Развод. Истинная для тирана

Глава 1. Потеря

Я посмотрела на себя в зеркало и постаралась улыбнуться. Пощипала за бледные щёки, подумала и добавила на них румян. Жаль, потускневшие голубые глаза нельзя так же припудрить или подкрасить, чтобы они загорелись прежним огоньком.

Коснувшись убранных в высокую причёску светлых кудрей, я направилась к выходу из комнаты. Тело сегодня ломило меньше обычного, да и в целом я, кажется, чувствовала себя сносно.

Это хорошо. Я уже забыла, когда в последний раз была бодра и полна сил. Да и хотелось наконец-то порадовать Герарда своим появлением среди гостей.

Спустившись на первый этаж и миновав холл, на мгновение замерла у распахнутых дверей в гранд-гостиную. Приложила руку к пока ещё плоскому животу. Только два месяца… В горле появился комок. Сложно радоваться как в первый раз.

Сделав глубокий вдох и отбросив тоскливые мысли, я распрямила плечи, придала лицу доброжелательное выражение и перешагнула порог.

Гостиная была ярко освещена, а огромные, во всю стену, зеркала в позолоченных рамах создавали эффект бесконечного пространства. Завидев меня, аристократы отвешивали почтительные поклоны.

— Леди Дегэйр. Рады видеть вас в добром здравии.

За год брака с Герардом и обладания титулом герцогини я никак не могла привыкнуть к изменившемуся отношению. Ведь ещё не так давно для большинства присутствующих я была никем, простой горожанкой, всего лишь племянницей торгаша.

Этикет требовал поддержать несколько ничего не значащих бесед. Хоть голова сегодня почти не болела, отвечала я односложно: было сложно сосредоточиться на том, что мне говорят.

Взгляд блуждал по фигурам разодетых в пух и прах гостей, каждый из которых гордился тем, что вхож в дом самого герцога Дегэйра.

Сердце ёкнуло и болезненно-сладко сжалось, когда я заметила мужа в толпе высокопоставленных мужчин-драконов. Он возвышался среди них несокрушимой скалой. Стать, сила и власть пропитывали ауру вокруг Герарда Дегэйра.

Густые тёмные волосы, едва достающие до широких плеч, обрамляли словно высеченное из мрамора лицо. Прямой взгляд из-под тёмных бровей, хищный нос и неожиданно чувственные губы.

Логика, холодный рассудок и стальная воля — вот три качества, чтобы понять характер моего мужа, не имея с ним близкого знакомства.

Когда он говорил, все молчали. Когда он заходил в помещение, его видели все без исключения. Герард просто не мог быть незаметным.

В отличие от меня. Всю жизнь я была тихой, скромной, не сующей нос не в своё дело. Каково же было моё изумление, когда на мне зажглась метка истинности властительного герцога Дегэйра, дракона и мечты всех женщин королевства.

Хочется презреть условности и броситься к нему на шею, будто я юная влюблённая девушка. Герард долго был в отъезде, а я из-за слабого здоровья почти не покидала поместье.

До мужа наконец дошла новость о моём появлении. Он мельком мазнул по мне взглядом, едва заметно кивнул и снова отвернулся к своим собеседникам.

Я стиснула зубы, продолжая давить улыбку. Глаза запекло, но я вцепилась в юбку своего шикарного вечернего наряда, не позволяя себе расклеиться. Герард… всегда был скуп на проявление эмоций. Такая у него натура.

— Женевьева, вот ты где!

Лилиан Конте, моя лучшая подруга со времён учёбы в Академии, подхватила меня под локоть и крепко сжала мою холодную руку.

— Дорогая, я так рада тебя видеть! — защебетала она. — Ох, твоя бледность меня пугает. И ты как будто похудела…

Я слабо улыбнулась.

— Всё хорошо, Лили. Правда. Я чувствую себя гораздо лучше.

Лилиан сморщила аккуратный носик и понизила тон:

— Знаю, ты защищаешь своего мужа, но я считаю, он зря заставляет тебя выходить в свет, когда тебе нужно отдыхать. Неужели он не понимает, как хрупко твоё положение…

По сердцу будто ножом резанули. Разумеется, подруга просто искренне за меня волновалась, но её слова били в самую больную точку.

— Лили, — хрипло прервала я. — Герард ни при чём. Я сама захотела прийти. Мне надоело постоянно сидеть взаперти, будто я при смерти.

Лилиан сделала большие глаза.

— Но, Женевьева, что будет если ты снова…

— Всё будет нормально, — твёрдо произнесла я. — В этот раз получится.

Мой голос звучал гораздо увереннее, чем я себя ощущала. Страх холодным металлическим кольцом обвился вокруг груди. Страх во второй раз потерять ребёнка.

Надо успокоиться. Мне нельзя волноваться.

Лилиан переплела наши пальцы и ободряюще пожала мою ладонь.

— Ты права. Прости. Хочешь пить? Принести тебе чего-нибудь?

Я кивнула с благодарностью. Лилиан упорхнула, а я опустилась на софу, с завистью глядя ей вслед. Мы были ровесницами, но я за последние месяцы совсем увяла, а Лилиан всё так же источала красоту и здоровье молодой привлекательной женщины.

На меня вдруг накатила такая слабость, что я откинулась на спинку. Затылок сдавило, мысли спутались в горячий тошнотворный клубок. Я прикрыла глаза рукой от слепящего света, пытаясь перестать думать. Воздуха стало не хватать. Как же здесь душно!

Глава 2. Жестокий муж

Вначале пробились звуки: за окном весело и беззаботно пели птицы. Лёгкий ветер шелестел страничками открытой книги. Под ладонями ощущалась мягкая ткань одеяла. В ноздри проникли сладкие запахи цветущего сада и свежего летнего дня.

Сглотнув в попытке смягчить пересохшее горло, я судорожно вздохнула и разлепила тяжёлые веки. Всё тело было будто налито свинцом. На груди всё равно что лежал булыжник, придавливающий к кровати.

Вместе с пробуждением стеной надвинулась жестокая реальность. Глаза обожгло, но слёз не было. Кончились. Казалось, я сама кончилась. Просто лежала, тупо уставившись в одну точку.

Слуха коснулся лёгкий скрип половиц. Я перевела мутный взгляд и наткнулась на фигуру мужа, замершего возле окна со сложенными за спиной руками. Тёмные волосы оттеняли очерченный профиль с поджатыми губами и окаменевшим подбородком.

Я попробовала сесть и тихо позвала:

— Герард…

Муж обернулся не сразу. А когда всё же посмотрел на меня, я не увидела ничего, кроме холодной маски. Я давно привыкла к тому, что он сдержан и закрыт, но сейчас…

Что-то было не так.

Вопреки здравому смыслу мне захотелось, чтобы Герард подошёл, крепко обнял и сказал, что он рядом. Что всё будет хорошо, мы обязательно справимся, переживём, пройдём это испытание рука об руку. А когда я приду в норму, попробуем снова…

Но Герард Дегэйр лишь молча взирал на меня ледяным взглядом. Так смотрят на испортившуюся вещь, когда ещё не решили, что с ней делать дальше: попытаться починить или просто выбросить.

Сердце стиснула холодная лапа тревоги.

— Ещё один выкидыш, — процедил Герард и прищурился. — Что пошло не так на этот раз?

Он начал медленно приближаться к постели.

— Ты окружена всем, о чём только можно мечтать. Лучшее питание, лучшее содержание, лучшие лекари к твоим услугам. В чём дело, Женевьева?

Его голос так и сочился недовольством, даже злобой. Он отчитывал меня, будто одного из своих подчинённых, не выполнивших приказ.

Я вся сжалась. Прямо сейчас мой муж по-настоящему пугал меня.

— Мы в браке больше года, а ты так и не выполнила ту единственную обязанность, которая на тебя возложена.

— Герард…

Начала и осеклась. Не знаю, что я собиралась сказать. Оправдаться за то, в чём оказалась бессильна? Попросить о снисхождении? Воззвать к сочувствию?

— Ты разочаровала меня, Женевьева.

Как удар под дых. Я потрясённо уставилась на человека, которого, несмотря ни на что, считала важной частью своей жизни, своей семьёй.

Вина, горе, тоска, печаль, беспомощность смешались в крутой коктейль и обратились во взрывоопасную смесь.

Меня захлестнуло волной горячего возмущения.

— Как ты можешь… Как ты можешь такое говорить?

Герард презрительно фыркнул.

— Женщины. Ты слишком эмоциональна, чтобы понять важность наличия наследника.

У меня в голове не укладывалось: он не только обо мне, он и о ребёнке говорил, словно о какой-то вещи, простой функции!

— Герард, я только что потеряла дитя! Наше дитя! Дай мне время оправиться! Есть в тебе хоть капля человечности?

В горле запершило, и я закашлялась. Герард сунул мне в руку стакан с водой.

— Я давал тебе время, — жёстко бросил он. — И я устал ждать результата.

Я ошеломлённо посмотрела на мужа. Стакан выпал из ослабших пальцев, вода выплеснулась на одеяло.

— Ты… винишь во всём меня? — выдохнула хрипло.

Герард приподнял бровь.

— Хочешь сказать, ты ни при чём? — ответил вопросом на вопрос. — Я зачал и сделал всё возможное. Очевидно, в ком из нас двоих проблема.

Будто зазубренный нож воткнули в сердце и провернули несколько раз. Я не верила своим ушам.

— Как ты можешь быть таким жестоким? Ты ведь знаешь, как это больно, как невыносима для меня мысль, что со мной что-то не так!

Ни один мускул не дрогнул на окаменевшем лице мужа. Всё равно что кричать в глухую стену. Но мне просто необходимо было выплеснуть всё, что скопилось внутри за последние месяцы. Иначе рассудок покинет меня окончательно.

— Сколько ночей я проплакала в подушку? Изгрызла себя упрёками, что не уберегла, не смогла выносить положенный срок. Ты всё время был отстранён, погрузился в дела. Твоя мать не упускала случая унизить меня! Но я смогла собрать себя по кусочкам. Всё делала, чтобы скорее восстановиться морально, хотя никому не было до меня дела. Ты помнишь, как быстро я забеременела во второй раз?..

— И опять выкидыш, — безжалостно обрубил муж.

Всё равно что дал пощёчину, заставив захлебнуться словами.

Герард подошёл вплотную к кровати и склонился к моему лицу.

— Истинные созданы, чтобы рожать драконам здоровое сильное потомство. — Его рык продирал до костей. — Боги никогда не ошибаются, а значит…

Визуал. Женевьева

Женевьева Дегэйр (урождённая Берри)

___________

Она же после потери...

Визуал. Герард

Властительный герцог Герард Дегэйр

Глава 3. Чем я это заслужила?

Герард вышел, хлопнув дверью, оставляя меня в полном раздрае и растерянности.

За окном по-прежнему ярко светило солнце и пели птицы, но внутри меня царила выжженная пустота.

Вымотанный разум открестился от реальности и вернул меня в прошлое. Чуть больше года назад, самое начало лета. Мы с Лилиан только-только окончили Академию и вовсю планировали будущее.

А потом произошло невероятное — на мне зажглась метка истинной Герарда Дегэйра.

Я никогда не была в числе его обожательниц. Меня куда больше интересовала учёба. Но тот день изменил мою жизнь.

Будучи рождённой в простой семье, я вошла в круг высшей знати королевства, обрела вес в глазах аристократии. Все прежние связи оборвались. Из прошлого окружения рядом осталась только Лилиан, чему я невероятно рада.

Происходящее казалось мне сказочным сном. Видимо, поэтому я так долго мирилась с тяжёлым характером Герарда, не придавала значения его угрюмости и холодности, неизменно находя им оправдание.

Мы ведь не были знакомы до свадьбы. Требовалось время, чтобы узнать друг друга.

Беременность наступила в первый же месяц замужества. Я была на седьмом небе от счастья. С удовольствием обставляла детскую, выбирала одежду и игрушки для нашего малыша.

Лекари в один голос твердили, что родится мальчик. Тогда я едва ли не впервые увидела скупую улыбку на лице Герарда. Он был доволен и горд тем, что мы зачали так скоро, да ещё и сразу будущего главу рода.

А я по-женски надеялась, что с появлением ребёнка наша связь укрепится, и мы сблизимся. Станем настоящей семьёй.

Но чем больше был срок, тем хуже я себя чувствовала. Ломота в пояснице вскоре распространилась на всю спину и ноги. Постоянно болела голова. Я плохо соображала. Стала вялой и безучастной ко всему, пока не превратилась в настоящую затворницу. Было физически тяжело даже спуститься вниз, если приём проходил в нашем доме.

Лекари сошлись во мнении, что первая беременность может протекать тяжело, и нужно просто больше отдыхать и хорошо питаться. Я чётко выполняла все указания, но облегчение не приходило.

А однажды ночью, всего лишь на пятом месяце, я потеряла нашего первенца.

Я думала, что меня разорвёт на части. Хотела выпрыгнуть в окно, лишь бы не чувствовать эту невыносимую боль, разъедающую нутро. Меня поили лошадиными дозами успокоительных отваров, но они почти не помогали.

Герард ко мне так и не пришёл. Ему передали трагическую весть, после чего он сразу уехал и не появлялся несколько недель. Я тогда решила, что ему тоже тяжело далась потеря, и не винила мужа ни в чём.

Моя боль выходила со слезами, он свою запечатал и с головой ушёл в дела — такой вывод я сделала для себя.

Постепенно меня начало поедать неукротимое чувство вины. Спасибо Лилиан — она всё время была рядом. С её помощью я нашла в себе силы двигаться дальше…

…Чтобы снова оказаться в своей постели, окончательно раздавленной и сломленной. Боги, почему это происходит со мной? Чем я заслужила такое жестокое наказание?

Я поднесла к глазам запястье с меткой истинности.

Беспощадные слова, брошенные Герардом, разбили вдребезги остатки прекрасной картинки, которую я себе нарисовала. Сердце вырвали из груди и растоптали на моих глазах.

Прямо сейчас мой муж презирал и ненавидел меня. Впрочем, только ли сейчас? Похоже, я всегда была для него лишь вещью. Остальное — глупые девчачьи фантазии.

Вечером, когда я по-прежнему лежала в кровати без сил, Герард снова стремительно вошёл в спальню. Я с трудом села и прямо взглянула на мужа. Бояться мне нечего, потому что метка настоящая.

И всё же я дрогнула, когда Герард остановился возле постели и убийственно посмотрел на меня сверху вниз.

