Развод. Без права на будущее

1.

- Ты умудрился завести любовницу у меня под носом? Это Карина? – спрашиваю мужа, чувствуя, как все сжимается внутри. - Я тебя спрашиваю!

- Да какая разница, кто она. Значит, ты нашла сережку в машине и забрала ее? - муж усмехается, в глазах ни капли стыда. Он протягивает ко мне руку. - Придется вернуть, это не твоя вещь.

- А ты еще мой? - мой голос дрожит.

- Эль, я уже давно люблю другую. Не волнуйся, для окружающих, мы так и останемся семьей.

Пятнадцать лет брака я чувствовала себя, как за каменной стеной. Теперь моя стена разрушилась - у мужа появилась другая, а его любимая та, от кого я меньше всего ожидала предательства.

****

- Я нашел ее, - говорит Федор, и его тон становится тверже, властнее. - В следующий раз будь аккуратнее. Еще мне не хватало, чтобы жена что-то заподозрила. Я всю машину перетряхнул, а она в сидении застряла, наверное, когда ты... - Он делает паузу, а затем добавляет. - В подстаканнике завтра забери. Вдруг я сам отдать забуду.

Мое сердце замирает. О чем он говорит? Что он нашел? И кто эта "она", о которой он так осторожно шепчется?

У меня нет привычки совать нос, куда меня не просят, но сейчас, когда муж что-то специально от меня скрывает, и я знаю, где спрятан этот секрет, руки сами тянутся к машине.

Я стою у машины, прислонившись к холодному металлу двери, и слышу, как Федор говорит по телефону. Его голос звучит тише, чем обычно, словно он пытается скрыть что-то даже от меня. Это настораживает. Он всегда был открыт со мной, но сейчас....

Тяну на себя дверь, взгляд сам собой падает на привычное место, где всегда стоит термостакан для кофе. Его сегодня нет, теперь внутри лежит серьга - тонкая, изящная, с каплей бриллианта, сверкающей, как насмешка.

Такого украшения у меня явно не было.

На секунду темнеет в глазах. “Дыши, Эля, просто дыши”, - говорю я себе, но воздух словно превратился в стекло. Каждый вдох режет горло. Я поднимаю глаза и вижу его: муж стоит у ворот гаража, разговаривает по телефону, улыбается. Улыбается так, будто ничего не произошло. Будто я всё ещё та женщина, которая знает о нём всё.

Я закрываю дверь слишком резко, и хлопок звучит, как выстрел. Федор оборачивается, успевает заметить меня. А я уже прячу серьгу в карман пальто. На моем лице автоматическая улыбка, та самая, которой я всегда встречаю его после работы.

- Ты уже дома? - спрашивает он, подходя ко мне. Его голос мягкий, почти нежный, но сейчас он кажется мне фальшивым, как пластиковая роза в дешевом букете.

- Да, - отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. - Решила встретить тебя. Как день прошёл?

Он пожимает плечами, целует меня в щёку. Его губы холодные, формальные. Раньше они были теплее. Или мне только кажется?

- Нормально, - говорит он. - Обычная рутина. А ты почему так рано? Что-то случилось? Мне казалось, что у тебя подготовка к показу, и ты на этой неделе дома толком не появишься. Даже Лизке сообщение отправил, чтобы она пиццу заказа или макароны сварила.

Его слова звучат безобидно, но я чувствую, как внутри меня что-то сжимается. Он проверяет меня?

- Просто соскучилась, - лгу я, и эта ложь обжигает язык. Мне хочется схватить его за воротник рубашки и закричать: "Кто она?! Почему в твоей машине ее серьга?!" Но я молчу. Потому что боюсь ответа.

Весь вечер я хожу по квартире, как призрак. Готовлю ужин, раскладываю посуду, слушаю, как Федор рассказывает о новом проекте на работе. Его голос доносится из гостиной, ровный и уверенный, а я смотрю на свои руки и понимаю, что они все ещё трясутся. Серьга жжет карман, как уголь из костра.

- Эля, у тебя макароны выкипают. Уже всю плиту залило, ты оглохла? - Федор заскакивает в кухню. Тихо толкает меня в плечо. - Ты сегодня какая-то странная, - говорит он, заглядывая на кухню. - Что-то случилось?

Я вздрагиваю, чуть не роняю тарелку. Заставляю себя улыбнуться.

- Все нормально, - отвечаю я. - Просто устала. День был долгий.

Он внимательно смотрит на меня, и я чувствую, как его взгляд пронизывает меня насквозь. Замечает ли он мою нервозность? Или я просто слишком мнительна?

- Может, сходишь к врачу? - предлагает он. - Последнее время ты какая-то... напряженная, я понимаю, что у тебя впереди показ - серьезное мероприятие, но ты так с ума сойдешь!

Конечно, во всем виновата моя работа, а никак не ты - предатель!

Его слова звучат заботливо, но я не могу отделаться от ощущения, что это очередная проверка. Хочет ли он убедиться, что я ничего не знаю? Или действительно беспокоится обо мне?

Пока муж раскладывает спагетти по тарелкам. Дочь нарезает салат из желтых помидоров, я не выдерживаю. Серьга как будто жжет карман, никак не могу отвлечься от мысли, то она у меня. Я ее украла. Я украла вещь твой твари, что хочет украсть мое счастье?

Запираюсь в ванной. Достаю из кармана серьгу, кладу ее на край раковины и долго смотрю. Дорогая. Очень дорогая. Такие украшения не покупают случайно. Их выбирают. Их дарят.

Мой разум начинает метаться, как загнанный зверь. Кто она? Молодая секретарша? Коллега? Подруга? Или кто-то совсем чужой? Я вспоминаю женский парфюм в машине. Цветочный, сладкий, совершенно не мой. Я никогда не выбирала такие духи.

Открываю кран на полную мощность, смотрю на воду. Внезапно я понимаю, что знаю эту серьгу. В голове всплывает картинка. Мы с моей подругой Кариной обнимаемся на прощание, вечер выпускников уже окончен. В ушах у неё такие же серьги, как сейчас у меня в кармане. Я же для себя тогда отметила, как здорово они оттеняют её глаза.

2.

За два дня до...

- Ну где же Федор? Обещал приехать вовремя и снова опаздывает, - шепчу я, нервно поправляя волосы. Я стою перед зеркалом в спальне, чувствуя, как раздражение нарастает с каждой минутой. Плойка все еще горячая, но я уже устала возиться с прической. Сегодня особенный день - встреча однокурсников. Мы не виделись больше пятнадцати лет, и я хочу выглядеть безупречно.

Взгляд падает на часы - без четверти восемь. Федор опаздывает. Он обещал быть дома к семи, чтобы мы могли вместе поехать. Я вздыхаю, накручивая на палец прядь волос. Обычно он пунктуален, но сегодня что-то явно не так.

- Эля! Только не говори, что ты еще дома! - моя подруга и бывшая одноклассница Каринка уже ждет меня на празднике.

- Я уже на пороге, жду Федора. Ну где же ты? — шепчу я, хотя знаю, что он не услышит.

- Без тебя тут пресно, приезжай скорее! - Карина говорит громче, на ее фоне слышу: “И снова седая ночь, и только ей доверяю я”.

Ну вот, снова все веселье начинается без меня. Злюсь, головой понимаю, что могу вызвать такси и уехать сама, но сердце не принимает этот вариант. С момента знакомства мы почти всегда были с Федором вместе, нас даже в шутку попугайчиками-неразлучниками называли.

Я беру телефон, открываю мессенджер, собираюсь писать Мужу. Его статус "печатает" появляется и исчезает уже третий раз за последние полчаса. Звонить? Нет, это будет выглядеть слишком настойчиво. Я решаю написать коротко.

"Ты скоро? Мы опаздываем”

Проходит минута. Две. Три. Ответа нет. Я начинаю расхаживать по комнате, то подходя к окну, то снова возвращаясь к зеркалу. На улице темно, фонари отбрасывают длинные тени на тротуар. Машины проезжают редко, и каждая из них вызывает у меня надежду. Может, это он?

Наконец, телефон вибрирует. Я хватаю его, как будто боюсь, что сообщение исчезнет.

"Еду. Буду через десять минут. Прости, были срочные дела."

Я закатываю глаза, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Десять минут? Это значит минимум пятнадцать. Но что я могу сделать? Мне не нужны лишние вопросы на встрече.

Я снова подхожу к зеркалу, проверяю макияж. Тушь немного потекла от моих постоянных прикосновений к глазам. Чертыхаясь, я беру ватный диск и аккуратно стираю ее.

- Мам, ну хватит мельтешить, - Лиза отвлекается от телефона, переводит на меня взгляд. - Ну вот, ты своим нервняком уже весь макияж испортила. И вообще, опаздывать - хороший тон. Представь, сидят уже за столом все твои блеклые одноклассники.

- Однокурсники, - поправляю я. - Лиза, мы с папой встречаемся с моими однокурсниками.

- Да какая разница, - отмахивается она. - Я к тому, что все сидят, а ты вплываешь в ресторан яркой, шикарной королевой. Не то что твоя подружка - Каринка. Вот увидишь, она обзавидуется. Она и так на папу смотрит с видом, как будто нормального мужика никогда не видела. Мам, я бы ее подальше от нашей семьи держала.

- Лиза, людей судят не по внешности. И Карина - моя подруга, не надо говорить о ней плохо, даже за глаза.

В этот момент слышу звук открывающейся двери.

- Эля? - доносится голос Федора из прихожей.

- Да! - кричу я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. - Какого черта ты так долго? - понимаю, что перегнула палку. - Прости, но мы, правда, опаздываем.

Федор появляется в дверях гостиной. Выглядит уставшим, но образ безупречный. Как всегда. Темно-синий костюм, идеально выбритое лицо, волосы уложены. Как-то муж только вышел из ванны и собрался, а не отработал полный рабочий день. Только в его глазах есть что-то странное — легкая тень беспокойства, которую он старается скрыть.

- Прости, - говорит он, подходя ко мне. - Были проблемы на работе. Ты знаешь, как это бывает.

Я поворачиваюсь к нему, скрестив руки на груди. Театрально надуваю губы, знаю, что муж сейчас подойдет и поцелует.

- Знаю, - отвечаю я холодно. - Но сегодня мог бы постараться. Это важно для меня.

Он касается моего плеча, и его прикосновение обычно успокаивает меня. Но не сегодня.

- Я понимаю, - говорит он мягко. - И я здесь. Ты готова?

Чувствую себя гадюкой. Я смотрю на него, пытаясь найти в его лице что-то, что объяснит его опоздание. Но ничего нет. Только его привычная уверенность и легкая улыбка.

- Почти, - бормочу я, забрасывая плойку в ящик туалетного столика. - Нужно только взять сумку.

Я выхожу из спальни, направляюсь в гостиную. Федор идет следом, и я слышу, как он достает ключи от машины.

Я беру сумку и направляюсь к выходу. Муж открывает передо мной дверь, пропуская вперед. В машине пахнет чем-то сладким. Цветочный аромат. Не мой.

- Что это за запах? - спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал небрежно.

- Запах? - переспрашивает он, заводя машину. - Может, так пахнет наш архитектор? - улыбается во весь рот. - Да-да, сегодня в машине была женщина, она...

Он замолкает, словно понимая, что сказал лишнее. Я смотрю на него, чувствуя, как внутри меня что-то холодеет.

На приборной панели начинает звонить телефон. “Инкогнито”. Федор бросает на меня, потом с невозмутимым лицом берет телефон.

- Не знаю, где она могла выпасть. Не находил, позже поищу, - четко и без эмоций, как будто отдает приказ.

Мы едем в тишине. Я пытаюсь сосредоточиться на предстоящей встрече, но мысли постоянно возвращаются к этому запаху.

Федор мне подмигивает и включает магнитолу. “И снова седая ночь, и только ей доверяю я”. Дежавю?

3.

Ресторан украшен гирляндами и воздушными шарами, словно мы снова в университете, празднуем окончание сессии. Музыка играет тихо, создавая уютную атмосферу, но внутри меня все кипит. Я чувствую, как каждая клеточка моего тела напряжена, словно я стою на краю пропасти.

- Эля! - раздается радостный возглас, и я оборачиваюсь. Карина бежит ко мне, раскинув руки для объятия. Ее длинные волосы блестят под светом ламп, а ее улыбка кажется такой же ослепительной, как в студенческие годы.

Я заставляю себя улыбнуться, хотя внутри все холодеет. Она обнимает меня, и я автоматически отвечаю на ее объятие. Но я не очень рада ее видеть, еще и дурацкая песня не выходит из головы.

- Ты выглядишь потрясающе, - говорит Карина, и ее голос звучит так же тепло, как всегда. Но сейчас он режет меня, как нож.

- Спасибо, - отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. - Ты тоже.

Я перевожу взгляд на Федора, который стоит чуть поодаль. Он наблюдает за нами, но его лицо ничего не выражает. Как будто он готовится к чему-то. Или боится?

- Федор! - восклицает Карина, подходя к нему. - Как же давно мы не виделись!

Она берет его под руку, словно они старые друзья. Словно у нее есть право прикасаться к нему. Я чувствую, как внутри меня что-то лопается. Это чувство похоже на предательство, на страх, на ярость - все смешалось в один огромный ком.

- Привет, Карина, - говорит Федор, улыбаясь. Его улыбка кажется мне фальшивой. Или это просто мои подозрения?

