Разлом

Глава 1

Артем видел со стороны склонившуюся над распластанной на тротуаре старушкой фигуру в медицинской форме. Светлые волосы заплетены в тугую косу. Взгляд серых, пронзительных глаз сосредоточен. Каждое ее движение было не зря: прощупать пульс на морщинистой руке, из которой выпали карамельки, проверить зрачки. Точно определить, что у бабки предынсультное состояние, по поплывшему набок лицу, и вкатить укол.

— Поднимаем осторожно! — командует маленький врач, под сочувственные выдохи прохожих.

Она набирает на сотовом главврача, предупреждая, чтобы готовили реанимацию. На долю секунды устало прикрывает глаза, выслушивая указания с той стороны. Огрызается. Да, Полька не станет соглашаться. Требует именно ту больницу, ближайшую. В Склиф. Ей плевать на хреноверти бюрократии, когда на кону человеческая жизнь.

— Все будет хорошо, — тихонько прикасается к плечу инсультной, даря ей свет и надежду. Искренность.

Зеваки уже записали пенсионерку в покойники… Но не Полина. Эта будет сражаться с самой смертью до конца, выгрызет, отстоит. Просрочит путевку в вечность. Самая упрямая, бескомпромиссная. Чужая женщина, и в тоже время… Та, что снится иногда, спрашивая сквозь слезы: «Тема, за что?»

Хотел бы он вот так перед кончиной, когда рядом протрубят послы ада, увидеть напоследок над собой сверкающие тайным светом глаза женщины, поймать ее руку спасения. Украсть дыхание, когда Савушкина прижмет ладонь к его тупому разбитому лбу, если он, в очередной раз нажравшись, выпадет из окна или его собьет машина.

Может, все проще? Прямо сейчас упасть ей в ноги и признать свою вину? Сказать, что нужна только она, настоящая… Та, что сможет раны залечить, дать исцеления глоток. Защитит. Он слаб, сам не сумеет.

«Нельзя! Стоять, Ильин! Дома тебя ждет жена и сын. Ты не достоин даже ноги ее касаться. Сам сделал выбор. Сам перечеркнул свой шанс на счастье. Жри, скотина, то, что заварил».

Он отступает за спины зевак, заметив, что расстояние между ними становится критическим. Хрупкая сильная женщина буквально в трех шагах. Артем трусливо отворачивается, будто на нем сработает датчик, способный передать, что находится рядом. Пятится шкодливым псом, наделавшим лужу и испугавшимся ответственности. Вздрагивает от громкого хлопка газельки скорой помощи. Автомобиль спасения взвывает на всю катушку, врубив «люстру». Резина на покрышках скрипит при развороте через двойную сплошную. Сигнал голосит, распугивая автолюбителей, пропускающих карету скорой помощи вперед.

Ильин передумал идти в бар. Сегодня он к сыну вернется трезвым. Не станет рычать на жену, что это она виновата во всем, а не Артем — мудак, что выбрал брак по расчету. Женился на приближенной его круга, а не какой-то там студенточке медицинского без гроша за душой.

— Артем Дмитриевич? — удивляется его водитель, карауливший на стоянке и уже устроивший себе «гнездышко» со стаканчиком кофе, бургером и включивший на смартфоне сериал про бандитов.

— Савва, домой, — Ильин, сложив руки перед собой на коленях, тупо смотрит перед собой. Бледный. Потерянный. Будто увидел привидение. — Заедем в детский магазин. Толя хотел конструктор с пиратским кораблем.

Странно, что день, начинающийся без смысла, свернул не туда. Пять долбанных лет по кругу скаковым жеребцом за миражом. Непонятной целью. Чтобы что? Выгореть?

Артем стоял с коробкой перед входной дверью и набирался сил, чтобы повернуть ручку. Почему же может отталкивать твой собственный дом? Все просто, как дважды два… Нет любви. Нет понимания. На самой тоненькой сопле держится терпение. Видеть Илону совсем не хочется. Ее презрительно кривящиеся губы. Выразительные хмыки. Кивок в сторону мальчика, что папенька опять оплошал.

Удивительно, как можно одновременно чувствовать себя виноватым и обиженным? Брак с дочерью делового партнера стал привычкой. Скукой. Непосильным грузом быть с нелюбимой женщиной… Крест, что взвалил на горб и обязан нести всю оставшуюся жизнь.

Ильин устал притворяться, заливать тоску. Он получил урок, дающий право на реабилитацию.

— Я дома! — выкрикнул и прикрыл за собой все пути отхода.

Из глубины родового гнезда Ильиных выплыла Илона, шурша юбкой. Втянула ноздрями воздух, испытывая его на пары алкоголя. Подозрительно сощурила карие глаза. Покосилась на подарок с рисунком корабля подмышкой.

— Завтра снег выпадет, — всплеснула руками. — Раньше десяти ты не заявлялся.

— Кто виноват, Илон, что мы терпеть друг друга не можем? Я тебя никогда не любил, — заглянул в красивое лицо супруги, по которому пробежала тень непонятной эмоции.

— Решил меня бросить? — голос брюнетки упал до хрипа.

— Куда бросить, Илона? В канаву? В лесу? С моста? Не мели ерунды. Мы повязаны бизнесом и договором. У нас общий ребенок. Давай без трагичных сцен… — попросил с той коварной полуулыбкой, от которой женщины теряют бдительность и осторожность.

