Развод: быть в тренде

Пролог

– Нельзя! С таким лицом нельзя! Не пущу! – голос у Славика низковатый и хрипловатый для его манеры говорить.

Манера у него именно манерная. Мерзкий. С ним нужно переспать. Наступить на себя — и переспать. Нет. Не так. Фу-у-у-у. Мерзко даже сказать. Сейчас, сейчас. Нужно собраться и заставить себя. Вот. Со Славиком нужно. Закрыть глаза. Принять как лекарство. Нет. Какое, на хрен, лекарство?!

– Смотри, синяк во всё лицо! Ланочка, что случилось?!

Идеальный, блин, для того, чтобы принять как лекарство. Всегда ловит вайб. Здесь, в гримерке, немного феминный. Выйдет на улицу и пойдет к парковке – брутал. Дома – идеальный домохозяин. Вполне возможно, что и… отымеет как спец. Бе! Омерзительно! Слово застревает в глотке и мыслях. Да к растакой-то всё!

Славик суетится, принес и лёд, и тональные средства, и чай с ромашкой, и плед… Славик в гримерке незаменим.

– Не поможет. – Лана поменяла положение ног, приблизила лицо к зеркалу, потом отодвинулась, откатилась вместе с креслом.

- Сам вижу, что не поможет. Но так на подиум не пущу. С ума сошла.

Славик заботливо снял жакет с Ланы. Покачал головой – пятна крови вещь убили, с этой ткани их безболезненно не удалить.

– Э! Ладно, последний вариант.

Славик достал силиконовую, декорированную в стиле венецианской, маску.

– Разрезаем. На лицо тейпами клеим. Только потом, после снятия, будет всё еще печальнее. Тебе бы к специалисту с этой травмой.

Лана послушно кивнула. Словно не она здесь всё решает, а Славик.

– А жакет все же надену вот так. С кровью. Выйду и скажу: «Друзья, мы представили результат нашей долгой работы. Порой это были муки творчества. Кровавой муки». Как, Славик, зайдёт им?

Один борт забрызган кровью не слабо.

– Лан, в мире мало что меняется. Хлеба, зрелищ. Убийства на площади. Может быть, ну его, этот выход?

– Выйду. Приятно быть хищницей в хищном лесу людей.

– Ты ж не к публике идешь. Ты ему доказать хочешь.

– Смотри, какой ты, Славик, проницательный! – Лана аккуратно трогает щеку языком изнутри. Больно, зараза. – Ему я уже всё доказала.

– Я, Ланочка, не о Гоше.

– И правда проницательный. Чёрт! Больно как. Давай так, маску приклеим прямо перед выходом. Жакет, пожалуй, поменяем.

– Ты еще скажи, что по завершению показа мы поедем ко мне. Или к тебе, Ланочка?

– А куда ты хотел бы поехать, Славик?

– К доктору мы поедем. С этим лицом мы поедем к доктору.

Глава 1

За несколько лет до событий, описанных в прологе.

Как девчонки из тушканчикообразных существ в один миг превращаются в девушек совершенной красоты, Игорь не ведал. Но результат ему нравился. Его соседка, однокашница и однокурсница в три дня из гусеницы – опля! – красотка! Нравилась она ему всегда. И когда ее шваброй в школе дразнили, и когда она растянулась на общем собрании первокурсников из-за подставленной подножки.

Сто восемьдесят сантиметров роста и сорок второй размер обуви. Такая не может быть незамеченной. Просто дылда. А у Игоря сердце замирало.

— Научи целоваться, – поддел ее в седьмом или восьмом классе.

Обычно девочки изображали предел возмущения и охаживали ладошкой по спине и голове за такую выходку, врожденным женским чутьём понимая, что всё правильно, всё хорошо. Что внимание она привлекает, что мальчишкам она нравится. Но Светка внимательно посмотрела на него. Сверху вниз посмотрела.

— Не умею, – пауза ровно на три вздоха. – Учить не умею.

И сейчас, проплывая мимо него, Светка похожа на ту девочку-семиклассницу с туго заплетённой косой. Идёт, словно не видит ничего перед собой.

— Светка!

Не обернулась. Игорь догнал. Взял в руки ладонь.

— Ты чего, Свет!

— Уйди, а!

— Так не пойдет. Сама не своя который день. Пойдем – поболтаем. Друг я тебе или не друг? Пойдем!

***

— Всё так плохо?

Игорь пытался разговорить Светку долго. Всё безрезультатно. Молчит. Этот невидящий взгляд… Причину его Игорь знает. Как не знать? Металась, как пойманная в силки добыча. Игорь такое видел, когда с отцом на охоту ездил. Заяц то рвёт силок, то замирает – выскользнуть надеется. Из прочных веревок у зайца шанс выскочить был больше, чем у Светки из своей первой любви. Вот дурёха-то. Ну не туда же смотрит. Не того выбирает. Может и правда, пока к глупой бабьей башке ум из земли прорастет, она чего только не натворит.

— Свет, ну нельзя так. Вот о чем вы, девчонки, мечтаете? Ну скажи!

— Ну чтобы он был ну вот такой, значительный, что ли. Чтобы он понимал меня. Желания мои угадывал. Ну не знаю…

— В этом всё и дело! Понимаешь, Свет?! Ничего конкретного. Сплошные «ну» и «вот». Значительный?

О чём Светка говорит, о каком значительном – это известно в их дворе всем!

— А как надо?

— А надо думать о конкретном человеке. И никаких глупостей – «понимал, угадывал»! Ты что, факира какого-нибудь или жулика хочешь?!

Светка мнется. Не исключено, что Игорь прав.

— А если мне именно это нужно?

— Куда ты вляпалась, понятно всем и каждому. Светка, ну не будет же добра, сама понимаешь. Или не понимаешь? Да посмотри ты вокруг. Ты многим нравишься. Длинный неуклюжий гадкий утёнок давно в прошлом! Свет!

— Игорь, ничего я не понимаю. Да что я, виновата, если он мне везде мерещится, только о нем и думаю? А если судьба у меня такая?

— Ну, начались девчачьи глупости – судьба! Мерещится. Может, к доктору сходить, чтобы «мерещится» полечил. На статус ты, Светка, его повелась. Нечего ерунду придумывать. И у него совести нет! Дура ты!

— Может, и дура. Дышать без него не могу. Наваждение.

Игорь подкатывает глаза: ну как надо какую хрень оправдать, чего только не придумают: и наваждение, и дышать не могу. Для Игоря всё просто и понятно. Практика в администрации города пустила под откос его планы на Свету. А ведь из-за нее даже выбрал профессию, к которой никакого желания не было. Просто чтобы Светку не потерять. Она — бац! — расцвела, и заметил ее этот чертов Иваныч. И понеслось: Светкин то горящий, то потухший взгляд.

— Светка, поедем со мной к деду на каникулы. Всё уляжется, всё забудется. Сессию сдала, не завалила, молодец! Поедем!

Не поехала. Вечером во двор въехала всё так же ненавистная Игорем машина. Как последняя дура, его соседка и однокашница сбежала по ступенькам, открыла дверцу машины, юркнула в салон. Игорь сморщился от боли, наблюдая сцену из окна.

«Вот дурёха-то!».

Визуалы героев

Игорь и Светлана

соседи, одноклассники, однокурсники

Светку школьницу хотите увидеть? Вот она

В машине, во дворе — знакомьтесь:

Глава 2.

Дача «Иваныча» сгорела. Погибли бы оба – дверь снаружи была подперта, на окнах – решетки, чёрный ход завален. Кто вызвал пожарных – неизвестно, кто поджёг – еще более неизвестно. Следствие, конечно, идет, не каждый же день поджигают министра финансов региона. Пикантность ситуации, что вместе с министром пострадала еще и студентка модельной внешности, подогревала интерес не только местной прессы.

Родители Светланы дежурили под дверями реанимации. Жена «Иваныча» сама им позвонила. Телефон родителей Светки, по словам жены министра, нашла пресс-служба мужа. «Жена» представилась и попросила реагировать правильно и разумно.

— Здравствуйте. Я Ирина Дыбцева. Всё правильно, жена министра финансов области. Выслушайте меня. Действовать нужно разумно. Ваша дочь в реанимации. Задохнулась на горящей даче моего мужа. Не пугайтесь! Жива. За вами выехала машина.

«Красавица» – первая мысль, которая была у матери Светланы, когда она увидела ту самую жену. Родители замерли, ожидая потока упрёков и угроз от жены пусть местного, но заметного чиновника. Они бы и сами сейчас устроили Светлане «мама не горюй» какую взбучку. Да что ей устроишь? Она же в кислородной маске и под капельницей.

— Она будет лежать в этой больнице. Состояние стабильно тяжелое. Сами поговорите с врачом. Но без паники. Слышите меня?

Ирина поразила всех своей организованностью. Родители Светланы, как заговоренные болванчики, кивали ей головой и слушались.

— Ожогов у нее, как врач сказал, серьезных нет. Спокойно. Помогу всем, что будет нужно. Но чтобы прессе ни слова о них. Слышите? Давайте решать вопросы по-деловому.

Решили. Рядом с родителями сидел Игорь, признанный перед прессой женихом Светланы. Они, как оказалось, приехали на дачу к Дыбцеву вместе. Министр, по официальной версии, делал им предложение проходить все последующие учебные практики именно в его ведомстве. Приглянулись ему, понимаешь ли, перспективные студенты. Когда Игорь вышел в магазин (и даже свидетели нашлись), дом и вспыхнул.

Министр пришел в себя через день. Светлана — через три. Слухи множились. Следствие замерло.

На публике Ирина и Александр Дыбцевы — идеальная пара. Что там у Дыбцевых дома, Светка никогда и не знала. О том, что дети у них есть, знала вся область. Что карьера ему и дальше светит — да, и такие разговоры были. А уж кто злопыхатель, кто поджог — дознания толком не провести. Тайна следствия так и осталась тайной следствия.

Игорь приходил к Светке каждый день, когда разрешили посещения. Старался развлекать разговорами об однокурсниках и соседях. Делился планами на оставшееся время каникул.

— Съездил бы к деду, ты же хотел.

— Да ну! Светка, выздоравливай! Поедем вместе.

Светлана отворачивалась к стене.

В этой же больнице лежал и Александр Иванович Дыбцев, но они не виделись ни разу, палаты формата «люкс» это позволяли.

Ожоги лицо не затронули, а на ноге заживали планово. Что ещё желать? А могли и не выжить.

— Здравствуй, девочка.

Ирина Дыбцева одета подобающим случаю образом. Идеально вписывается в картину жены, которой можно изменить только физически, а потом можно и нужно только одно: долго и горько сожалеть, душевно переживать и маяться. Всё в ней дышало благополучием и уверенностью. Каждый жест точный, каждое слово, словно долго писали и выверяли сценарий. Она задержалась в дверях, стояла так, чтобы зритель Светлана могла оценить свою соперницу. А что оценивать – идеальная. У жены министра лоск во всём.

Ирина поправила браслет на руке именно так, чтобы обратить внимание: «Знаю, знаю, он тебе такой же подарил».

– Не пугайся. Мораль читать тебе не буду. У тебя хороший вкус, девочка. Я тебя понимаю, я и сама его выбрала. Но тебе из этой ситуации нужно выбираться.

Голос у Ирины хорошо поставленный, грудной. Не на сорок выглядит, а лет на тридцать, вот только глаза… Ирина и мысли умеет читать, как оказалось.

— Когда окончательно станешь на ноги, когда переживешь эту ситуацию, ты и сама всё поймешь, на жизнь будешь смотреть как я. И у тебя будет такой взгляд — без детских мечтаний. Александр — не сволочь. Да и не ходок он. Верю, девочка, верю, что вы оба искренне влюбились. Не бойся, уничтожать тебя не станет ревнивая жена. Вам обоим повезло. В смысле, с женой повезло, то есть со мной.

Она улыбнулась, показывая, что зубы у нее идеальные, а отношение к Светке искреннее. Улыбнулась такой улыбкой, в которой мудрость, а не насмешка.

