Развод - это больно

Глава 1.

В дверь раздаётся звонок. Это курьер. Наконец-то. С волнением открываю. Там улыбчивый такой парень.

– Добрый день. Доставка, – вручает мне коробку почти торжественно.

Как будто чувствует моё настроение и то, как я жду свой заказ.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.

– Девушка, не сочтите за наглость, можно попросить вас об одолжении, – так искренне смотрит парень, что я, конечно же, не могу отказать.

– Что такое?

– У меня телефон сдох, а мне позвонить нужно очень срочно. Вопрос жизни и смерти, – складывает руки в умоляющем жесте. – Можно у вас тут где-то немного зарядиться? Может, в подъезде есть розетка?

– Э…, – торможу я. – Розетки в подъезде нет, но вы можете зайти. У меня в прихожей есть.

– Спасибо вам, очаровательная, милая девушка, – рассыпается он в благодарностях.

Да, возможно я дура, что пускаю незнакомого человека в квартиру, но я не чувствую от него угрозы. И если бы он хотел чего-то дурного, уже десять раз мог бы меня шарахнуть по голове.

Парень с опаской заходит на порог, становясь у самой двери, я показываю ему розетку, он достаёт зарядное, подключает телефон.

И пока гаджет заряжается, парень продолжает разговор.

– Дайте угадаю. У вас там платье? – хитро прищуривается, указывая на коробку, которую сам же и доставил.

– Да, – киваю смущённо.

– Уверен, вы в нём будете сногсшибательны. Ваш муж просто обалдеет. Я своей девушке на подарок в том же магазине заказывал наряд. Она была просто счастлива.

– Правда? – улыбаюсь я. – Повезло вашей девушке.

Мне вот муж в жизни ничего не заказывал, поэтому пришлось сделать это самой.

– Нет, это мне с ней повезло, – отмахивается парень. – Сейчас мне как раз нужно ей позвонить, иначе она меня убьёт.

Пробует включить телефон, экран загорается, и пока телефон грузится, он продолжает:

– Кстати, – поднимает на меня глаза, – у меня есть несколько промокодов на скидку из этого магазина. Нужно?

– Эм…, было бы неплохо, – киваю я тут же представляя, что в таком случае смогла бы ещё и сумочку заказать, подходящую к платью. Или серьги. Они там были фантастические, но по цене слишком кусались.

– Продиктуйте мне свой номер, я вышлю вам в мессенджер.

– Хорошо.

Диктую цифры, парень записывает мой телефон, а потом набирает номер своей девушки. Я слышу, как нежно он воркует в трубку, так мило оправдывается, обещает вечером сделать ей сюрприз. И да, невольно завидую. Мой муж такими нежностями уже лет сто меня не баловал, особенно в последнее время. Нет, безусловно, у Ивана много других положительных качеств, за которые я его люблю. Но нежности мне всё же иногда не хватает.

Именно поэтому я так старательно готовлюсь к его возвращению из командировки. Его месяц почти не было дома, он открывал новый проект в другом городе, и мы общались только по видеосвязи.

Я безумно соскучилась! И да, у меня для него потрясающий сюрприз, который как раз лежит сейчас в доставленной коробке.

Дело в том, что несколько лет назад, после множества неудачных попыток забеременеть, мне назначили гормональную терапию, от которой меня понесло в стороны как на дрожжах. Это было ужасно. За год я увеличилась чуть ли не в два раза. Мои пятьдесят семь килограммов превратились в девяносто семь.

И всё это на фоне депрессии от неудачного лечения и бесконечных походов по врачам.

И вот в какой-то момент я поняла, что так продолжаться больше не может.

Я взяла себя в руки и начала отчаянную борьбу с лишним весом. Это было тяжело, долго и не всегда удачно.

Причём муж меня в этом абсолютно не поддерживал. Он постоянно убеждал меня в том, что я зря себя мучаю, что он любит все мои складочки, и его всё устраивает.

Но я-то видела совсем другое. Муж засматривался на стройных дам, а мне в такие моменты хотелось просто умереть. Я себя ощущала никчёмной жирной коровой.

И вот, я взялась за себя. За прошедшие два года я перепробовала много разных диет, упражнений, волшебных коктейлей и прочей дряни. Но в итоге я выработала схему, которая стала приносить результат.

Несмотря на неодобрение мужа и постоянные его попытки меня “накормить”, я выстояла и рассталась с большей частью жира за прошедшие два года.

Но вот последняя десятка никак не хотела меня покидать. И вот, пока муж месяц был в командировке, я объявила ей тотальную войну. Усиленные тренировки, массаж и йога, плюс правильное питание, сделали своё дело.

Два дня назад, когда я встала на весы, я готова была прыгать до потолка и визжать от восторга, потому что я победила! Цифры показывали те самые заветные пятьдесят семь кг, к которым я столько времени стремилась!

В подарок себе я заказала платье, мимо которого не раз проходила и облизывалась на него у витрины.

И вот оно в моих руках! Сердце замирает в предвкушении.

Сейчас только провожу милого курьера и побегу примерять мою прелесть.

Парень заканчивает разговор, душевно благодарит меня, я закрываю за ним дверь и бросаюсь тут же в спальню распаковывать обновку.

Достаю эту невероятную красоту.

Ох! Вблизи оно ещё лучше. Темно-бордовый цвет, открытые плечи, провокационный вырез от бедра.

Скидываю домашний костюм, надеваю новый комплект белья, купленный специально под это платье, натягиваю новые чулочки, шпильку, последним надеваю платье.

Остаётся только себя перевязать ленточкой и будет моему Ванечке подарок.

Кручусь перед зеркалом, и мне хочется плакать. Я столько времени к этому шла! Кто бы знал, чего мне это стоило. Сколько слёз я пролила в первые дни в спортзале, когда просто умирала от тяжёлых упражнений. А массаж! Особенно вакуумный или антицеллюлитный! Это же пытка.

Если бы такое сделали хоть с одним мужиком, он бы просто обделался от боли! Но этим паразитам природа подарила сильное упругое тело, им ведь нужно мамонта добывать, бегать, прыгать, а нам природа велит рожать и воспитывать детей. А чтобы деточки были в тепле и безопасности, вот вам прослойка жира, спасательный круг на животе, и прочие прелести.

Глава 2.

Я замираю поражённо, не понимая, что происходит.

– Вань, ты чего не позвонил? – спрашиваю тихо, стараясь не обращать внимания на мурашки страха, ползущие по спине от дикой агрессии, исходящей от мужа.

– Потому и не позвонил, - выплевывает он. - Не вовремя я, да? – окидывает меня злым взглядом. – Надо было на полчаса раньше зайти, а так я всю порнуху уже пропустил? Проводила своего кобеля?

– К-кого? – перехватывает горло.

– Ебаря своего! – рявкает муж так, что я сжимаюсь. – Вырядилась, как блядь последняя! Это для него ты “худела”? Тварь! Я ведь так и знал!

– Вань, ты пьян? – доходит до меня только сейчас.

– Не твоё дело! – пинает он стул ногой со всей силы, и тот летит в шкаф, я зажмуриваюсь от дикого грохота и страха.

– Ты что? Ты совсем уже? – пытаюсь возмутиться. – Да я тебя ждала, идиот! – вспыхивает во мне возмущение.

– Меня? – подходит ближе, я пячусь. Упираюсь спиной в стену, а муж наступает, хватает за шею так, что я тут же теряю способность дышать. – Или пацана того, который из нашей квартиры вышел, м? Что, на молоденьких потянуло?

– Вань, ты что, это курьер. Он зашёл и вышел, – предательски дрожит мой голос.

– Зашёл и вышел? – скалится муж. – В тебя? Так вы по-быстрому, да? Уже оттрахал тебя? Поэтому ты такая лохматая! С хера только что соскочила! Губы вон, как будто сосалась с кем-то или сосала кому-то! Шлюха!

Отталкивает меня, я лечу на кровать, меня трясёт, сказать в своё оправдание я ничего не могу, я парализована ужасом.

Смотрю на Ваню и совершенно его не узнаю. Этот разъярённый бешеный бык с раздувающимися ноздрями точно не может быть моим мужем.

– И как ему, понравилось? – осматривает меня брезгливым взглядом. – Ты глянь-ка, чулки, шпилька. Для меня ты хрен так наряжалась! А платье это откуда? Уже подарочки от кобелей принимаешь?

– Ваня, я тебя ждала! – прорываются рыдания, сажусь на кровати, обнимая себя за плечи.

Мне так грязно и больно от этих несправедливых обвинений. И хочется кричать, и что-то доказывать, но я понимаю, что сейчас это совершенно бесполезно.

– Врёшь, сука! – щеку обжигает пощёчина.

И тут же следом его грубые руки ловят меня, вцепляются в края платья, встряхивают.

– А может, ты уже за бабло работаешь, а? – шипит в лицо, обдавая омерзительным запахом перегара. – Отсасываешь, пока муж работает? Сука продажная!

Ткань громко трещит под его безжалостными руками, а мне кажется, это не платье рвётся сейчас, а вся моя жизнь. Рушатся надежды, планы, доверие. Муж с рычанием срывает с меня бордовые куски ткани, которые ещё недавно были моей мечтой. Бросает лоскуты на пол, агрессивно топчет, продолжая осыпать меня оскорблениями.

А я срываюсь и бегу в ванную, закрываюсь там, сползаю на пол дрожащей затравленной тенью.

Боже, боже, помоги мне. Как же так, Ваня? Это ведь ты не платье растоптал сейчас, ты меня растоптал. Нашу жизнь, нашу любовь, семью. И что делать дальше? Как спастись?

Слышу шаги. Зажмуриваюсь. Мне дико страшно. Так страшно, как не было ни разу в жизни.

Я понимаю, что замок здесь слишком хлипкий и выбить его ничего не стоит.

По двери раздаётся мощный удар кулаком. Это как выстрел.

– Алло! Это полиция? – кричу в ужасе, хотя никакого телефона у меня в руках нет. Он остался в спальне на тумбочке, но я надеюсь, что Ваня его не заметил.

– Ты чо творишь, дура! – рявкает в бешенстве.

А я кричу наш адрес и прошу прислать наряд, потому что меня муж убивает.

– Сука! – ревёт он.

Ещё раз пинает дверь, на этот раз ногой. Дальше слышу, как что-то бьётся и ломается уже в глубине квартиры. А потом хлопает входная дверь, и всё стихает.

Я медленно сползаю по стене, захлёбываясь в рыданиях.

Вот это я дождалась любимого мужа из командировки! Лучше бы я правда оставалась жирной коровой, которую можно смело ни к кому не ревновать...

Глава 3.

В квартире зловеще тихо. Я всё ещё сижу на полу в ванной растрёпанная, зарёванная, полуголая, беззащитно прикрывая руками грудь. Я себе снова кажусь жирной уродиной, недостойной любви и счастья.

Я столько времени потратила, чтобы восстановить свою самооценку, почувствовать себя желанной и красивой, а теперь… Теперь всё снова разрушено.

Но это мелочи, это всё потом. Сейчас я всё ещё остро чувствую угрозу от человека, которого ещё вчера считала родным и близким.

Меня по-прежнему трясёт. Но я понимаю, что сидеть нельзя. Этот зверь может вернуться в любой момент.

Мне нужно себя защитить. Я пока стараюсь не думать, не анализировать, это всё будет потом.

Накидываю халат и аккуратно выбираюсь из ванной.

Господи, что делать? К кому бежать? Мне кажется, что-то стукает в подъезде и страх снова прошивает меня. Я ускоряюсь. Бегу в спальню, стараясь не обращать внимания на учинённый там бардак. В спешке натягиваю джинсы, водолазку, хватаю с тумбочки свой телефон, сумочку и выскакиваю в прихожую.

Мельком бросаю взгляд в зеркало и ужасаюсь. Зарёванная уродина, глаза опухшие, красный след на щеке. Страшно смотреть.

Достаю из ящика тёмные очки, надеваю куртку с глубоким капюшоном.

Я готова, только куда идти? Где найти безопасное место? Чувствую острую потребность спрятаться за каким-то сильным плечом. Но правда в том, что такого плеча у меня нет. Был бы жив отец…

Мама… Мама у меня своеобразная. Но должна же она помочь?

Набираю трясущейся рукой её номер.

– Алло, Светлана, слушаю тебя, – слышу мамин ровный, как проволока голос.

– Мамочка, – всхлипываю я, – можно я приеду?

– Что случилось? – чуть раздражённо.

– Случилось. Можно не по телефону?

– Приезжай, только дома я буду нескоро. Я на юбилее у Зои Ильиничны. Ключи возьми у соседки, у Натальи Павловны.

– Хорошо.

– Подожди, – одёргивает. – Вы с Иваном поругались? – всё же не выдерживает мама.

– Я потом расскажу. Пожалуйста.

– Хорошо, – снисходительно. – Но не думай, что я позволю тебе прятаться от мужа. Ты же знаешь, поругались, нужно мириться. Спать в разных кроватях нельзя! Вы по телефону поругались, я не пойму, он же ещё не вернулся из командировки?

– Да, по телефону, – вздыхаю я, потому что понимаю, если расскажу всё как есть, я же ещё и виноватой останусь, и в приюте мне будет отказано. А идти прямо сейчас мне больше некуда.

– Хорошо. Значит, у тебя будет время успокоиться до его возвращения, – холодно заявляет мама.

Нет, ничего другого я и не ожидала. Ивана она всегда просто боготворила и во всех наших конфликтах изначально была на его стороне.

Но отчего-то сейчас её тон действует на меня ещё более давяще, чем обычно. Радует только то, что дома её нет, и до утра, скорее всего, не будет.

В приложении вызываю такси к соседнему подъезду.

С опаской выхожу из квартиры, боясь встретить где-то здесь притаившегося мужа.

Но его нет, и это радует. Замечаю вдалеке шашечки подъезжающего такси, бегу к нему.Забираюсь на заднее сиденье, и такси медленно трогается. Уже выезжая со двора, замечаю на стоянке машину, похожую на нашу. За рулём, как мне кажется, сидит Ваня. По тротуару вышагивает стройная блондинка, и когда мы уже заворачиваем за угол, я замечаю, как она садится в нашу машину.

Глава 4.

***

Меня дёргает от этой картинки, первый порыв – попросить таксиста, чтобы остановился. Но он успевает резко вырулить в оживлённый поток транспорта, и я понимаю, что это будет просто неуместно.

Да и не собираюсь я туда идти и что-то проверять. Мне нужно сбежать отсюда, а не нарываться на новые неприятности. Мало ли что это за девица, да и машина, возможно, была не наша. Она далеко стояла, номера я не рассмотрела, а похожих автомобилей в нашем районе очень много.

Всё, Света, выдыхай. Не думай сейчас о таких глупостях.

Но Ваня ведь не мог мне изменить?

Он и ударить ещё вчера тебя не мог, а сегодня…

Картинка с той блондинкой опять стоит перед глазами. А если всё же Ваня с ней…

Сердце болезненно дёргает от этой мысли. И снова возникает желание что-то ему доказать, стать лучшей.

Дура ты! – включается моя разумная часть. – Бежать нужно от этого мудака!

Но я же люблю его!

Трижды дура!

Всё! Затыкаю этот бесполезный внутренний диалог, с силой сжимая ноющие виски. Мне нужно попасть в безопасное место, зализать так неожиданно нанесённые раны, а потом думать, что делать дальше.

Раньше Ваня никогда не поднимал на меня руку. Да, мы ругались иногда, эмоционально выясняли отношения. Он мог гаркнуть так, что меня прошивало, и я сразу затыкалась, обижалась. Могла потом несколько дней молчать, но всегда всё заканчивалось тем, что Ваня извинялся, становился ласковым, покладистым, нежным.

А сегодня он перешёл все возможные границы. Да, Иван всегда был ревнивым, но раньше мне это даже нравилось. Стоило немного подёргать тигра за усы, и его собственнические инстинкты обострялись. Да, в последнее время Ваня стал жесче реагировать на мои попытки себя преобразить, я чувствовала, что его бесит моё стремление похудеть. Но мне казалось, это раздражение шло больше оттого, что он не верил в меня. Да и траты на спортзал и массажиста Ваня считал необоснованными. Поэтому средства я брала не из общего семейного бюджета, а из денег, которые я зарабатывала сверхурочно, от сторонних заказов, про которые мой муж не знал.

А теперь я понимаю, что дело могло быть совсем в другом. Да, когда я была бесформенной коровой, Ваня был спокоен. Кому нужна жирная гусеница?

Возможно, поэтому Ваня так сопротивлялся моим диетам. Он злился каждый раз, когда видел овощи в холодильнике, требовал от меня постоянно готовить какие-то жирные, жареные блюда. Сам часто приносил домой фастфуд и старательно соблазнял меня этой гадостью.

Но я была тверда в своём решении. Я безумно хотела доказать мужу, что смогу, а ещё я мечтала стать для него самой лучшей, чтобы глаза его снова горели. И что я получила?

За этими мыслями я не замечаю, как мы доезжаем до маминой квартиры.

Это место я не слишком люблю. Не рождается во мне счастливых воспоминаний детства. Я всегда была затюканной матерью ботаничкой, которая не могла погулять дольше положенного или принести тройку.

