Разведёнка

Глава 1

Подбросив в топку сырых дров и сглотнув горечь влажной копоти, я поёжилась, потирая ледяными ладонями озябшие плечи. Лара с Ромкой спали в отгороженном фанерной стеной закутке, где работал единственный обогреватель, нагружающий еле дышащую сеть, из-за чего электрический чайник вот уже двадцать минут пыхтел и никак не мог закипеть.

Безумно хотелось подлезть к ним под бочок, зарыться в тёплое одеяло, закрыть глаза и погрузиться в темноту, чтобы хоть на несколько часов забыть о причинах, что вернули меня в место моего детства, но дом, который простоял закрытым после смерти бабушки три года, требовалось отмыть, прогреть и привести в жилой вид.

Сырые поленья, наконец, схватились, лениво затрещали, пошевелились, оседая в мареве и подставляя ещё слабым язычкам пламени бока. Выдохнула радуясь, что не забыла науку деда по растопке.

— Ты, Милка, смотри и запоминай, — кряхтел дедуля в куцую бороду, шуруя в топке кочергой. — Без печи зимой не выжить. Избу не согреть, пожрать не приготовить, да и после баньки на ней самое то кости пропарить.

И я смотрела, запоминала. А чего ещё делать в деревне зимними вечерами, где ни телевизора, ни других развлечений. Каждые летние и новогодние каникулы мама отправляла меня сюда, с головой бросаясь в активные поиски очередного претендента в мужья. И если летом здесь отдыхали другие ребята, приехавшие отъедаться на бабушкиных пирогах, то зимой глубинка будто засыпала, и мне приходилось две недели проводить со стариками.

Тогда я не ценила этого, а в данный момент мне не хватало хлёсткого словца деда, жёстко оценивающего моих друзей, и радушие бабушки, всегда находившей что сказать, чтобы смягчить критику мужа. Сейчас я поняла о чём говорил дедушка, назвав Эдика слизняком, а его маман паразитирующим на моих нервах червём.

То, что Эдуард погуливал, пользуясь служебным положением, я подозревала, хоть и старалась не думать об этом, годами обманывая себя. Молодой, привлекательный декан в университете, где семьдесят процентов абитуриентов девушки. И не просто так Эдик тратил половину доходов на свой внешний вид, прописавшись в дорогих салонах и в премиальных бутиках. Круглогодичный солярий, эпиляция, массаж, стрижка бородки каждые три дня.

Когда-то и я, дура, повелась на лощёную мордашку, на красивые слова, на острый ум и всю ту розовую пыль, что мастерски раскидывал Эдуард. Для двадцатидвухлетней девчонки, выросшей без отца и мечтающей о надёжном принце, появившийся в университете смазливый преподаватель казался божеством.

Как-то очень быстро Эдик соблазнил меня, совратил, лишил девичьего стеснения, раскладывая на столе в опустевшей аудитории, и диплом я защищала с округлившимся пузом, где вот уже полгода плавал Ромашик.

Надо отдать должное Королькову — он не стал отнекиваться, предлагать деньги на аборт, юлить и придумывать пути отхода. Эд сразу взял меня за руку и повёл в ЗАГС подавать заявление, перевёз с вещами в холостяцкую квартиру и представил своей маме.

Далия Натановна, конечно, повздыхала, что единственный сынок привёл русскую бабу с сельскими корнями и с эфемерной землёй под ногтями, а не интеллигентную еврейскую девочку, нежно перебирающую струны арфы или виолончели, но ребёнок перевесил чашу ожидаемого. Ну, не срослось. Ну, подпортил Эдичка чистоту и непорочность семейного древа. На тот момент новоявленная бабушка уже строила лучшее будущее для внучика. Всё же можно исправить, найдя мальчику правильную невесту.

Лара издала невнятное «мяу», предшествующее ночному пробуждению и длительному нытью, если на этом этапе не погасить тревожность бутылочкой с молоком. Бросив последний взгляд на набирающий аппетит огонь, прикрыла чугунную дверцу и поспешила к детям на лежак, затыкая силиконовой соской ротик дочки и с протяжным стоном вытягивая ноги.

Скандал, бессонная ночь, сборы вещей, бегство на такси, семь часов в поезде с чемоданами и с двумя детьми. Непрекращающиеся вопросы Ромашки куда мы и зачем, капризы Ларки, подпитанные моим нервяком. И на нескончаемом повторе слова Эдуарда: «Уйдёшь, лишишься всего. Алиментов с моей жалкой официалки не хватит даже на хлеб».

Закрывая за собой дверь, супруг отлично знал, что мне некуда идти. Моя мать всё же нашла свою любовь и, уговорив продать нашу двушку, укатила с половиной денег в Регенсбург к овдовевшему немцу. Свою же половину я вложила в ремонт квартиры и в новый автомобиль мужа, не оставив себе подушку безопасности, потому что тогда я ещё любила Эда как безумная кошка, не замечая его косяков. Тогда я смотрела ему в рот, веря, что наша семья навсегда. Глупая, глупая Милка.

А ведь уже тогда тренькали тревожные звоночки. Задержки на работе допоздна… хотя, чего можно делать в университете в три часа ночи? Непонятные командировки в разгар учебного года, вонь женских духов, следы помады на лацкане, длинные волосы на плечике пальто. И конечно же всему находилось правдоподобное объяснение, а следом страстная ночь, полностью выбивающая дурные мысли из головы.

Ларик с чмоканьем выпустила соску из ротика, довольно пошамкала губками, зарылась моськой мне подмышку и тихо засопела, обещая спокойно проспать часов пять. Именно из-за нюанса с чутким и рваным сном младшенькой я была вынуждена оставить супружескую постель и перебраться в детскую. Наверное, это и стало моей ошибкой. Не стоило оставлять мужчину в рассвете сил на сухом пайке и без присмотра.

Хотя… Сколько козла не корми, а он всё равно пропашет весь огород с капустой, обглодав каждый кочан. Вот и Эдик не только ужинал дома, но ещё и жрал на стороне, умудрившись притащить кормовую базу в семейное гнездо. До сих пор не могла понять, чего его толкнула к этой дурости? То ли наглость и безнаказанность, то ли поплывший от тестостерона мозг, то ли полнейшее отсутствие уважения к жене.

И, о чудо! Розовая пыль сразу осела цементным крошевом вокруг ног, кошачья любовь пошла огромными трещинами, вся ложь, годами вливаемая в уши, окатила ледяной водой, что-то болезненно проворачивая в черепной коробке.

Глава 2

Утром, накормив детей пресной кашей и творожками, включила телефон, шарахаясь от вмиг ожившего аппарата. Многословный монолог, пришедший от Эда, удалила сразу, дабы не вгонять себя в депресняк, звонок от него же, резанувший по ушам, отбила. Не хотелось разговаривать с мужем и выслушивать его очередной бред про права мужчины и обязанности жены. Наслушалась позапрошлой ночью, не вовремя выйдя из детской комнаты.

Следом как из рога изобилия посыпались сообщения, с попыткой прорваться незнакомые номера, с цепи сорвались все мессенджеры, оповещая об активности диалоговых окон. А вызов от свекрови решила принять. Не стоило заставлять пожилую женщину волноваться и переживать. Мало ли, стуканёт инсульт от скачков давления.

— Люська! — на высоких нотах завизжал динамик, а я задалась банальным вопросом. В какой момент из Люды, Милы, Людмилы я вдруг стала Люськой, как бурёнка в стойле? — Ты где?! Ты куда сорвалась с детьми?!

— И вам не хворать, Далия Натановна, — отодвинула от головы трубу в попытке не оглохнуть от ультразвука. Что-что, а включать диапазон сирены она всегда умела. — У нас всё хорошо. Стои́м на пороге новой жизни.

— Какая новая жизнь? С ума сошла? — чуть снизила громкость свекровь, дыша как загнанная собака. — Немедленно возвращайся домой. Подумаешь, мужик гульнул. Все гуляют. Откуда я только не вытаскивала папашу Эдика. Подумай о детях. Они должны расти в полноценной семье.

— О них и думаю, Далия Натановна, — опустилась на табурет, потирая пульсирующие виски. — О какой полноценной семье идёт речь, когда муж тащит грязь домой.

Прикрыла глаза, стремительно проваливаясь на неделю назад. Ведь именно тогда Эдуард попутал рамсы и привёл её, вкатив в коридор ярко-сиреневый чемодан.

— Люсь, это Алиса, — представил Эд рыжую девицу лет двадцати. — Моя двоюродная племянница. Приехала погостить, посмотреть достопримечательности столицы и пока погостит у нас.

— У нас это где? — поинтересовалась, рассматривая блядский прикид, состоящий из лосин и короткой куртки. Интересно, у неё не примёрзла эластичная ткань к гениталиям при температуре минус восемь?

— Переселишь Ромку к себе, а Алиса поживёт в его комнате, — рубанул Эдуард, дав понять, что разговор окончен, и, не сняв грязные ботинки, покатил чемодан в гостевую. — Накрывай на стол. И вино достань. Отметим приезд племянницы.

Если бы я тогда взбрыкнула или хотя бы тщательнее пригляделась к поведенческим жестам между этими двумя парнокопытными. Но Ромашка вылетел из своей комнаты в психах, сглатывая слёзы и поджимая трясущиеся губки, а Лара оторвала кукле ногу и заголосила в той же тональности, что обычно визжала свекровь, и мне пришлось успокаивать сына и отвлекать от поломки дочь.

За ужином был какой-то сюр. Эта парочка щебетала о прекрасной ноябрьской погоде, заправляясь пастой с грибами и белым полусухим, Ромка показательно размазывал макароны по краю тарелки, со злостью поглядывая на свалившуюся откуда-то родственницу, а Ларчик тёрла кулачками глазки и куксилась, всё ещё переживая потерю любимой игрушки.

— Убери детей из-за стола. Неужели не видишь, что они устали и хотят спать, — рявкнул Эд, даже не глянув в мою сторону. — И вообще, нечего им сидеть с взрослыми и греть уши. Корми их, пожалуйста, пока отдельно.

Отодвинула почти нетронутую тарелку, вытащила из стульчика Лару, обхватила ладошку Ромы и молча вывела их с кухни. Собиралась позже разобраться с мужем, позволившим говорит со мной как с прислугой, не стесняясь посторонних людей. Правда, заснула я раньше сопящего в стенку сына, а проснулась, когда Эдик уже ушёл. И Ларчик на удивление не возилась в поиске бутылочки с молоком.

На кухне меня ждал неприятный сюрприз. Грязная посуда, засохшая еда и следы возлияния стояли на столе, где их оставили с вечера или с ночи. К ним добавился заветренный и поплывший сыр, обёртки от конфет, ободранные виноград и груши, купленные детям. И весь этот срач просто кричал, что совесть муж оставил где-то вне дома.

Вместо привычного утреннего кофе и получасовой тишины мне пришлось заняться уборкой. А потом поднялись дети и закрутилось — накормить, отвести Ромку в сад, на обратном пути заскочить с Ларкой в магазин и пополнить продуктовые запасы, приготовить обед и замариновать мясо на ужин. В какой-то момент я даже забыла о гостье.

Племянница встала к полудню, в одних стрингах протащилась по коридору и заперлась в ванной, проплавав там целый час. Выйдя, прошествовала мимо в коротком полотенце, оставив после себя форменный бардак — на полу лужа, в ванне волосы, на стиралке мокрое полотенце и трусы, в раковине использованные ватные палочки. Меня прям потряхивало от злости, пока я ждала в кухне эту свиноту.

— Что у нас на завтрак? — потягиваясь и демонстрируя полушария ягодиц, вываливающиеся из подобия шорт, явилась племянница, сразу открыв холодильник.

— Обед уже, — глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, чтобы выразиться помягче. — Алис, я конечно понимаю, что ты в гостях, но убрать после себя посуду и привести в порядок ванную комнату это тот минимум, который необходимо делать, чтобы не создавать хозяевам неудобства. Почему я должна ходить и подтирать за тобой?

— Лучше бы Эдик снял мне номер в гостинице, — высокомерно хлопнула дверцей рыжая, зацепив предварительно детский творожок, и скрылась в гостевой комнате, бубня что-то себе под нос.

— Мы не договорили, — крикнула я и сделала следом шаг, но по столешнице завибрировал телефон, а на экране высветилась улыбающаяся свекровь. — Далия Натановна, что-нибудь случилось? — просто так мама мужа никогда не звонила.

— Вечером хочу приехать к вам. Учитывай с ужином на меня, — маслянисто заворковала свекровь, растягивая гласные.

