Рай в твоем Аду

Глава 1.Твое имя - "страх".

Рай в твоем аду.

Это был теплый октябрь. Я медленно брела по ночному парку вышагивая по мокрому асфальту, такому же мокрому как мое лицо.

Ночь. Дождь. Одинокий фонарь. Тихонько шелестят мокрые листья под ногами, а я иду в никуда. Впереди лишь тропа, уводящая своего гостя в сердце мрачного леса.

Никогда не думала, что жизнь может разбиться в дребезги, оставляя после себя глубокие раны и кровавые борозды. Боль – это мой спутник, сопровождающий меня уже долгое время. Боль предательства…. Боль, которая пропитывает все тело, разливаясь густой лавой по венам, прожигая плоть изнутри до костей. Боль, которая месяцами медленно сгрызала изнутри, пока не превратила мою душу в решето, отняв возможность видеть мир в ярких красках. Отняв возможность чувствовать присущие человеку даже самые примитивные эмоции.

Потеряв какой-либо интерес к этому миру я часто блуждала в отдалённых от всей городской суеты местах. Я давно потеряла восприятие реальности и жила в своем проклятом аду. Минуту сменял час, час сменял день, день сменял месяц. Бесконечный круговорот времени. А я словно приведение, опустошённая оболочка.

Это и сыграло со мной раковую шутку… Это и привело меня

в октябрь, когда я встретила тебя, свое персональное чудовище.

*****

Я шла, удаляясь в глубь прохладного леса, не обращая внимание на шорохи листвы и падающих капель с деревьев. Я просто шла, погрузившись в очередную дозу мыслей, надеясь, что однажды, это ноющая опухоль у меня в груди, закончит свое существование, перестанет душить меня отчаянием, и я наконец смогу освободится от этого ядовитого заточения своих воспоминаний.

Погрузившись глубоко в свои мысли, я не сразу придала значению странным звукам позади, приняв это за дождь. Резкий треск сучка раздался совсем близко, и наконец заставил вынырнуть в реальность. Сердце пропустило тяжелый удар, разнося предчувствие страха легким покалыванием в конечностях. И прежде чем я успела обернуться, огромная рука обогнуло мое тело зажав руки в железные тиски, прижав к моему лицу нечто, имеющее противно сладковатый запах. Легкие втянули поток воздуха вместе с этой страной примесью, а рот застыл в немом крике, жадно втягивая в себя последние капли кислорода.

И прежде чем сознание стало плавно, быстро покидая меня, в голове набатом прошумела мысль «Это конец….».

Глава 1

Я попыталась открыть глаза, но они словно налиты свинцом. Тело отказывалось подчиняться. Руки и ноги свело судорогой. В голове разносился шум. Я никак не могла сосредоточиться на мыслях, они словно ускользали от меня, впитываясь в ледяной бетон, на котором я лежала. В конечностях пульсировала нарастающая боль.

Глаза медленно поддались движению. Я не с первого раза смогла сфокусировать взгляд и понять, где я. Комната кружилась словно в пьяном бреду. Наркотическое отравление химическим препаратом давало свои последствия. Боль в ушах и голове начала нарастать громким свистом. Прошло пару минут, прежде чем мой взгляд смог сфокусироваться на огромном черно-бежевом пятне у дальней стены. Порой мое зрение меня подводило, и я не сразу поняла, во что уперся взгляд. Мысли путались, а мозг начал рисовать далекие очертания сидящего напротив человека. Оттопыренные колени, с которых свисают большие лапищи кистями вниз, очертания плеч, покрытые черными узорами, каждый из которых закручивался словно гипнотический круг. Взгляд поднялся выше, и меня словно прошибло током. Спина покрылась колючими мурашками, разгоняя холод по всему телу. Медленно, по кусочкам, ко мне начали возвращаться обрывки воспоминания произошедшего. Страх. Липкий, густой, стал проникать под кожу, разгоняя импульсы по всем каналам. Это не галлюцинация, у стены действительно сидел человек. Его голая грудь быстро вздымалась, а его взгляд был направлен на меня. Лицо полностью закрывала черная маска, что-то схожее с балаклавой.

