Развод. Двойное предательство

Глава 1

Мне сорок один. Рядом со мной самые близкие люди. Муж. Родители. Сестра. Друзья.

Год выдался не самый лёгкий. Говорят же, что сорок лет не отмечают, с судьбой не играют, и я не играла. Сделала всё по правилам, и вот, наконец, смогла собрать всех вместе за праздничным столом. Оформила всё так, как мне нравится: заказала украшения, шары, кейтеринг, чтобы не готовить самой в праздник. Купила новое платье, в салоне красоты постарались над причёской и макияжем. Сумма за всё вышла бессовестно большой, но Рома уже давно перестал считать деньги.

«Праздник же раз в году», — сказал он, и я выдохнула, продолжая методично вычеркивать из списка то, что уже сделано. В общей сложности к празднику я готовилась три месяца. Не сказать, что напряжно, я постаралась заниматься этим по чуть-чуть, но каждый день. Поэтому сегодня утром меня уже встречала украшенная гостиная и столовая с сервированным столом. А особенно радовали живые цветы, расставленные по всему дому.

Деньги всё же многое решают, экономя время и силы. Поняла это, когда встретила Рому, готового потакать моим прихотям и закрывающего глаза на расходы. Впрочем, я так и не привыкла много тратить на себя. Гораздо приятнее радовать родных.

— Наташа, ты такая умница! Как всё красиво! Каждая деталь на своём месте. В чем твой секрет?

— Искала референсы в сети. И что нравилось, брала на заметку.

С довольной улыбкой чокаюсь шампанским с Юлей, старой подругой, с которой дружим ещё со времен университета. Салютую её мужу — третьему по счёту. Пусть не сразу, но ей посчастливилось найти мужчину, который души в ней не чает. И меня восхищает то, что Юля не сдалась после двух неудачных браков. Ей понадобилось несколько лет, однако она решилась вновь на серьёзные отношения и не прогадала.

— Позову тебе организатором на свой праздник, — смеётся подруга.

— Пиши заранее, а то график у меня плотный, — отшучиваюсь в ответ.

Вместо слов Юля крепко меня обнимает и целует в щёку.

— Ты восхитительна!

Я, и правда, так себя ощущаю. Лёгкой, красивой и бесконечно счастливой. Могу же я раз в год побыть королевой! Тем более на собственном празднике.

— Милая, — знакомый голос немного сбивает радостное ощущение. Прежде чем обернуться, настраиваю себя на то, что сегодня точно не стоит вестись на мамины провокации. — Сколько же ты денег потратила на всё это? — спрашивает она.

Мама обводит руками пространство вокруг нас. В её глазах замечаю то, что мне не хочется видеть — зависть. Мои родители — простые люди, и никогда не могли позволить себе лишнего. Но меня огорчает, что мама не может просто порадоваться за меня.

— Праздник, — и как бы я этого ни хотела, всё равно оправдываюсь.

За всё хорошее, что случается в моей жизни, я всегда ощущаю перед ней вину.

— Так всё-таки, сколько? — не отстаёт мама, забирая у меня бокал с недопитым шампанским. — И не налегай на алкоголь, чай, не девочка уже. Возраст. Начнёшь ещё буянить вечером, напугаешь Рому.

— Мы двадцать лет вместе. Думаешь, он не видел меня пьяной? Да и не напиваюсь я, чтобы буянить.

— Дура ты, Наталья, не понимаешь, что рядом с таким мужиком на цыпочках ходить надо. Ты уж поаккуратнее будь, не расстраивай его. Не муж, а золото. Как только такой, — на этом слове мама делает акцент, — тебе достался.

Терпеть мать нет сил. Настроение она умеет испортить — этого у неё не отнять. Потому быстро придумываю предлог, чтобы от неё сбежать:

— Мне нужно найти Рому.

Мама кивает, но рассеянно, слово мыслями уже не со мной. Собственно, это не удивляет. Я знаю, о ком она думает практически всё своё время. Об Оле. О моей родной младшей сестре, с которой у нас двенадцать лет разницы.

Как только скрываюсь от мамы в противоположной части столовой, беру новый бокал с шампанским. Позволяю себе пару закусок, не переживая, что лишние калории отложатся на талии. К этому дню я даже похудела на четыре килограмма, чтобы без всяких зазрений совести есть то, что душе угодно, и не думать, что это чересчур.

Нет, не чересчур.

У меня праздник! Я заслужила.

Покончив с едой, попутно перебросившись парой слов с ещё одной подругой, решаю найти мужа. Очень хочется его обнять, прижаться к нему, пока никто не видит, и выдохнуть. Долгие годы он моя опора. Мой защитник. Человек, в объятиях которого можно забыть обо всех неприятностях.

— Рома? — Дверь в спальню закрыта, поэтому тяну её на себя. — Рома, ты тут?

Но как только дверь открывается, я замираю. В первые секунды мне кажется, что я реально перебрала с шампанским, и теперь у меня галлюцинации. Потому что я не знаю, как объяснить то, что вижу...

