Развод. Цена ошибки

Глава 1. Счастливо

Соня

— Сонь, да хорош тебе сопротивляться! — восклицает Таня, моя соседка по комнате и по совместительству лучшая подруга. — Там будут все наши!

Я сажусь на кровати и поудобнее перехватываю книгу, наблюдая, как подруга перебирает наряды.

— Танюш, ну не люблю тусовки, ты же знаешь, — улыбаюсь ей. — Тем более Димка работает сегодня, а без него я не пойду.

— Он не мог поменяться? Все-таки выпускной раз в жизни.

— Так вышло, — пожимаю плечами. — Коллега заболел, ну а Димка не смог подставить команду.

— Ну и правильные же вы, — наигранно кривится Таня, а я смеюсь, — аж тошнит от вас. Белов впервые в жизни позвал весь курс в свой особняк, неужели тебе не интересно, как живут богатые?

— Что нам до богачей, Танюш? Мы люди простые.

— Да-да, особенно твой Димка, который ни разу не лучший друг Руслана Белова, того самого богатого и завидного жениха института, — подначивает меня Таня.

— Мой Димка, несмотря на богатых родителей, хочет всего добиться сам. Видишь — тусовке предпочел работу.

Как раз в этот момент у меня звонит телефон. На экране вижу имя: Руслан Белов. Так смешно, как раз его вспоминали.

— Алло, — отвечаю я.

Из трубки доносится музыка, визг девчонок — ясно, вечеринка идет полным ходом.

— София, а вы где? — весело спрашивает Рус. — Что-то я не могу найти тебя. Да и Димка только что пробегал и исчез.

Внутри больно дергается сердце:

— Ты, наверное, что-то напутал, Руслан. Димка работает, — говорю заторможенно.

Краем глаза вижу, как к кровати подходит Таня и садится рядом.

— Да брось, — беспечно смеется лучший друг моего парня, — вы прикалываетесь надо мной? Я минут пять назад говорил с ним.

— Этого не может быть, — бормочу я.

— Сонь… — осекается Рус, — ты не знала? Я думал, вы вместе пришли. Черт…

Кладу трубку и трясущимися руками набираю номер Димы. Гудок, второй, третий. После звонок скидывается и прилетает сообщение:

«Занят. Перезвоню».

— Это что же такое, Сонька? — бормочет Таня. — Он соврал тебе, получается?

Голова начинает кружиться, к горлу подступает ком. Я не понимаю, что происходит. За те полгода, что мы вместе, Дима никогда не врал мне. Эти шесть месяцев я была самой счастливой. Мой парень — самый лучший, самый искренний. Умный, порядочный. Он не мог так со мной поступить, тут какая-то ошибка.

— Тут какая-то ошибка, — проговариваю я вслух.

Подбегаю к шкафу и быстро натягиваю на себя джинсы, потом футболку, сверху рубашку. Внешний вид, конечно, не для празднования выпускного, знаю. Но я собираюсь туда не за этим.

Таня едет со мной. Она молча поглядывает на меня, но держит за руку, придавая сил.

Из такси выхожу быстро и сразу же шагаю на территорию дома. Взгляд падает на полуголых однокурсниц, топлес купающихся в бассейне. Кто-то целуется на шезлонгах, кто-то отплясывает развязные танцы. В общем, вечеринка в самом разгаре.

Взлетаю по ступеням в дом, спешу по коридору, заглядывая в каждую комнату.

Из ниоткуда появляется Рус и хватает меня за плечи:

— Поезжай домой, Сонь.

Заглядываю ему в глаза. Выражение лица виноватое, опускает взгляд в пол, не решаясь прямо посмотреть на меня.

— Где он? — выкрикиваю я, потому что музыка сильно долбит по голове.

— Не надо, — произносит Рус тяжело.

Перехватываю его руки и с силой откидываю их в сторону, быстро обхожу его и продолжаю дальше заглядывать в комнаты. Все это время за моей спиной идут молчаливая Таня и Руслан, который не оставляет попыток удержать меня.

Когда я добираюсь до второго этажа и становлюсь напротив очередной двери, Руслан выходит вперед:

— Сонь, пожалуйста.

Отрицательно качаю головой и, протискиваясь мимо лучшего друга моего парня, толкаю дверь.

Слышу за спиной звонкий вскрик Тани. Я бы сама с удовольствием крикнула, но горло сводит болезненным спазмом.

Я смотрю на своего самого любимого парня и одногруппницу, которые лежат на кровати полностью нагие. Их тела переплетены, Дима мирно сопит меж ее больших сисек. Видно, умаялся, пока имел ее.

Картинка едет перед глазами, и я чувствую рывок. Руслан тянет меня куда-то, а рядом, обнимая, идет подруга. Она плачет, а я не могу. Я чувствую лишь боль, которая распространяется по телу как паразит. Уничтожает все хорошее, что есть во мне.

Все же было так безоблачно… Планировали общее будущее после окончания универа. Хотели снять квартиру и жить счастливо. Мы же хотели — счастливо…

Добро пожаловать в новинку ❤ добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не пропустить новые главы.

Глава 2. Пять лет спустя

Соня

В самолете загорается сигнал: пристегнуть ремни. О том же просит пилот, объявляя по громкой связи о снижении и подготовке к посадке.

Я не очень люблю летать. Все время меня одолевает страх неизбежности, ведь случись что — от тебя ничего не зависит, остается только одно: принять свою судьбу и молиться.

Поражаюсь тому, как мой муж спокойно летает между двумя странами, чуль ли не ежемесячно отправляясь в командировки.

Дело в том, что он работает на два филиала: мотается из одной страны в другую. Так продолжалось почти пять лет, что мы прожили вместе. Еще до свадьбы мы уехали в Гамбург и осели там. Вернее, осела я, а он периодически уезжал в наш родной город.

Я честно пыталась прижиться в чужой стране, но получалось это откровенно плохо.

Месяц назад муж огорошил меня новостью: после масштабной аудиторской проверки и ребрендинга совет директоров решил полностью пересмотреть схему управления компанией и уволил почти всех крупных руководителей. Моему мужу предложили место заместителя генерального директора.

Любимый был счастлив, а я была рада за него, ведь он так долго шел к этому.

— Милый, — кладу ладонь на руку мужа, сидящего рядом, — я хотела завтра приехать к вам в офис, сделать фотографии нового состава правления AMA Group.

— Завтра? — он удивленно вскидывает брови.

— Ну да. Мне звонила Ирина из PR-отдела и просила отснять новых директоров как можно скорее, чтобы о вас могли рассказать.

Муж хмурится:

— Слушай, зачем тебе вообще это? Попроси Таню — пусть она отснимет.

Снисходительно улыбаюсь и окидываю взглядом мужа: красивый он у меня. На нем деловой костюм благородного серого цвета, белая рубашка и черные туфли. Светлые волосы аккуратно подстрижены. Тяну руки и поправляю ему галстук:

— Таня же не фотограф. Таня — дизайнер, ретушер, — мягко улыбаюсь я.

— Ты не успела приехать, а уже работать бежишь, — бурчит он.

— А ты не так? — усмехаюсь я. — Я хоть сегодня взяла себе день отдыха, а ты из аэропорта сразу поедешь в офис.

— Так надо, детка, ты же знаешь, я стараюсь для нас. Чтобы у тебя было все, чего душа пожелает, — более мягко говорит он. — Ты пока поезжай на новую квартиру, присмотрись. Возможно, что-то нужно будет докупить?

— Ну хорошо, — сдаюсь я. — Уговорил.

За разговором посадка проходит незаметно. Едва самолет касается земли, муж спешит достать телефон и включает его. Я молчу, проглатываю правило, что этого нельзя делать до полной остановки.

Муж кладет смартфон на колени, забирает у меня плед и выглядывает стюардессу. В это время экран беззвучно загорается, и я успеваю прочитать:

Имя отправителя: Юля. В сообщении написано: «Приедешь сегодня к нам? Даниэль тебя ждет».

Как раз в это время подошедшая бортпроводница забирает у мужа плед, а я резко отворачиваюсь к иллюминатору, до боли стискивая зубы.

Что сейчас было? Кто такая эта Юля? И кто такой Даниэль, черт возьми?!

Внутри закипает, разверзается буря, но я спешу ее успокоить. Все вполне объяснимо. Юля может оказаться помощником моего мужа, а Даниэль — каким-нибудь руководителем. Почему нет?

Написано же: Даниэль тебя ждет.

Все мои разговоры с самой собой немного успокаивают, но кажутся бесполезными, потому что червячок сомнения уже поселился внутри меня.

По своему опыту знаю: если есть сомнение, значит, это неспроста.

Прошло пять лет, а я до сих пор не отошла от той боли, которую причинил мне моя первая любовь. Предательство Димы подкосило меня. Столько боли… столько отчаяния тогда было. В какой-то момент я даже испугалась, что не смогу пережить это.

Хорошо, что вовремя появился мой муж, который тогда еще не был мужем, а был просто другом, и увез меня в Германию. Благодаря ему я спаслась, выжила.

А теперь не доверяю?

Получается так. Снова разгоняю мысли, как назойливых мух. Муж протягивает мне руку и помогает встать, параллельно читая на телефоне сообщение, но ничего не отвечает на него. Кошусь на мужа, но он выглядит спокойным и беспечным. В аэропорту быстро проходим паспортный контроль, водитель забирает багаж, и мы выходим на улицу.

Черный седан уже ждет нас; муж открывает заднюю дверь и помогает мне сесть. После этого нависает надо мной, проводит большим пальцем по подбородку, нежно целует в губы:

— Сонь, я поеду на такси, а то в офисе меня заждались. А ты пока поезжай с Алексеем, хорошо?

Червячок сомнения высовывает голову и снова намекает мне: тут не все чисто!

— Хорошо, — говорю я, потому что не знаю, что еще можно ответить.

Муж только собирается закрыть дверь авто, как я зову его:

— Руслан! — он вновь заглядывает в машину. — Я люблю тебя.

Муж широко улыбается, оставляет на моих губах смазанный поцелуй и легко говорит:

— И я люблю тебя, Сонь.

Глава 3. Новый дом

Соня

Водитель привозит нас в квартиру, которую арендует компания Руслана.

Алексей открывает дверь, затем торжественно вручает мне ключи, помогает занести вещи и уезжает, оставляя меня в одиночестве.

Просторная трехкомнатная квартира расположена на двадцать пятом этаже. Прохожу вперед, к высокому панорамному окну, раздвигаю створки и выхожу на террасу.

Ничего себе. Вот это красота. Вид на город открывается просто потрясающий. Несколько минут рассматриваю все кругом, а потом возвращаюсь в квартиру.

Интерьер выполнен в серых тонах. Кажется, будто все новое, неиспользованное. Будто бы тут и не жил никто никогда.

Хожу из комнаты в комнату, привыкаю к новому дому. Потом закатываю чемодан в спальню и начинаю разбирать его. Пару часов занимаюсь вещами. С самого дна достаю нашу с Русом фотографию, сделанную в день свадьбы, и ставлю ее на прикроватную тумбу.

То время плохо сохранилось у меня в памяти. Помню, как Руслан и Таня увезли меня тогда со злополучной вечеринки. Как Дима рвался поговорить со мной на следующий день, но я не хотела его слышать, не хотела его видеть, не хотела его знать.

Месяц я не жила. Существовала.

А через месяц Руслан предложил мне уехать с ним. Ему пообещали высокооплачиваемую работу и большие перспективы, и он позвал меня с собой. Просто в качестве друга, хотя я видела, что нравлюсь ему совсем не как друг.

— Сонь, может, стоит попробовать? — спрашивает Таня, складывая вещи в чемодан.

Мы закончили обучение, теперь нам нужно освободить комнату в общежитии, чем, собственно, мы и занимаемся.

— Да ну, Танюш, — тяну я устало, — это будет выглядеть странно. Да и неудобно. Я и Руслан — лучший друг моего бывшего парня — уезжаем вместе…

Таня нервно кидает в чемодан свитер и выкрикивает:

— Перед кем неудобно, Сонь?! Перед твоим бывшим, который член в штанах удержать не может? Или перед кем?

— Перед родителями, — пожимаю плечами. — Да и что я там делать буду?

— Как что? Ты прекрасно фотографируешь! Для этого даже язык знать не надо. Вот и займешься как раз. А родители поймут. Тем более Руслан видный парень, из приличной семьи, да и без ума от тебя — это было видно, еще когда вы с Димой были вместе.

Устало сажусь на кровать:

— Правда? Я никогда не замечала.

— Это потому, что смотрела только на своего благоверного.

Танюшка садится рядом со мой, и мы замолкаем. А после подруга выдает тихое:

— Может, оно и к лучшему, Сонь? Когда тебя любят, а ты позволяешь себя любить. Говорят, такие браки самые крепкие. Да и потом… вдруг у тебя получится полюбить его?

— Думаешь? — недоверчиво спрашиваю я.

— Почему нет? Кстати, ты слышала, Рус и Дима подрались? — аккуратно спрашивает Таня.

— Что? — ахаю я.

— Да. Говорят, твой Дима узнал, что Рус таскается к тебе, заявился к нему домой и наехал. На знаю подробностей, ребята сказали, что они говорили за закрытыми дверьми, но когда эти двое вывалились в гостиную все в крови, их еле разняли.

— О Господи, — прикрываю рот рукой.

Глупое сердце пускается вскачь и болезненно сжимается. Первая мысль — найти Димку и посмотреть, насколько сильно он пострадал, помочь ему.

Но я осаживаю себя. Нет. Он предатель и заслужил все это.

На поводу чувства собственной боли я согласилась поехать. После приезда в Германию Руслан быстро окружил меня заботой и вниманием. Купил новый телефон с местной сим-картой. Уговорил не появляться в сети, удалить все страницы в социальных сетях, не поддерживать отношений с общими знакомыми.

Четыре месяца я жила как в сказке. Рус как только мог показывал мне свою любовь. Каждые выходные мы садились в автомобиль и ездили по близлежащим городам, узнавали новые места и знакомились с интересными людьми.

Он всячески помогал мне развивать мои навыки фотографа, сводил с нужными людьми, постоянно поддерживал.

В конце концов я сдалась. Может, права была Танюшка и любовь обязательно появится?

Что сейчас происходит, непонятно. У нас в браке все ровно, спокойно, нет никаких проблем или недопониманий. Оттого и неясно — что это за Юля такая и почему она пишет моему мужу.

Решаюсь вечером поговорить об этом с Русланом, а пока самое время позвонить Танюшке.

— Ну привет, подруга, — весело отвечает она.

— Я приехала, — тут же выпаливаю я.

— Куда? — непонимающе переспрашивает Таня.

— Куда-куда, домой!

На том конце провода слышится веселый визг.

— Какого черта ты еще не у меня? — с жаром выпаливает она.

— Да вот звоню предупредить, что выезжаю к тебе, — смеюсь я.

— Ну и супер! Жду тебя.

Договорившись о встрече, принимаю быстрый душ, переодеваюсь в удобные брюки, легкий свитерок и кеды. У порога натыкаюсь на чемодан Руслана.

Мой муж не любит, когда я трогаю его вещи. Он всегда сам собирает и разбирает их и отвозит в химчистку. Раньше меня это никогда не заботило: ну мало ли у человека заморочек?

Сейчас же я будто натыкаюсь на невидимую стену. Опускаю руку на чемодан и провожу рукой по крышке. Первый порыв — опрокинуть его, открыть молнию и заглянуть внутрь. Посмотреть, что там. Но я вовремя торможу себя.

Нет. Для начала нужно поговорить. Пусть объяснит мне, что все это значит.

Глава 4. Кристиан Грей

Соня

С Танюшкой мы не виделись около полугода. Последний раз она приезжала к нам с Русланом в Гамбург в свой отпуск.

Помню, как чудесно мы провели тогда время. Мужу как раз нужно было уехать в командировку в наш родной город, а мы оторвались девчоночьей компанией.

— Слушай, давно хотела спросить, — пьяно лепечет Таня, потягивая вино из пузатого бокала, — ты что-нибудь слышала о Диме?

Я давлюсь напитком, который моментально становится у меня поперек горла.

— Откуда? — хрипло спрашиваю я. — Мне до его жизни нет никакого дела.

— А-а, — Таня усаживается поудобнее на диване и неуверенно продолжает, — а то я слышала, что он уехал в Америку. Якобы какая-то крутая фирма забрала его за очень большой гонорар.

— Мне нет никакого дела до Волкова, — перебиваю я ее и отставляю бокал на столик возле дивана. — Он в прошлом, и его жизнь мне неинтересна. У меня муж и собственное дело. Все.

С Танюшкой мы сидим больше четырех часов, а когда я спохватываюсь, на дворе уже ночь.

Прощаюсь с подругой и спешу домой. В такси проверяю телефон и нахожу сообщение от Руслана:

«Детка, ты, наверное, у Таньки? Я устал как собака, лягу спать. Прости, малыш, что не отметили наш переезд. Обещаю: завтра реабилитируюсь».

Захожу в квартиру тихо, стараясь не шуметь. Руса нахожу спящим на кровати. Разложенный пустой чемодан лежит возле гардероба. Открываю дверцы шкафа и вижу, что его одежда развешана. Быстро принимаю душ и возвращаюсь в спальню. Вместо того, чтобы лечь в кровать, подхожу к прикроватной тумбочке со стороны мужа и беру его телефон.

Снимаю блокировку и открываю сообщения.

Сердце бешено стучит в груди. Что же я делаю? Как ревнивая жена, лезу проверять мужа на предмет измены, словно в самых пошлых анекдотах?

Да, потому что даже эти мысли не останавливают меня.

Просматриваю переписку в мессенджере и ищу диалог. Ищу, ищу, но … не нахожу.

Меня трясет от волнения, я боюсь, что Руслан проснется и увидит, что я ковыряюсь в его телефоне, начнет скандалить.

Трачу несколько минут на поиск диалога с некой Юлей, но нигде его нет. У меня что же, помутился рассудок? Неужели мне показалось все это? Лезу в папку с контактами. Вот тут контакт с именем «Юля» находится быстро. Никаких фото, заметок о контакте или упоминаний о том, кто это может быть.

Так. Привет, паранойя.

Закрываю все окна и кладу телефон на место. Ложусь на свое место и сворачиваюсь клубочком. Старое, давно забытое ощущение, что меня предали, поднимается откуда-то снизу. Я практически осязаю его, как свою кожу. Не знаю, что это, интуиция или просто какие-то глупости. Но чувство есть, и оно никуда не делось.

