Раскрой свои крылья

Глава 1

– Ты что, с ума сошла? – Снежка хотела соскользнуть с высокого табурета, но собеседник резко схватил её за руку. – Не понимаешь, что тебе предлагают? Так, а ну-ка, идём!

– Куда?!

Он сорвался с места, увлекая её за собой, и через минуту Снежке стало уже не до смеха: пальцы, сомкнувшиеся на её запястье, казались железными.

Она сделала несколько попыток вырваться. Сначала полушутя, затем в полную силу. Но всё было бесполезно.

Получалась нелепая ситуация: мимо множества весёлых, танцующих людей, при ярком свете и мелькающих в толпе фигур охранников в форме, этот практически незнакомый человек тащил её неведомо куда, тащил именно силой, так как она не хотела идти с ним, и никто не обращал на это внимания.

Всё произошло так неожиданно, что Снежка пропустила момент, когда можно было громко позвать на помощь, и позже, у стойки дежурного администратора, не решилась это сделать.

Здесь тоже было довольно многолюдно, из бара доносилась далёкая музыка, и компания молодых модно одетых девчонок, по виду чуть старше Снежки, пытались уговорить администратора простить их внутрь.

– Девушка со мной! – деловым и весёлым голосом бросил Орлов администратору, уже поднимаясь со Снежкой по лестнице, и женщина покорно кивнула, к ужасу Снежки, не задав даже ни одного вопроса, зато на пути двух девиц, пытающихся проскользнуть следом за ними, встала непримиримым заслоном.

Одна из них решилась окликнуть Орлова:

– Эй, простите! Можно вас на минуту?

Он остановился.

– Меня?

– Да-да! Вы же с Гуровым, да?

Фамилия была произнесена прямо-таки с придыханием. Орлов гордо выпрямился, опершись о перила, и свободной рукой провёл по волосам.

– Да, я директор Андрея Гурова! – улыбаясь, с гордостью произнёс он. – Что нужно, прекрасные дамы?

– А скажите, он выйдет сегодня?

– Не знаю. Навряд ли!

– А можно... можно хотя бы автограф попросить? – звонко осведомилась невысокая девушка в джинсовой куртке.

– Мой? – игриво отбил Орлов.

– Ой, нет, Гурова, конечно, – вежливо хохотнула она.

– Ну что с вами делать, – пожал плечами Орлов. – Кажется, у меня где-то осталась пара его фоток с подписями. Сейчас, секундочку!

Выпустив на минуту Снежку, он принялся рыться в карманах. Мгновенно оценив ситуацию, Снежка рванулась наверх и, оказавшись на площадке, с ходу влетела в распахнутую кабину лифта. Орлов резко обернулся и, кажется, что-то закричал, но она уже надавила кнопку.

Не заметив, на какой этаж нажала, она вздрогнула, когда лифт почти тут же замер. Со страхом Снежка смотрела на раздвигающиеся двери, но за ними оказался пустой коридор, и она облегчённо вздохнула.

Отдышавшись, чуть позже решила, что всё сделала правильно. Крик только привлёк бы ненужное внимание. Может быть, ей и помогли бы, но слухи о происшествии наутро разнеслись бы по всему городу.

Самостоятельно убежать от этого типа на таких каблуках, как у неё, тоже было практически невозможно. А теперь она спокойно поищет запасную лестницу – должна же она здесь быть – и незаметно покинет гостиницу с чёрного хода. Не найдёт сама – спросит у кого-нибудь.

Успокоив себя таким образом, Снежка сделала несколько шагов по устланному коврами полу, и... тут же услышала за своей спиной:

– Вот ты где!

Снежка испуганно замерла на месте, а невесть откуда взявшийся на этаже Орлов спокойно взял её за руку.

– Куда рванула, не пойму? Ты же всё равно не знаешь, куда идти!

– Пожалуйста, отпустите меня! – еле выговорила Снежка.

– Что, больно? – Он ослабил хватку, но руку не отпускал. – Сама виновата – чего бегаешь? От меня, чтоб ты знала, никто ещё не убегал!

Снежке стало по-настоящему жутко. В коридоре не было ни души, только бесконечные двери по обе стороны. Но кто знает, что там, за этими дверьми…

– Пустите, я сказала! – Она отчаянно рванулась и всё-таки сумела освободиться.

Орлов изумлённо развёл руками:

– Эй, ты чего? И мы, кажется, перешли на «ты»? Там, в баре?

– Я не хочу никуда с вами идти! И вообще, мне уже пора.

– Какая занятая! – протянул он с улыбкой. – Поздно, дорогая.

– В каком смысле «поздно»? – холодея, пискнула Снежка

– А в таком, что мы уже всё решили.

– Кто это «мы»? Я ничего не решала! И с вами ничего решать не хочу!

Орлов решительно двинулся по коридору быстрыми шагами, увлекая за собой недоумевающую Снежку.

– Ничего, ничего. – приговаривал он. – Сейчас я тебя познакомлю кое с кем, и ты сразу всё захочешь! Мгновенно! С ним все всё хотят! – прямо в лицо торжествующе пропел, дурашливо подражая рекламному голосу: – Устоять невозможно-о-о! – продекламировав это, он без стука распахнул одну из многочисленных дверей, и Снежка даже не успела посмотреть, какой на ней был номер. Не успела потому, что Орлов бесцеремонно втолкнул её в комнату впереди себя.

Глава 2

Орлов сразу как-то переменился. Вышел вперёд, загородив собой Снежку. Съёжился, словно став меньше ростом и ответил уже без былой бравады.

– Ну, Андрюх, нам же нужна танцовщица, так? Ну так я её нашёл! У неё прирождённая пластика – сам видел. Она будет лучше Вики и Светки на голову, вот посмотришь! – перевёл взгляд на парней на диване, и снова с долей хвастовства: – Вот так, между прочим, пока некоторые тут отдыхают, я работаю! Ясно?

– Ясно. Мне ясно, что тебя даже на полчаса одного нельзя из номера выпустить! – произнёс с лёгкой иронией тот же голос, и Снежка, наконец, обернулась, чтобы посмотреть на говорившего.

Привалившись к стене, стоял высокий, спортивного телосложения молодой мужчина лет тридцати на вид. У него были тёмные, почти чёрные при электрическом свете шелковистые волосы, тонкие черты, придававшие лицу необычайную, почти женственную мягкость, если бы не брутальная щетина на подбородке, видимо, не сбритая нарочно. Под спортивной майкой перекатывались мускулы, а большие, выразительно-блестящие зелёные глаза напоминали море на картине Айвазовского. И так же, как и от этой картины, от них трудно было отвести взгляд. В руках незнакомец держал гитару.

– Андрюха, мне кажется, когда ты меня своим администратором назначал, мы договорились, что подбор и комплектация состава будут зависеть от меня! – В голосе Орлова появилось что-то вроде обиды, но зеленоглазый этого словно и не заметил.

– И какой чёрт дёрнул меня на это согласиться? – с мягкой улыбкой спросил сам себя, после чего добавил уже серьёзно: – Но, Миша, это не значит, что ты можешь тащить в коллектив любую приглянувшуюся тебе девчонку.

– Она не любая!

– Миш, ты пойми меня правильно. Твои связи – это твоё дело. Хоть я и предупреждал тебя, если помнишь… Видимо, не помнишь. Ну, не важно! Хочешь в каждом городе иметь любовницу – дело твоё. Но только твоё! Не моё, понимаешь? И не их!

Он обвёл широким жестом пространство комнаты.

– Андрей! – Орлов, казалось, был смущён. – Ну, при чём здесь моя личная жизнь? Просто я увидел, что девушка потрясающе двигается, ну и решил, что мы могли бы попробовать её вместо Вики. Просто попробовать, и всё! Ну, что я, не имею права?

– Имеешь, имеешь. Не горячись. – Андрей обернулся к парням на диване. – Ребята, пожалуйста, оставьте нас. Видите, тут вопрос кадровый. – Он усмехнулся.

– Да берём, чего тут думать? – широко улыбаясь, сказал один из них, с целой шапкой блондинистых кудрей. – Для чего-нибудь да пригодится, а? Не для танцев – так для другого! Удобно же, когда такая красавица к твоим услугам и всегда под рукой, так ведь?

– Действительно, об этом я как-то не подумал, – ответил улыбающийся Андрей. – Возможно, ты прав. Но сейчас идите, идите. Только прямо к себе идите, а не в кабак какой-нибудь! И ведите себя… ну, словом, чтобы мне потом не приходилось разбираться за вас.

– О чём ты, Андрюха? Орлов же с тобой остаётся, так какие могут быть проблемы?

– Да, за ним я сам присмотрю! Ну, до завтра?

Трое, попрощавшись, вышли. Массивный брюнет, выходя последним, нарочно задел Снежку плечом и так неожиданно дёрнул за край юбки, что она едва не вскрикнула.

– Увидимся ещё! – дохнуло ей в ухо.

– Славик, держи себя в руках, – так же со спокойной улыбкой заметил Андрей. – А то девочка подумает, что мы не музыканты, а какие-нибудь уголовники, лет этак десять не видевшие женщин!

Дверь закрылась. Андрей, Снежка и Орлов остались втроём.

Гуров – Снежка уже поняла, что это он солист неведомой ей группы «Револьвер», и именно его автограф просили внизу настойчивые девчонки – не торопясь положил гитару на опустевший диван. Зачем-то взял полотняную салфетку и накрыл ею неубранный столик. Потом так же медленно поставил на середину комнаты стул, сел прямо напротив Снежки и стал разглядывать её так пристально, что вновь стало не по себе.

– Ты действительно работаешь танцовщицей? – спросил он наконец.

– Нет, я вообще ещё нигде не работаю, даже не учусь! – торопливо принялась объяснять Снежка. – Я только сегодня получила аттестат. И мы пришли сюда отметить выпускной, а тут… тут этот человек! Там, в зале, остались мои ребята! Они, наверное, уже начали меня искать.

Словно не обратив никакого внимания на последние слова, Гуров, снова немного помолчал, потом обратился к Орлову:

– В общем говоря, я не считаю, что нам в коллектив нужна ещё одна девушка. Тем более – непрофессиональная. Поставим Лёшку со Светкой по центру – и обойдёмся одной парой. В конце концов, танцы в наших выступлениях – не главное.

– Да, да, знаю. Главное – это твои песни. Но зритель привык, что танцуют именно две пары, мы так выступаем уже год. И при чём тут её профессионализм? У неё за плечами хореографическая школа, а у нас всё-таки не театр балета! У этой девушки явный талант к сцене… Не понял, ты что, не доверяешь мне?

– Миш, ну какой там талант? Уж со мной-то хоть будь честным! Всё-таки друг друга с института знаем! Даже если и есть у неё талант – ты его уж точно не разглядел. Потому, что смотрел только на её ноги. И на что ещё – сказать?

– Не надо! – резко сказал Орлов. – Ну хорошо, я понял твоё отношение. Но тогда и не удивляйся, что меня никто не слушается! Я привел сотрудницу, все это видели, между прочим, а Гуров, не взглянув, выставляет её за дверь! Какого авторитета в коллективе ты после этого можешь требовать от меня?

Глава 3

Пять минут до…

Скромный фуршет после вручения аттестатов под присмотром учителей и родителей быстро закончился, а дразнящая летняя ночь только начиналась, и пошептавшись, выпускники отправилась в самый известный в городке бар-ресторан при центральной гостинице.

Обычно Снежка стеснялась принимать участие в таких походах, да и ярко освещённый гостиничный вестибюль, всегда полный народа, с ярко раскрашенными девицами в декольте, курившими у входа в двух шагах от швейцаров, казался ей местом, которого приличным девушкам следовало избегать. Но теперь она твёрдо решила держаться с уверенностью королевы и, по крайней мере, не выделяться из толпы одноклассников скромным поведением.

Танцпол сиял бегущими огоньками. Девчонки «для разогрева», как они выразились, заказывали таинственно-яркие коктейли, и Снежка, понятия не имея об их градусе, просто ткнула наугад в строчку меню, больше всего боясь показать, что она впервые в подобном месте.

От пары коктейлей, или же просто от весёлой атмосферы, Снежка менялась на глазах. Это уже была не серая мышка, которую никто не замечал и о которой часто приятели не могли вспомнить, была ли она вообще с ними в ту или иную встречу… Она громко и уверенно вступала в беседу на любую тему, с её лица не сходила сияющая улыбка, каблуки туфель задорно постукивали в такт музыке… и в какой-то момент она просто не усидела на месте.