Паника, окутывающая меня липкой паутиной, стала нарастать. Осознание происходящего отрезвило мой мозг в считаные секунды. Я боялась пошевелиться. Глаза в страхе бегали по комнате, рваное дыхание заставляло содрогаться мое тело почти в конвульсии. Катастрофически не хватало воздуха. Что делать в такой ситуации, я не представляла, ведь меня похитили…

На мгновение мне показалось, что комната снова закрутилась, унося меня за собой в центрифугу ужаса. Мое тело издало протяжный стон, показавшимся мне чужим и настолько отчаянным, словно его издал загнанные зверь, а не я. Хуже быть не могло, я достигла дна, где есть только смрад сырости и плесени, забивающийся глубоко в поры. Теперь есть я, эта комната и мой похититель.

Я так и продолжала лежать на холодном бетоне, боясь пошевелиться. Глаза невольно уставились на него. На мгновение мне показалось, что мир застыл и я смотрю со стороны, как на картинку с ужасным изображением девушки, лежащей на полу, и жуткого мужчины, сидевшего на другом конце комнаты. Но картинка резко сменилась, и теперь мужчина стоял в полный рост. Поднявшись на ноги и подойдя ко мне, показалось, что надо мной навис настоящий великан, закрывший меня своим мощным телом от всего мира. Я даже не смогла бы назвать «это» человеком. Таких людей не бывает, или бывают, но только где-то там, в мире кино или журналов.

Он был фантастически большим, или мне так показалось. Я почувствовала себя мелкой букашкой, соринкой на полу. Это пугало. Я никогда не видела вживую таких огромных мужчин. Крупная шея переходила в мощные плечи, казалось, каждая мышца вылита из железа. От груди к рукам тянулись замысловатые татуировки, изгибая стальные мышцы и вздутые вены. Казалось, этими руками он может раздавить череп, не прилагая особых усилий. На голом торсе проглядывался четкий рельефный пресс. Невооруженным взглядом было понятно, что этот человек уделяет очень много времени своему телу.

Глава 2. Ну привет Мышонок.

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я провалилась в тревожный, нездоровый сон. Я не видела сны, но я постоянно чувствовала чье-то присутствие. Страх, смешанный с чувством безысходности, не отпускал даже во сне. Я никогда раньше не задумывалась, насколько это мучительно страшно — быть похищенной, спрятанной от всего мира. И никто никогда не найдет даже твои кости, если этого захочет безумец, похитивший меня. Страх превращается в физическую боль, которая разрастается большим пятном в области груди, пропитывая насквозь кожу, мясо, кости.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где я. Всего доли секунды, и память огромным камнепадом вернулась, придавив тяжестью. Никогда я еще не чувствовала в душе такое отчаяние. Я по-прежнему была голой. В панике я оглядела комнату в поиске своих вещей, но он их забрал. Свет вновь сменился с темно-синего на тускло-желтый. Он сидел на том же месте, где я его увидела впервые. Та же поза, тот же взгляд, та же одежда. Все словно на повторе, с одним отличием: в руках он крутил бутылку с водой. Жажда мгновенно пустила сигнал организму. Во рту стало сухо, горло саднило, словно там песок. Язык прилип к небу, которое было раскалено жаром.

Заметив, куда устремился мой взгляд, он протянул мне бутылку, давая понять, что она для меня. Я почти была готова кинуться, чтобы отобрать бутылку и осушить ее до дна, но факт моей наготы останавливал. Мне хотелось закрыться от его колкого и похотливого взгляда. Усевшись на попу и поджав ноги под себя, я попыталась одной рукой прикрыть свою грудь, вторая рука легла поверх бедер. От неловкости покалывало все лицо.