Мне не хотелось опять ругаться. Не хотелось выводить мужа на конфликт. Потому что в глубине души я упрямо надеялась, что те страшные утренние слова были сказаны сгоряча, из-за спрятанного под маской льда страдания.

Да, по старой привычке я опять попыталась найти оправдание его поведению. И хотела уладить всё полюбовно.

Но, прежде чем успела открыть рот, Герард отрывисто бросил:

— Я поговорил с Оракулом. Через неделю состоится проверка.

— Проверка? — растерянно переспросила я, сбитая с толку.

— В присутствии всех знатных особ столицы ты пройдёшь через Арку Истинности.

Щёки жарко вспыхнули. Вот что он задумал! Моё прилюдное унижение!

В груди заныло. Какая же я наивная дура! Думала, что Герард остыл и пришёл помириться, а на самом деле…

— Хочешь судить меня, будто преступницу? — произнесла я хрипло.

Герард ожёг меня неприкрытым отвращением и выплюнул:

— Ты и есть преступница, Женевьева. И скоро все увидят твою подлую натуру.

Глава 4. Подруга

В дверь негромко постучали. Я даже не обернулась. Так и стояла возле окна, невидяще глядя вдаль. Почти неделя прошла с тех пор, как Герард запер меня в собственной комнате.

Губы изогнулись в горькой усмешке. Мог бы не утруждаться. Бежать я всё равно не собиралась, потому что скрывать мне нечего.

Он решил сделать нашу личную жизнь достоянием общественности? Что ж, завтра все убедятся, что я всегда была честна перед ним!

Я поднесла запястье к глазам. Даже не верится, что когда-то эта отметина казалась мне счастливым билетом в лучшее будущее.

— Госпожа, — окликнула меня Дора. — Госпожа, к вам…

— О Боги, да пропусти же!

Я обернулась на голос. Оттолкнув Дору, Лилиан вихрем влетела в комнату и бросилась мне на шею. Я крепко обняла её в ответ.

— Вьева, наконец-то! Я чуть с ума не сошла. — Лилиан отстранилась и взяла обе мои ладони в свои. — Как ты, дорогая? Выглядишь такой слабой и бледной! Тебя вообще лечат? Куда только смотрит лорд Дегэйр! Всех этих лекарей пора взашей выгнать!

Лилиан лучилась энергией и здоровьем. Румяные щёки и губы, сверкающие медовые глаза, блестящие каштановые волосы. Её руки такие тёплые, что казались мне горячими. Хотя на дворе ещё стояло лето, я так замёрзла, будто сидела в подвале на голом полу.

В груди вновь заворочался червячок зависти, который я быстро задушила в зародыше.

Никому бы не пожелала такой участи, и тем более той, кто с искренней самоотверженностью всегда была рядом и поддерживала меня.

— Я так рада, что ты пришла, Лилиан. Мне нужно с кем-то поговорить.

— Что случилось, Вьева? — с тревогой спросила подруга.

Собравшись с духом, я кратко передала ей суть нашего с Герардом разговора.

У Лилиан глаза полезли на лоб.

— Как он посмел?! Обвинять тебя в подделывании метки, да ещё сразу после такой тяжёлой потери! Ты даже оправиться не успела!

— Это ещё не всё. Он хочет, чтобы я прошла через Арку Истинности в присутствии всей аристократии столицы. — Я вскинула подбородок. — И я пройду. С достоинством. Потому что метка настоящая.

— Конечно, настоящая, но… Боги, Вьева, какое унижение. И ты готова его снести?

— Он мой муж, Лилиан. Разве у меня есть выбор? Если начну сейчас артачиться, он точно решит, что я его обманула, и упечёт в монастырь без всяких проверок. Я хорошо знаю взрывной нрав Герарда. — И добавила тише: — Даже слишком.

Лилиан нахмурилась.

— Ты пройдёшь проверку. Она выявит, что метка не поддельная. А дальше?

Я опустилась в кресло, ощутив приступ головокружения.

— Надеюсь, тогда мы сможем нормально всё обсудить.

Лилиан скептично вскинула бровь.

— И ты в это веришь?

— Честно, не знаю. Я так вымотана, что не могу ничего заранее планировать.

Лилиан с задумчивым видом прошлась по комнате туда-обратно.

— Не нравится мне всё это, Вьева. Разумеется, Арка покажет, как всё обстоит на самом деле. Но, по-моему, дело пахнет дурно.

— Что ты имеешь в виду?

Лилиан покусала губы и посмотрела на меня с сомнением. Потом отрицательно покачала головой и отмахнулась.

— Неважно. Забудь. Глупости всякие на ум лезут.

В животе сжался тревожный комочек. Я поднялась и подошла к ней, пристально заглядывая в лицо.

— Лилиан, скажи мне. Ты что-то знаешь?

— Всего лишь догадки. Просто… — Она тяжело вздохнула и кивнула на диванчик. — Ладно. Давай сначала присядем.

Мне аж затылок сдавило от беспокойства и напряжения.

— Ты меня пугаешь.

— Вот-вот. Точно уверена, что хочешь услышать?

Да как можно быть уверенной, в моём-то положении? Сейчас любая мелочь была способна выбить меня из колеи. Но поведение Лилиан всерьёз напугало. Если она промолчит, я же спать не смогу!

Я твёрдо кивнула.

— Хорошо. Но только потому, что ты попросила, Вьева! Я ведь ляпнула, не подумав…

— Да говори же!

Лицо Лилиан приобрело виноватое выражение.

— Ох. В общем. — Она села ко мне в пол-оборота и взяла за руки. — Ты не думала, что Герард… тебе изменяет?

У меня внутри всё ухнуло в пропасть при одной только мысли. Я так стиснула пальцы подруги, что она даже поморщилась. Но рук не отняла и продолжила:

— Ты ведь понятия не имеешь, с кем и где он проводит время вне дома. Из-за постоянных болезней ты совсем себя запустила, между вами почти нет близости. Разве такой пылкий красавец может долго обходиться без внимания? Особенно когда вокруг так много женщин, желающих занять твоё место.

Каждое слово впивалось в сердце раскалённой иглой. Часть меня отчаянно вопила, что такого не может быть. Это уже слишком! Да, Герард холоден и жесток ко мне, но он бы не поступил так.

Визуал. Лилиан

Лилиан Конте, лучшая подруга Женевьевы со времён учёбы в Академии Магии

Глава 5. Она всегда меня недолюбливала

Лилиан пробыла у меня до самого вечера. Прощаясь, клятвенно пообещала обязательно быть в храме во время проведения проверки.

Моя горничная Дариола принесла ужин прямо в комнату, но аппетит исчез. Ещё утром я пребывала в уверенности, что Арка выявит мою невиновность, а теперь…

Что, если Герард сговорился со служителями, и они сделают так, чтобы Арка Истинности выдала нужный ответ? Такое вообще возможно?

Приказав не гасить свет, я металась по комнате до глубокой ночи. Несмотря на то, что голова буквально раскалывалась, сна не было ни в одном глазу.

Мог ли Герард пойти на подобную подлую низость? Он жёсткий, даже жестокий человек. Всё всегда должно подчиняться его воле, его желаниям, его логике, его мнению и его темпу жизни.

Но он был неизменно прямолинеен. Не юлил, не скрывался, не плёл интриг. Если его что-то не устраивало, он говорил в глаза, избегая экивоков.

А то, что предположила Лилиан, больше напоминало заговор.

На ум приходила только одна кандидатура на роль зачинщика: леди Розин Дегэйр, мать Герарда. Она невзлюбила меня с первого дня знакомства. И я точно знаю, что Розин высказывала свои претензии не только в моём присутствии, но и в приватных разговорах с Герардом.

Возможно ли, что мой муж попался в сети собственной матери, которая решила использовать его бескомпромиссность и властность в своих интересах?

Но хуже всего было то, что я не знала, как поступить. Лучше бы Лилиан ничего мне не говорила. Выбора у меня всё равно нет. Бежать? Да ведь я едва на ногах держусь после…

Горло стиснул спазм, а руки сами собой обняли плоский живот. Никакая физическая боль не могла сравниться с тем, как душа рвалась на части.

Знаю, что за спиной с подачи свекрови меня обзывали пустоцветом. Но это не задевало. Их мнение не имело для меня никакого значения. Просто слова, пшик, воздух.

Все эти люди относились к рождению ребёнка как к какой-то галочке, которую обязательно нужно поставить в списке каждой уважающей себя женщины.

И никто не понимал, что моё разбитое сердце плакало кровавыми слезами, ведь я потеряла не галочку, а частичку самой себя.

Тревожная дрёма подкралась незаметно и сморила перед самым рассветом. Когда утром Дариола раздёрнула шторы, глазам стало больно. Голова была тяжёлой, будто чугунок.

— Госпожа, как вы себя чувствуете? — спросила горничная, глядя на меня с сочувствием. — Я принесла вам бодрящий настой.

Раньше Дариола прислуживала на кухне и всегда была на хорошем счету. Но в какой-то момент стала рассеянной, нерасторопной, неуклюжей. Главная кухарка постоянно жаловалась на неё экономке, та в итоге пошла к управляющему, а тот, не разбираясь, объявил, что рассчитает бедняжку тем же днём.

К счастью, я стала свидетельницей несправедливой сцены и без объяснений увела заливающуюся слезами Дариолу, чтобы поговорить.

Выяснилось, что у неё сильно заболела мама. Дариола отказалась от единственного выходного, чтобы заработать как можно больше на её лечение. Но так уставала от тяжкого труда на кухне и переживаний, что стала хуже работать.

Управляющий был недоволен моим вмешательством и пригрозил, что нажалуется Герарду. Напомнив ему, что он имеет дело с леди Дегэйр, я сама отправилась к мужу, объяснила ситуацию и уговорила его перевести Дариолу в мои личные горничные.

С тех пор Дариола стала мне очень близка. К тому же с ней мне было проще общаться, ведь мы практически из одного социального класса.

Я благодарно приняла отвар, сидя перед зеркалом. Дариола принялась приводить мои волосы в порядок.

— Знаете, одна моя знакомая тоже долго не могла родить. А потом — оп! — и родила сразу двойню, представляете? Замечательные двойняшки мальчик и девочка.

Я грустно улыбнулась.

— Спасибо, Дариола. Мне очень приятна твоя поддержка.

— Понимаю, что не мне говорить, госпожа, но… Я уверена, всё обязательно наладится, вот увидите! Ведь вы такой хороший человек!

Дариола только зашнуровала на мне платье, как дверь будуара без предупреждения распахнулась и вошла Розин Дегэйр. Чуть выше меня ростом, с чёрными, как вороново крыло, волосами и надменным худым лицом. Она с хозяйским видом прошествовала по комнате.

— Думаю, здесь я сделаю свои гостевые покои, — произнесла так, словно нас тут не было. — Мне всегда нравился вид из этих окон.

Дариола склонилась чуть не пополам и не смела поднять головы. Я буквально кожей ощущала её страх и напряжение — Розин не понравилось, что я влезла в дела управляющего и оставила служанку себе. Но сделать она ничего не смогла, Герард в том споре принял мою сторону. Он не любил разбрасываться людьми направо и налево без причины.

— Доброе утро, леди Дегэйр, — с холодной вежливостью сказала я, проигнорировав её оскорбительное поведение.

Она обернулась ко мне и изобразила удивление, будто только что заметила

— А. Ты всё ещё тут? — бросила свекровь скучающим тоном. — Что ж. Это ненадолго. Я отдам распоряжение вынести отсюда всё лишнее, пока мы будем в Храме. — И добавила мстительно: — Чтобы к нашему возвращению даже духа твоего здесь не осталось.

Глава 6. Милосердие тирана

Мы ехали в молчании. Герард сидел напротив: высокий, широкоплечий, статный. Одет, как всегда, с иголочки. Властительный герцог во всей красе. Я исподволь поглядывала на него. Он же неотрывно смотрел за окно.

Будто пытался забыть, с кем находится в одной карете.

Сжав зубы, я тоже отвернулась. Вот только изобразить безразличие было трудно, когда сердце сжималось от обиды и несправедливости. Неужели Герард правда совсем ничего не чувствует?

Пальцы изо всех сил стиснулись на коленях.

— Я милосерден к тебе, Женевьева.

Тихий низкий голос заставил вздрогнуть и обернуться к мужу. Он смотрел на меня серьёзно и пристально.

— Мог бы рубануть сплеча и выставить тебя за порог в чём была, не разбираясь.

Мои губы скривились в усмешке.

— Я должна быть за это благодарна?

— Да.

Такой простой короткий ответ, будто само собой разумеющееся. Милость, брошенная походя. Будто я не жена ему, не ровня, не часть его семьи. Чувствуя, как дыхание учащается, а глаза начинают гореть, я снова уставилась в окно, не видя ничего перед собой.

На краткий безумный миг мне показалось, будто в глубине души Герард надеется на положительный исход. Он словно хотел договорить: «Я даю тебе шанс». Я слышала эти слова так отчётливо, как если бы он их произнёс.

Вот только это так же означало, что Герард винит во всём меня. Как будто это он должен прощать, а не наоборот!

Боги, как я могла быть такой слепой столько времени?!

Вспомнился день нашей первой встречи после того, как на мне зажглась метка. Чуть больше года назад. Самое начало лета. Я так сильно не нервничала даже перед выпускными экзаменами. Конечно, ведь к ним-то я была готова и точно знала, что меня ждёт!

А как подготовишься к встрече с одним из самых желанных мужчин королевства?! Да ещё если этот мужчина — твой истинный, твой будущий муж.

Но Герард был само спокойствие и уверенность. И хотя вначале я испугалась его брутальной ауры, скоро почти расслабилась и доверилась.

Я переживала, как буду выглядеть в глазах Герарда и его окружения — сплошь богатой влиятельной аристократии. И они действительно коршунами следили за мной, подмечая каждый промах, каждую неловкость. Особенно леди Розин.

А вот Герарду было как будто всё равно. Он без слов дал понять, что не ждёт от меня, простой городской девчонки, изысканных манер и умения вести светские беседы.

И всем этим вкупе сходу очаровал и покорил.

Я даже не задумалась, что такое обращение — его обычная манера поведения. Тогда, в розовом мареве сладких грёз, мне казалось, что я для него — особенная. Казалось естественным, что вскоре между нами вспыхнет настоящая страсть, плавно перетекающая в глубокое чувство любви.

Сейчас я не могла понять: это он меня обманул или я сама обманулась? Ведь наш брак был основан не на взаимном влечении, не на искреннем интересе друг к другу, а на магии истинной связи. И если бы не метка… Герард бы и не заметил меня в толпе своих поклонниц и куда более выгодных партий.

