Развод. Когда умирает любовь

Первая глава

– Арина, тебе не кажется, что ваша семья скорее напоминает красивый фасад, а не тёплый уютный дом? – переключилась на привычную волну моя мама. – Один по своим рыбалкам мотается, блогер недоделанный, а вторая чуть ли не ночью готова клиентов в своём салоне принимать. А мне, что прикажешь делать? Почти пять лет в браке, а внучат мне так и не подарили.

– Мам, ну чего ты опять начала, – ответила я, просматривая очередное видео мужа на его страничке в контакте. – Всему своё время.

– Тебе двадцать восемь, Арина, а ты всё считаешь, что с каждым годом ты становишься моложе, – возмущается мама. – Знаешь ли, это очень ощутимая разница, рожать в двадцать пять и в тридцать. Уж я-то знаю, о чём говорю.

– Ты мне уже много раз об этом говорила, – выдыхаю я.

– Да всё что-то без толку. Мне может на корейском тебе ещё сказать, чтобы лучше дошло?

Хорошо, что мама не видела, как я закатила глаза, поскольку она посетила всего несколько занятий по изучению корейского языка, но говорила об этом так, словно прошла полный курс.

– Боюсь, я тогда совсем ничего не пойму, – отвечаю я и замираю, заметив на видео то, чего там быть не должно. – Ладно, мам, у меня клиентка пришла, отвечаю я ей и отключаюсь, не дожидаясь новой волны возмущения.

Перематываю ползунок в самое начало и включаю видео со звуком:

– Друзья, всем привет! Сегодня я приехал, чтобы посмотреть, какие изменения произошли на моей лодке. Сейчас мы с вами зайдём внутрь и всё подробно узнаем, – раздаётся довольный голос моего мужа.

Вообще, Виталя всегда был помешан на рыбалке. И, когда он решил начать развивать свою страничку, я только порадовалась за него, тем более что сейчас это дополнительные возможности для зарабатывания денег. Ну а что, не только же тратить их на приманки и прочие приблуды, глядишь, и лишние финансы появятся. Чем он хуже других, которые зарабатывают миллионы на своём хобби?

Стоит отметить, что миллионы у нас действительно появились, вот только не в денежном эквиваленте, а в количестве приманок, которые ему стали присылать рекламные кампании, когда его страничка привлекла достаточное количество внимания для подобной рекламы. А недавно и вовсе ему предложили целую лодку в аренду на один год. И теперь у него все разговоры только о ней.

Пропускаю мимо ушей все непонятные мне термины и с замиранием сердца жду того момента, который что-то неприятно царапнул внутри меня. И вот, спустя две минуты я снова вижу эти кадры, где к моему мужу подходит невысокая рыжая женщина, целует его в щеку, а затем кокетливо пытается стереть свою помаду. Виталик тут же по-хозяйски обнимает её и продолжает говорить.

– И, конечно, друзья, не забывайте, что вот эта шикарная женщина поможет вам подобрать лодку так, что вы не сможете устоять перед её покупкой.

Она восторженно благодарит его, а затем рекламирует свой сервис так, что у меня уши в трубочку сворачиваются от её приторного голоса. Хотя судя по количеству лайков и комментариев мужчины явно в восторге от подобной подачи информации.

Сердце бешено барабанит в груди, как будто пытается вырваться наружу. Да нет, этого не может быть. Я снова перематываю видео, вглядываюсь в каждое движение, в каждый жест этой рыжей. Наглая ухмылка, приторный взгляд, которым она сверлит моего мужа. А он обнимает её, и при этом выглядит как кот, объевшийся сметаны.

Внутри всё сжимается, а в голове проносится одно предположение хуже другого. Неужели мой Виталик… Нет, я не хочу даже думать об этом. Но картинка стоит прямо перед глазами, и противный червячок сомнения уже гложет изнутри.

Нет, если рассуждать логически, женщина просто активно рекламирует свой бизнес, но уж слишком часто я стала замечать её на видео своего мужа. И если раньше я как-то не делала на этом акцент, то сейчас внутри что-то противно сжималось, не давая мне оставить всё это без внимания.

Я поднялась и начала ходить из стороны в сторону, пытаясь унять неясную тревогу, колючим ежом поселившуюся внутри. Нет, Виталя не мог так поступить со мной, это всё просто ради красивого видео. У нас с ним крепкая семья, я люблю его, а он меня.

Наверное, на меня так повлияла магнитная буря, о которой сегодня говорили по телевизору. И я себя просто накрутила и увидела то, чего нет. Но как бы я ни старалась себя убедить, у меня ничего не получалось. В голове творился настоящий хаос.

Так, хватит. Виталя уехал полчаса назад и сейчас со своим другом они должны забрать лодку, чтобы поехать обкатывать новый мотор. Надо позвонить его жене, с которой мы довольно хорошо общаемся, и аккуратно поспрашивать про эту хозяйку сервиса. Уверена, она что-нибудь да слышала. Быстро нахожу её в списке контактов и с нетерпением жду ответа.

– Привет, Аринка, – отвечает она. – Как ты там? Ты помнишь, что я к тебе завтра приду на маникюр?

– Да, Олесь, конечно, помню, я вот как раз и звоню, чтобы уточнить, всё ли в силе? – отвечаю я, стараясь скрыть волнение в голосе.

– Спрашиваешь, к тебе ведь просто так не попадёшь, – смеётся она. – Слушай, мы сейчас новое видео Виталика посмотрели – лодка, конечно, крутая. Теперь их с рыбалки вообще домой не затащишь.

– Ты права, я…

– А самое главное, ведь бесплатно, – перебивает она меня. – Когда бы он ещё смог на неё заработать.

– Ну, тут я бы поспорила, конечно, один только мотор на неё чего стоит, да и сам сервис не бесплатный, – морщусь я, пытаясь подвести её к нужной мне теме.

– Ой, об этом я ведь даже не подумала, прости. Игорь мне что-то говорил об этом, но я уже давно не вникаю в его дела. Он, как начнёт про свои приманки рассказывать, хоть на стену лезь. Вот и сейчас он начал мне объяснять про рулевую консоль и подсветку кокпита…

– Сейчас? – сердце пропускает удар.

– Ну я же тебе сказала, что мы новое видео посмотрели.

Дыхание перехватывает, и я чувствую, как меня начинает мелко потряхивать.

– Я просто подумала, что они сегодня мотор поедут обкатывать, – стараюсь говорить ровно, но на последнем слове голос начинает хрипеть.

Вторая глава

– Да, наверное, я просто перепутала. Сегодня такой наплыв клиентов, – не задумываясь вру я. – Уже в днях просто потерялась.

– Ты, главное, не перепутай, когда я к тебе должна прийти, – смеётся она.

– Конечно, ну ладно, я пойду работать. До завтра, – спешно прощаюсь я, поскольку больше не в силах продолжать этот разговор.

Олеся отключается, и я отталкиваю телефон от себя так, словно он ужасно жжётся. Я поднимаю взгляд на монитор ноутбука и вижу их замершие довольные лица. Сейчас я уже считаю благом, что клиентка заболела и в последний момент отменила свой визит, иначе даже не представляю, как бы я смогла работать.

Руки мелко трясутся, а все мысли только о том, где сейчас мой муж. Что мне делать? Позвонить ему и устроить скандал? Но тогда он будет всё отрицать, выставит меня ревнивой дурой, и мне от этого будет только хуже. Мне не хочется верить в самое страшное, но иначе зачем ему нужно было меня обманывать?

Я не могу просто сидеть и ждать, пока моя жизнь развалится на куски. Но вместе с тем я боюсь. Боюсь услышать то, что окончательно разрушит мой мир. И всё же я должна узнать правду. Но как? Поехать в этот сервис? А если его там нет? Всё это кажется таким глупым и банальным. Зато я смогу хотя бы от чего-то оттолкнуться.

Больше не давая себе ни секунды на ненужные мысли, я закрываю свой салон и практически бегом спускаюсь на парковку, при этом забивая в навигаторе адрес этого сервиса. Наверное, только чудом не сворачиваю себе шею на последних ступеньках. Машина заводится с первого оборота, словно понимает, что сейчас она очень нужна своей хозяйке.

Я даже не замечаю дороги, управляя машиной словно на автомате, но когда останавливаюсь недалеко от нужного мне строения, замечаю припаркованный автомобиль своего мужа.

Руки холодеют, а у меня возникает ощущение, словно меня придавило бетонной плитой. Вот она, машина. Его чёртов Land Cruiser, который я подарила ему на его тридцатилетний юбилей, работая день и ночь. Да, не новый, но я этим подарком очень гордилась. Я тогда поставила себе цель поддержать его на старте развития его странички и сделала это. А теперь он стоит, как ни в чём не бывало, припаркованный возле этого… этого притона лжи.

В голове вдруг проскальзывает мысль: «Да нет, это просто глупое стечение обстоятельств». Но при этом я прекрасно понимаю, что никакой ошибки здесь быть не может. Сглатываю ком в горле, который душит меня изнутри. Руки дрожат так, что у меня не сразу получается выключить двигатель. Вылезаю из машины, а ноги словно ватные. Иду, как во сне, спотыкаясь на ровном месте.

Захожу в здание сервиса. Холодный, бездушный холл, пахнет машинным маслом и ещё чем-то неприятным. Мне навстречу выходит пожилой мужчина в спецодежде и с удивлением смотрит на меня.

– Здравствуйте, я бы хотела поговорить с вашей начальницей. Увидела рекламу и теперь хочу своему мужу подарить лодку.

– Вот повезло мужику, – присвистывает он. – Так это, поднимайтесь на второй этаж, только у неё сейчас посетитель, может, придётся немного подождать.

Я киваю ему, а меня душит горечью предчувствия того, что я сейчас там увижу. Мне кажется, я взлетаю по ступенькам так, словно за мной гонится стая диких собаках, и вдруг замираю посреди широкого коридора. Практически все двери закрыты, кроме одной, в самом его конце.

До меня вдруг доносится смех, и мне становится страшно. Да, одно дело представлять всё это в своей голове, но совершенно другое — увидеть своими глазами. Делаю несколько шагов на негнущихся ногах, когда вдруг раздаётся громкое рычание, а потом до меня доносится голос моего мужа.

– Да, моя тигрица, сейчас я тебя прокачу на своём моторе.

Что там говорят в таких ситуациях? Жизнь рушится? Так вот, моя сейчас в шаге от того, чтобы рухнуть окончательно. Внутри постепенно всё обрывается. Я делаю несколько оставшихся шагов и столбенею от увиденного. Мой муж сидит на небольшом диванчике, а сверху на нём активно скачет та самая рыжая.

В глазах темнеет, в ушах звенит, кажется, что я сейчас упаду в обморок. Но нет. Я стою. Стою и смотрю. Смотрю на то, как моя жизнь превращается в пепел. Кто бы знал, как мне сейчас больно. Тот, кого я до безумия любила, прямо у меня на глазах предавал меня.

В какой-то момент её стоны становятся настолько оглушительными, что я не выдерживаю и толкаю дверь, отчего она с грохотом ударяется об стену. Муж поднимает голову и удивлённо смотрит на меня.

– Арина?

Вот только при этом рыжая, нисколько не смущаясь, продолжает скакать на нём, а Виталий ничего не делает, чтобы остановить её.

– О боги! – вдруг вопит она и содрогается всем телом, от настигнувшего её удовольствия.

Её движения постепенно замедляются, и она устало кладёт голову ему на плечо.

– Арин, ты зачем сюда приехала? – произносит мой муж, чем окончательно добивает меня.

Я что, даже недостойна банального – это не то, о чём ты подумала? Более того, он даже не пытается оправдаться, так и продолжая сидеть передо мной, придерживая её за талию.

– Виталь, это кто? – вдруг подаёт голос хозяйка этого кабинета.

– Администратор моего канала, – холодно отвечает он, пристально глядя на меня.

– Администратор? – в полнейшем шоке спрашиваю я. – Я твоя жена!

Она поворачивается и окидывает меня оценивающим взглядом.

– Какая хорошенькая! – вдруг восклицает она. – А давай она к нам присоединится? Всегда хотела попробовать втроём.
_____________________________________

Дорогие читатели!

Рада приветствовать вас на страницах моего нового романа.

Не забывайте добавить книгу в бибилиотеку, если она вас заинтресовала и ставить ей звездочку.

Ваша поддержка бесценна ❤️

С огромной любовью к вам, Мия Герц

Третья глава

Внутри меня бушует ураган. Кажется, что сейчас каждая клеточка моего тела кричит от боли и ярости. "Администратор" – эхом отдается в моей голове. Он назвал меня администратором? После всего, что между нами было, после всех этих лет?

А её предложение – это просто плевок мне в лицо. Презрение окатывает меня с головы до ног. Я смотрю на них и ощущаю невыносимую мерзость.

Он предал меня, а для неё это все лишь забава, интересная игра для получения удовольствия. Уверена, что не один такой «рыбак» побывал в этом кабинете. А мой муж настоящий кретин, если считает, что он весь из себя такой уникальный.

Несмотря на все это меня разрывает на части от его предательства, но я не дам им увидеть мою слабость. Не дам им насладиться моей болью. Я глубоко вдыхаю, собираю остатки самообладания и смотрю Витале прямо в глаза.

– Да я лучше останусь одна, – говорю я, и мой голос звучит на удивление ровно. – Чем буду тратить время на кого попало.

Я перевожу взгляд на рыжую и одариваю ее ледяным взглядом.

– Не уверена, что этот боливар выдержит двоих. Он еще толком ничего не сделал, а уже устал, даже руками пошевелить не может.

Сказав это, я разворачиваюсь и ухожу. Не бегу, не кричу, не плачу. Иду медленно, с высоко поднятой головой, хотя внутри меня все окончательно рушится. Каждый шаг дается с трудом, но я иду. Я должна уйти. Должна сохранить хоть каплю достоинства в этой грязной ситуации.

– Ну что, лодку-то выбрали? – окликает меня тот мужчина, что восхитился моим желанием сделать такой подарок мужу.

– Нет, – устало качаю головой. – Оказывается, у меня теперь нет мужа и дарить лодку больше некому.

Он озадаченно смотрит на меня, а я разворачиваюсь и молча выхожу на улицу. С каждым шагом я чувствую, как меня покидает что-то важное. Кажется, что часть меня умерла прямо там, в этом проклятом кабинете.

Выйдя на улицу, я делаю глубокий вдох. Городской воздух кажется свежим и чистым после всей мерзости, что я там застала. Сажусь в машину и завожу мотор, чтобы как можно скорее уехать отсюда. Вернусь в салон и там уже дам волю своим чувствам.

Грудную клетку тут же сдавливает тисками, но я делаю еще один глубокий вдох и крепко сжимаю руль. Опускаю ручник и уже собираюсь тронуться с места, как внезапно прямо перед машиной появляется мой муж.

Мы какое-то время сверлим друг друга взглядами. А потом он жестом показывает, чтобы я опустила стекло. Мой первый порыв показать ему средний палец и надавить на газ, но мне вдруг становится интересно, что он собирается мне сейчас сказать.

– Что ты там устроила? – говорит он, опираясь на крышу моей машины

– А ты что там устроил? – вопросом на вопрос отвечаю я.

– Ты повела себя ужасно глупо, зачем ты приехала сюда?

– А зачем ты мне соврал?

– Арин, кажется, тебе стоит успокоиться, – вдруг произносит он, барабаня пальцами по крыше автомобиля.

– Мне? Да я совершенно спокойна. Сейчас еще на развод подам и вообще все прекрасно будет.

– Нам вовсе необязательно разводиться, – пожимает плечами он, чем вводит меня в ещё больший шок.

– А что нам тогда делать? Устроить «тройничок», как предлагала она?

– Вот что ты ёрничаешь? Это между прочим для дела. И потом, не понимаю твоих претензий, я вообще-то ради нас стараюсь.

– Видимо, плохо стараешься, поскольку никаких нас больше нет.

– Ну хорошо, допустим, ты вся такая молодец, поймала меня на «горячем», – издевательски произносит он. – И что дальше? Куда ты сейчас поедешь? В мою квартиру?

Смотрю на него, и внутри все закипает с новой силой. Ярость обжигает горло и не дает мне вымолвить ни слова.

– Арин, ну вроде взрослая женщина, законы знаешь. Ты вообще понимаешь, как это все важно для меня? Это мой основной спонсор, я же должен был её уважить.