Засыпаю под утро, а рассвет встречает головной болью и горячими руками мужа, которые пробираются под трусики.

— М-м-м, доброе утро, жена, — хрипло говорит Руслан и пальцами начинает ласкать меня.

Неспешно выворачиваюсь из его объятий и встаю:

— Ну, что не так? — недовольно рычит муж.

— Прости, — бросаю ему через плечо. — У меня болит голова.

Направляюсь в ванную комнату и слышу позади себя:

— Что-то у тебя в последнее время постоянно болит голова.

Игнорирую эту фразу и иду дальше, закрываюсь в душе на замок и становлюсь под прохладные капли.

Рус прав, сейчас желание у меня возникает очень редко. Затрудняюсь вспомнить, когда мы были вместе в последний раз. Месяц назад? Два? Давненько, чего уж тут. То Руслан находится в затяжных командировках, то я устаю на работе после десяти часов на ногах.

Привожу себя в порядок, надеваю мягкий халат и иду в гардеробную. Руслан на кухне. Шумит кофемашина, муж разговаривает с кем-то по телефону, стоя ко мне спиной и глядя в окно. На нем только домашние штаны, спина голая, с красивым, уже привычным глазу рельефом. Первый порыв подслушать, но я себя торможу. Потому что — ну к чему опускаться до такого бреда?

Сушу свои светлые длинные волосы и подкручиваю их на концах. Наношу легкий макияж, подчеркивающий выразительный взгляд и пухлые губы.

Надеваю красивое кружевное белье, серые брюки, сексуально обтягивающие бедра, и белую свободную рубашку. Брызгаю на запястья духи.

Внешним видом остаюсь довольна: сегодня хочется выглядеть максимально красиво, но в рамках приличий.

— Нихрена себе! — восклицает муж. Подходит и обнимает меня сзади, целует в шею. — Ты куда это собралась, такая красивая?

— К тебе на работу. Нужно отснять новых членов правления. Забыл? — стараюсь говорить как можно непринужденнее.

— В смысле? — со злостью выпаливает Рус, а я отшатываюсь от неожиданной грубости. — Мы же договорились, что вместо тебя поедет Татьяна!

Гнев моего мужа осязаем, кажется, его можно пощупать. И это пугает меня. Руслан вспыльчивый, не раз я видела его злость. Хоть он и старается ради меня быть более сдержанным, иногда все же эмоции прорываются. Но обычно его злость направлена на других людей, именно поэтому такая реакция на мою обычную работу неожиданна.

— Нет, — стараюсь говорить мягче и отхожу от греха подальше, натягиваю обручальное кольцо. — Ты предложил мне отправить Таню, а я ответила тебе, что она не фотограф. Поэтому поеду я.

— С-софья… — Руслан сжимает кулаки, желваки ходят на скулах.

Я отступаю, а он надвигается на меня. В его глазах пылает гнев, и я, грешным делом, думаю, что он может ударить меня. Сжимаюсь вся и забиваюсь в угол.

Муж будто приходит в себя и отстраненно говорит:

— Хорошо. Хочешь ехать — поезжай. У меня сегодня встреча в городе, поэтому в офис доберешься сама.

Разворачивается и уходит. Неожиданный холод выбивает почву из-под ног, да и в целом его поведение кажется мне ненормальным. Ведомая испугом, я беру свою аппаратуру, хватаю сумочку. На ходу впрыгиваю в лоферы и вылетаю из квартиры.

Такси вызываю уже на улице, там же его и дожидаюсь. Благо недолго.

Приехав на место и выйдя из автомобиля, первым делом поднимаю голову. Мамочки! Сколько тут этажей? Пятьдесят? Больше?

Глава 5. Воспоминание

Соня

— Соня! Сонечка, постой! — окликает меня знакомый голос, от звука которого я вздрагиваю и оборачиваюсь.

Димка бежит ко мне. Весь какой-то растерянный, небритый, волосы взлохмаченные. В простых джинсах и белой футболке. Я знаю, что он пытался поговорить со мной, но Танька и Руслан отстояли мое желание не видеть Диму и не слышать его бесполезных оправданий.

Видимо, он меня выслеживал и знал, что я буду одна. Сегодня у нас последний день в институте. Мне нужно было отдать книги в библиотеку и подписать обходной лист.

Димка выцепил меня возле учебного корпуса. Я как раз собиралась зайти в общежитие за чемоданом и потом готовиться к отъезду в Германию.

— Что ты хочешь? — резко спрашиваю я, машинально отступаю от Димы на шаг назад и поправляю лямку рюкзака, цепляясь в нее пальцами, будто это спасательный круг.

— Давай поговорим, Сонь? — молит он. — Я не понимаю, что происходит!

— Ах, не понимаешь? — усмехаюсь я от такой наглости. — А когда трахал нашу однокурсницу, тоже ничего не понимал?

Дима хмурится, меж бровями пролегает складка:

— Я не помню ничего из той ночи, — произносит он и запускает дрожащие пальцы в свои темные волосы, взлохмачивает их еще больше.

— Что, так классно развлекся, что забыл? — спрашиваю с едким сарказмом. — Хочешь, покажу видео, напомню? Знаешь, там есть прекрасные кадры: мой любимый мило спит в объятиях другой девушки.

Димка хватает меня за плечи, заглядывает в глаза и говорит надрывно:

— Сонь, я правда не помню ничего. Позвонил Рус, попросил приехать, якобы дело есть, я. Кто-то дал мне бутылку воды, а дальше все. Провал. Утром проснулся, а ты меня уже ненавидишь и знать не желаешь.

Мне хочется ему поверить. Хочется думать, что его слова — чистейшая правда. Но как я могу довериться Волкову? Ведь я видела все своими глазами.

Двигаю плечами и скидываю его руки, обнимаю себя, пытаясь унять дрожь в теле, смотрю в темные омуты Диминых глаз и говорю как можно спокойнее:

— Ответь мне честно: ты с ней спал?

Желваки на скулах моего бывшего парня начинают двигаться, он шумно выдыхает воздух и произносит тяжелое:

— Я не помню, Сонь.

Мир замирает на мгновение, а потом взрывается над моей головой:

— Ну вот и все, Дим, — шепчу еле слышно и чувствую, как по щекам текут горячие слезы.

Волков подходит ко мне, стирает ручейки шершавыми пальцами:

— Поверь мне, любимая. Не мог я, понимаешь? Не мог… В мыслях — ты одна. Всегда.

— Не могу, — шепчу солеными губами, вырываюсь из его рук и отхожу от Димки на пару шагов, сказав на прощание:

— Я уезжаю, Дим. Далеко. Наверное, и не свидимся больше.

— Что? — хмурится он и тянет руки ко мне: — Куда уезжаешь? Не надо, Сонь. Останься, мы разберемся во всем.

Волков расстроен, растерян, хмур. В глубине души мне что-то не дает покоя, будто я совершаю ошибку. Будто я еще пожалею обо всем. Но какой тут может быть выход? Будущего с Димкой я больше не вижу.

— Как я могу тебе довериться, если у тебя самого не получается себе поверить, Дим? — спрашиваю устало. — Нет у нас с тобой никакого будущего. Больше нет.

Разворачиваюсь и ухожу, глотая слезы. Давясь ими и проклиная жизнь за то, что так поступила с нами.

— Дима? — я едва не роняю чехол с фотоаппаратом.

Мой бывший парень сидит за столом, и он полностью погружен в монитор перед ним.

Услышав мой голос, он поворачивает голову и задерживает на мне взгляд. Его лицо непроницаемо, я не могу понять, какие эмоции он испытывает. Он моргает пару раз, затем медленно встает и поправляет пиджак.

Его внешний вид… что уж тут… мне впору еще разок обронить челюсть, потому выглядит Дима шикарно. Это больше никакой не Димка, а самый что ни на есть Волков Дмитрий Артурович — генеральный директор AMA Group.

Черные волосы, которые раньше часто были в творческом беспорядке, сейчас красиво подстрижены и модно уложены. На нем потрясающий черный костюм, который удачно оттеняет кипенно-белая рубашка. На ногах — начищенные до блеска туфли. И никакого галстука.

Я помню, как он ненавидел их. Однажды мы попали на прием к его родителям, и я застала сцену, как мать уговаривала Диму надеть галстук или бабочку, но безрезультатно. Да уж. От воспоминаний о том вечере мороз идет по коже. Даже лишний раз думать о нем не хочу. Я чувствовала себя белой вороной. Лишней на этом празднике жизни. Хоть мне в лицо и не высказали свое откровенное «фи», я ощущала себя не в своей тарелке.

Волков идет ко мне навстречу спокойной и размеренной походкой. Остановившись на приличном расстоянии, протягивает руку и говорит:

— Добрый день, София. Неожиданная встреча, не буду врать.

Его тон холоден, а вот рука горяча. Я пожимаю ее и быстро отпускаю, потому что телесные контакты сразу же вызывают нежеланные воспоминания.

— Здравствуй, — говорю как можно спокойнее, — для меня это тоже сюрприз.

Дима кивает, проводит рукой, предлагая мне сесть, а сам идет к своему столу и садится.

— Я так понимаю, ты тот самый фотограф, который должен фотографировать весь новый совет правления.

— Да, — киваю и сажусь, потому что ноги вмиг становятся резиновыми.

— Тебе объяснили задачу? — деловито спрашивает он.

— Да. Живые фото, никакой постановки, — произношу и откашливаюсь, потому что в горле пересыхает.

Дима смотрит на меня, затем нажимает на кнопку селектора и говорит:

— Ксения, принесите бутылку воды.

Меньше чем через тридцать секунд передо мной вырастает брюнетка, ставит стакан, стеклянную бутылку воды из холодильника, у которой уже откручена крышка, и спрашивает у своего босса:

— Дмитрий Артурович, еще будут указания? — тон нейтральный, без каких-либо сексуальных подтекстов.

Глава 6. Мираж

Дима

Смотрю на Соню и поверить не могу, что вправду вижу ее перед собой.

Неужели это она? Не мираж?

Что она тут делает? Вроде должна быть где-то за границей.

После того случая я пытался найти ее, но Соня будто исчезла с лица земли. Ее подруга Таня молчала как партизан, а после сама съехала из общежития. С Русланом же мы сразу прекратили всякое общение.

Мне нужно было разобраться, что происходит. Ведь это в его доме случилась вся та чертовщина. Последнее, что я помню, — как приехал в дом друга после его звонка и встревоженного голоса в трубке. Дальше провал. Чернота.

Утром я становлюсь предателем, а однокурсница, которая славится на весь университет тем, что слаба на передок, рассказывает мне, как я хорош в постели.

Но я ничего из этого не помню. Я даже не видел ее в ту ночь.

Разговор с Русом света на ситуацию не пролил, только разрушил нашу дружбу. Он попросил меня оставить в покое Соню, якобы она не хочет меня видеть и слышать не желает. Он впервые в жизни пригрозил мне расправой, если я не послушаю его.

Как итог — жестокая кровавая драка. Нас с трудом развели по разным углам, и вот так распалась наша многолетняя дружба.

Я так и не смог разобраться в том, что произошло, — все как один твердили, что я изменник. Соня исчезла. Тогда у меня не было ресурсов найти ее, тем более за рубежом. А потом, когда появились, я решил, что нет смысла ворошить прошлое. И хоть эта девушка не отпускала меня долгих пять лет, я предпочел реальную жизнь фантому.

Про Руслана я тоже мало что знал — слышал, что также уехал за границу и женился. На ком, неизвестно. У него никогда не было соцсетей, а общие друзья разбежались кто куда.

Буквально вчера я узнал, что Белов будет моим новым замом, и от нас ожидают плодотворного сотрудничества. Мы тактично сделали вид, что не узнали друг друга, и на собрании вели себя как взрослые люди. В конце концов, делить нам нечего.

Но, как оказалось, шокирующие известия на этом не закончились. Именно поэтому я удивленно смотрю на свою бывшую девушку, которой когда-то горел, с которой мечтал построить семью, воспитать детей и счастливо состариться.

Она изменилась. Стала еще красивее. Светлые волосы распущены и обрамляют нежное лицо. Голубые глаза, в которых я когда-то тонул, окидывают меня с недоверием, отчего становится понятно — она удивлена ничуть не меньше меня.

Соня нервно облизывает розовые губы, а я забываю, где мы находимся, и ныряю в воспоминания, в которых мы с жаром целуем друг друга.

На ней брюки, плотно обтягивающие стройные ножки и бедра, и свободная рубашка. Стильно, удобно. А еще невероятно сексуально.

Она по-прежнему ощущается родной. Родная, но… не моя.

— Ты готов? — спрашивает она нежным голосом, от которого учащается пульс.

— Да, — я стараюсь говорить как можно спокойнее. — С чего начнем?

Соня встает, оставляет свой рюкзак и чехол с фотоаппаратом на стуле и подходит к аппаратуре, которую установили накануне.

— Мне нужно проверить свет, а после приступим.

Киваю и погружаюсь в работу. Точнее, делаю вид, что погружаюсь в работу, краем глаза следя за Соней. Она переставляет лампу, а после берет фотоаппарат и щелкает затвором.

Потом смотрит на то, что получилось, и снова поправляет свет.

Отворачиваюсь к монитору и пытаюсь вникнуть в суть отчета, который мне выслала помощница, но все без толку. В это время Соня ходит вокруг меня и фотографирует, меняя объектив и угол съемки.

Краем глаза вижу, что она постоянно откидывает волосы назад, потому что длинные светлые пряди лезут в лицо и мешают ей работать.

— Дим, — зовет она тихо, и от моего имени, произнесенного ее устами, просто срывает планку.

— Да? — я оборачиваюсь и смотрю на нее.

— Можно попросить карандаш? — робко спрашивает она.

— Карандаш? — тупо переспрашиваю.

— Я забыла резинку для волос, а они мне мешают. Хочу собрать.

Я, конечно, слабо представляю, при чем тут карандаш, но достаю его из стакана и протягиваю Соне.

Та благодарит меня, подходит ближе. В этот момент обращаю внимание на тоненький серебристый ободок обручального кольца на безымянном пальце.

Значит, замужем.

Этот факт неожиданно больно бьет. Не знаю почему — ведь прошло много лет, а Соня была и остается красивой девушкой.

Она делает что-то невообразимое с волосами и втыкает в них карандаш, на котором, похоже, и держится прическа.

— Готов продолжить? — спрашивает она.

— Да. Что нужно делать?

— Подойди, пожалуйста, к окну и посмотри в него.

Я выполняю все, что говорит София.

— Как у тебя дела? — спрашиваю неожиданно даже для себя самого.

Соня на секунду замирает, но быстро берет себя в руки и продолжает щелкать затвором, пока я становлюсь в разные позы.

— Все в порядке. А у тебя как? Слышала, ты работал за границей.

— То же самое могу сказать и о тебе, — замечаю я.

— Ну… я вернулась не так давно.

— Да. И я.

— Давай перейдем на диван. Присядь и возьми вон ту газету, — командует она и прячется за камерой. — Тебя пригласили сюда, да?

Делаю все так, как говорит она, и отвечаю.

— Я работал в Америке на местную торговую компанию. Теперь вот переманили обратно на родину.

— Понятно, — произносит она.

— А ты почему вернулась?

Соня словно впадает в ступор и замирает, нерешительно выглядывая из-за фотоаппарата.

— Я… а… — мнется она.

Неожиданно распахивается дверь, и в кабинет входит Ласнецов:

— Дмитрий Артурович, я к вашим услугам! — рокочет один из моих директоров и удивленно вскидывает брови, глядя на нас с Софией. — О, вы не один. Прошу прощения.

— Да, Алексей Ильич, не могли бы вы подождать… — начинаю я, но София перебивает:

— Нет-нет, мы уже закончили.

Она начинает спешно собирать аппаратуру, пару раз у нее падают вещи. Мы с Алексеем удивленно смотрим на нее.

Глава 7. Неразборчива

Соня

— Как прошла съемка? — спрашивает Руслан, а я озираюсь по сторонам, потому что кажется, будто затылок прожигает чей-то взгляд.

Оборачиваюсь, но не вижу никого, коридор пуст. Показалось, значит.

— Нормально прошла, — выдавливаю я из себя. — Ты знал, что Дима — генеральный директор?

Муж отступает от меня и смотрит с вызовом:

— Вчера узнал.

— Поэтому ты не хотел, чтобы я сюда ехала? — запоздало доходит до меня.

— Что за глупости? — выпаливает он. — Я переживал за тебя, хотел, чтобы ты отдохнула после переезда, обустроила нашу новую квартиру. А сказать попросту не успел, ты же сегодня быстро сбежала из дома.

— Ясно, — отвечаю, хотя ни черта мне не ясно.

— Общались? — с нотками ревности спрашивает Руслан.

— Нет, молчали все полчаса, — выпаливаю бездумно.

Я зла из-за того, что Руслан не предупредил меня. Я зла, потому что не была готова к этой встрече. Я в полном раздрае, мои чувства и эмоции напоминают сейчас коктейль Молотова. Пусти искру — и взорвусь к чертям.

Как я вообще выдержала эти тридцать минут? Да не просто выдержала, а еще и отработала? Непонятно.

— Не язви, — грозит Рус, и я смотрю ему в глаза с раздражением.

— А то что? — я понимаю, что по краю хожу.

Знаю, что с Русланом так нельзя. Он не мягкий и пушистый. Он заводится с полоборота, а я подливаю сейчас масла в огонь. Жду, что муж начнет кричать на меня, но неожиданно он тепло, хоть и неискренне, улыбается и примирительно поднимает руки.

— Все-все, моя воинственная крошка! Пошли лучше пообедаем?

Я хмурюсь от неожиданной смены настроения, но решаю, что развивать сейчас эту тему посреди коридора компании — не лучшая затея, поэтому соглашаюсь.

— Тебе разве не нужно работать? — спрашиваю его.

Рус вскидывает брови, переплетает наши пальцы, тянет меня по коридору и произносит на ходу:

— Надо, конечно, но у меня в расписании, вообще-то есть такая штука, как обеденный перерыв. Напротив офиса неплохое кафе. Кормят сносно. Ты же голодна? Так и не позавтракала, наверное?

— Не успела, — признаюсь я и даю себя увести.

— Пойдем. Что же я за муж такой, если оставлю собственную жену без обеда?