— Хочешь пить?

Мои глаза бегали от бутылки к его глазам и снова на бутылку. Слова по-прежнему застревали комом в горле.

— Я знаю, что хочешь! Ты заслужила! Не ожидал, что будешь сидеть тихо, как мышка.

У меня не было никакого желания вести диалог с этим человеком. Единственное желание было, чтобы он оставил воду и ушел. Мысленно взмолилась: «Прошу, просто уйди, оставь меня в покое». Но я понимала, что этого не произойдет, и утолить свою жажду я смогу, только если подойду, как того хочет он. Я готова была побороть свой стыд и пройти этот путь позора, и почти привстала, как вдруг:

— А-а-а! — остановил меня взмахом пальца. — Так дело не пойдет, Мышонок. Ползи!

Последнее слово выбило почву у меня из-под ног. Мои глаза округлились от услышанного. Этот человек целенаправленно пытался меня унизить еще больше, чем есть. Это его «ползи» заставило почувствовать себя просто ничтожеством в его глазах. Адреналин начал вскипать, страх начала сменять злость. Это словно изощренная игра под названием «На что ты готова пойти ради выживания».

— Я лучше сдохну, чем буду выпрашивать, как собака. — Слова вырвались бесконтрольно из моего рта. Его смешок отрикошетил от стен и эхом пронесся надо мной.

— Если захочу, будешь выпрашивать не только как собака. Будешь, кем захочу Я! И делать то, что захочу Я! А в конце еще и ботинки вылижешь в благодарность. Его стальной голос прошелся, словно лезвием по шее. Он говорил абсолютно спокойно, но именно это спокойствие проникало в душу и вызывало панику. И снова накативший ужас. Я понимала, что я обречена и есть только два пути развития событий. Либо я сопротивляюсь, чем сильно усложню и так свое безысходное положение, либо я веду себя тихо, не провоцирую своего мучителя на лишние нежелательные действия.

— Ползи, и я разрешу тебе попить. Это в последний раз, когда я для тебя повторил что-либо дважды.

Он смотрел изучающим взглядом в ожидании моего выбора. Но я для себя решила, что не буду себя унижать еще больше, чем есть. И он это прочитал в моих глазах.

— Строптивая! Мне нравится. Есть с чем работать. — И с этими словами он открыл крышку бутылки и вылил все содержимое на пол.

Выдох досады вылетел из моего рта. Он привстал на ноги и подошел ко мне. Остановившись передо мной, он грубо схватил меня за волосы и поволок в сторону стула, который, видимо, принес с собой. Пока он меня тащил, я успела ободрать колено. Жгучая боль пульсировала в месте, где он сжимал волосы. Швырнув меня на стул, он стал обвивать ноги веревками, привязывая каждую к ножке стула. Я не сразу поняла, что он делает. Слезы наполнили мои глаза, мешая увидеть суть происходящего, так же как и растрепанные волосы по лицу. Я сообразила лишь когда перешел на руки, привязывая каждую к железному подлокотнику стула. Я попыталась вырвать руку, в то время как вторая рука попыталась оттолкнуть от себя ненавистного монстра, но это было невозможно. Схватив мертвой хваткой, он сжал мои руки с такой силой, что я невольно вскрикнула, умоляя прекратить.

— Запомни, я говорю, ты выполняешь. И нет больше никакого «нет», «не хочу», «не буду». С того момента, как ты попала ко мне, я твой Хозяин. Теперь я решаю твою судьбу.

Его слова были словно ушат ледяной воды. Что? Хозяин? Этого не может быть. Мы что, в каменном веке?

— Я не животное! — прокричала почти ему в лицо, сама испугавшись своей дерзости.

— Ты хуже животного. Теперь ты моя вещь. И чем быстрее ты это поймешь, тем легче станет жить тебе.

— Тогда просто убей! — Рыдая, я продолжала кричать... Мне так страшно...