Осознавать это было горько и тошно.

Оглядываясь на прожитый бок о бок с Герардом год, я окончательно поняла, что жила иллюзиями. Мы никогда толком не разговаривали. Он всё время в делах и совершенно не интересовался, чем я занимаю свои дни. Прошёл целый год, а мы до сих пор не знали друг о друге почти ничего!

Мы жили как… обычные соседи. У нас даже спальни были разные.

Я воспринимала это за норму, ведь никакого примера перед глазами у меня не было. Родители умерли так давно, что я их уже и не помнила, а мой родной дядя, брат отца, так и не женился. Я понятия не имела, что такое нормальная семья.

Да и сейчас толком не знаю.

В нашем мире женщина после замужества полностью принадлежала мужчине, особенно в семьях аристократов. Я принимала это как должное, не противилась визитам мужа в мою постель, когда он того требовал. Старалась быть хорошей и правильной женой.

А в ответ получила лишь грубость, гнев, злобу, пренебрежение, жестокость.

И вот теперь он вёз меня на публичное унижение.

В памяти всплыли подозрения Лилиан, и страх склизкой холодной змейкой свернулся в желудке. Если всё это действительно ловушка, спектакль, устроенный с целью убрать меня с глаз долой, тогда слова Герарда о милосердии прозвучали невероятно цинично.

Карета остановилась, и я вынырнула из тяжёлых размышлений. Машинально повернула голову и встретилась с глазами мужа. Захотелось сглотнуть. Как долго он смотрит на меня? Герард будто пытался что-то разглядеть. Признаки страха, паники?

Мне действительно было страшно. Страшно, что меня могли хладнокровно подставить те, кого я считала своей пусть не идеальной, но всё же семьёй.

Герард молча покинул карету, а я медлила. Сейчас, когда мне предстояло выйти перед толпой жаждущих крови аристократов, сила духа разом покинула меня. Если бы знать, что развод закончится для меня лишь возвращением к дяде — прекрасно!

Но ведь Герард просто так не успокоится. Он заклеймит моё имя и лично отвезёт в монастырь, из которого я вряд ли когда-нибудь выберусь.

Глава 7. Воспоминания

Я была так напряжена, что вздрогнула и даже тихо вскрикнула от неожиданности.

— Это я, Вьева! — выдохнула Лилиан.

Подруга бросилась мне на шею и крепко обняла.

— Как ты? Держишься? Ох, если б я могла, то бы пересекла Арку вместе с тобой!

У меня чуть слёзы не навернулись от тёплого чувства признательности и благодарности. Только Лилиан поддерживала меня среди всего этого кошмара!

Она приблизилась и горячо зашептала:

— То, что он устроил, ужасно! Он не имеет права так с тобой обращаться. Боги, ты ведь его истинная!

Я горько улыбнулась.

— Вот как раз в это он и не верит. Всё нормально. Иди.

Лилиан ободряюще пожала мои руки и скрылась в полумраке между колоннами, возвращаясь на своё место.

Наша дружба завязалась на первом курсе. Мы учились в скромной Магической Академии, не в столичной для аристократии, но и у нас нашёлся свой кружок самопровозглашённой элиты.

Я всегда была доверчивой к людям. Принимала за чистую монету всё, что мне говорили окружающие. Эта черта и сыграла со мной злую шутку.

Мне всё было интересно. Я ходила по Академии с широко раскрытыми от изумления и восторга глазами. С энтузиазмом взялась за учёбу. С удовольствием знакомилась с адептами и преподавателями.

И совершенно не заметила подвоха в предложении главной красавицы подружиться.

Хладнокровно рассчитанная подлость стала для меня настоящим ударом.

В тот роковой день наш курс писал первую серьёзную проверочную работу у злобного профессора. Его боялись и не любили в Академии (даже коллеги общались неохотно и только по делу), а тот отплачивал угрюмостью, желчностью и бескомпромиссностью.

Я была уверена, что на всё ответила верно, даже не переживала за результат. Пока та самая первая красавица, что несколько месяцев сладко улыбалась мне в лицо, называла подругой, пользовалась моей добротой и безвозмездной помощью, с мстительным оскалом не сообщила, что они с подружками незаметно подменили моё перо на заколдованное.

Так я узнала, что моя идеальная работа превратилась в листок, исписанный отвратительными оскорблениями и гадостями. На нём значилось моё имя, и он лежал в общей стопке на столе самого нетерпимого и злопамятного преподавателя Академии.

Это мог быть конец моей репутации или даже учёбы.

И вот тогда-то на выручку пришла Лилиан. Мы вместе поступали в Академию, но до того случая не особенно общались. Однако в конце концов она не выдержала наблюдать, как меня обманывают и вешают на уши лапшу, и вмешалась.

Я была в отчаянии, не представляя, что делать. Собиралась пойти к преподавателю и прямо сказать о случившемся, объяснить, что это просто дурацкая неудачная шутка.

Но Лилиан сходу отмела план как провальный. И… предложила ночью пробраться в кабинет профессора, чтобы заменить испорченную работу на нормальную.

В отличие от неё, я не обладала таким духом авантюризма. Я скорее та самая хорошая девочка, которая правил не нарушает. Но отпустить Лилиан одну не смогла. Не смирилась бы, если б её поймали, когда она пыталась помочь мне.

Сейчас я понимала, что мы рисковали, пожалуй, куда больше. К счастью, всё прошло без сучка без задоринки. Я получила высший балл и даже удостоилась скупой похвалы.

С тех пор мы с Лилиан стали неразлучны. Почти шесть лет доверия и дружбы.

Именно она объяснила мне, почему та девушка так жестоко обошлась мной, хотя я ничего плохого ей не сделала. Наоборот, часто помогала и поддерживала, когда у неё бывали проблемы.

Оказалось, мной заинтересовался парень со старшего курса, которого та девчонка хотела заполучить себе. И хотя я никак не поощряла его ухаживания, бешеная ревность затмила здравый смысл.

Я пыталась поговорить с ней, но она не стала слушать, продолжая ненавидеть меня и пакостить практически до самого своего выпуска. Так и не смогла понять, что именно таким поведением оттолкнула от себя того парня, за которого так рьяно со мной боролась.

Кто-то грубо пихнул меня под руку. Я встрепенулась, возвращаясь из воспоминаний.

Рядом со мной с надменными видом стояла леди Розин Дегэйр. А ведь с ней я тоже старалась подружиться — и тоже тщетно.

— Чего застыла истуканом? — вздёрнула чёрную бровь мать Герарда. — Страшно, что наконец-то выведут на чистую воду? На этот раз оленьи глазки тебе не помогут, милочка. Притворство закончилось.

Дежавю. Примерно то же говорила мне та обиженная красавица, искренне считая, что я прикидываюсь, а сама у неё за спиной вовсю флиртую с парнем её мечты.

Боги, мне никогда не понять этих людей. Порой мне казалось, что со мной действительно что-то не так. Потому что все вокруг упорно доказывали, что пытаться видеть в людях лучшее и стремиться к добрым отношениям — глупость и чуть ли не порок.

— Хорошо, что я успела к началу, — осклабилась Розин. — Хочу сама всё увидеть.

Я не собиралась препираться с ней. Мне было противно и хотелось, чтобы она просто исчезла.

Не дождавшись ответа, леди Розин разочарованно фыркнула и с важным видом проплыла между колоннами в зал.

Глава 8. Герард. Нельзя оспорить Истину

Возбуждённый ропот разом сошёл на нет, едва я переступил порог Храма. Лорды почтительно склоняли головы, леди приседали в реверансах. Только и слышны были шорохи богатых одежд да благоговейное:

— Ваше сиятельство.

— Властительный лорд Дегэйр.

— Господин герцог.

Я прошагал мимо них всех, не размыкая губ. Это сборище корчило из себя едва ли не моих лучших друзей и соратников. Но я знал, что большинство — шакалы и стервятники, только и ждущие, чтобы я допустил ошибку.

Моя политическая карьера при дворе Годдарда Учтивого стремительно шла в гору. Годдард — перспективный правитель, но он молод, мягок и неопытен. Ему необходим рядом человек, который подтолкнёт к решительным действиям, когда король чересчур уповает на дипломатию, и подскажет отступить, когда силы не равны.

Старый дракон лорд Одрик вот-вот должен был подать в отставку с поста первого министра. И я отлично знал, какое количество желающих занять его место вьётся при дворе. Желающих получить власть и влияние. Но вовсе не для блага государства, а для своего собственного.

Вот почему я не доверял никому и даже к собственной тени относился с подозрением.

Я мог бы не сомневаться в расположении короля. Если бы не одно «но». У Годдарда были конкретные представления о том, какими должны быть высшие чины государства. Высокообразованные, прекрасно воспитанные, с безупречной репутацией, зарекомендовавшие себя ответственными в доверенной сфере деятельности.

А также… добрые семьянины, не замешанные в скандалах.

С последним вышла досадная осечка.

Но уже сегодня я получу доказательство подлой лжи Женевьевы и навсегда избавлюсь от неё.

Хрупкая фигурка жены возникла в тени меж двух колонн. Я с силой сжал челюсти. Невинное личико и покладистость не смогут обвести меня вокруг пальца. Сколько ужасных дел творилось именно под этой маской. Сколько раз женщина становилась причиной полного краха мужчины.

Пример того — мои собственные родители. Я помню старые чёрно-белые фотогравюры. На них молодая Розин Равель представала ослепительной красавицей. Сама грация и чистота.

Кто бы мог подумать, что под этим скрывалась хладнокровная змея. Её яд и погубил моего отца. Тонкие манипуляции так затмили ему разум, что отец отказывался признавать очевидное: Розин использовала его, купаясь в богатствах и не отдавая ничего взамен. Не проявляя даже банального уважения.

Ещё будучи подростком, я дал себе слово не совершить той же ошибки. С тех пор мой Зверь всегда сидел на такой прочной и толстой цепи, что временами я забывал о его существовании. И когда Женевьева только появилась, я с удовлетворением отметил, что во мне ничто не дрогнуло.

Я непоколебим, как скала. Моя воля крепче валоранской стали. Я не позволю женщине ни управлять моей жизнью, ни, тем более, разрушить её.

Женевьева наконец приблизилась. Без заминки сделала быстрый решительный шаг и буквально в одно мгновение пересекла Арку. Руны тут же вспыхнули.

По толпе за моей спиной прокатился потрясённый вздох. Я застыл камнем, буравя руны пристальным взглядом.

Служитель объяснил мне правила. Ярко-алый означает, что метка подделка. Но руны сияли ровным голубовато-белым светом, а это значит…

Раздувая ноздри, я перевёл глаза на замершую Женевьеву и стиснул сцепленные за спиной ладони.

Не может. Быть.

Присутствующие принялись перешёптываться. Жена посмотрела на меня с такой искренней растерянностью, что внутри тут же вспыхнул гнев. Я с трудом подавил желание схватить её за загривок и рявкнуть: «Нечего строить из себя святую невинность! Как ты это провернула, дрянь?!»

Вместо этого ледяным тоном процедил:

— Мне нужен Оракул.

Служитель низко поклонился и пролепетал:

— К сожалению, прямо сейчас это невозможно, лорд Дегэйр.

Я надвинулся на него, давая понять, что отрицательный ответ меня не устраивает.

— Хорошо, господин герцог, я провожу вас, но он может не принять…

Не дослушав, я резко развернулся на каблуках и направился вглубь Храма, туда, где в прошлый раз говорил с Оракулом. Служитель семенил следом, испуганный и встревоженный.

Отбросив тяжёлую портьеру, я шагнул в полукруглое, погружённое во мрак помещение с одним узким оконцем и курящимся по центру алтарём.

Служитель проскользнул следом и сразу упал на колени, распластавшись по полу.

— Всемудрейший, покорнейше прошу простить жалкого смертного слугу…

— Поднимись, Джозу, — отозвался умиротворённый голос, не молодой и не старый. — Ступай.

Джозу встал и, не разгибаясь, исчез за портьерой.

Оракул появился из клубов душного густого дыма и остановился в нескольких шагах от меня, спрятав руки в длинных рукавах мантии. Глубокий капюшон скрывал его лицо, которого никто никогда не видел, а потому не знал, как выглядит Оракул, сколько ему лет и имеет ли он вообще человеческий облик.

— Я пришёл оспорить результат проверки.

Глава 9. Что дальше?

Выбитые на Арке Истинности руны сияли нежным бело-голубым светом. Я машинально повернулась к Герарду — и вздрогнула. Он смотрел на меня таким хищным горящим взглядом, будто готов был наброситься и растерзать прямо тут.

Оттолкнув служителя с дороги, муж широким шагом направился куда-то вглубь Храма, оставив меня стоять в одиночестве перед ошеломлённой толпой аристократов.

Они продолжали переговариваться, теперь — гораздо громче, и я отчётливо расслышала: «Настоящая! Метка настоящая!»

Я думала, что на меня нахлынет волна облегчения, настолько сильны были напряжение и страх, что проверка подставная. Но не было ничего, кроме глубокого ступора.

Что я должна сейчас испытывать? Радость от того, что никакого заговора не существовало и я предстала честной, а не подлой обманщицей?

И куда ушёл Герард? Оспаривать результаты? Неужели даже теперь, когда Арка показала правду, он по-прежнему мне не верит?

Горькая улыбка искривила губы.

А чего я вообще ожидала? Что Герард… извинится? Из горла едва не вырвался истерический смех.

Смешно. Я всё ещё пыталась найти ему оправдание. До последнего верила в лучшее.

Но ничем нельзя оправдать несправедливое обвинение в гнусном предательстве, к тому же выставленное на всеобщее обозрение. За мою преданность, искреннюю любовь, кротость и уважение он отплатил мне ледяной жестокостью.

Когда-то я действительно любила Герарда Дегэйра. Но своим отношением и бесчеловечными поступками он планомерно уничтожил все мои добрые чувства к нему.

Гулкий стук тяжёлых сапог по каменному полу выдернул из размышлений. Герард надвигался на меня, как штормовая стена. Я даже попятилась, испугавшись, что он пройдёт прямо по мне и не заметит.

Герард не глядя взял мою руку, насильно закинул на свой локоть и молча потащил меня к выходу. В Храме повисла гробовая тишина. Никто не смел даже пикнуть или шевельнуться.

Я лишь успела заметить бледное встревоженное лицо Лилиан, мелькнувшее в толпе, прежде чем Герард вывел меня на улицу.