— Но и иллюзий, девочка, не строй. Дыбцев — мой муж. Им он и останется. А ты, девочка, себе другого мужа найди. А чтобы мужа найти, с Дыбцевым ты, красавица, расстанешься. Выздоравливай!

Ирина приходила нечасто. Но Светка по ее спокойному и уверенному тону понимала, что либо она сделает как нужно, либо всё на свете будет не нужно.

Дыбцева называла ее исключительно девочкой. За роман с мужем, в самом деле, ни разу не попрекнула. Расспрашивала об учебе в школе, о детстве, об институте. Смеялась над тем, что Светку дразнили когда-то длиннобудылой. Задала несколько раз вопрос и о друге детства – Игоре. Покачала головой, когда Светка упрямилась – друг и всё. Улыбка Ирины говорила – знаем таких друзей, тс-с, – это наша, девочковая, тайна.

Одним из ярких пятен в больничном существовании стало созерцание наряда психотерапевта. Светка ни на что не реагировала, тогда Ирина и посоветовала изменить внешний вид врача. Психотерапевт пришла в безумно пестром платье со всклоченными рыжими волосами, обвешанная неуместными этническими украшениями, обутая в старые лаковые туфли с наборным каблуком. Нелогичная и корявая, как девочка, разгромившая бабушкин шкаф в попытке быть самой нарядной. И Светка очнулась. Светка стала разговаривать. Вот такая она, Ирина Дыбцева, жена министра финансов области. Врач-психотерапевт порекомендовал Светке вести дневник. Но Светка писала туда время от времени. Писала неохотно. Ей казалось всё написанное раной, грязной и гноящейся, хотя она к откровенностям не стремилась. Отписывалась на «отвяжись».

Визуалы

Ирина Дыбцева

Светлана

Литмоб "10 причин для развода"

Дорогие читатели, данная книга участвует в литмобе «10 причин для развода».

Развод редко бывает внезапным. Он растёт медленно, почти незаметно, как трещина в стекле — сначала невинная, тонкая, почти декоративная. Но со временем она расползается, меняет форму, перерезает свет. Люди продолжают жить рядом, делить кухню, постель, планы на лето, но внутри них уже копится что-то невыносимое: недосказанность, усталость, разочарование, страх.
https://litnet.com/shrt/177I

Мы собрали для вас десять историй, в которых любящим людям вдруг стало не по пути.

1. История о потерянных годах, прожитых ради детей, и несбывшихся надеждах. Он давно перестал скрывать измены, она все больше его ненавидела за сломанную жизнь. Дети выросли, пришла пора прощаться. Вот только есть ли шанс на новое счастье, когда молодость давно позади? Об этом в своем романе «Развод. Обнажая душу» вам расскажет Софья Алешина (старт 15.11)

https://litnet.com/shrt/mDeY

2. История о детективно-семейной драме с элементами морального выбора. Она была уверена, что за долгие тридцать лет брака хорошо узнала своего мужа. Но вдруг правда начинает вскрываться. Можно ли простить годы лжи? Об этом в своем романе «Развод, тантра, танго и cuba libre» вам расскажет Наталия Климова (старт 16.11)

https://litnet.com/shrt/J7ws

3. История любви, которая подверглась испытаниям. Он был влюблен в нее со школы. Он взял на себя все ее проблемы в самый трудный момент. Он сумел стать главным человеком в ее жизни, и она оценила. Они вместе двигались к мечте, но мечты оказались разными. Об этом в своем романе «Развод: быть в тренде» вам расскажет Лариса Ясень (старт 17.11)

https://litnet.com/shrt/HTNN

4. История о том, как одержимость творчеством переплетается с одержимостью властью. О грани между гением и монстром. И о том, на что способны две женщины, у которых нет ничего, кроме друг друга и всепоглощающей ненависти к своему тюремщику. Погрузитесь в психологическую бездну, где каждая глава – это новый мазок на холсте из страха, боли и отчаянной надежды. Об этом в своем романе «Развод. Две души – одна судьба» вам расскажут Валерия Земцова и Елена Станис (старт 18.11)

https://litnet.com/shrt/U6Nh

https://litnet.com/shrt/qOTa

5. История о попытке вернуть прошлое, пока настоящее рушиться. Он перестал быть собой, и причина тому – внезапный успех, одержимость идеей, которая отодвинула привычную жизнь вместе с общими стремлениями и мечтами на второй план. Правда ли, что семья рушится, когда женщина перестает терпеть? Об этом в своем романе «Развод. Я больше не твоя муза» вам расскажет Катя Тева (старт 19.11).

https://litnet.com/shrt/NmAN

6. История о том, как любовь превращается в ненависть, когда ты видишь в своем партнере самого себя. Пара, которая вначале восхищалась общими чертами, теперь ненавидит друг друга за зеркальные недостатки. Об этом в своем романе «Развод. Темное зеркало души» вам расскажет Анна Камнева (старт 20.11).

https://litnet.com/shrt/gk-e

7. История о том, как тишина в браке громче любого скандала. Когда командировки и совещания мужа становятся важнее семейной жизни, женщина остается одна. О том, к чему может привести женское одиночество читайте в откровенном романе Марии Мирабеллы «Развод в 40. Я тебе изменила» (старт 21. 11).

https://litnet.com/shrt/6uPn

8. Ироничная и грустная история о том, как люди конструируют идеальных партнеров и разрушают реальных. Она променяла тихую гавань на всплеск эмоций, перепутала страсть и любовь, а в итоге потеряла того, кто по-настоящему ее любил. Об этом в своем романе «Развод. Последний дубль» вам расскажет Анастасия Гуторова (старт 22.11)

https://litnet.com/shrt/S2J_

9. История о любви, зависти и саморазрушении. Один партнер развивается, растет, меняет жизнь, а второй застрял. Ревность к успеху, комплекс неполноценности, чувство, что тебя перерос собственный ученик. Об этом в своем романе «Развод. Последний штрих» вам расскажет Юлия Захарова (старт 23.11).

https://litnet.com/shrt/ngJW

10. История о женщине, которая впервые за долгие годы брака задала себе вопрос: а кто я без роли матери и жены? Жизнь без любви подобна вечной дождливой осени. Но так хочется весны и красок, особенно когда дети выросли, а жизненный цикл перешагнул порог в сорок пять лет. Сможет ли героиня принять судьбоносное решение и выбрать себя? Об этом в своем романе «Развод в 45. Первая причина – это ты» вам расскажет Злата Зорич (старт 24.11).

https://litnet.com/shrt/tyvL

Приглашаем подписаться на авторов и забрать книги в библиотеку, чтобы не пропустить новинки.

Глава 3

Он не позвонил. Он не пришел.

Светка ходила по квартире как сомнамбула. Хватала телефон на любой самый короткий «блям». Висела у окна. Ждала до последней секундочки. Родители ее словно караулили – не давали слоняться по городу: «Ты еще не полностью выздоровела»! Светка действительно покашливала. Чувствовала слабость.

Приказ о переводе в другой вуз Светка получила за три дня до начала учебного года. Уезжать не хотелось ни под каким видом. По ночам ей снилось, что горит в том деревянном доме в дачном поселке, что родители плачут на ее похоронах. Днем она мечтала, что с Ириной случится роковое несчастье и между ней и Александром не будет никаких живых препятствий. Ей становилось стыдно и страшно: нужна смерть человека, чтобы быть счастливой.

Он не позвонил. Он не пришел.

Светка не выдержала бы и позвонила ему. Точно не выдержала бы. Но вместо пострадавшего на пожаре телефона у неё был новый, дорогой, даже так – пафосный. Контакты там были подчищены. Этот телефон так и подарили: уже с введенными данными. Нужно было, наверное, отказаться, но Ирина смотрела прямо, не юлила, не уговаривала. Так и сказала: «Телефон тебе всё равно нужен. Мой номер сохранён».

Мама всё время боялась и плакала. Папа поджимал губы и хмурил брови. Они оба хотели, чтобы Светка уехала. Куда бы они ни шли, к ним подбегали местные журналисты или того хуже блоггеры. Мама Светки называла их блохерками. Одна заговорила на улице, просила пояснить, как пройти, а потом неожиданно стала задавать вопросы: какой карьеры они ждут для своей дочери, когда ей так благоволит министр финансов. Мама сказала что-то сгоряча в адрес этой провокаторши. Последствия угадать нетрудно.

Он не позвонил. Он не пришел.

Ирина позвонила за день до Светкиного отъезда.

– Пройдемся по магазинам, – было непонятно она распорядилась или спросила.

Светка пришла в торговый центр. Ирина тут же подхватила ее под локоть и повела в отдел с женской одеждой, потом в обувной магазин. Она просила подобрать комплекты то ей, то самой Светке. Довольно кивала головой. Ей понравилось выбранное Светкой для себя бежевое платье и подобранный к нему бирюзовый шейный платок.

– И мне такой же комплект, – сказала она продавцу.

– Вам не пойдет, – Светка отреагировала автоматически, – вам нужно платье цвета кофе и изумрудный платок.

Померили оба комплекта. Светка не ошиблась. У Ирины блеснул в глазах огонёк:

– Отлично, девочка! Езжай, учись! Я буду гордиться тобой!

Светка уезжала утром. В ее чемодане лежали подаренные женой любимого Светкой мужчины платье, туфли, легкая куртка. Он не позвонил. Он не пришел. Светка оглядывалась до последнего. А что оглядываться? Мать увидела тоскующий взгляд дочери, сказала: «Да чего уж там. Значит, не сильно ты ему была нужна. Зря меня не слушалась. Забудь. Сделай всё, чтобы забыть!»

***

Студенческое общежитие вызвало у Светки стойкую неприязнь с первых дней. Её раздражало окружение чужих людей. Они мешали думать и вспоминать его. Студентки задавали нелепые вопросы. Лезли в душу. Хвастались. Курили. От табачного дыма у Светки першило горло, было больно дышать – давал знать о себе перенесенный пожар. По вечерам общежитие пило пиво. Глядя на них, Светке хотелось быть пьяной. Но не так, как они – навеселе, а сильно, до беспамятства.

В один из таких вечеров безмерной тоски позвонила Ирина. Она буквально велела Светке нанять себе репетитора, чтобы компенсировать отсутствие обучения в художественной школе. Надо! Она выслала тут же деньги. Светка ушла на весь сентябрь и октябрь в учебу до бесчувственной усталости.

***

В ноябре сильно похолодало. Нужно было ехать домой за тёплыми вещами, но одна мысль, что ее встретят осуждающие взгляды соседей и родителей, заставляла затягивать поездку.

Александр Иванович так ни разу и не позвонил. Каждый раз эта мысль доводила Светку до безразличия ко всему. Девки курили. Светка задыхалась. Она открыла окно, долго лежала с открытыми глазами, заснула ближе к утру.

Встать с кровати не могла, всё кружилось и плыло перед глазами. Светка, привстав, качнулась и опустилась основанием на кровать. Соседки по комнате весело посмеялись – такая большая, а ходить не умеет.

— Ты что, напилась? — спросила то ли Лена, то ли Лана.

В ответ Светка что-то промычала и закрыла глаза.

Дальше Светка помнила все отрывками. Ей хотелось пить, болела голова, было трудно дышать. Четкие воспоминания начались уже, когда Светка открыла глаза в больнице. Рядом с её кроватью сидел Игорь.

Он говорил со Светкой тихим голосом. Сказал, что её выпишут через пару дней на домашнее лечение. Сказал, что приехал, когда позвонила соседка по комнате Лена. Именно его номер был в телефоне первый в списке звонков.

Игорь снял квартиру, привез вещи из дома и общежития. Светка пыталась что-то мямлить:

Глава 4.

Температура спала. Еще ломило всё тело, но совершенно по-другому. Всё говорило о том, что переломный момент пройден.

– Игорь, ты из-за меня учебу пропустишь. Тебе, наверное, домой пора?

Светка сидела на кровати в помятой пижаме, пропитанной болезненной испариной. Всклокоченные светлые волосы приобрели серо-грязный оттенок. Игорь подумал, что если натуральные блондинки и обладают самой женственной красотой, то точно не в состоянии болезни.

– Ты от меня избавляешься? – Игорь почти точно повторил Светкину фразу, когда ее отправляли учиться в престижный вуз.

