Расплата

Памятка

Я рада приветствовать тебя, читатель!
Это небольшая памятка для тебя❗️

⚜️Автор приветствует исключительно обоснованную и адекватную критику.
⚜️Данная история будет публиковаться на этой платформе, в полном объёме❗️
⚜️Автор заранее приносит извинения за возможные лексические или орфографические ошибки, и будет благодарен за твою помощь в этом вопросе в комментариях. Главы будут редактироваться.
⚜️Автор принимает благодарности в виде положительных коментариев и звезд.

Спасибо за внимание❗️Надеюсь эта работа придется тебе по душе.

Пролог

«Испытывать страх еще можно, но вот показывать, что боишься, просто непозволительно!»

«Сильные мира сего»

Морис Дрюон

1996 год. Испания, Парла

Хмурое весеннее небо словно свинцовым куполом давило на голову. Мрак утра наползал на город, оловянными облаками затягивая небо, казалось бы, только недавно переболевшее коротким ливнем. Непривычно промозглое и серое утро для весны в Испании. Тучи нависали над полосой города, и угрожающе надвигались на угрюмые дома – точно лапы дождевого зверя.

Сырость витает в воздухе, смешиваясь с запахом могильной земли и грязи. Кажется, будто вот – вот снова разразится ливне, да все никак.

Свод кованных створок усыпальницы венчает высеченный из камня феникс – символ семьи Аларкон, что неустанно бережет живых и хранит покой умерших членов рода.

Лакированный гроб, на своих плечах, несет свита усопшего главы семьи. Сердце тяжелой гирей грузно отбивает каждый удар. Маленький Себастьян идет подле матери, на правах первого, но не единственного наследника. Крепко сжимая ладонь матери, пятилетний Себастьян не отходит от нее ни на шаг. Он впервые на кладбище. Трудно объяснить ребенку, почему отец его больше не дышит, почему не просыпается, не открывает глаза когда его зовут. Почему теперь будет жить в склепе. Трудно объяснить все это ребенку, у которого первым сознательным воспоминанием из детства будет вид жестокой расправы над его отцом. Вид растерзанной души его матери, отчаянно бившейся в руках чужака, пытаясь спасти мужа. Но Себастьяну не нужны объяснения. События той ночи едко въелись в радужку глаза, постоянно мелькая в подсознании, каждый раз рисуя события в более темных красках.

Тяжелый ком подступает к горлу женщины, и Долорес закрывает глаза не позволяя слезам покатится по щекам. Много сил приходится прикладывать, чтобы не впасть в истерику. Долорес Аларкон и представить не могла, что сука-судьба настигнет их семью именно в это время. Потеря мужа, сейчас, когда все стало налаживаться, была сильнейшим ударом для нее. И даже заверения ее мужа, о том, что синдикат не посмеет их тронуть, оказались прахом.

Себастьян шмыгает носом не сдерживая слез. Он ребенок и ему позволено многое. Теперь же, пока он не подрастет, Долорес будет вести дела их семьи. Вести сына за собой, обучая и прокладывая дорогу. Она должна сделать все, чтобы защитить хотя бы сына, раз не смогла мужа.

Гроб ставят на пьедестал и накрывают толстым полотном с изображением феникса. Себастьян делает несколько шагов вперед и неосознанно касается прохладной поверхности крышки. От нее веет замогильным холодом и пустотой. Власт Аларкон всегда знал, что когда-то уйдет на покой и его сын будет руководить бизнесом, но как показало время, к этому «когда-то» оказалось не готов никто.

-Миссис Аларкон, - низкий и тихий голос обращается к Долорес.

Она лишь кивает и гроб укладывают в нишу. Пьедестал, на котором стоял гроб, был словно последним бастионом и удушающим осознанием. Себастьян внимательно наблюдает за тем, как блеск лака меркнет в темноте нового отцовского обиталища. «Все мы будет там», так он говорил.

-Оставьте нас. – голос Долорес нарушает тишину.

Люди отца слегка склоняют головы в знак своего уважения и уходят.

Теперь в жизни этих людей поклонов станет еще больше. Подобострастных поклонов и льстивых улыбок. Долорес коротко гладит маленького Себастьяна по голове, обеспокоенно смотрит в серые глаза.