Глава 2

Двумя неделями позже…

— Тридцать седьмая бригада! Вызов в районе Измайлова. Адрес… Ребенок, четыре года. Подозрение на отравление, — диспетчер накидывает сверху срочный вызов, хотя они еще на последнем застряли с бытовой травмой.

Мужик варил себе пельмени. Одно неловкое движение и сотовый летит в кипяток. Придурок ныряет рукой за ним, спасая «самое ценное». Вроде, взрослый, за тридцатник, а ведет себя как подросток недоразвитый. Он обливается горючими слезами от боли и жалуется, что телефон не удалось спасти.

— Надо было с головой нырять, — ворчит Полина, выписывая ему мазь и таблетки.

— Что? — переспрашивает пострадавший, забыв о боли. На лице недоумение, смешанное с возмущением. У него такое горе, а врачиха шутки дурацкие отпускает.

— Вам, говорю, нужно на прием к врачу завтра с утра. Место термального ожога обработала и наложила не тугую повязку. Обильное питье и обезболивающие, — девушка встает, оставляя ему на столе назначение.

— И все? Я тут умру от болевого шока, — начинает ныть и плестись за ней следом до порога. Ему кажется, что когда эта докторша рядом, то меньше жжет и вообще… Миленькая. Он бы сварил ей пельменей. На вторую медичку, с пресным лицом, даже не посмотрел второй раз.

— Показаний к госпитализации нет, — отрезает блондинка, холодно взглянув ему в глаза. — У вас ожог средней тяжести.

Еще лифт не работает в старой девятиэтажке. Пришлось ползти до шестого этажа и обратно с чемоданом, который весит без малого семь килограмм. Фельдшер Тамара пыхтела от избытка веса и ворчала, мечтая об отпуске.

— Тома, ты хоть не бубни. Последний вызов и на пересменку. Завтра отоспимся как люди, — подбадривала Полина, сгибаясь под тяжестью ноши.

У нее у самой от усталости болит голова и ломит спину. Держится на «честном слове». С ее дипломом медицинского института, могла бы найти место поспокойней и хлебней, чем эта… как ее называла Тамара «собачья» тряска на сутках. Но именно она помогла девушке вылезти из трясины из-за разбитого сердца. Ведь вокруг столько людей, которым бывает намного хуже. Подумаешь, бросил человек, которого она боготворила, прикипела всей душой? И не просто ушел от нее, а женился на другой.

— Сделайте что-нибудь, доктор! Три раза сына стошнило, животик болит. Посмотрите на него, какой бледный, — заламывала руки ухоженная брюнетка, кусая губы.

Многие матери себя ведут так беспокойно, стараясь влезть в процесс осмотра, контролировать все я вся… Эта мамаша из той же породы паникерш.

— Анатолий Артемович Ильин, две тысячи двадцать первого года рождения, — записывала Тома в опросном листе.

— Что кушали? Были контакты с больными? — Полина осторожно прощупывала живот мальчика, отмечая, что уплотнений нет. Температура немного повышена. — Согласны на госпитализацию? В детской больнице все проверят, возьмут анализы. Как вы понимаете, на скорой помощи таких обследований не делают. И прогнозы я вам не могу сказать, не гадалка. Очень похоже на вирусное. Нужно делать тесты, — она посмотрела на молодую хозяйку, окруженную роскошной обстановкой. На ее изнеженного ребенка, который наверняка не знал, что такое гонять мяч с ребятами во дворе, рисовать мелом на асфальте и кататься на велосипеде. Ручки и ножки не сильно развиты. Хиленький. Бледненький. Окно откроешь, его сдует…

— Знаю я ваши больницы! Там еще больше заразы подцепит. Выпишите мне рецепт, чтобы его не тошнило. Мы с утра своего врача вызовем, — начала брыкаться Илона, представив, что их положат в инфекционную, где вокруг сплошные бациллы. Посмотрела поверх бумажки, которую ей дали на подпись, на скромные истоптанные балетки врача, как на неприятное насекомое.

Все зачем-то посмотрели на настенные часы, которые показывали одиннадцать вечера. Хлопнула входная дверь. Стук шагов уверенный, торопливый. У Полины левый глаз дернулся.

«Ильин! Точно! У мальчика такая же фамилия и он очень похож на человека из ее прошлого».

Мужчина обвел всех взглядом. Непростительно долго задержался на Полине. Переместился к лежащему и сложившему на животе прозрачные ручки Толику.

— Что с ним? — вопрос предназначался только ей. Он жестом рукой остановил хлебнувшую воздуха жену, чтобы молчала.

— Подозрение на вирус. Нужна госпитализация. Дыхание жесткое. Нос заложен. Из-за тошноты может случиться обезвоживание, — ее ответ звучал профессионально кратко. Полина больше ничем не выдала свое волнение, и того, что когда-то знала… Предателя, обещавшего наивной девчонке луну с неба и вечную любовь до гроба. Не успела Поля им надышаться, а гробы уже выстроились в ряд. Хорони свою доверчивость, веру в мужчин, в их обещания…

Глава 3

Доехали молча под сопровождение автомобиля Артема позади. Полине оставалось только передать ребенка дежурному врачу и сдать смену на станции. Уже смеркалось. Тусклые звезды пытались пробиться через огни мегаполиса. Но настоящему свету нет места в царстве искусственных насаждений. В ее практике редко случались исключения. Точнее, Полина их не помнила совсем… Чтобы Золушки выходили замуж за принцев. Чтобы кто-то получил по заслугам. Хэппи-энд случился, как в фильмах про любовь.

Чета Ильиных поскандалила в коридоре, пока оформляли мальчика. Его еще раз стошнило прямо на пол.

