Разрушитель проклятий (фенрир. Том Iv)

Часть 1. Кататония. Глава 1. Смерть во спасение

Морок опасно покачнулся и упёрся ладонью в стену, опустив растерянный взгляд на Леру.

— Денис? Ты меня слышишь?..

По его лицу и волосам текла ярко-алая кровь. Тонкие струйки сливались друг с другом чуть ниже уха и продолжали свой путь по щетине и шее.

— Я…

Его окончательно повело, и Лера под тяжестью мужского тела сама непременно упала бы, но позади Дениса внезапно возник подхвативший его Макс. Пики на всхлипе сползла спиной по стене и тупо уставилась на Андрея.

Его лицо было белее, чем пачка офисной бумаги. Давыдов-младший продолжал стоять в той же позе и смотреть на лежавшую на полу Злату. Рыжая была ещё жива, но под ней быстро расползалась вязкая лужа крови, а пробитое лёгкое не давало сделать вдох. Наконец Фенрир шагнул к своей поверженной девушке и еле слышно прошептал:

— Зачем?

Из сверкающих ярко-изумрудных глаз к вискам скользили слёзы. Бледные губы Златы дёрнулись, будто она хотела ответить Андрею, но бунтарский взгляд внезапно потух, а изо рта потекла кровь.

— Что здесь… — уложив раненого Морока на пол, Макс вскочил и непонимающе смотрел на всех присутствующих. — Кто стрелял? Почему твоя… Господи…

Фенрира будто что-то подкосило. Упав на колени прямо в вязкую лужу, он несколько секунд дрожащими пальцами перебирал блестящие медные пружинки локонов Златы, потом коснулся её приоткрытых губ и, издав утробный, полный дикой боли стон, опустил её тонкие веки. Уткнувшись лбом в неподвижную грудь рыжей, Андрей судорожно втянул ртом воздух, но его солнечное сплетение будто под завязку забили осколками стекла, а сердце подвергли шоковой заморозке, лишив малейшего шанса шевельнуться. Он беспомощно сминал в кулаке край её футболки, всё сильнее пачкаясь в крови и отчаянно покачиваясь из стороны в сторону. В нос бил пьянящий лёгкий запах сладковатой туалетной воды, а нежная кожа под пальцами ещё была обнадёживающе тёплой, но оставалась лишь безжизненным миражом.

— Зачем…

— …ведь он сам требовал, чтобы я сюда приехал! Чего за… Ого… — хриплый голос Черномора оборвался, когда он стремительной походкой шагнул в кабинет и замер при виде странной сцены.

— Что случилось? — Сатир, забыв о своей манере обличать в сарказм всё вокруг, тоже на несколько секунд потерял дар речи.

Позади мужчин быстро увеличивалась толпа «фениксов», услышавших выстрелы.

— Денис! — Лера очнулась и, глотая слёзы, метнулась к Мороку. — Пожалуйста, нет… — дрожащими ладонями она водила по его лицу, не понимая, как всё так стремительно случилось. — В госпиталь… Нужно срочно отвезти его! Нет!!! Вертолёт! Максим! Слышишь?!

Но Давыдов-старший в это мгновение, постепенно осознавая цепь событий, оторопело смотрел на сына, не слыша никого вокруг.

— Так вы её всё-таки того…? — Матвей растерянно провёл ладонью по шее. — Или что… Кто-нибудь, объясните.

— Козявка, — пробормотал Морок. — Что-то мне… нехорошо… Она в меня выстре… — серо-синие глаза один за другим закатились.

— Денис!!! Нет!!!

— Вертолёт готов. Хер ли вы тут топчитесь все?! Ну-ка разошлись, гоблины, мать вашу! — грозно рыча, Ларионов пробрался в кабинет. — Хорош тупить! Каждая минута на счету! Быстро-быстро!!! — он пихнул в спины Черномора, Сатира и ещё парочку парней. — Взяли и вперёд!

— Денис… Не надо… Только не ты… — Лера, скинув с ног шпильки, аккуратно придерживала его голову на пути к лифту. — Не смей… Не смей меня бросать!!!

— Лерыч, не ори, — процедил Костя. — Рана по касательной.

— Откуда ты знаешь?!

— Иначе бы черепушку к херам разнесло, — кивнул Григорьев. — У него сосуды задеты. Мясцо. Ну, может треснуло малость. Не мёртвый он.

— Заткнулись все! — рявкнул О́дин.

Поднявшись на крышу, они торопливо двинулись в сторону вертолёта.

— Я с ним… — Лера уже занесла босую ногу, но Черномор поймал её за локоть:

— Нет. Нас ждут.

— Плевать!!!

— Лера, в себя приди!!! — он дёрнул её на себя. — Тебе проблем мало?! Федотов их с лёгкостью добавит!