- Ты совсем не изменился, - продолжает она, крутясь вокруг него. - Даже стал ещё красивее.

Я делаю шаг назад, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Воздух становится густым, липким, будто налипает на кожу. Карина смеется - звонко, легко, как будто ничего не произошло. Как будто ее появление здесь не переворачивает всё с ног на голову.

Мне кажется, что музыка стала громче. Попса, которую я терпеть не могу, теперь звучит в такт моему пульсу. Я нервно оглядываюсь вокруг, надеясь найти кого-нибудь знакомого, кто сможет вырвать меня из этой странной реальности. Но все уже начали танцевать, смеяться, болтать - вечеринка набирает обороты, а я застряла где-то на заднем плане, будто приклеенная к полу.

- Эля, ты чего? - рядом со мной внезапно оказывается Лешка, мой старый приятель еще с первых курсов. Он берет меня за плечи и обеспокоенно заглядывает в глаза. – Ты какая-то бледная. Выпей чего-нибудь, давай.

Я благодарно киваю и беру у него бокал игристого вина. Но пить не могу, от одного запаха воротит. Ставлю бокал, наливаю в него воды.

- Просто жарко немного, - говорю я, сама не понимая, вру ли.

Леха смотрит на меня с сомнением, но не настаивает.

- Боишься, что твоего мужика уведут? А что, девочек незамужних у нас еще много, о твой очень привлекательный. Ну ладно, только не пропадай, мы собираемся за одним столиком. Старые друзья, помнишь? Давай, вспомним молодость! – он подмигивает и уходит, оставляя меня одну в потоке веселья.

Я глубоко вздыхаю. Нужно собраться. Это вечеринка, черт возьми. Мы все собрались здесь, чтобы расслабиться, повеселиться, забыть обо всём. И пусть Карина здесь. Пусть Федор улыбается ей чуть дольше, чем мне сегодня. Не дам я этому испортить вечер.

- Эля, можно тебя на минуточку? - ее голос звучит мягко, почти робко. Не так, как я помнила. Не так, как будто она все еще та самая Карина, которая умела всех обвести вокруг пальца.

- А? Что-то случилось? - спрашиваю я, стараясь держать дистанцию. Но уже не так резко, как раньше.

Она улыбается , но мне кажется, что чуть грустно, и в этот момент мне кажется, что ей тоже нелегко.

- Просто хотела сказать… ты выглядишь потрясающе. Правда. И мне очень приятно видеть тебя снова. Мы все так давно не собирались.

Я немного теряюсь. Все это слишком просто. Нет ни вызова, ни игры, ни того давнего напряжения, которое я ожидала увидеть.

- Ты правда так думаешь? - спрашиваю, и мой голос звучит уже не как броня, а как вопрос.

- Конечно. Ты всегда была для меня особенной. Даже если мы и не всегда ладили… - она делает паузу, взгляд становится задумчивым. – Я многое бы сейчас переиграла, если честно. Но я рада ,что есть наша дружба, очень рада, что мы смогли через недоверие потом прийти к такой крепкой дружбе. Твоя семья для меня, как моя.

Ее слова застают меня врасплох. Я не готова к этому - к искренности, к раскаянию. Мне было проще считать ее виноватой во всем, чем разбираться в сложных чувствах.

Как будто часть напряжения, которую я носила годами, начинает отпускать.

Я тоже рада, что ты у меня есть – говорю я, и уголок губ приподнимается в легкой улыбке.

Карина облегченно вздыхает и протягивает мне свой бокал:

- За это?

- За это, – киваю я и стукаюсь с ней бокалом.

И вот, в этот самый момент, музыка сменяется на нашу университетскую песню - ту, которую мы пели на каждом празднике, пока нас не выгоняли из кафе. Все вокруг начинают хлопать, кто-то подхватывает припев, кто-то танцует, кто-то просто смеется.

Мы с Кариной переглядываемся и тоже смеемся, как мне кажется, впервые за долгое время искренне. Или подруга была со мной всегда искренне, просто я этого не поняла, а сейчас совсем остро восприняла ее объятия с моим мужем. Да, Элина, пора и правда к врачу, чтобы тревожность снять.

Федор появляется рядом через минуту. Он протягивает мне новый бокал, и его взгляд на секунду встречается с моим. Я не вижу в нем фальши. Только заботу. Возможно, он тоже все это время волновался.

- Все хорошо? – спрашивает он тихо.

Я киваю.

- Да. Теперь - да.

И, впервые за весь вечер, я чувствую, как расслабляюсь. Больше нет страха, нет подозрений. Есть только мы, эта ночь, и тепло воспоминаний, которое соединяет нас, как прежде.

Визуализация

Хорошие мои, думаю, пришло время мне представить вам наших героев.

Решетников Федор

42 года. Совладелец it компании “Решетников Инвестментс"

Окончил МГУ им. М.В. Ломоносова с отличием по специальности "Экономика".

Увлекается спортом, чтением книг по истории и современной экономике, а также коллекционирует антикварные часы. Любит проводить выходные с семьей или путешествовать по миру, исследуя новые культуры и страны.

"Бизнес — это не только цифры и графики. Это люди, отношения и доверие. Именно они определяют успех." — Фёдор Решетников

В браке с Эльвирой Решетниковой. Есть дочь Елизавета.
Был замечен в семейной нечистоплотности.

Решетникова Эльвира ( Эля)

35 лет. Дизанер одежды, готовит к выпуску свою первую серьезную коллекцию.

Окончила педагогический университет по специальности "Педагогика и методика начального образования" . По професси работала совсем мало, потом ушла в декрет. Позднее решила сменить путь и поступила в вечернюю школу дизайна моды при Институте современного искусства.

Есть дочь Лиза.

"Я верю, что одежда может менять настроение, давать силы или возвращать уверенность. Вот почему я создаю её — чтобы женщины чувствовали себя собой. Не больше, не меньше". - Решетникова Эльвира

4

Федор

- Федор, ну у тебя же есть в штате водитель, может, он Лизавету отвезет. У меня сегодня три финальные примерки, ты же понимаешь, что это очень важно. - Эля сначала требует, к концу разговора начинает уже умолять.

- Это ты хорошо придумала, только у водителя свои обязанности, и развоз нашей дочери туда не входит. Вызови ей такси, в конце концов. Я тебя просил, чтобы твоя прекрасная творческая реализация потерпела, когда Лизка вырастет и перестанет в тебе нуждаться, ты сказала - вытяну. Прости, любимая, вот и тяни. У меня переговоры.

Кладу трубку, ну нормально же день начинался!

“Федь, мастер сказал, у меня обязательно получится создать свою коллекцию”.

Конечно, все получится, если я дам денег, а потом еще втихую все выкуплю, чтобы Элечка не расстраивалась, что ее шедевр только на пугало натягивать.

Я смотрю на часы, ненавижу, когда тайминг летит к чертям, а дела наслаиваются друг на друга.

Делаю крепкий кофе, сейчас надо собраться, подписываем контракт на приличную сумму и два года беспрерывной работы.

Работа у мужика всегда должна быть на первом месте. А то жена пылко любит, пока в кошельке у нее денежки водятся, как только дырка- она его метлой под зад. Вот и вся любовь.

Иду в переговорную. Сажусь во главе стола. Вяткин напротив меня - уверенный, сдержанный, но я вижу, как он оценивает обстановку. Его компания на слуху последние пару лет, все говорят о его "революционных подходах" к разработке. Но я знаю, что сегодня он здесь не для того, чтобы блеснуть своими достижениями. Он здесь, потому что понимает: без нас ему будет сложно выйти на международный уровень.

- Значит, ваша команда готова взять на себя интеграцию наших систем? - спрашивает он, поправляя манжеты рубашки. Его голос ровный, но в глазах читается легкое напряжение.

- Именно так, - отвечаю я, намеренно делая паузу перед тем, как продолжить. - Мы уже провели предварительный анализ вашего программного обеспечения. Уверен, совместная работа даст вам преимущество, которого вы пока только добиваетесь.

Он усмехается, словно пытается скрыть свою заинтересованность за показной небрежностью.

- Смелое заявление, Федор. Вы всегда так уверены в своих силах?

- Только тогда, когда уверен в фактах, - парирую я, открывая папку с документами. - Вот отчет по вашей текущей производительности, ваши системы теряют около 12% эффективности при масштабировании. Мы можем снизить этот показатель до 3%.

Вяткин хмурится, берет отчет и быстро просматривает страницы. Я замечаю, как его пальцы чуть заметно подрагивают, когда он листает документы. Он явно не ожидал такой детализации.

- Впечатляет, - говорит он, откладывая папку. - Но я надеюсь, это не единственное, что вы можете предложить.

- Конечно, нет, - улыбаюсь я, чувствуя, как контроль над ситуацией окончательно переходит ко мне. - Мы также готовы предоставить вам доступ к нашим серверным мощностям. Это позволит вам сократить время разработки на 40%. Но есть одно условие.

- Какое? - спрашивает он, и теперь в его голосе появляется легкая настороженность.

- Мы берем на себя управление всеми внешними контрактами, - произношу я спокойно, но твердо. - Никаких исключений.

Он задумывается, его взгляд блуждает по столу. Я знаю, что он колеблется. Это очевидно. Но он слишком амбициозен, чтобы отказаться от такого предложения.

- Хорошо, - говорит он наконец, протягивая руку. - Договорились.

Я улыбаюсь, пожимая его руку, и достаю договор. Подписываю его первым, затем пододвигаю к нему. Он берет ручку, и я замечаю, как его рука чуть дрожит.

- Рад нашему сотрудничеству, - говорю я, когда он ставит свою подпись.

- Я тоже, - отзывается он, но в его голосе всё ещё слышится легкая стянутость.

Документы подписываю первым, из переговорный выхожу последним. Я должна следить за все, чтобы мой бизнес работал, как часы.

Устал, надо снять напряжение. Знаю, где меня примут всегда, без лишних вопросов.

Достаю телефон.

- Привет, сильно занята, - пишу в сообщения.

- Для тебя я всегда свободна. Я в районе Тимирязевской

- Заберу через тридцать минут.

Экран еще не успевает погаснуть, как снова звонит жена, я уже по музыке не телефоне слышу, что ничего хорошего не предвещает ее звонок.

- Федь, ну ты хотя бы Лизу забрать сможешь? - в голове уже нет этой строптивости.

- Пока не знаю. Но что-нибудь придумаю.

Кладу трубку. Не хочу работать извозчиком даже для семьи. Еду в ювелирный, еще в самом начале нашего с Элькой брака, я покупал ей какую-нибудь безделушку с каждого контракта. Потом суммы договоров увеличились, и безделушки сменились на золото. А теперь обстоятельства тоже изменились, и я дарю украшение не жене, а другой прекрасной девушке.

Заезжаю в салон “Самоцветы Якутии”. Выбираю сережки, тонкая и изящная дужка, добротный камень. Думаю, Малыш будет счастлива.

Еду на Тимирязевскую. Только остановился, дверь машины открывается, и она садится внутрь. Волосы падают на плечи, она улыбается, и эта улыбка сразу же затягивает меня, как омут. Но я не позволяю себе расслабиться.

- Привет, малыш, - мой голос звучит твердо, но с легким намеком на нежность.

Она наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, но я чуть отстраняюсь, давая понять, что сейчас не время. Ее губы касаются моей щеки, чуть дольше, чем нужно, словно она пытается что-то доказать. Я замечаю это, но молчу. Пусть думает, что получает больше, чем есть на самом деле.

- Как прошел день? - завожу машину. Мой тон ровный, без эмоций. Я спрашиваю, потому что мне интересно,а потому что это часть ритуала.

- Без тебя скучно, - говорит она, и в её голосе слышится легкая обида. Она кладет руку мне на колено, чуть выше, чем обычно. Ее пальцы медленно скользят вверх, словно напоминая о том, чего я лишаюсь, если не обращаю на нее внимания.

- Работа, - коротко отвечаю я, хотя знаю, что это не единственная причина. Дома Эля, ее вопросы, ее взгляды. Все это давит.

5

Федор

Сижу рулем, бросаю короткие взгляды на пассажирское сиденье, Малыш теребит край своей юбки, чуть надув губы.

- Давай, хоть гостиницу выберем новую, только не в "Резерв". Там уже, наверное, думают, что куртизанка, и ты меня периодически покупаешь, - резко отворачивается к окну. Лизка, когда была маленькая, тоже так делала.

- Ну, что начинается? С каких пор тебя волнует, что скажут другие. Можем, моей жене позвонить, у нее спросим, как думаешь, что она скажет? - усмехаюсь.

Она поворачивается ко мне, крутит пальцем у виска.

- А давай, что она скажет обо мне - я как-нибудь переварю, а вот что она скажет тебе, боюсь, это поперек горла встанет, - огрызается. И мне не нравится, что такая мысль появляется у нее в голове.

- Даже думать об этом не смей. Мне надо место, чтобы было тихо, чисто, без лишних глаз.

Она молчит, но я чувствую, как от нее исходит напряженное ожидание.

- Ты снова обиделась? – спрашиваю я, поворачивая на светофоре.

Она бросает на меня быстрый взгляд и слегка улыбается:

- Я никогда не обижаюсь. Просто жду, когда ты, наконец, перестанешь быть таким осторожным. И сделаешь выбор.

Я усмехаюсь, но комментировать не собираюсь.

