Разведенка не приговор!

Пролог

— Макаронинка моя, ну я же уже сказала. Плохо себя чувствую. Я старая женщина, мне положено.

— Мам, ну какая ты старая? Хватит кокетничать. И потом, ты обещала! Тебя внуки уже полгода не видели.

— Чего это они меня не видели? Мы каждый день в телеге по видео разговариваем.

— Это другое. Ты сказала, что весь июнь у нас будешь, а сейчас-то что началось?

— Ну, приеду чуть попозже. Июнь он вон какой длинный. Всем хватит.

— Кому это всем? И кстати. Ты чего это видео не включаешь?

Дочь я воспитала хорошую. Вся в меня. Ни одной мелочи не упустит.

— Сигнал плохой. Ой! Это у меня телефон садится, — на ходу сочиняла я, волоча за собой чемодан по залу аэропорта. — Вот что так пикает.

— Маааамаааа! — нотки подозрения прорезались в голосе дочери. — Ты где?

— Ну, где я могу быть? Дома, конечно.

— Мама, добрый день, — голос дочери сменил басовитый голос ее мужа.

— Привет, зятек, — ну доча! Подключила все-таки тяжелую артиллерию. Муж у нее прекрасный, слова плохого сказать не могу, хоть я ему и теща. Но я его немного побаивалась. Хотя главное, чтобы дочери с ним было хорошо, она за ним как за каменной стеной. И дети его любили и уважали. — Как сам?

— Спасибо, хорошо. Мы вас очень ждем. Дети скучают.

— А уж я как соскучилась! Скоро буду у вас. Через десять дней. Как штык.

— На месяц?

— Конечно! Я же обещала!

— Ждем. Хорошего полета.

Я уставилась на свой телефон. Вызов уже был отключен. Услышал все-таки и понял по звукам вокруг, что я далеко не дома, на диване “болею”? Ну, дочке он точно ничего не скажет. Пу-пу-пу… Надо ему обязательно дополнительный презент привезти. За молчание.

— Дашка! — услышала, а потом и увидела своих подружек, что мне радостно махали и сунув телефон в карман, я поспешила к ним.

— Ну, где тебя носит? Наш рейс вот-вот объявят.

Маруська и Ритка. Роднульки мои. Мы познакомились на первом курсе юрфака, куда поступили, аж страшно сказать сколько лет назад. Жили в одной комнате в общаге и потом не потерялись. Столько пережили вместе и не упомнишь! Они обе замужем, только у меня не срослось. Да и ладно. Муж вообще-то был. Да недолго. От него мне главное сокровище досталось — дочь. Я не о чем не жалела. И еще подружки мои всегда со мной.

— Ритк, ты куда нас опять тащишь? Ну чем тебе Куршавель не угодил опять? Там все свои.

— Вот именно. Надоели уже, одни и те же рожи. Нам нужны новые ощущения и впечатления.

— Снег он везде снег. Какая разница, где кататься?

— Наш рейс, — подняла пухленький пальчик Маруська, привлекая наше внимание к объявлению.

— Пошли.

Мы пошли на регистрацию. Такие забеги, то “старые кости погреть”, то “старую кровь по жилам разогнать”, мы периодически устраивали. Возвращаясь к обязанностям “бабушек” отдохнувшими и свеженькими. Ну не все же бабушки гоняют на лыжах по горным склонам или по пляжам рассекают? А мы вот могли и любили это дело.

Кто ж знал, что в последний раз. Даже горы, куда нас Ритка везла, не успели увидеть. Быстро-то как все прошло…

Вой стоял, докричаться через него было невозможно.

И еще я запомнила, как свет мигал в салоне, и трясло очень сильно.

Испуганные глаза Марусеньки и руку Риты, что вцепилась в мою.

Прости меня, доченька.

После этого настала темнота.

Глава 1

Болит-то как все…

И дышать нечем. Какая-то тряпка на лице мне мешала нормально вдохнуть.

Болит? Я отодвинула тряпку и уставилась на странный какой-то потолок. Лепнина? И по ней будто от огня всполохи пляшут.

И тут, как дошло до меня! Я живая?! Самолет упал, и я выжила? Да разве такое возможно? Это на сколько миллионов один шанс?!

Села и не пойму ничего, голова кружилась. Комната старинной мебелью заставленная, я в кровати. На столе свечка в подсвечнике, почти догорела, поэтому так огонек и плясал. Вот-вот фитилек догорит.

Куда это меня привезли? На больницу не похоже. Я выбралась из кровати. На мне длиннющая, до самого пола типа ночнушки. Ох! Болит все, но вроде не сломано ничего. Вот же чудеса.

А девочки мои?! Тут же вспомнила и сердце в тревоге сжалось. Я жива, может и они? Ох! Моим же сообщат. Они, наверное, с ума сходят.

Шатаясь, пошла к двери. Должен же тут кто-то быть? Свечка от легкого порыва воздуха погасла.

За дверью пустой коридор. В большое окно в конце, лился голубой свет луны. Будто я в доме каком-то большом, и все тут “под старину”. Может все же еще кто-то выжил? Привезли пострадавших в ближайшее от аварии место, ждать помощи, а это оказался какой-нибудь “музей-усадьба”?

Кругом тишина, аж звон в ушах стоит. Пить очень хочу, поняла я.

Здесь же, если спасатели прибыли, сейчас очень шумно должно быть, толпа народу и где же они все? Доковыляла до лестницы. Темно на ней было, но держась за перила, я все же спустилась. И услышала, наконец, голоса.

Увидела слабый свет из-под двери и на ощупь дошла до нее. Толкнула.

В комнате за столом сидела грузная женщина. Еще одна свеча хорошо ее освещала. Нос красный, глаза припухшие — будто плакала. Одета под стать обстановке — платье длинное, передник, чепчик даже. Косплееры? Еще там был мужчина, он сидел спиной ко мне.

Поэтому он меня не увидел сразу. Дверь совершенно бесшумно и очень легко открылась. Женщина, раскрыв рот, уставилась на меня. Я на нее. Она закатила глаза и с громким “бум”, повалилась на стол.

Мужчина уставился на нее, а потом обернулся. И все повторилось. Закатившиеся глаза и еще один “бум”! Что тут происходит?!

Пришлось идти реанимировать этих двоих. Пошлепала женщину по щекам. Она глазами захлопала, а потом, как заорет:

— Госпожа!!!

Я так перепугалась от неожиданности, что тоже заорала:

— Где?!

И тут мужик в себя пришел и тоже, как давай орать:

— АААААА!

Вскочил и как побежит! Мужики пошли нервные… Женщина на меня таращилась, ее похоже это не слишком волновало.

— А где все? — спрашиваю у нее.

— Кто “все”?

— Спасатели. Выжившие есть кроме меня?

— Спаситель? Так он к вам явился, госпожа? Вы поэтому и восстали?

Явная подмена формулировок. Только я пока еще была не в состоянии связно думать.

— Я встала, потому что никого рядом не было и спросить, что случилось, тоже не у кого. И еще я пить хочу.

— Пить?!

Чем ее этот факт так поразил, я понятия не имела. Но она отошла к шкафу и забулькала там чем-то. Почему-то на меня через плечо все время поглядывая. Поднесла мне стакан, а рука ходуном ходит.

Вода как вода. Я выхлебала ее одним махом, что не расплескалось, в горле совсем пересохло. Женщина почему-то с облегчением вздохнула.

— Так вы, и правда, живая?! А доктор Нихельсон сказал, что мертвая совсем. Госпожа!!!

И как кинется меня обнимать! Еще и подвывает и носом шмыгает.

— Женщина, вы кто?! Что вы творите? Отпустите!