— Ты и так очень много для меня сделал. Мне неловко отравлять тебе жизнь. Тебе же тоже учиться нужно. Два года осталось.

Она что-то говорила и говорила, время от времени подкашливала. Игорь не слушал. Поднимался гнев. Вот как, значит? Уезжай, значит? В больнице металась в беспамятстве. Литическая смесь не работала — температура сбивалась не больше, чем на полтора часа. Игорю тогда советовали вызвать родителей — мало ли что. Хоть и говорят, что от воспаления легких не умирают, но отягощенный анамнез…

— Я не сказал твоим, что ты в больнице. Сказал, что просто поехал проведать.

Игорь не понял сам себя – для чего ей это говорит. Можно было бы и молчать. Но она тоже хороша – друг называется!

— Врачи сказали, что родителей лучше вызвать. Я не стал. Верил, что ты выкарабкаешься, – по мере того как говорил Игорь, злился, – ты, как жалкая дура, даже не маму звала. Ты шептала: «Сашенька, почему ты не позвонил?»

Игорь замолчал. Молчала и Светлана. От его злого тона было и гадко, и стыдно. Правда оказалась неприглядна. Вот оно: Светка жалкая.

— Да ему фиолетово! Он на местном ТВ мелькает каждый день. Выглядит довольным и улыбающимся. Дура ты! Дура! Зачем ты так?!

Игорю не хотелось повышать тон. Вот ее дурой обозвал, а сам? Захотелось кулаком заехать во что-нибудь. Так заехать, чтобы боль прострелила от костяшек в мозг. Но он просто кулаки сжал и разжал.

— Я не знаю зачем. Ты думаешь, я этого хотела? Хотела, чтобы надо мной весь город смеялся? Сгорела на даче у местного чинуши.

— А что так? Вон девки вечно хвастаются, что с крутым мужиком постарше потусили! Что вас, как мух на дерьмо-то всех тянет?

Светка передёрнулась. Не считала она Александра Ивановича ни старым, ни крутым, ни мужичком, ни, тем более, папиком. Она видела его сильным и умным. Весь такой возвышенный, что ли, по сравнению с ее сверстниками, предлагающими простые, понятные отношения. Они, сверстники, уж если и блеснут умом и сообразительностью, то только для того, чтобы их похвалили, чтобы выпендриться. Саша… Саша блистал, чтобы… Чтобы что? Чтобы ей было интересно. Чтобы вкусно было. Чтобы она чувствовала себя принцессой, которой служит вот такой мудрый и благородный рыцарь. А оно вот как. У благородного рыцаря есть и дама прекрасная, и меч у него не для того, чтобы принцессу защищать. Он для антуража. Для декорации.

— И я дерьмо? Ты мне говорил уже, что я за статусом погналась. За выгодой, да? Игорь?

Светке хотелось говорить хлестко и зло. Хотелось показывать свою независимость и обиду. А вместо этого выходило снова жалкое блеяние. Чуть не разревелась. Оборвала себя, уже почти слышала у себя всхлипывания, но сдержалась. Игорь снова сжал и разжал кулаки. Красавица Светка была похожа на жалкую брошенку. А чего похожа? Ею она и была. Не случилось у них сцен с разрывом и выяснениями – Игорь знал точно, – а что это меняло? Досада жила в каждой его клеточке. Светку увели у него просто так. Без причин и без обязательств. Будто шел Иваныч по рынку, зацепил клубнику с прилавка и съел. Именно клубнику.

На кой черт Игорь представил, как Иваныч его Светку хватает за всё то, что не нужно бы? Он хорошо помнил Дыбцева в офисе. Сплошной лоск. Такой правильный, правильный. Чистенький, чистенький. И омерзение к этому чистенькому. К этому с иголочки, к этому в Brioni. Так и сказал:

— Ты тоже хочешь ходить только в брендовом шмотье?

У Светки из глаз, воспаленных глаз покатилась слеза. Не выдержала, долбанула обида. Зачем он так?

— А еще другом себя называл, — шмыгнула она носом.

Игорь слетел с катушек.

— Да не могу я больше на это смотреть. Не могу я больше это слушать, — он хрипел, а не говорил. — Ты же дура набитая. Я для тебя всё, что хочешь. Я люблю тебя. Слышишь, зараза, люблю. С детства люблю. Когда ты длинноногой неуклюжей задницей с косичкой была. Поняла. А ты! Ты зачем так со мной? Ты же мне душу вывернула! Бегала мне рассказывала, какой он весь волшебный. Я тебе что? Тряпка какая?! Слушать это всё. Смотреть на это всё. С-сука.

Светка свои зеленые глаза выкатила на максимум. Даже рот слегка приоткрыла. Ага! Поизображай из себя святую простоту! Не понимала она! Светка трясла головой, мол, не понимала. Ах ты…

Игорь схватил ее за плечи и тряхнул. Раз, потом другой. Ярость и боль скручивали его. Чтобы хоть как-то обезболиться, Игорь рывком повернул Светку лицом от себя. Согнул, сложил пополам. Сжал на кровати в коленно-локтевой позе.

Светка не находила сил брыкаться и сопротивляться должным образом. Сразу начало першить горло и жечь лёгкие. И в этот момент она подумала: «Кто знает? Может быть, это к лучшему. Зато потом его отошью с чистой совестью. Ничего не буду должна. Никакой благодарности, что приехал. Вообще больше ничего».

Глава 5.

Вместо того чтобы бояться насилия, Светка думала о том, что она в грязноватой пижаме, что она неопрятная, что она сейчас зайдется кашлем. Вихрем неслись мысли, что Игорь, когда так с ней поступит, будет еще больше ее презирать. Светка сделала еще несколько вялых, как бы сопротивляющихся движений и оказалась в позе, представляющейся ей абсолютным позором.

Игорь потянул пижамные штаны вниз.

Светка «поплавком» вверх. Игорь, прижавшийся к ней грудной клеткой. Светкино покашливание.

— Я не уеду, – сказал он, не меняя положения тела. – Я знаю, что я дурак, что так сделал. Ну, значит, нас здесь два дурака. Противный? Не уеду.

Светка молчала. Ей казалось, что она сейчас пройдет через ад. Но никакого ада нет. Да, стыдно задом светить. Как будет на него теперь смотреть? Игорь перестал жать на ее голову вниз, осторожно поддерживал под ребра. И вроде бы даже пятую точку самим собой прикрыл.

— Светка. Я, кажется, понял, почему ты с ним связалась. Очаровалась?

— Да, – Светка прошелестела саднящим горлом.

Игорь не отпускал совсем, но и угрозы она не чувствовала.

— Я тебя давно люблю. Ну давай, сыпь свои упреки. Что так не любят, что я скотина.

— Не буду сыпать. – Светка предпочла бы говорить сидя и, желательно, укрывшись одеялом. – Спасибо, что остановился.

А вот этого она от себя не ожидала. Как там Ирина говорит? Какого леденца? Во как! Спасибо, значит. Это она что? Должна ему за то, что приехал? За то, что квартиру снял? Быт устроил? Нянчился с ней вчера? А теперь и за то, что не изнасиловал. А не слабо так задолжала!

— Свет, боюсь тебя отпускать. По морде мне дашь?

— Обещаю – не буду я тебя по морде.

— А чего не будешь? Ты что, меня боишься? Да я бы не стал так. Даже не думай. Это я от злости, от обиды. Дурак.

Боится она Игоря или не боится, Светка уже не понимала. Только стоять так в согнутом положении и головой вниз было тяжело.

— Игорь, мне дышать трудно.

Игорь явно нехотя дернул пижамные штаны на место, потом повернул Светку. И, к Светкиному ужасу, посмотрел ей в глаза. Давайте, психологи и феминистки, ругайте Светку. Но ничего там, в его глазах, кроме печали, раскаяния и нежности, Светка не увидела. Расскажите, как нужно? Нужно дать отпор. Нужно осудить. Ах да, еще написать заявление в полицию и попросить убежища в каком-либо реабилитационном центре жертв насилия. Мол, это первый звоночек. Нужно остановить в самом начале.

Игорь уселся рядом со Светкой, потянул одеяло, укутал, обнял снова вместе с одеялом.

— Я написал заявление на две недели по семейным обстоятельствам. Бросил старосте. Обещала всё сделать. Какую-нибудь страшилку в деканате сплетёт. Поэтому я, Светка, до конца срока, указанного в заявлении, побуду с тобой.

Игорь взял ее ладошку:

— Опять холодная. Ты как? Есть хочешь?

— В душ хочу, – сказала и испугалась: уж не прозвучало ли игриво?

— Может, не спешить? Такая температура ночью была. Ты аж зубами лязгала?

— Но мне так хочется смыть это всё.

— Светка, ты чего? Я же…

И дальше Светка опять изумилась сама себе.

— Да нет. Не из-за тебя, Игорь. Я просто вся мокрая, как мышь, ночью была.

Глупость какая-то получалась. Выглядело так, словно Игорь имеет право так себя вести, словно она это одобряла. Хотела объясниться, но Игорь остановил:

— Понял. Ну да, красавица, не помешает, – и сделал жест возле носа, показал, что искупаться не мешает.

— Иди, только не запирайся на замок. Вдруг плохо станет. Я пошел завтрак готовить.

И всё. Нет, не всё, перед тем как идти на кухню, он положил Светкины носки на батарею. Что с этим делать?

Оказалось, что смотреть в глаза ему можно. Почему не стыдно, она не поняла. Может быть, оттого, что Игорь вел себя совсем буднично? Подал завтрак.

— Сиди, я сегодня у тебя официант, – буднично, без подчеркивания и утрирования.

Подал нехитрую, но съедобную глазунью, вывернул в мисочку салат из контейнера, проследил, чтобы съела хлеб с маслом.

— Свет, меня упрекали в больнице, что тебя довел до астении. Я потом гуглил, что это такое. Тебе лечение и питание расписали.

— А чего тебя ругали? – Светка немного опьянела от сытости.

— Я представился твоим женихом. Хорошо, что не завернули. Ни документы подписать, ничего. Ну я же привык, что тогда в нашем городе так было лучше всего. Я – жених.

Светка кивнула головой, полотенце с мокрыми волосами упало вниз.

— Сиди. Еще лучше – иди поспи ещё. Свет, у нас термометра даже нет.

Светкино сознание резануло это произнесённое «нас». Хорошо быть не одной, хорошо, что не в ядовитом общежитии. Соседки по комнате раздражали даже больше, чем то, что Игорь ее буквой «зю» загнул.

— Да. Прилегла бы. Вроде ночью и спала.

Это что, последствия температуры? Почему она так спокойно его выходку приняла? Ответа у Светки не было.

Глава 6.

Мужчина — это тепло. Мужчина — это особый запах. С этой мыслью Светка уснула и проснулась. Проспала часа два. Но какие благодатные! Рядом поверх одеяла лежал и посапывал Игорь, создавая живое тепло. Даже ноги и руки у Светки были теплыми.

Если совсем честно, то Светке запах мужчины не нравился никогда, даже когда она в своего (не здесь будь упомянут) Сашу влюбилась. Как кто-то может находить это приятным? Запах Игоря и Саши можно было переносить, многих вообще невозможно. Светка удивилась сама себе, чего это она их рядом поставила?

Днем Игорь буквально заставил Светлану пойти на прогулку. Вышли, в ближайшем дворике сделали круг и вернулись домой. Точнее, в квартиру, стоимость которой и происхождение денег на аренду которой, Игорь ей сообщать отказался. Светка также поняла, что Игорю ночью и спать было негде. Ну уже вопросы задавать не стала.

Она вяло попыталась раскладывать вещи. Вспомнила, что давно не звонила домой. Но звонить не стала – отписалась, что всё хорошо. Никаких расспросов и выяснений не хотелось. Быстро устала – прилегла. Подумала об Игоре. А он где? Он сидел на кухне. Скорее всего, здесь пытался и ночью дремать. И еще одна мысль резанула Светку изнутри – а ведь он уже всё решил. Он уже решил то, что сказал. Его. Она – его.

– Я спать. – Светка остановилась в дверном проёме. – Где ты собирался спать?