— Смотри, Толе все хуже, — порыкивал мужчина на жену, капризно надувшую губы. — О чем ты думаешь, Илона? Вы останетесь здесь. И точка!

— В туалете нет салфеток для рук, — возразила брюнетка с таким откровением, округлив глаза, словно произошло ужасное. Она дергано теребила в руках сумочку и озиралась на полупустые лабиринты, на вереницу металлических каталок вдоль стены. — Артем, мне это место не нравится.

Поля не вмешивалась. Смотрела спокойно, даже с неким интересом на «высокие отношения» аристократов. Это сейчас Полина понимала, что у нее было ничтожно мало шансов. С ним. Для Ильина она была той, с кем можно загулять, развлечься… Семью Артем собирался строить только с такой породистой Илоной. Просто ей сообщить забыл. Удобно же, когда влюбленная девчонка рядом, которая никого кроме него не видит. В рот ему смотрит восхищенно, проглатывая любую сладкую ложь: «Ты моя вселенная, Поля. С тобой — хоть на край света».

В груди сдавило, как от тесного корсета. Она наскоро разделалась с формальностями. Перекинулась парой фраз со знакомой медсестрой, закатившей глаза в потолок при виде «кого Поля им привезла».

На улице прикрикнула Тамару, которая спряталась за углом покурить, думая, что ее никто не заметит… Так дымок стелется сигаретный. Толкнула водителя, вздумавшего похрапеть в кабине.

Отъезжая, она заметила мужскую фигуру, выбежавшую на площадку перед крыльцом. Артем смотрел вслед. В потемках выражения лица не видно. Да и незачем разглядывать чужого мужа.

Домой, домой! Туда, где мама не спит и ждет у окна, чтобы рассказать, как прошел их с Асей день. Пребывая мысленно уже в другом «измерении», вздрогнула, когда ожило переговорное устройство.

— Тридцать седьмая! — гундосила диспетчер по шуршащей рации. — Сорок вторая попала в ДТП на Кутузовском. Вы — ближе всех к вызову. Я понимаю, что у вас смена к концу…

— Полина, не вздумай! Сколько можно быть добренькой? А? Нас кто пожалеет? Ты на ногах уже не стоишь! — взвыла Тома, хватаясь за сердце, словно ей самой помощь нужна. Водитель сочувственно вздохнул, покосившись на врачей. Его дело — баранку крутить. Но он уже настроился на отдых, что конец близок, и тут такой облом…

— Что там? — переспросила женщина, которая никого в беде не оставит. Вопреки хотелкам и ожиданиям. Мир вообще жесток к иллюзиям и надеждам. Будучи врачом «скорой», Полина точно знала. Они играют наперегонки со временем и смертью. Не всегда получается успеть.

— Ножевое. Полиция уже на месте, — у диспетчера появились жалобные нотки. Все всё понимают. Что поделать? Работа такая — неблагодарная, жертвенная.

— Едем! — ответила старшая бригады, твердо выдерживая взгляды остальных.

До слуха донесся бубнеж Томы про святые предлоги и о том, что конца и края не видать… Полина же думала только о том, как хорошо, что ночью без пробок. Должны успеть. Обязаны.

Ресторан был оцеплен. Полиция и люди в темных одеждах с микрофонами в ушах. Самое удивительное, что ее с напарницей обыскали. Проверили дежурный чемодан. Только после тщательной проверки повели ко входу в питейное заведение со странным названием «Каблук».

— Слышь, докторша, — дернул ее за локоть какой-то невоспитанный хмырь с лысой головой и козлиной бородкой. — Он должен выжить, — рыбьи глаза смотрели с давлением, со скрытым намеком.

Полина вывернулась, шлепнув его по хватающей «грабле».

— Мужчина, не мешайте работать!

— Господи помилуй, — причитала тихонько Тамара и жалась к ней поближе. — Мы попали на бандитские разборки, Полин. Как бы нас самих рядом не положили, — обняла свой выпуклый живот, который свело от страха. Она резко позавидовала сорок второй бригаде…

В полутемной вип-комнате, куда их провели, на кожаном диване, в положении полулежа, находился ОН. На голубой рубашке расползлась некрасивая алая клякса. Ее пытались до этого наскоро перетянуть вафельным полотенцем.

Пахло кровью, алкоголем и женскими духами. На столе беспорядок с опрокинутой едой из тарелок. Под ногами хрустит битое стекло.

Глава 4

— Послушайте, вы! — в ее тоне появился гонор — тот, что ставит неадекватов на место, тот что останавливает бродячих собак и хулиганов. Полина показывает, она не боится. Ни его охраны за спиной, ни лысого беса, поглаживающего бородку, когда он зачесывает «шерсть» на горло, поднимая подбородок. — Вы можете отказаться поехать в больницу, ваше право. Но, удерживать кого силой из нас — уголовно наказуемое преступление.

Не было злости, раздражения. Просто пустота человека, который давно поборол в себе страх.

Завязав последний узелок бинта, подняла глаза, пронзая самоуверенным взглядом: на ее стороне правда. Если бригада не выйдет на связь, начнут искать. Адрес, куда их направили записан в программе автоматически. Но, Полина прекрасно понимала, что имея деньги и связи многое можно сделать… Думать не хотелось, насколько огромны возможности этого синеглазого зверя, раздувающего ноздри и внимательно за ней наблюдающего.

— Девочка моя, кто сказал про силу? — он сдержанно рокотал, не повышая голоса. — Побудешь несколько дней в отпуске. За отдельную плату… Хорошее вознаграждение. На квартирку хватит. Раз в жизни бывают такие возможности. Дважды упрашивать не стану.