— То есть как это кто? — услышала она меня наконец и выпустила меня из захвата. — Так Таня же я. Кухарка ваша.

— Чья и кто?

Я, конечно, женщина не бедная, но кухарок себе позволить не могла. Разве что клининговую команду нанять время от времени, когда самой некогда прибраться. И вообще, что это за слово такое “кухарка”?

— Сядьте, — указала на стул и сама села.

Она присела.

— Где я нахожусь?

— Так в Дубках же.

— А Дубки где растут? — решила я зайти с другого бока.

— На аллее, за домом.

Не туда. Возвращаемся на маршрут.

— А дом где? Хотя бы район, область? Населенный пункт какой поблизости?

— Слова вы какие-то мудреные говорите. Я таких и не знаю.

— Адрес у этого дома есть?

— Дубки и Дубки… А! Адрес! Сейчас.

Она подхватилась и кинулась к другому шкафу. Зашуршало и она вручила мне конверт.

Только в музеях и в кино я такие видела. И на нем от руки было что-то написано. Только я никак не могла понять, что. Странные какие-то закорючки.

— Можете прочитать?

Я решила, что это последствия удара головой. Наверняка же я ей ударилась, хотя она и не болела.

— Так я ж безграмотная, госпожа, — отодвинулась от протянутого к ней конверта женщина.

— Извините, — не нашлась я что еще на это сказать.

Я снова опустила глаза на конверт и тут в глазах моих прояснело что ли, но буквы будто прекратили надо мной издеваться и сложились наконец в нормальные слова.

“Усадьба Дубки. Н…ской губернии. Госпоже Морозовой Д.Н. в собственные руки”.

Больше всего меня поразило, что на конверте была моя фамилия и инициалы.

1.1

Татьяна оказалась женщиной доброй, правда, не слишком сообразительной. Ну, что есть, то и будем есть. Для начала, я решила вернуться в ту комнату, в которой я проснулась. Все-таки болело все и сидеть на стуле даже тяжело. Она меня проводила, поддерживая под руку всю дорогу.

Посмотрев на кровать, с которой я “восстала”, я наконец поняла, что это за тряпка мне дышать мешала. Неужто, и правда, меня за покойницу приняли? Прям ложиться обратно расхотелось. Хорошо, что в комнате кресло было, в нем я и устроилась.

— Танечка. Я ничего не понимаю, объясните мне, пожалуйста, все по порядку. Что со мной случилось. Все что знаете.

— Да чего рассказывать то? — она мялась на краешке стула, будто ей неудобно было сидеть. — Как с лестницы вы упали, доктор приехал, вас посмотрел и говорит — все, кончаетесь вы. Так это еще днем было, а к ночи вы дышать и перестали.

Я смотрела на нее и никак понять не могла. ЧТО ЭТО ЗА БРЕД?! Какая лестница, какой доктор? Как это дышать перестала?

С другой стороны… На шутницу эта милая женщина никак не походила. И что-то я не встречала людей, чтобы вот так вот в обмороки хлопались. Она явно испугалась, как и тот мужчина, что убежал. Ну, а если рассматривать с ее стороны — вполне нормальная реакция. Я бы тоже может в обморок упала, если бы женщина, что “перестала дышать” вдруг явилась и попросила “водички попить”. Я невесело хмыкнула.

Но все-таки одно с другим не сходилось. Она же явно про кого-то другого рассказывала. Только почему мне?

И тут я увидела в углу зеркало. Таня принесла новую свечу и в комнате гораздо светлее стало. Я видела в отражении себя. Точнее фигуру с белом, сидящую в кресле. Но что-то с ним было не так.

Подхватив свечу, я доковыляла до зеркала и пораженно уставилась на свое отражение.

ЭТО БЫЛА НЕ Я!

На меня смотрела испуганными глазами — молодая девушка. Лет двадцать с небольшим, не больше. Волосы темно русые, глаза светло-карие, в таким свете и не разглядишь, но у меня-то всю жизнь они серыми были, как тут перепутать?! Да и черты лица другие! Это не я!

Фигура стройная, но я всю жизнь такой была, вот сразу подвоха и не заметила. Метаболизм у меня — дай Бог каждой. Маруся все время мне завидовала, говорила, что толстеет от того, что просто смотрит на то, как я ем. Ну и спортом я занималась всю жизнь. С детства меня приучили родители. Не для фигуры, а для здоровья.

И пусть руки у меня ухоженные, но ведь эти все равно другие — потому что молодые, как и все это тело! Как это? Что происходит?!

Так вот как люди в обморок падают?

Пришла я в себя на кровати. Таня вокруг меня суетилась.

— Госпожа, вы как? Щас я Веньку за доктором пошлю, потерпите.

Зачем мне доктор? В сумасшедшие меня определить? Послушает он, пару минут, как я летела на самолете, с подружками на лыжах кататься и сразу диагноз поставит. И куда же я прилетела-то в итоге?

Я снова вскочила и к зеркалу метнулась. Ничего в нем не изменилось. Все та же испуганная мордашка.

Надо успокоиться. Выдохнуть. Чудеса все-таки случаются. Надо это просто принять. Шестьдесят пять лет прожила без них и вот выяснила, что они все же бывают.

А ведь если подумать, после авиакатастрофы и выжить — разве не большее чудо? Что нам наука статистика по этому поводу говорит — да нулевые же шансы!

Стоп. Чего там Таня говорила? Эта девушка с лестницы упала? И “дышать перестала”. Так вот в чем фикус-пикус? Я там умерла, а она тут, и мы как-то поменялись? Чего-то такое я в фильме видела? Или читала? Ритка по фэнтези с ума сходила, это мне вечно ничего кроме специальной литературы, почитать некогда было, может она что-то похожее рассказывала? Что-то смутно припоминалось. Как их там… Попаданки!

Точно-точно! И они вечно в какую-то старину попадали, а там вроде как со своими знаниями неплохо так устраивались. Ну… я точно попала. Один пункт выполнен. И вокруг какое-то махровое ретро. Пункт два?

Это что же это? Новая жизнь у меня началась? Еще и вторая молодость? Но у меня же дочь там осталась, зять и внуки! Как они без меня?

Только кому жалобу подавать?

Вот оно как. Поменялись значит в миг смерти? Только этой девушке некуда было идти. Вряд ли от моего тела что-то кроме “фрагментов” найдут.

Приговор обжалованию не подлежит…

С лестницы упала… Молодая, здоровая девушка?

— Танечка. Ну-ка милая, расскажи-ка мне поподробней. Что-то у меня в голове все смешалось. Как это я с лестницы умудрилась упасть?

А вот на этом месте стали интересные детали выясняться.

Таня явно занервничала, а глаза на мокром месте. Что-то она знала, да говорить не хотела. Не она виновата, это точно, но что скрывает, я никак понять не могла.

Только провести расследование я не успела. За дверью раздался шум, шаги, голоса и она распахнулась.

— Даша?!

На меня смотрел высокий молодой мужчина. Одет по местной моде, в старинный, но все-таки костюм и явно дорогой. Красавец, ничего не скажешь. Викинг — Ритка бы сказала. Светлые волосы, глаза голубые.

— Даша! Ты в порядке? Мне наговорили, что с тобой несчастье. Я так перепугался!

Странно. Изумился, оно и понятно. Только чего же глаза-то так бегают? Будто соображает что-то срочно. Улыбка неестественная рот кривит и стоит столбом.

Вслед за мужчиной, в комнату вошли еще несколько, и все они уставились на меня. Таня охнула, и кинулась мне халат подавать.

— Дарья Николаевна! Вот счастье-то какое!

