Разбудить сердце

Глава 1

Дмитрий Ковалев

Утро началось, как всегда, с крика. Екатерина стояла в дверях нашей спальни, сжимая в руках телефон, будто это было оружие. Ее голос, высокий и резкий, резал воздух, как нож.

— Ты вообще меня слушаешь? Я сказала, мне нужен новый водитель! Этот идиот опять опоздал, и я чуть не пропустила встречу с девочками!

Я сидел на краю кровати, натягивая рубашку, и пытался не смотреть на нее. Шесть лет брака научили меня, что проще молчать. Если ответить, будет хуже — она найдет, к чему прицепиться, и начнется очередной скандал. Я взглянул на часы: семь утра. Еще один день, который я проведу, считая минуты до конца.

— Я разберусь, — буркнул, застегивая пуговицы. — Позвоню в агентство.

— Разберусь, разберусь! — передразнила она, закатив глаза. — Ты всегда так говоришь, а потом ничего не делаешь. Может, тебе вообще плевать на меня?

Я сжал челюсть, чувствуя, как привычная тяжесть оседает в груди. Екатерина была красива — никто бы не спорил. Высокая, с идеальной фигурой, светлыми локонами и глазами, которые когда-то казались мне загадочными. Теперь я видел в них только холод и вечное недовольство. Она была как дорогая картина: эффектная, но пустая. Наш брак был сделкой, навязанной отцом ради спасения компании. Тогда я думал, что смогу привыкнуть. Ошибся.

— Кать, мне пора на работу, — сказал я, вставая. — Если тебе нужен водитель, напиши Лене, она займется.

Жена фыркнула, швырнув телефон на кровать.

— Конечно, беги на свою работу. Это единственное, что тебя волнует. А я тут сижу, как в клетке, пока ты строишь из себя большого босса!

Я не ответил. Зачем? Она все равно не услышит. Я прошел мимо нее, чувствуя, как воздух в комнате становится тяжелее. В зеркале в коридоре мелькнуло мое отражение: тридцать пять лет, подтянутый, в дорогом костюме, но с глазами, которые давно ничего не ждут. Иногда я задавался вопросом, когда я стал таким. Когда жизнь превратилась в бесконечный цикл из работы, дома и этих бессмысленных ссор?

В машине, по дороге в офис, я наконец выдохнул. Москва гудела за окнами: пробки, сигналы, спешащие пешеходы. Я смотрел на них и думал, что их жизнь, наверное, не сильно отличается от моей. Все мы бежим по кругу, притворяясь, что это имеет смысл. Мой бизнес процветал — по крайней мере, на бумаге. Контракты, сделки, миллионы. Но каждый раз, подписывая очередной документ, я чувствовал пустоту. Как будто все это было не моим. Как будто я жил чужую жизнь.

Отец, всегда говорил, что я должен быть благодарен. Он вытащил меня из долговой ямы, когда компания чуть не рухнула. Но цена была высокой — брак с Екатериной, слияние с ее семейным бизнесом, и вечное чувство, что я марионетка в его руках. Я пытался бунтовать в первые годы, но потом сдался. Спорить с отцом было как бросать камни в стену — они либо отскакивают, либо разбиваются.

В офисе было тихо, только гудение кофемашины нарушало утреннюю тишину. Моя секретарша Лена уже сидела за своим столом, сортируя письма. Она была единственным человеком, который мог выдержать мой характер и не задавать лишних вопросов.

— Доброе утро, Дмитрий Сергеевич, — сказала она, протягивая мне папку. — Ваш отец звонил. Много раз.

Я остановился, глядя на Лену с усталым раздражением. Отец звонил. Конечно, он звонил. Как будто утро и без того не было достаточно паршивым.

— Лена, если он еще раз позвонит, сразу соединяй, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри все кипело. — Не хочу, чтобы он потом обвинял меня в том, что я его игнорирую.

Лена кивнула, ее лицо осталось бесстрастным, но я заметил легкую искру сочувствия в ее глазах. Она знала, каков мой отец, и, кажется, понимала, что каждый его звонок — это как натягивание струны, которая вот-вот лопнет.

— Поняла, Дмитрий Сергеевич, — ответила она, возвращаясь к своим бумагам.

