Развернуться на скорости 2

Глава 1. Снимая запреты

РАЗВЕРНУТЬСЯ НА СКОРОСТИ 2

(Вторая часть​​​)​​​​

Глава 1

Яна.

Визит Самохина морально опустошил меня. Всё моё приподнятое настроение упало ниже плинтуса. Если раньше я думала, что судьба отвела Вике недолгую жизнь и как-то пыталась мириться с этим, то теперь жестокая правда и страх нещадно подкосили мои силы, заставили переосмыслить многое, в том числе и мою жизнь.

Благодаря чьей-то воле она в один миг может оборваться, не достигнув своего расцвета. Все мы ходим под Богом, делаем ошибки и расплачиваемся за них. Был человек — и нет человека...

Я не знаю, что мне делать. Не знаю...

Слепо доверила свою судьбу в руки женатого мужчины, без кого уже не представляю свою жизнь. Вдобавок он отец ребёнка, которого я намерена усыновить. Тим полюбил его, а я всего лишь тётка. Я больше не в силах скрывать эту правду. Может быть наше будущее не такое уж и призрачное, как я его рисую. Возможно стоит рискнуть и довериться ему, полностью оголив душу и приняв его таким, какой он есть. Перестать суетиться и, наконец, начать жить.

— Малыш..? — взволнованный голос Жени проникает в моё сознание и вынуждает распахнуть влажные веки. — Я же просил ждать меня в столовой. Ну чего ты застыла в коридоре?

Проводив взглядом скрывшихся за входной дверью мужчин, я прижалась спиной к стене и всматривалась какое-то время в темноту за окнами.

— Ян? Что творится в твоей голове?

Гонщик зарывается пальцами в моих волосах и нежно массирует виски.

Господи, ну что за мужчина? Стоит ему коснуться меня, и я начинаю дрожать, как осиновый лист.

— Ничего, Жень, — закрываю на секунду глаза, чтобы избавиться от накативших слёз. — Я просто пытаюсь переварить новости. Прости, сейчас всё пройдёт.

— Иди ко мне, — притягивает за плечи и, как было совсем недавно, укладывает голову себе на грудь. — Обещаю, я всегда буду рядом, если ты не прогонишь. Никому не позволю обижать мою маленькую Златовласку.

— Жень... — решаюсь открыть ему правду прямо сейчас. Потому что чувствую к нему намного больше, чем страсть. Это необъяснимо. Сердце слишком быстро начинает биться в груди, тянется к его сердцу. Я с горечью осознаю, насколько быстро я влюбилась. Вот так вот просто влипла с первого взгляда, или может быть с первой его очаровательной улыбки...

Говорят, родную душу чувствуешь по запаху. Я вдыхаю его сейчас и таю... Таю стремительно, да так, что боюсь окончательно себя потерять в какой-то миг. Потерять всё то, что до этого было так дорого мне. Потерять Тима, затем и душу.

— Я должна тебе сказать... — сиплый голос едва срывается с губ. Сглатываю комок боли и поднимаю к нему лицо... — Тим, он...

— Потом скажешь, малыш... — шепчет в губы, целуя их, касаясь нежно языком чувствительной кожи. — С ним всё в порядке.

Отрывисто втягиваю глоток воздуха и раскрываю рот, впуская его в себя. Тёплого и заботливого.

Целую в ответ и боюсь отпустить зажатое в кулачках поло, чтобы не исчез, не растворился в последний момент, чтобы был только моим и ничьим больше...

— Женя... Я хочу поговорить о Вике. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.

— Потом, малыш.., — хрипло шепчет в мой рот, углубляя поцелуй, — ...мы завтра заберём его домой, обещаю... Устроим семейный ужин. Ты, я и Тим. Поговорим обо всём, о чём ты захочешь...

— Хорошо... Как скажешь...

Замолкаю и неторопливо растворяюсь в поцелуе, чувствуя, как руки Жени плавно спускаются по спине вниз и смыкаются в замок на моей талии. Прижимают крепко к мужскому телу.

С едва уловимым стоном обвиваю руками шею своего защитника, запускаю пальцы в его уложенные волосы и ерошу прическу, царапая ноготками затылок. Дрожь, пронзая его тело, затрагивает и мою кожу.

Женя неохотно разрывает поцелуй и шепчет на выдохе в губы:

— Иди в кабинет. Я сейчас вернусь.

Разжимает объятия, и я остаюсь без опоры, едва удерживаясь на ногах. Всё ещё хмельная от поцелуя, не в силах сфокусировать на мужчине взгляд, тихо интересуюсь:

— Что ты задумал? — рваный вдох наполняет лёгкие кислородом. Становится немного легче соображать. — А как же ужин?

— Ты очень голодна?

— И да, и нет... Но больше да...

— Какой двусмысленный ответ, — растягивает губы в порочной улыбке.

— Как и двусмысленный вопрос с нескромным намёком, — отвечаю ему тем же, приподымая уголки губ.

— Я сейчас, — подмигивает и в мгновение ока скрывается в столовой.

Боже, мы ведём себя как взрослые дети.

Пару минут стою на месте и кусаю губу в раздумьях. На мне нет белья. Дождаться его в кабинете или всё же сбегать за трусиками наверх? Блин, Яна, он ведь прямым текстом намекнул, что снимет их.

Ожившие в столовой голоса прерывают мои метания. Срываюсь с места и мчусь куда велено. Захлопываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной. Часто дышу, не в силах стереть с лица дурацкую улыбку. Затем что-то обрывается во мне. Резко и неожиданно ёкает в груди сдавленной болью. Опускаю затылок на прохладное деревянное полотно и прикрываю глаза, наконец, возвращаясь в жестокую реальность.

Со дня похорон прошло всего ничего. Я не должна себя так вести. Нормальные люди скорбят и носят траур по умершим, я же пытаюсь забыться в его объятиях.

Он — как таблетка от самой сильной боли, как спасательный круг, вовремя выброшенный за борт лодки, единственный человек, которому не наплевать на нашу с Тимом жизнь, не считая мамы и его друзей. И если взглянуть правде в глаза, мы с Женей с того самого кошмарного вечера столько боли вместе перенесли, что все предрассудки невольно стираются, и начинаешь думать о том, что секс для нас просто необходим, как спасение, как разрядка от всего, что морально пытается задавить и растереть в мокрое пятно.

Глава 2. Новые впечатления

Глава 2. Новые впечатления 

Яна.

Сделала первый шаг и поняла — назад дороги не будет.

Хочу ли я остановиться сейчас и сбежать?

Нет, не хочу. Потому что по венам растеклось не только вино, придавая немного хмеля и смелости, в них ещё вскипел неудержимый азарт, покалывая каждую клеточку моего тела приятными импульсами тока. Разжег пламя, с которым я не в силах справиться...

— Хочу тебя.., — охрипший голос Жени осыпает кожу волнующими мурашками. — Так сильно хочу, словно одержимый. Всю хочу. Без остатка. Себе и сейчас...

Потемневшим взглядом смотрит мне в глаза и медленно ведёт пальцем по нижней губе, надавливая на плоть.

Я вся дрожу от этого действия, оно слишком интимное и волнующее.

Прикрываю на секунду глаза и ощущаю на шее желанные, мягкие губы. В душе всё переворачивается вверх дном.

Скользя ими по чувствительной коже, Женя находит бешено бьющуюся жилку, прижимается к ней языком и прикусывает, вынуждая протяжно застонать в ответ.

— Скажи мне, только честно, — его горячее дыхание обжигает раковину уха и я непроизвольно свожу лопатки вместе, потому что бегущий жар по позвоночнику нещадно щекочет кожу, поднимая на ней каждый волосок.

— Когда ты принимала решение не надевать трусики, на что ты рассчитывала?

Кончиком языка обводит кромку уха, цепляет зубами мягкую мочку и ладонью зарывается под рубашку, находя пальцами набухший сосок. Сжимает его и прокручивает, обжигая искорками тока.

Невероятно приятное и возбуждающее чувство проносится по моему нутру и стекает горячей лавой в низ живота, пульсируя там.

— Женя...

Очередной мой выдох со стоном смешивается с его учащённым дыханием.

— Ответь мне, мышка... — продолжая ласкать и сминать отяжелевшую грудь, водит губами по скуле, будто дразнится.

Хочется поймать его пышные губы и впиться в них поцелуем, но я сдерживаю порыв, жадно вдыхая кислород, которого в этой комнате почти не осталось.

— Я... хотела тебя... соблазнить, — сглатываю, и автоматически облизываюсь.

— Планировала заранее?

Оставляя невесомые поцелуи на щеке, соскальзывает губами к моим губам и замирает в миллиметре от цели, ожидая ответа.

— Да... — шепчу я, прижимаясь ртом к его рту.

Неуверенным движением языка, словно кисточкой, обвожу контуры его чуть приоткрытых губ и рвано вздыхаю.