Не обращая внимания на удивлённые взгляды ребят, смешки и перешёптывания, Снежка пригласила на танец самого красивого парня класса – синеглазого высокого Серёжку. И Серёжка, который всегда с удовольствием отказывал десяткам неудачливых поклонниц, покорно протянул ей руку, просто от изумления.

Упоенная успехом, Снежка танцевала зажигательно и смело. Ожили все навыки, приобретённые с детства, утроенные сейчас небывалым вдохновением. Сама себя она чувствовала мотыльком, наконец-то вырвавшимся из куколки. Кружась, она, конечно, не заметила, что человек у барной стойки отставил стакан в сторону и пристально наблюдает за ней, выхватив её цепким взглядом из массы.

Внимательный зритель в яркой рубашке гавайской расцветки и светлых летних джинсах. Густые волосы, пронзительный взгляд и цепь с крупными звеньями на шее дополняли картину. Когда роль пассивного наблюдателя ему прискучила, он ловко ввинтился в круг танцующих и постепенно оттеснил от Снежки слегка обалдевшего Сергея.

Прошло ещё с четверть часа, прежде чем они оба, тяжело дыша, пробрались обратно к барной стойке и сели рядом. Мужчина бросил выразительный взгляд на бармена, и тот, кивнув, с понимающим видом мгновенно выставил два бокала: один – с ядовито-зелёным содержимым, второй – с розовым, увенчанный горкой ягод малины.

Розовый напиток мужчина придвинул Снежке, подмигнув ей. Та подмигнула в ответ. Ей было весело, и даже то, что она не находила взглядом свою компанию в этот момент, вовсе не пугало.

– Будем знакомиться? – с широкой улыбкой предложил собеседник, протягивая руку.

– Ага! – весело кивнула Снежка, подумав: «Почему бы и нет?»

– Очень рад, – он картинно приложил её кисть к губам и назвал себя. – Михаил Орлов.

– А я – Снежка. То есть, Снежана.

– Снежка мне больше нравится.

– В общем, мне тоже!

Они рассмеялись почти одновременно.

– Знаешь, а ты классно танцуешь! Я бы сказал – профессионально.

– Ну, я же окончила хореографическую школу! – сама не зная зачем, похвасталась Снежка.

– Да ты что? Серьёзно?! – изумился собеседник. – Слушай, да это же прямо то, что нужно!

– Кому нужно? – не поняла Снежка.

– Хочешь работать у меня? – внезапно спросил он. Последовала пауза. – Ну, чего молчишь, спрашиваю же!

– Кем работать?

– Танцовщицей, разумеется! Слыхала про группу «Револьвер»?

Снежка популярной музыкой редко интересовалась, краем уха, конечно много названий слышала, но такого припомнить не могла. Зато новый знакомый, видимо, был уверен, что эту его группу знать должны все, и, когда Снежка покачала головой, обидчиво передёрнул плечами.

– Сейчас, подожди минуту!

Она не успела понять, откуда у него в руках появилась яркая коробочка с диском. На фон Снежка не обратила своего внимания, зато на темноволосого зеленоглазого красавца с гитарой и белоснежной улыбкой – сразу. Внизу крупным броским шрифтом значилось название группы и альбома.

– Что, всё ещё не врубаешься? – горячился Орлов, видя, как она молча разглядывает обложку. – Дело-то простое. Я административный директор популярного музыкального коллектива. Очень популярного! – он сделал особое ударение на последних словах. – Честно говоря, за два года впервые встречаю человека, который умудрился о нас не слышать! На данный момент у нас шесть альбомов, готовится ещё два. Плотное гастрольное расписание забито на полгода вперёд, вся необъятная Россия плюс СНГ. Билеты на наши концерты люди отрывают с руками.

– Рада за вас! – кивнула Снежка. – Но при чём здесь я?

– Да подожди. Дослушай! У нас в коллективе две пары на подтанцовке. Две девочки вроде тебя. Высокие блондинки. Хотя, конечно, не такие красивые! – решил он вставить комплимент. – Буквально неделю назад одна из них заявила, что выходит замуж и работу бросает. Внезапно, без предупреждения, понимаешь? У нас срывается график выступлений, кастинги устраивать некогда – просто ни дня на это нет. В вашей дыре мы оказались проездом, почти случайно. Завтра возвращаемся в Москву, а через два дня вылетаем в Краснодарский край.

Глава 4

Слёзы всё-таки вылились, смывая тушь. Снежка вытерла агатовые дорожки тыльной стороной ладони и огляделась в поисках выхода.

– Подожди! – неожиданно раздалось сзади. Гуров догнал её, взял за плечи и лёгким жестом развернул к себе. – Зачем же сразу убегать? – спросил он неожиданно мягко. – Убежать же ты всегда успеешь, правильно? Давай поговорим, раз уж ты здесь оказалась. Три минуты! Всего три минуты – и я тебя сам, лично провожу. Хорошо?

– Хорошо, – машинально отозвалась Снежка.

С ней творилось что-то странное. Глаза Андрея были совсем рядом. Зелёные, бездонные, весёлые и задумчивые одновременно. И Снежка поймала себя на том, что кроме этих глаз она ничего не видит, а мысли сбиваются. Как будто он её гипнотизировал этими глазами. И уже хотелось заранее соглашаться со всем, что он скажет.

Спустя минуту, она уже сидела на том самом стуле, с которого недавно её разглядывал Гуров. В небольшой комнате, которая вдруг показалась ей очень уютной, пахло мандаринами и незнакомым мужским одеколоном.

Андрей присел на корточки у её ног, взяв Снежкину руку в свои ладони. Его направленный снизу вверх взгляд был невинно-беззащитным и просто невозможно было себе представить, чтобы эти глаза были когда-нибудь лукавыми, насмешливыми, жестокими.

– Ну, успокоилась? – спросил он с бархатной ноткой в голосе. – Ты не сердись на нас, ладно? Как когда-то говорили в моём детстве… Боже, как же давно это было!... «Тяжела и неказиста жизнь эстрадного артиста». Ничего с тех пор не изменилось, в общем. Бесконечные переезды, недосыпания, еда на бегу, репетиции до седьмого пота… и этому нет конца. Только юмор и спасает. Вот и привыкаешь юморить беспрестанно, где надо, а где и не обязательно. Короче, извинила? Да? – он улыбнулся при последних словах так, что нельзя было не ответить такой же улыбкой, не кивнуть. Андрей облегчённо вздохнул. – Вот и ладненько. Теперь поговорим о деле. Нам действительно нужна танцовщица. Я не уверен, что ты она и есть. Не обижайся: ничего личного. Просто я же пока не видел, как ты работаешь.

– Неважно работаю, – со вздохом призналась Снежка. – Я на сцене боюсь… ну, когда одна… В кордебалете – ничего, нормально, а так… Мне кажется, все на меня смотрят.

– Ну, с нами ты никогда одна не будешь. Ни на сцене, ни где-нибудь ещё. У нас так принято. Мы все как семья. Это не пафос, поверь. Каждый всегда знает, что заботит других и чему они радуются. Каждый всегда чувствует рядом плечо друга. С этим у нас надёжно.

Снежка поняла, что всегда мечтала именно вот о таких «надёжных» друзьях. О весёлой и доброй компании, где её примут как равную и никто не будет говорить, что она не такая, как все. Компании, где вместе работают, дружно что-нибудь придумывают, а потом отдыхают и веселятся тоже все вместе.

«Неужели у меня так будет? – подумала она с замиранием сердца. – Новые города, выступления, музыка, и… и настоящие друзья. И вот эти его глаза рядом. Возможно ли это?!»

– А если у меня не получится? – спросила она с невольным испугом. Орлов сделал протестующий жест, а Андрей пожал плечами.

– Ну ничего страшного. В Москве ведём тебя к нашему хореографу. Он мастер, быстро определит, на что ты годишься. Если что – покупаем тебе обратный билет… и жизнь продолжается! Всего только один день потеряешь – никто и заметить не успеет, что тебя здесь не было. Поверь, страшнее будет, если получится.

Снежка улыбнулась на шутку, но глаза Гурова оставались серьёзными.

– Я не обещаю тебе лёгкой жизни. Наоборот. С нами ты будешь работать много и тяжело. Не спать, не есть, не пить, не думать ни о чём, кроме коллектива. Месяцами жить в купе спальных вагонов. Возможно, у тебя не будет времени ни на личную жизнь, ни на увлечения. Возможно, ты даже останешься без образования, как наш Кирик, который уже седьмой год мечтает подать документы в МГУ! –

Он так это сказал, что Снежка снова улыбнулась. Орлов скрестил на груди руки и прислонился к стене, не вмешиваясь, а только изредка бросая на Снежку доброжелательные взгляды. – Подумай! – продолжал Андрей. – Ты молодая девушка, тебе надо устраивать свою жизнь! Учиться, искать хорошую работу, жениха, а с нами…

– Ой, да не нужно мне всё это совсем! – внезапно вырвалось у Снежки. – Я и так одиннадцать лет училась в школе, могу я наконец начать жить? Полно же людей без образования, которые как-то же обходятся всю жизнь! А к женихам меня вообще не тянет!

– Не тянет сейчас – потянет потом, – возразил Андрей. – Ты с кем живёшь? С родителями?

– С мамой только.

– А твоя мама не пойдёт в полицию подавать заявление о твоём похищении?

– Нет, что вы! А что, разве домой я уже не вернусь?

– Да нет, почему же? Мы уезжаем завтра в десять. Отправляйся спокойно домой, поговори с мамой, вместе всё обдумайте. И помни: ты мне ничего не обещала! Если решишь, что без нас тебе спокойнее жить, а, в общем, так и есть, то просто забудь сегодняшний вечер как дурной сон, и всё!

– Да нет… Сон очень хороший, правда.

– Может, это тебе только кажется. Подумай хорошо!

– Да, конечно, – кивнула Снежка. – Можно теперь идти?

– Никто тебя не держит! – улыбнулся Гуров. – Пошли, провожу.

– Может, лучше я? – впервые вмешался Орлов.

Глава 5

Семь месяцев назад…

Ночь за окном как шёлк…

Звезды хрустят, словно лёд

Мы ждём всегда тех, кто ушёл,

Не зная о тех, кто придёт.

Кончится наше кино,

В зале зажжётся свет…

Тому, кто ушёл, всё равно

И он не вернётся, нет.

А тот, кто придёт, поверь,

Минует и гром, и дрожь,

И тихо откроет дверь,

Не зная, что ты не ждёшь.

(Из дневника Снежки)

Снег этой осенью лёг рано. В первых числах ноября лужайки парков уже заволокло приметной белой порошей, а к середине декабря даже на лавочки уселись пушистые сугробы. Дни стояли погожие, солнечные, хотя и ветреные, из аллей доносился весёлый ребячий гомон, а она – в кожаной курточке, лёгкой не по сезону – шла по парку медленно, ни на что не глядя. Плечи скорбно опущены, глаза безразлично скользили по верхушкам деревьев, время от времени наполняясь слезами.

Слёзы не проливались: не было сил даже плакать. Больше всего на свете ей хотелось сейчас домой, в свою комнату, где сборники стихов на полках перемежались фарфоровыми ангелочками и слышно, как мама на кухне, звеня ложечкой, размешивает чай. Взять вазочку с любимым вишнёвым вареньем, прижаться к маминому боку и забыть, стереть из памяти все события последних месяцев, словно их никогда и не было. Просто чувствовать тепло и покой. Просто знать, что ты не одна и никогда не будешь одна.

Она боялась одиночества. Ей часто казалось, что у неё мало друзей, что она не умеет вести себя в компании, что с ней совсем не интересно… Но такой одинокой, как в этот день, ей ещё не приходилось себя чувствовать.

***

Она выросла в небольшом подмосковном городке. Несмотря «летнюю», простую фамилию Цветкова, её родителям отчего-то вздумалось одарить единственную дочь претенциозным и сравнительно редким именем Снежана. Особенно настаивал отец. Может быть, он надеялся, что девочка выйдет красивая, с яркой внешностью и прославит фамилию, сделавшись в конце концов знаменитой актрисой или супермоделью? Если так, природа явно не вняла его мечтам. Она росла робкой, неуверенной в себе и абсолютно ничем не выделялась из толпы сверстников.

У отца нельзя было спросить, что он об этом думает: он ушёл из семьи, едва Снежке исполнилось шесть лет, и с тех пор его воспитание ограничивалось подарками на Новый год и регулярными неловкими звонками. Нет, он не забывал дочь и всегда настойчиво звал в гости, но она всегда отговаривалась.

В глубине души она чувствовала, что маме будет больнее, если она станет чаще общаться с отцом. Теперь они как бы вдвоём одиноки, а так получилось бы, что одна только мама.