Я прошел в кабинет, закрыв за собой дверь чуть резче, чем нужно. Здесь, за массивным столом из темного дерева, я мог хотя бы на миг притвориться, что контролирую свою жизнь. Кабинет был моим убежищем: строгие линии мебели, панорамные окна с видом на серую Москву, полки с книгами, которые я никогда не открывал. Все это было дорого, престижно, но так же пусто, как и моя жизнь. Я бросил папку на стол и рухнул в кресло, потирая виски. Кофе, который Лена поставила на край стола, уже остыл, но я все равно сделал глоток.

Прошло около получаса, когда раздался стук в дверь. Лена заглянула в кабинет, ее лицо было, как всегда, спокойным, но я заметил легкое напряжение в ее позе.

— Дмитрий Сергеевич, ваш отец на линии, — сказала она, указывая на телефон на моем столе.

Я кивнул, чувствуя, как внутри все сжимается. Разговор с отцом никогда не был просто разговором — это всегда был допрос, приказ или лекция о том, как я должен жить.

— Соединяй, — сказал, откидываясь в кресле и готовясь к очередному раунду.

Лена вышла, и через секунду телефон на столе зазвонил. Я снял трубку, стараясь держать голос нейтральным.

— Да, отец, — начал я, не давая ему первым слова. — Что на этот раз?

— Дмитрий, — его голос, как всегда, был твердым, с той властной интонацией, которая заставляла чувствовать себя мальчишкой, а не мужчиной. — Ты почему не отвечаешь на звонки? Я тебе три раза звонил.

— Я был занят, — соврал, глядя на нетронутую папку на столе. — Что случилось?

— Случилось, — отрезал он. — Сегодня в твою компанию придет новый сотрудник. Анастасия Волкова, дочь Игоря. Ты его знаешь.

Я нахмурился, чувствуя, как раздражение снова закипает. Игорь Волков — старый приятель отца, такой же властный и расчетливый. Его дочь? Еще одна избалованная наследница, которую нужно пристроить, чтобы папаша мог похвастаться перед друзьями. Замечательно.

— Пап, у меня не детский сад, — сказал я, стараясь держать себя в руках. — Зачем мне это? Штат и так раздут, а я не собираюсь нянчиться с какой-то девчонкой.

— Не обсуждается, — его голос стал жестче, как стальной прут. — Игорь попросил, чтобы она поработала у тебя. Научишь ее, как вести бизнес. Она только вернулась из-за границы, умная девочка, но без опыта. Сделаешь это ради меня.

Глава 2

Анастасия Волкова

Аэропорт Шереметьево гудел, как улей, полный раздраженных пчел. Люди толкались, тащили чемоданы, орали в телефоны, а я стояла у выхода из зоны прилета, сжимая ручку своего потрепанного рюкзака. Москва встретила меня серым небом и запахом сырого асфальта, который пробивался даже сквозь стеклянные стены терминала. Я вернулась. После восьми лет за границей, где я училась, работала, драила полы в кафе и училась держать язык за зубами, я снова здесь. И, честно говоря, не знаю, радоваться мне или бежать обратно к стойке регистрации за билетом в один конец.

Я поправила лямку рюкзака, чувствуя, как джинсы и простая черная футболка липнут к телу после долгого перелета. Моя одежда была удобной, но явно не соответствовала ожиданиям человека, которого я собиралась встретить. Отец. Игорь Волков. Человек, который отправил меня в Лондон в пятнадцать лет, после смерти мамы, потому что я, видимо, слишком мешала его блестящей жизни. За все эти годы он звонил ровно четыре раза — и то, чтобы напомнить, что деньги на моем счету. Деньги, которые я никогда не трогала. Я работала официанткой, репетитором, даже мыла посуду в забегаловке, но гордо возвращала каждый его перевод обратно.

Я заметила его издалека. Высокий, в безупречном сером костюме, с идеально уложенными волосами, тронутыми сединой. Он стоял, скрестив руки, и смотрел куда-то поверх толпы, будто я была очередной деловой встречей, которую нужно отработать. Его лицо, холодное и жесткое, как гранит, не изменилось, когда я подошла ближе. Я остановилась в паре шагов, чувствуя, как горло сжимает от смеси злости и глупой, детской надежды. Может, он хоть раз посмотрит на меня как на дочь?