— Я не могу… Я…

— Я полечу, — Сатир забрался внутрь. — Буду держать вас в курсе. Катитесь в министерство.

— Нормально всё с ним будет. Поехали.

Чёрный вертолёт легко оттолкнулся от поверхности крыши и невесомой пушинкой взмыл в небо. Волосы Леры разметались от мощных потоков воздуха. Не отрывая взгляда от стальной птицы, она глотала слёзы, ощущая, как на обеих ладонях, стягивая кожу, засыхала кровь Морока.

* * *

— Сынок, — Макс, присев рядом с Андреем, приобнял его за плечи. — Как так вышло?

— Она пришла отомстить, — мёртвым голосом ответил Фенрир. — Она дочь Падре… И я думал, что смог переломить её ненависть. Но я ошибся…

Давыдова-старшего разрывали на части желание узнать историю целиком и отцовское сочувствие к сыну, сделавшему ужасный, но правильный выбор. Решив, что первое вполне ждёт, он убрал пистолет Андрея подальше и помог ему сесть, а сам накрыл тело Златы принесённым кем-то из парней большим чёрным пакетом.

Глава 2. Вещий сон

— В подтверждение своих слов я могу предоставить запись с камеры, — спустя почти час безостановочного рассказа, прерываемого лишь уточняющими вопросами Федотова и несколькими глотками воды, Лера говорила хрипло и часто откашливалась.

— Ты записывала всё на камеру? И её на тебе никто не обнаружил? — Моцарт с недоверием сжал губы.

— Ещё одна экспериментальная модель с моего производства. Благодаря запатентованному полимеру, из которого состоит корпус камеры, обычные сканеры не реагируют, — Пики протянула Моцарту пуговицу или то, что было на неё похоже.

— Чего? У Лерки есть какое-то производство? — шепнул Матвей Давыдову-старшему.

— Без понятия, — процедил тот в ответ, всё ещё испытывая дикую злость на Леру и её секреты.

Федотов взвесил пуговицу на ладони, сжал в пальцах и присмотрелся к поверхности, приблизив к свету настольной лампы:

— И как посмотреть запись?

— А… Да, — Лера встрепенулась и подняла с пола сумку. — Переходник. Запись там с момента моего приезда на похороны президента и до возвращения в «Феникс». Мой рассказ сейчас мог быть немного нескладным или не совсем последовательным, но запись подтвердит слова. Копия сохранена на моём облаке.

— Предусмотрительно, — буркнул Федотов. — Что ещё?

— Ещё есть ноутбу… — Лера дёрнулась, почувствовав вибрацию «Террафона», и, забыв обо всём, полезла проверить, кто и что ей написал.

«Дэна прооперировали. Лежит в реанимации. Вроде всё ОК!» — сообщение от Сатира заставило её облегчённо застонать.

— Что там? — Моцарт недовольно постукивал пальцами по столу.

— Всё хорошо. Денису сделали операцию.

— Я ж говорил, — громко зевнул Матвей. — Давайте дальше, спать охота до чёртиков.

Федотов угрожающе прищурился, но Лера, ощутившая внезапный прилив сил, уже достала из сумки ноутбук Зигзага и, несмотря на севшее горло, быстро заговорила, переключив на себя внимание:

— Это принадлежало хозяину «Квантума». Если ваши спецы как следует поковыряются, то найдут много интересного. Заодно поймём, какие у нас слабые точки в системах.

В кабинете повисло тяжёлое молчание. Лера чутко следила за эмоциями на лице Моцарта, но тот, как и всегда, умело держал их под жёстким контролем. Лишь малейшие неосознанные движения мышц на лбу и в уголках рта давали понять, что пожилой куратор частных военных отрядов был занят каким-то сложным мыслительным процессом. И прерывать его было опасно для здоровья. Спустя несколько минут, однако, Черномор снова звучно зевнул и шумно заёрзал на стуле. Федотов мрачно качнул головой и откинулся на спинку кресла:

— Думаешь, эта ваша рыжая девчонка в итоге была как-то связана с хакером?

Леру подобная мысль внезапно ошеломила, но она тоже постаралась не показать этого, пожав плечами:

— Не знаю. Вряд ли. Но всё возможно…

— Это будет полный финиш, — буркнул Макс.

На него смотреть Пики до сих пор не решалась, съедаемая острым чувством вины, хотя физически ощущала в виске просверленную его взглядом дыру.

— Короче, — снова подал голос Матвей. — Я тихонечко сидел в своем подземном царстве, когда мне позвонил Дэн с просьбой заглянуть на лучшую вечеринку года…

В отличие от Леры Черномор рассказывал свою часть истории, щедро приправляя её юмором и бранью, не обращая внимания на замечания Федотова. В какой-то момент Григорьев даже начал жестикулировать, словно только приехал из Италии, и, когда дело дошло до его смертельного боя с Чумой, вскочил со стула и упёрся кулаками в стол Моцарта.

