Развод. Двойня не для предателя

Пролог.

— Встать, суд идет, — встаю, а саму ноги не держат. Богдан ободряюще держит меня за руку, пытается согреть холодные пальцы.

Сейчас огласят данные ДНК и все.

У моих детей в графе отец появится фио бывшего. Он злорадно усмехается, предвидя уже, что получает миллионное состояние своего деда. И не мог же старый пердун поставить условие о внуке, а не внучке. Тогда бы эта сволочь предъявил нагулянного сыночку и делов-то. Нет, старику нужна продолжательница рода, а у евреев это девочка.

Стараюсь держать себя в руках, но все внутри дрожит мелкой дрожью. Судья встает и распечатывает конверт, присланный экспертом, и начинает монотонно зачитывать данные экспертизы. Но вот даже она запинается и удивленно переводит взгляд на меня, затем на Михаила и снова на меня.

— Вероятность того, что Поляков Михаил Анатольевич является отцом Арсения и Арины Поляковых, равна нулю процентов, — растерянно оглашает она.

— Шалава! — орет на весь зал суда мой бывший муж. — У самой-то рыльце в пушку! А еще истерику мне устроила и квартиру разгромила, когда узнала про Наташу и Платона. Тварь гулящая! Тогда уже с этим своим якшалась?

— Но как это возможно? — я в полной растерянности смотрю на судью, а потом на мужа.

— Светлана Александровна, а у вас было естественное зачатие? — немного смутившись, спросила судья.

— Нет, ЭКО, — я растерянно смотрю на судью. — И донорский материал должен был быть мой и мужа.

— Ну, тогда я вам рекомендую обратиться в клинику, где вам делали ЭКО, с результатами теста ДНК и спросить, кто был мужским донором, — развела судья руками. — А ваш иск, господин Поляков, я оставляю без удовлетворения.

Глава 1.

Устала как собака, а время уже поджимает. Скоро придет Миша с работы. Практически все готово, мясо запекается, стол накрыла. Так, последние штрихи остались, но еще печь торт.

Целый день у плиты, как заведенная скачу. На работе даже отгул взяла, чтобы угодить любимому. Хочу, чтобы он запомнил этот свой день рождения, потому что я ему приготовила подарок, о котором мы мечтали вот уже три года. В коробочке лежит тест на беременность и снимок УЗИ. Я беременна. Мы к этому так долго шли, старались. И я благодарна Мише. Он не оставил меня, не ушел, а вместе со мной прошел через все.

Я хотела сходить в ресторан, но муж любит домашнюю еду. Он вообще очень против всяких ресторанов, кабаков и подобных заведений. И вообще как-то сказал, что дни рождения в ресторанах отмечают только лентяйки. Я была с ним категорически не согласна, но спорить не стала. Влюблена была и на многое смотрела сквозь пальцы. А затем началась семейная жизнь, и мы настолько ушли в работу, чтоб купить эту квартиру, что было не до ресторанов и развлечений. Ипотеку оформили на мужа. Он тогда официально был трудоустроен, а я из-за мамы и ее долгов была в долгах как в шелках. И потому нам даже пришлось брачный договор заключить. Но это ж не проблема, мы же семья и квартиру покупали сообща. За два года выплатили и ипотеку, и я с долгами, которые на меня повесила мама, разобралась. Решили, что пора и о ребенке подумать. А он все не получался, как назло. Ох, сколько клиник я обежала и чего только не выслушала, но не отчаялась. И вот она, награда — долгожданная беременность. Я даже пританцовываю от радости. Наконец-то я стану мамой! Я даже уже представила эти пухлые щечки и голубые глазки, как у Миши. Уверена, у нас родится очень красивый малыш или малышка.

Звонок в дверь прерывает мои мечтания, и я бегу открывать. На пороге стоит девушка с ребенком на руках. Малыш с любопытством смотрит на меня, а девушка смерила меня высокомерным взглядом.

— Добрый день, а Михаил дома? — я стою и с непониманием смотрю на девушку с ребенком на руках.

— Нет, его еще нет. Но он не принимает на дому, — хочу закрыть дверь перед девушкой, но не успеваю.