Сестра сидит на кровати. Её платье задрано до талии, на ней нет белья, а ноги, согнутые в коленях, широко раздвинуты. А перед ней... Меня начинает трясти, и я не могу справиться с дрожью. Словно в бреду я смотрю на Рому, который стоит перед кроватью. Брюки на нём приспущены до колен, и он в полной боевой готовности... Сестра же, глаза которой закрыты, ублажает моего мужа. В моей спальне. Сидя на моей кровати.

Глава 2

— Рома!

Не узнаю собственный голос, настолько это всё кажется нереальным. Сегодня же мой день рождения.

Как такое вообще возможно?

У нас не было проблем с Ромой. Всё было хорошо!

— Наташа?!

Муж отскакивает от кровати. Порывается что-то сказать, но я не могу ничего слушать. Бросаюсь в ванную, потому что всё съеденное и выпитое за вечер просится наружу.

Немного придя в себя, умываюсь. Но никак не могу отделаться от страшной картинки. На глаза наворачиваются слёзы. Я пытаюсь, но не могу понять, как два близких человека могли сотворить подобное? Наши отношения с сестрой сложно назвать идеальными, но я и подумать не могла, что она способна на такую подлость.

Смотрю на себя в ростовое зеркало, в котором отражается не королева этого вечера, а её жалкое подобие: платье помято и испачкано, а тушь потекла. В голове крутится только одна мысль: меня предали. Размазали по стенке. Меня…

— Наташа, открой! — До меня доносится голос мужа. — Сейчас же!

Он никогда так со мной не разговаривал. Не повышал голос. Не торопил. Мы жили душа в душу. Так, кто же, там, за дверью? Что за незнакомый мужчина? Ведь похоже, что я не знала по-настоящему собственного мужа.

Я не могу долго прятаться в ванной — это бессмысленно. Как бы я ни желала сбежать от реальности, ничего не изменится. Потому выхожу к мужу. Рома сразу хватает меня за руку и тащит в спальню. Как только за нашими спинами захлопывается дверь, он цедит:

— Наташа, давай без сцен. У нас в доме полно гостей.

Мне хочется спросить, почему он не думал об этом, когда решил уединиться с моей сестрой прямо посреди праздника, но взглядом я цепляюсь за Олю и не могу выдавить ни слова.

Сестра сидит на кровати, и по выражению её лица понятно, что она ни о чём не жалеет. Ей совершенно не стыдно и не страшно. Я готова рассыпаться на кусочки, а она не переживает из-за случившегося.

— Это мой день рождения! В конце концов! — Вырываюсь из лап предателя и отхожу в сторону. Всего на пару шагов, но и от этого становится чуть легче. — Мне кто-то что-то объяснит?

— Мы встречаемся, — с улыбкой произносит Оля.

— И как давно? — мой голос дрожит.

— Год.

— Ты развелась только пару месяцев назад! — Сама до конца не понимаю, зачем это говорю. Будто от моих слов у сестры проснётся совесть. — Как ты могла связаться с моим мужем? Ты понимаешь, что делаешь?

— Я понимаю. А ты? — Оля спокойно поправляет платье, словно мы обсуждаем то, что она ела на завтрак, а не её интрижку с моим мужем. — Ты перестала давать мужчине то, что ему нужно. Какие ко мне претензии?

— Ты будешь меня жизни учить, прошмандовка?! — Не могу удержаться от грубости.

Бросаю взгляд на мужа, но тот делает вид, что этого не замечает. Опустив глаза, делает вид, что изучает узор на ковре.

— Я не прошмандовка! — Лицо сестры искажает гримаса ненависти.

— Нет, Оля, именно она!

Сестра вскакивает с кровати и оказывается передо мной.

— Я хотя бы способна удовлетворить потребности твоего мужа! В отличие от тебя. — Оля улыбается и облизывает губы. — Он любит, когда берут… Поглубже. А ещё… — наклоняется ко мне, — любит анал. А ты у нас королева.

В будущем я буду вспоминать этот момент с гордостью, а не с болью... Моя рука поднимается и со звонким хлопком опускается на щёку сестры. Она не сразу приходит в себя, словно не веря, что я её ударила Об этом я мечтала лет двадцать. Мечты сбываются, получается?

Рома дёргается в мою сторону, но в этот момент кто-то тащит меня назад. Обернувшись, вижу маму.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю ошарашенно.

Не слышала, как она вошла в спальню.

— Ты ударила Олю? — в ужасе выдыхает мама. — Что ты себе позволяешь? Мы твои гости! Как ты можешь, мы ведь твоя семья!

— Она… Она… — Не могу сказать вслух о том, что сделала сестра. Приходится сделать глубокий вдох, чтобы с трудом выдавить: — Оля была тут с Ромой.

— И что, это теперь приговор? Бить сестру надо?

