Развод. Есть только Ты

Пролог

– Машуль, детка, поторопись. Иначе мы не успеем к началу, и ты снова очень расстроишься, – кричу жене из гостиной, не отрывая взгляда от телефона. – Нам ещё доехать нужно успеть, а до начала сеанса осталось меньше получаса.

Мысленно усмехаюсь. Не удивлюсь, если не успеем и на этот раз. В предыдущие два мы ровно на полчаса опаздывали. Пока сына жена накормит, пока к тёще его отвезём… Да и Маша, откровенно говоря, расторопностью не отличается. Сегодня она, правда, на пределе возможностей носится по квартире, как заведённая. Одной рукой пуговки на блузке застёгивает, второй губы подкрашивает.

Очень уж хочет успеть долгожданный фильм посмотреть. Бегает, суетится, котёнок мой.

Иногда мне кажется, что любовь к жене у меня нездоровая.

Слишком зависишь эмоционально от кого-то – бей тревогу. Твоей слабостью обязательно кто-то воспользуется. Я так раньше думал, до встречи с Машей. А после… Мои умозаключения стали малосущественными, ведь я залетел на полном ходу. В неё, как в стену. В лепешку разбился и как блаженный кайфую от этого уже который год.

– Серёжик, я почти-почти, честное слово, – жена, обожаю это слово, выпрыгивает зайчиком в коридор из нашей спальни, застёгивая на ходу замочек серёжки. – Браслет мне поможешь застегнуть?

Мне немного грустно становится. Для Маши поход в кино – выход в свет. Молодая девушка не такого образа жизни заслуживает. Двадцати трёх ей ещё нет. По-хорошему, сейчас пора веселиться, но её быт устроен иначе.

Мы рано стали родителями.

В двадцать лет ей пришлось взять академический отпуск и посвятить себя сыну. Моих родителей давно нет в живых. Мама Маши внука берёт только в исключительных случаях. Поэтому все заботы от колик в животике до посещения детских кружков только на ней. Я помогаю, когда есть свободное время. Его, как нетрудно догадаться, не много.

Чаще всего досуг мы проводим втроем. Сегодняшний день исключение. Колю, нашего сына, удалось пристроить в надежные руки без урона для психики родителей.

Подхватив из шкатулки украшение, подаренное ей за рождение сына, Маша порхает ко мне, передвигаясь на кончиках пальцев. Походка настолько плавная и лёгкая, что я зависаю, глядя на неё. Взгляд отвести не могу.

– Ну, Серёж! – легонько толкает меня в плечо. – Хватит прикалываться! Помоги мне лучше.

Она не верит, что у меня до сих пор от неё сносит крышу.

Беру из её рук браслет из белого золота с бриллиантами и обвожу вокруг тонкого запястья. После родов Маша очень похудела, хотя и до этого пышностью не отличалась.

– Надо заехать после киношки поужинать. Скоро в два оборота можно будет накручивать его тебе на руку, – защёлкнув замок, чмокаю Машу в лоб.

– Всё в порядке, мы с Колей ели на ужин суп с тефтелями. Ты зря отказался. Он вышел вкусненьким, – Маруся вскидывает голову, заглядывает мне в глаза. – Может, наложить? Хотя бы немножко?

– Чтобы мы точно опоздали? – вскидываю бровь. Смотрю на неё якобы с укором.

Маша вспыхивает.

– Точно! Беру сумочку и выхожу! Жди меня.

Как будто я иначе могу поступить. Смешная.

Стоя в дверях, обуваю ботинки. Присев на корточки, шнурую их один за другим. Подняться на ноги не успеваю – подходит Маша. Как только она тянется к обувнице за сапожками, в её сумке начинает звонить телефон. Делаю знак, мол, разговаривай, я помогу.

Ещё с её беременности повелось, что я помогаю ей обуваться. Сначала с животиком было трудно наклоняться, после – сыночек всегда на руках, а сейчас мне просто не в тягость. Обычно мы такое действо дома производим, но пару раз мои пацаны становились свидетелями того, как я Маше помогаю с развязавшимися шнурками. Они считают, что я подкаблучник, раз не стесняюсь ползать перед бабой на коленях. Дебилы. Что тут ещё скажешь?

Крайне редко я перед кем-то оправдываюсь. Раньше нужды в этом не было. Родители умерли, когда я был ребенком. Старшему брату мои объяснения были ни к чему. Он или наказывал меня, или топил в равнодушии возникающие на горизонте проблемы.

Есть в моей жизни, не считая жены, один человек, мнение которого мне не безразлично. На всё готов, лишь бы поверила и поняла. Но она, человек этот, с первой секунды всегда мне на слово верит в любой ситуации и посылает всех остальных самой дальней дорогой, в самое укромное место. Такой и должна быть настоящая дружба, та, что превыше всего.

Погруженный в мысли, я не сразу начинаю вслушиваться в разговор, но краем сознания догоняю – звонит тёща. Маша рассказывает своей маме, что Колю оставили на весь вечер моей единственной подруге детства – Саяре, а сами едем в кино.

– Мам, ну мы вдвоем собирались… – произносит супруга и тут же бледнеет.

Дальше только слушает что-то очень громкое и назидательное. Мне уже это не нравится.

Нафиг было трубку вообще брать?

– Серёж… Заедем за мамой?! – обращается ко мне с опаской после завершения разговора.

Чего, блд?

Хорошее настроение вмиг улетучивается.

– Зачем? – задаю тупой вопрос, прекрасно осознавая, что услышу в ответ.

– Серёж… Мама в кино не была больше десяти лет… Ей тоже хочется… Ну, пожалуйста, давай за мамой заедем?! Я тебя очень прошу. Только не злись, – Маша ласково касается моего плеча. Поглаживает с виноватым видом.

– Думаешь, я Колю Саяре оставил просто так? Чтобы в компании с мамой твоей время провести? Что за бред? Давай я ей денег дам – сходит с подружками, – резко начинаю закипать.

У меня кровь к лицу приливает. Маша напротив становится цвета извести.

– Серёж, пожалуйста, не психуй! Умоляю, – Маша жмурится, складывая ладони в просящем жесте.

Выдыхаю. Не хочу с ней ругаться… Но как же часто мы это делаем из-за тёщи. День через день. Постоянно.

Сука… Такие надежды возлагались на вечер…

Мы очень редко вдвоем выбираемся куда-либо. Иногда это случается, если тёща находит в себе желание побыть с внуком. После этого месяца два через Машу я слушаю о том, что мы продыху не даём Наталье Леонидовне – моей тёще.

Глава 1

Спустя 4 месяца

Сергей

Сжимаю челюсти до хруста зубов. Надо сдержать поток гнева. Сболтну лишнего – буду жалеть.

Маша поспешно отворачивается, пряча глаза от меня. Снова плачет.

Пздц. Вот и поговорили.

Когда всё успело настолько испортиться? Когда мы перестали слушать и слышать друг друга? Когда мы начали терять друг друга, отдаляясь?

– Маш, я не собираюсь ругаться с тобой, – до примирительного моему тону, как до Аляски пешком, но уже не рычу. – Не хочешь мириться – ладно. Подождём ещё, но сына от меня прятать не надо. Ты же знаешь – хорошим это дело не закончится.

– Серёж…

Её голос потрескивает. Мне жаль, но делать из себя дурака не желаю. Не успокаиваю её.

– Я его не прячу! Как ты мог о таком подумать! Он просто у бабушки…

– А до этого спал, долго приболевший. Потом вам занятие по плаванью перенесли. На дне рожденье малышки-подружки были. Уснули днём вместе, а телефон разрядился, домофон отключен, — перечисляю отговорки без особого энтузиазма. Мне охренеть как неприятно. – Я на дебила стал резко похож? Или ты всегда меня им считала?

Смотрю выжидательно. Давлю на неё преднамеренно.

Маша отрицательно качает головой. По её щекам катятся слезы, разрывая мне сердце. Но… Дам слабину – хрен буду видеть сына.

– Нет, Серёж, нет. Давай я маме позвоню, она Коленьку привезёт. Возьмёшь его погулять. Я тут просто… – делает взмах рукой в сторону распахнутого окна. – Уборку затеяла… – заканчивает шёпотом, облизывает пересохшие губы.

Губы, вкус которых я помню и никогда не забуду.

– Да нет уж. Не стоит обременять Наталью Леонидовну. Не хочется быть по гроб жизни ей обязанным, – не могу от сарказма удержаться. – Завтра Колю никуда не веди. После одиннадцати заеду за ним.

Маша кивает. Вид у неё такой, словно я посланник апокалипсиса, а она моя очередная жертва. Процесс расчленения предыдущих видела собственными огромными глазищами. В них полно страха.

– Ты в окно что ли сама лезешь? – оборачиваюсь уже на выходе.

– Я аккуратно. Держусь, – храбрится, но я знаю, как она боится высоты.

– Где робот-мойщик окон? – машинально оглядываюсь по сторонам.

Дарил жене, скоро уже бывшей, этот домашний гаджет после того, как она в окно с десятого этажа чуть ли не выпала. Мамуля её пришла тогда в гости и, проводя инспекцию квартиры, установила – окна грязные. С уличной стороны и того хуже – обосраны голубями. Как жить-то в такой нечисти? Пришлось лезть и мыть их сиюсекунднейше.

Пришёл домой и нашел Машу полуживой, лежащей на диване в трясучке.