Лера, слушая Черномора, допила воду и, собрав остатки сил в кулак, повернула голову. Макс сидел неподвижно, скрестив руки на груди и нахмурив брови. Каждая черта его лица была похожа на жёсткую линию, кем-то зло прочерченную карандашом по бумаге. И только игравшие под кожей желваки выдавали в нём всю силу его гнева.

Леру снова кольнуло ядовито-горькое чувство вины, и все с трудом подобранные в мыслях доводы в свою защиту затрещали, рассыпаясь на мелкие осколки. В этот раз именно она ошиблась. Фатально. И, возможно, непростительно.

— …а потом он сожалеет, что я не сдох зимой! — рык Матвея заставил Леру вздрогнуть и очнуться от своих мыслей.

Григорьев с размаху ударил по столу ладонью, под которой оказалась небольшая флешка.

— Я без пуговичек, думаю, сами разберётесь. Вырезал кусок предсмертного допроса этого упырка. Жажду пояснений насчёт подмены данных, из-за которой половину моих пацанов покрошили, — и, демонстративно откашлявшись, Черномор уселся обратно с весьма оскорблённым видом, в отличие от поникшей Леры, больше походившей на виновную во всех бедах человечества преступницу.

— Ну и? — убрав флешку в стол, Федотов устало воззрился на Макса. — Что поведает мне бравый Охотник? Может, тоже чего-нибудь интересного на дискетке подготовил?

Однако Давыдов-старший не отреагировал на колкость и без эмоций, даже монотонно, но крайне ёмко описал события прошедшего дня с момента, как ему пришло сообщение с метки водителя Леры и до стрельбы в «Фениксе».

— И где сейчас твой отпрыск?

Глава 3. Кругом виновата

Лера вошла в холл военного госпиталя на негнущихся ногах. Дежурный на входе указал ей на рамку металлоискателя. Отправив сумку на ленту сканера, Пики выложила из кармана смартфон и медленно прошла сквозь рамку.

— Ваш код.

— Э... — по привычке вскинув запястье, Лера замялась. — Сейчас...

Под удивлённым взглядом дежурного она неловко развязала бинт на правой руке, поморщилась при виде обработанных Мороком безобразных порезов и протянула татуировку к сканеру.

— К кому направляетесь?

— К Морозову Денису Александровичу.

— Время посещения пациентов с двенадцати до семнадцати часов.

— Я знаю. Пожалуйста, пустите. Мне очень нужно.

— Вы супруга?

Этот простой вопрос заставил Леру на мгновение мысленно вернуться на третий этаж завода. В нос явственно ударила смесь запахов бетона, пороха и прижимавшего её к себе Дениса.

— Ку-ку!

— Э... Я... Гражданская. Мы не расписаны.

— Тогда только по разрешению главврача, — дежурный поджал губы и демонстративно скрестил руки на груди.

Лера беспомощно зажмурилась и, тряхнув головой, с мольбой подняла покрасневшие глаза на сурового мужчину:

— Я вас очень прошу...

— Вы какая-то особенная? Есть чёткие правила посещения.

— Он чуть не умер сегодня...

— Дамочка, не испытывайте моё терпение. Тут каждый второй чуть не умирает.

Сжав ладони в кулаки, Пики скрежетнула зубами и уже хотела было остро ответить на «дамочку», но из коридора раздался голос заведующего хирургическим отделением:

— Валерия Владимировна? Вы чего тут? Всех ваших зашили, спят давно.

— Сергей Алексеевич... — ощутив прилив надежды, Лера из последних сил улыбнулась. — А Денис?.. Можете...

Хирург щёлкнул по сканеру своим пропуском и, подмигнув дежурному, увёл Леру вглубь здания:

— Вы бы сразу позвонили, я уже уходить собирался.

— Я не догадалась...

— А с лицом что? Вас тоже задело? Кто рану обработал? А руки? — Сергей Алексеевич уже по-отечески встревоженно поглядывал на неё.

— Это всё мелочи, честно...

— Нет уж. Заходите, — буквально втолкнув Леру в смотровую, он безапелляционно указал ей на кресло, включил яркую лампу и натянул синие перчатки.

— Там ничего серьёзного... Рассечение и порезы...

— Цыц, — мужчина аккуратно повернул её лицо за подбородок и обработал щёку спиртовой салфеткой. — Дел на пять минут. Кто герметик накладывал?

— Морозов, — поморщилась Лера.

— Сразу видно руку мастера. А это что?