Уважить? То есть заниматься развратом со своим спонсором – это, по его мнению, такой способ оказать уважение? И если она – основной, то, получается, есть ещё и не основные? Меня буквально тошнит от его слов.

– А меня ты уважал, когда врал мне в глаза…

– Да заткнись ты уже! – рявкает он, резко ударяя по крыше, и я вздрагиваю от неожиданности. – Вечно тебе всё не так. Раньше ты совсем другая была, зря я тебе позволил этот салон открыть. Мужа надо ждать дома в красивом белье и с кастрюлей борща в руках. Вот тогда и домой, к жене, хочется возвращаться, а ты из своего салона затемно приходишь. Мне, знаешь ли, тоже хочется тепла, внимания, нормальной женской ласки.

– То есть сейчас разговор у нас с тобой о том, что это я во всём виновата?

– Вот ты до этого ничего не знала и все было хорошо, чего тебя сейчас-то петух в жопу клюнул? Давай ты перестанешь ерепениться, съездишь куда-нибудь отдохнуть, развеешься, а потом мы сделаем вид, что ничего этого не было. И будем жить, как жили.

У меня просто в голове не укладывается весь этот бред, который он сейчас несет.

– Я не собираюсь закрывать глаза на твои похождения. Ты предал меня, растоптал, унизил…

– Вся такая несчастненькая, да? – усмехается он. – Ну, давай, подавай на развод. Только не забудь, что половина салона по закону причитается мне. И я её заберу. Посмотрим, как ты тогда запоешь.

Внутри все обрывается. Я смотрю на него и не узнаю. Это не тот мужчина, которого я любила. Это настоящее чудовище.

– Ты… ты не посмеешь, – шепчу я, чувствуя, как слезы подступают к горлу.

– Посмею, Арина, еще как посмею. Ты сама меня вынуждаешь. Так что подумай хорошенько, что тебе важнее – гордость или твой бизнес.

Четвертая глава

Его слова обрушиваются на меня, словно тонна кирпичей, рухнувших с высоты подъёмного крана. Внутри всё переворачивается от отвращения и ярости. Слёзы подступают к глазам, но я сдерживаю их, стиснув зубы, поскольку не собираюсь показывать ему, как сильно он меня ранил.

– Ты мерзавец, Бероев, – выплёвываю я, с трудом находя в себе силы говорить. – Ты просто ничтожество.

Он лишь ухмыляется в ответ, прекрасно видя то, что я изо всех сил стараюсь скрыть от него.

– Ариша, хорошая моя, – произносит он, словно издеваясь. – Не стоит делать трагедию на пустом месте.

– Интересно, как бы ты себя повёл на моём месте, – с вызовом смотрю ему прямо в глаза, – если бы я переспала с каким-нибудь спонсором?

Я даже не успеваю понять, как это происходит, но он резко наклоняется и хватает меня за шею. Его пальцы впиваются в кожу, когда он притягивает меня к себе, а дыхание буквально обжигает моё лицо.

– Не советую проверять на практике, – цедит он, с яростью глядя на меня. – Итог тебе совсем не понравится.

В его голосе звучит такая угроза, что у меня всё цепенеет внутри. Но я не отвожу взгляд, хотя каждая клеточка моего тела кричит от страха.

Он резко отпускает меня, разворачивается и уходит обратно в сервис. Я сижу, дрожа от пережитого ужаса, а моя шея горит там, где только что были его пальцы. Слёзы, которые я так старательно сдерживала, тут же прорываются наружу. Они катятся по щекам, обжигая кожу, смешиваясь с остатками туши. Я не могу больше здесь оставаться. Нажимаю на газ и срываюсь с места, едва не врезавшись в припаркованный рядом автомобиль.

Руки дрожат, но я крепко держу руль, стараясь хоть как-то унять эту безумную тряску. В голове – хаос. Образы, слова, воспоминания — всё смешалось в один клубок боли и отчаяния. Как так получилось, что из улыбчивого мужчины, который пригласил меня на свидание, когда я покупала у него таблетки от головной боли, он превратился в чудовище?

До сих пор помню ту его улыбку и то, как, несмотря на приличную очередь, Виталя отказывался отдать мне мою покупку до тех пор, пока я не продиктовала ему свой номер телефона. На что потом некоторые даже поаплодировали ему, заставив меня испытать страшную неловкость.

Я думала, что на этом всё и закончиться, но нет. Этим же вечером он позвонил и сказал, что купил нам два билета в кино. Честно признаться, я сейчас и не вспомню, что это был за фильм. Я все полтора часа просидела с прямой спиной, при этом постоянно ощущая на себе его взгляд.

После этого всё закрутилось настолько стремительно, что я и сама не заметила, как влюбилась в него. Когда я окончила вуз, и меня попросили освободить комнату в общежитии, он предложил мне переехать к нему. На тот момент мы встречались уже больше года, и я не увидела в этом ничего плохого.

После переезда к нему, мне совершенно случайно на глаза попалось объявление о курсах маникюра, которые проводились недалеко от нашего дома. Сначала это было просто хобби – мне нравилось создавать красивые дизайны и ухаживать за руками моих подруг. Но вскоре это превратилось в настоящее призвание.

Виталий часто говорил, что понимает мою страсть к работе, поскольку сам может часами сидеть с удочкой, наслаждаясь процессом. Его понимание и поддержка придавали мне уверенности в себе. А потом мы поженились.

Я начала работать из дома, постепенно набирая клиентскую базу. Виталик часто помогал мне с организационными вопросами, даже сам возил меня за материалами для работы. Казалось, что наша жизнь идеальна: мы поддерживали друг друга, делились увлечениями и строили общие планы на будущее.

Поэтому у меня не возникло ни малейших сомнений, когда он сказал, что тоже хочет, чтобы его увлечение приносило доход. Я поддерживала его, как могла. Брала дополнительных клиентов, чтобы как можно больше заработать и помочь ему, поскольку в любой бизнес сначала нужно вложиться.

Вот и довкладывалась. Мне до сих пор не хочется верить в произошедшее, но слова, сказанные им у машины, всё ещё звучат у меня в ушах. Холодные, расчётливые, жестокие. Я думала, что мы с ним любим друг друга, но, получается, что из нас двоих любила только я. Иначе, как ещё объяснить то, как он со мной поступил?

Я зашла в салон и громко всхлипнула. Благо, что, кроме меня, сегодня никогда из девочек тут нет. Запираю дверь изнутри, опускаюсь на пол прямо посреди зала и даю волю своим чувствам. Рыдаю навзрыд, не в силах сдержать горечь и обиду. Предательство мужа, угроза потерять салон — всё это давит на меня непосильным грузом.

Мои рыдания эхом отражаются от стен пустого салона, пока я, свернувшись калачиком на полу, пытаюсь собрать воедино осколки своей разбитой жизни. Каждая слеза – это капля боли, каждое всхлипывание – крик души, не желающей принимать реальность.

Как же так получилось? Ведь всё было так хорошо… Или я просто не замечала признаков надвигающейся катастрофы? Внезапно мои мысли прерывает громкий стук в дверь. Такой резкий и неожиданный, что я вздрагиваю всем телом.

Я не готова сейчас видеть кого-либо, поэтому тихонько поднимаюсь и отхожу вглубь салона. Сейчас этому случайному визитёру надоест ждать, и он уйдёт. Однако стук повторяется, становясь всё настойчивее.

Пятая глава

Каждое эхо отзывается болью в висках, напоминая о недавней истерике. Нет, сейчас я не смогу ни с кем разговаривать. Не смогу притворяться, что всё в порядке, когда внутри всё разрывается на части от предательства мужа. Пусть уходит, кто бы там ни был.

Стук не прекращается, становясь всё требовательнее. Кажется, этот человек не собирается уходить. Раздражение нарастает, смешиваясь с остатками горечи и страха. Кто там может быть? Неужели Виталя решил приехать сюда? Он будет последний, кого я вообще сейчас захочу видеть, но эта мысль назойливой мухой кружит вокруг.

Собрав остатки самообладания, я поворачиваюсь к зеркалу. Да, вид у меня сейчас, конечно, ещё тот. Тушь размазалась, всё лицо в красных пятнах, а нос и вовсе опух. Плевать. Вытираю лицо тыльной стороной ладони. Делаю глубокий вдох, стараясь унять дрожь в руках, и иду к двери.

Осторожно выглядывая наружу, я тут же застываю от увиденного. Передо мной стоит высокий, темноволосый, широкоплечий мужчина, одетый в безупречный серый костюм. От него веет властью и уверенностью, от которой мурашки бегут по коже.

Его пронизывающий взгляд изучает меня, вызывая желание бежать от него как можно дальше. Я неосознанно сжимаюсь, поскольку он кажется мне страшным. Нет, мужчина на внешность очень даже привлекательный, тут не поспоришь. Но что-то в нём сразу даёт понять, что это жёсткий, бескомпромиссный человек. И сейчас ему зачем-то нужна я.

На какую-то долю секунды на его лице появляется нечто похожее на удивление, но он мгновенно берёт себя в руки.

– Бероева Арина Игоревна? – спрашивает он, его голос звучит низко и ровно, словно лезвие ножа.

Киваю, не в силах произнести ни слова. Горло перехватило спазмом, а ноги словно приросли к полу.

– Меня зовут Ерофеев Станислав Сергеевич, – представляется он, и от этих слов меня пробирает озноб. – Я пришёл, чтобы поговорить о вашем салоне.

Поговорить? Скорее это звучит как угроза, завуалированная под маской вежливости. В голове тут же всплывают обрывки слухов о новом владельце здания, который скупает все помещения одно за другим. Каким-то чудом до сегодняшнего дня мне удавалось избегать встречи с ним, хотя девочки неоднократно передавали, что в салон заходили его представители.

И надо же было так совпасть, что именно сегодня он решил прийти ко мне сам.

– Извините, но сегодня я не…

– Именно сейчас, – перебивает он, не давая мне закончить фразу. – Ваш салон – единственное помещение в этом здания, которое до сих пор не принадлежит мне. И я хочу это исправить.

Его слова буквально вышибают из меня дух. Я сжимаю дверную ручку до побелевших костяшек, стараясь не выдать своего волнения.

– У вас есть ровно два варианта, – довольно жёстко произносит он. – Либо вы продаёте мне свой салон по цене, которую я назову, либо…

– Либо что? – отвечаю резко, словно отстаиваю свою честь, хотя меня порядком потряхивает.

– Либо я сделаю ваше нахождение здесь невозможным, – его взгляд пронзает меня насквозь. – Не уверен, что вы сможете оказывать свои услуги, к примеру, без света и воды.

– Вы мне угрожаете? – мой голос предательски дрожит.

– Я предлагаю вам варианты нашего с вами общения.

Не дожидаясь приглашения, он уверенно проходит внутрь салона, его дорогие туфли беззвучно скользят по полу. Я отступаю на шаг, прижимаясь к стене, пока он медленно обходит помещение, словно хищник, изучающий свою территорию.

Его взгляд цепко сканирует каждый уголок: останавливается на маникюрных креслах, скользит по стеллажам и задерживается на большом зеркале. От этого изучающего осмотра мне становится физически плохо, будто он не помещение осматривает, а мою душу выворачивает наизнанку.

– Довольно неплохо, – наконец произносит он. – Уверен, вы сможете подыскать себе что-нибудь не менее подходящее.

Я сжимаю кулаки, стараясь не показать, как глубоко меня задевают его слова.

– Это мой салон, – уверенно произношу я. – Я вложила в него много времени и сил. Каждый флакончик здесь – результат моего упорного труда, каждая довольная клиентка – это моя гордость.

Он останавливается перед окном, заложив руки за спину.

– Мы готовим новый инфраструктурный проект, – говорит он, не оборачиваясь, – масштабное развитие территории с созданием современного транспортно-пересадочного узла. Проект тщательно спланирован, согласован с городскими властями и учитывает интересы всех заинтересованных сторон, и лишь вы мешаете его реализации.

Его пренебрежительный тон заставляет меня вспыхнуть от гнева.

– Это мой единственный источник дохода, – довольно резко отвечаю. – Вы хоть понимаете, что, даже если я и соглашусь, потребуется достаточно времени, чтобы…

– Это не мои проблемы, – холодно говорит он.

Я чувствую, как страх сжимает горло ледяными пальцами. Почему именно сегодня небеса решили обрушиться прямо на меня?

Вспоминаю, как начинала с нуля, как ночами изучала новые техники, как копила на оборудование, как уговаривала первых клиенток прийти именно ко мне. Каждая бутылочка на полках – это мои слёзы и победы, каждая благодарная улыбка клиентки – частичка моей души.

– Знаете, что? – говорю я, поднимая подбородок. – Этот салон – не просто стены и оборудование. Это моя жизнь, моя страсть, моя независимость. И я не собираюсь сдаваться какому-то там проекту, каким бы масштабным он ни был.

Его брови слегка приподнимаются, словно он не ожидал такой отповеди.

– Подумайте как следует, прежде чем дать мне ответ, – он достаёт визитку и небрежно бросает её на стойку. – У вас есть неделя на раздумья. Это моё последнее предложение.

Шестая глава

Дверь за ним закрывается с тихим щелчком, но для меня этот звук подобен раскату грома.

«Поздравляю, Арина. Вот что тебе мешало раньше начать решать эту проблему?» – ехидно уточняет подсознание. – «Сама виновата, что постоянно откладывала это всё на потом. Вот и получи теперь».

Глаза щиплет, щёки пылают, и я бросаюсь к раковине. В надежде, что если умоюсь холодной водой, мне станет хоть чуточку легче. Вот только вода, видимо, недостаточно холодная, поскольку это не особо помогает мне прийти в себя.

«Ничего, Арина, подожди, вот отключит он тебе воду, мигом очухаешься», – тут же язвит моё подсознание.

Смотрю на своё отражение в зеркале. Всё та же растрёпанная, заплаканная женщина, только теперь в глазах ещё и отчаяние. Слабая, беззащитная, преданная мужем и загнанная в угол этим… Ненавижу себя за эту слабость! Ненавижу Виталю за то, что он выбил почву из-под ног! Ненавижу Ерофеева за его наглость и самоуверенность!

Неделя. У меня есть всего неделя! Неделя, чтобы решить: отдать свою жизнь, своё детище в руки этого бездушного человека или бороться до конца, рискуя всем. Но чем я могу бороться? У меня нет ни его денег, ни его власти.

Продажа салона – это, конечно, самый простой вариант. Вот только мне нужно будет где-то хранить оборудование, прежде чем я найду подходящее помещение. Девочкам тоже нужно платить зарплату, а уж про само помещение я и вовсе молчу. И на всё это нужны деньги. Много денег. Поскольку вряд ли я смогу найти что-то дешёвое и приличное в такой короткий срок.

Но я не хочу сдаваться. Не хочу, чтобы этот надменный тип с безупречным серым костюмом и ледяным взглядом думал, что он победил. Не хочу, чтобы он растоптал мою мечту. Иду к столу и хватаю его визитку. Первый порыв — разорвать её на мелкие кусочки, но что-то внутри противится этому.

Убираю её в сумку, поскольку понимаю, что она понадобится мне вне зависимости от того хочу я этого или нет. И окончательно убеждаюсь, что уже пора перестать себя жалеть и начать действовать.

«Ну, наконец-то, – вновь оживает мой внутренний голос. – Хоть одна дельная мысль за сегодня».

Надеюсь, это не первые признаки сумасшествия. Беру ключи и еду в то место, которое до сегодняшнего дня считала своим домом. Несмотря на решительный настрой, я почему-то боюсь встречи с мужем. Его сегодняшнее поведение что-то надломило в моей душе.

Тот, кого я считала своим главным союзником, оказался на противоположной стороне баррикад. Да и после всего того, что я о нём узнала, я просто не смогу ночевать с ним под одной крышей. К тому же кто знает, вдруг они успели и у нас дома отметиться? От одной только мысли, что они могли спать в нашей постели, меня пробирает озноб.

Дёргаю плечом, в надежде избавиться от этого ощущения, но чем ближе я подхожу к входной двери, тем сильнее меня накрывает эмоциями. Делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что уже всё случилось, а значит, обратной дороги нет.

Вот только стоит мне провернуть ключ в замке, как кто-то резко тянет дверь на себя.

– Явилась, – слышу язвительный голос Витали.

Старательно игнорируя его, захожу в квартиру. Изо всех сил пытаюсь сохранять самообладание, но когда он вдруг хватает меня за руку, чуть ли не истерично говорю:

– Не трогай меня!