-Все будет хорошо, вытри слезы. – Долоре берет сына за руку. Они направляются к выходу. – Во всяком случае, у тебя будет все, для того, чтобы стать счастливым. Но только если ты сумеешь этим воспользоваться. – Долорес выпрямилась и лишь взглядом подозвала к себе молодую женщину. – Проводите Себастьяна в машину, я приду следом. – Долорес стискивает зубы, чтобы не дать слабину в присутствии сына.

Но стоит только Себастьяну вместе с няней удалиться, как Долорес овладевает нестерпимая боль. Боль – глубокие раны, которым она никогда не позволит затянуться, намеренно сдирая свежую корку. Боль о которой не можешь забыть, не хочешь. То самое чувство, которое будет с тобой на протяжении долгого времени. Горло сдавливает жгучая боль, а глаза щиплет от желания кричать во все горло. Но единственное, что сейчас может себе позволить Долорес – это задыхаться от плача, надрывисто втягивать обжигающий воздух. Пугающий хриплый голос, кажущийся омерзительно чужим.

Глава 1. Семья

Испания, Хетафе. 2023 год, 1 августа

Габриэла определена была тем ребенком, который здоровался абсолютно с каждым, когда находилась на публике. С любым человеком, с которым взаимодействовали ее родители, она так же заводила разговоры на интересующие ее темы. Многие девочки в дошкольном и школьном возрасте заинтересованы темой нарядов или куклами, но Аделаиде и Гуго постоянно приходиться бросать на людей извиняющиеся взгляды, когда Габриэла занимала очередного взрослого историей о происхождении дорогих камней, и недоумевала, почему, к примеру, леди с крупным камнями на шее не испытывала такого же бурного восторга по этому поводу, как она сама. Габриэла не могла не увидеть в ушах матери новые сережки, крупный камень который так и манил ее. Гуго подарил их своей супруге на двадцать шестые ее именины. С того момента, Габриэла не могла спокойно пройти мимо двух вещей, чудесных украшений с камнями, коих у нее было уже предостаточно, и красивых мальчиков.

Но того же не скажешь о ее брате – Даниэле. Серьезный и хмурый, он часами мог сидеть за книгой. И это отнюдь были не сказки, как по началу думала бабушка – Долорес, заваливая внука детскими книжками про медвежат и машинки. Его куда больше интересовала тема шахмат. Увидев не так давно, как дядя играет с мамой в шахматы, Даниэлю сильно захотелось узнать, что же это за фигурки такие, и каким же правилам они подвластны. Но что их с сестрой точно объединяло, так это то, что в свои шесть лет они терпеть не могли когда другие дети трогали их вещи.

По лицу прилетело девочке, которая решила подшутить над ней, спрятав пуанты, когда Габриэла была на занятиях по балету. Тогда раздули большой скандал и ее даже хотели выгнать из группы за нарушение дисциплины, если кончено она не извиниться перед девочкой. На что Габриэла улыбнулась и еще раз проехали по лицу девочки, но на этот раз уже сумкой. Теперь она посещает частные уроки по балету, что ее несомненно устраивало куда больше.

-Даниэль, Габриэла! – по дому, в поисках детей, заглядывая в каждую комнату вышагивала молодая девушка. -Сейчас не время для пряток, все уже ждут вас.

Она обнаруживает их в гостиной. Дети распаковывали подарки. Их было много, очень много. Подарочная упаковка была повсюду, ленточки, блестки, пакеты.

-Вот вы где. – девушка подперла руками бока. -Все ждут вас в саду, пора задувать свечи и разрезать торт.

-Они справятся и без нас, Кристина. – увлечённо крутя в руках не большую коробку, Габриэла ее потрясла возле самого уха. -Как же тебя открыть, - пробубнила девочка уже себе под нос.

Кристина усмехнулась и шумно выдохнув опустилась на пол возле детей.

-Да у вас тут просто гора подарков. – девушка удивленно прошлась глазами по вещам разбросанным вокруг ребят. -А тебе что подарили, Даниэль?

