Разбуди меня, фея.

Глава 1. Надо раздобыть оружие.

Обратите внимание, что это 2 том дилогии. Первый называется "Фея моих снов"

Прорезаю толщу облаков, ухожу за грань и… возвращаюсь в тот мир, к которому привязала меня подлая ведьма.

Как только спускаюсь на проклятые холодом земли и отпускаю Сола, удушье отступает, но накатывает такая паника, что я начинаю стучать зубами. Знаю, что великан еще не отбыл из замка. Знаю и уже воображаю его гнев, ведь я пропала на двенадцать часов. Вряд ли колдунья смогла морочить ему голову столько времени. Уж теперь-то он точно не станет меня щадить. Оприходует, разорвав на части, а после заморозит.

Нужно спрятаться. Но куда? Это земли ведьмы, она меня здесь откуда угодно достанет. И действительно, не успеваю и шагу ступить, как слышу за спиной скрипучий голос старухи.

– Нагулялась, блудница?

Оборачиваюсь и встречаю злобный взгляд Калиллы.

– Нет, – отвечаю насупившись. Больше не хочу притворяться. Надоело. – Не нагулялась.

– Хм, твои проблемы. Считай это маленькое приключение свадебным подарком.

Я вздрагиваю. Ритуала не избежать. Видимо, великан все же решил соблюсти церемониал. Зачем? Первая же попытка сблизиться со мной показала, что вряд ли у нас что-то получится. Или он надеется, что став законной супругой, я буду меньше его бояться? Ха! Да я сама наложу на себя руки, как только он ко мне приблизится, даже если он посулит все богатства своего мира.

– Я не пойду за твоего господина, – гордо сообщаю, вскинув подбородок, и тут же получаю клюкой по носу.

– Поговори мне еще, – шипит она. – Кто тебя вообще спрашивать будет?

И действительно она не спрашивает, хватает меня в охапку и, очерчивая своей клюкой круг, открывает портал, да ни куда-нибудь, а прямиком в замок великана.

Оказываюсь в своей комнате. Ведьма тут же сдергивает с меня футболку Дена и, принюхавшись, кривится. Поливает ругательствами и тащит в купальню. Карга не удосуживается подогревом воды, моет меня в ледяной купели. Трет жесткой щеткой и все приговаривает:

– Вот же блудливая девка. Вот паскудница. От самого заклинателя бурь нос воротит, а перед каким-то жалким человечишкой ноги раздвинула. Тфу, мерзость!

Я не в силах реагировать на ее оскорбления. Меня так колотит в ледяной воде, что кожа синеет. Становлюсь похожа на великана. Ну, прям невеста ему под стать. Замороженная ледышка.

– Что ты с его жилищем сделала, а? Признавайся! Ведьма!

Я ухмыляюсь и тайну, естественно, не раскрываю. Ее же артефактом и закрыла пространство. Стащила в ведьмовской кладовой безделушку, закрывающую вход через портал, и оставила ее в квартире Дена. Теперь в нее никто не проникнет, если он сам не пригласит. Хоть как-то обезопасила своего демона. Хоть за него спокойна.

Ох, как он там без меня. Уже тоскует?

Тоскует. Знаю. Из головы его прощальный крик не выходит. Столько в нем боли и отчаяния было, что глушит меня этими воспоминаниями. Но я цепляюсь за них, просто чтобы выдержать предстоящее.

Не успевает ведьма докупать меня, я слышу, как в дверь кто-то долбится. Судя по тому, что пространство леденеет – это великан.

Сглатываю и начинаю икать. Меня буквально разрывает от паники. Но злобная старуха не обращает на это внимания, выдергивает меня из купели и, бросая простыню, летит открывать господину дверь.

– Сколько можно ждать?! – слышу его громогласный крик.

– Уже все, повелитель, все, – блеет старуха. – Выходила я вашу ягодку. Пришла она в себя и даже ванную приняла. Чистенькая, свеженькая. Хоть сейчас под венец веди.

Выходила, значит? Что же это получается, великан и не знал, что я отсутствовала? Неужели эта лгунья убедила его, что я все это время пролежала без чувств после потрясения? Похоже на то. Но мне от этого не легче. То что в прошлый раз я отключилась, как только он докоснулся до меня, его не сильно и обеспокоило. От своего плана он не отказался, а значит…

Ох, не думай. Не думай.

Или наоборот, думай?

Нужно раздобыть какое-то оружие. Что-то острое, чтобы убить себя, когда он…. Когда опять… В общем, раздобыть оружие.

Великан

Глава 2. На убой.