Я пропустила, кто это воскликнул, но вот от фальши в голосе настолько смердело, что я едва не поморщилась. У меня быстро сформировалось стойкое убеждение, что кроме Тани, никто тут особо не рад был моему воскрешению.

— И правда. Счастье, — что еще сказать я не знала.

— Что же это мы! Тебе же надо отдыхать! Прости, что так ворвались.

С тем компания и убралась.

Я тут же перехватила Танину руку.

— Это кто такой?

Она уставилась на меня, еще и рот открыла от изумления:

Глава 2

Ждать пока он рядом со мной приляжет или еще чего похуже сделает — я не стала. Просто инстинктивно дернулась в сторону, от него подальше. Шорох он услышал и отскочил от кровати.

По въевшейся привычке, я зашарила рукой по стене. В моей квартире там висела цепочка ночника. Пальцы, и правда, нащупали что-то холодное и я дернула. Мелодично тренькнуло, а потом защелкало что-то, как в часовом механизме. Это еще что за светомузыка? Но оказалось, что это какой-то механизм, чтобы шторы открыть! За окнами уже светало и утренний свет во всей красе осветил — МОЕГО СУПРУГА!

И почему я не удивилась?

Я уставилась на него, а потом выразительно перевела взгляд на подушку, что он мял в руках.

— Вы что тут делаете, Карл Львович? — припомнила я его своеобразное имя.

— Зашел проверить, как ты.

— А это зачем? — указала я на подушку.

— Показалось, что тебе неудобно.

— И как это вы рассмотрели. В темноте.

Он явно растерялся совсем. А я поражалась все больше и больше — неужели и правда пришел меня придушить? Это что у них за отношения такие? И фрагмент с лестницей теперь еще более подозрительно выглядел. Навидалась я за свою карьеру разного. Хотя такого идиота все же видела впервые.

— Что это ты придумала?

Мой брови снова в удивлении поднялись. Видимо сообразив, что спалился, он вдруг из защиты в нападение перешёл. Подушка отлетела в сторону.

— Ты пострадала. Я волновался. Что странного, что я зашел проверить, как себя чувствует моя жена?

— Проверили? Можете идти.

На мне такие приемчики не пройдут. И он явно не ожидал такого ответа.

— Да ты видимо сильно головой ударилась? Что за тон?

— Нормальный тон. Для той, что с лестницы упала и только заснула. И кого разбудили с непонятной целью.

— Ну извини, что побеспокоил, — буквально прошипел он и вышел.

Я думала дверь хлопнет, но она закрылась на удивление тихо. Пришлось снова из кровати вылезть. Ох, по мне будто трактор покатался. Но дверь надо было закрыть.

Надо было. Только нечем. Замка вообще не было предусмотрено, только ручка. Подтащила стул и подперла им.

Из-за него и проснулась. Кто-то ломился в дверь. Хоть и поспала, но несчастное мое тельце еще больше будто болеть начало. Еле дотащилась до двери. Только стул убрала, как она распахнулась. За ней девица какая-то. Вся в розовом, рюшечках, бантиках, кружевах и кудряшечках — у меня аж в глазах зарябило. И нос заложило, такая от нее убойная волна духов на меня нахлынула. Я даже не сразу рассмотрела еще каких-то людей, что за ней столпились.

— Дарья Николаевна! С вами все хорошо? Ах, как я испугалась!

Я едва не передернулась, на столько фальшиво театральным жестом она закатила глаза и приложила руку ко лбу. Это что еще за актриса погорелого театра?

Из задних рядов протолкался лысоватый мужчина в пенсне. Отодвинул ароматную особу и уставился на меня через свои стеклышки, будто я ему что-то задолжала.

— Так вы и правда живы?

Мне прям сразу извиниться захотелось за такие неудобства.

— Как видите.

— Ну-ка идите в кровать. Я вас осмотрю.

Надеюсь это доктор, а не гробовщик с претензией, что гроб для меня уже начали делать, а я тут попутала им все планы, взяла и ожила. Девица тоже вперлась ко мне. За ней пара молоденьких девушек в простых платьицах и передничках — видимо горничные.

Осмотр был больше визуальный. Я слегка в шоке была. Разве что пульс у меня пощупали и попросили язык показать.

— Это что-то новое в моей практике, — заворчал доктор. — Вчера еще я был уверен, что вы до полуночи не доживете. А вы даже ходить в состоянии.

— Ну не то чтобы… — меня прям подмывало извиниться за доставленные неудобства.

— Где болит. Рассказывайте подробно.

— Везде.

— Ах! — девица все это время стояла за спиной доктора и нашла повод достать крошечный платочек и приложить его к глазам, хотя ни единой слезинки в них видно не было. — Как же это вы так, Дарья Николаевна!

Меня от ее фальшивости уже коробило.

— Вы… Не могли бы пригласить сюда Таню?

— Таню? — патетичный тон резко исчез.

— Ну да, Таню. Повариху.

— Зачем? — глаза девицы забегали по сторонам, будто она решила проверить не ошиблась ли помещением.

— Хочу кое-что особенное съесть.

— Так зачем же ее сюда? Я пошлю девушку, — кивнула она на ожидающих, как охранники, служанок.

— Боюсь они не поймут. Блюдо слишком особенное, поймет только профессионал.

— Тогда напишите, а мы передадим.

— Она читать не умеет. Вам сложно ее сюда позвать? — мне уже надоело с ней препираться.

— Нет-нет! Конечно, сейчас позовем.

Она кивнула одной из девушек, и та ушла.

Доктор в это время за мной внимательно наблюдал.

— Собственно, ничего катастрофичного я не вижу. От синяков примочку, сейчас напишу. Соблюдать покой. Будем дальше наблюдать.

Может у него очки рентгены? Как он понял, что со мной все в порядке, я не очень понимала. Хотя и чувствовала себя поганенько, с другой стороны, вряд ли я бы смогла ходить, если бы у меня было что-то сломано или какие-то внутренние повреждения имелись? Меня сейчас больше волновало, как бы так разобраться кто тут и что, и желательно не выдав себя.

Доктор пересел к столу и быстро написал рецепт. Как раз, когда он уходил, привели Таню. Она испуганно на всех таращилась, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Вы можете идти.

Девица и горничные уставились на меня с одинаковым изумлением на лицах. Несчастная Таня выглядела так, будто мечтает провалиться сквозь пол на родную кухню. Я делала покер-фейс. Весь мой опыт говорил — эта девица у меня в подчинении, а горничные вообще не в счет.

— Да-да. Конечно. Вам же нужно отдыхать, — проблеяла девица и ретировалась вместе со своими адептками.

— Госпожа… — едва за ними закрылась дверь, заныла Таня.

— Цыц! Иди сюда.

2.1

Она тяжело вздохнула, шмыгнула носом и потащилась ко мне.

— Во-первых. Никому не говори, что я не при памяти. Поняла меня?

— Да кому мне говорить-то?

— Вот и замечательно. Во-вторых. Я буду тебя учить готовить.

— Чего?

— Готовить будешь ты. Только что-нибудь эдакое, понимаешь? — судя по ее лицу - нет. Надо было как-то попроще. — Сделаем вид, что у меня лечебная диета. Вычитала я где-то про это и решила попробовать. А ты ко мне будешь приходить и обсуждать меню. Поняла?

— Каждый день?!

— Я, кроме тебя, никому не верю. Вижу, что ты женщина простая и добрая. К кому мне еще обратиться?

— Верно говорите, — поджала она губы с явным неодобрением. — Понабился полон дом проходимцев всяких. При батюшке вашем такого тут не было. А готовить, это я смогу. Хоть лечебное я и не умею.

— Да ничего сложного. Пожиже и зелени побольше. На завтрак кашу, в обед супчик, на ужин салатик и нормально.