— Она…

— Наталья, иди и побудь с гостями! Ты что-то не так поняла.

Мать буквально выставляет меня из собственной спальни. И всё, что я могу, задаваться вопросом: она, и правда, не поняла, что я имела в виду, или ей настолько плевать на мои чувства?

Глава 3

Рома выходит за мной. Я сразу отступаю на несколько шагов, потому что находиться рядом с ним — тошно.

— Тата, — начинает он. — Пожалуйста, не горячись. Мы обо всём поговорим. Мы...

— Я тебе не Тата, — перебиваю его. Так муж называет меня в особые моменты, и сейчас мне физически больно от его попытки сгладить ситуацию. — О чём нам говорить? Ты мне противен. Ты целый год… — запинаюсь, до конца не веря в то, что это правда, — меня обманывал!

— Это был не лучший год в нашем браке, — морщится Рома. — И мне это простительно. Всего лишь небольшая ошибка.

— «Небольшая ошибка», — отзываюсь эхом. — И поэтому я должна тебя простить?

— Ты моя жена. И брак — это не только радости. Надо уметь прощать.

— У нас с тобой разные представления о браке, видимо. — Я всё ещё в шоке, и, наверное, до конца не осознаю, насколько цинично звучат слова Ромы.

В его взгляде, как ранее и в глазах сестры, нет сожаления. Он даже не пытается извиниться! Наоборот, пусть пока не прямо, но будто пытается сказать, что во всём случившемся я сама виновата. Разве можно так поступать с любимой женщиной? Может, он и не любил меня никогда, а я по глупости и молодости этого не замечала?

— Даже не думай меня бросить, Тата. — В одно движение Рома всё-таки оказывается рядом и до боли сжимает моё предплечье. — Из этого брака ты уйдёшь, потеряв всё, — шипит мне в ухо. — С голой жопой, какой я тебя подобрал.

— Какая же ты сволочь. Ты...

— Иди к гостям. — Рома не даёт договорить. — Позже всё обсудим.

Рома отталкивает меня и первым спускается на первый этаж.

Мне же приходится сначала снова заглянуть в ванную. Сдержать слёзы удаётся каким-то невероятным усилием воли. Пытаюсь поправить макияж, хотя, кажется, что у меня всё на лице написано.

Минут через десять направляюсь в гостиную.

— Наташа! — ликуют друзья, когда я появляюсь на лестнице.

Во главе этой толпы стоит Рома, мой муж, который, не прошло и получаса, как мне изменил, а сейчас улыбается как ни в чём не бывало. Мне явно стоит у него поучиться. Потому что моя улыбка вымученная и кривая.

Друзья поздравляют. Фотограф щёлкает камерой... Хотя этот день навсегда врежется в память без напоминания в виде фотографий.

Улыбки, прикосновения, объятья. Я в толпе близких людей совершенно чужая. Разбитая. Опустошённая.

Это не я.

Не я улыбаюсь в ответ. Не я задуваю свечи на огромном праздничном торте. Не я режу его и вручаю первый кусочек мужу. Вокруг всё бесконечно красиво и радостно. Именно так, как я и хотела. Только я внутри медленно умираю.

— Спасибо вам за поздравления, — мямлю я.

— Наташа, ты чего? Устала? — Юля единственная, кто замечает, что со мной что-то не так. Гладит меня по плечу. — Помочь тебе?

Машинально киваю, думая совершенно не о том. Я хочу кричать, что мне нужна помощь не с тортом, а с жизнью. Но конечно остаюсь безмолвной.

Официант помогает нам с Юлей раскладывать торт по тарелкам и передавать гостям. Одну из тарелок у меня забирает Оля. Яркий след от пощёчины она прикрыла распущенными волосами. Сестра медленно отходит к стене и смотрит на моего мужа, который стоит за мной как тень. Ненавистная, пахнущая сексом с другой тень.

— Надеюсь, там нет крысиного яда, Тата? — Наклоняется ко мне, пытаясь, наверное, рассмешить.

Мне не смешно.

Противно. Больно.

— Наташ! Пошли сфоткаемся на память! — Юля уводит меня в сторону от стола с тортом.

— Мы же уже фоткались, — вспоминаю я.

— Да это я так, чисто предлог назвала. Не знаю, показалось или нет, но такое ощущение, что вы с Ромой поругались. И ты не особо рада была, что он рядом.

Юля ждёт ответа, но слова застревают в горле. Я не могу сейчас рассказать о случившемся, а на то, чтобы врать, нет сил. Да и не хочу я обманывать лучшую подругу.

— Маша! — поняв, что ответа от меня не будет, Юля зовёт фотографа.

Потом крепко меня обнимает, согревая своим вниманием и добротой. Мне даже дышать становится немного легче.

— Ты самая классная, улыбнись! — шепчет Юля.

И я улыбаюсь для неё — искренне, на несколько секунд словно возвращаясь к началу праздника, когда ещё жила в неведении и была счастлива.

