Развод. Её ребенок важнее нас

1

Весь вечер я провозилась в ужином для Демида, моего мужа. В духовке запекается его любимый перечный стейк, стол красиво сервирован, но муж опаздывает на три часа. Стейк наверняка уже пересох и потерял всю сочность. Демид в очередной раз не предупредил меня о своих планах.

Грустно смотрю на стол, поглаживая большой живот. Никак не могу понять, что же изменилось. Мы так долго пытались завести ребёнка, и когда я сказала Демиду, что беременна, он был на седьмом небе от счастья. Носил меня на руках, приходил каждый вечер с букетом, радовал и баловал меня.

Но вот, прошло четыре месяца, и мужа словно подменили. Он поздно возвращается с работы, почти никогда мне не звонит, а о подарках и говорить нечего. Демид вечно чем-то недоволен, постоянно меня за всё критикует. Я стараюсь ему угодить, делаю всё, что могу, но ничего не меняется. Вот и сегодня решила устроить романтический вечер при свечах, но мужа всё ещё нет.

Время близится к полуночи. Я уже начинаю клевать носом, когда слышу звон ключей. Вздрагиваю и встаю, чтобы встретить Демида. Закатывать истерику из-за его опоздания к ужину я не стану – раз так произошло, то должны быть причины. Демид говорил, что у него проблемы с его бизнесом, и не хочется добавлять ему ещё и семейных проблем.

Дверь открывается, и при виде мужа я улыбаюсь. Я люблю его и хочу, чтобы у нас всё наладилось.

– Привет.

Я протягиваю к Демиду руки, обнимаю его, кладу голову на его широкую грудь и прижимаюсь к ней. Вдыхаю родной запах, слушаю такой знакомый стук сердца.

– Привет.

Муж кладёт ключи и телефон на столик в прихожей. Он словно и не замечает моих объятий. Когда он начинает снимать пиджак, я отступаю. Так обидно, что он не обнял меня в ответ, даже не улыбнулся, но я пытаюсь не подавать виду.

Да что же происходит? Сегодня я так старалась выглядеть красиво: собрала волосы в сложную причёску, накрасилась, надела чёрное платье, – но Демид вновь не обращает на меня внимания.

– Как прошёл день? – Беру из рук Демида пиджак и аккуратно складываю его.

– Нормально, – бросает муж и отворачивается.

– Я приготовила перечный стейк, как ты любишь. – Всё ещё надеюсь, что он поймёт, как я хотела его порадовать, и хотя бы чуть-чуть оттает. – Он немного остыл, но я…

– Не сейчас, Настя. – Демид отмахивается от меня и, разувшись, проходит в комнату.

С таким животом уже сложновато наклоняться, но я всё равно поднимаю ботинки, убираю их на полочку для обуви и следую за мужем.

– Аня рассказала мне про новую клинику. Хочу завтра записаться на УЗИ. Тебе в какое время будет удобно?

Вхожу в комнату и жду, пока муж разденется. Демид снимает рубашку и бросает её на кровать, а я любуюсь его телом. Кажется, он совсем не изменился за десять лет брака: всё такой же красивый, молодой, подтянутый. Разве что появилось несколько седых волосков, но это даже ему идёт – седина так благородно поблёскивает в его тёмных волосах. Как бы мне хотелось иметь такой же смуглый оттенок кожи, как у Демида, а то солярий посещать мне запретили, и теперь я совсем бледная.

– Я завтра занят, – неохотно отвечает Демид. Даже не смотрит на меня.

– Ну, не обязательно завтра.

Его тон мне неприятен, но я не подаю виду. Подхожу к кровати и беру рубашку, пока муж снимает брюки.

– Я могу записаться на любой другой день. На УЗИ можно будет сравнить, на кого из нас похожа наша девочка. Мне сказали, на таком сроке уже видно.

– Не знаю, посмотрим. – Демид направляется в ванную комнату. – Я в душ.

Он скрывается за дверью ванной, а я выдыхаю. На глаза наворачиваются слёзы. То, как он себя ведёт со мной, причиняет мне очень много боли, но уверена, что совсем скоро всё изменится: меньше чем через месяц на свет появится наша дочка, и всё будет, как раньше.

Смахиваю слёзы, поднимаю с пола брюки и складываю их в гардеробную. Завтра нужно не забыть отнести костюм в химчистку.

Разогрею-ка я стейк ещё раз. Может, хотя бы ужин порадует Демида. Иду на кухню, и как раз в этот момент из прихожей подаёт сигнал телефон мужа. Замираю, смотрю на мобильный. Сердце давно мне подсказывает, что в нашей семье творится неладное, но я никогда не лезла, куда не нужно.

Догадываюсь, что у Демида появилась любовница. Он раньше был такой пылкий, секс каждый день, а теперь… В его взгляде нет желания, когда он смотрит на меня, поцелуев он избегает. Но уверена, это всё не со зла: он просто боится навредить нашей девочке.

Ничего, скоро всё изменится, родится наш ребёнок, и я вновь стану интересовать мужа, а пока… Ну, если ему нужно спустить пар, то… Нет, всё равно не могу. Пытаюсь примириться с этим, но не могу.

Не совсем отдавая себе отчёт в том, что делаю, я беру телефон мужа и нажимаю на кнопку. Экран загорается, и я вижу сообщение от некой Арины. Нет-нет, не стоит его читать, лучше положить телефон на место, ведь я могу что-то не так понять… Может, это по работе. Но пальцы сами собой нажимают на окошко уведомления, и сообщение открывается.

С экрана на меня смотрит обворожительная девушка: яркие рыжие волосы, зелёные глаза, белозубая улыбка, красная помада в цвет кружевному бюстгальтеру. Девушка выглядит шикарно, кажется даже, что это модель с обложки, а не обычный человек.

2

Утром у меня нет сил, с трудом заставляю себя подняться, чтобы приготовить Демиду кофе, пока он в душе.

– Ты что-то совсем неважно выглядишь. – Муж бросает на меня недовольный взгляд.

Ещё бы! Я полночи пролежала в раздумьях, гадала, как быть дальше, и убеждала себя, что, возможно, это лишь ошибка.

– Плохо спала. – Я опускаю голову и глажу живот. – Мы так и не решили, как назовём нашу дочь. – Пытаюсь хоть как-то напомнить Демиду о нас, ведь нет ничего важней нашей семьи. – Ты не думал об этом?

Муж отрицательно качает головой.

– Позже, – отмахивается он. – Мне сейчас о другом надо думать.

Знаю я, о чём тебе теперь надо думать.

– Может… Вероника? Дома можно называть Лика. Правда красиво? – Я пытаюсь говорить бодро, чтобы не выдать своего состояния.

Демид пожимает плечами.

– Нормально. Решай сама. – Он делает глоток кофе и, поставив чашку, встаёт из-за стола. – Сегодня буду поздно.

Муж направляется в прихожую. Я подаю ему серый пиджак от костюма и улыбаюсь.

– Во сколько?

– Как освобожусь. – Демид быстро целует меня в лоб. – Не жди меня, ложись спать одна.

Так сложно продолжать улыбаться, уголки губ сами опускаются. Теперь я знаю, где пропадает мой муж, пока я сижу дома и жду его.

Демид уходит, и я ощущаю слабость в ногах. Из меня словно вся жизнь улетучивается. Я медленно опускаюсь на пол и начинаю плакать. Как бороться за мужа, когда у меня нет сил даже на ногах стоять? Как можно конкурировать с такой красивой и страстной девушкой, когда муж не воспринимает меня как женщину? Да ещё и роды скоро.

Мне так больно. Демид для меня всё, он – мой первый и единственный мужчина. Я всегда думала, что наша связь нерушима. И надеялась, что все мои подозрения – лишь разыгравшееся воображение.

С трудом беру себя в руки, поднимаюсь и смотрю в зеркало. Лицо красное и опухшее от слёз, волосы растрёпаны. Тут моя дочка напоминает о себе, пошевелившись, и где-то внутри всё же появляется уверенность, что мы это переживём. Сейчас в первую очередь нужно позаботиться о ребёнке, о моей девочке.