Даже сейчас, вспоминая, я перестаю себя контролировать. Каким-то чудом не подаю вида, что лютая ярость потихоньку поднимает внутри меня голову. Ни одной положительной эмоции к тёще я не испытываю.

– Он упал, – Маша вырывает меня из воспоминаний.

– Ты трос забыла закрепить к батарее? – спрашиваю с недоверием.

Чего-чего, а ответственности в Маше через край. Она пока всё не перепроверит несколько раз, ничего делать не станет.

– Нет, он тут упал. В комнате. Когда изнутри мыл. Не знаю почему, всё, как обычно, сделала, а вакуум взял и пропал. Он об пол ударился и теперь моющую жидкость не распыляет, – оправдывается передо мной, словно монстр я, а не её мамаша.

– И почему ты мне не сказала? Зачем опять к этим сраным окнам полезла?

Вывести меня из себя? Дело пары секунд. Не хочется грех на душу брать, но бесит меня эта старая ведьма! Достала – сил нет! Единственный человек, которого я ненавижу.

– Он всё равно не моет так хорошо, как руками…

– Мама твоя так сказала? – презрения не скрываю.

– Серёж, не надо. Пожалуйста! Моя мама – не плохой человек.

– Не плохой, если её слушаться беспрекословно. Думай головой своей, – выделяю интонацией последнее слово. – Я тебя очень прошу. Посмотри, – указываю на окно, которое снова обгажено. – Сколько ты времени потратила? А оно снова грязное!

Вижу себя сейчас словно со стороны глазами Маши – хищник, готовый броситься на жертву, теряющую последние силы. Её испуг ощущаю кожей.

– Серёж, ты в понедельник в суд приедешь?

Маша зачем-то меняет тему. Неужели по мне не видно, что о разводе я сейчас говорить не намерен?

– А что, не терпится поскорее документ свободы получить? – холодно бросаю в ответ.

– С тобой невозможно нормально говорить, – всплескивает руками. – Почему мы не можем обсудить спокойно?

– Потому что я разводиться не хочу, в отличие от тебя!

Прощай, сдержанность.

Делаю шаг в сторону Маши, она назад пятится. Боится.

Как же, сука, больно! Не вывожу! Не справляюсь… Она, единственный обожаемый мною человек, меня боится. Как с этим жить?

Разворачиваюсь и молча направляюсь к выходу. Надеваю куртку. Цепляюсь взглядом за наше совместное фото, стоящее на комоде в прихожей. Надо же. Тут еще есть что-то, напоминающее обо мне?!

Выйдя из квартиры, останавливаюсь на лестничной клетке. Варюсь в тупом отчаянии и беспомощности. Не выходит у нас поговорить по душам.

Каждый раз, возвращаясь в нашу квартиру, я надеюсь, что нам обоим хватит мозгов удержаться от взаимных претензий и оскорблений. Верю, что любовь победит. Но когда мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки друг от друга, я вижу страх в глазах Маши и разлетаюсь на части. Вдребезги. Теряя контроль, пугаю её стократно сильнее. Всё катится к черту… Замкнутый круг!

Вызвав пассажирский и грузовой лифт одновременно, всё равно иду по лестнице, потому что они долго едут! Блд, даже на это терпения нет! Сил ни на что нет!

Мрачная отчаянность и обреченность…

Чем сильнее я хочу вернуть свою семью, тем больше она от меня отдаляется.

Сердце бьётся где-то в глотке.

Нужно бороться любой ценой! Всегда. При любых обстоятельствах. За тех, кто дорог, до конца.

Раскаты грома проникают в дом сквозь окна и стены. Отражаются и гулким эхом разносятся по этажам. Маша во всем своем везении.

Глава 2

Сергей

Как мужчина не самого адекватного вида я оборачиваюсь и хмуро смотрю на подошедшую девушку.

Не будь я на взводе, понял бы сразу, ещё по голосу, кто ко мне обратился. Сафия Гориева. Лучшая подруга жены. Единственный человек, присутствующий на нашей свадьбе со стороны Маши.

В своё время мама её отказалась приходить, а остальных Маша сама видеть не захотела. У нас список гостей был очень короткий. Будучи беременной, жена очень переживала, что люди подумают. Стеснялась выходить замуж по залёту.

Она вообще очень часто по этому поводу парится… Снова завожусь не по делу. Вообще, я никогда психом не был. Скорее наоборот, но события последних месяцев упорно способствуют моему превращению в неврастеника. Того и гляди начну ловить на себе странные взгляды.

– Серёж? – Сафи ожидаемо обращается ко мне ещё раз.

Ничего удивительного, ведь я стою и тупо на нее смотрю. Нормальный человек поздоровался бы уже.

– Что ты тут делаешь? – до приветливости совсем немного осталось.

Сафи смешливо хмыкает.

– К Маше в гости шла. Она там уборку затеяла. Помогать буду.

Гориева приподнимает пакеты, которые я сразу не заметил. Внутри них что-то звонко делает характерный «дзынь». Она мимолетно стреляет глазками в потолок, мол, спалилась, после чего возвращает взгляд ко мне и лучезарно улыбается.

– Помимо вина там есть тряпки для уборки, но кто мне теперь поверит, да?

Усмехаюсь, глядя на то, как она смущается.

Сафия вообще поразительный человек. В миру она очень скромная девушка, что совсем не вяжется с её публичным образом.

Через пару недель после нашей с Машей свадьбы она улетела из города. Сначала в Москву, после в Европу, стартанув там неплохо в модельном бизнесе. Раньше Маша постоянно что-то рассказывала о ней, но я мало что запомнил. Сейчас мне и подавно нет дела.

– Я с тобой так и не поздоровался? Извини. Привет, Саф. Не ожидал тебя тут увидеть.

Её щеки немного розовеют.

– Я вчера прилетела. Вырвалась на пару дней родных навестить. Ну и Машу, конечно же. Вот к вам приехала, лифт не работает. Поднималась и думала – кто это тут шумит?! – перехватывает ношу свою из одной руки в другую.

– Напугал тебя?

Пару раз за последнее время от меня уже шарахнулись в сторону. Стоит задуматься.

– Нет, что ты! – смотрит на меня как-то странно, суетиться начинает. Достает что-то из сумочки и шаг ко мне делает.

– Ты чего? – непонимающе спрашиваю, когда она меня за руку хватает.

– У тебя кровь, – кивает на тыльную сторону моей ладони.

Так и есть. Проступила на костяшках.

Смотрю на стену. Да ну, блд. Точно псих. Окропил своей кровищей стену подъезда.

– Не дергайся, – Саф ставит пакет на пол, ногами его фиксирует. Сама же распыляет что-то мне на руку, затем салфеткой промакивает. – Не переживай, это просто спирт и одноразовый платок. В этом месте заживать долго будет, – произносит задумчиво, разглядывая ссадину.

Если мне память не изменяет, её мать медик.

Делаю над собой усилие, чтобы не слишком резко выдернуть руку.

– Не страшно.

К счастью для меня, Сафия не усугубляет нелепую ситуацию, делает шаг назад. После чего роется и сумочке снова и протягивает мне какой-то конвертик.

– Возьми. Нужно обеззаразить дополнительно. Стены грязные.

Смотрю на ее руку и в первую секунду мне кажется, что она предлагает мне взять презерватив.

– Вот так сразу? – вылетает с сарказмом.

– Это бинт стерильный с пропиткой, – поясняет с лёгкой, смущённой улыбкой, явно догадавшись, о чём я подумал. – Приложи, пока ехать домой будешь… – она меняется в лице. – То есть к себе. Извини.

Мы оба с ней смотрим на дверь, ведущую на этаж, к квартирам. К одной из тех, что я привык считать домом.

– Да норм. Это теперь не мой дом, – плотно сжимаю челюсть. Мелкие импульсы пронзают мозг. Всполохи охрененные перед глазами. – Пригляди за Машей.

Не прощаясь, разворачиваюсь и сбегаю по лестнице.

Тяжело. Я не был идеальным мужем, но не ожидал, что у нас так резко всё закончится. Небеса рухнули мне на голову, в то время когда я в них летал. Вот такой парадокс.

Несмотря на весь пздц ситуации, я готов всё отдать, лишь бы снова вернуть свою прошлую жизнь. Кроме жены и сына, мне ничего не нужно.

Хочу возвращаться к ним, а не в пустое мёртвое помещение.

Маша с Колей остались в нашей квартире, которую мы купили после свадьбы. Я вернулся в родительскую, где одиночество давит со страшной силой. Когда мы в ней жили с Машей, я такой давящей пустоты не ощущал. Множество приятных воспоминаний связано с жизнью в ней, но я никогда не жил там сам. Родители. Брат. Саяра. Маша. Всегда был кто-то рядом. Поддерживал и подбадривал.

Резкая смена настроения кажется жутковатой. Такими темпами я в психушку быстрее попаду, а не семью верну. Мне то хочется крушить всё вокруг, то зависаю, вспоминая, как ещё совсем недавно я был счастлив. Приходя домой, мы все вместе ужинали. После чего мы с Колей играли или смотрели мультфильмы, а Маша была рядом с нами. Простые человеческие радости. Самые важные в жизни.

До тачки идти всего несколько метров, но успеваю промокнуть.

Кулёма вообще прогноз не смотрела перед тем, как в окно решила вылезти?