— Ну, это я смогу, — в этом деле она себя явно более уверенно чувствовала.

— А ты и при моем отце тут служила?

— Да меня сюда взяли, когда мне еще десять годочков всего было. Посудомойкой. Вы, когда родились, я уж помощницей у повара тогдашнего работала. Вот такусенькая вы были, — от воспоминания она улыбнулась, показывая “какусенькая”.

— Я чувствовала, что ты мне не чужая, — я пожала ее руку.

Немного приукрасила, пользуясь ее добротой и простотой, но точно не со злым умыслом. Положиться мне больше было не на кого. Я, и правда, чувствовала к ней расположение. Раз она работает в доме давно, значит порядочная женщина. И пока единственный нормальный человек из всех, кого я видела.

— Расскажи мне кое-что, Танюша.

— Да что я знать могу? Дарья Николаевна, вы ж меня тоже поймите, — в волнении она прижала руки к объемной груди, умоляющим жестом. — Я на кухне целый день привыкла, в комнаты к господам не вхожа.

— Но людей ты знаешь. Что-то да слышала. Мне большего и не надо. Сама разберусь. Ты мне только немного помоги. Вот, к примеру, эта вот девица, что только она ушла, это кто?

— Камеристка ваша. Юлька.

И эдакое лицо сделала, будто ей сплюнуть захотелось.

Я попыталась припомнить, что такое камеристка. Вроде же та же горничная? Только чуточку повыше, потому что занимается исключительно обслуживанием хозяйки. Вот только представить, как эта Юлька, будет что-то делать в таком расфуфыренном виде, я никак не могла. И смысл тогда?

— Она тебе не нравится?

— А мне-то что? Кому я указ? Главное, что она Карлу Львовичу во всем нравится. Ой!

Таня застыла, прикрыв рот обеими руками и испуганно глядя на меня. Опаньки.

— У них какие-то шуры-муры?

Бедняжка замотала головой, глаза забегали, заерзала. Вся как на ладони.

— Ничего я не знаю. Откуда мне.

Я не стала давить. Пока. Этой оговорочки уже было достаточно, чтобы сделать правильные выводы.

— Танюша, расскажи мне, что помнишь обо мне. Как я раньше жила?

— Так вы совсем ничего не помните?!

Я сделала неопределенный жест рукой. Она растерянно захлопала глазами.

— Да что рассказать-то?

— С начала начни. Про родителей.

— Хорошие они были, — Таня еще и слезливая была и утерла краем фартука уголок глаза. — Ольга Степановна и Николай Викторович душа в душу жили, ничего не скажешь. Он на нее прям надышаться не мог. Только болезная она очень была. Чуть ветерок подул, а она уже простудилась. Каким только докторам ее не показывали, все без толку. И все как один говорили — детей ей никак нельзя. Только очень уж ей хотелось. Не послушалась, так вы и родились. А она три года всего порадовалась на вас глядя и сгорела, как свечечка прям.

Надо же, какая трогательная история. Мне даже неудобно стало как-то. Хотя эти люди уже ушли в небытие, все же я заняла место их дочери.

— Батюшка ваш сначала горевал сильно. Но потом все же взял себя в руки. За дела принялся. Раньше жену обожал, потом вас баловать начал. Очень уж вы на нее похожи.

— А чем он занимался?

— Так этими — изобретениями всякими.

— Чем?!

— О! — тыкнула пальцем в стену Татьяна.

Я уже попользовалась механизмом для открытия штор. На стене еще пару рычажков имелось, но я побоялась их трогать.

— Это он все смастерил. Двери запирать, шторы открывать, свет зажигать. Воду во весь дом провел. Ни у кого такого во всей округе нету! Говорят, и в столице такого не увидишь. А на кухне сколько он всего напридумал! У нас даже очаг механический есть. Он мясо на вертеле очень любил. Да его крутить-то долго надо и следить. Я в шутку как-то пожаловалась, а он взял, да и придумал… это… как его… завод! Вот как оно называется. Само мясо крутится! Заботливый он был, ласковый, да веселый. И подъемник еще, чтобы тяжелое на верхний этаж не таскать.

Таня снова принялась утирать глаза. И у меня вдруг горло перехватило. Так она рассказывала о бывшем хозяине, сразу видно, что уважала и искренне любила. Видать, и правда, хороший человек был. Жаль не познакомиться мне с ним уже.

— Из-за него-то его и не стало. В Марьинске башня часовая есть, на площади главной. Высокая, далеко видно. Только ступенечки там крутые и лестниц много, тяжело часовщику-то. Вот Николай Викторович и решил ему подъемную машину сделать.

Слезы так и полились из ее глаз.

— Он упал? — тихо спросила я.

Она кивнула два раза, не в силах видимо говорить. У меня и самой уже глаза на мокром месте были.

— Привезли его еще живого. Вы так напугались, что убежали и спрятались. Полдня вас искали. Только и успели попрощаться с отцом, как он преставился.

— А дальше? — я дала ей и себе немного времени успокоиться.

— А дальше на нашу голову Карл Львович свалился, — сразу посмурнела она. — Чтоб ему в воде сидеть и не напиться… Ой!

Глава 3

Таня по простоте своей все пыталась сдерживаться, считая себе не по чину обсуждать хозяев, но не очень у нее это получалось. Да и наболело видать, а излить особо не кому.

— Горевали вы сильно, когда батюшку, царство ему небесное, потеряли. Родственники какие-то понаехали, мы их в глаза не видели никогда. Это из-за матушки вашей, царство ей небесное. Она хоть и благородная, почище многих, но бедная была. Ваш батюшка из-за нее рассорился со своей родней, но как сказал, так и сделал — женился на ней. А тут явились, дух его еще не выветрился. Да еще и давай порядки свои устанавливать. Но от этих мы отбились. Адвокат у батюшки вашего хороший был. Они и дружили крепко, он же простых людей, никогда не чурался. А Михаил Борисович, очень культурный был человек и образованный, хоть и не дворянин.

Надо же, какой все-таки интересный был человек.

— Только выгнали взашей одних, как пришла беда откуда не ждали. Ой! Не то я сказать хотела.

Кажется, мы дошли до самого интересного.

— Рассказывай. Ты вовсе не обязана любить своего работодателя. То, что понимание имеешь, с кем можно о нем болтать, а с кем нет, тоже очень хорошо. Значит ты не сплетница. Говори, как есть. Я точно тебя ругать не буду.

Таня еще немного помялась, осваиваясь с новой видимо для нее мыслью, что можно говорить со мной не стесняясь, но как человек искренний и незамысловатый, махнула все же рукой:

— А и скажу! Ругайте, да хоть увольняйте! Сил моих больше нет!

— Так все плохо?

— Да куда уж хуже-то?! Если бы Михаил Борисович был жив, царство ему небесное”, он бы такого не допустил.

Я невольно нахмурилась. Не слишком ли много в этой истории я слышу пожеланий “царства небесного”?

— А с ним что случилось?

— Говорили, на охоте несчастный случай произошёл.

— Правда?

— А как дознаться, правда или нет? В лесу чего только не случается. Мне-то откуда знать? Вообще он любил с ружьем прогуляться. Батюшка ваш не слишком охоту любил, а ему без спросу позволял гулять, где вдумается, во владеньях ваших. Борис Михайлыч еще смеялся, что его за хозяина усадьбы уже принимают.

— Дознание было какое-то?

— Да терлись здесь какие-то, — поморщилась Таня и безнадежно махнула рукой.

Похоже не особо и хотели разбираться? Странно. Раз человек уважаемый.

— Так что случилось, после его смерти?