— Прикоснись к нему, — осипший от напряжения голос гонщика звучит как требование, выбивая из моих лёгких весь воздух.

Женя обхватывает свободной рукой затылок и впивается в губы своими, в одночасье сводя меня с ума. Сладко и в то же время болезненно целует их, покусывая.

Отвечаю ему с той же пылкостью, лаская его язык своим. Позволяю его рукам творить со мной всё, что он хочет.

— Давай, малыш... Хочу, чтобы ты раскрепостилась и привыкла ко мне, — шепчет, жаля очередным укусом мой подбородок, зализывает острые ощущения и снова ныряет в мой рот. Горячий и безумно вкусный. Воплощение настоящего греха. Нещадно ломающего во мне все предрассудки.

Боже... Это невыносимо приятно. Умопомрачительно.

Я хочу ещё.

Хочу, чтобы это безумие никогда не заканчивалось. Чтобы его пальцы не отпускали мою грудь, чтобы тёплая ладонь продолжала сжимать шею у основания затылка. Чтобы настойчивые губы стирали кожу на моих...

Хочу его в себе...

Также, как он хочет в меня.

Таю в крепких объятиях. В самых желанных и до боли необходимых...

Нащупываю пальцами пряжку ремня и хаотично начинаю бороться с застёжкой в то время, как руки Жени принимаются нещадно отрывать пуговку за пуговкой на своей рубашке, которая на мне, оголяя мои плечи.

Терпение рвётся по швам, ускоряя процесс у обоих.

Буквально вырываю из железки кожаный конец аксессуара. Выдавливаю из петли пуговицу и шаркаю язычком вниз, раскрывая ширинку джинсов.

Разорвав поцелуй, позволяю мужчине освободить меня от единственной одежды.

Полностью открытая его взгляду, предстаю перед ним, в чем мать родила.

— Опустись на колени, мышка... — напряжённо произносит, в который раз изучая моё тело обезумевшими от страсти глазами.

Его неожиданное заявление приводит меня в замешательство.

Я ведь не невинная глупая девочка, понимаю к чему он клонит, но вот так просто взять и опуститься перед мужчиной в унизительную позу — ноги не сгибаются.

Сердце в груди совершает кульбит и заходится в бешеном ритме.

Сглатываю подступивший нервный комок и едва не задыхаюсь от волнения. В ушах шумит пульс.

Господи, когда я решалась на флирт, у меня и в мыслях не было чего-то подобного. Максимум, на что я рассчитывала, это на обычный секс. Хотя с гонщиком наша первая близость была больше похожая на экстремальную.

Сколько раз меня уговаривал Костя сделать ему минет? Десять? Двадцать? Может и больше.

Я всё время увиливала от этой темы, но с Женей всё по-другому. Его голос заставляет колени дрожать, причём не от страха, а от предвкушения.

— Женя.., я тебя разочарую, — тихо шепчу, опуская глаза на выпирающий внушительный бугор в прорези брюк. — Я не умею это делать хорошо. То есть я совсем не умею. Я никогда не... О, Боже... — рваный вздох срывается с моих губ, и я вскидываю на него умоляющий взгляд.

— Тебе не понравится. Я уверена, мои действия только разочаруют, — шепчу, едва слышно.

Женя не реагирует. Быстро снимает с себя рубашку поло, отшвыривая её на диван. Стягивает джинсы и отправляет туда же, возвращаясь в исходное положение и обхватывая ладонями моё лицо.

— Все, оказывается, сложнее, чем я предполагал, — его глаза становятся ещё темнее, ещё порочнее. — Будем учится, малыш. Главное, чтобы понравилось тебе, мне обязательно понравится. Даже не сомневайся, Яна. Или ты вздумала пасовать?

Берёт свой бокал с вином и делает один большой глоток.

— Нет... — облизываю пересохшие губы и сглатываю вместе с ним.

Глава 3. Завтрак на двоих

Глава 3. Завтрак на двоих 

Яна.

Утро подкрадывается незаметно.

Просыпаюсь в остывшей постеле, прислушиваясь к звонкой тишине. Скольжу ладонью по прохладной половине кровати и разочарованно выдыхаю. Гонщика рядом нет, а мне так хочется щекой прижаться к его жаркому плечу и тихо помечтать о нас.

Всю ночь мне сладко спалось в объятиях Жени, сейчас же я с грустью вжимаюсь лицом в его подушку, обтянутую чёрным атласом, и пытаюсь загасить в себе весь вспыхнувший спектр вчерашних эмоций.

В груди невыносимо ноет тоска. Знаю, что он где-то здесь, собирается в офис на работу, и ничего поделать с этим не могу. Хочется дышать им снова и снова.

А вдруг уже ушёл?

Вскакиваю с кровати как ошпаренная. Набрасываю на себя домашний халатик, который прихватила с собой, и лечу вниз искать его. По пути заглядываю в ванную, затем в другую. В гостевой кабинка влажная после использования, значит уже успел принять душ и привести себя в порядок.

Почему не разбудил? Сердце начинает предательски покалывать и стучать. Нужно успокоиться, но во мне все бурлит воспоминаниями и тревогой.

Мне всё время кажется, что вот-вот что-то произойдёт, и он скажет: «Прости, Яна... Было круто, но это всего лишь увлечение, не более того...»

Кабинет встречает пустотой. До него я добежала за считанные секунды. Здесь не осталось ни следа от наших любовных игр. Всё чисто. Стол, на котором мы вчера занимались любовью, натёрли до блеска, пропылесосили пол.

Боже, как стыдно... Ночью мы знатно порезвились. Мне не верится, что я вытворяла вещи, о которых сейчас неудобно вспоминать.

Неужели я на такое способна..?

Мы оба потеряли контроль. О чём мы только думали? Наверняка наши вскрики слышал кто-нибудь из прислуги. Как теперь смотреть людям в глаза?

Закрываю двери и подпрыгиваю на месте от внезапно раздавшегося за спиной голоса Терентьева.

— Доброе утро, Яна Александровна.

— Боже, как вы меня напугали, — потуже запахиваю халат, усмиряя сердцебиение глубокими вдохами-выдохами.

— Боже упаси, я даже не пытался вас пугать, да и здесь вы в полной безопасности, — приподнимает уголки губ и добавляет: — Евгений Дмитриевич на кухне. Готовит завтрак.

— А повар где? — удивлённо вскидываю брови, на несколько секунд выпадая из реальности.

Женя готовит? Аха... Он наверное шутит. Будто у состоятельного бизнесмена нет других забот.

— То есть.., — отмерев, говорю невпопад, с трудом подбирая слова, потому что новость поразила меня. — Я хотела сказать... Ничего, забудьте, Герман Петрович.

— Повар приедет в восемь утра, — сообщает начальник службы безопасности. — Сейчас только половина седьмого.

— Ясно, — кусаю губу, испытывая неловкость. Проснувшись одной в постели, я не соизволила взглянуть на часы, сорвалась на поиски гонщика. — Спасибо. Я тогда пойду. Позавтракаю.

Ноги плавно сходят с места и несут меня на кухню, чтобы посмотреть на мужчину, который решил заняться кулинарией с утра пораньше вместо того, чтобы чуточку дольше поспать.

— Идите, идите, — доносится в спину смягчённый голос безопасника. — Приятного аппетита.

— Благодарю, — бросаю в ответ, с головы до пят сгорая от смущения.

Приходится ускорить шаг, чтобы скрыться из поля зрения Терентьева. Уверена — он молча посмеивается надо мной. Этот, так уж точно «держит ушки на макушке», чертов Джеймс Бонд.

Захожу на кухню и не сразу замечаю Женю. Только макушку с волнистыми влажными волосами. Он гремит нижними шкафчиками, достаёт из них стеклянную миску, разделочную доску, ставит предметы на мраморную столешницу кухонного островка рядом с экзотическими фруктами.

Опираясь спиной о стену напротив, наблюдаю за его красивыми кистями, словно завороженная. Не могу пошевелиться и обнаружить своё присутствие. Стоит ему подняться на ноги и бросить взгляд на входную дверь, и он тут же заметит подкравшегося к нему зайца.

— Черт! Нужно здесь всё изучить, — доносится недовольное ворчание гонщика.

Не в силах стоять и бездействовать, срываюсь с места и двигаюсь в его сторону. Готовить вместе намного приятнее. Есть в этом что-то особенное, что сближает людей, позволяя им заряжаться позитивной энергией. А в нашем случае — это ещё и романтика, которой всё чаще и больше хочется.

— Давай помогу, — негромко говорю, ловя его на горячем.

Женя моментально вскидывает голову и удивлённо приподнимает брови. Реакция у гонщика поразительная. Скорость во всём: в чувствах, в движениях, в принятии решения.

— Что ты здесь делаешь? — задаёт стандартный вопрос и поднимается, ставя на мрамор ещё одну стеклянную миску.

— Прости, — пожимаю плечами, — не знала, что мне запрещено соваться на кухню.

— Я не это имел ввиду.