Ей хотелось говорить обвиняющим тоном, показать, что она понимает всю корявую правду ситуации. Вот, мол, ты какой! Специально так всё устроил! Игорь встал и стал с ней рядом. Высокая. Глаза на родном уровне. Он выше совсем чуть-чуть.

– Я буду спать только с тобой, – Игорь продавливал интонацией, давал обещание и предъявлял требование.

Она улеглась с одной стороны кровати, словно соглашаясь со всем, что случится. А что? Хотелось закрыть глаза и впасть в беспамятство. Игоря не было. Она услышала, как он убирает со стола, как вышел на балкон. Уловила просочившийся в квартиру запах сигарет. Пару раз кашлянула. Потом она слышала, как Игорь умывается. Он вошел в комнату тихо, Светка изображала, что спит, главное, спит давно. Но когда Игорь лег, он поправил одеяло, повернулся спиной и четко сказал:

– Новый год мы встречаем вместе. И вообще тебе нужно жить со мной. Ты без меня пропадешь. Ты несерьезная, ты неорганизованная. Ты слабая. Со мной у тебя всё будет хорошо.

Зашибись предложение! У Светки аж дыхание перехватило. Это что?

Игорь ответил её мыслям тем, что повернулся и обнял:

– Что там ноги? Как всегда? Холодные? Светка, я сейчас последнюю сигарету выкурил. Выбросил – всё. Я тебя буду беречь. Я слышал, как ты кашляешь. Врач сказал, что помимо воспаления еще и аллергическая реакция была. Ты лекарство принять не забыла?

Светке хотелось плакать, хотелось, чтоб ее обняли, чтобы успокаивали. Хотелось забыть, как первая любовь упала яркой стеклянной игрушкой на землю и рассыпалась сотней мелких колючих осколков. Но Светка не плакала. Она уткнулась носом в то замечательное место, где шея переходит в плечо, и… вдыхала мужской запах. Вполне возможный, вполне приемлемый.

– Игорь, а что с нами дальше будет? На сегодня всё понятно, – голос ее наполнился грустью, – а потом? Потом что?

– Хорошо всё будет. Я бы перевелся сюда. Если не переведусь, если не получится – будем видеться каждый выходные. Светка, не вздумай нос вешать. Всё у нас хорошо. Ты выздоравливай! У? Угу?

В скором времени Светка убедилась, что клин клином вышибают. Да почему она должна раздумывать, хорошо это или плохо? Она когда-то услышала фразу от подпивших студенток, что ни один парень не будет стесняться того, что ему нужен секс. Какого черта должны стесняться они?

Игорь обнял её более смело, и Светлане стало уютно, спокойно. Она почувствовала, что всё правильно, всё естественно, всё хорошо. Мелькнула и мысль, что мать ей перед отъездом намекала сделать всё, чтобы забыть своего неугомонного возлюбленного. Вдруг это то самое, что ей поможет?

Игорь будто угадывал все её мысли и ощущения, сомнения и даже недовольство. Он как-то обыденно спросил: «Может быть, попробуем?» Вот так, словно они будут туфли примерять. Проверять, подойдут ли туфли на ее нестандартный размер. У Светки мелькнула тень гнева: что за парень — ну никакой романтики. А с другой стороны — и сложностей никаких. Без нерва, без надрыва. Попробуем?

Она спросила о том, что значит «попробуем»? Игорь не стал отвечать словами, он ответил делом. Светку обыденность изумляла. Ей казалось, что она поняла, почему ее потянуло так сильно к тому, взрослому и лощенному. Он, тот взрослый, хотел для себя праздника, приключения. Некрасивая, жестокая правда, открывшаяся ей, так и осталась далее путешествовать со Светкой по жизни. А потом, обыденность – разве это плохо?

Игорь, без всяких сомнений, был доволен, счастлив, словно особый приз выиграл. Он долго удерживал Светку, говорил комплименты, совершенно неуклюжие, если сравнивать с Сашей. Свете опять стало стыдно перед самой собой, что она сравнивает их. Так, вроде бы, не должно быть? Это, скорее всего, нехорошо? Да что за жизнь она живёт? То смерть человека ей нужна для счастья. То вот так скрывать свои мысли и чувства.

Глава 7.

Слышали такое правило? Спи с кем угодно, лишь бы утром тебе не было стыдно. Светка не слышала. Но сегодня утром она могла бы это правило изобрести. Ей было страшно открывать глаза. Но когда открыла, поняла, что она, Светлана Валентиновна Косина, всё сделала правильно. Все сомнения были развеяны.

Да, Игорь не тот, кто устраивает из ужина мероприятие, не может угадывать ничего не значащие желания. Как сам Игорь ей сказал летом: не факир и не жулик. Но взгляд у Игоря такой, что нет никаких сомнений: будет в их жизни всё размеренно, правильно и без потрясений. Кто сказал, что это не может быть желанным?

Игорь ее обнял и поцеловал так, что она почувствовала его благодарность. Светке это было приятно. Она обняла его и по…подверглась настоящей сексуальной атаке. Оказалось, что вчера было только символическое вручение ключей от города. А вот сегодня, сегодня город брал победитель.

Он целовал ее губы, шею и грудь так, будто собирался навсегда забрать себе. Покусывал живот и бедра. Жадно вдыхал ее запахи. Светке казалось, что он настаивает и утверждает: Светка только его. Это молодое тело, эта жадность, этот откровенный животный восторг — всё произвело впечатление. Сильное впечатление на Светку. Светка забылась. Светка оценила. Игорь забрал все её сомнения, оставил только своё право.

На каком-то очередном заходе и очередном исходе Игорь вспомнил, что Светка не совсем выздоровела и окрепла. Он внимательно рассмотрел ее лицо, в котором больше не было страдальческого выражения, убедился: всё, что между ними происходит, абсолютно правильно. Повернул ее, как послушную и довольную своим послушанием куклу, и еще раз показал, кто теперь в этом городе единовластный, щедрый и справедливый хозяин.

У Светки даже укрыться сил не было. А еще, что важнее для нее, никаких мыслей не было. Хорошо, что Игорь снова всё сам сделал, совершенно как рачительный домоправитель, поправил одеяло, открыл фрамугу – спи, родная, выздоравливай.

Когда Светка вышла из короткого сна, Игорь деловито распорядился, кто что будет делать. Он еще лежал рядом с ней абсолютно голым, но уже командовал, как распорядитель в униформе. Светке это понравилось. Игорь сказал, что ей, Светке, обязательна прогулка, что, если нужно, пусть еще спит, что она должна списаться с одногруппниками, взять учебное задание. Кто бы мог подумать? Но ее сосед по дому вел себя как заправский папаша. Вчерашний прогульщик и пофигист! Светка подумала, что Игорю нравится всё для нее планировать и организовывать.

— Игорь, я такой домовитости за тобой раньше не замечала.

Он уже почти вышел из комнаты, но вернулся. Смотрелся он в глазах Светы немного курьезно. Если Саша, раздеваясь на свидании, блистал каким-то немыслимым нательным бельем и фантастического качества носками (она и не знала, что эти предметы тоже могут быть статусными), то Игорь был в трусах самых непрезентабельных, ситцевых, стоящих коробом. Да что ж такое?! Этому молодому телу больше бы те самые роскошные брендовые вещички.

— А, да ты не в курсе. Мама моя весь сентябрь тяжело болела. Так случилось – дом я вёл, поднаторел.

Светка довольно кивнула – действительно, поднаторел. Игорь заметил Светкино разглядывание и по-своему это оценил, как и положено, то есть с мужскими самомнением и самоуверенностью. Он чувствовал себя победителем над своим старым и ненавистным соперником Иванычем.

Светка отвечала за завтраком и обедом на расспросы Игоря, что она не поняла, нравится ей учиться или нет, что скучает по дому и родным, что однокурсницы ей не по душе – глупые и заносчивые. А еще из-за того, что она старше на два года других, она на своём курсе как белая ворона.

— Допустим, не ворона. Допустим, цапля или журавль, – Игорь улыбался.

— Журавль? Так говорят о мечте, о желаемом. Синица в руке, журавль – в небе. Да?

Улыбка Игоря стала шире:

— А у меня журавль в руке.

И с этим светящимся лицом он обнял Свету. Обнял обеими руками, всё от плеч его до кончиков пальцев участвовало в этом объятии: обхватил, огладил, прижал.

— Све-е-етка, – прошептал он в волосы.

Гуляли, ели, спали, выполняли кое-что из домашки, смотрели фильмы, даже стирали что-то, посетили Светкиного врача-терапевта в студполиклинике, готовили — всё вместе. С Игорем же легко. Они с самого детства обо всём договаривались. Могли и родителей вместе провести. А могли и разругаться на детской площадке, а потом помириться и угощать друг друга мороженым.

— Что? Курить, небось, тянет? — неожиданно спросила Светка, когда увидела его неосознанное желание непременно что-либо тащить в рот.

— Тянет, — признался Игорь.

— Так в чем дело? Иди уже, — Светка махнула рукой на балкон.

— Сказал, что бросил, значит — бросил.

— Ну да, дело известное: нет ничего проще, чем бросить курить? Я лично бросал раз триста. Так, кажется, Твен писал.

— Нет, Светка, я обещал, что буду о тебе заботиться — бросил. Всё. Никакой вони сигаретной для моей девушки!

И где, спрашивается, были у нее глаза раньше? Нет, она догадывается, какой правильный ответ на этот, в общем-то, риторический вопрос. Глаза у неё, кстати, по мнению Игоря, тоже очень хороши. Светка, она броская. Она не только ростом вышла.

— Игорь, скажи, откуда у тебя деньги на квартиру?

Глава 8

Игорь нуждался в том, чтобы постоянно трогать Светку. Нет, не просто дотрагиваться. Светка сначала думала, что это временное проявление. Ничего не временное. Он постоянно засовывал руку под ее одежду. Он проверял лояльность сдавшегося города. Именно так, никак не иначе. Какое еще может быть объяснение, если просто в середине разговора он поднимал или опускал что-то из ее одежды, просто клал ладонь на какие-то ее чувствительные точки. Первый раз Светка удивилась, потому что ожидала, что это часть прелюдии, но он просто положил руку и всё. А потом поняла – проверка.

К Светкиному удивлению, это открытие ей, как и многие предыдущие и последующие, понравилось.

До самого отъезда они были заняты только Светкиным выздоровлением и сексуальной подстройкой друг к другу. Она не могла бы сказать, что влюблена или нет, но она была спокойна и довольна. Мужской запах — он вполне себе ничего, правда, это должен быть запах именно Игоря. Безусловно, островат и резковат на Светкин вкус, но был лучше, чем всё, что до этих дней ей приходилось из запахов слышать в транспорте, в маленьких аудиториях, в тренажёрках. И даже, о боже, лучше, чем тот, который она ощущала, уткнувшись в Сашино плечо!

У Светки и Игоря праздник. Оба понимают, не произнося друг другу откровений, что нет здесь третьего, что здесь только они. Все было разложено по местам. Квартира убрана до идеального состояния. На холодильнике висело расписание приема лекарств и стояли напоминалки в Светкином телефоне. Игорь настоял сменить Светке обувь – нельзя рисковать вновь простудиться на фоне похолоданий в старой обуви. Попробуйте купить теплую, красивую и удобную обувь девушке с сорок вторым размером. Вот то-то же, а Игорь это выдержал – полудневный поход по магазинам. Светке была куплена брендовая обувь по цене «офигеть» в категориях доходов хоть Светкиной, хоть Игоревой родительской семьи.

Смотрелись ее ботиночки Camel как вызов простецким джинсам и куртке. Они, конечно, подходили по цвету и стилю, этого у Светки не отнять. Но материалы и уровень исполнения выдавали всю ограниченность общего бюджета хозяйки, выпячивали то, что раньше не бросалось в глаза.

Света хотела отказаться от покупки, но для этого нужно было устроить буквально скандал в магазине, ибо Игорь не сдавался. Самое лучшее, что могла она сделать, это поцеловать его в щеку в магазине и взять коробку с покупкой.