— Здравствуй, папа, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри все кипело.

Он медленно опустил взгляд, окинув меня с ног до головы. Его брови сошлись, а губы скривились в знакомой гримасе презрения. Я знала этот взгляд — он появлялся, когда он смотрел на что-то, что считал недостойным своего внимания.

— Ты что на себя нацепила? — его голос был резким, как щелчок хлыста. — Это что, твой гардероб теперь? Джинсы и эта... тряпка? Ты хоть понимаешь, как выглядишь?

Я сжала зубы, чувствуя, как щеки вспыхивают. Моя футболка была чистой, джинсы — удобными, а кеды, хоть и потрепанные, прошли со мной пол-Европы. Я не собиралась наряжаться в шелка ради человека, который не удосужился встретить меня с хотя бы подобием улыбки.

— А что, пап, ждал, что я выйду в вечернем платье и на шпильках? — ответила я, скрестив руки и чуть наклонив голову. — Извини, не успела заскочить в бутик по дороге из аэропорта. Перелет, знаешь ли, не располагает к дефиле.

Его глаза сузились, но он не ответил. Вместо этого повернулся и пошел к выходу, бросив через плечо:

— Идем. Машина ждет.

Я закатила глаза, но последовала за ним, таща рюкзак. Его черный внедорожник стоял у обочины, водитель в строгом костюме открыл дверь, едва завидев нас. Отец сел на заднее сиденье, даже не взглянув на меня. Я плюхнулась рядом, бросив рюкзак на пол. Салон пах дорогой кожей и его одеколоном — резким, как его характер. Машина тронулась, и он наконец заговорил, глядя в окно, будто я была пустым местом.

— Завтра ты начнешь работать. Я договорился с Ковалевым, у него своя компания. Его сын, Дмитрий, возьмет тебя в штат. Будешь учиться бизнесу. Настоящему, а не той ерунде, которой тебя пичкали в твоем университете.

Я замерла, чувствуя, как внутри закипает злость. Он даже не спросил, хочу ли я. Не поинтересовался, как я жила эти годы, чего добилась, чего хочу. Просто решил за меня, как всегда.

— Серьезно? — я повернулась к нему, не скрывая сарказма. — А ты не подумал, что я, может, сама могу выбрать, где работать?

Он наконец посмотрел на меня, его взгляд был холодным, как зимний ветер.

— Анастасия, не начинай, — сказал он, его голос был ровным, но в нем чувствовалась сталь. — Ты ничего не знаешь о реальном мире. Ковалев — мой старый друг, его сын знает свое дело. Ты будешь работать у него, и точка. Это не обсуждается.

Я фыркнула, откидываясь на сиденье.

— О, конечно, папа. Ты же всегда знаешь, что для меня лучше, правда? — я скрестила руки, глядя на него с вызовом. — А что, если я не хочу быть чьей-то подопытной кролькой? Может, у меня свои планы?

— Планы? — он усмехнулся, и эта усмешка была хуже пощечины. — Какие планы, Анастасия? Ты восемь лет бегала по заграницам, отвергая мои деньги, а теперь вернулась с рюкзаком и в этих... обносках. Хватит строить из себя независимую. Пора взрослеть.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Его слова жгли, но я не собиралась показывать, как они задели меня. Он всегда умел бить точно в цель.

— Взрослеть, говоришь? — я наклонилась к нему, мой голос стал тише, но язвительнее. — А ты, пап, когда начнешь быть отцом, а не директором? Или это тоже не обсуждается?

Он не ответил, лишь отвернулся к окну, будто я вообще перестала существовать. Машина ехала по серым московским улицам, и молчание между нами было тяжелее, чем пробки снаружи. Я смотрела на его профиль — жесткий, неподвижный, как каменная маска. В детстве я мечтала, что однажды он обнимет меня, скажет, что гордится. После смерти мамы я ждала, что он хоть раз спросит, как я. Но он просто отправил меня в Лондон, как ненужный багаж. И теперь, спустя годы, ничего не изменилось.