Закончив привязывать мою вторую руку, он привстал и наотмашь ударил меня по лицу. Жгучая боль опалила мою губу, выпуская из лопнувшей кожи струйку крови. От шока я перестала дергаться и издавать какие-либо звуки. Его рука сильно сжала мою челюсть, закидывая мою голову почти назад.

Глава 3. Я познакомлю тебя с болью.

Снова тревога. Снова вокруг лишь темнота и чье-то присутствие. Какой-то шум? Затем затишье. И снова я проваливаюсь в холодную темноту, такую пугающую, липкую, засасывающую, проникающую в каждую клетку моего тела. И снова этот шелестящий звук выбрасывает мое сознание на поверхность.

Лязг, и мои глаза широко распахиваются. Предчувствие чего-то жуткого мгновенно пропитало мое естество, вызывая чувство полета и покалывание всего тела.

Он стоял ко мне спиной и что-то делал. Широкая спина скрывала действия своего хозяина, но не смогла скрыть отдельные детали жуткого сооружения. С двух сторон из потолка торчали анкерные болты с кольцами. Продетая между ними толстая цепь свисала вдоль стены. Продев цепь через еще один анкер в стене, он сильно дернул ею, создавая очередной пугающий шум.

По венам разбежалась волна горячей крови, ошпаривая изнутри. Откинув покрывало, я подскочила со своего «мягкого» ложа и вжалась в стену. Если бы я только могла пройти сквозь нее…

— Нет, нет, прошу, не надо.

Я не знала, что он собирается делать, но я понимала, что это сооружение готовится для меня. Он медленно повернул голову, и от его ледяного взгляда кровь начала холодеть в жилах, делая мое тело словно каменным. Снова ненавистные мне слезы, словно кислота, стекали и прожигали мою кожу. Я чувствовала себя словно загнанный зверь. Мне не хотелось умирать такой жуткой смертью. Мозг уже начал писать свою дьявольскую картину, изображая самую жуткую кончину. Сердце выстукивало бешеный ритм, создавая высокое давление в ушах. Было ощущение, что голова взорвется, разбрасывая ошметки моего тела.

Развернувшись ко мне, мой мучитель быстрым рывком направился в мою сторону. Эти доли секунды мне показались вечностью. Я вскрикнула, когда его рука схватила меня за волосы. Я попыталась отбиться, вцепившись ногтями ему в грудь, нанося рваные царапины. Я долбила кулаками о его плечи и живот. Было впечатление, будто я бьюсь о твердую стену. Все его тело было словно высечено из камня. В попытке высвободить волосы из его тисков, я вывихнула палец и сильно закричала. Это было похоже на бой льва с мышью. Но того, чему быть не миновать. Одним движением он скрутил мои руки и опрокинул меня на матрас. Он позволил мне нанести эти удары по его телу, позволил попытаться отбиться. Он знал, что я попытаюсь, и позволил, создавая иллюзию борьбы. В итоге это должно было помочь смириться с мыслью: «По крайней мере, я попыталась». И вот сейчас он показал свою мощь. Он мог сразу одним движением усмирить меня.

Придавив меня своим тяжелым телом, он вытянул руки и сдавил между собой. Сложив веревку вдвое и соединив в узел, он просунул мои запястья в отверстие, пропуская веревку между средним и безымянным пальцами, и отрегулировал натяжение петли. Веревка плотно прижимала ладони друг к другу, но не причиняла боли. Затем он закрепил петлю несколькими узлами. Содрогаясь всем телом, я до последнего пыталась вырваться. Он прижимал мое тело, не давая возможности продохнуть.

Развернувшись спиной, он то же самое проделал с моими ногами. Я пыталась кричать, умоляя его не делать этого, но все было бесполезно.

Встав на ноги, одним рывком он поднял меня и закинул себе на плечо. Панический страх вырывал из меня воздух, не давая возможности кислороду вернуться обратно в легкие. Было ощущение, что комната сужается, придавливая меня, а я задыхаюсь. Рыдания вырывались из груди.