На самом деле этот дом – последнее место, куда бы я хотела прийти с проблемами, но как бы там ни было, когда происходят в жизни такие потрясения, наверное, в нас просыпается ещё не повзрослевший ребёнок, который стремится спрятаться в отчем доме.

Поднимаюсь на наш этаж. Подхожу к квартире напротив. Здесь живёт наша соседка, тётя Наташа. Хорошая женщина. Надеюсь, она не станет задавать лишних вопросов.

Звоню в дверь. Долго никто не открывает, потом ключ в замке всё же поворачивается, дверь открывается.

Только на пороге совсем не тётя Наташа, а крупный, широкоплечий парень.

– Кирюха? – ползут мои брови вверх, когда я узнаю её сына, которого уже лет десять не видела.

Глава 5.

– Светка? – не меньше меня удивляется Кирилл. – Ты ли это? Тебя не узнать.

– Тебя тоже, – невольно улыбаюсь.

Мы внимательно разглядываем друг друга. Да уж. Кира я помню долговязым задиристым подростком, с которым мы допоздна гуляли во дворе.

Моя мать его терпеть не могла. Всегда считала гопником и “крайне необразованным бездарем”, “худосочным лентяем” и “полным раздолбаем”.

Не знаю, перестал ли он быть раздолбаем, но худосочным его теперь точно не назовёшь. Накачанные руки испещрены татуировками, а нахальная улыбка придаёт ему вид всё того же хулигана, только очень опасного и что уж греха таить, сексуального мужика.

Только я сегодня явно не в настроении, чтобы общаться с бывшими знакомыми. Мне бы спрятаться куда-то. Но под этим пронзительным взглядом шансов у меня мало. Остаётся надеяться на то, что в подъезде тусклый свет, и Кир не рассмотрит моё опухшее лицо.

– Какими судьбами? – облокачивается он на косяк двери.

– Я к тёте Наташе. Позови её, пожалуйста, – прошу я, нервно сжимая ладони в карманах.

– Нет её, – отвечает лениво.

– Как нет? – замирает у меня в груди от разочарования.

– Вот так. В больничке она. Я её заложил сердце подлечить, она никак не хотела Борюсика своего оставлять, вот и пришлось мне пообещать, что я буду развлекать её засранца, – около ног мужчины трётся тот самый Борюсик – белоснежный французский бульдог. – А ты чего хотела? – смотрит на меня Кир слишком внимательно.

– Да я к маме приехала, а её тоже дома нет, – объясняю сбивчиво. – А у тёти Наташи ключи запасные есть от нашей квартиры. Я хотела попросить.

– Хм…, даже не знаю, – чешет коротко стриженный затылок Кир, – ты заходи, вместе поищем, – отступает, пропуская меня в квартиру.

– Да неудобно как-то, – мнусь я.

Мне бежать надо! Только куда?

– Прекрати, а! – фыркает Кирюха. – Если ты переживаешь, что я тебя в углу зажму, не стоит, я замужних баб не трогаю, – закатывает глаза. – Ты же замужем? – кивает на мою руку с кольцом.

– Да, – киваю. И сердце вздрагивает от тяжёлых воспоминаний о муже.

– Жаль, – вздыхает Кирилл. – Значит, будем чай пить, а потом ключи искать.

– Нет, Кир, давай сразу ключи поищем, и я пойду, – начинаю нервничать сильнее. Он же рассмотрит сейчас моё зарёванное лицо, которое не пришло до конца в норму, да и состояние у меня всё ещё дёрганное, и с каждой секундой держать лицо всё сложнее.

– Хорошо, как скажешь. Так, давай думать, где они могут быть? – осматривает он задумчивым взглядом прихожую.

А потом мы честно ищем ключи. Заглядываем в ящики комода, открываем шкафчики. Но их нет.

– А позвонить тёте Наташе нельзя? – спрашиваю, жалобно сводя брови.

– Да, точно, – хлопает себя по лбу Кирилл.

Достаёт телефон. Гудки-гудки. Трубку никто не берёт.

– Блин, возможно, спит уже. Или на беззвучном телефон просто.

– Чёрт, что же делать? – растерянно шепчу я.

– Как что? Я же сказал, чай пить. Пойдём, подруга моя детства, – обнимает меня за плечи и ведёт в сторону кухни. – Расскажешь мне про свои успехи, а я тебе про свои залёты. Так и время скоротаем.

И так легко он это говорит, что отказать я просто не могу. Да и выхода у меня не остаётся. Не на улице же мне маму с юбилея ждать.

На кухне Кир усаживает меня у окна, сам ставит чайник, пытается что-то отыскать в холодильнике.

А я смотрю на него и невольно начинаю улыбаться. Так неуместно он смотрится на этой маленькой кухне. И никак у меня не ассоциируется с тем долговязым пацаном, которого я знала в детстве.

Кир открывает шкаф, тянется за чем-то к верхней полке.

– Ты чего ржёшь, Светик? – оглядывается на меня через плечо, доставая тёмную бутылку.

– Я вспомнила, как ты в детстве лазил в тот же самый шкаф за конфетами, – в груди теплеет от этих воспоминаний. – Только тогда ты подставлял табуретку и чуть не упал с неё, когда тебя мать застукала.

– Да, – смеётся тоже, – и полотенцем отходила, я помню. У меня ж на шоколад была аллергия, – ставит бутылку коньяка на стол. – Собственно, она бы и сейчас отходила, – кивает на бутылку.

– Что, тоже аллергия? – невольно продолжаю улыбаться.

– Ага, – подмигивает. – Но в терапевтических целях можно. Давай, Светик, – разливает коньяк по рюмкам, – колись, что там случилось у тебя? Может, морду надо кому набить, или ревность вызвать? У тебя муж нормальный или так, м? – впивается в меня взглядом.

Я теряюсь мгновенно, опускаю глаза. И так подкатывает всё случившееся комом к горлу… Но говорить о своих проблемах постороннему по сути человеку слишком тяжело.

– Всё хорошо у меня, – пытаюсь соврать, но и сама понимаю, что получается совершенно бездарно.

Вот только минуту назад мне показалось, что я смогла отвлечься, а сейчас…

– Свет, – смотрит на меня Кирилл так тепло, с какой-то щемящей нежностью.

Понял всё, – доходит до меня очевидное.

И мне хочется заорать, чтобы не смел жалеть. Потому что… Потому что…

Я не могу это контролировать!

Слёзы подкатывают комом. Лучше бы наорал! Агрессии противостоять намного проще, нежели когда тебя кто-то искренне «гладит».

– Прости, Кир, мне пора, – выдавливаю кое-как, встаю.

Но он не пускает. Ловил за рукав, разворачивает и так ловко впечатывает меня в свою широкую грудь.

– Не пущу никуда, – отрезает жёстко. – Рассказывай! Кто тебя обидел, м, подружка?

И руки его мощные, но такие нежные, так аккуратно держат меня.

Скашиваю глаза на его расписные костяшки. Огромные кулаки. Мне бы такие… Я бы ими отвесила кое-кому…

Но сейчас эти руки очень ласковые.

И это ужасно. Они как будто срывают с меня последние покровы защиты…

Ком становится слишком большим.

– Тише, Светлячок, всё будет гуд, – успокаивающе шепчет Кир, вспоминая моё детское прозвище, но действует это прямо противоположным образом.

Начинаю позорно всхлипывать, а потом плотину и вовсе прорывает.

Глава 6.

Мы сидим с Киром на полу в гостиной. Перед нами в вазочке печеньки, конфетки, чай. И полупустая уже бутылка коньяка.

Мы начали вспоминать детство, и вот захотелось нам повторить такую шалость – есть на полу и болтать о глупостях.

Я зализана Борюсиком, и талантливо отвлечена от проблем Кириллом.

Я ему очень благодарна. Он не стал вытаскивать из меня клещами причину моих слёз, а просто решил поднять настроение.

Оказалось, что старый друг в компании с коньяком и мило фыркающим псом – лучшее средство. Я чувствую себя снова маленькой беззаботной девчонкой, а не тёткой под тридцать с кучей проблем.

Борюсик совершает на меня очередную атаку, тыкаясь влажным носом прямо в лицо, его тёплый язык проходится по моему уху, носу.

– Ой, Борис, прекрати, – пьяненько смеюсь я. – Возьми лучше печенько, – откупаюсь от этого террориста.

– А я ему завидую, – с очаровательной улыбкой отвечает Кир. – Вот знаешь, иногда хочется стать плешивым котом, чтобы какая-нибудь милая дама прижала покрепче к своей пышной груди.

– А у тебя что, нехватка дам? – смотрю на него скептически.

– С “дам” как раз проблем нет, – поджимает губы Кир. – А хочется ведь настоящей чистой любви, – мечтательно поднимает глаза к потолку.

– Ой, только не строй из себя романтика, не поверю, – улыбаюсь расслабленно я.

– А что? Плохо там, замужем? Я ж ни разу не был. Расскажешь?

– Нет, – поджимаю губы. – Не расскажу. Да и у каждого своё.

Снова сердце сжимает, и грусть накатывает.

– Так, не кисни, Светлячок, – тут же меняет тему. – Тут ты права. Я для семьи не создан. Ответственность, дети орущие, претензии, контроль. Ну на фиг, – кривится он.

Мы замолкаем на несколько секунд, каждый в своих мыслях.

– А помнишь, – вдруг вспоминает Кир, – как ты меня пыталась заставить в дочки-матери играть?

– Помню, – смеюсь я. Моя мать иногда оставляла меня у тёти Наташи, когда уходила куда-то. – Нам тогда было лет по шесть.

– Ну, тебе шесть, а мне-то уже девять.

– Да, тебе не нравилось, но ты терпел, – вспоминаю с улыбкой.

– На самом деле мне нравилось, – признаётся Кир с хитрой улыбкой. – Но я не мог признать, что увлекаюсь девчачьими играми.

– Поэтому ты чуть не утопил мою куклу?

– Ну а что? Я хотел её искупать, а она выскользнула из рук. Ну бывает, чё ты! – толкает меня плечом.

Смеюсь. Такой он забавный, и с таким задором рассказывает всё это. На душе отпускает.

– Хорошие времена были, – вспоминаю с тоской наши беззаботные игры.

– Согласен. Так вот, с тобой у нас семья была прекрасная, я помню, – снова шутит он. – Это так и осталось моим главным опытом семейных отношений.

– Дурак ты, – смеюсь я.

– Сама дура, – беззлобно бросает он.

Смотрим друг на друга и снова прыскаем от смеха. Потому что это тоже фразочка из детства.

– А помнишь, как мы залезли в шкаф? Это типа была наша машина, и мы куда-то долго ехали?

– Помню. Я честно “вёл мотор”, пока ты на заднем сидении успокаивала “нашу дочь”.

– Чёрт, Кир, а почему мы не общались столько лет, а? – вдруг сама задаюсь вопросом.

– Ну так я ж чем старше становился, тем большим распиздяем был, а ты отличница, заучка. Не по пути нам было, – разводит руками.

– Это да, – киваю грустно.

– И как, дал тебе что-то в жизни твой красный диплом? – смотрит на меня скептически.

– Нет, – горько усмехаюсь. – Ни хрена не дал. Зато мама была довольна.

– Ой, давай только не будем вспоминать про твою мамашу, – кривится Кир. У них всегда была взаимная нелюбовь. – Пойду я лучше ещё чайку поставлю.

Уходит на кухню, а его телефон, лежащий на полу рядом, вдруг вспыхивает входящим звонком.

На экране светится фото эффектной брюнетки, и названа она у Кира в телефоне “Любимкой”.

Вот, значит “Любимка” у него есть, а говорил, что любви нет.

Кир возвращается.

– Тебе звонили.

Смотрит в экран, убирает телефон в карман.

– Ничего важного, – отмахивается небрежно.

Становится обидно за эту Любимку. Хочу что-то сказать, но тут раздаётся звонок уже в дверь.

– Только не говори, что это мамаша твоя вернулась? – хмуро смотрит на дверь Кир. Но это оказывается именно она. – Помяни чёрта, – бурчит он под нос.

Мама царственно вплывает в квартиру.

– Светлана, ты почему здесь с этим…, – окидывает Кира презрительным взглядом, – недостойным мужчиной?

– И вам добрый вечер, Аномалия Гитлеровна, – отвечает тот с невозмутимой улыбкой.

Мама тут же идёт багровыми пятнами. Я невольно прыскаю в кулак.

– Я Амалия Викторовна и ты это прекрасно знаешь, – цедит она. – Светлана, быстро на выход! – командует.

– Прости Кир, – шепчу тихо. – И спасибо тебе за всё.

Начинаю обуваться, и тут меня слегка ведёт в сторону.

– Ты что, ещё и пьяна? – ползут вверх мамины нарисованные брови. – Что муж твой подумает? Ты в своём уме? – начинает отповедь она.

– Светик, ты можешь остаться, – тихо шепчет на ухо мне Кир. – Ты уже большая девочка, можешь себе позволить.

– Не могу, – вздыхаю я, чувствуя, как вместе с приходом матери на меня наваливается моя жуткая реальность. – Я пойду.

– Но ты можешь вернуться, – бросает мне вслед Кирилл.

– Это что за непристойные намёки, – тут же взвивается мама. – У неё муж, вообще-то, есть. Очень достойный молодой человек, бизнесмен, а не какой-то там… владелец балагана!

– Я понял, Амалия Викторов-в-вна, – специально чеканит мамино имя Кирилл. – Всего хорошего.

Мы входим в свою квартиру, за мной захлопывается дверь, и сейчас я снова ощущаю себя маленькой девочкой, которую мать теперь не один час будет распекать за плохое поведение…

Глава 7.

Мама всем своим видом выдаёт недовольство и раздражение. Вешает в шкаф одежду и идёт на кухню. Гремит посудой, демонстративно капая себе пустырник в рюмочку.

А я покорно жду её отповедь. Потому что, если уйду сейчас, потом будет хуже. Мама пока не выльет всё своё негодование, не успокоится.

И я знаю заранее всё, что сейчас услышу. Виновата я. Так всегда было и во всём.

Слушаю минут десять её упрёки, стараясь пропускать их мимо ушей. Рассказываю вкратце, что у нас произошло.

– Мама, он меня ударил, – говорю обречённо.

– Значит, выпросила! – кидает она. – Иван очень сдержанный, культурный человек, просто так не стал бы руки распускать. А ты вместо того, чтобы бежать в ночь непонятно куда, должна была дома остаться и мужа успокоить. Хорошо, что Иван ещё не знает, где ты весь вечер шарахалась! – закатывает глаза.

– А ещё мне кажется, что Ваня мне изменяет, – говорю больше для себя.

– А вот эти глупости оставь! – категорично бросает мама. А потом резко переходит на пониженный тон. – А даже если где-то и был за ним грешок, умная женщина на такое не обратит внимания. Точнее, обратит, но сделает правильные выводы. Раз налево пошёл, значит, ты недодала что-то мужу.

– Мам, можно я просто пойду спать. Я очень устала, – зажмуриваюсь, уже дико жалея, что приехала сюда. Надо было в гостиницу идти. Да, денег у меня не много, но хотя бы не слушала сейчас весь этот бред.

– Ещё бы, устала она, – хмыкает.– Пить надо меньше. Вот сейчас же позвоню Ванечке, чтобы забрал тебя! Спать нужно дома.

К моему ужасу, мать берёт телефон и набирает номер мужа. Слушаю гудки и холодею от каждого. Если Иван ответит сейчас…

Но он не берёт трубку. Выдыхаю. Спит, скорее всего. Когда он выпивши, то разбудить его невозможно.

– Ладно, – кивает мама. – Иди. Утром решим, что делать.

И я послушно иду, потому что давно усвоила важный момент, спорить с моей матерью бесполезно. Проще согласиться и сделать по-своему. А как по-своему, я пока не решила.

Мне плохо и больно. Я не знаю, как жить дальше. Да, мне двадцать семь лет, но я понимаю, что моя жизнь мне категорически не нравится. Я так устала постоянно что-то кому-то доказывать.

И чем больше я упираюсь, тем чаще понимаю, что в глазах самых родных людей недотягиваю. Не самая умная, хоть и с медалью школу закончила, а институт с красным дипломом. Недостаточно стройная, хоть и похудела почти на сорок килограмм, родить даже не могу, что с меня взять?

И я устала упираться. Хочу быть просто собой. И такой парадокс, что Кирилл дал мне в очень напряжённый момент глоток свежего воздуха. Показал, какой я могу быть. Беззаботной, весёлой, хоть и с камнем на сердце.

И сейчас мне хочется наделать каких-нибудь глупостей. Например, пойти к нему и… Не знаю… поцеловать его, например.

Нет, я никогда не решусь на подобный шаг, но я могу ведь хотя бы помечтать об этом.

Сворачиваюсь клубком в своей детской кровати. Реву безудержно в подушку, а потом ещё долго слепо смотрю в потолок, перебирая все важные моменты моей жизни.

И вдруг понимаю, что я так стремилась выпорхнуть из-под гнёта матери, а в итоге попала под гнёт мужа. И все мои детские комплексы я не победила, как ещё вчера мне хотелось бы верить, я их забрала с собой, и вместе со мной они выросли и сделали меня не слишком уверенной в себе женщиной.