Пока мы были в Храме, погода испортилась: небо заволокло серыми тучами, начал накрапывать дождь. Я ёжилась, когда морось попадала за шиворот платья, но Герард шёл вперёд, ничего не замечая.

Подойдя к карете, он буквально затолкал меня внутрь и захлопнул дверцу с таким треском, что стекло в окошке жалобно зазвенело. Я скорчилась на сиденье, вжав голову в плечи.

Таким разъярённым я его ещё никогда не видела, и мне стало по-настоящему страшно. С ужасом я ждала, когда Герард сядет в карету, но вместо этого послышался его голос, приказывающий ехать.

Кучер хлестнул поводьями, и лошади поскакали прочь от Храма.

Я в растерянности прильнула к окну, но увидела только широкую спину и затылок мужа. Что происходит? Почему он не сел со мной? Куда меня везут?

Сердце панически заколотилось в груди, но я велела себе успокоиться и размышлять здраво. Раз метка настоящая, значит, никаких законных оснований клеймить меня и заточать в монастыре у Герарда нет.

Вскоре я действительно узнала дорогу, которой изредка ездила из поместья в столицу.

Наши владения находились в пригороде, и, когда карета наконец остановилась у парадных дверей, дождь превратился в ливень.

Караулившая у входа Дариола бросилась мне навстречу и накрыла большим чёрным зонтом. Она с опаской посмотрела вслед отъезжающей карете.

— А где господин герцог?

Я передёрнула плечами.

— Не знаю. И знать не хочу.

В доме стояла тишина, но не умиротворяющая, а наэлектризованная, словно перед бурей. Ещё бы: вся прислуга была в курсе происходящего. Наверняка вместо привычной работы сидели и ждали новостей.

— Как всё прошло, госпожа? — шёпотом спросила Дариола, подтверждая мои догадки. — Арка ведь показала, что метка настоящая?

Она позволяла себе в общении со мной больше, чем полагалось правилами, а я не запрещала. Мне так было комфортнее, чем обращаться с Дариолой, будто с бессловесной скотиной, как поступала та же Розин.

Я с благодарностью пожала её руку и кивнула. Дариола облегчённо вздохнула.

Оказавшись в комнате, я распахнула шкаф и выбрала первое попавшееся сухое платье.

— Помоги мне переодеться.

— Вы снова уходите?

Я посмотрела на своё бледное отражение в зеркале. Под глазами залегли тени, между бровей поселилась морщинка. Лицо осунулось, а щёки впали, будто после длительной болезни.

Вот во что я превратилась за год жизни в этом доме.

Я понятия не имела, что Герард задумал и когда вернётся, но сил моих не было сидеть здесь и ждать. Сегодня я должна была забрать заказанные ещё месяц назад новые книги. Возможно, заодно удастся встретиться с Лилиан.

Мне срочно нужно с ней поговорить.

— Да, ухожу, — ответила я, когда Дариола застегнула на моей спине все крючки. — Заберу у Бернара книги. Ты поедешь со мной.

Захватив свой зонт, я вышла из комнаты — и чуть не врезалась в мощную грудь мужа.

Глава 10. Я хочу развод!

Герард втолкнул меня в свой личный кабинет, зашёл следом и запер дверь. Гулко стуча по отполированному паркету каблуками сапог, прошагал к столу. Присел на его край, скрестив на груди руки, и сурово уставился исподлобья.

Раньше я не бывала в кабинете мужа, поэтому взгляд невольно пробежался вокруг. Оклеенные зелёными обоями стены сплошь заставлены массивными книжными шкафами. На полках — ряды толстых фолиантов, переплетённых в кожу и обитых металлом. Свободное пространство над столом занимала огромная карта королевства с воткнутыми то тут, то там цветными флажками. Чуть выше, почти под самым потолком, висел портрет короля Годдарда в золочёной раме.

На огромном дубовом столе, обтянутом зелёным сукном, царил идеальный порядок. Даже стопки документов были выровнены будто бы по линейке. Здесь пахло деревом, лаком, дорогой кожей, книгами и чернилами.

О стёкла двух больших окон шумно бились струи дождя, аккомпанируя гнетущему молчанию. Серый унылый свет давил на глаза, но Герард не зажёг магические светильники.

Я могла только гадать, зачем он затащил меня сюда. Хочет объявить о желании развестись? От этой мысли сердце забилось быстрее. Ещё недавно такая вероятность приводила меня в ужас, а теперь…

С того момента, когда в Храме Истинности я осознала, каков на самом деле Герард Дегэйр, во мне окончательно что-то сломалось. Я не желала больше держаться за этот брак. Потому что держаться не за что. Между нами нет ничего, лишь пропасть, которая с каждой секундой становилась всё шире и глубже.

Уж лучше приобрести славу разведёнки и негодной истинной, вернуться в привычный с детства мир и зарабатывать на жизнь честным трудом, чем продолжать влачить жалкое существование бок о бок с тираном.

Герард продолжал молча взирать на меня. Захотелось попятиться и выскользнуть за дверь, лишь бы не ощущать на себе свинцовую тяжесть драконьего взгляда. Он словно испытывал меня, просверливал дырку в плоти, чтобы добраться до самых глубинных помыслов.

И тут я вспомнила: точно так же Герард смотрел на собеседника, если хотел вынудить его в чём-то признаться или выдать нужную информацию.

Но я никогда ничего не скрывала от мужа, а значит, и бояться мне не стоило. Смело приподняв подбородок, я выдержала прямой зрительный контакт.

И всё же голос слегка дрогнул, когда я произнесла:

— Что тебе нужно, Герард?

Мне почудилось, будто по его лицу промелькнула тень удивления. Герард слегка приподнял бровь и вкрадчиво спросил:

— Ничего не хочешь мне сказать?

Я опешила от неожиданности и машинально выдала:

— А ты? После того, как устроил концерт на потеху всей аристократии столицы, ты ничего не хочешь мне сказать?

Желваки на скулах мужа заиграли.

Я не знала, говорил ли он что-то после моего отъезда из Храма, но была готова спорить, что нет. Герард никогда ни перед кем не оправдывался. И всё же сегодня утром он по своей воле выставил себя на посмешище. Пускай в лицо ему ничего не скажут, за спиной уже наверняка начали шептаться.

И теперь Герард в бешенстве, а я посмела задеть ту самую больную точку.

— Опять сентиментальное нытьё, — процедил он с отвращением. — На большее ты не способна. На карту поставлена моя репутация, женщина.

Циничный тон отозвался горечью в горле, заставил сжать кулаки так, что ногти впились в ладони.

— А моя репутация тебя не волнует? Я не пустое место, я твоя жена!

— Вот и подчиняйся, как положено жене! — рявкнул Герард. — Речь идёт о моей карьере при дворе. О будущем моего рода!

— Нет, Герард, речь о нас! О семье, которую ты растоптал, как ненужный мусор!

Страх улетучился. Остались лишь обида и гнев, так плотно перевитые между собой, что не отделить одно от другого.

— Целый год я терпела потребительское отношение, твои взгляды сквозь меня, твоё отчуждение, твою чёрствость. Искала тебе оправдания, пыталась тебя понять. А ты заставил меня снова забеременеть, едва я успела восстановиться!

— Ты не простой человек, а истинная дракона, — ледяным тоном отрубил муж. — Магия истинной связи делает тебя гораздо более выносливой в сравнении с обычной женщиной, которую вынашивание ребёнка-дракона убьёт с вероятностью в девяносто процентов. Твоё тело восстанавливается в разы быстрее.

Непробиваемый. Боги! Я была словно столб горячего пламени против ледника. Хотя даже ледник бы не выдержал, изошёл бы влагой рано или поздно, треснул и поддался.

Нет. Герард Дегэйр не ледник. Он — бездушный камень.

— Я говорю не про физическое состояние, Герард, а про душевное. Не про тело, а про разбитое сердце. Эти понятия для тебя что-нибудь значат?

Тишина в ответ. Мои слова просто повисли в воздухе. Я покачала головой. Обняла себя за плечи и прошептала хрипло:

— Ты живёшь в своём мире цифр. И я, и наследники — мы для тебя не люди, не живые существа. Всего лишь винтики в системе.

Выражение его лица не изменилось ни на йоту.

— Мне некогда вытирать тебе сопли, Женевьева. Для этого у тебя есть подружки. Физически ты должна была быть готова.

Глава 11. Яд?..

Выпалила и застыла, похолодев от собственной дерзости. Всё должно было произойти совсем не так! Я хотела вначале посоветоваться с Лилиан, всё взвесить, выяснить настроения и планы Герарда, а уж после — решать, какие предпринимать шаги.

В идеальном мире так бы и получилось, но в реальности Герард перехватил меня на пороге комнаты, привёл сюда и вынудил потерять терпение.

Сердце ухнуло в желудок. Переть против железной воли Герарда Дегэйра — самоубийство для кого угодно. Что он теперь со мной сделает? И что теперь делать мне?!

Несколько мгновений в кабинете висела давящая на затылок и виски тишина. Платье вдруг показалось ужасно тугим и тесным.

Герард медленно развернулся всем телом, выпрямился. Сложил на груди руки и взглянул на меня, слегка склонив голову к плечу. Я ожидала, что от моих слов он тут же выйдет из себя, но Герард выглядел… подозрительно спокойным.

От этого становилось только страшнее.

— Надо же, как ты заговорила, дорогая жёнушка, — произнёс он с неожиданной едкой насмешкой в голосе.

Я растерянно моргнула. Не к такой реакции готовилась. А Герард принялся неспешно надвигаться на меня, обездвиживая без всякой магии, пришпиливая к дверному полотну.

— Раньше была тише воды, ниже травы. Смотрела преданным взглядом. Всегда такая покорная, такая покладистая, ни слова поперёк. И вдруг — развод. — Он остановился в шаге и навис надо мной, опёршись рукой на дверь возле моей головы. — Что с тобой произошло, Женевьева?

Герард стоял так близко, что я ощутила исходящий от его крепкого мускулистого тела жар. Терпкий мужской запах — запах Герарда — проник в ноздри. Когда-то мне нравилось утыкаться носом в подушку и вдыхать его аромат наутро после ночи, проведённой вместе.

Сейчас мне хотелось отгородиться от этого запаха. Потому что теперь он стал ассоциироваться с разочарованием и болью.

— Может, я просто поняла, что после всего, что ты со мной сотворил, мне больше нечего терять?

По лицу Герарда промелькнула тень какой-то эмоции, которую я не успела распознать.

В дверь за моей спиной робко постучали.

— Войди! — приказал муж, словно наверняка знал, что там кто-то из прислуги.

Я обернулась. На пороге стояла наша старая экономка, Элин Фуше. Бледная морщинистым лицом, она тут же склонила голову, пробормотала:

— Милорд, ваше поручение исполнено, — и замялась.

— Ну? — властно поторопил Герард.

Элин бросила на меня короткий затравленный взгляд и едва заметно кивнула.

Герард вернулся к столу.

— Подойди, — велел он экономке.

Позвякивая связкой ключей на поясе, Элин приблизилась к Герарду. Он нетерпеливо пощёлкал пальцами. С обречённым видом экономка что-то вынула из кармана передника и с тихим стуком поставила на стол.

Два маленьких флакона: один пустой, второй — наполненный тёмной, на вид густой жидкостью.

— Иди, — процедил Герард. — Как только вернётся, немедленно привести сюда.

Экономка поспешила убраться из кабинета.

Мы вновь остались наедине. Герард приблизился вплотную ко мне, вынуждая отступить и упереться спиной в дверь.

— Я повторяю вопрос, — ледяным тоном проговорил он и склонился к моему лицу. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

В полном замешательстве я глядела в ожесточившееся лицо мужа. Всё происходящее разительно отличалось от того, что должно было случиться после требования о разводе.

То есть Герард действительно разозлился. Но я не понимала истинной причины.

— Я… я не понимаю, о чём ты.

Его ноздри хищно раздулись, верхняя губа искривилась, точно он учуял мерзкую вонь.

— Ты не понимаешь, — повторил он сквозь зубы.

И вдруг будто клещами схватил меня за руку и потащил за собой. Буквально швырнул вперёд, так что мне пришлось упереться в стол руками, чтобы не упасть.

Герард оглушительно хлопнул по столешнице ладонью. Флакончики подпрыгнули, жалобно звякнув.

— Это только что нашли в твоих покоях, — прорычал он. — Узнаёшь?

Щёки вспыхнули от прилившей крови.

— Ты… приказал обыскать мои комнаты? Без моего ведома?

— Тебя только это сейчас волнует? Отвечай на вопрос! Что это за дрянь и откуда она у тебя?

В носу защипало от подступивших слёз, но я стиснула зубы и гордо произнесла:

— Понятия не имею. Впервые их вижу.

Герард посмотрел на меня с презрением и гаркнул:

— Лекарь!

В кабинет вошёл Гаспар Лемар — один из лекарей, участвовавших в наблюдении за мной на протяжении нескольких месяцев. Невысокого роста, сухощавый, с заметной лысиной.

— Что угодно, господин герцог? — почтительно обратился он.

— Я хочу знать, что в этих склянках.

Лемар поставил на стол свой неизменный чемоданчик, взял наполненный флакон и с интересом принялся изучать. Поднёс к окну, чтобы рассмотреть на свет, потряс. Потом откупорил пробку и повёл над горлышком ладонью. Слегка потянул носом.

Визуал. Ничего не хочешь сказать?

Мы вновь остались наедине. Сверля тяжёлым взглядом, Герард надвинулся на меня, так что мне пришлось отступить и упереться спиной в дверь.

— Я повторяю вопрос, — ледяным тоном проговорил он и склонился к моему лицу. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

Глава 12. Не лги мне!

— Что? — просипела я.

Перед глазами всё закружилось и поплыло, так что я покачнулась, едва не потеряв равновесие. Яд? В моей комнате? Откуда?!

— В чём дело, Лемар? — ударил по ушам резкий голос Герарда. — Почему вы так побледнели? Никогда не видели ядов? Вы же лекарь, для вас работать с ядами — часть профессии.

— Видите ли, дело в том, что это за яд.

Муж вскинул бровь.

— И что же? Какой-то особый, редкий вид отравы?

— Не совсем. Вообще-то, яд почти безобидный. Таким можно вызвать недомогание у взрослого здорового человека: головокружение, тошноту, слабость, несварение. Но…

— Но? — поторопил Герард.

— Яд смертелен для младенцев. Его следы почти невозможно обнаружить, и на первый взгляд всё выглядит так, будто смерть была естественной. И ещё…

Лемар мельком посмотрел на меня и сглотнул.