— Это стяжка. Честно. Я бы сама не стала… — но по истерзанному за день сознанию тут же ударило мутное воспоминание о собственной постыдной слабости, когда она с дура ума наглоталась таблеток через месяц после похорон Сокола.

— Тоже Морозов?

Лера встрепенулась:

— Что тоже?

— Обработал.

— А… Да… — и снова вспышка из прошлого: осознав свою глупость, она тогда позвонила именно Мороку. Скорая, он, бледный и злой, нервно сжимавший на руках сонную Карину, испуганно спрашивающую, что с мамой и почему в доме дяди в синих костюмах.

Пики с трудом вернула себя в реальность и сосредоточенно следила, как хирург, обильно мазнув порезы йодом, заменил старые, задубевшие от крови Дениса бинты на новые.

— Вот теперь можете идти.

— А где он?

— В реанимации. Скажете дежурной медсестре, что я разрешил.

— Хорошо… Спасибо вам огромное.

* * *

Войдя в палату, Лера сначала облегчённо выдохнула: из трёх коек, окружённых кучей приборов, датчиков и проводов, занята была всего одна. Но тут же ком, словно репейник застрял в горле, своими колючками впившись в голосовые связки. Сердце в груди гулко шарахалось, стиснутое в рёбрах, как в одиночной тюремной камере.

Денис лежал с закрытыми глазами и еле заметно дышал. Часть волос была сбрита, и по его черепу тянулась длинная полоса полупрозрачного стерильного хирургического пластыря. Часть лица, над которой была рана, казалась немного припухшей.

Пики упёрлась спиной в дверь и с трудом сделала вдох. Руки снова затряслись, а ноги ослабли. Неловко разувшись, она бесшумно побрела к койке, не сводя глаз с неподвижного Морока. Даже в таком виде он казался Лере огромным, источавшим опасную силу… Да и не выглядел он на сорок семь. Пики всмотрелась в его черты: мелкие морщинки в уголках глаз, одна поглубже на переносице. Борода скрывала нижнюю часть лица, но прибавляла ему не возраст, как большинству мужчин, а настоящую, диковатую грозность.

«Неубиваемый чёртов язычник…» — Лера горько усмехнулась и наконец-то позволила себе прикоснуться к Денису: легко провела кончиками пальцев по его ладони, подняла руку к его лицу и коснулась скулы, высокого лба, здорового виска.

Глава 4. Похмельная скорбь

— Андрей…

Фенрир с трудом открыл глаза, беспомощно оглядываясь в поисках источника звука. Проморгавшись, он попытался встать, но тут же со стоном рухнул на подушку, когда непрошеная реальность ворвалась в его сонное сознание. Раненое плечо противно ныло, а желудок умоляюще сжался.

— Зачем я проснулся?..

— Андрей? Ты как? — в дверном проёме показался отец.

— Всё так же хочу сдохнуть… — Фенрир натянул одеяло на голову и тоскливо свернулся в позе зародыша.

— А я тебе пиццу заказал.

— Супер, — раздалось глухо. — Ешь сам. Я не хочу.

— Так нельзя. Ты сутки без еды.

— Я НЕ ХОЧУ!

Почесав затылок, Макс вздохнул и нехотя предложил:

— Выпить тоже не хочешь? У меня есть виски, ром, текила, водка.

Тело под одеялом замерло на несколько секунд. Потом Андрей, словно печальный призрак, бесшумно сел на край кровати и, сгорбившись, несколько минут сжимал лицо ладонями, чтобы утихомирить взбесившийся пульс и жёсткое головокружение.

— Наливай, — наконец буркнул он сквозь пальцы.

— Что именно?

— А что меня быстрее вырубит?

— Хорошо… — Давыдов-старший был настроен скептически по отношению к алкогольному угару сына, но решил дать ему несколько дней на пьяную «передышку».

На обеденном столе ждали своего часа четыре большие плоские коробки с пиццей «от Люцио». Макс выгреб из морозильника лёд в небольшую миску, достал из шкафа бутылку «Джонни Уокера» и стаканы.

Фенрир плюхнулся на стул и, облокотившись на стол, запустил пальцы во взлохмаченные волосы. Под обычно озорными, но сегодня почти мёртвыми карими глазами темнели круги, уголки губ траурно поникли.

Давыдов-старший на секунду успел подумать, что его сын не был настолько опечален даже из-за смерти матери и деда… Но вовремя прикусил язык и, тряхнув головой, уточнил:

— Ни запивать, ни закусывать ты не планируешь?

— Не-а.

Вздохнув, Макс плеснул в стакан виски, примерно на треть объёма, подхватил пальцами пару кубиков льда и, опустив их в алкоголь, придвинул к сыну. Андрей нахмурился, уставившись на второй, оставшийся пустым стакан, и отцу пришлось налить и себе.