Примерно через час гости постепенно разъезжаются. Оля и родители исчезают незаметно для меня. Впрочем, я рада. В моей душе пустота. Ничего для них не осталось.

— Маша, спасибо вам огромное за помощь! — благодарю фотографа.

— Вам спасибо, Наталья, что пригласили меня. Я ведь уже отчаялась, а тут такой крупный заказ. — Маша резко замолкает, потом виновато добавляет: — Извините, пожалуйста, что свои проблемы на вас вываливаю. Но вы будто моя волшебная фея. И заказы из вашего центра, и от вас лично всегда так вовремя.

— Вы замечательный фотограф. Давайте, я немного помогу с работой. Через центр проходит много родителей и детей. Разместим вашу рекламу на стенде.

— Вы правда это сделаете? — неверяще уточняет Маша.

— Конечно. Иначе бы не стала об этом говорить.

— Спасибо. — Маша порывисто меня обнимает.

Обнимаю Машу в ответ. Не знала, что ей не хватает заказов, иначе бы давно прорекламировала её среди знакомых. А ещё меня накрывает мыслью, что бывает куда тяжелее. Мне всего лишь изменил муж, а Маша пару лет назад потеряла своего, и теперь воспитывает двоих детей одна.

— Пришлите мне на рабочую почту напоминание, я завтра в офисе обсужу с коллегами.

Мы прощаемся. Официанты убирают на столах.

— Наталья Алексеевна, все остатки еды мы сложили в контейнеры и оставили на столе. Закуски, горячее.

— Спасибо.

— Если вам не сложно и всё понравилось, оставите нам отзыв на сайте? — с улыбкой спрашивает официантка и краснеет.

Молодая, красивая. Немного похожая на Олю. Хочется ответить что-то резкое, чтобы улыбка сползла с её лица. Но я сдерживаюсь, потому что эта девушка ни в чём не виновата. И свою ненависть нужно направить на ту, которая ещё недавно называлась моей сестрой.

Глава 4

Смотрю на Рому и вижу перед собой не родного и любимого мужа, а незнакомца. Циничного и чужого. О чём мне с ним разговаривать? У меня нет желания выяснять отношения, тем более, выслушивать его оправдания и обвинения. Последних, уверена, будет в достатке. Ведь в глубине души Рома наверняка понимает, что сделал то, что выходит за любые рамки морали, но никогда этого не признает.

— Нет, — отвечаю решительно.

Проскользнув мимо, оставляю его за спиной. Каблуки стучат по ступеням. В тишине звук разносится по всему дому. И с каждым ударом я словно отсчитываю секунды до самого страшного. До момента, когда в наших отношениях будет поставлена жирная точка.

В гардеробной с верхней полки достаю чемодан. Раскрыв, закидываю в него необходимые вещи.

— И что это? — Рома встаёт рядом, сложив руки перед собой.

В голосе его звучит искреннее неподдельное удивление.

— Я собираюсь съехать. Не хочу находиться в доме, в котором ты мне изменял.

— Я не спал с ней здесь!

Его слова хуже пощёчины. Словно он мне великое одолжение сделал.

Стараюсь держать лицо и говорить ровным тоном.

— Мне должно от этого стать легче, да? Очень смешно!

— Не нужно реагировать так остро. — Рома меняет тактику: теперь его голос звучит мягко. Обволакивающе. Успокаивающе. — Каждый мужик может ошибиться. Мы двадцать лет вместе, и я не хочу с тобой разводиться. Мне с тобой… Комфортно.

Я замираю. Наверное, если бы он извинился, покаялся... Если бы он вообще изменил мне не с сестрой, то я... Смогла бы простить... Но то, что и как он говорит, только сильнее укрепляет меня в понимании, что всё кончено. Наша семья перестала существовать в тот момент, когда Рома спутался с моей сестрой. Полное отсутствие чувства вины лишь вишенка на горьком блюде, что преподнесла мне судьба.

— Ты сам себя слышишь? — Вопрос риторический.

Но Рома отвечает с полной серьёзностью:

— Так и тебе со мной комфортно. Надёжно. Я позволял тебе заниматься всем, чем ты хотела. Давал тебе всё и даже больше. Кому ты такая нужна кроме меня, а?

Кровь отливает от лица. Выронив пиджак, который собиралась положить в чемодан, оборачиваюсь к Роме. Что он имел в виду? Что я постарела? Или... ударил по самому больному?

Рома догадывается о том, что пришло мне в голову. И спешит заверить:

— Я не это имел в виду.

Но я понимаю, что именно это. Ладонь сама собой ложится на живот. Внутри меня так и не зародилась новая жизнь, как бы мы ни пытались. Годы обследований, по итогам которых пришлось смириться с вердиктом, что Рома здоров, а я... Мне так и не поставили точного диагноза, да и нужен ли он, если итог один: бесплодие. Я была готова на ЭКО, но Рома, уставший от больниц и врачей, не согласился, сказав, что нам хорошо и вдвоём.