Подойдя к стене, он скинул меня на пол, как тряпичную куклу. Столкновение с полом, и по телу прошла волна боли от бедра и выше. Но эта боль ничто по сравнение с ужасом, сковывающим меня. Я была шокирована, увидев в его руках огромный крюк с цепью на другом конце. С ужасом я попыталась отдернуть руки, но все без толку. Он продел крюк между запястьями, цепляя веревку, связывающую их. Цепь тянулась вверх к потолку и опускалась другим концом к анкеру, торчащему из стены. Ухватившись за цепь, он медленно начал тянуть ее на себя, пропуская через свои пальцы звено за звеном. Эта жуткая картина навсегда останется в моей памяти. Руки натянулись вверх вместе с моим телом. Цепь упорно тянула мое тело, приподнимая и растягивая мои суставы. И когда мои ноги оторвались от пола, я взвыла от боли, создающей тяжестью моего тела. Зафиксировав цепь болтом так, чтобы я продолжала болтаться в воздухе, он обошел меня со всех сторон, словно любуясь своей работой. Ядовитое наслаждение читалось в его глазах. Удовлетворение.

Я обливалась слезами, а мое тело медленно раскачивалось, создавая еще большее натяжение. Мне было больно даже дышать, не говоря о криках.

— Так ты мне нравишься больше, — сказал он с наслаждением. — Посмотри, что я для тебя приготовил.

Раскрыв рюкзак, стоящий у стены, он стал раскладывать на полу передо мной ужасающие приборы и орудия пыток, иначе я никак не смогла бы назвать эти предметы. К тому же половине из них я и названия не знаю, не говоря про применение. Плетки, большие и маленькие по размеру, кнут, флоггер с длинными и короткими лоскутами, стеки.

Мне казалось, я теряю сознание и лечу в пропасть. Но тело словно специально поддерживало мое сознание на грани, не позволяя отключиться от этого ужаса.

— Ты пробовала хоть раз порку, Мышонок? Кто-то хоть раз прикасался к твоему телу таким способом?

Мне хотелось кричать, но голос словно застрял где-то между лопатками. Я хаотично замотала головой. Он не спускал взгляда с меня, казалось, он улыбается.

— Значит, я буду первым. Хочешь выбрать что-то из этого? — Рукой он продемонстрировал свой богатый арсенал.

Глаза застилали слезы, тело начинало болеть. Истерика подкатывала к горлу, образовывая разрывающий ком в горле.

— Хорошо, на первый раз выберу я. — И, взяв в руки флоггер с длинными кожаными хвостиками, он обошел меня, встав позади.

— Ты можешь кричать, можешь плакать. Любое твое действие принесет мне наслаждение.

Первый удар лег на мои ноги. Прикосновение не причинило сильной боли, лишь страх ожидания следующего удара, который прилетел на мои бедра. Каждый удар приходился по новому месту, но не причинял той боли, которой я ожидала. Каждый удар распалял кожу. Удар. Еще удар. Еще удар. И вот я уже просчитываю секунды между ними, точно зная, когда последует следующий. Мысленно дойдя до цифры тринадцать, я почти приготовилась к следующему удару, но его не последовало. Вместо этого цепь снова лязгнула, а затем мое тело медленно стало спускаться, пока пальцы ног не ощутили твердый пол.

Глава 4. После кнута всегда идет пряник.

Глава 4

Мне снились цепи, снилась боль, проходящая сквозь руки, создаваемая тяжестью моего тела. Тяжелые хлопки об оголенное тело. Один, второй, третий. Кожа бедер и попы болела, словно тысячи пчел жалили меня. Казалось, за спиной стоит жуткий монстр с изувеченным страшным лицом. Хотелось бежать, но привязанные ноги и руки не давали это сделать. Я попыталась крикнуть, но жуткая рука с когтями легла на рот, не дав издать ни звука. Сердце почти выпрыгивало из груди. И тут когти стали вспарывать кожу на бедрах. Я очнулась от резкой боли. Кожа болела не только во сне, но и в реальности, передавая эти ощущения через сон.

