?

Я качаю головой и чувствую как краснею. Глаза опускаю и поднять их не могу, смотрю на свои колени. А в животе, да и во всем теле, порхают бабочки.

Все, я невеста. Невеста!

Перед глазами тут же появляется картина: арка из розовых цветов, я в белом платье, Саша в светлом костюме, мы идём, держимся за руки...

– И все-таки я считаю, что вы торопитесь, – рушит мои иллюзии голос Сашиного отца. – Вот сколько вы встречаетесь?

– Полгода, – отвечает Саша.

– Это очень мало, сын.

– Для того, чтобы понять, что я люблю эту девушку, а она меня – достаточно.

Да, люблю, господи!

Да так сильно. И сильнее от последней фразы Саши.

И я знаю, я уверена, что и он любит меня не меньше.

Однако Михаил Александрович настаивает:

– И все же, советую вам немного подождать. Точнее узнать друг друга получше.

Саша сжимает мою ладонь, которую он все это время держал в своей руке.

– Сашенька, – подаёт голос Вероника Петровна, – ты только что закончил университет, тебя ждёт стажировка в Европе...

– Придумаем что-нибудь, – кивает Саша.

Сашин отец недоверчиво фыркает. Я невольно смотрю на него и встречаюсь глазами с его взглядом. Каким-то злым даже.

– Давайте так, – резко заявляет Михаил Александрович, – мы поговорим об этом... через месяц. Если ваши чувства будут такими же сильными и желание вступать в брак не пропадёт, то тогда и посмотрим.

– Свадьба осенью тоже неплохо, – кивает Саша. – Да? – обращается он ко мне. И я в ответ тоже киваю.

Мне все равно когда. Хоть зимой. Главное, что мы вместе. И будем вместе.

Допив чай, мы с Сашей начинаем собираться. Я домой, а он меня проводить.

Родители вполне любезно со мной прощаются. Но видно, что новость о женитьбе сына их очень удивила.

– Мне кажется, я им не понравилась, – признаюсь Саше, когда мы выходим во двор.

Любимый кладет руку мне на плечо, обнимает.

– Они тебя полюбят, – говорит он. – Просто пока плохо знают.

– А ты им про меня совсем ничего не рассказывал?

– В общих чертах, – отвечает Саша. – Лучше же услышать из первых уст.

Бездумно киваю и продолжаю идти к воротам с Сашей в обнимку.

– Мне как-то стыдно перед ними, – опять признаюсь я.

– Фифа, да ты что? За что стыдно? – смеётся он.

– Ну... – заминаюсь я.

Саша резко останавливается, поворачивает меня к себе лицом и целует. Пахнет цветами, дорожка, на которой мы стоим, освещается фонариками, где-то поблизости стрекочут сверчки. Всё это, вкупе с нашим страстным поцелуем, создаёт фантастическую, романтическую атмосферу. И я в ней растворяюсь, отдаваясь полностью власти нежных, мужских губ.

– Я так тебя хочу, – шепчет он. – Может проведём эту ночь у тебя?

– Я тоже тебя хочу, – чуть стыдливо отвечаю я, – но мама сегодня в день работала, уже должна быть дома.

– В гостиницу?

– Ну Саш, это как-то слишком... пошло, – краснею я.

Саша демонстративно разочарованно вздыхает.

– Нам надо снять квартиру, – говорит он. – Там и будем следовать совету отца – узнавать друг друга лучше, – Сашина рука опускартся с моей талии ниже, а губы вновь тянутся за поцелуем.

ГЛАВА 5

Саша был моим первым мужчиной. И я больше чем уверена, что первым и единственным он и останется.

Наш первый раз случился в его доме, тогда Сашины родители уезжали на отдых. Мне уже было почти девятнадцать, и я жутко стеснялась, чувствовала себя неуверенно. Меня всю жизнь душили комплексы, я считала себя не привлекательной. Но Саша смог меня убедить в обратном и успокоить.

Я думала, что все будет как в сказке. Точнее как в кино, или в книгах. Ну или хотя бы так, как восторженно рассказывали девчонки, с которыми я училась в колледже. Саша был нежен, ласков, внимателен и осторожен. Но мне все равно было больно. Я смиренно приняла, что так и должно быть. Что крови не избежать. Но вот как раз её и не было почему-то.

Второй раз был лучше первого. Не так больно, Саша смог меня довести до такого состояния, что я сама хотела. Но тоже пока далеко до сказочного.

Нужно время, чтобы привыкнуть. Нужно время, чтобы понять себя. И ещё нужно время, чтобы раскрепоститься. Я хочу все это сделать именно с Сашей.

Помню, как утром, после нашего самого первого раза, готовя нам завтрак, я все удивлялась и восторгалась размерами чужой кухни. И очень боялась что-то испортить, сломать.

Я, когда нервничаю, у меня все из рук в буквальном смысле валится. Но, слава богу, обошлось тогда.

Такси приезжает быстро. Мы садимся в салон и едем в сторону моего дома. Саша меня обнимает, прижимает к себе. А я невольно смотрю на свою правую руку, представляя как на безымянный пальце будет выглядеть обручальное кольцо.

– Моим родителям сказали, надо и с твоей мамой поговорить, – произносит Саша, трогает мою ладонь, нежно массируя, – как там положено – руку попросить?

– И колечко будет? – кокетливо шепчу я.

– Колечко? – наигранно морщится он. – Какое колечко? Может быть... такое? – он лезет в карман брюк и достаёт маленькую, бирюзовую коробочку. – Я думал вручить его тебе при твоей маме, но вижу, как тебе не терпится.

Я хлопаю ресничками, не веря своему счастью. Дрожащей рукой беру коробочку и открываю. В нем колечко. Обручальное. Золотое и тонкое. С тремя маленькими и прозрачными камушками посередине.

– Какое красивое! – радуюсь я, как ребёнок и лезу к Сашке целоваться.

– Примеряем? Надеюсь угадал с размером, – Саша берет мою правую руку и, вытащив колечко из коробочки, надевает мне свадебное украшение на безымянный палец. – Эх, чуть великовато...

– Не страшно, – отвечаю шепотом и внимательно рассматриваю свою руку.

– Страшно, – серьёзно заявляет Саша, – поменяю на размер поменьше, – он снимает с меня кольцо и убирает обратно.

А у меня в сердце щемит. Вот оно – было счастье, и вот его сняли.

Ненадолго. Потом Саша наденет на меня кольцо навсегда.

– Люблю тебя, Саш...

– И я тебя, Фифа, – улыбается он и целует меня в висок. – Подумай когда там твоя мама свободна будет. Сходим в ресторан, я приглашаю, и я красиво, при всех, сделаю тебе предложение.

Я мечтательно закрываю глаза:

– Хорошо.

Такси замедляет ход и вскоре останавливается напротив моего подъезда.

– Завтра мы с Яриком за тобой заедем, – говорит Саша и целует меня на прощание.

Вспоминаю в этот момент, что завтра вечеринка у Кира. И мне придётся на неё пойти.

– Во сколько?

– Ну, вечером, конечно. Я заранее позвоню.

– Только я ненадолго. Послезавтра мне на работу...

Саша хмурится:

– Вот когда мы поженимся, ты больше не будешь работать в этом сра... ателье.

Такая перспектива меня немного пугает. Потому что и ателье мне стало почти родным.

– Но... а на дому, можно будет? Ты же знаешь, я люблю...

– На дому – пожалуйста, – с доброй усмешкой кивает любимый. – Куплю тебе самую лучшую швейную машину, и строчи себе на здоровье.

– Спасибо, – с придыханием отвечаю я и коротким поцелуем обжигаю мужские губы. – До завтра.

– До завтра, – отзывается Саша и я выхожу из такси.

Дожидаюсь когда машина уедет со двора, машу вслед рукой и поднимаю голову. В нашей комнате горит свет. Мама ещё не спит.

Поднимаюсь на четвёртый этаж и вставляю ключ в замок. Тихо поворачиваю.

С кухни доносится мужской храп, значит Михеич, закончив свой концерт, как всегда уснул на кухне.

На мысочках иду к нашей комнате, тоже вставляю ключ, но тут дверь открывает мама.

– Привет, – улыбается она и смотрит на меня сонными глазами. Видимо все-таки уснула, пока меня ждала.

– Привет, – отвечаю я и прохожу в комнату, у порога разуваюсь.

– Ждала тебя, ждала, звонить не рискнула, да и отрубилась, – говорит мама. – Ну, как все прошло?

Я делаю к ней шаг, сокращая расстояние и, обняв маму, шепчу ей на ухо:

– Мама, я кажется выхожу замуж.

– Кажется? – отстраняется она и смотрит на меня. И мамины глаза становятся влажными.

– Саша хочет как положено – попросить у тебя моей руки...

– Господи, – сквозь слезы, смеётся мама, – пусть просит, я отдам. Главное, чтобы ты была счастлива, Сонечка.

Мы снова обнимаемся. И плачем. От счастья плакать, говорят, даже хорошо.

– Ты как работаешь сейчас?

– Ой, – вытирая слезы ладонями, отвечает мама, – сейчас график не нормированный, приходится выходить за тех, кто в отпусках. Вот послезавтра в ночь, через сутки в день... а там пока не ясно.

– Мам, ну ты же сейчас начальница над продавцами и кассирами, – напоминаю я.

– И что? У всех свои проблемы, а если я не буду думать о них, то кто тогда?

– Пусть Жанка твоя думает, – хмурюсь я, вспоминая мамину коллегу, с которой они работают уже много лет вместе в одном магазине, успевшим сменить и название и владельцев.

– Жанка, – отмахивается она. – У Жанки опять дочь загуляла, а малые внуки дома одни.

– Ну не ты же в этом виновата. Сама сказала: у каждого свои проблемы, – продолжаю я хмуриться. Потому что прекрасно знаю, что Жанка сама с дочерью в загулы уходит, видела их у ателье, он как раз с торца того здания находится, где у нас на районе гадюшник – пивная. А с маленькими детьми няньчится их прабабушка, тётя Галя. – Надо выбрать день, мамуль, Саша нас в ресторан приглашает.