— Тата! Послушай... — Делает шаг ко мне.

— Нет! — Не могу его видеть.

Рома был моей опорой. Моей тихой гаванью. Моей любовью. И моей единственной настоящей семьёй. Тем, кого у меня не забрала сестра. Потому что всё внимание, любовь и деньги родителей доставались только ей. Теперь и Рома тоже её.

— Просто уйдёшь? Думаешь, я бегать за тобой буду? — злится муж. — Сама приползёшь.

— Или не я, — роняю в ответ.

Оля с удовольствием не то что приползёт, прилетит к нему.

— Вот именно, — огрызается он.

И, к моему облегчению, скрывается в кабинете.

Дособирав чемодан, задумываюсь о том, куда могу поехать. Выбора особо нет. Мои родители не те, у кого можно спрятаться, чтобы залечить душевные раны. К Юле тоже не поеду — у неё своих проблем хватает. Да и придётся рассказать о случившемся, а я пока не готова.

Вариант только один.

В холле забираю из ключницы свою связку и выхожу из дома. Поверить не могу, что мой брак заканчивается вот так. Позади — почти вся моя сознательная жизнь, впереди — развод. И грязь. Наверняка на меня её выльется немало.

Закидывая чемодан в багажник, поднимаю взгляд на окно второго этажа. Рома, не скрываясь, стоит у окна. И на мгновение я ловлю себя на желании остановиться: бегом вернуться в дом, влететь к нему в кабинет и утонуть в крепких объятиях. Всё забыть.

Вот только как это сделать?

У меня нет ответа. Потому я сажусь в машину и завожу мотор.

Глава 5

Бабушкина квартира встречает тишиной и запахом пыли. И чем-то неуловимо родным, что я ощущала только в этом месте.

Бабушка умерла пару лет назад, и оказалось, что в завещании единственной наследницей она указала меня. У нас с ней были близкие отношения, в отличие от мамы и Оли. Бабушка поддерживала меня во всех начинаниях, с ней мы говорили о жизни, о невзгодах и радостях.

И все пару лет мама мечтает отдать эту квартиру Оле. Потому что у той нет своего жилья. После развода ей пришлось съехать от бывшего мужа, и теперь сестра живёт с родителями. Мама считает, что бабушкина двушка на окраине города не достойна Оли. Но квартиру можно продать, а вырученную сумму использовать в качестве первого взноса по ипотеке, которую я бы оформила на себя. Ведь Оле ипотеку не одобрят. Работать сестра не любит, и ни на одном месте не задерживается дольше, чем на полгода.

Но я не смогла. Мама десятки раз затевала этот разговор. И десятки раз едва не доводила меня до слёз, не желая принимать очередной отказ. Никто из семьи так и не понял, что эта квартира по-особенному мне дорога. И пусть в ней старый ремонт и потрёпанная мебель. И район оставляет желать лучшего. Со стороны может показаться, что я совершенно тут не к месту: в дорогом платье и на каблуках. Но… Почти все счастливые моменты, которые я помню из детства и юности, связаны с бабушкой. Каждый день после школы я была здесь. Играла с бабушкой в карты, помогала готовить, высаживала с ней рассаду и занималась ещё сотней разных дел. Только с ней я ощущала, что меня можно любить просто так. Такой, какой есть.

Квартиру я продать так и не позволила. Как и сдать в аренду. Так и стояла она запертой, пока мне не пришлось приехать сюда, чтобы попробовать заново собрать воедино свою разбитую жизнь.

В узкой прихожей ставлю чемодан на пол и падаю на стул с обтрёпанной обивкой, который бабушка использовала до последнего дня. Садилась, шумно выдохнув, и надевала или снимала обувь.

Теперь и я, сидя на нём, скидываю туфли и делаю глубокий вдох. Мне всегда казалось странным, что бабушка недолюбливала Рому. Ей хватало воспитания и тактичности, чтобы это скрывать, но я отлично это понимала. Слишком хорошо её знала. Теперь же понимаю, что похоже бабушка в силу возраста, опыта и мудрости видела в нём ту червоточину, которую я не разглядела за двадцать лет.

Неужели из-за собственной глупости я заслужила то, что со мной происходит? Бабушка бы сказала, что нет, а ей я привыкла верить.

Не сразу я прохожу в комнату и включаю свет. Всё вокруг знакомо до трещинки, до пылинки. Последний раз я прибиралась здесь с полгода назад. Совсем закрутилась с работой и семейными делами. К дню рождения опять же готовилась. Поэтому вокруг пыльно. Но ничего, одну ночь можно провести и так. А завтра меня ждёт генеральная уборка.

В гостиной над диваном висит бабушкин портрет, который я подарила ей много лет назад. Сразу после института устроилась на свою первую работу и, накопив денег, сделала ей желанный подарок. Художник, может, был и не самый лучший, но изобразил бабушку в образе героини романа девятнадцатого века, как та и мечтала. Получилось здорово. Особенно мне нравится, каким вышел её взгляд: открытый, чуть снисходительный и решительный.