Подходит, берёт за обе кисти и подносит к тёплым губам мои руки.

Это так волнительно, ощущать дыхание вперемежку с нежными поцелуями на кончиках пальцев, затем и на запястьях, на шее, на щеках и следом на губах...

***

— А что ты имел ввиду? — шёпотом переспрашиваю, осознавая, что нарушила все его планы.

Прикрываю глаза, чтобы острее чувствовать момент.

Волна сладостной дрожи проносится сквозь тело, осыпая кожу щекотными мурашками.

Стоять с ним рядом и дышать общим воздухом, когда в крови пульсирует одно безумие на двоих — это непередаваемый кайф...

— Хотел приготовить для нас завтрак, — выдыхает стон в мой рот, прикусывая губу. — А ты испортила сюрприз. Ян..?

— М-м..? — ловлю губами легкие, многократные и очень короткие поцелуи, словно порхающие крылышки бабочки, и схожу с ума.

— Мне кажется, я не долюбил тебя прошлой ночью. Ты сейчас должна видеть десятый сон.

Его ладонь сжимается на моём затылке и я срываюсь в космос, прислоняясь к нему плотнее, чтобы впитать в кожу всю его нежность без остатка.

— Зачем так рано встала?

Глава 4. Мир напополам

Глава 4. Мир напополам

Яна.

— Приехали, — говорит Женя, как только автомобиль сбавляет скорость, а следом и вовсе тормозит рядом с коттеджем Завальских.

Из окон внедорожника я наблюдаю знакомый пейзаж, и нависающий над нами балкон нашей гостевой спальни, к которому тянутся ветви тёмно-зелёной ели.

Небо сегодня пасмурное. Наверняка начнёт моросить дождь. Скорее бы закончился март и пришло долгожданное апрельское тепло.

— Зайдёшь со мной в дом? — интересуюсь, поднимая голову с его тёплых бёдер.

За весь недолгий путь я успела пригреться на них щекой, уютно свернувшись калачиком на широком сидении.

Он приказал лечь — я воспользовалась моментом насладиться близостью его тела.

— Идём, мышка, я провожу тебя до двери. Мне нужно сделать несколько звонков, затем я загляну к вам на минутку.

— Жень? — на секунду замираю после прозвучавшего щелчка замка. Заглядывая в его задумчивые глаза, дожидаюсь, когда охрана покинет салон автомобиля.

— Что? — первым задаёт вопрос.

— Я буду скучать, — произнести выходит немного несмело, но зато искренне. — Приедешь сегодня пораньше? Хочу, чтобы мы поужинали втроём, до того, как Тим уснёт.

— Я уже скучаю, малыш, — шершавая ладонь накрывает мою шею и притягивает лицо к его лицу. — Постараюсь освободиться пораньше. Обещаю.

Мы целуемся на прощание, и от этого нежного поцелуя в груди начинает разливаться приятная нега.

Спустя минуту Женя отстраняется первым. Смотрит на наручные часы, затем на грустную меня и хмурится.

— Что происходит с тобой? — интересуется, поправляя на мне воротник куртки и застегивая замочек до самого конца.

Ухаживает, словно за маленькой девочкой, отчего приятнее вдвойне.

— Не знаю. Снова душа не на месте. Просто я волнуюсь за вас с Тимом, вот и всё.

— Иди ко мне, — прижимает к груди виском, и я прислушиваюсь к ровному биению его сердца сквозь одежду. Успокаиваюсь сама. — Скоро всё закончится, обещаю. Сегодня многое решится, Яна. Мы найдём способ избавить вас от опасности. Иди, малыш. Я сейчас догоню. Только договорюсь о важной встречи и зайду поздороваться.

Его пальцы, зарывшись в моих волосах, пару секунд массируют затылок, позволяя на короткий миг окунуться в блаженство.

— Я-ян... — издаёт хриплый смешок. — Ты не выспалась.

— М-м... Ещё чуть-чуть... Ещё... Угу... — невнятно мычу я, втягиваю побольше воздуха и трезвею. — Бегу я. Бегу, господин Захаров. Как скажете.

Дарю последний короткий поцелуй и выгружаюсь из машины.

Женя выходит следом за мной. Здоровается с охранниками Валентина и набирает чей-то номер, пока я скрываюсь за входной дверью.

— Доброе утро, — встречает меня домработница.

***

— Здравствуйте. Лера ещё спит?

— Только что вернулась с утренней пробежки. Сейчас спустится к завтраку. Кушать хотите?

— Благодарю. Мы с Евгением уже позавтракали, — бросаю на ходу, направляясь на кухню, чтобы выпить стакан воды.

В доме тепло, и я расстёгиваю верхнюю одежду. Снимаю с себя всё лишнее.

Вхожу и мгновенно застываю у двери, сжимая в руках свою куртку. Голос, словно отобрали. Не могу вымолвить ни слова. В горле застрял болезненный комок и давит, перекрывая дыхание.

Несколько секунд пялюсь на знакомое лицо молодой и красивой женщины. Слишком известной, чтобы не узнать такую при встрече.

Наши взгляды пересекаются, и мне становится дурно. Она его законная жена, а я никто, всего лишь любовница, отважившаяся увести мужа из семьи.

Что она здесь делает, да ещё и ранним утром? Хотя, о чем это я? Они же общались до меня нормально. Это сейчас Женя решил разорвать с ней союз, а до этого они дружили семьями.

Молча прокручиваю в голове мысли, ощущая, как немеют мои пальцы, стискивающие пуховик.

— Здравствуйте. Проходите, что же вы застыли? — обращается ко мне, словно к важной персоне, проявляя уважение. И это ещё больше настораживает. — Чаю хотите? Или желаете взять ещё один автограф?

Сглатываю подступившую слюну, осознавая, что сейчас был стёб. Она то знает, кто я, но ведёт себя слишком странно в сложившейся ситуации. Не скандалит. Не вырывает мне волосы. Спокойно наслаждается моим смятением.

— Н-нет. Спасибо, — с трудом выталкиваю из горла пару слов.

— Да не за что. Это же вас без сознания вынесли из ресторана на руках и увезли в медицинское учреждение? Верно? Вы родственница погибшего бизнесмена и его жены. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, — сиплю и, наконец, схожу с мёртвой точки.

На ватных ногах иду к шкафчику, достаю стакан, набираю в него воды и делаю глоток, устремляя долгий взгляд на большое панорамное окно.

— Яна, кажется, да? — продолжает она, и с любопытством начинает смотреть туда же, куда и я.

— Да... — подтверждаю её догадку.

Мы обе наблюдаем волнующую картину.

По ту сторону окна Валерия подбегает к гонщику и начинает взволнованно осматривать его, ощупывать каждый сантиметр лица и шеи до самого плеча, о чём-то усердно расспрашивать, вместе с тем обниматься с ним, как будто между ними существует не только дружба, а что-то ещё более ценное и глубокое.., то, что заставляет моё сердце больно щемить в груди и ускоряться.

Не могу смотреть на это. Подруг не закрывают от пули, порываясь навстречу смерти...

Есть ещё что-то, чего я не знаю.

— Рада с вами ближе познакомиться, Яна. А мальчика жаль. Сиротой остался.

Поражаюсь, откуда у неё столько информации обо мне. И сама она выглядит внутренне сосредоточенной, с решимостью во взгляде, как у женщины, облеченной властью.

— У него есть я! — заставляю свой голос звучать жёстко и уверенно.

Вспыхнувшая во мне ярость прошлась острым лезвием по нервам. По какой-то непонятной причине захотелось забрать Тима и свалить подальше от всех, даже от него. А мне так хотелось ему верить. Я едва не допустила самую большую ошибку вчера. Слишком рано сделала выводы, поддалась очарованию, запуталась в чувствах и в себе...

Глава 5. Всё наперекосяк

Глава 5. Всё наперекосяк 

Евгений.

— Женя? О, Боже, Женя! — выкрик Леры вынуждает обернуться и отсрочить на пару минут следующий звонок. — Господи, всё в порядке? Когда же это кончится? Как ты? Живой... Как Янка? Валя сказал, что было совершено новое покушение, и ты снова сиганул под пулю.

Лера бросается на шею, обнимает, сжимая на мне крепкие объятия. Спустя минуту отстраняется и начинает лихорадочно ощупывать со всех сторон шею и плечи.

Я вижу как от волнения дрожат её губы и руки, ловлю их за запястья, аккуратно снимаю с себя, всматриваясь в напуганные влажные глаза.

— Все обошлось, Лер. Успокойся. Хватит. Янку привёз, чтобы дома одна не скучала. Сейчас увидит — не поймёт. Попробуй ей тогда докажи, что между нами ничего нет.

— Что? О, Боже, а где она? Я не подумала о вашем раннем визите, тем более с Яной, — Лера отпускает меня и отходит на полшага назад. — Валентин сказал, что сам отвезёт Тимофея к вам домой. В общем.., — подруга кусает виновато губу, глядя на меня исподлобья, — там Стелла нарисовалась. Я впустила её на пару минут поговорить.