— Очень хорошо, — процедила, растягивая губы в улыбке, как будто эта манипуляция могла скрыть моё недовольство в голосе. — У нас как раз Алиса гостит. Повидаетесь, пообщаетесь.

— Алиса? — удивлённо зависла Далия, выдерживая длинную паузу.

Глава 3

— Ну подумаешь, привёл любовницу домой, — не меняя тональность влезла в воспоминания свекровь. Как будто он притащил в квартиру блохастого котёнка, а не позорную связь. — Отлупи его, закати истерику, пообежайся, в конце концов, с недельку, но зачем сразу ломать семью.

— Вас тоже отлупить? — сунула в руки Ромашке планшет, глазами прося занять Ларчика мультиками.

— Меня-то за что? — фрезой взвизгнула Далия Натановна, и на заднем плане что-то стеклянное со звоном разлетелось на осколки. Прям как мои розовые стёкла в звёздной оправе, когда прочувствовала всю степень моего унижения. Не боли. Нет. Злость и стыд просто запретили испытывать боль.

— За то, что покрывали своего бессовестного сыночка, — прошипела в трубку, оглядываясь и выискивая дислокацию детей. Хоть их папаша и козёл, но бить радужные линзы в глазах мелких ещё рано. — Если бы вы не подтвердили наличие племянницы эта про… сти господи вылетела бы из квартиры в тот же вечер. А так ваша ложь продлила мой позор на неделю.

Стоило подумать о случившемся на пустом месте скандале, как меня снова утащило неведомой силой в тот день, когда я пыталась объяснить Алине о правилах в нашем доме. Она сбежала в комнату и закрыла на защёлку дверь, а я выматерилась и занялась уборкой в ванной комнате, а следом в коридоре, в детской, в спальне.

Не заметила, как пришло время бежать за Ромкой, ну а по возвращение готовить ужин. Прокрутившись весь день белкой в колесе, совсем забыла о непонимание между мной и Алисой. Напомнил о нём Эдик, вернувшись с работы н в духе. Ну, или эта вертихвостка успела накрутить его по телефону.

— Ты совсем охренела, Люська?! — заорал Эд, не успев снять ботинки. — К нам родственники приезжают раз в десять лет, а ты выставляешь меня полным идиотом, не способным создать уютную атмосферу гостям.

— Я согласна готовить с учётом дополнительной единицы, поддерживать чистоту в квартиру, но в мои обязанности не входит собирать грязные трусы и мокрые полотенца за взрослой девицей, — старалась несильно повышать голос. Стены тонкие, слышимость отличная, соседи любопытные. — Мне и двоих детей хватает.

— В твои обязанности входит всё, что скажет тебе муж, а я запрещаю позорить меня перед семьёй. Ты будешь и готовить, и убираться, и трусы подбирать если понадобится, — хлестал меня приказами муж, надвигаясь и припирая к стене. — А главное, будешь молчать и не отсвечивать, как послушная и хорошая жена. Не надо заставлять меня краснеть перед матерью и остальными родственниками. Через две-три недели Алиса вернётся к себе, а нам с тобой и дальше вариться в общем котле. Постарайся не разочаровывать меня в своём радушие и гостеприимстве.

Даже как-то неловко стало за мои претензии. Ну что мне сложно потерпеть пару недель в квартире постороннюю хрюшку. Представлю, что у нас домашняя гостиница с временными постояльцами. А тут ещё у Ромашки к ночи поднялась температура, а у Ларчика потекли сопли.

Эту неделю я уже крутилась не белкой, а взмыленной лошадью. У кого есть маленькие дети меня поймут. Таблетки, сиропы, отвратительное настроение, капризы. И в довесок разбалованная, неприспособленная к чистоте девка, окидывающая меня высокомерным, с толикой брезгливости взглядом, высасывала и так потрёпанные нервы. То она кашу на завтрак не ест, то на ужин хочет салат «цезарь», то виноград предпочитает без косточек, а авокадо сорта «хасс».

Из детской комнаты я вылезала только убраться и приготовить пожрать, передвигалась чисто на автомате. Ели мы за кукольным столиком, сидя на полу, рисовали и лепили там же. Старалась отгородить и ребятню и себя от негатива, прущего из мужа, стоило нам попасться ему на глаза.

Никогда не думала, что увижу Эдуарда с такой неприятной стороны. Он, конечно, перестал растрачивать себя на романтику после рождения сына, но и так топтаться по нам не позволял. Наверное, появление Алисы стало той дубиной, что посбивала розовую пыль с моих мозгов и позволила достойно принять предательство мужа. И пока прилипчивая пыль по песчинке отваливалась и слетала, я продолжала подтирать задницу Алисе и терпеть хамство супруга.

А позапрошлой ночью я проснулась от першения в горле. Не хотелось вставать, но желание попить тёплого молока перевесило лень. Всунув ступни в тапки, бесшумно прокралась в кухню. Плеснула в кружку молоко и собралась открыть микроволновку, но меня прервал очень подозрительный звук, доносящийся из глубины коридора.

Я так и пошла на него, забыв выпустить ручку кружки, а приближаясь к супружеской спальне, вцеплялась в неё ещё сильнее. Как будто стоит разжать пальцы, и вместе с керамикой разлетится на части привычный мир.

Подойдя к двери, я подумала, что Эдик смотрит порнуху, но открытая на распашку гостевая, где должна была видеть десятый сон Алиса, наводила на неприличные мысли. Знаете, как глупые бабы продолжают убеждать себя в удобном и практически прибивают гвоздями к переносице сползающие очки?

Протягивая руку к отполированной ручке, теплом скользящей по коже ладони, и принимая решение — нужно ли мне туда? я до последнего убеждала себя, что порнуху они смотрят вместе. Да! Может же Эдуард быть прогрессивным, современным и открытым к молодёжным потребностям!

Насколько он был прогрессивен и открыт я пыталась развидеть снова и снова. Двоюродная племянница тёрлась грудью о сбившуюся простыню, пожирала перекошенным ртом угол подушки, торчала задорно задом кверху, пока дядька вбивался туда отбойным молотком, пялясь в место вхождения поршня в приглушённом сияние торшера. Наша миссионерская поза в темноте, под одеялом и по праздникам краснела и смущалась от наивности.

Самое страшное, что из транса их выбила кружка с молоком, пролетевшая над головами и впечатавшаяся в стену над изголовьем. Алиса с визгом скатилась на пол, а Эдик застыл изваянием, покачивая лишь медленно опадающим членом, упакованным в блестящий презерватив.

Глава 4

— Собрала вещи и пошла вон, если не хочешь оказаться на лестнице с голышом, — процедила, лупя по клавише верхнего света и грозно подбочениваясь. — И ты, кобелина ободранная, вместе с ней на выход. Не вынуждай меня закатывать скандал и славить тебя на весь дом.

— Вообще-то это моя квартира, — отмер Эдуард, с щелчком стягивая резину. Поморщился от своих спешных действий и подтянул к паху измятую простыню. — Хочешь, вали сама.

— Сейчас свалишь ты, — обвела взглядом комнату, ища что-нибудь потяжелее и потравматичнее чашки. — Иначе все соседи узнают о твоих подвигах. Поверь, если блядь, приведённую в супружескую постель, тебе ещё простят, то выгнанные в ноябрьскую ночь дети будут икаться долго.

— Я уйду, но завтра вернусь, и мы поговорим как взрослые люди, — перешёл на деловой тон Эдик, сползая с кровати и подбирая с кресла спортивные штаны.

Его ложная племянница так и сидела на полу, вдавливаясь спиной в тумбочку и со страхом следя за мной. Сложно представить, чего ещё можно ожидать от разъярённой супруги, поймавшей в собственной постели любовницу мужа. А если учесть, что появилась хозяйка в разгар самого процесса, то есть все шансы лишиться рыжей шевелюры.

— Нет, Эдуад. Говорить мы будем в суде, — мотнула головой в подтверждение своих слов. — Утром я соберу вещи, и мы с детьми съедем. Надеюсь, у тебя хватит совести, и ты позволишь спокойно мне собраться. Хотя, судя по увиденному, ни совести, ни уважения в твоём арсенале не значится.

— Интересно, куда ты денешься. С тех пор, как вы с матерью продали квартиру, у тебя ни кола, ни двора. Ты бомжиха, Люся. Тебе надо молчать в тряпочку и ноги мне целовать за то, что я посадил вас на свою шею и тяну, — подняла морду наглость Эдуарда, стоило ему прикрыть мошонку тряпкой. — Предупреждаю, Людмила, уйдёшь, лишишься всего. Алиментов с моей жалкой официалки не хватит даже на хлеб.

— Что ж, тогда у тебя останется больше денег на блядей, — развернулась и толкнула дверь, открывая обзор в тёмный коридор. — У вас десять минут. После вещи полетят в окно.

Вытягивая до боли позвоночник и гордо соединяя в прямой осанке лопатки, я как-то дошла до Ларкиной комнаты, ни черта не видя перед глазами. Во мне что-то перекручивалось, переворачивалось, лопалось и рвалось с хлёстким звуком. Мозг просто не мог переработать то, что сотворил Эдуард. Он не только притащил в дом при действующей жене любовницу, но и заставил ту самую жену прислуживать ей! При этом стыдил, унижал и оскорблял! Жену, женщину, которой обещал любить, боготворить, заботиться, мать своих детей!

А стоило подумать, что я собственными руками готовила для его любовницы еду, собирала по ванне её волосню, кидала в стирку брошенные на стиральную машинку трусы, меняла постельное бельё, как в висках начинала пульсировать кровь, а в глотке клокотать злость.

Услышав грохот хлопнувшей входной двери, я чисто машинально дёрнулась, всё еще не до конца осознав произошедшее. Как же так случилось, что за шесть лет я не разглядела беспринципную, бессовестную и гнилую особь, скрывающуюся под интеллигентной личиной моего мужа? До какого морального уродства нужно было опуститься, чтобы так унизить меня?

— И вовсе я его не покрывала, — надуто ворвался голос свекрови, возвращая моё сознание в покорёженную избу, требующую не только генеральной уборки, но и капитальный ремонт. — Как только поняла, что этот паршивец устроил, сразу позвонила ему и воззвала к совести.

— К чему? — искренне удивилась я. — Эдик давно забыл, что это такое.

— Неправда, — воскликнула мамаша супруга. — У Эдички просто не было выхода. Девочку неожиданно выгнали со съёмной квартирой, и ему пришлось временно поселить её к вам. Не на улице же оставлять… Ой…

— Ну что вы, Далия Натановна. Договаривайте, — ехидно оборвала оправдательную речь. — Расскажите, какой чуткий и заботливый ваш сыночек. Как героически он спас девочку Алису, как привёл бедную овечку к жене в квартиру, как представил любовницу племянницей, и как страстно жарил её каждую ночь в нашей кровати, отселив супругу и Ромашку в Ларкину комнату.

Не знаю, как телефон выдержал мою гневную тираду и не рассыпался в крошево от силы сжатия. Надо же, оказывается Эдуард оказался ещё и скупой сволочью. Вместо того, чтобы поселить подстилку в гостиницу, пока подыскивал ей новый вариант со съёмом, он решил сэкономить семейный бюджет и организовать в квартире гарем. Только где-то и тут закралась ошибка. Обычно, младшая жена прислуживает старшей, а не наоборот.

— А что ты хотела, Люся? — ни с того ни с сего стала нападать свекровь, змеёй шипя в динамик. — Давно трезво смотрела на себя в зеркало? Эдичка у меня декан, уважаемый человек. Он следит за собой, посещает спортзал, стильно одевается, выглядит презентабельно. А ты? Жопу отрастила, вместо нормальной причёски вечная коса, о ногтях и о косметике вообще уже забыла. Как была дочерью торгашки с рынка, так и осталась такой. Сама виновата, что мужик стал на молодых и красивых девок заглядываться. Займись собой, сходи…

— Вот на этом мы закончим, Далия Натановна, — резко обрубила свекровь. О чём я там беспокоилась? Об инсульте? К чёрту! Пусть земля разверзнется под её ногами! Пусть молнией поразит и её, и её сыночка в самое темечко! — Ваш Эдичка скакал по девкам с Ромкиного рождения. Тогда с моей жопой всё было нормально, как и с ногтями. Если вы не смогли воспитать порядочного мужчину, то надо признать промах, а не делать виновной меня. Я вас очень прошу, Далия Натановна, больше не звонить мне. Вам здесь не рады. Время и место посещения внуков мы определим в суде после развода. Теперь у вас есть все шансы найти себе правильную невестку, подобающую декану Королькову.