Не смысла устраивать скандалы из-за интрижки мужа. Вот родится ребёнок, и у Демида просто не останется ни сил, ни времени на любовниц! В наших отношениях вновь вспыхнет страсть, и мы будем счастливы.

С этими мыслями я принимаю душ, привожу себя в порядок и отправляюсь в больницу, которую посоветовала мне подруга. Держусь из последних сил, пряча свои раны на сердце под пластырем надежды и веры.

На ресепшене меня встречает приятная, улыбчивая девушка-администратор. Я медленно приближаюсь к стойке. От недосыпа и расшатанных нервов голова гудит, по телу растекается слабость.

– Добрый день. – Девушка-администратор улыбается. – Вы записаны?

– Нет. – Тоже пытаюсь улыбнуться, но сил нет. Меня ведёт в сторону, ноги подкашиваются, и я хватаюсь за стойку, чтобы устоять на месте.

Девушка выбегает и подхватывает меня под руки.

– Что с вами?

– Всё хорошо. – Я отмахиваюсь от неё и встаю прямо. Голова всё ещё немного кружится. – Плохо спала ночью. Когда вы сможете меня записать на УЗИ к Вахрушеву Владимиру?

Девушка неуверенно смотрит по сторонам, затем вновь переводит взгляд на меня.

– Знаете, давайте я вас сейчас к нему провожу. У него как раз приём начался недавно. – Она тянет меня куда-то в сторону.

– Нет-нет. – Я мотаю головой, но продолжаю идти за ней. – Мне нужно мужу позвонить. Мы хотели вместе сходить на УЗИ.

– Ничего, успеете позвонить, пока ждёте свою очередь. Вы очень бледная и… Пусть врач вас осмотрит.

У меня нет сил сопротивляться, и я соглашаюсь. Девушка усаживает меня в кресло, а сама скрывается в кабинете. Возвращается она через минуту.

– Владимир Степанович вас скоро примет. Сейчас он закончит с пациенткой, и можете сразу заходить, – говорит она и ставит на столик рядом стакан с водой. – Может, ещё что-то?

– Всё хорошо, спасибо. – Я с благодарностью улыбаюсь.

Отпиваю из стакана, когда девушка уходит. Она такая приятная и заботливая. А я даже не посмотрела, как её зовут. Да, и правда хорошая клиника, персонал такой отзывчивый, вокруг красиво, чисто. Напротив стоит аквариум с рыбками. Смотрю на них, и мне становится легче. Чувствую себя намного лучше.

Достаю телефон и набираю номер Демида. Вдруг у него найдётся свободная минутка, и он сумеет приехать. Это ведь ради нашего ребёнка. Можно и отвлечься от любовницы на пару часов.

Идут длинные гудки, а затем автоматический голос говорит мне, что я могу оставить сообщение. Выдыхаю. В тот же миг дверь в кабинет открывается. Я торопливо убираю телефон в сумку и достаю красную папочку со всеми необходимыми документами. Нехорошо получится, если врачу придётся ждать меня при том, что я ещё и без записи.

Я поднимаюсь, а из кабинета выходит девушка… Рыжеволосая… Сразу узнаю её. Этот образ очень свеж в моём сознании.

Я перестаю дышать, открываю рот, потом опускаю взгляд. Коротенькое зелёное платье обтягивает чуть выступающий животик. Девушка смотрит на меня с улыбкой, и по её лицу я понимаю, что и она меня узнала…

3

– Дайте мне телефон, прошу. – Я начинаю задыхаться. Из глаз вот-вот хлынут слёзы.

– Хорошо, хорошо. – Женщина протягивает мне мою сумку.

В панике вытряхиваю все вещи, пока наконец не нахожу мобильник. Пальцы не слушаются, не могу разблокировать экран. У меня какое-то помутнение.

Ни одного пропущенного от Демида. Это ещё раз доказывает, что мне всё приснилось. Если бы мне стало плохо у него на глазах, если бы он увидел кровь, то он бы телефон оборвал. Да, по-другому и быть не может.

Набираю номер Демида, слушаю длинные гудки. Сердце замирает, внутри всё трясётся.

– Слушаю.

Это его голос! Я начинаю дышать.

– Демид. – Я с облегчением выдыхаю. – Демид, я родила. У нас дочка.

Я смотрю на ребёночка рядом с собой, и наконец воспринимаю её как своего. Пухленькие щёчки, тёмненькие бровки, зажмуренные глазки. Она так мило делает губки бантиком и чмокает. Улыбаюсь. Ощущаю внутри такое тепло, кажется, я могу согреть им весь мир.

– Она так похожа на тебя.

Даже трогать её страшно. Чуть касаюсь пальцем крошечного носика. Она выглядит такой маленькой, хрупкой и беззащитной. Легонько приобнимаю дочь, притягиваю её к себе. Чувствую её запах. Самый приятный запах на свете. Даже забываю про боль. Я словно поднялась высоко-высоко в небо.

– Насть. – Голос Демида звучит сухо. Может, он просто не расслышал, что я только что сказала? А может, просто ещё не осознал. – Ты… Как себя чувствуешь?

– Всё хорошо. Я так счастлива. Демид, ты должен её увидеть, приезжай. Она великолепна, это настоящий ангелочек.

– Настя, ты помнишь, что произошло?

– Ты о чём?

– Насть. – Муж мнётся. Я напрягаюсь. Что-то не так. – У меня будет ребёнок.

– Да. – Я усмехаюсь. – Он уже у тебя есть.

– Нет, – отрезает он. – Я люблю другую женщину, и у неё скоро родится мой сын.

Меня словно бьют по голове и скидывают с облака, на котором я сидела. Я кубарем падаю на землю и разлетаюсь на сотни осколков.

– Де… Демид…

– Насть, так уж произошло. Просто прими это. Как только ты выпишешься из больницы, я подам на развод.

– Что? Демид! О чём ты говоришь? Какой развод? Демид?

Но вместо ответов я слышу короткие гудки, а после – тишину. Сердце не бьётся, дыхание замирает. Это не сон. Вновь звоню мужу, но он сбрасывает, а затем и вовсе отключает телефон. Я снова и снова набираю его номер, осознавая, что это бесполезно, но внутри всё ещё остаётся призрачная надежда.

Экран мобильного расплывается перед глазами, слёзы текут рекой.

– Хватит. – Чья-то рука выхватывает у меня телефон. – Устроила здесь не пойми что!

– Что? Верните мне телефон, мой муж…

– «Мой муж», «мой муж»... Видела я твоего индюка в галстуке!

Медсестра раздражённо кидает мобильник у моих ног. Хочу взять его, тянусь вперёд, но нижняя часть тела не слушается, и я ощущаю режущую боль во всём животе.

– Вы ничего не понимаете. Он… Он просто что-то недопонял. Я объясню и…

– И что? В нём проснутся отцовские чувства? – Медсестра качает головой. – Какие же мы бабы дуры бываем, – усмехается она. – Нас бьют, а мы продолжаем преданно смотреть, как собаки. Нас посылают, а мы все ждём, когда позовут обратно. Не будь дурой. Вот кто нуждается в тебе, – кивает она на ребёнка. – Это существо тебя зовёт, ждёт и любовью на любовь ответит.

– Вы не понимаете… – Мне так сложно говорить из-за боли в теле и на душе.

– Да всё я, милая моя, понимаю. – Медсестра присаживается на край кровати и, тихонько поглаживая меня по ноге, улыбается моей дочери. – Мне уже шестьдесят лет. Что я только здесь не видала. Успокойся, а то молоко пропадёт. Чем кормить-то будешь тогда?

– Смесью, – всхлипываю я и смотрю на дочь. Она такая беззащитная, ей так нужна любовь. Моя и Демида.

– Ага, конечно.

Медсестра нагло берётся за край моей рубашки, стягивает её, затем прикладывает к оголённой груди мою девочку. Я даже понять ничего не успеваю, как дочка обхватывает сосок губами и начинает чмокать. В этот момент что-то внутри меня расслабляется, неприятности кажутся чем-то незначительным. Сейчас есть только я и моя дочка.