Меня тотчас обуревает холодная ярость.

— О чём? Ты серьёзно, Лер? Зачем? — оборачиваюсь к охраннику и выплёскиваю на него свою злость. — Какого хрена вы её впустили?!

Понимаю, что здесь командовать не имею права, но, блять! Новость прошибла, как мощный разряд в двести сорок вольт! До сих пор в затылке гудит и постреливает.

— Ну а как ты хотел, Жень? Чтобы я послала её к чертям? Прикинулась ветошью? Мы четыре года нормально общались. Ты сделал свой выбор, но я то не могу вот так сразу выставить её за дверь, не выслушав. Да и она заверила, что не займёт много моего времени. Думала, предупрежу тебя по телефону, но не успела.

— Яна в доме! Понимаешь? — рявкаю я, не в силах сдерживать эмоции. — Прости, Лер. Пошли скорее!

— Как в доме? Я что, разминулась с ней?

— Видимо, да! — срываюсь с места и лечу к порогу.

Отсчитав ногами ступени, распахиваю массивную дверь и врываюсь в дом обезумевшим зверем.

Меня трясёт как в лихорадке. Сердце нещадно лупит в грудину, пытаясь её проломить.

Мысль о том, что Стелла могла унизить Яну, убивает, с силой сдавливает виски, туго затягивает удавку на горле, перекрывая доступ кислорода.

«Яна. Яна. Где же ты? Яна!» — задыхаюсь в панике, не зная, куда бежать.

— ...Всё равно приползёт обратно, как всегда это делал, — доносится из кухни уверенный голос жены.

Выбираю курс. Влетаю внутрь, едва не бросаясь на Стеллу с кулаками. Штормит так, что готов её размазать по стенке, за то, что впутывает других в наши личные разборки.

— Какого черта ты здесь забыла?! — рявкаю, напрягая до боли связки.

Ловлю испуганный взгляд Яны и вовремя прихожу в себя, останавливаясь посреди кухни.

Стелла в свою очередь бросает на меня взгляд столь наигранно пустой и безразличный, что мне хочется рассмеяться ей в лицо.

Я же понимаю — в ход пошла новая тактика. Мне на хрен не нужен весь этот дешёвый спектакль.

Сцепляя зубы от злости, втягиваю ноздрями воздух и рычу:

— Пошла в мою машину, сейчас же!

Отмечаю состояние Яны. Выглядит совсем поникшей, бледно-малиновой, с влажными отчаянными глазами, отчего мои пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки и хрустят в суставах. Каждая клетка в теле вибрирует яростью и вопит, требует вышвырнуть Стеллу за дверь.

В вихре событий не заметил, когда перешёл последнюю грань «от любви до ненависти», за которой напрочь стерлась тень сожаления и сопереживания.

Супруга нарочито медленно отталкивается от мебели и плавно подходит к столу.

Не дожидаясь, когда она присядет за него, подхожу, хватаю за запястье, второй рукой сгребаю её барахло и вручаю ей, впечатывая кашемировую накидку с сумочкой от всемирного бренда в грудь.

— Вижу, чай допила. Собирайся, я отвезу тебя домой! — тяну её к выходу. — На сегодня концерт окончен. Обойдёшься без громких оваций и цветов!

— Юджин, ты невыносим, — дёргается, пытаясь вырваться, провоцирует мои пальцы сжаться сильнее на её руке. — Ааай! Встал не с той ноги? Или девочка тебе не дала утолить утренний голод?

— Заткнись! — цежу, вытаскивая чёртову суку в холл. — Лера, присмотри за Яной, я сейчас вернусь!

— Отпусти меня, кретин! Мне больно! Ты — бессердечный урод! Подонок! Кобель, мать твою! Пусти меня, сукин ты сын!

Не сдерживаюсь, торможу у самой двери, хватаю Стеллу за волосы и заставляю посмотреть мне в глаза.

— Если ты сейчас не заткнёшься, я тебя придушу собственными руками, как только вытащу во двор, — ядовито шиплю, сжимая ухоженные пряди в кулаке так, что у неё из глаз брызгают слёзы. — Хватит ломать комедию. Своим враньём ты уничтожила во мне все чувства! Все, которые я к тебе испытывал. Чего ты добиваешься? У тебя были все шансы жить со мной в счастливом браке. Ты ими не воспользовалась.

— Я не была готова! — отчаянно взвизгивает, когда я открываю дверь и выталкиваю ее за порог.

— А сейчас, значит, готова?

— Юдж... Ну прости! Ты не можешь взять и вот так просто меня отшвырнуть от себя, как уличного котёнка. Я покончу с собой. Слышишь? Я не смогу без тебя! Ну, хочешь, я буду на коленях ползать и умолять? Я же люблю тебя, Юдж...

— Упакуйте её в мою машину, пристегните ремнём и проследите, чтобы она оттуда не вышла! — отдаю приказ своим охранникам, толкая Стеллу в руки старшего.

Захлопываю дверь и ерошу волосы на затылке, сдерживая яростный крик.

Сука, твою мать! Сука! Чертова сука! Что же ты на этот раз придумала, чтобы изгадить мою жизнь?

Яна.

Огорошенная происходящим, стою на месте, буравя взглядом пол. Тело пробирает холодная неконтролируемая дрожь. Мне страшно было видеть его таким — бесконтрольным разъярённым человеком. В Женю словно демон вселился, затмил разум и пробудил животные инстинкты.

Глава 6. Залёт

Глава 6. Залёт

Евгений.

— Поехали, — отдаю приказ и сажусь рядом с женой, устремляя взгляд в лобовое окно. — Медицинский центр «Адонис», — называю конечную цель.

— Что? — тут же возмущается Стелла, прожигая мой висок негодующим взглядом. — На каком основании мы едем в перинатальный центр?

«Действительно, на каком?» — презрительно хмыкаю, устало потирая лицо ладонью.

Я мечтал об этом несколько лет, а сейчас хочу, чтобы всё оказалось фарсом.

— Герман, дай сигарету.

Безопасник тянется к бардачку, выуживает оттуда пачку сигарет, одноразовую пепельницу и зажигалку, протягивает мне.

— Ты оглох? — напоминает о себе супруга, пока я снимаю с пачки обёртку.

Неспешно закуриваю. Выпуская дым из приоткрытого окна, провожаю взглядом «бегущие» вдоль дороги коттеджи. Дорога к городу не займёт много времени, если поднажать.

Откидываюсь на спинку кресла, устраиваясь поудобнее, и делаю ещё одну глубокую затяжку, пытаясь понизить градус злости. Выдыхаю...

— Ну, ты же у нас беременная? — язвительно спрашиваю, удостаивая лгунью своим вниманием. — Или прекратишь врать и вместе подпишем развод? Алекс, прибавь немного скорости, опаздываем.

— Ты не получишь его в ближайшие два года, — шипит Стелла, опуская боковое окно. — Закон Российской Федерации не предусматривает разводы с беременными жёнами. Придётся подождать. Или твоя невинная девица не выдержит столько? Ей не по нраву место любовницы? Выбрось это дерьмо, меня тошнит!

— Ха-ха-ха! Ты серьезно? — удивлённо приподнимая бровь, с кривой усмешкой рассматриваю побледневшее лицо жены.

На секунду задумываюсь о правдивости её слов, но тут же прогоняю эту мысль. Стелла, скорее, соврёт, чем согласится пережить всю прелесть беременности.

— Хотя, да, — не могу удержаться от сарказма. — Я ведь забыл, что ты у нас актриса высшего разряда.

— Остановите машину, меня мутит! — выкрикивает.

Глотая жадно воздух, прислоняется лбом к двери. Становится белее мела. Выглядит и вправду хреново.

— Чччерррт знает что! — сцепив зубы, рычу. — Сверни на обочину, — приказываю водителю, выбрасывая начатую сигарету в окно, чтобы больше не дымила в салоне.

Как только автомобиль останавливается, Стелла стремглав выскакивает из него, тотчас освобождая желудок от содержимого.

— Блять... — а если и вправду беременна? Если ребёнок действительно мой?

Ледяная дрожь крошечными иголками прошивает спину.

Господи, почему сейчас, когда мне ничего от неё не нужно? Почему мы не можем спокойно расстаться, без лишней суеты?

Выхожу из машины. Обхожу сзади, приближаясь к ней. Нужно чем-то помочь, но я теряюсь, глядя в озлобленные влажные глаза.

Когда-то я любил в них смотреть. Они горели общими целями и нашей страстью. Сейчас там только затаившаяся ненависть. Чувствую, что и доли искренности не осталось.

Тяну руки к её волосам, собирая их в пучок.

— Ты же понимаешь, что я потребую тест ДНК? Прямо сейчас. Как только приедем в клинику.

Стелла выравнивается. Я нахожу в кармане платок и подаю ей. Она вытирает им рот и поднимает на меня измученный взгляд.