— Если на этом все, мы уходим, — Полина посмотрела на стоявшую истуканом Тамару с полуоткрытым ртом, из уголка которого неприятно ползла слюна.

Бедная Тома, ее можно понять. Напарница в двушке живет, где семеро по лавкам. Дочка безголовая двоих родила не пойми от кого. Старенькие родители. Два кота. Муж – тихий алкоголик. Отпуска она не видела давно, постоянно хватаясь за подработки, чтобы прокормить эту прорву.

Тряхнув светлой головой, Поля решительно поднялась, испытывая на себе взгляды всех по периметру блядской комнаты. Она успела разглядеть, что на диване небрежно брошены женские кружевные трусы. Самой обладательницы нижнего белья нет… Но, туфель на тонкой серебряной шпильке лежит на боку у левой ножки. Полина очень надеялась, что за спинкой дивана не прячут тело девушки. С этих станется…

— Всего хорошего. Выздоравливайте, — прошлась мимо напарницы, толкнув ее плечом.

Тамара закачалась, как пугало огородное от порывов ветра.

— Она ничего не перепутала? — послышался угрожающий бас бородатого.

— Тихо, Филин! — ответил спокойно раненый, осаждая своего подручного.

О чем они говорили дальше, история умалчивает. Женщины шли к выходу, не обращая ни на кого внимание. У двери посторонился воротила под два метра ростом, выпуская из логова ресторана.

Можно вздохнуть ночной прохладой, и унять внутреннее напряжение и мандраж.

— Поль? — пыхтя и едва успевая за ней, рядом семенила Тамара. — Может…

— Не может! — отрезала старшая смены, решительно распахивая двери
«скорой». — Бесплатный сыр только в мышеловке бывает. Можешь помечтать, Тома. Только верить его словам не стоит. Ты ведь не ведешься на звонки мошенников? Какая квартира? Нас закопают в палисаднике, как свидетелей! Живо в машину и не надо мне строить обиженные глазки.

— Одолжишь две тысячи до зарплаты? — выстонала Тома, отводя взгляд.

Она теребила края своей форменной рубашки, опустив голову. Томе было стыдно просить у матери-одиночки деньги, но больше не у кого. Взаймы Тамаре больше на станции никто не дает. Не с чего возвращать. С ее карты тут же списывается долг по коммуналке. На остальные крохи попробуй, выживи.

Полина молча пошарилась в кармане своей сумочки, что всегда лежала в бардачке. Под сочувственный взгляд водителя Коли, отщепила две купюры от тонкой, сложенной вдвое «заначки». Протянула Томе, кивнув на: «Спасибо! Как только смогу, верну!».

Сколько раз она эту фразу слышала? Так будет легче. Сама Поля выкрутится, мама поможет. Еще уколы ходит ставить в свои выходные по знакомым. Слезы благодарности Тамары разве измерять в деньгах?

Полина скинула туфли в прихожей, когда за окном уже забрезжил рассвет. Дома пахло пирожками и стиральным порошком. На кухонном столе стоял вчерашний ужин, прикрытый тканевой салфеткой. Быстро сполоснув руки, Поля накинулась на еду, плюнув на подогрев. Голод напал такой, что в глаза потемнело и был только один рефлекс — насытиться.

Глава 5

Адский труд и почти двое суток без сна вырубят кого угодно. Полина успела сходить в душ, влезть в свою любимую пижаму и… Не помнила, как дошла до кровати.

— Ма-ма? — запахло сладким, бесконечно родным нежным счастьем

Во сне казалось, что лицо щекочут крылья бабочек. Аромат какао и оладушек щекотал рецепторы. Замычав, Поля перевернулась на другой бок. Бабочки последовали за нею. Одна особенно настырная, села на нос.

— Апх-чи! — чихнула сонная тетеря и открыла удивленно глаза. Похлопала ресницами, фокусируясь на хитрой улыбке.

— Будь здорова, мамочка, — тут же засмеялась Ася и чмокнула ее в кончик носа. — Много больных людей вылечила? Бабушка сказала, ты поздно вернулась с работы.

Дочка со всей своей детской непосредственностью хотела общения, по которому соскучилась. Сегодня выходной. Мама обещала сводить ее в парк на аттракционы и купить мороженое. Пришлось скинуть себя с кровати и идти умывать заспанное помятое лицо. Побрызгав холодной водой на свои китайские веки, Полина немного ожила.

Поковырялась в овсянке с кусочками яблока, как археолог в древних руинах под строгим наблюдением матери. Двойной Американо без сахара залпом. Массаж висков кончиками пальцев.

— Полинка, моя знакомая из поликлиники, говорит им врачи нужны на два участка. Поль, ты меня слышишь? Хватит ночами спасать автомобильных лихачей и пьяниц, — Марианна Сергеевна поджимала нижнюю губу так, что на подбородке холмик образовывался. Морщины вокруг губ становились резче.

— Мам, лихачи и пьяницы — тоже люди. У всех разные жизненные ситуации. Вчера были вызовы к детям… В остальном — ожоги, травмы. Обычная смена. Правда, пришлось задержаться и подменить бригаду, попавшую ДТП, — пришлось выдать краткий пересказ вчерашней смены, опустив некоторые детали.

— Ну-ну, — недовольно пятидесятилетняя женщина перевела взгляд на окно, показывая, что ничуть ей не поверила. Целые чемоданы историй можно в интернете наскрести про «обычные смены».