ГЛАВА 6

Мама предлагает попить чая и сама идёт на кухню, налить в чайник воды. А я пока достаю из шкафа наше любимое, берлинское печенье. Мама с работы всегда приносит.

И вообще, нам очень повезло, что мама в магазине работает. Бывало что зарплату ей задерживали, но голодными мы, слава богу, не оставались.

Голыми мы тоже не оставались, даже в самые тяжёлые времена. Я училась хорошо, получала стипендию. Помню как на самую первую я купила в секондхенде огромную дублёнку, и сшила из неё нам с мамой к зиме две тёплые куртки. Мы их до сих пор носим.

А самое первое платье для мамы я сшила в четырнадцать лет. Из занавески. Мама, конечно, отругала, но потом носила платье с удовольствием.

И сейчас я продолжаю одевать нас с мамой. И мою одежду не отличишь от магазинной, брендовой.

Мама приходит с кухни и ставит чайник на подставку. Включает. Вскоре вода закипает и мы садимся за стол.

– Я очень за тебя рада, – произносит мама томно, – Александр очень хороший молодой человек. И семья у него приличная. Ох, наплачусь я на свадьбе вашей...

– Мне показалось, что я не очень понравилась его родителям, – решаю я сказать. – Они меня расспрашивали, чем занимаюсь, где училась. И про тебя тоже.

Мама хмурится:

– Ну да, мы живём не богато. Но разве это важно? Главное какой человек. Они узнают тебя получше и полюбят, – мама кладёт свою ладонь поверх моей.

– Саша тоже так сказал, – вздыхаю я.

– Ну вот, видишь. А он своих родителей должен знать. Все будет хорошо. Вот я прям чувствую, – мамочка кладёт вторую руку себе на левую грудь. – Ты у меня хорошая девочка и все у тебя будет хорошо. Мне тут Катя расклад делала, на тебя, и сказала, что тебя ждут большие перемены. Хорошие.

– Пусть будет так.

Мы с мамой пьём чай с печеньем. И я жутко люблю вот такие наши посиделки. Как в детстве. Только мама и я...

Стоп, а что же будет, когда я замуж выйду и от мамы уеду? Она останется совсем одна.

Ведь после того, как они с отцом разошлись, у мамы больше мужчины не было. Она решила посветить себя мне...

Смотрю на неё, а мамочка-то у меня до сих пор красивая. Стройная, подтянутая, грудь большая, и мне такая от неё досталась. На маму мужчины и сейчас внимание обращают. Может, теперь когда я пристроена, и она свою личную жизнь наладить сможет? А я буду к ней приезжать. С берлинским печеньем, и чай пить.

– Мам, – начинаю я, – может ты мне все-таки расскажешь, что у вас с моим отцом случилось? Когда я маленькой была ты обещала мне рассказать, когда я вырасту.

Мама глубоко вздыхает и глаза отводит.

– Да, обещала, – говорит она, – но, может не сейчас? Зачем портить такой хороший день.

– Он уже заканчивается, – улыбаюсь я, кивая в окно. За ним темнеет. И луна светит ярко и очень близко.

– Лев, – произносит мама и откашливается, – твой папа, был очень красивым. Высокий, широкоплечий. Спортсмен. Он какой-то борьбой занимался, уже не вспомню как она правильно называется... В наш город они на соревнования приехали, из Грузии.

– Подожди, – усмехаюсь я, – так мой отец – грузин?

– Наполовину, мама у него русская, и он не очень-то был похож на грузина. Только глаза тёмные. У тебя его глаза, Сонечка, – мама с нежностью на меня смотрит. – Я влюбилась. До сумасшествия. А он так красиво ухаживал, такие слова говорил... Обещал меня с собой увезти. Ну я и поверила. В любви расстворилась. Меня ж никто и никогда не любил, доченька. Близких нет. А Лев успел стать таким очень быстро.

– Сколько же вы с ним знакомы были?

– Да мало, Сонь. Они тут полтора месяца были. А я, молодая, наивная, влюблённая, – мама делает тяжёлый вдох, – твой отец меня не обидел. Никак. Все было по обоюдному согласию. Оказывается одного раза достаточно, чтобы в женском теле зародилась новая жизнь. Ты уже взрослая же, понимаешь...

– Понимаю, – смущённо киваю я. Про свою... интимную жизнь я маме не рассказывала. Но думаю, что она понимает. Знает, что мы с Сашей до этого дошли.

– Он просто уехал, – мама поджимает губы, – обманул, – она в очередной раз вздыхает, а затем смотрит мне прямо в глаза: – Но я все равно ему благодарна, за тебя. Ни секунды не сомневалась, что буду рожать, когда узнала, что беременна.

– Я тебя очень люблю, – шепчу я маме.

– Я тебя больше. Вот когда будут у тебя свои дети – поймёшь, – ласково говорит мама. – Только все равно, Сонечка, не торопитесь с этим. Поживите с Сашей друг для друга. Насладитесь любовью.

Я согласно киваю.

– Будем спать? – спрашивает она, а я снова киваю. Мама тяжело встаёт, с недавних пор у неё болит спина, а я все никак не отправлю её по врачам, некогда маме. Но я дожму. Если надо – за руку её отведу. – Ты сегодня ночью шить не будешь? – указывает мама на швейную машинку. Старая она у нас, доставшаяся от бывших жильцов. Классика, зингер, я её просто обожаю, это изделие на века, прослужит очень долго, при должном уходе.

– Нет. Я почти все заказы доделала. Остался костюм для жениха, но там штрихи, после примерки, – отвечаю я. – Я тебе все-таки мешаю, плохо спишь?

– Да что ты, Сонечка, ты никогда и ничем мне не мешала, – мама убирает со стола, а потом идёт к своей кровати. Точнее к дивану. Начинает его раскладывать, то и дело трогая себя за спину. Я молча подхожу и помогаю маме.

– Надо будет ещё один день выбрать, к врачу сходим, – говорю я, раскладывая уже свой диван.

– Да зачем мне врач? Пустяки там у меня. Мазью меня намажь, теть Катя дала, и все пройдёт.

– Ничего не знаю, мазь – это лекарство и его нужно применять по назначению врача, – возмущаюсь я, задвигая поплотнее шторы. – Сходим к врачу. И не спорь.

Мама садится на постель и внимательно на меня смотрит:

– Какая ты у меня уже большая, доченька.

ГЛАВА 7

Утром меня будет запах сырников. У мамы они получаются просто наивкуснейшие! И этот волшебный запах я узнаю из тысячи.

Открываю глаза и вижу на столе доказательство того, что я не ошиблась. Сырники аппетитно лежат в большой тарелке.

– Доброе утро, – говорит мама, раскрывая шторы. Яркий свет бьёт бьёт глаза, я жмурюсь, но все равно вижу, что мама выглядит бодро. Отдохнувшей. – Завтрак на столе, кушай. А мне бежать надо.

Толчком поднимаюсь и, зевнув, спрашиваю:

– Куда?

– На работу. Надо Жанну подменить...

– Мама! – возмущенно говорю. – Ну нельзя же так. У тебя выходной. Первый на этой неделе.

– Ничего, все нормально, я на полдня всего. А деньги нам сейчас нужны, на что будем свадьбу играть?

Я сонливо морщу нос. А мама подходит ко мне, целует в висок и уходит с такой скоростью, словно я сейчас за ней погонюсь, пытаясь остановить.

Завтракаю я в одиночестве и тишине. Кофе завариваю и пью его, включая планшет. Мне этот гаджет в прошлом году на конкурсе за первое место подарили. Вещь дорогая и очень мне нужная, я на нем эскизы рисую. Ну и в интернет заглядываю.

Привычно листаю новостную ленту, любуюсь чужими фотографиями и чужой жизнью. На некоторых останавливаюсь и от души лайкаю то, что действительно нравится.

И вдруг мне попадается рекламная запись. Я сперва начинаю её пролистывать, но потом возвращаюсь.

Известный модельер, Энтони Роуз, кстати уроженец нашей области, я недавно читала его интервью, потому что мне безумно нравятся его работы, они меня вдохновляли, каюсь, я даже пользовалась некоторыми его идеями, но воплощая все на свой лад. На свой стежок...

В общем Энтони объявляет конкурс. Он ищет талантливых модельеров, среди начинающих, но амбициозных, ярких, смелых...

Я безоговорочно перехожу по ссылке и внимательно читаю условия конкурса.

Нужно прислать несколько своих эскизов. Разумеется, самых лучших. Это и будет первый отборочный этап.

Ну а главный приз, это обучение на довольно известных и популярных среди дизайнеров курсах Энтони и, в итоге, выпуск своей личной коллекции.

Я моментально загораюсь. В моей голове хаотично мелькают идеи, эскизы...

Эта такая возможность!

Это такой шанс!

И его упускать нельзя.

Сохранив ссылку сайта Энтони Роуз, я открываю папку со своими эскизами. Всё листаю и листаю, тщательно рассматривая каждый. Вот этот неплох, и этот... а этот вообще идеален!

Как сложно выбрать!

А может...

А может нарисовать новые?

Я завариваю себе ещё кофе. Вооружаюсь стилусом и начинаю творить.

Меня несёт, за грани сознания, на одухотворенной волне, по яркой линии воображения. Вдохновение завладевает мной полностью и я рисую, рисую как сумасшедшая, перенося на экран планшета свои идеи. До сих пор не могу сказать, как именно и откуда они берутся.

И вот готов один эскиз. За ним другой, третий... а я все не могу остановиться. И кажется совсем не замечаю, что происходит вокруг...

С небес на землю меня опускает телефонный звонок. И я даже не сразу на него реагирую, но рефлексы срабатывают и я тянусь за телефоном.

Звонит мне мой Саша.

– Алло, – отвечаю я ласковым тоном.

– Привет, любимая, – отзывается Саша.

– Привет.

– Ну, начинай собираться, через час мы за тобой заедем, – говорит он.

– Через час? – ахаю я и, убрав от уха телефон, смотрю на время.

Ого! Как меня, однако, захватило, я уже шесть часов не выпускала планшет из рук. И не заметила, как время пролетело.