Я ведь фактически плыла по течению, потакала желаниям мамы, мужа, всё оглядывалась на мнение окружающих.

А сейчас я понимаю, что больше не хочу так. Я пока не знаю, что принесёт мне новый день, но я определённо должна поменять свою жизнь.

Утром я не хочу вставать. Мне плохо, голова раскалывается от бессонной ночи. И я лежу до последнего. Странно, что в квартире тихо и мама до сих пор не зашла, чтобы поднять меня и отправить к мужу.

Встаю, осматриваюсь, выдыхаю с облегчением. Мамы нет дома. На столе лежит записка, что она уехала в поликлинику.

Дарю себе это утро. С удовольствием пью кофе с кусочком сыра.

Наслаждаюсь тишиной и покоем. Набираюсь сил перед боем.

А вот и сигнал к его началу. В дверь раздаётся звонок.

Смотрю в глазок, и сердце тут же начинает колотиться с бешеной силой. Иван. Нет, не готова я к встрече с ним, но выхода нет, прятаться мне никто не позволит.

Тяжело вздохнув, открываю дверь.

– Светочка, прости меня, – на пороге муж с огромным букетом.

Сегодня он ласков и глаза виноватые. А вчера…

– Ты поднял на меня руку! – внутри до сих пор всё дрожит от обиды.

Держусь за щеку, которая, мне кажется, до сих пор горит.

– Прости, я вспылил, – опускает глаза. – Я просто люблю тебя очень. И так боюсь потерять, что у меня крышу сносит, – пытается зайти в квартиру, но я не пускаю.

– Я тебя теперь тоже боюсь, – говорю обречённо и закрываю дверь.

Не хочу я его видеть пока. Мне нужно успокоиться и всё переварить. Но он, конечно же, не уходит, начинает барабанить с новой силой.

– Вань, уходи, пожалуйста, я хочу побыть одна, – прошу его через дверь.

– Нет, Свет, не уйду! Нам нужно поговорить. Пусти.

– Ваня нет! Если ты реально хочешь помириться, я прошу тебя, дай мне успокоиться! Уходи.

Минутная пауза и только потом:

– Хорошо! Даю тебе срок до вечера! – отрезает он. – Вечером жду тебя дома. И я обещаю, что такого больше не повторится. Клянусь.

Я спускаюсь по дверному полотну на пол. На самом деле мне очень хочется поверить ему, хотя бы для того, чтобы снова сбежать от матери и вернуться в свой мирок, который хоть и с большими недостатками но стал уже мне привычен.

И скорее всего я бы так и поступила, но тут мне приходит на телефон новое уведомление. Я его открываю и просто не могу вздохнуть.

Нет, вернуться не получится, мой старый мир только что рухнул до основания!

Глава 8.

Смотрю на не слишком чёткую фотографию в уведомлении о штрафе. Дело в том, что наша машина оформлена на меня, потому что автокредит оформлен тоже на меня. В тот момент, когда мы брали машину, Ваня как раз только устроился на новую работу и кредит взять не мог. Вот и пришлось обратиться в банк мне.

И теперь уведомления о штрафах получаю я, как хозяйка машины.

Но шокирует меня конечно же не размер копеечного по сути штрафа за наезд на стоп-линию, а то, что я вижу на приложенном фото с камеры, зафиксировавшей нарушение.

Машина безусловно наша, а за рулём мой муж. Только через лобовое стекло отчётливо видно, как стоя на светофоре, он целуется с какой-то бабой. Лица её не рассмотреть, зато хорошо видны длинные тёмные волосы. И дата – когда Иван вроде как был в командировке. Только зафиксировано нарушение на перекрёстке нашего города, а значит, вернулся мой муж совсем не вчера. А может, он вообще никуда не уезжал?

Вопросы теперь сыплются нестройным потоком. И снова вспоминается та девица, которая садилась в машину рядом с нашим домом.

А ещё меня подбрасывает от воспоминания той безобразной сцены ревности, что мне устроил муж, а сам… Как он мог?!

А может, потому и мог? По себе судит? Или повод ищет для разрыва? Для чего тогда сегодня он появился здесь с цветами? Какой смысл?

Ответов нет. Но я чётко понимаю, что должна знать. Зачем? Наверное затем, чтобы окончательно разочароваться в человеке, которому посвятила столько лет своей жизни.

Чтобы не осталось соблазна склеить нашу треснувшую семью. Потому что я могу многое простить, но измена в этот перечень точно не входит.

Как я могу проверить информацию?

Так, судя по дате на штрафе, уже неделю назад Иван был здесь, в городе. Значит, его командировка закончилась раньше?

Пролистываю контакты в телефоне, взгляд останавливается на девочке, с которой мы работали какое-то время вместе. Алла Нестерова. Но она ушла в декрет, а потом и вовсе уволилась. А вот сейчас, насколько я знаю, она работает в бухгалтерии в фирме моего мужа. Конечно, мы с ней совсем не подруги, но раньше общались вполне тепло. Решаюсь ей позвонить несмотря на то, что сегодня суббота.

– Алло, – отвечает довольно быстро. Слышу на заднем фоне весёлые крики ребёнка.

– Алла, добрый день. Это Светлана Ефремова, помнишь меня?

– Конечно, Свет, рада слышать, – отвечает очень дружелюбно.

– Аллочка, – решаю я перейти сразу к делу, – мой вопрос может показаться необычным, но я надеюсь, ты сможешь на него ответить. Скажи, командировка моего супруга, Ивана Ефремова, она до какого числа?

– Командировка? Подожди…, – раздумывает Алла. – Последняя?

– Да.

– Так он вернулся недели две назад. Больше никуда не уезжал.

– Значит, две недели назад? – не могу сдержать удивление и горечь в голосе. – Это точно?

– Конечно, точно. Я же начисляю командировочные.

– И он на работу ходил все эти дни?

– Ходил, – вздыхает как-то неоднозначно Алла. – Свет, он что, дома не ночевал?

– Ну..., – не сразу нахожусь с ответом.

– Свет, ты меня прости, я помню, ты хорошая девчонка, поэтому я тебе скажу. Твой Иван в открытую гуляет с одной барышней, которая не так давно у нас начала работать.

– К-какой барышней? – пересыхает у меня в горле.

Я, конечно, уже поняла, что Ваня темнит, но чтобы вот так в открытую…

– В отделе маркетинга у нас девица работает, – продолжает Алла. – Недавно к нам из другого филиала перевелась. И я так подозреваю, что это именно Иван Дмитриевич этому поспособствовал.

– И как её зовут? – спрашиваю не своим голосом.

– Нина. Но она просит называть её Нинель, – гнусавит Алла, придавая своему голосу высокомерные нотки. – Наглая курица, а не Нинель, – фыркает Алла.

– А может у тебя и адрес её есть? – шепчу убито.

– Есть, – решительно заявляет Алла. – Она на корпоративной квартире живёт. Ты хочешь съездить к ней? – воинственно спрашивает она.

– Я не знаю ещё, – вздыхаю, потирая начинающий болеть лоб.

– Свет, я могу с тобой съездить, – вдруг ошарашивает меня она.

– Правда? – цепляюсь за эту мысль.

– Да. Я просто давно уже хотела сама тебе позвонить. Не могу смотреть на такие ситуации спокойно. У меня у самой муж загулял, когда я с малым в больнице лежала. Мы с ним уже развелись, но я знаю, как это всё тяжело и… Короче, чем смогу, помогу!

– Спасибо, – сжимается у меня всё в груди. – Я буду очень тебе благодарна, потому что сейчас я просто в растерянности…

– Я тебя очень хорошо понимаю. Короче, говори, куда подъехать. Выведем мы сейчас твоего Ивана на чистую воду!

Глава 9.

Меня откровенно трясёт. Я не уверена, что готова ехать к любовнице мужа. Если застану там Ивана, то что? Я не привыкла к агрессивным разборкам. Я ведь очень неконфликтный человек, но… Мне нужно всё увидеть своими глазами.

Оставляю маме записку, что поехала домой, к Ивану. Пусть думает, что я вняла её нравоучениям, и как послушная дочь, решила вернуться к мужу.

На душе так паршиво, что я еле дышу. Выхожу, с тоской глянув на дверь соседской квартиры.

Интересно, Кир уже уехал? Жаль, что я не взяла его номер телефона. Едва я решилась бы позвонить, но мне было бы приятно знать, что наша связь не оборвалась, и я могу это сделать.

Спускаюсь к подъезду, сегодня довольно ветрено. Зябко кутаюсь в куртку, поглядывая на дорогу в ожидании машины Аллы.

Вдруг сзади у самого уха слышу:

– Бу! – подпрыгиваю от испуга.

А потом меня кто-то хватает так неожиданно, что сердце уходит в пятки.

– Ай, – только и успеваю вскрикнуть.

Резко оборачиваюсь и натыкаюсь на смеющееся лицо моего друга детства.

– Кир! – хватаюсь за сердце. – Разве можно так пугать?

– А что, старая стала, боишься, сердечко не выдержит, – прикалывается он.

– Конечно, немолодая я уже, – пытаюсь отдышаться.

– Да с Гитлеровной жить, это вообще сердца не иметь. Что, сбегаешь?

– Да, – вздыхаю невесело.

– А это твой благоверный сегодня приходил, веником перед дверью махал? – выгибает бровь.

– Ага, – кривлюсь я.

Ужасно, если Кир видел эту безобразную сцену.

– “Очень достойный молодой человек”, – кривляется Кирюха, копируя голос мамы. – А орал, как потерпевший. Что, отшила ты его? Видимо, сильно накосячил “достойный” твой? – спрашивает с усмешкой.

– Кир, не нужно, ладно? – отвожу глаза, потому что всё это так тяжело и неприятно…

– Ладно, я в ваши дела не лезу, – отрезает недовольно Кир. – Но если тебе понадобится помощь, – ловит меня за руку и взгляд держит, – слышишь? Любая помощь, – подчёркивает тоном, – вот моя визитка, – вкладывает в руку. – Или можешь приехать в бар “ Тень”, знаешь где это?

Отрицательно кручу головой. Кир называет адрес.

– Приезжай, я там по вечерам почти каждый день. Назовёшь моё имя бармену, он скажет, как меня найти.

И тут подъезжает Алла, сигналит, привлекая внимание.

– Мне пора. Спасибо тебе, Кир, я была очень рада тебя увидеть, – тепло смотрю на друга детства.

– Я тоже был рад, Светлячок, – подмигивает мне Кирюха. – И буду рад ещё больше, если мы встретимся снова. Приходи, – кивает на визитку.

– Я постараюсь, – улыбаюсь как дурёха, плавясь в его теплом взгляде.

Такой он лёгкий, красивый, стильный. В белой дутой безрукавке и ярких кроссах, с модной стрижкой и белозубой улыбкой. Я чувствую себя рядом с ним облезлой курицей. Как будто из нас двоих старше я, причём лет на десять.

И всё равно мне очень приятно было встретиться с Кириллом. Жаль, что принять его предложение я никак не смогу.

Но визитку я всё же прячу в карман и ныряю в машину Аллы.

Мы отъезжаем, но в зеркало заднего вида я вижу, как Кирилл провожает нас задумчивым взглядом…

– Ну что, – поворачивается ко мне Алла, – готова ты своего благоверного шугануть так, чтобы больше неповадно было по другим бабам бегать? – глаза её горят азартом, и я уже сомневаюсь, что правильно поступила, позвав её помочь мне.

– Вообще-то, нет, – грустно качаю головой.

– Так, Светик, а чего это ты раскисла сразу, а? Или ты готова своего мужика без боя отдать какой-то прошмандовке?

– Алл, ну он же не баран на рынке, – пожимаю плечами. – Я ему не хозяйка, чтобы “отдавать”. Если любит её, пусть идёт.

– Да кто там любит, – кривится Алла, – там любовь сто процентов “кроватная”. И что теперь, сделаешь подарок этой козе? Разрешишь ей занять своё место? Она только об этом и мечтает.

– Я пока не решила.

– А зачем мы тогда едем? – хмурится Алла. – Я настроилась уже патлы этой курве повырывать, – воинственно сжимает руль.

– Нет, драться я точно не планирую, – заявляю твёрдо.

– А что планируешь?

– Хочу просто в глаза ему посмотреть.

– Ой, в глаза? И что ты там надеешься увидеть? – кривится Алла. – Уж не совесть ли ты там хочешь найти?

– Не знаю. Может и совесть.

– Ладно, – вздыхает. – Я в ваши отношения лезть не буду. Да и вообще мне бы желательно, чтобы Ефремов не узнал, кто на него жену навёл. Он как никак по должности значительно выше меня, может нашему генеральному напеть, и попрут меня под зад, а мне работу терять нельзя. Я из-за своего такого же козла одна с ребёнком на руках осталась.

– Хорошо, я не скажу ничего.

– А мы уже приехали, кстати, – тормозит Алла у одной из многоэтажек в центре. – Третий этаж, сто восемьдесят вторая квартира.

– Хорошо, подожди меня здесь.

Выхожу из машины, заскакиваю в подъезд. Мне жизненно важно скрыться от любопытного взгляда Аллы. Назойливая она немного. Мне от её комментариев крайне некомфортно.

Медленно поднимаюсь по лестнице, проигнорировав лифт. Мне очень нужно успокоиться и хоть немного привести мысли в порядок. Но как это сделать, когда сердце колотится в груди испуганным комом?

Что будет, если сейчас на пороге квартиры окажется Иван? Или я застану вообще какую-нибудь похабную сцену?

Я не знаю даже, чего я хочу больше, уличить мужа в измене, чтобы я могла смело настаивать на разводе, и у него не было давящих аргументов в пользу сохранения нашей семьи, или всё же понять, что Алла всё придумала, и никакой интрижки у Вани с этой Нинель нет?

Гадай не гадай, сколько бы я ни тряслась тут под дверью потенциальной любовницы моего мужа, ответ я смогу получить, только постучав в эту чёртову дверь.

А вот, собственно и она. Передо мной квартира сто восемьдесят пять.

Вздохнут пару раз тяжело, нажимаю на звонок.

Спустя пару очень нервных для меня минут щёлкает замок. Дверь медленно открывается.

Глава 10.

Ребёнок. Симпатичный мальчик лет восьми.

– Здрасте, – выдаёт мне настороженно. – Тётя, а вы к кому?

Я глотаю ртом воздух, не зная, что сказать. Но тут из недр квартиры показывается женщина. И мне становится ещё более не по себе. Потому что женщина эта глубоко беременная.

– Стёпа, ты зачем дверь открываешь незнакомым, – выговаривает она ребёнку.

А я смотрю на её живот, и никак не могу сложить два и два. Как такое возможно? Это что, она от Ивана беременна? Поднимаю глаза на её лицо. Нет, эта уставшая, немного оплывшая дама не может быть “Нинель”. Никак.

– Женщина, вам что нужно? Ножи, пылесосы, лекарства мы не покупаем, – выговаривает с досадой, пытается закрыть передо мной дверь.

– А какой у вас номер квартиры? – вдруг бьёт меня в голову очевидная мысль.

– Сто восемьдесят пятый, – всё тем же недовольным тоном.

Прикрываю сокрушённо глаза рукой, понимая, что я перепутала квартиру. Алла ведь называла другую.

– Простите, я ошиблась, – удручённо шепчу я.

Передо мной захлопывают дверь, и я плетусь назад к лестнице, потому что нужная мне квартира находится на один пролёт ниже.

Но дойдя до лестницы, я замираю, услышав голоса. Кто-то поднимается прямо сейчас, я слышу заливистый смех какой-то девушки, и… Мужской приятный бас… До боли знакомый…

Замираю на середине лестничного марша прислушиваясь…

– Ванечка, а ты роллов заказал? – слышу игривый женский голосок.

“Ванечка”? – спотыкается сердце в груди.

– Заказал, – слышу недовольный голос… моего мужа. Теперь я в этом уже полностью уверена. – Но я борща хочу. Настохренели мне твои роллы.

– Борща тебе твоя клуша дома сварит. А я тебя по-другому порадую.

Девица игриво пробегает вперёд, Иван её догоняет у дверей квартиры, зажимает у стены. Парочка так увлечена друг другом, что меня они совершенно не замечают.

– Ты же понимаешь, что я тебя в таком случае затрахаю так, что ходить не сможешь!

С ужасом наблюдаю, как мой муж запускает руки под юбку блондинки, неприлично оголяя её ноги, целует её в шею. И теперь я легко могу поверить, что это Нонна. А ещё я её узнаю. Это та самая девица, которую я видела в тот вечер около нашего дома.

Спускаюсь по лестнице, как во сне, борясь с поступившим удушьем. Всё-таки увидеть измену своими глазами – это очень больно. Намного хуже, чем представлять у себя в голове. В жизни всё намного прозаичнее и грязнее. Особенно осознание, что со мной муж уже давно не был настолько порывист, страстен.

Что ж, ещё один аргумент, доказывающий, что наша с ним история закончилась. Теперь бы как-то пережить разрыв. И если выйду живой из этой войны, то возможно, смогу собрать себя по кусочкам.

Но это будет точно нескоро. Потому что прямо сейчас я как раз рассыпаюсь.