Мы подъезжаем к гостинице. В холле почти никого. Я заказываю номер, все тот же, третий этаж, окна на парк. Ключ получать не нужно - администратор просто кивает мне головой, как старому знакомому.

- Может, квартиру снимем на постоянку? - произносит она, бросая сумочку на столик. - Ну по гостиницам же не дешевле выходит. И эти простыни меня бесят, и комната, в которой нет жизни. А я бы там уют навела, с обедом тебя ждала.

- С обедом меня жена ждет, не надо перетягивать на себя ее функции.

Я закрываю дверь, медленно стягиваю пиджак. Не нравится мне ее настроение. Никакой съемной квартиры быть не может, никаких улик я не оставляю.

На столе светится телефон, снова жена. Снова ей что-то от меня надо!

- Федя!

- Не начинай, - говорю я, подходя к ней.

Она делает шаг ко мне, приподнимается на цыпочки, кладет ладони мне на грудь:

- Я просто хочу быть с тобой. Почему это всегда кажется чем-то вроде сделки? - Ее голос звучит мягко, но я знаю этот тон, она хочет больше. Я беру ее за руки, аккуратно отводя их вниз. - Потому что для тебя все - игра, а для меня реальность.

Она корчится, но отступает.

Я достаю из кармана маленькую коробочку. Она сразу замечает, замирает.

- Что это?

- Открой.

Она резко вскакивает, разворачивает ленту, открывает крышку - внутри серьги. Легкие, с камнями, которые играют на свету.

- Ох… Федор… - она прижимает коробку к груди. - Они потрясающие!

- Рад, что нравятся.

Она бросается ко мне, обхватывает шею руками, целует. -

- Ты такой хороший, - шепчет она мне в плечо. - Иногда мне кажется, что ты просто не понимаешь, как сильно я тебя хочу.

Я не отвечаю. Просто обнимаю ее, слегка прижимая к себе.

Заваливаю ее на кровать. Сережки явно делают свое дело,в благодарность она готова на многое.

Снова трещит телефон. Малышка встает, смотрит на дисплей, усмехается.

Принимает звонок и кидает телефон мне.

- Федор, телефон придумали, чтобы люди могли быстро друг с другом общаться! А я тебе не могу дозвониться! - Элька истерит, кричит в трубку.

- Что случилось? Я на работе.

- Я звонила тебе на работу, сказали, что ты домой уехал. У меня форс-мажор на форс-мажоре, транспортная компания задерживает заказ.ЗА ним надо в головной офис съездить.

- НУ , так съезди. Тебе не кажется, что час моей работы сильно дороже, чем цены какого-нибудь таксиста или грузчика.

- Я за Лизой еду. А водитель без твоего согласования не хочет ехать, ему какой-то путевой лист должны выдать, - голос Эли меняется, она перестает психовать, теперь просто ноет, как больной зуб.

Умеет жена вовремя позвонить и все сломать. Не хочу я уже никакой любви, никакой страсти. Стою у окна, смотрю на серое небо за стеклом.

- Все, наша встреча снова закончилась? - Малыш сидит на кровати, обхватив колени руками. - У твой мадамы прям чуйка. Может, у тебя камера где-то от нее стоит. Как ты ко мне приближаешься, она всегда звонит. У нас свидания почти всегда на троих. Ты и так мне почти не уделяешь времени.

- Нет, у нас есть еще двадцать минут, - возвращаюсь в постель.
Целую ее, ласкаю, но ее обида сквозит в каждом действии, она теперь не влюбленная и трепетная - просо робот.

Встаю, еще не хватало, чтобы я любовь выпрашивал.

- Ты уходишь? - наконец говорит она, голос приглушенный, но напряженный.

Я заканчиваю застегивать рубашку, не оборачиваясь.

- Я не вижу, чтобы ты меня останавливала. Чтобы выносить мозг, у меня есть дома жена.

- Ага, жена! — она резко встает, голос набирает силу. - Она же тебя вообще не отпускает! То совещание, то встреча, то внезапно «не могу сегодня». А теперь вот это! Я вообще не понимаю, зачем ты звал?

- Я не звал, — спокойно говорю я, поворачиваясь к ней. - Мы договаривались на час. И ты знаешь, что у меня нет возможности задерживаться.

Она делает шаг ко мне, глаза блестят то ли от обиды, то ли от злости.

Беру пиджак, медленно надеваю. Стараюсь не смотреть на нее. Знаю этот взгляд - когда внутри все перевернуто, и хочется сделать больно, ударить чем-нибудь острым.

- Ну и катись тогда домой! - выкрикивает она. - К своей идеальной жизни! Только не обманывай себя, что тебе хорошо так!

6

- Пап, ну скажи маме, что мне обидно, что она за мной приехала, когда всех остальных уже забрали. Чувствую себя детдомовской, - Лизка высказывает свое "фи", как только отец появился на горизонте. - А потом мы с ней поехали куда-то в промзону, она какие-то свои тюки забирала. Я устала и не хочу, чтобы меня по ерунде таскали.

- А я хочу, чтобы вы мне помогали, - начинаю заводиться. - Я не одна в этом доме живу. Я сколько раз просила, чашку за собой в мойку поставить!.

У меня на сегодня уже нет сил пререкаться и спорить. Переходный возраст - тяжёлая штука.

- Ты решила меня проучить так? - Лизка начинает шипеть.

- Лиза! - Федор одергивает ее. - Ты с матерью как разговариваешь?

- А я ваша дочь. И не обязана все вывозить, - Лиза хлопает телефоном и уходит в комнату.

- Мы есть сегодня будем? - Федор поворачивается ко мне. Смотрит в глаза, медленно подходит. - Малыш, ты же понимаешь, что у девочки сложный период, она взрослеет, сама еще не все понимает. Эль, но она тоже права. Я понимаю, ты устала от дома, оттого, что, кажется, твой труд никто не видит и не ценит.

- Конечно, ценит. Сегодня на ужин пельмени, - достаю из морозилки большой пакет домашних заготовок. Я их две недели назад до трех ночи лепила, чтобы семье всегда было что поесть.

- Снова? Малыш, мы уже ели их на этой неделе. А салатик бы какой-нибудь, у меня от ресторанов уже изжога.

- Федь, у меня могут быть свои какие-то радости, я тоже хочу, чтобы мои достижения были чуть больше, чем непригоревшая каша или непересоленный суп. Я придумала классную коллекцию одежды, которая подчеркивает индивидуальность. И будет доступна для всех. Я тоже хочу реализации.

- Не придумывай, - Федор целует меня в висок.

- И мне еще нужна твоя помощь. Мне надо двадцать тысяч, - ненавижу просить деньги на себя. Если бы на еду или и на Лизу,я бы спокойно взяла из конверта на все расходы. А на свое хобби не могу. - Ты же сказал, что договор подписали, теперь волноваться не о чем?

- Бизнес не так работает, вот ничего не смыслишь, а тоже туда лезешь. Все деньги идут в оборот. Я даже с кредитки сегодня заправлял машину, пока свободных денег нет.

Эти слова отдаются металлическим скрежетом.

Я стою посреди кухни, в руках пакет с пельменями. Федор подходит ближе, его рука скользит по моему плечу, но я не могу сейчас быть мягкой. Не могу превращаться в покладистый комочек, как будто все нормально. Ничего не нормально.

- Эль, ты же понимаешь, что у девочки сложный период… - говорит он, как будто это объясняет все.

Как будто я не видела ее глаз, полных боли и раздражения. Как будто мне неизвестно, что переходный возраст - это ад. Но почему тогда моя дочь может быть злой и капризной, а я должна быть терпеливой и спокойной? Почему она имеет право не справляться, а я должна?

- Я понимаю, - говорю я, почти шепотом. - Но я тоже устала.

Голос мой дрожит. Я не хочу плакать. Я просто хочу, чтобы кто-то услышал меня. Просто услышал. Без советов, без сравнений, без «все будет хорошо».

Федор вздыхает, проходит в гостиную, сбрасывает пиджак на диван. Обычный вечер. Его взгляд усталый, лицо напряженное. Он достает телефон, проверяет что-то, потом ставит его обратно в карман.

- Она права, когда говорит, что ты часто забираешь ее последней, - произносит он неожиданно.

Я резко оборачиваюсь.

- Что?

- Ну, правда же? Ты опаздываешь. То одна работа, то вторая, то какие-то свои дела…

- Это мои дела, - перебиваю я. - Я не еду на массаж или в спа. Я занимаюсь тем, что должно стать чем-то большим, чем домашний фартук и кастрюля в руках. Мне нужно двадцать тысяч, Федор. На образцы. На ткань. На первые изделия. Я делаю коллекцию. Реальную. И она хорошая. Но без денег - это просто картинки в блокноте.

Он смотрит на меня, чуть прищурившись.

- Эль, ну ты же знаешь, сейчас не лучшее время. Мы только закрыли сделку. Все деньги ушли в развитие. Даже кредитка на минималке.

Мне хочется закричать. Закрыли сделку, а что со мной? Что с моими идеями? Кто их закрывает? Кто им дает шанс?

- А что насчет моих планов? - вырывается у меня. - Я не прошу миллион. Не прошу нового телефона. Я хочу попробовать, немного денег вложить в себя. А ты каждый раз говоришь: «Не придумывай». Почему?

Он молчит. Смотрит в окно. Я чувствую, как между нами начинает расти стена. Медленно, но уверенно. Как будто мы два дома, которые однажды были соединены мостиком, а теперь этот мостик обвалился.

- Я боюсь за тебя, - наконец говорит он. - Боюсь, что ты вложишься и ничего не получится. А ты расстроишься. Потеряешь веру. А у тебя она такая хрупкая, когда речь о тебе самой.

Его голос звучит почти нежно. Но эти слова больнее любого крика.

- Ты не веришь в меня, - шепчу я.

- Просто знаю, как мир работает. Бизнес - это не просто желание красиво одеваться и показывать модели.

- А я ведь тоже не просила тебя учить меня жить. Я просто хотела поддержку. Хотя бы немного.

Он делает шаг ко мне, хочет обнять, но я отхожу. Не потому, что не хочу. А потому что, если сейчас он прикоснется, и я сдамся. Просто согнуть пополам и заплачу. А потом завтра снова буду греть пельмени, которые никто не хочет есть.

- Ладно, - выдавливаю я из себя. - Будем есть пельмени.

И, не дожидаясь ответа, иду к плите. Громко ставлю воду на плиту. Хочу, чтобы он услышал, чтобы понял, что я не просто фоновая музыка в этом доме. Что я тоже живая. Что я тоже устала быть невидимой.

Но он молчит.
Только слышно, как Лизка в своей комнате включила музыку на всю громкость.

7

Я стою у мойки, мою посуду после ужина. Пельмени, конечно, никто почти не ел. Я уже даже привыкла, Федор съел пару штук, Лиза и вовсе сразу ушла в свою комнату, а теперь я просто тереблю губку, отмываю тарелку, хоть мне и кажется, что я сейчас скорее раскалываюсь внутри, чем отмываю жир.

Федор вышел из кухни минут пять назад, сказал: «Сейчас вернусь». Скорее всего, проверяет телефон, пишет кому-то из коллег, или снова лезет в дела, которые никогда не заканчиваются. Мне хочется злиться. Но больше хочется, чтобы он просто остался рядом, хоть ненадолго.

Я рада, что его ела идут хорошо, но чем больше работу, тем больше он устает, тем меньше внимания мне и дочери. "За все нужно платить!"

- Эль, ты где? - слышу его голос из зала.

- Здесь, - как будто не слышно, что вода шумит из крана.

Он заходит, снимает часы, их на стол, перевожу на них взгляд - они точно не двадцать тысяч стоят.

- Ну, давай поговорим, - говорит он спокойно, подходя ближе.

- А чего говорить? Ты же все решил за меня.

- Нет. Решил помочь. Это разные вещи.

Он берет стул, садится напротив. Смотрит в глаза.

- Я не хотел тебя подавлять, - продолжает он. - Просто боюсь, что ты возьмешься за это с головой, и когда что-то пойдет не так...

Я не отвечаю. Только продолжаю мыть тарелку, хотя она уже давно чистая. Просто двигаюсь, чтобы не стоять на месте.

- Я был груб, - добавляет он, чуть тише. - Извини. Я просто… выжат как лимон. Работа, сделка, все висит на мне. А потом ещё и Лизка психует, и ты просишь денег. Я не думал, как это звучит, что ты для меня невидима.

Эти слова, несмотря на все, заставляют меня замереть.

- Я и чувствую себя невидимой, - говорю, не оборачиваясь. - Как будто все проблемы большие, а мои - маленькие. Их можно отложить, отменить.

- Они не маленькие, - говорит он. - Просто я думаю, что ты сама можешь найти выход. А ты хочешь, чтобы я тебе его дал. Иногда это сложно понять друг другу.

Я, наконец, поворачиваюсь к нему. Его глаза уставшие, но живые. Он старается.

- Я просто хочу попробовать, - говорю я, почти шепотом. - Хочу сделать что-то, что будет только моим. Без того, чтобы кто-то решал за меня, что правильно, а что нет.

- Тогда делай, - говорит он. - Только не сломайся.

- Обещать не могу, - улыбаюсь я грустно. - Я человек. Могу и сломаться.

Он кивает, достает телефон. Пару секунд печатает, и через минуту приходит уведомление. Двадцать тысяч, точно та сумма, которую я называла. Я не знаю, почему именно эта цифра сейчас кажется мне такой большой и такой маленькой одновременно.