Сбросила вызов, не обращая внимание на крякающие попытки свекрови поставить меня на место, зарычала, сильно-сильно зажмуриваясь. Отправила её и мужний номер в блок, тоже самое сделала с мессенджерами. Подошла к старинному трюмо, повернулась к нему задом, обтянутым джинсами.

Глава 5

— Мам, а мы когда домой вернёмся? — отложил планшет Рома, плюхнулся на живот и свесил с края лежака голову. — Я уже напутешествовался.

Зависла на несколько секунд, не совсем понимая, как менее болезненно донести до детей правду. Ну не скажешь же им, что их отец оказался форменным козлом, жрущим капусту не со своего огорода, а мамина гордость не позволила молча проглотить то дерьмо, что хлебнула в выгребной яме.

— Папа затеял в квартире капитальный ремонт. Меняет всё-всё, — присела перед ним на корточки и растрепала светлую макушку. — Придётся пока пожить здесь.

— А как же мой детский сад? — понимающе кивнул сын, двигаясь и подставляя спину к почесону.

— Можно подумать, что ты в него с удовольствием ходил, — прошлась щекоткой по тощим бокам. — Сам каждое утро ныл, что мечтаешь сидеть дома. Мечта сбылась.

— Ессс! — ликующе попытался подпрыгнуть Ромка, но из-за отсутствия нормального матраса амортизация не случилась. — Тогда надо купить кровати и кучу всего.

— Купим потихоньку, — пообещала ему, окидывая взглядом скудную обстановку.

На что купим и как скоро лучше было не думать. Из копилки удалось отжать три пятитысячные купюры, на карте завалялись копейки, оставшиеся после покупки правильного авокадо и бескостного винограда, а драгоценностями, которые можно сдать в ломбард и просуществовать на них с полгодика, Эдик меня не баловал. Обручалка, серьги на рождение Ромашки, браслет за дочку и кулон с цепочкой на пятилетнюю годовщину.

Тут мне тоже не повезло. Многие мужики заваливают жён ценными подарками, чувствуя вину за измены, а Эдуард, наверное, не ощущал ничего подобного, судя по скромности его даров. Смешно до слёз. Шесть лет прожить в обеспеченном браке и остаться с голым задом.

— А ещё я хочу шоколадные шарики на завтрак, — продолжил озвучивать свои скромные желания Ромка, не касаясь оставленного дома компа и игровой приставки.

— И я хочу шалики, — на мгновение оторвалась от мультиков Лара, обозначая своё участие в составление списка пожеланий. — И кловать плинцессы.

Я тоже хотела кровать принцессы с ортопедическим матрасом. Хотела приличную плиту, а не эти две полудохлые конфорки, еле пукающие на остатках газа, хотела нормальный толчок, а не скворечник с ведром у сарая, хотела круглогодичный водопровод, а не вёдра из колодца с октября по середину апреля. И совсем уж из разряда фантастики — высокооплачиваемая работа бухгалтером на удалёнке, чтобы быстро закрыть все хотелки.

Схватилась за голову и качнулась из стороны в сторону. С моим скудным опытом подработки на четвёртом и пятом курсе найти что-либо приличное в реальном времени невозможно. И детей деть мне некуда. Нет ни бабушек, ни подруг. Какой-то заколдованный круг, больше похожий на зацикленные круги ада.

— Смотрите мультики, — кивнула в сторону планшета, предусмотрительно забранного вместе с ноутбуком из совместно приобретённого имущества во время сборов. Эдик купит себе новые, раз его шея освободилась от семейной нагрузки. — Попозже сходим в магазин и узнаем, что здесь да как.

Дети закопошились в предвкушение гулянки, а я отползла на кухню, судорожно прикидывая выход из патовой ситуации, спасающий меня от позорного возвращения к супругу. Он воспримет моё поражение по-своему и вконец обнаглеет на витке победы. Сколько таких Алис появится в нашей спальне, и сколько чужих труселей мне придётся собственноручно забросить в стиральную машинку?

Вариант видела один — звонок маме с надеждой, что она, наконец, научилась копить. Попросила Ромку посидеть с Ларкой и не подпускать её к печке, накинула куртку и вышла во двор. Серая марь, свинцовое небо, ломкий сухостой, шуршащий по ветру, облысевшие скелеты деревьев, лохмотья плёнки на парнике, свисающие всей своей обречённостью и нагнетающие тоску. И вот так одним махом наша комфортная жизнь превратилась в какую-то безнадёжность, как и плёнка на парнике.

— Мила! Как дела? Как дети? Как Эдуард? — с каждым вопросом радость на лице мамы сменялась на растерянность. — Ты у бабушки? Что случилось, Людок?

Чем хороша видеосвязь кроме экономии денег? Тебе не надо объяснять всё от начала до конца. Многое понимаешь без слов по фоновой заставке за спиной, по глубоким теням под глазами, по опущенным кончикам губ, по мольбе о помощи во взгляде.

— Эдуард привёл любовницу в дом, и мне с детьми пришлось уйти, — обрисовала случившееся короткой фразой, скорчив страдальческую гримасу. — Нам некуда идти и не на что жить. Пока я найду работу…

— Не продолжай, — всхлипнула мать в попытке пустить слезу, но сразу взяла себя в руки. — Мы с Дирком откладывали деньги на твоё тридцатилетие. Собирались подарить тебе автомобиль. Там приличная сумма. Сможешь перебиться пока встаёшь на ноги. А лучше приезжай к нам. Дири поможет получить вам вид на жительство. Да и работы на ферме полно.

— Давай переезд оставим на крайний случай. За деньги спасибо, мама, — в отличие от неё у меня не получилось побороть протяжный всхлип, переросший в еле сдерживаемые рыдания. Это как получить цветик-семицветик, исполняющий желания. — Ты меня спасла. Я не представляла, что делать дальше, учитывая двух маленьких детей. С ужасом думала, что придётся вернуться к Эдуарду.

— Ещё чего. Фирсовы никогда не позволяли себе унижаться и не прощали предательства, — воинственно вскинула голову мама и сверкнула злостью. Кто-кто, а она всегда следовала своим убеждениям. Поэтому и воспитывала меня одна, послав отца-гуляку перед самой свадьбой куда подальше. Не простила его «прощальный секс» на мальчишнике с подружкой. —Мы справимся, так что подотри сопли и вышли реквизиты, до которых не сможет добраться этот подонок.

Глава 6

Попрощавшись с мамой и пообещав ей ни за что не прощать Эдуарда, я вырубила телефон, одела детей и выбралась с ними на улицу. К серой хмари добавился мокрый снег, переходящий то в противную изморось, то в ледяную крупу, а в накатанной тракторами и грузовиками колее вязли ноги. Ларка всё порывалась нырнуть в грязь и увачкаться по уши, но я крепко держала её, вцепившись мёртвой хваткой в запястье. Это в городе можно было забросить комбинезончик в стиралку, а тут с колодезной водицей не разбежишься.

А я ведь никогда не задумывалась о таких нюансах, гостя у бабушки. Как-то всё выходило само собой. И горячие ватрушки ждали на столе утром, и чистая одежда висела на стульчике, и вода всегда плескалась в пятидесятилитровой кастрюле у входа.

— Мааам, ты уверена, что здесь продают шоколадные шарики? — ошарашенно протянул Ромашка, увидев пожёванную бытовку с надписью «магазин», не особо старательно выведенной белой краской.

— Если не продают, то на днях съездим в город, — покрепче перехватила ладошку Лары и дёрнула на себя вполне увесистую дверь, сильно диссонирующую с хрупкостью всего строения.

В магазинчике и правда не оказалось привычного нам разнообразия. Там было всё, что требовалось для жизни, но в урезанном ассортименте. Молочка одного производителя, бакалея без извращений, колбасные изделия неизвестного мне фермера. Тут же в углу бытовая химия, свечи, верёвки, к потолку подвешены дешёвые куклы и яркие машинки. Авокадо, бурый рис и козий сыр с трюфелями эти полки вряд ли видели.

— Ой, а вы чьих будете? — вынырнула из-за занавески, скрывающей, наверное, какой-то пространственный карман, упитанная женщина с короткой стрижкой. — Раньше не видала вас здесь.

— Фирсовы мы, — кивнула в знак приветствия и прошлась взглядом по забитым стеллажам.

— Бабы Мани что ли? Внучка? — подпёрла руками щёки продавщица, облокотившись локтям на подобие витрины. — Дом решили продать? Задорого не получится. Долго стоял без хозяина. Да и земля тут не пользуется спросом. Болотистая местность и до столицы далековато.

— Мы сюда переехали. Меня Людмила зовут, — с трудом остановила её поток вопросов и оттянула Ларчика от ящика, где навалом лежали яблоки местного разлива. Непрезентабельные, но, скорее всего, без химии.

— А я Марта, — обтёрла об жилетку ладонь женщина и протянула её мне. — Как же вы там собираетесь зимовать? Небось разваливается всё?

— Очень приятно, — пожала ей рук. — Может подскажете мастера какого? Крышу подлатать, удобства в дом завести. И чтобы не содрал втридорога.

— Отправлю к тебе Пал Семёныча, — засуетилась Марта, вытаскивая из-под прилавка телефон. — Вот прям сейчас обслужу вас и позвоню ему, пока не почаёвничал с Иванычем.

— Спасибо, — улыбнулась и достала кошелёк. — Нам молоко, хлеб, вот это печенье, кофе…

Пока диктовала список и складывала покупки в сумку, Лариса всё же схватила яблоко и впилась в него зубками. Попытка Ромки отобрать немытый фрукт раздора не увенчалась успехом. Маленькая жадина рычала, отворачивалась и старалась запихнуть его в рот полностью.

— Ещё яблоки, сливы и овощей на борщ, — виновато посмотрела на женщину, одёргивая обоих детей. — И чего-нибудь мясного. Курочку, окорочка, свинину может быть.

Затарились мы знатно. Ромашке пришлось помогать и с сумками, и с сестрёнкой. А когда дошли, у калитки уже топтался мужичок в военном бушлате, приплясывая по грязи в кирзачах. Видно было, что отвлекли его от важных дел. Скорее всего от чаепития с Иванычем. И ему не терпелось вернуться обратно.

— Внучка бабы Мани? — нервно похлопал себя по бокам Пал Семёныч и смачно шмыгнул рыхлы, бордовым носом. — Показывай объём работы.

Мужик ходил по дому, вокруг него, с умным видом простукивал фундамент, тыкал палкой в почву, мотал головой и кряхтел, отсылая проклятья к небу. После озвучил предварительную сумму и чем в первую очередь стоит заняться.

— Оплату беру только бумажными деньгами, так что новомодные электронные циферки переводить мне не надо, — предупредил Семёныч, топая в концовке по крыльцу и проверяя его на прочность. — Завтра утром племянника пришлю. Он начнёт с канализации.

— Хорошо, — пошла провожать его до калитки. — Деньги можно здесь где-нибудь снять?

— Ты шо? — как на дуру посмотрел на меня, крякнул и выскочил за забор, крича уже оттуда: — Это тебе в город. Расписание автобуса на магазине.

Задвинула засов и вернулась к детям. Город и деньги до завтра подождут, а сегодня нужно было кучу всего переделать. Ромке отдала на растерзание ноутбук, Ларке планшет. Знаю, что не педагогично занимать неокрепшие умы гаджитами, но дрова сами себя не наколют и не перетаскают, обед-ужин не приготовится, паутина из углов не поснимается.

Вертелась по дому веником, боясь остановиться и не успеть запланированное. Приседала от усталости, и перед глазами сразу всплывали развлечения Эдика, а следом подкатывала тошнота от омерзения. Видение действовало похлеще энергетика. Откуда-то сразу брались силы, открывался дополнительный резерв, пыхтело второе дыхание.

Новая жизнь. Если до поддержки мамы она представлялась чем-то жутким, вязким и непреодолимо тоскливым, то сейчас она играла яркими красками. Я могла привести дом в удовлетворительное состояние, купить старенький автомобиль, не дёргаясь искать работу, а встав на ноги и научившись самостоятельно обеспечивать семью, снять квартиру в городе и вернуть детей в социум.

За окном серость сменилась на устойчивую темень, а малыши давно видели сны, когда я, наконец, отжала тряпку и плеснула в заварочный чайник кипятка. Потягивая ароматный чай с найденными в бабушкиных закромах травками, включила телефон и убавила звук, чтобы пиликанье сообщений не нарушало тишину и не ломало устоявшуюся идиллию.

Из банка пришло подтверждение о поступление на счёт денег. Спасибо маме и Дирку. Отправила ей смайлик с сердечками и поцелуйчиками. Тут же посыпалась куча оповещений о непринятых звонках, и аппарат в руке ожил. Неизвестный номер. Сбросила его… и ещё раз, а потом сообщение:

Глава 7

И сразу побежала строка с тем же неизвестным номером, вызывающая то ли страх, то ли омерзение. Захотелось шибануть телефоном о стену, чтобы по экрану поползла паутина трещин, скрывая чёрные цифры. Как в детстве — если не вижу, то ничего не происходит.