— Вы ж молоденькая совсем. Да всю жизнь у батюшки под крылышком. Что удивительного, что растерялись. А этот… Карл Львович вон какой. Голову он вам вскружил в один момент. И поженились вы быстро как-то очень. Свадьбу даже не успели, по чину вам, толком организовать. Гостей почитай почти и не было, разве так можно? Вы ж не так совсем мечтали! Да любая девушка мечтала!

И мне это странным показалось. Что за спешка такая со свадьбой? Подозрительно.

— Только с ним разве поспоришь? Вы поначалу на него, как на икону смотрели. Вообще никого вокруг себя будто не видели.

— А потом?

— Да я и сама не пойму, как оно все так повернулось. Людей наших, что в доме давным-давно работали, увольнять начали. Одни сами ушли. А пара даже со скандалом. Воровство в нашем доме! Да как такое возможно? А женщину одну вообще в непотребстве каком-то заподозрили. У нее жених между прочим был, на тот момент. Чуть не расстроилось все. Но слава Богу не дурак оказался, сплетни всякие слушать не стал, поженились они все-таки. Хорошо живут.

Да… История все интересней и интересней становилась. Подставлять слуг, чтобы убрать их из дома? А точнее от хозяйки подальше?

— Из старых только я, да Венька кучер и остались. А новых уже Карл Львович понавел. Да таких, что уму непостижимо, где он их таких понабрал! Делать толком ничего не умеют, за барским домом ухаживать не хотят, а нос задирают будто в королевском доме живут. Да и видали мы слуг королевских — те так себя не ведут! Понимание имеют, господина не позорят.

— Откуда это ты их видела? — удивилась я.

— Так ваш батюшка же, я же говорила, изобретал много чего. Сам король его хвалил и награды ему вручал.

Вот это да! Я-то подумала, что Николай Викторович просто хобби такое замысловатое имел, вроде как не от мира сего немного, а он серьезно делом занимался, даже на благо государства?

— А потом, он совсем обнаглел и Юльку эту в дом притащил!

— С этого места поподробнее, пожалуйста.

— Да знать я не хочу тех подробностей! Только по ней разве не видно?

Видно. Еще как видно. На лбу и крупными буквами.

— Но как же я это допустила? Чтобы любовница мужа, жене прислуживала, как вообще такое возможно?

— Ох, не знаю я, — с надрывом вздохнула Таня. — Только к тому времени у вас, видать, глаза уже открылись, какой он есть на самом деле. Только поделать-то, что уже можно было?

— Развестись, например.

— Что это вы такое говорите?! — Таня вытаращилась на меня, будто у меня вторая голова выросла. — Приличная женщина разве же такое сотворит? Кто вас замуж потом возьмет? Без денег, да еще и разведенку?

— Как это без денег? Разве я бедная?

— Так все ж ОН к рукам прибрал. Муж же ваш.

— Ну и что? У него свои деньги, у меня свои. Все что до брака — мое.

Таня смотрела на меня уже с опасением.

— Как это так? Да и что там у него было? Это он до свадьбы прикидывался, франтом ходил. А каждая пуговичка в долг. Поэтому и свадьбу такую устроил, позор перед людьми.

— Вот оно что.

3.1

Собственно, что-то такое я и подозревала уже. Таня только подтвердила. Интересно даже стало, что это там за капиталы такие, что столько народу положили. И кстати — лестница!

— Танечка, а со мной еще чего-нибудь странного не происходило? До того, как я с лестницы упала?

— Точно я не знаю. Я-то тут все время, а вы с мужем в городе больше жили. Меня туда больше не забирали. Приезжали иногда, только все грустнее и грустнее. Ему тут не особо нравится. Общества нет, природа ему неинтересна, хозяйство тем более. Посидите вы тут одна пару месяцев, приедет он и заберет назад.

Одна? Интересно. И жаль, что Таня так мало знала. Что-то мне подсказывало, что не первый это случай.

— А вот в этот раз, вы вообще без предупреждения приехали. Нервная вся такая. Не ели, ни спали. Точно случилось что-то, да мне-то не докладывали.

— А поподробнее можешь рассказать, что со мной произошло?

— Так не видела я! Венька вас нашел. За какой надобностью вы по “черной” лестнице пошли, знать не знаю и никак не пойму. Там уже давно лампы не заправляются. Карл Львович денег не дает, говорит “лишние расходы”. Да и незачем. Слуг тут почитай и нет.

— То есть, то что я упала, это даже не доказанный факт?

— Чего?

— Никто этого точно не знает?

— А кто там ночью может быть? — удивилась Таня. — Моя комната далеко, я и не слышала ничего. Венька вообще в деревне ночевал в ту ночь.

То есть пустой дом, практически, делай что захочу. То, что мое тело лежало у основания лестницы, еще ничего не значит.

— А скажи еще…

Наш интимный разговор прервали и причем весьма грубо. Без стука дверь распахнулась. Вонь духов раньше предупредила, кто явился.

— Ваше лекарство привезли.

Юлия таким ледяным взглядом пронзила несчастную Таню, она аж затряслась. Похоже эта девица привыкла к всеобщему повиновению. Как тут все запущенно. Только я не собиралась продолжать жить, как кому-то кроме меня удобно. Имею право.

— Выйдите немедленно, — потребовала я.

Девица уставилась на меня приоткрыв рот.

— Что?

— Выйдите. Постучите. Дождитесь разрешения войти. И только получив его, входите.

Она явно не понимала, что я от нее требую.

— Мне повторить?

Она растерянно посмотрела на бутылек в своей руке, а потом вся надулась, задышала бурно, чуть грудь из корсета не выпрыгнула, и вылетела из комнаты пробкой.

— Эка вы ее! — Таня уставилась на меня в явном потрясении.

— Так теперь и будет. А если тебя кто-то обижать или тем более увольнять вздумает, сразу беги ко мне. Поняла?

— Ага, — закивала она быстро-быстро.

С этим я ее отпустила. Устала и надо было подумать. Лекарство мне принесли минут через пять. Служанка из той парочки, что за моей камеристкой таскалась. Постучать она не забыла, прежде чем войти.

Я ее отослала и вспомнила, что Таня сказала что-то про замки, что мой… кхм… отец сделал. Неужели эти вентили на стене это и есть запорный механизм? Я попробовала повернуть один. Щелкнуло. Проверила — и правда! Дверь была заперта! Ну надо же! Так мне будет на много спокойней.

Лекарство представляло собой какую-то жидковатую мазь, с травяным и резковатым немного запахом. Я подошла к зеркалу и скинула свою ночнушку. Мама дорогая! На мне были еще панталоны их я тоже скинула, чтобы оценить масштаб бедствия.

Красивая такая фигура мне досталась и вся сине-зеленая.

И вот хоть что, кто-то пусть говорит — только совсем не было похоже на то, что это следствие падения с лестницы. Вот никак! Ходила я по той лестнице. Скатиться с нее и ребра не поломать — не может такого быть! Синяки некоторые полосами — с тела и на руку. Это как? Колбаской что ли катилась, да еще и поперек ступенек?

И вот то, что синяки на доставшемся мне теле, были в разной степени заживления — еще один неоспоримый факт! Где-то едва заметные, коричневатые, где-то только-только налившиеся фиолетовым почти до черноты. Да это скорее было похоже, что ее палкой отходили. Причем не в первый раз!

Эх! Эксперта бы какого-нибудь. Запротоколировать. Сфотографировать. Снять побои. Свидетелей…

Хотя оставался такой вопрос — а кому это надо? На поверхности — муж. Только мне что-то не очень верилось, что так все просто. Подозрительно мне было слишком многое. И смерть отца девушки и его друга. Потом увольнения слуг. Вот зачем их от хозяйки подальше убирали?