— Если систематически давать этот яд беременной, сама она не сильно пострадает. Как я и говорил: лёгкое недомогание. Несколько часов, и всё в норме. Но вот дитя в её чреве… — Он медленно покачал головой: — Дитя погибнет.

В кабинете повисла гробовая тишина.

Я едва могла поверить в услышанное. Яд! Это слово могильной жутью пробежалось по жилам, пронзив всё существо ледяными иглами. Я взглянула на зажатый в пальцах лекаря пузырёк и содрогнулась.

И тут словно потолок рухнул мне на плечи. Так вот в чём причина всех моих бед! Яд! Боги! Кто мог осмелиться?! Что за чудовище пошло на подобный бесчеловечный шаг?!

Я машинально обернулась к мужу. Сама не знаю, что я ожидала увидеть. Наверное, такое же потрясение, какое испытала сама. Ошеломление, шок. Осознание…

Герард перевёл на меня тяжёлый взгляд и почти не разжимая губ процедил:

— Какова вероятность гибели плода?

Лекарь понурился и прошептал:

— Сто процентов. Его так и прозвали: «убийца младенцев».

Ещё некоторое время молчание нарушали только бьющиеся в окна потоки воды.

— Вы свободны, Лемар.

Лекарь собрал свой чемоданчик, поклонился Герарду, повернулся ко мне. Явно хотел сказать слова сочувствия и утешения, но не решился, коротко кивнул и покинул кабинет.

Герард шагнул ко мне. Его лицо приобрело такое мрачное решительное выражение, что мне резко стало не по себе. Я машинально отступила.

Он же не думает…

— Герард…

— Зачем ты себя травила?

Мои глаза распахнулись в ужасе.

— Я не… Я ничего такого не делала! Как ты мог подумать!

Муж продолжал наступать, а я продолжала беспомощно пятиться.

— Яд найден сегодня в твоей комнате. Симптомы полностью совпадают: головокружение, сильная слабость, несварение. И… — он опасно сощурился. — Выкидыши.

Спина наткнулась на препятствие в виде стены. Дальше отступать было некуда. Но я не собиралась принимать вину за страшное преступление, которого не совершала.

— Ты сошёл с ума? Я понятия не имею, откуда эти флаконы взялись в моей спальне! Очевидно, что их кто-то подбросил! Как ты можешь меня обвинять? Ты не думал, что кто-то попытался нарочно навредить нам?

Герард презрительно скривил губы.

— Могла бы придумать что-то поизящнее.

Он опёрся рукой о стену и склонился к моему лицу, подавляя своей мощью.

— Я не какой-то глупый мужик, Женевьева, я — глава влиятельного рода. Как только начались проблемы во время первой беременности, я сразу что-то заподозрил и вызвал из столицы лучших артефакторов, чтобы они проверили особняк сверху-донизу. На всех входах были установлены защитные чары, чтобы в дом нельзя было пронести никакой тёмный артефакт. Я также приказал проверять всю еду, которая подаётся к столу. Вот уже почти полгода моё поместье охраняется лучше военного объекта. Всё было под тотальным контролем. Всё… кроме тебя.

— На что ты намекаешь? — прохрипела я.

— Ещё в период первой беременности ты всё чаще стала принимать еду у себя, припоминаешь? Никто не знал, что ты с ней там делаешь. Ты всегда была единственной, кого никогда не проверяли. — Герард сжал челюсти. — Потому что я тебе доверял.

Слова запутались у меня на языке.

— Я не… Я бы никогда… о Боги! Ты должен мне верить! Мы же…

— Верить? — выплюнул он. — Полчаса назад ты заявила, что хочешь развода. Такая смелая и уверенная. С чего бы, спросил я себя. Но теперь всё встало на свои места. Ты давно это спланировала.

Я ужаснулась.

— Нет! Неправда! Как ты можешь! Герард, это…

— Молчать! — рявкнул муж и вдруг грохнул кулаком в стену над моей головой. — Чего тебе не хватало? Я дал тебе всё! Любая женщина мечтает оказаться на твоём месте, но оно досталось тебе! Неблагодарная лживая дрянь! Зачем ты это сделала?!

Я вскрикнула, сжавшись в комочек, испугавшись, что он может меня ударить. Сердце колотилось в горле, страх перед огромным разъярённым мужчиной захлёстывал с головой.

Глава 13. Поймана с поличным

Я тупо смотрела, как маленькие смертоносные флакончики раскатываются по начищенному до блеска паркету. Словно ядовитые чёрные пауки разбегаются прочь, потревоженные внезапным вторжением.

Дариола тоже уставилась на флакончики, растерянно хлопая ресницами.

Герард отшвырнул корзинку. Та с грохотом ударилась о приоткрытую дверь, заставив меня вздрогнуть и перевести взгляд на мужа. Его лицо окаменело, на скулах играли желваки. А в глазах я прочла свой приговор.

Но ведь я ни в чём не виновата! От бессилия захотелось кричать.

Сглотнув, я разлепила пересохшие губы, голос дрожал против моей воли:

— Герард, это какая-то ужасная ошибка, кто-то подсунул это в корзинку…

— Довольно, — перебил он. — Ничего другого я от тебя и не ждал. Впрочем, нет. Ожидал, что ты свалишь всё на служанку и попытаешься выгородить себя.

Щёки вспыхнули от уязвлённой гордости.

— Я бы никогда до такого не опустилась!

Герард дёрнул уголком губ, в выражении его лица мелькнуло нечто, отдалённо напоминающее сожаление.

— Но опустилась до того, чтобы травить себя много месяцев, лишая меня наследников. Твоё лицемерие не знает границ.

Я дёрнулась, будто он залепил мне пощёчину. Очередное гнусное, несправедливое обвинение вонзилось в сердце.

Дариола же вдруг резко побледнела и отшатнулась. Как и всякий, кто работает в богатом доме, она умела улавливать настроения хозяев, подмечать детали и определять, когда назревает буря. Но только сейчас наконец сообразила, что эти безобидные на вид скляночки не сулят ничего хорошего.

Дариола умоляюще заломила руки.

— Г-госпожа, это… честное слово, я не знаю, откуда… этого не было! Я только забрала кни…

Герард пресёк её лепет резким жестом. Дариола замерла с трясущимся подбородком, в глазах блестели слёзы. Муж продолжал сверлить взглядом меня и вкрадчиво спросил:

— Это ведь та самая служанка, за которую ты просила полгода назад?

Меня будто плетью хлестнули. Мигом представила, как сложились кусочки мозаики в жестоком, холодном уме Герарда, составив идеальную, логичную картину. Картину, в которую он безраздельно поверил.

Качая головой, я подалась вперёд:

— Всё совсем не так. Здесь нет никакой связи! Дариолу хотели выгнать. Я просто по-человечески пожалела её, потому вступилась…

— И в благодарность сделала из неё свою сообщницу, — закончил за меня Герард. — Ты ведь для этого перевела её в свои личные горничные? Чтобы она тайком покупала яд и приносила его тебе в комнату вместе с едой!

— Нет! — в отчаянии воскликнула я. — Всё не так! Это неправда!

Но напрасно.

— Элин! — гаркнул Герард и, когда экономка появилась в дверях, приказал: — Немедленно выставить эту дрянь за порог с такой рекомендацией, чтобы её не взяли ни в один приличный дом. Никакого жалованья за месяц. Пусть сдохнет с голоду, как паршивая собака. Если узнаю, что дали ей хотя бы один гнутый медяк или плесневелую корку, вышвырну следом!

Дариола зарыдала и бросилась перед Герардом на колени, но он с отвращением отстранился от неё. Элин с трудом подняла горничную на ноги. Я беспомощно наблюдала, как её, воющую и заливающуюся слезами, уводят прочь.

— Как ты можешь… Как ты можешь быть таким бессердечным! Ты настоящий деспот!

Герард резанул по мне стальным взглядом.

— Деспот? Скажи спасибо, что я не отправил мерзавку прямиком на эшафот, как она заслуживает!

В воспалённом мозгу мельком пронеслась цепочка размышлений: именно этого и можно было ожидать, но почему-то он всего лишь выгнал Дариолу. Почему? Да потому что казнь личной горничной жены герцога Дегэйра стала бы ярким событием и привлекла бы внимание общественности.

Выходит, от мгновенной смерти Дариолу спасло только то, что Герард по-прежнему пёкся о собственной репутации. Значит ли это, что…

Дальше мысли запутались, вызывав жуткую головную боль. Меня забила крупная дрожь, когда я осознала, что окончательно припёрта к стене и защититься мне нечем. Слишком хорошо всё оказалось разыграно. На секунду я сама чуть не поверила в собственное вероломство.

Я не сомневалась, что Дариола ни при чём. Она бы никогда так не поступила! Кто-то подбросил яд в её корзинку, пока она была в городе. Подбросил яд в мою комнату. Да, кто-то искусно сплёл сети, в которые я угодила, словно муха.

Но если это была не Дариола, то как тогда яд попадал в моё тело? Кто подливал его в мою еду?..

Тут силы разом оставили меня. Накатило такое дикое утомление и безразличие ко всему, что мне стало всё равно, как теперь поступит Герард. Потрясения последних дней окончательно меня сломили. Захотелось просто лечь и уснуть. И никогда больше не приходить в себя.

— Возвращайся в свою комнату, — выдернул в реальность голос мужа. — С этого дня тебе запрещено её покидать. Ты будешь хорошо питаться и принимать укрепляющие зелья, пока показатели твоего здоровья не придут в норму.

Я устало взглянула на Герарда. В груди что-то слабо шевельнулось. Вялое удивление. Он всё ещё меня не отпускает?.. Что он задумал?

Глава 14. Герард. Непоколебим

Лично отведя Женевьеву в покои и убедившись, что она надёжно заперта, я вернулся обратно в свой кабинет. Чуть позже нужно раздать всем новые указания. На этот раз я сам выберу того единственного, кто, помимо нескольких лучших лекарей, будет иметь доступ в комнату моей жены и к принимаемой ею пище.

Бледное осунувшееся лицо с огромными голубыми глазами встало передо мной как живое. Я ожидал, что она будет сопротивляться, но Женевьева покорно дала вывести себя из кабинета и брела, будто кукла.

Втолкнув её в спальню, я собрался молча закрыть дверь, но по какой-то необъяснимой причине задержался — всего на долю секунды. Думал, она всё же что-нибудь скажет напоследок. Она даже не оглянулась.

Я зло тряхнул головой. Очередное дешёвое притворство. Давить на жалость, демонстрировать свою слабость и беспомощность — весьма распространённые приёмы у женщин, чтобы манипулировать мужчинами.

Но я об этом знал и потому не поддался.

Лишь раз чуть не дрогнул: когда она посмела требовать развода. Понадобилось нечеловеческое усилие, чтобы сдержать себя. Вернее — Зверя, который при этих словах натурально взъярился. В ту же секунду меня накрыло желанием схватить Женевьеву, связать, накрепко приковать, заткнуть ей рот. Чтобы НИКОГДА больше не смела даже заикаться о том, чтобы уйти!

В висках набатом билось: не отпущу, моя, только моя, моя собственность!

Вот и сейчас я будто слышу, как звенит тяжёлая цепь, на которую я много лет назад посадил Зверя. А виной всему — проклятая истинная связь. Один только запах Женевьевы буквально сводит с ума. Не меня — мою вторую, животную сущность.

Всякий раз её близкое присутствие проверяет на прочность мой контроль, мою власть над Зверем. Потому что Зверь хочет её. Всегда. Утром, днём, вечером. И особенно ночью. Если бы я не подавлял его силой своей стальной воли, эта маленькая женщина давным-давно получила бы власть уже надо мной.

Но я смог устоять перед беснующимся Зверем. Смог удержать маску внешней невозмутимости. Потому что у меня был план: вывести Женевьеву на чистую воду. И я своего добился. Получил доказательства того, что она не та, за кого пыталась выдавать себя весь этот год.

Как всегда, я оказался прав. И поступил верно, когда с самого начала не позволил истинности, этим паскудным инстинктам взять над собой верх.

Дождь продолжал барабанить по стёклам и парапету. Лето близилось к концу. Скоро начнётся осенний сезон, когда король должен объявить кандидатуру первого министра, который наконец-то придёт на смену дряхлому лорду Одрику.

Я рассчитываю на этот пост. Никто лучше меня ему не соответствует.

Необходимо позаботиться о том, чтобы слухи о разладе в моей семье прекратились. Впрочем, объяснить королю потребность в проверке Аркой Истинности я смогу без труда. Выкручиваться из трудных ситуаций при помощи дипломатии входит в круг моих прямых обязанностей.

Что до остальных — они могут говорить что угодно у меня за спиной, но мало кто из них способен повторить мне то же в лицо. Всё это останется пустой болтовнёй в кулуарах. А как только Женевьева родит первого здорового наследника, станет иметь не больший вес, чем пыль под ногами.

Но к тому моменту я уже буду занимать должность первого министра. И ни одна крыса из этого аристократического сборища не посмеет даже взгляда косого бросить в мою сторону.

Щелчок дверной ручки заставил медленно отвернуться от окна с приподнятой бровью. Кому хватило наглости заявиться ко мне без стука?

Что-то нехорошо ёкнуло внутри. Неужели…

На пороге замерла леди Дегэйр. Розин Дегэйр.

Я моргнул, смахивая странное наваждение, так внезапно нахлынувшее на меня (кого ещё я ожидал увидеть?), и пристально посмотрел на Розин. Она заметно побледнела. Но всё же чинно сложила на животе руки и перешагнула порог.

Я давно не называл её матерью ни про себя, ни тем более вслух.

— Зачем ты явилась? — бросил холодно.

Розин оскорблённо поджала губы.

— Я твоя мать. Когда-то это поместье было домом твоего отца, если ты забыл.

— Что. Тебе. Нужно?

Она пропустила угрожающие нотки мимо ушей.

— Я слышала, одну из служанок уволили с волчьим билетом.

Надо же, как быстро новости разлетаются. Я ничего не ответил, продолжая молча взирать на неё. Розин прошлась вдоль книжных шкафов, стараясь держаться от меня на расстоянии.

— Что происходит, Герард? Вначале ты устраиваешь эту внезапную проверку, потом уезжаешь, ни слова не сказав. Поползли слухи, что…

— Грязные сплетни, — отрезал я, — меня не интересуют.

Мой тон не возымел на неё должного действия: Розин уже почуяла запах скандала и осмелела.