— Слушаю, — тихо выдохнула, потянув вверх иконку с зелёной трубкой.

— Слушаешь? Слушай внимательно, — задребезжал раздражением динамик, прям как в тот вечер, когда я ткнула Алису в нестиранные трусы. — Ты сейчас возьмёшь детей и вернёшься в наш дом, в нашу постель, в нашу семью, иначе…

— Я не вернусь, — спокойно, но твёрдо перебила его. — Ты осквернил и наш дом, и нашу постель, и нашу семью, опустив меня до ранга бесправной прислуги и приведя другую. Если с просто изменой ещё можно как-то смириться, то унижение и отсутствие уважения простить нельзя.

— Да, я сглупил. Вожжа попала под хвост, помутнением каким-то накрыло, — стал оправдываться Эдик пытаясь внести лживую, виноватую интонацию в голос. Плохой из него актёр. Не срывать ему овации со сцены. — Мне не нужно было приводить Алису и ставить тебя в неловкое положение.

— Неловкое положение? Тебе не кажется, что ты слишком сильно смягчил определение? Неловкое положение, это когда подол юбки случайно заправила в трусы. Это когда на званном вечере опрокинула себе в декольте начинку из тарталетки, — нервно прыснула в кулак, поражаясь наглости мужа. — Господи, Эдуард, тебя же даже не смущает тот факт, что ты в открытую устроил потрахушки, пока я с детьми спала в соседней комнате. Да ты в принципе никогда особо не скрывал свои блядские похождения, а я, как последняя дура, верила твоим объяснениям.

Как-то вдруг стало неловко и некомфортно от тяжести лапши на ушах.

Помада на воротнике — какая-то глупая малолетка рыдала на груди, получив неуд за зачёт.

Кружевные трусики в портфеле — наверное шутка четвёртого курса. Выходил к ректору, оставив в аудитории свои вещи.

Смс-ка с голыми сиськами — совсем современная молодёжь попутала берега. Но ты же знаешь, что я люблю только тебя.

Вернулся с работы в три часа ночи — обсуждал с ректором научную статью за бутылочкой коньячка.

Уехал на выходные в командировку — отправили на конференцию как самого молодого и перспективного сотрудника.

Только сейчас я смогла честно признаться себе, что по собственному желанию позволяла ему обманывать меня. Что толкало на осознанную жизнь во лжи и на добровольное пожирание вранья? Страх остаться одной с двумя детьми, не справиться с реальностью и с правдою, не выдержать боли от разбитого сердца?

— Я же извинился уже и пообещал, что такого больше не повторится! — повысил тональность Эд, теряя терпение. — Какого хрена из-за одного моего проступка ты одним махом рушишь нашу семью?!

— То, что ты больше не заставишь меня обслуживать твоих любовниц я, конечно, верю, а то, что ты вдруг станешь порядочным и честным мужчиной… — выдержала напряжённую паузу. — Увы, Эдуард. Ты просто не знаешь, что такое быть порядочным. Нельзя вернуть доверие к предателю. Я подаю на развод. Надеюсь, мы обойдёмся без взаимных унижений и пройдём через суды с взаимоуважением.

— Совсем охренела, идиотка!? — рявкнул Эд в трубку, окончательно сбросив с себя лоск интеллигенции. Чем там гордилась Далия Натановна? Целый декан, уважаемый человек, глубокие еврейские корни, априори возвышающие его над всеми. Удивительно, что ему до сих пор не трансплантировали в темечко лампочку в виде сияющего кружка над головой. — Я тебе такой развод устрою! Кто ты такая?! Безработная, бесквартирная бомжиха, неспособная содержать и воспитывать детей! Только попробуй подать на развод! Я подниму все свои связи и выброшу тебя на улицу, лишив родительских прав!

— Почему-то что-то такое я ожидала от тебя услышать, — качнула из стороны в сторону головой, пожалев о шести годах, отданных этому эгоисту. Единственное, что оправдывало спущенное в унитаз время, так только Ромка с Ларкой, мерно сопящие за стенкой. — Рискни посягнуть на мои родительские права, и в твоём институте все, вплоть до уборщицы, узнают какой ты подонок. Как думаешь, через сколько дней или часов тебя понизят в должности и попросят написать заявление?

— Тебе никто не поверит, — захохотал он, парадируя гиен и выдавая свою нервозность.

— Я прямое подтверждение твоих отношений со студентками. Уверена, в институте найдётся много брошенных и обиженных, готовых расплатиться с тобой. Скорее всего и Алиса со второго или с третьего курса. Угадала?

— Ну ты и стерва, Люся! — цокнул Эдуард, а я прям представила, как он вытягивает руку и судорожно ищет пачку сигарет, спрятанную на кухонном шкафчике. — Столько лет притворялась покладистой и послушной наседкой, ничего и никого не видящей кроме семьи, а тут целое перевоплощение тупой курицы в хитрую лисью шкуру.

— Я готова была всю жизнь заботиться о детях и о твоём комфорте, любить тебя, безоговорочно верить и обожествлять твой авторитет, пока ты не протащил меня мордой по куче грязи и не разбил розовые очки. Знаешь, как больно впиваются осколки разочарования в глаза? Ты выпустил стерву, так что не смей провоцировать меня ещё больше. В конце концов, я могу честно объяснить Ромке, почему нам пришлось съехать. Он уже взрослый мальчик и способен самостоятельно сделать выводы в отношение отца-гуляки.

— Ты не посмеешь настраивать детей против меня, — процедил, часто сопя в трубку.

— Посмею. Зачем скрывать от них то, что ты полон дерьма? Чем раньше простятся с иллюзиями, тем лучше.

— Хорошо. Развод, так развод. Насчёт алиментов я тебя предупредил. Не рассчитывай на прежний уровень. Содержать бывшую жену не собираюсь.

С той стороны что-то грохнуло и в динамиках повисла тишина. Похоже, аппарат не выдержал Эдькиного гнева и подружился со столом или со стеной. Я вдохнула успокаивающий аромат остывшего чая, покатала на языке последний глоток, ополоснулась ковшиком, стоя в тазике, и подлезла к Ларке под бочок. Удивительно, но перепалка с Эдом не нарушила мой сон. Провалилась я в него сразу, стоило голове почувствовать мягкость подушки и тепло одеяла.

Глава 8

Не думала, что у кого-то утро начинается через три с половиной часа после того, как я легла спать. Из приятного времяпровождения меня агрессивно выдернул стук в дверь. Было ощущение, что в ход пошла кувалда, и дверь вот-вот сдастся наглому вторжению.

Кое-как сползла с лежака, скрипя несмазанными шарнирами и жутко скучая по ортопедическому матрасу в комплекте со специализированной подушкой. За окном висела невнятная серость, еле-еле обозначившая рассвет, а экран телефона демонстрировал пять тридцать и насмешливо крутил у виска.

Сложно передать весь спектр злости, что заливал насыщенным красным мне глаза. Был бы под рукой дробовик с солью… Вот у кого свербит с утра пораньше в заду?

Натянула тёплую кофту поверх застиранной футболки, как смогла прилизала ладонями вылезшие из косы волосы и, вспоминая все междометия, что хитро вкручивал дед в бороду, сдвинула щеколду и толкнула дверь, ёжась от противного потока ветра, холодными языками скользнувшего по ногам.

— Привет, — как насмешкой светилась улыбка парня, стоящего с той стороны. Правда, окатив меня любопытным взглядом, радость на его лице значительно померкла и подёрнулась неловкостью. — Я Димон. Меня Семёныч прислал. Сказал, что требуется срочное спасение красивой девушки.

Парень смущённо зарылся пятернёй в волосы, потоптался на крыльце, ожидая с моей стороны какой-нибудь реакции на его шутку, но в данный момент я была не в состояние реагировать на что-либо.

— Кофе? — сухо проскрежетала, распахивая дверь шире и указывая рукой на кухню.

Димон кивнул, потом отрицательно мотнул, но всё же переступил порог, отсёк от дома холод, стащил с ног грязные сапоги и пошёл по указанному направлению. Я же, повторяя про себя вспомянутые ранее обороты, вернулась в комнату и оделась поприличнее. Умывание и чистку зубов оставила на потом. Не на свиданку иду.

— Я тут похозяйничал и поставил чайник, — подскочил с места Димон, стоило мне появиться в проёме. — Ты прости, что разбудил. Просто дядька сказал, чтобы пришёл пораньше, а у нас утро начинается в пять часов. С петухами, — добавил, снова теребя копну волос.

Пока закипала вода достала чашки, всыпала в них растворимый кофе, выставила на стол сахарницу и вазочку с печеньем, всё это время из-под ресниц рассматривая парня. Лет тридцать, плюс-минус пара лет, рыжие волосы, но не простецкая рыжина, а благородный медный отлив с прядями бронзы, зелёные глаза, веснушки на широкой переносице, добродушное лицо, особенно когда растягивалось в улыбке.

Широкая спина, раскаченные плечи. Готова была поспорить, что мышечная масса набрана не в зале, а занимаясь физическим трудом. Это хорошо прослеживалось и в ладонях — крепкие, с потемневшими мозолями, с грубой загорелой кожей, не смотря на конец ноября.

— Ничего, — вдохнула, отпив крепкий кофе и почувствовав возвращение нормального человека. — Людмила. С чего начнём?

— С осмотра и с оценки объёма, — куснул печенье Димон и прилип губами к краю кружки. Уверена, он тоже рассматривал меня, пряча заинтересованный взгляд за веером тёмной бронзы. И, кажется, разожранное место, что беспокоило свекровь, мужчину впечатлило и не оставило равнодушным.

— Пошли, — отставила чашку и откинула за спину косу. — Посоветуешь, где можно разместить туалет с небольшой душевой.

Дима пробежался по дому, сделал замеры, простучал стены, метнулся на улицу и прощупал всё с обратной стороны. Вернулся с задумчивым видом, держа подмышкой блокнот и почёсывая чисто-выбритый подбородок.

— Смотри, либо мы уменьшаем комнату и огораживаем два на два, либо выносим пристройку и врезаем вот здесь дверь.

— Что быстрее и менее затратнее? — изучила чёткие линии набросанного наспех плана.

— Резать полезную площадь, — пожал он плечами, перелистывая страницу и поворачивая ко мне список, на удивление составленный ровным, красивым почерком. — Если всё это будет в наличии, то за неделю сделаю тебе функционирующий эконом вариант. Туда можно добавить плитку, но с ней ещё плюс пять дней.

— Я собиралась сегодня в город. Подскажешь строительный магазин? — сфотографировала на телефон перечень покупок.

— Мне как раз тоже туда надо, — не скрывая улыбки, сообщил Димон, приглаживая назад чёлку. — Когда заехать за тобой?

— Слушай, наверное, неудобно, — замялась я, растерянно потирая предплечья. Парень рассчитывал на бонусы, а не на задолбанную мамашу с довеском. — Я с детьми на автобусе доеду, а там оформлю доставку.

— С детьми? — завис с поднятой рукой над головой, прокручивая шестерёнки в черепной коробке. — И сколько их?

— Двое. Пять и два года. Сын и дочка. Они сейчас спят, — зачем-то добавила я.

— Ну это не проблема, — выдохнул Димон, взъерошивая макушку. — Места хватит. Пойду раздобуду кресла, а то на въезде часто гайцы стоят. В девять будет нормально? — медленно кивнула. — Тогда до встречи.

Дмитрий резво выскочил, плотно прикрыв за собой дверь, а я сползла на табуретку и задумалась. Может нет никакой заинтересованности с его стороны. Просто расположил к себе клиента, чтобы больше заработать. А меня запутало потрёпанное либидо, желающее получить подтверждение моей привлекательности. И во всём виноват Эдик с его мамашей. Так умудриться растоптать чувство собственного достоинства и непререкаемую уверенность за такой короткий срок.

Глава 9

Сигнал клаксона ворвался в суету сборов ровно в девять утра. Я уже была вымотана так, как будто провела на ногах весь день. Побочку слишком раннего подъёма и недосыпа не смог снять даже очень крепкий кофе, а потасовка ребятни вытянула дополнительные силы.

Да и ночной разговор с Эдиком с запозданием пожёг нервные клетки. Это вчера, отбив его нападение и хлебнув дозу адреналина, я возомнила себя гром-бабой или суперженщиной, а сегодня, трезво оценив его и свои возможности, немного поубавила пыл. Ну зайду в деканат, ну расскажу слёзную история про то, как Эдуард Владимирович Корольков соблазнил когда-то меня, студентку пятого курса, и сейчас продолжает окучивать молодых, несмышлёных девочек.