– Да, Фифа, или тебе мало?

– Нет, нет, в самый раз. Иду собираться.

Я прощаюсь с сбрасываю звонок. Вожу задумчивым взглядом по помещению. В голове каша из картинок. Моргаю часто и быстро, чтобы избавиться от них. Переключаться тоже надо, иначе можно надолго уйти в себя и в свой мир.

Наконец прихожу в себя. Встаю со стула и подхожу к шкафу, чтобы выбрать себе одежду.

Обычно на вечеринках у Кира все одеваются кто во что горазд. И, разумеется, вечерние платье для такого мероприятия не подойдёт. Коктейльное тоже. Девчонки, которые приходят на Кировы тусовки, если и облачаются в платья, то в непростительно короткие. У меня таких нет. Да и платье не хочется надевать.

Останавливаю свой выбор на узких джинсах, которые я сама старательно подправила, сделав лезвием несколько надрезов, имитуруя модную, драную тенденцию. Кстати, удачно, мои самодельные дырки выглядели не хуже заводских.

К джинсам выбрала белую маечку с нанесённым мной геометрическим принтом. А на ноги... да кеды подойдут.

Делаю на голове высокий пучок, подкрашиваю реснички – и все, я готова. Даже меньше часа прошло.

Рука дёргается к планшету, меня опять накрывает идея и хочется её воплотить. Но...

Но так я рискую снова пропасть в своём воображении и не сопровождать сегодня Сашу на вечеринку. Так что я, прихватив поясную сумку, телефон и ключи, решаю дождаться Сашу у подъезда.

В коридоре встречаю Клару Карловну и вспоминаю, что забыла ей вернуть сумку. Некрасиво как-то, от чего мне неудобно.

Но соседка о своей вещи не напоминает, произносит другое:

– О, привет, ты дома, а я думала у вас никого нет, так тихо.

– Добрый вечер. Я работала над эскизами, – отвечаю я. – А сумочку я вам завтра отдам, хорошо?

– Да оставляй её себе, Сонечка, мне куда её носить? – отмахивается соседка с улыбкой. – Ты мне лучше скажи, как вчера прошло знакомство с родителями?

– Хорошо, – киваю я.

– Дай бог, – Карловна прижимает ладонь к груди, – дай бог скоро замуж выйдешь. Эх, молодость, молодость... – она мечтательно вздыхает и смотрит на меня трогательным взглядом.

А из соседней комнаты, чья дверь распахнута настежь, тут же доносится вокальное сопровождение Михеича:

– Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя!

ГЛАВА 8

Саша немного опаздывает. А я сижу на когда-то сделанной мужем Клары Карловны скамейке, а мыслями нахожусь дома, со стилусом и планшетом в руках.

Я поучаствую в конкурсе Энтони!

И надеюсь и верю, что у меня есть шансы!

К подъезду наконец подъезжает автомобиль. Водитель сигналит и я тут же поднимаюсь с места.

Как и вчера за рулем сидит Ярослав. Сашка на заднем сиденье, задумчивый какой-то, обеспокоенный.

Я сажусь с ним рядом, прижимаюсь плечом и тянусь за поцелуем.

– Привет, – ласково говорю.

– Привет, – отзывается Саша, отвечая на мой поцелуй. А Ярослав, обернувшись, бросает:

– Хэллоу, – и заводит машину.

Едем молча. И Саша всю дорогу о чем-то думает. Я решаюсь и спрашиваю:

– Что-то случилось?

Саша внимательно смотрит на меня:

– Нет, Фифа, все хорошо.

Ярик с переднего сиденья громко фыркает.

– А чего ты такой? – не отстаю я.

– Да дома, там, с родителями...

– Это из-за меня? – хмурю я брови.

– Нет, не из-за тебя, – Сашка вздыхает, а потом говорит: – Я вчера вернулся домой, подумал и поговорил с отцом. Решил не ехать на стажировку.

– Почему? Ты же так хотел...

– Я не хотел, – перебивает Сашка, – это родители хотели. И настаивали. А я подумал, зачем мне на полгода уезжать в Европу, если отцовский бизнес мне все равно придётся вести здесь. Вот здесь и надо опыта набираться.

Да, я знала про эту стажировку, знала, что Саша должен был уехать. И мне было трудно это принять, мне было бы трудно его отпустить. Но я понимала, что так нужно. В первую очередь для Саши. Мы эту тему особо не обсуждали, Саша её старательно избегал, просто говорил, что все решит. И что меня бросать и оставлять не собирается.

Я прикусываю губу:

– И как твой отец на это отреагировал?

– Не очень хорошо. Но возмущаться не стал. Обещал подумать. Вот я и жду его звонка и того, что он надумал.

Моей губе становится больно, потому что я продолжаю давить на неё зубами. Переживаю, что я могу быть виновата в том, что сын поругался со своими родителями.

– Саш, если ты из-за меня... – начинаю я тихо.

– Фифа, – улыбается он с усмешкой в конце, – дело не только в тебе. Я давно об этом думал.

– Ты же знаешь, я готова была поехать с тобой, – я глажу Сашино плечо. – Куда угодно, главное, что вместе.

– Знаю, – кивает он. А на переднем сиденье снова усмехаются. Я смотрю в зеркало заднего вида и встречаюсь взглядом с Ярославом. И свой взгляд парень сразу отводит. – Но ехать никуда не надо. Я, в любом случае, остаюсь.

Я прижимаюсь с Саше и кладу голову на мужское плечо. Ярослав прибавляетИскорости и вскоре мы выезжаем за черту города.

Свои тусовки Кир устраивает в загородном доме. И людей на них обычно много.

И сегодня так, едва мы подъезжаем к нужному дому, слышим шум из музыки и голосов. Бедные соседи, такое терпеть им приходится часто.

Ярослав паркуется напротив у забора. Машин всего три, остальные тусовщики, видимо, добирались своим ходом.

Из машины выходим одновременно. Саша берет меня за руку и ведёт к калитке, она, как всегда, открыта, а над ней висит камера. Видимо лишь благодаря ей из дома Кира пока ещё ничего не пропадало.

Несколько людей тусят во дворе, пьют, кто пиво из алюминиевых банок, кто что-то из пластиковых, одноразовых стаканчиков.

– О, ребята, привет! – томным голосом произносит девушка с розовыми косичками и проникновенным взглядом смотрит на моего Сашу. Затем переводит взгляд на меня, потому что я в этот момент сильней прижимаюсь к своему парню.

Ярослав делает шаг вперёд, забирает у девушки стакан и нюхает:

– Че пьём?

– Ром с колой, – отвечает она и сразу же переключает внимание на Ярика, вовсю ему улыбаясь и наглаживая одну из своих ярких кос. – Там в доме выпивки полно. Все включено, как говорит Кир.

– А пиво есть? – морщится Ярослав и возвращает девушке её стакан.

– Пять ящиков взяли, – отвечает ему парень с пирсингом в брови.

Ярик кивает и идёт к дому, а мы с Сашкой за ним.

В доме, в большой комнате, в неё ты сразу попадаешь, переступая порог, сидят или стоят люди, разбивших на компашки. У большого витражного окна стол, на нем пивные банки и другой, более крепкий алкоголь в больших бутылках. Выпивки, действительно, много. Хотя и народу прилично. Рядом с алкоголем – сладкая газировка, соки и несколько упаковок с одноразовыми стаканчиками. Из закусок пачки с чипсами, открытые коробки с пиццами. Все как всегда.

Саша подходит к столу, берет банку пивка и, играюче, подкидывает её Ярославу, тот ловко ловит и сразу открывает, пиво тут же начинает пениться, капая на деревянный пол. Саша берет вторую банку и отдаёт её мне. Пиво не относится к моим любимым напиткам, но я не отказываюсь, беру. Ну а затем Саша берет пиво и себе.

Обнимая меня за плечо, Саша движется по дому. Мы заходим в соседнюю комнату, где посередине стоит бильярдный стол. Хозяин дома сейчас здесь, с длинной палкой в руке, я слышала, что её называют кием.

Парни здороваются, даже обнимаются. Мне достается кивок и улыбка.

– Партейку? – предлагает Кир Саше.

– С удовольствием, – отвечает он.

– Тогда сейчас, с Димоном закончим, – отвечает Кир.

И заканчивают они довольно быстро, проигрышем, как я понимаю, Димона. Саша берет у бывшего соперника Кира кий, а хозяин дома, достав шары из луз, сооружает при помощи треугольника пирамиду из этих самых шаров в центре стола.

Игра начинается ударом Кира. Я немного отхожу, чтобы на нормальном расстоянии понаблюдать за игрой. Мне нравится наблюдать за Сашкой. Он такой у меня сильный, ловкий. А сейчас ещё и азартный, его глаза горят.

Ярослав садится на подлокотник кожаного дивана и тоже следит за игрой.

Странно, я думала, что он вернётся на улицу, к розовокосой. Она подавала ему неоднозначные сигналы.

ГЛАВА 9

Я не очень разбираюсь в бильярде, но знаю, что закатывать шары в лузы – это хорошо. И пока у Саши получается чаще, чем у Кира.

В доме включают музыку погромче, опять это бессмысленное техно. Ритмичная мелодия заглушает голоса, толпа в холле, где стоит стол с алкоголем, начинает танцевать. А у меня просто шум в голове. Никакого удовольствия.

Пиво, повторюсь, я не люблю, но раз уж банка в моих руках, то я её открываю и делаю небольшой глоток.

Не, никогда я не пойму этот вкус. И уж тем более не полюблю. И в этом пиве лишь один плюс – что оно холодное. А сегодня довольно жаркий вечерок. Освежает – и то хорошо.

Когда бьёт Кир, я отвлекаюсь от игры и смотрю по сторонам. Помимо играющих в этой комнате есть и зрители. Девушки в том числе. Замечаю как одна, блондинка в коротких джинсовых шортах, пристально смотрит на Сашу. В её руках одноразовый стаканчик, девушка медленно цедит его содержимое и глаз не отводит от моего парня. И мне совершенно не нравится её наглый взгляд...

Я хмурюсь. Уже решаю подойти к Саше и вообще от него не отходить, как мне вдруг решает составить компанию Ярослав, он встаёт рядом, попивая пиво из банки.