«Боже, Маша, как ты одна с ребенком жить собралась? – посещает меня мысль, после чего яркая вспышка растерянности и гнева залетает в помутневшее сознание. – А если она не собирается жить одна?»

Твою мать… Надо бы перестать себя накручивать, но я усугубляю с каждой секундой. Нет. Такой расклад совсем не пойдёт. Никаких других мужиков рядом с ней. Убью, если увижу.

– Полный бред, – бормочу вслух.

Тянусь за телефоном, который забыл на пассажирском сидении. Срочно нужно отвлечься.

Глава 3

Сергей

Наблюдаю за тем, как Саяра суетится у плиты, и непроизвольно расплываюсь в улыбке. Даже торопится она очень степенно, каждое движение наполнено достоинством.

– Ярк, а Ярк, почему я в тебя такой влюбленный? – любую другую девушку я способен смутить игривым тоном. Но передо мной исключение.

– Потому что ты, как и братец твой, дурачок. В этом вся проблема, Серёженька, – моё имя Яра произносит нараспев. – Вы хотите от жизни всё, о чём мечтается, и ещё чего-нибудь. От последнего проблемы возникают. Пора бы это запомнить, детёныш мой.

Повернувшись, она в несколько шагов достигает стола. Ставит на плетёную салфетку тарелку с азу из индейки, через пару мгновений подаёт столовые приборы.

Такой откат в раннюю юность меня посещает, что расплакаться впору. Беззаботность и свобода, лёгкость и веселье – это всё словно не из этой жизни.

Протягиваю руку, поднимаю нож и указательным пальцем поглаживаю тупое лезвие.

– Ты меня пугаешь, если честно, – на невербальном уровне чувствую, как Яра напрягается.

Вопросительно вскидываю брови, установив с ней зрительный контакт.

– Ты не такой, как всегда, – Яра занимает место за столом напротив меня, складывает руки на своем животике-мячике. – Когда-то давно я познакомилась с самым красивым мальчиком на свете, эдакий серьёзный маленький мачо с выразительными глазами и пухлыми губками. От него за километр веяло природным обаянием. Сейчас смотрю на него и понять не могу, в какой момент что-то пошло не так? Где я что-то упустила?

– Когда презервативами его не научила пользоваться.

В ответ на мою реплику Яра недовольно цокает и смотрит на меня с укором.

Это обида рвётся из меня наружу. Я никогда так не считал. Всё не так. Начиная с того, что Коля получился, когда мы на оральную контрацепцию перешли. Маша пропустила прием таблеток, а потом побоялась мне рассказать. Думала, я злиться буду и к врачу её потащу. Интересно, с кем же она меня сравнила тогда? Нетрудно угадать. Заканчивая тем, что я был рад скорому появлению сына. Мне очень хотелось семью. Свою собственную семью. Только мою. Такую, как у меня была когда-то.

Я был пятилетним пацаном, когда родителей не стало. Мало что помню. Но ощущение теплоты от родных рук незабываемо. После смерти мамы такого уже не было. Дима – мой старший брат, на попечении которого я остался, никогда не отличался особой трепетностью. Еда, одежда есть, жопа чистая – значит всё нормально. Незадолго до гибели родителей мы познакомились с семьей Алеевых – Саярой и её отцом. Именно они помогли пережить трагедию. Брат много работал, и если бы Яра не проводила со мной всё своё свободное время, я бы или из окна выпал, или связался с неприглядной компанией. В голове-то пустота была. Всё, что сейчас в ней есть, вложено Ярой.

Едва ли не вздрагиваю, когда ощущаю тяжесть ладоней на своих плечах.

– Скажи мне, как тебе помочь? Хочешь, я с Машей поговорю? Хочешь, маму её прикроем? – шутливо, но в то же время нежно интересуется Саяра, наклонившись к моему уху. – Ты только попроси. Мы с Димой организуем.

– Саяра Муратовна, Вы о превышении служебных полномочий сейчас? – наигранно пугаюсь.

– Какие полномочия, Серёж? Пузо моё любимое видел? – поглаживает своё сокровище. – Просто я знаю, где искать надо, – лохматит мне волосы на затылке. – Не хочу, чтобы тебя какие-то вредные тетки обижали.

Фыркаю недовольно.

– Высокого же ты мнения о моих мужских качествах.

– Ты похудел. Мне надо приезжать и тебя контролировать? Не хочешь готовить – заказывай, – мастерски меняет тему.

– Ты сама как себя чувствуешь? – перевожу взгляд на её травмированную руку.

Она не сразу понимает, о чём речь.

– Это что ли? – поднимает предплечье. Второй рукой хлопает меня по спине. – На фоне токсикоза – сущие мелочи.

Я продолжаю смотреть на неё в ожидании полноценного ответа.

– Могло быть и лучше, Серёж. То ещё удовольствие быть метеочувствительной. Но в целом неплохо, – ловко перебирает пальчиками в воздухе, словно на рояле играет. – В назидание тебе, родной, – изменять кому-то плохо.

– Не смешная шутка, Яр. Ты этому козлу не изменяла.

Саярка азарт ловит. Смотрит на меня с сомнением, пока обходит кругом стол.

– Да что ты говоришь? Что ты ещё знаешь? – усевшись на стул, складывает руки на груди.

– Ой, да Руслан о тебе часами говорить может, чего я только не знаю. А подробности какие, ммм, – томительно тягуче произношу.

Её мужа Руслана дома нет, но мы с ней оба знаем – он скорее глотку кому-либо перегрызёт, чем позволит излишне обсуждать жену. Никаких интимных подробностей даже в шутливой форме в отношении Яры при нем произносить нельзя, если жить хочется.

– Он скоро Марьяну привезёт с танцев. Очную ставку вам устрою, – расплывается в улыбке.

– Избавиться от меня решила, – сокрушаюсь с печалью. – Я его не вывезу. Сама говоришь – похудел. А его ты раскормила.

– Он в прекрасной физической форме, ничего лишнего.

Их взаимной заботе можно только позавидовать. Саяра и Руслан – прекрасный пример того, как можно жить вместе и не потонуть в бытовухе. Я так не смог, даже близко. Первое время всё было классно. Пока сын был совсем маленький, мы много времени проводили вместе. Я старался не упускать ценных моментов. Но со временем… стало хотеться новых ярких эмоций. Мог позволить себе заехать в бар к друзьям. На хоккей или баскет сходить. На объекте задержаться. Естественно без жены. Маше, всё время посвящавшей ребенку, некогда было заниматься ерундой. Жалею ли я сейчас? Очень. Безмерно.

– Яр, ты случайно не помнишь, у меня в детстве была лысая подружка?

– Какая? – от неожиданности Яра смешком давится. Откашлявшись, смотрит на меня непонимающе.

– Лысая. Ну че ты ржёшь, — не сдерживаю улыбки глядя на её веселье.

– Разные были, Серёнь. Ты девочкам всегда нравился. Но лысых я не застала. При мне только горячие штучки были. А что?

Глава 4

Мария

Сафи смотрит на меня с сомнением. В груди нарастает боль. Я знаю, что она видит меня насквозь и сейчас впервые в жизни не понимает.

– Маш, давай ты сама. Я, блин… Не знаю, что ему говорить. Мы с Сергеем не друзья, чтобы я ему советы раздавала, – подруга нервно поправляет браслет своих дорогущих дизайнерских часов.

У меня такие же есть. Не совсем, но очень похожие. Серёжа дарил на нашу последнюю годовщину.

Мой Серёжа очень любит делать подарки. Мне.

Я честно очень-очень… Очень сильно запуталась. Отчаянье и паника охватывают попеременно. Хотела ли я разводиться со своей первой любовью, любовью всей своей жизни?.. Конечно же, нет!

Мне стало казаться, что он ко мне охладел. Стал отдаляться. Ничего удивительного, стоит на меня просто взглянуть. Выгляжу, как дыня, которой долго играли в футбол. Отекшая и сдувшаяся. Сил ни на что нет. Да и желания меняться тоже нет, если быть честной. Перестала за собой следить должным образом. Сначала вещи безразмерные стали преобладать в гардеробе, после лишние килограммы, момент появления которых я и не заметила.

Я – уставшая от быта и морально истерзанная тем, что стала неинтересной мужу. И муж, который, видя эту картину изо дня в день, и перестал торопиться домой. Наверное, так выглядит замкнутый круг.

Старалась себя перебороть, подсобраться к вечеру, чтобы у Серёжи снова глаза заблестели. Но то одно, то другое, то третье. То Коля нашкодничает, то мама попросит подругу её у нас приютить на несколько дней, то мне самой надо к маме поехать – помочь. Пока её дом приберешь, сил на поесть не остается, не то что красоту наводить. И так день за днем, месяц за месяцем.

Я не поняла, когда мы оба слетели с катушек. Стараюсь не кричать, не истерить, но у меня не выходит. А Серёжа не любит скандалов. Он вообще на моем фоне очень уравновешенный. Был. До тех пор, пока у них с мамой скандал грандиознейший не случился. Никогда бы не подумала, что он сможет ударить мою маму. Но она утверждает, что да. Ударил, когда они в очередной раз поругались.

– Маша, – Сафик меня окликает. Протягивает мне смартфон свой. – Он спрашивает, что я от него хочу… А я ведь ничего не хочу. Напиши сама от моего лица. Я не знаю, что тут сказать… Что вы дураки оба? Один в подъезде стены разносит, вторая в квартире рыдает, – когда она мне о сцене в подъезде рассказывала, сердце в клочья рвалось. – Зачем вам развод?