— Завтра в девять будь готова, — сказал он, не глядя на меня. — Водитель отвезет тебя в офис Ковалева. И, Анастасия, не позорь меня.

Я усмехнулась, глядя в окно.

— Не переживай, пап. Я всегда прихожу вовремя. В отличие от твоих отцовских чувств.

Машина остановилась у ворот роскошного особняка в элитном районе Москвы. Дом возвышался, как дворец: белоснежный фасад с высокими колоннами, огромные окна с витражными вставками, отражавшие последние лучи заката, и кованые ворота, украшенные витиеватыми узорами. Вокруг раскинулся ухоженный сад с идеально подстриженными кустами роз и фонтаном, чьи струи тихо журчали в вечерней тишине. Это был дом человека, чье влияние чувствовалось в каждом сантиметре: Игорь Волков, мой отец, не просто богат — он был из тех, кто диктует правила. Но для меня этот особняк был лишь красивой клеткой, где я когда-то потеряла маму и надежду на семью.

Глава 3

Дмитрий Ковалев

Шесть утра, а конференц-зал уже был пропитан напряжением, как воздух перед грозой. Я стоял во главе стола, упираясь кулаками в полированную столешницу, и смотрел на своих подчиненных, чьи лица выражали усталость и плохо скрываемый страх. Я созвал это совещание в пять утра, когда мне позвонили из отдела логистики с новостью, что наш крупнейший клиент, немецкая корпорация, угрожает разорвать контракт из-за сбоя в поставках. Проблема была в таможне — груз застрял на границе из-за какой-то бюрократической ерунды. Три часа мы бились над решением, но каждый предложенный план рассыпался, как карточный домик. Мои люди переглядывались, боясь лишний раз поднять глаза, а я чувствовал, как раздражение закипает в груди.

— Если мы не решим это до конца дня, немцы уйдут к конкурентам, — сказал я, мой голос был холодным, как сталь. — Кто-нибудь хочет предложить что-то, кроме отговорок?

Сергей, наш логист, нервно заерзал, теребя ручку. Он открыл было рот, но под моим взглядом тут же сник.

— Можно... попробовать договориться с таможней напрямую, — выдавил он, но его голос дрожал.

— Договориться? — я прищурился, чувствуя, как терпение тает. — Они уже три дня кормят нас обещаниями. Мне нужен результат, а не разговоры.

Зал замолчал. Все знали, что я не терплю провалов. На работе я был другим — расчетливым, жестким, всегда на шаг впереди. Коллеги сторонились меня, и это было правильно. Страх заставляет людей работать лучше. Но сейчас их молчание только раздражало. Время шло, а мы топтались на месте.

Часы показывали половину десятого, когда дверь конференц-зала приоткрылась. Лена, моя секретарша, заглянула внутрь, ее лицо было спокойным, но в глазах мелькнула тень беспокойства.

— Дмитрий Сергеевич, — сказала она тихо, но достаточно громко, чтобы привлечь внимание. — Девушка ждет вас в приемной. Уже полчаса.

Я нахмурился, пытаясь сообразить, о ком она. И тут меня осенило. Анастасия Волкова. Новая сотрудница. Дочка друга отца. Черт, я совсем забыл. Разговор с отцом вчера выбил меня из колеи, и я даже не посмотрел ее резюме. Еще одна головная боль, которую мне придется разгребать.

— Закругляемся, — бросил я, выпрямляясь. — Сергей, к обеду жду план, как вытащить груз. Без вариантов. Остальные — работайте. Разойдитесь.

Люди зашевелились, собирая бумаги и стараясь не встречаться со мной взглядом. Я вышел из зала, чувствуя, как напряжение в плечах становится тяжелее. Лена шла следом, молча, ожидая указаний.

— Пусть заходит, — сказал я, направляясь в свой кабинет. — И, Лена, кофе. Покрепче.

Она кивнула и исчезла. Я вошел в кабинет, бросил пиджак на спинку кресла и сел, пытаясь собраться с мыслями.