Мальчик зашуршал руками среди оберточной бумаги, отбрасывая ее в сторону. На полу оказалась большая шахматная доска, которую Даниэль попытался водрузить на стеклянный кофейный столик.

-Какая большая и тяжелая, давай я тебе помогу. – Кристина расчистила место на столике и установила шахматную доску.

-А вот фигурки. – Даниэль начал расставлять их по шахматному полю. – Ты будешь со мной играть?

-Конечно буду. – Кристина тепло улыбнулась и убрала волосы с лица мальчика, что настырно лезли ему в глаза. -Но сейчас вас, ребята, жду на вашем дне рождении.

-Нам и тут хорошо. – поджав губы и с силой зажав в пальцах крышку коробки Габриэла потянула ее. Поддавшись манипуляции, крышка все же открылась. -Так, - опустив любопытный носик внутрь, Габриэла просияла. -Какие чудесные! – тут же вытащив из коробки белые туфельки девочка не секунды не раздумывая сняла свои и надела только что распакованные. -Правда красивые? – Габриэла покрутилась перед Кристиной.

-Они прекрасны. – похвалила подарок девушка.

-Дети, я обещаю, что все ваши подарки мы откроем и все оценим, но сейчас нам нужно быть в саду. – Кристина поднялась с пола, но не увидев ожидаемой реакции, решила использовать козырь. -В саду вас кое-кто ждет.

Габриэла словно по щелчку подняла взгляд на няню.

-Дядя приехал? – девочка переглянулась с братом.

-Узнаете, когда явитесь в сад. – Кристина хитро улыбнулась.

Детям хватила и пол секунды, чтобы побросать то, чем они занимались и сорваться с места.

Сад блистал, и преимущественно от дорогих украшений, часов, запонок и оценивающих взглядов. Дети бегающие по двору, таскали пирожные и играли в игры. Это для детей был праздник, а для взрослых повод продемонстрировать уровень богатства, лоск и статус. Жизнь через призму роскоши. Воздушные пирожные с кремом, тихий звон бокалов, свежие гортензии украшавшие сад и сладкий гнет жаркого полудня. Сад полнился от гостей.

В этот торжественный день – день рождения своих детей, Гуго Васкес радушно встречал гостей на пороге своего особняка в Хетафе; со многими он был в хороших отношениях и даже дружил, кто-то был приглашен для налаживая отношений и связей. Посол Испании в сопровождении супруги явились одни из первых. Радушный Гуго крепко пожал руку Хавьера де ла Торре, и не обделил вниманием его жену – Изабеллу. С послом они старые знакомые и много дел провернули в молодости, благодаря которым Хавьер теперь занимает одну из высокопоставленных должностей при правительстве, а его жена утонченная, потомственная аристократка. Судья Маккаллистер и его малолетний сын Кристоф, прибыли следом. И этот человек был приглашен именно с той целью, чтобы обзавестись друзьями еще и в судебной системе. Среди прочих, начальник полиции – Фредерик Гарсия и его супруга – Флорес, их дети; Мадлен двенадцати лет. Не погодам взрослая девочка, не отлипала от своего смартфона и постоянно жевала жевачку. Роберт девяти лет, мальчик неуклюже поправляющий то и дело сползавшие очки. И Роза, самый младший и поздний ребенок. Розе было всего пять лет. Высокий и немного толстоватый Фредерик явился на мероприятие по одно лишь причине, он знал чьими племянниками являются именинники. Это хорошо знали все присутствующие.

Глава 2. Лондон

Легкое волнение отдает едва заметным покалыванием на кончиках пальцев, когда Валенсия сжимает в руках бокал с шампанским. Шёлковое платье жемчужного цвета, струящееся по коже приятно холодит ее. Трепетный шепот гуляет по просторной гостиной. Черный костюм с бабочкой, и сильные руки, что сжимают ее талию. Этот день обещает быть торжественным.

-Волнуешься? – тихий шепот щекочет мочку ее уха, и заставляет кожу покрыться мурашками. -Я знал, что ты справишься.

-Справлюсь с чем? – Валенсия лукаво улыбается, словно выпрашивает еще похвал.