Ещё слишком свежи воспоминания того, как он схватил меня за шею. Тело дрожит, а я с трудом сдерживаю порыв обнять себя. Виталий же усмехается, но руку убирает. В его глазах плещется смесь злости и какого-то болезненного триумфа.

– А чего ты ожидала, Арина? Цветов и извинений?

Я вскидываю голову, не веря своим ушам.

– Ты сейчас серьёзно?

– А что, разве я не прав? – усмехается он.

– Неужели ты думаешь, что после того, как ты даже не потрудился остановить свою наездницу, или после того, что ты сказал мне тогда, у машины, я буду обсуждать с тобой бессмысленные изменения? – я чувствую, как внутри всё закипает. – Нам больше не о чём с тобой разговаривать, Бероев. Я пришла за своими вещами.

– И куда же ты собралась?

– Тебя это больше не касается.

– Я твой муж, Арина, – он наступает на меня, но я сжимаю руки в кулаки и остаюсь стоять на месте.

– Чисто номинально, – отвечаю я, упрямо вздёргивая подбородок.

– Ты бы сменила тон, моя дорогая, а то не ровен час…

– Что? Опять применишь силу? Или будешь угрожать у меня всё отнять? – я перебиваю его, поскольку больше не собираюсь это слушать.

Появляется желание закатить ему скандал, прямо здесь и сейчас, а ещё лучше расцарапать ему всё лицо в кровь. За причинённую мне боль, за растоптанную любовь, за разбитое счастье, за преданную веру. Он же ведь считает, что ничего страшного не произошло, хотя мой мир сегодня окончательно рухнул.

Я вижу, как ходят желваки на его лице, но, к моему удивлению, он больше не делает попыток приблизиться ко мне. Я же всё это время нахожусь в таком диком напряжении, что словно деревянная кукла с трудом нахожу в себе силы обойти его и пойти в нашу спальню. Я стараюсь не обращать внимания на его буравящий взгляд, и с облегчением выдыхаю, когда за мной закрывается дверь.

Нужно просто собрать вещи и документы, и уйти отсюда как можно скорее. Каждая минута, проведённая рядом с ним, кажется невыносимой пыткой. Первым делом собираю все необходимые документы, а затем достаю чемодан и начинаю быстро складывать в него всё самое необходимое. Мысли скачут вихрем, но я стараюсь сосредоточиться только на своих действиях.

– А знаешь, что? Иди, – неожиданно произносит он, хотя я даже не слышала, как он вошёл. – Сколько там тебе дали, чтобы освободить помещение? Сама прибежишь обратно, когда тебя выкинут на улицу.

О да, он знает, как ударить побольнее. Закусываю губу, лишь бы не показать ему, как сильно задели меня его слова, а потом в голове неожиданно простреливает мысль: а он откуда об этом знает?

Седьмая глава

Я резко оборачиваюсь, чувствуя, как внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия. Он знает! Знает, что Ерофеев дал мне неделю на принятие решения. Получается, это благодаря ему ко мне нагрянул нежданный визитёр?

– Ты… ты знал? – шепчу я, чувствуя, как предательски дрожит голос. – Знал про Ерофеева и его предложение?

Виталий криво усмехается, прислоняясь к дверному косяку. В этой позе, с этим циничным взглядом он кажется мне абсолютно чужим. Ничего общего с тем мужчиной, которого я любила.

– Ну конечно, знал, Ариночка. Ты где-то у меня бойкая, а где-то не очень. Всё надеялась, что никому ничего не одобрят и будете вы и дальше спокойненько работать. А зря. Соседи твои умнее оказались, давно перестраховались, чтобы в случае чего не остаться с голой ж… – усмехается он. – Или ты думаешь, что таким, как Ерофеев, есть до тебя и твоего салона какое-то дело? Ты для него пыль под ногами, досадное недоразумение на пути к его цели. Там знаешь, какие деньги крутятся? Ууу, тебе и не снилось. Ну а я… Я просто помог ему немного подтолкнуть тебя в нужном направлении.

Я отшатываюсь от него, словно от прокажённого.

– Ты… ты продал меня Ерофееву за деньги? – спрашиваю я, хотя ответ и так очевиден.

– Ну, продал – это слишком громко сказано, – лениво возражает Виталий. – Скорее, помог ему не терять время. А время, как мы знаем, деньги. Да и ты сама виновата, нечего было мне разводом угрожать. У меня только всё в гору пошло.

– А что же тебе спонсорша твоя отказала? Плохо старался? – хочу ударить его побольнее в ответ, но, кажется, это лишь сильнее распаляет его.

– Ты в сторону Анжелики даже не вякай, поняла? – его голос становится жёстче. – Если бы не она, я бы сейчас не набрал такую аудиторию.

Я чувствую, как мир вокруг начинает расплываться, словно дешёвая акварель, размытая дождём. Слова Виталия бьют, словно удары хлыстом, оставляя на сердце кровоточащие рубцы.

– Аудиторию? – хриплю я, хватаясь за воздух, словно тонущий за соломинку. – Ты говоришь об аудитории? Да кто бы о тебе вообще знал, если бы не я?! Помнишь, как ты ко мне приполз с горящими глазами, но с пустым карманом? Кто тебе деньги на первую камеру дал? Кто записывал твои первые видео? Я делала всё, чтобы ты мог развиваться! И что теперь? Оказывается, это всё благодаря какой-то спонсорше?

Гнев и боль поднимаются во мне, как ядовитый газ. Я делаю шаг вперёд, впиваясь взглядом в его самодовольное лицо.

– Да кто она такая, эта Анжелика?! – кричу я, теряя остатки самообладания. – Кто она, чтобы ты так вступался её? Она видела тебя без денег, без связей, без надежды? Она говорила тебе не сдаваться, когда у тебя ничего не получалось? Нет! Она просто дала тебе грёбаную лодку! А ты, мало того что спишь с ней, так ещё и…

– Да ты у нас, оказывается, жена – героиня? – резко перебивает он меня.

– Я купила тебе машину, – произношу я, ощущая себя до ужаса жалко, словно меряюсь с его любовницей размером…

– Ну да, тут отрицать не буду, тут ты молодец, – его голос звучит почти насмешливо.

– Молодец? – меня буквально выворачивает наизнанку. – Машину тоже пополам делить будем?

– А нам нечего её делить. Она больше не имеет к нам никакого отношения, – он пожимает плечами.

– Что ты несёшь? – я с неверием смотрю на него.

– Короче, Арин, мне уже порядком надоело слушать твоё нытьё, – его глаза холодно сверкают. – Раз ты надумала разводиться, я даже, скажем так, могу пойти тебе навстречу и не тянуть резину. Но не просто так, разумеется. Мне нужны деньги.

– Какие ещё деньги? – я отступаю, чувствуя, как внутри всё сжимается.

– О, не делай вид, что не понимаешь, – он усмехается. – Салон. Мне нужна моя доля.

– Твоя доля? – я чувствую, как кровь отливает от лица. – Ты в своём уме?

– Более чем, – он достаёт из кармана какие-то бумаги. – Видишь ли, дорогая, я тут подсчитал. При разводе мне полагается половина твоего бизнеса. И я намерен её получить.

Холодный пот стекает по спине. Я чувствую, как земля уходит из-под ног. Мои руки начинают дрожать, а в голове пульсирует только одна мысль: это не может быть правдой, это какой-то кошмарный сон.

– Ты не посмеешь! – мои слова звучат отчаянно, почти истерично.

Я пытаюсь собрать остатки самообладания, но внутри всё полыхает от боли так, что я с трудом стою на ногах.

– Тебе же не живётся спокойно, – его голос звучит холодно и расчётливо, словно он говорит о какой-то сделке, а не о нашей жизни. – Вот что тебе мешало закрыть глаза на то, что ты сегодня увидела? И всё, никаких проблем. Я бы решил все вопросы с Ерофеевым, помог тебе найти новое помещение, а ты бы снова занималась тем, что так отчаянно любишь. И все были бы счастливы, – каждое его слово, словно удар хлыста, разрывает мою душу на части.

– И что ты предлагаешь? – мой голос срывается, но я стараюсь держаться.

Виталий подходит ближе, его взгляд пронзает меня насквозь.

– Продай салон, – говорит он, словно речь идёт о какой-то безделушке. – И отдай мне половину суммы.

– Ты с ума сошёл! – кричу я. – Это мой бизнес! Я его построила с нуля, сама!

– Либо ты продаёшь салон и отдаёшь мне половину, либо я подаю на развод и получаю свою законную долю через суд.

Восьмая глава

Глаза Витали горят недобрым огнём, и я понимаю, что передо мной уже не тот человек, которого я знала и любила. Передо мной – безжалостный делец, готовый на всё ради денег. Его взгляд, когда-то тёплый и нежный, теперь режет словно острая бритва.

– Ты… думаешь, что я просто так отдам тебе всё, что создавала своими руками столько лет? – отвечаю я, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости.

Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Я тебе по-хорошему предлагаю. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – рычит Виталий, делая шаг ко мне.

– Да пошёл ты! – кричу я, отталкивая его от себя. – Ничего ты не получишь!

Его усмешка становится только шире, но в глазах мелькает неуверенность. Он, наверное, ожидал, что я испугаюсь и отдам ему всё без боя. Но я не собираюсь этого делать.

– Как знаешь. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Я чувствую, как глаза жжёт от непролитых слёз, но я больше не доставлю ему такого удовольствия. Хватаю чемодан и покидаю комнату, намерено проезжая колёсиками по его ноге. Он что-то кричит мне вслед, но я его полностью игнорирую.

Выбегая из дома, я буквально запрыгиваю в машину, предварительно забросив чемодан в багажник. Пальцы дрожат, когда я пытаюсь вставить ключ в замок зажигания, а в голове пульсирует только одна мысль: он ни копейки от меня не получит.

Телефон в кармане вибрирует, но я даже не смотрю, кто звонит. Сейчас это неважно. Важно только одно – найти выход.

Я стараюсь ехать аккуратно, строго соблюдая ПДД, но меня так и подмывает добавить газу и разогнаться до ста километров в час, чтобы хоть немного избавиться от напряжения, охватившего меня. В это время мысли крутятся в голове, как взбесившийся калейдоскоп: Что мне делать? Кому можно доверять? Как спасти свой бизнес?

Когда я останавливаюсь на очередном светофоре, то мой взгляд цепляется за витрину кофейни, где мы с мужем часто любили посидеть. Там он не раз признавался мне в своей любви, говорил о своих мечтах, и о том, как мы будем счастливы вместе.

Горькая усмешка искривила мои губы. Какой же наивной я была всё это время.

В следующую секунду я вдруг замечаю знакомую фигуру, заходящую в это кафе. Это же Марина – мой администратор. Та, кто была со мной практически с самого начала.

Недолго думая, я паркуюсь на ближайшее свободное место и иду следом за ней.

– Арина? – её глаза расширяются от удивления, когда она замечает меня. – Что ты здесь делаешь?

– Мне нужна помощь, – тараторю я, опускаясь за её столик. – Я понимаю, что во всём случившемся только моя вина, но я в полной растерянности и не знаю, к кому мне идти.

Марина внимательно посмотрела на меня, и я увидела в её глазах готовность выслушать меня.

– Рассказывай, – произносит она, доставая блокнот. – Кажется, я уже начинаю догадываться, о чём пойдёт речь.

И я рассказываю ей всё: про мужа и его предательство, про Ерофеева и его предложение, про то, как Виталя требовал дать ему денег.

– Господи, Арина, это ужасно, – ахает Марина, когда я заканчиваю свой монолог. – Какой же он придурок. Нет, это даже я, наверно, мягко. Как можно быть такой сволочью? Ещё и угрожать тебе вздумал!

Она возмущается всё громче и громче, и на нас уже начинают оглядываться другие посетители кафе. Я тут же стараюсь немного её притормозить.

– Я собираюсь найти опытного в таких делах адвоката, который действительно сможет мне помочь. Но сейчас важнее решить что-то с Ерофеевым.

– А я тебе говорила, Арина, – она укоризненно покачала головой. – Надо было мне не слазить с тебя с этим вопросом, но я решила, что ты хозяйка и лучше знаешь, что делать.

– Тебе не в чем себя винить, – отвечаю я, качая головой. – Здесь только моя вина.

– Так, сейчас мы позвоним нашим девочкам и организуем срочный сбор. Они должны знать, что происходит. К тому же уверена, что они тоже смогут что-нибудь посоветовать. Одна голова хорошо, а шесть — лучше.

Следующие десять минут мы созваниваемся с остальными сотрудниками салона и в итоге договариваемся встретиться в нём через час. Марина убирает телефон и смотрит на меня с такой решимостью, будто сама собирается идти войной на моих недругов.

– Ладно, сопли потом размазывать будем, – заявляет она, отхлёбывая латте, который ей недавно принёс официант. – Сейчас нам нужно действовать быстро и чётко. Нам необходимо решить, что делать с клиентами, учитывая, что запись практически на месяц вперёд, и срочно искать запасные варианты.

Я вдруг ощутила, как в груди, помимо боли и разочарования, зарождается надежда. Марина всегда была такой – собранной, энергичной и готовой прийти на помощь в любую минуту. Именно поэтому я так ценила её и доверяла ей, как самой себе.

Мы выходим из кофейни и направляемся к моей машине. По дороге Марина не умолкает, выдавая идеи одну за другой.

– Первым делом, надо проверить все документы, – говорит она, энергично жестикулируя. – И нужно срочно заняться поиском нового помещения. Газель для перевозки я спрошу у отца, с грузчиками тоже проблем не возникнет.

– Хорошо, – отвечаю я, внимательно слушая её. – Я займусь этим сразу, как приедем на место.

Всю дорогу до салона я чувствую, как напряжение постепенно отступает, сменяясь решимостью. Я больше не та растерянная и испуганная женщина, которая несколько часов назад была безжалостно растоптана человеком, которого до безумия любила. Теперь я была готова бороться за себя и все то, что мне дорого.

Девятая глава

Когда мы вошли в салон, все девочки уже собрались. Они встретили нас встревоженными взглядами, учитывая, что время было уже довольно позднее, поскольку понимали, что вряд ли бы мы позвали их, если бы это не было чем-то важным.

Каждую из них я обучала сама, поэтому была абсолютно уверена в качестве услуг, которые они оказывают нашим клиенткам. Да и в целом, вопреки всем предрассудкам о «дружном» женском коллективе, мы хорошо сработались. Понятно, что у всех бывает плохое настроение, но в основном нам удавалось не доводить до каких-то серьёзных эксцессов.

– Хорошие мои, – начала Марина, когда все заняли удобные для них места. – У нас ЧП.

А вот и краткий сценарий того, как мгновенно посеять панику среди присутствующих. Девочки тут же завозились на своих местах, настороженно переглядываясь между собой.

– Я прекрасно понимаю, что после того, как Арина вам всё расскажет, вы справедливо можете указать на то, что можно было не доводить эту ситуацию до критической точки. Но увы, факт свершившегося уже налицо, поэтому прошу вас подойти к сложившейся ситуации, максимально отбросив эмоции.

Я глубоко вздохнула и начала свой рассказ. Говорить было тяжело, но я понимала, что это действительно необходимо. Я и так наворотила слишком много дел, и теперь даже не знаю, за что хвататься в первую очередь.

– …он требует у меня половину стоимости продажи этого помещения, – закончила я свой рассказ.

– Да он просто обнаглел! – воскликнула Света, нервно поправляя свою и без того аккуратную причёску. – Мало того что он поймал на свой крючок рыжую заразу, так ещё и денежек поиметь захотел? Пусть утрётся своими приманками! Шиш ему, а не булка с маслом. Скатертью дорога к этой силиконовой рыбе.

– Правильно! – поддержала её Катя. – А сделку с машиной ты можешь оспорить в суде, и даже если он договорился, чтобы цену поставили минимальную, можно сделать… Эээ, забыла, как называется. Ну, в общем, тебе её оценят, и он должен будет вернуть половину уже от оценочной стоимости.

– А что с твоей машиной? – вклинивается в разговор Олеся. – Он и на неё может претендовать?

– Нет, – отвечаю я. – Я купила её буквально за несколько дней до нашего бракосочетания. Уж больно хороший вариант подвернулся.

– Повезло, – хмыкнула Ольга, которая до этого не произнесла ни слова.