Он, как и в прошлые разы, сидел на своем прежнем месте у стены, опершись о нее спиной и свесив руки с колен.

— Мучают кошмары? — Его голос прозвучал, словно гром среди ясного неба.

— Да! И не только во сне, — огрызнулась я. Сон еще не выветрился из головы, отголоски испуга еще присутствовали в моем разуме. Резкий удар пакета, прилетевшего с его стороны, заставил снова вздрогнуть.

— Это тебе.

Дрожащими пальцами я раскрыла пакет, ожидая увидеть все, что угодно, но не это… Прозрачные черные трусики, шелковый черный пеньюар и бутылочка с шампунем.

— Ты не уточнила, какую одежду хочешь. Выбор я взял на себя. И одежда обмену не подлежит. К тому же ты получила первый бонус.

Я не стала возражать, понимая, что он и это может отобрать.

— Можно мне… кхм… Можно мне пойти в ванную?

— Десять минут! — громко пробасил он.

Взяв пакет, я почти пулей промчалась в ванную. Прикрыла дверь и оперлась о нее спиной, словно она могла защитить от этого чудовища.

Встав под горячие струи, я наслаждалась ручейками, стекающими по телу. Кожа ягодиц и бедер была исполосована красными линиями. Я аккуратно растирала саднящие места, пытаясь вымыть вчерашний день с себя. Раны на руках и ногах пощипывали.

Выйдя из душа, я обнаружила полотенце, лежащее на умывальнике. Обтерев свое тело, я стала примерять свое новое «домашнее» платье. Оно не скрывало наготу, еще больше подчеркивало контуры, выставляя округлости напоказ. В комнатке не было зеркала, чтобы понять, как я выгляжу, но, видя себя сверху, я уже понимала, что уж явно не как благодетельная девушка. Мне не хотелось выходить в таком виде, но громкие удары в дверь напомнили, что пора выходить из своей норки. Кот хочет поиграть.

Приоткрыв дверь, я увидела его. Он стоял передо мной, комфортно оперевшись плечом на дверной косяк. Его руки были сложены на груди, прикрывая замысловатые переплетения татуировки. Впервые я обратила внимание на его руки. От локтя также исходили черные узоры, поднимающиеся к плечам. До этой минуты глаза видели лишь страх, не улавливая многие мелочи. Среди мелких узоров проглядывались страшные шрамы, больше похожие на широкие порезы. Хотелось и дальше рассматривать рисунки на его теле, но его глаза прожигали дыру во мне. Они жадно бегали по телу, оценивали.

— Нет, голой ты мне нравилась гораздо больше.

Напоминание о наготе вызвало шквал стыда, щеки вмиг разгорелись огнем. Мне не нравилось разгуливать перед ним нагой. При мысли, что этот человек и так уже видел всю меня, мне становилось не по себе. И даже сейчас, в этом тоненьком платьице мне все равно было некомфортно. Хотелось вновь закутаться в покрывало.

Он отошел, дав мне пройти в комнату. Я не знала, что он придумал на этот раз. Но то, что он что-то задумал, я знала точно. Промелькнула мысль, что мне даже почти интересно, что меня ожидает. Отбросив в сторону прилив странных картин в моей голове, я дошла до середины комнаты и обернулась.

— На колени.

Что? Опять? Мне не хочется! Хочется плюнуть ему в лицо после этих слов, хочется вновь сопротивляться, биться, драться, но я уже знала исход всех этих действий. Что бы я ни делала, он все равно добьется своего. Я осмотрелась в поиске чего-то… мягкого. Но рядом ничего не оказалось. Поцарапанные колени соприкоснулись с холодным полом. И снова на душе мерзкие негативные эмоции посыпались градом. Хотелось закрыть руками лицо и не видеть всего этого унижения. Но я не посмела противоречить.