Ваня отрывается от своей любовницы, она заливисто смеётся. А потом замечает меня и шокировано замирает.

Я сразу понимаю, что она меня узнает, а вот Ваня меня всё ещё не видит.

– Сегодня в меню борщ или твоя аппетитная попка, – рычит ей в шею мой муж, активно наминая желанное “блюдо” под короткой юбкой Нинель.

– Вань, – растерянно пищит она, пытаясь его оттолкнуть.

– Да, Вань! – подаю я голос. Иван замирает, спина его напрягается, но он не торопится поворачиваться, а я продолжаю. – На борщ от клуши можешь больше не рассчитывать. Так что придётся тебе питаться и дальше роллами и аппетитными задницами. Счастливо оставаться.

Хочу пройти мимо, но тут мой муж всё же оживает.

– Света, стой! – хватает меня за руку.

Я брезгливо освобождаюсь от его пальцев.

– Попрошу не трогать меня грязными руками, – кривлюсь я. – И с другими не слишком чистыми органами, после “обеда” на этой кухне, – киваю презрительно на Нонну, – ко мне больше тоже не подходи.

– Света! Стой! – снова хватает меня.

– Ещё скажи, что я не так поняла, – усмехаюсь горько. – Не закапывай себя ещё глубже, Вань. Останься мужиком хотя бы в глазах своей блондинки.

Вижу, как он начинает закипать, но меня отпускает. Как ни странно, слов он не находит. Только желваки играют на лице.

Я прохожу несколько ступенек вниз, потом торможу и кидаю ему напоследок:

– Да, и штраф оплати. Вы с Нинель отлично смотрелись на светофоре неделю назад на перекрёстке в центре города. Я заценила твою командировку, Вань, – одариваю его горькой улыбкой и бегу по ступеням вниз больше уже не оглядываясь…

Глава 11.

Выскакиваю на улицу, хватаю ртом холодный воздух. Слёзы жгут глаза, но я не хочу плакать из-за этого предателя. Умом я понимаю, что Иван этого недостоин, только наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Проклятая влага всё равно течёт по щекам.

– Света! – доносится сзади.

Чёрт! Он пытается меня догнать?

Зачем ты меня трогаешь, неужели так сложно оставить в покое?

Бросаюсь вперёд, к машине Аллы. Заскакиваю на заднее сиденье и командую тут же:

– Поехали! Скорее.

Алла даёт по газам как раз в тот момент, когда Иван выскакивает на крыльцо. Он провожает нас взглядом, но догнать, конечно же, не может.

– Ну что? – оборачивается в нетерпении Алла.

А я не могу ничего ответить. Меня душит паника. Иррациональная, необъяснимая волна поднимается и не даёт возможности вздохнуть, грудь разрывает от боли.

Я даже не замечаю, что машина никуда не едет, а Алла уже не за рулём, а напротив меня, суёт мне в руки какую-то бутылочку.

– Пей! – требует настойчиво.

Не дождавшись реакции, сама подносит горлышко к моим губам, и заливает в меня какую-то жутко пахнущую огненную жидкость.

– А-а-а, – выдыхаю шумно.

Слизистую обжигает, мерзкий вкус спиртного опаляет рот.

– Что это? – прижимаю руку к губам, размазывая слёзы.

– Водочка, – ухмыляется Алла. – Эх, нежная ты фиалка, – смотрит на меня с откровенной жалостью. – И как такой изменять, ума не приложу. Но мужики головой не думают, это уже много раз проверено. Хер стоит, башка не варит, ага.

– Она меня клушей назвала, – всхлипываю я, – которая только и может, что борщи варить. А она ему вместо борща свою жопу предложила, нормальная альтернатива? Ой, – зажимаю рот. – Я не то что-то сказала.

– Да-а-а, – тянет Алла. – Тяжёлый случай, если ты даже слово ЖОПА не можешь спокойно произнести, а муж твой, видимо, это место у Нинель использует по полной программе, не брезгуя нисколько. Вот тебе и ответ.

– Чего? – смотрю на Аллу зарёванными глазами.

– Того! Ты ему борщи варишь, рубашечки гладишь, и в сексе, наверное, тоже шаг вправо – шаг влево – расстрел?

– Алл, я не хочу обсуждать сейчас это, – вытираю слёзы, сажусь ровнее, беря себя в руки.

Ещё я нашу интимную жизнь не перетирала с посторонними.

Хотя обсуждать там, если честно, особенно нечего. Всё традиционно, Ваня никогда не настаивал на экспериментах, а сама я бы такое в жизни не решилась предложить.

– Ладно, поехали, – вздыхает Алла, садится за руль.

Мы едем какое-то время, я плохо понимаю куда. Потом возвращаюсь в реальность, оглядываюсь, но не могу понять, где мы находимся.

Ожидаю, что Света привезёт меня к дому матери, но туда я сейчас точно не хочу.

– Алл, ты сможешь отвезти меня по другому адресу?

– А мы уже приехали. Выходи, – паркуется Алла у какого-то здания.

– А это мы где? – спрашиваю, хмуро оглядываясь.

– В одном очень интересном месте, – улыбается она. – Пойдём. Тебе понравится.

И мне бы отказаться, но я сейчас слишком побита внутри, чтобы найти в себе силы спорить с таким танком, как Аллочка.

Поэтому просто плыву по течению, позволяя ей тащить меня за руку вниз по каким-то ступеням.

Попадаем мы в тускло освещённое помещение, где-то на заднем фоне играет негромкая музыка. Оглядываюсь – бар.

Сейчас день, поэтому посетителей почти нет. Алла же уверенным шагом идёт сразу к барной стойке.

– Алиса, выходи! – кричит громко.

Из дверцы за стойкой показывается модная блондинка, виски у неё выбриты, в носу и ушах массивный пирсинг.

Господи, куда меня занесло?

– О, Аллусик, – приветливо улыбается девица. – Ты чего сегодня не по плану?

– Я нам нового члена привела в наше сообщество, – гордо указывает на меня.

– Какое сообщество? – смотрю на неё ошарашенно.

– Клуб преданных жён! – выдаёт Алла пафосно.

– Что? – зависаю я.

– Да! И не смотри на меня так, – закатывает глаза. – Мы никакая не секта.

– Как тебя зовут? –обращается ко мне доброжелательно Алиса.

– Света, – отвечаю на полном автомате. – Но… я пойду. Алла, спасибо тебе за всё, но…

– Лис, – кивает Алла своей подруге, – она просто только что застукала своего мудака с его дыркой. А девочка, видишь, нежная, брони никакой. Тяжёлый, короче, случай. Надо спасать.

– Свет, – протягивает мне Алиса какую-то толстую тетрадь. – Ты нас не бойся. Мы тебе не враги. Сами такие же. Смотри.

Вручает в руки мне эту амбарную книгу. Обложка довольно потрёпанная, на заголовке значится: “Книга отзывов и предложений”, а ниже уже от руки дописано: “А также откровений, жалоб и проклятий всех поганых предателей!”

Я не понимаю, что здесь происходит, мне хочется убежать, спрятаться в свой кокон и рыдать там долго-долго. Но… Я зачем-то всё открываю журнал на первой попавшейся странице.

В глаза сразу бросается чей-то торопливый, не слишком разборчивый почерк, размытый так, как будто…

– Да, Свет, – кивает Алиса. – Это слёзы. Ты сейчас держишь в руках не просто кусок бумаги, он впитал в себя море слёз, страданий, боли, отчаяния многих-многих женщин, которые так же как и ты оказались преданными…

Глава 12.

“Я любила его со школы, мы были такими счастливыми, а потом что-то изменилось… Он стал груб, холоден, отстранён. Через месяц я узнала, что у него другая…”

“Мы поженились по любви, и всё у нас горело, пока я не забеременела. Он так хотел сына, а я родила дочку… И теперь ему не нужна ни я, ни наша дочь. Зато нужна его секретарша. Как так можно?”

“Он меня обещал носить на руках всю жизнь, но уже через год я застала его с другой в нашей постели, а он меня…”

“Избил…”

“Изменил…”

“Предал…”

“Выгнал из квартиры…”

“Привёл в наш дом любовницу…”

“Бросил детей…”

Я листаю и листаю страницы. На каждой своя история, своя боль, своя отчаянная попытка справиться с уродливой действительностью…

Но все их объединяет одно – женские слёзы льются нескончаемым потоком из-за предательства любимых мужчин, из-за того, что их вторые половинки просто решили сходить налево, предали семью, любовь и счастье.

И такая обида душит меня, что не вздохнуть. За себя и за всех этих женщин.

Прижимаю руку к груди, хотя кажется, что там нечему болеть – дыра. Но болит, проклятое сердце, ноет.

В памяти всплывают строки любимой моей Цветаевой.

Да, прямо сейчас я в руках держу тот самый “Вопль женщин всех времён: «Мой милый, что тебе я сделала?!»

Им игры, им похоть, а мы кровавыми слезами умываемся. Страдают дети, женщины, матери. Рушатся как карточные домики крепкие семьи, рвутся связи, только понимают предатели всё слишком поздно. Если вообще понимают.

Судорожно вздыхаю. Принимаю неизбежное. Развод – это очень больно. Это маленькая смерть.

Как бы только потом ожить. Получится ли?

Оглядываюсь на двух женщин, в глазах которых читаю ту же застарелую боль.

Понимаю – получится. Только прежней из этого огня уже не выйти.

Может, оно и к лучшему? Заковать сердце в броню, послать всех подальше, стать немного сукой, зато… Больше никому не позволить растоптать своё сердце как ненужный, бесполезный кусок мяса.

– Свет, ты можешь тоже написать свою историю, если хочешь, – предлагает Алиса.

– Нет, – откладываю тетрадь. – Моя история ещё не закончена, – расправляю плечи.

– Ты что, решила его простить?

– Ни за что! Но я ещё стану счастливой.

– Вот это по-нашему! – радостно улыбается Алла. – А мы тебе поможем. Алиса, давай, неси “ковёр-самолёт”, нам срочно нужно в “страну чудес”, – потирает руки.

– Не, Алл, в страну чудес в таком виде? – кривится Алиса, глядя на меня.

– А что не так? – поправляю я свою невзрачную куртку. – Я просто…, – нет, не буду рассказывать девчонкам, как убегала из квартиры в ужасе. – Короче, так получилось.

– Не дрейфь, ты попала к фее — крестной, – крутится задорно вокруг своей оси Алиса. Её белый хвост взлетает, и такая у неё улыбка заразительная, что я тоже невольно улыбаюсь в ответ. – Пойдём, покажу тебе портал в наш тайный мир…, – делает страшные глаза, водя таинственно руками.

Потом хватает меня за руку и тянет в ту самую дверь за барной стойкой, откуда недавно вышла.

Девчонки затаскивают меня в тёмное помещение, включают свет, и я ахаю.

Здесь на длинной стойке, не хуже, чем в самом модном бутике, развешаны множество самых разных нарядов. Несколько изящных манекенов стоят в забавных позах в стильных платьях.

И есть ещё один – мужской. Только выглядит он плачевно. Костюм на нём изорван, вымазан краской, вместо глаза у манекена дыра, а челюсть смята.

– Это что? – спрашиваю удивлённо.

– О, а это Геннадий, познакомься, – пафосно произносит Алиса.

– Геннадий?

– Или просто Генка, – отмахивается Алла. – Это наш антистресс. Хочешь?

– В смысле? – не понимаю я.

– В смысле, ты попала в волшебную страну, – обводит восторженно руками пространство Алиса. – Здесь всё волшебное. И Геннадий тоже. По твоему желанию он может превратиться ненадолго, например, в Славика, или Игоря, или какого-нибудь Марата. Как мужа твоего зовут?

– Ваня, – отвечаю всё ещё изумлённо, хоть уже и понимаю, к чему клонит эта мстительница.

– Фи, Ваня…, – пренебрежительно кривится она. – Дурачок?

– Типа того, – издаю нервный смешок.

Алиса достаёт увесистый половник, взмахивает им, как волшебной палочкой.

– Так вот, абра-кадабра-бум, – бьёт манекена по лбу, – вуаля! Перед тобой Иван, – передаёт мне половник. – Прошу. Можешь делать с ним всё, что захочешь. Не сдерживайся. Он уже такое пережил, что ему и ядерная война не страшна. Давай, выплёскивай свои обиды, это первый пункт.

– А дальше?

– А дальше расскажем. Алла, пойдём. Не будем мешать семейным разборкам.

Девчонки выходят, плотно прикрывают за собой дверь, а я остаюсь один на один с этим “Иваном”.

Смотрю растерянно на половник в своей руке. Вспоминаю, как эпично вернулся мой муж из командировки. Его грубые руки, крики, оскорбления. И вдруг…

Замахиваюсь и со всей силы бью “Ивана” по роже!

Глава 13.

– Значит, сука я, да? – шиплю в лицо ни в чём неповинного “Ивана”. – Трахаюсь, пока муж работает? А работает муж теперь в две смены? Небось и в офисе по тёмным углам успевает Нинель свою шпилить? Тварь!

Злые слёзы прорываются снова, но внутри загорается гнев, обида, ярость. Луплю половником ещё несколько раз по невозмутимой пластиковой роже.

– Молчишь? Нечего сказать? Урод!

Толкаю манекена со всей силы в грудь. “Иван” с грохотом летит на пол, пинаю его ещё несколько раз ногой от души. Бью кулаком в грудь. Пока силы не покидают меня.

Сползаю на пол, заливаюсь слезами.

Внутри так горько, так пусто. Вспоминаю какие-то тёплые, счастливые моменты между нами. Да, пусть их было не слишком много, и всё же. Я ведь искренне старалась быть хорошей женой. И от Ивана был отклик. Первое время он был очень галантен, ласков, заботлив.

Когда это всё прошло?

Да, было тяжёлое время, когда я горела мыслью о беременности, а ничего не получалось. Наверное, я уже тогда сердцем почувствовала, что Ваня отдаляется. А я мечтала о полноценной семье, чтобы у меня появился маленький родной человечек, который склеит то, что начало потихоньку давать трещины. И да, секс перестал в тот период быть чем-то спонтанным и радостным, мы подстраивали его под мою овуляцию, считали часы, дни, пили лекарства. Потом моя депрессия, растущий вес, и всё больше угасающий интерес мужа.

Очнулась я не сразу, но был момент, когда я чётко поняла, что мы летим в пропасть. Я тогда изо всех сил пыталась остановить наш поезд. Видимо, уже было поздно.

Все мои старания стать идеальной, красивой, желанной женой для мужа оказались ненужным хламом. Действительно, зачем тебе красавица - жена. Варить борщи и рубашки гладить можно и с центнером веса, а вот эксперименты в постели приятнее осуществить с такой, как Нинель.

Вспоминаю, как жарко Ванька шептал пошлости своей любовнице. Нравится она ему? Да, там есть, чему нравится.

А я? Хоть и похудела, но комплексы внутри живы. Сейчас я снова чувствую себя жирной, никому не нужной, раздавленной старухой.

Слышу лёгкие шаги, в комнату просачиваются девчонки.

Алиса несёт бутылку и бокалы.

– Нет, нет, пить я больше не буду, – кручу головой.

Осталось мне ещё алкоголичкой стать. Вчера пила с Киром, сегодня вот уже водки хлебнула…

– Пить мы не собираемся, – уверенно объявляет Алиса. – Это зелье, которое открывает портал в другой мир. Лекарство.

Идёт к барной стойке в углу комнаты, что-то мутит там с бутылками, трясёт шейкером, разливает по бокалам, украшает всё это фруктами, листьями мяты. Составляет на поднос, несёт ко мне.

– Девочки, прошу, – торжественно передаёт мне бокал. – Коктейль называется “Свобода от мудаков”. Пей.

Алла за рулём, поэтому воздерживается, а вот Алиса поддерживает компанию. И я не могу ей отказать.

– Ладно, – вздыхаю.

Отпиваю глоточек. Вкусно. Немного терпко, но… приятно.

– Нравится? – хитро улыбается Алиска.

Киваю, делаю глоточек побольше.

– Свобода от мудаков – она такая, – усмехается. – Только нужно её почувствовать, – подмигивает.

А дальше разговоры начинают идти легче, девчонки меня отлично отвлекают, пока я не расслабляюсь окончательно.

В какой-то момент Алиса смотрит на часы.

– Так, пора. Вставай.

– Зачем? – оглядываюсь я, чувствуя лёгкое головокружение.

– Вставай, вставай. Будем из тебя сейчас делать красотку.

– Но…

– Никаких но! Так, дай-ка я на тебя посмотрю. Фигурка хороша, – крутит меня, отчего головокружение усиливается. Зато камень в груди будто растворяется, и я могу дышать.

– Знаете, девочки, – смеюсь я. – А ведь пару лет назад я бы с трудом прошла в эти двери. Я же весила под центнер.

– Да, – со вздохом подтверждает Алла, – я видела тебя как-то. Ужас. А сегодня чуть не упала, какая ты стала стройная, – смотрит с восхищением.

– Да, – киваю горько. – Если бы вы знали, чего мне это стоило, похудеть. Я же для него старалась, а он…

– Так, – поднимает палец вверх Алиса. – Свобода от мудаков, помнишь? Вижу, концентрация уменьшается, надо срочно повторить!