Неужели только из-за ее денег? Хотя, судя по тому как говорила об этом Таня… Очень было похоже, что тут все так запущенно, что у женщин никаких прав нет. Женился, прибрал к рукам денежки жены, а она тут больше и ни причем?

Надо срочно разобраться с этим вопросом. Проштудировать местное законодательство. Я юрист с реальным стажем, между прочим. Да кто они тут против меня? Смешно! Поглядим еще, кто кого без штанов оставит. Тем более, что мне этот муженек совершенно не нужен. Пусть катиться на все четыре стороны, вместе со своей подстилкой!

Глава 4

Лекарство доктор мне какое-то волшебное дал. Таню я решила не пугать и за помощью к ней не обращаться. Юлия и ее свита не появлялись, пришлось самой изгаляться, обмазываться. Да и ладно. Хотя это был еще один интересный фактик в копилочку. Камеристка, которая к хозяйке и носа не кажет? И явно же она в себе уверена, раз может себе такие финты позволить. Как же здесь все запущенно…

Два дня я в постели провалялась, честно лечилась. Синяки чудо как быстро проходили и я уже не чувствовала себя так, будто развалюсь от малейшего движения на мелкие детали. Что характерно и доктор больше не появлялся. Разве это нормально?

Мне не было скучно. Выстраивала планы на свою будущую жизнь, параллельно комнату изучала. Вещи рассматривала, всегда была не равнодушна к антиквариату, а тут его было хоть завались и в любых видах. Мебель, безделушки всякие, само собой, но интересно было и платья рассмотреть, а так же всякие предметы быта. Некоторые меня откровенно поставили в тупик. Вроде бы туалетный столик, баночки всякие, шкатулочи с украшениями, но я там такие штуки нашла, будто их по ошибке сюда принесли, скорее в пыточной им место. Если бы не увидела на них волосок, ни за что бы не догадалась, что это щипцы для завивки!

Вместе с едой, Таня принесла мне местные газеты. Нечасто они тут выходили, раз в неделю, все старые выпуски, что нашлись, но это было и неважно. Мне было интересно почитать, чем тут люди живут. Чтобы почувствовать общий колорит, так сказать, и вообще. То каким языком рассказывали здесь новости для меня было важным показателем.

Дневник я нашла совсем случайно. В голову не пришло посмотреть под кроватью, а именно там и надо было искать в первую очередь. Запнула тапочек и пока нашаривала его, накткнулась на шкатулку.

Что сказать… Я и так уже поняла, что не сладко ей жилось, но после прочитанного… Кто-то бы сказал — наивная дура, вот она кто. А мне ее стало очень и очень жаль. До слез прямо, а я далеко не сентиментальная дама. Светлый был человечек. Таких беречь надо. Да очень наивный, чуть ли не от мира сего. Только не потому что она дура была. А как бы сказать — впитывала она в себя только хорошее, зло к ней будто не прилипало. Она была так искренна в своих заблуждениях! И тем более не заслуживала того, чтобы все ее прекрасные мечты грубо растоптали, еще и грязными сапогами.

Наверное, где-то еще ее дневники существовали. В этом описывались события, что происходили перед самым знакомством с ее мужем. И дальше очень много про него, когда она с ним встретилась. Она была влюблена, витала в облаках, мечтала о свадьбе и счастливой жизни. Стесняясь, даже наедине с собой, задумывалась о детях.

А потом все стало рушиться. Это вызвало в ней чувство растерянности. И вполне закономерно, что оно переросло в чувство вины. Такие люди вечно во всем винят только себя. Читала и прям сердце заболело видеть, как ее внутренний свет стал гаснуть. Точнее его грубо потушили.

Последняя запись будто бы оборвана. Она только начала описывать самый свой обычный день, но почему-то так и не дописала. Судя по датам, где-то три месяца назад. Видимо произошло что-то, но как теперь узнать что?

Я отложила в сторону дневник, и он случайно раскрылся где-то на начале. Словно эту страницу часто открывали и переплет заломился. Тут я только заметила еще одну интересную деталь. События описывались из дня их с мужем знакомства. Он ей очень понравился, показался ослепительным и обходительным господином. В ее фантазиях он таким и должен был быть. То есть она в него чуть ли не с первого взгляда влюбилась. Вот только эти восторженные слова, в некоторых местах, были закапаны слезами. Наверное, потом она их перечитывала, пребывая уже не в таком восторге. Жалела, что была так слепа? Очнулась от фантазий, да поздно уже было.

На третий день, синяки до конца еще не сошли, но никакого дискомфорта я уже не чувствовала и решила, что хватит мне затворницей сидеть.

Я хорошо изучила свой гардероб и сразу поняла — мне с ним не справится. Еще припомнила, как Ритка мне как-то прислала видосик, где женщина, видимо историк, подробно рассказывала, что нужно было сделать Вронскому, чтобы раздеть Анну Каренину. Хорошо запомнилось: “сорок перламутровых пуговичек в нитяных петельках” и конечно же засело дурацкое слово “напопник”. Ну, хоть каркасных конструкций под юбки я не нашла и то спасибо. Кринолины или как их там. Как бы я ходила в такой клетке, не представляю.

Пара модных журналов мне в руки все же попала и я немного разобралась, что и под что надевать. Только без корсета мне было не обойтись, хотя на мой взгляд талия у меня была стройнее некуда. Вот прям часики песочные, а не фигура. Может из-за того же корсета? Пришлось звать Юлию.

И как оказалось — зря.

4.1

Девушки-горничные, одевали меня, Юлия фланировала по комнате с непонятной мне целью. Она даже не утруждала себя сделать вид, что что-то делает. Проще было сразу горничных позвать, только вот они похоже тут существовали в рамках акции “Одна плюс две”. И зачем она тут вообще? Меня это не устраивало. Это вопрос принципа. Хозяйка в доме может быть только одна.

Сегодняшний ее наряд только по цвету отличался от предыдущего. И то же “вырвиглаз”. Вот не хочется быть предвзятой, но как? Она же сама на вызов “фэшен-полиции” нарывается! Еще и духи…

— Юлия. Я настоятельно прошу вас, умерьте свой пыл в использовании духов, — не выдержала я, потому что от этого удушающего “аромата”, меня на самом деле уже начало подташнивать. — Ими не нужно обливать себя с ног до головы. Достаточно пару капель на запястья и шею. Аромат, едва уловимым шлейфом, должен витать в воздухе, после того, как женщина прошла мимо. А сбивать с ног, предупреждая окружающих о ее приближении, за несколько метров.

Из-за моего, между прочим весьма резонного замечания, она вспыхнула тут же. В глазах мгновенно слезы. Вот это да! Никогда такого не видела. Дайте Оскар этой богине. Мало того, еще и убежала. Ну и зачем вообще приходить было? Так и знала, что зря ее позвала.

Одна из горничных дернулась бежать за ней, но этого я уже не могла позволить.

— Куда это вы собрались? Я еще не одета. Продолжайте.

Вторая девушка молчала, но едва слышный смешок с ее стороны, когда отчитывала Юлию, я хорошо расслышала. Вот и слабое звено в этом треугольнике.

Оказалось, что не так уж и сложно все с корсетом обстояло, как я думала. Все же талия мне досталась весьма тонкая и утягивать ничего не пришлось. Надо было только привыкнуть, так как конструкция была весьма жесткой, стискивая с боков корпус. Осанку я всегда умела держать, приспособится получилось довольно быстро. И все равно это пытка какая-то. Нужен корсет или нет, без него в платье просто невозможно было влезть. Ладно, если надо потерпеть неудобный наряд ради одного раза, но ходить так постоянно? Ужас!