CPS*

Директор королевской прокуратуры Англии

Брайн Карл Додвелл

Так гласила надпись на бейджике мужчины, что прошелся беглым взглядом по залу, убеждаясь, что за ними не наблюдают, и только поле этого коснулся губами линии подбородка Валенсии.

-Справишься с этим трудным дело. – пальцы Брайна сильнее сжимают ткань платья на талии Валенсии. -У меня не было никаких сомнений на твой счет. Твои доказательства в деле об убийстве посла были неоспоримы.

-Твои слова мне кончено приятны, – губы Валенсии расплываются в млеющей улыбке, когда Брайн притягивает ее к себе. -Но давай не здесь. – добавляет она шепотом и ладонь девушки упирается в грудь мужчины, а взглядом Валенсия скользит по гостям опасаясь сплетен и осуждающих взглядов коллег. Ведь для нее смерти подобно, если в отделе пойдет слушок, что должность свою она не умом получила.

-Как скажешь. – Брайн медленно и нехотя убирает руку с талии девушки пряча ее в кармане брюк. – Этот вечер в твою честь. Наслаждайся. – и мужчина легко забирает бокал с подноса проходящего мимо официанта.

Три года жизни в Англии не сделали из Валенсии еще одну одинокую душу Лондона, похожую на остальных. В Лондоне, со временем, ей даже понравилось. Новые знакомства, первая работа и повышение. И даже вынужденные обстоятельства, которые заставили ее покинуть дом в Испании и осесть в Англии не долго терзали Валенсию. Она часто любила упоминать слова английского критика Мартина Эмиса: «Лондон – это такое место, куда человек едет, чтобы вернуться более печальным и мудрым».

Свое прошлое в Испании Валенсия вспоминает не без грусти. Ведь там она родилась и выросла. Много чего ей пришлось оставить в Мадриде: родителей, друзей, привычный жизненный уклад, детство и наивность и... пожалуй часть своего сердца Валенсия оставила там же. В самых глубоких дебрях Испании. Первое время пребывания в Лондоне ее словно ломало, ей одновременно хотелось и забыть все то, что с ней произошло в Испании, и в тоже время отчаянно хотелось вернуть все назад. Первые месяцы жизни в Лондоне она словно училась заново дышать.Но потом она встретила Брайн. И была вновь окрылена. Сердце Валенсии словно начала заживать и крепнуть. Тоска по дому и прошлой жизни будто начала меркнуть. И этот вечер в компании коллег и друзей словно подтверждение того, что Валенсия сделала правильный выбор.

Приятная усталость разливалась по всему телу, когда Валенсия села в машину. Ноги ныли от хождения целый день на каблуках, а глазам хотелось скорее дать отдохнуть. День выдался не из легких. И по праву Валенсия могла быть горда собой. Тишина в салоне машины словно баюкала.

-Первый для тебя прием в твою честь, и ты была великолепна. – бархатистый голос Брайна заставляет Валенсию открыть глаза и выйти из своих мыслей.

-Правда считаешь я хорошо держалась?

-Так считаю не только я.

-Эта неделя мне тяжело далась. - легким движением Валенсия касается затекших мышц шеи. -Завтра я планирую хорошенько выспаться.

-Скажу, чтобы тебя не тревожили в ближайшие пару дней.

Тишину в салоне нарушает звук уведомления пришедшего на телефон. Валенсия уже хотела взять сумочку в поисках смартфона, когда Брайн опередил ее.

-Это мой. – холодный свет с загоревшегося экрана осветил лицо мужчины.

Глаза быстро бегали со строчки на строчку, а пальцы листали новостную ленту. Отвлекшись Валенсия наблюдала как огни ночного Лондона мелькали за окном машины. А в салоне тихо заиграла мелодия включенная водителем. Все так и клонило в сон, а усталость давила на плечи.

-Напомни, как зовут твоего отца? – неожиданно задал вопрос Брайн. Он был сосредоточен на чем-то в телефоне.

-Виктор Агилар. – Валенсия нахмурилась и перевела взгляд от мелькающих вывесок города на Брайн. -Почему ты спрашиваешь?