– Нет! – категорично поднимаю руки. – Мне точно хватит. Или я сейчас тут упаду и вырублюсь.

– Нет, вырубаться рано ещё. Всё самое интересное у нас впереди!

Алиса перебирает на стойке несколько нарядов, выбирает «маленькое чёрное платье».

– Это, – уверенно произносит она.

– Нет, – смотрю в ужасе на это безобразие.

– Да! Надевай. Свобода от мудаков, помнишь? – играет мне бровями.

Ловлю от девчонок эту безбашенную волну. Да, я хочу почувствовать свободу. Чтобы не думать хоть один вечер о том, что скажет муж, мама, соседи.

Выхватываю платье из рук Алисы, ухожу в примерочную. Следом Алиса приносит мне ещё бельё, чулки, туфли.

Пока надеваю это всё, ловлю неприятное дежавю. В прошлый раз, когда я хотела быть красивой и смелой, закончилось всё очень плачевно. Но… сегодня я не одна, а мужа рядом нет. И не будет!

Оглядываюсь, здесь нет зеркала, поэтому не могу в полной мере оценить эффект. Но платье точно обтягивает меня, как вторая кожа. Длина – ну, могло быть и хуже – чуть выше колена. Зато… спина… мать моя!

Пытаюсь оглянуться, но рассмотреть не получается. Пробую руками, боже, вырез почти до поясницы.

– Так, чего зависла, выходи! – слышу настойчивый голос Алисы.

Ох! Будь что будет!

Обуваю туфли, чуть покачнувшись на каблуках. Выхожу.

Алиса и Алла многозначительно переглядываются, одобрительно кивают друг другу.

А дальше меня усаживают в крутящийся стул, заставляют откинуть голову и расслабиться. Алиса начинает что-то ваять на моём лице, Алла принимается за волосы.

Я уже почти засыпаю, когда вдруг слышу победное:

– Готово! Смотри!

Меня поднимают, подводят к огромному зеркалу, и я ахаю…

Глава 14.

Нет, я не верю, что это я. Кручусь перед зеркалом.

– Боже, Светланка, ты такая красавица, – ахают девчонки.

Смотрю на их восторженные лица, и эти эмоции перетекают в меня исцеляющим бальзамом.

Рассматриваю свою спину. Зависаю…

Помню, как на месте сейчас вполне точёного рельефа свисали складки жира, как у гусеницы.

Моя массажистка – Татьяна Павловна, каких только техник и средств на мне не испробовала, чтобы всё не просто сошло, но и кожа не обвисла, как у старухи. Процедуры эти оказались недешёвым удовольствием, но женщина как раз училась, а я согласилась быть её подопытным кроликом. И вот на мне-то она и оттачивала мастерство, плюс, драконя правильным питанием и тренировками. Татьяна Пална осталась довольна результатом, а теперь и я его могу в полной мере оценить.

Ещё неожиданно приятно удивляет моя причёска. Трогаю слегка завитые локоны, и макияж, не яркий, но идеально подчёркивающий скулы, глаза, брови.

– Девочки, вы реально феи, – улыбаюсь я.

И тут же сдуваюсь.

– Спасибо. Только… зачем мне всё это.

– В смысле, зачем? – переглядываются девочки. – У нас сегодня будет туса. Суббота же на дворе. Придёт много наших красавиц, – подмигивает Алка. – Я малого ведь не зря к маме увезла, как чувствовала, что будет весело. Так, Алиска, а для меня тут найдётся что-то приличное? – осматривает стойку с вещами.

– Выбирай. А мы пока пойдём со Светой, я ей бар покажу.

Выходим в основной зал, здесь уже собираются первые посетители. Вокруг столиков замечаю двух девушек-официанток.

– Мариса, Эля, идите ко мне, – машет им Алиса.

Девушки подходят, на меня поглядывают с интересом.

– “Наш” столик не занимать, – кивает Алиса на своеобразную вип-зону, огороженную мягкими диванами. – Женек на месте?

– Да, – кивает одна из девушек на парня, который возится на небольшой сцене с аппаратурой.

– Отлично. А Славик вышел? Это наш бармен, – поясняет мне.

– Переодевается.

– Меню моей гостье принеси, а я пока на кухню схожу, проверю, всё ли там в порядке.

Алиса уверенной походкой движется по залу в сторону кухни, а я зависаю на её уверенной, точёной спине.

Какая она! Хотела бы я тоже быть на неё похожей. Вздыхаю. Боюсь, мне такой никогда не стать. Но и пресмыкаться перед всеми я тоже больше не собираюсь! Пошли они всё!

Официантка провожает меня на мягкие диваны, на столик передо мной кладёт меню.

Чисто из любопытства открываю первую страницу.

Красивый логотип, расходящийся лучами солнца вокруг названия, вчитываюсь: “Коктейль-бар “Свет”, а рядом изящная девушка, напоминающая фигурой бокал.

Тут же вспоминается другое название бара, куда меня приглашал Кирилл. Подтягиваю сумочку, достаю оттуда визитку, которую он мне дал.

Как интересно. На его визитке похожий логотип, в том же стиле, но выполнен в тёмных тонах, вокруг названия “Тень” как будто собрались грозовые тучи, а рядом фигура брутального мужика, похожего на пивной бокал. Как забавно.

В этот момент к столику как раз возвращается Алиса.

– Это же твой бар, я правильно поняла? – спрашиваю с интересом.

– Да, – откидывается Алиса на подушки.

– А почему он называется “Свет”?

– Это долгая история, – как-то грустно вздыхает она. И видится мне в её взгляде какая-то личная незажившая печаль. – А почему ты спрашиваешь?

Не знаю, имею ли я право это ворошить, но мне нужно выяснить.

– А ты не знаешь, где находится вот это место? – кладу перед ней визитку, которую дал мне Кир.

Небрежная улыбка стекает с лица Алисы.

– К сожалению, знаю. Откуда она у тебя?

– Мне её дал сегодня друг. Сказал, что могу найти его там.

– И как зовут твоего друга? – хмуро спрашивает Алиса.

– Кирилл, – не вижу смысла скрывать.

– Уж не Ершов ли? – как-то агрессивно вздрагивают её губы.

– Да, – киваю я.

– И как давно вы с ним “дружите”? – ядовито кидает Алиса.

Почему-то становится обидно от её тона и перемены настроения. Но я чувствую, это не на меня. Это на Кирилла. Похоже, Алиса его знает, и не слишком любит. От этого сердце неприятно замирает в груди. И я уже чувствую, что сейчас Алиса поделится со мной чем-то таким, что окончательно сотрёт его положительный образ в моей душе. А мне бы этого очень не хотелось. Это, быть может, единственное, что не позволило мне раскиснуть окончательно.

Алиса не сводит с меня внимательных глаз, ожидая ответ на свой вопрос.

– Мы с ним росли вместе, наши родители - соседи. Много лет не виделись, а вот вчера случайно пересеклись. А ты его знаешь?

– К сожалению, – усмехается Алиса. – Не знаю уж, каким он был в детстве, но вырос знатным мудаком, – зло выплёвывает она.

И пока я пытаюсь переварить услышанное и выяснить причину, почему она так считает, Алиса встаёт.

– Пойдём со мной, – кивает она.

Алиса тянет меня на выход, я не совсем понимаю, зачем, но иду, ничего пока спрашивая.

Мы поднимаемся по ступеням вверх, выходим на улицу.

– Смотри, – недобро усмехаясь, Алиска кивает на противоположную сторону улицы.

Я поражённо замираю.

Прямо напротив, через довольно узкую дорогу, горит зловещими, красновато-оранжевыми огнями бар “Тень”.

И как это понимать? «Свет» и «Тень»? Что бы это значило…

Глава 15.

В тишине возвращаемся в бар, садимся за наш столик.

Пытливо смотрю на Алису, которая сейчас тоже серьёзная, задумчивая, глубокая. Как будто случайно стёрлась с её лица яркая беззаботная улыбка и проступили истинные черты лица, которые она обычно прячет за беспечной маской.

– Это твоя история? – ловлю её взгляд. – Свет и тень?

– Да, – невесело кивает Алиса, пряча за бокалом проступившие эмоции.

– Она тоже есть там, в журнале?

– Нет, – лёгкая усмешка. – Я, как и ты, не хочу её туда писать, пока…

– Потому что ты всё ещё не стала счастливой? – вдруг доходит до меня простая, но такая обречённая мысль.

– Стала, – решительно ставит бокал Алиса, снова натягивая яркую, чуть скучающую улыбку. – Я счастлива, – заявляет уверенно.

Только глаза её не смеются, напротив, они подсказывают мне, что слова её – откровенная ложь.

Отчего-то эта скрытая боль одинокой преданной женщины пронзает меня огненной иглой. Я не хочу так…

Но… какой выбор?

Простить и продолжить пресмыкаться? Нет, нет и нет!

Лучше быть раненой внутри, но обросшей бронёй, чем позволять лупить себя с ноги каждый раз, когда окружающим твоя слабость становится очевидна.

– Кирилл – это твой предатель? – задаю вопрос, который просто зудит следующим.

Не хочу верить, что он такой же, поэтому жду ответ с замершим сердцем.

– Не мой, – выдыхает Алиса. – Но порода одна, поверь.

– Не понимаю тогда, – хмурюсь я.

– Тебе и не надо. Просто мой тебе совет, если не хочешь снова собирать сердце по осколкам, держись подальше от таких, как Кирилл.

Разочарованно замолкаю…

Что ж, наверное, в словах Алисы есть смысл.

Да я, собственно, и не собиралась заводить с кем-то отношений. Просто Кир – он родом из детства, наверное, поэтому его светлый образ мне не хотелось бы портить.

Пусть так и останется – другом из детства. У него всё равно есть Любимка, а у меня…

Хочется сказать – никого, но горькая правда в том, что за этот статус мне ещё придётся побороться. Что-то подсказывает мне, что Иван не отпустит меня так просто.

Господи, – зажмуриваюсь болезненно. От этих воспоминаний как будто плита снова ложится на грудь.

Алиса как будто читает мои мысли.

– Не грузись, – накрывает она мою руку. – Я тебе советую сегодня просто расслабиться и ни о чём не думать. Кстати, ночевать можешь прямо здесь. Там за комнатой, где ты уже была, есть спальня. А утром мы решим, что делать, хорошо?

– Спасибо тебе, Алиса, я даже не знаю, что бы без вас делала.

– Страдала бы… А так, – снова одаривает меня той самой озорной, заводной улыбкой, – мы научим тебя страдать весело.

Невольно улыбаюсь в ответ.

– Эля, – подзывает Алиса официантку, – наш фирменный коктейль, повтори.

Девушка послушно удаляется, а Алиска шепчет мне на ухо:

– Кстати, насчёт бара напротив.

– Что?

– “Свет” и “Тень”, это далёкое прошлое. Сейчас мы с девчонками дружно называем этот бар знаешь как? – выгибает бровь.

– И как же?

– МудоТень!

Вместе прыскаем смехом.

– Почему?

– Угадай.

– Там тусуются одни мудаки?

– В точку! Но иногда, на куражах, мы ходим к ним в гости.

– Зачем? – недоумеваю я.

– С мудаками здорово делать только одну вещь. Кидать их! Завести и кинуть – это высший пилотаж. Сможешь?

– Ты что, – сглатываю я. – Я…

– Да-да, невинная овечка, я вижу. Ну это ничего, ты попала в руки профессионалов. Мы обязательно дойдём с тобой до этой точки, а пока… Наслаждайся программой. Она сегодня будет очень горячей!

Подмигивает мне и тут же удаляется, а на её место подсаживается Алла.

– О! – рассматриваю с удовольствием и её преображение.

Ярко-красное обтягивающее платье, глубокий вырез, агрессивная шпилька, слегка провокационный макияж.

– Как тебе? – играет бровями.

– Ты просто огонь, – поднимаю палец вверх.

– Это ты задала слишком высокую планку. Приходится догонять, – довольно улыбается.

Оглядываемся по сторонам, народу становится всё больше.

Я и сама не замечаю, как опустошаю ещё один коктейль. Голова приятно кружится, кровь разгоняется, ловя ритмы уже вовсю гремящей музыки.

– Алла, Алиса обещала какое-то горячее шоу. Что она имела в виду?

– Скоро увидишь, – хитро улыбается Алла.

Людей становится всё больше, музыка – более зажигательной. Многие гости уже пускаются в пляс.

Время летит незаметно в приятной компании.

К нам за столик подсаживается ещё несколько девушек. Алла знакомит меня с ними, но я не запоминаю имён.

Я плыву на волнах опьянения и музыки, стараясь отдаться полностью моменту и не думать о плохом. Я вдруг вспоминаю, что все еще молодая и красивая, легкая и ... почти свободная.

Девчонки вытаскивают и меня на танцпол. Я вдруг понимаю, что сто лет не танцевала. А ведь это такой кайф и драйв, особенно, когда рядом такие зажигалочки.

Общая атмосфера веселья взрывает кровь, я полностью отдаюсь музыке и кружащим голову эндорфинам.

В какой-то момент чувствую необычайное оживление в толпе, шёпот. Музыка стихает, ведущий объявляет о начале долгожданного шоу…

Гаснет свет, световой луч ярко бьёт в середину сцены. И тут под моим шокирующим взглядом появляются стриптизёры.

Их трое… И они такие, что ах-х-х…

Нет, я никогда-никогда не была на стриптизе. Я считала это чем-то грязным, пошлым…

А сейчас я кардинально меняю свою точку зрения. Их загорелые тела, движения, взгляды, это космос какой-то. Пластика, грация…

Это эротично, графично, горячо, но точно не пошло.

В какой-то момент я и сама не замечаю, как девчонки выталкивают меня вплотную к сцене.

Глава 16.

Под взбешённым взглядом мужа я тут же сжимаюсь, с меня в момент слетает эйфория вечера, уверенность в себе, драйв.

Остаются только разъедающая душу обида и… страх. Потому что я вижу, как яростно сжимаются кулаки Ивана, и снова этот невменяемый взгляд дикого животного.

Пячусь назад, но муж не позволяет. Он резко впивается грубыми пальцами в моё плечо и тащит к стоящей рядом машине.

– Пусти меня, – пытаюсь вырваться из захвата, но это напрасно.

– Куда пустить, – останавливается вдруг Иван и шипит мне в лицо. – Пойдёшь, отсосёшь у троих сразу? Можешь прямо на сцене? Народу зашло твоё блядство!

– Отвали от меня! – дёргаюсь, но пальцы только жёстче сжимаются, уже точно оставляя следы. – Вали к своей Нинель и её затраханной попке!

– Нет! Я хочу проверить твою! Я-то думал раньше, что ты у меня невинный цветочек, а ты оказалась той ещё потаскухой! – толкает к машине, а во мне поднимается дикая обида от его мерзких слов.

И вот это пренебрежение во взгляде, оно мгновенно высасывает из меня остатки сил, я снова как будто превращаюсь в затюканную жируху с кучей комплексов.

– Поехали домой! – рявкает, придавая мне ускорения в направлении машины.

И, как назло, вокруг никого не видно. Машина Ивана стоит на теневой стороне бара, здесь ни фонарей, ни людей нет. Начинаю откровенно паниковать. Но без боя не сдамся! Упираюсь каблуками, выворачиваясь из его захвата, сопротивляюсь изо всех сил. Потому что понимаю, если позволю сейчас увезти себя домой… Всё! Он сломает меня, продолжит пачкать словами и действиями, превращая снова в неуверенную в себе, полную комплексов гусеницу.

– Пусти! Я буду кричать!

Вырываюсь всё же, успеваю сделать пару шагов назад, но муж тут же ловит меня за сползающее по плечу платье, дёргает на себя, я лечу прямо ему в руки, но успеваю со всей силы наступить ему на ногу шпилькой.

– Ах ты сука! – взвивается от боли муж.

Мажет мне пощёчиной по лицу, от удара теряюсь на мгновение, во рту появляется привкус крови, и он этим тут же пользуется, блокируя мне руки, выворачивает одну из них за спину. Прижимает меня к машине.

– Какая ты, оказывается, горячая сучка, – шипит мне в шею. – А прикидывалась тихоней, – дышит возбуждённо, его рука начинает вдруг откровенно лапать меня. – Извивалась там на сцене, как опытная шлюшка, у меня аж встал!

А мне так противно от этих пошлостей, так горько, особенно от воспоминаний, как сегодня он точно так же тискал у стены свою любовницу. Что я там в тот момент, пожалела, что страсти давно не видела от мужа? Дура! Такой страсти мне не нужно! Не хочу-у-у!

– Пусти меня, – рычу, дёргаясь, как моль в паутине, начинаю панически всхлипывать.

– Нет-нет, я тебя сейчас в машине выебу, тварь такую! Чтоб знала, кому принадлежишь! – его рука сжимается на моей шее, да так, что я едва дышу.

Вдруг за спиной Ивана вырастает крупная мужская тень.

– Э, а ты не боишься, что тебя тоже кто-нибудь выебет? – клокочет чей-то голос.

– Чё? – разворачивается резко Иван.

– Руки убрал от неё, быстро!

Тень приближается, не могу ничего рассмотреть в темноте, меня колотит, замечаю только накачанные татуированные руки и огромные кулаки.