Сзади вдруг слышатся шаги, мы с Ярославом невольно оборачиваемся и видим как по лестнице поднимаются двое: та самая девчонка с розовыми косами и парень с пирсингом в брови. Они, хихикая, и бесстыдно лапая друг друга, резво перепрыгивают через ступеньки... я понимаю куда и зачем они так спешат. И хмурюсь ещё больше.

– Я смотрю такие вечеринки тебе не нравятся, – подмечает Ярослав, а я лишь плечами пожимаю. – Ну и зачем ты тогда на них ходишь?

– Из-за Саши, – честно отвечаю я.

– Боишься, что уведут? – фыркает Ярослав. На это я ничего не отвечаю и делаю ещё один глоток пива. А Ярик вдруг толкает меня плечом, от чего я чуть не обливаюсь и, кивая в сторону блондинки в коротких шортах, говорит: – Видишь? Это Милка, Санчос с ней встречался на первом курсе. А вон Алёнка, – кивает он на другую блондинку, которая сейчас стоит у бильярдного стола в слишком раскорепощенной позе, – с ней Санчос встречался на втором курсе. Где-то тут ещё ходят Машка и Зоя – третий и четвертый курс, соответственно... Все блондинки, под метр семьдесят...

Я перевожу взгляд с той, которую Ярик назвал Алёнкой, и смотрю на своего собеседника:

– Зачем ты мне это говоришь? Чего ты хочешь?

– Понять я хочу, – усмехается Ярик, – что такого Санчос в тебе нашёл.

– А может я особенная? – осмелев, видимо от пива, выдаю я.

Однако мне обидно. Со слов Ярослава получается, что я хуже бывших Саши?

Только вот жениться, почему-то, он решил на мне, а не на них.

– Или хитрая, – продолжает усмехаться Ярослав.

– Это ты о чем? – гордо выпрямив спину, спрашиваю я.

Ярослав опускает взгляд по моему лицу, ведёт по шее, буквально секунду он смотрит на мою грудь, которую мне тут же хочется прикрыть, затем парень громко фыркает и отвечает:

– Слишком ты... правильная, что ли... Фифа, – он передразнивает интонацию Саши. – Настолько, что не верится. Настолько, что кажется, будто ты... притворяешься.

– Да? И для чего?

Ярик громко хмыкает:

– Ты ж сейчас живёшь в комуналке?

– И что?

– А хочется, наверно, в личном доме... В большом, хорошо обставленном. Чтоб и прислуга была, которая бы тебе, как аристократке, подавала шампанское по утрам. И муж должен быть рядом, разумеется, богатый и красивый. А ещё безумно влюблённый в твои... прелести, – он течёт в меня пальцем.

До меня наконец доходит что Ярослав имеет в виду. От чего кровь от злости закипает.

– Ты хочешь сказать, что я с Сашей из-за денег?

– Именно.

Моему возмущению нет предела. Но как поспорить с таким мнением Ярослава, лучшего друга моего любимого, я не знаю.

И есть ли вообще смысл что-то доказывать?

Делаю ещё один маленький глоток, и он опять придаёт мне смелости.

– А знаешь, ты мне тоже не нравишься, – выдаю я, Ярик удивленно приподнимает брови и ждёт, что я скажу дальше. – Но ты Сашин друг и я это приняла. Прими и ты, наконец, что я его девушка и что мы любим друг друга, – парень закатывает глаза. – Да, да, Ярослав, любим. И мы с тобой, в принципе, не обязаны дружить. Но ради Саши мы можем хотя бы нормально общаться. Или не общаться вовсе. Выбирай сам.

Ярослав допивает свое пиво и звучно сплющивает банку в своих руках, а затем бросает её в ближайшую урну. Но вот отходить от меня не собирается. Складывает руки на груди и, подперев стену плечом, язвительным тоном спрашивает:

– А как именно я тебе не нравлюсь? Внешне или характер?

– Все вместе.

– А ты на себя в зеркало давно смотрела?

Я медленно поворачиваюсь к Ярославу с желанием выплеснуть ему в лицо остатки пива в своей банке. Ярик сразу же понимает, что я хочу сделать, и начинает себя поправлять, выставив руки вперед:

– Да погоди ты, Фифа, не кипятись. Я имею в виду то, что мы с тобой, внешне, похожи, – после этих слов я замираю на месте и даже киваю, потому что это действительно так. – То есть ты сама себе тоже не нравишься?

– А я и не должна себе нравится, – бубню я. – Я не выбирала свою внешность. А вот внешность того, с кем я проживу эту жизнь, я выбрать могу... И, знаешь, когда ты любишь человека, все остальные вмиг становятся некрасивыми.

– А, то есть вкус может поменяться, если любовь пройдет? – усмехается он.

– Глупый ты, Ярослав. И черствый, – спокойным тоном произношу я и возвращаюсь взглядом к бильярдному столу.

Сашка в этот момент заканчивается партию с разгромленным счётом и своей победой. Он смотрит в нашу сторону и жестом подзывает меня к себе. Я спешу к любимому, падая в его объятия и Сашка начинает кружить меня по комнате. Я довольно смеюсь.

– А научи меня играть? – прошу я, шепча ему на ушко.

ГЛАВА 10

И Саша начинает обучение. Даёт мне кий, показывает как правильно его держать, как правильно бить по шару. И во время обучения, Саша довольно сильно прижимается ко мне сзади, мы с ним буквально ложимся на стол, покрытый зелёным сукном. В какой момент я смотрю в сторону, где мы стояли и разговаривали с Ярославом, но парня там уже нет.

Как только мне удаётся загнать шар в лузу, Сашка меня с этим поздравляет, забирает кий и отдаёт его парню в красной футболке, и мы отходим от стола к лестнице.

– Фиф, – шепчет мне Сашка на ушко, обнимая сзади. – Что-то я того... очень и очень сильно тебя хочу... Пойдём на верх? Там есть комната...

– Ну Саш, – смущённо произношу, понимая чего он хочет, да ещё сзади, мне в поясницу упирается доказательство того, ради чего Саша сейчас зовёт меня наверх. И что за комната я тоже знаю – неизменное пристанище для озабоченных парочек. Там сегодня, небось, помимо розовокосой и парня с пирсингом, ещё несколько побывало. И от осознание этого становится противненько. – Я так не могу. Та комната – проходной двор. Там же антисанитария...

– Чистюля моя, – фыркает Саша мне прямо в ухо и продолжает меня обнимать, – и что делать, а? У меня там пожар.

– Потуши его пивом, – киваю я на стол.

– А может к тебе поедем?

– Мама дома...

– Черт, – нервно бросает Саша и собирается сказать что-то ещё, но тут с улицы в дом забегает рыжая девчонка и начинает истошно звать на помощь. Что именно она там говорит, разобрать трудно, из-за громкой музыки и из-за того, что девчонка заикается от слез.

Почти все, кто сейчас находятся на первом этаже, выбегают на улицу. А там Ярослав дерётся с каким-то парнем.

Разнимать драку, в которой участвует Ярик – проблематично. Потому что в таком состоянии Ярослав начинает бить и того, кто хочет его остановить. И лишь Сашу Ярослав никогда не трогает и слушается.

Так и в этот раз – Саше удаётся оттащить своего друга, а второго парня, изрядно побитого, рыжая девчонка уводит в дом. Толпа расходится по своим делам, а мы, я, Саша и Ярослав, садимся во дворе на скамейку.

– Ты как? – спрашивает у него Сашка.

– Нормально, – бросает Ярик.

У Ярослава разбита губа, по подбородку течёт кровь. Он сидит, глубоко и часто дышит, смотря перед собой в одну точку.

– Я в дом, за аптечной. А вы тут сидите, хорошо?

За нас двоих отвечает Ярослав медленным кивком.

Сашка бежит в дом, а Ярослав смиренно сидит, продолжая часто дышать. На меня не смотрит, но вдруг косится себе на плечо и выдает:

– Вот сука! Порвал мою любимую футболку!

И, действительно, на плече дырка, ткань разошлась по шву. И, действительно, эта футболка у парня любимая, он часто её носит.

– Не проблема. Давай зашью, будет как новая, – зачем-то предлагаю я.

Ярослав поднимает на меня глаза:

– У тебя что, и нитка с иголкой есть?

– Всегда ношу с собой. Профессиональная привычка.

Ярослав пытается усмехнуться, но ему становится больно. Парень с гримасой на лице трогает свою губу, а затем смотрит на свою же кровь на своих пальцах. А потом резко встаёт и снимает футболку.

Я невольно, совсем этого не хотя, смотрю на тело Ярослава. На животе кубики, на груди ярко выраженные мышцы. Ярик почти всегда носит свободную одежду, пряча под ней вот такую красоту...

Стоп, о чем это я?

Обычное у него тело. Просто спортивное.

Я отвожу взгляд, не глядя забираю футболку. Открываю сумку и достаю из маленькой коробочки чёрную, дежурную нить и иглу. Ловко, за секунду, продеваю нитку в ушко и начинаю зашивать.

От футболки пахнет одекалоном и потом. Но ни один из этих запахов не вызывает у меня отвращения. Даже наоборот...

Ярослав пристально наблюдает за тем, как быстро я орудую пальцами. Зашиваю аккуратно и, как и обещала, футболка будет как новая, никто и не заметит мой тонкий шов.

– Моя мама тоже шила, – вдруг говорит Ярослав. – А ещё вязала.

– Вот вязать я не умею, – отвечаю я. – Точнее никогда не пробовала.

– Очень красиво получается. У меня в детстве был такой свитер, со снежинками и елочками...

– А сейчас он где? – спрашиваю без особого интереса, просто поддержать разговор. Тем более я вижу, что Ярик начинает успокаиваться.

– А черт его знает. Отец все выкинул.

– Почему?

– Потому что мать нас бросила. Сбежала с молодым и богатым...

Я перевожу взгляд на лицо Ярослава. Об этом я не знала.

– Вот только не надо мне сочувствовать, – зло хмурится он, и ему снова становится больно.