Руслан говорит все это так легко и небрежно, что я вынуждена заглянуть ему в лицо, чтобы проверить, все ли в порядке с ним. Но муж выглядит спокойным и уверенным.

Выходит из офиса, тянет меня по пешеходному переходу через дорогу и заводит в уютное кафе.

— Смотри, столик у окна. Будто нас ждал, — замечает он, а я киваю и присаживаюсь на предложенный им стул.

К нам подходит официант и принимает заказ, а после удаляется. В ожидании блюд решаюсь заговорить:

— Так получается, Дима теперь твой босс?

Лучше бы я не спрашивала, потому что взгляд Руслана тут же темнеет.

— Получается, так, — выдает он холодным тоном.

— Как же вышло, что вы оба оказались в одной компании? — я беру в руки салфетку и начинаю ее накручивать на палец, чтобы унять дрожь в руках и отвлечься на что-то.

Руслан откидывается на стуле, чуть ослабляет галстук и отвечает:

— Совет директоров выбирал топ-менеджеров из разных стран. Типа для обмена опытом и внедрения инновационных методов ведения бизнеса. Волков работал где-то в Штатах. О том, что он будет со мной в команде, я узнал по факту на вчерашней встрече. Был неприятно удивлен, но что поделать, придется работать.

— Вы же дружили раньше. Много лет он был твоим другом, — напоминаю я.

— Был. До того, как поступил вот так с тобой.

— Но при чем тут ты, Руслан? Ведь это он меня предал, а не тебя, — замечаю я и откладываю скомканную салфетку в сторону.

Рус фыркает и нервно взмахивает руками:

— Можно подумать, ты не знала, что я с самого начала положил на тебя глаз, но Дима успел первым. Ты страдала, мне было больно на тебя смотреть. О дальнейшей дружбе между нами не могло быть и речи.

Собственно, я всегда знала, что Руслан не ровно дышит ко мне. Он сам говорил мне об этом, еще когда я была с Димой, но только в шутливой форме, поэтому я никогда не размышляла на эту тему.

В институте Рус был такой — Фигаро здесь, Фигаро там. Куча девчонок. Шлейф из разбитых сердец, тянущийся за ним. Когда мы начали серьезные отношения в Германии, я все боялась, что муж начнет изменять, но нет. Все было спокойно, и Рус никогда не был замечен ни в чем.

До того сообщения в самолете, о котором я совсем позабыла. Но сейчас меня интересует другое:

— Может, тебе стоит наладить с ним контакт? — спрашиваю я аккуратно. — Все-таки вам работать вместе.

— А что, — спрашивает он с сарказмом, — ты тоже хочешь с ним наладить отношения? Через меня?

— Нет, — сдавленно отвечаю я, отворачиваясь к окну и глотая обиду на эти слова.

Приносят наш заказ, и мы едим молча. Говорить не хочется. Да и чего уж тут… видеть Руслана после этих слов тоже не хочется. Но прилюдные истерики и скандалы — не мой конек, поэтому я ем пасту, даже не поднимая взгляда от тарелки.

— Отвратительная еда. Повар безрукий идиот, — выдает муж гневную тираду и со злостью отодвигает тарелку.

— А мне нравится моя паста, — вступаю на защиту неизвестного человека, потому что мое блюдо действительно очень вкусное.

— Ты всегда была неразборчива. В еде в том числе, — выдает Руслан замечание, и я давлюсь собственными словами.

Вот это претензии. Это он таким образом на Димку намекает?

— Я наелась, — отодвигаю тарелку и собираюсь встать и уйти отсюда к чертовой матери. Подальше от своего мужа.

— Прости, прости, — поднимает он примирительно ладони, а после накрывает мои руки, и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не вырвать их. — Нервы ни к черту. Ты доедай свой обед, а я пойду. Тем более мне уже пора.

Я ничего не говорю в ответ.

Руслан встает, достает из бумажника купюры, кладет их на стол, разворачивается и молча уходит.

Через окно я провожаю его взглядом.

Глава 8. Если бы я знала

Соня

Приезжаю домой и не раздеваясь сажусь за стол. Открываю ноутбук, достаю фотоаппарат, чтобы перекинуть фотографии.

С нетерпением жду, когда фото скинутся в облако, а сама перебираю технику, достаю все из рюкзака.

Замечаю, что на одном объективе нет крышки. Роюсь в рюкзаке, практически выворачиваю его наизнанку, но нигде ее не нахожу.

Черт. Неужели я забыла ее в офисе?

Наверняка. Больше негде — ведь рюкзак я потом нигде не открывала. Как раз в этот момент скидываются все фото, и я открываю папку.

Матерь божья!

Откровенно залипаю на фотографии бывшего. Даже с неправильно выставленным светом он выглядит потрясающе.

Дима серьезен. Собран. Строг. Весь его внешний вид буквально кричит о том, насколько он успешен.

Он привлекает своей силой и уверенностью в себе. Сложно найти в нем изъяны. По правде говоря, их не существовало даже когда он был студентом и подрабатывал вечерами в магазине. Я помню, что, увидев его впервые, потерялась в его глазах.

Они, как бездонный океан, утягивали вслед за собой, забирая в плен не только сердце, но и душу. Это случилось и со мной — он забрал все, что было у меня. И, кажется, это все так и осталось с ним.

Годами я вытравливала из своих воспоминаний его образ. Тот свет и тепло, что он приносил мне. Я старалась помнить о причине, по которой мы расстались. Пробовала думать только о том, что в этой истории он предал меня, оставив после себя столько боли и тоски…

Он изменился, да. Но есть в нем что-то такое… родное, близкое. Душа…

В груди больно сжимается сердце. Я ставлю локти на стол и закрываю глаза, чувствую, как из них текут горячие ручейки слез.

Захлопываю крышку ноутбука, вытираю мокрые щеки и встаю с кресла. Подхожу к окну и упираюсь лбом в стекло, рассматривая город внизу.

Странная штука жизнь. Делает с нами невообразимые вещи, ломает, испытывает. А как только тебе кажется, что вот — все, что ты справился, она подкидывает тебе новые испытания. И каждый раз ты теряешься, потому что не готов.

Мне казалось, что Дима остался в прошлом, что наши судьбы больше никогда не переплетутся. Я замужем. Мой муж меня любит. Да, он вспыльчив, часто злится, нервничает. Но он оберегает меня, переживает обо мне.

А я… А я вспоминаю о другом и плачу тоже о нем. Вместо того, чтобы волноваться из-за некой Юли, я думаю о Диме и о том, как была с ним счастлива, ведь в браке с Русланом я не смогла этого повторить.

Как ни старалась я преодолеть себя, сломать до заводских настроек и взрастить любовь к мужу, этого не случилось.

Вернее нет, не так. Это случилось, но моя любовь к мужу скорее как искусственный суррогат, а чувства к Диме всегда были органичными, правильными, живыми.

Были! Соня, были! Вот это ключевое.

Отхожу от окна и иду в спальню, на ходу срывая с себя одежду. Параллельно начинает звонить телефон, и я отвечаю на звонок с незнакомого номера:

— Слушаю.

— София, еще раз добрый день. Это Елена. Я звоню по поручению Дмитрия Артуровича. — Сердце пропускает удар.

Он попросил мне позвонить? Но зачем? Что ему от меня нужно?

Пожалуйста, пускай ему от меня будет что-то нужно. Я бы хотела посмотреть на него еще раз. Последний раз, перед тем как окунуться обратно в свою семейную жизнь с натянутой улыбкой и опущенной головой.

— Да, конечно, чем могу помочь? — хрипло отвечаю.

— Вы забыли крышку от объектива в его кабинете.

— Оу, — тяну я, — да, как раз ищу ее. Я могу приехать за ней завтра? И, кстати, завтра очередная съемка у вас в офисе.

— Да, конечно. Также напоминаю, что Ирина из PR-отдела ждет фотографии Дмитрия Артуровича, пришлите, пожалуйста, как можно быстрее.

— Но они еще не обработаны, — замечаю я.

— Ничего страшного, она посмотрит исходный материал и даст вам обратную связь.

— Хорошо. Сейчас вышлю ей на почту.

Прощаемся с секретарем Димы, и я возвращаюсь к компьютеру. Не хочется рассматривать фотографии, но это моя работа, я обязана.

Господи, кого я обманываю?! Да я глаз не могу отвести от него. Фото возле панорамного окна просто потрясающие. Нерешительно протягиваю пальцы и касаюсь виска Димы на мониторе, глажу буквально секунду, а после отдергиваю руку, словно обжегшись.

Скидываю фото Ирине, а затем отправляю Тане для обработки. Подруга тут же перезванивает мне:

— Это что, Сонь? — спрашивает шокированно.

— Это Дима, Танюш, — говорю спокойно.

— Но… как?

— Вот так. Я приехала снимать, а там он.

— А твой-то? Руслан? Почему он не предупредил?

— Говорит, не успел.

— И что теперь делать, Сонь? — спрашивает в недоумении.

— Если бы я знала, Танюш… Если бы я знала.

Глава 9 Дежавю

Дима

— Дмитрий Артурович, у вас сегодня встреча с председателем совета директоров Альбертом Тимуровичем. Также вы приглашены на совещание, касающееся проблем с поставками оборудования из Венгрии. И отчет по аудиторской проверке у вас на столе.

— Вы звонили Беловой? — это и все, что меня беспокоит?

— Д-да, — Ксения теряется, но быстро берет себя в руки. — София предупредила, что заедет сегодня и заберет крышку. Насколько я знаю, ей необходимо отснять Власова и Гончарову.

— Хорошо. Принесите мне кофе и пригласите Софию ко мне, когда придет, — командую я и иду в свой кабинет.

— Но если вы будете на совещании? — Ксения заходит вслед за мной и останавливается на пороге.

— Ничего страшного, — отмахиваюсь я и сажусь на свое рабочее место. — Попросите ее подождать в приемной, а меня предупредите.

— Как скажете. Ваш кофе будет готов через пару минут.

Киваю помощнице и включаю компьютер.

Не понимаю, зачем я делаю это. Соня явно несвободна. Да не просто несвободна — она замужем, мать твою. Какого хрена тогда я творю?!

Беру со стола крышку, которую она обронила вчера, и бездумно верчу ее в руках.

Чего добиваюсь? Иду на поводу у своего желания — всего лишь увидеть Соню. Еще раз. Последний.

Просто спрошу у нее, как дела. Узнаю, все ли хорошо. Только это, больше ничего. Убежусь, что с ней все в порядке, и вернусь в свою размеренную жизнь с кучей планов, в которых никак нет места моей бывшей любви.

Постоянно гляжу на время, как верный пес, ожидающий свою хозяйку, предвкушаю визит Сони. С трудом удается себя собрать и начать работать, потому что дел, мягко говоря, дохрена.

Ближе к обеду Ксения звонит по селектору и сообщает, что Соня пришла. Встаю со своего места и выхожу в приемную, жестом приглашаю бывшую девушку зайти ко мне в кабинет.

София мнется, сомневается, кусает губу, но все-таки заходит и прикрывает за собой дверь.

На ней широкие черные брюки и серая кофта с длинным рукавом. Светлые волосы собраны в небрежный пучок. Примерно такой же она закрутила, когда снимала меня.

Глаза Сони блестят, на щеках играет румянец. Алые губы искусаны, и это стопорит меня. Откровенно зависаю на них. Мозг сразу же подкидывает мне воспоминания о наших поцелуях, о том, как она стеснялась впервые поцеловать меня, и не только. Ведь я был у нее первым во всем…

— Привет, — говорит нерешительно и переминается с ноги на ногу.

— Привет, — отзываюсь я, возвращаюсь за свой стол, и жестом предлагаю Соне присесть напротив. — Прошу.

Она поджимает губы, но подходит и садится. Ставит рюкзак на пол, а сумку на колени.

— Я… эм-м… забыла тут вчера, — говорит несвязно.

— Да, — киваю с готовностью и протягиваю Соне крышку от объектива. — Вот, держи.

— Спасибо, — произносит она на выдохе.

Замолкаем. Я смотрю на девушку, сидящую передо мной, и до сих пор поверить не могу в то, что все происходящее — реальность.

— Как ты, Сонь? — спрашиваю у нее, потому что наконец-то мы никуда не спешим и у нее есть возможность ответить на этот вопрос спокойно.

София закусывает губу и опускает глаза. Потом выдыхает и поднимает их, заглядывая мне в душу:

— У меня все хорошо, Дим.

— Работа, семья? — мне нужны подробности.

— И работа, и семья, — кивает она.

— Дети? — выпаливаю я и жалею, потому что Соня дергается и тут же опускает глаза, отвечая тихо, но твердо:

— Нет.

Ясно. Тема недопустимая. Я знаю только две причины такой реакции на этот вопрос у женщины: невозможность зачать ребенка или его потеря.

— Прости, если задел, — тут же говорю я, коря себя за собственную глупость. — Как тебе работается у нас? — решаю перейти на безопасную тему.

— Не у вас, а на вас, — поправляет она меня. — Мне все нравится, впереди еще много работы. Надо отснять уйму людей и все помещения для сотрудников. Оказывается, у вас есть игровые комнаты и комнаты для сна — это правда?

Соня удивлена, но не одна она.

— Это нововведение нашего креативного директора, подсмотрел, кажется, у китайцев, — поясняю я. — Решили внедрить, чтобы посмотреть, как отображается на работоспособности.

— О да, я заметила, — вскидывает брови Соня и впервые улыбается. — Все здесь безумно заняты. Куда-то спешат, и такое ощущение, будто все равно не успевают.

— Тоже заметила, да? — усмехаюсь я.

—Твоя помощница перед съемкой попросила меня уложиться в десять минут! — возмущается она. — В десять! Да я это время потрачу только на настройку аппаратуры.

— В общем, тебе еще неоднократно предстоит приезжать сюда? — спрашиваю я, слыша в собственных словах какую-то безнадегу.

— Со мной же подписали контракт, — поясняет она уже более раскрепощенно, — теперь я ваш штатный фотограф.

— Неожиданно, — киваю я.

А у самого внутри разливается какая-то щенячья радость.

— Да, твоя церберша… — произносит она и тут же осекается.

— Церберша? — недоумеваю я.

— Ну, твоя секретарша. Елена. Она мне сообщила, что фотографии попросили переснять.

— Почему? — хмурюсь.

Я видел эти фотографии в исходном варианте, без обработки. Несмотря на то, что я не люблю фотографироваться, все получившиеся кадры мне понравились.

— Якобы чересчур живые.

— Вроде был запрос именно на это? — спрашиваю я, а Соня закатывает глаза.

И снова гребаное дежавю. Она иногда так делала, когда была недовольна. Помню, я постоянно смеялся над ней в такие моменты.

— Просили живые фото. Но наши получились чересчур живыми.

Это ее «наши» словно сироп в уши.

— Как можно получиться чересчур живым? — я реально не понимаю сути претензии.

— А это ты у своего PR-менеджера спроси. Она забраковала.

Так. Сделал мысленную пометку: выдать Ирине из PR-менеджера отдела премию. Моя ты умница!

— Так что нам предстоит поработать еще как минимум один раз.

Снова замолкаем. Тишина привносит неловкость, и Соня спешит ее обойти:

Глава 10. Неожиданные случайности

Соня

— Ну же, пожалуйста, Степан Богданович, чуть-чуть улыбнитесь.

Черт, лучше бы не просила.

— Давайте вы сядете немного вполоборота?

И кто меня за язык тянул?

— А теперь попробуйте делать вид, что меня здесь нет, — решаюсь на крайние меры.

— Деточка, — удивленно вскидывает брови мой объект — статный мужчина в возрасте, — как вы себе это представляете? Такая красивая женщина рядом, и «будто бы меня здесь нет». Где это видано?!

Шуточный вопрос разряжает атмосферу, и мне удается закончить начатое и даже уложиться в отведенные полчаса.

Кто молодец? Я молодец!

Время обеда уже давно прошло, а я так и не успела перекусить. Прощаюсь с директором, которого только что отсняла, и выхожу в коридор.

Достаю из кармана брюк телефон, который стоял на беззвучном, и вижу несколько пропущенных от мужа.

Что-то тормозит меня. Надо, наверное, позвонить ему, но что-то меня удерживает. Не знаю почему. Я просто не хочу с ним говорить? Если так, то из-за чего? Из-за того, что не сказал мне о Димке или из-за некой Юли?

Или же я боюсь, что он предложит мне пообедать вместе? А обедать с Русом я не горю желанием. Спасибо, с лихвой хватило вчерашнего обеда, хорошо хоть ужинали по отдельности. Я дома, а он… где-то. Где конкретно — мне неведомо, не отчитывался. Написал в сообщении обтекаемо: «На важной встрече. Затягивается. Ложись без меня».

Он пришел за полночь. Я сделала вид, что сплю. Вот такая вот у меня прекрасная семейная жизнь. Как там я сегодня ответила Диме?

«Все хорошо»?

Нихера это не хорошо, Белова.

Перезваниваю…

— Сонечка, — Рус отвечает не сразу, — я хотел тебя предупредить: немного задержусь после работы, но буду не поздно.

— А где ты? — хмурясь, спрашиваю я.

На заднем фоне слышны музыка, какие-то крики. Ничего не понимаю.

— Да мне один наш заказчик пообещал встречу, — начинает спешно рассказывать Руслан, — а потом слился. Сейчас я приехал к нему домой, чтобы лично, ну и, так сказать, в неформальной обстановке обсудить дела, а у них тут какой-то семейный сабантуй.

— А-а, — тяну я. Что ж, выглядит правдоподобно. — Тогда я поеду домой, займусь фотографиями.

— Да, детка, поезжай. Прости за вчерашнее и что не уделил тебе внимания, не выслушал, как прошел твой день. Обещаю сегодня вечером восполнить этот пробел. Ты как?

Да что-то как-то не очень, если честно. Но хорошая девочка внутри меня поднимает голову и, подобно змею-искусителю, нашептывает о том, какой чудесный и заботливый у меня муж, как много он сделал для меня, как поддерживал, и вообще.

— Да, конечно, Рус. Буду ждать, — выдавливаю из себя улыбку и осматриваюсь.

Идти в кафе напротив офиса, в котором мы вчера сидели с мужем, не хочется. Погода балует — теплое весеннее солнышко греет кожу и замерзшее сердце, поэтому я решаю в кои-то веки прогуляться в парке.