– Потому что я так больше не могу…

Выходит слишком жалобно. Не могу в себе удержать всхлип. Мне так больно… Как справляться с этим – не знаю.

Сафия встает из-за стола, подходит поближе ко мне и со спины обнимает за плечи. Подбородком упирается в мою макушку.

– Скажи мне, как тебе помочь, и я буду стараться, –в её голосе слышно сострадание. – Говори, что писать – я напишу.

Кому-то покажется странным, но я уже не знаю, что делать. Мне хочется, чтобы хоть кто-то помог… Хоть чем-то. Когда мы начинаем с ним говорить, диалог непременно перерастает в ссору. Серёжа психует, когда я начинаю кричать. Разворачивает и уходит, хлопнув дверью.

Мама говорит – правильно поступаю… А я не уверена в этом. Она считает наше расставание моим освобождением. Но нужна ли мне такая свобода?

Несколько раз со мной говорили друзья мужа. Ну как говорили – давили. Мне с ними сложно вести диалог, они меня не слышат. Талдонят о том, как мне повезло с супругом, пренебрегая моими переживаниями. Живу себе припеваючи, якобы в свое удовольствие, могу позволить себе не работать, домом и дитём заниматься.

Серёжа также не понимает, от чего я устала, ведь всё нормально. А у меня почва под ногами отсутствует. Что я из себя представляю, если не брать в расчет домашний уют? Ничего.

– Я не хочу, чтобы он думал, что это я тебя попросила ему написать, – неловко подругу просить.

С тех пор, как я подала на развод, мы с ним ни разу без упреков не говорили.

– Он спрашивает, где я его номер взяла. Ну ты и подставщица, Маша. Сидела бы я сейчас в «Flora coffee», булочки ела и кофе пила, – Саф вздыхает, якобы с укором, подшучивая надо мной.

– Ты совсем нас забыла, – поглядываю в экран её телефона, пока подруга набирает сообщение.

Очень волнительно. Серёжа и послать может.

– Мне в Нью-Йорке комфортней, – дает короткий ответ, который я и так знаю.

Мне катастрофически не хватает Сафии. Мы были очень близки. А потом я вышла замуж, а Саф окончательно перебралась за границу. Прилетает сюда только меня и бабушку свою навестить. Мама её чаще всего с ней по миру передвигается, сопровождает на каждое шоу.

У меня буквально мурашки по коже бегут, когда я смотрю записи с её показов. Просто невероятная. Её харизма и уверенность в себе вышибают дух. Каждый раз я думаю – это точно моя Сафия?! Я её помню такой только наполовину. К привычному милому нежнейшему котёнку присоединилась сексуальная бомба. Мечта любого мужчины и эталон для множества женщин.

– Твой муж мне ответил, что как-нибудь без меня разберётесь. Так сказать, без сопливых, – Саф со скептическим видом смотрит на экран, морща свой аккуратный носик. – Хам, конечно. Но, Маша, он прав. Я как какая-то затычка для… – задумывается. – Ванны.

– Вообще-то для бочки, – поправляю её, читая ответ мужа.

Она, конечно, смягчила его слова.

– Вообще-то это ты меня попросила! Могла бы и сочувствие проявить, – Сафи хлопает меня ладошкой по бедру, строя обиженную гримасу.

Смешанные чувства переполняют. Это хорошо или плохо, что он обо мне говорить не хочет ни с кем?

Глава 5

Мария

Я, как обычно, опаздываю. Ничего не успеваю. Нет собранности. В голове разруха. Ночами не сплю, днями, как сонная муха, бьющаяся о стёкла, пребываю в прострации.

Сафи ждет меня за столиком кафе.

Она поразительно увлекающийся мелочами человек. Не злится, не психует, что я опоздала. Никогда. Каждый раз находит себе занятие – книжку почитает, прогуляется, подругам позвонит. Возможно, она и не заметила получасового опоздания.

Не обращая внимания на окружающих, она организует на столе композицию. Две чашки кофе, хрустящие булочки, красивые салфетки, много цветов.

Оглядываюсь, на остальных столах только в вазочках стоят небольшие букетики. У Саф же множество различных – какие хочешь на выбор.

Не мудрено. Стоит ей только взглянуть на какого-нибудь мужчину из под полуопущенных ресниц, как он в лепёшку готов расшибиться, лишь бы выполнить её просьбу. Подснежники не то что зимой – в июле достанет. Из-под земли.

– Очень красиво, – произношу после того, как она делает несколько снимков столика. Наклоняюсь и чмокаю её в щёку. – Извини за задержку. Коля не хотел на прогулку собираться.

Мама с тётей приехали к нам побыть с сыночком, чтобы я могла с Сафи по магазинам пройтись.

Если честно, меня пугает моя мама. Пока мы были вместе с Серёжей, она так не тянулась к общению с внуком, а сейчас хоть каждый день готова время с ним проводить.

– Всё в порядке. Я прогулялась немного. Чудесная оранжерея тут у вас, – поворачивает голову в сторону, глядит на сочную зелень.

Стеклянная стена разделяет кафе и цветочный сад, разбитый прямо в торговом центре. Отец Саяры, подруги детства моего мужа, выкупил половину этажа и создал очаровательный мини-сад с редкими растениями. Большая часть жителей города постоянно приезжают смотреть и прикасаться к красоте. Атмосфера совсем иная царит, словно в сказку попадаешь.

– Да, очень красиво. Это мужчина для своей внучки подарок такой сделал, — улыбаюсь своим воспоминаниям.

Мне очень не хватает общения с Нагорными.

– Здорово придумано. Подожди секунду, — Саф заходит в одну из социальных сетей и загружает на страницу один из сделанных снимков, просто подписывая его «Как же хорошо дома» и дополняя сердечком. – Всё, можем завтракать и выдвигаться!

– А как же себя красивую?

Окидываю подругу взглядом. Кепка, толстовка, которая велика ей размера на четыре, обтягивающие легинсы, кеды. Ноль макияжа. При этом она выглядит воплощением очарования. Свежая и сияющая.

Тут же вижу себя словно со стороны. Боль пронзает, раня каждую клеточку. Мне не то что до неё далеко. Мне до себя привычной – той, что была раньше, как пешком до китайской границы. Сил менять что-то нет. Просто нет…

– О, нет! Не сегодня точно. Людишечки привыкли. Я редко мелькаю на своей странице. Обложки, видео с показов, да и в СМИ достаточно моей рожицы, – отмахивается шутливо.

Скромничает. Не будут десять миллионов человек просто так заходить регулярно на страницу, зная, что не найдут там нового снимка. Нет-нет, да и выкладывает Саф что-то интересненькое. Я сама за ней наблюдаю. Чаше всего это короткие видео с подругами или спонтанные фото. Очень редко реклама. Страшно представить, сколько готовы платить компании, чтобы их продукт мелькнул на её странице.

– Ты обманщица! – отмахиваюсь от её слов, смеясь. – Мы – твои верные подписчики – ждём постоянно чего-то новенького и интересненького.

– Ну вот, посмотрят, как мы с тобой кофе пьём, – Саф подхватывает слоёный конвертик и аппетитно откусывает. Ей очень вкусно. – Великолепно. День удался!

Мы с ней дружно хохочем. Есть мучное и оставаться такой же стройной! Как?!

– Ты должна выложить своё фото. Так давно не приезжала, – не отстаю от неё. – Местным будет приятно осознавать, что они гуляют с тобой в одних и тех же местах.

– Местным? Из местных на меня только ты, мама и бабуля мои подписаны, – кончиком языка облизывает губы, собирая крошки. – Большая часть подписались, когда мы с Марко встречались. Да так и остались.

Почти год Сафи встречалась с испанским пилотом Формулы 1 Марко Морено. Горячее было времечко. Столько шума они наделали.

– Как он, кстати? Успокоился? – парень повёл себя, как самый настоящий говнюк.

– Вроде бы да, – отвечает без энтузиазма.

В душу не лезу, по себе зная, как это неловко.

Вместо этого достаю свой телефон и захожу на страницу Сафи. Пока мы болтали, менее чем за пять минут фото собрало несколько сотен тысяч лайков и тысячи комментариев. С ума сойти можно. Мне, с моими тремя калеками, такое не светит.

Поворачиваю к Сафи экран телефона и показываю первый из комментариев.

– А говоришь, успокоился! Погляди только на скорость реакции!

Первый же комментарий от Марко. Какие-то немыслимые оды на испанском. Сердечки разорванные. Огоньки. Звёзды. Взрывы. Одним словом – море экспрессии.

Саф зажимает рот ладонью и глухо смеется.

– Он же гонщик. Так во всем… Много дыма и шума. А потом… Вжух и приехали.

Как только до меня доходит посыл, я густо краснею и прячу лицо в ладонях. Так смешно, что живот сводит судорога.

Мне бы поучиться так легко реагировать на острые моменты жизни.

– Ну что, ты готова? – спрашивает подруга, как только мы допиваем кофе. – Будем тратить все твои, мои деньги! – игриво подмигивает и на ноги поднимается.

Я не очень хочу. Мне не нужны вещи. Для чего? Куда я их буду носить? Кого радовать? Я сама полна безразличия.

Первое время, когда Коленька ещё спал в переноске, мы часто с Серёжей гуляли по магазинам. Он покорно ждал, пока я перемерю кучи одежды. Что-то одобрял, что-то категорически не принимал на мне. Но каждый раз мы возвращались домой с горой пакетов.