- Бери, - говорит он. - Это не в долг, если что, это подарок.

- Спасибо, - вырывается у меня, и я не знаю, радоваться или плакать.

- Не благодари, - качает он головой. - Это инвестиция в тебя. И в нас тоже. Просто не забывай, я рядом. Даже если иногда кажусь очень далеко.

Мне хочется обнять его, но я сдерживаюсь.

В этот момент из комнаты доносится хлопок двери.

- Лизка! - кричу я.

Ответа нет.

- Подожди, - Федор встает. - Я с ней поговорю. Лиза!

Пауза.

Щелчок. Дверь открывается.

- Что? - дочь старается перекричать музыку.

- Потише немного, хорошо? Мама устала.

- Она всегда устала.

- Не передергивай. Она тоже живет здесь, не только ты, - говорит спокойно.

- А ты всегда на ее стороне!

- Нет. Я на стороне семьи. А семья - это не только ты.

Я слышу, как Лиза фыркает, но музыка становится потише. Через пару минут Федор возвращается на кухню. Подходит ко мне, кладет руку на плечо.

- Потерпи, сейчас у всех просто сложный период.

Хорошие мои! Зову вас в еще одну книгу нашего литмоба!

Новинка Ксении Нежной " Развод. Я (не) переживу"

https://litnet.com/shrt/l9ts

Аннотация к книге "Развод. Я (не) переживу"

– Я хочу развод.
– Что? – мой голос звучит хрипло, словно я не разговаривала несколько дней.
– Я сказал, что хочу развод, Ирина, – голос моего мужа теперь звучит чуть громче, но так же холодно и отчужденно.
– Ян, ты... – слова застревают в горле.
– Я долго думал над этим решением, – произносит он, делая шаг в комнату. Ничто не выдаёт эмоций – если они вообще есть. – Наш брак себя исчерпал.
– Почему? Это потому что у нас нет детей? - острая боль пронзает мое сердце.
– Не думаю, что стоит вдаваться в подробности, – сухо отвечает, не поворачиваясь. – Это ничего не изменит.


Все книги литмоба «Развод — это лишь начало»:
https://litnet.com/shrt/lUqv

8

Хорошие мои, немного отредактировала текст, чтобы стало понятнее по хронологии.

Вечером, после того, как сережка была найдена.

“Я тебе верила, а ты меня предала. Карина, ты была вхожа в мой дом, ты даже собиралась крестить мою дочь, а потом стала любовницей моего мужа?”
Прокручиваю речь, чтобы прям схожу запулить ей словами, а потом смотреть, как она будет выкручиваться.

Не могу ждать утра.

- Я выйду, прогуляюсь, что-то голова болит, - говорю больше в пустоту. Федор занят своими делами.

Сажусь за руль и мчу. Через пять минут уже стою у ее двери, сжимая в кармане маленькую серьгу. Она кажется раскаленной, словно она жжет меня через ткань пальто. Я глубоко вздыхаю, прежде чем позвонить. Нужно сохранять спокойствие. Нужно понять.

Карина открывает дверь, и ее лицо озаряется привычной улыбкой. Но что-то в этой улыбке сегодня режет мне глаза. Она выглядит слишком ровной, слишком правильной. Как маска.

- Привет, - говорит она, отступая назад, чтобы я могла войти. - Я рада, что ты пришла.

Я киваю, но не могу заставить себя улыбнуться. Мои глаза сразу же падают на ее уши. Серьги. Обе на месте. Те самые серьги, одна из которых сейчас лежит в моем кармане. Их блеск кажется издевательским, как будто они смеются надо мной.

- Слушай, - начинаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. - Я тут была рядом, увидела, что у тебя в кухне свет. Во и решила забежать на секунду.

Она качает головой, словно хочет сказать: "Не стоит". Её голос мягкий, почти участливый:

— Ничего страшного, Эля. Я тебе всегда рада. Но, мне кажется, ты недоговариваешь.

Ее слова звучат так естественно, что на секунду я задумываюсь: может, она действительно ничего не знает? Может, это все совпадение?

Но потом я вспоминаю, как нашла эту серьгу в машине Федора. Как она крутилась вокруг него на встрече. Как ее парфюм витал в воздухе, когда я подошла к ней.

Я стою у ее двери. Серьга теперь кажется тяжелее обычного, словно она вбирает в себя все мои страхи и подозрения. Я делаю глубокий вдох и нажимаю на звонок. Мне нужно понять. Мне нужно знать правду.

- Заходи. Что-то случилось?

В голове рой мыслей. Кажется, все в моей истории было так гладко, я уже все придумала, всех наказала. А тут облом.

- Да, - шепчу я, опускаясь на диван. - Я не знаю, что происходит. Но… я видела эти серьги. Обе. Они на тебе.

Она молчит несколько секунд, и ее взгляд становится осторожным. Она садится напротив меня, слегка наклонившись вперед, словно хочет показать свою искренность.

- Что ты имеешь в виду? - спрашивает она, и её голос звучит удивленно. - У меня всегда были эти серьги. Я их не теряла. Я и вчера была в одной из них, видишь, поворачивается левым ухом, - у меня тут две серьги.

Я достаю руку из кармана. Серьга блестит, словно насмехается над нами обеими. Я протягиваю ее Карине.

- Это твоя? - спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Она берет коробочку, и ее глаза расширяются. Она смотрит на серьгу, потом на меня.

- Откуда она у тебя? - спрашивает она, и в ее голосе появляется легкая дрожь.

- Я нашла её в машине Федора, - отвечаю я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

На секунду в комнате становится тихо. Только тиканье часов на стене нарушает молчание. Карина кладет серьгу на стол, словно боится держать ее в руках.

- Эля, ты же не думаешь… - начинает она, но ее голос обрывается. Она смотрит на меня, и в е- глазах появляется что-то странное. Что-то, чего я раньше никогда не замечала. - Ты же не думаешь, что я как-то связана с Федором?

Я молчу. Ее слова звучат так естественно, так искренне. Но почему-то они не успокаивают меня. Наоборот, они только усиливают мои подозрения.

- А разве нет? - спрашиваю я, чувствуя, как мой голос начинает дрожать. - Почему тогда эта серьга оказалась в его машине?

Она вздрагивает, словно я ударила ее. На секунду ее маска спокойствия трескается, и я вижу настоящую Карину. Та, что боится, что ее раскроют.

- Я не знаю, как она там оказалась, - говорит она, и её голос дрожит. - Я не теряла её. У меня обе серьги на месте.

Я смотрю на нее, пытаясь понять, верить ли ей. Её слова звучат правдоподобно. Но почему-то они не успокаивают меня. Наоборот, они только усиливают мои подозрения.

- Тогда как это объяснить? - продолжаю я, разговор, но уже сама с собой. Понимаю, что со стороны выгляжу, как дура. - Как она оказалась в его машине?

Карина молчит несколько секунд, а потом качает головой.

- Я не знаю, - говорит она. - Но я бы никогда не сделала ничего, что могло бы ранить тебя. Ты же знаешь меня. Мы дружим двадцать лет.

Я смотрю на нее, и в моей голове начинает крутиться мельница мыслей. Верить ли ей? Или она просто хорошая актриса? Я вспоминаю, как она крутилась вокруг Федора на встрече. Как она смотрела на него. Как она говорила с ним.

- А почему ты так много внимания уделяла Федору вчера? - спрашиваю я, чувствуя, как мой голос становится холодным. - Почему ты не отходила от него?

Она вздыхает, словно устала от моих вопросов.

- Я просто рада была его видеть, - говорит она. - Мы давно не общались. Это же нормально, правда?

Нормально? Может быть. Но почему-то мне кажется, что это больше, чем просто радость встречи.

- А ты уверена, что не было ничего больше? - продолжаю я, повышая голос. - Между вами?

Она молчит. Ее глаза расширяются, и она отводит взгляд. Это движение выдает ее. Я вижу это. Чувствую это.

Хорошие мои, вы к кому склоняетесь: что Эля немного сошла с ума от ревности, или у Карины мородчка в пушку?

Если вам нравится книга, то не забудьте добавить ее в библиотеку. Ваши звездочки и комментарии делают автора счастливее, не скупитесь) Обняла и закружила)

9

Федор лежит на боку, чуть отвернувшись ко мне спиной. Его дыхание ровное, глубокое. Я долго не могу заснуть, ворочаюсь, слушаю тиканье часов за стеной и шум ветра за окном. Лизка уже давно выключила музыку, но в доме стоит странная, напряженная тишина.

Мои пальцы машинально нащупывают край прикроватной тумбочки, где я спрятала эту сережку. Я достаю ее, прижимаю к ладони, грею, металл холодный, почти ледяной, как будто она только что принесена с улицы.

Я разворачиваю ее под свет ночника, смотрю на блики, на форму, на то, как она блестит. Странно, что она так небрежно лежала в его машине, в этом подстаканнике. Если бы он хотел, чтобы я ее не нашла, то, наверное, спрятал бы понадежнее?

В голове начинают складываться варианты. Простые, банальные: может, это подарок для меня? Нет, он бы сказал. Или дал бы их вечером, когда мы говорили о деньгах. Так и откуда подарок, если он сам говорил, что все на активах. Он же кому-то сказал, что “нашел их”?

Я переворачиваюсь набок, смотрю на Федора. Его плечи медленно поднимаются и опускаются, рука свешивается с кровати, волосы немного растрепались. Он красив даже во сне. Тихий, спокойный, уверенный. Он всегда был таким. В голове всплывает воспоминание, когда родилась наша Лиза.

Он стоял у дверей палаты, весь в поту, растрепанный, с помятым костюмом. Когда мне стало плохо, он чуть не сломал регистратуру, требуя, чтобы врачи немедленно меня приняли. Потом часами ждал в коридоре, не отходя от двери. А когда, наконец, увидел нашу девочку, то заплакал. Не скрывал, что так растрогался, говорил мне столько слов любви, я думала, что нельзя любить так сильно.
А сейчас он говорит “люблю” скорее машинально, по привычке.

Стараюсь отвлечься, отключить мозг, чтобы не усугубить все, что я придумала. Я уже могу себе напридумывать, что все плохо, сама с собою ссориться и обвинить в этом мужа.

А ведь раньше он никогда не задерживался допоздна, если обещал прийти в восемь, то всегда приходил. А теперь все чаще "рабочие дела", "срочные встречи", "нужно закрыть сделку". Я стараюсь ко всему отнестись с пониманием, больше работы - больше занятость.

Внимание тоже вроде никуда не ушло, он по-прежнему целует меня утром, говорит "люблю" перед сном, помогает с делами, но… чувствуется, что его часть где-то далеко. Мысли ускользают, взгляд теряет фокус, телефон становится важнее, чем я.

Я глубоко вздыхаю. Возможно, я действительно многого напридумывала. Еще и Карину приплела. Может, мне просто показалось, потому что я устала, напугана, неуверена в себе. В конце концов, Федор не давал никаких явных поводов. Он был заботлив, щедр, терпелив, даже когда я была резкой и несправедливой. И если бы между ним и Кариной что-то было, как он бы он себя вел? Вариантов в моей голове море, хорошо, а нужен только один. Хорошо, что с ней поговорили, как будто стало немного легче, но и стопроцентного доверия пока нет.

Пора ее замуж выдать, чтобы она меня своей свободой не смущала. Может, я ей завидую?

Я беру свой телефон, открываю сообщения. Переписка с ним - обычная, обсуждаем домашние вопросы, напоминания, иногда шутки. Почти за полгода все пролистала, негде нет мысли, что что-то идет не так, все как всегда.

Взгляд падает на телефон Федора, быстро встаю, снимаю его с зарядки. Чувствую себя преступницей. Пальцы сжимаются вокруг телефона. Я знаю его пароль. Он давно не скрывает его - “0412” дата моего рождения. Он говорит, что это безопасно, потому что "никто не станет искать тебя во мне". Но сейчас эта мысль режет, потому что именно в этот момент я хочу уйти из нас и заглянуть в него.

Снова смотрю на телефон, в темноте, кажется, будто он горит в моей руке. Соблазн огромный. Маленький шаг, и я получу ответы. Но как только я собираюсь разблокировать экран, стыд накрывает с головой.
Что я делаю?
Когда мы дошли до того, что я шарю в чужих вещах?

Я закрываю глаза. Давлю пальцами на веки, чтобы боль была острее, чтобы вытеснить мысли. Это не я. Я не хотела быть женщиной, которая проверяет мужа, считает сообщения, следит за тем, кто звонил, кто писал. Я всегда презирала тех, кто теряет себя в подозрениях, кто начинает искать измену там, где ее ещё нет, только потому, что внутри холодно.

Быстро ввожу код, неверно. Когда он успел его поменять, и зачем?

Сережка лежит на моей ладони. Я снова поворачиваюсь к Федору. Он чуть вздрагивает во сне, словно ему снится что-то тревожное.

Может, я всё напрасно. Может, я сама себе накручиваю. Устала, нервы, давление, Лиза, бизнес, недосып - все смешалось в один клубок, который сейчас душит меня изнутри.

Хватит ломать голову, завтра напрямую спрошу у Федора.