— Но что ты намерен делать? Арка подтвердила, что девчон… что Женевьева — действительно твоя истинная. Но ведь она так и не родила наследника. Ты не допускал мысли, что твоя жена могла тебе…

— Тебя это не касается, — резко оборвал я, уловив, к чему она клонит. — Впредь не смей больше заявляться в мой дом без приглашения и совать нос в мои дела.

Её худые щёки залились румянцем. Грудь начала вздыматься от тяжёлого дыхания.

Глава 15. Взаперти

— Леди Дегэйр уже позавтракала?

— Да, господин Лемар.

— И как сегодня прошла… процедура?

— Госпожа по-прежнему отказывается есть самостоятельно. Я смогла её накормить и проследила, чтобы она всё прожевала и не выплюнула ни кусочка.

— А настои выпили?

— Ещё нет, я как раз собиралась их дать.

— Делайте, пожалуйста. После этого мне нужно произвести плановый осмотр.

Голоса доносились до слуха отчётливо, но не вызывали ничего. В который раз я слышала этот диалог? Или похожий на него. Я потеряла счёт дням с тех пор, как меня заперли в собственных покоях. Сколько прошло времени? Три дня? Неделя? Месяц?

Вокруг меня кипела активная деятельность, которую я отмечала лишь краем сознания. Четырёхразовое питание, горькие снадобья и настои, строгий режим сна и бодрствования, регулярные посещения лекарей, замеры показателей моего здоровья.

— Леди Дегэйр отобедала?

Вокруг меня прыгали, будто я королева.

Просто смешно. Никакая я не королева. Я — пленница. Заложница. Я взаперти. Без права на свободу выбора.

Все эти долгие дни я лежала в постели и безучастно смотрела в пространство остановившимся взглядом. После угроз Герарда меня разом покинули не только физические силы, но и моральные. Меня кормили и поили, мыли, переодевали, расчёсывали волосы, обсуждали моё состояние. А мне хотелось лишь одного: чтобы меня оставили в покое.

Чтобы я тихо умерла, и тогда всё это закончится. Я сдалась.

— Леди Дегэйр поужинала?

Тёплые пальцы мягко ощупали мой лоб, задержались на запястье, там, где вяло и медленно билась венка, отсчитывая удары уставшего сердца. Послышался скрип пера по бумаге. Голос пробормотал что-то неразборчивое. Скрип стула, шаги.

Женская фигура подошла к окну и задёрнула тяжёлые портьеры. Магические светильники погасли, погружая комнату в темноту. Я обречённо закрыла глаза.

Вначале сквозь закрытые веки проник свет. Затем слуха коснулись птичьи трели.

Я повернулась на кровати и с наслаждением потянулась. Вобрала носом аромат свежести, сонно улыбнулась…

И резко села на постели.

Потрясённо моргая, обвела взглядом свою комнату. Приложила ко лбу ладонь, вспоминая случившееся.

Решительно отбросив одеяло, я спустила босые ноги на тёплый пушистый ковёр и пружинистым движением поднялась с кровати. Подошла к окну и вцепилась пальцами в бархатистую ткань портьеры.

Солнце поднималось из-за горизонта, обливая теплом и светом зеленеющий цветущий сад под окном и расстилающийся за ним большой парк.

Я посмотрела на свою ладонь, на гладкую розовую кожу. Перевела взгляд на стоящее рядом ростовое зеркало. Прикоснулась к своей щеке, провела кончиками пальцев по кудрям рассыпавшихся по плечам светлых волос, коснулась губ.

Боги, какие чудовищные мысли приходили мне в голову. Умереть! Да с чего мне, молодой, красивой, здоровой, умирать?! У меня же вся жизнь впереди, и я хочу жить!

Я чувствовала себя лёгкой, отдохнувшей и полной энергии. Совершенно не такой, как последние полгода, которые я провела, будто в каком-то душном тумане. Голова впервые за долгое время мыслила чётко и ясно.

Сейчас произошедшее вспоминалось, как кошмарный бредовый сон. Вот только всё было правдой. Герард подверг меня унизительной проверке, а потом обвинил в том, что я нарочно травила себя, и запер здесь, чтобы…

Сердце забилось часто-часто, разгоняя по венам горячую кровь, побуждая к действию. Я нетерпеливо прошлась по комнате. Да, я хочу жить, но вовсе не так, как задумал Герард! Добровольно класть себя на алтарь его безумных желаний я не намерена.

Но что же мне делать? Как выбраться из западни, в которую он меня поймал? В которую я позволила себя поймать! Боги, почему я даже не попыталась сопротивляться, когда он вёл меня сюда?!

— Ох, госпожа Женевьева, вы уже встали!

На пороге с подносом в руках стояла Дора. Я с подозрением уставилась на прикрытую металлическими крышками еду. В голове мелькнула мысль: не вливает ли в меня что-то Герард?

Но я быстро отмела её как абсурдную. В таком случае я бы не чувствовала себя так хорошо и даже отлично, как теперь. Я уже успела забыть, каково ощущать себя здоровой и полной сил! Хотелось взяться разом за десяток дел.

Дора тем временем прошла в комнату и с тихим звоном приборов поставила поднос на столик. Сняла с тарелок куполообразные крышки. Соблазнительные запахи коснулись обоняния. Рот тут же заполнился слюной, а в желудке заурчало.

Недолго думая, я уселась на обитый тканью стул и с энтузиазмом накинулась на завтрак. Голод был такой силы, будто я несколько дней ничего не ела. Давно у меня не было настолько зверского аппетита!

Во время беременностей меня часто тошнило, причём настолько сильно, что на еду я даже смотреть порой не могла. Недаром я так сильно исхудала, хотя обычно женщины поправляются.

Горничная собралась покинуть комнату.

— Дора, — остановила я её, — сколько времени прошло с тех пор, как… — я запнулась, пытаясь подобрать более нейтральное определение, — с тех пор, как меня начали лечить?

Глава 16. Не хочу так жить!

— Нам нельзя говорить о ней, — тихо отозвалась горничная. — Лорд Дегэйр запретил даже упоминать её имя под страхом увольнения.

Я тяжело сглотнула очередной кусочек и отложила вилку.

— Какие ещё изменения произошли? Кого-то ещё… рассчитали?

— Остальной штат прислуги в том же составе, леди Дегэйр. Но мы… нас всех тщательно обыскали и проверили. Лорд Дегэйр теперь контролирует каждый наш шаг.

— Он здесь? — спросила я эхом и добавила более уверенным тоном: — Лорд Дегэйр в поместье?

— Нет, госпожа. — Дора низко поклонилась. — Простите, мне пора идти. Никому не разрешается долго находиться здесь.

Я обескураженно наблюдала за тем, как она, пятясь и по-прежнему не разгибаясь, покинула комнату и закрыла дверь. Щелчок ключа резанул по нервам, а следом чувств коснулась магическая волна. Сработало защитное заклинание.

Выходит, Герард всерьёз взялся за дело. Меня заперли на все замки, запретили вход и выход, контролируют моё питание, режим и самочувствие.

И всё ради одной единственной цели.

Я приложила ко лбу ладонь. Боги! Не такого исхода я ожидала. Не таких действий от мужа, уличившего жену в том, что она травила себя. И можно было бы развести целую дискуссию о том, какой вариант хуже.

В памяти всплыло насмерть перепуганное, залитое слезами лицо моей бывшей горничной. Отдохнувший мозг быстро обрабатывал факты. Но как бы я их ни крутила, всё сводилось к тому, что Дариола причастна. Я была на третьем месяце беременности, когда случилась та неприятная сцена, в результате которой я попросила Герарда перевести её в мои покои. Примерно тогда же моё самочувствие начало стремительно ухудшаться.

Да ещё флакончики с ядом… Те, что нашли в моей комнате, и те, что Дариола принесла в своей корзинке.

Я зябко поёжилась. Да, всё прямо указывало на мою бывшую горничную. Я не могла в это поверить. Чисто по-человечески не могла.

А потом на ум пришла обезоруживающая мысль: ведь и для Герарда все факты указывали на меня. В его голове сложилась чёткая, стройная картинка, неопровержимые доказательства моей вины. Но я была не виновата.

Так была ли на самом деле повинна Дариола?..

Взгляд зацепился за обручальное кольцо. Какое будущее меня ждёт рядом с Герардом? Он пообещал посадить меня в самую настоящую золотую клетку. Я не сомневалась, что у меня будет всё, чего я пожелаю.

Всё, кроме свободы, права на собственное тело и моих детей, которых Герард отнимет.

И как только он прознает, что я достаточно окрепла, то сразу явится, чтобы…

Я рывком поднялась. В голове отчётливо сформировалась мысль: я должна бежать!

Но как? Через двери мне не выйти. Сеть заклинаний была такой плотной, что я ощущала её кожей. А если даже удастся хитростью покинуть покои, так ведь вся прислуга на ушах. С меня просто не спустят глаз.

Уговорить помочь Дору вряд ли получится. Герард явно запугал всех так, что они сразу побегут докладывать ему, стоит мне лишь заикнуться о побеге.

Значит, рассчитывать можно только на себя.

Я обернулась к единственному выходу из своей тюрьмы — к окну. Торопливо подошла к подоконнику и опёрлась на него ладонями. Второй этаж. Достаточно высоко, чтобы выпрыгнуть, но достаточно низко, чтобы спуститься по верёвочной лестнице.

Да только где её взять? И что делать потом?

Я зажмурилась и потёрла виски пальцами. Спокойно. Всё по порядку. Шаг за шагом. Сначала — выбраться с территории поместья. Сейчас. Пока Герард не вернулся. Возможно, другого шанса у меня не будет.

Весь день я провела в лихорадочных размышлениях и тайных приготовлениях к побегу. Продумала ближайший маршрут: поместье находилось в пригороде, мне нужно добраться до ближайшей остановки дилижанса. Собрала кое-какие вещи и кошель с деньгами в узелок и спрятала в дальнем углу шкафа, за пышными юбками платьев.

Верёвку сплела из простыней и полотенец, которые нашла в примыкавшей к спальне умывальной комнате. Магию для укрепления узлов решила не использовать, резонно побоявшись, что Герард повсюду расставил глушилки или, что ещё хуже, сигнальные чары, которые сразу оповестят его о моих действиях.

Во время визита лекаря я постаралась прикинуться не такой бодрой, как на самом деле себя ощущала. Он долго осматривал и ощупывал меня, задумчиво хмурясь и пытаясь, видимо, сопоставить мои ответы с тем, что наблюдал глазами. Щёки у меня действительно порозовели, взгляд стал ясным, движения — энергичными.

В конце концов наступил вечер. Я улеглась в постель, показательно зевнув. Погасив свет, Дора вышла и заперла дверь. Несколько часов я лежала в темноте и напряжённо прислушивалась к ночной тишине.

Едва перевалило за полночь, я бесшумно выбралась из кровати, скинула батистовую сорочку, облачившись в простое шерстяное платье и тёмную накидку с капюшоном. Вынула из шкафа узел с вещами, а из-под шкафа — готовый и крепко привязанный к его ножке самодельный канат.

Сердце колотилось в горле, когда я осторожно отодвинула тяжёлую портьеру, открыла окно, впуская в комнату прохладный воздух, и выглянула наружу. Погода стояла прекрасная: было безветренно и облачно. Луна спряталась за тучи и не освещала клумбы, кусты и деревья внизу.

Глава 17. После прочтения сжечь

В первое мгновение меня буквально парализовало. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Герард здесь! И я попалась прямо в его объятия в момент попытки сбежать!

Я ощущала мощь его тела, его силу и власть, которую в эту секунду он имел надо мной, над моей судьбой. Я вся сжалась и боялась даже вздохнуть в ожидании.

Но Герард молчал. Так же молча он нащупал на моей груди стягивающий поклажу узел и одним движением развязал. Раздался шорох и глухой звон монет в кошельке, когда вещи упали на землю.

Перешагнув через них, Герард направился к задним стеклянным дверям.

И тут я наконец-то ожила. Будто рывком вынырнула из глубин обездвиживающего страха, отчётливо осознав, что мой план с треском провалился и теперь меня ждёт то безрадостное будущее, от которого я хотела сбежать.

Я завозилась, вначале слабо, потом сильнее.

— Прекрати дёргаться, — процедил муж, внося меня в погружённый во мрак пустынный холл.

— Да как ты смеешь… — прошипела я и упёрлась ладонями в его грудь. — Отпусти! Пусти меня сейчас же!

Мой голос эхом разнёсся в огромном помещении, ударяясь о высокий, расписанный позолотой потолок. Я замолотила ногами по воздуху, извиваясь изо всех сил, но Герард был неумолим. Он продолжал шагать вперёд, будто нёс не пятидесятикилограммовую взрослую женщину, а едва трепыхающегося слабого ребёнка.

На глаза навернулись слёзы злости и отчаяния. Как же так! Откуда он взялся под моими окнами?! Дора же сказала, что его нет! Он успел вернуться? Или запретил прислуге отвечать правду на мои вопросы?

Ох, да ведь он…

— Ты всё это подстроил! — поражённо прошептала я, глядя на проплывающие мимо портреты, пока Герард нёс меня по широкой лестнице наверх. — Дал надежду, а потом отобрал её. Ты всё знал. Ты ждал меня там!

Герард молча прошёл по длинному коридору и остановился возле входа в мои покои. Я посмотрела на резко очерченный профиль. В темноте было невозможно разобрать выражение его лица.

— А ты думала, я позволю тебе уйти? — безэмоционально отозвался муж. — Думала, я опутал заклятиями дверь и случайно забыл поставить защиту на твои окна? За кого ты меня принимаешь, Женевьева?

Я до боли закусила губу. В том-то и дело, что я именно так и думала! Думала, что мне повезло. Что нашла брешь и перехитрила его.

Меня накрыло душным покрывалом безысходности. Да против кого я пошла? Против дракона, чья власть скоро станет практически равной власти короля! Как только Герард займёт тот высокий пост при Годдарде… А он его займёт во что бы то ни стало. Герард своего не упускает.

И меня не упустил.

Дура наивная. Надеялась сбежать от того, кто уже сейчас держал в своих руках всю страну. Куда я хотела сбежать? Даже если бы мне удалось, он бы меня из-под земли достал и вернул обратно. Вернул бы и посадил на золотую цепь.

Просто потому, что таково его желание.

Потому что ему нужны наследники, а я, его истинная, — единственная во всём мире, кто может ему их дать.

Герард даже пальцем не шевельнул — дверь сама распахнулась перед ним — и внёс меня в опостылевшее помещение.

— Конечно, я ждал тебя, — добавил он. — И специально оставил эту лазейку. Чтобы посмотреть, воспользуешься ли ты возможностью.