Он обошел меня, собирая волосы в косу, почти умело и ловко. Затем, встав передо мной, он сделал то, чего я не ожидала. Схватив за голову, он громко отчеканил каждое слово:

— Расстегни мои брюки.

И вот уже знакомое чувство страха наполнило мое тело, миллион игл впиваются во все тело, принося с собой страх, ужас, кошмар, панику. Лучше бы он взял меня силой, чем заставлял сделать «это» добровольно. Я надеялась, что он меня не тронет, унизительно покормит с рук, как животное, но никак не это. Кажется, его игра начала принимать более жесткие обороты.

Я начала быстро мотать головой, отстраняя ее. Но его пальцы вонзились в волосы и сильно сжались, снова создавая капкан.

— Неужели чувствуешь себя недостойной моего члена? — с иронией произнес он. — Не скромничай, приступай.

— Нет, прошу, не заставляй! — Сквозь слезы я попыталась его отговорить.

— И снова мы возвращаемся к началу! Я говорю, ты делаешь. Помнишь? И тогда все будет хорошо. А иначе я затолкаю его тебе в глотку, и будет по-плохому. А если посмеешь укусить, я выбью тебе зубы. И все равно я добьюсь своего. Так не лучше ли по-хорошему? Вытри сопли и приступай. Возможно, тебе даже понравится.

Глава 5. Моя тюрьма.

Мне никак не удавалось уснуть, несмотря на усталость. Я вымоталась не просто физически. Психологически. Боль в груди не отпускала ни на секунду. Эмоциональный фон был разрушен, каждая негативная эмоция сменяла друг друга с невероятной скоростью. Я уже не понимала, что я чувствую. Просто жгучая эмоциональная боль в груди. Казалось, время остановилось. Тоска перетекла в скуку, а скука в сумасшествие. Медленное, мучительное.

Лежа на матрасе и уставившись в одну точку, я представляла себе, как лежу на зеленой траве под голубым небом. Яркое рыжее солнце ласкает мое тело своими теплыми лучами. Пальцы невольно выпрямились в ожидании ощущения бархатной травы, но вместо этого под подушечками почувствовала лишь влажный от сырости матрас. Снова разочарование, боль, страх. Взгляд устало упирался в серую стену, разглядывая странные линии, такие неровные, хаотичные. Рука протянулась в желании потрогать их, ощутить, понять.

Тонкая нить ускользающей мысли вновь оборвалась, унося за собой странные картинки. Затем яркая вспышка: «Это царапины!». Глаза моментом открылись, расширились в новой дозе ужаса. Почти вся стена была исполосована чьими-то страданиями. Эти следы навсегда впечатались в стену, оставляя напоминание. Тот, кто их оставил, был тут совсем как я. Мучился, как я, боялся, страдал. То, что заставило кого-то оставить эти ужасные следы, ожидает и меня. Эта бедная жертва, как и я, была здесь. Лежала на том же месте, где и я. Возможно, испытывала все то, что испытывала я. И раз сейчас я на ее месте, значит, ее уже нет. Я просто заменила кого-то.

От ужаса тело покрылось липким потом, тысяча игл прошлась волнами по коже. Я вскочила со своего места, оглядывая комнату. Убедившись, что я одна, отодвинула матрас от стены, разглядывая теперь все с высока. Что могло заставить создателя этих царапин сотворить такое? Наверняка с ней делали что-то чудовищное, зловещее. Сколько боли испытала эта жертва, сколько страха. Захотелось плакать, истерить, кричать, но звуки застревали в горле.

В поисках улик я обошла всю стену, осмотрев ее, начиная с самого пола и до высоты моего роста. Затем, осмотрев и другие стены, я ничего не нашла. До дрожи пугала мысль, что кто-то тут был до меня, лежал на том же месте, на том же матраса, смотрел на ту же стену.