В школьные годы она часами просиживала над уроками и всегда была готова на «отлично». Но её голова почти никогда не поднималась над партой, и спрашивали её мало. А выходя отвечать, она очень часто теряла все слова и стояла молча, растерянно глядя на учителя.

Оценки держались хорошими только из-за письменных работ. Много читала, сама пробовала писать стихи, но никогда никому их не показывала, так как ей самой то, что она пишет, казалось смешным и глупым. Иногда вязала на спицах маленькие забавные игрушки. Бегала и на улицу с девчонками, любившими её за безотказность и нежелание спорить. Но ничего её особенно не увлекало.

Для подруг, родственников и даже некоторых учителей, она навсегда стала Снежкой. Так могли бы называть белого пушистого котёнка, щенка, или ещё какое-нибудь очаровательное глуповатое создание. Была ли она очаровательной? Этого Снежка не знала. Никто не говорил ей об этом. Ей хотелось быть потрясающей красавицей, как принцесса Белоснежка из сказки, чтобы понравиться прекрасному принцу, когда его встретит. Что встреча будет – она не сомневалась.

Когда её никто не видел, Снежка могла часами смотреться в зеркало, безуспешно пытаясь найти хоть что-то красивое и яркое в своём простоватом лице. И всегда ей казалось, что брови и ресницы слишком светлые, глаза чересчур большие, да и цвета непонятного – то ли бледно-голубого, то ли серого оттенка. Волосы вообще какие-то странные, под цвет мышиной шерсти. И вся она как серая мышка.

Снежка не знала, что, если бы не бегающий, застенчивый взгляд, она была бы прехорошенькой – с пушистыми светло-русыми волосами, светлой кожей и блестящими выразительными глазами.

Потом она стала слишком быстро расти и врачи посоветовали укреплять позвоночник. Мама позвонила какой-то своей знакомой – и Снежку, к изумлению одноклассников и к её собственному, приняли в балетный класс городской хореографической школы. Тогда впервые ей показалось, что она чего-то может достичь. Музыка звала, манила, движения складывались словно сами собой. Но балерины из неё не вышло: танцевать сольные партии Снежка стеснялась, и ноги сразу переставали слушаться. Правда, в ряду она была не хуже других и несколько раз получала грамоты на конкурсах, да и в обычной школе её теперь включали во все праздничные постановки, но о поступлении в училище не могло быть и речи – так, вздыхая, говорили Снежкины педагоги.

Она окончила одиннадцать классов и на выпускной вечер отправилась с волнующей мыслью, что скоро её жизнь переменится. Она станет живее и общительнее, как всегда хотела, ведь всё дело только в ней самой. В ней привыкли видеть тихую, прилежную, но ни к чему особенно не способную девочку только потому, что она сама так поставила себя. Теперь она выберет новое место учёбы. Какое – ещё не знала. Никаких идей не было, она даже не могла понять, к каким предметам её больше влечёт, хотя литература и английский всегда были ближе остальных. Но главное – там будут новые люди, которые будут относиться к ней так, как она себя сумеет показать перед ними.

Глава 6

– Снежана, ты меня вообще слушаешь?

Снежка сидела на диванчике, поджав под себя ноги. Любимая с детства белая пижама с голубыми цветочками укрывала её, подобно плащу. Перед глазами ещё стоял Андрей со своей умопомрачительной улыбкой. Услышав вопрос, она встрепенулась, словно ото сна.

– Конечно, мамочка! Как я могу тебя не слушать?

Светлана Петровна с сомнением покачала головой. За окном царил поздний вечер, практически ночь. Она только что вернулась домой с дежурства в городской больнице, где заведовала терапевтическим отделением. Глаза слипались от усталости, плечи разламывались, спину сводило так, что не было сил даже замочить в тазу новую кримпленовую юбку, которую её единственная дочь умудрилась облить чем-то на своём выпускном вечере. И вот, вместо того, чтобы наскоро попить горячего чая и забраться в постель, ей приходится объяснять этой дочери, всегда такой разумной и послушной девочке, что её дикая идея бежать из города с незнакомыми проходимцами, выдающими себя за великих артистов, мягко говоря, странная.

У матери с дочерью всегда было полное взаимопонимание. Она слишком хорошо знала свою Белоснежку и сейчас, конечно, понимала, что девочка просто рвётся к самостоятельности. На то и молодость, чтобы придумывать глупости, и на то и родители, чтобы от этих глупостей ограждать. Надо только постараться не обидеть при этом, не задеть.

– Понимаешь, Снежана... Помимо всего прочего, для такой работы у тебя просто не хватило бы характера. Ты сама знаешь, что тяжело приспосабливаешься к новой обстановке, новым людям...

– Мама, но в школу-то меня по-любому больше не возьмут. А в любом другом месте всё равно всё будет новое поначалу.

– Это так. Но одно дело – жить дома, и совсем другое – непонятно где. Жизнь твоих любимых музыкантов практически бродячая.

– Это мне и Андрей говорил...

– Ну вот видишь! – с облегчением вздохнула Светлана Петровна.

– Но они же ею живут! И им очень нравится!

– Люди все разные, Белоснежка! Ты у меня милая, домашняя девочка.

– Вот я и хочу перестать ей быть! – неожиданно резко сказала Снежка. – Ты надо мной трясёшься, как над оранжерейным цветком! И следом за тобой все меня воспринимают ребёнком! А я хочу быть взрослой!

– Взрослой ты, конечно, станешь... хочешь ты этого или нет. А вот детства не вернёшь! Так что стоит ли так резко рвать с ним все связи?

– Стоит!

– Да ещё и таким... м-м-м... кардинальным способом. С компанией незнакомых мужчин куда-то ехать... Зачем? Тебе что, плохо дома? Тебя здесь обижают, бьют?

– Ну что ты, мам!

– Я не пойму, чего тебе не хватает?

– Жизни! – умоляюще посмотрела Снежка.

– Как это красиво! Ты книжек начиталась, дорогая. А жизнь – она везде.

– Да. Только везде она разная! Мамочка, пойми! У нас на весь город два института – медицинский и пищевой промышленности. И в обоих, чтобы учиться, нужно знать химию, которая для меня – всё равно что китайский язык.

– Можно нанять репетитора... подучиться, – пожала плечами Светлана Петровна.

– Да... и сидеть долгие годы над уравнениями реакций, которые я ненавижу! А потом всю жизнь выписывать бесконечные рецепты или делать анализы содержания солей на хлебозаводе! Или идти после одиннадцатого класса в железнодорожный техникум? Это жизнь?!

– Между прочим, я эти рецепты, как ты выражаешься – бесконечные, выписываю уже пятнадцать лет!

– Извини, мама, я не хотела…

– Нет, подожди! Знаешь, считаешь, что у нас никудышная жизнь? Серая, скучная, каждый день одно и тоже? Другими словами, такое не для тебя?! Ты такая яркая, талантливая, да? Ты зачахнешь без сцены и всенародного признания?!

– Мама, ну зачем так? Я просто хотела попробовать...

– Да, твоя мама врач, а не Ирина Аллегрова! И горжусь этим, представь себе! Я людям помогаю сохранить здоровье. Иногда – жизнь. Да, порой у меня не всё получается, но я стараюсь. А ты?

– Мамочка, ты самая лучшая! Я тебя очень люблю, но попытайся меня понять. Ты сама сказала сейчас, что все люди разные. Я не утверждаю, что смогу работать танцовщицей. Но мне это нравится. И, думаю, большой беды не случится, если я просто попробую. Ну, чтобы узнать, моё это или не моё.

– Бывают такие вещи, Белоснежка, которые можно попробовать лишь один раз. Яд, например.

– При чём здесь яд? Меня там никто не собирается травить!

– А откуда ты знаешь? Как ты можешь быть уверена, что люди, которых ты сегодня в первый раз видела, те, за кого себя выдают?

– Мама! Но ведь Гурова все знают!

– Да? Я, например, никогда о нём не слышала. Да и ты, мне кажется, тоже.

– На него все девчонки смотрят, как на Бреда Пита! Диски, афиши, концерты! Неужели, ты думаешь, такой человек стал бы врать о себе?

– Ты не можешь знать, какой он человек! Нельзя ломать себе жизнь из-за пятиминутного разговора. С чего ты взяла, что эти люди не сделают тебе ничего плохого?

– Андрей не сделает! – уверенно заявила Снежка. – И другим не позволит!

Глава 7

– Белоснежка, ты опять с открытыми глазами спишь? Неужели всё, что я говорю, тебе настолько безразлично?

– Что ты, мам, конечно нет! Просто я задумалась.

– И о чем же, можно узнать?

– Об Андрее. Ты так зря про него говоришь. Он очень хороший и... надёжный. Вот!

– Ну конечно, кто бы сомневался! И ты вот так, прямо с первого взгляда это определила!

– Если бы ты его увидела, то согласилась бы со мной! Такой человек просто не может врать!

– Хорошо. Предположим, он говорил тебе правду. Но ты уверена, что такая жизнь, какую он тебе предлагает, для тебя? Ты слабая, хрупкая девочка, совсем малышка! Я воспитывала тебя нежной, доброй и мягкой. Может быть, это и неправильно было, но теперь, боюсь, уже поздно начинать отращивать зубы и когти! А в этом мире, куда ты так стремишься, такие нравы!

– А вот мне ребята Андрея показались очень дружной, хорошей компанией. Они замечательно относятся друг к другу, в отличие, например, от моих бывших одноклассников, которым часто бывает просто плевать друг на друга! И откуда ты знаешь, какие там нравы? Ты там никогда не была!

– Ошибаешься! – неожиданно ответила Светлана Петровна.

Она встала с кресла и сняла с полки один из старых семейных альбомов. Снежка с детства любила рассматривать фотографии и была уверена, что выучила их наизусть. Однако мама, к её удивлению, извлекла из глубин альбома совершенно незнакомый снимок. На нём были огромные лампы, длинноволосые парни с гитарами и... девушка с микрофоном в руках, чем-то отдалённо напоминающая Снежку.

– Мама, кто это?

– Это я, – просто ответила Светлана Петровна. – Когда-то я тоже была в музыкальной группе солисткой. Правда, группа была не московская, а наша. Но и в Москву мы ездили несколько раз. И в Петербург – на всероссийский вокальный конкурс. И диплом где-то лежит, если только я его не выбросила.

– Ма-а-а-ма! – протянула с восторгом Снежка. – Но почему же ты мне об этом никогда не рассказывала?!

– А чем тут хвастаться? Не тем ли, что я из-за этого едва не загубила свою жизнь? Чуть не бросила институт на втором курсе? Знаешь ведь, в медицинском серьёзно учиться надо, спустя рукава не получится. Выйдешь – тебе в руки не деталь с конвейера, а жизнь человека дадут! А я... чуть-чуть всё не поломала. Однажды моя подруга перед выступлением напоила меня ледяным лимонадом. Уговорила, что ничего страшного. Ну, я и охрипла... А как раз надо было петь перед отборочной комиссией. Был конкурс в другую группу, уже московскую. Разумеется, я его не прошла.

– Зачем же она это сделала?

– Тоже в певицы пробивалась. Наверное, видела во мне конкурентку... Точно не знаю. Мы с ней этот случай не обсуждали.

– Какой ужас! – искренне возмутилась Снежка. – Ну… а что ты?

– Ничего. То есть сначала не могла её видеть. Из группы ушла, плакала всё время. Потом, чтобы отвлечься, налегла на учёбу и вскоре встретила твоего отца.

– А она... где она сейчас?

– Работает. Нет, звездой не стала, если ты это хочешь знать! Танцевала тоже в каком-то ансамбле, потом перешла на преподавательскую работу. Сейчас – директор хореографической школы.

– Это... это Людмила Виорловна, что ли?! Но... вы же сейчас дружите!

– Да, до сих пор. Вот такие сюрпризы подбрасывает жизнь!

– Так ты что... ты её простила?!

Мама села к Снежке на диван и, протянув руку, погладила её по волосам.

– А что, собственно, ей прощать? Она же меня спасла тогда! Если бы не это, не было бы ни нормальной жизни, ни работы, ни вот этой квартиры. И, что намного важнее, не было бы тебя, моя принцесса!

– И тебе совсем не жалко? – прошептала Снежка, прижимаясь к её плечу.

– Честно? Нет, сейчас не жалко! Я довольна своей жизнью. И мне бы не хотелось, чтобы моя дорогая девочка повторяла мои ошибки. И страдала из-за чьих-то интриг!

– Мама, ну, я же не собираюсь становиться звездой! А простой девочке из подтанцовки что за дело до нравов? За спиной почти каждого артиста мелькают девочки в ярких костюмах. Кто на них обращает внимание? Только эти артисты и знают, как их вообще зовут. Так что не бойся, интриг против меня плести никто не будет.