Да и платья… Мне трудно было их оценить пока они висели на вешалках. Я видела красивую и дорогую ткань, очень тонко сработанную вышивку и другие детали, но как все это будет выглядеть на мне — не могла представить. Девушки на выбор принесли несколько платьев, я ориентируясь на свой вкус, выбрала просто по цвету.

А когда его на меня надели, застегнули и оправили — я была разочарована. Местная мода ассоциировалась у меня с временами Чехова. Я конечно не историк, но мне казалось, что что-то подобное носили в его времена. Скорее всего по фильмам сложилось впечатление.

Узкие рукава с небольшими “фонариками” у плечей и закрытое до шеи. На груди кружевное жабо, общий силуэт выпячивал грудь, а вот живот казался слишком плоским, от груди и до пола как доска. Зато сзади платье было собрано в эдакий узел, еще и волочась за мной по полу. Благодаря тому самому “напопнику”, еще больше выпячиваясь. Я почему-то про утку подумала. И в целом… Платье мне не шло, вот что я поняла. Слишком вычурное, что ли?

Чтобы сесть в нем надо было постараться. Мне сделали прическу. Надели на меня украшения. Дела это не исправило. То есть — платье и прическа сочетались, а вот я с ними определенно нет. Мне это совершенно не нравилось. И определенно понятно было одно — дело тут не в моде. Скорее извечная проблема коровы и седла.

Мне припомнились слова из дневника, что муж покупал “для меня” наряды. В тот момент, когда читала, я не придала им значения. Вроде бы даже проявление заботы, разве нет? А девушке это чем-то не нравилось, хотя прямо она даже в дневнике об этом не писала, но впечатление осталось и я ему несколько удивилась. А теперь как поняла! Да он же свою жену как куклу наряжал, не заботясь ни о чем больше.

— Господин просит вас зайти к нему в кабинет.

Я вздрогнула от неожиданности, услышав незнакомый мужской голос и поймала в отражении его источник. Молодой мужчина, но я как-то сразу поняла, что он слуга. Что-то вроде Юлии. Камергер мужа? Особенно мне не понравилась его прическа. Прилизанная, аж блестит, а за ушами вьющиеся кончики торчат. Приказчик. Только в костюмчике.

Больше всего меня возмутило, что он не удосужился постучать. Я дама! И слава Богу, что уже одета, а если бы нет?

— Что это за манеры?

Я увернулась от рук девушек, которые как ни в чем не бывало продолжали возиться с моей прической и встала, развернувшись к нему.

— Что? — захлопал глазами этот тип.

— Вы в конюшне по-вашему?

— Не понял?

— Как вы смеете входить в комнату к женщине, даже не потрудившись постучать?

Меня аж потряхивать начало. Дело не в моей скромности, а элементарном уважении! Это что получается? Любой… может ввалиться ко мне, пока я может быть в одних панталонах или в постели?

— Это возмутительно!

— Извините, госпожа, — процедил он, разобравшись наконец в смысле моей претензии. Процедил лениво, точнее будет сказать. Никакого раскаинья на его лице я не видела.

— Я немедленно поговорю с мужем.

— Так я ж для этого и пришел…

Ему еще хватило соображалки, сдержать кривую усмешку.

Куда идти, я примерно представляла, Таня рассказала. Но все же указала типу, потребовав идти вперед меня.

Супруг сидел за столом, со скучающим видом, просматривая какие-то бумаги.

— Дорогой супруг, — не дала я ему возможности открыть рот. — Я требую, чтобы вы наказали этого человека. А еще лучше — уволили!

Я указала пальцем на парня. Он вытаращил глаза:

— Ха?!

— В чем дело? Что за крики? Успокойся.

— Как я могу быть спокойна? Он ворвался в мою комнату, не постучав!

— Константин, выйди.

Поджав губы и не постеснявшись бросить на прощание на меня хмурый взгляд, скользкий тип вышел.

— Я хотел обсудить с тобой важный вопрос.

Моему изумлению не было предела. У меня в этом доме вообще никакого голоса не было? Карл вел себя так, будто я вообще ничего не говорила!

Глава 5

— Насколько я вижу, твои недомогания уже закончились. Собирай вещи, завтра мы уезжаем.

“Недомогания”? Всего-то? А если бы оказалось, что у меня что-то сломано, это как называлось? Головокружением от нервов?

— Ты не решил еще мой предыдущий вопрос.

— Что? Какой еще вопрос?

— Кадров, — но это слово ему ничего не объяснило. — Обслуживающего персонала точнее.

— Ты про Константина? Отчитаю его позже.

— Отчитаешь и все? А если бы он застал меня в нижнем белье или принимающую ванну, что бы ты сделал?

— Не вижу ничего предосудительного. Он, в конце концов, всего лишь слуга.

— А слуга, это не мужчина, по-твоему?

— А разве нет? — и тени сомнения не мелькнуло на его лице. — Меня он полностью устраивает. Я не понимаю смысла твоего недовольства.

— Меня он не устраивает.

В меня вперился ледяной взгляд.

— Ты кажется или ты меня плохо расслышала? Это МОЙ слуга и Я буду решать, что с ним делать.

— Вот как? — большего мне было и не надо.

— Именно так, — отчеканил он. — Тебя что-то еще не устраивает?

— Ну раз мы так разграничиваем наши позиции, то нет. Ты распоряжаешься своими слугами, а я своими. Я правильно все поняла?

— Правильно. А теперь займись сборами.

Я позволила торжествующей улыбке появиться на своих губах, только после того как вышла из кабинета. Загнать его в эту ловушку оказалось настолько легко, что даже немного скучно.

Девушки еще не ушли и даже вытащили огромные чемоданы и начали скрадывать мои вещи. Я не видела в этом особого смысла.

— Что вы делаете?

— Укладываем вещи, — слегка растерялись они, переглянувшись.

— И кто вам велел?

Юлия просто не осознавала, что ее пристрастие к парфюму выдает ее с головой? В моих комнатах ее не было, но дух стоял, как только что в кабинете. Перефразируя классика “Тут Юлькин дух, тут Юлькой пахнет”. Видимо она была в курсе нашего отъезда, и появлялась здесь, чтобы дать девушкам распоряжение на сборы.

Девушки молчали, опустив глаза. Третировать их я не собиралась. Терпеть не могу людей, что пользуются своим положением, чтобы самоутверждаться или того хуже, сливать свой негатив на нижестоящих, прекрасно понимая, что им не могут достойно ответить.

— Впредь, не надо делать того, что я не просила. И эти платья я не буду брать с собой. Не нужно их упаковывать.

Примерив один наряд, я теперь поняла, что весь этот гардероб мне не подходит. Может это и было модно и дорого, только этого было недостаточно. Я очутилась в теле молодой красивой девушки, только любую красоту надо уметь правильно подчеркивать. Эх! Да что там говорить. Молодость сама по себе прекрасна. И у меня было время, чтобы это понять. А раз мне все равно придется ехать в город, я планировала заняться своим гардеробом вплотную.

До вечера я скоротала время в библиотеке. Нашла для себя несколько интересных книг и усиленно их штудировала. На память я не жаловалась никогда. Конспектировала только самые ключевые моменты. Девчонки мои всегда жаловались, что по моим записям только клинопись изучать. Но ведь главное, что мне все было в них понятно?

Ночью я заперла дверь. Проснулась посреди ночи сама не понимая почему. А потом услышала, что за дверью кто-то есть. Ее словно толкнули чем-то мягким, может быть плечом? А потом шорох раздался и все затихло.

Для отъезда были готовы два экипажа, всего на шесть человек. Двое хозяев и четверо слуг. Я собиралась скоротать время за чтением. Жаль что суперобложек здесь не придумали, но я по их образу просто завернула обложку в бумагу.