– Раз природой задумано, чтобы мать кормила ребёнка грудью, значит, так надо. Пичкаете детей всякой дрянью, а потом удивляетесь, что они у вас болеют. Как назовёшь-то?

Я смотрю на дочь, и внутри разливается теплота. Мне становится так спокойно. Не знаю, что будет дальше, но сейчас я счастлива, несмотря на всю боль. Да и остаётся надежда, что как только Демид увидит этого маленького ангелочка, всё переменится. Он просто не сможет от нас отказаться. Поймёт, что только мы ему нужны. Наша девочка самая красивая и милая, больше нет таких.

– Надежда, – выдыхаю я.

Медсестра улыбается и встаёт с кровати, явно довольная, что моя истерика закончилась.

– Хорошее имя.

4

Внезапно телефон оживает, и я, обрадовавшись, хватаю его, даже не посмотрев на экран. Отвечаю, вытирая слёзы:

– Алло! – Я задыхаюсь от счастья, уверенная, что это Демид.

– Дочка, что-то случилось? – звучит в ответ настороженный и такой родной голос мамы.

– Мама…

Я принимаюсь реветь навзрыд. Мне не хотелось огорчать родителей, и я планировала скрыть от них происходящее до поры до времени, но теперь, при звуках маминого голоса, мне так хочется прижаться к ней, вновь побыть маленькой девочкой и услышать слова поддержки.

– Дочка, что… Что случилось? – Мама начинает паниковать. – Ты где? Что с тобой?

Пытаюсь успокоиться, вытираю слёзы. Меня трясёт от истерики, вздрагиваю на вздохе.

– Он… Демид хочет развестись… – Я едва выдавливаю из себя эти слова, как будто всё ещё надеюсь, что это неправда.

– Что? Демид? Настенька, милая, ты, наверное, что-то попутала, – говорит ласково мама. – Ты просто напридумывала…

Вскочив на ноги, хватаю документы и с ненавистью вновь кидаю их об стол.

– А документы на развод он просто так положил?! А рыжая девка не от него беременна?!

– Что? О чём ты говоришь?

– Мама! Демид хочет развестись! И у него скоро родится ребёнок! Другой ребёнок, не от меня! – Я почти кричу, внутри всё сжимается от боли.

– Милая. – Мама часто дышит. – Ты это… Ты… Ты сейчас где?

– Дома.

Я устало опускаюсь на стул: истерика выжала меня полностью.

– Я сейчас приеду. Ты дождись меня, никуда не уходи. Я скоро буду!

– Хорошо. – Я опускаю руку с зажатым в ней телефоном и смотрю в стену.

Слёзы высохли, а внутри образовалась пустота. Меня словно выпотрошили. Кажется, что я и не живу. И не чувствую ничего. Но тут слышу плач дочки, и он возвращает меня к жизни. Забыв про боль и усталость, я вскакиваю и бегу к ней сломя голову.

– Мамочка тут, я рядом, – шепчу я, беря Наденьку на руки. – Прости, дорогая, мама задумалась. Теперь я рядом.

Смотрю на свою дочурку и не могу не думать о Демиде. Она так похожа на него. Слёзы вновь подкрадываются, но мне удаётся сдержать их. Наверняка малышка уже всё понимает, не хочу её расстраивать.

Покормив Надю, я начинаю ходить по комнате, тихонько укачивая дочку, чтобы та поскорей уснула. В детской так хорошо, так спокойно, сейчас я словно в другом мире, и ничего плохого в моей жизни не случилось.

Вздрагиваю от трели дверного звонка, малышка тоже начинает морщиться от резкого звука. Бегу в коридор и открываю дверь.

– Проходи, мам. – Я улыбаюсь и отхожу в сторону.

Но она замирает, стоит, словно окаменела. Ошалело смотрит на Наденьку.

– Ты… – У мамы трясутся губы, глаза наполняются слезами, а затем на лице медленно расцветает улыбка.

– Да. – Я киваю. – Я родила. Это твоя внучка, Наденька. Заходи, холодно же.

– А? Да, да.

Мама вздрагивает и быстро переступает порог квартиры. Затем вновь переводит на свою внучку потрясённый взгляд.

– Маленькая моя… – Её голос дрожит. Она склоняется над Наденькой и смотрит на неё с любовью. Тянет к ней руку, но тут же замирает. – Я сейчас, только руки помою.

Я даже не успеваю ничего сказать, как мама молниеносно скрывается в ванной. Через минуту она выходит, но Наденьке хватает этого времени, чтобы успеть задремать.

– Божечки! – Приблизившись, мама осторожно поглаживает внучку по щёчке.

– Тише, – шёпотом произношу я. – Она только уснула.

Мама так счастлива, и от этого мне тоже становится тепло внутри. Она прикрывает рот ладонью и тихонько плачет.

– Она же такая красавица, – шепчет она. – Тьфу-тьфу-тьфу…

– Положу её и вернусь. – Я иду в детскую.

– Я с тобой. – Мама следует за мной по пятам.

Осторожно укладываю дочку в кроватку. Мама буквально светится от счастья. Она стоит рядом и не сводит с Наденьки взгляда, словно видит самое прекрасное, что только может существовать в этом мире. Я вспоминаю свои первые минуты с дочкой: тоже никак не могла насмотреться на неё.

– Почему ты ничего не сказала? Мы так хотели встретить тебя из роддома.

Мамин вопрос рушит всё волшебство момента. И правда, почему я не сказала родителям? Тем более в телефоне давно настроена авторассылка, одно нажатие – и все мои друзья и родные получили бы радостное оповещение.

Опять наваливается тяжесть, которая лишает меня сил. Настроение портится. Не хочу находиться рядом с дочерью в таком состоянии.

– Пойдём. – Я беру маму за руку.

Мама понимающе кивает и следует за мной. Она всё никак не может наглядеться на внучку и чуть не врезается в дверь. Так приятно видеть, что мама счастлива. Жаль, что я не рассказала ей всё сразу, не пришлось бы быть такой одинокой в день выписки.

Мы тихонько проходим на кухню. Я ставлю чайник, а мама садится за стол и сразу же замечает документы. Она меняется в лице и осторожно берёт бумаги в руки. Её брови хмурятся, глаза бегают по строчкам.

5

– Ой, вот и зятёк пришёл. Ну, раздевайся, проходи.

Мама, конечно, великая актриса – по её голосу и не поймёшь, что она всё знает.

– И вы здесь.

От голоса Демида мурашки бегут по коже. Не знаю, что будет дальше, но надеюсь на лучшее. После беременности я немного поправилась, поэтому чувствую себя неуверенно. Чёрное облегающее платье сидит не так хорошо, как раньше, но это ведь не главное.

– Ну, ты проходи, проходи. Ужин почти готов.

Вздыхаю и выхожу из комнаты, опустив голову. Страшно посмотреть на Демида и увидеть в его глазах безразличие.

– Хорошо выглядишь. – Слышу в его голосе холодную усмешку и с трудом заставляю себя поднять голову. – Документы подписала?

Каменею от этих слов. В детской спит наш ребёнок, а Демид говорит о документах.

– Ну что ты сразу о делах. – Мама вновь выходит к нам, улыбается как ни в чём не бывало, помогает Демиду снять пиджак. – Иди глянь, какая у тебя принцесса родилась.

– Не сейчас, Маргарита Ивановна. – Муж смотрит на меня. – У нас с вашей дочерью очень срочное дело.

– Да подождут твои дела. Идите на кухню, поужинайте, а я уж позабочусь о Наденьке.

Мама подталкивает Демида к кухне и даёт мне знак, чтобы я шла следом. Я уже сомневаюсь, что всё получится. Демид такой отстранённый, холодный, будто неродной. Но я послушно иду за ним.

Стол уже накрыт. Мама даже вино отыскала, свечи зажгла. Выглядит очень красиво и празднично. Когда-то Демид любил такие домашние вечера, ему нравилось, как я готовлю, и он с удовольствием съедал всё без остатка. Хвалил меня и говорил, как ему повезло.

Сажусь напротив мужа и смущённо опускаю глаза. Чувствую себя как на первом свидании. Что делать? Как себя вести?

– Ну ладно, детки, я пойду. А вы отдыхайте, кушайте.