Хорошие мои! Зову вас еще в одну книгу нашего литмоба! Представляю вам Алсу Караеву и ее роман "Развод после стольких лет"

https://litnet.com/shrt/lSa8

— У меня будет ребёнок, Амина, — говорит Джамал прямо, без предисловий.
Мир останавливается.
— Что? — выдавливаю из себя.
— У меня будет ребёнок, — повторяет он спокойно, будто сообщает о погоде. — От другой женщины.
— Ты... — слова застревают в горле. — Ты изменил мне?
Он выдерживает мой взгляд без малейшего признака раскаяния.
— Да. Её зовут Карина. И я должен принять решение, — он выпрямляется, расправляя плечи.
— Решение? — эхом отзываюсь я. — Какое еще решение?
— Я могу привести её в наш дом как вторую жену. Как ты знаешь, наши традиции допускают это.

Двадцать пять лет брака. Двое взрослых детей. Один внук. И одно признание мужа, разделившее нашу жизнь на "до" и "после".

Читать по ссылке https://litnet.com/shrt/lS28

10

Ставлю сковородку на плиту, разогреваю масло. На завтрак сегодня глазунья, чтобы белок полностью схватился, а середина желтка оставалась жидкой. Получается идеально, режу авокадо и сыр, ставлю кофеварку. Надеюсь, что семья поест, Федор с недавних давно не ест по утрам ничего, только немного крепкого кофе и горсть витаминов. Лиза на вечной диете, как нормальную еду есть, так от нее толстеют, а как двести граммов мармеладных мишек съесть в один присест, так полезно.

Включаю чайник, раскладываю тосты, проверяю, чтобы сок был на столе.

Утро начинается, как обычно, думаю, я уже неплохо бы справлялась с должностью метрдотеля и кухонного распорядителя, столько лет с утра одно и то же.

- Лиз! - кричу, сама иду стаскивать с нее одеяло. - Пора вставать!

Реакции ноль, только глухой звук баса умной колонки доносится из-под двери. Я захожу, резко открываю шторы.

- Мам, ты издеваешься? - Лизка отворачивается, пряча голову под подушкой.

- Школа. Ты же обещала сегодня вовремя пойти.

Когда дочь была маленькой, утро было наше любимое время суток. Я приходила к ней в шесть, щекотала, целовала, обнимала, а она хохотала. А сейчас мой воробушек больше напоминает колючего ежика.

- Обещала, - бурчит она. - А теперь передумала.

- Нет, не передумала. Вставай, - начинаю щекотать Лизу, но она заворачивается колбаской, и всем видом показывает, что шутить не собирается. Фыркает, но садится на кровать. Я ухожу, оставляя ворчать себе под нос.

На кухне уже стоит Федор. Он наливает себе кофе, листает телефон.

- Ты сегодня придешь вечером вовремя? - спрашиваю, стараясь говорить спокойно.

- Не знаю, я думал, что у нас в семье нет строго тайминга. Я не могу бросить дела, сама понимаешь.

- А после работы куда-то еще поедешь?

Сама понимаю, что говорю странно, не намеками, а как будто мои мозги отключились, от волнения не могу сформулировать фразу.

Он поднимает глаза.

- Что ты имеешь в виду?

- Просто нашла одну вещь, - нашла на ламинате какую-то ляпушку, стараюсь оттереть носком тапочки. - Я в твоей машине нашла сережку.

Федор сначала не реагирует, через секунду слышу короткий смешок.

- Ты теперь ещё и шпионишь за мной?

- Это не смешно, - говорю я, поворачиваясь к нему.

- О господи, Эля, ты серьезно? - он качает головой, ставит чашку на стол. - Может, кто-то оставил в машине. Ты же знаешь, я могу и сотрудницу до метро подвести, может, Лизка потеряла, я же не женщина, и не обращаю внимания на каждую побрякушку, - он улыбается, но в глазах холод.

Из комнаты дочки доносится стук, потом недовольное фырканье, потом она вылетает в коридор, держа в руках блузку, как будто это половая тряпка.

- Мам! - ее голос режет утреннюю тишину. - Я же просила меня разбудить пораньше! Моя блузка мятая, я опаздываю!

Она подбегает ко мне, протягивает одежду, требовательно смотрит в глаза. Для нее школа сейчас - это не про знания и образование, главное - внешность, то, как ее воспримут в школе, конкуренция, но не как в наше время, а у кого телефон дороже, а вещи лучше.

- Лиза, давай, я быстро поглажу, - говорю я, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

- Ты опять забыла? Мам, а мои брюки с завышенной талией где? - она фыркает, складывает руки на груди. - Я тебе вчера напомнила, чтобы ты их постирала. Мне теперь придется снова идти в чернуй юбке. У нас вообще никогда ничего готово вовремя!

- Лиза, стоп! - Федор смотрит сначала на меня, потом переводит взгляд на Лизу. - Корзина для белья пуста.

- Да, милая, мы с тобой договаривались, что я по комнатам ваши вещи не собираю, что лежит в прачечной, то и стираю. Так что все обвинения можешь высказать себе в зеркало, - я встаю, беру блузку, иду в прачечную, где стоит утюг. - Нужно было положить ее вечером на стул.

- Ну вот, ты опять начала! - она идет за мной, раздраженная, как всегда по утрам. - Ты же мама, ты должна все успевать! Я же не могу прийти в мятой, меня же все засмеют!

Быстро привожу одежду дочки в порядок. Она целует меня в обе щеки, ох, уж этот переходный возраст.

Возвращаюсь на кухню. Федор моет за собой чашку.

- Я просто хочу знать, что происходит в нашей жизни, - говорю тихо.

- Ничего не происходит, - отвечает он. - Просто у тебя паранойя.

Лизка спускается вниз, громко топая. Смотрит на нас, как будто чувствует напряжение.

- Вы опять ссоритесь? - спрашивает она, садясь за стол.

- Нет, - отвечаю я первая. - Просто разговариваем.

Федор целует меня в щеку, берет с тумбочки ключи.

- Мне пора. Потом поговорим.

11

Малыш

- Вуе-вуе (бай-бай) - уже на последнем издыхании. Три урока английского в неделю, уже слишком. И если бы прогресс был, если бы все мое корпение над учебниками и зубрежка давали хоть какой-то результат.

Закрываю страницу языковой школы. Открываю мои любимые вкладки - сайты знакомств с обеспеченными мужчинами.

“Ищу обеспеченного партнера для стабильных встреч” , а мужчины отвечают: “Ты красавица, давай начнем с ужина?”

Я этих ужинов с соотечественников столько съела, что пора уже ожирение заработать. Скупые, бедноватые, а гонора о-го-го сколько.

А вот мужчины-инорстранцы совсем другое дело. Только где их взять поблизости. А те, что у себя на родине живут, хотят нормально общаться, а у меня этот дурацкий говорок никакими упражнениями не убирается.

Скроллю вниз, нужно знать своих конкуренток. Фото за фото, кто-то слишком вызывающе красивая, кто-то старше, кто-то выглядит слишком отчаянно. Я не такая. Я умею быть нужной, но не просить. Умею быть желанной, но не цепляться. И главное, я знаю себе цену, и она растёт с каждым годом.

Пальцы зависают над экраном телефона. Секунда. Другая. Я набираю Федору. Он, конечно, не моя мечта, но на безрыбье подойдет.

Скучаю. Ты ужасно мало времени проводишь со мной. Твоя К.

Нажимаю "отправить". И тут же начинаю ждать. Минута. Вторая. Он в сети. Прочитал. Но не отвечает.

- Ну давай, Федор… - шепчу я, сама не понимая, чего жду, конечно, он не бросит все и не приедет? Может, хотя бы скажет, что тоже скучает?

Но он молчит.

Проходит пять минут. Десять. Я снова листаю сайт знакомств. Смотрю на профили. Мужчины пишут: «Привет, ты очень красивая» , «Хочешь кофе?» , «Могу помочь с арендой, если будешь рядом часто» . Я читаю и почти смеюсь. Вот он, мир, который знает чего хочет. Здесь все просто: ты - красотка, они - доноры. Никаких игр. Только условия.

И все равно никто из них не вызывает во мне того, что вызывает он. Даже сейчас, когда он игнорирует мое сообщение. Я же не какая-то эскортница или шлюшка, я приличная девушка, которая ищет для себя болото потеплее и покомфортнее.

Через четверть часа телефон всё-таки вибрирует.

Прости, был занят. Сегодня тяжелый день. Увидимся завтра.

Ни слова о том, что он тоже скучает, ни намека на то, что я для него больше, чем способ снять напряжение.

Я зажмуриваюсь, чувствуя, как внутри растет горечь. Ну если ты занят женой, мысленно обращаюсь к Федору, - я тоже себе на вечер кого-нибудь найду.

На аватаре не меня смотрит красавчик. Я листаю его профиль. Парень на фоне ночного города, кожаная куртка, темные волосы чуть растрепаны, глаза уверенные, почти дерзкие. На шее татуировка, уходящая под одежду. Руки тоже с черными узорами, иероглифы, наверное, что-то восточное. Не классический красавчик, но от него так и несет запахом дорогих сигар, ночных клубов и того самого мажорного беспредела, который меня заводит.

Его никнейм — Romeo , возраст — 29, город — наш.
Описание:”Жизнь — это игра, где я ставлю свои правила. Если ты не боишься рисковать — пиши. Поехали посмотреть мир. Или хотя бы наш город”.

Кликаю на альбомы. Второе фото — он за рулем спортивного авто, солнцезащитные очки, губы — такие же соблазнительные, как у Федора.

Мне становится интересно. Не потому, что он мне нравится по-настоящему, но он может дать то, чего мне сейчас не хватает. Тусовку. Вечеринку. Возможность быть заметной, красивой, желанной. Без обязательств. Без этих бесконечных ожиданий, когда Федор обещает приехать, а потом звонит и говорит, что не получится сегодня.

Пишу ему.

Ты действительно такой крутой, каким кажешься?

Через минуту приходит ответ:

А ты такая красивая, как на фото?

Смеюсь. Уверенность сразу чувствуется. Хорошо. Мне нравятся те, кто не тратит время на прелюдию.

Хорошие мои! Зову вас в еще одну книгу нашего моба!

"Бывший муж. Хватит делать мне больно" от Екатерины Яновой

https://litnet.com/shrt/lcV6

Рассматриваю фотографию со свадьбы бывшего мужа. Её только что прислала моя девятилетняя дочь, которая сегодня гуляет на свадьбе любимого папочки.

На фото Исаев обнимает прелестную светловолосую девушку в белой фате, а между ними красуется моя любимая дочурка.

Семейное фото, на котором мне нет места.

— Мамочка, папа сказал, что мы с Ланой две его принцессы, — прилетает голосовое сообщение от дочки. — А ещё у них скоро будет малыш. Представляешь, у меня будет братик или сестричка, — захлёбывается Полина радостью.

Читать здесь https://litnet.com/shrt/lcx6

12

Я еду на работу, прижимая руль ладонями так крепко, что пальцы начинают ныть. После утреннего разговора с Федором я чувствую себя разбитой. Хочется плакать, но я не могу. Впереди четыре часа творчества, моей маленькой попытке стать собой.

Захожу в студию, моя помощница Даша уже на месте, раскладывает ткани по фактуре.

- Доброе утро, Эля, я новые образцы кружева забрала, - Кивает в сторону большого зеркала.

Наша манекенщица Кристина кружится рядом, наслаждается своим отражением. Она стоит перед зеркалом, натягивает на себя пробный образец одного из моих платьев, темно-синее, с гипюровым верхом и длинными рукавами, которые я специально сделала полупрозрачными. Я хотела создать ощущение хрупкости, но при этом силы. Женщина, которая знает себе цену, но не кричит об этом.

- Ой, Эля! - она оборачивается, ее глаза блестят. - Это невероятно. Ты просто волшебница! Честно! Такие детали, такой подход… сразу видно, что для тебя одежда - это про что-то большее, чем просто ткань.

Киваю, стараясь улыбнуться. Ее слова приятны, но они скользят по мне, как вода по стеклу. Я благодарна, но сейчас мне кажется, что все это - просто игра, которую должна играть до конца.

- Спасибо, - говорю, подходя ближе. - Давай проверим посадку. Рукава плотные?

Она крутится, поднимает руки, приседает, делает все, чтобы понять, как ткань ведет себя на теле.

- Отлично. Только вот здесь чуть жмет, - показывает на область подмышек.

- Да, я тоже заметила. Значит, нужно сделать прибавку на швы. Возьми другой экземпляр, а я пока поработаю с этим.

Я беру булавки, аккуратно прикалываю лишнюю ткань, чтобы исправить посадку. Я люблю этот процесс создания, от первый эскизов до последнего стежку, когда ты можешь взять обычную ткань и превратить ее в нечто живое. Что-то, что будет носить другая женщина, чувствовать себя в ней красивой, сильной, настоящей.

Но сегодня даже это не спасает меня от мыслей.

- Эль, можно? - Кристина снова отвлекает меня, выходя из примерочной. - Мне надо ответить, это важный человек.

Я вздыхаю, не люблю, когда кто-то постоянно отвлекается.

- Мы же работаем, Кристина. Если тебе нужно быть где-то еще, скажи, я найду другую модель.

- Нет-нет, я просто на секунду! - она машет рукой и выбегает из кабинета.

Смотрю на эскизы, разложенные на столе. Одежда, которую я придумала, должна быть свободной,женственные силуэты, но с острыми линиями. Как будто я сама пытаюсь собраться воедино.