– Это кто? – рука на моей шее сжимается ещё сильнее. – Ещё один твой кобель? – прищуривается Иван. Но меня отпускает, полностью разворачиваясь к незнакомцу. – Слышь, мужик, шёл бы ты мимо, это жена моя, – старается выглядеть уверенно, но голос подрагивает.

– А мне насрать. Руки от Светки убрал!

И только сейчас мне удаётся рассмотреть лицо незнакомца.

– Кирилл? – начинают меня душить слёзы сильнее, хватаюсь за шею, всё ещё пытаясь восстановить дыхание.

– Иди сюда, – подаёт он мне руку, полностью игнорируя Ивана, как будто он абсолютное пустое место.

Вижу, как сатанеет окончательно взгляд мужа, он пытается схватить меня, но Кирилл отбрасывает его агрессивным толчком, а следом всаживает кулак ему в челюсть, и ещё куда-то в живот пару раз.

Ваня тут же оседает на асфальт с диким хлюпающим воем. Прямо к моим ногам.

А я стою в полном шоке. Меня трясёт, сказать я ничего не могу.

– Ну и что? – стоит рядом скалой Кирилл. – Будешь спасать своего “интеллигентного” мужа или пусть идёт на хер? – агрессивно подрагивают его ноздри.

– На хер! – умудряюсь выдавить я.

Нервно отступаю на шаг, но Иван пытается схватить меня за щиколотку. Кир отбивает его руку ботинком.

– Слышал, муж?! – с рычанием наклоняется к Ивану. – На хер – это там! Дорогу найдёшь или показать?

– Су-ка! – воет Ванька.

А мне хочется добавить ему. Урод! И долбануть половником так, как сегодня я уже зарядила его прототипу. Но!

Такая смелая я только в своих мечтах. На деле же меня трясёт так, что я не могу и шага шагнуть.

Тут на помощь приходит Кир. Я чувствую, как мне на плечи ложится его кожаная куртка.

– Пойдём, Светлячок, – тянет он меня в сторону.

Я дышу тяжело, находясь в какой-то липкой прострации.

– Кир, – торможу его у стены. – Спасибо тебе, – трогаю за руку.

– Да без проблем, – усмехается. – Ну что, подружка, – обнимает меня за плечи, – куда теперь? Дальше гулять или по домам? Муж тебя отпустил, Гитлировна, надеюсь, тоже?

– Не напоминай, – прошу устало. – Нагулялась я походу, – вытираю нос. – Чёрт, – на руке остаётся кровь.

– Вот сука, а?! – психует Кир, порывается пойти снова в сторону всё ещё лежащего и стонущего на асфальте Ивана, но я хватаю его за рукав.

– Стой! Хватит ему, не надо, – прошу я.

– Вот добрая ты, Светка, – раздражённо выдыхает Кир, протягивая мне платок. – Где ты нашла только этого “интеллигента” задроченного?

– Неважно это сейчас, – вытираю лицо, стараясь не смотреть на Кирилла.

Мне стыдно, мне всё ещё нервно, но дыхание уже выравнивается понемногу.

– Пошли, – тянет меня на свет, через дорогу Кир.

– Стой, мне нужно вернуться, – вспоминаю я про девчонок, оглядываясь на вход в бар.

Глава 17.

Мы едем по ночному городу. Просто наматываем круги по центру, пока я постепенно прихожу в себя.

– Ты обещал позвонить Алисе, – вспоминаю я. – Она же волнуется…

– Ой, знала бы ты, подружка, на что меня толкаешь…, – кривится Кирилл, но достаёт телефон.

– Вы с ней враждуете? – задаю очень волнующий меня вопрос.

– Сейчас уже нет, – усмехается Кир. – У нас взаимовыгодный мораторий на военные действия.

Подносит телефон к уху, я замолкаю, пока идут гудки. Слышу, как отвечает Алиска.

– Подругу не потеряла? – задаёт с ходу вопрос не слишком ласково.

Слышу, как Алиса возмущается, но Кир тут же перебивает.

– Она со мной, хватит кудахтать. Кстати, я её вырвал из лап взбешённого мужа, который ещё и руками решил помахать, так что можешь сказать спасибо.

Кривится.

– А, в жопу засунуть? Ну как скажешь. Светика сегодня не жди. Пока.

Отключается.

– Ну вот, Алиса в курсе. Слушай, вот прям ощущение, что я тебя у Гитлеровны отпрашивал. Что ж тебя вечно несёт под крыло таких вздорных баб?

– Родителей не выбирают, – вздыхаю я.

– Тут ты права. А мужей? Или в этом вопросе решение принимала тоже твоя мамаша?

– Не без этого, – смотрю на свои руки. – Но за Ивана я замуж вышла, как мне казалось, по любви.

– Любовь зла, – криво усмехается Кир, – Да, Светлячок.

Пожимаю плечами.

– Поэтому я от неё стараюсь держаться подальше, – задумчиво смотрит в окно. – И тебе советую, – бросает весомо.

В салоне повисает тяжёлая тишина, я не знаю, что ответить на это. Почему-то мне становится больно и за себя, и за Кирилла. Что стоит за его словами? Какое-то личное разочарование?

Хочется поспорить, но какой в этом смысл, если он прав по сути. Что принесла мне любовь? Сплошное разочарование. Да и кого я любила?

Сейчас я не могу ответить. Точно не того, в кого превратился мой муж.

Всё, что меня привлекало в нём раньше, по факту оказалось поверхностным. Понимаю, что когда-то давно я влюбилась в придуманный образ, и все эти годы отчаянно старалась натянуть его на истинное лицо Ивана.

Плохо получалось, но я привыкла во всём винить себя. Мне казалось, если я стану лучшей для него, он оценит меня и полюбит. Снова станет внимательным и нежным, как в начале наших отношений.

А теперь я понимаю, как горько ошибалась.

– Ладно, Светик, не кисни, – по-дружески кладёт руку мне на коленку Кир. – Найдём мы тебе нормального мужика. У меня друзей до хрена холостых.

От его предложения становится совсем противно. Это что ещё за сваха-клуб?

– Не надо мне никого, – отвечаю хмуро.

– О, а хочешь мужа стриптизёра? – угорает он. – Ты на сцене отожгла, конечно, красотка.

– А ты видел? – поднимаю удивлённый взгляд.

– А то, – смеётся. – У меня чуть глаза не вытекли.

– Это было так ужасно? – накрывает меня волной стыда.

– Это было огненно и страстно, – подмигивает мне. – Так вот, могу подогнать тебе одного из тех красавчиков. Денису ты очень понравилась.

– А ты их знаешь? – удивляюсь я.

– Конечно. Это ж мои пацаны. Я их Алиске сдал в аренду на один вечер.

– В смысле, твои пацаны?

– Ну, работают они в моём баре, вообще-то. А по выходным я их в Алискин курятник сдаю на растерзание голодных баб.

– Странно у вас всё… Подожди, так бар “Тень”, это твой бар? – доходит до меня наконец.

– Да. И в Алискином курятнике у меня тоже доля есть. Но это длинная история. Расскажу как-нибудь в следующий раз.

Машина останавливается. Я оглядываюсь.

– Выходи, прогуляемся, – командует Кир.

Ладно. Выхожу из машины в ночной воздух. Мы на набережной, с реки дует прохладный ветер. Кутаюсь в куртку Кирилла, пока мы бредём по пустынному тротуару.

Широкие ступени уводят к воде, я спускаюсь по ним, Кир идёт следом. Только сейчас замечаю у него в руках покрывало и бутылку шампанского.

Расстилает на бетон покрывало у самой кромки воды.

– Садись, подружка.

Послушно присаживаюсь, снимаю туфли. Ноги опускаю к воде.

– Но пить я не буду, – киваю на бутылку. – Мне точно хватит.

Кир усаживается рядом, обнимает меня за плечи, притягивает ближе.

– Пить мы не будем, – открывает бутылку с хлопком. – Будем дегустировать. Попробуешь приличный алкоголь, а то я за версту слышу, как от тебя веет “Свободой от мудаков”, – кривит он нос с улыбкой.

– Да уж, ничего от тебя не скроешь, – смеюсь в ответ.

– И не нужно скрывать. Рассказывай всё, подружка. Чем смогу, помогу.

Протягивает мне бокал, а я теряюсь в его взгляде. Таким он кажется мне сейчас красивым, молодым, азартным. И вдруг мелькает крамольная мысль, что я не хочу быть для него только “подружкой”.

Так, Света, одёргиваю сама себя, приди в себя! Ты замужем всё ещё, у тебя куча проблем, а этот парень совсем не тот дворовый мальчишка, с которым вы играли в детстве в дочки-матери. Это молодой взрослый хищник, который не верит в любовь и серьёзные отношения. Что ты хочешь от него получить? Одноразовый секс?

А почему бы и нет? – вспыхивает во мне какая-то испорченная часть, о которой ещё недавно я даже не подозревала.

– Чего зависла, – притягивает меня Кирилл ещё немного ближе.

Его взгляд жадно замирает на моих губах, я чувствую, как их начинает покалывать, как будто он уже провёл по ним языком.

Где-то внизу живота закручивается возбуждение. Ого! Давно такого со мной не случалось.

Взволнованно прикрываю глаза, и вдруг…

Я чувствую его вкус на губах… Дыхание… Его язык скользит по моей верхней губе, потом нижней.

Это так откровенно, так интимно…

Я боюсь открывать глаза.

Зато я приоткрываю рот, как будто приглашая мужской язык похозяйничать и там…

Какой стыд, Светлана! – звучит в голове голос матери. Но я тут же затыкаю его.

А Кир тут же пользуется приглашением, забирая в плен моё дыхание, унося нас в жаркий, полный страсти поцелуй.

Глава 18.

Я улетаю в прострацию, становясь снова пьяной вдрызг. Иначе как объяснить это головокружение и полное отсутствие осознания недопустимости происходящего?

Не вздумай нас остановить! – вопит моё тело, перекрикивая разум.

Какие там недопустимости? Это слишком улетно, и тело моё точно знает, что делать и как, чтобы продлить неземной кайф…

А уж этот ходячий секс с умелым языком и мускулами и подавно в курсе. Они точно договорились заранее и теперь моё слабое, но такое коварное тело никак не отлепить от этой горы мышц.

Хотя до мышц мы ещё не дошли, нам бы разобраться с языками… Но мы так бесподобно запутались ими, что выбраться на поверхность сознания никак не получается.

О… Боже… Кажется, я уже лежу на покрывале, а очень наглая рука ползёт по моей ноге вверх. Икра… Бедро… Резинка чулок… Лёгкий ожог прикосновения на коже… Поглаживания в опасной близости от моих уже бессовестно мокрых трусиков… А-а-а.

По-мо-ги-те! – хочется закричать мне.

Но выходит только протяжный стон в губы мужчины, больше похожий на нечленораздельную капитуляцию и одобрение дальнейших более смелых действий.

Моё тело поёт, и чего-то вдруг требует… Горячая волна бурлящим гейзером бьёт вверх, обваривая меня и заставляя прогнуться в руках мужчины.

Он такой большой, я чувствую себя совсем миниатюрной под ним, а руки его немного грубые, зато губы бесконечно нежные… Такой контраст плавит меня, как свечу в огне, вызывает небывалые фейерверки в теле. Очень неожиданные, смущающие. Это что-то совершенно новое, неизведанное в мире моих эротических ощущений.

Черррт… Вот это поцелуи. Что же будет, если мы…

– Ай! – подскакиваю я от неожиданного громкого всплеска воды и холодных капель на лице. – Что это было? – смотрю в тёмную воду реки.

Кирилл хрипло смеётся мне в шею.

– А какие идеи, Светлячок? Водолазы? Пожарники?

– З-зачем? – хлопаю глазами.

– Пожар тушить, – притягивает меня к себе. – Мне кажется, мы только что чуть не подпалили набережную.

– Кир, – смущённо смеюсь я, прикрывая глаза.

– Это была всего лишь рыба, – убирает он с моего лица рассыпавшиеся волосы. – Наверное, ей стало завидно, что мы так можем, а они нет.

– Мы так тоже не можем, – выбираюсь из его объятий, пряча глаза. – Прости…

– Стоп, – поднимает он тут же мой подбородок, прижимает палец к губам, не позволяя закончить мысль. – Мы все можем, – внушает, уверенно глядя в глаза.

– Да? – всё ещё с сомнением, почти жалобно шепчу я.

– Да. Или ты знаешь какую-то реально вескую причину? – выгибает бровь.

– Я замужем.

– Только на бумаге, – фыркает.

– Я не готова к новым отношениям.

– Про отношения пока речи не идёт.

– О! – пробивает меня волной разочарования. – К одноразовому сексу с другом детства я не готова тем более, – поникаю я,выбираюсь из его объятий.

И сразу становится холодно, одиноко, противно.

– Дурочка ты, – усмехается Кир. – Хотя вы девочки все такие. Любите усложнять.

– Бабы, ты хотел сказать? – зарождается во мне злость и вспоминаются слова Алисы о том, что этот представитель мужского пола ничем не отличается от остальных. – И вам бы всем попроще, да? Все вы одинаковые. Вот и Ванька у меня такой же. Всё просто у него. Дома жена должна быть примерной хозяйкой, а в жопу можно и любовнице задвинуть. Это же так просто!

Вскакиваю на ноги, меня ведёт слегка в сторону. Да уж, “свобода от мудаков” твёрдой почвы под ногами не предполагает.

– Так, понятно, завелась пластинка, – хмурится Кир, вскакивая следом, подхватывает меня за локоть.

– Не трогай меня! – выдёргиваю руку. – Я тебе не из этих… Которые…

Тщетно пытаюсь высказать свою мысль и параллельно с этим поймать равновесие. Неаккуратно отскакиваю назад, забыв, что мы, вообще-то, на краю бетонного парапета…

– Ай, – вскрикиваю я, отчаянно взмахивая руками.

Кир пытается меня подхватить, в последний момент цепляюсь за его ладонь, но к моему ужасу только придаю ускорения нам обоим, и мы вместе летим в ледяную пучину ночной реки…

Глава 19.

Тело парализует ледяным шоком, захлёбываюсь, ухожу под воду, не сразу вспоминая, что я вообще-то умею плавать.

Да вспомнить это мне и не позволяют, потому что уже через пару секунд сильная рука ловит меня за волосы и выдёргивает на поверхность.

Отчаянно кашляю, отплёвываюсь, трясусь. Пытаюсь встать на ноги, но тут же ухожу снова под воду, и снова меня дёргают, как неразумного щенка за шкирку. Хотя… Я сейчас он есть.

– Стоять! – командует Кир, вытаскивая меня к месту, где совсем неглубоко. Нахожу ногами дно.

– К-кир-р-р! – хватаю судорожно воздух, отчаянно цепляясь за его широкие плечи.

– Стой, сейчас вытащу.

Отпускает меня, подтягивается на бетонный парапет и выбирается из воды.

С него струйками стекает вода. Сглатываю судорожно и тоже стекаю назад в воду. Наверное, я в конкретном убийственном шоке, потому что по-другому нельзя объяснить, почему я так остро реагирую на этого мокрого, рельефного мужика, даже находясь в ледяной воде.

Света, мать твою, это твой друг детства! Очнись!

Но эта его мокрая майка… Бож-же! Я даже забываю, что мне дико холодно.

– Руку давай! – гаркает он зло сверху, приводя меня в чувства.

Отчего-то хочется покапризничать и ничего ему не давать, но разум всё же берёт вверх. Без помощи Кира я точно не выберусь.

Протягиваю дрожащую руку, он выдёргивает меня рывком, подхватывает за талию и вытаскивает на берег.

На секунду замираю в его сильных руках. Он такой горячий, несмотря на то что тоже искупался только что в ледяной реке. Так хочется прижаться к нему, и…

– Раздевайся! – рявкает он.

– Ч-что? – трясусь вся, хлопая глазами.

Он же не мог это сказать на самом деле? Или мог?

Да, я бы разделась, но… Кажется, он имеет в виду что-то совсем другое.

– Быстро! – беспардонно задирает на мне платье, тянет его через голову.

– К-кир, – слабо сопротивляюсь. – Что т-ты д-делаешь! – шиплю я.

– Трахну сейчас тебя прям на берегу, чтобы рыбы от зависти сдохли. Стой! Не дёргайся!

Платье испаряется, я в ужасе вспоминаю, что бюстгальтера под ним не предполагается, быстро прикрываю предплечьями грудь, цепляясь за свои бессовестно торчащие соски.

Но Кир даже не смотрит, он тут же набрасывает мне на плечи тот самый плед, на котором мы сидели, опускается передо мной на колени, начиная быстрыми движениями стягивать с меня чулки.

– Вот ты коза, Светка, – ругается тихо.

– Ч-чего это? – всхлипываю я.

– Хотел я всё красиво сделать, и раздеть тебя мечтал в кровати не торопясь. И чулочки эти «вкусно» снять. А теперь вот так, – раздражённо разводит руками. – Потушила ты пожар, так потушила! Зато я понял, что “ты не такая”, – кривляется он.

– Ч-что ты орёшь на меня? – переступаю босыми ногами. Туфли мои где-то в реке остались.