Я шумно задышала, душимая гневом и возмущением.

— Я тебе что, ручная обезьянка? Подопытная лягушка на столе?

Муж продолжал держать меня, и я дёрнулась, пытаясь высвободиться, но он не отпускал. Я стиснула зубы.

— Чего вообще ты ожидал? Что я смирюсь и приползу к тебе на коленях, униженно вымаливая прощение?!

— На твоё раскаяние я не особо рассчитывал. Но было бы неплохо, если б тебе хватило совести признать свою вину.

Я думала, меня разорвёт на куски от вспыхнувшей в груди ярости. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного! Завыв, как раненная волчица, я замолотила кулаками по его мускулистой груди.

— Подлец! Мерзавец! Изверг! Чудовище!

Я кричала и извивалась, пока голос окончательно не охрип, а силы не иссякли. Тяжело дыша, я обвисла на его стальных руках и только продолжала тихо плакать.

— Успокоилась?

Я хотела огрызнуться, но горло сдавил спазм. Герард подошёл к кровати и одним небрежным движением посадил меня на измятое одеяло. Он выглядел всё таким же каменным истуканом. В глазах — лёд. Губы сжаты в жёсткую линию.

Муж повернулся уйти, но вдруг остановился, взял меня за подбородок и пристально всмотрелся в моё лицо.

— Больше никогда не смей так делать, — проговорил он тихо и вкрадчиво. — Ещё одна подобная выходка, и я привяжу тебя к кровати. Ты поняла?

Я дёрнула головой, отстраняясь от его руки. Вместо ответа сняла с пальца обручальное кольцо и швырнула в Герарда.

Кольцо ударило его по щеке вправленным в золото камнем и с глухим стуком упало на ковёр. Герард не шевельнулся, даже не моргнул. Молча наклонился, поднял его и шагнул ко мне.

Я машинально отползла, подтягивая к себе ноги. Герард схватил меня за руку и силой надел кольцо на мой безымянный палец.

Глава 18. Почему только сейчас?..

Утром в мои покои вместе с лекарем снова явился Герард. Я только начала завтракать, но при виде мужа кусок встал поперёк горла. Он выглядел недовольным. Сердце ухнуло в пятки. Что опять? Неужели узнал про записку?

Взгляд метнулся к стоящей позади Доре. Вид у служанки был испуганный, но не более, чем обычно.

Герард приблизился и пристально уставился на меня сверху вниз. Я старалась держать на лице подходящее моменту вопросительное выражение. Хотя между лопаток пробежала стайка морозных мурашек.

— При свете ты выглядишь ещё лучше, — наконец заключил он и повернулся к лекарю. — Вы уверены, что это необходимо, Лемар?

— Совершенно уверен, лорд Дегэйр. Теперь, когда леди Дегэйр окрепла…

— Что необходимо? — вмешалась я, не выдержав напряжения.

— Свежий воздух, — улыбнулся Гаспар Лемар. — Прогулка утром и вечером хотя бы по полчаса…

— Только утром, — оборвал Герард. — Вечером мне некогда будет за ней следить.

Мои щёки вспыхнули.

— Следить?

Герард шагнул к окну и отодвинул тюль.

— Гуляй в той части сада, которая видна из окон моего кабинета. Дора будет сопровождать тебя. В парк не уходить. Если хоть раз потеряю вас из поля зрения — пеняй на себя. — Он одарил меня ледяным взглядом. — И держи руки на виду. Поняла?

Я поджала губы, ладони на коленях стиснулись в кулаки. Постаралась ответить не слишком резко:

— Поняла.

— Продолжай завтрак. Дора! Проследи, чтобы леди Дегэйр съела всё до крошки.

Развернувшись на каблуках, Герард покинул комнату.

Есть мне не хотелось и пришлось буквально силой заталкивать завтрак в глотку. Затем я приняла положенные зелья, а Лемар провёл свой обычный осмотр. С довольным видом он пожелал мне хорошего дня и тоже удалился.

Да уж, хорошенький день, нечего сказать. Просто сказка.

Дора помогла мне переодеться, и в её сопровождении я покинула особняк, впервые за долгое время выйдя в сад. Погода стояла пасмурная и сырая: ночью прошёл дождь. Я брела по мощёной дорожке, пока среди деревьев не увидела окна кабинета.

Герард уже был там: тёмная мощная фигура за стеклом. Он действительно следил за мной. Я повела плечами. Мне не было видно его лица, но, казалось, взгляд мужа царапает и колет кожу под платьем.

Нервно теребя на пальце обручальное кольцо, я бродила кругами между клумб и кустов. Да, мне пришлось поползать на коленках в поисках этого злосчастного кольца. Если я собираюсь реализовать свой план, то не нужно лишний раз злить Герарда. Иначе он просто возьмёт своё, а потом отошлёт меня куда подальше, и тогда я упущу единственный шанс на освобождение.

Я остановилась и бессознательно прижала одну ладонь к животу. Первым ребёнком я забеременела после первой же брачной ночи. Однако следующая беременность наступила только с четвёртого раза.

Риска никакого. Выражаясь словами Герарда, девяносто девять и девять процентов из ста, что сразу ничего не получится. Лишь невероятная одна десятая процента, что эта ночь закончится зачатием.

Да, никакого риска…

— Лорд Дегэйр уже начал сборы в столицу? — спросила я у Доры на обратном пути.

— Да, госпожа. Завтра утром господин герцог отбывает.

Завтра! Значит, сегодня Герард точно придёт ко мне.

Остаток дня я провела в сильнейшем волнении. Пыталась морально подготовиться к грядущему. Как это будет? Смогу ли я? После всего, что он сотворил со мной…

Я резко выдохнула и заставила себя собраться. Это в последний раз. Необходимая жертва на пути к свободе. Лучше расслабиться и позволить всему случиться быстро.

Герард ворвался в спальню так неожиданно, что я вскочила с кресла, в котором тщетно пыталась читать книгу последние два часа. Муж тяжело дышал, густые тёмные волосы растрепались, будто он не шёл, а бежал сюда. Камзола на нём вовсе не было, так что я видела играющие под тонкой тканью белой сорочки мускулы.

Захлопнув дверь, Герард стремительным шагом подошёл ко мне и замер, пожирая голодными глазами. Я с испугом и изумлением глядела на него в ответ. Всё внутри сжалось. Герард никогда раньше так на меня не смотрел!

Он резко подхватил меня за талию и впился губами в шею. Ладони шарили по шнуровке платья, задирали подол. Я охнула и упёрлась руками в его каменные плечи.

— Герард… Нет, Герард, подожди, остановись!..

Я почти потеряла надежду на то, что он послушает, но муж всё же отстранился. Я вздрогнула от того, как он переменился в лице, и произнесла:

— У меня есть условие.

— Условие? — процедил Герард, и на секунду я едва не струсила.

Но отступать было некуда, и я выпалила:

— Возьми меня с собой в столицу!

Повисла пауза. Герард прожигал меня взглядом потемневших глаз, и от этого бросало то в жар, то в холод. Было критически важно, чтобы он согласился. Мой единственный шанс… Дальше слова полились сами собой, я даже не сразу поняла, что говорю вслух:

Визуал. У меня есть условие

— Герард… Нет, Герард, подожди, остановись!..

Я почти потеряла надежду на то, что он послушает, но муж всё же отстранился. Я вздрогнула от того, как он переменился в лице, и произнесла:

— У меня есть условие.

Глава 19. Герард. Всего лишь инстинкты

Из спальни Женевьевы я вышел пошатываясь, будто пьяный. В горле пересохло, что-то тяжело бухало о рёбра. Сердце, вспомнил я. Мышца, перегоняющая кровь. Вот почему в висках стучит набатом.

Натянув на покрытые испариной разгорячённые плечи сорочку, я нетвёрдой походкой направился в свой кабинет. Там меня ожидали брошенные в беспорядке бумаги. Я собирался пойти к жене только после того, как закончу с делами, потому что наутро мне предстояло выехать в столицу с готовым образцом договора для короля.

С самого утра я боролся с непонятным состоянием: вместо государственных проблем в голове всё с большей настойчивостью вертелся образ Женевьевы. То, как она глядела на меня снизу вверх, сидя на стуле и сложив на коленях ладони. Жена не сказала ни слова поперёк, наоборот, тщательно выражала покорность. Но я отчётливо уловил внутренний протест.

Она подчинялась сквозь зубы. Нехотя. Только потому, что у неё не было выбора. А если бы был…

Я медленно выпустил воздух через ноздри. Если б не присутствие прислуги и лекаря, я бы овладел ею уже тогда. Чтобы не смела мне перечить даже в мыслях!

В кабинете было темно. Щелчком пальцев я зажёг светильники. Вынул из шкафа графин с янтарной жидкостью, плеснул в стакан. Осушил одним глотком.

Впервые за время брака дракон вырвался из-под контроля настолько, что мне не удалось его усмирить. Никогда ещё он не рвался с цепи так упорно. Никогда ещё я сам не желал жену так сильно, что бросил дела и помчался к ней, будто голодное животное.

Пальцы так сжались на стакане, что он треснул и раскололся. Проклятье. Так не должно быть. Я управляю драконом, а не он мной!

Отшвырнув осколки, я уставился в чёрное окно.

На ум приходила лишь одна причина: я стал уделять Женевьеве много времени. Теперь я точно знал, что глаза у неё лазорево-голубые, бездонные и огромные; порой они смотрят наивно и доверчиво, а порой — с откровенным вызовом. Знал, что её голос может звучать нежно, как звон серебряного колокольчика, а может быть страстным и обжигающим, как пожар. Знал все изгибы её тела, манящего и соблазнительного. Знал, что она лёгкая, как пушинка. Знал, что волосы у неё похожи на шёлк.

А запах… Её запах сводил с ума.

Я сжал челюсти. Паскудные инстинкты. Нельзя позволять им брать верх над разумом. Особенно теперь, когда я раскрыл подлую натуру Женевьевы. Если бы не связавшая нас истинность, я бы даже не заметил её в толпе. Хорошенькая, не более того. В ней ни капли благородной крови. Простушка, каких сотни тысяч.

И даже сейчас она всего лишь моя жена, которая обязана подчиняться и выполнять свои функции. Меня не должны касаться её интересы, меня не должно волновать её мнение, её чувства, её недовольства. Мне не нужно знать, что она любит делать в свободное время и какие книги она прочла на прошлой неделе.

Теперь я знал, что Женевьева любит читать.

Отвернувшись от окна, я подошёл к столу. Взял рамку с фотогравюрой. Именно таким я запомнил отца: волевым, полным сил и энергии. Настоящим примером для подражания. Кумиром, на которого я равнялся во всём.

Отец был безупречен. Он сделал всего лишь одну ошибку: узнал о своей истинной Розин Равель слишком много. Впустил женщину слишком глубоко. И это убило его.

Я опустился в кресло. Необходимо сосредоточиться и завершить проверку договора, ещё раз тщательно продумав каждый пункт. Слишком долго я ждал возможности заключить торговое соглашение с Меретоном и не упущу её. Особенно теперь, когда должности госсекретаря и первого министра практически у меня в руках.

Перо зависло над бумагой. В памяти всплыли сбивчивые увещевания Женевьевы. Перо отправилось обратно в чернильницу, а я откинулся на высокую спинку, сцепив пальцы на животе. Иронично, но она права. Я давно не выводил её в свет. Это может негативно отразиться на моей карьере. Не привезти жену ко двору означает подогреть спекуляции на тему проверки.

Наоборот, нужно показать, что всё под контролем.

К тому же сама мысль оставить Женевьеву здесь без присмотра вызывала внутренний бунт. Отныне она всегда должна быть при мне! По крайней мере пока не выносит и не родит здорового ребёнка.

Конечно, её смелая прямая просьба насторожила. Не исключено, что она задумала каким-то образом скомпрометировать меня на глазах у Годдарда. Я не мог судить о том, насколько Женевьева вовлечена в государственные дела и понимает ли важность предстоящего сезона. Но не брать в расчёт подобный поворот нельзя.

Поэтому я подготовил объяснение: неудачные беременности плохо сказались на психическом здоровье. Если Женевьева вздумает устроить сцену, уже ничто не помешает мне запереть её в самом дальнем из моих владений под предлогом расстройства ума.

Оставалось позаботиться о том, чтобы жена не причинила вреда себе. Вероятность того, что она уже понесла, не велика, но существует. И я должен обеспечить безопасность своего будущего ребёнка.

Поднявшись, я подошёл к сейфу высотой с мой рост. Отрастил коготь, проткнул палец и приложил окровавленный кончик к замочной скважине. Нет более надёжного хранилища, потому что ключ от этого сейфа — моя собственная кровь и кровь моих прямых потомков.

Открыв тяжёлую толстую дверь, я задумчиво осмотрел содержимое. Контрабанда запрещённых несертифицированных артефактов из Лигессака по-прежнему просачивалась через границу. Пора продавить в совете более жёсткие меры, чтобы это прекратилось.

Глава 20. Хочешь свободы — подчиняйся

Я проснулась засветло и тут же в тревоге вскочила с кровати. Сколько времени? Какое сегодня число? Схватила со стола тяжёлые деревянные часы и поднесла к окну. Пять утра. Я спала всего ничего, но чувствовала себя бодрой.

Вернув часы на место, напряжённо прислушалась. В доме стояла подозрительная тишина. Холодный обруч паники стянул желудок. Неужели Герард всё-таки уехал и оставил меня здесь взаперти? Он ведь так и не ответил вчера!

Стянув со спинки кресла шёлковый халат, я накинула его на плечи и бросилась к двери. Та открылась мне навстречу, и я вскрикнула от неожиданности.

Стоящая на пороге Дора тоже пискнула, чуть не уронив поднос.

— Ты меня напугала! — выдохнула я. — Где лорд Дегэйр? Отведи меня к нему!

— Господин герцог велел разбудить вас и подать завтрак.

— Я не голодна.

— Простите, госпожа, господин герцог приказал не выпускать вас, пока вы не опустошите все тарелки, — робко возразила Дора.

Проклятье. Придётся снова подчиниться. Если пойду наперекор, достанется ни в чём не повинной служанке за то, что не выполнила приказ.

Отступив в сторону, я позволила Доре войти и оставить поднос на столе. Села в кресло, пытаясь успокоиться. Но откуда мне знать, зачем Герард хочет меня видеть? Может, собирается припугнуть, чтобы я не делала глупостей, пока он в отъезде.

Отбросив мрачные мысли, я нехотя взялась за еду.