— Что-нибудь скажешь?

— Что я должен сказать?

— Ну… Что-то о Злате.

— Она уделала меня в клубе. Уделала в небоскрёбе. Да во всём уделала, — Фенрир крутанул в пальцах стакан, шмыгнул носом и отпил половину содержимого.

Макс еле-еле пригубил свою порцию и уставился куда-то в сторону.

— Мне нужно выковырять метку «Кукловода», — Андрей вдруг вспомнил, что в его шее так и остался небольшой датчик.

— А вы долго планировали с этой дрянью жить?

— Не называй её так, — ощетинился Фенрир, и мышцы на его шее и плечах опасно напряглись.

Охотник закашлялся и, постучав себя по груди, ответил:

— Я про «Кукловод». Не про девушку. Лера вообще собиралась вытащить метки? Или это должно было служить вечным коротким поводком для Златы?

— Собиралась… Обещала закрыть вопрос после Калининграда, если мы справимся с заданием. Я из кожи вон лез, всё сделал.

— Да уж... — Макс снова нахмурился, мысленно поблагодарив Вселенную, что она не позволила его сыну связать себя браком с предательницей.

Андрей одним глотком залил в себя вторую половину стакана и пихнул его в сторону бутылки. Подтаявшие кусочки льда глухо ударились друг об друга. Отец налил ему ещё виски и всё-таки приоткрыл верхнюю коробку с пиццей:

— Хоть один кусок съешь.

Фенрир уставился на огромный круг из тонкого теста, наполненный мясной начинкой, томатным соусом и щедро засыпанный несколькими видами расплавившегося сыра и с чувством тошноты отвернулся, сжав стакан в руке:

— Когда я вернулся с похорон домой, Злата тоже уже ждала меня с пиццей.

— Поэтому теперь ты к ней в жизни не притронешься?

— Возможно, — опустив взгляд в стакан, Фенрир рассматривал кусочки льда, тихо трескавшиеся и медленно уменьшавшиеся в размерах.

— У меня есть мясное рагу.

— Пап, отстань.

Содержимое стакана в этот раз оказалось в желудке Андрея целиком за один глоток. По телу растекалось хмельное тепло, напряжённые мышцы постепенно немели, даже плечо перестало доставлять дискомфорт. И только где-то под рёбрами Фенрир продолжал ощущать жгучую боль, которая под действием алкоголя не смягчалась, а разгоралась ещё сильнее. Хотелось дико выть. Скорчиться на полу и утонуть в совсем свежих воспоминаниях о Злате, начисто забыв её предательство. Вернуться на пляж в Балтийске. Стоять в обнимку на солёном ветру, уткнувшись носом в её рыжие волосы, и чувствовать себя живым и счастливым после полугода мытарств и косяков.

Андрей вытер глаза и заметил, что его стакан был снова наполнен золотистой жидкостью. Повернув голову, он вгляделся в лицо отца: тот выглядел жутко уставшим и будто за пару суток прибавил несколько лет. Две плавные линии морщин на его лбу казались глубже, нос — острее. Под глазами темнели синяки, а щёки с заметно отросшей щетиной ввалились.

Глава 5. Свадьба с душком

Над Москвой клубились грозовые тучи, но до «Вольного Финиста» добрались лишь отдельные кучевые облака, из которых на землю неслись редкие тёплые капли дождя. Подкормив комаров у озера, Саид глянул на наручные часы и пошёл обратно, к зданию отеля.

На огромной крытой веранде шумела свадьба: ненавязчивая музыка, шутки бодрого ведущего, смех гостей. Официанты шустро перемещались от столика к столику, разнося горячие блюда и алкоголь. Цепким взглядом Трюкач различил своего подопечного среди приглашённых. Сева жизнерадостно улыбался, уверенно обнимая свою невесту и с хмельным мужским задором принимал участие в очередной свадебной забаве с шуточными вопросами о молодожёнах.

Решив, что пора подкрепиться, Саид обошёл отель сбоку и шагнул в служебную дверь, тут же натолкнувшись на Лину.

— Ой, — она успела выставить перед собой ладонь, скользнув пальцами по гладкому чёрному пиджаку телохранителя, и резко вскинула голову.

— Прости, — Саид замер, мягко подхватив её за локоть и не дав потерять равновесие.

Лина снова ничего не ответила, коротко откашлялась и быстро сменила траекторию движения, но в последний момент притормозила, безэмоционально бросив:

— Ужин для персонала готов.

— Спасибо, — процедил Трюкач, сжав челюсти.