Дверь открылась, и я поднял взгляд. Она вошла, и я невольно замер. Анастасия Волкова была именно тем, кого я ожидал, и в то же время — чем-то большим. Высокая, с фигурой, которую подчеркивал безупречный костюм — темно-синий, явно сшитый на заказ, из ткани, которая стоила больше, чем месячная зарплата половины моих сотрудников. Ее темные волосы были уложены в идеальный пучок, ни одной лишней пряди, а сумка в ее руке — черная, кожаная, с золотой фурнитурой — кричала о больших деньгах. Все в ней — от золотых сережек до туфель на невысоком, но явно дорогом каблуке — говорило о достатке, о жизни, где слово "экономия" не существует. Она была смазливой, даже слишком: острые скулы, большие глаза, губы, которые, казалось, созданы для глянцевых обложек. Но в ее взгляде было что-то, что не вписывалось в образ избалованной принцессы — холодная уверенность, почти вызов.

— Дмитрий Сергеевич? — сказала она, протягивая руку. Ее голос был мягким, но с легкой ноткой насмешки. — Анастасия. Приятно познакомиться.

Я пожал ее руку, отметив, что рукопожатие твердое, уверенное.

— Садитесь, — сказал я, указывая на кресло напротив стола. — Давайте сразу к делу. Что вы умеете? У вас есть опыт, который может быть полезен здесь?

Она села, скрестив ноги, и посмотрела на меня с легкой улыбкой, которая казалась слишком уверенной для новичка.

— Диплом по экономике с отличием, Лондонский университет, — начала она, ее голос был спокойным, деловым. — Три года в стартапе, из них два — в отделе аналитики. Я работала с данными, прогнозировала тренды, помогала выводить компанию на новый рынок. Если вам нужны цифры, я их понимаю. Если нужен анализ — я его сделаю.

Я кивнул, листая ее резюме, которое Лена положила на стол перед совещанием. Все выглядело впечатляюще, но я знал, как легко можно приукрасить бумагу. Особенно когда за тобой стоит папа с толстым кошельком.

— Хорошо. Тогда начнем с малого. Завтра получите доступ к отчетам по текущим проектам. К концу недели жду от вас анализ. Если справитесь, будем говорить о чем-то серьезнее. Если нет — не тратьте мое время.

Она кивнула, ее взгляд не дрогнул.

— Справлюсь, — ответила она коротко. — Еще что-то?

Разговор шел спокойно, деловой, без лишних эмоций. Она отвечала четко, уверенно, не упоминая отца, что меня немного удивило. Я ожидал, что она начнет козырять его именем, но она держалась так, будто действительно пришла работать. Это почти впечатляло. Я встал, обошел стол и остановился перед ней, глядя сверху вниз.

— И последнее, Анастасия, — сказал, намеренно делая голос холоднее. — Здесь вам придется работать, как всем. Никаких поблажек. Если вы думаете, что положение вашего отца что-то значит в этом офисе, то не надейтесь. Здесь я решаю, кто остается, а кто вылетает.

Ее глаза вспыхнули. Она вскочила с кресла, оказавшись почти вровень со мной, несмотря на разницу в росте. Ее щеки порозовели, а голос, до того спокойный, теперь дрожал.

— Не смейте со мной так разговаривать! — процедила Анастасия сквозь зубы, тыча в меня своим тонким пальцем, на котором блестело кольцо, явно стоившее больше, чем половина мебели в моем офисе. — Я работала в Лондоне, пока вы тут подписывали свои бумажки, и поверьте, я знаю, чего стою! Если вы считаете, что я какая-то избалованная девчонка, которая будет кивать на каждый ваш чих, то это вы ошибаетесь! Даже если не я сама выбирала это место, я не позволю...

Глава 4

Анастасия Волкова

Утро встретило меня холодным светом, пробивающимся сквозь тяжелые шторы. Я сидела на краю кровати, глядя на серую Москву за окном, и пыталась собраться с мыслями. Машина ждала внизу, водитель, как всегда, был пунктуален — отец не терпел опозданий, даже от тех, кто просто выполнял его приказы. Я натянула свои любимые черные брюки — не Gucci, не Chanel, а простые, но идеально сидящие Zara, которые я купила в Лондоне на распродаже. К ним — белая рубашка, слегка приталенная, с закатанными рукавами, чтобы не выглядеть слишком чопорно. Никаких шпилек, только удобные кожаные балетки. Практично, стильно и, главное, мое. Не то, что вчера.