Хотя… Какие они несмышлёные, судя по ушлой и бесстыжей Алисе? Это надо же! Припереться в дом к действующей жене и бегать по ночам в спальню к её мужу! Кому скажи — не поверят. А с образом рыцаря на белом коне, который всегда проецировал в массы Эдик, такое представить вообще невозможно.

И вот пожалуюсь я на него, поплачусь, а руководство вызовет развратного декана на ковёр, пропесочит его для проформы, разопьёт с ним бутылочку коньяка и пригласит Алису с такими же доступными подружками. А утром уборщица Галина Петровна из-под стола выметит забытые труселя и пару-тройку использованных презервативов, матеря в редкие усы блядунов и проституток. Там же все одинаковые. Что ректор, что деканы, что рядовые преподы. Все из одного ведра широкой кистью мазаны, как будто им чего-то специфическое вкладывают в процессе обучения в мозг.

С такими невесёлыми мыслями я натягивала на Ларку комбинезон и ботинки, параллельно подгоняя Ромку, обиженного на весь мир, потому что за завтраком они не поделили планшет, а я встала на сторону дочки и оставила её любимый мультик, когда сын хотел посмотреть кино про гонки.

Выкатившись на улицу и повесив замок на дверь, мне уже было не до поездки. К чёрту удобства, ремонт, магазины, банкоматы. Проще снять квартиру и жить в комфорте здесь и сейчас, чем развлекаться с дровами, да с лопатой и снегом. А сев в прогретый салон нивы, просчитав в уме ежемесячную плату за съём и оценив сумму возможного заработка, бодро поинтересовалась:

— Дмитрий, мы сможем ещё в мебельный заехать?

— Сегодня я весь ваш, — улыбнулся Димон и повернулся к детям, выдавая им по леденцовому петушку. — Не стесняйся, если ещё куда-нибудь нужно.

Конечно же, строительным и мебельным магазинами мы не обошлись. Оказалось, что в городе приличный детский магазин и скидки на зимнюю одежду. Потом Ромик намекнул на отсутствующий телевизор, а я не смогла уйти без покупки микроволновой печи и стиральной машинки. Тем более Дима почертил немного в своём блокноте, задумчиво почесал шевелюру и пообещал впихнуть стиралку в новую ванную комнату. Правда, пришлось снова вернуться в строительный комплекс и обменять обычную раковину на специальную, что устанавливается как раз сверху машинки.

Домой мы вернулись в полной темноте, как-то слишком быстро рухнувшей на землю. Вот ещё пять минут назад небо угнетало своей тяжёлой серостью, а теперь просвет на горизонте потонул в кромешной черноте. И только одинокие прожектора фар разрезали густой пласт угольной ночи.

— Составишь компанию за чаем с бутербродами? — не смогла не пригласить Диму, когда он перетаскал в дом сумки и помог транспортировать уснувшего в машине Ромку. Сопящую и пускающую слюни Ларку я перенесла сама.

— С удовольствием, — болванчиком закивал он, потирая ладони. — Ты тогда ставь пока чайник и руби колбасу, а я натаскаю тебе воду. Мы с парнями раньше часто бабе Мане по хозяйству помогали, а она нас потом кормила жаренными пирожками с капустой.

Димон на мгновение погрузился в воспоминания прошлого, и его лицо стало каким-то светлым-светлым и умиротворённым. Меня же кольнуло сожалением, что, выйдя замуж, так редко навещала стариков. Сейчас я была солидарна с племянником Пал Семёныча. Вкуснее бабушкиных пирожков и дедова кваса ничего вкуснее не существовало на свете.

Пока Дмитрий бегал туда-сюда с двумя вёдрами, наполнив сначала бак, а потом большую кастрюлю на печке, я напилила колбасу, сыр, огурцы с помидорами. Успела даже покрошить в сметану чеснок с зеленью и приправить специями, намазать этот соус на хлеб и сложить многослойные сэндвичи.

— Вкушно, — простонал Димон, запихнув половину бутерброда в рот и активно работая челюстью. — Готов всю жизнь есть твою стряпню, — то ли пошутил, то ли… Да не, пошутил.

— Какой теперь план действий? — быстро сменила тему, сделав вид, что пропустила восторги мимо ушей.

— Завтра приедут бурить скважину, и подтянется бригада копателей, — громко хлебнул горячего чая Дмитрий и потянулся за вторым бутербродом. Придвинула к нему поближе тарелку и выставила ещё вазу с печеньем. — Пока они будут работать на улице, я займусь перегородкой и установкой сантехники.

— Можно только не в пять утра? — взмолилась, сложив ладони перед лицом. — Я не выдержу такого темпа.

— Бурильщики обещали к восьми, а мы тогда в семь. Пойдёт? — сыто вздохнул Дима, но не смог отказаться от ещё одного сэндвича, окидывая меня обожаемым взглядом. И в груди сразу свернулось что-то тёплое и доброе от лицезрения хорошего аппетита и благодарности за простой перекус без изысков. Эдуар последнее время требовал всё большего усложнения блюд и ел с педантичным пренебрежением. — И, Люд, приготовишь мне завтра ещё таких бутербродов? Никогда ничего вкуснее не ел.

— Сделаю. И обедом накормлю, — улыбнулась ему в ответ, сминая под столом от волнения полотенце. — А ты поможешь мне разобраться с интернетом и телевидением. Лучше проводным, чтобы на скорость не влияли погодные условия.

— За обед я сам позвоню и оставлю провайдеру заявку, — довольно расплылся Димон, облокотившись на стенку и погладив набитый живот. — И мебель расставлю.

— Боюсь предположить, что ты сделаешь за ужин, — спешно отмахнулась, поднимаясь и собирая грязную посуду.

— Женюсь на тебе, Людмила, — то ли серьёзно, то ли шутливо ответил Дмитрий.

Глава 10

Закрыв за Димой калитку и вернувшись в дом, шлёпнулась на табуретку и уставилась в тёмное окно. Щёки горели, а на руках трусливо приподнялись волоски, будто я вернулась в пубертат и смутилась от внимания мальчишки. Только сейчас в отражение стекла была взрослая женщина, абсолютно не понимающая, как реагировать на мужские слова.

Услышав про женитьбу, я прыснула в кулак и перевела всё в разряд шутки. Дмитрий как-то лениво поддержал моё веселье и поспешил быстро слиться. И пока он обувался и застёгивал куртку, я старательно втиралась спиной в стену, испугавшись, что мужчина решится на дальнейшие действия. Мало ли, чего у него в голове?

А я явно не готова была сломя голову бросаться в интрижку, списывая дурость на обиду и поднятие самооценки. Сама мысль подпустить к себе постороннего мужика, позволить себя касаться и целовать вызывала отторжение. И не важно, что Эдуарда никогда не останавливала клятва верности и жена. Я не хотела ему уподобляться. Не хотела терять собственное самоуважение.

Ответив себе на неудобные вопросы, оторвала попу от табурета, включила ноутбук и занялась очень важным делом — подачей заявления о расторжение брака в суд. Заполнив и нажав «отправить», заглянула к ребятне, смыла ненавистным ковшиком суету дня, мечтая о том, что совсем скоро смогу помыться как белый человек.

А в семь часов утра у нас начался сложный переход в новую жизнь. Мужские голоса, гудение буровой машины, визг пилы и стук молотка. К обеду пришла машина с оборудованием, а следом мебель и техника. Потом подвезли строительные материалы для ванной и крыши.

Неделя кошмара с мизерной передышкой в короткую ночь, когда дом, наконец, погружался в тишину. Между уставшими детьми и готовкой плюс четыре мужика я совсем забыла о муже, о его гулянках и о покрывающей блуд свекрови. Они тоже отчего-то притихли и перестали обрывать мне телефон.

Все мои контакты ограничились созвонами с мамой и разговорами с Димой. Сытников, надо отдать ему должное, еду хвалил, но о женитьбе молчал, поддерживая дружеские отношения. В общем-то, мне его послали свыше, чтобы помочь пережить сложный момент.

В благодарность за кормёжку Дмитрий очень быстро привёл в порядок дом. Починил розетки, перенёс в удобные места выключатели, подбил отваливающиеся плинтуса и доски, утеплил мостки холода. В закутке оборудовал спальное место для Ромки, а мою бывшую комнату заняла наша с Ларкой спальня.

И, как пообещал Дима, через пять дней я стонала от кайфа, намываясь горячей водой. Со мной вместе гудела машинка, крутя в барабане дочкин комбинезон и сыновьи штаны, а в углу белизной сиял новенький унитаз, вызывая опьяняющий восторг.

Поражаюсь, как немного для счастья требуется человеку. Лиши его привычных удобств, забрось в непривычные условия, где приходится морозить жопу в нужнике, а потом верни водопровод и толчок, погружая в райское наслаждение.

На следующий после сдачи ванны день я на радостях устроила праздничный ужин. Накромсала салатики, запекла мясо, отварила картошечку, открыла баночки маринованных грибов и огурчиков, что с барского плеча подарила мне Марта.

Ждала всю бригаду, а пришёл лишь Димон, сочинив, что остальные на новом объекте. Странно, потому что мужики говорили, что будут отсыпаться неделю. Убрала лишние тарелки и позвала к столу детей, лишь бы наши посиделки не смахивали на свидание.

— Поможешь подыскать мне какой-нибудь простенький автомобиль, чтобы ездить в город? — в процессе празднования поинтересовалась у Сытникова, увлечённо работающего приборами.

— Отечественный или импортный? — оторвался от нарезания мяса Дима.

— Тот, что менее затратен в ремонте, — трезво рассудила я, почему-то сразу вспомнив как выбирал машину Эдик. Ему было плевать на дорогое обслуживание. Главное, чтобы блестел, внушал уважение размерами и вызывал зависть у соседей. Поэтому моя доля с квартиры почти вся ушла на поддержание амбиций.

— С механикой дружишь?

— Только её и водила. Здесь дедов москвич, а дома старую шкоду, что была у мужа до покупки бэхи, — кивнула, потирая ладони. За руль новой игрушки Корольков меня не пустил. Более того, с детьми в неё тоже нельзя было садиться. «Вдруг Ларку вырвет на замшевую обивку, а Ромка по жизни свинья». Свою поросю Алису Эдик, наверное, с радостью возил и потрахивал на заднем сиденье. Тьфу!

— Кстати, как у тебя с мужем? — по-простому полез в личное Дима. Скорее всего в Прошинке так принято полоскать прилюдно грязное бельё. — Не достаёт? Помощь нужна?

— Справляюсь, — добавила в голос льда, чтобы дать понять о границах, которые не стоит трогать. — Подала на развод. Жду назначение слушания.

— У меня однокашница работает юристом в центре помощи жертвам домашнего насилия, — отложил вилку Дима и подался немного вперёд, снижая громкость. — Давай я ей позвоню. Фиксик мировая баба.

— Почему Фиксик? — полюбопытствовала, представив сразу женщину с торчащими в сторону фиолетовыми или синими волосами.

— Анфиса Фроловна Фиксова, — заржал Димон, ероша медную шевелюру. — Даже голову не пришлось ломать, пока мы с парнями кликухи придумывали. Мамка её без отца родила, так что дед от души отметился и имечком, и отчеством.

Думала сначала отказаться, а потом решила напроситься на консультацию. Очень уж хотелось выяснить, могу ли я претендовать на нажитое в браке имущество. Квартира досталась ему до брака, а в ремонт и в машину вложили мою долю. Пусть мои пожелания и смахивают на меркантильность, но, в конце концов, именно я с детьми лишилась жилой площади.

— С удовольствием воспользуюсь твоим предложение. Консультация будет не лишней, — по-дружески положила ладонь на его руку. — Спасибо тебе, Дим. Не представляешь, как ты меня выручаешь.

— Я ей тогда прям сейчас позвоню и договорюсь о встрече, — смутился и пошёл красными пятнами Сытников, утыкаясь в телефон и тыкая пальцем в экран. — Фиска, привет подруга. Дело есть. Тут очень хорошая девушка с двумя детьми от мужа сбежала. Можешь уделить ей время? Завтра? Конечно. К обеду будем, — простился, сбросил вызов и вернул мне внимание. — В девять заеду за вами. Возьми все документы, что есть.