— Если тебе от этого станет легче, я не стану возражать. Делай, как считаешь нужным.

— Ты же спала с ним? — не могу не отметить факт измены.

— Один раз! — гневно выпаливает она. — В тот вечер, когда ты меня бросил и уехал вслед за девчонкой. Ты ведь тоже не хранил мне верность. Так что теперь об этом говорить?

— Ты принимала таблетки. Думаешь, я забыл?

— И что?! Они, как видишь, дали сбой, — с уверенностью в голосе поясняет она. — Ни одно противозачаточное средство не может давать стопроцентную гарантию. Их не совмещают с антибиотиками. Я допустила ошибку.

— Когда это случилось?

— Примерно десять недель назад. Когда мы праздновали твою победу в Монако.

Судорожно перебираю в голове события трёх прошедших месяцев и понимаю, что она не лжёт. По срокам всё сходится.

Твою же мать!

— Ты серьёзно? — отчаянно обхватываю её лицо ладонями, заглядывая ей в глаза. — Не заметила изменений столько времени?

— Женя, у меня был сбой. Скудные месячные. Я думала, всё происходит из-за усталости. На последнем концерте упала в обморок. Вчера получила результаты анализов и, представь, была удивлена так же как и ты! — хватается руками за мои запястья. — Мои догадки подтвердились. Этот чертов токсикоз меня достал. Я ничего не могу есть. Мне плохо, Женя. Я сойду с ума. Меня выворачивает наизнанку по двести раз на день. Я не выдержу, я умру...

Закрывает глаза, смахивая ресницами подступившие слёзы.

Я пытаюсь держать себя в руках. В глазах темнеет от информации. Мне отчаянно хочется проораться от того, как мы оба влипли. Ведь ребёнок не виноват, что родители не видят и не ощущают больше точек соприкосновения. И тем не менее он есть. Я так мечтал о нём. И когда, наконец, смирился, что его не будет, выбрал для себя ту единственную, с которой хотел бы строить наше будущее — прошлое нещадно врывается в мой новый идеальный мир и разбивает его на осколки...

— Ты не избавишься от ребёнка, если он окажется моим, — заявляю после некоторого молчания. — Нам пора, Стелла... Поехали...

Медицинский центр «Адонис»

— Евгений Дмитриевич, результаты ДНК-теста будут готовы через две недели. Мы вам обязательно позвоним.

Медсестра вытаскивает иглу из вены, прижимая место укола ватным тампоном. Резкий запах спирта ударяет в нос. Неприятно морщусь, поглядывая на Стеллу. У неё только что взяли кровь на анализ. Выглядит попрежнему бледной. За всё время, что она со мной, её выворачивало наизнанку раз пять, не меньше. Блевала после глотка воды в машине и несколько раз в клинике, при проведении УЗИ.

— То, что её рвёт так часто, это нормально? — интересуюсь я, испытывая к жене сочувствие.

— У вашей супруги все признаки тяжелой формы гиперемезиса. Пока что рано об этом говорить, но если и дальше будет продолжаться острая тошнота и частые рвоты, она может не осилить беременность.

Глава 7. Любовь — яд

Глава 7. Любовь — яд

Яна.

После ухода Евгения и Стеллы некоторое время приходила в себя. Не помог ни успокоительный чай, приготовленный Лерой, ни его короткие эсэмэски, которые переодически присылал мне, спрашивая о моём самочувствии.

В перерывах между сборами и обычной перепиской думала, чем бы ещё себя занять. Мне до сих пор больно осознавать, что он с ней рядом, и что у них появилась надежда сохранить брак.

Я бродила по спальне как неприкаянная, кусала в отчаянии губы и заламывала до боли пальцы, пыталась думать о чём угодно, только не про «нас». Иногда сползала по стенке вниз, утыкалась носом в колени и подолгу ревела от безысходности.

Каждая минута без него казалась вечностью. Я старалась избегать Леру до обеда, а после полностью переключилась на детей, пока она первой не вытащила меня из игровой на разговор, пригласив поплавать с ней в бассейне.

— Ну, как ты, Ян, немножко успокоилась, или продолжаешь себя накручивать из-за его жены? — спрашивает меня, подливая воду на раскалённые камни.

В парной становится душно. Медовый аромат, только что распространившийся по воздуху, слегка кружит голову.

— Лера, расскажи мне о вас... — решаю не медлить с интересующими меня вопросами.

— Тебе интересно узнать, как мы живём с Валей? — улыбается, присаживаясь рядом со мной на лавку.

Поворачиваю к ней лицо и смотрю ей прямо в глаза. Мне нужна правда. Эта чертова правда, какой бы она не была.

— Я о Жене, — негромко говорю. — Что между вами было? Почему он до сих пор смотрит на тебя так, будто.., — добавить слово «влюблён» не решаюсь.

— Ох, Ян, ты сейчас серьёзно решила ревновать его ко мне? Какая же ты доверчивая, глупышка.

— Я... — запинаюсь, испытывая необычайное волнение. — Я не знаю. Честно. Не знаю, кому верить. Я запуталась. Я видела, как вы обнимались во дворе утром...

— И что? — не отводя взгляда, Валерия продолжает говорить уверенно и спокойно: — Женя спас мне и моему ребёнку жизнь. Ты это знаешь. Я всегда буду относиться к нему, как к родному и близкому человеку. Но только не нужно приплетать нам любовь, ладно? Я же вижу, ты пытаешься рассмотреть её между нами. Это она тебе внушила эту чушь? О чём Стелла ещё наврала?

— Прости.., — отчего-то мне становится неудобно, — забудь. Не понимаю, что на меня нашло. Мы с Женей знакомы всего ничего, но мне кажется, что я знаю его целую вечность, поэтому не могу совладать с ревностью.

— Ну уж нет, Яна! — возмущается хозяйка дома. — Если ты хочешь верить Стелле, тогда у вас с Женей ничего не выйдет хорошего. Мы никогда не были любовниками. Если тебя волнует именно этот вопрос. Знаешь, я их встретила почти одновременно. Сначала Валентина, затем Женю. Они оба добивались моего внимания, но на то время Женя не был в меня влюблён, а сейчас и подавно. Мы были друзьями. Мы и сейчас друзья! Никаких глубоких чувств между нами не было. У меня, так точно. Я влюбилась в Вала с первой нашей встречи, мне нужен был только он. Мы же обсуждали эту тему за ужином. Помнишь?

— Но Женя не мог просто так подставиться под пулю. Ведь не мог же? — с отчаянием в голосе спрашиваю, моргая от набежавших слёз.

— А как по-твоему должен был поступить настоящий мужчина? Ответь, — Лера в недоумении пялится на моё лицо, а мне становится ещё хуже. От стыда и угрызений совести хочется провалиться сквозь землю.

— Яна, ты внушила себе то, чего не было.

— А поцелуй? — отчаянно пытаюсь достучаться до истины. — Вы же целовались с Евгением перед вашей с Валентином свадьбой? Друзья не целуются, верно?

— Это была моя прихоть, не Жени. Я поцеловала его назло Валентину. Из-за моей ошибки они едва не стали врагами. Мне больше нечего тебе сказать. Надеюсь, ты удовлетворила своё любопытство? Если человек хочет верить в ложь, его ничем не переубедить. Я хочу поплавать. Ты со мной?

— Нет. Я ещё немного посижу здесь.

— Хорошо. Мне просто нельзя долго париться. Жду тебя в бассейне.

Лера уходит расстроенной, хоть и пытается это скрыть. Я понимаю, что задела её самолюбие своим дурацким допросом, но бежать за ней и просить прощение мне совсем не хочется. Вместо этого я подливаю ещё воды на камни и ложусь на лавку с огромным желанием провалиться в нескончаемый глубокий сон.

Почему мне так плохо, мамуль?

Почему я не могу освободиться от тяжести в груди? Она давит настолько сильно, что нечем дышать. И боль эту, что сжимает сердце тисками, хочется вырвать вместе с ним. Чтобы больше никогда и ничего не чувствовать к чужому любимому человеку.

Почему любовь похожа на яд..? Так медленно убивает, что сил нет терпеть.

«Янусь...» — слышу вдалеке голос родной сестры. От него мне становится хорошо и спокойно.

«Янка, очнись... Девочка моя, маленькая... Ну что же ты делаешь..?»

«Забери меня с собой, Вика... Я так устала от всего... Я больше не могу...» — мои губы едва шепчут. Я будто куда-то проваливаюсь и лечу...

«Рано, малыш, слишком рано об этом думать, глупенькая...»

«Зачем я в него влюбилась, Вика..?»

«Что же ты творишь..? Черррт... Я же просил... присмотреть за ней...»

Евгений.

Не медля ни секунды, выношу Яну из парилки и, опускаясь на колени, укладываю на первый ближайший лежак.