Дома за ужином, когда он одной рукой ел, а другую устроил на ее теле так, чтобы одновременно касаться ладонью груди, а пальцами области подмышки, Светлана снова спросила о деньгах, которые Игорь уверенно тратил. Парень попытался перевести разговор в игру, но фокус не удался:

— Признайся, откуда деньги!

Игорь опустил глаза, но через мгновение поднял и смотрел в глаза уверенно, без вины.

— Деньги дала Ирина Дыбцева. И даже не говори, что я не должен был их брать. Я узнал, что ты в больнице, что у тебя пневмония с осложнениями. Да нельзя тебе в той общаге! Я ведь слышал по телефону, когда тебе звонил до болезни. Тебе там нельзя! Светка, Дыбцевы тебе должны. Они оба перед тобой виноваты. Слышишь!

Он даже руки от Светки убрал.

— Она дала деньги без обязательств их вернуть. Но я отдам. Я ей всё отдам.

Светка скривила губы. Перед глазами стояла уверенная в себе Ирина. Что о ней сказать? Дороговизна. С какой радости или печали именно Ирина вызывала сейчас больше эмоций – Света понять не могла.

— Ты пострадала на их чертовой даче! Тебя принудили молчать и играть по их правилам. Ты даже толком не долечилась, из дома уехала. Как ты раньше не заболела?!

— Игорь, я и дальше буду о Дыбцеве молчать. Я и сама не рада. Не рада тому, что было. Понимаешь? Веришь?

Светка взяла его руку и положила ладонь Игоря на свой живот — вот, мол, я, я твоя, и пошли они все!

Ужин они доедали потом. Сначала Игорь показывал ей она ему дорога и важна. Утром Игорь уехал домой. Он горячечно прижимал Светку к себе, просил звонить и писать каждый день. Обещал сделать всё, чтобы перевестись сюда к ней, обещал в ближайшие выходные приехать.

Но приехать не случилось: у его матери со здоровьем стало значительно хуже. Светка не могла ехать в родной город — накопились хвосты. Кроме того, родители Светки узнали, что она болела, настояли поберечь себя, отдыхать, учиться, питаться. Перевели какие-то деньги, которые город-миллионник сжигал быстрее, чем ее родной.

Из обыденности и размеренности Светлану выдернул звонок Ирины. Она говорила, что приехала в город по делам, будет рада увидеться вечерком за чашкой чая. Светлана хотела нагрубить, бросить трубку, но вспомнила об оплате репетитору, о квартире, оплаченной на год вперед, — проглотила своё недовольство. На встречу шла как на пытку. Пришла специально с опозданием.

Ирина уже ждала в кафе напротив крупного торгового центра, известного во всей стране. Она смотрела на Светлану с неизменной улыбкой. Заговорила так, словно и не с бывшей молодой любовницей мужа встретилась:

— Здравствуй, девочка. Знаю, что ты болела. Выздоравливай, девочка. У меня будет тебе несколько предложений. Хочу о твоей карьере позаботиться.

Вы такое где-нибудь видели? О карьере девчонки, которая спала с ее мужем! Светка уже устала удивляться Дыбцевой. Но и принять ее странное поведение как должное не могла. Ирина снова поправила на руке точно такой браслет, какой был подарен и Светке. Словно издевалась над ней жена областного чиновника.

Глава 9.

— Есть несколько нелепых вещей в мире, — произнес преподаватель на одном из занятий, — старая дева, обучающая, как удачно выйти замуж, и кутюрье, одетый с распродаж Zolla, Modis, Gloria Jeans.

Раздался смех: половина студентов была одета именно так. Но рядом с Дыбцевыми шутка приобретала другое значение. Это был вопрос: «Кем ты, Света, являешься?»

— Света, — голос Александра Ивановича звучал глухо, — как минимум я должен просить прощения. Я понимаю, что я выглядел подлецом, когда не пришел тебя проведать. На то были причины…

У того, кто не приходит и не звонит, всегда есть веские причины. Ирина Дыбцева пресекла этот разговор:

— Лучше сейчас не начинать разговоры в людном месте, которые могут привлечь внимание. Я предлагаю в данный момент подумать о карьере Светы. Модный дом Лисиных набирает моделей. Света, это было бы хорошее начало для будущего специалиста в области моды.

Лисины. Те самые легендарные Лисины. У Светки сердце пропустило удар. Саша, который неуклюже изображал, что в нем есть чувство вины (зачем оно Светке), Ирина, которая с любопытством смотрела на эмоциональную бурю своей неудачливой соперницы, – её почти враги предлагали работать у Лисиных.

— Я на отбор моделей напрямую повлиять не могу. Но попробовать стоит. Если не получится, то устрою тебя на следующий год на стажировку в очень неплохой… — Светка ничего не слышала. Пробовать. Вечно нужно что-то пробовать. Кажется, сегодня она это слово возненавидит окончательно.

Светка встала, быстро попрощалась.

— Постой, Света, мы на машине, — сказал Дыбцев, — мы тебя подвезем.

Вот как? Они подвезут. Посмотрите, какие щедрые! Мудрая Дыбцева и ее супруг подвезут любовницу этого самого супруга…

— Спасибо, я… Мне здесь совсем близко.

Встала и ушла. Подвозите друг друга. Светка шла быстро. Зачем Ирина позвала Сашу? На ходу застегнула куртку. Что ей, Дыбцевой, было нужно? Черт! Шарф забыла в кафе. Забота о карьере? Пойди попробуй. Холодный ветер — ни шарфа, ни шапки. Да пошли они!

Когда Светка добралась до квартиры, дрожала, как мокрая мелкая собачонка. Нет! Только бы не слечь снова. Разделась, разбрасывая вещи по квартире, забралась под обжигающе горячий душ. Хотелось буквально скулить. Брошенка. Пришли, любовались на нее, на свой символ победы, как полагается победителям. Изумляла и раздражала Дыбцева. Стоп. Светка больше не любовница Дыбцева! Нет! Светка свободна от них.

Уже лёжа в кровати, позвонила Игорю. «Всё хорошо. Ничего не случилось. Пусть твоя мама выздоравливает…»

Утром Светка шла на кастинг к Лисиным. Занятия начинались с обеда. Бродить по квартире уже давно надоело. Значит, к Лисиным. Прогонят и прогонят,. Но не прогнали. Права, когда она еще только шла на «язык», все взгляды, которые она успевала заметить, означали: «Даже не надейся». Ей велели покрутиться и пройтись.

— Вот кто вам всем говорит, что если высокая, то непременно нужно быть моделью. Ходить ты, не умеешь, внешность излишне характерная. Нужно бы что-то более нейтральное. Да и пропорции, неудачные…

Что неудачно, Светка выяснять не стала. Молча повернулась и пошла к выходу. Она бы свернула в ближайший поворот, но почти налетела на небольшую группу людей, возглавляемую Лисиным-старшим. Тут же шарахнулась в сторону.

Лисин, тот самый хромоногий оригинал с тростью, в одежде, больше напоминающей гангстеров тридцатых, внимательно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на группу, состоящую из людей разного возраста.

— Ну-с! Кто точно скажет рост, размер одежды и предпочтительную цветовую гамму для этого цветка? – Лисин показал на Светку тростью.

Группка загалдела. Было интересно, что все ошибаются.

— Именно это я и ожидал от вас всех услышать. Вы приехали на мастер-класс и занимаете мое время, но не можете на глаз определить основные параметры. Вы не учитываете соотношения и пропорции. Что, казалось бы, проще. Девушка почти налетела на меня, и легко было сопоставить ее рост и мой. А мой рост вы обязаны знать! Не так ли? Я ведь — известная личность, и кто-кто, а уж вы, господа хорошие, модельеры, должны бы знать мои параметры. Нет у вас профессиональной хватки!

Светка получила первый настоящий профессиональный урок. И был он не о росте мэтра моды. Он был о том, что своей профессии нужно отдать всё. Думать только через призму своей профессии.

— Итак, любое измерение, любая оценка пропорций строится на принятии эталона. Четком и точном представлении об эталонах. Продолжим. Что, цветок, хочешь послушать, о чем говорят на мастер-классе кутюрье?

Конечно, Светка хотела. Она понимала мэтра интуитивно. Пара часов, проведенная в непосредственной близости с ним, долгие годы была источником ее движения. Полученный импульс не давал отступать.

Хромой и седой, окруженный восторженными людьми, он говорил вдохновенно. Его каждое слово не просто ловили, за ним хотели следовать. Он излучал не власть, но страсть к своему делу. Он, в отличие от Дыбцевых, не давил своим финансовым благополучием. Он горел, он сам был первым фанатом красоты, он ее нёс, обожал, служил ей. В конце мастер-класса он добродушно распрощался со всеми. Отдельно попрощался со Светкой. Похлопал ладонью о ее ладонь. Заглянул в глаза.

Глава 10

— Дома всё очень сложно. Откуда эти проблемы все только и берутся. Но я хотя бы на день должен тебя увидеть. Ты как? Ты лекарства не забываешь принимать?

Светка толком и не помнила, все ли она назначения выполняла. Но то, что до вчерашнего вечера даже не думала об Александре Ивановиче, уже было важным. Не снился ни он, ни пожар.

— Всё хорошо, Игорь. Да я буду рада тебя видеть.

А рада она там или не рада — опять же ей и самой неизвестно.

Игорь приехал ранним утром, открыл квартиру своим ключом. Он разбудил Светку поцелуями жадными, собственническими. Она проснулась с улыбкой, обняла, еще не открывая глаз, она ответила. Игорю нравилось, что Светка целовалась каждый раз исключительно с закрытыми глазами. Ее ресницы дрожали, но не распахивались, из-за этого Игорь испытывал необыкновенную свободу, он чувствовал себя главным, ведущим. Светка покоряла нежностью, мягкостью, уступчивостью. Он не знал, как бы развивались их отношения, если бы в ту первую ночь она стала бы высказывать капризы и претензии. Но Светка каждый раз отвечала взаимностью, отвечала принятием, обостряя чувственную привязанность Игоря.

И сейчас он зарылся в волосы Светки обеими руками, а она и голову приподняла, чтобы ему было удобнее держать ее в ладонях.

— Светка моя!

Игорь терся лицом, тянул в себя Светкины запахи, хватал ртом всё, что ему попадалось из Светкиной телесности. Светка погладила Игоря по спине, он рыком соскочил с кровати, чтобы раздеться. Но как только стащил через голову пуловер, понял, что руки его не слушаются. Ноги дрожали, пальцы оцепенели.

— Ой! — Светка увидела, что Игорь болезненно морщится.

Она присмотрелась — было очевидно, что под глазами круги темные от хронического, а не однодневного недосыпания.

— Игорь, у тебя такой вид… Уставший.

— Да, дома сложная ситуация. Спать не особо удавалось.

Расхваленная всеми женская интуиция работала в случае Светки с пробелами. Она не сразу заметила, что Игорь перенапряжен. Но когда поняла, выбралась из кровати, всё же догадалась помочь с одеждой – сложила пуловер, расстегнула ремень брюк, с которым Игорь не вполне справлялся.

Руки у Игоря всё еще немного дрожали, когда он упал в кровать и его Светка легла рядом. Но в тот же момент пришло успокоение. Пришло равновесие. Их любовная игра сегодня была наполнена какой-то тоской, тревогой, осторожностью, словно они и не провели всего несколько дней назад настоящий полномасштабный тренинг.

— Поспи, Игорь, обязательно поспи. У тебя вид больной.

— Мне времени жалко, я после обеда выезжаю домой. — Игорь лежал с закрытыми глазами. — Дома такой дурдом!

— Мама болеет?

— Какое там? Выяснилось, что она притворяется. Устраивает скандалы и истерики. Не думай об этом.

Светка была удивлена. Уж что-что, а тонко чувствующей и ранимой соседка тетя Рая не была.

— Как притворяется? А в сентябре тоже?

— А вот теперь и не знаю, что было в сентябре. Ой, Светка. Всё таким узлом завязалось! А ты как?

Светка подумала: «А как она? Мелочи всякие у нее. Учится. Занимается дополнительно. Вот мастер-класс посетила». Но рассказывать об этом другу детства, который переживает из-за домашних неурядиц, не стала.