– Я и не собиралась, – фыркаю я.

Здесь возвращается Сашка. С белой пластиковой коробкой, по всей видимости это аптечка. Сперва он удивленно на нас смотрит, ещё бы, Ярик сидит по пояс голый... но потом Саша замечает чем именно я сейчас занимаюсь.

Сделав последний стежок, я откусываю нитку зубами, носить ножницы, или хотя бы щипчики, я себя пока не приучила.

– Готово, – говорю я и разглаживаю ткань футболки на своих коленях. А затем возвращаю ее Ярославу.

Он внимательно смотрит на то место, где должен быть шов, и подмечает:

– Даже не заметно. Удивительно, – он поворачивается ко мне и добавляет: – Спасибо.

– Не за что.

Я, хлопнув себя по коленями, поднимаюсь. И здесь Сашка вдруг всучивает мне аптечку:

– На, обработай фейс Ярику.

– Но... – морщусь я, замерев с коробкой в руках.

– Да не надо мне ничего обрабатывать! Так заживёт! – возмущается Ярослав.

– Надо, – резко бросает Сашка, – просто женская рука сделает это нежней.

Спорить с Сашей бесполезно и я открываю аптечку. Достаю вату и перекись, вторым смачиваю первое и делаю шаг к Ярославу. Касаюсь его подбородка, заставляя парня поднять лицо. И начинаю вытирать кровь.

Рука у меня немного трясётся, я почему-то волнуюсь. А Ярик, стойко выдерживая явно неприятные ощущения, неотрывно смотрит в моё лицо. И сейчас его взгляд не такой колючий, как раньше.

ГЛАВА 11

Я заканчиваю обрабатывать лицо Ярослава. У него совсем небольшая трещина в уголке губ, заживёт быстро и никакого следа не останется.

Саша уносит аптечку и приносит три банки пива. Протягивает одну мне, другую Ярославу и спрашивает у друга:

– Ну и чего вы с Лехой не поделили?

– Разошлись во мнениях, – бросает Ярик и со звучным пшиком открывает банку.

– На счёт чего?

– На счёт рыжих.

– Ты оскорбил его девчонку? – удивленно спрашивает Саша.

– В том и дело, что не я.

– Ого, то есть ты заступился за девушку, значит? – фыркает Сашка. – Однако рыжая бросилась защищать Леху.

– Как говорит мой отец: бабы дуры, – бросает Ярик, затем косится на меня и добавляет: – Не все, конечно.

– Не все, – соглашается Саша и обнимает меня. – Мне вот повезло.

– Даже не спорю, – вздыхает Ярослав и делает большой глоток из банки. Я же свою банку так и не открыла. Просто не хочу.

Смотрю на часы на экране своего телефона и предлагаю:

– Может поедем домой?

Парни удивленно на меня смотрят, и Ярик отвечает:

– Да вечер только начинается.

– Я понимаю, но мне завтра на работу... – я не успеваю договорить, так как у Саши звонит телефон. Он, хмурясь, смотрит на экран, его рука покидает моё плечо, Саша отходит на пару шагов и отвечает на звонок.

Разговаривает он не долго, возвращается к нам и говорит:

– И все-таки вечеринку придется покинуть, – он недовольно убирает телефон, а затем делает глоток пива. За ним ещё один и поясняет: – Отец звонил, попросил приехать.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашиваю.

– Да нет, это на счёт, скажем так, стажировки. От европейской я отказался и теперь отец хочет, что бы я с ним поездил по нашим областным филиалам. Опыта надо набираться, – хмыкает Саша, а затем обращается к Ярославу: – Ты остаёшься?

– Да че мне тут без вас делать? – бросает он. – Да и руки чешутся, мало я влепил этому Лехе. Так что лучше держаться от греха подальше.

– Значит едем домой, – кивает Саша.

Я тоже киваю, не без удовольствия. Высплюсь перед работой, а может даже успею поработать над новыми эскизами, для конкурса Энтони.

С хозяином дома мы прощаться не идём, здесь входит в норму уходить по-английски. Никто не огорчится.

– Чур я зарулем, – говорит Ярик, когда мы выходим со двора.

Я хочу возмутиться, что парни, пусть и немного, но выпили, и за руль лучше никому не садиться. Но потом вспоминаю, как нас однажды после вечеринки у того же Кира остановливали гаишники и почти сразу же отпустили. Хотя, полагаю, пивом от Ярослава тогда пахло прилично. Но водит машину он хорошо в любом состоянии.

Ярик садится за руль, мы с Сашей сзади. Машина трогается с места, а Сашка лезет ко мне целоваться.

И сперва мне нравится, мне приятны наши поцелуи. Но потом я чувствую как Саша заводится, тяжело дышит, в буквальном смысле начинает весь гореть и...

Одними поцелуями все не обходится, Саша меня нервно гладит, а затем и вовсе лезет под майку, щекоча кожу спины и живота. Мне, мягко говоря, это не нравится. Потому что мы сейчас не одни. Потому что я вижу, как Ярослав на нас поглядывает через зеркало. Стыд жжёт мои щеки, внутри все клокочет, но отнюдь не от возбуждения.

– Саш, – зову я тихо, – мы не одни...

– Да ладно, Ярик свой... – отвечает он тоже шепотом. – А ты... а ты меня так заводишь, Фифа, ты такая у меня горячая...

– Пожалуйста, не надо...

Но Саша не останавливается, под тонкой тканью майки, он ласкает пальцами мою грудь. А у меня уже паника. Я начинаю сопротивляться, но вяло, и Сашу мои слабые попытки лишь больше распаляют. Он тянется рукой к ширине моих джинс...

И в этот момент вдруг резко останавливается машина.

Я смотрю в окно и понимаю, что мы в лесу – вокруг много деревьев. И темно...

Страх, такой яркий и чёткий, он бьёт в виски и бежит по венам вместе с кровью. Как в самых страшных фильмах – в лесу стоит машина, в которой двое парней и одна девушка...

– Я пойду, прогуляюсь, – резко бросает Ярослав и выходит из машины, громко хлопнув дверью.

– Ну вот видишь, какой понимающий у меня друг, – фыркает Саша и растегивает молнию, сначала мою, потом свою. Ловким движением рук Саша избавляет меня от джинс, свои не снимает, лишь немного приспускает. Кладёт меня спиной на узкое сиденье и нависает сверху, широко разводя мои ноги.

Саша целует мою шею, мокро и бегло, опускается ниже, по ключице к груди. Оттягивает майку, затем край бюстгальтера, освобождая мою грудь. Саша обхватывает губами горошину соска, втягивает его, играя языком.

Моё тело все-таки реагирует на ласки – я чувствую, что там, внизу, под трусиками, я непростительно мокрая. Чувствует это и Саша, трогая меня там руками.

– Моя девочка, – довольно произносит он и лезет в карман, достаёт презерватив. Когда он его надевает на эрогированный член, я не смотрю, закрываю глаза и прикусываю губу. Потому что в этот момент меня гнетет чувство стыда. Перед Ярославом. Черт знает, может он сейчас за нами подглядывает...

Хотя нет, стекла же тонированные.

Саша, снова поиграв языком с моим соском, отодвигает рукой хлопковую ткань моих трусиков в сторону, к бедру, и тут же резко входит. И снова боль, секундная, но ощутимая. Я сильней прикусываю губу, а руками упираюсь над головой в пластик двери. Саша толкается вперёд, входя глубже, а потом выходит. Снова входит и теперь начинает двигаться во мне. Яростно, ненасытно. Саша держит меня за ноги, под коленками, и сильно сжимает, словно я сейчас вырвусь.

Любимый издаёт звуки, пыхтит, закатывая глаза и поджимая губы. Он получает удовольствие. А я нет. Я сейчас молюсь, чтобы хотя бы не было больно. И чтобы это все как можно скорее закончилось.

ГЛАВА 12

– Люблю тебя, – с жаром шепчет мне в ухо Саша.

Я ничего не отвечаю, прикрываю глаза. Тяжело дышу, поправляя бюстгалтер и майку на груди.

Саша, погладив меня по бедру, отстраняется и расслаблено прижимается спиной к сиденью. Затем открывает окно и не глядя выбрасывает использованный презерватив.

Я же, пытаясь унять все свои эмоции, нервно натягиваю джинсы.

Такой секс, такое занятие любовью, точно не для меня. Это Саша любит так, спонтанно. Его и в этот раз захватила страсть. И я могу её понять, но... но мне так не нравится.

И я обязательно ему об этом скажу. Но не сейчас.

Когда я уже застегиваю джинсы, Саша зовёт Ярослава через открытое окно. Ярик возвращается за руль и молча заводит машину.

А я сижу, не поднимая глаз, боясь встретиться взглядом с Ярославом. Мне стыдно перед ним.

Саша притягивает меня к себе, обнимает. Перебирая пальцами, он щекочет моё плечо. А я дышу ему в шею. Дышу горячо, из последних сил сдерживаю просящиеся слезы.

Я люблю его. Я прощу ему это. Я знаю, что он не хотел меня обидеть. Он хотел меня. Мужчинам это нужно больше.

Машина уже несётся по улицам города. А я так и сижу, прижавшись к Саше.

Вскоре Ярослав останавливается возле моего дома.

– Я завтра наберу, – произносит Саша и целует меня в губы. Я старательно отвечаю на поцелуй. – Пока, – шепчет он.

Я тянусь к дверной ручке, открываю.

– Пока, – бросает Ярик и я выхожу из машины.

Машина уезжает, а я захожу в подъезд.

На кухне непривычно тихо и даже свет не горит. Миную общий холл и подхожу к двери нашей с мамой комнаты.

Она, накрывшись одеялом, лежит в своей кровате. На столе тускло горит настольная лампа.

– Сонечка? – Мама открывает глаза и смотрит на меня. – Пришла...

– Да, мам, пришла. Спи.

Мама кивает и закрывает глаза. А я беру полотенце и направляюсь в душ.

Стоя под струёй воды, я нервно тру свое тело. И, не хочу, но вспоминаю, что было в машине.

Опять хочется плакать. Только вот я не понимаю почему. Что такого? Влюблённые часто занимаются сексом. И порой в более экзотичных местах.