Мама торопливо покидает кухню. Я поджимаю губы. Боязно начинать разговор первой.

– Мило, – выдыхает Демид, осматривая стол. – Зачем всё это?

– Я… – Пытаюсь улыбнуться, но внутренняя дрожь всё портит. – Хотела сделать тебе приятно.

– Приятно ты мне сделаешь, если подпишешь заявление. – Он отводит взгляд и осматривает кухню. – Насть, это лучший вариант для тебя. Мои юристы всё равно не дадут тебе больше. Ты только зря потратишь время и нервы.

– Демид, что ты такое говоришь? Всё ведь было нормально, мы любили друг друга и были счастливы. Что произошло? В комнате спит твоя дочь, она такая маленькая. Она нуждается в твоей любви.

Да как же до него достучаться?

– Насть, хватит. Так получилось. Прими это. Ничего уже не изменить.

– Демид, я не понимаю… Ладно, понимаю. Ну, разлюбил, полюбил другую. Ну да, бывает. Но твоя дочь? Ты ведь так хотел ребёнка.

– Я хотел сына! – кричит муж и ударяет кулаком по столу. – От тебя только требовалось родить мне сына, но ты даже это не смогла сделать.

У меня сердце замирает. Впервые вижу, как Демид злится. Его глаза наполняются ненавистью, лицо краснеет. Он тяжело дышит, пытаясь успокоиться.

– Но… Но ведь это нельзя предсказать. В этом никто не виноват. В этот раз дочь, а может, в следующий раз родится мальчик. Ты только посмотри, какая она красавица. Как на тебя похожа.

При мысли о дочери на душе становится теплей. Улыбаюсь, с нежностью смотрю на Демида.

– Теперь мне это не нужно. Арина скоро родит мне сына. Он для меня важней всего.

Муж ранит меня своими словами в самое сердце. Я старалась не вспоминать о любовнице, но он уже не скрывает её и нагло называет по имени.

Как же больно. Грудь сдавливает, не могу дышать. Нос щиплет, я вот-вот расплачусь.

– Демид… – Я сглатываю ком в горле. Я должна бороться ради дочери, только ради неё. Встаю и беру мужа за руку. – Пойдём, хотя бы взгляни на неё.

Но Демид резко выдёргивает руку, я даже отшатываюсь на пару шагов.

– Нет. Я пришёл забрать документы, большего от тебя не требуется. Машина и квартира останутся тебе. Соглашайся, иначе останешься вообще без гроша. И без дочери.

– Демид, ты себя слышишь? Что ты такое говоришь? – Слёзы катятся по моим щекам. Он угрожает забрать у меня дочь? Она ведь ему даже не нужна! – Ты… Ты…

– Хватит!

На кухню входит мама. Она швыряет документы на стол и, приобняв меня, встаёт рядом. Злобно смотрит на Демида.

– Она подпишет документы, если ты откажешься от дочери.

– Серьёзно? – усмехается Демид. – Вы решили меня удержать таким образом? Думаете, я не подпишу отказ?

– Да кому ты нужен? Беги к своей мымре разукрашенной.

– К Арине, – самодовольно поправляет Демид мою маму.

– Да мне плевать, как её зовут. – Мама одаривает Демида презрительным взглядом и крепче обнимает меня.

Да что происходит? Мама ведь хотела, чтобы мы с Демидом помирились. Что с ней случилось? Она сейчас похожа на цепного пса. Кажется, ещё минута, и она набросится на Демида.

6

Демид очень торопился с разводом и не хотел терять ни дня. Все документы были готовы уже утром.

Машина, пока ещё принадлежащая моему мужу, стоит у подъезда обычной панельной девятиэтажки, где находится скромная квартирка моих родителей. Проходящие мимо мальчишки заглядываются на автомобиль и восхищённо обсуждают его, тыкают пальцами, фотографируют. Да, такие машины в этот район не заезжают. Демид словно специально выбрал самую дорогую, хотя обычно ездит на другой.

– Приехал покрасоваться, – усмехается мама, отодвигая шторку и смотря вниз. – Деньги не сделают конфетку из дерьма, – фыркает она и отходит от окна. – Ладно, пойду заберу его бумажки.

Я тоже отворачиваюсь от окна и с Наденькой на руках подхожу к маме. Дочка только что поела, но всё равно не хочет засыпать. Словно чувствует, что папа где-то рядом.

– Давай я. – Смотрю маме в глаза, но вижу в них только злость. – Может, он увидит…

– Не увидит, – резко обрывает меня мама. Затем выдыхает и качает головой. – Девочка моя, – уже спокойнее произносит она, глядя на меня с нежностью. – Я о тебе думаю. Когда Наденька станет старше, ты поймёшь меня. Вот чувствует моё сердце, что добра от этого человека не будет. И я тебя заклинаю, держись ты от него подальше.

– Мама… – Я чуть ли не плачу.

– Знаю, знаю, милая. – Она гладит меня по щеке. – Это сложно, тем более в такой момент. Но на тебя гормоны сейчас действуют. Да и сердце у тебя доброе. Ты же ему всё простишь. Он даже просить не будет, а ты простишь. Ещё полюбишь другого мужчину, вот увидишь. И на твоей улице будет праздник.

– Да не нужен мне никто! – со слезами в голосе говорю я. – Я Демида люблю, у нас дочка. Может, всё же…

На мои плечи ложатся папины ладони. Он всё это время держался в стороне. Не спорил с матерью, не защищал Демида, но и не говорил о нём плохо. Словно хотел что-то проверить, выжидал.

Поворачиваю голову, смотрю на папу, а он улыбается мне так по-доброму.

– Дочка, – выдыхает он. – Я никогда не гонял твоих ухажёров, хоть некоторые из них мне и очень не нравились. Я всегда давал тебе право выбора. Знал, что ты сама сможешь понять, кто тебе ближе.

Улыбаюсь. Папа говорит так тихо, спокойно, и каждое его слово пропитано любовью и заботой.

– Ты всегда была умницей, и я знал, что ты не наделаешь ошибок. Но сегодня я впервые встану на сторону мамы…

– Папа…

– Не перебивай, – произносит он с небольшим нажимом. – Я бы понял Демида, принял бы ваш развод спокойно и даже смог бы видеть его после этого в нашем доме. Но! Но только если бы он не отказался от дочери. Пойми, женщин могут быть десятки, сотни, и для каждой из них в сердце мужчины найдётся место. Но вот ребёнок, а тем более девочка… – Папа качает головой и опускает взгляд. Ему явно тяжело даются эти слова. – Дочка – это святое. Дочка – это душа. Частички ваших душ в этой маленькой принцессе. – Он с нежностью смотрит на внучку. – Если Демид отказался от дочери, то отказался и от своей души. Больше он не мужчина, даже не человек. Просто пустое тело. А от таких ждать хорошего не стоит.

Мне так больно слышать эти слова, они попадают в самое сердце. Слёзы катятся по щекам. Я кладу голову папе на плечо, и он обнимает меня.

– Ну вот. – Мама вздрагивает, будто пытаясь прийти в себя после речи папы, и вытирает навернувшиеся слёзы. – Довёл всех до соплей в такой момент!

Папа начинает тихонько посмеиваться, и я улыбаюсь.

– Вот как я теперь пойду с красными глазами?

Папа подходит к маме и, приобняв её, целует в висок.

– Он будет думать, что это от злости, – усмехается он, и мама в шутку тихонько толкает его. – Даже мне уже страшно. Разъярённая мама-львица с красными глазами.

Мы с папой насмешливо переглядываемся, а мама пытается изобразить злость, только получается у неё не очень.

– Да ну вас, – махает рукой мама и выходит, громко хлопнув дверью.

Папа продолжает смеяться, а вот меня начинает мучить тревога.

– Не грусти, милая. – Папа обнимает меня и ведёт на кухню. – От плохого нужно избавляться.

Он усаживает меня на стул, но я подскакиваю и подхожу к окну. Там, внизу, мама приближается к машине, но не садится в неё, а стоит возле двери со стороны водителя. Демид опускает окно, они с мамой обмениваются парой фраз, и он протягивает пачку документов. Мама резко хватает их и, развернувшись, быстро идёт обратно.