Рядом с офисом когда-то был старый парк. Чудесное место, и таким остался. За ним следят, но без фанатизма, поэтому в нем нет модных газонов и странным образом подстриженных деревьев.

Старые дубы и акации, которые прямо сейчас должны цвести. Множество разнообразных цветов. А рядом большой пруд. Когда-то мы часто приезжали туда с Димой. Брали плед и валялись на нем целыми днями. Купались в прохладной воде и радовались тому, что мы есть друг у друга.

Я мазохистка — факт.

Именно поэтому я решительно поворачиваю налево и иду по тротуару в сторону знакомого парка. По дороге разговариваю с мамой, к которой обещала приехать как можно скорее. Они с отцом живут за городом.

Последний раз мы виделись чуть больше полугода назад, когда они навещали меня в Германии. Скучаю по ним до безумия, но пока возможности вырваться нет, потому как график плотно расписан.

После разговора захожу на тенистую аллею парка и совершаю непростительный, вредный для фигуры поступок — покупаю шаурму, которую не ела несколько лет.

Я голодна, усталость берет свое, и мне хочется отпустить вожжи правления и просто расслабиться.

Сажусь на лавочку и впиваюсь зубами в сочный лаваш, прикрывая глаза от блаженного удовольствия. Ем с аппетитом, проглатывая куски практически не жуя, а потом, сыто откинувшись на спинку лавочки, слежу за людьми, который гуляют неподалеку.

Тут очень много деток, и взгляд цепляется за смешного мальчишку. Навскидку ему года три. Столько же могло быть моему ребенку, если бы не выкидыш на ранних сроках.

Смаргиваю непрошеные слезы от застарелой боли и смотрю на малыша.

Он бежит, забавно расставив руки, и заливисто смеется, а после кричит:

— Папа, лови меня!

Мужчина подхватывает мальчика, подбрасывает его вверх и сам смеется. Трется носом о его нос, и мальчишка обхватывает отца своими маленькими ручками, утыкается ему куда-то в шею.

Моргаю раз. Еще раз, пытаясь разогнать слезы, набежавшие из-за воспоминаний, потому что картинка перед глазами из-за них плывет. А когда она восстанавливается, я замираю.

Моему мужу определенно идет отцовство. Потому что именно к нему бежит этот мальчик.

Глава 11. Приличные

Соня

По статистике вероятность выкидыша на ранних сроках составляет около сорока процентов. Казалось бы, просто цифры, а сколько за ними боли. Я потеряла моего малыша на седьмой неделе беременности. Увидела кровь на белье, вызвала скорую, которая отвезла меня в приемный покой больницы. Там меня уничтожили одним словом: выкидыш.

Тогда у нас с Русланом в отношениях все обстояло довольно сложно. Мы находились на грани развода. Вернее, это я была на грани подачи документов на развод, а Рус повторял, что категорически против. Потом как гром среди ясного неба: задержка и две полоски. Мы решили — это знак. Все шло хорошо до того злополучного дня.

Не было никаких травм, стрессов или чего-то подобного.

В больнице меня уверили: такое случается практически с каждой второй женщиной. Это не означает, что у меня имеются какие-то патологии или что-то в этом роде.

Это. Просто. Статистика.

В которую попала я.

А потом я попала в депрессию, потому что мне было дико больно и, казалось, кто-то режет меня изнутри.

Тогда же Рус, сославшись на срочную командировку, уехал. Его не было долго — три недели. Такое произошло впервые. Я плохо помню те дни. Меня спасла мама, которая приехала ко мне. Ее любовь и забота подняли меня на ноги.

Она же уговорила повременить с разводом. Якобы я тогда была на эмоциях, а надо мыслить трезво.

Я не задумывалась о том, где был супруг и почему не помог мне пережить это черное время. Почему не держал за руку? Почему его не было рядом, когда я лила слезы в подушку?

Руслан вернулся из командировки милым, нежным и заботливым. Окутав вниманием, баловал подарками, которые были мне до звезды, но его старания я ценила и выдавливала улыбку. Тогда вроде как у нас все наладилось.

А сейчас я понимаю, что из командировки он привез не только подарки, но еще и ребенка.

Мой муж кружит своего сына. Он, кстати, очень поход на Руса. К ним подходит симпатичная девушка в красивом платье и кардигане, накинутом сверху. Очевидно, это и есть та самая Юля. Она кладет руку на плечо Руслана и целует его в шею.

Мой муж оборачивается и улыбается, оставляя смазанный поцелуй на ее губах.

Все, что мне остается, — встать и удалиться отсюда к чертовой матери.

Бездумно бреду по парку в сторону пруда. Надо заставить шестеренки в своей голове работать, но я не могу, все очень сложно.

Выхожу к воде и кидаю джинсовку прямо на песок, плюхаюсь сверху. Тут всегда было малолюдно, и сейчас также: мужчина с собакой, девушка на пробежке, вдали кто-то рыбачит. Смотрю на спокойную воду и прислушиваюсь к себе: да, определенно, я не удивлена, что у моего мужа роман на стороне, но чтобы сын!

Ранит другое — то, что Руслан уехал в самый сложный момент моей жизни и трахался с другой. Пока я переживала смерть нашего неродившегося ребенка, он заделал себе нового бейбика с той, которая смогла выносить и родить, в отличие от меня.

Снова меня предали. Привет, грабли!

Сгребаю в ладонь песок и швыряю его в воду. Песчинки, так и не долетев до намеченной цели, рассыпаются и оседают на землю.

Мужики, что ж вы за сволочи такие? Почему не можете держать свой член в штанах? Сначала Димка, которого я любила до разрыва сердца, теперь муж! Но последний, конечно, пошел дальше.

Это ж надо!

Интересно, почему он не разводится со мной? Ведь ясно же как божий день — он любит сына. Так начерта ему я? Холодная доска, которая не способна выносить ребенка?

Все очень запутано, и я, честно говоря, не могу понять, что мне делать дальше.

Прийти домой и молча собрать чемодан? Уехать? Куда? В гостиницу? К Таньке? Подать на развод и уйти с гордо поднятой головой?

Или же устроить скандал с битьем посуды? Истерики я не люблю, а посуда казенная. Хотя вывалить на муженька все дерьмо однозначно хочется. Я хоть и не голубых кровей, без богатых родителей, в отличие от Руслана, но вытирать о себя ноги не позволю.

Фу, нет. Не готова я видеть его. И говорить с ним тоже не готова. Противно, мерзко. Да и что мне дадут его объяснения? Все ясно и без этого. Шито белыми нитками.

Закусываю щеку изнутри и размышляю о своей дальнейшей судьбе. Осознаю горькую правду: я полностью завишу от своего мужа. Даже мои банковские карты оформлены на него. Нет, безусловно, мое занятие фотографией приносит хорошие деньги, но заработок непостоянный. В один месяц я могу получить много, а в другой ничего.

Как я, отличница до мозга костей, смогла допустить то, что вся моя жизнь находится в руках у Белова? Реально вся! Случай с предательством Димы здорово подкосил меня. Закинул огромное зерно сомнения в собственной самодостаточности. Размазало меня как тряпку, проще говоря.

Но что поделать, продолжать жить с Русланом я не хочу и не буду. Домой идти я тоже не хочу. Да, начинает смеркаться, но… не хочу. Может, остаться тут? Ну а что? Уж лучше тут, чем видеть его…

Неожиданно слышу позади себя крик, резко оборачиваюсь и вижу девушку, одетую в лосины и топ. Именно она делала пробежку. Рядом стоит неопределенного возраста то ли девочка, то ли женщина, то ли черт пойми кто и пытается отобрать у этой бегуньи телефон.

Вещи у спортсменки не из дешевых, полагаю, и телефон из той же ценовой категории.

— Отцепись ты от меня! — кричит бегунья.

— А ну трубу отдала, шлендра, а то патлы повыдергиваю! — басит воровка.

— А-а-а, — во все горло верещит спортсменка. — Убивают! Насилуют!

— Дура, что ли? — грубо фыркает воровка, но попыток вырвать телефон на оставляет. — Чем мне тебя насиловать?

— А вы морально меня насилуете, уважаемая! — пищит бегунья.

Уважаемая… ее что, эта воровка по голове приложила? Она б ей еще в пояс поклонилась. Нежная, как Белоснежка из сказки.

Решаю вмешаться и помочь нерадивой интеллигентке.

— Эй! — выпрыгиваю из-за кустов. — Отпусти ее!

— О! — скалит позолоченные зубы преступница. — Еще одна фря нарисовалась, счас я вас чистеньких быстро в кишку сверну!

Глава 12. Полиция

Соня

— Ну что, куры, посидим в обезьяннике до выяснения обстоятельств? — дядечка лет пятидесяти в форме ведет нас в клетку.

В камер нас закрывают в том же составе, что и привезли сюда. Здесь очень холодно. Неприятно. Моя джинсовка по ходу дела осталась валяться на пляже, благо сумочку и рюкзак с техникой я успела схватить. А вот телефон потеряла. Непонятно, пал он жертвой в бою или тупо выпал из кармана, пока я сидела на пляже, но его нет.

Ну и хрен с ним! Руслан меня наверняка потеряет. Или нет. Возможно, прямо сейчас он занят своей женщиной и их общим ребенком, ему нет дела до меня.

— Мы имеем право на один звонок! — нежным, прямо-таки ангельским голоском говорит Белоснежка.

Дядька в форме оборачивается и смотрит на нее хмуро. Девушка на глазах сдувается и оседает на лавочку.

— Я в фильмах видела, — произносит жалобно.

Плюхаюсь рядом с ней и обнимаю себя руками. Ну и холодина, подбородок трясется от мандража и нервов.

Полицейский недовольно поджимает губы и качает головой:

— Будет тебе звонок. А пока добро пожаловать. Располагайтесь на нарах, дамы.

И, позвякивая ключами, уходит.

— Нары? — шепотом спрашивает у меня Белоснежка. — А где нары?

Третья участница драки, которая уже развалилась на лавке, начинает забористо ржать, показывая нам свой практически беззубый рот, отчего я делаю вывод, что ей далеко за сорок. Просто она настолько грязная и неопрятная, что определить ее возраст очень сложно.

— Отдала б мне телефон, белоручка, уже б дома чай пила и мужу ныла, что трубу спиздили, — неприятно произносит она. — А нары вот они.

Бьет рукой по лавочке, ложится на спину и укладывает руки под голову.

Я сильнее обхватываю себя за плечи. Меня трясет. Морозит. А еще до сих пор тошнит. От нервов, наверное.

Белоснежка рядом тоже дрожит и ютится поближе ко мне. Ей в топе и лосинах наверняка очень холодно.

— Тебя как зовут? — спрашивает у меня и легонько толкает плечом.

Оборачиваюсь и смотрю в лицо девушке. У нее очень необычная внешность, определенно заметно смешение кровей. Миндалевидный разрез глаз, да и сама радужка очень темная, я таких глаз и не видела никогда. Брови правильной формы, волосы блестят даже в полумраке тюрьмы. Невероятно красивая девушка и, по всей видимости, из интеллигентной семьи, это понятно по разговору и тому, как она ровно держит спину.

— Соня, — тихо говорю я.

— Очень приятно. А я Аделия. Можно просто Деля.

— Взаимно, — отвечаю я.

Молчим какое-то время, а после к нам приходит мужчина лет тридцати - тридцати пяти. Красивый, высоченный, спина — мама дорогая, глаза — омуты. Это где ж откуда таких красивых в полиции берут?

— Ну что, Сонька Золотая Ручка, пошли каяться? — хмыкает он.

— Я-а?! — ошарашенно спрашиваю я.

Тот окидывает меня взглядом, хмурится:

— Фамилия?

— Бе-белова я, — мямлю еле слышно.

Мужчина смотрит в бумаги, потом усмехается:

— И вправду Сонька, — вперивается взглядом в преступницу и кивает на нее. — Вот эта «Сонька» мне нужна. Ну что, Валюха, снова промышляем незаконными действиями?

— Неведомо, товарищ майор, — весело лепечет она, даже не поднявшись. — Беленькой хапнула и не в себе была. Белочка напала, — и, сделав паузу, глядит на нас: — Или две белочки. А вообще это они на меня напали. У них это, как его? ОПГ* — во!

— Ясно. Валентина — на выход!

— Э-э! — недовольно восклицаю я. — А как же мы? Мы вообще-то потерпевшая сторона.

Майор открывает клетку и выпускает Валюху, которая отправляет нам прощальный «чмок», упираясь губами в грязную руку. Бэ-э.

— Чао, куры!

— Бебелова, — коверкает мою фамилию, усмехаясь. — Тебе что сказали? Чтобы отпустить тебя, нужен паспорт. Где твой паспорт, Бебелова?

Да. Круговорот в бюрократии такой: тебя сажают до выяснения обстоятельств. А чтобы их выяснить, нужен паспорт. А паспорт в квартире, там, где Руслан. Руслана я видеть не хочу. Поэтому сижу тут и жду у моря погоды, лишь бы не звонить ему.

Глупо? Знаю…

— Ну что молчишь, Бебелова? Звонить мужу пойдешь?

— Нет мужа, — брякаю я и отворачиваюсь.

— Кольцо есть, мужа нет. Дело ясное, что дело темное. Ладно, Бебелова, загорай пока тут, разберемся с тобой.

Опускаю взгляд и смотрю на кольцо. Пальцы налились отеком, и теперь кольцо не снимается. Сволочь.

— Подождите! — тоненьким голоском произносит Аделия. Встает, походкой от бедра подходит к клетке, просовывает сквозь прутья руку и кладет ее на предплечье полицейского. — Мне обещали один телефонный звонок. Могу я позвонить, товарищ майор?

Есть такие женщины в наших селениях — за один взмах их ресниц мужчины могут развязать войну. Аделия именно из таких, потому что майор откровенно стекает в собственные штаны. И вот вроде должно выглядеть пошло: подошла, губы облизала, руку положила, ан нет. Нежно, чувственно получилось. Так, чисто по-женски. Мне такому учиться и учиться.

— А вы?.. — севшим голосом спрашивает он, с интересом рассматривая Делю.

— А я Аделия Виссарионовна Дигай.

— Паспорта тоже нет с собой? — подобравшись, спрашивает полицейский.

— Нет, — грудной вдох и губки поджатые. — Я уже объясняла капитану, который нас привез: я была на пробежке, с собой только телефон, но его конфисковали. Мне очень нужно позвонить, сообщить своим родным, где я.

— Идемте, Аделия Виссарионовна, — произносит он на выдохе.

— Можно просто Деля, — кокетничая, говорит она.

Все уходят, а я ложусь, потому что сил сидеть не осталось. Неустанно кручу на пальце кольцо, пытаясь его снять, но это очень больно.

Палец покраснел и опух еще сильнее. Отбросив последнюю попытку, прикрываю глаза.

Не знаю, сколько проходит времени, по ощущениям вечность, но возвращается Деля и садится рядом со мной:

— Я дозвонилась до своего жениха, он приедет и спасет нас.

— Меня не надо спасать, — севшим голосом говорю я.

Глава 13. Можно все

Дима

— Она у тебя, да? — спрашивает нервно бывший друг.

— Кто? — недоумевая, переспрашиваю я и перехватываю телефон поудобнее.

— Не прикидывайся! — шипит Руслан. — Соня с тобой?

Я у себя дома, только что приехал с работы. Какого черта Рус думает, что его жена со мной, — вопрос.

— Ты не в себе, Рус, — недовольно качаю головой, хотя он не увидит. — Что Соне делать у меня?

— Откуда мне знать? — ядовито бросает. — Может, трахаться?

— Соня пропала? — доходит до меня.

Смотрю на время — девять вечера. Вроде не сильно поздно, но Рус наверняка не зря переживает.

— Да! — восклицает Руслан. — Подруга и родители не знают, где она. Телефон недоступен.

— По геолокации смотрел?

— Сбита геолокация.

— Вы не ссорились? У нее были причины не вернуться домой? — допытываюсь я, мысленно прикидывая, что можно сейчас сделать.

Внутри что-то екает при мысли о том, что у них могут быть проблемы в семье. Тогда, в коридоре, казалось, что у них все в порядке. Ведь неспроста он ищет ее у меня? Что-то же его сподвигло на это. Да и Соня не из тех людей, которые просто так, без причины, будут прятаться.

В голову лезут непрошенные воспоминания о тех днях, когда мы с ней были счастливы, строили планы на будущее. На жизнь, на семью. Все то время, что я не видел Соню, я запрещал себе вспоминать о ней, потому что чувства никуда не делись.

Разве можно их просто отсечь и выкинуть? Нет, конечно. Все эти годы я верил, что мое сердце превратилось в камень, ибо таких чувств, как Соне, я не смог больше испытать.

Я забыл о том, что каменное сердце вообще-то еще как может любить и болеть оно тоже может.

— Нет, мы не ссорились, — бурчит Руслан. — Ладно, до скорого. Буду дальше ее искать.

Кладем трубки, и я тут же набираю номер Игоря. У него частное охранное агентство, надеюсь, он сможет мне помочь. Вообще такие выпады на нее не похожи — или у них с Русом реально что-то нечисто в отношениях и она, обидевшись, уехала, или Соня попала в беду.

Не успеваю набрать старого знакомого, как звонит Аделия и, тараторя, сообщает о том, что случилось, а также просит приехать и забрать ее и ее подругу из… полиции!

Аделия и полиция — это как вообще произошло?! Звоню ее водителю, Михаилу Степановичу, который рассказывает мне, что Аделия не вернулась с пробежки. После обмена информацией я связываюсь со своим адвокатом, отправляю его по указанному адресу и срываюсь туда сам. По пути звоню родителям Дели, чтобы их немного успокоить, и водителю.

Что же за вечер такой? Она потерялась, вторая в полиции.

По дороге звоню Игорю и вкратце рассказываю то, что знаю. У меня нет телефона Сони, но достать его не составит труда, ведь у помощниц есть вся информация. Но друг обещает решить все сам.

Каково же мое удивление, когда из полицейского участка выходит Деля вместе с… Соней!

Обе выглядят сильно потрепанными. Однако Соне явно досталось больше. Зыркает на меня своими огромными глазами, расчленяя взглядом на куски, пока я машинально обнимаю Аделию.

Это выглядит однозначно и в дополнительных объяснениях не нуждается, но, черт возьми, как же мне хочется все рассказать! Я бы смог найти слова и прояснить все, разложить по полочкам. Проблема только в том, что София не даст мне этого сделать. Не дала объясниться тогда, не позволит и сейчас.