Спустя пятнадцать минут Дора вела меня длинным коридором в кабинет Герарда. Только тут я сообразила, что не отдавала заранее распоряжений по подготовке к поездке. Я-то готова отправиться в одном платье, лишь бы попасть в столицу, но по протоколу мне положено взять с собой порядочное количестве вещей.

Муж сидел за столом и при моём появлении поднял голову от бумаг. Я шагнула за порог и замерла. События прошедшей ночи нахлынули волной, закрутили в водовороте противоречивых эмоций.

Внутри что-то болезненно сжалось. Перед глазами возник призрак дракона, виденного мной ночью, и сердце затрепыхалось, потянулось к нему…

Я моргнула — видение исчезло.

Передо мной вновь было холодное, безэмоциональное лицо мужа.

Герард поднялся на ноги и медленно обошёл стол. Его взгляд пробежался по моей фигуре, задержавшись на вырезе ночной сорочки. Глаза хищно блеснули.

Покрывшись мурашками, я запахнула тонкую ткань халата на груди. У меня не было намерения соблазнить мужа. Я слишком спешила узнать свою судьбу, чтобы думать о внешнем виде.

Набравшись решимости, я заговорила первой:

— Герард, вчера ты так и не…

— Почему ты ещё не одета? — перебил он.

— Не одета?

Герард вынул из кармана золотые часы на цепочке и откинул крышку.

— Мы отбываем ровно в шесть. У тебя есть полчаса на сборы.

Я опешила. Это что, новая форма издевательства? Мне нужно уложить несколько сундуков с платьями, обувью, драгоценностями, косметическими флаконами, исподним и прочими необходимыми принадлежностями. И всё это за тридцать минут?

— Ты смеёшься надо мной? Я же не успею за полчаса…

— Не успеешь умыться, убрать волосы и надеть дорожное платье? — с едва заметной насмешкой вскинул бровь муж.

Я растерянно моргнула.

— Но мои вещи…

— Твои вещи уже собраны и отправлены вперёд вместе с моими. Мы поедем следом. — По его губам скользнула скупая ухмылка одобрения. — Ты очень крепко спишь, мне это нравится. Матери моего наследника необходим здоровый сон.

Получается, ночью Дора сновала по моей комнате, а я даже не проснулась? Мне стало жутко. Но, с другой стороны, я испытывала невероятное облегчение. Получилось! Пусть впереди ещё трудный путь, но первый шаг к свободе сделан.

Я постаралась не выдать радостное волнение и ровно произнесла:

— Что ж, значит, я пойду одеваться.

Слова мужа остановили меня в полуобороте:

— Я не закончил.

Настороженно застыв, я наблюдала, как муж берёт что-то со стола.

— Мне будет некогда следить за тобой, — сказал он, стоя ко мне спиной. — Но ты же не думала, что я позволю тебе разгуливать по столице без моего контроля?

Герард повернулся. Взгляд упал на то, что он держал в руках, и меня буквально парализовало. Ошейник. Из чёрной грубой кожи с вытравленными по кругу серебристыми рунами и кроваво-красным камнем в центре.

Мне будто плеснули в лицо ледяной воды. Судорожно втянув носом воздух, я прохрипела:

— Что это?

Герард медленно двинулся ко мне.

— То, что поможет уберечь моего сына. Если снова примешь яд, артефакт вызовет рвотный рефлекс и тут же оповестит меня. Попытаешься нанести себе любой другой физический вред, и он обездвижит тебя до тех пор, пока я не использую связанный с ним браслет. — Муж слегка поддёрнул рукав камзола, показывая край кожаного браслета с такими же серебристыми рунами.

Глава 21. Приём

Поездка заняла весь день. С последней остановки прошло больше двух часов, и мне уже хотелось выйти из кареты, чтобы размять ноги и вдохнуть свежего воздуха. Наконец копыта застучали по брусчатке.

Я всмотрелась в темноту. На окраинах царила разруха и нищета. Люди здесь не жили, а выживали: обшарпанные кособокие домишки, грязные улицы, практически никакого освещения…

Вдруг моё внимание привлекла чья-то фигура. Я приникла к окну, неотрывно следя за спешащей вдоль дома женщиной. Дариола! Это точно была она. От её вида сжалось сердце: исхудавшая, явно голодная и как будто нездоровая.

Я откинулась обратно на сиденье. Мне стало совестно, ведь я совсем забыла о своей бывшей горничной после того, как Герард выставил её из дома. Я всё ещё не верила в виновность Дариола. Нужно обязательно придумать, как ей помочь.

Постепенно вид за окном менялся, и, наконец, карета остановилась. Я на мгновение опустила веки, сделала глубокий вдох.

И вздрогнула, услышав:

— Приехали.

Распахнув глаза, я повернула голову. Герард взирал на меня с каменным выражением лица.

Я стиснула зубы и прикоснулась пальцами к шее, но снова ничего не ощутила, кроме собственной тёплой кожи и бьющейся под ней жилки. Ошейник действительно исчез сразу же, как защёлкнулся. Теперь он был не только невиден, но и неосязаем, даже для меня.

Не удержавшись, я посмотрела на Герарда с вызовом и тут же отвернулась. Он не должен понять, насколько сильно моё желание порвать с ним. В памяти всплыли ровные строчки записки, ради которой я согласилась пройти через всё это.

«Во что бы то ни стало приезжай в столицу».

И я приехала. Потому что Лилиан пообещала помочь. Если бы я выбрала гордость и отправилась в изгнание, смогла бы подруга добраться до меня там? А даже если бы смогла, вполне возможно, что к тому моменту я была бы уже беременна. И что тогда? Убегать от Герарда на сносях? Он бы всё равно нагнал, отобрал ребёнка, а меня бы жестоко наказал за неповиновение.

Нет, я не могла пойти на такой риск. И потому выбрала меньшее из зол. Решилась на ещё одну жертву, чтобы оказаться на шаг ближе к цели.

К тому же артефакт не следил за мной, а был пускай унизительным, но всё же средством защиты. Меня уже травили. Где гарантия, что не попытаются снова? Приходилось искать плюсы даже в такой ситуации.

Карета остановилась перед трёхэтажным длинным зданием с огромными окнами. Дворец Дегэйров, официальная резиденция Герарда в столице. Ошеломительная роскошь и богатство контрастировали с тем, что ещё недавно я наблюдала при въезде в город. В ярком освещении красовались белые колонны, статуи и барельефы над большими входными дверьми из дуба.

На лестнице уже ожидала прислуга. Герард отправился в своё крыло, а меня проводили в приготовленные покои. Я была здесь прошлым летом: Герард устраивал приём вначале в честь нашей помолвки, а затем — свадьбы.

Сон сморил меня, едва голова коснулась подушки.

Утром я хотела выйти из комнаты, но горничная встретила меня в дверях с подносом. Меня тут же накрыла тревога. Неужели и здесь я тоже пленница?.. Однако днём меня пригласили в обеденный зал, где в гнетущем молчании мы с Герардом разделили трапезу.

Сразу после обеда пришли девушки, чтобы помочь мне подготовиться: Герард устроил приём в честь своего прибытия.

К шести часам начали съезжаться гости. Под окнами стало шумно: цокот копыт, ржание лошадей, голоса, смех, звуки музыки, доносящиеся из огромного приёмного зала на первом этаже.

Поправив волосы, я открыла дверь и натолкнулась на широкую грудь мужа. Одетый в бархатный алый с золотом камзол, он перешагнул порог, так что мне пришлось отступить и подтянуть к себе подол пышного платья. Я изо всех сил старалась держаться невозмутимо, чтобы не выдать своих настоящих чувств.

Герард критически осмотрел мой наряд с ног до головы, заставив почувствовать себя призовой тёлкой на ярмарке.

— Мне это не нравится, — наконец изрёк он, недовольно глядя на выбранную мной нитку жемчуга.

Прошествовав через комнату в будуар, муж откинул поочерёдно крышки с нескольких шкатулок и вынул массивное ожерелье с розовыми топазами и бриллиантами.

Подошёл ко мне со спины, откинул на сторону тяжёлые кудри, снял жемчуг, небрежно отбросив на кресло, и сам застегнул тяжёлое холодное ожерелье. Я невольно вздрогнула и покрылась мурашками, когда его пальцы коснулись шеи.

Незаметно сглотнув, я не шевелилась, будто статуя. Герард тем временем надел мне на одно запястье браслет с топазами, на другое — из белого золота и закрепил в волосах переливающуюся драгоценными камнями заколку. Вновь окинул меня взглядом.

— Так-то лучше. Моя жена должна выглядеть достойной титула герцогини Дегэйр.

Я молча смотрела на Герарда, в душе желая сорвать с себя все эти дорогущие украшения и швырнуть ему под ноги. Видимо, он уловил блеск в моих глазах, потому что посуровел и добавил угрожающим тоном:

— Не заставляй меня пожалеть о том, что я взял тебя с собой.

Развернувшись на каблуках, он вышел, и я разом выпустила из лёгких весь воздух. Вдоль позвоночника пробежал озноб, а в животе свернулась склизкая змейка страха: Герард ясно дал понять, что любое моё подозрительное действие станет причиной для серьёзных последствий.

Глава 22. Шанс

Я опёрлась рукой о ближайшую колонну, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вцепиться пальцами в шею. Услышанное буквально оглушило. Я дважды наступила на собственную гордость, чтобы приехать сюда, и ради чего? Чтобы узнать, что развод с Герардом невозможен?!

Насколько безнадёжно моё положение? Мне не хватало информации. До брака с Герардом я слышала об истинности только отдалённо, а уж тонкости мира аристократии мне вовсе были неизвестны.

Передо мной возникла чья-то фигура, до слуха донеслось собственное имя. Я моргнула и сфокусировала взгляд.

Миниатюрная молодая женщина с пышными рыжими волосами приветливо смотрела на меня, её губы двигались, произнося что-то. Я мотнула головой, избавляясь от гула спутанных мыслей, и постаралась улыбнуться в ответ.

— Леди Эрвье, — произнесла я невольно резче, чем хотела, и протянула ей ладонь, чтобы сгладить впечатление. — Добрый вечер.

Она тепло пожала мою руку, показывая, что не обижена.

— Добро пожаловать в столицу, леди Дегэйр! Я так рада наконец-то вас увидеть. Наверное, вы сейчас чувствуете себя немного не в своей тарелке. Понимаю. После тихой жизни за городом такое количество людей разом, должно быть, немного нервирует.

Я поразилась её тактичности. Графиня явно заметила, что со мной что-то не ладно, но вывернула ситуацию таким образом, что мне не нужно объясняться, достаточно согласиться.

— Благодарю, леди Эрвье, — отозвалась я искренне. — По правде сказать, я действительно очень нервничаю.

— О, прошу вас, зовите меня Бернадетт, мы ведь с вами условились ещё при знакомстве в честь вашей помолвки, помните?

Бернадетт Эрвье я прекрасно помнила. Год назад она помогла мне адаптироваться в мире высшей знати и не смотрела свысока, как делали многие другие. Наличие титула герцогини и положение жены Герарда Дегэйра сами по себе не давали мне преимуществ в глазах местного общества. В большинстве своём они были потомственными аристократами, а я оставалась для них простолюдинкой, вытянувшей счастливый билет.

Если бы не чей-то злой умысел, уложивший меня в постель на долгие месяцы, мы с Бернадетт могли бы стать хорошими подругами.

— Вы тоже зовите меня просто Женевьева. И мы можем перейти на «ты».

Бернадетт лучезарно улыбнулась и вежливо оставила меня одну.

Я тут же принялась осматривать толпу в поисках Лилиан. Боги, только не говорите мне, что её здесь нет! Именно сейчас я нуждалась в ней как никогда! Потому что услышанный случайно разговор никак не вязался с обещанием помочь…

Кто-то коснулся моего плеча, и я чуть не вскрикнула. Резко обернулась и не сдержала радостного восклицания:

— Лилиан!

Мы не обнялись — не на виду у чопорной аристократии, тут такие проявления чувств неуместны. Всё, что мы смогли себе сейчас позволить, это сжать руки друг друга.

— Я не очень хорошо себя чувствую, мне нужен воздух, — сказала я так, чтобы ближайшая группа дам нас услышала.

Наш уход из зала не должен выглядеть подозрительно. Я не видела Герарда, но знала, что он где-то здесь.

Мы неспешно прошли сквозь толпу к распахнутым стеклянным дверям, ведущим в большой сад. Здесь было прохладно и свежо. После ослепительного освещения зала взгляду был приятен мягкий полумрак. Фонари освещали мощёные дорожки, фигурно остриженные кусты, клумбы, скамейки, беседки и статуи. Шелестела вода в декоративных фонтанчиках.

Лилиан задавала мне банальные вопросы, пока мы не удалились достаточно, чтобы поговорить о том, что меня волновало. Я отвечала односложно или просто кивала, потому что все мысли были заняты услышанным.

— Я жутко волновалась за тебя, Вьева! Что произошло после того, как ты вернулась домой? — понизив тон, спросила подруга.

Я вкратце рассказала ей о событиях последнего месяца, последовавшего после проверки в Храме Истинности. Лилиан потрясённо выслушала меня и опустилась на скамью.

— Боги, Вьева… Это просто чудовищно! Как он мог… И Дариола… Она всегда казалась мне такой хорошей девушкой…

— Я не думаю, что она причастна, — твёрдо возразила я.

Лилиан изумлённо вскинула брови.

— Но, Вьева, всё указывает на неё. Как иначе яд мог оказываться в твоей еде?

— Не знаю. Возможно, однажды я это выясню, а сейчас… — Я вынула из потайного кармана кошель. — Я видела Дариолу на окраине столицы. Мне туда нельзя — Герард сразу заподозрит неладное. Он и без того считает, что мы сообщницы. Но я не могу оставить Дариолу сейчас. Здесь сто семьдесят медяков и тридцать серебряных монет, ни одного золотого, чтобы её не приняли за воровку. Пожалуйста, передай ей этот кошель.

Подруга покосилась на меня с выражением глубочайшего сомнения, но всё же взяла кошель. И тут я не выдержала и расплакалась.

— Лилиан, всё было зря. Я слышала разговор о леди Лафар… Никто не позволит мне развестись с Герардом. Что мне делать? Я покорилась его воле, надела этот ужасный ошейник, и что теперь?

Подруга подала мне платок.

— Успокойся, Вьева, выход есть! Я ведь обещала помочь. Тебе нужно обратиться напрямую к королеве. Объяснить ей, что общих детей у вас так и не появилось… Не появилось ведь? Ты же не беременна? — переспросила Лилиан.