Вчерашний день до сих пор отдавал горечью. Отец разбудил меня в пять утра, когда за окном еще не было ни намека на рассвет. Его голос в трубке был, как всегда, резким: «Анастасия, стилисты будут через час. Не заставляй их ждать». Я даже не успела возразить. К тому времени, как я спустилась в гостиную, там уже суетились двое: визажист с чемоданом косметики и стилист с вешалкой, на которой висел темно-синий костюм, сшитый, будто для куклы с витрины. Я смотрела на себя в зеркало, пока они колдовали надо мной — пучок, тугие локоны, идеальный макияж, подчеркивающий скулы и глаза. Все это было красиво, но не мной. Я чувствовала себя манекеном, которого нарядили, чтобы выставить напоказ. Отец хотел, чтобы я выглядела как его продолжение — идеальная, дорогая, безупречная. Но я ненавидела этот образ. Он был чужим, как и его ожидания.

В машине, по дороге в офис Ковалева, я смотрела на проплывающие за окном дома и думала о вчера. Моя вспышка в кабинете Дмитрия была ошибкой, и я это понимала. Я сорвалась, когда он заговорил со мной, как с избалованной девчонкой. Его холодный тон, этот взгляд, будто я — пустое место, задели меня сильнее, чем я ожидала. Но, если честно, я сама дала ему повод так думать. В мире, где деньги и имя значат все, я привыкла к стереотипам. В Лондоне было то же самое. Отец не приезжал, но его тень всегда была рядом. Он звонил декану моего университета, чтобы «поболтать» о моей успеваемости, отправлял своих людей в кафе, где я работала официанткой, чтобы проверить, не позорю ли я его фамилию. Однажды я заметила одного из его помощников, сидящего за угловым столиком с кофе, который он даже не пил — просто наблюдал. Это бесило. Я хотела быть собой, а не «дочкой Волкова». Но вчера я перегнула палку, и сегодня собиралась исправить это. Дмитрий заслуживал извинений. Я не собиралась становиться его врагом, даже если он видел во мне лишь папину дочку.

Машина остановилась у высотки из стекла и бетона. Я вышла, вдохнув прохладный утренний воздух, и поправила рюкзак на плече. Сегодня я была собой — никаких дорогущих сумок, никакого лоска. Просто Анастасия, готовая работать. Внутри офис встретил меня гулом голосов и запахом свежесваренного кофе. Сотрудники, с которыми я мельком познакомилась вчера, оказались на удивление дружелюбными. Катя, девушка из отдела маркетинга, сразу подошла ко мне с улыбкой, протянув кружку с кофе. Она была невысокой, с короткими рыжими волосами и веснушками, которые делали ее похожей на озорную студентку. Ее энергия была заразительной, и за пять минут разговора я узнала, что она обожает итальянскую кухню, ненавидит ранние совещания и мечтает о поездке в Прагу.

— Ты новенькая, да? — спросила она, помешивая свой кофе. — Не переживай, тут не так страшно, как кажется. Ну, кроме... — она понизила голос, — кроме Ковалева, конечно. Он иногда как туча ходит, но привыкнешь.

Я улыбнулась, делая глоток кофе. Его горьковатый вкус успокаивал.

— Да, я заметила, — ответила я, вспоминая вчерашний холодный взгляд Дмитрия. — Но, думаю, я справлюсь.

Мы стояли у кофемашины, болтая о мелочах, когда атмосфера на этаже резко изменилась. Легкий гул голосов, смешки и стук клавиатур сменились тишиной, тяжелой, как свинец. Я обернулась и увидела его. Дмитрий Ковалев вошел на этаж, и его присутствие будто высосало весь воздух из комнаты. Он был высоким, выше, чем я запомнила, с широкими плечами, которые подчеркивал идеально сидящий темно-серый костюм. Его лицо — острые скулы, темные брови, сжатые губы — выглядело так, будто он только что вышел из битвы и готовился к следующей. Волосы, темные и слегка растрепанные, добавляли ему какой-то странной, почти хищной привлекательности. Но больше всего меня поразили его глаза — серые, холодные, как сталь, с искрой, которая могла быть как любопытством, так и раздражением. Он двигался уверенно, каждый шаг был точным, как будто он знал, что все взгляды прикованы к нему.