– Давайте действовать по порядку, – вмешалась в разговор Марина. – Сначала нужно собрать все документы, которые могут нам помочь. Потом найти хорошего адвоката. И параллельно с этим начать искать новое помещение.

– Арин, а муж действительно имеет право на это помещение? – вдруг спрашивает Света. – Может есть какие-либо нюансы?

– Я знаю только то, что, поскольку во время брака я зарегистрировала ИП, которое приносит доход, то всё имущество считается совместно нажитым с супругом, – отвечаю я ей.

– Нет, нам определённо нужен грамотный адвокат, – хмурится Олеся. – Какой смысл нам сейчас мусолить эту тему, если мы в ней всё равно мало что понимаем.

– Поддерживаю, давайте сосредоточимся на поиске помещения, – говорит Катя. – Поскольку даже если твой муж подаст на развод, то до судебного заседания ещё будет время, а вот с Ерофеевым это не прокатит.

– Ой, девочки, а вы вообще видели, какой он красавчик? – ни с того ни с сего вдруг произносит Ольга. – Я его только один раз вживую видела и до сих пор под впечатлением. Вот уж, где порода. А уж какой он, наверно, огненный в постели, я даже представить не могу…

– Ага, и именно поэтому он развёлся с женой, да? Наверное, она не выдержала его огненности, – перебила её Олеся.

– Да мне до лампочки, из-за чего они развелись, главное, что этот мужчина совершенно свободен, красив и богат, – она вдруг перевела пристальный взгляд на меня. – Ну скажи ты им, Арина, ты же общалась с ним лично. Правда ведь он красавчик?

Девочки одновременно посмотрели на меня, а я даже не сразу нашлась с ответом.

– Не уверена, что могу как-либо прокомментировать твои слова, поскольку мне было совершенно не до того, чтобы разглядывать его, – хотя тут я немного слукавила, поскольку там и правда есть на что посмотреть, но я быстро прогнала эти мысли и продолжила. – К тому же он был ужасно груб и высокомерен.

– Ой, чтобы вы понимали в мужчинах такого статуса, – Ольга откинулась на спинку кресла, мечтательно прикрыв глаза. – Сразу виден ваш уровень.

– Зато ты, я смотрю, чересчур в них разбираться стала, – небрежно бросила Света.

– Это ты на что намекаешь? – тут же вскинулась на неё Оля.

– Девочки, прошу вас, перестаньте, – громко сказала я, привлекая их внимание. – Поверьте, он не стоит того, чтобы вы из-за него ссорились.

Света что-то недовольно фыркнула, а Ольга сложила руки на груди, недовольно глядя на меня.

– Я уже говорила Арине, что я могу спросить газель у отца, – произнесла Марина, переводя тему. – Да и с грузчиками он поможет. Нам нужно найти помещение.

– Я сейчас просматривала сайты по продаже и аренде недвижимости и нашла несколько приемлемых вариантов, – вдруг сказала Катя. – Но эти помещения значительно меньше нашего, да и расположение не очень удобное.

В этот момент, глядя на своих девочек, на их обеспокоенные лица, на то, как они готовы бросить все и помочь мне в этой непростой ситуации, я почувствовала, как к горлу подступил ком. Эти женщины, такие разные, со своими недостатками и достоинствами, стали для меня больше, чем просто сотрудницами.

Каждая из них готова встать на мою защиту, каждая готова помочь, несмотря на то, что вся эта ситуация произошла по моей вине. Они не отворачиваются, не осуждают, а просто готовы действовать. И это… это невероятно ценно для меня.

Я чувствую, как тепло разливается по всему телу, а на глаза наворачиваются слёзы. Мне хочется обнять каждую из них, сказать, как сильно я их ценю, как благодарна за их поддержку и готовность помочь. Ведь, несмотря ни на что, они готовы действовать, искать решения и двигаться вперёд.

Десятая глава

– Что ты имеешь в виду под балаганом? – Марина резко поднимается, становясь прямо напротив неё.

– А вот это всё, – небрежно кивает Ольга и складывает руки на груди. – Почему я в свой выходной должна ни с того ни с сего срываться сюда и искать решение проблем, которые не имеют ко мне никакого отношения?

– Мы, вообще-то, все вместе здесь работаем и… – начинает говорить Олеся, но Оля не даёт ей договорить.

– Вот именно, работаем. Мы наёмные сотрудники, и не обязаны делать то, что не входит в зону нашей ответственности. Вот как раз поиск нового помещения и переезд к нам никакого отношения не имеют, – она поворачивается ко мне и смотрит прямо на меня. – Кто виноват, что мы оказались в таком положении?

Я смотрю на неё и не могу не признать правоту её слов. Более того, она сейчас практически произносит те мои мысли, которые я старательно отгоняла от себя. Да, это исключительно моя вина, что я довела всё до такой ситуации. Но в то же время слушать это становится невыносимо.

– Знаешь, что, Оля, – я делаю глубокий вдох, стараясь сдержать накрывающие меня эмоции, – ты абсолютно права в одном: это моя вина. Я допустила ошибку, и я готова её исправить. Но мне очень нужна ваша помощь, поскольку случилось так, что больше мне обратиться не к кому.

Марина делает шаг вперёд, и её голос становится твёрже:

– Да, мы все здесь наёмные сотрудники. Но мы команда, и когда одному плохо, остальные не имеют права отворачиваться. Ты говоришь о зоне ответственности… – она ненадолго замолкает, словно подбирая слова. – А где твоя человечность? Где простое желание помочь человеку, который попал в сложную ситуацию?

– Оля, ты же знаешь, как много этот салон значит для Арины. И да, она допустила ошибку, но кто из нас никогда не ошибался? – Олеся решительно присоединяется к разговору.

– Я же говорю, балаган. Одна за всех и всё… Мушкетёрихи доморощенные, – язвительно отвечает Ольга. – Ошибаться, и правда, может каждый, но Арина руководитель, которая отвечает за своих сотрудников. А у нас что получается? Руководитель-то из неё так себе получился.

– Ну ты и су… – начинает говорить Света, но её перебивает визг Ольги.

– А ты вообще рот закрой или я на тебя заявление за оскорбление напишу, поняла?

– Что ты сказала? – подскакивает Света.

– А что слышала, – разъярённо шипит Оля. – Прямо сплошные Чипы и Дейлы, которые спешат на помощь. С клиентами что делать будете? У нас запись битком. Отменять? Так это наш прямой заработок. К тому же даже если вы прям завтра найдёте помещение, его ещё в порядок привести надо. А переезд? На это тоже нужно время.

– Что ты предлагаешь, Оля? – спрашиваю я её, стараясь контролировать свой голос, хотя внутри всё разорвано в клочья.

– Я? Предлагаю? Ничего я не собираюсь предлагать, поскольку это не мои проблемы. И потом я уже давно собираюсь отсюда уходить, поэтому, так и быть, сделаю вам напоследок одолжение, своих клиентов я приму у себя дома.

– А теперь послушай меня внимательно, – я смотрю ей прямо в глаза. – Ты права в одном: я действительно допустила ошибку. Но я сделаю всё, чтобы исправить её. А что касается клиентов… Как ты думаешь, им действительно будет комфортно в этой ситуации?

– Уж всяко лучше, чем приходить в здание, которое вот-вот снесут, или и вовсе отменять запись, – фыркает она.

– Знаешь, Оля, – мой голос дрожит, но я стараюсь говорить твёрдо. – Ты говоришь про балаган? Так вот, балаган сейчас устраиваешь ты! И знаешь, что самое мерзкое? Ты прикрываешься заботой о клиентах, а на самом деле думаешь только о себе.

Я делаю шаг к ней и уверенно произношу:

– Ты говоришь, что давно собираешься уйти? Отлично! Скатертью дорога! Только вот клиентов ты с собой не заберёшь. Это наши клиенты. И я сделаю всё, чтобы они остались здесь, даже если для этого мне придётся работать двадцать четыре часа в сутки без перерыва на еду и сон.

Её взгляд становится колючим, но я не отступаю.

– И ещё кое-что, – добавляю я, глядя на её перекошенное от злости лицо. – Не нужно делать мне одолжение. Я прекрасно справлюсь и без твоей помощи. И да, можешь прямо сейчас забрать свои вещи и уйти. Дальше нам не по пути.

Я вижу, как в её глазах вспыхивает триумф. Она явно этого и добивалась. Но меня это больше не волнует. Пусть уходит. Я справлюсь.

– Посмотрим, как быстро весь твой бизнес развалится на части, – презрительно бросает она, разворачивается и направляется к своему рабочему месту.

Мы молча наблюдаем за тем, как она сгребает свои вещи в сумку и, не прощаясь, вылетает из салона. Хлопок двери эхом разносится по офису. Я глубоко вздыхаю и сажусь обратно в кресло.

– И скатертью ей дорожка, – нарушая тишину, произносит Светлана. – Тоже мне, одолжение она нам сделает.

– Но клиентов мы и правда можем потерять, – тихо произносит Катя. – Так, или иначе у нас будут отмены…

– Завтра я этим обязательно займусь, – уверенно отвечает Марина. – Выход можно найти из любой ситуации.

– Спасибо вам всем огромное, правда. Когда Марина предложила вас всех собрать, я и подумать не могла, что получу от вас столько поддержки, несмотря на всё то, что сегодня произошло, – я смотрю на каждую из них. – Вы для меня намного больше, чем наёмные сотрудницы, ведь салон — это не просто стены, это мы с вами. Разве благодаря этим стенам у нас столько клиентов? Нет, это заслуга каждой из вас. И я безумно благодарна вам за то, что вы есть у меня.

Под конец я уже не смогла сдержать слёз, а потом и вовсе разрыдалась, когда они все вместе обняли меня.

– Спасибо, спасибо вам, – повторяю я, когда истерика сходит на нет.

– Значит так, девочки, наша главная цель – найти помещение. А с остальным будем разбираться постепенно. К тому же нам всем нужно как следует отдохнуть, неделька предстоит весёленькая.

Девочки прощаются и уходят, активно обсуждая всё произошедшее. Я же жду, когда останусь одна, чтобы как следует обдумать всё произошедшее, да и идти мне всё равно некуда. В тот момент, когда я думала, что все уже ушли и устало опустилась на небольшой диванчик для гостей, практически у меня над ухом вдруг раздался голос Марины:

Одиннадцатая глава

Я буквально подскакиваю на месте, а сердце бухает так, словно я бежала марафон.

– Марина, ты меня напугала, – произношу я, под её насмешливым взглядом.

– Почему ты не едешь к маме?

– Мама сейчас на даче, а это три часа пути в одну сторону, – морщусь я. – А ключей от её квартиры у меня нет. Да и после того, как папы не стало, знаешь, я не особо люблю туда приезжать.

– Значит, поедем ко мне, – уверенно произносит она.

– Спасибо тебе, конечно, за предложение, но…

– Да, конечно, да, – Марина не даёт мне договорить. – Я всё равно пока живу одна и места у меня хватает.

– Вы и так сегодня слишком много для меня сделали, – голос хрипит от переполняющих меня эмоций.

– Арина, перестань, а? – она недовольно смотрит на меня. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе спать вот на этом диване? Давай, поднимайся и поехали. Я сейчас отменю своё такси.

Через полчаса мы оказались возле высотки в одном из спальных районов города. Никогда не жила выше пятого этажа, поэтому мне показалось, что на девятнадцатый лифт поднимается слишком долго.

– Ну что, проходи, располагайся. Твоя комната слева, – она махнула рукой в нужном мне направлении. – Там туалет и ванная. Как переоденешься, приходи на кухню, будем пить чай.

Её квартира излучала особое тепло и уют. Но моё особое внимание привлекли детали: живые растения, изящные вазы на журнальном столике, картины в позолоченных рамах на стенах, и я даже на какое-то время задержалась в коридоре, рассматривая морские пейзажи.

Зайдя в спальню, я поразилась тому, как белоснежное постельное бельё контрастирует с тёмно-серыми стенами, создавая элегантный образ. Поэтому, когда я пришла к ней на кухню, то была под огромным впечатлением от её дома.

– У тебя потрясающая квартира, – восхищённо произнесла я.

– Это всё мама, – довольно улыбнулась она, ставя передо мной чашку с чаем.

– И ты живёшь здесь одна?

– Вообще, с сестрой, но она со своим парнем уехали на Бали, и пока возвращаться не собираются.

– Марин, а можно вопрос? – спрашиваю я, оглядывая её кухню.

– Почему я работаю администратором у тебя в салоне?

– Ну да, – смущённо улыбаюсь я.

– Ответ — мне нравится, тебя устроит?

– Прости, я совершенно не хотела тебя обидеть.

– Да я и не обиделась, просто мы тогда с отцом поругались, и я ему назло устроилась к тебе администратором. Думала, что это не продлится долго, а потом, знаешь, втянулась и мне действительно нравится моя работа. Папа сначала возмущался, а потом махнул рукой, – вдруг улыбнулась она. – Понятное дело, что я не собираюсь работать в салоне всю жизнь, но пока меня это более чем устраивает.

– Спасибо, – глядя ей прямо в глаза, произнесла я.

– Всегда пожалуйста, – подмигнула она. – И Арин, мы со всем обязательно справимся. Вот увидишь, всё сложится самым лучшим для тебя образом, я уверена.

Я улыбнулась ей и сделала глоток ароматного чая, но ни её слова, ни тепло горячего напитка не смогли растопить лёд в моей душе. В голове крутились мысли, что я не справляюсь, что всё рушится, и я не знаю, как собрать осколки.

– Ладно, давай ложиться спать, завтра будет слишком насыщенный день, да и тебе надо как следует отдохнуть, учитывая, сколько всего на тебя сегодня свалилось.

Мы уже давно разошлись по комнатам, но я так и лежу без сна, глядя в потолок. Часы показывают третий час ночи, а я всё не могу сомкнуть глаз. В голове крутятся одни и те же мысли, как заезженная пластинка.

В темноте комнаты тени кажутся монстрами, тянущими ко мне свои лапы. Дышать тяжело, в горле ком. Почему именно сейчас? Почему всё сразу? Я же ничего плохого никому не сделала. Просто хотела нормальной жизни, семейного счастья… А теперь всё рушится, словно карточный домик. Но самое страшное — я не знаю, есть ли выход из этой ситуации.

Не знаю, в какой момент меня уносит в страну снов, но, когда звонит будильник, у меня складывается такое впечатление, что я и вовсе не спала. Вот только закрыла глаза, а уже пора вставать. Приняв душ, я иду на кухню, где довольно бодрая Марина уже приготовила нам завтрак.

– Значит так, я поговорила с папой, – сказала она, протягивая мне бутерброд с сыром. – Он пообещал поговорить с одним очень хорошим адвокатом. Как только будет что известно, он мне сообщит.

– Но ещё только семь утра.

– Арина, уже семь утра, – назидательно произнесла она. – И вообще, кто рано встаёт… Ну, дальше сама знаешь.

В салон мы приехали за два часа до открытия и тут же занялись составлением нового расписания. Катя оказалась права, у нас в любом случае будут отмены. Очень неприятно сообщать своим клиентам такое, но будем надеется, что нам удастся вернуть их расположение.

Постепенно в салон подтягивались остальные девочки, и, каждая из них принесла несколько вариантов наиболее подходящих нам помещений. Мы вместе выбрали из них самые перспективные и решили, что я должна сразу же ехать и смотреть их.

Когда я практически села в машину, ко мне вдруг выбежала Марина.

– Папа позвонил, сказал, что тебя будут ждать через полчаса. Скажешь, что от Анатолия Ивановича Стрельникова. Адрес я тебе сбросила смской.

Недолго думая я перенесла договорённость о просмотре помещения на более позднее время и отправилась по указанному адресу. Надо признаться, одна вывеска этой конторы уже говорила о том, что простым смертным сюда ход закрыт. Но если он действительно сможет мне помочь, значит, оно того стоит.

Когда я сообщила девушке-администратору цель своего визита, она кому-то позвонила, а затем повела меня по длинному коридору.

– Вас ждут, – произнесла она, открывая передо мной дверь.

Вот только стоило мне сделать шаг, как я нос к носу столкнулась со своим мужем.

– Ого! – произнёс он, удивлённо глядя на меня. – Я, конечно, был наслышан о вашем уровне, но чтобы вы так оперативно нашли мою жену, я даже и предположить не мог.

Двенадцатая глава

– А я тебе говорила, что Бахтияр знает своё дело, – на его плечо тут же легла женская рука, а следом я увидела и саму рыжую гадину.