Просто это не моё. Просто надо привыкнуть, почувствовать азарт, отдаться любимому, довериться полностью. Что естественно – то небезобразно, ведь так?

Успокаиваю себя так, вода, кстати, очень помогает. А потом выхожу из душа, обмотавшись полотенцем. Подхожу к своей двери и в этот момент открывается входная.

– О, пардон, мадемуазель, – резко останавливается и закрывает ладонью глаза Михеич. – Бон суар.

– Бон суар, – отзываюсь я и быстро ныряю в нашу комнату.

Мама тихо посапывает. И меня тоже клонит в сон. Но тут мой взгляд утыкается в планшет. Я, не снимая влажного полотенца, сажусь за стол, направляя свет от лампы на себя, и включаю гаджет. Пролистываю сделанные сегодня эскизы. Волной, дикой и необузданной, на меня моментально накатывает вдохновение.

Я беру стилус и создаю новый рисунок.

Он получается странным и мрачным. Много красного цвета, его разбавляет темно-коричневый, почти чёрный цвет. Заканчиваю рисунок и вытягиваю от себя руки с планшетом. И мне вдруг мерещится как на меня смотрят тёмные и очень знакомые глаза...

Спать ложусь около часа ночи. А уже в восемь утра я подрываюсь от сигнала будильника.

Мама уже не спит, она бесшумно передвигается по комнате, расставляя на столе посуду.

– Доброе утро, – произношу я.

– Доброе, Сонечка, доброе. Завтрак почти готов. Омлет с помидорами, как ты любишь.

– Спасибо, – улыбаюсь я. – А ты чего так рано? Опять на работу вместо кого-то?

– Нет. К тёте Кате поеду, на пару дней, будем соленья закрывать.

Тётя Катя – единственная, настоящая мамина подруга. Они вместе выросли в детском доме. Только вот тётя Катя знала своих родителей и от них ей достался дом, здесь, недалеко, в пригороде. Дом старый, но добротный, и в довесок к нему – огромный участок, на котором тётя Катя высаживает все, что можно. Вот мама к ней часто и ездит, помогает с огородом и каждое лето они делают заготовки на зиму. Детей у тёти Кати нет, мама как-то рассказала мне, что у её подруги проблемы по женской части.

– Я бы тоже поехала, помогла, – говорю я маме.

– Да ладно, Сонечка, мы справимся вдвоём, – улыбается мама. – Все, я побежала, омлет на плите, – она подходит ко мне, наклоняется и целует. А затем уходит.

Я тут же встаю, иду в ванную. Затем забираю с кухни сковороду с омлетом, несу в комнату. Пока яичница остывает, я завариваю себе кофе.

Завтракаю не без удовольствия, я, действительно, люблю такой омлет. Причём в мамином исполнении он всегда получается лучше, чем у меня.

Из дома выхожу даже чуть раньше, чем обычно. До работы добираюсь пешком, мне тут идти всего ничего.

У здания, где находится ателье, вижу две знакомые фигуры. Мамину сотрудницу Жанну с его дочкой Олесей. Они стоят и курят возле пивной. Причём у Жанны огромный синяк под глазом, а это значит, что на работу она выйдет не скоро, а моя мама опять будет её подменять.

Прохожу мимо, даже здороваться с ними не хочу. И вскоре тяну на себя, тяжёлую и массивную дверь.

Помещение, в котором находится моё рабочее место, поделено на две части. В первой, как заходишь, ателье, а чуть дальше – обувная мастерская. И Русланбек, статный мужчина лет пятидесяти, мастер по обуви, уже на рабочем месте.

– Привет, красавица, – улыбается мне Русланбек.

– Добрый день, – здороваюсь я и захожу за стойку.

Обвожу взглядом свое рабочее пространство, подмечая что оставила мне сменщица. А потом нахожу от неё записку, кто и что должен сегодня забрать.

Проходит час, за ним другой, а клиентов нет. Как у меня, так и у Русланбека. Я открываю планшет, который я сегодня прихватила с собой, и начинаю рисовать.

– Красавица, чай будешь? – предлагает скучающий Русланбек. Он всегда угощает меня чаем и чем-то сладким. Мужчина сам сладкоежка ещё тот, у него всегда что-то припасено.

ГЛАВА 13

– Привет, Ярослав, – киваю я и замираю на месте.

– Я... – он подходит ближе, суёт руки в карманы джинс, и тише продолжает: – Я пришёл, чтобы еще раз сказать тебе спасибо. И за футболку, и за то, что рожу мою обработала.

– Не за что, – пожимаю я плечами.

– У тебя перерывы бывают? Может кофе попьём? – неожиданно предлагает Ярик.

– Я не могу уходить с рабочего места, – зачем-то вру я.

– А, понятно, – он кивает и озирается по сторонам. Замечает Русланбека и тихо интересуется: – Тебя здесь никто не обижает?

– Нет, – качаю я головой.

Ярик отводит взгляд от обувной мастерской и внимательно смотрит мне в глаза:

– Я ещё, это, весточку от Санчоса тебе принёс. Они сегодня рано утром уехали с отцом, по работе...

– А почему он мне сам не позвонил? – удивляюсь я.

– Занят, отец его штурмует вовсю, словно наказывает, – пожимает плечами Ярик, – я утром тачку ему привёз, Санчос с отцом как раз в дорогу собирались. Вот он мне и сказал, и разрешил, пока они в отъезде и дальше на его тачке ездить. Ну и еще Санчос просил тебе передать, что позвонит вечером

– Здорово, – хмурясь, отвечаю. – И спасибо.

– Тебя после работы встретить?

Я продолжаю удивляться, и скрыть это не могу:

– Зачем?

– Да Санчос попросил пока его нет за тобой приглядывать, – фыркает Ярослав.

– Да у меня все хорошо. И живу я недалеко. Так что, спасибо, не надо.

– Ну ладно, – кивает Ярик и достаёт из кармана телефон, – дай мне свой номер телефона, на всякий случай, мало ли.

Я без всякой задней мысли и не ожидая никакого подвоха, называю десять цифр своего номера, Ярик их записывает, а потом я слышу, как в сумочке звонит мой телефон. И тут же замолкает.

– И у тебя теперь есть мой, – говорит он. – Ну все, я тогда пошёл. Если что – звони.

Он разворачивается и, на ходу убирая телефон в карман, покидает помещение.

А я стою, хлопаю глазами, и ничего не понимаю.

А после достаю свой телефон, решив все-таки позвонить Саше.

Он трубку не снимает, а потом присылает смс: "Позвоню вечером".

Значит, действительно, занят. И Саша, действительно, попросил Ярослава мне все это передать.

– Красавица, идём чай пить, – зовёт меня Русланбек и я спешу к диванчику. Сажусь, беру в одну руку чашку с ароматным чаем, а в другую предложенную мне Русланбеком халву. Фисташковую.

– Жених твой приходил? – вдруг спрашивает Русланбек с улыбкой.

– Нет, это был друг жениха, – отвечаю.

– Да? А мне показалось... пацан смотрел на тебя влюблённым глазами.

– Вам показалось, – хмурюсь я. Потому что во взгляде Ярика в мою сторону произошли изменения, это факт, но на влюбленный совсем не похожи. Ну, мне так кажется...

Халва – восхитительная, чай не уступает.

Мы разговариваем. Сперва о погоде, а потом Русланбек рассказывает мне про своего сына, Русланбека младшего. Он пошёл по стопам отца, тоже занимается обувью, только не просто ремонтом, он её делает. И скоро сын приедет сюда, к отцу. На их родине он в этом году закончил институт.

Помню, как впервые увидев хозяина обувной мастерской, я испугалась. Русланбек восточный и крупный мужчина. Я первые пару дней косилась на него с настороженностью. А потом мы впервые выпили его вкусный чай, и начали общаться. И я поняла, что человек он замечательный – добрый и отзывчивый. Надеюсь, что и сын пошёл в отца.

Я бы так и дальше и сидела, общаясь с Русланбеком, но тут в помещение заходит клиентка. Ко мне. Она просит подшить брюки. И я сразу же принимаюсь за работу.

После этой клиентки пришла другая, за вчерашним заказом, которое исполняла моя сменщица. Затем ещё одна, которой нужно было сшить наволочки из принесенной ей ткани.

На работе у меня стоит не Зингер, а наша, отечественная ещё советская швейная машинка. У неё есть недостаток, если шить на высокой скорости, она обрывает нить, поэтому приходиться строчить медленно и аккуратно. Мы со сменщицей ни раз жаловались хозяйке, но она отвечала, что денег на новую машинку нет. Поэтому я иногда, когда приносят нежные и хрупкие ткани, беру работу на дом. Там я все сделаю быстрей и безопасней.

Наконец рабочий день подходит к концу. Я прощаюсь с Русланбеком и выхожу с работы.

На улице тепло и свежо, лёгкий ветерок щекочет кожу и мастерит причёску на моей голове. А я улыбаюсь, дышу полной грудью.

– Соня! – вдруг слышу мужской голос и поворачивпюсь на него. Возле Сашиной машины, припаркованной между детской площадкой и мусорных баков, стоит Ярослав, прислонившись пятой точкой к двери автомобиля.

Я, чуть нахмурившись, медленно подхожу к парню.

– Давай до дома подвезу, – предлагает он. – Или хочешь, можем немного покататься.

– Я устала. Хочу домой, – отвечаю я. – А ты что, меня здесь ждал?

– Тебя, – кивает Ярик. – Я же обещал другу присмотреть за его девушкой. А у вас тут райончик такой, специфический. Пока стою, уже дважды чуть не вмешался в драку возле пивной, – он кивает в сторону местного гадюшника. Я невольно смотрю на пивную и снова вижу там Жанну и Лесю. Обе уже изрядно пьяные. Интересно на что они пьют? Раз Леся вообще нигде не работает, а Жанна работу попросту прогуливает. – Знакомые твои? – интересуется вдруг Ярослав, наверно потому что я пристально смотрю на женщин.

– Та что постарше, у мамы в магазине работает, – отвечаю я. – Точнее в последние дни отпрашивается.