Сотрудники тут же разбежались по своим местам, будто школьники, застигнутые учителем. Катя шепнула мне «пока» и метнулась к своему столу, оставив меня одну с кружкой в руках. Я стояла, чувствуя себя нелепо, пока его взгляд не уперся в меня. Его брови изогнулись, и я уловила легкую тень удивления — или осуждения? — когда он окинул меня взглядом. Мои брюки, рубашка, балетки явно не вписывались в его ожидания. Он остановился на секунду, потом развернулся и пошел дальше, к своему кабинету.

Я сжала кружку, чувствуя, как щеки начинают гореть. Нет, я не собиралась снова молчать. Не сегодня.

— Дмитрий Сергеевич! — позвала я, ставя кружку на стол и быстро шагая за ним.

Он остановился, медленно обернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Его лицо было непроницаемым, но в глазах мелькнула искра — любопытство? Раздражение? Я не могла понять. Он молчал, ожидая, пока я заговорю, и это молчание давило, как бетонная плита.

Я глубоко вдохнула, стараясь держать голос ровным.

— Я хотела извиниться за вчера, — начала я, глядя ему прямо в глаза. — Я была слишком резкой. Это было непрофессионально, и я понимаю, что дала вам повод думать обо мне... не лучшим образом. Я здесь, чтобы работать, и я сделаю все, чтобы доказать, что могу быть полезной. Отчеты будут на вашем столе к пятнице, как вы просили.

Его взгляд не дрогнул, но я заметила, как уголок его губ слегка дернулся — то ли насмешка, то ли что-то еще. Он молчал еще секунду, будто взвешивая мои слова, а потом кивнул, коротко и резко.

Глава 5

Дмитрий Ковалев

Телефон завибрировал на столе, экран засветился именем — Артем. Я откинулся в кресле, потирая виски, и невольно усмехнулся. Этот парень всегда появлялся в самый неподходящий момент, как будто чувствовал, когда я на грани. После утреннего совещания и кучи отчетов, которые я до сих пор не дочитал, его звонок был как глоток воздуха — или, скорее, как искра, которая могла поджечь весь этот чертов день.

— Ну и где ты? — сказал я, усмехнувшись, хотя внутри все еще кипело от утреннего хаоса.

— Меня к тебе не пустили, злой и опасный, — голос Артема был, как всегда, лениво-насмешливый, с этой его фирменной интонацией, от которой хотелось либо рассмеяться, либо дать ему в морду. — Так что доделывай все сам и приезжай в клуб.

Я нахмурился, переваривая его слова. Не пустили? Это что, шутка?

— В смысле, не пустили? — я выпрямился, стукнув пальцами по столу. — Лена белены объелась, что ли?

Я уже встал, готовый выйти и проверить, что там за бардак творится в приемной, но Артем перебил, и в его голосе мелькнула тень смеха.

— Не кипятись, Лены не было. Анастасия, твоя новенькая. Но ты остынь, мне даже понравилось.

Я замер, чувствуя, как раздражение снова закипает, но теперь с каким-то странным привкусом. Анастасия. Конечно, кто же еще. Эта девчонка с ее дерзким взглядом и отчетом, который, черт возьми, оказался неожиданно толковым.

Я пролистал его — цифры сходились, выводы были четкими, даже рекомендации по оптимизации выглядели так, будто она не просто дочка Волкова, а реально знает свое дело. Но не пустила Артема? Серьезно? Это уже наглость.

— Понравилось? — я хмыкнул, возвращаясь в кресло и бросая взгляд на папку с ее отчетом, все еще лежащую на краю стола. — Она что, тебя на пороге развернула?

— Ага, — Артем явно наслаждался ситуацией, я прямо слышал, как он ухмыляется на том конце. — Стояла, как Цербер, и заявила, что «никому нельзя». Даже мои голубые глаза не помогли, прикинь. Колючая девчонка, Дим. Где ты такую нашел?