Через пару минут Кристина возвращается, смеется в телефон, потом прячет его в карман.

- Извини, это мой новый знакомый, очень перспективный. Я не могу не отвечать.

- Ты модель, - говорю я, стараясь говорить мягко, но внутри уже закипает раздражение. - А не менеджер по продажам. Если ты не можешь сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас, нам лучше закончить на сегодня.

- Серьезно? - она надувает губы. - Ну ладно, хорошо. Я больше не буду отвлекаться.

Но через десять минут она снова уходит. И снова звонок. И снова смех.

Я встаю, сжимаю в руках кусок ткани, будто хочу выдавить из нее ответы на свои вопросы.

- Кристина! - резко говорю я, когда она снова открывает дверь. - Я не против, если ты хочешь общаться с кем-то в перерыве. Но когда мы работаем, ты должна быть здесь. Я теряю время, а у меня его и так мало.

Она удивленно смотрит на меня. Потом вздыхает:

- Ладно, извини. Просто... мне важно быть на связи. Я только начинаю.

- Я тоже начинаю, - говорю я, чуть тише. - И мне нужно, чтобы ты была со мной в одной реальности. Пожалуйста.

Она кивает, на этот раз серьезно. Убирает телефон в сумку, прячет его глубже.

Я возвращаюсь к работе. Беру новую ткань, раскладываю на столе. Это шелковый микс с кружевом - мягкость и жесткость в одном изделии.

Кристина сидит на подоконнике, обмотав ноги длинным шарфом, и крутит снова в руках телефон. Свет из окна падает ей на лицо, делая её почти ангельской.

- Эль, ты просто не поверишь! - говорит она, улыбаясь так широко, что, кажется, вот-вот лопнет от радости. - Я познакомилась с таким классным парнем!

Я поднимаю взгляд от ткани, которую как раз прикалываю к манекену, чтобы проверить силуэт нового платья. Работа требует концентрации, но Кристина явно сегодня не в том настроении, чтобы давать мне спокойно работать.

- И кто же он? - спрашиваю я нейтрально, стараясь не показывать, что устала от перерывов.

- Он бизнесмен! В смысле, не какой-то там офисный клерк, а реально успешный человек. У него два ресторана, он инвестирует в стартапы, и вообще - он такой… мужчина, понимаешь?

- То есть, он старый и с деньгами? - бросаю я сухо, продолжая возиться с булавками.

Она фыркает:

- Нет, он лет тридцати пяти, может, чуть больше. Но выглядит круче большинства мужчин его возраста. Высокий, широкоплечий, глаза... ммм. Просто мурашки по коже.

Я все-таки откладываю булавки, оборачиваюсь к ней.

- Ты с ним уже встречалась? Как-то многовато успеха, для такого возраста, может, наследство?

- Да, вчера! Он идеальный, - вздыхает она. - Внимательный, говорил мало, но слушал много. Спрашивал про мои цели, про то, чего я хочу. И главное - не было этого противного мужского «ну ты красотка, расслабься».

Кажется, я немного завидую. Мой родной муж уже давно не интересовался так искренне моими делами.

13

Федор

- Федор Андреевич, чай принесла, - слышу я голос Катюши. Отрываю взгляд от монитора. Она стоит в дверях, чуть наклонив голову, с этой своей кошачьей улыбкой, которую она так любит использовать, когда знает, что привлекает внимание.

- Поставь на стол, - говорю я коротко, даже не поворачиваясь.

- Вы сегодня какой-то задумчивый. Может, вам нужно расслабиться? - ее голос становится ниже, почти шепотом. - Вы же всегда такой уверенный, такой сильный, просто невероятно.

Смотрю прямо в глаза. Она красивая, да. Ухоженная, молодая, с этим вызывающим взглядом, который намекает: “я знаю, что ты хочешь”.

- Катюша, а что это вы меня кадрите на рабочем месте, - в шутки отчитываю, голос мой не звучит как упрек, скорее, как игра. - У вас что, других дел нет?

- Есть, - она усмехается, делая шаг ближе. - Но иногда хочется отвлечься. Особенно когда рядом такой начальник, как вы.

Я откидываюсь на спинку кресла, вновь рассматриваю ее. Длинные ноги, аккуратный макияж, волосы собраны в высокий хвост. Она знает, как выглядит. Знает, как подать себя, и, главное, не просит ничего, кроме внимания.

Интересно, а Эля когда-нибудь так играла? Когда мы только начинали?
Когда она ещё не стала моей женой, а была просто красивой девушкой, которая хотела быть со мной?

- Идите работайте, - расплываюсь в улыбке. - А то опять кто-то решит, что между нами что-то серьезное.

-Хм, - она лукаво смотрит на меня.

Она уходит, оставляя за собой лёгкий аромат духов и немного возбуждающего напряжения в воздухе. Я беру чашку, делаю глоток, чёрный чай с лимоном и без сахара.

Мысли снова возвращаются к Эле.
Она сегодня утром спросила про серёжку. Спокойно, но настойчиво. Как будто пыталась понять, где я был, с кем. Мне стало неудобно. Не потому, что я соврал, я просто не стал говорить правду. И Эля, кажется, поверила. Или притворилась, что поверила.

Я сижу в кресле, пальцы барабанят по подлокотнику. За окном все также хмуро, и настроение мое соответствующее. В телефоне снова уведомление - Лизавета. Мамина копия и внешне, и характер такой же упрямый. Два овна в моей семье, как втемяшит что-то в голову, так хоть на узел завернись. Если мать ее возомнила великим творцом, решила мир осчастливить, каким-то собственноручно сшитым тряпьем удивить, то что придумала Лизка, даже подумать страшно. Барабанная установка у нас уже есть, укулеле, шахматы, сап и кучу другой ерунды. Конечно, тратить деньги, это не то, что их зарабатывать, много ума не надо.

Пап, я заказала учебники по искусству, как ты говорил. Но мама не отвечает, а оплачивать надо до вечера. Давай ты скинешь?

Следом прилетает ещё одно:

Ну пап, ну ты же знаешь, она никогда не берёт трубку, когда ей пишут! Я уже часа два пытаюсь дозвониться!

И еще одно, третье:

Ты вообще живой? Ты где? Вы решили меня кинуть? Или в детдом сдать? Уже все одноклассники оплатили, а я как дура жду…

Я закрываю глаза и делаю паузу.

Лизка всегда была эмоциональной, но теперь её перепады стали резче. То звонит и говорит, что любит, то начинает истерику из-за того, что ей не купили нужную толстовку, то просит денег, как младенец, то пишет мне, как будто я ее личный банк, который обязан быть доступным круглосуточно.

Она не понимает, что иногда мама занята. Что Эля не всегда может бросить все ради школьного заказа.

Сейчас все оплачу. Сколько нужно?

Через секунду приходит ответ:

Ура! Пап, ты мой любимый человек. Пятнадцать тысяч.

Ни фига себе стоимость книг, они с золотым тиснением, что ли? Делать нечего, отправляю дочке на карту деньги. Нормальная математика - одной дай, второй дай, еще Малыш денежных слияний жаждет.

Все прошло! Спасибо! Ты реально лучший! Нормально, что мама не отвечает, теперь для нее ее платьишки важнее всего?

Этот вопрос застает меня врасплох.
“Нормально ли?” А кто его сейчас знает?

Закрываю глаза, откидываюсь на спинку кресла. Мысли снова тянутся к милой моей девочке. К ее голосу, к тому, как она смеется. Она не спрашивает, почему я редко остаюсь допоздна, не давит, не требует. Просто берет то, что даю, и этого мне хватает.

Жду нормальной встречи с ней, как будто через нее я могу временно стать другим тем, кто никому ничего не должен. Заглядываю в телефон, дочка продолжает слать смайлики.

- Катя! - громко говорю я, когда слышу, как она проходит мимо дверей.
Она заглядывает, чуть улыбаясь.

- Да, Федор Андреевич?

- Принеси кофе. Черный, без сахара.

- Сейчас сделаю, - она уходит, но взгляд... ох, уж этот взгляд.

Хорошие мои! Зову вас в последнюю книгу нашего моба. Знакомьтесь, Лада Зорина

«Развод. Я (не) верю в любовь»

https://litnet.com/shrt/9Xly

14

Эля

Я подъезжаю к офису Федора, резко торможу у обочины. Сердце бьется слишком громко, будто хочет выскочить из груди.

Ощущение, что я шпионю, от этого, противно, ниже моего достоинства. Минуты две смотрю на машину мужа на парковке. Воображение рисует, что он сейчас выйдет с красивой блондинкой, обнимает ее и жарко поцелует. А у меня будет разрыв сердца. Самой становится смешно от мыслей, так Лиза себя лет в пять вела, если ей что-то не покупали. Театрально поправляла волосы: “вот так умру, ничего не добившись в этой жизни. Преувеличиваю, конечно, ничего я умирать не планирую, а по башке тогда настучу обоим.

А если его спутница - женщина немного за шестьдесят, с короткой стрижкой, волосы цвета "баклажан" и замороженный минтай в пакете. Сотрудница, например, главный бухгалтер, он ее с авоськами просто подвез, из уважения.

Решила идти до конца. В здании прохладно, кондиционеры работают на полную.Стою посреди холла. Руки холодные, ладони потеют. Внутри все дрожит. Девушка за ресепшеном с любопытством смотрит на меня.

- Вы к Федору Андреевичу? - проходит по мне взглядом. Ощущение, что меня рассматривают под микроскопом, и я ей не нравлюсь.

- Да, его кабинет...

- Я знаю, где, - огрызаюсь, оскал сменяю милой улыбкой. - Я его жена.

- Ну-ну.

Слышу, как с ресепшена девушка звонит кому-то, предупреждает, что я иду. Удивительно.

Захожу в приемную.

- Добрый день, вы Эльвира, - девушка наигранно улыбается. - Я секретарь вашего мужа, меня зовут Екатерина. Федор Андреевич пока занят, но я могу пока с вами поболтать, помогу вам скоротать время. Я же здесь не просто так сижу, все про всех знаю, все вижу.

Кого же она напоминает? Верочку из “Служебного романа”, такая же язва и сплетница.

- О, с такими людьми полезно дружить, - улыбаюсь, интересно, что она хочет мне предложить.

Она поднимает плечики, жеманная особа.

- Мы скоро будем, - Федор говорит с кем-то по телефону, когда выходит из кабинета. - Кать, собирайся.

Видит меня и замирает.

- Эля? - он явно не ожидал. - Ты здесь откуда, мне кажется, мы не договаривались о встрече?

Хмурится, глубокая морщина появляется от правого глаза до переносицы. Губы сомкнуты в прямую линию.

- Я не знала, что жене тоже надо в график записываться, - злюсь. Интересно, куда он с Катей-то собирался. И что она хотела мне сказать, намекнув, что может работать моими “ушами”.

- НУ я работаю, если ты думаешь, что я только пью кофе и общаюсь с коллегами, то сильно ошибаешься. Переговоры, встречи, сверка документов на последнем уровне, как ты хотела. Я думал, ты тоже занята, креативишь там по полной. - Федор поворачивается к Кате. - Моя жена будущий очень известный в очень узких кругах дизайнер. Придумала коллекцию одежды для феминисток, вот шьет.

Катя усмехается, как будто свободная и сильная женщина - это что-то плохое.

Не пойму, он издевается надо мной, хочет меня унизить или его чувство юмора, как всегда, подвело?

- Я хотела поговорить, - говорю я коротко. - Лицом к лицу, чтобы никто нам не помешал.

Он оглядывается, как будто проверяет, кто еще может услышать. Потом делает шаг ко мне.

- Не здесь, давай потом.

- Нет, - качаю головой.

Перевожу взгляд на Катю, та делает вид, что работает, хотя я и вижу, что она ловит каждое наше слово.

Он вздыхает, проводит рукой по волосам.

- Эль, если тебе просто деньги на ткани нужны, то не обязательно приезжать, все можно было организовать удаленно. Катюш, подготовь ведомость, потом в бухгалтерии наличку получи. Надо для Эльвиры тридцать тысяч забрать. Я в бухгалтерию позвоню, предупрежу.

Не понимаю, что за спектакль. Я вообще про деньги ничего не говорила, или надо для сотрудников показать свою щедрость. Наверняка Катя сейчас по всему офису разнесет, что жена с протянутой рукой приходила.

- Ну пойдем, - муж протягивает мне руку. - Вдруг у тебя какая-то срочная новость, что до вечера никак недотерпеть.

Захожу в кабинет, аскетично. Светлые стены, никаких картин или фото, стеллаж с документами немного разбавляет пустоту.

- А что это сейчас было? - смотрю Федору в глаза. Он само спокойствие.

- Ты о чем? Вчера ты только говорила, что не хватает денег, чтобы все доделать. Вот, от себя оторвал, чтобы твои дыры закрыть, а ты снова недовольна. Эль, а потом говоришь, в кого Лизка у нас такая.

- Ты прекрасно знаешь, что я не за деньгами, нам надо закончить утренний договор.

- Ну так давай закончим. Эля, ты себе все придумала. Довольна?

15

Я сажусь в кресло напротив его стола. Не спрашиваю разрешения. Просто сажусь, спину стараюсь держать ровно, с достоинством, которое я из последних сил держу на лице. Внутри все трясется, но я не позволю себе сломаться до конца.