— Да было нормально все, Жень. Мне нельзя долго париться. Яна попросила оставить её одну. Минут пять прошло, не больше. Руки давай, — напуганная Валерия выкручивает мне в пригоршни воду из полотенца. Я брызгаю Яне на лицо, пытаясь привести её в чувство.

— Что ж за день такой сумасшедший? Янка, очнись, — легонько похлопав её по щеке, склоняюсь над ней, прикасаясь лбом к её лбу. Целую горячий висок. От нервов у самого темнеет в глазах и неуправляемо дрожат руки. Убираю с её красного лица пряди волос, мысленно моля Бога о том, чтобы опомнилась. Замираю, стоит её векам пошевелиться и приоткрыться розовым губам.

Глава 8. Сговор

Глава 8. Сговор

Яна.

«Пап?» — как обухом по голове огревает, настолько неожиданно раздаётся это слово из уст племянника.

Сердце, как назло, ускоряет свой бег, и его стук звучит для меня словно набат, взывающий к осторожности.

Уверена — Тим оговорился, иначе и быть не может. Правда о его рождении известна только мне. Он скучает по Андрею, и вот результат. Как же ему не хватает общения с отцом, того редкого мужского внимания, которое получал от Исаева, а теперь ищет недостающего в компании Жени.

Из-за звона в ушах на секунду сжимаю веки. Пытаюсь сглотнуть слюну, тем самым уменьшить давление страха в висках и как можно быстрее прийти в себя, не выдавая паники.

— Скучал? — мягкий, ласковый голос Жени, обращённый к собственному сыну, укладывает меня на лопатки.

Муки совести не будут давать мне покоя до той поры, пока эти двое мужчин не обретут друг друга. Видит Бог, я пыталась, но с некоторых пор всё слишком усложнилось для нас всех.

— Ага! Оцень, — не задумываясь, отвечает Тим.

— Иди-ка сюда, герой, — не отпуская мою талию, Женя склоняется к сыну и проворно подхватывает его под попу одной рукой. Тим вмиг оказывается на руках у отца. Прижимая мальчика к груди, гонщик позволяет мне первой покинуть помещение бассейна.

Дружной командой направляемся в главную часть дома.

— Зень, поиглаис со мной? Девоцки войнуски не любят. Мне узе надоело лисовать, а папа со мной не иглает. Он всё влемя занят. Ян? А де мама с папой? Я узе соскуцился. Долго они исё будут в командиловке?

Очередной вопрос Тима вгоняет меня в ступор. Вскидываю на Женю растерянный взгляд, но так и не успеваю ничего ответить. Гонщик первым исправляет положение, переключая внимание ребёнка на другое.

— Как у тебя с Женечкой дела? Больше не спорите?

— Неа. Тетя Лела не лазлешает. Лугается на нас.

— Тетю Леру нужно слушаться, старик, — коридор заканчивается быстрее, чем мне бы этого хотелось.

Входим в холл, за ним попадаем в уютную гостиную. — Давай-ка Янку в кресло посадим, затем поиграем.

— Женя, давай не сегодня, — вяло протестую, желая поскорее убраться отсюда. Хочется зарыться с Тимом под одеяло и проспать до обеда.

— Ян, но поцему? — огорчённо протягивает племянник, вцепляясь крепкой хваткой за шею отца.

Не знаю, почему начинаю заводиться. Не могу найти оправдание внезапно накрывающим меня отрицательным чувствам.

— Тим! Па... п... — прикусываю язык, тотчас же исправляясь. — Женя устал. И дядя Валентин тоже. Взрослым пора отдохнуть. Поужинаете с Женечкой и мы уедем домой.

— Куда домой? К маме и папе? — с надеждой в голосе задаёт вопрос.

— К дяде Жене, — устало произношу, замечая вышедших из кабинета Валентина с дочерью на руках.

— Мы недолго, малыш, — хрипловатый голос Захарова опаляет мой висок. — Обещаю. Дай нам минут десять, затем переоденешься и все приступим к ужину. Тимыч, выбирай игру, — довольно улыбается ребёнку, подводя меня к большому и мягкому креслу рядом с камином.

Присаживаюсь в него, с интересом наблюдая за поведением и эмоциями отца и сына. Господи, они сейчас так похожи друг на друга, что стоит кому-то чуточку внимательнее приглядеться, и тайна откроется сама по себе.

— Хоцю в войнушку, — заявляет Тим, гипнотизируя глаза Жени. — Мозна я буду полицейским, а ты плеступником? Тока у меня олузия нет. Нада что-нибудь плидумать.

***

— Как это нет? А вооон там что? — гонщик указывает рукой на только что доставленные охранниками коробки. — Ану-ка, бегите с Женечкой к дивану, посмотрите, что взрослые для вас купили.

— Ух, тыз-ка! Ешё подалки! — радостно восклицает Тим, буквально вырываясь из отцовских объятий. — А цево в колобках?

— Откроешь и увидишь.

Мужчины ставят непосед на пол, те с низкого старта рвут к подаркам, словно ошалелые. Пространство тотчас наполняется звонкой детской радостью, звуком разрываемой в спешке бумаги, вскриками, охами, писком восторга...

— Ула!!! Писталет! Зень, давай ты будишь глабить банк! — вытаскивает из коробки пластиковое оружие, ремень с наручниками, полицейскую дубинку и прочий реквизит, не обращая внимания на Женечкину плюшевую игрушку нежного персикового цвета. Довольная девочка зарывается лицом в пушистую мордочку огромной гориллы и ласково трется носиком, сжимая её в объятиях.

— Зень, а денег настоясих дашь для иглы?

Вопрос Тима приводит меня в замешательство. Видимо вспомнил свою копилку, в которую часто бросал подаренные взрослыми монетки.

— Много?

— А скока не залка?

Вот же ж маленький хитрец!

— Отдам все, что есть при себе. А кто сегодня у нас кассир? Женечка? — Евгений снимает с себя пальто, достаёт из кармана кожаное портмоне и переводит прищуренный от улыбки взгляд на свою крестницу.

— Нее! Она тозе будит полицейским, — решает за неё Тим. — Мне нузен напалник. Зенька, выбилай цево хоцис.

Женя не теряется. Зажимая подмышкой лапу гориллы, с интересом примеряет на себя полицейскую фуражку, попутно изучая содержимое набора. Боже, два маленьких сорванца. Им только идею подкинь, и весь дом на уши поставят.

— Яну берите. С неё выйдет отличный кассир, — неожиданное решение Валентина отнюдь не вызывает у меня восторга. В любой другой день я бы с радостью поиграла с ребятами, но только не сегодня. Хочется тишины и покоя.

— Отличная идея, — соглашается Евгений, опуская пальто на подлокотник дивана. — Янка..? Подыграешь нам немножко?

— Нет, — чувствую подвох в его глубоком голосе. — Идея расшевелить меня закончится неудачной попыткой. Сегодня я пас! — плотнее кутаюсь в тёплый халат, поджимая под себя ноги. Напрасно пытаюсь расслабиться после стольких потрясений.

— Уверена?

— Абсолютно. Я лучше со стороны понаблюдаю, как ребята справятся с задачей полицейских, — негромко добавляю, сворачиваясь калачиком в мягком кресле.

Глава 9. Арест и прочие неприятности...

Глава 9. Арест и прочие неприятности...

Евгений.

Не могу противиться инстинктам. Это сильнее меня.

Разнообразная гамма чувств спуталась в один огромный узел и ноет глубоко в груди неразберихой.

Так выматывает тоска.

Полдня без неё — и душа в хлам.

— Скучал по тебе, Мыш... — скользнув порывистым дыханием по нежнейшему шёлку её волос, ставлю девочку на пол и прижимаю своим разгоряченным телом к двери. Её маленькое сумасшедшее сердечко на уровне моей напряжённой груди выбивает сбивчивый ритм.

Чувствую каждый его толчок.

Обхватываю ладонью пылающую жаром щеку и прислоняюсь лицом к виску.

Нахожу губами мочку уха, прихватываю её, всасывая с диким удовольствием.

Какая же она вкусная.

Кожа нежная, пропитанная лёгким фруктовым ароматом.

Если бы ты только знала, как я дурею от тебя. Как схожу с ума. Стольких нечеловеческих усилий мне стоит сдерживать себя, чтобы с дикой животной похотью не ворваться в твоё хрупкое тело и не растерзать в безумном порыве.

«Янка... Моя нежная, сердечная девочка...» — вдыхаю запах спелого персика с мёдом, и затылок простреливает животным возбуждением. Член, грозясь вот-вот порвать ширинку, наливается кровью, чей ток отдает бешеной пульсацией в висках.

— Женя... — шепчет она, задыхаясь. Елозит портмоне по моему затылку.

Ловко выхватываю из руки кошелёк и засовываю в карман её халата.

— Тише, Мышонок, — шепчу ей в губы, — расслабься. Сюда никто не войдёт.

Наощупь нахожу защёлку и бесшумно прокручиваю её, запирая дверь на замок. У нас есть пара минут, отчего момент близости чувствуется ещё острее и ярче.