В замке великана много народу. Собрались все его братья. Один уродливее другого. Некоторые с женами, правда то, что это их спутницы, осознаю не сразу – рожи у них, знаете ли, не женственные. Ну вот совсем. Начинаю понимать одержимость моего нового господина. Я даже во дворце Его Светлейшества считалась редкостным цветочком, а уж тут и подавно. И все же я продолжаю недоумевать. Ну как? Как он собрался исполнять со мной свой супружеский долг?! Я же не каучуковая, в самом деле!

О предстоящем стараюсь не думать. Для себя уже решила, что ничего у великана не выйдет. У меня под длинной юбкой спрятан столовый нож. Не уверена, что сумею вспороть им вены, но буду стараться. Главное улучить момент. Но пока не получается. Зараза Калиллла глаз с меня не сводит. Следила, пока шла скучная церемония бракосочетания под ледяной аркой в центре замкового двора. И сейчас, за огромным праздничным столом следит.

Гости торжества едят и пьют, поднимают тосты за повелителя бурь. Хвалят его выбор, благодарят за отчаянный шаг привнести в их мир тепло. А я… только икаю и ежусь от холода.

Кусок в горло не лезет. Все вспоминаю, как кормил меня Ден. Мягкие соленые кругляшки, шипучую воду и сладость, которую он размазывал по моему рту своим. Упиваюсь воспоминаниями, благодарю небо за эти светлые моменты. Возвращаюсь и возвращаюсь в мир Дена. Не хочу умирать с тяжелым сердцем. Мысленно буду там, в его доме, когда кончится мой земной путь. Буду перебирать все моменты счастья. Их оказывается так много. Всего несколько встреч с человеком, а столько всего приключилось, что и за целую жизнь при дворе не уместить.

Ах, мой Ден. Мой горячий демон. Только ты и согреваешь сейчас. Не будь в моей груди того тепла, что ты разжег, уже заиндевела бы в присутствии стольких великанов.

Они шумные, громогласные, веселые. Что за твари?! Не видят, как мне тяжко и страшно?

Ох, о чем я вообще? Конечно, не видят, они на меня и не смотрят. Все тостами меряются – кто витиеватей завернет. Гадко. Подло. Толкают эльфа на гибель и в пафосную обертку свою низость заворачивают. Ледяные существа без сердца. Что с них взять?

Но вот время гостей выходит, как и мое. Как только осознаю, что вот он час, завершающий мою жизнь, никакие волшебные воспоминания не спасают. Сдувает их, как тем самым ветром, которым повелевает мой муж.

Ох, ты ж, скрипучий забор, я стала женой. Не законной супругой Его Светлейшества, родившей наследника, не пассией Дена, а собственностью бездушной твари, который намеревается порвать меня на своем белоснежном холодном ложе.

Не думать!

Но не думать я не могу. В груди такие раскаты, что даже Калилла пугается, видя, как меня трясет. Грудь вот-вот из корсета выпрыгнет, а ведь она не такая уж и выдающаяся. Но мне сплюснули ее, выкатив на всеобщее обозрение. Хвастается мой женишок добычей, кичится. А я задыхаюсь в этом одеянии и… плачу.

Не сдержалась, как бы ни пыжилась. Поливаю щеки горячими слезами. Они сейчас единственный мой источник тепла, и я не желаю больше останавливаться. К чему играть, если жить мне осталось недолго? Плевать, что подумают гости мужа, плевать, что подумает он. Я в таком отчаянии, что готова уже сейчас выхватить свое оружие и забрызгать свадебный стол.

Хотели тепла? Вот вам моя горячая кровь! На большее не рассчитывайте.

– Что ж, благодарю вас, братья и сестры, за оказанную честь, – заметив мои слезы, встает вдруг с места повелитель бурь. – Ешьте, пейте, веселитесь. А мы с супругой…

– Уэй! – проносится громогласный клич великанов.

Они поднимают кубки, звенят ими, чокаются, выкрикивают пожелания и напутствия, а я срываюсь с места и бегу…

Вылетаю из зала, подхватит пышные юбки, путаюсь в них, задыхаюсь, не в силах вобрать в себя воздух из-за корсета. Хотя, что на корсет пенять? Я от ужаса задыхаюсь. А вдруг не получится. Вдруг великан меня заморозит и… я уже не смогу сопротивляться. Расколюсь на части, как ледяная статуя.

Куда? Право? Влево? Вниз?

Хорошо бы на улицу. Там Сол. Сутки уже прошли, я могу сделать очередную вылазку. Пусть всего на двенадцать часов. Неважно. Хоть повидаю Дена напоследок. Просто посмотрю в его окно. Украдкой. Не стану бередить, мучить его повторным расставанием. Только погляжу на своего демона. А потом…

– Далеко собралась? – слышу за спиной ледяной голос мужа. – Спальня в другом конце. Моя, естественно.

Я медленно оборачиваюсь. Застываю. Обмораживает он меня. Воли лишает. Так дубею, что икнуть даже не могу.