Как хорошо, что рядом со мной папа и мама, они так поддерживают меня. И я даже в какой-то степени согласна, что нам с Демидом нужно развестись. Но насколько же больно видеть, как человек, которому я отдала столько лет своей жизни и подарила прекрасную, здоровую дочь, ломает всё кувалдой, не думая о моих чувствах.

Но мама права: я бы простила Демида. Согласилась бы на любые условия, лишь бы он был рядом, и продолжила бы загонять себя угол. Взвалила бы на себя эту ношу, пока не сломалась бы.

Мама и папа всегда были для меня эталоном семьи. Иногда они ссорились, ругались по мелочам, но никогда не оскорбляли друг друга. В любой ситуации они не теряли уважения друг к другу и всегда находили способ помириться.

7

Шесть лет спустя

– Мам, пап, мы дома! – громко говорю я, закрывая дверь. – Давай, проходи дорогая, раздевайся.

– Похоже, никого нет.

Надя, не разуваясь, оглядывается. Вижу, что она расстроена.

– Ну ничего. Сейчас мы с тобой чаю попьём и позвоним бабушке. – Я помогаю ей снять розовый плащ. – Наверное, они в магазин вышли.

– Могли бы и подождать. – Надя дует губки. – Знали же, что мы из садика придём.

– Да ладно тебе.

Я улыбаюсь и щипаю её за щёчку. Когда дочка начинает так обижаться, она становится похожа на куклу: пухлые губки бантиком, шоколадного оттенка волосы и голубые глаза. Вылитая принцесса из мультика.

– Беги на кухню, ставь чайник. Я такая голодная.

Надя вздыхает и с угрюмым видом идёт на кухню, я следую за ней…

– С днём рожденья тебя! С днём рожденья тебя! С днём рожденья поздравляем…!

Мои мама и папа стоят на кухне в праздничных бумажных колпачках. Папа держит в руках торт, сделанный на заказ: с мультяшными феями, которые так нравятся Наде.

Глаза моей дочери загораются, её улыбка озаряет всё вокруг. Она прижимает ладони к груди и смотрит на меня.

– Ну, давай. – Я киваю ей. – Задувай свечи.

Надя набирает полные лёгкие воздуха.

– Стоп! – серьёзным тоном говорит папа и смотрит на внучку. – А ты желание загадала?

Надя кивает.

– Тогда давай!

И дочь задувает свечи. Мы все радуемся, смеёмся, я хлопаю в ладоши и целую Надю в обе щёки. Бабушка с дедушкой тоже поздравляют свою любимую внучку.

– Я думала, вы забыли! – Надя всё ещё наигранно дует губки.

– Да как мы забудем?! – в один голос отвечают папа с мамой.

– Давай, мой руки и за стол! – добавляет мама. – А то мы торт без тебя съедим!

– Нет!

Дочка отодвигает меня и убегает в ванную. Я, улыбаясь, сажусь за стол.

– У нас же сегодня двойной праздник, – замечает мама, нарезая торт. – День рождения и новая работа. Компания стабильная, крупная, зарплата хорошая, офис большой. Ой, Настя, какая же ты у нас молодец!

– Умная, прямо как мама, – поддакивает папа.

– Ага, – усмехается мама. – И добрая, как папа. Как ты с таким характером столько времени юристом проработал?

Не выдержав, встаю и обнимаю обоих родителей, целую их по очереди.

– От всех взяла понемногу.

– А меня? – Вернувшаяся Надя хлопает глазами, глядя на нас. – Это у меня день рождения!

Мы все дружно кидаемся к ней.

– Сейчас мы тебя зацелуем!

Надя визжит, пока мы целуем её кто куда попадает.

– Ну всё! Хватит, хватит!

Я и родители оставляем её в покое, а потом мы все вчетвером садимся за стол. Шутим и смеёмся, пока пьём чай с тортом.

– Мама завтра поведёт меня в торговый центр, за игрушками, – хвастается Надя. – Она мне обещала купить всё, что я захочу! И новое платье! А потом мы пойдём на праздник!

– А ты всех друзей позвала? Никого не забыла? – спрашивает мама.

– Конечно. Все придут с подарками!

– Ну, главное – не проспать. – Папа, прищурившись, смотрит на часы. – Если поздно ляжешь, то будешь сонная и веселиться не сможешь.

– Всё я смогу! Я сильная!

– А время-то уже! – Я растерянно смотрю на стрелки часов. – Быстро в ванную и спать! Нам ещё голову мыть!

Дочь ни в какую не желает стричься, и теперь каждое мытьё головы для нас превращается в испытание. Отрастила косу: волосы густые, блестящие, немного вьющиеся, просто загляденье, – но вот уход за ними – это кошмар.

Надя, не споря, спрыгивает со стула и бежит в ванную комнату, папа уходит за ней, чтобы отрегулировать воду, а я помогаю маме убрать со стола.

– Как же я рада за тебя, дочка. – Мама улыбается и приобнимает меня. – Всего ничего лет прошло, а ты вон как взлетела.

– Да ладно тебе. Я обычный штатный экономист.

– Зато компания какая большая. Там ведь конкуренция огромная. Видел бы этот Демид, что ты без него можешь! Чуть всю жизнь тебе не загубил.

– Ну перестань. – Я морщусь.

Мне неприятно вспоминать о бывшем муже. Но в каждый день рождения Нади я жду от него если не звонка, то хотя бы сообщения. До сих пор не верится, что он так просто от нас отказался.

– Там, наверное, и мужчин много работает. – У мамы загораются глаза, она загадочно улыбается. – Найдёшь себе кого-нибудь.

– Мам, ну какие мужчины? Я работать иду, а не личную жизнь устраивать.

– Ну и что? Одно другому не мешает.

Я качаю головой. Маму не переубедить. За последние два года её мечта вновь выдать меня замуж превратилась в манию. Она всю жизнь прожила с папой и не понимает, как можно быть счастливой, не имея рядом мужчину. А мне это всё не нужно, я и так счастлива. Моя дочь, мама, папа – они есть у меня, и главное, что все они здоровы. Нам всего хватает. Может, мы не живём в особняке, но счастья от этого меньше не становится.

8

Суета начинается с раннего утра. Наде всё не так: она хочет быть самой красивой на своём празднике и сводит нас всех с ума. Приходится даже сделать ей лёгкий макияж. Предвижу, что этот день будет очень тяжёлый, и после него мне понадобится недельный отпуск.

В магазине Надя носится от витрины к витрине. На часах чуть больше двенадцати, а я уже безумно устала, но всё равно: я счастлива.

– Вот это!

Дочь протягивает мне какую-то игрушку. Вглядываюсь в это существо, даже не могу понять, что это… Собака? Единорог? Какая-то птица?

– Это Баффин, – смеётся Надя, видя моё замешательство. – Они сейчас почти у всех.

Невозможно уследить за её увлечениями: только выучу одно, как через день появляется что-то новое.

– Хорошо.

Я улыбаюсь, ещё раз осматриваю странное существо, потом изучаю цену. Должно быть, в эту игрушку вшит слиток золота, по-другому я просто не могу объяснить её стоимость. Но я обещала Наде купить то, что она попросит, и сдержу своё слово.

– Тогда на кассу?

Дочь радостно кивает и берёт меня за руку. Когда мы поворачиваемся, рядом с нами мужчина в костюме роняет несколько игрушек, и они разлетаются в разные стороны. Надя тут же кидается помогать и поднимает одну из них. Я тоже наклоняюсь и, схватив парочку, встаю и ставлю их на место.

– Спасибо, – раздаётся позади голос.

Я цепенею, мне кажется, что у меня кровь застыла в жилах. В голове вспышками проносятся кадры из прошлого. Его улыбка, его глаза…

– Мам, идём. – Надя дёргает меня за руку, а я не могу пошевелиться. В ладонях появляется дрожь.

– А вы не подскажете, что может понравиться мальчику пяти лет? Тут столько всего, я просто запутался.

– Вот эти штуки точно понравятся! – весело говорит Надя. – Они сейчас модные!