У меня одежды достаточно. Зачем мне ещё?

– Ну, ты чего? – Сафия замечает, что я сдуваюсь. – Из-за Серёжи расстроилась что ли? И ему купим что-нибудь. Давай, давай. Шевели ножками!

Глава 6

Мария

Уныние – самый тяжкий грех. Оно закрадывается глубоко в душу и, подобно злостному червячку, съедает разум, силы и энергию человека. Разрушает светлые чувства, тайные желания и жажду жизни.

Никогда, ни при каких обстоятельствах не поддавайтесь такому состоянию. Оно затягивает в свою мрачную бездну. Порой безвозвратно. Пока не поздно – боритесь. Сопротивляйтесь ему. Лучше потратить силы на отпор, чем безмятежно склонить голову, позволяя ему окутать себя.

Внутренняя борьба – единственный шанс на спасение. Полюбите свет внутри себя, не дайте ему угаснуть.

Чем больше дурных мыслей в нашей голове, тем больше проблем, болезней, негатива от окружающих появляется в нашей жизни.

Всего-навсего нужно найти увлечение, приносящее удовольствие. Встретиться с близкими и родными людьми, способными поделиться с вами капелькой своего бесценного тепла.

Я сейчас на пути к самому дну, а Саф изо всех сил тащит меня на поверхность.

– Ну же! Давай улыбнись! – треплет меня за плечи. Сильно.

Я мотаюсь из стороны в сторону, как ростовая кукла.

– Надо переодеться, — произношу с сожалением.

Не могу на себя без слез смотреть.

Как же она не видит?

Я совсем не такая, как раньше… Не заслуживаю маленького чёрного платьица, которое на мне надето. Выгляжу, как мешок, полный картошки. Складки на животе придают натуральности, добавляя максимального сходства. Я не заслуживаю того, чтобы носить такую красоту.

– Ты свихнулась что ли? Маш, ты меня пугаешь. Какие складки? Какой жир? – Сафи щелкает перед моими глазами пальцами, мол, приём. Очнись!

Мне не понятно, как она может не видеть?! Разве она не помнит, какой я была в семнадцать, восемнадцать, девятнадцать? Подтянутая спортивная фигура. Не то что сейчас.

Настроение вмиг портится. Жалею, что согласилась идти на вечеринку.

Друзья моего двоюродного брата пригласили выступить в своем клубе талантливого ди-джея. Парень малоизвестный, но очень крутой. Мне показалось, раз выступление совпало с приездом Сафи, то можно попробовать выбраться. Тем более Женька, брат, сам у мамы меня отпросил. Сейчас же гляжу на себя в зеркало и понимаю – нечего мне там делать. Мне бы поближе к кастрюлькам да детской площадке.

– Забияка, срочно верни мне мою подружку! – подруга распахивает входную дверь, жестом призывая идти за собой.

На её фоне очень сложно не комплексовать. Одеты мы с ней в одном стиле, только на Саф блестящий чёрный мини-комбинезон.

Выглядит она очень эффектно! Не из-за экстремально короткой длины своего лука, дело в другом. С одной стороны, да-да только одна нога, украшена чем-то средним между колготками и произведением искусства. Тонкая вышивка, витиеватые узоры, стразы уходят под брючину шорт и создают впечатление, что на Сафи колготки-сеточка. Соблазн на грани порока. Когда она приехала, я, не удержавшись, потрогала.

Пока спускаемся по лестнице, я то и дело одёргиваю вниз платье. Оно, вроде бы, прикрывает ноги до середины бедра, но мне некомфортно.

– Ты выглядишь обворожительно! Ну, правда! Маш-ш-шуль, сколько можно? – на ходу, но очень участливо спрашивает Сафия.

Раньше я любила выбираться на подобные мероприятия. Не скажу, что зажигала на полную, но позволяла себе отдохнуть.

Как я могу ей объяснить? Она не поймёт. У неё каждая минута жизни расписана. Каждый день новый город, новые люди, красивые вещи, съёмки. А у меня? Борщ или суп-лапша? Макароны с мясом или пюрешка? На площадку около дома идти или прогуляться в соседний двор?

Около нашего подъезда стоит здоровенный внедорожник. Смородинового цвета, начищенный до блеска гигант.

– Саф, ты без водителя? – удивляюсь немного. В моем представлении такими махинами должны мужики управлять.

– Отпустила. Здесь могу сама покататься. Тут спокойнее. Ажиотажа вокруг меня нет. Могу оторваться по полной.

Клацает сигнализация. Саф распахивает водительскую дверь.

– Девчонки, привет! – откуда-то сбоку до нас доносится голос девушки моего брата.

Обернувшись, действительно их замечаю. Лика нам улыбается, а Женя тупо пялится. И нет, не на Саф, а на её тачку. У брата слюни разве что не текут. Всем своим видом он спрашивает: « Откуда взяла? Можно потрогать».

– Lexus LX 600 Ultra Luxury, – с придыханием и восхищением лопочет брат, едва ли не лаская взглядом металл. – Мы приехали, думали Вас отвезти… Блин, Сафия можно мы на твоей поедем и я поведу?

Женька проявляет чудеса такта, Сафия же ещё больше удивляет – запросто вкладывает в его ладонь ключи, обходит машину и запрыгивает на переднее пассажирское сидение.

Весь путь до клуба брат со щенячьим восторгом гладит кожу обивки руля. Его отпечатки пальцев повсюду. Возможно, и губ тоже. Никогда таким его не видела.

– Я в такой комплектации малышку впервые вижу, – говорит, кидая взгляд на Саф. – Это спецзаказ?

– В том году у нас было несколько показов в Японии. Hanae Mori при поддержке Toyota Motor Corporation устроили шикарное фешн-шоу. Я его открывала и закрывала. Это был рекламный презент, – обыденно рассказывает Саф, словно такие подарки тысячи раз получала.

Глава 7

Сергей

По пути домой то и дело поглядываю на Машу. Потрясающе хороша. Давно её такой не видел. Возбуждение считывается с одного взгляда. Щёчки румяные, глазки блестят. Теребит ремешок часов и ёрзает попкой на сидении.

«Да, детка, я всё понимаю. Тоже тебя хочу безумно,» – усмехаюсь своим мыслям.

С тех пор, как мы в пух и прах разругались из-за Натальи Леонидовны, секса между нами не было. Только страсть, заключённая в буре истерик. Неимоверное количество раз объяснял ей, что совсем не хочу разводиться. Но Маша на эмоциях и слышать ничего не хотела.

Как только думаю о своей тёще, начинаю злиться. Маруся тут же замечает.

– Что-то случилось? Ты передумал, Серёж?

Мы оба хотим друг друга поэтому сглаживаем углы. Намеренно не идём на конфликт. Хотя я бы с превеликим удовольствием хотел узнать, как Маша могла поверить в ту чушь, что Леонидовна ей наплела?! Множество раз мне хотелось прикопать старую суку, но я её и пальцем не тронул никогда. Поэтому охуел, когда она со счёсанным лбом и криками вынеслась во двор, пока я менял фильтры для воды в её доме. Не сразу понял, что это якобы я сделал – расхерачил ей рожу. Представление было грандиозное, как и наш с Машей скандал после.

– Серёж, если ты не хочешь… – аккуратно начинает давать заднюю Маша.

Кто из нас ещё не хочет? Я уже на стены лезть готов.

Обхватываю её коленку и поглаживаю большим пальцем костяшку. Обещаю себе сегодня не думать о плохом. Давно у меня не было стоящих шансов.

– На дорогу отвлёкся, Маш, – стараюсь говорить мягче. Машу испугать – дело плёвое. – Как отдохнули? Развеялась?

Пздц. Когда подошёл, в полуметре от жены стоял какой-то ушлёпок и тупо пялился на её задницу. Вот прямо стоял и смотрел, не моргая, пуская слюни. Как тут не злиться?

– Мало, — коротко усмехается, глядя на меня. – Я рада, что ты приехал, но как ты так быстро нашёл нас? Скажи честно, вы с Сафиком общаетесь?

В первые секунды не понимаю, о чём речь. Что? С кем я общаюсь?

– Ну, Серёжа! Я ведь видела, как она тебе улыбнулась… – продолжает, не дождавшись ответа.

Когда сегодня мне прислали фотку, на которой Маша входит в клубешник, я не особо вдавался в подробности, кто именно скинул. Какая разница? Главное – Машу понесло в чёртов рассадник разврата. Не для неё подобные заведения. На раз могут подсыпать дрянь в выпивку, Маша даже не заметит. Подумалось, что она специально попросила подружку меня спровоцировать. Сейчас понимаю, инициатива исходила не от Маруси. Неприятно. Но стоит ли сдавать Сафию? Зная жену… такую претензию может выкатить. Девчонка ещё может пригодиться как источник информации.

– Я приглядываю за тобой, Марусик. Ты видела, в каком виде туда попёрлась? – ругаю её шутливо. – Это вот что?

Моя рука начинает ползти вверх по её ножке, забираясь под крошечное платье. Несколько движений, и уже касаюсь нежной мягкой кожи внутренней части бедра. Будоражит нешуточно. И не меня одного.

Маша прикрывает глаза и откидывается в кресле назад. Плотно прижимает голову к кожаной обивке. Дышит тяжело, прикусив немного нижнюю губку. Да, детка. Именно такой я тебя и хочу видеть. Какие там разговоры, если мы нереально хотим друг друга?