– Женский алкоголизм неизлечим, – подмечает Ярослав с усмешкой. – Ну, может все-таки поедем?

– Спасибо, я пешком прогуляюсь. Вечер такой хороший, – отвечаю я и принимаю голову, смотрю на чистое небо. – А ты чего на улицу Ленина не поехал? Девчонок цеплять, – без иронии, совершенно серьёзно спрашиваю.

– Да чего-то не хочется. Ну ладно, – бросает Ярик и отлипает от чужой машины. – Давай прогуляемся. Провожу.

Не хочу спорить и портить настроение. Ну пусть проводит, чего здесь такого?

ГЛАВА 14

Мы идём в сторону моего дома, сохраняя дистанцию.

Ярослав молчит, я тоже. Такое ощущение, что мы и не идём вместе. А так, просто движемся в одну сторону, как незнакомцы.

Я совершенно не понимаю, зачем меня провожать? Но думаю, что Ярик не стал бы врать, и Саша его действительно попросил за мной приглядывать. Только вот зачем? Не доверяет? Или настолько любит, что переживает за меня?

Когда мы уже подходим к моему подъезду, у меня звонит телефон. Достаю его из сумочки и с улыбкой смотрю на экран – Сашка звонит.

– Привет, – отвечаю я на звонок.

– Привет, – отзывается Саша, – прикинь, только что освободился. Отец целый день меня по заводу таскал, потом мы побывали на кучи встреч, я со стольким количеством людей как за сегодня, за всю жизнь не знакомился. И я совершенно не понимаю нафига мне это надо.

– Раз отец знакомит, значит надо, – говорю я. – Ты надолго уехал?

– Ой, дней на пять точно, – говорит Саша, а я печально вздыхаю. – Ты как?

– Нормально. Вот, закончила работать, почти дошла до дома, – отвечаю я и решаю рассказать: – Меня Ярослав у ателье встретил, провожает. Сказал, что ты велел.

– Я, – отвечает Саша, – ему все равно делать нечего. Пусть провожает.

– Каждый день? – спрашиваю я и кошусь на Ярика. Он рядом стоит и внимательно на меня смотрит.

– Ага, – слышу ответ Саши. – Я волнуюсь за тебя.

Опять с грустью вздыхаю. А затем опускаю глаза себе под ноги.

– Я скучаю, – говорю я тихо в трубку.

– Я тоже, Фифа. Но скоро мы снова будем вместе. Отец вроде уже не так категоричен, когда я ему сказал, что хочу квартиру для нас снять, не возмущался.

– Хорошо бы.

– Я люблю тебя, – ласково говорит Саша и здесь я слышу в трубке ещё один голос, а потом женский, и ещё музыку. – Пойду я, отец зовёт.

– Ты там на вечеринке что ли? – спрашиваю настороженно.

– Да какая это вечеринка? – смеётся Саша. – Токсичное сборище предпенсионных снобов. И я в костюме, прикинь, в отцовском. Сам чувствую себя сороколетним.

– Ну ладно, – отвечаю. – Давай, иди. И... И я тебя тоже люблю.

Саша кладёт трубку, а я поднимаю глаза и смотрю на Ярослава.

– Санчос там отрывается? – спрашивает он с усмешкой.

– С отцом на мероприятии, – говорю я.

В этот момент окно нашей кухни открывается и из него льётся голос Михеича:

– Как упоительны в России вечера... – потом в окне появляется сам исполнитель, видит меня и кричит: – О, привет, Соня! Слушай, а у тебя или у твоего ухажера сто рублей не будет?

Я качаю головой и Михеич, тяжко вздохнув, исчезает с наших глаз, но опять начинает петь, ту же песню.

– Сосед твой? – фыркает Ярик.

– Ага, – киваю я.

– Душевно поёт. И не плохо, кстати.

– У него высшие музыкальное образование, – сообщают я. – Ладно, я пойду, – и я действительно делаю шаг, чтобы уйти, но потом останавливаюсь, чтобы спросить: – Слушай, а зачем тебе это?

– Что?

– Ну, присматривать за мной...

Ярослав поднимает голову, смотрит на окна, а затем возвращается взглядом ко мне и тихо, почти шепотом, спрашивает:

– А тебе есть что скрывать?

– Нет, просто... просто это неправильно. Что люди могут подумать, видя нас вместе? Вон и сосед мой решил, что ты ухажер. А ещё... – я отвожу взгляд, потому что Ярослав слишком проникновенно на меня смотрит. – А ещё странно, что ты согласился, учитывая, что ты мне вчера наговорил...

– Возможно я был не прав, – перебивает он меня. – Извини, если обидел и задел. А ещё, повторюсь, спасибо, и за футболку и за то что лицо моё обработала.

– А я повторюсь, что не за что, – пожимаю я плечами.

– А по поводу того, что я согласился, – он улыбается. Вот совершенно нормально и естественно. – Ты сама вчера говорила, что мы можем нормально общаться. Считай, что я сделал первый шаг, – и он действительно делает ко мне шаг, а затем протягивает руку: – Мир?

Я с сомнением смотрю на его раскрытую ладонь. Думаю несколько секунд, а потом все-таки жму мужскую руку.

– Ну и отлично, – кивает Ярослав. – Доброй ночи.

Он отпускает мою ладонь и, отсалютовав рукой, разворачивается и уходит.

А я, проводил его взглядом, поднимаю голову и смотрю на окно нашей комнаты. Свет горит тускло.

В квартиру захожу тихо, так же тихо подхожу к нашей двери и захожу.

Мама сидит на своей разлоденной кровати и читает книгу.

– Сонечка, привет, – мама отвлекаться от чтения, смотрит на меня и улыбается, – ужинать будешь? Я котлеты пожарила и салат приготовила.

– Буду, – киваю я, снимая с ног обувь.

– Сейчас накрою, – мама покрывается с места, только видимо слишком резко, хватается за спину.

Я смотрю на маму и хмурюсь:

– Давай послезавтра сходим к врачу, – предлагаю я. Мама пытается улыбнуться и лишь отмахивается. Медленно идёт к двери и выходит из комнаты. А я раздевшись, переодеваюсь в домашний халат, а потом иду в ванную, руки помыть.

Когда возвращаюсь в комнату, на столе уже стоит ужин. Сажусь за стол, а мама включает чайник.

– Как отработала? – спрашивает она.

– Нормально. Как обычно.

– А что за молодой человек тебя провожал?

Я поднимаю на маму глаза. Видимо она выглянула в окно, когда Михеич у нас денег просил. Громко кричал сосед, не услышать было невозможно.

– Это друг Саши, – отвечаю я. – Саша уехал с отцом, дней на пять, а друга попросил за мной приглядывать.

– Заботливый он у тебя, – вздыхает мама, – значит пока наш поход в ресторан откладывается?

А я об этом даже не подумала. А действительно, официальное предложение, точнее просьба у моей мамы моей же руки, пока переносится.

– Пока да, – киваю я, – Саша с отцом сорвались внезапно, важные дела... – говорю и глаза отвожу. Такое ощущение, что я вру. Хотя всего лишь оправдываю Сашу.

Но он же вернётся. И мы снова будем вместе.

А мне надо учиться привыкать быть какое-то время без Саши. Начав работать на отца, он, скорее всего, часто будет разъежать.

ГЛАВА 15

На следующий день я снова иду на работу в ателье. У нас со сменщицей график, два через два.

Русланбек уже на месте. В помещение пахнет клеем – мастер по обуви вовсю работает. Раньше от этого запаха у меня болела голова. Долго я к нему привыкала. Но сейчас вроде ничего.

Планшет и сегодня при мне. И пока нет клиентов, я открываю графический редактор и погружаюсь в себя.

Виртуальный мазок, ещё один. Сегодня я щедра на яркие цвета, сейчас вот творю кистью цвета фуксии. Люблю такие оттенки.

Проходит час, затем ещё один. К Русланбеку заходит клиент, но, отдав ему туфли, подходит и ко мне. Достаёт куртку, в которой нужно поменять молнию.

Планшет убираю и приступаю к работе, хотя мысленно я все ещё рисую очередной эскиз.

В обеденный перерыв покидаю мастерскую и иду в ту самую пивную. Разумеется не за бокалом разливного пива, тут ещё и готовят. Очень вкусные беляши.

Покупаю и себе и Русланбеку, он тоже их любит, и выхожу из пивной. А на улице вижу знакомую машину. Эх, а я-то уже подумала, что Ярослав больше не будет за мной приглядывать.

Ярик выходит из машины и идёт ко мне. На его лице усмешка.

– Привет, Фифа, – здоровается он. И если я привыкла, что так ко мне обращается Саша, то от Ярослава нет. Иначе как-то звучит. Неприятно.

– Привет, – киваю я.

– Мне показалось, или ты только вышла из пивной? – фыркает он.

– Не показалось, – опять киваю я, – за обедом себе ходила, – я лезу в пакет и достаю один беляш, – хочешь?

– Нет, спасибо. Я бы не рискнул вообще что-то есть в подобном месте...

– Ну и зря, очень вкусные беляши. Тут работает наша соседка, она всякие пирожки и готовит. Очень вкусно и по-домашнему, – хмурюсь я. – А ты чего здесь?

– Ну как же. Продолжаю исполнять просьбу Санчоса, – отвечает он.

– А, ну твоё право, – пожимаю я плечами и, повернувшись в нужную сторону, иду к зданию своей работы. Слышу по шагам сзади, что Ярик идёт за мной.

Вот заняться ему больше нечем!

Делаю вид, что не слышу и не замечаю. Захожу в мастерскую. Русланбек уже заварил чай. И себе и мне. Мы устраиваемся на диване, я делюсь беляшами, и, пока мы обедаем, я неожиданно рассказываю мужчине свои планы по поводу конкурса у Энтони.

Периодически я кошусь на дверь, но Ярик в помещение не заходит.

– Правильно сделала, что решила поучаствовать, – говорит Русланбек. – Если Вселенная посылает тебе шанс, то надо им воспользоваться. Тем более ты, действительно, профессинал. Хотя и молодой.

– Спасибо, – отвечаю я с улыбкой.