— Дим, это Соня. Соня, это мой Дима, — Деля кладет голову мне на плечо и улыбается Соне.

— Что произошло? — с трудом выговариваю я, потому что язык просто отнимается.

— Дим, такая жуткая история вышла. Я, как обычно, была на пробежке, и на меня напала какая-то женщина, пыталась отобрать телефон, представляешь?! А тут Соня. Она хотела мне помочь, но в итоге нас всех забрали в полицию как нарушительниц. О, Михаил Степанович тут? — машет рукой своему водителю. — Дим, сможешь отвезти Соню куда она скажет? Я поеду к родителям, они, наверняка, волнуются.

Заторможенно киваю. Деля подходит к Соне и обнимает ее, что-то шепчет на ухо и сбегает со своим водителем. Адвокат вежливо прощается с нами и уходит. Надо бы Игорю тоже позвонить — дать отбой.

Мы остаемся с Соней один на один возле отделения полиции, и теперь я могу рассмотреть ее. От этой картины мне становится дурно. Вся ее одежда в грязи и порвана, на лице ссадины, под носом запекшаяся кровь. Да и в целом София выглядит болезненно: щеки красные, глаза блестят.

Спохватившись, снимаю с себя пиджак и накидываю ей на плечи.

— Ты как, Сонь? — спрашиваю как можно мягче и поднимаю руку.

Провожу большим пальцем по лицу, очерчивая скулу и подбородок. Ресницы Сони трепещут, глаза опущены. Ее снова шатает, и она утыкается лбом мне в грудь, а я пользуясь случаем обнимаю ее и бережно прижимаю к себе. Целую в макушку и глажу по спине, успокаивая.

— В больницу, Сонь? — спрашиваю хрипло, потому что от близости этой девушки всегда сносило крышу, и сейчас ничего не изменилось.

— Дим? — с горечью в голосе зовет она.

— М-м?

— А можно к тебе? — спрашивает тихо и снова кладет голову мне на грудь.

— Можно, Сонь.

Тебе, Соня, можно все.

Глава 14. Дом

Соня

Дима усаживает меня на заднее сиденье. Я тут же ложусь на него и закрываю глаза. Нет, со мной явно что-то не так.

Не знаю, сколько мы едем, все за пеленой тумана. Чувствую, как меня поднимают на руки и несут. От этой качки тошнота подкатывает к горлу, но я держусь изо всех сил. Не хватало еще заблевать Диму.

Он заносит меня в квартиру, опускает на пуфик у двери и стягивает с ног обувь.

— Где туалет? — из последних сил спрашиваю я, и Димка показывает рукой на дверь рядом.

Опираясь о стеночку, иду как можно быстрее и падаю на колени возле унитаза. Едва успеваю открыть крышку, как меня начинает рвать.

Выворачивает наизнанку несколько раз, и только потом я понимаю, что мои волосы держат, а по спине гладят и приговаривают что-то нежное:

— Давай, малышка, не стесняйся… я рядом… все хорошо… я здесь.

Сознание плывет, и я оборачиваюсь, ожидая увидеть моего мужа Руслана, но это Димка. Быстро окинув взглядом ванную комнату, я возвращаюсь в реальность и вспоминаю, что попросилась к нему.

Вот позорище. Мне очень стыдно перед Димкой. Нормально, да? Напросилась к нему в квартиру и заблевала тут все… Жесть.

— Дим, — молю я. — Уйди, а? Ну не могу при тебе… — а, нет, могу.

— Перестань, — тихо произносит мой бывший парень. — Ты вся горишь, я никуда не уйду.

Ладно, спорить с ним бесполезно. В конечном итоге на какое-то время меня отпускает, и я скатываюсь на пол, прижимаясь к холодному кафелю.

Слышу позади себя шум воды и открываю один глаз: Дима наполняет ванну.

— Сонь? Детка, давай. Нужно встать, — пытается поднять меня.

Я что-то бормочу и отрицательно качаю головой — купаться при нем не буду.

— Сонь, — снова зовет он уже более грозно. — Или ты купаешься сама, или я лично это сделаю. Выбирай.

— Я сама, — шепчу и сажусь на пол.

— Раздевайся, помогу тебе сесть в ванную.

— Еще чего!

— Брось, детка, ты едва стоишь на ногах!

— Не детка я тебе, — кривлюсь я. — У тебя вон уже, есть одна, не надо еще и меня в эти ряды записывать. Все. Иди, я справлюсь.

Дима устало вздыхает, достает полотенце, новую зубную щетку и кладет на раковину.

— Не закрывайся на замок. Если тебе станет плохо, я должен суметь попасть внутрь.

— Ладно, — выдыхаю я. — Иди уже.

И он уходит, плотно прикрыв дверь, а я раздеваюсь, сбрасываю всю одежду на пол. Она попросту непригодна для дальнейшей носки. Не без труда сажусь в ванную и с блаженством добавляю горячую воду, мою тело и волосы, чищу зубы. Все средства — мужские. Никакой тебе женской ванильки или клубники. Это что же получается, Аделия тут не остается на ночь?

Потом закрываю кран и сижу в ванной, пока вода уходит в слив. Пытаюсь подняться, но соскальзываю и больно ударяюсь бедром.

— Соня! — на пороге возникает Димка. — Ты в порядке?!

— Уйди, а? — стону я, пытаясь прикрыться. — В порядке я.

— Вижу, ага. Упертая ты девка, София. Всегда была такой.

Дима решительно берет с раковины полотенце, расправляет его и укутывает меня как ребенка:

— Ну все-все, — тормозит мой всхлип. — Иди на ручки.

И я иду. Обхватываю его шею. Тяну носом его запах, который успокаивает, дарит защиту и обещает светлое будущее, которого у нас никогда не будет. Хотя нет. У него с Аделией очень даже будет, а вот я — мимо.

Дима заносит меня в спальню и укладывает на кровать. Притаскивает большой банный халат. Мужской. Прохожусь взглядом по пространству — все вполне себе мужское. Хай-тек. Стекло, бетон. Нет никаких рюш и живых цветов. Ни единого намека на то, что в квартире может обитать женщина.

Это немного успокаивает меня; не хотелось бы прямо сейчас разбираться с Делей и что-то ей объяснять.

Кутаюсь в серый мягкий халат и поджимаю под себя ноги. Дима, видя это, достает из шкафа свои носки и садится у меня в ногах. Берет мои ледяные ступни — какие же горячие у него руки! — и тянет на себя.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я хрипло и поджимаю губы.

— А что, по-твоему, я делаю? — спрашивает он, но я не отвечаю. — Спасаю тебя, Сонь.

Димка надевает теплые носки и отпускает мои ноги, которые я спешу снова подтянуть к себе.

Затем уходит и возвращается с аптечкой.

— Держи, — протягивает мне градусник, — надо проверить температуру. Ты вся горишь.

Поворачиваюсь на бок и позволяю Димке это сделать. Одной рукой он поднимает мою руку, а вторую засовывает за полы халата и кладет мне под мышку градусник.

Его кадык при этом ходит ходуном, а глаза пьяно следят за моим телом. Он с жадностью смотрит в разрез халата. Там ничего не видно, все стратегически важные места прикрыты. Дима цепляется взглядом за ключицу, ласкает глазами мое тело. Или это мне так кажется? Да, наверняка это игры воспаленного воображения.

— Сонька, — зовет меня, — что ты ела?

— Скорее всего, это от шаурмы. Наверное, мясо оказалось несвежим, — с трудом выдавливаю я.

Волков хмурится:

— В каком кафе ты ела шаурму?

— Э-э, вообще-то я ела ее в парке.

— В парке?! — восклицает он. — Ну ты даешь, Калинина!

— Она так вкусно пахла… — честно признаюсь я. — И я больше не Калинина… Хотя скоро снова стану ей…

Последнее произношу в бреду, потому что чувствую, как сознание начинает утекать.

— Мужу звоним?

— Нет больше мужа.

Слышу слабый писк, а после такой родной голос произносит:

— У вас, гражданка Калинина, тридцать девять и пять.

— Надо спасать, — отвечаю и закрываю глаза.

Да… от спасения я бы не отказалась…

Глава 15. Та сторона

Соня

Глаза открывать больно, голова чугунная, ко всему прочему перед глазами все плывет.

Кое-как сажусь на кровати, в боку отдает тупая боль. Оглядываюсь вокруг, вспоминая события вчерашнего дня.

Предательство Руса, драка, полиция и как вишенка на торте — я заблевала квартиру Димки и завалилась спать в его халате. На его кровать.

Со стоном откидываюсь на подушки и прикладываю ладони к горящим щекам.

— Ты как? — неожиданно открывается дверь, и заходит мой бывший парень.

Одет по-домашнему, и что-то внутри меня дергается, болезненно скручивается, перекрывает кислород.

— Нормально. Который час? — хриплым голосом спрашиваю я.

— Почти десять утра, — отвечает он и протягивает мне градусник, который я тут же принимаю и засовываю под мышку.

Сам Димка садится мне в ноги. На безопасном расстоянии, хотя это не преграда для меня. И без того я ощущаю жар его тела и родной запах, который годами пыталась вытравить другим мужчиной.

Замолкаем. Буравим друг друга взглядами, пока я не выдаю:

— Прости. Мне не стоило напрашиваться к тебе в таком состоянии. Я бредила. Была не в себе. Сейчас соберусь и уйду.

Волков смотрит на меня немигающе, только ноздри раздуваются, отчего я делаю вывод: он зол.

— Уйдешь, когда я разрешу, — выдает безапелляционно.

— Что? — ахаю я.

— То, Калинина. То самое. Тебя с собаками ищет муж, а ты в это время тусишь в полиции и, как выясняется, идешь в несознанку — отказываешься кому-либо звонить и предоставлять свои паспортные данные. А потом, вместо того чтобы счастливо полететь на крыльях любви к своему мужу, просишься ко мне. Из чего я делаю вывод, что у вас с Русланом происходит какая-то хрень. И раз уж я взялся нести ответственность за тебя, то не отпущу до тех пор, пока не буду уверен в том, что ты здорова и адекватна, — выдает он тираду.

— Какой проницательный, — язвлю я.

— Надо быть дебилом, чтобы не понять, что у тебя проблемы. Откуда, например, синяки на руках и ребрах?

Я снова возмущенно ахаю:

— Ты что же, подглядывал за мной?

Волков кривится, как будто я сморозила глупость:

— Во-первых, я там уже все видел. Во-вторых, ты вчера упала в ванной, помнишь?

Молчу, отворачиваюсь и разглядываю шторы на окне.

— Он? — с рыком спрашивает Димка, берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе. — Он бил тебя?

Его взгляд падает на мои губы, и я интуитивно их облизываю:

— Нет. Ранение получено в бою, — нерешительно отвечаю я, потому что вопрос задан таким образом, будто бы Дима спрашивает не о вчерашнем событии, а вообще.

А вообще… Руслан импульсивен, этого не отнять. Нет, он не бил меня в прямом смысле этого слова, но у нас была пара стычек, когда он больно толкал меня в стену и хватал за руки так, что на них оставались синяки.

Волков не верит мне. Сканирует мое лицо, и я опускаю взгляд.

Писк градусника прерывает допрос, и я вынимаю прибор, констатируя:

— Тридцать восемь и пять

Дима берет с тумбочки жаропонижающее и выдавливает из блистера таблетки, протягивает их мне, и я вынуждена прикоснуться к его ладони. Что я и делаю. По пальцам моментально проходит разряд, но стараюсь не думать об этом.

— Ты вчера в бреду сказала, что мужа больше нет, — допытывается он.

— В бреду была, сам же сказал, — как можно беззаботнее пожимаю плечами и спускаюсь, ложась на подушку, потому что в голове начинает пульсировать.

— Тогда предлагаю позвонить ему прямо сейчас, — решительно произносит он и встает.

— Нет! Нет! — тут же выкрикиваю я, поднимаю голову и уже более спокойно произношу: — Ну что ты хочешь от меня, Дим?

Волков возвращается на место и отвечает:

— Объяснений. Что у тебя происходит.

Ложусь обратно и кладу руку на лицо, так, чтобы глаза были прикрыты локтем.

Мне не хочется смотреть на Диму. Я не хочу, чтобы он видел тоску в моих глазах и жалел меня:

— У меня странная судьба, Волков. По ходу дела, я очень люблю грабли — иначе как объяснить то, что из двух мужчин, которые были в моей жизни, оба мне изменили? Только, в отличие от тебя, мой муж пошел еще дальше и заделал бейбика на стороне.

Отнимаю руку от лица и смотрю на Диму. У того каменное выражение на лице, губы сжаты в плотную линию. Взгляд мечет молнии и смотрит на меня испытывающе.

— Скажи, Дим, — устало интересуюсь, — ты тогда не сделал на стороне ребенка?

— Нет, — отвечает тяжелым тоном. — У меня нет детей.

— Почему вы такие предатели, Дим? — спрашиваю с болью.

Волков смотрит на меня, а после отворачивается. Переводит взгляд в окно, долго смотрит. Спустя несколько секунд поворачивается ко мне и признается:

— Чем больше проходит времени, тем сильнее я чувствую, что не изменял тебе тогда.

— Тогда. А что сейчас, Дим? — я выдавливаю из себя печальную улыбку.

— А что сейчас, Сонь? — устало переспрашивает он.

— То, что ты делаешь сейчас, — тоже предательство. Где-то тебя наверняка ждет твоя девушка, или невеста, или черт пойми кто для тебя Аделия. Но в твоей постели я. Где-то я уже это проходила. Только тогда я была на той стороне.

Глава 16. Женская логика

Дима

Как Соне все объяснить? Она не поверит и вряд ли поймет.

— Нужно было тебя послать? — пытаюсь говорить спокойнее, но рядом с ней делать это очень сложно.

— Да! — неожиданно восклицает в ответ и прикрывает глаза.

Ей плохо. Вижу, как она хмурится, стоит едва немного подвигаться, как трет виски и прикрывает глаза, будто солнечный свет причиняет ей дискомфорт.

— Ты практически упала ко мне в руки без сознания. Просила о помощи. Что, по-твоему, мне надо было сделать? Препроводить к мужу? Отвезти в гостиницу и бросить там? А может быть, оставить лежать на пороге ментовки? — чем больше я говорю, тем громче становится мой голос.

Калинина распахивает глаза и смотрит своими бездонными голубыми глазищами — прямо мне в душу, в самое нутро, туда, где всегда была она. Была, есть и, походу, будет там до моего последнего вздоха.

— Так что, Сонечка, — перехожу на ласковый тон, тем самым издеваясь над ней, — что мне нужно было сделать?

— Не знаю я! — выпаливает она. — Но не привозить меня к себе уж точно.

— Охуеть! — не сдерживаясь, матерюсь я. — Так вот ты какая, женская логика?!

— Да, — Соня садится на кровати и слегка морщится. Нет, этот синяк на ребрах — с ним что-то не так. Надо везти на рентген. — А что, Аделия не демонстрирует тебе чудеса женской логики? У нее наверняка все правильно: слова, поступки и жесты?

О, привет, ревность, неожиданно доходит до меня, и я, не сдерживаясь, начинаю улыбаться. Осознание того, что я небезразличен Соне, — как сироп в уши, даже если это бред воспаленного мозга.

— Чего ты лыбишься? — шокированно спрашивает Соня.

— Смотрю, как тебе идет ревность, — расплываюсь в улыбке я.

— Я не ревную, — бурчит себе под нос.

— Сделаю вид, что поверю.

Молчим, буравя друг друга взглядом.

— Что делать будешь? — спрашиваю серьезно.

— А сам как думаешь? — хмыкает она.

— Не знаю, Сонь, — честно отвечаю. — Тогда мы были обычной молодой парой. Сейчас Руслан твой муж. Какие у вас отношения и что вас связывает, мне неведомо. Поэтому я могу только предположить.

— И что предполагаешь?

— Что ты подашь на развод, — произношу спокойно.

— Ты все правильно думаешь.

— Помощь нужна?

— Пф! Какая? — сразу щетинится как ежик.

— Любая, Сонь, — отвечаю как можно мягче. — Найти адвоката, перевезти вещи, быть рядом, когда захочешь поплакаться в жилетку.

Калинина растягивает губы в хищной улыбке:

— Рыдать — точно мимо. Вещи я и сама перевезу. А адвокат… ты знаешь, твоя Деля тоже предлагала мне помощь.

Да, Аделия такая — всегда готова оказать поддержку. У нее большое сердце и неограниченные финансы отца, поэтому помогает она с огромным удовольствием.

— Мне делить нечего с Русланом. Все, что у нас есть, принадлежит ему, а чужого мне не надо.

— Если не было брачного контракта, ты имеешь право на половину имущества, нажитого в браке, — серьезно отвечаю Соне.

— Шутишь? — усмехается она. — Имущество целиком записано на его мать.

Скользкий гад. Всегда таким был, и то, что он все оформил на мать, меня не удивляет. Хотя это грязно — так играть. Соня была с ним пять лет и имеет полное право на свою долю, но поди докажи сейчас…

— А вообще, Волков, мне не мешало бы для начала поговорить с Русланом, — выносит вердикт она.

Прищуриваюсь и пытаюсь увидеть на лице Сони скорбь, тоску или печаль, но она вполне спокойна, и складывается впечатление, что наличие у меня девушки раздражает ее сильнее, чем наличие у собственного мужа другой женщины и ребенка от нее.

— Ты не выглядишь расстроенной, — выношу вердикт я.

Соня подбирается, подтягивает к себе колени и буравит меня взглядом:

— А вот это, Волков, тебя уже не касается. Неважно, что я чувствую к Русу и как отношусь к этому всему. Не лезь в мою душу. Ты последний человек, перед кем бы я стала открываться и с кем делиться.

Слова пробивают как пули. Наверное, я заслужил такое обращение, ведь и я когда-то изменил Соне. Якобы изменил, потому что из того вечера я реально не помню ничего. Просто тупо провал и чернота, а наутро я персона нон грата.

Каждая фраза Сони неприятно ранит. Я понимаю, что она заведена и хочет сорваться на кого-то, а по счастливой случайности этим кем-то оказался я. Ее триггерит наше прошлое, которое повторяется прямо сейчас.