Время словно повернулось вспять. Я начинаю медленно оборачиваться. Этот голос я узнаю из сотен других, но всё же остаётся надежда, что я ошиблась.

На мою дочь смотрит темноволосый мужчина в костюме. Демид! Это он! Я перестаю дышать, сжимаю ладонь дочери и завожу её себе за спину.

Демид поднимает голову, и его глаза расширяются от удивления. Меня потряхивает, я, кажется, забыла все слова на свете. Сглатываю, губы дрожат. Чувствую, что любопытная Надя выглядывает из-за моей спины.

На лице Демида проступает улыбка. Какое-то время он смотрит на меня, затем опускает взгляд на нашу дочь, и вновь поднимает его на меня.

– Привет, – выдыхает он немного растерянно.

Кажется, я начинаю приходить в себя. Дышу ровнее, всматриваюсь в лицо бывшего мужа. Это точно он, но не такой, каким я его помню. Он похудел. Под глазами тёмные круги, на лице морщины, волосы немного растрёпаны. Кажется, даже рубашка не первой свежести. Он похож на того Демида, но это будто и не он – нет того блеска в глазах, той самоуверенности. Из него словно ушла почти вся жизнь.

– Это Наденька? – Демид, взглянув на мою дочь, садится на корточки. – Привет.

Я сильней сжимаю ладонь дочери, пытаюсь заслонить её собой. Столько лет я ждала, когда Демид вспомнит про нас, захочет увидеться с дочерью, и вот это произошло, но теперь мне почему-то хочется спрятать Надю от него.

Демид встаёт и отступает на несколько шагов.

– Как у вас дела?

– Всё… Всё хорошо.

Непривычно видеть его таким… Таким несчастным?

– Как у тебя?

Улыбка Демида подрагивает, он словно вспоминает о чём-то печальном, но тут же отгоняет от себя эту мысль.

– Тоже всё хорошо. – Он вновь смотрит на Надю. – Я так рад вас видеть. Ты очень красивая.

– Спасибо, – тихо отвечает дочь.

Странно, но моя всегда такая общительная дочь сейчас прячется за меня. Возможно, чувствует мою настороженность. Она дёргает меня за руку.

– Мам, мам, нам надо идти. – Надя тянет меня в сторону касс. – Уже, наверное, ребята пришли, а нас нет.

– Вы куда-то торопитесь? – Демид делает шаг вперёд. – Я бы хотел…

– Да, мы торопимся, – обрываю его я. Часто киваю и одновременно с ним делаю шаг назад. – Нас ждут друзья Нади.

Демид явно не понимает, о чём я говорю. Скорее всего, он даже не помнит, когда родилась его дочь.

– У Нади вчера был день рождения.

– Да… Точно. – Он поджимает губы и виновато опускает голову. – С днём рождения, Надя.

– Спасибо, – кротко отвечает Надя, продолжая тянуть меня за руку.

– Извини, нам нужно идти. – Я улыбаюсь и делаю ещё один шаг назад.

– Понимаю. – Демид улыбается и кивает.

Я поддаюсь напору Нади, и мы быстрыми шагами идём к кассам.

– Я позвоню! – кричит Демид нам вслед.

Меня всю трясёт, дыхание срывается. Не могу больше ни о чём думать, перед глазами стоит лицо Демида. Что с ним произошло? Он словно больше не он. Мне жаль его, но в то же время я боюсь.

9

Забывшись на секунду, тянусь, чтобы взять сумку, но натыкаюсь на пустоту. Какая я глупая! Потом представляю, сколько времени мне придётся потратить на восстановление документов и блокировку карт. Как глупо я буду выглядеть, когда приду в отдел кадров без паспорта. Надеюсь, они согласятся хотя бы на время принять меня с копиями.

– Ваша? – звучит глубокий мужской голос. Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом обворожительно голубых глаз. На губах незнакомца играет приятная улыбка.

Какой красивый блондин!..

Кажется, я выпала из реальности. Опомнившись, я переспрашиваю:

– Что?

Незнакомец в белом спортивном костюме поднимает повыше руку, и прямо передо мной появляется моя сумка. Что она тут делает? И вообще, моя ли это сумка?

– Ваша? Тому парню она не очень подходила. – Блондин усмехается, и на его щеках появляются небольшие ямочки.

– Что? – повторяю я, чувствуя себя идиоткой.

– Эм…

Кажется, незнакомец начинает думать, что я сумасшедшая или умалишённая.

– Мам, ну это же твоя сумка! – не выдерживает Надя и встаёт рядом с блондином.

– Ах… – Я начинаю смущённо смеяться, прикрыв глаза рукой. Лицо горит, наверняка я вся красная. – Да, простите, это моя сумка. Спасибо вам большое.

Встаю, берусь за ручки, но незнакомец не отпускает сумку.

– А как докажете? – Он щурит глаза, глядя на меня с наигранным подозрением.

– Что? – У меня рот открывается от неожиданности. – А-а-а… Э-э-э…

– Шучу. Вы так кричали на весь парк, что теперь все в радиусе километра знают, чья это сумка.

Мне становится совсем уж неловко, и я, опустив голову, улыбаюсь.

– Спасибо вам большое.

– Проверьте, всё ли на месте, – заботливо произносит незнакомец и отпускает сумку.

Я быстро открываю замок. Телефон, кошелёк, паспорт – всё самое ценное на месте. Мне хочется обнять моего спасителя.

– Я… Чем я могу вас отблагодарить? – До сих пор не верится в произошедшее. – Вы мне практически жизнь спасли.

Незнакомец опускает взгляд на Надю, видит пару пятнышек от мороженого на её платье и улыбается.

– Вижу, мороженое вы и без меня съели. Может, кофе? Какао?

– Да! – Надя почти визжит от радости.

Я перевожу растерянный взгляд то на дочь, то на блондина.

– Ну, тут и без меня всё решили, – киваю я, выдыхая. – Тогда идём?

Мы отходим от скамейки. Я чувствую себя так неловко из-за всего, что произошло, даже не могу подобрать слова благодарности. Просто иду и смотрю себе под ноги.

Надя же, нисколько не смущаясь, расспрашивает незнакомца о том, как он догнал грабителя. Она просто в восторге от нашего спасителя. По пути она разбалтывает всё обо мне и о себе и забрасывает вопросами и незнакомца. Из их разговора я узнаю, что моего спасителя зовут Антон и что он живёт недалеко от парка и каждый вечер бегает здесь после работы. Надя бы ещё долго его допрашивала, но тут она видит впереди павильон с напитками и мороженым.

– Мам, а можно мне ещё мороженого?

– Нет. – Я осторожно кошусь на Антона. Как-то неудобно отказывать дочери при постороннем. – Уже начинает холодать. Я не хочу, чтобы ты заболела.

– А мама выходит на новую работу! – неожиданно вспоминает Надя. – В очень большую компанию. И это очень ответственная работа.

Такое ощущение, что дочь меня замуж пытается выдать. Всё расхваливает перед незнакомым мужчиной. Обычно так моя мама делает.

– Да? Это отличная новость, – с улыбкой говорит Антон. – Наверное, твоя мама очень умная, раз её взяли в такую компанию.

– Конечно, – гордо отвечает дочь, задирая подбородок.

Мы заказываем три молочных коктейля. Я начинаю копошиться в сумке, чтобы достать карточку и расплатиться, но Антон опережает меня.

– Это мне следует вас угостить, – замечаю я. – Вы мне практически жизнь спасли. Как бы я в понедельник пришла на работу без документов?

– Давайте так. – Антон серьёзно смотрит на меня. – Вы мне говорите своё имя, и будем считать, что мы в расчёте. Мне не каждый день удаётся спасти жизнь прекрасной девушке.

Я вздрагиваю. Мне уже очень многое известно об Антоне, а сама я даже не представилась.

– Настя, – произношу я, улыбнувшись.

– Антон. – Он осматривается по сторонам. – Позволите мне проводить вас до дома? Тут наверняка много других опасностей. Может, я ещё пригожусь.

– Конечно! – вмешивается Надя, и я киваю.