– Не терпится? – ухмыляется он.

Непроизвольно киваю, вызывая у мужа самодовольный смешок.

– Оценила, значит, мои габариты? – вскидывает он бровь. – То-то же. Я тебе не эльфийский доходяга со стручком между ног. Так тебя отлюблю, что никого другого уже и не захочешь.

Я сглатываю.

Да он больной! Действительно не понимает, что убьет меня своей громадиной. Уж не знаю, что ему там наговорила Калилла, но великан в полной уверенности, что произошедшее в его спальне два дня назад – не что иное, как испуг. А так-то я, конечно, очарована им и жду близости. Не жду даже – жажду. Так сильно, что не стерпела и помчалась в спальню, в надежде, что и он за мной припустит.

Мне бы сорваться с места, врезаться с разбегу в стену и расшибиться. Но я и шагу не успеваю сделать, господин хватает меня и, запрокинув на плечо, тащит в опочивальню. На убой. На потребу своей похоти и глупости.

Глава 3. Орать будешь подо мной!

В спальне муж бесцеремонно швыряет меня на кровать и со скоростью метеора начинает скидывать с себя одежды.

– Что лежишь? Раздевайся!

Я не реагирую, судорожно соображаю, что делать. Не хочу! Не хочу, чтобы он меня трогал, не после Дена. Да и вообще!

О небо! О звезды! Это провал!

Что сейчас будет!

Надсадно дышу, пытаясь придумать выход из ситуации. Но его нет. Нет, что б меня!

Великан мою агонию принимает на свой счет. Снова ухмыляется и потрясает предметом своей гордости, которую уже освободил от лишних тряпок.

– Погоди, эльфийка, не заходись от счастья. Еще рано, – хохочет он и наступает. – Это не предел.

Не предел?! Серьезно?!

Ах, ну да! Его дубина смотрит строго вперед, а я женщина опытная, знаю уже, что она должна вздыматься к потолку. Вот тогда и размеры будут ого-го и крепость.

Ох, мамочки.

Хочется снова орать во всю глотку. Призывать демиурга из людского мира. Но в глотке ком из омерзения. Копошится там змеиным клубком. Тошнит меня. Ох, тошнит. Я прикрываю ладошкой рот, отползаю к спинке кровати.

Муж снова воспринимает мой жест на счет своего достоинства, которое, о ужас, все же поднялось так высоко, что к тугому прессу уже прижимается. Колышется только при каждом шаге великана, и так от этого страшно, что я не выдерживаю и начинаю орать.

– А-а-а-а!

– Тихо ты! – рычит господин. – Сдурела?! Я ж еще ничего не сделал. Кричать будешь подо мной.

С этими словами он хватает меня за ноги и тащит на себя. Извиваюсь, пытаюсь лягаться. Кричу.

– Пусти, синюшная морда! Глыбина бесчувственная! Кусок льда!

– Это я-то бесчувственная глыбина и кусок льда?! – вызверяется великан, осознав, что похоти во мне столько же, сколько в нем огня. – Я?! А кто полтора месяца ждал, когда ты привыкнешь к моему миру? Кто тебя как королеву в своем замке принимал? Кто терпел твое пренебрежение?

– Я тебя не просила терпеть! – плюю ему в лицо.

– Так я больше и не намерен! Ты сейчас же станешь моей и точка! Раздвигай ноги! – грохочет он громом и хватается за подол моего платья.

Не ожидала, что ледяное чудовище может стать таким нетерпеливым. Но моего господина буквально накрывает бешенством и неумолимой жаждой. Он даже не удосуживается стянуть с меня платье. Только панталончики рвет в клочья и, стискивая ледяными лапищами лодыжки, резко разводит мои ноги в стороны.

– М-м-м, какая гладкая, – стонет он, залипая взглядом на… Что он там видит? Что? Почему так таращится.

Ох, если бы только таращился. Его же разбирает колотун. Так заводится мой муж, что парит уже, обмораживая все вокруг. Кожа инеем покрывается, из ноздрей валит сизый дым, а глаза… колдовским синим светом горят.

Он облизывается и падает на меня.

Хочется, чтобы раздавил, но великан успевает выставить одну руку, а вторую… Вторую он тянет к тому месту, которое только что разглядывал.

Трогает там… Ох, гнилые помидоры, какой же он холодный и грубый.

– Больно, больно, – пыхчу, заливаясь слезами. – Пусти.

– Что тебе больно? – рычит он, обдавая паром. – Я еще ничего не сделал. Расслабься, глупая, иначе возьму тебя неподготовленную. Вот тогда будет больно, – угрожает он.

Серьезно? Он рассчитывает возбудить меня этими вот… этими холоднючими обрубками. Ими разве что анестезировать можно и… окончательно размолотить мое достоинство.