Я сжал челюсть, пытаясь не выдать, как меня это бесит. Артем Соколов — мой друг, инвестор, партнер, чертов гений в сделках и по совместительству ходячая проблема, которая всегда знает, как вывести меня из себя. Он мог зайти в мой кабинет без стука, выпить мой виски и увести половину моих клиентов, если бы захотел, — и я бы, скорее всего, только посмеялся. Но то, что эта новенькая, эта Анастасия, посмела его остановить… Это было что-то новенькое.

— Она не моя, — отрезал я, чувствуя, как голос становится резче. — Дочка Волкова, отец навязал. Сказал, учить ее бизнесу. Как будто мне тут детский сад нужен.

— Ну, не скажи, — протянул Артем, и я прямо видел, как он разваливается в своем кожаном кресле где-нибудь в офисе или в баре, с этой своей наглой улыбкой. — Она не похожа на тех, кто будет бегать за тобой с блокнотиком. Огонь, Дим. Я бы на твоем месте пригляделся.

— Пригляделся? — я фыркнул, но внутри что-то шевельнулось. Ее лицо всплыло в памяти: темные волосы, собранные в небрежный хвост, черные брюки, которые сидели так, что я невольно задержал взгляд, и эти глаза — дерзкие, с вызовом, будто она готова спорить с самим дьяволом. Она извинилась утром, держалась ровно, но я все еще чувствовал, как ее присутствие цепляет, как заноза. — Артем, не неси чушь. Она тут на неделю, максимум. Провалится — и до свидания.

— Угу, — его голос был пропитан сарказмом. — Ты это себе повторяй, пока она тебе нервы трепать не начнет. Ладно, я в «Тени», в девять. Приезжай, расслабимся. А то ты скоро на всех рычать начнешь, как твой отец.

Я хотел ответить что-то едкое, но он уже сбросил. Я бросил телефон на стол, чувствуя, как раздражение смешивается с чем-то еще — любопытством? Нет, бред. Я откинулся в кресле, глядя на панорамные окна. Артем прав в одном — я на грани. С утра орал на логистов, чуть не уволил пол-отдела, а теперь эта Волкова. Не пустила Соколова. Черт, да у нее стальные нервы.

Я потянулся к папке с ее отчетом и снова открыл его. Графики, таблицы, рекомендации — все четко, без воды. Она нашла пару косяков в логистике, которые даже Сергей, наш главный «гений», проглядел. Это впечатляло, но я не собирался ей это показывать. Пусть помучается, думая, что я ищу повод ее выгнать. Так проще. Меньше ожиданий, меньше проблем.

Часы показывали почти семь вечера. Офис пустел, только гул кондиционера и редкие шаги за дверью нарушали тишину. Я встал, накинул пиджак и вышел в приемную. Лена сидела за своим столом, сортируя последние письма. Она подняла глаза, заметив меня, и ее лицо, как всегда, осталось спокойным, но я знал — она все видит.

— Лена, — сказал я, останавливаясь у ее стола. — Что там с Волковой? Она правда Соколова не пустила?

Лена слегка улыбнулась, но тут же спрятала это за деловым выражением.

— Да, Дмитрий Сергеевич, — ответила она, поправляя очки. — Я просила ее никого не пускать, пока я в бухгалтерии. Она… выполнила указание. Очень буквально.

Я хмыкнул, не зная, злиться мне или смеяться. Артем Соколов, которого пол-Москвы знает, получил от ворот поворот от новенькой. Это было почти забавно.

— Она что, не знала, кто он?

Лена пожала плечами, но в ее глазах мелькнула искра.

— Думаю, знала. Но ей, кажется, все равно.

Я кивнул, чувствуя, как уголок губ дергается в невольной усмешке.

Я махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и направился к лифту. Но мысли о ней — о ее дерзком взгляде, о том, как она стояла передо мной утром, извиняясь, но не теряя достоинства, — не отпускали.

«Тень» гудела своим привычным ритмом: глухие басы музыки, тусклый свет неоновых ламп, запах виски, смешанный с дымом кальянов. Клуб был как отдельный мир — здесь Москва сверкала, хвасталась и жила на полную, не пряча ни богатства, ни пороков. Я прошел через толпу, игнорируя любопытные взгляды, и направился в VIP-зону, где Артем, как всегда, занял лучший столик у панорамного окна с видом на ночной город.