- Я не уйду, пока мы не поговорим, - из последних сил держу себя в руках. - Мне кажется, наша семья рушится,

Федор поднимает взгляд от монитора. Смотрит на меня так, будто я пришла с какой-то деловой просьбой, а не чтобы разобраться в том, что происходит между нами.

- Любимая, что ты еще придумала! Да, мы простыли, но не думаю, что люди через сто лет после свадьбы сохраняют страсть, как в первый месяц жизни.

- Федь?

- У меня через полчаса совещание, - говорит он, закрывая ноутбук. - Давай быстро.

- Мне не дает покоя сережка. - продолжаю я. Все внутри меня застыло в ожидании, ну, придумай хоть что-то, чтобы я поверила, смогла хоть на время забыть о ней, отпустить ситуацию. - Ты сказал, что она могла остаться после Карины, но она ее не теряла. Я спросила.

Когда я упомянула подругу, мне показалось, что лицо мужа немного изменилось, как будто дрогнул мускул. Федор немного напрягается, только те, кто его знает, заметят, как он чуть сужает глаза и слегка сдвигает брови.

- Ну и что? - спрашивает он, пожимая плечами. - Может, кто-то другой оставил. Я же не шпионю за каждым, кто в мою машину садится. Эль, я понимаю, у тебя очень сложное время, понимаю твое волнение, но это паранойя.

- А ты хотя бы попытался понять, чья это вещь? В моей машине, например, никто ничего не теряет, только Лизка фантики ныкет и пачки от выпитого сока.

Он задумывается. Потом качает головой.

- Коть, я все понимаю, поверь, у меня очень много дел, куча ответственности, и какие-то мелочи я могу просто упустить. Совсем забыл про нее, честно. Наверное, стоит объявление разместить: «Найдена сережка». Вдруг кто-то отзовется.

- Объявление? - я почти фыркаю, но в этом звуке больше боли, чем смеха. - Ты серьезно? Ты хочешь, чтобы я теперь искала хозяйку этой сережки, как будто мне нет дела до того, где она была и с кем?

- Эль, ты сама начала эту тему, - говорит он ровно. - Я просто предлагаю решить это цивилизованно.

- Цивилизованно? - переспрашиваю я, голос становится выше. - Ты хочешь, чтобы я вела себя, как женщина, которая не видит, как ее мужчина живет двойную жизнь? Как будто я должна сидеть дома и ждать, пока хозяйка сережки сама объявится?

- Перестань, - говорит он, чуть повышая голос. - Не начинай.

- Почему ты не можешь просто сказать правду? Хотя бы раз?

Он открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент телефон на столе вибрирует. Он бросает на него взгляд. И вот она - эта улыбка. Маленькая, еле заметная, но настоящая. Не для меня.

- Мне нужно уйти, - говорит он, уже собирая документы. - Срочные дела.

- Срочные? - повторяю я. - Сейчас? Прямо сейчас?

- Да, - он берет пиджак, одевается. - Прости.

Я сижу и смотрю на него. На этого человека, который был моим мужем.

- Ты даже не хочешь со мной поговорить? - шепчу я.

- Мы уже говорили, - отвечает он, глядя на меня без злости. Если хочешь, поезжай со мной. Или подожди меня здесь. Я скоро вернусь. Коть, ну ты сама должна понимать, что деньги сами не появляются, волка ноги кормят.

Он говорит это почти небрежно, будто предлагает мне выбор между чаем и кофе.

- Я подожду здесь.

- Пятнадцать минут. Катюша, предложи напитки моей жене.

“Моей жене” - это чтобы Катюша случайно ничего лишнего не ляпнула? Дверь за ним закрывается.

- Эль, вам чай, кофе, сок или воды? - Катя вплывает грудью вперед. - Если вам что-то интересно, спрашивайте. Мы, женщины, должна помогать друг другу.

- Тогда мне воду и эспрессо.

- А вы вот тут посмотрите, - длинным ногтем отчет на ящик стола.
Она выходит.

Подхожу к столу. Ставлю руки на край, смотрю на него как на врага. Каждая вещь здесь - часть его мира, в который он меня больше не пускает. Но сегодня я не гость. Сегодня я хочу знать правду. Даже если она убьет меня.

Открываю ящик. Левый. Тот, где обычно лежат ручки, скрепки, старые визитки. Но мои пальцы нащупывают что-то другое. Бумагу. Сложенную пополам.

Разворачиваю.
Чек.
Не просто чек.

Салон ювелирных изделий. Серьги. Цена выше, чем я трачу за месяц, работая над своей коллекцией. Дата - чуть больше недели назад. Значит, его клуша в первые же дни потеряла подарок.
Руки трясутся, глаза наполняются слезами.

Я прижимаю бумагу к груди, как будто она может остановить то, как колотится сердце. Внутри всё переворачивается. Фотографирую чек, делаю себе еще и копию, потом складываю его обратно, кладу на место. Стараюсь ничего не тронуть, не сдвинуть. Пусть он думает, что я ничего не нашла. Пусть думает, что я все еще та женщина, которая ждёт его в сторонке, пока он решает свои «срочные дела».

- Эля, ваша вода и чашечка кофе, - Катя с интересом смотрит на меня, последовала ли я ее совету.

16

Эля

Я сижу в кабинете Федора, ожидаю его возвращение, но теперь уже не с пустыми руками, мысленно приготовила сковородку и грандиозный скандал. В голове - чек, который я нашла в ящике, и мысль, что все это время он лгал мне без особого напряжения, будто привык к двойной жизни. Значит, для меня он три копейки с трудом находит, а какой-то девице шестизначной суммы не пожалел. Мне нужно выяснить правду, но пока что вокруг меня только стены, полные его секретов, и постоянные вторжения Кати.

Она появляется снова через пару минут, держа в руках стакан с водой.

- Эльвира, я подумала, может, хотите попить? - говорит она с улыбкой, ставит воду на стол.

- Спасибо, - беру стакан, чтобы она просто ушла.

Но Катя не уходит. Она останавливается у стола, чуть наклоняется вперед, будто хочет поделиться чем-то важным. Не хочу больше ничего знать от нее, как же это мерзко. Что сейчас она думает обо мне, что я слепая и блажная баба, муж гуляет под носом, она даже в улики ткнула, а я все делаю вид, что все хорошо.

- А вы знаете, в последнее время Федор Андреевич очень уставший, угрюмый, мы даже со стороны коллектива хотели шефство над ним взять ? - шепчет она, хотя в кабинете никого нет.

Мне хочется закрыть глаза и сделать вид, что я ничего не слышала. Но я не могу, я должна слушать, даже если каждое слово режет.

- А вы мне зачем это все рассказываете? - наклоняю немного голову вправо, прищуриваюсь, чтобы лучше рассмотреть, эту дрянь.

- Мне вас жалко. Такие мужики, как ваш муж на дороге не валяется. За ним присмотр нужен. Недавно приходила, высокая, стройная, волосы такие темные, как будто с обложки журнала сошла. Сидит в холле, нога на ногу, смотрит на меня, как будто я ей мешаю. Я даже спросила: «Вы к Федору Андреевичу?» А она так холодно ответила: “Да, он меня ждет”, и все. Ни здрасьте, ни до свидания.

Каждое ее слово - удар. Катя как будто нарочно раскладывает передо мной пазл, который я не хотела собирать.

Я сжимаю зубы, стараясь не показать, как внутри всё трясется.

- Может, клиентка, - говорю я сухо, пытаясь сохранить лицо.

- Ну да, конечно, - смеется она. - Я же здесь давно работаю, знаю, как выглядит усредненный вариант клиентка. Ей должно быть немного за пятьдесят, пакет с маркетплейса - обязательный атрибут, и зовут ее как-нибудь по-дурацки, типа Марьи Ефимовны.

Я не отвечаю, просто делаю глоток воды, надеясь, что она поймет намек и уйдет.

- Ой, мне кажется, я лезу не в свое дело. Видите, у меня профдеформация, секретарь и должна быть болтливой, чтобы уметь со всеми поддержать разговор.

- И выболтать секреты других? - решаю идти ва-банк.

- Да какие секреты. Секреты - это когда никто не знает, а тут все знают, что в стенах этого замечательного офиса происходит.

Я смотрю на нее другими глазами. Ощущение, что она ревнует Федора и поэтому сталкивает меня с ним. Она молодая, красивая, явно пытается быть частью его мира, может, просто он не выбрал ее? Как будто мне от этого легче, еще посочувствуй.

- Ладно, я пойду, - говорит она, наконец. - У вас, наверное, тоже много своих дел.

- Да, - киваю я. - Много.

Внутри меня все дрожит. Не от крика, не от слез, от какой-то звенящей тишины, которая остается после того, как разрушается последняя иллюзия. Я сижу в этом кресле, как будто приклеенная к нему, и чувствую, как во мне растет пустота, будто кто-то вырвал из груди что-то важное и ушел.

Мобильный в кармане вибрирует. Звонок. Лиза.

- Да, я слушаю, - отвечаю, стараясь говорить спокойно.

- Мам… - голос у нее тонкий, напряженный. - У меня живот ужасно болит. Я не могу остаться до конца уроков. Пожалуйста, забери меня.

Сразу включаюсь в режим “мама”. Боль, тревога, забота - все это вытесняет мысли о Федоре, хотя бы на время.

- У гардероба. Я просто… не могу больше, а учитель одну не отпускает.

- Сейчас приеду. Сиди в холле, не выходи на улицу. Хорошо?

Она молчит пару секунд, потом шепчет:

- Хорошо.

Кладу трубку, чувствуя, как внутри снова начинает накапливаться напряжение. Она опять плохо себя чувствует, не первый раз за последнее время: то голова, то живот, то просто "плохо". Я не врач, но понимаю, может, это не только физика, а эмоции.

Я беру телефон и пишу Федору.

Лизка плохо себя чувствует. Мы едем домой. Не думай, что я сдалась, мы обязательно поговорим позже.

Отправляю. Стараюсь аккуратно закрыть ящик стола, возвращаю все на место. Сережка по-прежнему лежит в моем кармане. Чужая. Чужая такая, что хочется выбросить ее подальше. Но я не сделаю этого. Теперь это не просто украшение. Это улика крошечная, но важная.

17

Малыш. К.

Я сижу за ноутбуком, подперев щеку ладонью, и листаю сайт знакомств. Пальцы бегают по клавиатуре, глаза блестят от азарта, придумала себе игру от скуки - будто не я сама пишу эти объявления, а кто-то другой, кто-то важный, желанный, интересный.

“Милана, двадцать шесть лет. Ищу обеспеченного мужчину для стабильных встреч. Не против романтики, если она настоящая”.

Нет, слишком серьезно, слишком по-взрослому как-то, как будто я разведенка с двумя детьми. Кликаю “редактировать”.

“Кристина, мне двадцать пять. Люблю хорошие рестораны, спа, дорогие подарки и танцы до утра. Если ты знаешь, как сделать женщину счастливой - мы найдём общий язык”.

Тоже неплохо. Но мне хочется чуть больше загадочности. А то снова одни старикашки с деньгами всю личку своими старыми мордами завалят. Я улыбаюсь, добавляю ещё один вариант:

“Амина. Меня может так называть только мой мужчина. Это мое секретное имя, потому что оно говорит, что я пахну, как морской ветер после дождя. Ищу того, кто знает цену вниманию. И умеет его дарить.

Вот так лучше. Таинственно, интересно и ничего не понятно, намеком на что-то невероятное. Как раз то, что привлечет тех, кто любит запутанные истории. Написала про морской ветер, и до хруста в пальцах захотелось на море, только чтобы не эта дурацкая галька, по которой идешь, как каракатица, а мелкий, беленький песочек.

Закрываю ноутбук, встаю из-за стола, подхожу к зеркалу. Мое отражение - почти идеальное. Волосы собраны в высокий хвост, кожа свежая, макияж аккуратный - стрелки четкие, губы чуть накрашены, чтобы выглядеть естественно, но сексуально. Я надеваю черное платье, без рукавов, чуть выше колена. Простое, но выгодно подчеркивающее фигуру, в нем кажется, что живот прилип к спине. Федор любит, когда я выгляжу так, будто жду его специально.

Жрать хочется, но еда и красивая фигура на совместимы. И так питаюсь маковой росинкой, а размер одежды все норовит увеличиться. Залпом стакан теплой воды, хоть на полчасика станет легче.

Как раз в этот момент телефон вибрирует.

Федор: Пока не могу уйти. Инспекция заявилась. Придется немного задержаться. Ты меня ждёшь?

НУ блин! К нему кто-то там заявился, а я должна страдать. Хоть пельмени себе с горя вари.

Я долго не отвечаю, просто смотрю на экран. Читаю его сообщение второй раз, потом третий. Мне хочется обидеться. Сказать: “Нет, я не буду тебя ждать каждый раз, когда тебе удобно”. Хочется быть капризной, требовать больше, топать ножкой и падать в ванной в истерике. Хочется показать этому мужлану, что я тоже могу быть недоступной.

Но я не хочу быть такой. Хочу быть той, которая стоит того, чтобы ради нее брали города, покоряли высокие горы, оставляли все и приезжали.

Поэтому пишу коротко.

Конечно. Я всегда тебя жду.

Отправляю с эмодзи - сердечко. Простое, но нужное, чтобы он понимал: я рядом. Даже если он задерживается, даже если у него инспекция, совещание или очередная семейная проблема. Не хочу даже в этом статусе быть пилорамой, слишком шаткие наши отношения.