— А я не к нему, а к вам, — усмехается она. — Я жена вашего мужа. Вы, конечно, скажете, что по факту я любовница. Но у нас ребенок. А у вас что? Кошка? В общем, пока его нет, прошу вас, уходите сами. Не мешайте нашему счастью, — смотрю на женщину и уже решаю, что это какая-то городская сумасшедшая, но позади нее открывается дверь лифта и выходит Миша. Мы обе смотрим на него, а малыш тянет ручонки к моему мужу и кричит на весь коридор: “Папа!”.

— Наташа? Что ты здесь делаешь? — муж подскакивает к нам и воровато оглядывается по сторонам. Он как-то так затолкал нас всех в прихожую и закрыл за собой дверь.

— Миша, объясни, кто это? — я не могу прийти в себя после слов девушки. По реакции мужа и по его поведения понятно, что девушка ему знакома. Но я цепляюсь за последнюю надежду, что он все объяснит. Самообман, но я хватаюсь за эту соломинку.

— Наташа, бери Платона и уходи отсюда, — Михаил пытается достучаться до любовницы, но она лишь усмехается.

— Если я уйду, ты снова ей что-нибудь наобещаешь, лапшу на уши навешаешь, и вы помиритесь! — предъявляет претензии эта самая Наташа. — А ты нужен мне! Нужен Платону! — голос женщины срывается на визг. Ребенок, чувствуя состояние всех взрослых, начинает нервничать. Его нижняя губа подрагивает, и через минуту он оглашает прихожую, где нас слишком много, своим криком.

— Наташа, уходи! — кричит на девушку мой муж. И она, явно обиженная и оскорбленная в лучших чувствах, разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью. Еще минутку слышу плач ребенка на лестничной площадке, а затем звук закрывающихся дверей лифта.

— Света, дай мне все объяснить, — Миша выставляет руки вперед и пытается успокоить. Этот жест меня просто бесит в край, и я разворачиваюсь и иду на кухню. У меня там мясо, наверно, уже горит. Так и хочется отхлестать по щекам этим самым мясом, но продукты жалко тратить на такого козла.

— Ты еще скажи, что я все не так поняла! — с грохотом открываю духовку и вынимаю противень с бужениной.

— Светочка, не кричи, соседи услышат, полицию вызовут, — пытается урезонить меня муж.

— Пусть приезжает и выпрет тебя к чертовой матери из квартиры! — ору на Михаила и силой стукаю противнем по плите.

— Вообще-то это моя квартира, — делает замечание мужчина. — И если уж полиция кого и выпрет, то только тебя.

— А ничего, что я больше тебя в ипотеку вкладывалась? — я подбоченилась и зло смотрю на муженька.

— Ну и что? У нас брачный контракт. Никто не заставлял в нее вкладываться. Это твое добровольное решение, — снова пожимает плечами Михаил, и я понимаю, что он говорит на полном серьезе. Этот парнокопытный индивид капал мне на мозг каждый раз, когда у меня появлялась хоть копейка, которую я хотела потратить на себя. Что это можно было бы пару месяцев ипотеки закрыть. Я на работе впахивала как лошадь. Я ночами не спала, брала сверхурочные тексты на проверку, лишь бы ему было легче, проще. Потому что он говорил, что мне живется хорошо, потому что не на мне же миллионная ипотека висит.

— Ах ты скотина! — я оглядываю, чтобы можно было схватить и огреть мужа. Но он, увидев мой ищущий взгляд, пытается загородиться от меня столом. Но в него летят чашки и блюдца, хорошо хоть ножа под рукой не было. — Козел ты, Мишенька, редкостная тварь! — но муж не желает меня слушать и не придумал ничего лучше, чем убежать в гостиную, где уже был накрыт праздничный стол. Ну ничего, я его и там догоню. Дальше квартиры не сбежит, гусеница. — Сморчок ты сморщенный! — ору и хватаю все, что на столе, и плевать на еду и угощения. В Мишу полетели салатница и вазочка с оливками и лимоном. Он увернулся, и на обоях размазалась мимоза. А на занавески полетел лимон. Я схватила следующее, что было на столе и хорошо легло в руку. Кажется, любимый Мишин сырный салат. Ну вот пусть и опробует. Но снова этот прохиндей уворачивается, и салатник разбивается о стенку, обдавая нас очередным салатно-осколочным дождем.