– Ты… – слова застревают у меня в горле, и я чувствую, как кровь отливает от лица. – Что ты здесь делаешь?

Он ухмыляется, а его гадкий самодовольный оскал прожигает меня насквозь.

– Как видишь, Ариночка, отстаиваю свои интересы, – его голос сочится ядом. – Мы с Анжелой поговорили…

– Всю ночь говорили! Так говорили, что остановиться не могли, – томно произносит его любовница, явно стараясь задеть меня побольнее.

Он берёт её руку и целует. Я резко разворачиваюсь и быстро иду к выходу, поскольку больше не собираюсь участвовать в этом представлении. Вот только я не успеваю сделать и пары шагов, как меня больно хватают за руку и резко разворачивают.

– Куда это ты собралась? – его глаза сужаются, и я вижу в них лишь холодную злобу.

– Не твоё дело, – огрызаюсь я.

– Ещё как моё, поскольку я тебя никуда не отпускал.

– Ты для меня теперь никто, – с трудом сдерживаю желание, чтобы оттолкнуть его.

– А вот тут ты ошибаешься. Пока я не получу того, что мне причитается…

– Тебе причитается? – я буквально задыхаюсь от переполняющего меня возмущения.

– Ты этот бизнес начала в браке, правильно? – он пристально смотрит на меня, но я никак не реагирую. – Правильно. Я в этот бизнес вкладывался, а значит…

– Ты вкладывался? Я этот бизнес начала с нуля…

– Даже слушать тебя не собираюсь, – перебивает меня он. – Мы сейчас все подробно обсудили с моим адвокатом, и он подтвердил, что я имею полное право на половину твоего салона. Думай своей прекрасной головушкой, пока мы ещё можем решить всё по-хорошему.

– По-хорошему? То есть ты считаешь, что отдать тебе половину МОЕГО, – я делаю акцент на этом слове, – бизнеса, это по-хорошему?

– Как же я не замечал в тебе этого, пока жил с тобой? – он презрительно смотрит на меня. – Ты обычная меркантильная баба. Уверен, не будь квартира в моей собственности, ты бы уже наложила на неё свои грабли.

Я чувствую, как внутри всё закипает от ярости. Его слова, словно острые осколки стекла, впиваются в мою душу. Как он смеет называть меня меркантильной после всего, что я для него сделала? Грудь тяжело вздымается, а руки дрожат от переполняющей меня ненависти. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не вцепиться в его самодовольную физиономию.

– Дорогой, ну, может, у неё ещё осталось немного мозгов и она согласится на сделку? – вмешивается в наш разговор его любовница, которая, судя по всему, слышала весь наш разговор.

– Я больше не хочу идти с ней на сделку. Она мне противна. Да я даже поверить не могу, что прожил с ней все эти годы.

Кровь пульсирует в висках, заглушая его дальнейшие слова. Я не могу поверить в то, что когда-то любила этого человека. Что была настолько слепа, что не замечала его истинной сущности. Противна? Да как он вообще смеет говорить подобное? Ненавижу!

– Зря вы так, Виталий Сергеевич, – вклинивается в наш разговор неизвестный мне мужской голос. – Сначала всегда нужно попробовать договориться мирным путём. Простите, как вас?

– Арина, она, Игоревна, – усмехаясь произносит муж, отходя в сторону.

В этот момент уверенной походкой ко мне подходит невысокий темноволосый мужчина в строгом костюме.

– Пройдёмте в мой кабинет, Арина Игоревна. Думаю, нам есть что обсудить с вами, – он говорит неторопливо, подбирая каждое слово.

Я не хочу никуда идти, но в то же время мне определённо стоит узнать, что они задумали. Поскольку умом я понимаю, что ничего хорошего от них ждать не приходится. Я киваю и иду за ним в кабинет. Когда Виталий собирается зайти следом за мной, адвокат вежливо просит его подождать снаружи.

– Я так предполагаю, что вы и есть та самая девушка, о которой просил Анатолий Иванович?

– Верно, – отвечаю я, ожидая продолжения его речи.

– Мне очень жаль, но ваш супруг оказался немного быстрее вас, поэтому я вынужден вам отказать в своих услугах.

– И ради этого вы пригласили меня в свой кабинет?

– Конечно, нет, я хочу обрисовать вам всю сложившуюся ситуацию и советую вам хорошенько подумать над тем, что я вам скажу.

Я собираюсь возразить, но он небрежным жестом не даёт мне заговорить.

– Давайте вы меня сначала выслушаете и уже потом будете делиться со мной своим мнением, – в его глазах я вижу лишь холодный расчёт. – У нас с вами два пути, Арина Игоревна. Либо мы договариваемся по-хорошему, и все расходятся счастливые и довольные. Либо мы тратим время на достаточно длительный судебный процесс, где будет вынесено решение в соответствии с законодательством, вот только вряд ли вы от этого выиграете.

Я же предлагаю вам заключить с моим клиентом взаимовыгодное соглашение, – он протягивает мне бумаги. – Ваш супруг согласен подписать документы о разводе, как только вы предоставите ему необходимую сумму. И прошу заметить, это даже меньше половины. В свою очередь, он отказывается от любых притязаний на ваш бизнес.

– Вы с ума сошли, – произношу я, когда вижу указанную Виталей сумму. – У меня нет таких денег.

– Ну, насколько мне известно, у вас вот-вот должна произойти сделка по продаже вашей недвижимости.

– И моего мужа это никак не касается.

– Здесь вы не правы, очень даже касается.

– Знаете, что…

– Арина Игоревна, я вас прошу, давайте обойдёмся без этих пафосных речей. Либо вы находите необходимую моему клиенту сумму, либо мы подаём иск. И потеряете вы уже намного больше, – он снисходительно смотрит на меня. – Давайте так, мы дадим вам неделю на раздумья. Вы всё как следует взвесите, обдумаете и уверен, придёте к верному выводу.

– Значит, неделя на раздумья… – цежу я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

Ещё один умник на мою голову. Резко поднимаюсь и стремительно иду к выходу. Открываю дверь так, что кто-то едва успевает отскочить в сторону. Ну кто бы сомневался, что эта рыжая змея будет подслушивать. Быстро подхожу к мужу и с ненавистью произношу:

Тринадцатая глава

Он смеётся, глядя мне прямо в лицо, и этот смех режет мне слух, словно осколок стекла.

– Я готовился с того самого момента, как встретил настоящую любовь своей жизни.

– И когда же ты её встретил?

– Дай подумать, – он на какое-то мгновение делает вид, что пытается что-то вспомнить, а потом с лёгкой ухмылкой выдаёт. – Да уже почти полгода.

Мысли проносятся в голове с бешеной скоростью, не желая принимать новую реальность. Целых полгода я считала, что у меня есть любящий и заботливый муж, которого, оказывается, уже не было. Внутри растёт волна ярости, смешанной с болью.

Полгода… Целых полгода он врал мне в глаза. Каждый день, каждую ночь, которую мы проводили вместе. Получается, я действительно оказалась такой глупой, какой он меня и считал? Дыхание становится прерывистым, но я стараюсь держать себя в руках. Пальцы сжимаются в кулаки. Боль в груди становится почти физической.

И, казалось бы, меня уже не должно было шокировать это известие, но всё равно чертовски больно понимать, что всё это время он лгал. Лгал мне в глаза, обнимал меня, говорил о любви, а сам всё это время был с другой.

– И ты мне ещё говорил о том, чтобы мы продолжали жить вместе?

– Ну жили же мы эти полгода, и ничего. Всё ведь было хорошо, это тебе чего-то в голову втемяшилось.

– Тебе самому не противно?

– Мне? Противно? Да у нас природой заложено…

– Вот, видимо, у природы на тебе осечка случилась, – перебиваю я его. – Мозгов забыла в голову положить, всё в трусы ушло.

– Чего ты несёшь?!

– А ты? – я поворачиваюсь к его любовнице. – Тебе нравится доедать объедки с чужого стола и знать, что он каждый раз возвращался ко мне? А ты нужна лишь для того, чтобы справить его нужду и получить от тебя лишние плюшки?

– Ну-ка рот свой закрой, – он хватает меня за локоть и тащит к выходу. – Ты чего какая борзая стала? Думаешь, я позволю тебе вот так с нами разговаривать?

– Отпусти меня! – я пытаюсь вырваться, но он слишком крепко меня держит. – Иди и со своей мымрой так общайся.

– А знаешь что, Арина, – он останавливается, когда мы оказываемся на крыльце. – Я отберу у тебя всё. Ты будешь нищей, жалкой и одинокой. И всё благодаря мне.

– Ты чудовище! – выплёвываю я, не в силах сдержать рвущуюся наружу злость.

– О, да, Арина, и стал я им благодаря тебе, – он приближается ко мне, его дыхание обжигает моё лицо. – Теперь твоя жизнь окончательно изменится, и ты будешь плясать под мою дудку.

Я отшатываюсь от него, словно от прокажённого. Никак не могу поверить, что этот человек, стоящий передо мной, когда-то был моим мужем, моей любовью, моей жизнью. Его слова, словно плевок в душу. Да как он смеет?! Гнев бурлит во мне, обжигает изнутри, грозясь вырваться наружу. Я чувствую, как всё тело пробивает дрожь.

– Я никогда этого не допущу, – произношу я, глядя ему прямо в глаза.

– Уже допустила. Смотри, ты стоишь перед выбором, которого у тебя, по сути, нет. Что так, что так, я в любом случае в выигрыше. А вот ты…

Он резко разворачивается и, как ни в чём не бывало, направляется обратно в адвокатскую контору. Я смотрю ему вслед и меня переполняет ненависть и отвращение. Этот человек, которого я когда-то любила, оказался настоящим монстром. Хочется кричать, крушить всё вокруг, лишь бы заглушить эту адскую боль.

С трудом взяв себя в руки, я сажусь в машину и завожу мотор. Нужно срочно что-то делать, иначе я просто сойду с ума. Я набираю номер из объявления по аренде помещения и спрашиваю, могу ли я сейчас подъехать. Услышав положительный ответ, я тут же трогаюсь с места.

Машина резво несётся по улицам города, рассекая потки машин. Гнев и обида, клокотавшие внутри, подстёгивают меня, заставляя давить на газ. Но вместе с тем, с каждым километром, приближавшим меня к цели, дрожь немного отступает.

Вот только надежда мгновенно сменяется сплошным разочарованием, когда я вижу помещение. Оно оказывается тесным, душным и с облупившейся краской на стенах. Я сухо благодарю риелтора и выхожу на улицу. Недолго думая, я тут же звоню по следующему объявлению.

И это помещение могло бы мне подойти, но когда мне озвучивают размер арендной платы, я понимаю, что здесь мне тоже делать нечего. Третье и вовсе оказывается подвальным помещением с крохотными окошками, чуть выше уровня земли.

Я выхожу оттуда в полной растерянности. Во всех этих объявлениях всё было красиво и привлекательно, вот только по факту всё оказалось совершенно иначе. Впрочем, как и мой брак. Как там мама мне сказала: красивый фасад? Получается, что всё именно так и есть. Вместе с этой мыслью отчаяние начинает подкрадываться всё ближе.

Я сижу в полной растерянности и не представляю, что мне делать дальше. Поэтому даже немного радуюсь, когда у меня звонит телефон.

– Арина, ну ты чего пропала? Как прошла встреча с адвокатом? Я же переживаю за тебя, – на всю машину звучит голос Марины.

– Никак, это оказался адвокат моего мужа, – устало произношу я.

– В смысле?

– В прямом. Когда я пришла, он как раз выходил из его кабинета.

– Подожди, а он как там оказался? Он ведь далеко не за все дела берётся.

– Ну а за моего мужа взялся, с подачи своей любовницы.

– Капец, – протягивает она. – И что теперь?

– А ничего, они тоже дали мне неделю: либо я отдаю мужу определённую сумму, либо они подают иск.

– Офигеть, – произносит она и спустя небольшую паузу продолжает. – Давай я папе позвоню…

– Спасибо, Марин, не нужно, – перебиваю я её, а затем быстро меняю тему разговора. – Ты мне лучше скажи, есть ещё варианты с помещениями?

– А те что? Ты уже посмотрела?

– Да, и честно сказать, лучше бы я этого не делала. Это ужасно.

Из динамиков вдруг раздаются звуки какой-то возни, а затем я слышу голос Кати.

– У меня есть еще один вариант, но я не уверена, что он тебе понравится.

Четырнадцатая глава

– А что с ним не так? – настороженно спрашиваю я.

– Первоначальный договор заключается только на месяц. Что будет дальше – не совсем понятно.

– А по стоимости?

– Цена настолько привлекательна, что это вдвойне настораживает.

– Уже, наверное, поздно, чтобы договариваться о встрече, да и твой рассказ не добавляет привлекательности, – неуверенно произношу я, поскольку в голове царит настоящий кавардак.

– За спрос денег не берут, – слышу я уверенный голос Марины. – Ты просто съездишь и посмотришь.

– Ну оно стоит того, или это опять лишь красивая картинка, за которой ничего нет?

– Слушай, там был салон красоты, арендаторы съехали буквально вчера, а у этого объявления уже куча просмотров.

– Ладно, я позвоню, присылайте информацию.

Отключаю звонок и жду, когда на экране отобразится информация о входящем сообщении. Сразу набираю указанный номер и долго слушаю гудки. В тот момент, когда я собираюсь отключиться, вдруг слышу усталый женский голос.

– Слушаю вас.

– Здравствуйте я по поводу аренды помещения.

– Конечно, что вас интересует? – уже бодрее отвечает она.

– Я бы хотела его посмотреть.

– Я сейчас здесь и если вы приедете в ближайшие полчаса, то…

– Разумеется, – я не даю ей договорить. – Выезжаю.

Машина резко трогается с места, и я еду по маршруту, проложенному навигатором. Безусловно, у меня к ней множество вопросов, но и правда условия выглядят очень привлекательно. Ну а то, что договор на месяц, так я думаю, что это не так уж и страшно. Уверена, когда они увидят, что мы образцовые арендаторы, то захотят продлить контракт с нами.

Спустя двадцать минут я была уже на месте. Небольшое офисное здание выглядело довольно неказисто среди окружавших его жилых высоток, но тем не менее имело какое-то своё очарование. Когда я позвонила и сообщила о своём приезде, то ко мне навстречу вышла невысокая тучная женщина.

– Считайте, что вам повезло, – довольно произнесла она, беря меня под локоть. – У меня сегодня телефон просто разрывается. После вашего звонка ещё несколько человек звонили.

Она тараторила, практически не давая мне сказать ни слова. Но к её чести, все её слова тут же подтвердились, стоило мне только переступить порог нужного нам помещения. Просторное, светлое помещение с большими окнами, не требующее лишних вложений для быстрого переезда. Нужно будет только сделать генеральную уборку и всё. Я уже мысленно расставляла здесь нашу мебель, когда женщина вновь обратилась ко мне.

– Ну, как вам?

– Мне нравится. Это даже лучше того, на что я могла рассчитывать, – честно призналась я. – А почему договор только на месяц?

– Это своего рода испытательный срок, – прищурившись, ответила она. – Вдруг вы нам не подойдёте, или вас что-то не устроит, всякое бывает.

Я согласно кивнула, и она продолжила.

– Вы же особо и не теряете ничего, далее заключаем уже новый контракт…

– Но условия будут другие, да?

– А это я вам не отвечу, кто знает, какая ситуация будет на рынке недвижимости. И потом, если вас не устроят дальнейшие условия, вы всегда можете отказаться. Верно?

– А как долго здесь был прежний салон?

– Ой, ну так лет десять, не меньше. Можете сами в интернете посмотреть.

Я открыла поисковое приложение, и там действительно была информация о находившемся здесь салоне красоты.

– А что случилось?

– Хозяйка решила расширяться, и они нашли место побольше. А вы, зачем помещение ищете, если не секрет?

– Наше здание сносят и нам дали неделю на выселение.

– Ой, какой кошмар, – начала охать она. – Ну тогда вам просто сам бог велел соглашаться на это предложение. Решайтесь скорее, всё равно не найдёте условий лучше и выгоднее. А здесь посмотрите, всё уже практически готово, хоть завтра заезжай. Не хочу вас торопить, но у меня уже есть претенденты на это помещение.

– И что же делать? – меня вдруг почему-то охватила паника.

– Как что? Время-то уже позднее. Нужно скорее соглашаться и подписывать договор.