Глава 11

Анфиса Фроловна Фиксова, для друзей Фиксик, а для сотрудников центра Фисочка оказалась совсем не такая, как я её представляла. Ни короткой стрижки, ни торчащих синих волос, ни строительного комбинезона с множеством объёмных карманов. Всего лишь небрежный пучок, светлые джинсы, белые кроссы совсем не по погоде и свитер крупной вязки с большим вырезом, сваливающимся с плеча и держащимся, кажется, только за счёт груди. Груди! — с огромным восклицательным знаком, потому что она была такая внушительная, что на ней с легкостью поместился бы мешок картошки. Ну или с десяток литровых пивных кружек.

— Рассказывай, — сразу перешла она на ты, ставя передо мной смешную чашку с жирафом и жестяную коробку с овсяным печеньем. — Важна каждая мелочь.

Ну я и рассказала. Как любила до беспамятства и трусливо закрывала глаза на шашни мужа, как не задумываясь отдала деньги вместо того, чтобы приобрести хотя бы квартирку за городом, как у Эдуарда поехала крыша и он принёс грязищу в дом, как стирала и подтирала за гостьей супруга, не зная, что она пробралась в нашу постель, как оказалась с маленькими детьми в старой избушке и без средств к существованию, как родительница не бросила и прислала деньги. Почему-то я была уверена, что в материальную помощь вложился Дирк, а мамуля распотрошила заначку, отложенную на чёрный день.

— То есть твой муж поддержал продажу квартиры? — стряхнула отточенным движением крошки печенья с груди Фиса.

— Изначально он и предложил маме перед переездом, чтобы назад возврата не было, — задумчиво произнесла, вспомнив тот день, когда маман, запинаясь и краснея как девчонка, рассказывала о своём немце и его предложение пожениться и переехать к нему. — Говорил, что примета такая. А она, глупенькая, всю жизнь мечтала выйти замуж, а тут целый вдовец с собственной фермой.

— Ну да, — качнула головой Анфиса, всем видом показывая, что считает Эда прохвостом. — Супруг предложил тебе что-нибудь взамен истраченных денег? Долю в своей квартире, например?

— С ума сошла? — не смогла сдержать смешок. Розовые стёкла уже осыпались крошевом под ноги, и я видела Королькова без прикрас. — Он мне даже постоянную прописку не сделал. Временная, которую продлевают каждый год, и то у свекрови.

— Чего-то такое я и предполагала, — плеснула себе и мне ещё чай Фиса, взяла блокнот и приготовилась писать. — Теперь разберёмся с процедурой продажи квартиры. Куда поступили деньги?

— На мой счёт в банке.

— Скажи пожалуйста, что за автомобиль вы оплатили с него же, — умоляюще посмотрела на меня Фиса, крепко сжимая карандаш.

— Да. Прямо в салоне перевела по номеру договора. Сумма была приличная, поэтому из банка перезванивали и подтверждали платёж. В строительном гипермаркете я тоже оплачивала с него.

— Супер, — пропела Анфиса и застрочила в блокноте. — Возьмёшь в банке подробную выписку с расшифровкой платежей и переводов. Хорошо бы ещё раздобыть копию договора на покупку машины.

— Должна быть, — оживилась, поддавшись пульсирующей энергии юриста. — Посмотрю в облаке.

— Прекрасно. Сбрось мне номер заявки в суд и перешли сканы всех документов. Как только назначат дату, я оповещу твоего супруга. Будем раздевать и возвращать на землю охреневшего мужика.

— Ты будешь вести мой развод? — заморгала от подступившей влажности к глазам.

— Проведу тебя через спонсорскую программу центра, — улыбнулась Анфиса и потрепала по руке. — Попытаемся отжать полностью машину и повесить на Эдуарда помимо алиментов ещё и компенсацию за лишённую жилую площадь.

— Господи, Эдик будет в бешенстве, — сквозь слёзы засмеялась я. — Мало того, что лишился бесплатной домработницы, так ещё может потерять любимую игрушку. Он же грозился оставить меня с голой жопой и без содержания. Тыкал маленькой зарплатой и мизерными алиментами.

— Ну, не такая и маленькая зарплата сейчас у декана, — протянула Фиса, зависнув на несколько секунд. — У тебя чего с работой?

— Ещё не искала, но вряд ли появится что-нибудь приличное, — вздохнула, беря чашку и крутя её в ладонях, чтобы чем-то занять руки. — Ларке два года, так что мне нужна удалёнка. По образования я бухгалтер, но готова на любую работу из дома.

— Ладно, я поспрашиваю, — кивнула Фиса и сделала пометку. — Хорошо бы тебя устроить официально до суда. Неизвестно, что господину Королькову придёт в голову со злости, узнав о притязаниях с твоей стороны.

— Думаешь попытается забрать детей? — отставила посуду, смахнула слёзы и глянула на дверь, отгородившую от меня ребятню и временного няня. Дима вызвался посидеть с ними в холле, обеспечив малышню мороженым.

— Это ты мне скажи, чего ожидать от Эдуарда, — прищурилась Анфиса, возвращая блокнот с карандашом на стол. — На что может пойти эгоистичный подонок, любящий только себя?

— Если брать в расчёт последнюю выходку, то я совсем не знаю мужчину, с которым прожила шесть лет. Не представляю, чего он может ещё выкинуть.

— Ну, к нам попадали женщины, прожившие в браке и десять, и двадцать лет, но так и не узнавшие своих супругов, — как-то грустно прокомментировала Анфиса. — Постарайся не встречаться до суда с родственниками со стороны мужа, не подпускай их к детям и не принимай наличку. Если Эдуард захочет передать на содержание детей деньги, пусть оформляет переводом.

— Всё так серьёзно?

— Лучше перестраховаться. Чего я только не повидала. Всё. Работа не ждёт, — вскочила Анфиса, схватила сумку и бросила туда письменные принадлежности с телефоном. — Мы с тобой на созвоне. Жду сканы и номер заявки. Если понадобится помощь психолога, я тебе его организую. Говорят, наш Николай волшебник. Излечивает душу за пару сеансов.

— Мне не настолько плохо, — выдавила из себя встревоженную улыбку. — Спасибо тебе большое. До встречи с тобой я думала, что придётся одной проходить через это.

И тут Анфиса сделала то, к чему я была совсем не готова. Отвыкла за шесть лет добровольного заточения дома. Она меня обняла, размазав по своим грудным подушкам и чуть не удушив ими, похлопала по спине, а потом бережно погладила по лопаткам.

Глава 12

Думала, что Эдуард забыл про меня, с жадностью хавая воздух свободы, но стоило мне вернуться домой, телефон завибрировал от известного-неизвестного номера. Как будто Корольков почуял суету, что зашевелилась за его спиной.

— Я хочу увидеться с детьми, — сходу взорвался динамик требованием. — Я отец. И имею право.

— Добрый вечер, Эдуард, — интонацией подчеркнула каноны вежливости и замолчала, дав ему вспомнить манеры.

— Ты меня слышала? — не одуплился Эдик, продолжив хамить. — Диктуй адрес. Я приеду сейчас.

— Корольков, ты бухой что ли? — почувствовала в его интонациях слегка растянутые окончания той стадии опьянения, когда до неприятия мира и до спонтанного конфликта с ним остался один стакан. — Мы же договорились с тобой всё обсудить на разводе.

— Мне похеру, о чём ты договорилась! — рявкнул, чем-то громыхая за пределами моей видимости. — Я глава семьи! Я буду решать, как и с какой скоростью тебе прыгать! Поняла, су…

— Ещё раз позвонишь мне в таком виде, — прошипела, понижая громкость, чтобы не сорваться при детях. Это как надо было нажраться, чтобы окончательно слететь с катушек.

— И что ты мне сделаешь? — загоготал, довольный своей выходкой.

— Будем общаться через адвокатов, а видеться по решению суда, — выплюнула и сбросила вызов, загоняя и этот номер в блок.

Закружилась по кухне, умудрившись измерить шагами пространство в пару квадратов. Злость кипела, бурлила, прожигала кислотой, пытаясь выплеснуться наружу и запалить всё вокруг. Крышечка подпрыгивала и готова была вот-вот сорваться, когда телефон обжёг руку вибрацией. Матерное ругательство почти слетело с языка, но его притормозило имя абонента.

— Анфиса? — удивлённо произнесла. Мы расстались два часа назад, и я совсем не ожидала её услышать так скоро. — Случилось чего?

— Я по делу, — поспешила она успокоить меня, издавая смешок. — Как у тебя с интернетом и с грамотностью?

— Не жалуюсь, — оторопела от чудны́х вопросов.

— Тогда встречай крёстную фею с подарками. Правда, не совсем по твоему профилю, но нет привязки к графику. Есть объём и сроки сдачи.

— Ты мне нашла работу? — шлёпнулась на табурет, ощущая себя сдувающимся шариком. Вот только что меня распирало от злости, а теперь на ветру трепещет резиновый мешок.

— Заполнение карточек для интернет-магазинов. Не бухгалтерия, но официальное оформление и заработная плата без задержки, — как «та-дам» выкрикнула Фиса, открыто радуясь за меня.

Когда кто-то так эмоционировал вместе со мной? Никогда! Казалось, я попала в параллельный мир, где другие люди, другие законы, другие отношения. Нет ненависти, пренебрежения, высокомерия к тем, кто ниже тебя по статусу или у кого тоньше кошелёк, отсутствуют разговоры о крутых тачках и о подорожании билетов на самолёт, никто не корчит в брезгливости рожу, зайдя в случайный ресторан.

— Люд, ты не рада? — с той стороны стихло ликование и закрались тревожные нотки. — Если не хочешь идти оператором, то я ещё поищу.

— Хочу, — проглотила горьковатый ком, застрявший в глотке. — Конечно хочу. Спасибо тебе, Фисочка. Не представляю, как расплачиваться с тобой.

— Всё просто. Приезжай с Димкой ко мне на день рождения в субботу. Заодно познакомишься со своим работодателем.

— Фис, не смогу, — тяжело вздохнула, поднимаясь и ставя чайник. — Детей деть некуда.

— Приезжай с ними. Там не одна ты с малышнёй будешь, — заверила Анфиса и, бросив «пока», отключилась.

— Рома, Лара, пойдём к тёте Марте купить что-нибудь вкусненькое? — на радостях окликнула детей, разрешив себе немного потранжирить.

— А газировку можно? — высунул из своего убежища голову Ромка.

— Маленькую бутылочку, — ответила, пританцовывая на месте.

— А моложеное и козияку? — повисла на мне Ларчик, скалясь в улыбке мелкими зубками.

— Если у тёти Марты есть, то можно, — подхватила её на руки и покружилась вместе с ней, заливаясь хохотом.

Казалось, что рухнувшая жизнь поднялась на колени и потихоньку поползла вверх, цепляясь искривлёнными пальцами за корневища жидких кустарников и за булыжники. Сейчас я была уверена, что точно справлюсь сама без подачек почти бывшего мужа. Работа — это только начало. Сделаю капитальный ремонт дома, пристрою дополнительные комнаты, зачищу участок, разобью грядки и клумбы.

Одевшись, побежали в магазин, пока до закрытия осталось время. Ромашкин фонтанировал по дороге перечислением вкусняшек, а Ларчик взахлёб повторяла за ним, смешно искажая в сложных моментах.

— Мои любимые покупатели, — с распростёртыми объятиями встретила нас Марта. — Как дела, Людочка? Смотрю, глазки блестят, щёки румянятся. Вот Димасик шельмец. То-то ходит, светится весь. Подойдёшь, спросишь, чего его так стробоскопит, а он лыбится, словно кот, сожравший ведро сметаны, и молчит.

— Мы к тебе за сладостями, — отмахнулась от её глупостей и местных сплетен. — Решили отпраздновать обустройство и введённые в дом удобства. До сих пор не могу поверить, что кончилась эпопея с тазиками и с холодным нужником.

— Дорого обошлось? — выпятила глаза Марта, округляя во вздохе рот.

— Не спрашивай. Пришлось капитально влезть в долги, — покачала головой, переводя взгляд на стеллаж с печеньями и конфетами. — Ох, начнём вечер слипшихся поп.

Сладостями мы забили два пакета и Ромкин рюкзачок. Себя я тоже соблазнилась побаловать, приобретя сливочную помадку, мягкий сыр и домашнее вино в пластиковой бутылке, выставленной из-под полы. Оказалось, что Иваныч, собутыльник Семёныча, настаивает двенадцатиградусный напиток из всего, что растёт у него на огороде, а ещё и гонит более крепкий первачок.

— Слышь, Люд, а рыжий-то наш тебе как, в длительное пользование, с ЗАГСом и со всеми делами? Или так, для здоровья? — поймала меня за рукав перед выходом Марта, вгоняя в отупение.