– А, ладно! – отмахивается и начинает раздеваться сам.

Снимает майку, выжимает.

– Блять, телефон намочил, – достаёт из кармана потухший аппарат.

Снимает кроссовки, выливает из них воду. А дальше принимается за джинсы. Расстёгивает ширинку, спускает их по крепким ногам.

Мало тебе, бесстыжая ты женщина, было сегодня стриптиза?

Тяжело сглатываю от этой неожиданно-горячей добавки.

Хочу отвернуться, но взгляд невольно ощупывает это бесподобное тело, крепкую задницу в боксёрах и… Явно не слишком уж погасший пожар спереди…

Оу-ой!

Вот этому “полену”, которое там едва помещается, точно не помогла ледяная вода…

Чёрт! Зажмуриваюсь. Зачем я это увидела?

– Пошли в машину! – рявкает Кир, приводя меня в чувства.

Подхватывает наши мокрые вещи.

Благо идти недалеко, и никого из людей в такое позднее время здесь не видно. Иначе я бы точно провалилась от стыда.

Кир заталкивает меня на пассажирское сиденье, сам что-то ищет в багажнике.

Возвращается переодетым в спортивные штаны и сухую футболку.

Гад! Нашёл себе одежду, а мне только трусики мокрые оставил, которые, кажется, в большей степени промокли ещё до падения в реку.

Кир молча ведёт машину, я трясусь, подставляя руки под тёплые струи обогрева.

Постепенно прихожу в себя, голова начинает болеть. Чёрт! Вот зачем я столько выпила?

Это позор позоров, Светлана.

Устало прикрываю глаза, проваливаюсь в дремоту.

В себя прихожу уже когда машина стоит, а Кир трогает меня за плечо.

– Светлячок, просыпайся, – шепчет мне на ухо.

– А? – подскакиваю.

– Мы приехали.

– А… куда? – оглядываюсь, только сейчас понимая, что без понятия, где мы.

Совсем ты уже, Света! Надо же было заранее выяснить и решить этот вопрос.

Кир выбирается из машины, открывает мою дверь, вытаскивает меня на улицу. Я судорожно стараюсь плотнее завернуться в сползающий плед.

– О боже! – вдруг накрывает меня паническим пониманием. – Мы что, приехали к дому моей матери?!

– Тихо! – смеётся Кир оглядываясь. – К дому моей матери, вообще-то. Тут грустный и голодный Борюсик ждёт, а мама всё ещё в больнице.

– Но, я не могу…, – начинаю панически пятиться назад в машину.

– Ты всё можешь! – заявляет убеждённо. – Вот так тебя точно никто не узнает, – надевает на моё лицо тёмные очки.

Кир рассматривает меня и начинает сдавленно смеяться в кулак.

– Чё ты ржёшь? – взрывает меня обидой, хоть я и понимаю, что выгляжу как пугало огородное.

– Нет-нет, ничего, – продолжает давиться смехом. – Пойдём. Даже если тебя кто-то из знакомых увидит, никогда не признают, поверь мне. Так что можешь не переживать.

– Заткнись, а? Чёрт, а как я пойду? – смотрю на свои босые ноги.

– Ой, Светка, Светка! Иди на ручки, горе моё луковое!

Подхватывает меня и несёт к подъезду. Потом вдруг тормозит, опускает снова на землю.

– Не, не так. Вспомним детство, Светлячок?

И тут же закидывает меня плечо.

– А-а-а! – взвизгиваю я, отчаянно цепляясь за его поясницу.

– Молчи. Задницу мою рассматривай. Можешь даже потрогать, разрешаю. Тогда твоё лицо точно никто не увидит. Скажи, крутую маскировку я придумал? – подкидывает меня слегка и устремляется к лифту.

Глава 20.

Кир заносит меня в квартиру, ставит на пол. На меня тут же нападает пёс. Он поскуливает, неистово виляет обрубком хвоста, лижет мои голые ноги.

– Так, Борюсик, – отталкивает его Кир, – Светку не есть! Она мне ещё пригодится. Пойдём, корма тебе насыплю.

Утаскивает пса, а я так и стою на пороге в растерянности. Боже, Света, это ужас, до чего ты дошла.

– Светик, иди сразу в ванную, – кричит Кир. – Там чистое полотенце, халат, всё есть.

Так и поступаю. Юркаю в маленькую ванную, закрываюсь, выдыхаю напряжение.

Сбрасываю покрывало, рассматриваю себя в большое настенное зеркало.

У-жа-с! Вот это ты погуляла, подруга! Всклоченные мокрые волосы, рука в какой-то грязи, зато… Тело горит, щёки покрыты румянцем, а глаза…

Да спрячь ты уже свои бесстыжие пьяные глаза…

И приведи себя в приличный вид, наконец!

Забираюсь под душ, намыливаю тело. А оно всё ещё тянет, просит, горит. Чёртов Ершов! Ходячий мистер секс! Трогаю себя между ног.

О-о-о! В глазах микровспышки. И хочется не останавливаться…

Но это уже совсем край, Светлана! Собери свои пьяные мозги в кучу!

Делаю воду почти холодной. Да уж, ледяного душа в реке тебе не хватило?

Выбираюсь из душа, осматриваюсь.

Чёрт! Кир говорил, что здесь есть чистые полотенца, но я нахожу только пару полотенец для рук. Вытереть влажное тело ими получается, а вот обернуться – нет. И халата я не вижу. На вешалке висит только белая рубашка Кира.

Оу, Света! Ты же не собираешься надеть её на голое тело?

А какие у меня варианты?

Снимаю рубашку с вешалки, втыкаюсь в неё носом. М-м-м! Она пахнет им! И моё взбесившееся тело этому очень радо. Оно просто умоляет надеть её скорее…

Ну, выбора же нет?

Так и поступаю. Выбираюсь аккуратно из ванной. В квартире тихо. И пса не слышно. Догадываюсь, что Кир повёл его на прогулку.

Отлично. Сейчас попробую найти что-то более приличное. В прихожей стоит шкаф во всю стену, думаю, большинство вещей хранится здесь.

Открываю, рассматриваю содержимое. На верхней полке замечаю стопку полотенец и банный халат. Тянусь за ним, встаю на цыпочки.

Тут открывается входная дверь, застываю на секунду, оборачиваюсь и встречаюсь со взглядом Кира, который просто поедает мои голые ноги.

– Светлячок, – тяжело сглатывает он.

Я тут же встаю по стойке смирно, пытаясь одёрнуть край его рубашки. Но она очень короткая… Едва прикрывает срам…

– Я просто… Не нашла ничего другого… И…

– А другого и не нужно. Ходи так.

– Я бы хотела…, – киваю себе за спину, – найти что-то более…

– Эротичное? – усмехается Кир. – Тебе не удастся. Света, ты охрененная.

– Нет… Кир…, – краснею, как помидор.

– Да! – уверенно кивает он. – Ты первая женщина, которая носит мои рубашки не после секса, а до…, – шагает ко мне. – И это просто отрывает башку…

Зажимает меня в плен у стены. А я отчаянно понимаю, что должна оттолкнуть его, не позволить случиться всему вот этому… Но как?

– Кир…, – шепчу неожиданно хрипло.

– Ты не такая, я помню…, – шепчет мне в шею. – Но мы с тобой всё сделаем “не так”.

– А как? – всхлипываю от ощущения его горячего языка на моей прохладной коже…

– Ты запомнишь эту ночь, как самую лучшую…

Его колено раздвигает мои и так неуверенно стоящие ноги, а рука…

О боже! Ныряет в то место, которое продолжает полыхать…

Пальцы вязнут в моих бессовестно скользких складочках, порхают там, посылая по моему телу волну бешеного кайфа.

– Ай! – закидываю голову назад, прогибаясь в его руках.

– Чёрт! Какая ты мокрая и горячая там…

Берётся за мою безвольную руку и кладёт её себе на стояк. От этого ощущения вздувшегося крепкого члена под тканью спортивных брюк во мне поднимается новый виток возбуждения… Он толкается в мою руку, выпрашивая ласки. Глажу вверх-вниз…

– О-о… ш-ш…, – кайфует и он от моих движений.

Подхватывает меня под коленку, закидывает мою ногу себе на бедро.

Слышу шелест, открываю пьяные глаза, рассматривая в его губах презерватив.

И тут я вдруг как будто выныриваю из холодной реки. Чёрт! Света! Что ты делаешь?

Почему-то выстреливают слова мужа в голове: шлюха!

И вдруг я начинаю чувствовать себя именно так. Грязно. Я ведь совсем не знаю ничего о Кирилле сейчас. И он вот так сразу? У стенки меня, в прихожей, как последнюю…

– Стой! – упираюсь ему в грудь.

– Что такое, малышка? – продолжает возбуждённо целовать в шею. – Хочешь сзади? – разворачивает меня резко к себе спиной, а теперь топит гадливостью ещё больше.

– Нет! Нет!

– Это неправильные слова, детка… Закрой глаза и полетели, – и не думает останавливаться.

– Я тебе не ДЕТКА! – рявкаю я.

– Что? – наконец тормозит, рассматривая меня с недоумением.

– Я не детка, и не малышка! И не хочу у стенки!

Запахиваюсь сильнее, закрываю себя руками, отхожу от Кирилла подальше.

– Не вопрос, пойдём на кровать…

– Нет. Не надо, Кир. Если мы сделаем это, это будет большой ошибкой…

– Почему? – недоумевает он.

– Я… Ты…, – бормочу бессвязно.

– Я, ты. Я мужчина, а ты женщина, в чём проблема?

– Ты друг. А я не готова ещё…

– Ой, Свет…, – кривится он. – С френдзоной сразу облом. Мы же уже не дети…

– Нет, но… Просто не надо…, – не знаю, как объяснить.

– Только не говори, что ты не хотела, – агрессивно вздрагивают его губы.

– Хотела. Но… знаешь, в жизни есть более важные вещи, чем секс.

– Да? – усмехается Кир. – Например? Только не нужно двигать мне нафталиновые тезисы твоей мамаши про честь, порядочность и прочее…

– А для тебя это все пустые слова, да? – ещё сильнее закипаю я. – Тогда нам точно не по пути.

– Я за свободу выбора. Слышала про такую?

– Я тоже, – вздёргиваю подбородок. – Только выбирать хочу сердцем, а не… вот этим, – киваю на его стояк.

– А…, сердцем, значит. Ну вот объясни ему теперь, что сердце твоё нам помешало.

Глава 21.

Просыпаться невозможно тяжело. Голова гудит, виски пульсируют, во рту сухо и мерзко…

В сотый раз проклинаю себя за вчерашний беспредел. В памяти всплывают отдельные самые эпичные фрагменты, за каждый из которых мне хочется провалиться сквозь землю или просто сгореть от стыда дотла.

А еще сегодня на меня наваливается отвратительная действительность, от которой я так неосторожно бежала вчера.

Моей семейной жизни пришёл крах, а как жить дальше самостоятельно, я понятия не имею.

В дверь кто-то настойчиво скребётся и поскуливает. Вдруг дверная ручка опускается, дверь медленно приоткрывается. Первым вламывается восторженный Борюсик, который тут же заскакивает на кровать и уже привычным наглым способом совершает на меня свой слюнявый набег.

– О, Борис, перестань, – пытаюсь увернуться от тёплого языка.

– Борис! – рявкает строго мужской голос. – Фу!

Пёс настороженно прижимает уши, но отступает. Натягиваю одеяло до самого подбородка, рассматривая Кирилла.

Он свеж и, как всегда, хорош собой. Как будто и не было никаких ночных приключений.

– Что, Светик, головка бо–бо? – улыбается во все тридцать два.

– Терпимо, – хмуро бормочу я.

– Да ладно, не заливай. Лежи, сейчас принесу реанимацию. Борис, охраняй!

Уходит, а пёс властно ставит лапу на мою грудь поверх одеяла, и преданно смотрит в глаза.

Через минуту Кир возвращается с деревянным подносом-столиком в руках.

На нём стакан какой-то мутной жидкости, кофе и пирожные.

Мне неудобно, я не знаю, как себя вести после вчерашнего, но я решаю взять пример с Кирилла и пока не поднимать острую тему нашего сомнительно проведённого вечера.

– Советую начать вот с этого, – указывает на стакан. – Это отличное средство, поверь тусовщику со стажем.

Что ж, так и поступаю, выпиваю залпом, морщусь.

Но во рту и правда становится не так противно.

– Спасибо тебе, – выдавливаю улыбку. – И извини меня за вчерашнее.

– За что конкретно? – выгибает бровь Кир, рассматривая меня с ответной улыбкой. – За то, что ты искупала меня в холодной реке, или за то, что бортанула в последний момент?

– Ну…, – пытаюсь я подобрать слова.

– Ладно, не мучайся, – отмахивается он. – На самом деле, – становится серьёзным и смотрит совсем по-другому, – это я должен извиниться.

– За что конкретно? – возвращаю ему его же фразу.

– Много за что, – вздыхает. – Но главное за то, что я перешёл границу. Ты во всём была права. Я вчера попёр по привычному для меня сценарию, забыв, что он не всем подходит.

– Неужели ты это понял? – удивляюсь я.

– Представь себе, – усмехается. – Я просто хотел показать тебе прелести свободной жизни. Что ты можешь кайфовать, не заморачивая себя обязательствами. Но…, – разводит руками, – решать, конечно, тебе.

– Нет, Кир, мне твой вариант “свободы” не зашёл, – хмурюсь я. – Не могу я так, чувствую себя какой-то дешёвкой.

– Ой, дурочка ты, – посмеивается. – Ну какая же ты дешёвка? Да у меня вчера чуть мозг не потёк. Ты классная, сексуальная, горячая. И ты не пустая. Мало таких. Вчера я разозлился, но когда кровь прилила обратно к голове, я понял тебя. И знаешь, я рад, что ты меня остановила. Ты права была, что это было бы ошибкой.

– Я тоже рада, – отпускает что-то внутри.

Да, вчера Кир свалился с пьедестала, куда я его невольно поставила, а сейчас… Нет, он не вернулся на прежнее место, но он показал, что снова может быть просто другом.

– Что ты думаешь делать дальше, Свет? – смотрит внимательно Кир.

– Если честно, я в полной растерянности. Но мне определённо нужно подать на развод. Я не знаю…, – тру виски, потому что от этих мыслей голова начинает пульсировать всё сильнее. – Квартиру какую-то снять, вещи свои забрать. Как ты понимаешь, жить под одной крышей с мужем я не смогу.

– В целом, меня радует, что ты решительно настроена насчёт развода, и к матери не собираешься возвращаться. Работа у тебя есть?

– Да, – киваю я. – Я работаю экономистом.

– М-да, и как, пригодился тебе красный диплом?

– Так себе, – отвечаю честно.

– А я тебе говорил в молодые годы, что нужно гулять, а не учебники штудировать. Улица – лучший учитель.

– А ты что, так нигде и не учился после школы?

– Почему же, – усмехается. – У меня два высших, – подмигивает.

– Правда? – удивляюсь я.

– Ага. Но я учился уже после армии. Когда определился, в чём хочу разбираться, а не лишь бы корочку получить.

– А как тебя занесло в ресторанный бизнес?

– Это друг меня затащил. Но там длинная история, – хмурится.

– Связанная с Алисой? – прищуриваюсь.

– Да ты тот ещё чекист, Светик, – улыбается. – Да, Алиса в этой истории присутствует тоже. У них вышла не слишком красивая история с Макаром. Теперь он свалил за границу, а я остался рулить всем здесь. Ну и порции яда от Алисы всё ещё принимаю и за друга, и за всех “мудаков этой земли”.

– А ты не такой? – выгибаю бровь.

– Я такой. Но не со всеми, – подмигивает. – Тебя не обижу, не переживай.

На душе становится теплее, но я убеждаю себя, что расслабляться нельзя. Кирилл – просто друг. Пусть так и останется.

– Кир, скажи, можно мне найти что-то из вещей твоей мамы? – с ужасом вспоминаю, что мне совершенно нечего надеть.

– Пойдём, проверим. Я тебе покажу секретную секцию, где маман хранит платья своей молодости. Думаю, там можно найти что-то интересное. А сейчас я тебе принёс халат, – кивает на лежащий на кровати свёрток. – Если ты снова наденешь мою рубашку, я за себя не ручаюсь…

– Нет, такой глупости я больше не совершу, обещаю.

Кир выходит из комнаты, а я смотрю ему вслед со странным чувством… Мне радостно, что мы все выяснили и снова вернулись к варианту старых друзей, но… Вторая половина души саднит от сожаления, что я не попробовала тот запретный плод, который Кир предлагал ночью.

Вчера победила хорошая девочка, но, оказывается, во мне живёт и плохая, которая теперь требует свободы…

Глава 22.

Выпиваю кофе, откидываюсь на подушки, прислушиваясь к своему состоянию. Похоже, суперсредство от тусовщика со стажем начинает действовать, и молоточки в висках прекращают так отчаянно барабанить.

Выбираюсь из-под одеяла, беру в руки халат. В этот момент раздаётся звонок в дверь.

Вздрагиваю, прислушиваясь к происходящему в прихожей. Почему-то я уверена, что гости по мою душу. Предчувствие меня не подводит, с ужасом слышу голос матери.