– А…

– Ну что вас смущает? Посмотрите, какое помещение. Сейчас заключим договор на месяц, вы поработаете здесь, а когда вам понравится, то мы заключим с вами уже полноценный договор. Вы же ничего не теряете.

Она вновь говорила без остановки и ещё до того, как я пыталась ей хоть что-то возразить, опровергала все мои сомнения. В итоге я решила, что действительно ничего не теряю. Но зато у нас будет хотя бы месяц для того, чтобы поискать ещё варианты, если нас вдруг что-то не устроит.

– Ну что, подписываем?

– Хорошо, уговорили, – улыбнувшись, ответила я.

– Вот так бы сразу, – она хлопнула в ладоши. – Готовь денежки, а я принесу из машины договор.

– Я переводом.

– Нет, переводом не пойдёт, моя хорошая, – она покачала головой. – Арендная плата и так слишком низкая, и платить с неё налог моим нанимателям невыгодно.

– А как же тогда…

– Не переживай, в договоре всё будет прописано. И я тебе говорю, ты же ничего не теряешь. Вот когда будете долгосрочный контракт на аренду заключать, там уже всё чин по чину будет. Давай так, – она ведёт меня к выходу. – Мы сейчас спускаемся, и пока я хожу за документами, ты снимаешь деньги в банкомате, потом ты читаешь договор и если всё устраивает, то подписываем, нет – ну я не расстроюсь, завтра другие придут. А вот тебе придётся искать всё заново.

Она оставила меня у банкомата в полной растерянности, в голове жужжащим роем кружились мысли, не давая мне ни минуты покоя. А время и правда уже довольно позднее, да и вряд ли мы с девочками найдём что-то лучше, чем это. Ну и месяц — это ведь не так уж и много, зато у нас будет небольшой запас по времени, чтобы найти что-то лучше. И что я так переживаю?

В итоге я сняла необходимую сумму, а когда вернулась риелтор, то мы поднялись, где я внимательно изучила все документы, включая её паспорт и доверенность, и, не найдя никаких подводных камней, подписала договор и передала ей деньги.

Пятнадцатая глава

Я просто устала и вымоталась. Сегодняшний день с самого утра испытывал меня на прочность, поэтому мне лучше перестать искать то, чего нет. Мне впервые за последние несколько дней действительно повезло. Нужно просто выдохнуть и дать себе немного времени, чтобы прийти в себя.

Надо будет всё равно периодически просматривать объявления, а то мало ли какие условия они выдвинут в дальнейшем. Но сейчас лучше подумать про переезд. Кстати, о нём. Что там Марина говорила по поводу машины и грузчиков? Набираю её номер и, как только она отвечает, радостно сообщаю:

– Я арендовала это помещение!

– Правда? – удивлённо спрашивает она, а затем в трубке раздаётся радостный вопль. – И что же, значит, мы скоро сможем переехать?

– Да, я как раз уточнить, ты говорила, что поможешь найти газель и грузчиков?

– Однозначно, – утвердительно отвечает она. – Как приедешь, мы все подробно обсудим. Я, как чувствовала, тортик купила.

Выключив свет и закрыв за собой дверь, я села в машину и поехала к Марине. Внутри всё равно что-то не давало мне расслабиться, поэтому я включила погромче музыку и стала подпевать исполнительнице.

– «Только улыбайся, улыбайся!

Невесомости поверь и отдайся!

Улыбайся, улыбайся!

Uh! Uh! Uh! Uh! Улыбайся!»

Не знаю, это песня действительно мне помогла, или просто я отвлеклась от лишних мыслей, но когда я поднялась в квартиру, то была вполне себе довольна окончанием этого дня.

– Ну, рассказывай, – Марина прямо с порога взяла меня в оборот.

– Помещение мне понравилось, да и расположение очень удачное. Вокруг сплошь и рядом высотные дома, а значит, и много новых клиентов. Нужно только сделать генеральную уборку и можно будет переезжать.

– Ты вообще сегодня ела? – вдруг ни с того, ни с сего спросила она.

– Кофе по пути брала и круассан, – ответила я, и, словно обрадовавшись, что про него вспомнили, желудок тут же выдал голодную трель.

На столе передо мной тут же появилась тарелка с пюре и котлетами.

– Ешь, иначе откуда тебе силы брать?

– Спасибо, – искренне поблагодарила её я. – Да мне, знаешь, как-то не до этого было. Сначала этот адвокат…

– Арин, я, правда, не знала, что так получится, честное слово, – не дав мне договорить, тут же начала оправдываться Марина. – Я просто попросила у папы посоветовать хорошего адвоката по разводам.

– Да я тебя ни в чём не виню, – отмахнулась я от неё. – Любовница притащила его туда, видимо, поделилась с ним, так сказать, своим опытом.

– Видимо, хороший опыт, поскольку адвокат-то не из простых.

– Ну и, в общем, они мне тоже неделю на размышление дали, а иначе подают иск в суд.

– Вот скотина же редкостная у тебя муж, Арин. Как ты вообще умудрилась связаться с таким?

Я спешно принялась жевать котлету, поскольку обсуждать мужа было последним, чего я сейчас хотела. Каждая мысль, каждая эмоция вызывала дикую боль где-то глубоко внутри, а я больше не хотела её чувствовать. Мне нужна хоть небольшая передышка.

– Ладно, ну и фиг с ним, – словно уловив перемену в моём настроении, тут же ответила она. – Так что там с генеральной уборкой? Девочки не смогут тебе помочь, мы график сильно уплотнили, иначе просто пришлось бы практически больше половины записей отменять.

– Я думаю, что и сама справлюсь. Там практически пустое помещение, надо помыть окна, отмыть стены, пол… Уверена, что за день управлюсь. Только утром заеду в салон, чтобы всё необходимое взять.

– Ты уверена? Может, лучше клининг нанять? Или подождать до вечера, тогда я приеду и помогу.

– Нет, ну что я, по-твоему, убраться, что ли, не смогу?

– Просто ты там будешь совсем одна, мало ли, – протянула Марина.

– Почему одна? Там есть и другие арендаторы. И потом, красть там всё равно нечего.

Дальше наша беседа перешла в рабочее русло. Мы обсудили возможность переезда, она рассказала о том, как прошёл день в салоне, и уже когда мы собирались идти спать, я вспомнила, что забыла ей сказать главное.

– Это помещение я арендовала всего на месяц.

Марина внимательно посмотрела на меня и кивнула, явно ожидая продолжения.

– Условия, действительно, хорошие. Вот только не известно, какими они будут по истечении месяца. Поэтому нужно всё равно продолжать искать новое помещение.

– Поняла, возьмём на вооружение.

Я уснула, стоило только опустить голову на подушку. Однако всю ночь меня одолевали какие-то странные сны. Сначала я вдруг оказалась в здании, в котором арендовала помещение, и оно прямо на моих глазах начало разрушаться. Я пыталась из него выбраться, но меня буквально засыпало обломками.

А потом я вдруг оказалась в нашем салоне, где мой муж запер нас и угрожал сжечь нас, если я не перепишу всё на него. Следом и вовсе произошло что-то невероятное, поскольку Ерофеев в самый последний момент остановил его, отобрав канистру с бензином и мощным ударом вырубив его, спасая меня и девочек.

Проснулась я резко, словно меня облили холодной водой. Но я посчитала это благом, поскольку эти сны не только не позволили мне отдохнуть, а, кажется, лишь сильнее измотали. Приснится же такое.

После завтрака я отвезла Марину в салон, взяла необходимые мне средства для уборки и поехала наводить чистоту. До обеда мне удалось сделать большую часть запланированного, поэтому я позволила себе сделать небольшую передышку и сходить в ближайшее кафе перекусить.

Я зашла в уютное кафе, где приятно пахло свежей выпечкой. Сделав заказ, я устроилась у окна, чтобы наблюдать за прохожими. Народ спешил по своим делам, по асфальту прыгали воробьи, но внезапно моё внимание привлёк знакомый силуэт. Я замерла, не веря в подобное совпадение. Мой муж стоял у входа в кафе и разговаривал с каким-то мужчиной. Их разговор был напряжённым, а Виталя часто оглядывался по сторонам.

Внезапно он посмотрел в моё окно и заметил меня. Наши глаза встретились, и я почувствовала, как внутри всё похолодело. Меня с головой накрыла паника, и я уже начала продумывать варианты, как мне избежать встречи с ним. Но, к счастью, они не стали заходить в кафе, а пошли куда-то дальше.

Шестнадцатая глава

– Что вы здесь делаете? – строго спрашивает пожилой мужчина в форме охранника, удерживая меня от падения. – Как вы здесь оказались? Вы разве не знаете, что…

– Простите меня, пожалуйста, – перебиваю его, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. – Я очень спешу. Буквально вчера арендовала здесь помещение, и у меня много дел. Ещё раз извините за недоразумение.

Я спешно обхожу его и быстро поднимаюсь по ступенькам. Он что-то говорит мне вслед, но я не вслушиваюсь – пульс грохочет в ушах, а перед глазами всё плывёт. Только закрыв за собой дверь, я позволяю себе сделать глубокий вдох. Кажется, паранойя и правда становится моим постоянным спутником. Неужели я теперь не смогу даже выйти на улицу без страха новой встречи с мужем?

Воспоминания о его предательстве жгут душу раскалённым железом. Гнев и обида накатывают волнами, заставляя до боли стискивать зубы. Хочется кричать от несправедливости происходящего, но я не могу себе этого позволить. Я должна защитить свой бизнес, доказать, что способна справиться сама. Он ничего не получит – я не допущу.

Может, Марина была права, и я зря приехала сюда одна? Но, скорее всего, наша встреча произошла совершенно случайно. Не будет же он теперь преследовать меня, учитывая, что он уверен в своей победе. Да и что теперь? Так и жить, вздрагивая от каждого шороха? Ненавижу! Ненавижу его, себя, эту дурацкую ситуацию! Как же так вышло, что у меня совершенно нет никого, к кому я могла бы обратиться за помощью?

В голове проносится шальная мысль о том, чтобы обратиться к Ерофееву. Нет, бред какой-то. С чего он вдруг будет мне помогать? По доброте душевной? Очень смешно. Особенно учитывая, как он разговаривал со мной в прошлый раз. Да я ему как кость поперёк горла, и его основная задача – устранить меня как можно скорее.

Боже, да у меня просто нет никого! Ни-ко-го! Раньше меня никогда не заботил этот вопрос, поскольку я думала, что у меня есть надёжный тыл в лице моего мужа. Вот только это всё оказалось лишь плодом моего воображения.

От бесконечных метаний едва не спотыкаюсь о ведро с водой. Надо собраться, закончить уборку и уехать отсюда. Завтра будет новый день, и я что-нибудь обязательно придумаю.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Охранник всё-таки решил пойти за мной? Сейчас, наверное, начнёт отчитывать за то, что я якобы проникла сюда незаконно. А у меня всё законно, я даже договор могу показать.

– Ну я же вам уже сказала, что вчера заключила… – открываю дверь и замираю, увидев перед собой мужа.

– А ты молодец, оперативно нашла новое помещение, – осматривается он, нагло заходя внутрь.

– Что ты здесь делаешь? – выдыхаю я, чувствуя, как кровь отливает от лица.

– Увидел свою жену, решил узнать, как у неё дела, – тянет он слащавым голосом. – Вдруг помощь какая нужна.

– Убирайся! – вскидываю голову, смотрю ему прямо в глаза. – Уходи сейчас же!

Он игнорирует мои слова, приближаясь ко мне. Его глаза горят нездоровым огнём, а на лице появляется хищная ухмылка.

– Ты же знаешь, что я пришёл не просто так, Ариночка. Пора уже начинать договориться по-хорошему.

– Я не буду ни о чём с тобой договариваться, – пытаюсь обойти его, но он не даёт мне этого сделать.

– Да ладно тебе ломаться, – надвигается до тех пор, пока мне становиться некуда отступать. – Всё равно у тебя нет другого выхода.

Он отрезает мне пути выхода, упираясь обеими руками в стену по бокам от меня. Его дыхание становится тяжёлым, а в глазах появляется сальный блеск.

– Немедленно отойди от меня, – говорю я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Ты не имеешь никакого права прикасаться ко мне.

– А ты стала какой-то другой, – он наклоняется и проводит носом по моей щеке. – И знаешь, мне это даже нравится. Ты словно дикая кошечка, которая и спинку может поцарапать. Не то что раньше…

– Ты мне противен, – цежу сквозь зубы, стараясь оттолкнуть его, но он не двигается с места.

– Что-то раньше ты была совсем иного мнения, когда стонала подо мной.

– Если ты немедленно не отпустишь меня, то я закричу.

– А знаешь, что, кричи, – ухмыляется он, нависая надо мной, его дыхание обжигает моё лицо.

Я пытаюсь ударить его, бью кулаками в грудь, но он лишь усмехается, перехватывая мои запястья одной рукой. Его свободная рука скользит по моему плечу, вызывая волну отвращения.

– Кричи, – вновь повторяет он, продолжая скользить своей рукой по моему телу. – Давай, позови на помощь. Думаешь, тот старикашка поможет тебе? Когда я заходил, он как раз вышел на улицу, с кем-то болтая по телефону.

Он пытается поцеловать меня, но я отворачиваю голову, а затем с силой кусаю его за руку, когда он пытается схватить моё лицо. Его крик ярости оглушает, но я не останавливаюсь. Собрав последние силы, толкаю его в грудь, и он отступает на шаг.

Это даёт мне драгоценные секунды, чтобы вырваться из его железной хватки. Я бросаюсь к выходу, но у самого порога он снова хватает меня, вжимая в стену. Его пальцы сдавливают моё горло, перекрывая доступ воздуха.

– Наверное, всё-таки стоит преподать тебе урок, как нужно себя вести со своим мужем, – яростно произносит он.

Его лицо искажается от гнева, вены на шее вздуваются, а дыхание становится тяжёлым и хриплым. Я с ужасом наблюдаю, как он заносит руку для удара. Время словно замирает, и я замираю вместе с ним, ожидая худшего.

Семнадцатая глава

Вот так, наверное, и умирает любовь. Внутри рушится последний оплот, и ты понимаешь, что достигнут окончательный предел. Как так получилось, что тот, которого я так любила, готов поднять на меня руку? Тот, кто был для меня всем, считает меня своей собственностью, которую можно унижать и ломать?

Где тот нежный мужчина, который клялся в вечной любви? Где тот, кто обещал защищать меня от всего мира? Неужели я настолько плохо его знала? Или он просто так хорошо притворялся все эти годы?

В его глазах я вижу только ненависть и желание подчинить. Он хочет раздавить меня, растоптать мою гордость и присвоить себе всё, что я построила своим упорным трудом. И самое страшное – он наслаждается этим. Наслаждается моим страхом, моей беспомощностью, моим отчаянием.

Я всегда считала, что насилие – это что-то из криминальных новостей, что происходит с кем-то другим, но точно не со мной. Я была наивной дурой, которая верила в сказки о счастливой семейной жизни. Теперь я понимаю, что сказки бывают только в книгах, а в реальности муж может стать твоим личным кошмаром.

Я зажмуриваюсь, больше не в силах смотреть на него, а следом вдруг слышу стальной голос, не терпящий возражений:

– Немедленно отпусти её или обещаю – ты об этом сильно пожалеешь.

– Ты кто вообще такой? – довольно резко спрашивает мой муж, но хватку всё-таки ослабляет, и я делаю судорожный вдох.

– Тот, кто устроит тебе весёлую жизнь, если ты сейчас же её не отпустишь.

– Слышь, мужик, ты кем себя возомнил? – задирается Виталя.

А я, наконец, могу рассмотреть своего спасителя. Меня накрывает волной удивления и облегчения одновременно. Не знаю, что привело сюда Ерофеева, но я безмерно благодарна ему за это появление.

– Арина, вы в порядке? – игнорируя вопрос, спрашивает он, глядя прямо на меня.

Муж резко отпускает меня, и я оседаю на пол, не в силах устоять на ногах.

– Кажется, я задал тебе вопрос, – Виталя резко поворачивается к нему.

– А я не с тобой разговариваю, – он обходит моего мужа и присаживается передо мной.

– А… Так ты типа её новый хахаль, что ли? Она моя жена, и тебе лучше к ней не лезть, – вдруг произносит муж.

Ерофеев внимательно смотрит на меня и снова повторяет свой вопрос, игнорируя восклицания Витали.