Глава 13

— Людмил, мне тут неплохой вариант предложили в соседней деревне. Хозяин ждёт нас к одиннадцати. У тебя час на сборы.

Как всегда, на позитиве пожелал доброго утра Дима и отключился, а я размазывала по бортику тарелки кашу и не знала, что с нашей ситуацией делать. С одной стороны, я давно вышла из возраста целки-сромницы, чтобы избегать общения с Дмитрием, а с другой — мы ничего предосудительного не делаем, чтобы прятаться от соседей.

Сначала я не совсем поняла сказанное Мартой. Сложно применить к себе такую гнусную сплетню, особенно, если никогда не давала повода. И особенно противненько стало после того, как на моё «между нами ничего нет» Марта хмыкнула с тем самым видом, когда собеседник уверен, что ты трындишь.

Не стала ничего ей доказывать. Просто перехватила поудобнее руку Ларки и ушла, оставив любопытство женщины в подвешенном состояния. А потом долго не могла заснуть, крутясь волчком и обдумывая содержание слишком щедрого на события дня.

Тут ещё и Эдик по пьяни оборвал телефон с очередного неизвестного номера. Угрозы отобрать детей, засадить за решётку, нанять пару отморозков, которые объяснят разницу между «плохо жить» и «жить невыносимо». И эти гадости писал мне мужчина, с которым я много лет делила постель и которому родила двоих детей.

Казалось, что в него вселилась какая-то инопланетная мразь, не оставив ничего в когда-то любимом мной мужчине человечного. Он же не мог так долго притворяться нормальным, и вдруг сбросить маску, став конченной тварью.

Сделала на всякий случай скрины, пока Корольков не протрезвел и не удалил монолог с кучей орфографических ошибок. Хотела показать их Анфисе, и пусть она находит им применение. Либо в суд, либо в помойку. А подчистив историю, чтобы не дай бог Ромашка не наткнулся на «светлые мысли» отца, занялась завтраком на скорую руку. Дима дал нам час, и мне не хотелось заставлять его ждать под своей калиткой, давая деревенским сплетницам очередной повод почесать языками.

— Там восемнадцатилетняя пятёра, но на ней почти не ездили, — взахлёб делился информацией Сытников, выдав, как обычно, детям по леденцовому петушку. От его возбуждения в салоне искрил подогретый воздух, как будто машину он выбирал себе. — У хозяина сильно просело зрение через год после покупки, так что водить он больше не мог. Облизывал её, натирал, хранил в отапливаемом гараже, но садиться никому не давал. Сын давно порывался продать малышку, да дед упёрся, а тут любимому внучику понадобился компьютер. Так что у нас появился шанс.

Его «у нас» разануло по ушам, но я постаралась проглотить раздражение, оставив разговор на потом. Меня прям плющило от предвкушения увидеть свой будущий автомобиль, пощупать, нюхнуть запах независимости и свободы. Оказалось, независимость опьяняюще пахнет пластиком и машинным маслом.

Тёмно-зелёная красотка подмигивала мне квадратными фарами, бликуя лампами дневного свет в отполированных боках. Ни пятнышка ржавчины, ни капли вязкой отработки. Почему-то казалось, что машина только сошла с конвейера специально для меня. И при этом просто смешная цена по сравнению с космическими чеками в столице.

— Мы берём, — не спрашивая у меня, озвучил Димон. А чего спрашивать, когда и так всё было видно по тому, как я, растопырив пальцы, облапывала капот и крышу. Наверное, жадность, восхищение и нетерпение легко считывались в невменяемом взгляде.

Так я стала счастливой обладательницей отечественного автомобиля, от которого Эдика, скорее всего, перекосило бы. Правда, мне пришлось поволноваться до последнего. Хозяин машины периодически вспоминал о косяках внука и передумывал продавать надёжного друга, но после нудящей мольбы отрока возвращался в салон и требовал ускориться. Только получив документы на руки, я смогла спокойно выдохнуть.

До разговора с Димой так и не дошло. Сначала оформление, потом постановка на учёт, после замена резины, следом обмыв покупки всей деревней. А в пятницу вечером Фиса прислала адрес, напоминая о дне рождения.

— Я заскочу завтра за вами, — через несколько секунд после получения сообщения позвонил Дмитрий.

— Давай мы сами доедем. Неудобно как-то, — неуверенно промямлила, выходя на крыльцо.

— Ты чего, Люд? Почему неудобно? — подавился воздухом Дима, звуча сдавлено.

— Слышал, какие слухи ходят о нас? Вся деревня думает, что между нами интрижка, — мягко изложила проблему, хотя с языка рвались более жёсткие эпитеты. Не к добру вспомнились слова Марты о довольной морде кота, обожравшегося сметаной.

— Мало ли, о чём треплются бабы, — с пылом возразил Димон, а потом понизил тональность. — Я же не дурак, всё понимаю. Не такая ты женщина, чтобы сходу прыгать к мужику в койку. Ты же честная. Тебе нужно сначала развестись, переболеть, обрести равновесие, и только потом твоё сердце будет готово впустить новые чувства. А я ни на что сейчас не претендую. Мы друзья. По крайней мере я так считаю.

— Друзья, — подтвердила, заполнив подвисшую паузу. — Но я терпеть не могу сплетни. Особенно, если они касаются меня.

— Бабы почешут языки и успокоятся, а от друзей отказываться нельзя, — уверенно поставил точку в споре Дима. — Так что завтра я заеду за вами, подруга. Нет смысла гнать две машины.

Дмитрий отключился, оставив меня в раздумье. Всё он разложил по полкам ровно. И о том, что требуется мне, и о том, что не собирается переводить дружбу в что-то более глубокое. Вот только его оговорка с обозначением «сейчас» оставила подозрительную недосказанность, которая немного напрягала.

Глава 14

Всю ночь шёл снег, отчего утро болезненно резало глаза своей белизной. Сюда бы ещё февральское солнце, и искрящийся саван нестерпимо мерцал бы серебром. Увы. Несмотря на праздничное покрывало, скрывшее унылую черноту облысевших стволов и напитанной влажностью почвы, свинцовое небо давило на плечи всей неподъёмной тяжестью.

Детвора выкатилась во двор и валялась в воздушной перине, пока Дмитрий сдавал задом в ворота и закреплял детские кресла. Глядя на распаханную кашу на дороге, порадовалась, что Дима настоял на совместной поездке. С моим опытом вождения я бы не рискнула сесть за руль и осталась бы дома.

— Цветы купим по пути, — блеснул улыбкой Сытников, перехватывая Ларку, поднимая её одной рукой, а второй стряхивая, как мягкую игрушку, получая в ответ заливистый смех. — Фиксик терпеть не может срезанные, но по-детски радуется всяким фикусам и пальмам в горшках.

Так мы и сделали. Димон приобрёл что-то с крокодильим названием и с большими листьями, а я не смогла пройти мимо карликовых хризантем, торчащих из горшков пушистыми шарами.

Почему-то думала, что Анфиса живёт в квартире недалеко от работы, но машина, повиляв по частному сектору, остановилась у кованного забора, вдоль которого уже припарковалось множество автомобилей. Из двухэтажного, кирпичного дома лилась музыка, в окнах перемигивались гроздья гирлянд, а входная дверь гостеприимно раскрыла свои створки, маня в ловушку веселья.

— Люда, Дима, — встретила с объятиями нас Фиса и с нежностью обняла цветочные горшки. — Какая прелесть. Я давно на них засматривалась. Проходите. Рома, Лара, бегите к остальным детям. Там сладкий стол и нападение пиратов.

Ромка подпрыгнул, взвизгнул, сбросил с себя куртку, стянул с Ларчика комбинезон и потянул её за руку в указанное Фисой направление. На мгновение музыку перекричали детские вопли и исчезли с хлопком двери.

— С малышами аниматоры, мужчины во дворе занимаются мясом, а девочки режут салатики и накрывают на стол, — подтолкнула меня в сторону просторной кухни-столовой Анфиса, а Димку взглядом отправила на задний двор. — Пойдём, как раз познакомлю с Катюшей, которая предложила тебе работу. Центр помогал ей с разводом и с последующим обустройством. Бывший супруг перепутал жену с грушей и отрабатывал на ней удары. Теперь, выйдя второй раз замуж, Катя не забывает нас и помогает подопечным.

Екатерина оказалась невысокой, стройной блондинкой с прозрачными, голубыми глазами и с кукольным личиком. Сложно поверить, что на эту миниатюрную фею любящий мужчина поднимал руку. И ещё сложнее понять, как она не сломалась и сохранила веру в отношения.

— Катюш, это Люда. Я тебе про неё говорила, — представила меня Фиса, отвлекая блондинку от нарезки соломкой болгарского перца.

— Наш долгожданный оператор, — воскликнула Катя и по-дружески обняла меня. — У моего Алека интернет-магазин с несколькими направлениями, так что мы уже зашиваемся с вводом ассортимента.

— Анфиса предупреждала, что у меня двое детей и…

— Да, и от Ларочки она в полном восторге, — перебила Катя и выудила из кармана телефон, активируя на нём экран. — У меня Лялька полутора лет, так что я имею полное представление о распорядке мамочки с маленькими детьми. Особенно у тех, что воспитывают их одни. В понедельник созвонимся и обсудим все нюансы, а сейчас давай помогать Фисе. Она, как всегда, ничего не успевает.

Мне досталось сервировка стола, и я с удовольствием занялась расстановкой тарелок, красивым скручиванием салфеток и размещением множества салатников, креманок и блюд с нарезкой. Стаканы с фужерами оказались в верхних шкафчиках кухни, и мне с моим ростом пришлось воспользоваться табуреткой.

Балансируя на деревянном островке и составляя на стол найденную посуду, я буквально своей кормой почувствовала наглое прощупывание взглядом. Полупопия нещадно жгло от настырного внимания, и от резкого разворота в сторону окна меня удерживал лишь страх не удержать равновесие на каблуках.

— Русик! — завизжала рядом Фиса, бросаясь к упомянутому окну. — Ты смог, мой хороший! Скорее заходи!

Всё же повернула голову, чтобы увидеть неизвестного Русика, не скрывающего увлечение женскими прелестями. Наверное, не крой меня возмущение и раздражение, мужчина в военной форме морского флота, растягивающий губы в озорной ухмылке и становящийся похожим на капитана пиратского судна показался бы вполне симпатичным. Но…

Моей попе не понравилось столь пристальное внимание не свободного, судя по радости Фисы, молодого человека. Ещё больше мне не понравился его шарящий по кухне взгляд, когда он вошёл туда в обнимку с именинницей.

— Девочки. Руслан, — представила Фиса нахального Русика. — Мой двоюродный брат. Прошу любить и жаловать.

Не буду врать и сочинять, что Руслан не произвел на слабый пол впечатление. Глаза загорелись у всех, находящихся в столовой. Даже Катюша не сразу захлопнула рот и справилась с волнением. Видимо, Русик вылил на себя флакон духов с феромонами, на которые у меня единственной оказался иммунитет.

И пока дамы наперебой увлекали завидного кавалера беседами, я спокойно досервировала стол, заглянула в царство детей и аниматоров, вышла во двор, где Димон познакомил меня с мужской частью присутствующих. Больше всего заинтриговал Николай — волшебник по душам, имеющий странную, и даже отталкивающую внешность. Но стоило ему заговорить, как воздух завибрировал и заискрил, напитываясь красотой и яркостью.

Рядом с ним я и заняла за столом место, увлёкшись рассказом о посещение святых мест в Индии. Николай настолько интересно делился своим опытом, что постепенно застольный гул сошёл на нет, а внимание и признание дам перешло с Русика на Николашу.

Правда, морского волка не сильно расстроила потеря воздыхательниц. Свой задумчивый взгляд он направил на меня, ощупывая глаза, губы, шею, грудь и руки. В течение всего дня и вечера то тут, то там я ловила на себе молчаливое внимание, держащего дистанцию мужчины, а потом он куда-то пропал, оставив меня в замешательстве.

Глава 15

— Чего тут происходит? — не смогла остаться в стороне валяний и подошла к не на шутку разыгравшимся мужчинам.

— Садись в машину, Мила, — приказным тоном выдал Руслан, отпуская ворот куртки Димы и стряхивая снег с рук. — Сейчас поедем.

— С удовольствием, — открыла заднюю дверь и кивнула Ромке с Ларой, чтобы они выбирались и пересаживались в ниву. — Но домой мы вернёмся на том же автомобиле, что прибыли сюда.

— Вы не поедете с ним, — мужские руки с лёгкостью сдвинули меня с места и захлопнули дверь. — Сядь в салон и не устраивай представление.