Впереди было ещё минимум часов пять ожидания и бесцельных перемещений по территории «Финиста». На автомате проглотив ужин и залив его кружкой американо, Саид снова вышел на улицу и снова нарушил правила, закурив сигарету. Глянув в рабочие и личные чаты, он нахмурился: Андрей не реагировал ни на звонки, ни на сообщения. Трюкач остро ощущал необходимость связаться с другом и поддержать его, но второй подряд рабочий день лишал его возможности доехать до дома Фенрира.

Выстрелив окурком ровно в центр урны, Саид набрал номер Ильи. Тот, протяжно зевая, ответил после шестого гудка:

— Привет.

— Здорово. Я мельком слышал, что вчера случился какой-то трындец. Вы как?

— Да мы-то нормально. Пара дней, и придём в себя, — где-то на фоне раздался звук зажигалки, а через секунду — глубокий вдох затяжки.

— У Андрея всё плохо?

— Максимально.

— Злата?

— Да.

— Как думаешь, уместно будет заехать к нему сегодня вечером? Правда смена у меня закончится ближе к полуночи…

— Он у отца сейчас. Ну, типа, не один. Но сгонять к нему нужно. Давай завтра днём?

— Хорошо. А в итоге что на самом деле произошло?

— Блин, Саид… Такое, конечно, не по телефону рассказывают. Если коротко, Пики после похорон похитили, и мы её вызволяли. В конце всё пошло не по плану, но подробности я тебе завтра поведаю. Насколько могу.

— Охренеть.

— Мягко сказано, брат.

Убрав телефон в карман пиджака, Саид хотел было дойти до БМВ и постараться вздремнуть, но в очередной раз отвлёкся, услышав голоса Лины и двоих незнакомых мужчин. Трюкач обернулся и неосознанно двинулся на звуки реплик. Лина стояла метрах в пяти от служебного входа спиной к Саиду и что-то тактично поясняла заметно хмельным на вид парням, плотоядно рассматривавшим её с уверенными ухмылками.

Заметив постороннего, они оба резко приосанились и перестали лыбиться. Трюкач намеренно пристально всматривался в них, каким-то шестым чувством ощущая неладное. Незнакомцы по очереди буркнули что-то неразборчивое и предпочли ретироваться. Сбитая с толку Лина, чьи плечи тем не менее облегчённо расслабились, обернулась.

— Всё в порядке? — приблизившись к ней, Саид остановился примерно в метре от Лины и убрал руки в карманы брюк.

— Вроде да, — но сиплый голос выдавал её волнение. — Ничего, с чем я не смогла бы справиться.

— Я заметил.

— Нет, правда. Мы уже заканчивали разговор, — соврала Лина.

— Как скажешь, — тёмно-карие глаза Трюкача скользили по её лицу, задерживаясь на напряжённо сжатых губах. — Если что, зови.

— Разумеется, — Лина еле заметно кивнула и скрылась внутри отеля.

«Да чтоб я сдох…» — оставшись в одиночестве, Трюкач обречённо запрокинул голову и закрыл глаза. На переносицу и щёку упали две дождевые капли, но он лишь сильнее вдохнул влажный воздух. Потом с трудом загасил в себе секундный порыв нагнать Лину и что-то ей сказать… Но что он мог ей сказать? В чём признаться? Что теперь она была магнитом для его внимания?

* * *

В этот раз дежурный без особых проблем пропустил Леру внутрь госпиталя, хотя она снова приехала уже после пяти вечера. Взволнованно сжимая пальцами край водолазки, она брела по длинному ярко освещённому коридору с чередой больничных палат и каждой клеточкой тела ощущала всполохи неприятных мурашек, подгоняемых десятками тяжёлых воспоминаний, связанных с этим местом.

«Прекрати. Ты здесь не за этим!» — плавно выдохнув, Пики остановилась у нужной палаты и сжала пальцами дверную ручку.

— Привет, — попытка изобразить невинно-жизнерадостный голос позорно провалилась, отозвавшись не свойственным Лере писком.

Денис открыл глаза и забавно усмехнулся:

Глава 6. Отцы и дети

— Где ты живёшь? — Саид помог Лине сесть в БМВ, сам плюхнулся на водительское место и, уткнувшись локтем в руль, сжал пальцами переносицу, чтобы попытаться сформулировать внятное сообщение для Ларионова.

— В Котельниках…

— Серьёзно? — от удивления Трюкач закашлялся.

— А что? — Лина неуверенно подняла на него глаза, продолжая стягивать у горла пиджак.

— Я тоже оттуда.

Сообщив Одину краткую хронологию событий и просьбу Резника, Саид завёл двигатель и выехал с территории комплекса. Всю дорогу до дома они ехали молча. Лина в тревожной полудрёме отвернула голову к окну и изредка шмыгала носом. Трюкач медленно кипел от негодования и безнаказанности наглых сынков богатеньких бизнесменов. Собственное бессилие заставляло его скрежетать зубами и сжимать кулаками гладкий кожаный руль до белёсых пятен на коже.