– Вы в порядке?

Я успеваю только кивнуть, как вновь раздаются вопли мужа.

– Слышь ты, я тебе говорю, тебя вообще кто сюда пустил? Это частная собственность.

– Так и есть, – спокойно отвечает Ерофеев, поднимаясь и поворачиваясь к нему. – Моя частная собственность. Поэтому, если ты сейчас же не покинешь это здание, охрана выведет тебя силой, а затем передаст полиции.

– Это твой дедок-то выведет меня силой? – усмехается Бероев.

– Предупреждаю последний раз.

– Ну и что ты мне сделаешь?

– Напишу заявление на незаконное проникновение в частную собственность, вызову своего юриста и придам общественности твое поведение в отношении жены.

Не знаю, что так повлияло на Виталю: спокойный и уверенный голос Ерофеева или прозвучавшая угроза, но он вдруг немного сбавляет обороты.

– Это моя жена, она арендовала это помещение.

– А я хозяин этого здания. И терпеть не могу, когда поднимают руку на женщин. У меня тогда появляется желание вырвать эти самые руки с корнем.

– Это мы ещё посмотрим, кто кому и чего вырвет, – Виталя отступает к двери, а потом внимательно смотрит на меня и зло произносит. – Мы с тобой не закончили.

Он уходит, громко хлопнув дверью, а я вдруг понимаю, что больше не могу держать эмоции в себе, и меня прорывает.

– Всё хорошо, Арина Игоревна, – успокаивает меня Ерофеев. – Он уже ушёл, вам больше ничего не угрожает.

– Нет, не всё. Он требует денег, угрожает отобрать мой салон, а у меня нет таких денег. Ещё вы со своей неделей, и этот Бахтияр дурацкий туда же, – сквозь всхлипы выпаливаю я, не в силах остановиться.

– Бахтияр? – из всей моей речи он почему-то выхватывает только имя адвоката, которое я по какому-то недоразумению запомнила.

– Это его адвокат, он тоже мне дал неделю, или они подадут иск в суд.

– Сергей Михайлович, – вдруг кричит он, и спустя несколько секунд в кабинет заходит тот самый охранник.

– Организуйте нам воды и валерьянки, – распоряжается Ерофеев.

– Не надо мне валерьянки, – упираюсь я, давясь слезами. – Само всё пройдёт.

– Конечно, пройдёт, – говорит он, а затем неожиданно берёт мои руки в свои и начинает их осторожно растирать.

Это простое, но такое человеческое прикосновение настолько неожиданно для меня, что истерика мигом прекращается. Я смотрю на его сильные, но удивительно нежные руки, и впервые за последние часы чувствую себя в безопасности.

– Сейчас поедем в полицию, – говорит он, протягивая мне стакан с водой, который уже успел принести охранник.

– Зачем?

– Заявление писать.

– На меня? – в ужасе спрашиваю я отшатываясь.

– На мужа, конечно. А по дороге вы мне расскажете, как оказались в этом здании.

– Всё законно. У меня есть договор на месячную аренду.

– Месячную аренду? – удивлённо переспрашивает он. – Впервые про такое слышу.

– Это испытательный срок.

– Вы серьёзно? – он приподнимает бровь и скептически смотрит на меня.

– А что мне ещё было делать? Вы мне дали неделю, он мне дал неделю, я…

– Я вас услышал, – перебивает он меня. – У вас адвокат-то есть?

– Мне посоветовали хорошего адвоката, я поехала, а там мой муж с любовницей и…

– Значит, нет.

– Нет, – отвечаю я, залпом выпивая воду.

– Ладно, поехали.

– Куда?

– В полицию. Писать заявление на вашего мужа.

Он произносит это так уверенно и спокойно, что я понимаю: сопротивляться бесполезно.

Восемнадцатая глава

Ерофеев

Звонок бывшей жены вызывал непреодолимое желание отключить телефон. И если бы не наша дочь, то я бы так и поступил.

– Что-то с Кристи? – без всяких предисловий спрашиваю я.

– Нет, она в садике, – удивлённо отвечает моя бывшая жена.

– Тогда не вижу повода для твоего звонка.

– Стас, ты должен…

– Я тебе ничего не должен, – отвечаю я и чувствую, как меня начинает злить этот разговор.

– Ну, подожди, – уже более мягким тоном говорит она. – У меня есть сведения о том, что хозяйка того салона готова обсудить с тобой условия его продажи.

Эта фраза вызывает лишь очередной приступ злости. Готова обсудить условия? Вот уже на протяжении нескольких месяцев эта дамочка начисто игнорирует все попытки выйти с ней на контакт, так теперь ещё решила общаться со мной через мою бывшую жену?

– А не слишком ли много ты на себя берёшь? – не скрывая своего раздражения, отвечаю я.

– Я просто решила сообщить тебе об этом, учитывая, что я понимаю, как для тебя важен этот проект, – заискивающе произносит она.

– Сомневаюсь. Откуда у тебя эта информация?

– Свои источники я предпочитаю оставлять при себе.

Я морщусь, явно предполагая, каким образом она получила эту информацию. Кажется, пора начать подготовку материалов для судебного иска, чтобы лишить её права опеки над нашей дочерью. Частота смены ею любовников уже переходит все допустимые границы.

– В общем, сейчас она как раз должна быть в салоне. А дальше дело твоё, я просто хотела помочь.

– Ты и помочь? Тебе не кажется, что это два несовместимых слова?

– Думай что хочешь. И да, можешь забрать дочь на эти выходные, у меня планы.

Я отключился, не прощаясь. Ну, разумеется, у неё планы. Никто в этом и не сомневался. Несмотря на то что уже прошло больше года с нашего развода, воспоминания о том, как я застал её в нашей постели с её личным водителем, словно кислотой разъедают все у меня внутри.

Вот только когда я сообщил ей о том, что между нами всё кончено, оказалось, что она уже давно готовилась к этому. Я тогда был в полном ауте, узнав количество её любовников, и даже мой адвокат, с которым мы начали работать ещё тогда, когда он был амбициозным, но никому не известным юристом, оказался в этом числе.

Вместе они поставили меня в такие условия, что под угрозой оказался мой проект, над которым я упорно трудился вот уже больше года. К сожалению, они знали слишком много, поэтому мне пришлось пойти на их условия, в том числе оставить нашу дочь с ней.

От этих мыслей желчь подступает к горлу. Мне плевать на деньги, но дочь я ей не оставлю и сделаю всё, чтобы опека над ней полностью перешла ко мне. К тому же она и без того очень хорошо поживилась за мой счёт, одна лодочная станция чего стоит.

Сжал руль так сильно, что побелели костяшки, а затем вдавил педаль газа. Двигатель взревел, отзываясь на мою злость. Перед глазами мелькали красные огни светофоров, но я словно не замечал их. А в какой-то момент вдруг осознал, что приехал к тому зданию, которое было последней помехой на пути к моей цели.

Что там она говорила? Хозяйка должна быть в салоне? Это будет в её же интересах, поскольку иначе я начну действовать совсем другими методами. Ожидаемо, что на мой стук сначала никто не отозвался. Но я сейчас слишком зол, чтобы уйти отсюда просто так.

Вот только когда я увидел ту, что открыла мне дверь, не смог удержать своё удивление. Я ожидал увидеть перед собой циничную стерву, готовую выжать из меня по максимуму, но вместо этого вижу опухшее и заплаканное лицо. Внутри поднимается странный порыв защитить её от всего мира, но я мгновенно гашу его.

Её слёзы не имеют ко мне никакого отношения, плюс ко всему это может оказаться очередным способом манипулировать мной. Поэтому уточняю, действительно ли это та, кто мне нужен, а затем перехожу конкретно к цели моего визита. Говорить стараюсь спокойно, но при этом не особо скрываю свои истинные намерения.

Она что-то твердит о том, что это её единственный источник дохода, вот только я не собираюсь вникать в её проблемы. Однако её отповедь о том, что она не собирается сдаваться, почему-то заставляет меня присмотреться к ней повнимательнее.

Несмотря на свой заплаканный вид, я осознаю, что она довольно привлекательная женщина, но это последнее, что будет являться для меня весомым аргументом. Внимательно разглядываю её, отыскивая какие-то незначительные детали, которые цепляют меня. И вопреки моему внутреннему состоянию моя фантазия уводит меня совсем не в то русло.

Быстро прерываю этот поток мыслей, но зачем-то оставляю ей свою визитку и даю неделю на раздумья. Уже в машине, приведя свои мысли в порядок, злость вновь накрывает меня с головой, за то, что дал слабину. Но с другой стороны, это может даже оказаться чем-то интересным.

Следующие несколько дней она так и не выходит у меня из головы, несмотря на все мои усилия. А когда мои спецы наконец предоставляют на неё досье, почему-то долго смотрю на ее фото. А прочитав информацию, и вовсе вынужден признать, что немного погорячился в её отношении. Оказалось, что её муж вот уже несколько месяцев числиться среди любовников моей бывшей жёны. И именно в тот день Арина застала их на «горяченьком». Зато теперь мне стало предельно понятно, из-за чего вдруг произошёл тот звонок.

Набираю своим парням, чтобы собрали мне больше информации на её мужа, после чего покидаю свой офис и уже собираюсь ехать домой, как вдруг на экране высвечивается звонок от двоюродного брата моей матери, которого я недавно устроил охранником по её просьбе.

– Слушаю, Сергей Михайлович.

– Ну что ты вечно, как неродной, Стас, зови меня дядя Серёжа…

– Ближе к сути, – прерываю я его.

– Конечно, – тут же исправляется он. – В общем, тут пришла девушка и утверждает, что у неё договор аренды на помещение.

– Какой ещё договор? – взрываюсь я. – Здание вот-вот пойдёт под снос.

– Она убежала, даже не выслушав меня.

Девятнадцатая глава

Ерофеев помогает мне подняться, и я, немного пошатываясь, иду за ним. Охранник провожает меня встревоженным взглядом, и я слабо улыбаюсь ему в ответ.

В машине Ерофеев молчит, и я благодарна ему за это. Мне нужно прийти в себя, осознать произошедшее. Я смотрю в окно и чувствую себя потерянной и одинокой. А ещё мне внезапно становится стыдно перед ним. Вот как, после такого концерта, устроенного моим мужем, теперь смотреть ему в глаза?

– Рассказывайте, – вдруг прерывает тишину Ерофеев, его голос звучит мягко, но настойчиво.

– Мы случайно встретились с Виталей возле кафе…

– Про вашего мужа мне уже всё понятно, – не глядя на меня, произносит он. – Я про то, как вы арендовали помещение, которое в конце месяца будет снесено.

– Вы что, все здания в городе собрались сносить? – выпаливаю я, а затем спешно закрываю рот руками.

– Нет, только те, чей снос принесёт мне выгоду, – отвечает он, всё так же глядя на дорогу.

– Простите, я не должна была.

Он никак не реагирует на моё извинение, и я продолжаю.

– Вы дали мне неделю, чтобы я нашла помещение, – говорю я и вижу, как он хмурится, а затем и вовсе ловлю на себе его беглый взгляд. – Соответственно нам с девочками пришлось заняться поиском нового помещения. Я пересмотрела несколько вариантов, но они мне не подошли.

– А это, значит, подошло?

– Да, – тяжело вздохнув, отвечаю я.

– Но теперь я надеюсь, вы понимаете, что вас обманули?

Мне кажется, что если бы я не была сейчас эмоционально опустошена, я бы снова заплакала. Но слёз не было. Было лишь осознание собственной глупости.

– Знаете, с того самого момента, как я застала своего мужа с любовницей, всё моя жизнь пошла наперекосяк. Я в какой-то мере понимала, что так быть не должно, но та женщина буквально убедила меня, что в моей ситуации — это самый лучший вариант.

– А что с документами? Договор? Чеки?

– Договор у меня с собой, а вот с чеками… Ну, их нет.

– Что значит нет?

– Она сказала, что хозяйка помещения не собирается мараться с налогами из-за такой мелочи, поэтому заплатить можно только наличными. А вот уже после испытательного срока, когда будем заключать другой договор, там уже… – я недоговорила, словно только сейчас осознав, как абсурдно всё это звучит.

В машине повисает гнетущая тишина. Я смотрю в окно, чувствуя, как внутри всё сжимается от осознания произошедшего. Как же я могла быть такой наивной? Позволила так легко себя обмануть просто потому, что так отчаянно хотела решить проблему с помещением.

Я чувствую, как к горлу подступает ком. Как же так получилось, что я, всегда считавшая себя разумным человеком, позволила эмоциям взять верх над здравым смыслом? Теперь у меня нет помещения, денег теперь тоже, скорее всё уже никак не вернуть, и неизвестно, как дальше выкручиваться из этой ситуации.

Машина тормозит на светофоре, а Ерофеев достаёт телефон из внутреннего кармана пиджака и кому-то звонит.

– Иван Степанович, мне нужно, чтобы вы подъехали в отделение полиции на Ленинскую, – на какое-то время наступает тишина, видимо, он слушает ответ собеседника. – Отлично, жду.

Машина трогается с места, а он, спустя какое-то время вновь обращается ко мне.

– Откровенно говоря, я считал, что подобные аферы уже давно в прошлом, но, как видите, мир полон не только циничных бизнесменов, но и доверчивых…

Он замолкает, и я понимаю, что в продолжение было бы далеко не лестное слово. Стыд тут же обжигает щёки, и я спешно отворачиваюсь к окну, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– И что теперь? – тихо спрашиваю я, больше обращаясь к самой себе, чем к нему.

– Теперь вам придётся писать несколько заявлений.

Я резко поворачиваюсь к нему, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Я, надеюсь, вы не передумали писать заявление на вашего мужа?

– Нет.

– Сейчас к нему добавиться ещё одно: заявление о мошенничестве с целью получения денег.

– Я же вам говорила, что у меня нет адвоката. К тому же я не уверена, что в этом будет какой-нибудь смысл.

– Вы правы, деньги вернуть уже вряд ли получится. Но если каждый будет так думать, то вот такие мошенницы будут продолжать наживаться на таких, как вы.

– Бестолковых и легковерных?

Он останавливает машину, а затем поворачивается ко мне и смотрит таким взглядом, что у меня всё холодеет внутри.

– Оказавшихся в тяжёлой жизненной ситуации, – мрачно произносит он. – Я уверен, вы бы были более внимательны и осторожны при ином стечении обстоятельств.

– А вот я уже в этом не уверена, – произношу еле слышно.

Ерофеев либо и правда не услышал, либо сделал вид, но я была этому только рада.

– Сейчас подъедет мой адвокат, и вы ему всё подробно расскажете. А после уже сможете обсудить с ним ваш предстоящий развод.

– Это не удобно… Вы и так столько всего для меня сделали, – сдавленно произношу я.

– Будем считать, что это из-за меня вы оказались в подобной ситуации, поэтому я настаиваю на участии своего юриста.

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Я обязательно верну вам деньги…

– Лучше решите уже вопрос с вашим мужем и этой нелепой арендой. А завтра я буду ждать вас у себя в офисе, чтобы обсудить продажу вашего помещения.

После этой его фразы настроение тут же портится.

– Но мне некуда переезжать, мне нужно чуть больше времени, хотя бы всё та же неделя.

– Думаю, мы с вами сможем найти точки соприкосновения по этому вопросу, – произносит он так, что меня вдруг накрывает горячей волной, и я ловлю себя на мысли, что не могу отвести от него взгляд.

Он сам разрывает наш зрительный контакт, выходит из машины и помогает мне выбраться из неё. Но его прикосновение лишь подливает масла в огонь охвативших меня ощущений.

– А вот и Иван Степанович, – говорит он, когда к нам подходит невысокий, коренастый мужчина, лет пятидесяти, и быстро пересказывает ему все возникшие обстоятельства.

Двадцатая глава

Надо признать, что этому мужчине удалось меня удивить. Иван Степанович оказался внимательным, дотошным и, как мне показалось, очень грамотным юристом. Мы устроились за небольшим столиком в дальнем углу кафе, и он тут же принялся за дело.

– Итак, Арина Игоревна, расскажите мне все подробности вашего брака. Когда вы поженились, есть ли у вас общие дети, какое имущество было нажито в браке? – он говорил спокойно, но уверенно, словно сканируя меня на предмет правды.