— Я справлюсь, родная. Справлюсь, — шепчу, пальцами коснувшись портрета.

Я настолько вымотана, что сил хватает только на то, чтобы принять душ и лечь в постель. Утром просыпаюсь с тяжёлой головой и отёкшим лицом. Заснула я со слезами на глазах.

Из вещей взяла только самое необходимое, настолько сильно хотелось поскорее покинуть дом. Позже нужно будет вернуться за остальным. Хотя... В бабушкиной квартире нет просторной гардеробной — мне просто некуда будет сложить все мои вещи. Впрочем, это не самая важная из моих проблем. Ночью, когда я почти провалилась в сон, в голову пришла мысль, от которой у меня волосы стали дыбом. Рома мог спать с Олей без защиты... А зная Олю и её безалаберное отношение к жизни... Потому первое, что я делаю, звоню в знакомую частную клинику, чтобы как можно быстрее записаться к гинекологу и сдать анализы. Я не смогу нормально жить, предполагая, что Рома мог наградить меня чем-то... венерическим.

Как же это всё мерзко!

В ужасном настроении собираюсь на работу. Всё из рук валится. В холодильнике пусто, потому остаюсь без завтрака.

На утро у меня поставлено три консультации, отменять которые я конечно не буду. Проблемы в личной жизни — не повод, чтобы отказываться от работы и портить репутацию себе и моему детскому центру.

— Наталья Алексеевна, доброе утро! — здоровается Даша-администратор. — Только что звонил Игнат Макарович. У них с Димой к вам запись на девять. Но они застряли в пробке. Спрашивал, можно ли запись перенести на сегодня на другое время?

— Что у нас по записи? Есть окошечки сегодня? — Мне нравится, что я погружаюсь в рабочую суету, стоит переступить порог центра.

Так у меня не останется времени на мысли о Роме и сестре.

— Да, можно перенести на час. Хотя нет, у вас же сегодня на это время запись к тренеру.

— Я ему позвоню и отменю.

Всё равно я про это забыла, и у меня нет с собой формы.

Сняв верхнюю одежду, прохожу в кабинет. Раз первой записи у меня больше нет, то я могу позавтракать в кафе. Оно начинает работать с восьми утра, как только открывается офисный центр, в котором я снимаю помещение. Очень удобно.

— Тебе взять из кафе что-нибудь? — спрашиваю у Даши.

— Буду рада рафу.

— Я быстро. Перекушу и приду.

— Да, хорошо, Наталья Алексеевна. Если что, я вам наберу.

— Договорились!

Аппетит к этому времени у меня просыпается зверский. В кафе едва ли не бегу. На телефон приходит сообщение. Не останавливаясь, пытаюсь достать его из сумки. И сама не понимаю как, но совершенно неожиданно врезаюсь в чью-то спину.

Не успеваю поднять голову, как до меня доносится недовольный мужской голос:

— Полегче, дамочка. Вы так и убить можете. Лоб у вас каменный.

Глава 6

Подняв голову, встречаюсь взглядом с мужчиной. Быстро понимаю, что знаю его. Передо мной стоит владелец крупной сети детских развлекательных центров. В этом торгово-офисном центре находится один из них. Я даже имя его вспоминаю — Виктор. Как-то читала статью о его бизнесе в каком-то журнале.

— Простите, я случайно. Задумалась.

— И куда же вы так неслись? На пожарного вы не похожи, — усмехается он.

— Как и вы на стендапера, — отбриваю в ответ.

— Ничего так не бодрит по утрам, как обмен парой лёгких колкостей с красивой женщиной, — улыбается Виктор. — Я же не ошибаюсь, мы с вами коллеги?

— Потому что оба работаем с детьми?

Вообще-то у меня серьёзный центр, в котором дети занимаются с психологами, логопедами и дефектологами. Не просто развлечения как у Виктора. И мне кажется, неправильно сравнивать наши направления.

Наверное, мои размышления в полной мере отражаются на моём лице, потому что он смеётся, прежде чем ответить:

— Похоже меня вы всерьёз не воспринимаете.

— Я не... — пытаюсь возразить, радуясь, что не ляпнула это вслух.

Прозвучало бы надменно и глупо.

— Ничего. Мы коллеги, — повторяет с улыбкой, — но не конкуренты. Значит, ничего нам не мешает вместе выпить кофе.

Ответить я не успеваю — пустой желудок решает напомнить о себе громким урчанием. В этот момент мне хочется проваливаться под пол.

— Так вот куда вы бежали! Вы просто голодная. — Не церемонясь, Виктор подхватывает меня под локоть и тянет за собой: — Идёмте, угощу вас завтраком.

— Неужели вы ещё и повар?

— Нет, но меня очень быстро обслуживают в местном ресторанчике, а вы торопитесь. Ведь я прав?