Глава 2.

Полтора года спустя.

— А я то зачем там нужна? Я же на удаленке работаю, — мое возмущение не знает границ. — И куда я дену детей? — смотрю на играющих двойняшек, сидящих на коврике. Арсений сейчас Арине кубиком по лбу заедет, благо кубик мягкий.

— Ничего не знаю. Новый шеф велел всем явиться, — безразлично отвечает секретарша нового начальства. — Ты ж не хочешь, чтобы он стал бывшим шефом?

— Намек понят, — поджимают губы. Как уж тут не понять, когда открытым текстом сказали. Дело в том, что с появлением двойняшек я ушла не в декрет, а на удаленку. Не могу я себе позволить такое счастье, как не работать и наслаждаться материнством.

Дело в том, что я так и не сказала бывшему, что была беременна. Когда разводились, живота не было видно. А исходя из того, сколько он мне крови выпил при разводе, я просто не хотела его видеть в своей жизни.

Причина в том, что они провели какую-то экспертизу, и оценщик выставил счет по поводу разгрома в квартире. На суде это все он и притащил. И подал иск о возмещении ущерба. Слизняк. Судья тогда удалилась на перерыв, а меня в туалете встретила ее помощница. Молодая девушка, которая сказала: ни в коем разе не признавать, что разгром устроила я, иначе судье ничего не останется, как назначить мне выплачивать эту космическую сумму. А там, на секундочку, сумма капитального ремонта квартиры фигурировала. Словно я не салатом бросалась, а перфоратором несущие стены снесла. Я сделала, как мне посоветовали — и о чудо! — нас просто развели, не удовлетворив абсурдный иск Михаила, который плевался ядом и даже опустился до угроз. К слову, его родители поддерживали сыночка и даже порывались дать показания, что это именно я разгромила квартиру. Но судья предупредила об ответственности за лжесвидетельство, и они сказали нам самим во всем разбираться. Но в коридоре, пока был перерыв, знатно меня взглядом сверлили. Отвлекаюсь от воспоминаний и смотрю на часы. До выхода из дома час. Я еще не придумала, с кем своих сорванцов оставить.

— Саша! Саш? — зову соседку по квартире, а заодно и квартирную хозяйку. — Посидишь с моими?

— А ты куда? — Саша выглядывает из своей комнаты.

— На работу вызвали, — неловко просить девушку посидеть с детьми, но делать нечего. Где я няню найду за час?

— Хорошо. Только у меня в три собеседование. Приди хотя бы за полчаса, хорошо? — соглашается девушка.

У нас с Сашей ситуации вообще очень похожи, только она оказалась умнее. Девушка развелась с мужем беременной. Застукала его в этой самой квартире на шелковых свадебных простынях с любовницей. Была она уже на восьмом месяце беременности и, пока суд да дело с разводом, успела родить. В общем, подала она на развод, на алименты и на раздел этой самой квартиры, так как она была приобретена во время брака. Муженек прикинул, что к чему, и предложил отдать часть квартиры, причитающуюся ему по суду, в счет алиментов. Саша и согласилась. Они все оформили. И с тех пор связь с бывшим мужем она не поддерживает. Вернее, он просто вычеркнул ее и дочь из своей жизни. Саша говорит, что оно и к лучшему. Когда выплаты, положенные декретницам с места работы, закончились, а дочери Саши исполнилось полтора года, она находилась в плачевном финансового положения. Машенька болела, и о выходе на работу не могло быть и речи. Вот она и дала объявление об аренде комнаты в квартире. Арендная плата была небольшая, так как никто не рвался жить в одной квартире с хозяйкой этой самой квартиры. И потому я откликнулась на объявление. В общем, неверные мужья свели нас с Сашей и сделали подругами. А сейчас, когда ей нужно было выходить из декрета, так как ее дочери исполнилось три года, ее обрадовали на работе, что она, конечно, может выйти, но чтоб она искала себе новое место работы. Иначе выживут, если не уйдет по-хорошему. Кому нужна мать-одиночка с постоянными больничными? Правильно, никому. Чтобы не трепать нервы, она ушла сама, но и новую работу найти все никак не могла уже больше трех месяцев. Опять же потому, что никому не нужна мать-одиночка только после декрета.