-Мне жаль, Валенсия. – усталое лицо мужчины тронуло сочувствие. Он протянул ей телефон.

Яркий экран смартфона окончательно вывел Валенсию из состояния сонливости. Глаза прошлись по заголовку: «Одиозный политик был застрелен». По спине прошёлся холодок. На мгновение у Валенсии перехватило дыхание. Призрачные пальцы сомкнулись на ее горле, крепко, собственнически сжали его и исчезли. Валенсия тихо ахнула.

«Сегодня, 1 августа 2023 года, одиозный испанский политик Виктор Агилар был найдет на пороге своей квартиры в центре Мадрида. По предварительным данным политик был убит выстрелом в голову. Следствие уже начала расследование по этому делу...». С каждой прочитанной строчкой буквы словно начинали расплываться и плясать. Пальцы тоже не слушались, отказываясь пролистывать статью вниз, к фотографиям с места событий.

-Это скорее всего дезинформация, - не гнущимися руками Валенсия вернула телефон Брайну, отказываясь усваивать информацию.

-К сожалению, это проверенный источник.

Голос Брайна теперь казался каким-то глухим, будто он говорил не с ней и находился очень далеко. В памяти у Валенсии был только один контакт, которому она могла позвонить и узнать правду. Руки сами потянулись к сумочке. Вытряхнув из нее все разом на сиденье Валенсия схватилась за телефон. Номер этого человека она знала наизусть. Еще в шесть лет отец заставил выучить эти цифры и при любой опасности было велено звонить на этот номер. Уехав из Испании и оставив прошлое позади, она надеялась забыть и эти цифры навсегда, но их так и не удалось стереть из своей памяти.

Глава 3. Обман

Солнечные лучи окрасили Испанию в яркие огни. В глянце проезжающих мимо машин, окнах высоток и в солнечных очках прохожих поблескивал еле заметный неон заката. Перелет был не из легких. С переездом в Лондон Валенсия решила отказаться от дорогих бентли, одежды сшитой на заказ в лучших домах моды Франции, отказаться от превосходства и статуса, что давал ей отец. Конечно она не вела жизнь аскета все это время. Чуть менее дорогой мерседес и чуть более низкое качество одежды в бутиках на Оксфорд-стрит. И от личного джета она тоже отказалась. Хотя за три часа полета в бизнес-классе успела об этом пожалеть.

Какое там число на календаре? Валенсия хмурит брови, не может ни черта вспомнить. После известия о смерти отца все внутри нее словно места себе не находило. Мысли блуждали и рисовали ужасные сюжеты произошедшего. А от понимания того, что она вернулась в Испанию, откуда когда-то в страхе бежала заставляет ее сознание леденеть. Казалось на улицах Мадрида блуждали призраки ее прошлого, которые так и норовили выскочить и заставить сердце Валенсии встать.

Ее не покидало ощущение, что она точно что-то забыла. И телефон сел. Как всегда невовремя. Валенсия вытаскивает таблетницу из сумки, ищет нужный день недели и, с тяжелым вздохом, закидывает очередную таблетку в рот, запивая кофе, свято время, в то, что они обязательно подействуют. По крайней мере, доберется до дома без головной боли.

В голове сущий бардак. Валенсия хмурит брови, пытается вспомнить то, что успела забыть. В мыслях всплывает холодное утро, ноябрьское утро три года назад. Этот день она запомнила навсегда. События того дня отпечатались на подкорке.

Закрывая глаза Валенсия как сейчас помнит просторную комнату обставленную дорогой мебелью и устланную коврами, которую она мерила шагами.

Тишину нарушало только нервное ковыряние заусенцев и тиканье напольных часов. В голове блуждало множество мыслей и все они имели не лучший исход. Погруженная в размышления Валенсия нервно жует нижнюю губу, до красноты сдирая кожу, когда позади раздается грохот. От порывов ветра, плохо закрытая щеколда слетает и балконная двери с силой распахивается и с треском бьется о стену. Стеклянные вставки двери чудом не бьются. Спасительный холод обдает лицо Валенсии и словно приводит в чувство. Не раздумывая она переступает порог и окунается в прохладу улицы.