– Во-первых, ты всё равно как-то должна будешь выстраивать отношения с теми, кто тебя окружает, кто бы ты ни была! Но речь не об этом. Эти люди всегда много работают. Невероятно много! Сдвигается режим дня, питание и отдых резко урезаются...

– Да, я знаю! И что же, ты думаешь, что я не справлюсь? Да если я увлекусь каким-нибудь интересным делом, я неделю могу не есть и не спать!

– Дослушай! Помимо этого, еще и колоссальные нагрузки, систематически тяжёлый многочасовой труд. Плюс перемена мест, нервы и так далее. Обыкновенный человек долго такого ритма просто не выдержит.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что они вынуждены искать себе особые... стимуляторы для деятельности. И это может быть всё что угодно! Алкоголь, наркотики, беспорядочные связи, чтобы расслабится, и мало ли что ещё!

– Мама, ну неужели ты думаешь, что у меня головы на плечах нет? Что я вот так сразу начну колоться дрянью или ещё что-нибудь? Мама, я всё-таки дочь врача! Я знаю, что можно, а что – нет!

Глава 8

Вряд ли Светлана Петровна знала, к каким результатам приведёт её рассказ о бурной юности, иначе бы никогда на него не решилась. Утром, перед уходом на работу, она заглянула в комнату дочери, но Снежка притворилась спящей, и Светлана Петровна ушла, уверенная, что ей удалось убедить свою девочку отказаться от нелепых затей.

А Снежка встала, едва за ней закрылась дверь. Времени до десяти было более чем достаточно. Она не торопясь заварила чай, вымыла чашки – свою и оставленную мамой, – потом привычно собрала свой большой спортивный рюкзак, положив в него всё необходимое, так же, как прошлым летом собиралась в спортивно-санаторный лагерь. Отложила в сторону весёлые самосвязанные игрушки-брелоки, без которых обычно не выходила из дома – игрушкам нет места во взрослой жизни, куда она собирается. Аккуратно сложила леггинсы и топы, в которых обычно ходила на тренировки в балетный класс. Переложила в кошелёк свои сбережения, хранящиеся в коробочке из-под чая. Последние два года в свободное от учёбы время Снежка подрабатывала. Не потому, что нуждалась, а просто за компанию с одноклассницей. Мама долго сопротивлялась, но всё же согласилась, с условием, чтобы Снежка не задерживалась и успевала делать уроки. А деньги так и не были потрачены, ведь всё, что нужно было нетребовательной Снежке, ей всегда покупали. Значит, пригодятся теперь, на первое время.

Снежка слышала, что Москва – дорогой город, хоть и не очень хорошо представляла, какая она, столица, но ей казалось, что у неё получится жить экономно и скромно.

На кухонном столе она оставила маме длинное письмо, полное покаянных слов и рассуждений. Она писала, что хотела бы всё-таки учиться на собственных ошибках, а не на чужих, что она будет очень и очень осторожной и при малейшей только опасности всё бросит и, не задумываясь ни на секунду, вернётся домой. Что будет звонить маме очень и очень часто. Просила простить её за этот невольный побег и не беспокоиться о ней: у неё всё будет очень хорошо!

Уронив на исписанный листок две непрошеные слезинки, Снежка заперла входную дверь, оставив ключ под ковриком, и уверенным шагом вышла из подъезда. Что-то защемило в сердце, когда она в последний раз оглянулась на окна родной квартиры. Решив быть смелой, Снежка весело помахала им рукой на прощанье, направляясь к автобусной остановке.

***

Вокзал в этом провинциальном городе жил своей жизнью. Воодушевлённо посвистывали паровозы, грохотали на стыках сцепляющиеся вагоны и сотни людей ежедневно приходили сюда, чтобы под этот шум встречаться и расставаться, плакать и радоваться, или, как юная искательница счастья, менять свою жизнь, прощаясь с уютным, но наскучившим прошлым. Сколько дорог начиналось от этих железнодорожных путей? Вряд ли кто сочтёт!

Одетая во вчерашнюю юбку, еле успевшую высохнуть после стирки, и бирюзовую маечку, с тяжёлым рюкзаком наперевес, Снежка, задыхаясь, бежала по перрону. В городе было столько мест, не попрощаться с которыми она не могла, что отыскать сто сорок шестой поезд и добраться до него получилось лишь тогда, когда привокзальные часы показывали без пяти минут десять.

Отыскав нужный вагон, Снежка, к большому удивлению, увидела рядом с ним трёх своих одноклассниц, теперь уже бывших. С ними она никогда не дружила: слишком уж большое у девочек самомнение, – вот и сейчас высветленная блондинка с густо подведёнными глазами, Таня Крылова, посмотрела на неё с легкой смесью изумления и презрения.

– Ты куда это собралась, Цветкова?

– В Москву уезжаю, – нехотя ответила Снежка. Меньше всего на свете она хотела сообщать это именно Таньке.

– Поступать? Куда? – с любопытством спросила вторая девушка.

– Ты вагоном ошиблась! – сказала Таня, насмешливо улыбаясь. – Здесь артисты едут!

– Знаю! – Снежка подёргала вагонную дверь, но та оказалась плотно закрытой. – Я с Гуровым!

– С кем?! – не поверили девчонки.

– С Андреем Гуровым из группы «Револьвер».

Они переглянулись, словно спрашивая друг друга, шутит она или просто сошла с ума. Наконец третья девочка достала из модной сумочки открытку, которую пересекала свежая надпись чёрным маркером: «С любовью! А. Гуров». Девушка ткнула пальцем с фотографию Андрея.

– Вот с этим?

Снежка кивнула.

– И когда же ты успела с ним познакомиться?

– Вчера...

– Хватит врать! – не выдержала Таня.

– Это правда!

– Гуров бы на тебя даже не посмотрел! Нужна ты ему!

В эту самую минуту дверь вагона позади них со скрежетом распахнулась и Снежка услышала знакомый весёлый голос:

– Снежок, ну сколько можно тебя ждать? Поезд вот-вот тронется. Я с ума схожу от беспокойства!

Она вздрогнула и обернулась. На подножке стоял Андрей, и в его ярких зелёных глазах плясали озорные чёртики. А выражение лица было такое, словно он репетировал для роли Ромео в шекспировской постановке.

– Прощайся с подружками, и пойдём!

Пока Снежка соображала, что ответить, вагон качнулся и медленно тронулся с места.

– Давай руку! – крикнул Гуров.

Она машинально послушалась, и Андрей одним рывком поставил её рядом с собой. Скорость постепенно нарастала. Девчонки изумлённо провожали взглядом отходящий состав. Оценив ситуацию, Андрей нарочито игриво приобнял Снежку за плечи, приложившись губами к её щеке. Из рук одноклассницы в голубом платье выпала открытка, в тот же миг унесённая ветром на другую сторону перрона, но никто не обратил на это внимания: не до того было.

Глава 9

– Так, хватит, успеешь ещё обо всём рассказать! – прервал его Андрей. – Сначала закончим о деле. Это Кирилл Игнатенко – гениальный звукооператор.

«Есенин» приветственно помахал Снежке.

– Как видишь, он не возражает, что его назвали «гениальным»! – отметил с улыбкой Гуров. – Ну, Мишку Орлова тебе представлять не надо, так что официальную часть процедуры знакомства можно считать оконченной. Разумеется, это далеко не все мы! С остальными познакомишься в Москве, где мы будем, – он бросил взгляд на циферблат на запястье, – уже через шесть с половиной часов. Пока что можно расслабиться. Твоё купе – отсюда первое слева, едешь вдвоём с Вадиком. Он сосед спокойный, надоедать тебе не будет. Да и ехать всего ничего. Не возражаешь? – уточнил Андрей. Снежка покачала головой. – Вот и отлично! Осталось прояснить кое-какие моменты. Во-первых, внутри коллектива мы все на «ты». Это железное правило, необходимое для быстроты и удобства общения. А то скажешь ты кому-нибудь «вы», и пока мы гадаем, нас всех ты имела в виду или кого-то конкретно – уйдёт драгоценное время. Так что только «ты». Всем! Усекла? – наставнически скомандовал он и, увидев ответный кивок, продолжил: – Так. Второй момент. Раз появился новый человек – неважно, на какое время – надо обменяться номерами мобильных телефонов. Сделаем так, Снежка. Сейчас ты продиктуешь свой номер. Ребята запишут и сделают тебе дозвон. Ты сохранишь их – не перепутай только! Ну, а я пойду пока в тамбур и докурю, наконец, свою сигарету.

– А как же мой номер?..

– Не беспокойся, у кого-нибудь перепишу!

– Андрей, кончал бы ты лёгкие портить, – заметил Вадим. – Один ты у нас курящий, а ты ведь звезда! Ну какой пример ты подаёшь своим поклонникам?

– Не говоря уже о том, – назидательно поднял вверх палец Вячеслав, – что никотин крайне негативно отражается на голосовых связках.

– Ой, отстаньте, воспитатели, – отмахнулся Андрей, забирая со столика сигареты и зажигалку. И сумничал, обращаясь к Снежке: – Это они перед тобой так выставляются!

И эти слова тоже почему-то были ей приятны.

– Да уж, от Риммы чему только не научишься! – насмешливо сказал вдруг Кирилл. – Сама-то она дымит, как паровоз, даром, что женщина!

– Она женщина? – удивлённо поднял брови Орлов. – Да она...

– Замолчите! – неожиданно резко потребовал Андрей, и разговор прекратился прежде, чем Снежка успела понять, о чём шла речь.

Записав номера телефонов всех присутствующих, Снежка решила поискать своё купе и побыть немного одной, тем более что ребята, дождавшись возвращения Андрея, тут же принялись говорить о своих, неизвестных пока Снежке, делах. Кирилл вывалил на стол пухлую пачку отпечатанных фотографий, и все дружно принялись разбирать их и бурно обсуждать. Она сочла за лучшее удалиться потихоньку и теперь, сидя у окошка, за которым пролетали луга и пригородные домики, задумчиво вертела в руках свой телефон.

Она не жалела о своём решении, наоборот, все ребята вместе и каждый в отдельности нравились ей всё больше и больше. Они и впрямь казались семьёй, где все друг другу близкие люди и никто никого не унижает и не обижает, разве что безобидно подшучивает. Снежка очень надеялась, что ей повезёт очень скоро по-настоящему стать одной из них, и мысленно обещала приложить для этого огромные усилия. Но невероятно угнетала мысль о маме, с которой она так нехорошо поступила, даже не простившись перед отъездом. Мама вернётся с работы поздно вечером, как всегда, и только тогда поймёт, что Снежки нет в квартире. Испугается, замечется, потом найдёт письмо и испугается ещё больше...

Сердце покаянно сжалось, а руки сами набрали знакомый номер. Как и следовало ожидать, мобильный не отвечал. Тогда Снежка дозвонилась на стационарный и, услышав в трубке знакомый голос медсестры с дежурного пульта, попросила:

– Светлану Петровну Цветкову позовите, пожалуйста! – Те несколько секунд, что мама шла к телефону, показались Снежке вечностью. Руки похолодели и стали липкими. – Алло, мам?

– Снежана, это ты? Что-то случилось? – В мамином голосе нарастала тревога. Она знала, что Снежка никогда не позвонила бы ей на работу без особых причин.

– Нет... Мамочка, ты только не волнуйся. Я уехала в Москву с Андреем…

– Ну... Ну, знаешь!

– Не беспокойся, пожалуйста! Меня здесь никто не обижает! Все ребята просто замечательные, очень хорошо меня приняли! Они дружные все и весёлые, добрые такие! Ты даже не представляешь, как с ними здорово! Мамочка! Ну хочешь, я дам трубку Андрею, и ты сама с ним поговоришь?

– Обойдусь. – За годы трудной работы Светлана Петровна приобрела отличную выдержку и, видимо, осознав, что всё равно уже ничего не поделаешь, только спросила: – Деньги на обратный билет ты хотя бы взяла?

– Да-да, конечно. У меня всё есть, не волнуйся ни о чём! Как только приедем, я сразу тебе позвоню.

– Дай Бог, чтобы волноваться не пришлось! Будь очень, очень осторожной, ты слышишь меня?

– Да.

– И никакого алкоголя, ни в каких количествах, как бы тебя не уговаривали, ясно?

– Ну мама...

– Пообещай мне хотя бы это!

– Хорошо. Я обещаю.

– Удачи, принцесса. Я не хотела, чтобы ты туда ехала..