Доезжаю до многоэтажки в кратчайшие сроки. Пока перекрестки мелькают один за другим, Маруся так и не открывает глаз. Возможно, боится. Ей по душе размеренная езда.

– Дома без тебя одиноко, – негромко выдаёт жена, когда я помогаю ей выбраться из тачки. – С тобой всегда лучше.

Несмотря на поздний час, двор неплохо освещён, лучики от фонарного света падают на её лицо. В полумраке кажется, что в глазах Маши стоят слёзы.

Как только её ножки касаются асфальта, обеими руками сжимаю попку малышки и подкидываю. Несмотря на месяцы разлуки, Маша всё помнит. Мои желания ей ясны. Молниеносно подпрыгивает и обхватывает меня ногами, скрещивая их за спиной.

Прижимаю хрупкое тельце к себе плотнее, исключая возможность для посторонних увидеть хотя бы что-то лишнее. Жопку тоже пятерней прикрываю.

Своим ртом накрываю её губы. Словно в первый раз жену пробую. Желание такое, что искры из глаз летят. Это пожар в моей башке. Кровь разносит всполохи по всему телу.

Уже в лифте, Маша сквозь поцелуи шепчет:

– Тут же камеры, Серёж… Люди увидят…

Прямо сидят и ждут, когда кто-то трахаться начнет посреди ночи.

– Вообще похер. Ты моя. Только моя.

Подставляю колено, чтоб малышка не упала, и перехватываю её поудобнее. Маша одаривает меня райской беззаботной улыбкой, раздалбывая мою душу на части.

В который раз убеждаюсь – без неё мне ничего не нужно. Счастлив лишь рядом с ней. Ей я могу простить что угодно. Любые её капризы и истерики.

Стоит только хлопнуть входной двери в квартиру, как платье слетает с жены. Не могу больше ждать. Хочу её, её одну.

Скольжу по ней взглядом, опуская глаза на грудь, после прохожусь по животу. Вбираю в себя каждый сантиметр любимого тела, сравниваю его с образами из своей памяти. Лишь лучше становится. Каждый раз только лучше и лучше.

Тыльной стороной ладони веду по выпирающим ребрам. Маша вздрагивает. Пальчики на её ногах непроизвольно поджимаются, и я ликую. Всё такая же чувствительная.

Крышу сносит напрочь.

– Не закрывайся от меня… — требую от неё, когда ладошки подлетают вверх.

У нас были с этим проблемы. Кто-то (не сложно догадаться, кто именно) вдолбил в её голову, что секс – грязное и порочное дело. Хорошие девочки такой мерзостью не занимаются, только шлюхи. Первое время, чтобы Маша смогла отключить убеждения, приходилось изрядно её завести, на прелюдии уходили часы. А после нам стало нравиться одно и тоже.

Маша поднимается на цыпочки и тянется к моим губам. Такая сладкая девочка, с капельками горечи.

Не глядя и не разрывая поцелуя, стаскиваю с себя шмотки. Отбрасываю в сторону, ногой куда-то подальше пинаю.

Оторваться от её губ нет сил. Вдруг передумает. Пздц. Не пережить такой досады.

Глава 8

Сергей

Маша обхватывает обеими ладошками мои щёки, покрытые тёмной, короткой щетиной, и поднявшись на пальчики, заглядывает в глаза.

– Пожалуйста, ты только не злись и не ведись на провокации мамы, – просит меня умоляюще.

Ей страшно. Каждый раз страшно. Боится пересечь точку невозврата. Я тоже боюсь.

Стоило двери хлопнуть, как Маша проснулась, сходу подорвавшись. Пока я надевал брюки, она успела натянуть на себя домашнее платье и собрать волосы в высокий хвост.

Гул её сердца выдаёт внутреннее напряжение. Колотится, словно бешеное. Гулко бьётся о грудную клетку.

– Дочка, спишь что ли всё ещё? – из глубины квартиры слышится голос тёщи.

Претензия различима. Наезд – её манера общения. Все кругом несостоятельные дебилы. Надо учить, тыкая носом в дерьмо.

Маша сглатывает. Нервничает. Реакция Цербера ясна же будет: «Какого хрена ты в постели? Солнце встало – пол не мыт». Но ничего, сегодня и у неё тоже будет стресс. Столько сил приложено, а мы снова вместе. Вместе же? Совсем забыл уточнить по поводу заявления о разводе. ***ать, как я был зол, узнав, что она такую херь выкинула! Дурочка малолетняя.

Первым в комнату влетает Колян. Сын. Ему четвёртый уже год. Здоровый, смышлёный парень. Увидев меня, он во всё горло верещит «па-а-а-па» и бежит обниматься, сходу запрыгивая на руки. Цепляется, словно клещ.

Крепко обнимаю своего пацана, целую в макушку. Маленькие ручонки оплетают мою шею. Дышит, уткнувшись в неё носом и повизгивая от удовольствия.

Как мало надо для счастья.

Шаги Натальи Леонидовны только приближаются, а я уже вижу её рожу, перекошенную от негодования.

Она привыкла быть главной. Командовать. Уже лет восемь прошло, как закрылся последний обанкроченный ею завод, а лавры главного бухгалтера не дают покоя. Каждый раз при случае она рассказывает, как «генычы» перед ней трепетали, выходя из её кабинета исключительно спиной вперёд, не разрывая зрительного контакта, дабы успеть увернуться, если она надумает вслед кинуть что-то тяжёлое. Наворовано было немало, потому что и сейчас, не работая, она может жить в своё удовольствие. Я с первого знакомства показался ей не перспективной партией для дочери, а уж когда мы «залетели», она и вовсе волосы на себе рвала, поняв, что слить меня будет проблематично.

Перехватываю сына, усаживая на правую руку. Освободившейся левой рукой притягиваю к себе жену. Плотно прижимаю к своему боку. Машкины костяшки скрипят. Но она не вырывается. А я внутренне торжествую.

«Ну что, старая стерва, как тебе утренний сюрприз?» – с ехидством интересуется мой внутренний голос.

Войдя в комнату, в нашу с Машей спальню, Наталья Леонидовна каменеет. Глаза превращаются в узкие щёлочки, крылья носа раздуваются.

– Мария, что он тут делает? – грозно спрашивает у дочери, снова пытаясь подавить. – Пошёл вон отсюда! – указывает мне на выход.

Усмехаюсь с вызовом.

Ну не дура ли?

– Я? Серьёзно? А может быть, Вы свалите? – вскидываю бровь. – Если память мне не изменяет, а она не изменяет, эту квартиру я покупал. Так может, вам пора? Чаю не предлагаю.

Контролирую себя. Каждое слово подбираю. Хочется сказать «Иди-ка ты на хер». Но при сыне не могу себе позволить обижать его бабку. Бог его знает, как жизнь сложится.

Блд. Нет! Если суждено повторить судьбу родителей, то во снах к Димону буду приходить, если он Кольку к себе не заберёт.

– Маша! – с яростью вопит Леонидовна, хватаясь за сердце. – Что ты молчишь?! Мать выгоняют, а она язык свой спрятала в… – замолкает, весьма предусмотрительно подбирая замену слову «жопа».

С презрением смотрит на нас.

Забавно выходит. Её надо было видеть, когда мы поругались из-за её кровавого шоу. Мне хотелось не выносить сор из избы, она же наоборот подливала масла в огонь, привлекая внимание всех соседей своими истошными криками.

Вспоминаю её залитое кровью лицо и морщусь. Какой надо быть дурой, чтобы кожу на своем лице разодрать. Любые жертвы, лишь бы избавиться от ненавистного зятя. При осуществлении своих планов люди бывают очень жестоки. Всегда нужно помнить – при случае тебя пустят в расход, не раздумывая.

Мало крови. Мало эмоций. Наталья Леонидовна меняет тактику и скатывается в причитания. Давит Маше на жалость, аргументируя тем, что всю жизнь положила в угоду интересам дочери. Не вышла замуж после развода с отцом Маши. Всё покупала. Исполняла любые прихоти…

Как же. Преследовала собственные цели, взрастив в Маше глубочайшее чувство вины. Теперь манипулирует дочкой, как хочет.

А по факту что? Один мужик сбежал, другого дурака не нашлось? Ну кто же в здравом уме захочет пресмыкаться перед зарвавшейся сукой?

– Маша, одумайся! Он твою жизнь испортит, как и твой отец мою! – Леонидовне плевать, что внук рядом. Чем эмоциональнее представление, тем лучше.

Как же хочется взять её и выволочь за шкирку из квартиры, но я молча стою и гипнотизирую её взглядом. Смотрим друг другу в глаза. Она понимает – в этот раз преимущество не на её стороне.

Глава 9

Сергей

Маша мило улыбается, глядя на меня, но в её глазах я замечаю столько печали, что хоть вой.

Она старается казаться беззаботной, но тоска из-за матери рвётся наружу. Вот уже две недели они не общаются. Маша звонила несколько раз, но родительница или сбрасывала вызов, или не брала трубку.

Тётя Маши ей рассказала, что сестра пребывает в глубокой депрессии. Места себе не находит из-за безразличия дочери. Страдает. Только вот я не верю. Жена, как обычно, ведётся, переживает, как бы у матушки сердце не прихватило. Манипуляции на тему здоровья, как не трудно догадаться, у Леонидовны излюбленный способ психологического давления.