Виктор меня раздражает, хотя я его и не знаю. Хватает того просто факта, что он мужчина. И пусть конкретно он ни в чём не виноват, я с трудом сдерживаюсь, чтобы ему не нагрубить, потому что злюсь на мужа.

— Вам заняться нечем?

— Если дама в беде, я не могу пройти мимо.

— Я не в беде!

— У меня чутьё на таких дамочек. Я же с мамами детишек часто общаюсь, так что научился отлично разбираться в женщинах. Вы разве не анализируете своих клиентов?

Слова Виктора заставляют меня задуматься о том, чем он вообще занимается в своих центрах? Общением с мамочками? Может, он это общение потом продолжает в более неформальной обстановке? От одной мысли становится противно.

— Я вам так скажу, — добавляю голосу строгости, — я не такая дамочка.

И не мамочка.

— Хорошо, не буду применять на вас свои магические способности. Просто позвольте угостить вас завтраком.

— Есть одна я не буду.

— Да, я тоже не позавтракал, Наталья. Искал компанию. А вы тут как тут.

— Вы знаете, как меня зовут?

— Конечно. Я знаю по именам всех коллег и конкурентов в этом здании.

— В этом центре больше нет других компаний, связанных с детьми.

— Значит, нам повезло, Наталья. — Виктор мне подмигивает.

Я немного теряюсь. Мне кажется, или он пытается флиртовать?

Виктор ведёт меня к ресторану, двери которого закрыты.

— Они открываются позже.

— Не для всех. Перед Виктором открываются все двери, — добавляет пафосно.

Я едва не закатываю глаза. Однако двери и правда распахиваются.

— Виктор Адамович, проходите.

— Похоже, вы здесь частый гость.

— Время от времени здесь завтракаю.

— Вас жена дома не кормит? — усмехаюсь.

— У меня нет жены. — Впервые за время нашего знакомства тон Виктора становится серьёзным, а взгляд хмурым.

Прикусываю язык, с ужасом предполагая самое страшное — его жена умерла.

— Извините.

— Что вы, Наталья, вы тут ни при чём. — Виктор снова улыбается. Помогает мне устроиться за столиком. — Попросить меню или доверитесь мне?

— Почему бы и нет? — Мне неловко за мои слова о его жене, и я рада вернуться к лёгкому разговору.

— Хорошо. Тогда нам как обычно, — говорит официанту. Потом снова обращается ко мне: — По вам прям видно, что вы руководитель, и переключаться не умеете.

— Я на работе.

— Вы сейчас всего лишь на завтраке с коллегой, и пока мы не на работе. Поэтому давайте просто поболтаем. Светская беседа с красивой женщиной... Прекрасное начало дня.

Наверное, это своеобразный комплимент, но я от него не в восторге.

— Вам не хватает женского общества? — Похоже, у всех мужчин одна извилина, и та между ног. — Скажу прямо, вы мне не особо нравитесь.

— Именно поэтому, Наталья, я и хочу с вами пообщаться. Вы заглядываете мне в глаза, а не в кошелёк.

Эти слова заставляют посмотреть на него по-новому. Признаться честно, он довольно привлекателен: высокий, подтянутый. Глаза голубые, цепкие, и широкая располагающая улыбка, которая, как я уже поняла, отлично скрывает умение подмечать детали и делать правильные выводы. Наверняка, он пользуется успехом у женщин. Неужели, у него, и правда, есть проблемы с искренностью в отношениях?

— Вы работаете с детьми, а свои у вас есть? — перевожу тему.

Ответить мне Виктор не успевает, потому что у меня звонит телефон. На экране высвечивается: «Мама».

И меня словно током прошибает от одной мысли, что я должна ей ответить.

Глава 7

Я, как загипнотизированная, не могу оторвать взгляд от экрана. Как и ответить. У меня уже давно нет иллюзий, которыми я тешила себя в детстве. Мама звонит не для того, чтобы меня поддержать.

— Всё нормально?

Голос Виктора возвращает в реальность.

— Да, позже перезвоню. Ничего важного.

С огромным облегчением скидываю звонок, а смартфон перевожу в беззвучный режим. Это всего лишь отсрочка — мать не сдастся. Всё равно придётся с ней поговорить, а вернее, выслушать то, что она решит мне высказать. Но пусть это будет чуть позже, когда у меня будет чуть больше сил.

— Так у вас есть дети? — возвращаюсь к прерванной беседе.

— Две дочери. Им семь и девять. Сводят меня с ума. — Виктор расплывается в улыбке. И такой тёплой, что, и у меня на душе становится теплее. — Такой возраст… непростой.

— Это вы ещё про девочек-подростков забыли. У вас всё впереди. Там ещё и поклонники появятся...

— Угу, — хмыкает Виктор. — Как думаешь, мне уже пора покупать ружьё?

— Думаю, в хозяйстве пригодится, — улыбаюсь в ответ.