Глава 10

Надежда, однако, оказалась напрасной. Руки опять оказались на прежнем месте, только теперь держали гораздо крепче. Широко расставленные пальцы накрыли грудь, и Снежка напрасно пыталась разъединить их руками.

– Не дёргайся ты так! Говорю же: я свой, мне можно!

Он попытался поцеловать её куда-то ниже виска, но Снежка дернула головой, и только жёсткая щетина чиркнула по лицу.

Внутри всё сжалось, и перепуганная Снежка, наверное, просто закричала бы, если бы из коридора не донеслось деликатное покашливание.

Вячеслав мгновенно выпустил её из свинцовых объятий и обернулся. В дверях стоял Вадим.

– Простите, если помешал! – сказал он вежливо. – Славка, там Гуров тебя зовёт. Говорит, это срочно.

Вячеслав поправил сбившийся на сторону воротник рубашки и, поглядывая на Снежку, удалился. Она слышала, как в коридоре Вадим сказал беззлобно:

– Слав, ну чего ты нарываешься? Знаешь же...

С половины фразы он перешёл на шёпот, и разобрать его слова, а также то, что ответил на это Вячеслав, было невозможно.

Шаги Вячеслава затихли. Снежка облегчённо вздохнула, а Вадим, напевая что-то, снимал с верхней полки большую дорожную сумку.

– Ты в порядке? – спросил он вдруг, прервав пение.

– Да...

– Я хотел сказать тебе... Ты это... Не обижайся на Славку! Знаешь, он вообще классный парень, но с девчонками иногда бывает настоящим медведем!

– Точное сравнение! – раздражённо кивнула Снежка, потирая ноющие рёбра.

– Как только видит красивую девушку – его сразу же тянет проверить на ощупь, настоящая ли она, – с улыбкой продолжал Вадим. – Наверное, он просто ещё ни разу не получал как следует по рукам, вот и не умеет держать их в покое. Но ты не подумай, это он просто ещё не знает тебя! Скоро поймёт, что ты не из таких, с которыми так можно, и будет вести себя прилично. Не обижайся, ладно?

В этих словах было столько мягкости и искренности, что Снежка мигом успокоилась, да и обижаться ей расхотелось.

– Какие обиды… Я всё понимаю. На лице у девушки не написано, какая она.

– Вот-вот, – кивнул Вадим. – Посмотришь, он скоро сам придёт извиняться перед тобой. Поверь, я его давно знаю.

– Что это у тебя? – спросила Снежка после паузы, кивая на фотографии, которые Вадим держал в руках и собирался переложить в карман сумки. Спросила не столько из любопытства, сколько чтобы поменять тему разговора.

– Да так... Заказали в ателье, пока стояли в вашем городе.

– А можно посмотреть? Или там что-то очень личное?

– Да нет, – пожал плечами Вадим. – Не очень.

Он плюхнулся на сиденье рядом со Снежкой и, откинувшись назад, протянул ей два широкоформатных снимка, отпечатанных на плотной фотобумаге.

С первой фотографией всё было понятно без объяснений. Группа «Револьвер» на пике своего сияния. Бархатный занавес. Яркие огни. Посередине – улыбающийся Андрей с гитарой на груди и широко расставленными руками, словно он хотел обнять разом весь зрительный зал. И рядом все они... ребята, знакомые и незнакомые пока ещё Снежке: Вадим с прямодушным взглядом, Кирилл с лукавым прищуром, даже Вячеслав, у которого осторожная, непривычная улыбка на миг расправила суровые брови. И две тоненькие, очаровательные девушки в искрящихся костюмах. Они стояли по бокам в красивых позах и каждая радостно прижимала к себе огромный разномастный букет.

– Это ваши танцовщицы? – уточнила Снежка, указывая на них.

– Да. Это – Светка, а вот это – Вика. Та самая, которую... ну, на место которой ты поступаешь, в общем.

– Видно, хорошая у вас группа! Я бы никогда по доброй воле от вас не ушла! Даже если бы за шейха замуж собралась!

Вадим что-то хотел ответить, но раздумал и только согласно кивнул, ероша волосы.

– А что это за сцена? Такая большая!

– Кремлёвка, – Вадим пожал плечами и, видя, что Снежка не поняла, пояснил: – Кремлёвский дворец. Мы там премию музыкальную получали.

– Правда? Круто! А какую?

– Забыл, как называется.

– Ну ты даёшь! Как же такое можно забыть? Это же Кремль!

– Ну и что же, что Кремль? – улыбнулся он. – Не в первый же раз. И, возможно, не в последний.

– А почему Миши здесь нет? – спросила вдруг Снежка, изучая фото восхищённым взглядом.

– Какого Миши? – словно бы даже удивился Вадим. – Ах, Орлова? Он с нами тогда ещё не работал. Он пришёл в конце апреля.

– Разве? А мне казалось, он уже давно с Андреем, он так хорошо его знает!

– Гурова? Ну да. Они и впрямь давно знакомы, Мишка с ним в одной группе учился в университете, а Андрей ценит старых друзей. Славка Бессонов, к примеру, его бывший одноклассник.

– Что ж, наверное, проще работать с людьми, которых давно знаешь и в которых ты уверен, – резюмировала Снежка, переходя ко второй фотографии, несколько меньших размеров. Всего четверо было на снимке на фоне серой стены какого-то дома, но достаточно было беглого взгляда, чтобы понять – они давние друзья, если не больше того. Это угадывалось в плотно сплетённых руках, улыбках, особом сиянии взглядов. – Это ты, это Андрей, – уверенно перечислила Снежка. – А вот это... да это же тот! Как его? Ну, который по телевизору всё время!

Глава 11

– Она что, тоже артистка?

– Ну... можно и так сказать.

– А как её фамилия?

– Понятия не имею! – пожал плечами Вадим. – Её уже сто лет по фамилии никто не зовет. Римма, ну и Римма!

Женщина на фото, в зелёной куртке-ветровке, наброшенной на бархатное, чёрное, видимо, вечернее платье была оживлённой, яркой, со смугловатым оттенком кожи. Необычный образ дополняли перстни на обеих руках, большие висячие серьги и тонкие золотые браслеты, опоясывающие запястья. Никак нельзя было сказать, что она холодный человек, разве что в самой глубине чёрных глаз, если присмотреться, можно было заметить острые льдинки.

Снежке очень захотелось расспросить о ней поподробнее. Узнать, какое отношение эта женщина имеет к группе «Револьвер» и особенно к Андрею. Но тут в купе вошёл Орлов, и Вадим сразу как-то стушевался. Забрал у Снежки снимки и суетливо принялся укладывать их в сумку.

– Ну, как ты здесь? – тепло улыбнулся Михаил Снежке. И тут же, прежде чем она успела ответить, резко обернулся к Вадиму: – А ты чего здесь забыл?

– Между прочим, здесь мои вещи, – со спокойным добродушием ответил Вадим. – А если ты хочешь спросить, о чём мы разговаривали, то так и спроси. А не устраивай сцены ревности.

– О чём ты? – пожал плечами Орлов. – Просто там ребята концерт обсуждают, а ты здесь. Я удивился, вот и всё.

– Фотографии убрать зашёл, – так же миролюбиво объяснил Климов и, кивнув на прощание Снежке, вышел в коридор.

***

Михаил принёс ей наушники и плейер с песнями группы «Револьвер».

– Входи в тему! – весело посоветовал он при этом. – Чтобы к Москве всё прослушала, законспектировала, и выучила наизусть!

Это, конечно, было невозможно. Даже с учётом повторов, в памяти устройства содержалось не меньше сотни композиций. Но познакомиться с творчеством Гурова было действительно необходимо, да и, пожалуй, интересно.

Снежка уютно устроилась на верхней полке и... на ближайшие несколько часов просто выпала из реальности. Ничего подобного до сих пор ей просто не приходилось слышать. Мягкий бархатный голос солиста, казалось, проникал в самую душу.

– Кто бы мог подумать, что он так умеет петь?! – изумлённо шептала она, с улыбкой вспоминая, какую клоунаду Гуров устроил в гостинице. Она ведь правда подумала тогда, что этот малоосмысленный рёв и есть его пение! Теперь всё было совершенно по-другому. Каждое слово песни словно прочувствовано, выверено до последнего звука, а слова… Откуда у лощёного современного парня с обаятельной улыбкой эти мысли о вечности, о горизонте бытия и небыли, об исторической роли России в мироустройстве? И как он сумел привести эти мысли в такой порядок, что великое сделалось доступно каждому, словно букварь для первоклассника?

– Отдыхаешь?

Снежка вздрогнула всем телом и выронила наушники. Кирилл – она не успела заметить, когда он вошёл в купе – ловко подхватил их на лету и, возвращая, спросил с извиняющейся улыбкой.

– Я тебя, наверное, напугал, да?

– Нет-нет, – поспешила уверить Снежка. – Мне просто Миша дал ваши записи... ну, и вот. Я заслушалась.,

Кирилл плотно захлопнул полураскрытую форточку.

– Душно же! – попыталась спорить Снежка, но он упрямо мотнул кудрявой головой:

– Из коридора сквозняк! Гуров не простит нам, если мы его юный талант по дороге простудим. И, кстати, привыкай говорить «наши записи», – посоветовал он.

Снежка возразила:

– Ещё рано. А то не подойду вам, потом разочаровываться...

– Ну да, не подойдёшь! – с сомнением хмыкнул он. – К нам, знаешь ли, с улицы не берут. Если тебя позвали – значит, уже всё решено.

– Так я как раз с улицы! – рассмеялась Снежка. – Я даже ваши песни сегодня только впервые услышала! К сожалению!

– Что, понравились?

– Безумно!

В глазах Кирилла появилась гордость.

– А ты сейчас на какой? – поинтересовался он, и Снежка протянула ему наушник. – А… Да, ничего. Я ещё для этой песни кавер-версию делал, неделю сидел! Ты послушай обязательно!

– Хорошо!

– Слушай, – вдруг стал серьёзным Кирилл. – А можно личный вопрос?

– Попробуй, – с улыбкой кивнула Снежка.

– У тебя парень был? Ну, до этого?

– До того, как я уехала с вами? Мне самой кажется, что это было уже давно.

– Ну да, так как-то…

– Не было у меня никого, – откровенно призналась Снежка. – Я аттестат только вчера получила.

– Да ну? А у вас для этого что, аттестат нужен? – фыркнул Кирилл.

– Да нет, разумеется, – улыбнулась она. – У нас многие девочки встречались с кем-то, уже давно. Одна даже замуж вышла в десятом классе.

– Сильно! А ты?

– А я – нет.

– А если нет, то почему? – спросил он с лёгкой настойчивостью.

– Просто так получилось.

– Ты обет целомудрия не давала, случайно? – рассмеялся он.

Глава 12

– Да я просто мимо шёл. Смотрю – окно у девушки открыто! – оправдывался Кирилл.

– Хорошо. Но теперь-то оно закрыто! Иди уже к Гурову, ты там нужнее. И кстати! – Михаил, отдуваясь, поставил на полку большой чемодан и свободной рукой подхватил сумку с верхней полки, сунув её в руки Кирилла. – Это передашь Вадику. И скажешь, что я с ним меняюсь местами!

– А смысл? – удивился Кирилл. – До Москвы час всего остался!.. А-а-а, – понимающе вдруг протянул он, оглядываясь на Снежку. – Понял, исчезаю! Вадиму всё объясню – мешать вам не будет!

И, не сдержавшись, фыркнул от смеха:

– Дверь закрыть, Миш?

– Сделай такое одолжение! – Орлов плечом буквально выдавил Кирилла в коридор и, рывком захлопнув дверцу, повернул запор. – Что, достали они тебя?

– Нет, что ты. Никто и не заходил почти. А зачем ты дверь запер? – поинтересовалась Снежка с лёгким беспокойством.

– Затем, что Андрей сейчас распеваться будет, а у меня и так голова от их шума болит. Да и ты наслушаешься ещё, успеешь, – отмахнулся он и спросил, прищурившись: – А в чём дело? Ты боишься оставаться со мной наедине?

– Нет-нет! – поспешила заверить его Снежка. – Просто... – Она замялась, так как невольно вспомнила Бессонова.

Орлов протянул руки.

– Ну, прыгай вниз! Послушала уже что-нибудь? Обсудим?

Потом они сидели друг напротив друга, и между ними, на столике, стыл принесённый Орловым чай в дорожных сверкающих подстаканниках. Им было не до него. Михаил терпеливо выслушивал бессвязное восхищение Снежки творчеством Гурова и тут же сам рассказывал забавные случаи или просто анекдоты, причём рассказывал с таким вдохновенным юмором, что Снежка уже не отличала выдумку от реальности. И с каждой минутой ей всё больше казалось, что она давно знает этого весёлого и симпатичного парня, умеющего остроумно поддержать разговор на любую тему.