– Скоро приедем? – сын, сидящий за мной, толкает с силой водительское кресло ногами.

Заскучал.

– Доедем – я тебе тряпку дам, будешь вытирать, – напоминаю ему, что не люблю грязь в салоне. – Через пятнадцать минут будем на месте.

– Ну, па-а-ап, – тянет засранец, зная, что ему ничего не будет.

Просёк он истину сразу. Даже та же бабушка его только пугает и особо не ругает за шалости.

– Серёжик, я вытру следы.

Маша, в отличие от сына, всё принимает за чистую монету. Сглаживать углы – её основное занятие. Она росла в состоянии постоянного стресса и сейчас пытается изо всех сил создать вокруг себя бесконфликтную среду.

За первые месяцы нашей совместной жизни мне удалось выветрить из неё эту дурь. Сейчас с новой силой начала себя накручивать. Вернулись на исходную.

Прекрасно помню тот день, когда поздно ночью заплаканная Маша появилась на пороге родительской квартиры. Тогда я уже жил в ней сам. Брат съехал, как только понял, что я вполне самостоятельный. Они поругались, когда меня не было в городе. Только вернулся – Маша примчалась.

Она была вымученная, с опухшими от слёз глазами, держала в руках небольшую сумку с вещами. Полноценно собраться ей мать не дала, выставила, в чём есть. Надеялась, что Маша во избежание конфликта пойдёт, как всегда, на уступки и выполнит указания. Но в тот раз Маша впервые проявила характер. Выбрала меня, несмотря на слова матери, что она жизнь испортит и себе, и мне, и ребёнку, которого нам нечем будет даже кормить.

Повзрослеть пришлось резко. Оно того стоило. Не представляю, как жил бы, если бы Маруся согласилась на аборт.

Время было хорошее. Я мог себе позволить проводить много времени с семьёй. Начали делать ремонт, чтобы оборудовать детскую. В процессе я понял, что не хочу особо менять родительскую квартиру. Спальня родителей так и осталась нетронутой после их смерти. За столько лет мы даже косметический ремонт в ней не делали.

Наступив себе на гланды, они же гордость, пришлось занять у Димона денег и купить другую квартиру, в которой мы сейчас живём. Обещал ему отдавать по мере возможности. Понятно же, какие возможности были? Маше двадцать, мне двадцать один было на момент рождения сына. Вышки – и те не окончены. Именно в тот момент я перестал сдерживать свои тёмные стороны.

Азарт. Он был во мне всегда. Зная, что остановиться сил не будет, я старался не злоупотреблять ставками. Боролся со своей тёмной стороной воздержанием. Но когда на шее повис многомиллионный долг, сопротивление стало бессмысленным. Дима вообще не говорил о том, что вернуть надо будет, но самому не хотелось перекладывать на него ответственность. Пришлось вертеться.

Лёгкие деньги легко приходят и уходят тоже легко. Даже сейчас я могу на ставках выиграть миллион за вечер, а могу два развеять по ветру. Содержать семью только на выигрыши нереально. Путь в никуда. Поэтому подкопив денег, мы с другом занялись флиппингом.

Первую убитую хату мы купили за лям. Убогого вида однуха. С дрожью вспоминаю её состояние до ремонта. До ремонта, который мы с ним сами делали, чтобы сэкономить. В итоге всё вышло удачно. Слили её по хорошей цене. Это была одна из самых удачных наших сделок. Денег заработали прилично. Но счастья затея не принесла. Пока я сутками напролет торчал на объекте, пахал в непривычной для себя среде, Маша загрустила и возобновила общение с мамой. А я поначалу не заметил подвоха. Наверное, тогда всё к черту и покатилось.

– Х*р с ними, со следами, – произношу, не отрывая взгляда от дороги.

Маша фыркнув, бьёт меня по бедру, дескать, ты чего язык распускаешь в присутствии сына?! Он же без меня никогда таких слов не узнает. Исключительно в интеллигентной среде будет вращаться.

– Ты полотенца взяла? – обхватываю запястье жены и тяну на себя, так чтоб она немного завалилась набок.

Маша хохочет.

– Да. Много разных. Ты ведь не удосужился сказать, куда мы едем, – произносит тяжело дыша, сквозь смех.

Если ей сказать про аквапарк, она воспротивится. Не знаю, что происходит в её голове, но она стала считать себя толстой. Хотя нет, жирной. Уверяла меня, что у нее на боках появились жировые складки. Тыкая пальчиком в свои кости, утверждала, что я её обманываю и там реально собрался подкожный жир. Не будь она обидчивой, я бы предложил ей показаться врачу.

– А купальник?

– Взяла, – произносит, краснея.

В шортах становится тесно. В памяти всплывает недавно присланное женой фото – она в примерочной… в слитном, но тем не менее откровенном купальнике. Вид на грудь – шикарный. Вырез максимальный. Не позволяющий фантазии даже усомниться в её прекрасной физической форме. Маша засмущалась, быстро удалила снимок из переписки. Но я успел запомнить плавные изгибы любимого тела.

Моя аппетитная скромная девочка.

Не понимаю, как я так жёстко подсел на неё. С первой встречи. Меня так несло, что я не знал, как её заинтересовать. Тупил дико. Первое наше полноценное свидание прошло как раз в аквапарке. Не хотелось быть предсказуемым, и тельце её пощупать или хотя бы поглазеть мечтал. Когда мы приехали, она пищала и причитала, что я её обманул, мы ведь в кино ехали. Уверяла, что не пойдёт, у нее ведь нет купальника. Но об этом я тоже тогда позаботился. Купил на свой вкус. Правда, он оказался великоват. Она потом долго смеялась, что я на большие сиськи повёлся, которых на деле под слоями одежды не оказалось. Капец, как неловко было. Думал, обидится и больше не будет со мной общаться. Но по итогу мы отлично провели время, много дурачились и смеялись. Приходилось ее немного прикрывать в особо спадающих местах. Облапал я её тогда знатно. Особенно когда с горок на круге одном слетали.

Глава 10

Мария

– Серёж, ты куда? – окликаю мужа, но он не реагирует.

Ну дела! Что происходит?! Не могу понять, какая муха его укусила. Его беззаботное настроение улетучилось сразу, как они с сыночком с горки прокатились. Спустился, вышел из бассейна и принялся метать молнии. Я в этот момент объясняла мужчине, как пройти к раздевалкам, и была в шоке, что Серёжа может быть таким грубым. Нахамил человеку и едва ли не послал его, а может, и послал, да я не услышала.

Когда мы познакомились, да и после, он был душой компании. Лёгкий на подъём, веселый и безмерно обаятельный.

Это из-за меня он стал нервным и раздражительным?

Осознание отдаётся болью в груди. Дышать становится трудно.

Мы изначально с ним были разные. Не скажу, что я нелюдимая, но большие компании, массовые сборища удовольствия мне не приносят. Я обычно стесняюсь привлекать к себе внимание. Один на один с подружками, коих у меня немного, мы можем повеселиться.

Скорее всего, всё из детства. Именно тогда я поняла, что не хочу привлекать внимание посторонних людей. У мамы был специфический круг общения. Очень часто к нам приезжали здоровые, наглые, грозного вида мужчины. Пока они с мамой обсуждали в столовой рабочие вопросы, я старалась не выходить из своей спальни, да и вообще на первый этаж не спускаться. От них веяло опасностью. Но зачастую всё равно приходилось спуститься и поздороваться, иначе мама ругалась, дескать, я веду себя некрасиво, будто не она меня воспитала, а в лесу я росла.

– Серёжа, да погоди ты! – нагоняю мужа около входа в кафе.

Они с Колей уже проголодались?

– О, а ты уже всем путь объяснила?! Или показала лично?! Как, есть свободные кабинки? Или пришлось придержать ему полотенце, чтобы он свои плавки мокрые в уголочке переодеть смог, не светя яйцами на всю округу? – Серёжа обрушивается так внезапно, что у меня глаза на лоб лезут.

Коля хихикает. Предатель мелкий.

Проходящие мимо люди оглядываются. Смотрят так, что я краснею.

За что мне всё это?

– Он просто спросил! Мне надо было послать человека из-за ничего?

– Да! – рявкает. – Могла бы сказать, что занята. Мы тебя оставили видео снять. Коля махал тебе обеими ручками. Ты хотя бы заметила? Или слишком уж увлечена была?

Меня озаряет!

– Ты ревнуешь что ли?

Как же это глупо. Вокруг полно красоток в бикини, а он переживает, что на забитую и расплывшуюся меня кто-то позарится.

– А что тебя так удивляет, Машенька? – вкрадчиво интересуется Серёжа.

Не могу удержаться, замираю на несколько мгновений, а после прижимаюсь лбом к его плечу и хохочу. Явно не ожидая такого, Серёжа впадает в ступор. Он был уже настроен на выяснение отношений. Но мне его реакция кажется настолько абсурдной, что накрывает безудержный смех.

Моего затылка касаются ручонки сына, гладит аккуратно, пока одеревеневший папа прижимает его к себе.

– Маме плохо? – шёпотом спрашивает у отца сыночек, но я-то слышу. Ещё веселее становится. Настолько, что я даже забываю о том, где мы находимся. Стою и трясусь от смеха.

– Маша, тебе плохо? – с весельем в голосе уточняет Серёжа. Подхватил от меня.