— Спасибо, побежала собираться, — чмокнула Сашу в щеку и ломанулась в ванную.

Собралась за полчаса. Времени в обрез, а еще волосы сушить пришлось. Ну не идти же знакомиться с новым начальством с грязной головой. Это уже неуважение какое-то, притом к самой себе.

Наше издательство, в котором я работала корректором, находилось в живописном месте около прудов и сразу двух парков, и в пешей доступности от моей съемной квартиры. Здесь же и детский сад был недалеко, куда Саша водила дочь и в который мы подали документы. Удача, не иначе. Вот только место в детском саду обещали дать летом, когда сыну с дочкой исполнится год. И то к этому времени мы должны перейти полностью на общий стол и уметь держать ложку. Про горшок я не говорю уже, это где-то на грани фантастики. Это только “яжмамки” в интернете рассказывают о том, что в год их сокровища уже приучены к горшку. Мои его воспринимают как удобную емкость, чтобы кубики складывать. Заскакиваю в издательство и киваю знакомым девчонкам. Они оценивающе окидывают меня взглядом. Да, на мне старые джинсы и такой же старенький свитер-лапша, ну а что поделать. Попробуйте одной растить двух детей, еще и на съемной квартире.

— Все уже началось, между прочим, — укоряет меня помощница нового босса, Алина.

— Простите, — пытаюсь незаметно просочиться в конференц-зал. Но, естественно, у меня это не получилось. Красивый мужчина, что-то рассказывающий перед большущим экраном, замолчал и уставился на меня, а я попыталась просочиться между рядов, но все обернулись и осуждающе смотрели на меня, пока я не заняла первое свободное место.

— Ну так вот, я продолжу, — мужчина недовольно поджал губы, — для тех, кто только подошел, — и все снова повернулись посмотреть на меня, а я и так пытаюсь слиться с обивкой стула, но не получается, — с сегодняшнего дня никаких удаленных работников. Не можете сидеть в офисе — увольняйтесь, — закончил фразу мужчина, а я изумленно уставилась на оратора. Как никаких удаленных работников,? А как же я?

Глава 3.

На следующий день я пришла в офис и, естественно, первая, кого я встретила, — это была красотка Наденька.

— Ну и дура ты, Полякова! — вместо приветствия бросает она.

— И тебе, Надежда, доброе утро, — жду продолжения. Раз она так меня приветствует, то, значит, уже знает, что Григорий Петрович никакой мне не муж, а вчерашняя сценка была разыграна специально для нее.

— Ты что, думаешь, он с тобой серьезно? — спрашивает девушка. Но не дает мне ни слова вставить, сама же отвечает на свой вопрос: — Он тебя поматросит и бросит.

— Прям как тебя, что ли? — я не смогла сдержать улыбки.

— Ах ты тварь! — коллега разогналась до состояния неконтролируемой агрессии за мгновение. Но я думаю, она, скорее всего, уже накрутила себя, а сейчас просто сорвалась. — Да мы с ним полгода встречались!

— А он в курсе? — я вижу, что наша перепалка привлекает к себе внимание, и мимо проходящие коллеги уже замедляют шаг. А кто-то решил прикупить себе в автомате по третьей чашке кофе. Кто-то пьет по второму стакану воды из кулера.

— Здравствуйте, дамы, по какому случаю сбор? — а вот и сам герой-любовник нарисовался. Он одарил улыбкой каждую из присутствующих девушек и, подцепив меня под руку, увел дальше по коридору. Уверена, он прекрасно слышал если не всю нашу перебранку, то финальную ее часть, так что понимал, из-за чего весь сыр-бор.

— Светлана, мягче надо быть с коллегами, мягче, — приговаривает мужчина, приведя меня в свой кабинет.

— Вообще-то это ваших рук дело, — укорила я Григория Петровича. — Устроили гарем в отдельно взятом коллективе. Неровен час, еще слабительное начнут друг другу в кофе подсыпать.

— Уже было, — грустно отвечает мужчина.