Но неожиданно он посерьёзнел. Помолчал, искоса глядя на Снежку. Взъерошил обоими руками свою причёску, отчего волосы разлетелись в беспорядке.

– Я вот что хотел тебе сказать. Вернее, попросить.

– О чём? – заинтригованно выдохнула Снежка.

Он опять некоторое время молчал, как будто собирался с мыслями.

– Ты вот что... Ты не влюбляйся в Гурова, – выдавил он наконец из себя. – Нет, я понимаю, что это практически невозможно, но хотя бы постарайся продержаться подольше. Понимаешь, в него многие влюбляются. И потом страдают. Кто-то – меньше, кто-то – больше. Но ты, я прошу тебя, постарайся удержаться!.. А чего ты улыбаешься? Что в этом смешного?

– Ты прямо как моя мама! – прыснула Снежка. – Думаешь, если мне понравилось, как он поёт, так я уже всё, потеряла голову, да? Я, между прочим, не за тем из дома уехала, чтобы в кого-то влюбляться! Я работать хочу!

– Работать будем, конечно, – кивнул он. – Ты не подумай, я это так, на всякий случай, предупредил тебя просто. Потому что видел уже многих, которым эта любовь не принесла ничего хорошего.

Неясная грусть в его голосе заставила её спросить:

– Ты имеешь в виду... кого-то конкретно?

Орлов задумчиво кивнул.

– У Андрея была девушка?

– У него батальон девушек был! Просто я вспомнил одну... Такая красивая была, яркая.

– И её звали Риммой? – вспомнив фотографии Вадима, спросила Снежка.

Орлов бросил на неё удивлённый взгляд:

– Причем здесь Римма? Это совсем другая тема. Девушка эта – гитаристка из другой группы, такой же почти, как наша, только тематика выступлений немножко иная. Хотя, может, вернее сказать, что она была гитаристом. Эта своеобразная девчонка предпочитала одеваться как мальчик и вести себя соответственно. Никому и никогда она не уступала в споре, не проявляла слабостей, даже улыбку себе не позволяла почти никогда. И волосы свои красивые, светлые, как у тебя примерно, отрезала почти под корень. Знаешь, я её мало видел, но очень хорошо запомнил. Такое не забывается. Резкие, порывистые движения, обломанные ногти, сигарета в руке... И упрямые, дикие глаза! Многие, кто её впервые видел на сцене, и впрямь не сразу догадывались, что перед ними девушка, а не парень! Андрей звал её «мой Гаврош».

– И долго они встречались?

– Почти год. И знаешь, как она переменилась за этот период? Как-то сразу стало понятно, что её необычный облик – только маскировка. Вроде защитного панциря у черепахи. А под ней – нежная, ранимая натура. Талантливая девочка, которая сама замечательно пишет стихи и песни, мило улыбается и даже поёт глубоким, приятным голосом. Андрей уговорил её петь... у него какая-то странная идея, чтобы все его друзья обязательно пели. На концертах или для себя, но пели. Он считает, что это лучший способ выразить себя.

– Так это же хорошо, что эта девушка благодаря ему так раскрылась. Что здесь грустного?

– Грустное было потом. Когда она уезжала. Получилось так, что я был на вокзале и видел, как она садилась в поезд. Не знаю, как объяснить... Это был уже потерянный человек, практически сломленный. Человек без надежд, без желаний, без уверенности, хотя бы напускной, как раньше, с погасшим взглядом. И вот это было не просто грустно. Это было страшно.

Глава 13

Паровоз в последний раз выдохнул дым и встал, вздрагивая на месте, напоминая лошадь, еле дышащую после скачки галопом. Перрон моментально заполнился народом, причём около седьмого вагона оказалось столько встречающих, как будто он прибыл, по меньшей мере, с фронта. Какие-то парни хлопали по плечу Кирилла и Мишу, какие-то девушки с восторженными улыбками вручали цветы Андрею, и все кругом так бурно радовались встрече, что Снежку вскоре просто оттеснили от ребят. Конечно, надо было подойти к кому-нибудь, да хоть к добродушному Вадику, и договориться о встрече, но Снежка, оказавшись одна, обиделась и решила, что не станет навязываться. У них тут своё окружение, а она им пока ещё чужая, и это понятно. Лучше сначала найдёт, где остановится, и, помня неприятно закончившийся разговор с Бессоновым, она решила, что никого не будет расспрашивать – просто отыщет среди бесплатных объявлений что-нибудь подходящее, хотя бы на пару дней, а там видно будет. Потом, ближе к вечеру, когда устроится, позвонит Орлову или ещё кому-нибудь. Кстати, надо не забыть вернуть наушники и плейер.

Тут же у вокзала Снежка купила на всякий случай ещё и толстую пачку газетных листов и, обнаружив, что проголодалась, прихватила в уличном ларьке горячий и ароматный пирожок с мясом. Немного побродив, отыскала свободную скамейку и, усевшись, развернула газету: почему-то решила начать поиск именно с печатных объявлений. Но не успела она и строчки прочитать, как солнце заслонила чья-то тень.

– Ну и как вам это нравится?! – словно обращаясь к неведомому собеседнику, с возмущением сказал Орлов. – Опять она убежала! Это что, у тебя манера такая, что ли? Битый час ищу её, а она тут отравиться решила! – Без лишних слов он буквально выхватил неостывший пирожок из Снежкиных пальцев и не глядя швырнул его в урну. – Поехали уже, потом погуляешь!

– Куда? – не поняла Снежка.

Орлов пожал плечами с таким видом, словно ответ подразумевался сам собой.

– Домой, разумеется! Ну, не спи, у меня ещё куча дел!

И, не дожидаясь, пока она сложит газету и встанет, взялся за её рюкзак.

За рулём Михаил оказался неразговорчивым собеседником. Снежка, слегка подавленная незнакомой обстановкой, тоже молчала. За окном мелькали огромные многоэтажные дома, похожие на увеличенные ульи, яркие витрины, парки, словно сошедшие с картинок глянцевых журналов. Ничего похожего ей раньше видеть не доводилось, и лёгкое волнение, одновременно и радостное, и тревожное, пульсом стучало в висках.

Она молчала, даже когда автомобиль притормозил у подъезда бледно-голубого дома советской постройки. Спокойно поднялась вслед за спутником на третий этаж, улыбнувшись любезному кивку консьержа.

Только у железной двери, когда Орлов деловито зазвенел ключами, Снежка решилась спросить:

– Куда ты меня привёз? Чья это квартира?

– Вообще-то моя. От бабушки с дедом осталась. У меня ведь отец москвич коренной, хоть я сам и из провинции. Просто в Калининграде он женился на матери, ну, я там и вырос. После школы отец настоял, чтобы я сюда переехал, поступил учиться... С тех самых пор я тоже заделался столичным жителем, – улыбнулся он. – Правда, уже два месяца как живу у своей девушки.

– У тебя есть девушка?

– Ну да, а что тут такого? Даже, наверное, не девушка уже, а гражданская жена, так правильнее? Если мы третий месяц живём вместе…

Снежка хотела спросить, была ли Мишина девушка среди встречающих на вокзале, но не решилась. Да это было бы и бессмысленно – все равно она не знала её в лицо.

– А квартира пустая стоит, – продолжал Орлов. – Вот я и решил, что тебе здесь будет очень удобно.

– Я... буду жить здесь?

– А что тебя смущает? Проходи! – Орлов шёл впереди, широко распахивая все двери. На кухне задержался перед холодильником. – Так, посмотрим, как у нас с продуктами… – Снял с полупустой полки открытый пакет молока, понюхал и сморщился. – Н-да... – констатировал он, ловким броском отправляя пакет в мусорное ведро. – С продуктами не очень В последний раз я здесь где-то дней десять назад зависал... После вечеринки в себя приходил. Но в соседнем доме отличный супермаркет. У тебя деньги есть, кстати? А то, может, оставить?

– Вот ещё! – впервые возмутилась Снежка. – Я же не содержанка!

– Чего?! – расхохотался он. – Ты хоть знаешь, что означает это слово?

– Ну, в общем... женщина, которая живёт за счёт других. А что смешного?

– Да так, ничего. Проехали! – И пошёл дальше по комнатам, да так быстро, что Снежка едва за ним успевала. – Квартира, как видишь, трёхкомнатная. Ремонт хороший, сантехника в порядке. Окно во двор... почти все. От центра, правда, далековато, но зато метро под самыми окнами. Мне-то оно без надобности – забыл, когда в последний раз в подземку спускался. Мы здесь как-то привыкли все больше на машинах, хоть пробки, конечно, портят жизнь.

– А у Андрея тоже есть машина?

– О-о-о, ещё какая! Серебристый «Хаммер» невероятных размеров, с чёрными колесами, по спецзаказу. Ни у кого больше в Москве такой тачки нет! Гуров вообще понтярщик по жизни!

Последние слова не очень понравились Снежке.

– Не говори о нём так!

– А что я такого сказал? Это же правда. У него эти понты во всём, на что ни погляди. И машину ему нужно лучшую, и гитару итальянскую, и пиджак от кутюрье! Нет, ты пойми, я это не в укор. Если разобраться, он здесь и ни при чём вовсе. Просто если человеку с утра до вечера все говорят, что он такой избранный, гений, так рано или поздно любой начнёт в это верить! – продолжая говорить, он распахивал двери шкафов. – Так... постельное бельё здесь, кажется... Слушай, поищи всё сама, а? А то я уже опаздываю! – Он буквально вылетел в прихожую и стал выворачивать на тумбочку содержимое своих карманов. – Короче, вот второй комплект ключей.

Глава 14

Оставшись одна, Снежка побродила по комнатам, изучая развешанные по стенам фотографии, в тайной надежде увидеть Мишину девушку. Однако на всех без исключения широкоформатных фото: в рамках и без – Орлов был снят с известными певцами, композиторами, киноактёрами, шоуменами... Была даже фотография с одним харизматичным политиком.

– Да-а-а! – ахнула поражённая такой «коллекцией» Снежка. – Ну и кто же понтярщик после этого?

Ответить было некому. С фотографий самоуверенно улыбался Орлов. Снежка усмехнулась и потянулась к брошенной на стул как попало пёстрой рубашке...

Когда за окном уже клонился к западу сверкающий солнечный диск, звонок на двери квартиры взорвался такими неистовыми трелями, словно его пыталась сорвать целая компания уличных мальчишек.

– Кто? – испуганно пискнула Снежка и облегчённо вздохнула, усыхав в ответ знакомый весёлый голос:

– Открывай, сова! Медведь пришёл!

– Миш, а чего ты звонишь? – спросила она, пропуская Орлова в прихожую. – У тебя же есть ключи.

– И ты полагаешь, что это повод вваливаться к даме без предупреждения? Нет уж, дорогая. Я, конечно, медведь, но не до такой степени.

– Да уж, «предупредил»! – хмыкнула Снежка. – Я чуть не померла со страха!

– Живи, Бог с тобой! – с шутливым испугом замахал руками Орлов. – Ты нам ещё живой нужна! – и тут же добавил задумчиво, оглядываясь вокруг: – А что это... как-то не того, а? Не узнаю своего холостяцкого гнёзда! Ты что, полы помыла?!

– Не-а! – засмеялась Снежка. – Полы я как раз не успела. Только прошлась пылесосом по полу и коврам. Кстати, у тебя классный пылесос! Мы с мамой о таком давно мечтали!

– Да ну? – удивился Орлов. – Не знал, что он вообще у меня есть… А я за тобой! – добавил он, помолчав. – У нас вечерами не сидят дома. Куда бы ты хотела пойти?

– Не знаю… Возможно, в Третьяковскую галерею?

– Обязательно, только завтра. Сейчас уже кассы закрыты. Ладно, собирайся, по дороге что-нибудь сообразим.

Они действительно соображали, причём на ходу, и это оказалось потрясающе! Пройдёт всего несколько месяцев – и Снежка однажды горько пожалеет, что приехала этим летом в Москву, что не послушала предостережений мамы... пожалеет и о многом ещё. Но только не об этом вечере, в котором они просто шли по улицам туда, куда вели ноги и Мишка оживлённо и занятно рассказывал историю всех старинных домов и переулков, встречавшихся на пути. Об этом вечере жалеть было нельзя. Потому, что он был сказкой. И сказкой была Москва вокруг. Они наперегонки швыряли монетки в круг Нулевого меридиана на Красной Площади, кормили у фонтанов, раскинувшихся на яркой мозаике Манежной, доверчиво подлетающих голубей раскрошенным печеньем. Торопливо ели мороженое совершенно диким способом – по очереди откусывая одновременно то от одной порции, то от другой, поминутно крепко сталкиваясь лбами, и хохотали при этом так, что оборачивались встречные прохожие.