Я сижу на диване, свернувшись в клубок, и смотрю в потолок. В голове крутится вчерашнее свидание. А меня еще совесть мучила, все отлично, пусть Федор переживает, пока он там своей жене лапшу на уши в три слоя вешает, я не обязана его ждать и страдать. Я так вообще плесенью покроюсь или в мужика в юбке превращусь. Женщинами восхищаются надо, чтобы они цвели, а не в теток с авоськами превращались.

Ресторан был шикарным, как и ожидалось, мой новый знакомый Romeo не поскупился. Столик у окна, вид на набережную, мягкий свет свечей между нами. Он заказал бутылку дорогого вина, говорил мало, но слушал внимательно. Иногда ловил мой взгляд, улыбался так, будто знал что-то, чего не знала я.

- Ты красивая, - сказал он почти сразу. - Но в тебе есть что-то еще… не могу объяснить.

Я улыбнулась, сделала глоток вина и ответила:

- Это потому что я не пытаюсь быть кем-то, кем не являюсь.

Он одобрил это, кивнул. Я чувствовала себя уверенно. Уверенно и немного опасно, как будто мы оба понимали правила, но никто их вслух не проговаривал.

После ресторана он предложил прокатиться. Мы вышли, сели в его машину: кожа, ароматизатор с нотками дерева, музыка чуть выше комфортного уровня. Он любит ощущать себя круче, чем есть. И мне это даже нравилось. Потому что с Федором всё слишком серьезно: не оставляй следов, улик, запахов. А тут - можно было расслабиться. Поиграть.

В какой-то момент он протянул руку, положил на мое колено. Легкое прикосновение, я не отвела его, только чуть улыбнулась, когда он начал двигаться выше. Его пальцы замерли у самого подола платья, и тогда он осторожно спросил.

- Может, продолжим, ты не против?

Я не ответила сразу. Просто наклонилась к нему, провела рукой по щеке, по шее, и поцеловала... медленно, со вкусом. Он ответил жарко, будто ждал этого всю ночь. Мы целовались долго. Слишком долго для первого свидания. И слишком страстно для простой игры.

Но дальше не пошло.
Когда он намекнул, что может зайти ко мне, я мягко, но четко сказала:

- Не сегодня.

Он немного напрягся, но кивнул.

- Хорошо. Но ты реально меня зацепила.

- Значит, стоит повторить? - я игриво улыбнулась и вышла из машины, не оглядываясь.

А может, надо было пригласить, а то теперь и без Федора, и Romeo теперь стопудово какой-нибудь другой красоткой занят.

Смотрю на телефон, жду, что Федор сейчас напишет, что уже все решилось и он едет, но нет, какая-то там инспекция ему дороже меня.

18

Эля

Едем с Лизой в больницу, но не чувствую руль, руки онемели. Только дрожь в пальцах и тяжесть в груди. Дождь льёт как из ведра, стекает по лобовому стеклу сплошной стеной, будто мир тоже плачет от беспомощности. Мысли крутятся одна за другой, переплетаются между собой, и я не могу отделить свою боль от страха за Лизу.

Она сидит рядом. Молчит. Уткнулась носом в шарф, щеки горят, дыхание частое. Я то и дело бросаю на нее взгляд, проверяю, не уснула ли, не стало ли хуже. Она слишком бледная, глаза как будто ввалились, а губы пересохли. Дочка сейчас слишком тихая, как будто внутри нее что-то выключилось.

- Лизун, ты как? Ты держись, малыш, - говорю ей, почти шепотом. - Сейчас приедем, посмотрят тебя, все будет хорошо.

Она не отвечает. Только чуть кивает, закрывает глаза. Ее волосы растрепаны, плечи напряжены. Мне хочется обнять, прижать к себе так сильно, чтобы боль перешла ко мне, а она могла бы отдохнуть.

В голове снова всплывает лицо Федора. Его холодный взгляд, когда он сказал: “Я занят”. Его улыбка, которая предназначалась кому-то другому. Чек в ящике стола, сережка в моем кармане. Все эти доказательства, которые я нашла, будто охотилась на собственного мужа. А ведь раньше я даже представить не могла, что стану следить за человеком, с которым связала жизнь.

И почему именно сейчас? Почему, когда моя дочь плохо себя чувствует, когда мне нужно быть сильной, я думаю только о том, что потеряла любимого человека?

Мне стыдно. Моя девочка, которая болеет, а я разгадываю чужие тайны.
Она просит помощи, а я ищу подтверждения предательства.

- Прости меня, - слышу я свой голос, прежде чем успеваю осознать, что говорю вслух.

Лиза открывает глаза.

- За что?

- За все, - отвечаю я, чуть сдавленно. - За то, что не всегда рядом. За то, что сама не знаю, где я должна быть. За то, что вместо того, чтобы заниматься тобой, я занимаюсь своим делом.

Внутри себя проговариваю, что шпионю за своим же мужем.

Она молчит. Смотрит на меня долго, как будто пытается понять, о чем я.

Лиза отворачивается к окну. Глядит на дождь, как будто там есть ответы.

- Прости меня, - повторяю я, уже увереннее. - Я должна была быть внимательнее, не только к тебе. Ко всему. Возможно, тогда бы ты не чувствовала себя одинокой.

Она не отвечает. Только глубже прячется в шарф. Но я вижу, как ее плечи немного расслабились. Может, она просто устала. Может, ей стало чуть легче, что я рядом.

Когда мы заходим в приёмный покой, Федор уже там. Он стоит у стойки, разговаривает с медсестрой, руки засунуты в карманы, лицо напряженное, но не от тревоги, а от раздражения.

- Наконец-то! - говорит он, увидев нас. - Я полчаса ждал, пока вы вообще объявитесь. Что так долго?

- Ты же сам сказал, что не можешь ее забрать, чтобы я забрала ее из школы, - отвечаю я, чувствуя, как внутри начинает закипать злость. - А теперь еще и придирки?

Лиза молчит, прислонившись к стене. Глаза полузакрыты. Температура явно поднялась.

- Вы вообще понимаете, что из-за вас вся работа летит? - продолжает он, не обращая внимания на то, как дочь выглядит. - У меня сегодня инспекция, совещание, а я здесь, потому что домашние бабы снова все перевернули.

- Какая инспекция? Федор, это ты своей новой зазнобе рассказывай, я была у тебя в офисе, если ты забыл. У тебя там все на расслабоне. А мы, значит, бабы? - переспрашиваю я тихо, но с нажимом. - Ты серьезно сейчас это сказал?

- Да, бабы! - огрызается он. - Вы постоянно чего-то хотите, чего-то требуете, а потом удивляетесь, почему я вообще ухожу работать!

Я хочу ответить, но в этот момент Лиза делает шаг ко мне и опирается всей тяжестью. Она слабая. Я обхватываю ее рукой, помогаю сесть на скамейку.

- Пожалуйста, вызовите врача, - обращаюсь к медсестре. - У нее высокая температура, живот болит давно, ничего не ела весь день.

Медсестра быстро берет Лизу под руку, уводит к регистратуре. Мы с Федором идем следом.

- Ну вот, - бурчит он себе под нос, - теперь еще и скорую задержим своими проблемами.

Я останавливаюсь, поворачиваюсь к нему.

- Что с тобой не так? Ладно, ты плюешь на меня, но на Лизу?

Он смотрит на меня, будто я его достала.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты не видишь, как она выглядит? Ты вообще слышишь, что с ней происходит? Или тебе проще злиться, потому что тебя оторвали от важных дел?

- Я каждый день решаю ваши проблемы, Эля! - говорит он, чуть повысив голос. - Но когда я пытаюсь жить своей жизнью, меня тянут обратно: то ты, то дочь, то кто-то еще. А никто даже не спросит: а как я? А как мне живется?

- Ты мог бы просто приехать, - говорю я, стараясь говорить спокойно. - Просто быть рядом, без этого всего.

Он вздыхает, проводит ладонью по лицу.

- Я устал, просто устал - это сложно понять? Тебе надо то денег, то внимания, то помощи. А я тоже человек. Иногда мне нужно просто… выдохнуть.

- А ты и так выдыхаешь где-то с другой женщиной, - вырывается у меня.

19

- Слушай, тебе к психологу ил к психотерапевту пора. Ты не замечаешь, что у тебя навязчивые мысли. Может, ты уже опасна для общества? - Федор в привычной манере чудачества пуляет мне ответ.

Медсестра приносит направления на анализы.

- Если девочке совсем плохо, то можете взять инвалидное кресло, - показывает она в угол за дверью. - Только назад вернуть не забудьте.

- Я в него не сяду - Лиза начинает скулить. - Первая станция - инвалидное кресло, потом реанимация, а потом морг.

Слезы катятся по ее щекам. Она держится за бок, прижимаюсь к ней еще сильнее.

- Хватит выделываться, Лиза, - Федор подкатывает кресло, взглядом показывает, что не надо сопротивляться.

Она садится, с ненавистью смотрит на отца.

- Лиза...

- Сидя, болит еще сильнее, - заходится она в рыдании. Встает, снова ее обнимаю и как раненого бойца веду в процедурный при лаборатории.

- Родители остаются здесь, кровь мы и без вас сдадим, правильно, - высокая женщина в фиолетовом медицинском костюме выглядывает в дверях. - Не бойся, если хочешь, я тебе , как малышам пластырь со Смешариками потом наклею.

Лиза немного улыбается, идет сдавать анализы.

Едва дверь за ней закрывается, я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не наброситься с кулаками.

- Ты нормальный так с дочерью разговаривать? На бабе своей злость будешь срывать.

И тогда я достаю из кармана сережку. Кладу ее на ладонь, показываю ему.

- Это из твоей машины, - говорю я. - И не вздумай снова сказать, что не знаешь, чья она.

Федор, наконец, отрывает взгляд от телефона. Смотрит на сережку, потом на меня. Его лицо ничего не выражает: ни удивления, ни злости, только усталость.

- Эль… ты серьезно? Правда думаешь, что здесь и сейчас самое время выяснять отношения? - он чуть усмехается. - Ты притащила меня сюда, когда у тебя дома полно времени порыться в моих вещах, найти что-то, чего нет?

- Ты издеваешься? - шепчу я, но голос дрожит. - Ты правда думаешь, что я сошла с ума?

- Я думаю, что тебе нужно перестать искать измену в каждом кармане, - говорит он ровно. - Это просто сережка. Возможно, кто-то оставил в машине, может, я даже не знаю, чья она, но ты делаешь из этого целый детектив.

- Не ври мне! - мой голос становится громче. - Я видела чек. В твоем кабинете, в ящике твоего стола. Серьги были куплены тобой для кого-то, но не для меня.

Его улыбка гаснет. Он замолкает. На долю секунды мелькает напряжение в лице. Почти незаметное. Но я вижу. Я всегда вижу, когда он прячет правду.

- Что ты несешь? - пытается он свернуть разговор.

- Вот, - я достаю телефон, открываю фото. - Посмотри. Дата. Цена. Название салона. Я не придумываю. Я просто хочу знать, с кем ты живешь вторую жизнь.

Он смотрит на фото. Потом на меня. И впервые в его глазах появляется нечто большее, чем равнодушие. Злость.

- Ты, как псина обшарила мой стол?

- Ты завел любовницу, а я обшарила стол?! - вырывается у меня. - Ты серьезно сейчас об этом?

Он делает шаг ко мне, понижает голос.

- Ты хочешь, чтобы я признался? Хорошо. Да, между нами давно все не так. Да, я нашел кого-то, кто видит меня не как должника, не как проблему, не как повод для очередного допроса.

Мне становится трудно дышать. Не от гнева. От боли. Такой боли, что, кажется, будто я задыхаюсь.

- Ты умудрился завести любовницу у меня под носом? Это Карина? - я почти шепчу, но внутри все сжимается. - Я тебя спрашиваю!

- Да какая разница, кто она? - он качает головой. - Значит, ты нашла сережку в машине и забрала ее? А теперь играешь в Шерлока Холмса? Украшение придется вернуть, - добавляет он, протягивая руку. - Это не твоя вещь.

- А ты ещё мой? - мой голос дрожит. - Или это тоже неважно?

На мгновение он замирает. Смотрит на меня, как будто я стала ему чужой. Или, может, он, наконец, осознал, что я все время знала больше, чем он думал.

- Эль, - говорит он тихо, почти мягко. - Я уже давно люблю другую.

Слова ударяют больнее, чем я могла представить. Дыхание перехватывает, картинка плывет перед глазами.

- Значит, вот как, - шепчу я.

- Я понимаю, как для женщины важно быть в браке, чтобы была красивая картинка для окружающих, тут можешь не волноваться для окружающих мы так и останемся семьей. Да и разведенка с прицепом - так себе статус, правда?

- Думаешь, я выходила за тебя замуж, ради красивой картинки?

- Не знаю, но сейчас на себя посмотри. Женщина под сорок, решила заняться реализацией : То твой проект, то выставка, то танцы, то новое дело. А я знал тебя другую, ту, настоящую.

- Снова я виновата, в том, что твои чувства остыли? Или в том, что кто-то стал тебе ближе?

- Эль, хватит драмы. Будем жить как жили. Сережку верни, я предам ее владелице, - он протягивает ладонь.

Дверь кабинета снова открывается. Выходит Лиза, на локтевом сгибе повязка.