В голове навязчиво стало звучать: «Бежать, бежать, бежать! Беги или умрешь, как она». Впервые за все это время я стала рассматривать комнату. Тусклая синяя лампа заставляла глаза напрягаться, болеть. Я ощупывала стены сантиметр за сантиметром, словно выискивая что-то. Но нигде не было ни зазора. Подойдя к двери и дернув за ручку, я снова убедилась, что дверь заперта. Вбежав в маленькую ванную, я тоже все осмотрела, ощупала. Я заперта в бетонной коробке без окон. И лишь дверь отделяет меня от внешнего мира. И ключ от нее находится у самого ужасного монстра. Лишь одним способом я смогу сбежать, одолев его. Но как? По сравнению с этой машиной для убийств — я мошка, щенок.

Глаза в панике бегали по комнате в поиске хоть чего-то. Но комната была пуста. Ничего, кроме стула, матраса и торчащих из стены жутких крюков. Он все предусмотрел. Прижавшись лопатками к стене, я закрыла глаза, пытаясь унять сбившееся дыхание. Что же мне делать? Как сбежать из этой западни? Мне нужно что-то тяжелое. Ударить. Оглушить. Быстро и неожиданно.

Свет резко сменился на тускло-желтый. Я уже знала, что это значит. Через пару секунд он будет здесь. Решение пришло само собой. Я схватила тяжелый железный стул и встала сбоку у стены при входе. В висках пульсировало, руки дрожали, на лбу образовалась испарина. Показалось, прошли не секунды, а часы. Мне было страшно. Стул казался тяжелее, чем есть.

Щелчок замка и дверь распахивается. А я поднимаю стул высоко над головой. Тяжелой поступью он входит в комнату, и все словно в замедленной съемке. Он выхватывает стул из моих рук с невероятной силой. Пальцы соскальзывают с холодного металла, не имея нужной силы, чтобы удержать предмет в руках. Он отбрасывает его. Стул с грохотом вбивается в стену, разламывая кусочки штукатурки, и падает на пол. А я уже стою, прижатая к стене. Его рука зажата кольцом вокруг шеи. В глазах начала бегать рябь из черных точек, воздух перестал поступать в легкие. Я ухватилась за его руку, но железная хватка сжалась намертво. Еще секунда и сознание бы покинуло меня. Он швырнул меня на пол. Я зашлась в кашле. Мышцы на шее болели. Не успев прийти в себя, увидела надвигающуюся фигуру. Он расстегивал ремень, вытаскивая его из шлевок джинсов. Страх начал зашкаливать.

Я закричала, отползая, но он схватил меня за ногу и рывком притянул к себе. Я кричала, пытаясь вырваться. Развернув меня на живот, он прижал спину своим коленом, платье задралось до поясницы. Рывком он сорвал трусики, прикрывающее ягодицы. Резкий свист разорвал воздух. Кожу обожгло ударом. Я дернулась, закричав еще сильнее. Следующий удар обжег вторую ягодицу. Больно, очень больно. Удар за ударом ложился на кожу, издавая звонкие шлепки. С каждым новым ударом боль становилась невыносимее, голос охрип от крика. Слезы смешивались со слюнями, вылетавшими от крика. Было ощущение, что ремень рассекает мясо до кости. Ноги жгло до колен. Эта пытка казалась нескончаемой. Я умоляла прекратить, но никакие крики и рыдания его не останавливали. Его жестокости не было предела. И лишь когда я обмякла, истощенная, измотанная, обессилевшая, он прекратил свои чудовищные действия.

Я лежала на полу, оплакивая саму себя. Я попыталась перевернуться на бок, но жгучая боль с большей силой растеклась по ногам. Я обняла себя руками постанывая. Даже сейчас казалось, что я чувствую прикосновения ремня на своей коже.

— Вот что такое боль. Сейчас ты видишь разницу? Я предупреждал, Мышонок. Решила испытать меня?