Когда они стояли на набережной, дожидаясь, пока загорятся первые фонари, Снежка почувствовала на своём плече крепкую, тёплую руку и неожиданно спросила:

– Миш, а где твоя девушка?

– Тебе зачем?

– Я просто подумала: если она нас вдруг увидит, не будет ли у тебя неприятностей из-за того… что ты со мной... гуляешь?

Орлов улыбнулся:

– Какая же ты заботливая! Не волнуйся, не увидит! Она сегодня на Пхукет улетела, это тайский остров такой. Сам в аэропорт провожал. Вернётся дней через десять, не раньше.

– Твоя девушка улетела отдыхать? Одна?!

– Нет, зачем? С подругой.

– Я хотела сказать – без тебя? Почему? Вы поссорились?

– Да нет, с чего ты взяла? Просто работа мне сейчас не позволяет по курортам летать – так я ей и ответил.

– Да? – Снежка ехидно прищурилась. – И сейчас ты, конечно, тоже на работе?

– Конечно. И нечего тут иронизировать! К нам в группу приехала из провинции новая танцовщица, мне нужно показать ей, то есть тебе, город. Именно это я и сказал своей девушке. Я вообще стараюсь не врать по жизни. Ну, хотя бы без особой необходимости. Я за честные отношения.

– Значит, наша прогулка для тебя всего лишь работа? – слегка огорчилась она.

– Не совсем. И свою работу я очень люблю!

– Да, я заметила...

– Ну Снежка, не грусти! Пойдём, у меня для тебя сюрприз! – Вбежав в широко распахнутые двери ГУМа, Орлов подвёл её к знаменитому фонтану и почти потребовал: – Стой здесь и не сходи с места! Я сейчас.

Пять минут спустя Снежке уже стало казаться, что он просто кого-то встретил и забыл о ней, но в эту самую минуту за спиной раздался ликующий голос:

– Ну-ка, закрой глаза!

Она послушно зажмурилась.

– Протяни руки!

На ладони легло что-то большое, мягкое, тёплое.

– Это тебе подарок по случаю приезда в столицу! Ну, смотри, теперь уже можно!

Наверное, ещё ни одна девушка у этого фонтана не смотрела таким восторженным взглядом на большого, пушистого, белоснежного медвежонка с фиолетовым шариком с помпончиками и добродушной улыбкой «от уха до уха»

Глава 15

Они вынырнули наверх около ярко освещённого здания с зубчатой башней, напомнившей Снежке сказочные замки.

– Это что такое?

– Театр Вахтангова, – Ответил Миша, любуясь её невольным восторгом. – А там, – он выбросил правую руку, – там Арбат. Идём?

Снежка готова была идти куда угодно, только бы он был рядом. Она смотрела на слепящие красками огни светорекламы в магазинных витринах и думала: неужели, этот огромный, упоительный город, где даже вечером полные улицы прохожих, теперь станет частью её жизни? И она здесь будет ходить свободно, никого не стесняясь и не боясь? И рядом с ней будут близкие, хорошие друзья, такие, как энергичный и добрый Мишка Орлов? И вот такими вечерами она будет кружиться в танце на глазах полного зрительного зала, а удивительный, потрясающий, гениальный Андрей Гуров, будет искоса смотреть на неё своими бездонно-морскими глазами и, может быть, даже слегка улыбаться краешком губ? Неужели, это может быть? Вот так, не во сне?

Замечтавшись, она почти не слушала, что говорил ей Орлов. Ей достаточно было просто звуков его голоса, его шагов, его руки, мягко накрывшей её ладонь.

– Собственно, всё! – резюмировал Михаил, когда они дошли до угла. – Может, хватит на сегодня? Москву лучше потреблять небольшими дозами. Да ты и устала, наверное…

Но Снежка ни капли не устала.

– А разве улица уже закончилась? – разочарованно протянула она.

– Как видишь! – пожал плечами Миша.

– А что там, за углом?

– Другая улица – Старый Арбат. А тот, по которому мы с тобой прошли, – Новый.

– Старый Арбат?! Про который пел Окуджава? Где художники собираются? Хочу посмотреть!

– Ну, на художников днём смотреть надо! Правда, давай завтра сюда придём!

– Пойдём! – умоляла Снежка. – Ну, пожалуйста, хотя бы пару домов пройдём, давай!

– Да я сам уже устал таскаться с твоим медведем. Угораздило тоже меня такую громадину выбрать, – проворчал он. – Да и поздно уже. Давай домой двигать!

Но чем больше Орлов отговаривал её, тем больше Снежке хотелось посмотреть на знаменитую улицу. Он вынужден был уступить, но в его взгляде появилось что-то новое. Какая-то настороженность, словно он чего-то опасался. Впрочем, захваченная новыми впечатлениями, Снежка не обратила на это внимания.

Они не успели сделать и двадцати шагов за поворотом, когда Снежка увидела Андрея. Гуров выходил из сияющих огнями дверей арт-салона. И он был не один. За его обтянутый тканью модного пиджака локоть держалась высокая брюнетка, одетая в чёрное. Чёрным было всё: от туфель на массивных каблуках-«копытах» и футболки под короткой распахнутой курткой до смоляных завитков волос и лака на ухоженных ногтях. С куртки свисало множество всевозможных цепочек и колечек, и даже сквозь уличный шум было слышно, как они бряцали в такт каждому шагу. Они с Андреем задержались ненадолго у освещённой витрины с выставленными картинами, и спутница повелительно потянула его дальше, что-то объясняя на ходу с бурной жестикуляцией. Женщина не просто шла – она несла себя, гордо вскинув голову и словно впечатывая каблуки туфель в тротуар. В каждом её жесте прослеживалось какое-то необыкновенное достоинство. Встречная толпа мягко обтекала их. Многие узнавали, радостно улыбались, причём больше ей, чем Андрею. А она равнодушно кивала в ответ на приветствия и продолжала оживлённый, эмоциональный разговор, подкрепляя его изящными жестами длинных тонких пальцев свободной руки.

– Где я её видела? – подумала Снежка вслух, оглядываясь на Орлова. Тот, видимо, тоже заметил Гурова, но, к изумлению Снежки, как-то не горел желанием встречи.

– Так я и знал! – пробормотал Михаил с обречённостью в голосе. – Может, слиняем, пока не поздно?

Но было поздно. Снежка даже спросить не успела, почему Орлов так реагирует на встречу с другом, как Андрей уже обернулся и его брови удивлённо приподнялись. Помахав им рукой, Гуров что-то сказал своей спутнице и, оставив её посреди тротуара, подошёл к Снежке и Орлову.

– Вот уж неожиданная встреча! – сказал он бодро. – И что же вас сюда привело?

Орлов молчал. Отвечать пришлось Снежке:

– Ничего. Мы просто гуляли.

– Прогулки в такой вечер – это, конечно, замечательно! Но тебе завтра хореографу показываться! Между прочим, к восьми утра. И я бы на твоём месте лучше как следует выспался. Ладно, Мишка у нас как мотылёк, безответственный. Он ни о чём не думает никогда. Но ты же умная девочка?

Снежку как-то покоробил этот назидательный тон. Вероятно, что-то подобное почувствовал и Орлов, потому что заговорил тихо, но почти с вызовом.

– Что, Андрюха, тянет, да?

– О чём ты? – шевельнул бровью Гуров.

– Понятно, о чём. Не успел приехать – сразу к ней побежал. Чувствуешь, что не по своей воле делаешь это, вот и злишься. Понятно. Только на ней, – он кивнул на Снежку, – отыгрываться не надо! Она не в курсе, кто тебя гипнотизирует!

– Ты, Миш, ерунду какую-то говоришь! – ответил Андрей с лёгкой долей смущения в голосе. – Никто меня не гипнотизирует и. уж тем более, никуда не тянет. Просто Римма – мой старый друг, я её давно не видел и, естественно, соскучился.

– Да, конечно! – иронически хмыкнул Орлов.

Глава 16

Но, сев в машину, Орлов не торопился начать рассказ. Снежка нетерпеливо поглядывала на него, теребя пушистую медвежью шерсть. Снежок уютно устроился у неё на коленях и Снежка, которая всегда любила мягкие игрушки, уже знала, что этот сувенир будет её самым дорогим воспоминанием о Москве и о группе «Револьвер», что бы там ни случилось дальше.

– Ну, Миш?!

– Сейчас… дай выехать, а то я непременно во что-нибудь врежусь! О ней даже говорить лучше с осторожностью… Ну вот, теперь можно! Ты спрашивала, кто такая Римма? Она Ведьма!

Снежка хихикнула.

– Да, ведьма, или колдунья – называй как хочешь.

– А серьёзно? Чем она занимается?

– А этим и занимается. Куда уж серьёзней. Она здесь живёт, неподалёку. Я сам не видел, но говорят, у её подъезда каждый день такие очереди выстраиваются!

– Что, правда? Как интересно! Сейчас, в двадцать первом веке, живая ведьма?

– Не разделяю твоего восторга! – хмуро покачал головой Орлов.

– Нет, это потрясающе интересно! И Андрей с ней дружит?!

– Да, к сожалению!

– С ума сойти! А что она может? Ну, конкретно?

– Карты судьбы чертит. По звёздам.

– А-а-а, так она астролог, что ли? – догадалась Снежка. – Как Павел Глеба, только женщина? Прикольно! Но это же никакое не колдовство, а наука. Учение древних! Считается, что характер и судьба человека зависят от расположения звёзд в момент его рождения. Я раньше много про это читала. Там всё рассчитывается точно, как в математике!

– Вот-вот, и Римма так говорит! – как-то ядовито подтвердил Орлов. – Она вообще любит красиво говорить. И про астрологию, и про биоэнергии всякие, про силу сознания и подсознания. Целую лекцию прочитать может! А по мне – ведьма, она и есть ведьма, какими бы красивыми словами это не прикрывалось. Видела, какие у неё глаза? Недаром раньше ведьм всегда по недоброму взгляду узнавали!

– Видела. Красивые глаза! – Снежка вздохнула. – И гороскопы у неё, наверное, хорошие, раз за ними в очередь встают. Вот бы познакомиться с ней…

Она сказала это просто так, без задней мысли, и очень удивилась, когда Орлов испуганно дёрнул руль так, что машина едва не съехала на обочину. Послышались негодующие клаксоны.

– Тьфу! – выругался Орлов. – Хорошо, гаишника рядом не было. А ты думать об этом даже забудь, слышишь? И если Гуров когда-нибудь предложит – откажись! Дай мне слово, что откажешься!

– Да почему же? Я же просто так, для прикола. Что она мне сделает?

– А вот это неизвестно! Но проверять не советую.

– Да ладно! Что она, меня в ворону превратит, да? Или у голубя? В голубя, наверное, лучше! – Снежка веселилась, но Орлов остался серьёзным.

– Кто знает, возможно, это ещё не самое страшное. Ты старый советский фильм «Чародеи» смотрела? Ну, про Новый год? Там этот актёр… забыл его фамилию, маленький, вроде меня, говорит, что изменение физического облика не так опасно, как если из тебя душу вынут… или изменят её.

– Так это же сказка! Миш, я не пойму, ты шутишь опять, что ли? Ты же бред какой-то несёшь, не обижайся только!

– Бред, говоришь? – покачал головой Орлов. – Может, и бред… Только посмотри, что она сделала с Андреем! А он, на минуточку, мой лучший друг!

– А что с ним такое? По-моему, такой же, как всегда!

– Как будто ты знаешь, каким он был всегда! Между прочим, ещё недавно он был нормальным, весёлым парнем. И сам первый смеялся над всякими там экстрасенсами, предсказаниями и прочей мистикой. Но однажды, просто за компанию с приятелем, он зашёл к этой Римме, заглянул на минутку, понимаешь? И всё! Как будто подменили человека. Он же с ней теперь не расстаётся. Без её совета ничего не делает! Вспоминает её через каждое слово буквально. Она ему гитару подарила, так он на другой играть отказывается! В прошлом месяце в Орле струна лопнула, так он на сцену выходить не хотел, можешь ты это представить? Билеты проданы, полный зал, а он!.. Ну, чего там говорить? Притянула она его, и всё! Как – не знаю, но факт! Он ей подчиняется во всём. Смех вспомнить: тут у него сольник был… ну, сольный концерт, так он её уговорил петь! С ним, дуэтом!

– Она ещё и поёт? – ахнула Снежка.