Много раз Марианна слышала о нападении неадекватных людей на медиков скорой помощи. У Полины дочка маленькая. О ней кто позаботится, не дай Бог чего случиться? Сколько успокоительного ей было выпито, пока дочь строит из себя спасительницу?

Никакой личной жизни! С кем только Марианна Сергеевна ни пыталась ее познакомить… Даже с курьером из «Самоката». Ну, а что? Работает парень, не сидит без дела. Пусть пока пиццу развозит. Все с чего-то начинали. Сколько можно помнить о том меркантильном, омерзительном гаде, лицемерной сволочи? Бросил беременную девочку и женился на другой. Полина категорически отказалась сообщать отцу Аси, что у него имеется дочка. Отказалась от всех претензий и алиментов. Гордая сильно. Ни лишних истерик, ни слез не показала. Только спрашивала: «Мам, как можно говорить о любви и потом от нее отказываться? Значит, не настоящие чувства, если так легко поставил точку?».

Что сказать на подобное? Конечно, Марианна пыталась смягчить удар, говорила, что не все такие чмошники. Есть приличные мужчины. Как, например, ее ныне покойный отец.

Полина всегда была сложная, слишком правильная и категоричная. После расставания с мужчиной «всей ее жизни», не осталось шанса быть прежней. Доверчивой и мягкой Полины больше нет. И все же…

При встрече с Ильиным сердце сделало сальтуху, больно брякнувшись об ребра. И замерло, будто анестезию вкатили. Полина даже удивилась спонтанной рези в груди. Она свои разбитые мечты честно отгоревала. Приняла. Выжила. Перестроилась.

Артем кометой с яркой обжигающей вспышкой упал на голову. Он. Его жена. Сын, что так похож на Асю… И почему у нее такое чувство, что не все закончилось?

— Ася, ты кого выбираешь на карусели: лошадку или оленя? — Полина протягивала билет парнишке, что рассаживал детей на аттракцион с вежливой дежурной улыбкой.

— Медведя! — указала пальцем малышка, которая, как и ее мать легких путей не искала.

С музыкой и огнями диковинные звери заскакали в хороводе. Ася держится уверенно, вцепившись в ручку на загривке у Мишки. Полина ее снимает на телефон, как и другие мамочки, что доверили деток механической круговерти.

Потом была сладкая вата и гуляние по дорожке среди культурно подстриженных кустов и высоких деревьев. Семечки для парковой белки, что смешно дергает хвостом и стрекотанием подзывает пушистых сородичей.

— Мама, белочка сбежала, — накуксилась Ася, у которой в кулачке остались зернышки, а накормить некого.

— Наверное, ее кто-то спугнул. Нужно выйти на площадку и там покормить голубей, — предложила Полина, перекидывая сумочку с одного плеча на другое, чтобы взять дочку за руку.

Глава 6

Полина прикрыла глаза и досчитала до пяти. Люди кругом, семьями гуляют с детьми, а этим все нипочем. Ася воробушком жмется сбоку, перетаптываясь ножками. В ее глазах вопрос: «Что за дяди к ним пристали? Чего от них хотят?». Для ребенка в четыре с половиной года любой взрослый мужчина — гигантский огр, от которого нужно искать защиты у мамы.

Да, многое можно списать на издержки профессии. Каждый медик в службе «спасения» знает, что может нарваться на разные ситуации, порой угрозой для жизни и здоровья. Бандитские рожи пошли дальше, ее выследили целенаправленно. Застали врасплох. Не помешал даже маленький ребенок рядом, чтобы кидать в ее адрес угрозы. Облупили со всех сторон, перерезав пути к отступлению.

Закричать «помогите»?

Полина нарочито медленно полезла в карман плаща. Вынула сотовый и нажала на разблокировку экрана. Действительно, пришло сообщение с незнакомого номера.

«Полина Андреевна, я нуждаюсь в твоих услугах. Ты — лицо незаинтересованное, постороннее. Не продаешься и не идешь на компромисс. С сегодняшнего дня Полина Савушкина в отпуске, приказ уже подписан (высылаю скрин). Обещаю, что дочери и тебе нечего бояться. Слово даю. Позвони матери и скажи, что уехала в гости к подруге на несколько дней. Громов».

— Боже, какая предрассудительность! Неужели, я поверю…

Не успела высказать полное свое возмущение, как пришло еще одно эсэмэс. С видео.

Поля нажала стрелочку «воспроизвести». Возникла Тамара с виноватым видом в домашнем халате и всклокоченными волосами на голове, будто ее только подняли с кровати. На одной скуле вмятина от ладони.

— Полина, они пришли… Ну, они! Вчерашние… — округлила выразительно глаза Тома. — Сказали, что я тебе составлю компанию. Я честно хотела отказаться, Поль. Честно! Но, понимаешь мой муж, он взял микрозайм в одной сомнительной шараге без моего ведома. Полька, я потеряю последнее жилье. А как же дети? Мои старые родители? — всхлипнула Тамара, размазывая слезы по круглым щекам. — И как я тебя одну отпущу? Ни за что! — Выпятила грудь вперед, словно собралась кинуться на амбразуру, закрывая напарницу собой… А, не то, что вы подумали. Из-за денег.