После обеда Игорь никуда не уехал, он элементарно уснул. Вырубился, как и полагается мальчишке двадцати лет, и спал, если не богатырским, то вполне крепким сном. Светка будить не стала. На вырванном из тетради для конспектов листочке оставила записку: «Если тетя Рая не болеет, то тебе лучше отоспаться. Буду после шести вечера».

На занятиях Светка сидела как на иголках, во-первых, не знала, застанет ли Игоря в квартире, во-вторых, она опять подверглась поддевкам и провокациям однокурсниц. Светке не привыкать. Сначала ее дразнили в школе за рост. Потом раздражала неожиданно расцветшая внешность, а потом стали быстро просачиваться сведения о ее романе с Дыбцевым. Чтоб он провалился! А теперь ее дразнят из-за Игоря. Парни есть у всех одногруппниц, но дразнят ее. Да что с ней не так? Впрочем, два года назад дразнили и за то, что за ней никто из воздыхателей не бегал. Вот же ж… белая ворона. Нет, белый журавль!

В надежде, что Игорь еще не уехал, забежала в кулинарию, купила пирог с мясом — самой готовить некогда, взяла что-то из готовых салатов. Скорее домой.

В квартире пахло… борщом. Вот это да! Игорь встретил прямо в пороге, даже не дал верхнюю одежду снять — руки побежали по телу — снова проверял лояльность — разрешит ли Светка дотрагиваться везде. Он что, с ума сошел?

— Игорь, Игорь, стой! Ты чего? Дай мне раздеться.

***

Уже после, за ужином (романтический ужин с борщом!), Игорь пенял ей, что она неправильно питается, что кухня неопрятная, но и кухню, и ванную он отмыл. В порядке у Светки только ее скромный, но подобранный, тряпочка к тряпочке, гардероб. Светка слушала его возмущения, счастливо улыбалась, поправляла ему челку рукой…

— Ты мой хороший, ты мой заботливый!

Игорь схватил ее на руки. Плечом толкнул дверь из кухни.

Сегодня покоренный город приветствовал своего правителя пением сирены. Сирены с мягкими длинными светлыми волосами и зелеными глазами. Утром Игорь возвращался домой.

Глава 11.

Утром Светка расцеловала Игоря. Он счастливо улыбался.

— Мне пора бежать, — Светка, помня его желание постоянно проверять принятие, поднесла к своему бедру его ладонь и погладила ею себя.

В ответ благодарный взгляд. Именно благодарный. О ком она мечтала? Кто будет угадывать ее желания? Вот же он. Сегодня Игорь возвращается домой. Она будет скучать по нему.

Светка побежала на занятие к репетитору. Порой ей хотелось послать не просто в пропасть, а и еще дальше распоряжение Дыбцевой заниматься дополнительно, швырнуть ей ее деньги. Но в реальности выходило всё иначе. Преподаватель проводила такие занятия, давала такие рекомендации, что Светке было жаль пройти мимо этой сферы жизни.

— Обычно композиция вызывает сложности, но у тебя, Светочка, всё отлично. Ну как же так? Почему не училась в художественной школе? — удивляется преподаватель.

Светка воображает, как переведет деньги за занятия Дыбцевой и напишет: «Спасибо, что одолжила мне, тётенька». Эта высокомерная, холеная, дорого упакованная Дыбцева! А потом всплывает образ Александра Ивановича. Выть от злости хочется. Ах ты гад! Он рассказывал, что она, Светка, яркая звезда в его безрадостном мире, он любит ее безмерно. Но после пожара даже ни разу не спросил ее, как эта звезда живет и жива ли она?

— Не отвлекаемся, Светочка. Смотри, вот здесь хорошо, а здесь не хватает света, — Елена Евгеньевна показывает ручкой длинной кисти на детали работы. — Ты способная девочка. Правильно сделала, что решила брать дополнительные занятия.

После занятий с Еленой Евгеньевной Светка побежала на лекции. Там в очередной раз на нее сыпались смешки однокурсниц и однокурсников. Сегодня Светка прислушалась чуть внимательнее, ей было интересно, почему именно она является объектом для оттачивания остроумия. Из множества реплик вычленила то, что ей представлялось ядром. Итак, насмешки касались того, что ее парень далеко, а не рядом. Это они поняли, когда звонили сообщить о Светкиной болезни. Второе, ей и Игорю далеко до светского лоска. Третье — к Светке существуют особое отношение, есть какая-то информация, что ее перевели по знакомству.

Выслушивая это, для себя Светка признала благотворное влияние Игоря. На всё происходящее она реагировала в разы спокойнее и безболезненнее: пусть лают. Всё у нее хорошо. А еще не у каждой такой заботливый Игорь.

И дальше по кругу. Учеба, звонки Игорю, занятия… Подкрадывался декабрь. Светка подумала, что хотела бы сделать подарки родным, хорошо бы какие-то деньги плюсом иметь. Вот кто-то из однокурсников подрабатывает. И как у каждого бывает – телефон зазвонил именно по этому поводу через несколько дней.

— Я Маруся Лисина.

Светка чуть не упала – Лисина. Дышать стало трудно от волнения. Слушала, словно через толщу воды.

— Вы приходили на кастинг. Его не прошли, но, может быть, мы подойдем друг другу для моего небольшого прожекта.

Говорила Лисина каким-то детским голосом. Уверенности в голосе было – нуль. И будь Светка опытной моделью, она бы приняла это за розыгрыш и точно бы никуда не пошла.

Детский голос приглашал сделать фотосессию. Пропуск будет на ресепшене. Обязательно сказать, что к Марусе.

Светка перенесла занятия по рисунку, сама себя отпустила с последней пары в универе. Светка до скрипа намылась и уже хотела накраситься, но вспомнила, что косметики должен быть минимум, а лучше — вообще нет. Ее слегка лихорадило от волнения. Совсем не потому, что ей предложили еще раз попробовать себя в качестве модели, а потому что она снова войдет в модный дом Лисиных.

Так она и переступила порог здания — слегка дрожащая. Руки и ноги еще более холодные, чем всегда, из-за того, что очень нервничала. Ее, Светкино, персональное культовое капище — модный дом. На ресепшене действительно был пропуск, но был выписан на имя Светланы Козиной вместо Косиной. Светка опешила и уже хотела уйти, но охрана позвонила Марусе, пробормотав перед звонком: «Маруся не особенно вчитывается в фамилии».

Маруся Лисина сама вышла встретить. Навстречу Светлане быстрым шагом, чуть ли не бегом двигалась осыпанная рыжими кудряшками совсем юная девушка. Была она невысокого роста. Каждое движение порывисто. В чистом виде – сорванец. Чтобы это подтвердить, она еще и одета была в майку и джинсы. На ней было навешено бижутерии разных мастей, размеров и материалов.

— Пойдем! – взяла и повела Светлану за руку, по пути безостановочно и быстро говоря: — Мне нужна модель для лукбука. Я сделала новую коллекцию.

Света ничего не понимала, кроме того, что она может быть востребованной.

— Понимаешь, — частила Маруся, — мне нужно это всё отщелкать. Основатель против. Говорит — блажь. Ну вот беру модель для съемки — ты не шкерься — подешевле. Ты же без опыта, ты ничего не умеешь. Заплачу немного, но и по языку таскаться не нужно.

Маруся высыпала на демонстрационный стол буквально кучи колец, серёг, цепочек, поясов, браслетов…

— Да работы много. Отснимем за неделю — накину за работу, будет... Скажем так, икс полтора...

Бойкая, уверенная. Светке хотелось бы быть такой уверенной. Двигалась рыжая бестия быстро, ловко обходя различные препятствия в студии, казалось, что она наизусть знает, где что стоит. Еще бы! Лисина же!

— Что ты стоишь как замороженная? Сейчас. Дайте ей кто-нибудь кофе. Славка, смотри, пойдет на фотосессию эта девчонка? Нормис?

Глава 12.

— Hi, — мужчина въедливо рассматривал Светку. — На кой она тебе, Марусь?

Практически не отрывая взгляда от Светки, ладонью одной руки обхватил голову Маруси и чмокнул быстро губами в макушку. Он держал голову, как профессиональные голкиперы мяч: у них мяч знает, что к ладони нужно устремиться и прилипнуть. Так и Марусина голова словно намагниченная ложилась в ладонь. Мужчина осмотрелся и заметил гору бижутерии.

— Лукбук? — спросил тот, что был в черном фартуке с множеством карманов. По карманам размещены расчески, зажимы, ножницы в дополнительных чехлах, кисточки…

Маруся кивнула наглому парикмахеру, как окрестила его для себя Светка.

— Она не модель. Сразу же видно, — продолжал мужчина, глядя на Светку.

— Так я ее пригласила отфотаться… Ну там руки, ноги, уши… Ну ты понял.

— Попробуй. Девчонка симпатичная, но… А, к черту! Пробуй. Что от меня?

Славик, а его звали именно Славик, получив заказ от Маруси, усадил Светку в кресло в гримерке. Работал Славик быстро. Спонжи, кисти, пуховки летали в его больших ладонях. Если он что-то растирал пальцами, то движения были исключительно точными и легкими.

— Ни фига ты не подходишь под Марусину коллекцию. Лады, давай, показывай руки и ноги.

Светка не ожидала такой бесцеремонности. Прямо здесь, в гримерке, похожей на вагон плацкарт, от нее потребовали снять джинсы. Славик хихикнул, увидев ее теплые гольфы под брюками. А потом довольно покачал головой. И кисти рук, и стопы были в отличном состоянии.

— Марусь, можешь ее отстреливать. Стекло-то готово?

Светке вручили влажное горячее полотенце, на которое она смотрела с удивлением, и белые разовые тапочки. Оказалось, что она должна протереть кисти рук и стопы (а их еще потом не раз оттирали дополнительно). Фотосессия велась на белом полотне в белой студии. Светка была одета в белой большой майке. Славик комментировал работу фотографа и Светки, критиковал Марусину коллекцию, называя ее детским лепетом.

К завершению многочасовой съемки Светка уже не была рада ничему. Она прыгала, стояла на носочках, бегала, лежала, сидела. На ней побывали цепочки, браслеты для ног и рук, кольца на пальцы ног, кафы на уши и невесть что еще. Светка стала склоняться к мнению Славика (взрослый мужик и Славик!), что все эти безделушки — ну просто дрянь, что такое. Вот тебе и Лисины.

Первой сдалась Маруся. Она слушала брекетинг и вдруг:

— На сегодня всё. В глазах рябит! Отсмотрю завтра. Как там тебя? Света? Мы без договора. Давай так, я сегодня тебе аванс дам наличкой. Если нормально отсняли, завтра доплачу…

Светка была согласна. Она буквально шмякнулась на стул. Ей еще домой добраться нужно.

— Ну что ты, немоделька? — обратился неожиданно дружелюбно противный манерный Славик. — Вкусила хлебушка на поле битвы красоты?

Славик смотрел снисходитльно. Не подходящий взгляд для парикмахера!

— То, что тебя Маруся отщелкать решила, ничего не значит. Ты не модель. Всё ты делаешь неправильно и непрофессионально. Маруся зря тебя выбрала. Ты излишне женственная. Под ее коллекцию ты точно не годишься.

— Сама вижу, — неожиданно для Славика согласилась она. — Вещи вообще какие-то для мятежных подростков.

— Да, особенно вот это украшение, на всё тело.

Славик показал серию цепочек, которые должны были застегиваться на шее и талии, огибать руки, отдельными нитками опускаться с талии на бедра.

— Я бы вообще их предложила сфотографировать это надетым на парня и на девушке. Знаете, такой худой девушке, с грудью размером не больше куриного яйца, и чтобы форма такая, ну не знаю, как описать, ну вроде как прогиб сверху, не знаю, как это… — Светка пожалела, что это сказала.

Славик довольно смеялся.

— Марусь! – закричал он, вызывая снова уже ушедшую Лисину. – Марусь! Девчонка шарит нормально. Иди послушай.

Светка засторожилась. Сейчас ее прогонят и даже за сегодняшние фото не заплатят. Да кто она такая, что учить внучку владельца престижного модного дома?!