Я замечаю, что Виктор переходит на «ты». И я не против. С ним легко, он помогает мне отвлечься от собственных переживаний. Я ему за это благодарна.

— Ты по собственному опыту говоришь? У тебя тоже дочки?

— У меня нет детей. Так что и проблем таких нет.

Виктор один из немногих, кто не удивляется тому, что я бездетна. И не начинает задавать бестактные вопросы или сыпать советами, что я должна перестать дурить и познать счастье материнства.

— Расскажи про дочек, — прошу я.

— Это профессиональное?

— Нет, — качаю головой. — Мне правда интересно про них послушать.

И я слушаю то, как Виктор с упоением и любовью говорит о своих девочках. И об их талантах, которые раскрываются на многочисленных кружках.

— Детям и отдыхать надо, ты знаешь? Или ты растишь из них чемпионок?

— Нет. Не хочу их ломать. Им нравится заниматься разным, а я не против. Но профессиональный спорт точно не то, что я считаю необходимым для развития детей. Это штука опасная и болезненная.

— Это правда. — Касаюсь правой руки чуть ниже локтя.

Вспоминаю неудачное стечение обстоятельств, которое привело к перелому, когда я занималась горными лыжами. После этого мама сказала, что пора завязывать со спортом. Хотя тренер говорил, что это не та травма, из-за которой нужно всё бросать.

«Нам некогда её к вам водить. У нас все силы уходят на младшую».

После этой фразы я больше не пришла ни на одну тренировку. Всё освободившееся время пришлось тратить на Олю. Я отводила и забирала её из сада, сидела с ней, когда она болела, позже, когда она пошла в школу, помогала с домашками. Возможно, именно из-за сестры я и стала сначала учителем начальных классов, а потом и детским нейропсихологом.

— И ты сам возишь дочек на все занятия?

— Нет. Я только утром в школу их закидываю, в течение дня помогает водитель.

— Ты ему так доверяешь? Собственных детей.

— Он мне должен по гроб жизни, поэтому да, я ему доверяю самое дорогое.

— Так говоришь, как-будто ты какой-то местный мафиози, — усмехаюсь я.

— Всё может быть. — Виктом мне подмигивает.

В этот момент к нам возвращается официант и ставит на столик два английских завтрака.

— Ничего себе! — восклицаю я.

Тарелка ломится от еды. Я никогда не позволяла себе сразу столько и жирного, и сытного.

— Надеюсь, ты не из тех женщин, которые за день съедают два листика салата, а потом истерят, потому что поправились на пару граммов?

— Нет. Но, боюсь, что всё не осилю.

— Ты, главное, начни, — советует Виктор.

И зубами впивается в поджаристый бекон. Следуя его примеру, бросаю оценивающий взгляд на его фигуру. Если этот мужчина и любит поесть, то, значит, потом тратит калории в спортзале.

Наверное, его пример заразителен, или я настолько голодна, однако вопреки своим словам я в итоге съедаю всё, что лежит на тарелке. Меня даже хватает на кофе.

— Спасибо, — благодарю его. Потом зову официанта: — Нам раздельный счёт, пожалуйста.

Виктор кладёт руку мне на запястье.

— Прошу, не унижай меня. Я оплачу наш совместный завтрак. Меня так отец научил, что мужчина всегда платит за тех, кого сам пригласил в ресторан.

Я могла бы упереться и настоять на своём, но то, как Виктор это сказал, не позволяет мне возражать.

— Хорошо. Я рада нашему знакомству.

Конечно я не скажу ему о том, как вовремя он появился на моём пути. Вроде просто разговор. Просто вкусный завтра. Мужская галантность... Но я словно зарядилась его силой и уверенностью в себе. Сейчас я смогла бы ответить на звонок матери недрогнувшим голосом.

— Мне пора. — Я встаю из-за столика.

— Наталья, приходи завтра тоже со мной позавтракать.

— Это лишнее, — качаю головой. Не хочу давать Виктору пустую надежду. — Для меня это будет слишком.

Выхожу из ресторана, уверенная в том, что вряд ли мы снова встретимся.

— Наталья Алексеевна, вы вернулись!

Увидев Дашу, вспоминаю, что обещала купить ей кофе, но так его и не принесла.

— Я забыла про кофе, — признаюсь.

— Ничего страшного. Я потом сама куплю. Вы же не специально забыли.

Даша из тех людей, кто принимает жизнь легко. И не обижается по мелочам. Я ей даже немного завидую.

Потом начинаются консультации и занятия. После третьей я немного выдыхаю, ощущая себя так, будто проработала весь день. Сегодня мне сложнее, чем обычно. Проверяю смартфон. К моему удивлению мама больше не звонила. Как и Рома. Неужели даже не попытается извиниться?

Мои размышления прерывает шум, доносящийся из приёмной.

— Наталья Алексеевна занята, — слышу голос Даши.

А следом...

— Я её мать! И я сама к ней пройду!