— Представление? А ты ничего не попутал? Это не твой корабль, а мы не твои матросы! — топнула ногой, чуть не задохнувшись от возмущения. Наглости и самомнения у этого мужика было столько, что его вот-вот могло разорвать на части.

— Да у моих матросов мозгов и дисциплины больше, чем…

— Чем у меня? — рявкнула, обрывая разглагольствования Русланчика. — Ну, знаешь…

Больше я ничего не успела сказать. Только безмолвно шлёпала губами и ошарашенно смотрела, как Дмитрий вытаскивал детские кресла и передавал их Руслану, а тот споро устанавливал у себя и пристёгивал к ним моих детей. И самое главное, те послушно поднимали руки, разводили ноги, помогали с защёлкой замка, ускоряя процесс пришпиливания.

А следом я была бесцеремонно оторвана от земли, засунута в салон и утянута ремнём так же, как дети, притихшие на заднем сидение. Возмущённо повернулась к ним и наткнулась на обожаемый взгляд Ромки, направленный на Руслана и любопытный Ларкин, подёрнутый усталой сонливостью.

— И чтобы не смел садиться за руль, — процедил на прощание Диме Рус, завёл двигатель и сдал задом, увозя нас от дома Анфисы.

Я ничего так и не поняла. Что нашло на брата Фисы? Чем провинился перед ним Димон? Как мы оказались в чужой машине и безропотно молчим?

За окном проносились отдыхающие поля, поредевшие леса, окутанные печным дымом деревеньки, одиночные ветряки и экспериментальные площадки с чернеющими экранами солнечных батарей. Невзначай влетел и вылетел вопрос: какой дурак установил их в округе, где холодно и пасмурно большую часть года?

— Почему ты так грубо обошёлся с Димой? — прервала тихо бубнящее радио, отвлёкшись от темнеющего горизонта.

— Он собрался управлять автомобилем выпивший, — снова стал заводиться мужчина, до скрипа стискивая оплётку руля. — Если бы Дмитрий поехал один, я бы не вмешивался. Но он, не моргнув, посадил в салон детей. Тебе рассказать о возможных последствиях?

Я бы ответила чего-нибудь в защиту Сытникова и пятидесяти грамм, принятых на душу, но в голосе Руслана слышался такой надрыв, будто последствия он испытал на собственной шкуре.

— Ты мог объяснить мне, не валяя парня по сугробам, — как можно мягче заметила, отрываясь от нашего отражения в стекле и переводя взгляд на суровое лицо водителя. Даже в тусклом мерцании приборной панели было видно, что Руслан по-мужски привлекателен. Не слащав и приторен, как Эдик, не простецки симпатичен как Дима. Что-то хищное, объёмное, многогранное и властное сквозило в его обличие. Может нос с небольшой горбинкой и с острыми крыльями, может густые брови с росчерком белёсого шрама, может загадочная чернота в глазах, горячо ощупывающая бесконтактно. — Я ответственно отношусь к безопасности своих детей.

— Очень на это надеюсь, — буркнул он под нос и переключил радио на канал с песнями.

Наверное, это действие означало конец беседы, что я с удовольствием поддержала. Вот ни капельки не хотелось общаться с хамоватым и бескультурным типом. Даже с учётом того, что он двоюродный брат Анфисы. Фиса! Меня так закрутило на дне рождения, что я совсем забыла показать ей скрины переписки с мужем.

С трудом дождалась пока доехали до дома. Пока Руслан донес Ромку до кровати, избавил его от одежды и укрыл одеялом. Пока откланялся и свалил, окинув мои хоромы нечетабельным взглядом. Хамло, привыкшее крутить весь мир на своём члене! Заперла калитку и сразу набрала номер Фисы, надеясь получить хоть какие-нибудь объяснения.

— Людик, — нетрезво мурлыкнула в трубку Анфиса. — Как вы там? Русик не сильно лютовал?

— Фис, ты мне можешь сказать, что это было? — нервно спросила у неё, ставя разогреваться чайник и растапливая остывшую печку.

— Да чего тут рассказывать, — преувеличенно громко вздохнула она, растеряв всю весёлость. — Димка выпил немного и полез за руль, а для Руслана это как красная тряпка для быка. Его прям взрывает от происходящего.

— Мне показалось, что у него произошло что-то плохое в прошлом, — осторожно шагнула в неизвестном направление.

— Два года назад жена села за руль в нетрезвом виде и не справилась с управлением. Его сынишке сейчас было бы пять лет. Как твоему Ромке. Рус тогда был в четырёхмесячном рейде на другом конце света. Ему даже не сообщили о случившемся и хоронили без него. С тех пор Руслана тригерит в такой ситуации. Димка знает, поэтому совсем не обиделся. Наоборот, переживает, что забыл об ответственности и позволил уговорить мужикам пропустить стопку.

— Господи, Фис, а я на Руслана всех собак спустила. Теперь так стыдно.

— Брось, Людка, ему иногда полезно спуститься с небес на землю. Возомнил себя царьком на своём корабле. Привык, что команды по щелчку выполняются. Надеюсь, ты ему дала отпор?

— В меру своего воспитания, — заверила её и чуть не забыла об угрозах бывшего. — Мне тут муж написывал в невменяемом состояние. Правда, проспавшись, постирал всё, но я сделала скрины. Перешлю тебе. Вдруг понадобится.

Распрощалась, отправила сообщение с вложением, получила от Фисы смайлики с поднятыми большими пальцами и отключила телефон, чтобы никто сегодня больше не смел меня беспокоить. За никто я имела ввиду почти бывших родственничков и Диму, снедаемого виной и градусами. Мама обычно звонила в обед по скайпу.

Плеснув себе крепкий кофе, сползла на табуретку и уставилась в чёрное окно. Горечь напитка растворялась в собственной горечи, что до боли плавила горло и выжигала глаза. Не знаю, сколько так промедитировала, тупо глядя в темноту, но в какой-то момент экран окна подёрнулся рябью и обрисовал контуры детского тельца, сдавленного бездушным куском железа, а следом плачущего над не осевшей ещё могилкой отца, потерявшего хищность, властность и ориентир к счастью.

Глава 16

Ночью совсем не спалось. Чёртовы мысли круговоротом вертелись в голове, воронкой спускались вниз, где в груди набирали обороты и гулко бились о рёбра. Или это сердце лупило по ним, с трудом справляясь с эмоциями. Заснула лишь под утро, но и этот сон больше напоминал кошмарные провалы в пекло.

Чего только не намешалось там, кого только не принесло ко мне в сновидение. Громадная Алиса с отросшими клыками обжаривала меня на сковороде, помешивая и переворачивая большими вилами, рядом прыскала ядом свекровушка, проходя раздвоенным языком по губам, шипя и тарахтя погремушкой на хвосте в экстазе, где-то внизу стучал козьими копытами Дима, подбрасывая дрова в жаровню, Марта плескалась в чане с кровью и хохотала, крича, что я сама виновата, что не стоило отшивать рыжего. И всем этим ужасом дирижировал Эдик, подпирая огненное небо антрацитовыми рогами и инспектируя степень моей прожарки.

Проснулась я в какой-то нереальной тишине с ощущением заложенных ушей и саднящего горла. В окно светило бледное солнце, намекая на позднее утро, с кухни несло подгоревшими гренками и жжёным сахаром, крича о том, что там кто-то хозяйничал без меня, а самое главное — дети, которые без присмотра должны были стоять на головах и разбирать на запчасти мебель, отсутствовали в радиусе нескольких десятком метров.

Взмокшее от кошмаров тело моментально обдало льдом и липкой изморосью. Ромке пять, Ларчику два. Куда они могли деться? Мозг сразу спроецировал шокирующие картинки. Завязли и замёрзли в снегу, выпавшему слоем больше метра. Попали под колёса нетрезвого лихача, прыгающего по лежачим полицейским. Заблудились в лесу, до которого идти километров десять.

Не помня себя, всунула ноги в тапки, накинула халат, ломанулась к входной двери, с силой толкая её, и осела на пень, что стоял на крыльце. Площадка и тропинки расчищены, дровница заполнена, Ромка носит от сарая поленья, Лара перетаскивает в жёлтом ведёрке щепу и высыпает в большую корзину, а работой моих детей снабжает Руслан, орудуя топором.

Я так и сидела бы, наверное, пялясь на широкую спину, крепкие руки, подтянутую задницу и чётко выверенные движения, если бы Ларка не увидела меня и не запрыгала с криком «мама».

— С ума сошла? Околеть решила? — воткнул топор в колоду Рус и в несколько шагов оказался на крыльце.

Подхватил подмышки, содрал с пня и с лёгкостью внёс в прогретый дом, обдав разгорячённым по́том. И знаете, что самое страшное? Меня повело от этого чисто мужского запаха как голодную кошку в гоне. Пальцы на ногах поджались, вдоль позвоночника пронеслась крупная дрожь, под ложечкой засосало, а внизу живота саккумулировался жар, ноющей болью плавя внутренности.

— Ты чего здесь делаешь? — нашла в себе силы и вывинтилась из его захвата. Отошла подальше, чтобы до носа не доносился животный запах. — Как проник в дом?

— Перемахнул через забор. А дверь Ромка открыл, когда увидел, что я снег раскидываю. Вдвоём мы уже решили сюрприз тебе сделать. Мелкую покормили, сами поели, оделись и гулять пошли.

— Господи! Да я чуть богу душу не отдала, проснувшись в гробовой тишине! — взвизгнула, сцепляя пальцы, вереща на повышенных тонах, а заодно подвывая. — Я чего только не надумала, пока бежала на улицу! Ты даже представить не можешь, что я пережила за эти несколько минут, придууурооок! Я же уже нарисовала их переломанными под колёсами автомобиииляаа! Я уже увидела растерзанные дикой сворой тельцаааа!

— Матрос Королькова, истерику прекратить! — рявкнул, выбрасывая вперёд руку, хватая и впечатывая меня в каменную грудь, прикрытую лишь тоненькой тельняшкой. — Всё обошлось. Дети целы, сыты и выгуляны с полезными физическими нагрузками, — похлопал по спине и повёл ладонью ниже, остановившись в опасной близости от кормы. — Хорошие они у тебя. Ромка настоящим мужиком растёт.

Всхлипнула, вдыхая одуряющий коктейль и понижая градус волнения. Завозилась в его руках, вынуждая выпустить.

— И с какого перепуга ты незнакомые дворы чистишь, да чужих детей выгуливаешь? — попятилась назад, руля на кухню. Что-то неправильное происходило с моим телом, и его стоило держать подальше от мужчины. А судя по отсутствию такой реакции на Димона, сторониться нужно именно Руса. — Чудаковатое хобби между морскими ходками?

— Ходки у зеков, а у меня боевые походы, — засмеялся Рус, и вокруг глаз разбежались лучики морщин, преображая суровость во что-то мягкое и тёплое. — И между ними я решил помочь одинокой женщине с детьми.

— А с чего ты решил, что я одинокая? — подбоченилась, шмыгая носом.

Не сразу поняла причину потемневшего взгляда и судорожного дёрганья кадыка вверх-вниз. Только когда зазудело в области груди спохватилась, что халат распахнулся, демонстрируя торчащие соски в застиранной до полупрозрачности футболке. Свела полы, чувствуя, как по коже расползается густой румянец, поглощая лицо и шею.

— Выпытал информацию у Фисы, а потом и сам всё увидел собственными глазами. Худая изба, запущенный участок, перекошенный сарай, завалившийся с задней стороны забор, — стал перечислять Руслан недочёты в моём хозяйстве. — Да и следов проживания мужика я здесь не заметил.

— Может у меня приходящий? — завелась я, затягивая пояс потуже. — Гвоздь забить, постель погреть?

— Насчёт гвоздей не сомневаюсь. Димка всегда рукастым был, — свёл брови Рус, и сразу тепло сменилось на арктический холод. — А на любовника он не тянет.

— Почему это? — подалась вперёд, грозно выпячивая подбородок. Что-что, а за друзей бабка с дедом научили заступаться. — Дима привлекательный, добрый, отзывчивый.

— Мелковат он для такой женщины как ты, Мила. Трахать тебя должен настоящий мужик, а не рыжий сопляк, променявший ответственность на стопку водки.

Хотела ответить ему на хамство, но лишь успела приоткрыть рот. Рвущийся звук был затолкнут языком назад в глотку, а губы жёстко смяты грубым поцелуем.

Вернее, на поцелуй действо было мало похоже. Руслан жрал меня, задевая зубами, прикусывая нежную плоть, вылизывая нёбо и зубы, чуть ли не втрахивая язык в горло. При этом его руки с каким-то садистским голодом мяли ягодицы, впиваясь до синяков пальцами.