— Отец меня убьёт… — внезапно прошептала Лина.

— Э… С чего бы? — Саид скосил на неё взгляд, вскинув брови. — Убьёт за то, что на тебя напали? Я что-то не улавливаю логику.

— Ну, он… строгий.

Притормозив на светофоре, Трюкач ещё удивлённее нахмурился:

— Так ведь ты пострадавшая.

Но Лина в горькой иронии скривилась в обречённой улыбке:

— Для него женщина — единственный источник проблемы. Если на меня напали, значит, я сама и спровоцировала это.

— Что за чушь?

— Тебе не понять… — она опустила голову и нервно сцепила пальцы.

— Что за доисторический домострой? А как же он тогда позволил тебе работать в ночном клубе?

— Большую часть заработанных денег я сдаю в семейный бюджет. Видимо, его это очень устраивает. Мама же не работает, сидит с моим младшими братьями и сёстрами. Кто-то должен приносить в дом дополнительные средства.

— Нормальный ход… — Саид от услышанного так растерялся, что чуть не проехал очередной перекрёсток на красный. — И много у тебя младших?

— Пятеро. Но теперь, боюсь, он сначала устроит мне скандал, а потом вообще запрёт дома.

— Ты совершеннолетняя, он не имеет права.

В ответ послышался полусмех-полувсхлип.

— Ему плевать…

— И почему ты с таким… э… странным папашей до сих пор не ушла из дома?

— Мне жалко маму и мелких. Не знаю, как всех спасти.

— Сначала себя спаси, — припарковавшись у многоподъездной высотки, Саид заглушил двигатель и серьёзно уставился на Лину.

Девушка с минуту слепо смотрела в пустоту, собираясь с духом и мыслями, потом неохотно отстегнула ремень безопасности и неловко откашлялась:

— Я могу одолжить пиджак до… не знаю… Если ты живёшь тут неподалёку, попробую вернуть в ближайшее…

— Бери.

— Спасибо… И спасибо, что вступился, — слёзы страха вновь заблестели в больших глазах Лины.

— Тебя проводить?

— Наверное, нет…

— Пойдём, — будто не слыша её ответ, Трюкач вышел из машины, стащил с шеи галстук и расстегнул две верхних пуговицы рубашки.

Лина, никак не выразив протест, тихо прошла к подъезду и набрала короткий цифровой код. Саид потянул железную дверь за ручку и пропустил Лину вперёд. Она проигнорировала лифт и предпочла лестницу. Дойдя до третьего этажа, Лина с опаской подошла к своей квартире и дрожащей рукой попыталась открыть замок. Внезапно дверь распахнулась и, лишь благодаря молниеносной реакции Саида, не снесла девушку с ног.

В проёме показался грузный мужчина лет пятидесяти в домашних штанах. Ни футболки, ни даже майки на нём не было. Лина при виде собственного отца заблаговременно сжалась.

— Не понял.

— Привет, пап.

— Эт чё? Чё за вид? Чё ты устроила?! — мужчина впился бешеным взглядом в дочь, не обращая внимания на стоявшего чуть в стороне незнакомца.

— На Лину напали, — процедил Саид. — Она расстроена и напугана.

— А ты чё за хмырь?

— Саид меня спас, — тихо прошелестел голос Лины.

— Спас?! Или сам оприходовал?

— Коней попридержите, — Трюкач предупреждающе свёл брови.

— Пап, прекрати.

За спиной хозяина квартиры показалась растерянная женщина:

— Боже… Что случилось? Доченька…? Лёша…? Что…

Отец Лины раздражённо закатил глаза и гаркнул на жену:

— Тебя не звали! Пошла отсюда! — жёстко толкнув её в спину, он окончательно заполнил собой дверной проём и грубо дёрнул Лину за плечо, чуть не опрокинув на пол. — Опозорить меня решила, блядская…

В ту же секунду Саид левой ладонью ударил по сгибу его локтя, а сжатой в кулак правой угодил в скрытые объёмным животом рёбра, заставив главу семейства яростно зашипеть от боли.

— Ах ты чурка… — ладонь мужчины соскользнула с шеи перепугавшейся дочери, и сам он с выступившей на лбу испариной согнулся пополам.

Глава 7. Подружки и братушки

Саид проснулся под негромкое позвякивание посуды и аппетитный запах свежеприготовленной еды. Диван был сложен и аккуратно застелен, а на самом себе Трюкач заметил одеяло. Предчувствуя утреннюю неловкость, он ещё несколько минут пролежал на полу, слепо уставившись в потолок и собирая мысли в кучу, но внезапно выпрямился и зажмурился от резкого движения: «Андрюха!»