Все, нет ни гордости, ни хваленой эльфийской выдержки – я заливаюсь слезами и откровенно молю о снисхождении.

– Прошу, господин, пощади! Прошу…

– Я тебя полтора месяца щадил, – хрипит он. – И где твоя благодарность.

– Я отблагодарю! – цепляюсь за последнюю надежду. – Отблагодарю, – вытираю о подушку слюни и вскидываю на него взгляд. – Хочешь, я тебя потрогаю? Сама… – облизываю губы и, собирая в кулак волю, выжимаю лукавую улыбку. – Мне нужно настроиться. Привыкнуть к тебе. Я… я сделаю тебе приятно… Потрогаю.

– Потрогаешь? – хмурится великан. – Что?

– Его, – опускаю взгляд туда, где пульсирует мужское великанье естество.

– Его потрогаешь? – недоумевает муж.

Я киваю, часто и заполошно. Изо всех сил держу улыбку, хотя, видят древние, готова разразиться ором и визигами от ужаса.

– Руками, что ли? – продолжает допрашивать господин, все еще не понимая, что именно я ему предлагаю.

Я зажмуриваюсь и делаю три глубоких вдоха. Распахиваю глаза и провожу пальчиком по губам.

– Э-э-э-э, – ошарашено моргает великан. – Прямо вот… вот ими?

Сказать, что он потрясен, ничего не сказать. Но я улавливаю кроме потрясения и интерес, а после, возрастающее возбуждение. О небо, а я-то наивная думала, что это предел. Но нет, дубина великана вполне красноречиво реагирует на мое предложение и не оставляет своему хозяину выбора. Он уже воображает неизведанное удовольствие, и я его добиваю.

Глава 4. Я брошу к твоим ногам свой мир.

– Его?! В свой рот?! – еще больше обалдевает муженек.

– А что, великаны в рот не берут? – будничным тоном осведомляюсь я.

Можно подумать, я беру. Но спасибо учителю, знаю теперь, что это самая запредельная мужская фантазия. Может только в мире людей. Но самцы – они везде самцы, и мой господин не исключение. Когда воображает меня на коленях с его синюшным довеском в зубах, заходится такой тряской, что резко вскакивает с кровати и встает во весь рост.

– Как я должен лечь? Или… в общем, как? Что? Где?

– Так в самый раз, мой господин, – лью мед своего голоса, а сама едва держу в груди взбесившееся сердце. Колотит оно по ребрам. Мечется заполошной птичкой. Пугается.

Прости, родное. Прости. Другого выхода нет.

Поднимаюсь с постели. Одергиваю платье и танцующей походкой подхожу к великану. Провожу пальчиками по его груди, спускаюсь ниже к торсу, щекочу упругие косые мышцы. Он рычит и вздрагивает.

– Играешь?

Не пойму, то ли злится, то ли рад, что я перестала отталкивать его.

– Настраиваюсь.

– Хор-р-рошо, – рокочет он и проводит по моим волосам рукой.

Стараюсь не шарахаться. Улыбаюсь. Скорее всего кривовато и натужно. Но в сложившейся ситуации мне и за этот героизм можно памятник поставить.

Обхожу великана кругом, продолжая будоражить пальчиками спину и поясницу. Для пущей убедительности сжимаю ладошкой одно из полушарий. Ха, сжимаю – это громко сказано. Он скала. Это даже не мышцы – натуральный камень.

Содрогаюсь, представляя, что это существо будет внутри меня. Передергиваю плечами и морщусь. Но когда возвращаюсь к лицу великана и встаю рядом, я уже мила и вальяжна.

Беру его руку, подношу к своим губам. Провожу его большим пальцем по ним. Ему нравится. Он весь дрожит и хрипит, а когда я открываю рот и вбираю в себя тот самый большой палец, господин издает такой громогласный стон, что меня едва не сдувает.

– Вот так же я поласкаю и его, – опуская взгляд на пах великана, обещаю я.

– О-о-о, да! Поласкай, Асмирэль! Поласкай! – скатывается он до мольбы, и я понимаю, что великан на крючке.

Еще раз захватываю его палец и, обдавая жаром своего дыхания, вбираю в себя. Раз, другой, третий…

Он смотрит, как в моем рту исчезает его конечность, сглатывает, парит и индевеет. Глаза уже не просто синим горят – ослепляют ледяным племенем.

– Красиво, – задыхаясь, сообщает он, вперивая в меня шальной взгляд.

– Запомнил? – спрашиваю, вынимая его палец и напоследок проводя языком по кончику.

– Как такое забыть? – ухмыляется он и тянет ко мне руки.

Хочет обнять и наверняка обмусолить своими мерзкими слюнями. Но я успеваю опуститься перед ним на колени.