Только уселась и достала книгу, в ожидании супруга, как он явился. И не один. Такого поворота я не ожидала. Юленька, скромно опустив глазки, следовала за ним. То есть мы тут втроем должны были тискаться. Пока они не подошли ближе, я быстро передвинулась на середину сидения и пошире расправила свои юбки. К дорожному платью “напопник” слава Богу не полагался, сидеть в нем длительное время просто невозможно.

Муж на меня едва взглянул. Зато подал руку моей камеристке помогая ей сесть. И сам уселся рядом с ней, будто так и было задумано. Я не уставала поражаться его наглости. Каков гусь! И гусыня у него подстать…

Спускать с рук такое поведение я не собиралась. Опустила глаза в книгу и читала себе, пока мы не отъехали. Потерпела еще минут пять, после выезда за ворота имения и слегка покашляла. Потом еще. Зачем захлопав ресничками, прижала указательный палец к носу. После этого уже вытащила платочек и откровенно прикрыла им нос.

— В чем дело? — не выдержал Карл. — Разве тут чем-то пахнет?

— А ты не чувствуешь?

— Нет!

— Неудивительно. Женщины более чувствительны к таким вещам. Липкий такой запах, — пожаловалась я. А потом зажала рот рукой с платком и поспешно попросила: — Вели остановится. Мне не хорошо.

Муж с нескрываемым раздражением дернул за шнурок рядом с ним. Едва дождавшись пока карета остановится, я выскочила наружу. Юлия с каменным лицом смотрела перед собой, щеки ее полыхали красным.

Немного “освежившись”, я вернулась в карету. Но через пять минут снова попросила ее остановить.

После третьей остановки, я еще не успела выйти, как из кареты пулей выскочила Юлия.

— Ну вот. Так гораздо свежее, — удовлетворенно улыбнулась я мужу и снова раскрыла свою книгу.

5.1

Муж не мешал мне читать всю дорогу. А может быть думал, что своим молчанием наказывает меня? Не заметила. Много интересного узнала из книги.

Я отложила ее, только когда мы въехали в город. Время близилось к вечеру, мне было интересно посмотреть на прохожих и дома. Атмосферно. Примерно то чего я и ожидала.

Мы подъехали к большому дому, выглядел он весьма внушительно. Карета остановилась, Карл выскочил из нее, не спрашивая моего разрешения. Я выбралась сама. Подъехала вторая карета. Константин пронзил меня недовольным взглядом. Наверное, был недоволен, что ему пришлось всю дорогу просидеть рядом с кучером. Эта карета была меньше, чем та в которой ехали мы с супругом. Учитывая пышность юбок одной ароматной особы, я была удивлена, что в нее трое поместились, куда уж там четвертому.

Первой выскочила одна из горничных. Кажется, она плакала. Увидев меня, застыла, пряча глаза. Вторая вышла не так стремительно, но движения ее были несколько дерганными, будто ее потряхивало от сдерживаемой злости. Показавшаяся последней Юлия, тоже была совсем не в духе, особенно, когда увидела меня.

Нас ожидали и почти сразу подошли несколько слуг, помочь с багажом. Большая его часть была размещена во второй карете. Походя мимо меня все они кланялись. Я остановила жестом руки последнего.

— Не спешите. Из этой кареты не нужно выгружать весь багаж.

— Хорошо, Дарья Николаевна, — поклонился еще раз мужчина. — А что именно нужно оставить?

— Багаж вот этой дамы. Она сама вам укажет, где ее вещи, — кивком указала я на Юлию.

Все застыли, уставившись на меня. Тишина стояла такая, что шум с улицы накатил на нас как волна. Фыркнула лошадь.

— Вам что-то не понятно?

— Что это значит? — ринулась ко мне Юлия.

— Как это что? Зачем же утруждаться, таскать вещи туда-сюда? Остальные вам перешлют позже, не переживайте. Как и расчет за все отработанные вами дни, включая этот. Я даже разрешаю вам воспользоваться этой каретой. Вам же будет неудобно с таким количеством чемоданов и сундуков, искать как все это перевезти. Уже вечер. Это такие хлопоты.

— Куда я должна их перевозить?!

— А мне-то откуда знать? — искренне удивилась я.

Совет “Тащи в свой бордель”, я решила придержать при себе. Хотя по моему мнению ей там было самое место. Но опускаться до хамства не собиралась. Ни потому что не могла, а потому что не хотела себя пачкать.

— Я никуда не собираюсь!

— Милочка, я все понимаю, неожиданно. Но что уж тут поделать? Я не могу позволить оставаться в доме постороннему человеку. Это по меньшей мере странно, не находите?

— Почему это я вдруг посторонняя?

— Но вы же здесь больше не работаете. Кто же вы тогда?

— Что?!

— Что здесь происходит?

Мой благоверный появился как никогда вовремя. И остановился примерно по средине между мною и пышущей злостью камеристкой. Остальные наблюдали за этой сценой затаив дыхание.

— Да ничего особенного, — ответила я спокойно. — Я уволила Юлию. А она кажется чем-то недовольна.

— Господин! — пошла на абордаж наглая девчонка и не постеснялась при всех повиснуть на его руке. Хотя вряд ли их отношения были тут для кого-то секретом.

— Уволила?! Ты серьезно это говоришь?

— Именно так. Я долго терпела, но больше так продолжаться не может. Она не выполняет своих прямых обязанностей и вообще неизвестно чем занимается в нашем доме. Так зачем мне такая служанка?

— Ты забываешься, — процедил он весьма и весьма угрожающе.

— Я?! Дорогой супруг, это ты кажется кое-что забыл.

— И что же?

— Ну как же? Мы же только вчера все обсудили. И достигли полного взаимопонимания.

Лицо Юлии исказилось тревогой и непониманием. Она переводила взгляд с меня на мужа, хлопая мокрыми ресницами. Словно пытаясь прочитать по нашим лицам, о чем это мы успели договориться за ее спиной. В ней явно зародились какие-то подозрения.

— Господин? О чем это она говорит?

— Видишь? — тут же воспользовалась я моментом. — У этой барышни нет и намека на приличное воспитание. С такими манерами, она только позорит наш дом. Разве ты не понимаешь, что это недопустимо?

— Ты не можешь ее уволить, — Карл слегка встряхнул рукой, видимо Юлия в порыве чувств слишком много силы проявила. — Я тут хозяин и буду решать такие вопросы сам.

— Но ты же сам сказал, что могу.

— Когда это я такое говорил?! — он наконец сорвался и все-таки оттолкнул от себя любовницу. Юлия плаксиво сморщилась, но не посмела лезть под горячую руку, спрятавшись за его спиной.

— Вчера, дорогой, вчера. “Ты распоряжаешься своими слугами, а я своими”. Вспомнил? Юлия моя служанка, надеюсь, ты и этого не забыл? Или ты уже не хозяин собственному слову?

Он сверлил меня взглядом, но молчал. Вокруг нас было слишком много людей, чтобы он мог высказать, что на самом деле думал. Я и так прекрасно это читала по его глазам.

— Карл! — пошла в новую атаку Юлия, но все же вспомнила, где она и неуклюже добавила: — Львович. Вы же не допустите этого?

Мы мерились взглядами с мужем. Я была совершенно спокойна и безмятежна.

— Отвезите ее, куда скажет, — выдавил все же мой супруг и ушел в дом не слушая криков и рыданий.

— Усадите в карету и пусть ее увезут уже поскорее, — дала я распоряжение слугам. — Люди с улицы уже к нам заглядывают. Что за манеры!

Юлию запихали в карету, она все пыталась что-то выкрикивать, но я не прислушивалась. В дом я вошла в отличном настроении.