В углах балкона Валенсия замечает кучки мокрой листвы, а в воздухе ощущает запах гниющих яблок и мокрой травы. Она тут же обнимает себя руками, накинутого поверх футболки палантина оказывается мало для октябрьского утра. Разгорячённая кожа тут же покрывается мурашками.

Ей незачем нервничать и переживать перед встречей с отцом, однако волнение, что закралось в душе не дает ей покоя.

Валенсия вдыхает полной грудью, чувствует как легкие слегка покалывает. Но лучше холод до костей пробирающий, чем липкий жар, так она решила. Валенсия долго гадала и мучала себя, когда получила сообщение от отца с просьбой немедленно приехать домой. Что такого она успела сделать, что вызвала неодобрение и гнев. Но хуже всего было ожидание. Ждать пока отец позовёт к себе в кабинет, словно приглашение на казнь. Рот наполняется вязкой слюной.

Это странное чувство, когда интонацию собеседника угадываешь по переписке, по расставленным запятым и красноречивым точкам.

Но если это было что-то важное, почему было не позвонить, зачем тянуть интригу, мучать в ожидании. Возможно отец узнал о заваленном зачете в прошлом семестре. Но его она уже пересдала. Да и отец никогда не касался ее учебы. Виктор всегда говорил, что это ее зона ответственности, и она сама должна отвечать за свое будущие если хочет чего-то добиться сама. И с чем Валенсия прекрасно справлялась, без нотаций или нравоучений. И не стоило списывать со счетов Рамону. Инициатором большинства скандалов в доме была именно вторая жена отца – Рамона.

Возможно все уже забыли, но не Валенсия. Как совсем недавно Рамона устроила истерику по случаю пропавших сережек с бриллиантами. Без обвинений само собой не обошлось. Сережки нашлись, а вот осадок остался, причем остался он, судя по всему, только у Валенсии. Игнорировать женушку отца тоже не получалось. Жить с ней под одной крышей и лицезреть ее напускную манерность было порой невыносимо.

Балконная дверь скрипнула и Валенсия вздрогнув резко обернулась.

-Сеньора. – в дверном проеме стояла невысокая девушка. Ее светлые волосы были стянуты в привычный пучок на затылке, а на бледном лице отражалось беспокойство. -Отец ждет вас.

Валенсия шумно выдохнула. Девушка – Катрин, работавшая в их доме уже несколько лет, относилась к ней с большим пониманием, чем Рамона. Валенсия старалась не пересекаться с Катрин взглядом пока шла к ней.

-Сеньор Агилар просил не заставлять его ждать. – Катрин сочувственно посмотрела на нее, будто знала куда больше самой Валенсии.

Это не несло в себе ничего хорошего. Желудок девушки завязался в узел, когда она остановилась перед кабинетом отца. Подождав мгновение, чтобы избавиться от нервозности, Валенсия постучала.

-Входи.

Виктор сидел за столом склонившись над какими-то бумагами. Позади него располагались полки из красного дерева, заполненные книгами, которые отец никогда не читал, но они скрывали секретный вход в подвал, винный погреб и коридор ведущий из дома. Отец спроектировал его несколько лет назад и не разу не воспользовался. Как он любил повторят: «И хорошо, что не пригодился». Замерев у двери Валенсия ждала когда отец обратит на нее внимание.

-Садись. – оторвавшись от бумаг мужчина поднял взгляд.

В кабинете отец был не один. В тени, облокотившись о портьеру стоял Винсент Джобил – доверенное лицо отца. Валенсия не сразу его заметила. Не обращая на нее никакого внимания он курил в отрытое окно. Валенсия опустилась на один из стульев напротив стола и сложив руки на коленях, старалась не выдавать свое волнение. Получалось не очень. Валенсия только сейчас замечает, что на одном из пальцев так сильно расковыряла заусенец, что пошла кровь. Отец ненавидел, когда она так делала, портила свои изящные и длинные пальцы. Спрятав пальцы в кулаки Валенсия ждала, когда отец начнет говорить. Но Виктор не торопился, явно тянув время. Он любил так делать, когда хотел, чтобы его дальнейшие слова возымели больший эффект.