Что я говорила? Он очень позитивный и отходчивый. Всегда был лёгким. Я не могла себе представить, что должно случиться, чтобы он вышел из себя. За время наших отношений несколько раз приходилось быть свидетельницей его стычек с другими парнями, но даже тогда он выглядел спокойным. Не орал, импульсивных жестов не совершал, был в себе абсолютно уверен и контролировал ситуацию. Нам с мамой удалось поистине невозможное. Моя неврастения передалась ему. Угрызения совести по этому поводу частенько меня мучают.

Стараясь взять себя в руки, выпрямляюсь и в глаза ему заглядываю. О, там ещё то болото из разных страстей. Ещё злится, но подавляет в себе негатив. Мелкие всполохи виднеются в глубине глаз, но он улыбается.

Серёжа наклоняется к моему уху.

– Если не хочешь, чтобы я тебя наказал у всех на виду, – произносит многозначительно, – то веди себя хорошо. Ещё раз увижу кого-то рядом с тобой – будет плавать в бассейне, пока не выловят.

Он говорит страшные вещи, но делает это так, что меня охватывает волной жара. Участок кожи, которого он касается дыханием, начинает гореть. Страшно и волнительно одновременно. Дышать перестаю. Совсем некстати.

Рядом полно посторонних и сын. Ему очень смешно. Запрокинув голову, Коля смеётся, повторяя слова папы и немного их интерпретируя.

– Папа маму в угол поставит, – хихикает, похлопывая в ладоши.

Мелкий негодник.

– Иди к маме на ручки, – хочу его забрать, чтобы хоть как-то сменить тему.

– Прикройся сначала.

Серёжа ставит меня в тупик своими словами. Я так резво за ними побежала, что забыла, в чём я и как выгляжу. Опускаю голову и смотрю на свой купальник. Да уж, не стоит так разгуливать вне бассейна, но тут большинство так выглядит. Заказывают коктейли и возвращаются к лежакам.

– Накидка в сумке, – подсказывает мне. – Не хочу, чтобы на тебя кто-то глазел.

Хочется застонать в голос.

– Ты опять начинаешь? – спрашиваю, вздернув подбородок повыше.

– Маш, мы с тобой словно в двух разных измерениях живём. Не тупи. Да, на тебя смотрят. Много и часто. Отрицая это, ты очень сильно меня злишь.

– Я тебя злю? – повторяю. – Ты сам нас сюда привёз!

Он придумал какой-то изысканный способ вывести меня из себя. Настроение скачет, как на американских горках. Сердце вверх-вниз. Настроение туда-сюда.

– Я же не знал, что ты примешься флиртовать с кем попало… – цедит сквозь зубы.

Мы оба понимаем, что идём не туда. Нам надо в другое место. В наш прошлый мир любви и взаимопонимания.

Издаю стон отчаяния, и Серёжа смягчается.

Нам требуется несколько минут, чтобы вернуться к привычному состоянию. Коля нас отвлекает, да и мы стараемся не обижать друг друга. Справляемся. И глазом моргнуть не успеваю, как мы, уже гружёные вкусняшками, идём к свободному столику.

Глава 11

Мария

Стоя на пороге дома Нагорных, стараюсь не думать о том, что я плохая мать. Сливаю собственного сына, чтобы повеселей отдохнуть.

Саяра открывает дверь, и мой маленький звонко сообщает в ту же секунду:

– Тётя Яра, я жить к тебе приехал!

Он ещё малыш, но как же больно.

Моя несостоятельность как жены передает пламенный привет материнству, дескать, о, я теперь не одинока.

Какой-то замкнутый круг. Чтобы наладить отношения с мужем и состояние моей психики, нам надо почаще бывать с Серёжей наедине, но в такие моменты, как этот, становится только хуже.

Можно Колю не оставлять? Сказать, что я передумала? Как при этом не выглядеть глупо?

От досады хочется плакать. Останавливает только понимание, что меня сочтут дурой.

– Ярик, привет, – Серёжа подаётся вперёд, чмокает подругу в щёку.

Она, как и обычно, прекрасно выглядит. Аккуратно уложенное, чёрное, как смоль, каре. Светлая, ровного тона кожа. Прожигающий взгляд чёрных глаз. Если бы я не знала возраст Саяры, никогда бы его не угадала, по ней не скажешь, что рубеж тридцатилетия пересечён. Даже тугой, круглый животик не портит картины, скорее наоборот, дополняет и смягчает образ.

Не то чтобы я всю беременность плавала каракатицей, обливаясь потом и страдая от отдышки. Молодым деторождение даётся легче? На мне система дала сбой.

Пропустив нас вглубь просторного коридора, Саяра опускается на корточки, опираясь одной коленкой об пол.

– Ну, привет, мой хороший, – обнимает сына. – Ты решил меня порадовать визитом?! Я заждалась.

Коля обеими руками обхватывает её за шею.

– Я долго ел, – серьёзно произносит аргумент.

С ней он всегда хочет казаться взрослым. Серёжа убежден, что Яра первая любовь нашего сына. Как впрочем, и его самого. О последнем факте стараюсь не думать. При разнице в возрасте больше восьми лет, я Саяре явно проигрываю в эффектности.

– Они тебя что, накормили? – Яра бросает молниеносный взгляд, полный укора. – А как же я? Я думала, мы все вместе поужинаем.

– Во мне осталось место, – горячо заверяет сын.

Отпустив Яру, он отступает на шаг назад и для пущей убедительности хлопает себя ладошкой по животику.

– Тогда ладно. Ругаться не буду. Пошли ручки мыть и в столовую. Руслан с Марьяной уже накрывают на стол.

Серёжа помогает ей подняться на ноги. Срок уже приличный, видно, как ей тяжело даются лишние нагрузки.

– Спасибо, Серёнь. Оставляй сумку тут, – кивает в сторону встроенного большого – во всю стену – зеркального шкафа.

Глядя на количество привезённых вещей, можно и правда подумать, что мы решили оставить сына насовсем. Там всё, от нескольких пар трусов и маек до теплых штанов и тонких хлопковых брючек. Одежда на все случаи жизни, на любую погоду. Даже несколько подгузников, хотя Коля два года как научился пользоваться горшком, а теперь уже и унитазом.

Проходим в дом. Все дружно моем руки и идём здороваться с остальными домочадцами. После, на кухне, отдаю Яре пакет со сладостями, фруктами и её любимым банановым соком.

– Эх, а могло быть хотя бы вино, – шутливо вздыхает Руслан – муж Саяры и друг Серёжи, с тоской глядя на стеклянную бутылку сока.

Ответ прилетает тут же – в виде удара кухонным полотенцем по руке.

– Просто поработила меня, – решает он доиграть до конца, провоцируя жену и намеренно мне жалуясь.

Все знают, что он шутит. Абсолютно все. Яра – его воздух. Увидев Саяру одну, можно с уверенностью сказать – Руслан где-то поблизости. После того, как она забеременела, ситуация усугубилась. От торговых центров до здания суда, он всегда и везде с ней вместе.

Серёжа рассказывал забавную историю о том, как Руслана приставы, стоящие на входе в областной суд, не пускали вовнутрь, когда у Саяры проходило заслушивание сторон. И как он по итогу всё равно попал туда, куда держал курс.

– В кладовой полно алкоголя, Руслан. Вперёд. Только спишь потом в гостевой спальне. Не хочу, чтобы меня половину ночи мутило от запаха перегара, – Саяра вздёргивает подбородок, дескать, иди-иди, я не держу.

– Нашла дурака. Ты спокойно уснёшь без меня или фильм будешь смотреть, а я мучайся всю ночь, – Руслан аккуратно сгребает жену и касается губами её виска.

Нежность непередаваемая. Они такие милые.

За ужином парни много шутят, да так смешно, что у меня текут слёзы. Им не нужна определённая тема, на ровном месте могут создать весёлую атмосферу. Всегда на одной волне. Легко подшучивают друг над другом, вспоминают забавные случаи из совместного отдыха.

– Мам, можно я салат не буду? – Марьяна, дочка Нагорных, дожидается, когда старшие договорят, только после этого задавая вопрос. – Я лучше ещё одну котлетку съем.

Яра, сама жующая кусочек рубленой котлеты, разрешает. Руслан хмыкает. Не надо быть гением, чтоб понять причину его ироничного настроения.

Марьяна очень похожа на маму. Не только внешне. Всем. От несвойственно сдержанного для ребёнка характера, до вкусовых пристрастий. Вся, как под копирку. Это удивительно, учитывая, что она усыновленный ребёнок.

– Давай свой салат, – Коля тянется к нетронутой тарелке, стоящей между ним и дочкой Нагорных.

С ума сойти! Это точно мой сын? Челюсть не могу удержать от удивления. Они с малышкой дружны, но чтоб настолько… Обычно он и своё съедает с трудом.

Серёжа и Руслан переглядываются, после чего последний поджимает один уголок рта и закатывает глаза, мол, за что мне всё это.

Чуть позже Руслан отыгрывается сполна. Бросает на нас многозначительные взгляды, явно давая понять – он знает, чем мы займёмся по возвращении домой, пока они будут приглядывать за нашим сыном. Ему так весело, что аж светится, а я в это время покрываюсь пятнами от смущения.

– Рус, – просит муж, заметив моё состояние.

Руслан с максимально удовлетворённым видом откидывается на спинку кресла, большим пальцем растирает свою нижнюю губу, после чего кивает.