Блондинка отключила телефон. В голову лезла всякая всячина: про бездушных людей, играющих чужими судьбами, про то, что понадеяться не на кого. От тревоги сердце зашлось в бешеном ритме и в глазах поплыло. Она пыталась себя не накручивать, успокаивала свою совесть: «Нет, что может случиться? В самом деле, сейчас не лихие девяностые. Просто так люди не исчезают бесследно. У нее дядька по отцовской линии служит в полиции. Уж он-то просто так не оставит…»

— Условие меняется. Мы отвозим мою дочку к бабушке. Я возьму необходимые вещи и поеду с вами. У меня не будут отнимать телефон для связи с близкими. Только так! Сообщите своему боссу, — посмотрела прямо на бородача, с неким вызовом: «По-вашему все равно не будет».

Дорога до дома казалась вечностью. Полина вернулась с дочерью на такси, наотрез отказавшись от перевозки «гвардейцев» неизвестного Громова. Назад можно было не оглядываться. Две машины сопровождения агрессивно «дышат» в спину, следуя по пятам.

Для достоверности, позвонила на работу. Ей действительно дали отпуск на месяц и буквально скоро выплатят положенные отпускные.

— Мама, примерно на неделю взяла подработку. На работе дали отпуск. Потом можно будет съездить втроем отдохнуть. Помнишь, ты все хотела в Кисловодск на минеральные воды? — Полина кинула в сумку белье, к паре футболок и классическим джинсам. Взяла удобный домашний хлопковый костюм в спортивном стиле. Зубную щетку с пастой. Любимый шампунь с запахом мяты и грейпфрута.

Ася понимала, что мама опять уходит. Только побыла с ней немного и уже торопиться на свою работу. Девочка притихла, обнимаясь с белым медвежонком. Только в зеленых глазах такая тоска, хоть плач.

— Малыш, — Полина присела перед ней и заглянула в страдающее личико с оттянутой нижней губой. — Мама на несколько денечков. Смотри, на пальчиках будешь считать, — Поля отмеряла семь, разогнув расслабленные безвольные пальцы. — Потом поедем с бабушкой на отдых. Дай, обниму тебя, — обхватила ее, заключив в плотное кольцо рук. Запрокинув голову, подняла взгляд в потолок, сморгнув набежавшую влагу.

Марианна Сергеевна, вцепилась в нее в коридоре.

— Полин, я чувствую, что-то не так. К чему такая срочность? Где горит? Скажи мне как есть…

— Мама, мы будем на связи. Это дом, где нужно ухаживать за больным человеком. К тому же, я буду с Тамарой. Неожиданно подвернулся заработок. Заплатят неплохо, — кое-как удалось успокоить родительницу, которая качала головой. Будто не верила.

Из рук Полины приняли сумку, заботливо распахнув двери Range Rover. В салоне пахло кожей и лимонным ароматизатором. Ненавязчивая музыка лилась из динамиков. По дороге молодая женщина уснула, откинув голову на спинку сидения. Довольствоваться двух-трехчасовыми полуснами за двое суток — никакой организм не выдержит.

Глава 7

— Не будить! — слышит проникновенный голос Полина сквозь сон. — Пусть выспится, совсем зашилась девка. Принесите подушку и плед.

Савушкина не могла видеть его лица, и почему-то при попытке разглядеть, ей транслировался волк с синими глазами. Он ее обнюхал с самым серьезным видом. Задумчиво почесал лапой подбородок:

— Как же ты не вовремя, Светлячок, возникла в моей жизни. Не думал, что так бывает — накрыло и все, — волк нахмурил седые брови. Облизнулся, будто увидел вкусное. Тихо отступил в тень. И только два синих огонька светились из мрака, что его окутывал, клубился сизым дымом.

Из блуждания по дремучему лесу, где мерещились разные звери за каждым кустом, ее выдернул противный звук, по-женски верещащий на одной высокой ноте. Зевнув, Полина щелкнула зубами. Поежилась на заднем сидении. Выгнулась в позвоночнике, растирая затекшую спину. Мягкий плед сползал с нее на пол, пришлось подтянуть.

— Громов, ты — скотина! Бросишь меня беременную твоим ребенком? — по дорожке от дома под руки двое «бойцов» волокли крикливую шатенку, пытающуюся упираться всеми каблуками. Девушка выглядела очень молоденькой, лет на двадцать. Фигуристая, гибкая. Ноги, что называется, от ушей. Еще бы не орала как резаная…

Красивое злое лицо отверженной пылало от гнева. Она махала ресницами такой длины, как у майского жука, поворачивая голову и сквернословя в сторону мускулистого мужчины, спокойно докуривающего сигарету в инвалидном кресле. И без того короткая юбочка задралась почти до трусов. Она подгибала колени, повиснув на сопровождении, не желая никуда уходить.

— Ника, если есть ребенок, то он точно не мой. Не свисти. Я дал тебе достаточно денег, чтобы ты заткнулась. Не заставляй меня жалеть о своей доброте, — Громов стряхнул пепел в землю вазона с посаженным кипарисом. Прищурился, показывая, что его терпение не безгранично.

— Я все тебе прощала. Все-о-о! Левых баб, измены… Что ты на Кипр съездил с Элькой, а не со мной. Саша, я ведь люблю тебя! Тебя одного! — она заревела, некрасиво разинув рот. Крупные прозрачные слезы брызнули из глаз.

На какой-то момент Полине стало жалко ее, она потянулась за ручкой…

— Так любила, что трахалась с Тимошкой в подсобке среди метелок? Хватит рассказывать сказки. Мне сейчас не до них. Устал, — он сделал жест рукой, чтобы ее быстрее убрали с глаз долой. Но, его выдал один единственный неосторожный взгляд на машину, где затаилась Поля.