Не найдя рядом с собой «Террафон», Саид огляделся и заметил его лежавшим на плоском зарядном устройстве, куда точно не клал перед сном. Смартфон был выключен и заряжен уже почти целиком.

«Может, Лина положила?» — он нажал на небольшую продолговатую кнопку на ребре гаджета и почти сразу же получил сообщение от Шамана: «Как проснёшься, набери мне».

— Илюх, привет.

— Здорово, соня. Погнали к Давыдову. Я уже поговорил с его отцом.

— Э… Да. Я приеду, только адрес скажи.

— Сейчас пришлю. Тачку не бери, мы будем жёстко пить.

— Я уж понял…

— Через два часа жду тебя там.

— Договорились.

Саид отложил телефон и поднялся с пола, но чуть не споткнулся при виде Лины.

— Доброе утро, — она неловко улыбалась, прижимая колени друг к другу из-за слишком короткой футболки.

Трюкач оторвал взгляд от её голых ног и улыбнулся правой половиной рта:

— Привет…

— Я там завтрак приготовила.

— Я уже чувствую.

— Ничего сверхъестественного, конечно… Яичница… Ну, что нашла в холодильнике.

— Это супер.

— Ты куда-то уезжаешь? Мне нужно собраться?..

— Э… Нет. В смысле, да, уезжаю. Но… — язык почему-то предательски заплетался, и Саид забавно тряхнул головой. — Погоди. Я умоюсь и всё расскажу.

Пройдя вплотную мимо Лины, он ещё раз неловко улыбнулся и чуть не врезался в дверь ванной. Девушка вернулась на кухню и разлила по кружкам свежесваренный в турке кофе. На столе аппетитно дымился завтрак. А вот ощущение неловкости и собственной неуместности нарастало с каждой секундой. Приютившись на краешке стула, Лина впихнула в себя кусочек яичницы, хотя аппетита не было совсем…

— Так. На чём мы остановились? — через несколько минут Саид с влажными волосами плюхнулся рядом и довольно улыбнулся, глядя в тарелку.

— На том, что ты куда-то уезжаешь…

— Да. У моего друга случилась… э… трагедия. Потеря. Девушка погибла.

— О… — Лину от подобной новости будто обдало кипятком. — Сочувствую…

— Я обязан его поддержать.

— Само собой…

— Но это ничего не меняет, — опустив вилку, Трюкач пристально всмотрелся в девичье лицо.

— Не меняет?

— Останься здесь. Ну… Пока не решишь, как и куда двигаться дальше. Я тебя не тороплю.

— Правда?

— Серьёзно.

Лина неуверенно кивнула и тут же вспомнила о платье:

— У тебя случайно нет ниток и иголок? Я в таком виде…

— Есть, — Саид сунул в рот большой кусок яичницы и, поднявшись из-за стола, достал из верхнего шкафчика небольшой пластиковый контейнер.

— Спасибо.

Завтрак они доедали в тишине, размышляя каждый о своём. Трюкач заметил, что просыпаться к уже приготовленному кем-то завтраку оказалось необычайно приятно, особенно если вкусно было так, что хотелось добавки. Лина продолжала мысленно нежиться в непривычном ощущении защищённости и утреннего уюта.

«Интересно, мы могли бы жить вместе? Вот так? В маленькой квартире… Спать в обнимку на диване, кормить друг друга завтраком, толкаться у зеркала в ванной…» — Лина через силу вырвала себя из внезапной волны беспочвенных фантазий.

— Мне пора ехать. Спасибо за завтрак, было вкусно, — Саид сунул пустую тарелку в мойку и потянулся было к крану.

— Оставь, я вымою.

— Рискуешь, — он забавно хмыкнул и взлохматил ладонью подсохшие волосы.

— Рискую?

— К хорошему быстро привыкают.

— Это меньшее, что я могла бы сделать в благодарность… — Лина мягко улыбнулась и залилась румянцем.

Трюкач аккуратно повернул её запястье и провёл по нему сканером смартфона.

— Закажи себе что-нибудь. Пиццу, суши, что тебе нравится. Скорее всего я вернусь не сегодня…

— А когда?

— Не позднее завтрашнего вечера. В понедельник моя смена.

— Ясно, — испытав мимолётное сожаление, Лина тоже поднялась из-за стола и пошла следом за Саидом.

— Запасные ключи, — он протянул ей небольшой кожаный брелок. — Мало ли… Но всё же надеюсь, что ты не уедешь до моего возвращения.

— Почему?

— Твоему отцу неплохо было бы пару дней подумать о своём поведении.

— Это не про него… — девушка грустно улыбнулась. — Э… Саид, я…