Калинина моргает несколько раз, разглядывая мое выражение лица. Не знаю, что она там увидела, но начинает открывать и закрывать рот, пока в конечном итоге не выдает:

— Прости меня, Дим, — говорит покорно. — Не хотела обидеть.

— Ты не обидела. — Я что, девочка, обидки хранить? Задевает, да, но что уж тут поделать. Вот парадокс — что бы ни сказала Соня, я не смогу отказаться от нее. Вопрос с Делей по-прежнему остается открытым. — Вижу, тебе лучше. Я заказал суп из ресторана, его как раз должны привезти. Я позову тебя.

Встаю и ухожу из собственной спальни, оставляя Калинину наедине с собой.

В башке каша из мыслей. Я не понимаю, что происходит с Соней. Ей что же, безразлично, что у ее мужа другая семья? Я помню боль ее глазах, в каждом движении, когда мы разговаривали после того случая на вечеринке.

Эти чувства словно вспарывали мне живот и выворачивали внутренности. Но что сейчас? В ее глазах нет ни тени сожаления, там только равнодушие — и все. Не более того.

Глава 17. Она не приедет

Соня

Температура спала, но меня еще сильно ведет, кружится голова и подташнивает, однако я стараюсь держаться.

Дима ушел встречать курьера, а я сгребаю себя с кровати и подхожу к зеркалу на стене. Смотрю на свое отражение. Жуть. Просто жуть.

Вчера я небрежно смыла макияж, и под глазами черные круги, волосы спутаны из-за того, что вчера я помыла голову, но так и не расчесалась. Щеки бледные, впалые, губы потрескались.

Раскрываю полы халата и смотрю на свое обнаженное тело в отражении. Я, вообще, не худышка, у меня всегда было все на месте, но пышностью форм я не отличалась. Сейчас же наблюдаю впалый живот и огромный синяк на ребрах. Не знаю, что там, — просто ушиб или перелом, но выглядит не очень.

— Твою мать, — слышу шипение позади себя.

Резко запахиваю халат и разворачиваюсь. Волков стоит в дверном проеме и ошалело разглядывает меня. Запускает руку в волосы и нервно сдавливает их.

— Прости, — выдает хрипло.

— Мог бы и постучать, — так же нервно отвечаю и я и чувствую, как мой голос начинает дрожать.

Взгляд Димки тяжелеет, ложится теплым грузом на плечи и распространяет по телу горячие импульсы, которые, спускаясь ниже, клубятся внизу живота.

— Там привезли обед. Пойдем. Тебе нужно перекусить, — с трудом выговаривает он.

— Я бы хотела сначала принять душ, — тихо отвечаю я.

— Конечно. Только аккуратно. Дам тебе полотенце.

— А можно что-то из одежды? — прошу неуверенно.

Дима кивает на дверь в гардеробную позади меня и говорит:

— Возьми все, что тебе нужно, — разворачивается и уходит.

Это что, получается, он позволил мне рыться в его вещах? Я нерешительно открываю дверь и вижу небольшую гардеробную, в которой автоматом зажигается свет.

Мое сердце начинает бешено стучать в груди, я понимаю, что с опаской открываю ящики и смотрю на их содержимое — боюсь увидеть там женскую одежду, но ничего такого там нет.

Ровными стопками лежит белье, галстуки скручены, в другом ящике разложены запонки и несколько часов, часть одежды висит на плечиках. Поднимаю руку и прохожусь пальцами по дорогим пиджакам. В помещении витает легкий и ненавязчивый аромат парфюма — скорее всего, от одежды.

Беру черную футболку и серые домашние брюки, прикладываю их к лицу и тяну в себя их аромат. От вещей пахнет кондиционером.

Прекращая экскурсию по жизни мужчины, который не принадлежит мне, отправляюсь в ванную комнату. Мою себя тщательнее, добиваясь нормального внешнего вида.

Пару раз подкатывает тошнота, но я держусь.

Когда выхожу из ванной комнаты, Дима стоит возле окна и, глядя в него, беседует по телефону:

— Да, Аделия… Нет… Я позвоню тебе позже…. Хорошо.

Он говорит с ней мягко, с уважением, но без какого-либо подтекста. Оборачивается, и я вздрагиваю от взгляда, которым он пробегается по мне.

Да, я надела его вещи. На голове — тюрбан из полотенца.

— Ты не против? — аккуратно уточняю я. — Я взяла у тебя.

— Нет, конечно. Садись. Тебе нужно поесть, — отвечает он как-то сдавленно и, сверкнув глазами, проходится по моему телу.

Присаживаюсь и начинаю потихоньку есть суп, косо поглядывая на Диму, который уплетает пасту.

— У тебя не будет проблем из-за того, что я тут?

– Нет, — лаконично отвечает.

Я начинаю нервничать и машинально кручу на пальце обручальное кольцо. После поднимаю руку к лицу и смотрю на свои пальцы — отек спал. Пытаюсь стянуть кольцо, но ни в какую. Снова забиваю на боль и с силой тяну золотой ободок.

— Дай сюда, — твердо говорит Дима и подходит ближе.

Перехватывает мою руку и тянет меня к раковине:

— Пальцы лишние, да? — хмыкает невесело.

— Я еще вчера хотела снять, — поясняю я. — Но ничего не выходит. Сидит как приклеенное.

Волков замирает и ловит мой взгляд. Мы снова рядом. Непозволительно близко друг к другу. Дышим одним воздухом, пожираем друг друга глазами.

— Уверена? — задает один короткий вопрос.

— Да, — так же просто отвечаю я.

Дима обильно поливает палец жидким мылом и моментально стягивает с пальца кольцо.

— Фух! — улыбаясь, смотрю на свой палец. — Спасибо.

— Держи, — протягивает мне мое же кольцо на ладони.

Смотрю на него, как на гранату.

— Нет, — качаю головой и пячусь назад.

Волков вертит кольцо в руке и спрашивает у меня:

— Что мне с ним сделать, Сонь? — Я не узнаю его голос.

Что-то меняется для нас в этот момент. Приходит какое-то важное осознание, что именно сейчас моя жизнь становится кардинально другой. И я понятия не имею, как все обернется.

— Выброси, — произношу уверенно.

— Куда?

Вместо ответа я указываю подбородком на окно, и Дима, не задавая лишних вопросов, подходит и молча выкидывает кольцо с огромной высоты, а после разворачивается и говорит как ни в чем не бывало:

— А теперь обедать, пока суп не остыл.

Едим в молчании. Когда с обедом покончено, Волков спрашивает:

— Тебе нужно позвонить кому-нибудь? Я так понял, у тебя пропал телефон.

— Да, точно! Родителям. Можно воспользоваться твоим?

Дима молча протягивает свой телефон, и я звоню маме, придумываю какую-то нелепую историю, лишь бы успокоить ее.

— Руслану тоже нужно позвонить, Сонь, — неожиданно мягко произносит он.

— Обойдется, — фыркаю я.

— Он почти сутки тебя найти не может, Калинина. Имей совесть — ведь потащится к ментам. Тебе оно надо? Просто позвони и сообщи, что с тобой все в порядке.

— Что, прямо с твоего номера можно позвонить? — язвительно спрашиваю, но неожиданно Волков спокойно отвечает:

— Конечно.

На секунду я зависаю. Вот так просто? Конечно?

— Нет, — говорю как можно спокойнее. Не хочу объясняться с ним, почему я звоню с твоего номера. Сейчас Таню попрошу, пусть передаст, что со мной все в порядке.

— Как знаешь, — пожимает плечами Дима. — Позвонишь, и поедем в больницу.

Глава 18. Побег

Соня

Самым наглым образом я сбегаю.

Глупо? Знаю.

Подхватив свои вещи, выхожу из Диминого дома. Не нужно ему видеть наше с Русом расставание. По сути, Дима для меня никто, просто бывший. Зачем ему мои проблемы?

На прощание я наглейшим образом жадным взглядом прохожусь по телу Волкова, впитывая эту картину в себя. Он такой растрепанный, домашний, с оголенным подкачанным торсом, лежит на спине. Сильная рука закинута вверх, и я ловлю себя на мысли, что представляю, как высовываю язык и прохожусь им по горячей коже Димы.

Алло, Соня, тормози!

Стряхивая морок, на цыпочках пробираюсь по квартире, тихонько беру свои вещи и выхожу, плотно прикрыв дверь.

Еще совсем рано. Семь утра для воскресенья — считай, несусветная рань. На улице прохладно, но я не стала воровать у Димы какую-то теплую кофту, а своей одежды у меня и вовсе нет — вся она отправилась в мусорку, потому что восстановлению не подлежит.

Сажусь на трамвай и еду в квартиру, где остановились мы с Русланом. Даже язык не поворачивается назвать ее домом. В транспорте практически никого нет, и я устало приваливаюсь к окну, обнимая рюкзак, чтобы хоть немного согреться. Я не знаю, что будет дальше в моей жизни, но уверена в одном: развод неизбежен.

Это парадоксально, но при мыслях о разводе с Беловым мне становится легко на душе. Наверное, это логично, ведь такие мысли посещали меня неоднократно, однако всегда находилось какое-то глупое объяснение, почему надо продолжать терпеть этот брак и делать вид, что все отлично, хотя отлично у нас давно не было.

Выхожу на нужной остановке и медленно плетусь к дому. Поднимаюсь на лифте, выхожу и замираю перед дверью квартиры.

Открываю замок своими ключами и тихо прохожу внутрь.

В нос сразу бросается запах алкоголя. Ясно. Значит, Руслан бухал. Снова.

Нахожу его лежащим на диване лицом в подушку. Пьяный храп и нечленораздельное бормотание разносятся на всю квартиру.

Отлично. Это играет мне на руку. Быстро прохожу в нашу спальню и переодеваюсь в первые попавшиеся джинсы и легкий свитерок. Достаю чемодан, спешно укладываю на дно вещи Димы и далее начинаю наполнять своими.

Кидаю все некрасивой кучей, но у меня сейчас иные приоритеты, и я забиваю на это, ускоряясь. С косметикой не церемонюсь, тоже небрежно сгребаю ее в спешке.

Поражаюсь тому, как мало у меня вещей. Нет, Рус никогда не ущемлял меня в финансах; наоборот, мне всегда казалось, что я недостойна всех этих вещичек. Поэтому я четко подбирала свой гардероб, чтобы не купить лишнего, все только самое необходимое. И вот итог — все мои вещи снова в двух чемоданах плюс рюкзак с техникой.

У меня нет с собой телефона, поэтому такси вызвать я не могу. Да, вот это я прошляпила, что уж тут скажешь. Но ничего, мы люди не гордые — и на своем горбу все допрем.

Торопясь, выношу вещи в коридор.

— Куда?! — с рыком подлетает проснувшийся Руслан и дергает меня на себя.

От него несет алкогольным амбре так, что, кажется, я и сама сейчас захмелею рядом с ним.

— Куда подальше, — вырываю руку и окидываю Руса презрительным взглядом.

А как иначе? Он пьян вдрызг, кажется, закончил бухать только недавно. Разговаривать с ним, пока он в таком состоянии, я не хочу, да и не вижу в этом никакого смысла — он просто не поймет ничего.

— Куда собралась, м-м-м? — спрашивает грозно, нависая надо мной.

Он загоняет меня в угол коридора, расставляет руки по обе стороны от моей головы, упирается ими в стену и произносит:

— Что за игры, мышка?

— Никаких игр, Руслан, — говорю как можно спокойнее, чтобы не разозлить зверя внутри него. — Я знаю, что у тебя другая семья, и ухожу от тебя.

Он будто не замечает того, что я говорю про семью на стороне:

— А я тебя не отпускал, — выплевывает мне в лицо, и я морщусь.

Я понимаю, что ситуация накалена и от Белова можно ожидать чего угодно, ведь он не в себе.

— Руслан, давай поговорим, когда ты протрезвеешь? Мы все решим спокойно. Как цивилизованные люди, — стараюсь сказать это миролюбиво и даже мягко, хотя хочется треснуть его чем-нибудь потяжелее.

— О чем говорить, Сонечка? — ухмыляется, издеваясь. — О том, что моя жена — шлюха? Не успела приехать в город, как побежала трахаться со своим бывшим? Забыла, как он трахал другую, пока ты дома его ждала? Забыла, как я подобрал тебя? Вывел в люди? Сделал из тебя человека?!

С ревом отодвигается от меня и толкает ногами мои чемоданы.

— Где бы ты была, если бы не я, а, Сонечка? Ты же никто! Ничто! Обычная тупая дырка! У тебя даже бабок своих нет. И ты меня, того, кто поднял тебя, шлюха, предала!

Руслан подскакивает ко мне, замахивается и отвешивает хлесткую пощечину. По инерции я отлетаю назад и бьюсь затылком о стену. Перед глазами пляшут звездочки, и я медленно оседаю на пол.

Мой муж не единожды показывал мне свою грубую сторону, но чтобы так откровенно — впервые. Я растеряна, напугана и не сразу чувствую боль, которая быстро заполняет мою голову и лицо.

Быстро моргаю, пытаясь прийти в себя, но получается плохо. В ушах звенит, я вижу только мутную картинку — Руслан с ревом продолжает пинать мои чемоданы, потом смахивает все, что лежит на полочке при входе.

Я будто смотрю фильм со своим участием: вернувшись в эту квартиру, ожидала чего угодно, только не того, что мой муж набросится на меня и начнет избивать.

Основательно разгромив коридор, Руслан падает передо мной на колени и орет:

— Чего тебе не хватало, тварь?!

Снова замахивается, а я вся внутренне сжимаюсь, готовясь к новой волне боли. Но ее нет.

Ее нет, а вот грохот рядом со мной есть.

Боязливо открываю глаза и вижу перед собой расплывчатый силуэт Димы. Перевожу взгляд за его спину и замечаю, что Руслан лежит на полу без сознания. Из его носа течет кровь, под глазом наливается синяк.

— Давно надо было это сделать, — кидает ему Волков, а после разворачивается и подходит ко мне.

Глава 19. Некуда идти

Соня

Прихожу в себя после того, как мне суют под нос ватку, смоченную в едком нашатыре. Он пробирает до самых косточек, и я распахиваю глаза. В них моментально бьет яркий белый свет с потолка.

— Пришла в себя? Молодец, — женщина-врач лет пятидесяти склоняется надо мной. — Видишь меня? Сколько пальцев показываю?

— Два, — отвечаю сухими губами и пытаюсь проглотить слюну, которой нет. Горло моментально отвечает неприятным спазмом.

— На, — протягивает мне стакан с водой и помогает приподняться. — Пей.

Жадно глотаю воду и пытаюсь встать.

— Куда! — грозно произносит врач. — Лежи. Только пришла в себя, а уже ломанулась куда-то. Хочешь снова упасть и лоб расшибить?

Я послушно ложусь и прикрываю глаза, потому что их начинает резать от яркого освещения.

— Послушайте, — зову женщину, — что происходит? Где я?

— Сейчас позову твоего мужчину, он все объяснит.

— Какого мужчину? — спрашиваю и отнимаю ладонь от лица, но врач уже уходит.

Пока ее нет, я оглядываюсь по сторонам: обычный кабинет — кушетка, штативы для капельниц, шкаф с медицинскими препаратами и расходниками. Все модное, навороченное. Понятно, что я нахожусь в частной клинике, а не в государственной больнице.

Недалеко от меня окно, через которое в палату проникает яркий солнечный свет.

Пытаюсь вспомнить последние события: я пришла домой, чтобы собрать вещи и поговорить с Русланом о разводе. Он, пьяный и будто бы озверевший, кинулся на меня, ударил по лицу. Из-за этого я упала и стукнулась головой.

А дальше туман. Сквозь него с трудом пробирается воспоминание о том, что Дима пришел за мной. Ведь пришел же? Это не плод моего воображения?

Трогаю скулу и тут же с шипением отдергиваю руку. Болит жутко. Голова тоже трещит по швам, будто-то кто-то с силой врезал мне молотком в макушку.

Я снова пытаюсь встать, но получается плохо, картинка перед глазами плывет.

Распахивается дверь, и входят Дима и врач, которая привела меня в себя.

— Сонь? — зовет он и присаживается передо мной на корточки. — Ты как?

Он рассматривает мое лицо и все больше начинает хмуриться.

— Пойдет, — отвечаю я с трудом. — Голова только сильно болит.

— Сейчас тебе сделают КТ и проверят голову. Подозревают сотрясение.

— Снова КТ? — стону я.

— Да, Сонь. Тут без вариантов, — качает головой Дима и говорит как можно мягче: — У тебя синяк на пол-лица, и ты сознание потеряла.

— Все верно, — поддакивает врач. — Сейчас Дмитрий Артурович подпишет необходимые документы, и мы сразу поедем на КТ.

Она говорит это с уважением и так, будто знает Диму. Надо бы потом спросить, что тут происходит.

— Какие документы? — приподнимаясь, спрашиваю я.

Волков тут же подрывается ко мне и помогает сесть.

— Ну, София, — разводит руками женщина, — мы действуем по протоколу. Вас избили, мы сейчас снимем побои, зафиксируем их, чтобы вы могли обратиться в полицию и написать заявление.

— Что это значит? — хмурясь, перевожу взгляд на Диму.

Врач тактично откашливается и уходит.

— Это значит ровно то, что ты слышала, — отвечает как можно более нейтрально, но я вижу злость, которая тенью проскальзывает по его лицу. — Тебя избил муж. До потери сознания. Ты предлагаешь оставить это безнаказанным?

Опускаю взгляд. Концентрироваться сложно, а размышлять еще сложнее.

— Я не знаю, что делать, — признаюсь честно.

— Зато знаю я. Для начала мы поймем, есть ли у тебя сотрясение. Затем зафиксируют побои. Дальше я отвезу тебя к себе и, черт возьми, привяжу к гребаной кровати, чтобы ты, Калинина, больше не вздумала убегать от меня, — последнее произносит громче и громче, но потом снова берет себя в руки. — После ты подаешь на развод с Русланом. Если он начинает сопротивляться — показываешь ему бумажку со снятыми побоями. Если хочешь, можешь сегодня же написать на своего бывшего мужа заявление в полицию.

— А ты не боишься, что он сделает то же самое и заявит на тебя?

— Нет, — просто отвечает Дима.

— Зачем ты все это делаешь? — задаю я единственный вопрос, который меня сейчас интересует.

— Потому что должен. Потому что хочу. Потому что не могу пройти мимо — выбирай любой из вариантов, какой тебе больше всего понравится.