Но когда Славик произнес Светкину идею, уточнив, что у модельки должна быть почти плоская грудь, но все же заданной формы «ее никудых», как сказал Славик.

— Сечешь? Марусь? Это верно. Именно такая модель тебе нужна для большей части твоей коллекции. Да, снимай черно-белую обнаженку без лица. Именно трамплин, тубулярная грудь.

Светка тихонько ругала сама себя: вот чего не промолчала? А Маруся ненадолго задумалась, а потом с криком «точно» куда-то понеслась.

— Устала? Давай подкину домой. Я тут на коне. Ты не дергайся по мелочам. Завтра приходи — ноги, руки доснимем. Маруська, она не жадная, она тебе еще за идею лавэ накинет.

Светка отказалась от «подкидываний». Этим вечером она записала в дневнике: «Я мечтаю, чтобы Славик Куйнов когда-нибудь работал на меня».

Через несколько дней первый и последний раз в жизни Светка получила оплату от одной из Лисиных. Получила за работу в качестве модели и бонус за «стиль». Да простит нас читатель за непоследовательность изложения, но коллекция Маруси оказалась неуспешной. Лукбук пылится в ее архивах, отдельные фото (совсем не с обнаженной грудью другой модели, а именно с ушами, ногами и руками Светки) долгое время украшали кабинет Маруси.

Глава 13.

Светка не успела начать толком учиться, но уже третий раз пропускала занятия – сначала болела, потом работала (но в деканат сообщила, что болела), а вот теперь – вызывал следователь. В деканате покачали головой и отпустили на несколько дней по заявлению и предъявленному документу из СК .

— Светлана, впереди первая сессия – отнеситесь серьезно!

Конечно, она отнесётся серьезно. Какие могут быть вопросы? Не ошиблась ведь эта чертова Дыбцева: Светлана стала мечтать о будущей профессии.

В небольшую сумку сложено необходимое на несколько дней. Куплены билеты для поездки в родной областной центр. Хорошо, что есть автобус, который едет поздно в ночь. Утром Светка Косина уже дома. Отец и мать всматриваются в повзрослевшее за три месяца лицо дочери: взгляд острее, щеки слегка обрезались, но в целом всё неплохо.

— Светка, дело такое, – отец кашлянул для порядка, – дело о пожаре закрывают. Ты не забудь – ничего лишнего не болтай. Оно тебе не нужно. Свет, тут еще, ну баба та звонила. Спрашивала не нужно ли тебе чего. А мы и не знаем.

Это они об Ирине. Светка не сразу сообразила. Звонила она им. Ишь ты. «Не нужно ли чего?» Ах да, родители даже и не знают, что у Светки меньше чем за полгода две госпитализации в больницу. Может быть, и хорошо, что не знают. Помочь точно они ничем не могут — всё уже случилось.

— Светка моя светлая! — Игорь прибежал к Косиным, когда родители еще и не успели со Светкой новости обсудить.

— Ну-ка марш отсюда, — гонит его Ирма Ивановна, — дай хоть поговорить.

— Так Светка же с ночного автобуса. Светке нужно отоспаться.

Вы только посмотрите, какой заступник нашелся?! Но Игорь не смущается, прёт как танк:

— Уже холодно, в автобусе небось примерзла? Светка! Есть и спать — бегом.

— Ты чего это тут раскомандовался? — тётя Ирма в танковости не уступит. — Мы тут без сопатых разберемся. Светка как-никак наша дочка.

— А вы её мне отдайте. – Игорь подмигивает отцу Светке.

Валентин Семёнович аж задохнулся – еще и подмигивает! Да, дети дружили со школы. Ну как дружили? То игрались, то ругались. А потом эта история с Дыбцевыми. Тогда поругались. Но когда нужно было состряпать приличную историю, Игорь сразу себя, без лишних уговоров, женихом объявил. Дыбцева тогда счастливо улыбалась. Ах ты ж японский городовой!

— Что значит «Отдайте»? – давит отец.

— А то и значит – женюсь!

Немая сцена. Мать руками всплеснула и на отца посмотрела – синхронно кивнули. А и в самом деле – как уж там дальше, а сейчас лучший вариант на фоне всего остального. И соседи поверят в историю со случайным пожаром. Ой, не поверят – на глазах же у всех эта история разворачивалась. Но Дыбцевы точно будут довольны такому положению дел.

Зеленые Светкины глаза на выкате. Ну что за парень такой?

— Меня даже и не спросишь? — Губы у Светки пересохли, от обиды дрожат.

Руки сразу холодными стали. Ну заревет же сейчас. Чего доброго, в голос заревёт.

— А я не спрашиваю. Я тебя зову. Выходи за меня. Нельзя тебе одной. Руки вон опять холодные. Да и ноги небось замёрзли. В ночном-то автобусе ехать. Вон сидишь руками за стопы хватаешься. Чего там? Люблю тебя. Выходи.

«Зашибись! Романтично!» – Светка затрясла головой, и непонятно, согласна или отказывает. От волнения дыханием перехватило, горло запершило, кашель подступил.

— Лекарства уже не пьешь? У доктора была? – Игорь засуетился.

Родители переглянулись и тихонечко из квартиры попятились. Нужно ли рассказывать, что стопы сорок второго размера растерты теплыми ладонями, что кашель утих, когда Светка вдохнула ноздрями (да жадно так вдохнула) запах Игоря? По-хозяйски на чужой кухне Игорь нагрел и налил чай.

— Меня к следователю завтра ждут. Ты, возможно, знаешь.

— Знаю. Я сегодня был. Светка, хотел молчать. Но не получается. Тебе лучше знать — тёмная там история с той дачей.

— Как же мне не знать, что тёмная. Я там была. Извини, что напоминаю. Мы выйти хотели, но дверь была снаружи чем-то закрыта, когда к окнам добрались — окна горели. Каждому понятно, что дом подожгли. Я об этом думала не раз.

Светка увидела, как напряглось лицо Игоря. Ничего удивительного, ведь вспомнили крайне неприятные ему события — злосчастный роман с Александром Ивановичем.

— Я сначала думал, что это Дыбцева сделала. Кому как не жене есть резон неверного мужа, да еще с молодой любовницей со свету свести? Светка, я не упрекаю. Забудь. Всё не говорим об этом.

— Говорим, Игорь. – Светка смотрит прямо. – Я первое время думала, что это она. А потом эти подачки все её меня еще больше убедили. Но, когда ты сказал, что…, что любил меня всегда. Я тогда подумала, что это ты.

— Не я.

— Верю. Не знаю почему, но верю.

— Всё, хватить болтать. Иди спать.

Светка, конечно, подремала. Когда проснулась, сквозь сон слышала разговор между родителями, что соседка Рая ни за что не даст сыну жениться. Не о такой невестке она мечтала. Точнее, Светка ей нравилась. Раньше нравилась. А потом, когда Игорь стал из-за Светкиного романа страдать, а уж тем более еще и всячески Светке помогать, тут и пошёл другой коленкор.

— Что уж там. Кому бы понравилось? Каждая хочет невестку, с которой ее сыну легко. А здесь одни сложности. Я ее понимаю. Да только и Светка наша не так уж и виновата.

Глава 14.

Родители остаток дня разговаривали со Светкой, расспрашивали об учебе, рассказывали последние местные новости и сплетни, жаловались на боль в коленях и ломоту в спине. Аккуратно пытались выведать, а с Игорем ладно ли у них? Всё так неожиданно.

Светка расслабилась. Хотелось всё рассказать, поделиться сомнениями. А потом озарение – не поймут. А Игорь – всё понимает. Вот только с романтикой – не дождешься от него. А может, и дождешься. Вот как говорит! «Светка ты моя светлая». И романтический ужин с борщом. Светка улыбнулась. Смешной. Заботливый.

Встреча со следователем была короткой. Ей сообщили, что следствие окончено. Подозреваемых нет. Стечение обстоятельств. Что-то там стояло плохо возле двери (надо же!? Обычно у нас плохо лежит) — упало, подперло, потом сгорело — дверь и открылась.

После встречи со следователем Светке предстоял разговор с Дыбцевыми в офисе Ирины. Ирина пригласила пройти и оставила в своем кабинете Светку и Александра Ивановича одних. Вот и так бывает. Зовёт жена с мужем поговорить свою молодую соперницу. Очешуеть!

— Обязательно поговорите. Не сердись, Света, но раньше было нельзя. — И Дыбцева вышла.

Александр долго молчал. Когда же он заговорил, Светке захотелось сразу уйти.

— Ты можешь мне не поверить, но случившееся с нами не такая простая история. Света, ты очень важный для меня человек…

— Но ты не зашел в больнице узнать, как я!

Ну вот зачем, зачем она это сказала?! Нужно молча уйти. Нужно быть равнодушной. Не получилось. Очень жаль.

— Я знал, мне говорили.

Светке показалось, что она снова задыхается в дыму. Попыталась дышать ровно, но вздохи стали рваными. Закашлялась. Слабость оскорбляла ее, но справиться не получалось. Дыбцев не подошел. Сидел всё на том же отдалении и смотрел на неё. Хорошо, что не подошёл. Он снова заговорил.

— Ты мне всё равно не поверишь. Не будем говорить о больнице. Скажем так, мы с тобой знаем, что в доме было не так, как в протоколе. Ты дала мне возможность не создавать шумиху вокруг моего имени. – Дыбцев сделал паузу. – Я благодарен. Это важно. Я знаю, что Ирина выделяла тебе некоторые средства. Я прошу тебя – просто прими. Ира... Ты её ещё узнаешь. Ладно, забудь. Правильно – принять. Ты поймешь. Мы готовы кое-что для тебя сделать.

Светка рванулась к окну. Движения были несколько судорожны, но окно она открыла. Жадно хватала морозный воздух и кашляла. Дыбцев не подошел. Сидел не шевелясь. А если бы подошел, то, скорее всего, она бы его ударила.

Да как же так? Что? Почему? Зачем она повелась на него? Это же не человек. Это купи-продай. Ни извинений, ни объяснений. Он, чтоб его, страдалец! Он не мог зайти! Он не мог поговорить! Да что же это такое?! Он что, боялся, что Светка его будет удерживать? Что она его будет что?

Хотелось орать. Выплеснуть свой гнев, досаду, унижение. Ну ладно. Разлюбил — не любил. Не важно. Просто. Зайти. Сказать. А он, чертов гордец, такой загадочный, — он не мог, поймешь потом. О! Она всё поняла!

Как только приступ удушья прошел, Светка добралась до двери. Остановилась и посмотрела на Дыбцева:

— Чтоб тебе пусто было.

Он кивнул головой. Доиграл свою сцену до конца. Тоже еще – герой спектакля. Артист погорелого театра!

Светка долго бродила по городу. Ей не хотелось показывать родным, насколько она уязвлена этой встречей. Что в итоге? Ей предложили оплатить правильное поведение. А она и вела себя правильно. Из города уехала, и у неё… Ого! Это ведь тоже часть сценария. У нее развиваются отношения с Игорем. Светка развернулась – чуть не бегом на остановку. Скорее домой. Она должна поговорить с Игорем.

Как назло, автобус на остановке ждала долго. Ехал он медленно, останавливаясь на всех светофорах, попадая во все пробки. Приехала уже уставшая от нервного напряжения. От остановки до дома недалеко. Вот уж и подъезд виден. Светка не видела, кто шел за ней сзади. Толчок в спину был сильным, она упала прямо перед входом в подъезд. Тяжелый мужской ботинок прилетел в ребра. Воздух с шумом покинул легкие, и потемнело в глазах. С криком с противоположной стороны двора бежал Игорь.

— Светка! Светка? Жива?

Светка что-то промычала. Жива.

В травмпункт ехали на такси. Игорь помогал сесть в машину, выйти.

— Двигайся медленно. Дыши осторожно. Помнишь, я ребро ломал? Очень у тебя похоже.

В травмпункте помог снять куртку. При опросе, что случилось, сам быстро рассказал, утверждал, что нападавшего не видел. Светку смутило, что нападавшего он охарактеризовал как более крупного человека, а Светка помнила, что человек был меньше ее. Травматолог посмеивался – обычно наоборот: жертве нападавший кажется крупнее, чем свидетелям.