Теперь можно окунуться с головой в нашу страсть. Съесть её. Доставить ей удовольствие и получить самому. Заставить хотя бы на время забыть о насущных проблемах.

Легонько смыкаю зубы на горячей шее, извлекая из горла Яны сладостный стон.

От хриплых ноток её голоса по телу проскакивает дрожь.

Волна тока, хлынувшая по спирали вверх, обвивает каждый позвонок теплом, ударяет в голову мощным желанием, отрекошетив, сползает по рецепторам вниз, разливаясь жаждой по окаменевшему члену.

— Хочу тебя... — шепчу, словно в бреду, вцепляясь пальцами в узелок махрового пояска. Развязываю его. Распахиваю халат, оголяя хрупкие плечи.

— Женя... остановись, не нужно. Дети рядом... — как же неубедительно звучит из её сладких уст мольба.

— Мы тихонечко, малыш. Обещаю, я быстро, — осыпая поцелуями изгиб её тоненькой шеи, прикусываю кожу рядом с ключицей. Яна издаёт рваный всхлип, награждая взамен мои шейные позвонки царапинами. Боль ещё больше заводит, удваивает в крови адреналин, разгоняет по венам чистое безумие.

Забравшись пальцами под лифчик купальника, сдвигаю треугольнички вверх, ладонями накрываю упругие полушария, сдавливаю, царапая кожу об острые соски.

— Боже, перестань... Мммммм... — звучит протяжно и томно, как приглашение. И я срываюсь, принимаю его, сжимаю пальцами тугие вершинки, оттягивая, перекатываю между подушечек, пока Янка не начинает скулить и содрогаться от удовольствия.

Твою же мать...

Какое-то необъяснимое наваждение.

Сознание напрочь выжигается охренительным дурманом. Нестерпимо её хочу. Всю. Себе. Без остатка. И так каждый раз, когда прикасаюсь к ней, теряю рассудок. Хочется напиться ею в хлам и сорваться в пропасть, не помня себя.

Врезаюсь поцелуем в сладкие губы, жадно сминая их своими. Вгрызаюсь в мягкую плоть. Янка откликается глухим стоном, сгребая в кулачки мои волосы. Затылок опаляет сильнейшей наркотической дурью. Чувствую, как хочет меня. Дрожа, вжимается своим телом в моё, навстречу толкаясь языком. Её желание не меньше моего, и от этого становится вдвойне приятней.

Не медля ни секунды, подхватываю под попу.

— Женя!!! — взвизгивает от неожиданности, прижимаясь ко мне плотнее и следом шепчет: — Темно ведь. Сейчас что-нибудь опрокинем или упадём.

— Я держу. Не волнуйся, — разворачиваюсь к стиральной машинке и резко врастаю в пол от разразившейся череды звонких ударов в дверь и какофонии детских голосов.

— Отклывай! Полиция! Мы вас обналузили! Зень, поднимай луки ввелх и выходи. Зиво!

— Мать вашу... — рычу под Янкино негромкое хихиканье. — Сорванцы-полицейские, чтоб вас...

— Ты облажался, Захаров, — шепчет осипший голосок. — Дыши глубже, чемпион, расслабляй дубинку в штанах. Выходить тебе с поднятыми руками...

Яна.

С разочарованным стоном Женя ставит меня на пол.

Ноги подкашиваются. Руки дрожат. Губы саднят. Щёки и тело пылают огнём. Усмирить дыхание у обоих не выходит.

Шумно, громко, обжигающе горячо...

— Черррт, малыш, он так скоро не упадёт, — подавленный смешок мужчины толкается в шею.

Опускаю ладонь на горячий пах, сжимаю его через брюки и разочарованно стону:

— Такой твердый.

В ответ звучит громкое шипение.

— Больно, Жень?

— А как ты хотела? Вот же ж... хитрюги, — нехотя разжимает объятия. — Кто-то точно нас сдал неугомонным проказникам.

— Отклывайте! Цево так долго? Зень! Ян!

Запахиваю поспешно халат, завязывая узел обратно.

В темноте Женю не видно. Слышу, как он поправляет свою одежду, тихо матерясь.

Господи, мне и смешно, и до боли грустно. Я всё также сильно его хочу. Боюсь даже представить, что испытывает он.

— У меня такого экстрима в жизни не было, — надрывно шепчет гонщик, притягивая меня к себе. Слышу щелчок замка. — Обещаю, этой ночью я оторвусь по полной, Мышонок. Никаких планов на сон. Залюблю — мама не горюй.

Через зазор открываемой двери в кладовку врывается яркий свет, от которого оба невольно щуримся.

— Ула! Ула! — дети вихрем влетают в помещение. — Надевай ему налуцники, Зенька! — кричит довольный племянник. — Давай свои луки! Быстло!

Я отскакиваю в сторону, чтобы не зацепило волной сумасшедшей радости. Мне бы переодеться и побыстрее.

Глава 10. «Зерно сомнения»

Глава 10. «Зерно сомнения»

Женя.

— Ты просил нарыть информацию о беременности Виктории, — Вал ставит меня в известность, открывая дверцу сейфа. Смотрю, как он выуживает папку из тайника и кладёт её на личный письменный стол. — Вот, что мне удалось добыть.

Подхожу к столу и принимаюсь листать страницы.

— Здесь первое УЗИ, — обьясняет то, в чём я пока ещё профан.

Поднимаю распечатку с изображением плода. Такую же, как держал сегодня в клинике с нашим со Стеллой ребёнком.

— Обрати внимание на дату, Жек. Было сделано под конец апреля. Шесть недель беременности. Когда ты с ней переспал?

— Сразу после своего дня рождения, — воспроизвожу в памяти наш с Викой утренний секс.

Я запомнил то утро довольно ясно. Не потому, что мне было слишком охренительно с ней трахаться. Вика, по сравнению со Стеллой, не смогла ничем удивить. Обычная скованная девчонка, каких пруд пруди. То утро было избавлением от накопившихся проблем и стресса. Но оно было приятным.

— Тимофей запросто может оказаться твоим сыном, — подытоживает Вал, а я, как идиот, всё ещё пялюсь на снимок и не знаю с чего начать. — По срокам всё сходится.

— Подожди... — вспоминаю наш разговор с домработницей Исаева, её замечание о нашем с мальчишкой сходстве. Тогда я был уверен, что она несла чушь. Тимофей сын Андрея. Сейчас же меня терзают сомнения. Язык так и чешется поговорить с Яной. Выяснить правду. Расставить всё по своим местам. — Если Тимоха мой, он должен был родиться позже. На месяц. Понимаешь?

Вперив взгляд в лицо друга, пытаюсь найти ответ.

— Я сужу по первому УЗИ, Жень. Не по дате рождения Тима. Глянь. Ничего не замечаешь?

— Что именно?

— Малыш родился в день твоей аварии, произошедшей в Южной Африке. Этот день для вас троих стал новой точкой отсчёта. Вика могла перенести стресс. Мало ли по какой причине ребёнок родился недоношенным. Мой тебе совет, старик: Тима ты не имеешь права таскать по клиникам, так что бери-ка ты молча его волосы и дуй в клинику делать анализ ДНК. Там и узнаешь всю правду. Только нужно с луковицами. Либо ещё варианты ищи. Ногти, например. 

— Нужно поговорить с Яной, — складываю бумаги обратно в папку с серьёзным намерением выяснить правду.

— Допустишь ошибку, — совет из уст Валентина звучит достаточно убедительно.

— Обоснуй, — скорее на автомате слетает, необдуманно. Яна сейчас не в лучшем расположении духа. Всего боится. А после близкого знакомства с супругой и вовсе ни хрена не скажет, как пить дать.

Скрипнув зубами, молю Бога, чтобы она ничего не знала. Не хочется думать, что мой нежный Мышонок способен на ложь.

— Яна слишком много пережила за эти дни. Я не могу понять — скрывает девчонка что-то или совсем не в курсе тайн своей сестры. Ты можешь с ней поговорить, но лучше после того, когда на твоих руках будут доказательства. Иначе тебе ответят, что у нас с тобой слишком бурная фантазия. А с твоим желанием иметь потомство и подавно...

— Пусть пока полежит эта папка у тебя. Спрячь.

— Как скажешь, старик, — Валентин отправляет ворох нераскрытых вопросов обратно в сейф, выуживая при этом из кармана спортивной кофты жужжащий смартфон. Отвечает не глядя.

— Алло, — прислушивается к словам в то время, как я отчётливо слышу доносящийся из трубки плачущий голос своей жены.

Началось, мать её...

Мой телефон остался в пальто, а Стелла решила давить через друзей.

— Жень, — вскидывает на меня обеспокоенный взгляд, протягивая девайс, — возьми. У Стеллы открылось кровотечение. Ответь ей. Всё-таки у вас общий ребёнок и вам нужно как-то договариваться с эмоциями, поспособствовать его лёгкому появлению на свет.