Мне приятно общество нового знакомого, рядом с ним так спокойно. Мы неспешным шагом доходим до дома, разговор идёт обо всём и ни о чём, просто приятная беседа, ни к чему не обязывающая. Даже не хочется расставаться с Антоном, но уже стемнело, и Наде пора спать. Да и мама в третий раз звонит.

– Ну, тогда до встречи, – мягко улыбаясь, произносит Антон.

10

В понедельник папа решает подвезти меня до работы. Сама я не особо люблю водить, да и на метро быстрее можно добраться, хоть это и не очень комфортно.

– Даже не выдумай! Ты со всем справишься. – Папа подбадривает меня, пока я испуганно смотрю из машины на огромное здание. Сердце замирает в груди. – Они должны быть счастливы, что ты будешь у них работать. Ещё сами не понимают, как им повезло.

Я улыбаюсь. Папа знает, как поднять настроение. Вот только уверенности мне это не прибавляет. Я много лет не работала и сидела дома. Потом были пелёнки, памперсы, а затем работа в небольшой компании, которая по сравнению с этим гигантом просто ребёнок, играющий в песочнице.

Руки трясутся, меня охватывает мандраж. Страшно, что я не справлюсь.

– Ты у меня умница! Давай, иди, а то опоздаешь. – Папа приобнимает меня и открывает мне дверь.

Выдыхаю, пытаюсь взять себя в руки.

– Заберёшь меня вечером? – Я тяну время, которого и так почти не осталось.

– Конечно, – усмехается папа. – И поедем праздновать!

Я киваю и выхожу из машины. Ещё раз поднимаю голову. Огромное здание из стекла уходит в голубое небо, облака отражаются в его окнах, блики солнца слепят глаза. В компании строгий дресс-код: чёрный костюм и белая рубашка для мужчин, чёрная юбка ниже колена и белая блузка для женщин. Разрешены невысокие каблуки. Волосы обязательно должны быть собраны в аккуратную причёску.

Рабочий день уже начался, но людей не так много: только несколько девушек в такой же одежде, как у меня, пробегают мимо. Сегодня я здесь первый раз, и мне нужно было прийти к девяти – ко времени, когда открывается отдел кадров, но дальше придётся приходить за пятнадцать минут до начала рабочего дня.

Я неспешно подхожу ко входу, и передо мной разъезжаются стеклянные двери. Такое ощущение, что я вступаю в новую жизнь. Когда я приходила на собеседование, то не думала, что меня возьмут, и даже не обращала внимания ни на что, но теперь… Совсем другие ощущения. Не могу поверить, что выбрали меня.

– Фамилия? – Крупный лысый мужчина строго смотрит на меня своими серыми глазами.

– Князева Анастасия Алексеевна. – Голос дрожит совсем немножко. Хорошо.

Охранник долго смотрит в компьютер.

– Паспорт.

Я киваю и быстро протягиваю ему документ. Вроде бы мелочи, но как же волнительно.

Продолжаю осматриваться по сторонам. В холле людей больше нет, вокруг тишина. Охранник начинает что-то печатать на клавиатуре, тем временем второй в ожидании постукивает пальцами по столу.

Стена вся полностью из стекла, помещение заливает солнечный свет, но зачем-то горят лампы. Вокруг много огромных ярко-зелёных растений, несколько кожаных коричневых кресел, журнальные столики, кулер с водой.

– Проходите.

Сероглазый мужчина протягивает мне паспорт и кивает второму охраннику. Я прохожу через рамку, и он проводит рядом со мной металлоискателем.

– Это только в первый раз такой досмотр, – дружелюбно улыбается он. – Дальше будете ходить вон там. – Он кивает в ту сторону, где виднеется автоматическая пропускная система. – Сейчас немного вперёд и направо, там будет лифт. Вам на десятый этаж.

– Спасибо.

Улыбка охранника приободряет меня, и я слегка успокаиваюсь.

Медленно иду вперёд, всё ещё восхищённо оглядываясь по сторонам. Я буду здесь работать! – эта мысль никак не укладывается у меня голове. Тут замечаю на стене часы. Время – три минуты десятого. Что?! Как? Меня охватывает паника. Я не могу опоздать в первый же день! Стремительно разворачиваюсь и перехожу на лёгкий бег. Пост охраны быстро скрывается из виду. Успеваю заметить, что кто-то заходит в лифт.

– Подождите! – кричу я и машу рукой, хотя человек меня даже не видит – он стоит спиной. Ускоряюсь и запрыгиваю в лифт в последний момент.

Быстро поправляю юбку, выдыхаю и поднимаю голову.

– Спасибо, – произношу я и тут вижу лицо мужчины. Улыбка появляется у меня сама собой. – О! Это вы?

– Рад вас видеть. – Антон усмехается и качает головой. – Значит, вы теперь в этой компании работаете?

Киваю. Я немного в шоке, что увидела его здесь, и испытываю какую-то детскую радость. Я-то думала, что мы больше никогда не встретимся.

– А вы тоже здесь работаете?

Антон кивает и тянется к кнопкам этажей.

– Вам десятый? – учтиво спрашивает он. Я киваю, и он нажимает на кнопку. Двери закрываются, я смущённо опускаю голову.

Надеюсь, он не заметил, в каком я восторге от этой встречи. Прижимаюсь к стене лифта.

– Волнуетесь?

Я часто киваю.

– Ну, теперь вы знаете целого одного человека в этом здании. Если нужна будет помощь, обращайтесь.

Мои щёки горят, чувствую себя так неловко.

– Может, пообедаем вместе? Я покажу вам, где можно перекусить помимо кафе в офисе. Там всегда много народу.

– Ну-у-у… – Мне неловко отказывать ему, но не хочется в первый же день отрываться от коллектива. Первые дни на работе самые важные.

11

– Похоже, о своём бывшем ты и не вспоминаешь. – Лиза, опередив меня, вырывает записку из букета. – «Хорошего первого дня», – прочитывает она звонким голосом и с интересом улыбается. – Кто это? Поклонник? Или всё-таки бывший муж?

Выхватываю у неё записку.

– А не твоё дело!

Лиза смотрит на меня с одобрением.

– А ты быстро учишься. – Она смотрит на часы. – Ещё десять минут, а потом пора за работу.

Чувствую на себя взгляды коллег и сдвигаю букет немного в сторону. Достаю телефон. Как я и ожидала, недавно пришло сообщение от Антона.

Антон: «Надеюсь, угадал с цветами».

Я: «Мне очень понравились. Спасибо».

Неожиданный подарок. И приятный. Весь оставшийся день я смотрю на цветы и улыбаюсь. В них прекрасно всё до последнего лепесточка, а аромат сводит с ума. Я так давно не получала цветы, Демид нечасто мне их дарил — он предпочитал более практичные подарки. Розовые розы, прямо как в той песне. Кажется, только благодаря этому подарку я с лёгкостью справляюсь со всеми новыми обязанностями.

Ровно в шесть часов вечера все начинают собираться. Папа должен приехать только к половине седьмого, но я тоже спешу. Покинув здание, я стою на улице и внимательно смотрю на всех выходящих мужчин – надеюсь увидеть Антона и лично поблагодарить его за приятный сюрприз.

– Насть.

При звуках знакомого голоса я вздрагиваю и поворачиваюсь. Машина папы стоит в паре метров от меня.

– Ты чего? Я уже третий раз тебя зову.

Машу ему рукой и быстрым шагом иду к машине.

– Прости.

И вот я внутри, но продолжаю сверлить взглядом двери здания, пока папа отъезжает от него.

– Ты чего? – Он усмехается. – Так понравилась работа, что уезжать не хочешь? И что это за цветы? Уже поклонники появились?

– Что? А, это? – Я опускаю взгляд на букет и улыбаюсь. – От недавнего спасителя. Оказалось, что мы работаем в одном офисе.

– Вот мама будет рада.

Папа смеется, но тут же замолкает и заворачивает к дому.

– Я думала, мама с Надей уже в кафе.

Я задумчиво смотрю по сторонам. Если мы в первую очередь поедем домой, то потеряем много времени, и дочь опять начнёт обижаться, что ей досталось мало внимания.