– Ну, вообще с Андреем рядом все поют, у него фишка такая. Но лично её я бы ни за что на сцену не потащил. А он не просто потащил – он заявил, что без неё вообще концерта не будет, вот так! И так во всём. И пофиг ему, что вся Москва смеётся – Гуров, мол, личного медиума завёл! Вангу! Я не знаю, далеко ли ей до Ванги: я не специалист в таких вещах, – но я бы предпочёл держаться от неё подальше, скажу честно! – и, глядя на Снежку, добавил: – У Гурова даже глаза рядом с ней становятся другие. Пустые, мёртвые. Словно она из него какую-то силу выпивает. Вот присмотрись!

– Да нормальные у него только что были глаза, живее всех живых! – не выдержав, возразила Снежка. – По-моему, ты всё же преувеличиваешь. Ты не допускаешь, что она просто нравится Андрею? Безо всяких там гипнозов, приворотов, заклинаний? Как красивая, оригинальная женщина? Она замужем, кстати?

– С ума сошла? Такие, как она, замуж не выходят. Да и кто на ведьме женится? И, знаешь, хватит уже о ней! У меня при одном упоминании её имени мигрень начинается! Кстати, мы приехали. Спокойной ночи, что ли?

Глава 17

Увидев на столе блюдо с великолепными румяными булочками, Орлов несколько раз подряд открыл и закрыл рот, хватая воздух с видом вытащенной на берег за жабры рыбы.

– Эт-то что? – спросил он, заикаясь. – Эт-то ты?

– Эт-то я! – торжествующе передразнила его Снежка. – Пробуй! Все остальные слова потом!

После второй булочки, которую он, следом за первой, проглотил фактически не жуя, Орлов, наконец, смог спросить:

– Когда же ты успела? Вообще днём не отдыхала, что ли?

– Да я вообще-то и не уставала, – пожала она плечами. – А это – ерунда. Всего-то час, вместе с замесом теста. Вкусно?

– Обалдеть! – выдохнул он.

– Мамин рецепт. Могу и тебя научить, хочешь?

Орлов рассмеялся:

– Нет, спасибо, я лучше уж готовые пожую. Ну, ты меня поражаешь. Слушай, может, ты ещё и вяжешь?

– Как ты догадался? – рассмеялась Снежка.

– Я просто предположил. Плохо, очень плохо! И почему я этого не выяснил раньше?

Снежка растерялась.

– А что тут плохого? Тебе что-то не нравится?

– Как тебе сказать... Если бы я знал заранее о твоих талантах...

– Ты бы меня не позвал?

– Ну, смотря куда. Замуж бы, может, и позвал. А вот в группу – вряд ли.

– Да почему же?! – недоумевала Снежка

– А потому, что если от девчонки есть толк на кухне, то на сцене от неё, как правило, пользы не бывает.

– Это кто сказал?

– Опыт! – с важным видом изрёк Орлов. – Мой личный многолетний опыт работы в шоу-бизнесе!

Он невозмутимо потянулся за очередной булочкой, но покрасневшая от возмущения Снежка отодвинула блюдо.

– И откуда, интересно знать, у тебя этот опыт? – резко спросила она. – Ты ведь в группе два месяца всего – мне ребята сказали!

– В этой – да. Но «Револьвер» не единственный музыкальный коллектив на свете. Я три года работал с другим исполнителем.

– С кем?

– Да какая разница? Ну, с...

Он назвал фамилию, которую знала вся страна, и Снежка сразу позабыла о намерении обидеться.

– Что, правда?!

– А что, врать буду, что ли?

– Вот это да! А чего же ты ушёл от него? Разве от таких людей уходят?

– А с чего ты взяла, что он такой уж хороший человек? И потом, уходят даже от хороших, если так сложились обстоятельства. Я тогда встретил Андрея. У него были не самые лучшие времена. Он поссорился со своим администратором, выгнал его. Что мне было делать? Старых друзей не кидают!

Снежка смотрела на него восторженно, словно он сам был, по меньшей мере, суперзвездой.

– Ты не думай, про кухню – это я так, шутка юмора! – торопливо сказал он. – Вот такой у меня дурацкий юмор. Ты не обиделась?

В голосе звучала неподдельная тревога.

Снежка расхохоталась.

– На тебя, мне кажется, невозможно обижаться!

Он как будто слегка смутился, помолчал, потом резко вскочил, бросился в комнату и, прежде, чем Снежка успела что-то спросить, вернулся со старой, облупившейся гитарой.

– Вот, в шкафу нашёл. Сто лет лежала. Надеюсь, не рассохлась.

Гитара дребезжала немного расстроено, но это не помешало Мишке с упоением петь одну за другой песни на знакомые Снежке с детства стихи Есенина, Визбора, Талькова.

Когда он замолчал, Снежка вздохнула.

– Это всё? У тебя красивый голос!

– Да ладно... Смотри, при Гурове такое не ляпни, он с меня потом не слезет!

– Но это правда. Реально очень красивый! Разве Андрей не знает?

– Знал когда-то, теперь уже, наверное, забыл. Мы с ним с ним в походах у костра дуэтом пели сколько раз! Конечно, он – первым голосом, я – вторым, но всё же! Ох, эти студенческие годы! Как же мы с ним дружили тогда! Друг за друга могли в огонь и в воду просто!

– Сейчас что, не так дружите, что ли? – спросила Снежка, уловив в его голосе грусть.

– Да нет, просто сейчас всё другое, и сами мы уже другие тоже! Столько грязи сваливается на человека! – протянул он тоскливо. – Даже из мелочи, пятнышек, неосторожных поступков, да просто не вовремя сказанных слов складывается столько навоза, который стоит стеной потом между людьми, и уже не ломается никак! Ты этого ещё не знаешь. И хорошо!

– Какая грязь? Что-то я не понимаю, Миш. Ты... ты что-то неприятное вспомнил, да?

– Наоборот. Сейчас, подожди! Я кое-что тебе покажу. – Он ушёл и вскоре вернулся со старым, растрёпанным фотоальбомом. – Смотри, это как раз фотки тех лет. Я и Гуров на всех, видишь?

Снежка с любопытством перебирала снимки. Как интересно смотреть на давние изображения знакомых людей и сравнивать их с тем, что перед глазами сейчас. Андрей в простой помятой рубашке и джинсах выглядел обыкновенным мальчишкой – вряд ли его можно было вообще выделить из толпы. Миша, наоборот, казался как-то заметнее, чем сейчас. Широкая открытая улыбка почти на всех фото ему очень шла, и во всём облике было больше уверенности. Именно уверенности, а не той бравады, которой он время от времени козырял сейчас. Снежка подумала, что, кажется, действительно, тогда Миша чувствовал себя более счастливым. Только вот почему? Неужели сейчас ему что-то мешает наслаждаться жизнью? Все его шутки, улыбки, смешки вдруг показались ей показными, а вот эта мелькнувшая в глазах затаённая грусть – настоящей.

Глава 18

Михаил достал из кармана зажигалку и прежде, чем Снежка успела его остановить, поджог фотографии с девушкой.

– Миш, ну зачем?

– Затем, чтобы не жить прошлым! – Он швырнул в раковину догорающие комки. Потом вздохнул: – Чёрт! Поздно уже, ехать пора. Я почти сплю – даже не знаю, как поведу машину.

И Снежке вдруг стало жаль его. Зачем она только начала разговор об этой девушке? Теперь Мишка будет вспоминать, как ему было больно, когда его бросили. Понятно, любому было бы больно. А у него даже теперешней любви сейчас рядом нет. Вот куда его отпускать в таком состоянии?

– А ты... не уезжай, – вдруг предложила Снежка. – А что? Ночуй здесь, поместимся! Ты сам сказал, что твоя девушка уехала, так? Значит, никто тебя искать не будет?

– Ну, допустим... – улыбнулся вдруг он.

– Ну и вот. У тебя диван в зале ведь раскладывается, наверное?

– Да, – кивнул он, улыбаясь ещё шире.

Снежка не понимала причин этой улыбки. Глаза Орлова странно блестели, он резко встал и подошёл к ней почти вплотную.

– Ты правда хочешь, чтобы я остался?

– Ну конечно. Это же я тебя задержала допоздна – мне неудобно. И потом, мне не хотелось бы, чтобы ты всю ночь перебирал свои грустные воспоминания.

– Ты права, девочка. Зачем их перебирать? Та девушка была в далёком прошлом, её давно пора забыть.

– Вот и я говорю...

– Она, безусловно, была очень красивой! Но есть и другие красивые девушки, так ведь?

– Конечно, так и есть, – подтвердила Снежка, слегка удивлённая его необычным взглядом. В нём была какая-то жадность, словно Снежка уже была не Снежкой, а булочкой, которую ему хотелось проглотить, не жуя. Он уже даже не говорил, он бормотал негромко, словно обращаясь к самому себе:

– Сколько можно, в самом деле, жить прошлым? Когда она есть, когда она здесь. Она хочет, чтобы ты остался. Так чего же ты колеблешься, дурак? Неужели жизнь тебя ещё не научила, что надо брать от неё всё?

Лихорадочное бормотание оборвалось глубоким страстным вздохом. Его руки до боли стиснули плечи Снежки, а лицо вдруг оказалось настолько близко, что её ресницы задрожали от его дыхания. В его глазах загорелся новый огонёк, который почему-то испугал Снежку. Он сделала шаг назад и попыталась высвободиться, но он держал крепко.

– Миш, ты чего? – спросила она почти шёпотом. – Ты как будто не в себе. Ты меня пугаешь!

Он не ответил. Он как будто боролся с чем-то внутри себя. И, словно победив, внезапно разжал пальцы и улыбнулся знакомой светлой улыбкой.

– Я? Нет, я ничего! Просто… знаешь... я подумал... Всё-таки, я поеду! Ну привык я там ночевать. Ты уж не обижайся, ладно? – Уже в прихожей он чуть коснулся губами её щеки, пожал руку. – Ты сокровище, Снежка. Настоящее сокровище. Тебя надо беречь. И я буду беречь тебя. Никогда ещё никому я такого не говорил, правда. Ты первая!

Она смущённо улыбнулась и пожала плечами.

– Правда. Я ещё никого в этом мире не умел и не хотел беречь. А теперь... Ты только верь мне, хорошо? Мне одному.

– О чём ты? Конечно, я тебе верю. Мы же друзья?

– Друзья, – кивнул он. – И кто бы из ребят что про меня ни говорил, не верь им, слышишь? Всё это враньё! Верь только мне!

– Как? А если будут говорить что-нибудь хорошее?

– Ну да! – усмехнулся Михаил. – Дождёшься от них, как же!

– Ты как-то странно себя ведёшь, – растерянно заметила Снежка. – Я тебя что-то перестала понимать.

– Да? – он улыбнулся. – Извини. Наверное, я просто слегка устал. До завтра, Снежка. Спи спокойно.

Подмигнул, и, попрощавшись кивком, быстро закрыл за собой дверь, а Снежка пожала плечами и отправилась убирать со стола.

***

– Белый! Ребята, Белый приехал!

Этот радостный крик заставил Снежку резко поднять голову. Симпатичная светловолосая девушка с длинным «конским хвостом» свесилась в лестничный пролёт и весело махала рукой. Снежка оглянулась на Вадима, отставшего на пару ступеней. Увидела, как он широко улыбнулся и помахал в ответ. Голова девушки исчезла.

– Это тебе, что ли? – спросила Снежка. – А почему «Белый»?

Вадим пожал плечами:

– Не знаю, ребята так прозвали. Наверное, в том смысле, что волосы у меня светлые. Кстати, это Света, твоя напарница. Вот и познакомитесь сейчас.

Они поднимались по широкой лестнице отремонтированного по последнему слову моды и техники Дворца культуры. Вадим шёл спокойно и неторопливо, а Снежка почти бежала, задыхаясь от волнения. Ещё вчера утром этот самый просмотр у хореографа её почти не беспокоил. В самом деле, чем она рискует? Скажут, что она не подходит – сядет на поезд и уедет домой, только и всего. Но теперь, после упоительной вечерней Москвы, песен Андрея и мягкого, с грустинкой взгляда Орлова, Снежке уже казалось, будто она нашла не просто хорошую команду – свою семью, о которой давно мечтала. И как она будет жить дальше, если никогда больше их всех не увидит – невозможно даже представить...

В первую ночь на новом месте ей снились белые кудрявые облака, которые почти касались щёк, шум морского прибоя и тёплые, сильные руки, обнимающие её. Руки до того знакомые, что, казалось ещё чуть-чуть – и она угадает их обладателя. Но имя не вспоминалось, а облака скользили в воздухе между ним и Снежкой, заслоняя его лицо...