Как по волшебству все слезы у бывшей любовницы Громова высохли. Черты лица заострились по-лисьи. Она перестала брыкаться и пытаться, упасть на землю.

— Так твоя новая пассия? — шатенка раскорячилась так, чтобы ее не сразу могли запихнуть во внедорожник со включенным движком на площадке у распахнутых ворот. — Громов тобой наиграется и бросит как меня. Поняла? Он не умеет любить. Вместо сердца — камень.

От дикого истеричного смеха не по себе.

Полина знала, что девушка обращается к ней, хотя видеть сквозь тонированное стекло никак не могла. Воздух стал неприятно колючим. В горле пересохло и хотелось пить. Но, Поля дернула себя: она тут не романы заводить собралась, а ухаживать за больным. Савушкина ни в какие рамки не вписывалась, чтобы стать этому бандиту подружкой. Она — обычная женщина. Среднестатистическая. Мать-одиночка. На ногах светлые волоски не побриты с пятницы. Ни прически, ни нормального макияжа. Пусть этот Громов с подобными куколками встречается.

— Полина Андреевна? — дверь справа мягко отошла и показалась неприличная борода Филина. — Как отдохнули? Пойдемте заселяться.

В темных глазах угольки, об которые можно обжечься. Пытливо он ее осмотрел с ног до головы, будто приценивался.

Полина кивнула, проигнорировав протянутую руку. Посмотрела в сторону большого двухэтажного особняка. Человека в коляске уже не было. Из входных дверей показалась робкая Тамара. Она топталась у порога, напряженно посматривая в ее сторону. Медицинская форма салатного цвета: брюки и рубашка с коротким рукавом. На голове косынка. Сцена: «Добро пожаловать в наш пансионат», как в фильмах про дома, где неминуемо случиться что-то страшное.

Полина помахала рукой напарнице в ответ. Охнула, когда у нее бесцеремонно вырвали сумку из рук.

— За мной, Полина Андреевна, не отставать. Здесь даже я могу заблудиться, свернув не туда… — косой предупреждающий взгляд, чтобы не шаталась по владениям без присмотра.

Глава 8

— Видала, какие девки у хозяина? — бухтела Тамара, пока Поля раскладывала свои вещи на полочки шкафа. Комнаты у них были смежные, как в двухместном номере отеля. Одинаковые мягкие кровати. У каждой все необходимое для чайно-кофейной церемонии. Сладости в вазочке. — Хоть и молодая, а пробу ставить некуда… Заметила?

— Пробу не заметила, — Полина не обернулась, развешивая свой кардиган на плечики, не обращая внимание на собеседницу.

Тамара сидела в кресле со стаканом сока в руке, оставляя на краю следы от розовой помады, которая ей не шла. Эту помаду Тома выцыганила у нее на Восьмое марта два месяца назад. Почему-то только сейчас Полина поняла ее суть — талант приживалки. Под жалобами на безденежье и своего супруга-алкаша, скрывалось нечто большее, чем несчастная женщина. Взять хотя бы Полину. Стала бы она терпеть алкоголика и его закидоны? Однозначно — нет. А если терпишь, то не жалуйся своему выбору. Но, как удобно клянчить тут и там деньги, уносить продукты, что остались после небольших застолий на станции. За руку Тамару никто не ловил, но поговаривали, что красть туалетную бумагу из общего туалета больше некому. Только положат новый рулон, через час его нет. И как совпадало, что они возвращались со смены. В открытую никто не скажет и в сумки не полезет проверять… Как говориться: «Не пойман — не вор».

Напарница прикусила недовольно губу. Она-то пытается разговаривать, хоть как-то разрядить обстановку… Что Полинке стоит подыграть? Всегда такая прямая, как палка, слова лишнего не вытянешь.

Рука блондинки потянулась к новой, хорошо отглаженной форме, такой же как у Томы, только размера другого, висевшая в шкафу. Тонкая приятная хлопковая ткань.

— Схожу в душ и переоденусь. Наверное, скоро позовут пациента осматривать, — Полина, прихватив свои банные принадлежности, прошествовала мимо Тамары.

— Ты злишься на меня, что я согласилась? А сама? Только не говори, что из благих намерений, пожалела богача, — донеслось в спину, когда Полина открыла дверь своей ванной.

— Мне все равно, Тома. Каждый сам за свои поступки в ответе. Наверное, я тебя понимаю… Наверное, — прикрыла за собой двери и выдохнула.

Их действительно пригласили на осмотр через полтора часа после заселения. Вели лабиринтами коридоров до спальни Громова. Амбал церемонно постучал и только после окрика: «Войдите!», соизволил их пропустить вперед, кинув сальный взгляд на вырез декольте Полины.

— Швы хорошо наложены, профессионально. Воспаления нет. Какое назначение выписал хирург? — Поля осматривала рану, сняв повязку, стараясь не пересекаться взглядом с мужчиной.

Громов лежал в одних домашних трико на краю большой кровати, где может разместиться минимум пять человек. Она прикасалась к его телу в перчатках, чтобы проверить тонус мышц вокруг раны.

— На листочке накорябал, садист чертов. Шил как собаку, не вынимая сигареты из рта, — от хрипловатого голоса у нее побежали мурашки по телу. — Все выкуплено и лежит на столе вместе со шприцами. Температура ночью поднималась, сейчас тоже есть немного, — кивнул на ртутный градусник, лежащий на тумбочке, рядом с графином воды и показывающий тридцать семь и три.

— Реакция организма на ранение, включается защитный механизм, — в серых глазах блеснул жалостливый и понимающий интерес, который она тут же задавила.