– Чем обязан? – спрашивает не слишком приветливо Кир.

– Я хочу знать, где моя дочь? – с претензией в голосе отвечает мама.

У меня всё сжимается внутри. Откуда она узнала, вообще?

Господи, если Кир пустит её сейчас, мне страшно представить, какое начнётся светопреставление.

Но старый друг не подводит.

– А почему вы решили, что я должен быть в курсе?

– Есть у меня такое отвратительное предчувствие, – я даже до мелочей могу представить, как сейчас брезгливо вздрагивают губы матери при этой фразе.

– На сей раз оно вас подвело, – продолжает стоять на своём Кир.

– Что ж. Но я хотела бы войти в квартиру, проверить, – теряет берега мама. – Я знаю, что ты не один здесь, я слышала голоса через стенку.

Чёрт! Закатываю глаза. Звукоизоляция здесь на троечку, это правда.

– И в чём криминал? – и не думает пропускать её Кир. – Да, в квартире моя девушка. Она ещё спит. В моей кровати, голая! И точно не желает, чтобы её “проверяла” полоумная соседка моей матери! – режет жёстко.

– Ах, так? – бесится моя родительница. – Что ж! Тогда скоро мы поговорим с тобой по-другому! А ещё! – резко повышает голос. – Светлана, если ты всё же здесь, даю тебе последний шанс выйти и вернуться к мужу без скандала. Иван готов тебя принять и закрыть глаза на твоё распутное поведение!

Меня начинает трясти только от мысли о такой перспективе. А ещё оттого, что становится ясно – Ваня уже нажаловался моей матери, естественно, выставил меня во всём виноватой, наверняка очернил всеми возможными способами.

Но Кир не позволяет маме продолжать.

– Вам лечиться пора, Аномалия Гитлеровна, дать вам телефон хорошего психиатра?

– Меня зовут Амалия Викторовна! – с негодованием каркает мама.

– А мне всё равно! Прошу отойти от двери моей квартиры и больше здесь не появляться! – рявкает Кир и захлопывает дверь.

Трясёт, и ощущение, что меня в очередной раз вываляли в грязи.

– Кир, прости, – выхожу из своего укрытия. – И спасибо тебе, что не сдал меня.

– Да мне по кайфу, – усмехается он. – Ты знаешь, я всё детство и юность мечтал заслать твою мамашу на хер, особенно когда она тебя домой загоняла и не разрешала нам даже разговаривать.

Да, было такое. Особенно, когда мы стали постарше, и мама вбила себе в голову, что Кир оказывает на меня дурное влияние.

– Рада, что ты исполнил свою детскую мечту, и всё же… Господи, что мне теперь делать? Надо же как-то выйти отсюда и не попасть к ней в лапы.

– Свет, – выгибает брови Кир, – напомни, тебе лет сколько?

Смотрю на Кирилла. Такой он уверенный, свободный, сильный. Да, я хотела бы быть такой же.

– Двадцать семь, – вздыхаю я. – Но знаешь, кое-какие механизмы, отточенные годами, срабатывают, как и в детстве.

–Я понимаю, что это нелегко, Светлячок, но надо с ними бороться. Или тебе снова придётся вернуться под гнёт любимой маменьки и выбранного ею мужа. Я только не понял, а чего она так топит за него?

– Да, она с самого начала была очарована Иваном, а он всегда ей хвосты заносил. Поэтому сейчас я не удивлена, что она полностью на его стороне.

– М-да, подружка. Печаль, – хмурится Кир. – Пожалуй, ты права, привести тебя сюда было дурной идеей. Ну что ж теперь. Давай найдём тебе какую-то одежду и приступим к эвакуации. А дальше решим, не переживай.

Послушно киваю, потому что здраво здесь я мыслить не могу. Мне так и кажется, что моя мать вместе с Иваном сейчас просочатся сквозь стенку и начнут свой стандартный вынос мозга.

Следующие полчаса мы инспектируем шкаф с одеждой тёти Наташи.

Единственное, что мне хоть как-то подходит, это расклешенное платье в горошек с дурацким бантом на шее. Надеваю его, собираю волосы в косу, выхожу.

Кир вдруг прыскает со смеху.

– Ну чего? – мнусь я.

– Бля, Светка! Тебе бы гольфики ещё и бантики. Охренеть. Меня так точно за растление несовершеннолетних примут. Тебе же больше шестнадцати никто не даст.

Да, я без макияжа и в этом платье прошлого века выгляжу и правда как-то… Слишком юной… А главное, чувствую я себя так же. Несчастной, потерянной девочкой, которая совершенно не представляет, что такое взрослая жизнь.

Но это неуместное в моей реальности чувство я с себя сбрасываю. Я больше не хочу ни от кого зависеть, а значит, нужно наращивать броню и искать в себе внутренний стержень.

– Мне бы для начала попасть в кафе к Алисе. Там остались мои вещи, сумочка с телефоном и документами.

– М-да, ехать в логово к Алисе мне не слишком хочется, но ради тебя придётся. Ты готова?

– У меня обуви нет, – развожу руками расстроенно.

– А, сейчас, – Кир достаёт поношенные кроссовки тёти Наташи.

Надеваю. Они мне немного велики, но затянув шнурки, носить можно.

– Так, готовность номер один, – припадает Кир к глазку в двери. – Всё чисто. Выходим.

Вдохнув воздуха, шагаю в подъезд вслед за Кириллом. С опаской поглядывая на дверь маминой квартиры. Быстро заскакиваю в лифт. Сердце колотится. Ощущаю себя преступницей, которая сбегает из тюрьмы мимо спящих охранников.

Выходим из подъезда, торопливо идём к машине Кирилла.

Но тут… Застываю на месте, заметив идущих к нам полицейских.

– Ершов Кирилл Юрьевич? – раскрывают они корочки.

Кир напрягается, но отвечает уверенно и спокойно.

– Да, это я. Чем обязан?

Сам незаметно толкает меня к себе за спину, пока полицейские представляются.

– А вы, Ефремова Светлана Петровна? – цепко рассматривает меня полицейский.

Глава 23.

Рассматриваю мужа, к сожалению, пока не бывшего, и с удовольствием отмечаю синяки на его лице, припухший глаз, разбитую губу.

И мне его нисколечко не жаль, наоборот, добавить хочется! Но…

Страшно за Кира! Знаю я паскудную натуру Ивана. Ответить как мужик, кулаками, он не сможет, кишка тонка, а вот напакостить – это запросто, это прям его!

– Твоих рук дело? – указываю с гневом на удаляющуюся машину.

– А ты думала, я это так оставлю? Да этот отмор мне два ребра сломал и челюсть выбил!

– Жаль, что только два, – шиплю на него. – И челюсть я бы тебе, если могла, раскрошила бы, чтобы твой поганый рот очень-очень долго молчал!

– Ох, как ты заговорила! – наступает на меня.

Но страх во мне не просыпается. Вскипает ненависть и гнев. Мы на людной улице средь бела дня. Ничего он мне не сделает. А сделает, то пусть этому найдутся свидетели!

Из подъезда вылетает моя мать.

– Ох, ну что тут у вас? – переводит взгляд с меня на Ивана. – Забрали этого негодяя неадекватного?

– Забрали, – сообщает Иван и тут же меняется до неузнаваемости. Надевает на себя любимую лицемерную маску “хорошего мальчика”. – Вы главное, не волнуйтесь. Теперь ему не отвертеться. У меня дядька в органах, вы же знаете. Он поможет раскатать этого урода по полной, – усмехается.

– Вот и пусть, – торжествует мама. – Вот так ему и надо. Честных людей посреди улицы так избивать, это ж надо, – с жалостью смотрит на Ивана.

– Честных людей? – взрывает меня. – А ничего, мама, что этот “честный человек” дважды поднял на меня руку? Да если бы не Кирилл, ты бы меня уже не увидела, возможно!

– Что ты городишь, Света, – одёргивает меня мать. – Ванечка не мог! Он все вопросы привык решать цивилизованно. Хотя ты бываешь такая несносная, что мне иногда и самой хочется тебя наказать.

– Ну конечно, – горько усмехаюсь я. – Нет, я не удивлена, – качаю головой. – Нет смысла с тобой разговаривать, мама. Что бы я ни сказала, поверишь ты Ванечке. Слушай, а может, ты его усыновишь, а? А я предпочитаю быть сиротой! Свободной, разведённой сиротой! – рявкаю на них обоих.

– Что ты сказала? – взвизгивает мать. – Да ты… Да как ты такое могла сказать… Да…, ой! – хватается за сердце, закатывает глаза.

Ваня подхватывает мать под руку.

– Присядьте на лавочку, Амалия Викторовна, присядьте.

Омерзительная сцена, как и вся моя прежняя жизнь. Одни лицемеры кругом! Не хочу так больше!

– Не натурально страдаешь, мам, – кривлюсь я. – И кстати, если возьмёшь Ивана в сыновья, он тебе другую дочь приведёт, Нинель. Может, она тебе понравится больше. Ваня её о-о-чень любит.

– Что ты мелешь, идиотка, – цедит мама, не забывая при этом охать. – Ванечка мне рассказал, что оступился один раз. Так это всё оттого, что ты на диетах своих помешалась, а про мужа совсем забыла. Думаешь, этот вот жеребец разукрашенный тебя оценит? Да у него кобыл помоложе в его срамном заведении каждый вечер пачками!

– А мне понравилось в том самом “срамном заведении”, так что… Пошли вы всё!

Разворачиваюсь и быстрым шагом удаляюсь прочь от этого места, которое с самого детства воспринималось скорее как тюрьма, нежели отчий дом.

Иду сначала куда глаза глядят, вибрируя, как оголённый провод. Мне так радостно и страшно, что смогла сказать всё это. Да, на меня не похоже. Это Кир зарядил меня духом свободы.

Жалко только, что эта энергия быстро испаряется. И снова стучатся в двери неуверенность и страх.

Оглядываюсь, понимая, что я одна, без телефона, без денег и с очень туманными перспективами будущего.

Но! На самом деле не всё у меня плохо. Даже наоборот. Всё хорошо!

Я смогу начать новую жизнь. И я не одна. У меня есть друзья, а это уже много.

Мне нужно в бар к Алисе. Вспоминаю адрес, это довольно далеко от нашего района. Так, Света, включи мозги. Ты же не в джунглях живёшь!

Иду к проспекту, нахожу свободное такси, называю адрес, договариваюсь с таксистом, что заплачу по прибытии на место.

Водитель не слишком доволен, но соглашается. Едем, и вот уже через двадцать минут мы на месте.

Спускаюсь в бар, с ужасом понимая, что Алисы может не быть на работе. Но она здесь.

– Светик! – раздаётся её радостный вопль.

– Алиса! – бросаюсь в её объятия.

– Ах ты паршивка! – ругается она, но не всерьёз. – Ты представляешь, как напугала нас?

– Прости, – складываю я в молящем жесте руки. – Я и сама напугалась.

– Рассказывай! – требует она.

– Сначала дай мою сумку, мне нужно расплатиться с таксистом. А потом я тебе всё расскажу. Новостей у меня много, и все они паршивые…

Расплачиваюсь с таксистом, по пути назад вытаскиваю свой телефон. Просматриваю. Оу! Здесь миллион пропущенных и куча сообщений. Но внимание привлекает последнее. От Ивана.

Хочется сразу удалить, но первые слова цепляют.

Открываю с колотящимся тяжёлым предчувствием сердцем.

«От пяти до семи лет грозит твоему ебарю! А там ждёт его «весёлая» жизнь. Но ты можешь облегчить его участь. Позвони мне».

– Света, что случилось? На тебе лица нет, – смотрит обеспокоенно Алиска.

– Случилось, – судорожно вздыхаю я. – И я не знаю, что делать…

Глава 24.

Алиса усаживает меня на диванчик.

– Так, успокойся, выдохни и рассказывай. Ершов тебя обидел? – вздрагивают раздражённо её губы.

– Нет, наоборот. Защитил, и теперь ему тюрьма грозит.

– Чего? – делает она круглые глаза. – Он что, убил твоего благоверного? Ершов, конечно, придурок безбашенный, но не настолько же…

– Нет. Избил немного. Но у Ивана дядька работает в органах, и Кира сейчас забрали полицейские. А вот что мне прислал муж.

Показываю ей сообщение, Алиска хмурится.

– Это не есть хорошо. Ершову сейчас проблемы с законом не нужны. И так уже…

– Что? – холодеет у меня всё в груди.

– Срок у него условный, так что…, – вздыхает.

– О боже! Значит, его и правда посадят из-за меня?

– Не из-за тебя! А из-за своего борзого характера. Вечно вляпается куда-то, – психует Алиса.

Мы сидим в напряжённой тишине. Но здравого решения не приходит.

– Короче, я должна позвонить Ивану, выслушать, что он хочет от меня.

– Это не вариант, – качает головой Алиса. – Ты же понимаешь, что если он поймёт, что поймал тебя на крючок, то будет вить из тебя верёвки постоянно.

– Понимаю, но что остаётся делать. Я не хочу, чтобы из-за меня Кирилл сел в тюрьму.

– Подожди. Где произошла драка?

– Так вот здесь, возле вашего клуба и произошла. Мне стало нехорошо, я вышла воздухом подышать, а тут Иван. Как он только нашёл меня, не понимаю.

– Зато я понимаю, – качает головой Алиса. – Он Алку узнал, когда вы его с любовницей шуганули. А дальше позвонил её матери, наплёл, что ему нужно ей важные документы по работе передать, та и повелась. Слила, где дочка зависает. Вот так он нас и вычислил.

– Господи, теперь ещё и Алле начнёт жизнь на работе портить.

– Продуманный мудак в чистом виде?

– Ага.

– Так, не раскисай. Попробуем что-то придумать. Пошли.

Идём к охраннику. Камеры видеонаблюдения, оказывается, находятся не во владении клуба, а относятся к организации, расположенной на первом этаже.

Соответственно, прав на просмотр записей мы никаких не имеем. Охранник даже разговаривать с нами не желает.

– Ладно! – психует Алиса. – Сами напросились.

Достаёт телефон, набирает чей-то номер.

– Тимурчик, привет, это Алиса, – воркует она. Так непривычно видеть эту жёсткую женщину кокетничающей. – Помнишь, ты меня на кофе приглашал, а я всё времени не находила… Да, я готова передумать, но мне нужна услуга.

Отходит дальше, о чём-то быстро договаривается, возвращается с торжествующим видом.

– Сейчас всё будет, – воинственно складывает руки на груди.

– Кому ты звонила, – смотрю на неё удивлённо.

– Хозяину этого здания. Он давно ко мне клинья подбивает. Вот! – раздражённо поджимает губы. – Придётся немного оттаять. Ершов, козлина, со мной потом не расплатится!

Через пару минут охранник действительно сам зовёт нас в свою комнату наблюдения. Тон его теперь совершенно другой, услужливый.

– Так что вы хотели, барышни?

– Вот сразу бы так. Нам нужна запись вчерашнего вечера.

– Ох, – вздыхает. – Так у меня её уже изъяли. Менты сегодня приходили. Драка там была?

– Да. И что, даже копий не осталось?

– Боюсь, что нет, – разводит руками.

– Ну а вы сами-то её смотрели? – встреваю в разговор. – Там в начале должно быть видно, как мужчина тащит меня к машине, бьёт по лицу, я сопротивляюсь.

– А это ты на записи, лапонька? – смотрит на меня охранник с жалостью. – Там ракурс неудачный, – разводит руками. – А ещё, – понижает голос до шёпота, – я слышал, как менты между собой переговаривались, что нужно подшаманить запись так, чтобы лишнее обрезать.

– Понятно, – вздыхает Алиса. – Пойдём.

Расстроенные возвращаемся в бар. Тут мой телефон взрывается входящим.

Алла. Отвечаю, но слышу только её всхлипы.

– Что случилось? – подлетаю я.

– Свет, меня с работы уволили.

– Что?! Но почему? Да ещё и в воскресенье!

– Да. Мне только что начальник мой позвонил. На меня ещё и недостачу грозят повесить. Но знаешь, мне намекнули, что я могу попросить помощь у “подруги”, тогда конфликт может быть улажен.

– Капец, – шокированно оседаю на диван. – Думаешь, от Ивана подача?

– Уверена, – зло рычит Алка. – Что он там хочет, чтобы ты вернулась к нему?

– Наверное, – обречённо пожимаю плечами.

– Не вздумай, слышишь!

– Хорошо, Алл, я подумаю, как поступить. Спасибо тебе за помощь.

Только прихожу немного в себя, как в помещение входят незнакомые люди.

– Кто хозяйка заведения? – спрашивает худощавая женщина в строгом костюме.

– Я, – встаёт настороженная Алиса.

– На вас поступила жалоба в органы МЧС от жителей этого дома на несоблюдение правил пожарной безопасности. В связи с этим мы должны провести проверку. Будьте добры, предоставьте доступ и все необходимые документы.

Переглядываемся с Алисой, и мне хочется провалиться сквозь землю от осознания, сколько проблем я принесла хорошим людям.

Алиса уводит проверяющих в кухонные помещения, а я обречённо беру в руки телефон.

Я не могу допустить, чтобы все вокруг страдали.

Набираю ненавистный номер…