– Да… У Нади поднялась температура. – Папа виновато улыбается. – Так что придётся отложить праздник…

– Что? Как? Когда? Почему мне ничего не сказали? – У меня дыхание перехватывает. – Какая температура? Врача вызывали?

А перед глазами уже встаёт образ беспомощной дочери.

– Нет, не вызывали. – Папа отрицательно качает головой и улыбается. – Температура совсем невысокая… ну, и она покашливает. Ничего страшного. Пару дней посидит дома, и всё будет нормально.

Выдыхаю, но сердце всё равно продолжает тревожно биться. Нужно удостовериться, что с Надей всё хорошо.

– Папа, давай скорей домой.

Я принимаюсь нервно подёргивать ногой, оглядываюсь, прикидываю, сколько времени займёт путь. Вот уже и дом. Я готова на ходу выпрыгнуть из машины.

– Всё нормально, – строго произносит папа. – С Надей бабушка. Она о ней позаботится.

Конечно же, мама сделает для Нади всё и где-то у неё получится даже лучше меня, но хочется увидеть дочку поскорее.

– Вот мы и на месте. – Папа паркует машину и глушит мотор.

Открываю дверь. Теперь подарок от Антона только мешается. Спешу к подъезду, на ходу достаю ключи и закидываю на плечо сумку. Рука уже готова приложить ключ к двери, но тут я в кого-то врезаюсь. Всё равно, кто это. Смотрю только на заветную кнопку. Делаю шаг в сторону, но в тот же миг на моём запястье сжимаются чьи-то пальцы.

– Настя…. – Тихий мужской голос заставляет всё внутри напрячься. – При… привет.

Я с трудом поворачиваю голову. Демид! Что он тут делает? Это шутка какая-то? У меня галлюцинации?

Демид смотрит на меня немного растерянно и даже как-то неуверенно, но выглядит чуть лучше, чем в нашу прошлую встречу. Волосы идеально уложены, рукава белой рубашки закатаны до локтя. Он протягивает мне букет белых роз, при этом его руки чуть дрожат.

– Что это? – Я подозрением смотрю на цветы.

– Белые розы… – Улыбка на губах Демида подрагивает. – Ты вроде бы… Тебе ведь они нравились, правда?

С силой зажмуриваю глаза и трясу головой. Может, у меня все же галлюцинации? Но открыв глаза, я вновь вижу Демида с букетом роз. Нет, я не сошла с ума – мой бывший муж действительно здесь.

Тут Демид переводит взгляд на розовые розы у меня в руках, поджимает губы и опускает голову.

– Что тебе нужно?

Столько лет он не вспоминал о нас, а теперь заявился с цветами, словно жених, и стоит у подъезда с видом побитого пса. Меня разрывает на части. Нужно бежать к дочери, но ноги будто вросли в землю, сделались тяжёлыми и неподъёмными.

– Я… – Демид замечает моего отца и запинается. – Я поступил тогда…

12

Папа дышит с трудом, глаза огромные. Он крепко стискивает мою блузку, тянет меня за собой, и мы вместе опускаемся на асфальт.

– Папа? – Я в панике. Что делать?! – Скорую! Вызови скорую! – кричу я Демиду.

Но бывший муж отталкивает меня и поднимает моего папу на ноги, закидывает его руку себе на плечо.

– Что ты делаешь? – Я, едва дыша, обнимаю папу с другой стороны.

– Отвезу его в больницу. – Демид смотрит на свою машину. – Это быстрей, чем ждать скорую.

Сейчас я не могу отказать Демиду. Не время проявлять гордость, когда на кону стоит жизнь моего папы.

Папа морщится от боли, сильно хрипит, стонет, упирается, не желая садиться в машину, и всё же сдаётся. Мы устраиваем его на заднем сидении, я сажусь с ним рядом. Нельзя оставлять его ни на секунду.

Демид заводит мотор, и машина с визгом срывается с места.

– Настя, как он?

– Выпустите меня, – сквозь боль произносит папа. – Я не хочу ехать…

– Пап, потерпи ещё немного. – Я приобнимаю его, чтобы он чувствовал, что я рядом.

– Две минуты, и будем на месте! – кричит Демид, не отрывая взгляда от дороги.

Он нарушает все возможные правила, даже проскакивает на красный свет. Машины вокруг возмущённо сигналят, но мне всё равно кажется, что мы ползём, как черепахи. Попутно бывший муж куда-то звонит и докладывает, что везёт мужчину с сильной болью в груди.

Впереди уже виднеется больница. Папа всё так же держится за грудь, но уже не стонет, его лицо красное.

– Потерпи ещё немного, – умоляю его я. У меня трясутся губы, сердце в панике бьётся в груди.

Машину Демида пропускают на территорию больницы, у входа нас уже ждут несколько врачей с каталкой. Как только Демид останавливается, они открывают дверь и вытаскивают моего папу. Попутно уточняют у меня, что произошло конкретно, сколько папе лет, есть ли хронические заболевания и были ли приступы ранее. Вместо меня по большей части отвечает Демид – я соображаю с трудом и путаюсь в словах. Сложно собраться, когда папа в таком состоянии.

Папу сразу увозят на осмотр, но меня с ним не пускают, оставляют в приёмной. У меня начинают литься слёзы.

– Это я во всём виновата…

Руки трясутся. Я многое не рассказывала родителям о нашем с Демидом разрыве, считая это унизительным. Да и не хотела расстраивать их ещё больше. А теперь вывалила такое на папу… Услышать вот так… Он был не готов. О чём я только думала?

Закрываю лицо ладонями и плачу. Как же паршиво.

– Тише-тише. – Демид притягивает меня к себе, обнимает и успокаивающе поглаживает по спине. – Никто не виноват. Твой отец уже не молод, такое случается. Но я уверен, что всё обойдётся. Это очень хорошая клиника.

Мне сейчас так важно услышать эти слова. Важно, чтобы кто-то был рядом. Пусть надежда, что всё будет хорошо, призрачна, но я хочу её ощущать. В тёплых объятиях Демида моя истерика усиливается – я рыдаю, не сдерживаясь. Обнимаю его и, уткнувшись ему в грудь, продолжаю плакать. Когда же вернётся врач?

Слёзы постепенно иссякают, истерика идёт на спад. Отстраняюсь от Демида. На его белой рубашке мокрое пятно от моих слёз. Мне немного неловко, стыдно смотреть ему в глаза. Ещё полчаса назад я кричала на него, била, прогоняла, а теперь рыдаю у него на плече.

– Надо позвонить маме. – Я оглядываюсь по сторонам. – Где моя сумка?

Всё произошедшее как в тумане, я даже почти не помню, как мы добирались до больницы.

– Наверное, в машине. – Демид кладёт руку мне на плечо и подбадривающе сжимает его. Поднимаю голову и смотрю ему в глаза. – Всё будет нормально. Давай дождёмся врача, а потом ты позвонишь. Ты ведь не хочешь зря нервировать маму?

– Да… – Я кручу головой. Нужно чем-то себя занять, пока меня вновь не накрыла истерика. – Наверное, ты прав.

– Садись. – Демид подводит меня к креслу. – Я принесу воды.

Киваю. Мне так страшно. Хорошо, что Демид оказался рядом. Если бы не он… Даже думать не хочется, что могло бы произойти.

Время тянется так долго. Демид возвращается со стаканом воды. Только я успеваю сделать пару глотков, как к нам выходит врач. Я вскакиваю на ноги, пролив на себя остатки воды, и быстро иду к нему. Демид следует за мной.

– Что с моим отцом? – с нетерпением спрашиваю я, боясь услышать ответ.

Но врач ободряюще улыбается.

– С вашим отцом всё будет хорошо, но ему придётся остаться здесь на несколько дней. У него случился инфаркт…

От этого слова у меня темнеет перед глазами, я шатаюсь.

– Тихо, тихо.

Врач успевает подхватить меня под руку. Трясу головой. Демид обнимает меня, помогая устоять на ногах.

– Как вы себя чувствуете?

– Всё нормально, – отмахиваюсь я.

– Вы вовремя его привезли. Сейчас ваш отец отдыхает. За ним будут присматривать. Не переживайте.

Какое облегчение!

– Можно мне к нему?