Его дубина оказывается слишком высоко. Он все же великан. Но я этому только рада. Не хочу, чтобы он тыкался ею мне в лицо. Превозмогая брезгливость, резко хватаю торчащий ствол и сжимаю в руке. Ощущаю бешеную пульсацию и… холод, естественно. И как он меня им ублажать собирался?

Немного приподнимаюсь, делая вид, что пытаюсь дотянуться до синего навршия, и выкатываю язык. Великан стонет, хотя я еще ничего не сделала. Сгибает колени. Я опускаю глаза и смущенно повожу плечами, когда его здоровенная лоснящаяся шляпа оказывается у самых моих губ.

– Я… я немного стесняюсь.

– Ты не делала этого раньше? – с надеждой спрашивает он.

Хочет быть первым. Понимаю. Эта прихоть мне тоже уже знакома.

– Нет. Только знаю, что это нравится мужчинам. Но… я сама… я еще никогда, поэтому… закрой глаза. Вспоминай, как я… как я сосала твой палец и…

– Ох, Асмирель! Я брошу к твоим ногам весь свой мир! Ас-ми-и-ирэ-ль… – стонет он, когда я прохожусь пальчиками по его длиннющему стволу.

– Закрыл глаза? – уточняю, продолжая наяривать рукой по его дубине и оглядываться при этом по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого.

– Закрыл! Готов! Жду!

– Молодец, – шепчу я и резко подрываюсь.

Бегу к огромному витражному окну, хватая по дороге кресло. Как только умудряюсь поднять его, ума не приложу. Но в моей крови сейчас кажется какое-то колдовское зелье шпарит. Так ее разгоняет и горячит, что я и самого великана, наверное, подняла бы. Швыряю это кресло в окно и разбиваю вдребезги стекла.

Великан оборачивается. Хватается за голову. Ту, что сверху. Потому что я посылаю ему на прощание ненавистный взгляд и сигаю в образовавшуюся дыру.

– Куда?! – догоняет меня истошный крик брошенного мужа.

Куда угодно, лишь бы подальше от тебя. И не важно, что подо мной сотни метров. Свободное падение лучше, чем твоя любовь.

Глава 5. Мир людей не лишен своей прелести.

Холодный ветер обжигает лицо, платье надувается, в ушах свистит. А мне хорошо. Хохотала бы, если б могла. Такой свободной себя ощущаю, почти счастливой. Почти, потому что пугает приближающаяся ледяная твердь, припорошенная снегом. Только из животного страха, из пресловутого инстинкта самосохранения, который впаян в меня, как скелет, я отхожу от намеченного плана и начинаю истошно вопить:

– Соо-о-о-л!

Почти сразу ощущаю резкую боль в спине. Мой тотем всегда рядом. Невидим, пока не призову. Все что ему надо – это место для размаха крыльев и скорость, чтобы влететь в меня с размаху. А мне… мне нужно немного больше времени, потому что я не успеваю расправить крылья. Точнее успеваю, но слишком поздно. Взмахиваю ими, но поднимаюсь совсем чуть-чуть, только чтобы смягчить удар о лед.

– У-у-у-у, – вою от боли и падаю на бок, хватаясь за ушибленные колени.

Как только не раздробила их, не понятно. Утыкаюсь лицом в ноги и вою. Раскачиваясь из стороны в сторону. Но когда до меня долетает разъяренный голос великана, я вздрагиваю.

– Асмирэль! – рычит он так, что я опасаюсь, как бы меня не доконал его гнев.

С трудом поднимаюсь и взмахиваю крыльями. Пытаюсь подняться. Но трудно это, великан так свирепствует, что вокруг меня начинает закручиваться снежная воронка.

Бегу прочь, сквозь колкие кристаллы. Бегу изо всех сил, забывая о боли в ногах. Разгоняюсь и… взмываю ввысь. Полощу крыльями. Борюсь с ветром и почти достигаю облаков. Но тут повелитель бурь являет всю свою мощь и закручивает меня в настоящее снежное торнадо.

Кричу, теряя перья. Пытаюсь вырваться, но все безуспешно.

Это конец! Я все же умру. Или того хуже, вернусь к мужу, и он заставит меня продолжить с того места, на котором мы остановились.

Нет! Нет! Нет!

Я выбираю смерть.

Рвусь вперед, ломая крылья. Хочу упасть камнем вниз. Но мне не достигнуть земли. Воронка закручивает, не дает упасть, держит в своем плену. Остается ждать, когда в ее центре окажется мой брошенный муж. Ждать и молить древних, чтобы убили уже меня наконец.

Пожалуйста! Прошу! Отпустите уже!

И, о чудо, явившийся великан провоцирует то, чего сам не ожидал. Сверкает своим иссиня-ледяным телом в центре торнадо и свирепствует, прожигая меня ненавистным взглядом. А после вскидывает руки и поднимет так высоко, что все эти ледяные завихрения оказываются за границей облаков. Ну и я вместе с ними.