А дальше начинается суета и походы по кабинетам. Меня осматривают, проводят какие-то тесты и выдают заключение, в котором зафиксированы побои и сотрясение.

Дима прав: эта бумажка не будет лишней. Потому что теперь я понятия не имею, чего ожидать от Руслана, а так будет хоть какая-то страховка.

На выходе из больницы происходит небольшая заминка.

— Я не поеду к тебе, — отрицательно качаю головой.

Волков закатывает глаза, а потом просто поднимает меня на руки и сажает в машину как ребенка, затем пристегивает ремень безопасности. Я только и могу, что от шока открывать и закрывать рот.

— Какого ты творишь, Дима?! — восклицаю я.

Он садится за руль и трогается с места.

— Устал я с тобой бодаться, Калинина, — произносит и правда устало. — И тогда, пять лет назад, надо было тебя просто за шкирку брать и увозить с собой. Сопротивлялась бы, нет — похрен. Зато сейчас не было бы всего этого.

Что он имеет в виду? А как же его невеста?

— И что дальше, Дим? — фыркаю я, хотя его слова, признаюсь, ввергают меня в шок. — Поселишь у себя, сделаешь своей любовницей, а на Аделии женишься?

— Не утрируй, — жестко осаживает он меня.

— Отвези меня к Тане, — слезы подкатывают, душат от такой несправедливости.

— Нет, — отвечает быстро. — Твоя подруга оборвала мне телефон. Я ей сказал, что сегодня ты останешься у меня, и она уехала к матери. Так что тебе некуда идти, Соня.

Глава 20. Чего и кого ты хочешь

Соня

И вот я снова в его квартире.

Когда я в спешке сбегала от Димы, думала, что больше не вернусь сюда. Это жилище чужого мужчины. Чужого мужчины, у которого имеется невеста.

По-хорошему, мне стоит поблагодарить Волкова и уйти в закат, оставить его с Аделией и идти разбираться со своими проблемами. Ни к чему они Диме, у него наверняка своих дел полно.

Но какого хрена он не отпускает меня? Буквально приволок к себе, запер квартиру на два замка и куда-то дел ключи.

Все сделал, чтобы я снова не сбежала от него.

А что я? Я пустая внутри. Ощущения такие, будто нахожусь на краю пропасти, осталось сделать шаг — и… конец.

Моя жизнь полностью изменилась за какие-то пару дней.

Для начала я вернулась в страну, в которой не была пять лет. Встретила тут бывшего, некогда до безумия любимого парня. Устроилась на новую работу. Узнала, что у мужа на стороне другая семья и ребенок. Подралась с какой-то воровкой. Попала в полицейский участок. Решилась на развод. И как вишенка на торте — получила «сотряс» после «разговора» с мужем.

Сил бороться и сопротивляться у меня попросту не осталось. Вся я на сегодня закончилась. Мечтаю только лечь, закрыть глаза и закончить этот день, забыть его как страшный сон.

Дима уходит хозяйничать на кухню, а я останавливаюсь в прихожей и принимаюсь рассматривать себя в зеркале.

Черт.

Я же ведь была красивой?! А сейчас что?

Из отражения на меня смотрит потрепанная мочалка. Волосы всклокочены, над губой ссадина, полученная при столкновении с воровкой в парке. На скуле фиолетовым наливается нехилый такой синяк. Затылок саднит. Вдыхать и выдыхать больно из-за проблем с ребром.

Потрепала меня жизнь за эти пару дней знатно.

— Сонь? — Дима выглядывает в коридор и окидывает меня взглядом. — Пошли перекусим.

— Не хочется, — тихо, скорее для проформы протестую я.

— Если ты сейчас не придешь на своих двоих, я просто принесу тебя сюда и буду насильно кормить с ложечки, — Волков начинает закипать, и я решаю не нервировать его.

— Ладно, — сдаваясь, прохожу в кухню и сажусь на стул.

Дима ставит передо мной тарелку, и я без лишних слов приступаю к еде. В процессе наблюдаю за тем, как ест Волков, сидящий передо мной.

Есть что-то завораживающее в том, как ест мужчина. Неспешно, но не растягивая трапезу. Решительно орудует ножом и поглядывает на меня.

Когда мы приступаем к чаю, я решаюсь:

— Дим, я ведь так и не поблагодарила тебя, — не в силах поднять взгляд от напитка, продолжаю: — Не представляю, что тебя сподвигло вернуться за мной, и не представляю, что было бы со мной, не вернись ты.

— Не надо, Сонь, — перебивает он, и я поднимаю взгляд, рассматривая своего бывшего.

Дима выглядит усталым. Не понимаю, почему он возится со мной, спит на диване, пока я оккупировала его спальню. Катает меня по больничкам, кормит, отбивает у мужа и раздает советы, как и что делать.

— Пойми, неважно, какие у нас сейчас отношения. Ты дорога для меня, — его взгляд мрачнеет, а слова отчего-то больно ранят сердце.

Хочется кричать о том, что он изменил мне, что сейчас в какой-то мере тоже изменяет, но на сей раз не мне, а со мной. И да, неважно, есть секс или его нет. Измена — это ведь не только про плоть и похоть.

— У тебя сейчас непростой период, и я не могу просто взять и отправить тебя на все четыре стороны. Мне хочется тебе помочь.

— Ты уже сделал достаточно, — выдавливаю я из себя.

Димка рассматривает мое лицо своими темными глазами. В них столько тепла. Такого далекого, но родного, ведь я помню все наши чувства, словно и не было прошедших лет.

— Никогда не будет достаточно, Сонь. Сегодня я хотел поехать с тобой к Руслану, потому что знаю его натуру. Он вспыльчивый, даже слишком. И он всегда любил тебя, даже когда ты была со мной, поэтому я предположил, что отпустить тебя ему будет сложно. Но, конечно, то, что он будет настолько неадекватен, стало для меня неожиданностью.

Я хмурюсь, вспоминая недавние события:

— Дим, он же ведь не…того? Я помню, он был без сознания перед тем, как я отключилась.

Волков отмахивается:

— За это не переживай. Все с ним в порядке будет.

— А как ты узнал, где я живу? — запоздало доходит до меня.

— Позвонил секретарю и поручил узнать твой адрес, — пожимает он плечами.

— Черт, теперь по компании пойдут слухи.

— Во-первых, я просил адрес Руслана, а во-вторых, почему тебя беспокоит то, что по компании пойдут слухи?

Вижу, что Дима разозлился, но пытается держать себя в руках.

— Волков, ты совсем? — недоумеваю я. — У тебя невеста, и я не хочу, чтобы обо мне распространялись беспочвенные сплетни. Нас с тобой ничто не связывает.

Да-да, еще бы самой поверить в это все.

— Тебя не должны заботить ни слухи, ни мои отношения с кем-либо. — Он говорит это достаточно нейтрально, но меня словно обжигает.

Конечно. Я же никто ему. Просто давняя бывшая, которой врезали по носу. А он, как настоящий рыцарь без страха и упрека, прискакал меня спасать. Вот сейчас спасет и помчится спасать другую.

— Если бы не ты… я боюсь представить, чем бы закончился сегодняшний день, — все-таки признаюсь я.

— Забудь, — серьезно говорит он. — Не общайся с ним наедине. Если соберешься встречаться, делай это где-то в людном месте. Или зови меня. А еще лучше — могу посоветовать тебе адвоката. Будешь все общение с Русланом вести через него.

Вымученно улыбаюсь:

— Ты, наверное, думаешь, что у меня масса возможностей, но это не так. На деле же ситуация такова: все, что у меня есть, принадлежит Русу. Даже сим-карта оформлена на него. Банковские карты тоже — и готова поклясться, что они уже заблокированы. У меня имеются кое-какие сбережения, которые я храню в виртуальном кошельке, но этих денег не хватит на оплату услуг адвоката.

— За это тебе не нужно переживать. У тебя нет денег, но есть я, — неожиданно серьезно выдает он.

Глава 21. Болезнь или спасение

Соня

— Это мои вещи? — смотрю с недоумением на чемоданы.

На одном из них несколько вмятин, но замки целые. Вот что значит хорошее качество. Отчетливо помню, как Руслан метелил чемоданы, толкал ногами. На удивление они выдержали эти приключения.

— Твои, — спокойно отвечает Дима и проходит вслед за мной в спальню.

— Но как они тут оказались? — я не могу закрыть рот от шока.

Волков пересекает комнату и выглядывает в окно. Он стоит ко мне спиной, и я не вижу выражения его лица.

— Их привез мой брат, Славик. Когда мы с тобой ехали в больницу, параллельно позвонил ему и попросил забрать твои чемоданы. Руслан был в отключке, поэтому Слава спокойно зашел в квартиру, взял их и доставил ко мне.

Я плохо помню семью Димы. Я видела их лишь однажды, на приеме, но была тогда так взволновала, что бóльшая часть вечера сохранилась в памяти серым пятном. Совершенно точно я знаю одно: у Димы четыре брата — и все родные.

— Это который самый младший? — неловко спрашиваю я. — Я даже не помню, как их всех зовут.

Дима оборачивается и, устало улыбаясь, перечисляет:

— Роман, Слава, Влад, я, и Леша.

— Черт, — выдыхаю я. — Точно. Прости. У тебя большая семья.

— Да, — вижу тепло в улыбке Димы, и мне становится совестно, что я позабыла про его братьев.

— Дим. Еще момент, — неловко переминаясь с ноги на ногу, — мне показалось или клиника, куда ты меня возил, имеет какое-то отношение к твоей семье?

На самом деле, я практически на сто процентов уверена в этом. Я видела грамоты на стене, пока подписывала документы на ресепшене. На всех была указана фамилия — Волков. А еще сотрудники обращались к бывшему не иначе как Дмитрий Артурович.

— Это клиника моих родителей.

Когда мы были вместе, родители Волкова только планировали ее строительство, но после мы расстались, и о дальнейшей ее судьбе мне известно не было. До сегодняшнего дня.

Я решаюсь присесть на край кровати, потому что меня откровенно начинает мутить:

— Что же подумают твои родители, Дим? — виновато поднимаю глаза и невесело улыбаюсь. — У тебя невеста, а ты таскаешь в клинику бывшую.

— Соня, – произносит резко, — ты думаешь не о том.

Отходит от окна и направляется на выход из комнаты.

— А еще лучше — вообще ни о чем не думай.

— Но я так не могу, — стону и чувствую, что все, отключаюсь моментально.

— Ложись спать, Калинина, — слышу откуда-то издали. — Завтра поговорим.

И все. Ощущаю, как горячие руки укладывают меня на кровать, стягивают джинсы. Как шершавые пальцы подхватывают свитер, а после меня укрывают теплым одеялом и позволяют уснуть.

Утром просыпаюсь ни свет ни заря. Самочувствие относительно нормальное, поэтому я тихонько поднимаюсь с кровати, открываю чемодан и достаю оттуда лосины и футболку.

О том, почему я в одном белье, стараюсь не думать. В конце концов, Дима реально все уже видел раньше.

Выхожу в гостиную и вижу Волкова, развалившегося на диване. Он спит в неудобной позе, и мне жаль его. Но я зареклась: сегодня была последняя ночь, когда я спала в его квартире.

Оглядываюсь на окно, зашторенное плотными занавесками. На улице уже рассвело, но свет не проникает через них, создавая в комнате полумрак.

Дима по пояс укрыт пледом. Глаза цепляются за безупречное тело, но я начинаю мысленно повторять мантру: у него есть невеста, у него есть невеста.

В ванной быстро принимаю душ, мою голову, аккуратно ее массируя, а затем выхожу на кухню и плотно прикрываю дверь. Напоследок мне хочется порадовать Волкова, и я делаю то, что мне доступно: сканирую содержимое холодильника и начинаю готовить блинчики.

Руслан не особо любил мою готовку, предпочитая ресторанную, более изысканную еду моей простой и понятной. Сейчас я все чаще вспоминаю неприятные моменты, на которые в семейной жизни старалась не обращать внимания.

Когда стопка румяных блинов вырастает, на пороге появляется Димка и произносит со стоном:

— Ты меня убиваешь!

Его вид это что-то с чем-то. Заспанный, помятый, но такой до чертиков уютный, что хочется завалиться на диван и укрыться Волковым вместо пледа.

О-о-о, Соня… нехило тебя вчера приложили, раз ты уже начала фантазировать о бывшем.

— Я шумела и тебя разбудила, да? — спохватываюсь я и оборачиваюсь, чтобы перевернуть последний блинчик.

— Шутишь? Я таких умопомрачительных запахов сто лет не чувствовал.

Так и хочется съязвить и сказать что-то типа: «А что, Аделия готовить не умеет?», но я гоню, гоню прочь все плохие мысли, напоминая себе, что Деля — хорошая девушка.

— Тогда садись завтракать, — говорю бодро.

Во время завтрака мы активно обсуждаем мое самочувствие и дальнейшие планы.

Я клятвенно заверяю Диму, что больше его не побеспокою, — соберу вещи и сегодня же перееду к Тане. В понедельник свяжусь с адвокатом и подам на развод.

Через несколько дней, как только сойдет синяк, я приеду в офис и продолжу работу, как-никак контракта никто не отменял, у меня есть обязательства.

Стоим с Волковым у входной двери и спорим, как старые супруги.

— Я сама доберусь, — решительно выдаю я, переминаясь на пороге.

— Не беси меня, Калинина. И еще. На вот, — протягивает мне телефон, и я машинально беру его.

С виду новый. Кручу в руках последнее «Яблоко» и недоумеваю:

— Это зачем?

— Ты не можешь без связи. Тут стоит корпоративная симка, я вбил в контакты свой номер.

Я рассматриваю гаджет в нерешительности. Вроде как мне реально нужна связь, да и деньги на технику тратить не придется.

— Не могу я принять его, — протягиваю Диме. — Это слишком дорого.

Чувствую, как он закипает, из ноздрей разве что пар не идет.

— Все, Калинина, — выхватывает айфон из рук и запихивает мне его в сумку. Только я открываю рот, как он кладет пальцы мне на губы: — Только попробуй что-то сказать!

Мы замираем, ощущая, как меняется все вокруг нас после одного- единственного касания.

Глава 22. Морковка

Соня

— Давай, детка, не стесняйся, раскладывай свои вещички! — бодро хлопает в ладоши подруга.

— Господи, Артемьева, что бы я делала без тебя? — притягиваю к себе подругу и обнимаю за плечи.

Дима привез меня к подруге, а после я не нашла ничего лучше, как выгнать его. Это некрасиво, ведь он так помог мне. Но тут дело в другом — после нашего поцелуя что-то изменилось. Будто бы мы перечеркнули прошлое.

Только вот проблема в том, что его предательство никуда не делось, не исчезло. Оно было. Да, давно, но факт есть факт, и с этим ничего не поделать.

У меня остались чувства к бывшему парню, и с этим я тоже ничего не могу поделать.

Замкнутый круг какой-то получается.

Димка изменил, а я хоть и люблю по-прежнему, но простить не дает чувство гордости. За эти несколько дней я поняла, что он по-прежнему близкий и родной, но, черт возьми, зачем он так поступил со мной? Ведь все могло быть иначе. Чище, проще.

Но старых нас нет, эти люди остались в прошлом. В сегодняшнем дне мы имеем дело с мужчиной, у которого есть невеста, и женщину, у которой есть муж. Этим двоим не быть вместе, увы.

— Сонечка, как я рада, что ты решила остаться у меня, — Таня отстраняется и без стеснения лезет в мой чемодан, помогая его разобрать.

— Знаешь, Танюш, у меня выбора особо-то и не было.

— Гондон твой Руслан, вот что я тебе скажу! — гневно восклицает Таня. — Это ж надо! Не успела жена из дома уйти, как он ее карты заблочил. Нормальный вообще?!

Да, это стало неприятной неожиданностью. Вчера, после того как Дима привез меня к подруге, я первым делом позвонила в банк, чтобы оценить плачевность ситуации.

Скажем так, этим поступком Руслан ударил больно, но, если честно, то ожидаемо. Да, на карте лежала небольшая сумма. Там были и мои деньги, но бо́льшая часть, конечно, принадлежала Русу.

Теперь уже я попрощалась с этими деньгами, в очередной раз осознавая, какая я молодец, что хранила сбережения в виртуальном кошельке, к которому Белов не имеет никакого доступа.

— Изменил, избил и лишил денег. Да чтоб ты горел в аду, Руслан! — не может уняться подруга.

Я складываю последнюю кофточку на полку и отодвигаю чемодан:

— Не надо, Танюш, — уговариваю ее успокоиться. — Слушай, а я тебя не сильно потесню?

Подруга отмахивается:

— Да ты чего?! Я одна, ни мужа, ни детей. Мама вон перебралась на дачу на старости лет, а в этой двушке нам точно всем троим места хватит.

Как по заказу, как раз в это время выходит ее кот. Рыжий персидский дьяволенок, который подпускает к себе только Таню.

— Если что, я боюсь твоего Васю, — отхожу на пару шагов от этого злобного парня. — Он меня ненавидит.

Кот подходит к Тане, сидящей на полу, начинает тереться о ее колени и залазит к ней на руки, утробно урча.

— Это не тебя. Он просто всех окружающих ненавидит. А, ну и еще — не называй его Васей, — сюсюкаясь с котом, отвечает Таня, — только Василий Алибабаевич.

— А кланяться в пол не надо? — скептически спрашиваю я.

Артемьева задумывается так, будто бы я задала этот вопрос всерьез.

— Чисто теоретически…

— Я вообще-то пошутила, — усмехнувшись, прерываю ее.

Перебираемся на кухню, и Таня торжественно откупоривает бутылку вина. Протягивает мне бокал со словами:

— За твою новую жизнь и старого знакомого, — подмигивает заговорщически.

— Да уж, — киваю я и отпиваю из пузатого бокала.

Я вкратце рассказала Тане о своих приключениях, после чего она сказала, что про мою жизнь нужно будет написать мемуары. Вроде смешно, а вроде и грустно.

— Так и что Димка? — аккуратно спрашивает подруга.

— А что Димка? — грустно усмехаясь, пожимаю я плечами. — У Димки своя жизнь. И невеста, Тань. Невеста, понимаешь?! А он и так здорово помог мне. Приютил, защитил, дал контакты адвоката. Даже вот, телефон — и тот от него.

Протягиваю подруге новенький гаджет, и она забирает его из моих рук, вскинув брови.