Закончив пить чай, мы возвращаемся по своим рабочим местам.

Клиентов и сегодня заходит немного. Даже думаю, хорошо, что мне платят за выход, а не за проделанную работу. Иначе бы я получала бы копейки. А вот хозяйка, скорее всего, в минус работает. Пару месяцев так точно. К сожалению.

С работы ухожу чуть раньше, чем вчера. Все равно никого нет, и вряд ли кто-то уже придёт.

На улицу выхожу и, не увидев поблизости ни Ярика, ни Сашиной машины, облегчённо выдыхаю.

Однако возле подъезда я все же встречаю того, кого мой любимый попросил за мной приглядывать.

Меня, честно говоря, это напрягает. И я совершенно не понимаю зачем это самому Ярославу? Сашка ему машину свою оставил, так почему не пользоваться и не делать то, для чего он её брал? Это я опять вспоминаю про улицу Ленина и девчонок, которых Ярик там любит цеплять. Улица Ленина в нашем городе – центральная, там сразу несколько клубов находится.

– Как день прошёл? – неожиданно спрашивает Ярослав, когда я оказываюсь в метре от него и в двух десятках шагов от своего подъезда.

– Хорошо, – хмурюсь.

– Завтра выходной, чем будешь заниматься?

– Дома работать, – отвечаю я.

– Мама тоже на работе?

– Мама уехал загород к подруге, – зачем-то говорю я.

– Ясно, – кивает Ярик, – ну ладно, если чего-то надо будет – звони. Номер мой у тебя есть, – добавляет он и идёт к машине.

Я не спорю. Не возмущаюсь. И, не дожидаясь, когда Ярослав уедет, иду домой.

Ужинаю тем, что осталось от вчерашнего ужина, а затем снова беру в руки планшет. На этот раз я не рисую. Я внимательно рассматриваю то, что уже сделала. Получилось около двадцати работ. И, признаться честно, мне нравятся все. Но надо выбрать пять. И в ближайшие дни отправить их на почту организаторов конкурса.

Принимаю душ и, когда из него выхожу, слышу как в комнате звонит телефон. Не успеваю снять трубку и вижу, что звонил Саша. Я тут же ему перезваниваю.

– Привет, любимый, извини не успела снять трубку, в ванной была, – произношу я. – Как у тебя дела?

– Да нормально, – отвечает Саша, – только ужасно скучно. К тебе хочу.

– Скоро увидимся, – улыбаюсь я и ложусь на кровать.

– Из душа, говоришь, вышла? – игриво спрашивает Сашка.

– Да.

– И сейчас ты... в одном полотенце? – звучит вопрос почти шепотом.

– Да.

– Сними его, – просит Саша тихо. – И представь, что я рядом. Что я тоже голый, лежу рядом, целую твои сладкие губы, потом шею... Трогаю твою набухшую грудь, а затем покусываю торчащие соски...

– Ну Саш... – шепчу я.

– Ну представь, – просит он. – А потом потрогай себя между ног. Мокрая?

Разумеется я не трогаю. И полотенце так и не сняла. Но я, хоть мне и трудно произносить такое, отвечаю так, как хочет услышать Саша:

– Мокрая...

– Моя девочка, – довольно произносит Саша. – Я постараюсь приехать раньше. Постараюсь.

– Буду ждать, – говорю я и мы с Сашей прощаемся.

Утром меня будет телефонный звонок. Звонит Василий, мой клиент, которому я шью тематический костюм на его свадьбу. Мы договаривались, что он сегодня придёт и молодой человек интересуется, все ли в силе. Я отвечаю ему, что я его жду в назначенное время.

Василий приходит вовремя. Все части рубашки и брюк готовы, мы их примеряем, я скрепляю детали булавками, аккуратно, чтобы не уколоть клиента. Всё сидит отлично, Василий доволен, все что видит он в отражение – жениху нравится.

ГЛАВА 16

– Здравствуй, Софья, – произносит Михаил Александрович, перекидывая из правой руки в левую кожаную сумку, похожую на кейс, а я удивленно смотрю на отца своего жениха.

– Добрый день, – отвечаю вежливо.

Василий с улыбкой кивает моему неожиданности гостю, наверно решив, что это мой следующий клиент, а потом, обратившись ко мне, говорит:

– Спасибо и до встречи, – и уходит.

Михаил Александрович провожает молодого человека взглядом. И усмехается.

– Друг твой? – спрашивает он.

– Нет, клиент, – отвечаю я. Михаил Александрович продолжает усмехаться, и спрашивает:

– Позволишь мне зайти?

– Конечно, – с готовностью отвечаю и пропускаю мужчину в квартиру.

Я сейчас потеряна, потому что совершенно не понимаю зачем он пришёл. Удивление у меня настолько сильное, что я начинаю нервно теребить подол своей юбки.

Отец моего жениха, сделав шаг, оказывается в прихожей, и озирается по сторонам. Фыркает и хмурится.

– Значит тут ты живёшь, – подмечает он.

– Наша комната там, пойдёмте, – произношу и веду Михаила Александровича к нашей с мамой комнате.

Мужчина заходит, видит у порога обувь, но свою не снимает. Подходит к столу и садится на стул, перед этим внимательно изучив седушку и даже смахнув с неё несуществующие грязь.

А мне неприятно. И ещё почему-то стыдно. Да, мы живём не богато, но зато у нас чисто. Не считаю нескольких кусков ткани, что лежат на соседнем, маленьком столе. На моем, рабочем.

– Саша тоже вернулся? – с надеждой спрашиваю я.

– Нет, Саша остался на заводе, делает обход с директором, – отвечает Михаил Александрович. – И мой сын не знает, что я поехал к тебе.

Я слегка испуганно смотрю на мужчину:

– Почему?

– Потому что я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз.

– О чем?

Михаил Александрович криво усмехается, а потом кладёт на стол сумку, с которой пришёл. Открывает её и... достаёт деньги. Много денег.

– Что это? – смотрю на стопку денег и ничего не понимаю.

– Как видишь – деньги. Я специально снял наличные, – улыбается мужчина. – Это тебе.

– Зачем? – продолжаю не понимать.

– Я хочу, чтобы ты оставила в покое моего сына, – звучат слова и меня словно током бьёт. – Не пара ты ему.

– Но мы любим друг друга...

– Чушь, деточка. Любви нет. По-хорошему тебя прошу, оставь Сашку. Иначе... иначе я буду действовать по-плохому.

– Я не понимаю, – качаю головой, а на глаза просятся слезы. – Зачем вы так?

Мужчина хмурится, рассматривает меня внимательно.

– Ты не подходишь моему сыну, – заявляет он резко и серьёзно. – Я планировал для сына другую жизнь. И другую жену.

Слышать такое и дико и больно. Мне сейчас хочется, чтобы все это было сном. Пусть и кошмаром. Когда проснусь – забуду.

Но это не сон. Это суровая действительность.

– А он сам этого хочет? – тихо спрашиваю.

– Он пока мало что понимает. Наивен и глуп.

– А мне кажется, что Саша очень умный, – пытаюсь парировать я, но слова мне даются с трудом. – И давно не наивный...

– Кажется ей, – фыркает мужчина. – Напомни, где ты училась?

– В технологическом колледже...

– А вам там, случайно, актёрское мастерство не преподавали?

Я опускаю глаза и снова тереблю подол:

– Чем я вам так не нравлюсь?

– Почему же сразу не нравишься? Ты красивая, сексуальная... понимаю сына, понимаю, что могло его в тебе зацепить, – он откидывается на спинку стула, и хоть Михаил Александрович сейчас и сидит, а я стою, смотрит на меня свысока, надменно. – Девушки бывают очень хитры и изобретательны, знают как пользоваться тем, чем наградила их природа. Но внешность – это лишь обёртка от конфетки. Если начинка не вкусная, ты это поймёшь, когда надкусишь. Мой сын пока ещё обёрткой любуются, может даже вовсю трогает. Но развернёт позже и, я уверен, разочаруется, – монотонно говорит он. – Потому что нет у вас общего. Потому что вы из разных социальных слоев. И в какую обёртку дешёвый шоколадный батончик из сои не одевай, золотым трюфелем она не станет.

Я все это слушаю, и у меня уже не только глаза становятся мокрыми, но и щеки, по которым дорожками бегут горячие и обидные слезы.

Вот как он так может?

За что?

– Вот только не надо слез. Я им не сочувствую, не верю, – язвительно произносит отец моего любимого. – Бери деньги, Софья. Я вижу, они тебе нужны. А мне нужно, чтобы ты отстала от Сашки.

Я вытираю ладонями щеки и категорично отвечаю:

– Нет.

Видимо этот мужчина не привык слышать это слово, потому что сейчас он неподлельно удивляется.

– Мало? – интересуется Михаил Александрович.

– Я не возьму деньги. Сколько бы вы не предложили.

Мужчина снова усмехается, но теперь зло:

– Рассчитываешь, выйдя замуж за моего сына, поиметь побольше? – рявкает он. – Знаю я таких, как ты. Которые стремятся из грязи в князи. Которые изображают из себя милых и кротких. Которые мечтают вырваться из нищеты в лучшую жизнь. И которые на все пойдут ради бабла.

– Вы меня совсем не знаете... – теряюсь я от такой грубости.

– Знаю, – бросает он. – Бери деньги, Софья. Пока я прошу по-хорошему.

– Нет, – шепчу я, давя в себе очередной поток слез.

Михаил Александрович оглядывается, нервно смахивает со стола кусок ткани, которую я не успела убрать.

– Даю тебе пару дней на размышления. И сумму, что я принёс, удвою. Купишь себе и маме по квартирке. Даже на ремонт останется, – он рывком поднимается с места, убирает деньги обратно в сумку. – Повторяю деточка, если ты откажешься, то я не буду таким щедрым и добрым, начну действовать по-плохому. Прими правильное решение, – он направляется к двери и уже взявшись за ручку, оборачивается со словами: – И не вздумай сказать Сашке, что я приходил. Я буду отрицать, и свидетели того, что я был в другом месте, найдутся.

Он уходит. А я опускаюсь на стул и даю волю слезам.