А там, за этой границей рукой подать до междумирья. И хоть крылья у меня потрепанные, я заполошно полощу ими, рвусь наверх и… вырываюсь из плена. Мне всего-то и надо – зацепиться за грань. Пройти рубеж. Чтоб выбросило в прослойку миров.

Там, в этой прослойке дольше получаса нельзя. Но в моем состоянии и это запредельно много. Не смогу продержаться на покалеченных крыльях.

Спасает как всегда мой демон. Мой Ден, связь с которым настолько крепка, что я слышу его сердце, как только подлетаю к краю людского мира. Пока только слышу, но мне хватает и этого.

Цепляюсь за якорь. Продавливаю плотную вязкую пелену. Продавливаю… Ох, как это трудно, когда у меня половина перьев растеряна. Но… я вижу его, и у меня открывается еще одно дыхание, уж не знаю, какое за сегодня по счету.

Ден выходит из какого-то блестящего короба. Карета, что ли? А где кони?

Не важно! Не о том думаешь. Он здесь. Сгорбленный, движения ломаные, будто и он покалеченный.

Мой родной. Что же я с тобой сделала?

На глаза слезы наворачиваются. Хочется спикировать на него и обнять. Крепко-крепко. Руками, ногами. Повиснуть на нем коалой и не отпускать, но… Ден поднимается по лестнице какого-то большого здания и скрывается за его дверями. А я… я просто шмякаюсь на верхушки деревьев и застреваю в их ветвях.

Ох, ты ж, черствые лепешки! Ну надо же как неграциозно.

– Сол, – стону я, цепляясь за ветки. – Сол, миленький, ты как? Вылететь сможешь?

Очень бы хотелось, потому что выбираться из ветвей в пышном свадебном одеянии, да еще и с огромными крылами – это то еще испытание. Да и его повредить страшно. Доломаю окончательно крылья и все. Хотя, о чем я думаю? Ему, как и мне, через двенадцать часов конец. К великану я больше не вернусь. Хватит. Наигралась в невесту.

Но Сол хочет жить, как любое существо, пусть и магически созданное. Чувствую копошение в груди. Ощущаю, как складываются крылья. Сол пытается выбраться и у него получается. Едва успеваю подхватить его, когда он отлепляется от моей груди. Бедный, весь всклокоченный, перепуганный. Но живой.

– Ничего, родной. Ничего, – сажаю я его на ветку. – Ты отдохни здесь. Наберись сил.

Знаю, что моему волшебному созданию и пяти часов хватит, чтобы восстановить былой лоск. Вот только зачем я его утешаю? Он ведь все мои мысли читает, не утаить от него планов.

– Гр-рл-л, – жалобно гурлыкает он и смотрит такими преданными глазами.

– Нет, Сол. Я не уверена, что мы вернемся. Точнее, уверена, что не вернемся. Но ты... Ты восстановись и проживи эти последние часы свободным и счастливым. Погляди на мир людей. Он удивительный. В нем своя, пусть и чудаковатая, красота имеется.

Глава 6. Я на матч. Болеть буду.

Оборачиваюсь и вижу, что на меня летит такая же карета, как у Дена, только меньше. Отбегаю и упираюсь в корпус той самой, что принадлежит моему демону. Заглядываю внутрь и тут же забываю о маленьком инциденте. Там рядом с зеркалом висит листок с моим изображением. Портрет, нарисованный рукой Дена. Художник из него, конечно, так себе. Но он старался, и даже похоже получилось. Я улыбаюсь, пока мне в спину не летит женский крик.

– Ты совсем ненормальная, что ли?!

Оборачиваюсь и вижу нечто страшное. Лицо вроде женское, но неестественно яркие глаза, почему-то с синими веками, и такие же яркие губы, но уже красного цвета. Свеклой она их что ли натирала?

– Обдолбанная? – брезгливо вопрошает чудовище.

Я теряюсь. Во-первых, не знаю, что значит «обдолбанная», а во-вторых, не очень понимаю смысла претензии.

Страшилище таращит на меня свои жуткие зенки и даже руки в боки упирает. Ждет объяснений. Спасает меня еще одна подъехавшая карета, а точнее девушка, которая из нее выходит.

– О Катька, привет. Ты на игру? За Сопрыгина болеть будешь?

– Угу, – бросает та подруге и хмыкает. – А ты за его тренера?

– Почему бы и нет? – улыбается девушка. С виду красивая. Высокая, как все люди.

– Да за него половина стадиона будет болеть. Не боишься конкуренции?

– Неа, – самоуверенно заявляет девушка. – Половина стадиона не имеет титула «Мисс Питер».