— Да, — выходит сухо.

— Юдж, пожалуйста, ради всего святого, мне нужна твоя помощь... У меня кровь на трусиках. Много.

Делаю глубокий вдох. Нервы напряжены настолько, что вряд ли это простое упражнение мне чем-то поможет. Чувствую, как пальцы деревенеют и спина покрывается липким холодным потом.

— Успокойся, Стелла. Что с ребёнком? Почему ты одна? Где персонал? — не замечаю, как сам завожусь, охваченный лихорадочным смятением. Слушаю набор неразборчивых слов.

— Не знаю, — заходится громким плачем. — Вызвала врача. Юдж, прошу тебя, мне нужно с тобой увидеться. Не бросай трубку.

— Я сейчас приеду. Всё будет нормально, Стелл. Ляг на кровать и не вставай!

Отключаюсь, какое-то время гипнотизируя пространство без единой мысли в голове, затем выныриваю из душного омута наружу.

— Вал, ужин отменяется. Прости, старик.

— Да, всё нормально, Жека. Решай проблемы, пока не поздно. Ещё будет время посидеть, потолковать.

— Спасибо, дружище, — пожимаю ему руку. — Пойду, Яну предупрежу. Нам пора. У Стеллы какие-то проблемы с плацентой. Черррт! Было же всё нормально...

***

Выхожу из кабинета, едва не сбивая Яну с ног. Ловлю её за плечи, помогаю сохранить равновесие.

— Переоденься. Мы срочно уезжаем, — предупреждаю, вглядываясь в чересчур взволнованное лицо девушки. С чего вдруг такая непредсказуемая реакция?

— Что-то случилось? — поспешно спрашивает. Голос звучит сдавленно. Взгляд мгновенно отводит к месту недавнего ранения. — Нужно пластырь заменить. Как твоя рука? Болит ещё?

Явный психологический дискомфорт настораживает. Чувствую, пытается заговаривать мне зубы. Неужели Вал прав? Янка что-то скрывает от меня.

— У Стеллы проблемы со здоровьем, — едва сдерживаюсь, чтобы не ввергнуть в очередной шок своими подозрениями о сыне. Расспросы по поводу Тима откладываю на утро. — Мне срочно нужно отъехать в больницу на несколько часов. Вернусь — поговорим. Жду тебя в столовой. Поторопись, Ян.

— Я с...сейчас... — срывается с места и мчит на второй этаж.

— Подслушивала? — настигает меня голос Валентина. В следующий миг за спиной раздаётся щелчок двери.

— Не знаю, — оборачиваюсь к вышедшему из кабинета другу.

Глава 11. Право на выбор

Глава 11. Право на выбор

Евгений.

Грузимся в машину в тягостном молчании.

Яна, прижимая Тима к груди, смотрит в одну точку. Снова зависла в своих мыслях.

— Яна... — зову негромко. Хочу прояснить причину очередной смены настроения.

Молчит.

Внедорожник трогает со двора Завальских. Ощущаю вибрацию телефона в нагрудном кармане. Не хочу реагировать на звонок, но его дребезжание действует мне на нервы.

Стиснув зубы, достаю девайс. На экране горит надпись «Медицинский центр «Адонис». Вера Андреева». Гинеколог Стеллы.

Принимаю звонок.

— Алло.

— Доброй ночи, Евгений Дмитриевич.

— Доброй ночи, Вера Станиславовна.

— У Стеллы Маратовны угроза выкидыша. Для резус-отрицательной женщины это норма, поэтому не нужно сейчас паниковать.

— Что это значит? Есть риск потерять ребёнка?

— Будем сохранять, так как это первая беременность. Нет серьёзных медицинских показаний для прерывания. Стелла Маратовна находится в нестабильном эмоциональном состоянии. Будет лучше, если вы приедете и поддержите её. Заодно обсудим все нюансы. У резус-отрицательной женщины беременность, как правило, протекает без осложнений. У вашей жены при текущей беременности высокий риск резус-конфликта. В таких ситуациях мы проводим экстренную инъекцию анти-D-иммуноглобулина. Специально установленная доза обеспечит защиту малыша до конца беременности Стеллы Маратовны.

— Хорошо. Я понял вас. А кровотечение? Оно не является угрозой?

— Уже нет. Плод в порядке. Не волнуйтесь.

— Отлично. Спасибо за информацию. Я скоро подъеду.

— До встречи, Евгений Дмитриевич.

Отключаюсь.

Ощущения такие, будто меня швырнули в жаркий вакуум и откачали воздух. Выжгли внутренности дотла. Раздавили под прессом рёбра.

Хруст сдавливаемого мною мобильника и прострелившая в ладонь боль, приводят в чувство.

Каждый раз настраиваюсь на что-то конкретное, но ситуация меняется со скоростью звука, снова и снова выбивая меня из колеи.

Приступ боли сдавливает виски. Морщусь, прикидывая, что мне делать с Яной.

Ума не приложу, как, блять, разруливать наши проблемы!

Перевожу на неё отчаянный взгляд и понимаю, что теряю её.

Она не здесь. Не со мной. Холодная. Отчуждённая. По-прежнему прикована глазами к пустому пространству.

Что у неё в голове? О чём, мать её, она сейчас думает? Какого хрена с ней происходит?

— Яна... — выходит хрипло и болезненно. Собственный голос царапает горло, обжигая связки будто кислотой.

Сглатываю удушающий ком. Пытаюсь вдохнуть, но очередной вопрос застревает болью в груди. Не в силах вымолвить ни слова, опускаю взгляд на Тима. Он тихо посапывает, прижавшись щекой к тёплой женской груди.

Хмыкаю. Как же я ему сейчас по-доброму завидую...

Господи, пусть он будет моим. Пусть они оба будут со мной. Не отпущу. Чтобы там Янка не говорила, мне будет тяжко без неё. Тот случай, когда сигареты и алкоголь не помогут забыться.

Что, черт возьми, происходит в моей душе?

Почему мне сейчас настолько хреново, что я готов пожертвовать нашим со Стеллой ребёнком? Я настолько зациклился на Яне, что готов душу продать нечистому, лишь бы она была рядом...

— Возьми. Карты потеряешь, — отчуждённо заговаривает Яна, протягивая мне портмоне.

На автомате прячу его в карман пальто.

Перед глазами встаёт наш вчерашний вечер. Моё желание владеть ею и нежелание слушать о Вике. Какой-то внутренний импульс срабатывает, вынуждая задать вопрос:

— Ты хотела поговорить о своей сестре. О чем ты хотела рассказать?

Аккуратно опускаю ладонь на её бедро. Тёплое. Янка не противится и не убирает мою руку, от этого напряжение в мышцах немного спадает. По запястью к плечу растекается покалывающий ток. Расслабляюсь, готовый её выслушать.

— Вика грезила тобой долгие годы. Влюбилась в тебя с первого взгляда. Перед смертью призналась, что хотела бы, чтобы ты был биологическим отцом Тиму, а не Андрей.

— Значит, он его сын? — испытывая растерянность, вхожу в ступор.

— Почему значит? Он и есть его сын, — Яна вгоняет гвоздь в больное место. — Всегда был его сыном. Смешно, но вы действительно немного с ним похожи. Генетики утверждают, что первый ребёнок часто рождается похожим не на отца, а на первого мужчину в жизни девушки, с которым она перенесла сильные впечатления от секса.

— Это бред.

— Не знаю. Каждому своЁЁЁ! — вскрикивает Яна, заваливаясь на меня, когда машина виляет в сторону.

— Яне Александровне лечь и прижаться к сидению! Живо! — раздаётся жёсткий приказ начальника охраны. Ледяная волна ужаса проносится от затылка до поясницы, едва не парализуя меня. Рефлекс срабатывает как часы. Накрываю обоих своим телом в очередной раз.

— Дорога перекрыта! Я не прорвусь! — рапортует водитель.

— Данила, дави на газ!

— Петрович, слетим в кювет!

— Не нужно! Там Руслан! — крик Яны вперемешку с хныканьем Тима словно ржавым лезвием проходится по сердцу. Замираю на ней, полностью дезориентированным. — Остановите машину! Прикажи им остановиться, Женя!

— Яна, ты в своём уме? Что за хрень?! Что происходит?!

— Останови эту чёртову машину!!!

Девчонка дерзко вырывается из под меня и прожигает лицо холодным стеклянным взглядом.

— Тормози!!! — отдаю водителю приказ, глядя ей в глаза.

— Снесёт в забор!

— Я сказал, тормози!!!

Резкий рывок отбрасывает нас на спинки передних кресел. Отрикошетив от них, возвращаемся на места, только и успеваю прижать Тима к её животу и придавить рукой к заднему сидению.

Под оглушающий визг шин машину несёт полубоком на выстроенную стену из джипов, разворачивает и стопорит дверь в дверь с внедорожником Исаева, лицо которого выхватывают из темноты лучи света от фар...