Отстранилась, чтобы подойти и посмотреть назначение, посмотреть лекарства. Набрала в шприц раствор. Повернулась, выразительно подняв брови:

— Тамара, помоги человеку повернуться на бок и снять штаны, — выпустила фонтанчик через иглу.

— Гм-м-м. А в плечо нельзя сделать укол? — Александру не понравилось, что придется светить задом при посторонних.

Светлячку бы он свой «тыл» с радостью показал. И спереди тоже есть чем похвалиться. Наедине с красотулей. Они бы позже могли сыграть в пациента и медичку. Только волосы ей нужно распустить. Зачем затянула в пучок на макушке?

— Нельзя, — оскалилась Полина в кровожадной улыбке. — Там лекарству самое место среди нервных окончаний. Обезболит и подействует как нужно. — Она посмотрела на Тамару, которая была совсем не против стянуть штанишки брутальному мужику.

(Отвечаю на ваш вопрос: На обложке Громов)

Глава 9

— Тревожно как-то. Кругом охрана и камеры, будто на режимном объекте. Еще этот… бородатый всюду ошивается и странные вопросы задает, — Тамара опустила в стакан со сладким чаем сухое печение и помакав, откусила размякшее. С удовольствием облизнулась. — Сегодня вечером подкараулил из-за угла и такой: «Куда свой любопытный нос суешь?». Поль, они совсем на безопасности поехавшие? — женщина покрутила пальцем у виска. — Сами нас пригласили… И что? Мы тут как арестованные сидеть в четырех стенах должны?

Полина переписывалась с матерью в телефоне, сидя в позе лотоса на диванчике. Подняла светлую голову, нахмурив брови и обдумывая ответ.

— Тома, на Громова уже было покушение. Тот, кто его ударил ножом, смог подобраться слишком близко… Настолько, что не вызывал подозрения среди окружения, — качнулась вперед, будто была уверена в своем предположении.

— Шалава какая-нибудь! — предположила напарница, выпучив и без того большие глаза. — И сбежала, теряя туфли, — Тамарка покраснела, не сказав про кружевные трусы, но намек оставила «жирный».

— Осторожней с выражениями. Мы не знаем, как было дело и не хотим знать, — напрямую, намекала, чтобы Тома никуда не лезла от греха подальше. — Кстати, ты зачем ходила по первому этажу?

— Пианино видела в коридоре, — Тома, словно школьница сцепила пальцы в замок, продолжая дожевывать печение как хомяк за левой щекой. — Я в школьные годы в музыкалку ходила, играла немного по нотам. Захотелось былое вспомнить. Дома-то, сама понимаешь, не до пианин Ставить его некуда, — вздохнула тяжело, уводя взгляд. Только потянулась за еще одной печенюшкой на чайном столике…

Обе вздрогнули от громкого стука в двери. Тамара с места не сдвинулась и сидела неподвижно, будто ее прибили к стулу. Машинально скрестила руки на груди, словно ожидала неведомого удара.

Отложив телефон в сторону, Поля на носочках подкралась к источнику шума.

— Кто там? — спросила, прислушиваясь к любому шороху за дверью. Обернулась, уловив встревоженный взгляд напарницы. Обе глянули на часы. Десять вечера без пяти минут.

— Собирайся, беленькая, хозяину нужна твоя помощь. Температура у него поднялась. Вторую можешь не брать, — пробасил голос Филина. — Две минуты на сборы. Время пошло.

— Совсем обнаглели!

Савушкина собиралась по аккомпанемент ворчания соседки.

— Ни присесть, ни отдохнуть даже вечером. Указывают, что нужно делать в приказном порядке… Думают, что мир вокруг них вращается?

— Тома, мы сами это подписались. За деньги. Если ты помнишь, — Полина уже переоделась и заматывала волосы в «хвост» на резинку.

Она повернула замок и встретилась взглядом с бородатым надсмотрщиком. Коротко ему кивнула, что готова идти. Шла, за широкой спиной, думая: «Что там за срочность такая? Перед ужином она проверила у Громова давление и температуру. Ничего критичного».

Путь, который уже исхожен сейчас изменил декорации. Ее вели в другое крыло, обставленное без изысков, больше со спартанским стилем. Камень на стенах. Рубленая грубая мебель из обожжённого дерева. Пахло сосной, сухими травами и костром. Тусклые бра освещают путь, как в сериале про вампиров. Бесчувственный чурбан, что шел впереди, не предупреждал о порогах, за которые можно запнуться. Поля один раз чуть не шмякнулась, но успела удержаться за стену, вскинув руки. Чертыхнувшись, сквозь зубы почувствовала боль в ноге — ту, что уходит постепенно, если расходиться.

Полина подсветила экран телефона — ни одной «палочки», сигнала нет. Легкий холодок прошел вдоль позвоночника, оставляя липкое сомнение.

— Что за черт? — нажала перезагрузить старенький самсунг, подумав, что тот просто глючит.

Чуть отвлеклась и налетела сопровождающему в спину.

— Осторожно, детка, — хрипло рассмеялся лысый, сверкая белыми зубами в полутьме. — Или я решу, что ты ко мне неровно дышишь.

— Куда мы идем? — проигнорировала Полина намеки.

— Пришли уже. Заходи, — он толкнул дверь, которую девушка не заметила.

Место казалось сплошной единой стеной. Без ручки. Без наличников. Поля пикнуть не успела, как этот грубиян схватил ее бесцеремонно за запястье и втянул внутрь.