– Нет, ну Ден, говорят, кобелина еще тот, может клюнуть. Трахнуть «Мисс Питер» – это очередная галочка в достижениях. Так что дерзай, – гогочет чудище и направляется ко входу в здание, где скрылся мой демон.

Туда же идет и «Мисс Питер». Понятия не имею, что это значит, но судя по надменному лицу красавицы, что-то очень достойное. Я так же не ведаю, что значит «болеть за кого-то», но отлично уяснила, что именно люди вкладывают в слово «трахнуть». И мне совсем не нравится, что эта расфуфыренная каланча собирается применять этот термин к себе и моему Дену. Моему, чтоб тебя все дроу подземного мира трахали, лахудра ты патлатая!

Решительно шагаю за девахами. Перемахиваю через все ступени, не ощущая холода под ногами. Я опять босая. Как-то так всегда получается, когда оказываюсь в этом мире. Уже традиция, можно сказать. Такая меня злость и ревность разбирает, что киплю сейчас не хуже моего демона. Но, невзирая на прыть, за девчонками не успеваю. Эти длинноногие скрываются в здании раньше меня. С трудом открываю тяжеленную дверь и встречаю сопротивление в виде странной железной вертушки. Пытаюсь пройти, но не получается, хотя у девочек вышло.

Опять людская магия или дело в сидящем за стеклом человеке. Он смотрит на меня как-то странно?

– Я на игру. Болеть буду, – сообщаю пароль, но в лице мужик не меняется. – За Дена. – добавляю я, и вот тут он противно так ухмыляется и говорит то же, что я уже слышала.

– Да за него половина стадиона болеть будет. Хотя он сам и не играет.

– А я за него не на стадионе болеть буду. Он ждет. Позовите и сами проверите.

Мужик только головой качает, но жмет на какую-то кнопочку и предо мной загорается зеленый огонек.

– Валяй, ушастая, – машет он рукой. – Только косплея нам не хватало.

Ох, как же мне надоело теряться в догадках. Половину слов не разбираю, но судя по интонации, он меня только что оскорбил. Гадёныш! Меня – наложницу Его Светлейшества, самого Дена, за которого половина стадиона болеет, и жену ледяного великана. Ну ты поплатишься, червяк!

В большом холле я теряюсь. Здесь столько дверей, да и людей немало. Не знаю куда идти и просто стою на месте, растерянно хлопая глазами, пока ко мне не подходит компания разбитных пацанов в таких же футболках, как была у Дена.

– Ты с кинопроб сбежала, Галадриэль? – обращается ко мне самый вертлявый из них.

Тон похабный, но в голосе я улавливаю дрожь. Рисуется мальчик, понравиться хочет, поэтому я не обижаюсь. Но что ответить, не знаю. На всякий случай киваю.

– А здесь что делаешь? – продолжает допытываться он, заглядывая мне… хочется думать в глаза, но нет – в декольте.

– Ищу кое-кого, – отвечаю, решаясь воспользоваться их помощью.

– Не меня ли? – хорохорится один из пацанов, вылезая из-за спины вертлявого.

– Нет, – расстраиваю я его

– А кого?

– Дена.

– Да блядь, – возмущается вертлявый. – И почему все телочки ищут этого старого хрена. Четвертый десяток разменял, а бабы на его член летят, как пчелы. Он у него что, медом намазан? Что молчишь, Галадриэль?

На этот раз тон парня мне оправдать нечем, и я отвечаю грубее, чем могла бы себе позволить воспитанная эльфийка.

– Меня вообще-то Асмирэль зовут.

– О как в роль вошла, – ржет третий пацан.

– Вы знаете где Ден? – спрашиваю я, не обращая внимания на их издевки. – Должны знать. Вы ведь его охламоны, верно? На вас такая же форма, как у него в шкафу лежит.

Парни присвистывают, причем все разом. Как-то странно переглядываются.

Глава 7. Просто увидеть его хотела.

Когда парни открывают передо мной нужную дверь, я непроизвольно жмурюсь и зажимаю уши, потому что меня оглушает какофония звуков. Перевожу дыхание и открываю глаза. Тут же охаю, потому как вижу нечто настолько необычное, что теряюсь. Огромное пространство. По сути – амфитеатр, только в центре нет никаких подиумов – там лед. Самый настоящий лед!

Непроизвольно шарахаюсь. Со льдом у меня не самые благостные ассоциации.

Вертлявый перехватывает меня. Пользуясь возможностью, прижимает к себе и нагло ощупывает через пышную юбку.

– Эй, Галадриэль, ты че?

– Асмирэль! – напоминаю ему.

– Да пофиг. Ты че так дергаешься?

– Не люблю лед, – высвобождаюсь из лапищ нахала.

– А че на хоккей тогда приперлась? – смеются надо мной парни.