— Когда? — я в шоке смотрю на начальство.

— На прошлом месте работы, — делает бровки домиком Григорий Петрович. — Я, собственно, потому оттуда и ушел, потому что так стало невыносимо работать.

— Все понятно, — не стала лезть с советом, что, может, не стоит крутить романы на работе и жизнь станет легче. Но решила оставить при себе комментарии. — Вы узнали: сможет ли директор со мной встретиться?

— К сожалению, он сегодня был вынужден уехать и приедет только завтра. А вот послезавтра он обязательно тебя примет. А пока приглашаю тебя сегодня поужинать, — и мужчина одаривает меня белозубой улыбкой.

Я смотрю на него недоумевая. Он серьезно? Только что мы говорили о том, какой он ходок и что ему пришлось сменить место работы из-за проблем с дамами. И тут же он зовет меня на свидание, при этом я его подчиненная.

— Вы это сейчас серьезно? — мне кажется, у меня брови от удивления уже поднялись к линии роста волос на лбу.

— Ну а что? — мужчина смотрит на меня с непониманием.

— Вы хотите, чтоб меня Надя на ленточки порвала и у своего стола повесила как оберег? — не стала говорить, что я в принципе не из тех, кто ведется на бабников. Бог отвел, и флер множества разбитых женских сердец, что за спиной у таких мужчин, мне не импонирует. Я не считаю, как многие дамы, что вот именно на мне этот кобель остепенится и я смогу его сделать прилежным семьянином. Люди не меняются. И если вы думаете, что вот раньше человек был хорошим, а потом стал плохим, то знайте: он и был плохим, просто качественно это скрывал.

— Вы боитесь Надюшу? — и лицо такое сделал провокационное.

— Конечно боюсь, — ставлю в тупик своим ответом собеседника. — Ее все в коллективе боятся.

— То есть мне тебя не уговорить? — делает последнюю попытку мужчина, на что я отрицательно качаю головой. — Ну что ж, тогда давай приниматься за работу.

— Хорошо, где будет мое рабочее место? — вот он, главный вопрос, что меня терзал.

— Рабочее место, рабочее место, — мужчина постукивал по подбородку пальцем. — Да вот здесь и будет, — и показал на свой кабинет, а я с непониманием на него посмотрела. — Сейчас мы тут стол дополнительный поставим, в уголочке, ноутбук принесем и все. Сиди работай, — улыбается мужчина.

Я все таращусь на него. Он что, издевается? Да меня после этого не только Надя возненавидит, а весь женский коллектив в полном составе. Меня же будут караулить в женском туалете, чтоб макнуть в унитаз.

— А другого места нет? — с надеждой смотрю на мужчину, но он отрицательно качает головой и разводит руками. А у меня складывается впечатление, что он делает это намеренно. Маленькая месть за отказ идти на свидание. Ну что ж, делать нечего. Придется работать под боком у начальства.

Пока Григорий Петрович угощал меня чаем с кексами, к которым я не притронулась во избежание форс-мажора, мне принесли и стол, и ноутбук, и даже мою почту подключили к системной сетке.

Я села на свое новое рабочее место и увидела, что у меня уже висят письма с заявками на редактуру текста. Обычно мне присылали текст для финишной проверки, то есть уже после двух разных корректоров, а сейчас это был черновик. Несколько раз я отвлекалась на моего соседа по кабинету, который то громко говорил с кем-то по телефону, то какая-то дама заскакивала в кабинет, но, увидев меня, так же и выскакивала. А он хитрец, конечно. Посадил меня здесь, как оберег от дамочек из нашего коллектива. Я решила не отвлекаться, так как мне все накидывали и накидывали работы. А я не понимала, как так-то. То я успевала за время детского сна и вечером, как уложу детей, а сейчас я не успеваю ничего. Но и объем, что мне прислали, увеличился, конечно, вдвое. Интересно почему? Неужели это спланированная атака на меня, чтобы выжить из редакции? Очень на то похоже. Но решила не жаловаться в первый же рабочий день. Не исключено, что меня таким образом проверяют и я своей жалобой все испорчу. Отвлеклась, лишь когда наступил обед, и я подняла голову от ноутбука.