Светке наложили тугую повязку на грудную клетку и отправили домой. Игорь по дороге сокрушался, что у Свнтки всё же травма, радовался, что трещина, а не перелом со смещением.

— Ну как же так, Светка? Свет, в больницу третий раз — это сила. — говорил Игорь, поддерживая ее под локоть. — Ну его к черту, этот город. Свет, давай Новый год отмечать в твоей съемной квартире.

Светке казалось, что Игорь что-то понял о нападении. Неужели это Дыбцева ее ударила? Да не может быть! Нет. Точно мужик — Светка почувствовала мускусную нотку запаха, когда ее били. Никого она не могла припомнить, кто её может ненавидеть больше, чем Дыбцевы. А с другой стороны, что им мешает подговорить какого-нибудь из маргиналов?

Глава 15

На третий день пребывания дома Светку проведывала соседка тётя Рая, просто ощупала цепким взглядом. Посочувствовала выразительно, показательно, даже громко. Сомнений нет, что сочувствовала фальшиво. Мялась. Не знала, как приступить к главному, но помогла ей Ирма:

— Рай, не мнись, говори уже. Видно же, что не с этим пришла.

— А и скажу. Чего уж там! Ты мне, Светка, парня не губи. Готов сорваться, ехать за тобой в другой город. Учебу бросит. Что дальше? Сама непутевая, дома тебе не сиделось. И нечего мне тут…

Тетя Рая под взглядом Светкиных родителей приняла вид человека, готового дать отпор. А что? В чем она неправа?! Пусть радуются, что она еще не всё им сказала. Есть у нее еще и другие доводы. Заведется такая коза-дереза и обязательно серьезных мужиков с панталыку собьет.

Светке хочется крикнуть: «А вот возьму, да и погублю я вашего Игорёшика!» Но молчит Светка. Она и не поговорила с ним о том, что уж не Дыбцевы ли их сближению способствовали? А что? Еще не известно, нужна ли она ему? Только вот носочки на батарее — это ж кто его мог надоумить? Такое только он сам мог. Такая бухгалтерия любви — все доводы перевесили старенькие шерстяные носки.

— А может, это он меня губит? — спросила Светка.

Ой. Ну опять же — некстати. Молчи, Светка, молчи.

— Ну смотри мне, — и с этим Рая ушла, хлопнула дверью громко и показательно.

Игорь пришел вечером поздно.

— С моим переводом нужно немножко потерпеть. Уезжаем мы, Светка, к тебе в ближайшее время.

— Игорь, на меня ведь не просто так напали?

Игорь кивнул головой. Что тут можно отрицать?

— Никого, Светка, не найдут, да и искать бы не стали. Всё ты правильно поняла.

— Да за что?! Игорь!

— Свет, просто уезжаем. Уедем — всё будет хорошо. Правда. Ну что ты? — Игорь понижает голос. — За что? За что? За то! Не будем об этом. Всё. Не хочу, чтобы ты еще раз пострадала.

Светка согласилась. Сейчас нет смысла спорить. Сейчас больно в ребрах при глубоком вздохе, при неловком движении. Больно в мыслях.

— Ты должен знать. Я больше не люблю его. Тебе важно?

— Самое важное. Не люби его. Меня полюбишь?

Светка врать не стала. Нельзя такому врать. Нельзя об этом врать.

— Полюблю. Ты уже сейчас важен. Очень важен.

***

Переезд Игоря не осуществился в один день. Перевод оформить не удавалось, но неожиданно справки, добытые Раей при симуляции «смертельно больна», сработали против самой же Раи. Игорь оформил свободное посещение. Весь декабрь, практически до самого Нового года, провел в переездах между Светкой и домом. Светка нервничала, что вылетают деньги на проезд, но на финансовую ситуацию опять повлияла Маруся.

— Моей хорошей знакомой нужен лукбук. Отстреляем? Ну ты понимаешь? Модель подешевле, но опять же без проходов по языку.

Марусе отказать было невозможно, точнее невозможно было отказать стучащим в кошелек деньгам. Внешность девушки, что хотите говорите – капитал и средство производства. Светка больше никогда в этом сомневаться не станет. Она так и записала в свой дневник, что она никогда не будет набирать работников и озвучивать им, что они «подешевле», что красота – это ресурс, дорогой и сложный. Светка знает о чем она пишет. А Марусе все равно – спасибо.

Маруся присутствовала на фотосессии, советовалась с подругой, они поддакивали друг другу или спорили, но тональность общения со Светкой была разной. Светка «отстреляла» коллекцию маек. Подруге не нравилось всё. Марусе, напротив, всё нравилось. Стилист, работающий над Светкиным образом, отличался от Славика в худшую сторону.

Качество трикотажа для маек, крой, принт… Ко всему Светка присматривалась, ощупывала. У нее крепло ощущение, что она лучше этих золотых девочек понимает, что их лукбуки ни о чём. Но она с благодарностью приняла деньги. В мире моды деньги есть, место для карьеры есть. Светка здесь растолкает этих воробьев.

Работа заняла много времени, разрываясь между занятиями и добыванием средств, Светка опять запустила свой быт. Приехавший уже накануне праздничных дней Игорь тихонечко ворчал. Когда Светка похвасталась своим заработком — вот какая молодец, добытчица, Игорь стал ворчать громче. Еще чего, еще не совсем после травмы пришла в себя, а уже скачет... Учиться и соблюдать режим дня. А то вишь чего удумала!? Где такое видано? Мужик дом убирает, потому что его журавушка деньги добывала. Ох, не знаешь ты своего журавушку, Игорь. И она сама себя еще не знает.

Игорь носился с покупками, снова всё отмыл, убрал, расставил, наготовил. Ну кто-то же должен это всё делать. Готовил Игорь незатейливые блюда, но безукоризненно.

— Какой ты у меня! – восхищается Светка. – А дома как? Звонил недавно папа. Вроде у наших всё нормально. Мама твоя как?

Игорь махнул рукой. Вполне достаточно. Значит, не важнецки, но терпимо.

— Игорь, я мечтаю стать дизайнером одежды.

— Ну да, ты же именно на это учишься.

— Нет, Игорь, ты не совсем понял. Я буду крутым дизайнером. Меня не интересует просто работа в ателье. Понимаешь? Игорь, мне нужно быть такой, как Лисин-старший. Только такой нужно быть. Всё остальное не считается.

Глава 16.

Предновогодняя суета как индикатор выявляет людей несчастных и счастливых. Счастливые снуют, бегут, звонят, покупают. Они готовятся, собираются. Предновогодние дни окрашены ожиданием и предвкушением. Несчастные – им разницы нет: праздник, будни – всё одно. Будни даже лучше – не так одиноко.

Светке «Дедушка Мороз» неслабо подготовил подарков: целый мешок проблем, болезней, недомолвок, потерь, обид. Вот бы их сложить в большой черный мусорный пакет… Она так бы и сделала.

— Светка, куда елочку поставим? – улыбающийся Игорь внёс утром тридцать первого декабря в квартиру живую сосну.

Квартира сразу наполнилась теми особыми запахами, которые отправляют наши чувства в детское ожидание чуда: запах хвои и мороза.

— Ой, Игорь! Какая красота! А мы можем себе это позволить? Мы как-то сложно по финансам… да и мои перевели прошлый раз не особо…

— Светка, ну ты чего?! Новый год же! Всё у нас нормально. Во всё мы вписываемся. Я тут немножко тоже добытчик!

Игорь подмигнул. Как же хорошо ему рядом со Светкой!

Они разбирали пакет с продуктами, устанавливали ёлку, готовили на скорую руку завтрак, кормили друг друга с рук, целуя друг другу руки и облизывая пальцы, перепачканные соусами. Ощущение, которое Светка утром мысленно назвала «недопраздник», ушло. Жаль, конечно, что к родителям не поехали, но зато свой особый мирок, любовное гнёздышко. Что она, в самом деле? Разве не об этом мечта любой молодой парочки – праздник вдвоём?

Светка суетилась и нервничала, всё время проверяла список — всё ли нужно есть, всё ли готово. Игорь, напротив, был спокоен, уверен, действовал размеренно. Глядя на Игоря, Светка немного успокаивалась — ну чего она? Это же не экзамен. Это просто праздничный «ночной ужин».

— Фильм на вечер выбирать будем? — спросила Светка.

— Нет, я уже выбрал. У нас новый фильм, правда, я не знаю, как ты относишься к просмотру версии 3D фильма 18+. Будет много натуралистических сцен. Там наши любимые актеры — Светка и Игорь.

Светка хихикнула. А что? Подходящий фильм для новогодней ночи.

— Ну, если только с этими актерами.

Уже к обеду Игорь заметил, что у Светки лицо невесёлое, движения стали медленными, глаза изменили характер блеска. Устала? Не совсем здорова? Да что с журавлем? Только не в Новый год!

— Свет, прилегла бы. Ты что-то часто болеешь, всё время с тобой что-то случается, я смотрю, ты что-то не слишком бодра.

— Так мужчины как будто это не слишком замечают.

— Я заметил. Может быть, из-за того, что ни раз тебя в больнице видел. Ну-ка, марш-марш под одеяло! Светка, думаю, не надо тебе моделью подрабатывать. Что это за работа такая — вертеть задом перед камерой, а потом ни жива ни мертва домой приходить? Ты вот и вчера никакая была, и сегодня. Не вздумай опять разболеться.

Светка уже почти легла в кровать, но насторожилась:

— Игорь, ты ревнуешь? Ты думаешь, что я неправильно себя веду? Сказал — задом вертеть перед камерой…

Светке спрашивать немного тревожно. Что ни говори, для ревности причина есть.

— Ревновал. Было. Ревновал к этому Дыбцеву. Не ревную больше. Не нужно нам это. А ты мне не забыла, что я тогда от ревности дров наломал? — Ох, нехорошие разговоры, не праздничные пошли.

— Не буду врать. — Светка говорить тихо, но четко. Делает короткие паузы. — Не забыла. Но и никакой обиды нет. Игорь, ты мне очень дорог. Я не знаю, какими словами это называется, но ты важен. Ты дороже всех. Игорь, может быть, я тебя люблю?

Игорь в два шага оказался рядом со Светкой. Обнял, подхватил на руки девушку.

— Конечно. Конечно, ты любишь меня, журавушка моя. И я тебя. Просто мы дураки. Светка, ты, наверное, думаешь, что я зол на тебя из-за того, что у тебя что-то было с этим Иванычем. Нет, не думай так.

Игорь усадил Светку на постель, помогая ей раздеться. Осторожно, заглядывая в глаза, пощупал ребра, где была трещина.

— Не рано повязку сняли? Да еще и на фотосессию пошла! Отдыхать нужно, выздоравливать. Что, больше работать некому? Светка, подожди немножко, с переводом вопрос почти решил. Я перееду, доучусь здесь, буду подрабатывать. Я уже кое-какие варианты даже присмотрел.

— Немного страшно, Игорь, всё-таки съемная квартира в этом городе – слишком дорогое мероприятие. Ну хорошо, за этот год нам помогли оплатить. – Светка опускает глаза, ох и не нравится ей эта оплата, – но в следующем году что-то нужно будет решать. Как же всё это непросто. Помнишь, как взрослыми мечтали в школе стать? – Игорь молча кивнул, помог Светке лечь и укрыл её одеялом. – Так вот, мне взрослой быть не сильно понравилось.

— Решим, не пугайся раньше времени. Справимся. – утверждает Игорь.

Светка согласна. Как ни крути – справляться всё равно придется.

— Я что сказать хотел? Да и должен я это сказать. — лицо Игоря приобрело решительное выражение. — Я бесился потому, что сам тоже виноват. Ты же мне со школы нравилась. Нужно было давно сказать. И всё. И были бы мы всегда вместе. Ни у тебя никого бы кроме меня не было, ни у меня. Дурной был. Думал, что нужно нагуляться вволю, а потом на тебе женюсь лет в тридцать. Ну дурак же! Мне казалось неправильным не посмотреть на других, не сравнить с тобой. А вдруг я ошибаюсь, вдруг есть девчонки лучше.