— Нехило. Дима, конечно, удивил, что уж тут. Просто Робин Гуд, рыцарь без страха и упрека. Появился из ниоткуда и спас тебя. Сонь, а ты не разговаривала с ним о прошлом? Он так и не признался тебе в своей измене?

— Мы не говорили об этом. Я не думаю, что у него для меня есть что-то новенькое. Тогда он говорил, что ничего не помнит из того вечера. Полагаю, все осталось так же. Да и о чем говорить? Все это дела давно минувших дней.

Таня снова подливает вина, и я с благодарностью беру бокал, делаю глоток пряного напитка и откидываюсь на табурете, опираясь о стену. Таня сидит напротив в точно такой же позе, только на ее коленях развалился необъятный Василий.

— А его невеста, как ее?..

— Аделия.

— Да. С этой Аделией все серьезно? — спрашивает, прищурившись.

— Я не знаю, Тань. Но сам статус «невеста» говорит о многом, понимаешь? — качаю головой и невесело усмехаюсь.

— А ты бы чего сама хотела, Сонь? — неожиданно спрашивает Таня.

Я оборачиваюсь и задумчиво смотрю на подругу:

— Я бы хотела жить жизнью, которая не зависит от мужчин. Реализовать себя в фотографии, купить собственное жилье.

— Так одно другому не мешает, — подмигнув, комментирует она.

— Думаешь?

— Уверена!

Как раз в этот момент Вася пулей срывается с ног Тани и удирает в коридор. Оттуда сразу слышится его утробный кошачий рык.

— Что с ним? — спрашиваю испуганно.

— Понятия не имею, — не менее шокированно отвечает Таня.

В квартиру кто-то звонит, и мы недоуменно перекидываемся с подругой взглядами. Это кто ж там такой пришел, что кот заранее услышал гостя?

Спешим в коридор, где Артемьева берет в руки вертящегося кота. Буйный, я же говорю. Я открываю дверь. В дверном проеме стоят двое, не считая моего рюкзака. Дима и, скорее всего, его брат — Славик.

Оба смотрят квадратными глазами на кота, который начинает бесноваться.

Таня же переводит взгляд со Славика на Диму и обратно, а после выдает:

Глава 23. Назад пути нет

Дима

— Есть тут голенькие? — кричит Слава.

Выхожу в коридор, на ходу стягивая с себя галстук:

— Ну и какого хрена ты вперся без стука и орешь тут?

У каждого члена нашей семьи есть ключи от домов друг друга. Так, у всех моих братьев есть ключи от моей квартиры, чем не преминет воспользоваться кто-нибудь из родных и притащиться ко мне без спроса. Прямо как сейчас.

— Может быть, я хотел попасть на представление? — играя бровями, отвечает брат и прокручивает на пальце брелок от тачки.

— Что с глазом? — у брата всеми цветами радуги мерцает фингал под глазом.

— Вражеская пуля, — как всегда, отмахивается он. — О! Знакомый рюкзачок.

Да, после того поцелуя с Соней мы были дезориентированы. Я плохо помню, как доехал до дома ее подруги и при этом не разложил Калинину на заднем сиденье своей тачки. Какой уж тут рюкзак!

В общем, техника Сони осталась у меня, и сейчас я намеревался отвезти ее хозяйке.

— Да, Соня вчера забыла, — поясняю я.

У нас в семье у всех доверительные отношения друг с другом, поэтому мой старший брат знает немало подробностей моей личной жизни, а про Соню в курсе и подавно.

Ведь когда-то давно я собирался сделать ей предложение. Даже кольцо купил… Но сейчас уже ни к чему об этом вспоминать.

— Отвезти ей хочешь? — спрашивает Слава, и я киваю. — Супер! Поехали вместе, прокатимся, а то что-то паршиво так.

— А чего так? — хмыкаю я.

Славян чуть ли не единственный человек из нашей семьи, который никогда не рефлексирует, не страдает. Несмотря на то, что с ним было несколько лет назад, неважно, что у него на душе, он всегда на позитиве.

— Кто та, которая тебя опрокинула, выкладывай.

— Почему это сразу речь о женщине? — фыркает он. — Я что, не могу страдать, брат?

— В том-то и дело, что не можешь. Ты даже когда ногу сломал, на свадьбе нашей двоюродной сестры лезгинку выплясывал! А должен был страдать в углу, — я не могу сдержать смеха.

Слава неожиданно хмурится и качает головой:

— Там все сложно Дим…

Замолкает. Жду продолжения, но его нет.

— Ладно, как надумаешь - мои двери открыты. Хотя даже если бы они были закрыты, никому из нашего отчаянного семейства не составило бы труда вломиться без спроса, - хмыкаю.

Быстро переодеваюсь в джинсы и футболку, сверху накидываю легкую куртку и беру рюкзак Сони.

Уже чувствуется приближение лета, им пахнет в воздухе, а днем температура поднимается достаточно высоко, но сейчас вечереет и ветер нагоняет прохладу.

Как некстати вспоминается время, когда мы были вместе с Соней. Тогда тоже была теплая весна, и мы много гуляли по улицам города.

Из подъезда выходим вместе с Славой. Он, рисуясь, снимает свою тачку с сигнализации.

— Славян, тебе тридцатник, а ты понтуешься как пацан, — усмехаюсь и аккуратно кладу на заднее сиденье его тачки рюкзак Сони. — Это всего лишь тачка!

Слава хватается за сердце, прикидываясь, будто умирает, и стонет на всю улицу:

— Это — Ламба! Как ты смеешь называть мою малышку тачкой?! — возмущается наигранно. — Я на нее горбатился три года! Три!

Еще один парадокс нашей семьи состоит в том, что, имея состоятельных родителей, каждый из нас всего добивался сам. Иногда не без помощи матери и отца, конечно, но все же в большей степени наши заслуги — действительно наши.

Садимся в тачку, и брат включает зажигание.

— Послушай, как она воркует!

— Тебе бы девушку, чтобы слушать, как воркует она, а не кусок железа, — снова не могу сдержать смех.

— Знаешь что, брат? Первым делом самолеты. А девушки, это, знаешь ли, второстепенное. Хотя встретилась мне на днях одна бестия. Морковка.

— Я не понял — она бестия или морковка?

Славян зависает, а потом начинает смеяться:

— Она бесноватая морковка, то бишь рыжая ведьма. Ох и прокатила она меня вчера… я аж дежавю поймал, — уходит мыслями, очевидно, в воспоминания.

— Номер хоть взял? — Его поведение странное.

Нет, тут точно что-то не то.

— Я ж говорю: там все сложно и вообще очень запутанно. Ну ничего, я обязательно разберусь во всем, вот увидишь.

До дома Татьяны, у которой остановилась Соня, мы добираемся быстро. Девушка живет в обычной панельной девятиэтажке. Тут очень просто, но чисто и ухоженно.

— Говоришь тут живет твоя Соня? - хмурится, а я киваю

Лифт, как и вчера, не работает, поэтому мы топаем на шестой этаж пешком. В какой-то момент Слава останавливается и замирает:

— Ох и не хорошее у меня предчувствие.

— Что за хрень, Слав? — я торможу на пару ступеней выше.

Брат разводит руками, так ничего и не объяснив, а дальше открывается дверь, и мы с ним застываем на пороге.

Девушки напротив тоже не двигаются, и только кот вертится как уж на сковородке в руках Тани. Рыжая Татьяна и рыжий кот смотрятся дико комично.

— Какого черта ты приперся? — Таня шипит на Славу, очевидно, копируя звуки своего кота.

Что происходит? Они знакомы?

— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка, — слышу самодовольное позади себя.

В этот момент кот вырывается, с громким шипением юркает между моих ног и убегает в подъезд.

— Твой кот такой же бешеный, как ты, — спокойно констатирует Слава.

— Это потому, что он ненавидит мужиков-дуболомов, — Таня воинственно складывает руки на груди.

— Именно поэтому у тебя их нет? — осуждающе цыкает брат.

— Все у меня есть!

Из подъезда, с самого низа, слышится, как что-то разбивается. Таня срывает с вешалки кофту, попутно хватает за куртку брата и с криком: «За мной!» утягивает его вниз.

Слава только и успевает, что ошалело посмотреть на меня.

— Это что сейчас было? — Соня, так же, как и я, провожает троицу взглядом.

— Это побег, — решительно заявляю я. — Или провокация. Думаю, узнаем позднее.

Калинина кивает мне и проходит в квартиру. Я захожу следом и замираю в шаге от нее. Тесный коридор, слабое освещение, только мы вдвоем. Ее голые стройные ноги, пухлые губы, которые она тут же облизывает, и сводящий с ума запах.

Глава 24. Не так, как кажется

Соня

Я не знаю, как умудрилась перейти тонкую грань.

Вспоминаю прошлое и ту боль, которая пронизывала мое тело и душу. Она сплелась со мной воедино и душила много лет. Вид моего Димки, спящего в объятиях другой, — это мучительно.

И вот теперь я на месте той, из-за кого будет болеть душа у Аделии.

Дима целует меня жадно, страстно, ненасытно. Пьет так, будто все эти несколько лет испытывал непереносимую жажду и вот наконец добрался до источника.

Прикусывает мою губу и слегка оттягивает ее, впивается пальцами в мою талию, прижимает к себе. А я, глупая, доверчиво льну к нему. Будто и не было нескольких лет тревожных воспоминаний.

Как же я докатилась до этого?

— Дим, остановись, — изо всех сил пытаюсь оттолкнуть мужчину. — Не надо.

Мои попытки настолько же жалки, как и я.

Бывший парень отстраняется ненадолго и заглядывает мне в глаза. А там пьяные омуты — непонятно, кто из нас пил вино, потому что он выглядит таким же пьяным, как и я. Если не больше.

Димка опускает лоб на мое плечо и шумно выдыхает, опаляя кожу горячим дыханием. Его руки заведены за мою спину и плотно прижимают меня к себе.

— Неправильно все это, Дим, — говорю я предательски дрожащим голосом. — У тебя там Аделия, у меня муж. Нельзя нам, Дим.

Мягко выпутываюсь из его объятий и выхожу из нежного кольца. Димины руки бессильно падают вдоль тела.

Я прохожу в кухню и сажусь на табурет, потому что ноги меня уже не держат.

Следом за мной в комнату заходит Дима. Я ожидаю, что он сядет на второй свободный стул, но он подходит близко ко мне и присаживается на корточки в моих ногах.

Обнимает их и заглядывает мне в лицо:

— Ты можешь убегать от меня, но рано или поздно тебе придется признаться самой себе.

— Признаться в чем? — спрашиваю и чувствую себя разбитой.

В глазах Димки так много тепла. Его чернота проникает в меня, распространяется внутри.

— Ты знаешь, в чем, Сонь, — отвечает устало.

— Не в чем мне признаваться, Дим. У тебя невеста. Между прочим, хорошая девушка. У меня муж. Козел, но муж, Дим. Между тобой и мной ничего нет и быть не может. Все это всполохи прошлого. Недосказанность. То, что мы так и не смогли завершить. Ты не признался мне в измене, потому что не помнишь ничего, а я не простила тебе предательства, потому что не забыла. Эта картина стоит у меня перед глазами по сей день. Мы двое — просто незакрытые гештальты друг друга.

Мужчина смотрит на меня внимательно, и я вижу злость в его глазах. Сцепляет сильнее зубы и произносит негромко:

— Значит, незакрытые гештальты?

— Да, Дим, — меня будто разом покидают силы.

Он отстраняется и поднимается на ноги. Отходит на шаг назад и произносит решительно:

— Ты никогда не была для меня незакрытым гештальтом, Соня. Ты всегда была той, которую я полюбил. И моя любовь никуда не делась, не испарилась, не исчезла. Она тут, — бьет себя ладонью в районе сердца, а у меня начинает гореть в груди от этих слов. — Эти несколько лет я не забывал о тебе. Ты в сердце, в голове, под кожей. Всегда только ты. Я был глупцом, когда отпустил тебя. Но я не повторю этого.

Глаза печет от слез, и я чувствую, как они волной приближаются, готовые в любой момент затопить меня.

— Аделия… — все, на что хватает меня.

— Все не так, как кажется на первый взгляд. Но я смогу объяснить тебе ситуацию, когда ты будешь готова.

Опускаю голову и смотрю на свои сцепленные руки.

— Иди, Дим, — произношу хрипло и чувствую, как первая слеза катится по щеке.

Волков подходит ко мне. Берет мое лицо в свои руки и поднимает, заставляя посмотреть на себя. Я вижу родную улыбку и глаза, в которых море нежности. Он стирает пальцем слезу и говорит тихо:

— Я бы никогда не смог разлюбить тебя.

Целует меня в мокрые губы и уходит.

Потерпите) муженек появится уже в следующей главе

Глава 25. Начистоту

Соня

Я не видела своего мужа пять дней. И вот наконец-то настало время разрешить нашу ситуацию и уйти.

Мы находимся в переговорной офиса адвоката, которого я наняла по совету Димы.

Прямо как в голливудских фильмах, мы сидим за столом вчетвером: я и мой адвокат Артур Громов, по другую сторону — мой будущий бывший муж и его адвокат.

— Итак, господа и дамы, предлагаю начать, — Громов с шумом открывает большую папку с документами по разводу, в которых уже стоят мои подписи, и я подпрыгиваю на месте.

Артур Александрович дал мне четкие указания, как себя вести и что делать. Вообще от этого мужчины веет аурой спокойствия, и я чувствую себя уверенно рядом с ним.

Он долго объяснял мне, на что я имею право, что мне не светит, а за что можно побороться. Мой же ответ был неизменен: мне от Руслана Белова ничего не нужно.

Все мои вещи со мной, а недвижимость и транспорт — пусть останется тому, кто за это заплатил.

— Моя клиентка отказывается от какого-либо разделения имущества и не претендует ни на что. Главное условии Софии Леонидовны — это скорейший развод.

— Я против! — перебивая его, стучит по столу Руслан.

Я поражаюсь выдержке Громова. Его лицо абсолютно непроницаемо, он никак не реагирует на выпад моего мужа.

— Руслан Асланович, не имеет значения, выступаете вы за развод или против него. Моя клиентка настроена решительно, ввиду определенных обстоятельств, всем нам известных. Все это лишь вопрос времени. Вашего, — указывает на нас с Русланом. — И нашего, — кивает на адвоката моего мужа.

У того лицо недовольное. Такое ощущение, что его заставили сюда прийти и он жалеет, что вообще связался с Беловым.

— Пути два, — продолжает Громов. — Либо вы подписываете все бумаги сейчас и вас разводят в течение недели. Либо мы идем долгим путем и вас опять же разводят, но через два месяца на обдумывание и суд. А там последует обнародование зафиксированных увечий, нанесенных моей клиентке. Ваша, Руслан Асланович, репутация будет испорчена, что, вероятно, повлечет за собой проблемы на работе. Так как у вас нет детей и моей клиентке ничего не нужно из активов, то считаю разумным пойти первым, наиболее безболезненным путем.

— Нет! — Рус снова упрямо стучит по столу.

Вздыхаю и недовольно качаю головой. Вот упертый баран!

— Артур Александрович, вы не могли бы со своим коллегой оставить нас с Русланом наедине? — я просто не знаю иного выхода.

— Уверены? — переспрашивает Громов, и я киваю. — Я буду стоять у двери. Если что, кричи, — говорит мне шепотом на ухо.

После того, как за адвокатами закрывается дверь, я складываю руки под грудью и смотрю на Руслана, который выглядит достаточно помятым.

— Рус, давай по-хорошему, — произношу устало.

Мне правда хочется разобраться со всем этим как можно скорее и забыть свой брак как страшный сон.

— Сонечка, — он тянет ко мне руки, — дай мне второй шанс?! Ведь я люблю тебя!

— Любишь? — фыркаю я, не сдержав ядовитой усмешки. — Руслан! Очнись! У тебя ребенок на стороне и женщина, с которой ты прекрасно проводишь время. Вы трое гораздо более настоящая семья, чем мы вдвоем.

— Ребенок… — он опускает голову. — Прости, но я не смогу отказаться от него. Но Юля… я не испытываю к ней ничего! Это была пьяная ошибка. Юля не нужна мне. Ты моя семья, и я не хочу, чтобы это менялось.

Я смотрю шокированно на Руса и поражаюсь тому, какой идиоткой я была. В нем же нет ничего светлого. Весь он пропитан гнилью лжи.

Встаю со стула и подхожу к окну, рассматривая город внизу, а после поворачиваюсь и смотрю на Руса. Больше чем уверена, что в моих глазах ясно читается ненависть.

— Руслан. После потери мною ребенка ты, вместо того чтобы поддержать меня, уехал. Завел интрижку. Эта женщина родила от тебя. И, очевидно, судя по количеству твоих командировок, ты мотался сюда ежемесячно, чтобы видеться с сыном. Эта женщина, Юля, звонит тебе, пишет сообщения, в конце концов, ты ночуешь у нее. Руслан, скажи, как тебе вообще живется? Совесть не мучает? Она хоть в курсе, что ты женат?!

— Конечно, она знает! — смотрит на меня так, будто я произнесла какой-то вздор.

— О какой семье и любви ты говоришь, Белов?

— Я люблю тебя, и ты моя семья, — как баран, продолжает упираться.

— Если ты не заметил — у тебя уже есть семья. Сын и женщина, которая наверняка тебя любит. Иди к ним, Рус. Живи с ними счастливо, я не нужна тебе.

Подхожу к нему ближе, сохраняя расстояние в пару метров между нами:

— Руслан, давай начистоту? — выдыхаю и набираюсь сил. — Я никогда тебя не любила. Ты знал с самого начала, что я вышла за тебя замуж не по любви. Думала, стерпится-слюбится. Нет, Рус. Не стерпелось. Не вышло у меня любви к тебе.

— А к нему, значит, вышло? — говорит со злостью.

— А к нему у меня любовь никогда не проходила, Белов, — отвечаю и понимаю, как легко мне становится после этих слов, произнесенных вслух.

Руслан скалится, сжимает кулаки, но продолжает сидеть на месте — знает, что тут камеры, и не хочет лишнего компромата на себя.

— Ты такая дура, Сонь. Всегда была дурой. Хотя Димон тоже не сильно далеко ушел от тебя, - скалится мерзкой улыбкой.

— О чем ты говоришь? - шокированно распахиваю рот.