А вертлявый добавляет:

– Любишь медок, люби и холодок, – и тоже ржет конем. – Денис Максимович внизу. У его охламонов сейчас игра с москвичами. Матч товарищеский, но посмотреть было на что. Могла бы пораньше прийти.

Он окидывает меня глумливым взглядом и удалятся. Вслед за ним и остальная братия. А я… я остаюсь один на один со всем этим пространством и несметным количеством неизвестных мне людей. Все они галдят и свистят. Машут руками и дают какие-то непонятные указания людям, что рассекают по льду с нечеловеческой скоростью. Чем они заняты, одному Блядь и известно. Несуразица какая-то. Куча здоровенных бугаев в странных доспехах гоняются с кривыми палками даже не друг за другом, за какой-то крошечной точкой, которая летает по белому полотну туда-сюда.

И этому учит Ден? Нет, ну, наверное, в этом что-то есть. Раз ему нравится, раз он в этом мастер, значит дело достойное. Вот только где он – мой мастер. Охламоны сказали, что внизу. Но там только игроки.

Пробираюсь по ступеням вниз, подметая их своим пышным платьем. Встречаю недоуменные взгляды «болельщиков». Стараюсь не думать, насколько выбиваюсь из общего колорита.

А что, может, я особый гость? Вон, впереди меня почти раздетые девчонки с вениками в руках. Пляшут и размахивают своими цветастыми штуками. Я по сравнению с ними эталон приличия. И ничего, что платье грязное и местами изорвано. У меня хоть ноги прикрыты.

Пробираюсь вперед, пока не упираюсь в одну из таких танцовщиц. Не обойти, не объехать. И как я вниз спущусь? Прилично ли это? Раз у Дена матч, он, наверное, занят.

Но что же мне теперь ждать, когда «Мисс Питер» прорвется к нему и утащит в укромное место, чтобы он поставил в книге своих достижений еще одну галочку? Она-то поди не станет дожидаться конца игры?

Нет, не ждать, понимаю я, когда стоящие передо мной девицы начинают спуск ко льду. Странно так они двигаются, будто гусыни, но это по ступеням, как только танцовщицы оказываются на льду, начинают изящно кружить и откровенно, очень призывно вилять бедрами.

Ах ты ж, прокисшая капуста! Теперь я понимаю, почему Ден выбрал это дело! Вот ведь кобелина! Не врали слухи!

Как только воображаю, что все эти дивы с вениками тоже пришли «поболеть» за Дена, и про близкий конец забываю, и про холод. Топит внутри меня злость. Ну, лахудры, я вам патлы-то повыдергиваю!

Уже хочу спуститься к ним, как будто действительно настолько обезумела от ревности, что наброшусь на бесстыдниц. Хочу, но в этот момент замечаю его!

Ох, мамочки, сердце до размеров всего тела в миг разрастается. В солнечном сплетении стая пернатых заполошно бьют крыльями. В глазах щиплет.

– Ден, – шепчу и замираю.

Девчонки, оттанцевав, возвращаются на прежнее место. Я их пропускаю, продвигаюсь в проход и нарываюсь на возмущения зрителей. Не обращаю внимания ни на кого, только на Дена смотрю. Он такой красивый. В черном костюме, сосредоточенный, что-то объясняет сгрудившимся вокруг него мальчишкам. Они совсем юные еще. Те, что провожали меня, были значительно старше. Охламоны слушают внимательно, кивают. Естественно, ведь Ден такой внушительный, строгий, деловитый даже. Со мной он совсем другим был, но именно сейчас я вижу его настоящего и… окончательно размякаю.

Нет, не могу я уйти просто так. Попрощаюсь. Еще раз. Последний.

Раздается свисток. Мальчишки выкатывают на лед. Я жду, что и Ден отправится за ними, но он остается за ограждением, а мне туда не попасть. Его можно увидеть только с этого самого льда. И я решаюсь ступить на него.

Пока пробираюсь, все участники этого странного мероприятия заняты тем, что происходит на льду, я же… только им – моим демоном. Он с кем-то переговаривается, на своих охламонов почему-то не смотрит, но как только раздается очередной свисток, все его внимание там – на льду. Значит, и я должна быть там. Вот только проход уже закрыт и около него стоит человек.

Охранник? Скорее всего.

Его нужно как-то отвлечь и я не придумываю ничего лучше, чем отвесить подзатыльник мужчине, который устроился в первом ряду. Тот дергается и вскакивает со своего места.

– Это он! – указываю на парня, который сидит за спиной моей жертвы. – Сама видела.

Мужик звереет и начинает переть на «обидчика». Я же отскакиваю в сторону. Снова вызываю возмущения зрителей, потому что загораживаю им вид. Но на них внимания не обращаю, слежу только за реакцией охранника, что загораживает выход на лед.