Я глубоко вздохнула и начала свой рассказ с момента нашего с мужем знакомства ровно до сегодняшней нашей встречи. Всегда тяжело рассказывать чужому человеку о себе не с самой хорошей стороны, но я понимаю, что иначе он просто не сможет мне помочь. А помощь мне сейчас очень нужна.

Мужчина внимательно меня слушал и задавал уточняющие вопросы, если я вдруг начинала говорить без остановки. Удивительно, но в какой-то момент я поняла, что весь этот рассказ уже не вызывает у меня такую панику, как в самом начале. Да, так сложились обстоятельства, но я обязательно с этим справлюсь.

Я вдруг поймала себя на мысли, что Ерофеев действительно был прав, поскольку при других обстоятельствах я бы была более внимательнее к тому, с кем заключаю договор. Всегда тяжело признавать свои ошибки, но именно это помогает двигаться вперёд, а иначе можно просто потонуть в болоте самоуничижения.

А я этого не хочу, я хочу вновь вернуть контроль над своей жизнью, быть счастливой и делать то, что приносит мне истинное удовольствие. В итоге под конец своего рассказа, я с нетерпением ждала вердикта адвоката Ерофеева.

– Не буду томить вас ожиданием, но ваш муж действительно имеет право на половину вашего бизнеса. И, учитывая, что ваше ИП нельзя оценить по рыночной стоимости и разделить по долям, поэтому при разводе делят только активы, которые предприниматель приобрёл в период брачных отношений.

– Простите, но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – я решила сразу прояснить интересующие меня моменты. – Суд будет делить купленные мной для работы лампы, лаки и так далее?

– Верно, поскольку к активам относят не только доход, но и любое другое имущество индивидуального предпринимателя. Например, как в вашем случае: помещение, сырьё, мебель, компьютер и прочее.

– Я что, должна буду отдать ему половину каждого тюбика в моём салоне?

– Скорее всего, суд назначит компенсацию в виде денежного эквивалента.

– Получается, что у меня нет никакого выхода, кроме как отдать ему ту сумму, которую он требует? – сдавленно произнесла я.

– А вот этого мы определённо делать не будем, – уверенно отвечает он. – Для начала я хотел бы ознакомиться со всеми вашими документами. Особенно меня интересуют документы на помещение.

– Конечно, я понимаю. Я обязательно всё подготовлю и завтра возьму с собой, когда поеду к Станиславу Сергеевичу, – ответила я, вдруг понимая, что впервые назвала Ерофеева по имени-отчеству.

– Вы правы, завтра они вам тоже понадобятся.

– Иван Степанович, и у меня будет ещё вопрос, связанный с оплатой ваших услуг…

– Станислав Сергеевич ясно дал мне понять, чтобы я оказал вам полное юридическое содействие, поэтому можете не беспокоиться на этот счёт.

– Но это же как-то…

– Поверьте, вам не о чем волноваться.

Я молча кивнула, но внутри меня зародилось неприятное чувство. Не люблю быть кому-то обязанной, особенно в таких серьёзных вопросах. Да, сейчас мне отчаянно нужна помощь, но я не хочу оказаться в ещё одной зависимости. Сначала муж, теперь вот это… Нет, так дело не пойдёт. Завтра я обязательно обсужу этот вопрос с Ерофеевым.

– Хорошо, Иван Степанович, – произнесла я, стараясь скрыть свои истинные мысли. – Я обязательно подготовлю все необходимые документы.

Адвокат любезно согласился подбросить меня до места, где я оставила машину, и я тут же отправилась к Марине, чтобы проверить свои документы. Пересмотрев всё, что я забрала в тот день, когда уходила от Витали, я вдруг с ужасом осознала, что самой нужной бумаги у меня как раз таки и нет.

Меня захватила паника. Неужели я её пропустила и оставила у него? Нет, это просто не может оказаться правдой. Я снова начала лихорадочно перебирать все вещи, раз за разом просматривая каждую папку, каждый конверт. Пальцы дрожали, а в голове пульсировала лишь одна мысль: только не это…

Я попыталась вспомнить тот день. Каждая деталь, каждый шаг проносился перед глазами. Вот я собираю вещи, перебираю документы… Но была ли эта бумага среди них? Может быть, я положила её не в ту стопку?

Из этих мыслей меня резко вырывает телефонный звонок. Мама. Сначала я хотела отклонить вызов, но в последний момент всё же решила ответить.

– Привет, мам.

– Арина, ну скажи мне, пожалуйста, почему я вечно всё узнаю самой последней?

– Ты о чём? – устало потирая глаза, спрашиваю я.

– Как это о чём? – возмущённо спрашивает она. – О том, что Виталя подаёт на развод.

– Виталя? – её фраза выводит меня из ступора, вызывая волну возмущения. – А причины он тебе не рассказал?

– Вообще-то, я разговаривала с твоей свекровью, – я поморщилась в ответ на её слова, а затем порадовалась, что та не звонила мне. – Так вот, я бы хотела узнать правду, поскольку эта женщина несла откровенный бред. Арина, скажи мне, что произошло на самом деле.

Я замерла с трубкой у уха, не веря своим ушам. Мама хотела знать правду. В груди потеплело от этой неожиданной заботы. Честно признаться, я ожидала, что мама начнёт сыпать упрёками, обвинять меня в том, что я не сохранила семью, не смогла удержать мужа. Но сейчас… Она хотела услышать мою версию событий.

Её фраза прозвучала для меня как глоток свежего воздуха. Как подтверждение того, что несмотря на все сложности, несмотря на то, что мы давно не были близки, мама всё ещё оставалась моей мамой и она вне зависимости от обстоятельств по-прежнему на моей стороне.

– Спасибо, – прошептала я, ощущая, как к глазам подступают слёзы благодарности.

Двадцать первая глава

– У тебя? – взволнованно переспрашиваю я.

– А где же ты ещё прикажешь им быть? Надеюсь, ты помнишь, что это я дала тебе деньги на покупку этих квадратных метров? – без всякого упрёка произносит она.

– Мама! – едва ли не кричу ей в трубку. – У меня действительно это начисто вылетело из головы.

– Главное, что всё вовремя прояснилось.

– Ты даже не представляешь, как ты мне сейчас помогла! – говорю, едва ли не пританцовывая от радости.

– Ладно, давай собирайся и приезжай, я жду тебя.

Мы не прощаемся, и спустя полчаса я уже выезжаю из города и еду к ней в деревню, вдыхая свежий воздух полной грудью. Солнце ласково пригревает, и я чувствую, как напряжение постепенно покидает меня. Весёлая музыка, льющаяся из динамиков, только добавляет хорошего настроения.

В дороге я позволяю себе немного погрузиться в воспоминания, которые постаралась запрятать в самый дальний уголок своей памяти. Тогда, после смерти папы, мама приняла довольно непростое решение продать его любимый ГАЗ-12 ЗИМ. Он сам занимался его восстановлением, пока здоровье позволяло, и любил эту машину так, словно она была членом нашей семьи. Я не скрывала своего негативного отношения к её продаже, поскольку это была память об отце.

Спустя какое-то время я пришла к ней с новостью о том, что собираюсь расширяться. Клиентов у меня было уже достаточно, и принимать их у себя на кухне стало довольно проблематично. К тому же это сильно мешало Витале в бытовом плане, и он часто выговаривал, что из-за моих клиентов даже поесть не может нормально. В связи с этим я решила арендовать помещение недалеко от дома и даже нашла подходящий вариант.

Однако мама тогда сказала, что нечего шариться по чужим углам, и, не задумываясь, отдала мне всю сумму, вырученную за папину машину, сказав, что память об отце всегда будет жить в моём сердце. Но при этом настояла, чтобы все документы на купленную мной недвижимость я принесла ей, словно знала, что когда-нибудь это очень сильно поможет мне.

Она всегда умела принимать сложные решения. И, как всегда, оказалась права, жаль, что тогда я не смогла этого принять. Всю оставшуюся дорогу мысли продолжали роиться у меня в голове, но они были уже не такие тревожные, как раньше. Да и дорога на дачу впервые не вымотала меня, как это обычно бывает.

Когда я подъезжаю к дому, мама уже стоит на крыльце с широкой улыбкой. Словно маленькая девочка, выскакиваю из машины и бегу к ней, обнимая так крепко, как только могу.

– Мам… – от переполняющих меня эмоций мой голос дрожит. – Прости меня. За всё.

Мы отдалились друг от друга после папиной смерти. Я до сих пор в ярких красках помню тот день, когда он отказался от дальнейшего лечения. Папа был так измучен, истощён физически и морально, но я умоляла его не сдаваться, цеплялась за каждую возможность, а мама… Как мне тогда казалось, она приняла его решение слишком легко.

После его ухода я не могла простить ей этого. В моей голове постоянно крутилась мысль, что если бы она настояла, если бы она показала, как мы все нуждаемся в нём, папа бы продолжил лечение. Я обвиняла её в пассивности, в том, что она не боролась за его жизнь так же отчаянно, как я.

Нет, мы продолжали общаться, но между нами словно ширилась пропасть. Я спряталась от этой боли в работе, а она пыталась найти в себе силы жить дальше. Но даже в тот момент она продолжала заботиться обо мне.

Несмотря на всё то, что было между нами, она смотрит на меня так тепло и ласково, что я вдруг взахлёб начинаю ей рассказывать обо всём, что произошло со мной за последние несколько дней. Мама не перебивает и нежно гладит меня по голове, давая возможность поделиться с ней всем, что у меня накопилось.

– Знаешь, доченька, – произносит мама, когда я замолкаю. – Я тоже должна тебе кое-что сказать.

Мы заходим в дом, и я замечаю, как уютно и тепло здесь. Мама всегда умела создать атмосферу спокойствия и умиротворения. Она заваривает чай, вынимает из духовки яблочный пирог, и я вдруг понимаю, как сильно скучала по этим простым семейным моментам.

– Помнишь, как мы раньше проводили здесь всё лето? – спрашивает мама, разливая чай по чашкам.

– Конечно, помню, – улыбаюсь я. – Ты учила меня готовить, а я делилась с тобой своими секретами и мечтами.

– А потом появился Виталя… – мама делает паузу. – Я всегда считала, что ты достойна большего.

– Мам, не надо, – я поднимаю руку. – Давай не будем сейчас об этом.

– Нет, послушай. Я приняла твой выбор, но, видя, как ты стараешься, постепенно растёшь и расширяешь свой бизнес, а твой муж страдает ерундой, я всё больше осознавала, что семьи-то у вас по факту и нет. Я очень надеялась, что хотя бы детки смогут изменить ситуацию между вами, но, не сложилось. И, наверное, это даже к лучшему.

А с документами, – она замолкает, и какое-то время пристально смотрит в окно. – Незадолго до твоего решения о расширении, ко мне приходил твой муж и сказал, что я должна отдать эти деньги ему, поскольку он глава семьи и вам давно пора расширяться, а то квартирка маловата стала для вас. Поэтому, когда ты рассказала мне про аренду, я, не задумываясь, решила тебя поддержать, чтобы хоть немного подстраховать тебя. Надо было, наверное, ещё и оформить дарственную на деньги, но в любом случае это помещение уже не совместно нажитое имущество.

От её слов в горле мгновенно пересыхает, а руки начинают дрожать.

– Ты хочешь сказать… – начинаю я, но голос предательски срывается. – Он собирался забрать те деньги себе?

Двадцать вторая глава

Я не могу поверить своим ушам. Нет, правда не могу. После всего, что произошло, я думала, что уже достигла дна в своём разочаровании. Но оказывается, что это было только начало. В голове начинает пульсировать, а перед глазами появляются чёрные точки.

Получается, что в тот момент, когда я очень переживала и нуждалась в его поддержке, он думал совершенно о другом. Как он мог? Как он вообще додумался прийти к маме и потребовать деньги, которые она получила за папину машину? За ту самую машину, которую отец любил больше всего на свете и которую я так отчаянно защищала.

Внутри поднимается волна отвращения. Отвращение к нему, к его жадности, к его бесцеремонности. Он даже не попытался скрыть свои истинные намерения. Просто пришёл и заявил свои права на деньги, как на что-то само собой разумеющееся.

Следом за отвращением пришла ярость. Я чувствую, как кровь приливает к лицу, как сжимаются кулаки. В горле ком, и я с трудом выдавливаю:

– И что ты ему сказала?

– Что эти деньги не имеют к нему никакого отношения.

Она произнесла это так легко и спокойно, но я уже понимала, что этот разговор так просто не завершился.

– Что он ответил тебе, мам? – я смотрю ей прямо в глаза, но она какое-то время молча обнимает ладонями свою кружку с горячим чаем, словно пытается согреться.

– Он много чего тогда говорил, Арин. И приятного там было мало, поэтому не стоит ворошить прошлое.

Я закрываю глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Как же низко он пал. Как же сильно я ошибалась в нём все эти годы. Я хочу успокоиться, но у меня ничего не получается.

– Прошлое?! – я вскакиваю с места, не в силах сдержать крик. – Да как у него вообще хватило наглости прийти к тебе в такой момент. Он ведь знал, как тяжело мы переживали его потерю, несмотря на все наши разногласия.

Кровь стучит в висках, перед глазами всё плывёт от гнева. Ярость застилает глаза, и я с трудом заставляю себя опуститься обратно на стул.

– Я сделаю всё, чтобы он ответил за всё это, – мой голос становится твёрдым, как сталь.

– Ой дочка, я понимаю, как тебе сейчас больно, но есть закон. Мы и так уже, как могли…

– Нет, мама, он уже слишком далеко зашёл.

– Не надо, Арина! Ну вот что ты задумала? – взволнованно спрашивает мама.

– Для начала мне нужно решить вопрос с помещением, а потом…

Мысленно я уже в завтрашнем дне и сижу прямо напротив Ерофеева, который внимательно смотрит на меня своим пронзительным взглядом. Я настолько реально представляю всё это, что по телу пробегает волна дрожи. Я тут же качаю головой, пытаясь избавиться от этой картинки.

Да, я понимаю, что такие, как он, ничего не делают просто так и у всего есть своя цена. Но и не спросить, значит проявить слабость. А я больше не могу себе этого позволить. К тому же если кому по силам поставить Виталю на место, то это ему.

Но что, если я ошибаюсь? Что, если мои действия только усугубят ситуацию? Но уже слишком поздно для компромиссов. Виталя пересёк все допустимые границы. А если Ерофеев откажется помочь? Или запросит непомерную цену?

Эти мысли заставляют моё сердце биться чаще. Но отступать нельзя. Я должна защитить то, что принадлежит мне по праву. Я понимаю, что впереди могут быть судебные тяжбы, скандалы, но это будет самая минимальная цена, которую я готова заплатить за справедливость.

В конце концов, хуже, чем сейчас, уже не будет. Ведь так?

Ещё раз крепко обняв маму, я вновь прошу у неё прощения и благодарю за всё, что она для меня сделала, а затем начинаю собираться.

– Арина, послушай, может, останешься? Уже поздно, вот куда ты сейчас поедешь? – в голосе мамы звучит неприкрытая тревога.

– Мам, я должна ехать. Мне ещё столько всего нужно успеть сделать, – мой голос немного дрожит, но в нём звучит решимость.

Я видела, что в её глазах плещется тревога за меня, но она знает, что меня не переубедить.

– Хорошо, – тихо говорит она и протягивает мне ключи от квартиры. – Хватит уже пользоваться чужой добротой, возвращайся домой.

– Мам, у меня всё хорошо.

– Арина, перестань упрямиться. Спасибо Марине, что приютила тебя. А иначе бы что, ночевала в салоне?

Я не поднимаю на неё взгляд, поскольку она сразу поймёт, что оказалась права.

– Это твой дом, и ничто этого не изменит. А дома, как известно, и стены помогают.

Дорога в город кажется мне бесконечной. В голове снова кружатся мысли, но теперь они скорее напоминают пчёл в растревоженном улье. Я вновь представляю себе встречу с Ерофеевым, взвешиваю все «за» и «против», прокручиваю в голове возможные сценарии. Но одна мысль пульсирует навязчиво: я сделаю всё, чтобы Виталя получил по заслугам.

Квартира встречает меня холодом и тишиной. В горле тут же образуется ком, стоит мне войти в гостиную, где меня накрывает волной воспоминаний. Я опускаюсь на колени и даю волю слезам. Это слёзы боли, отчаяния и несправедливости. Я плачу по отцу, по нашей семье, по прошлому, которое уже никогда не вернуть.

Но долго плакать не получилось. Слёзы закончились так же быстро, как и начались. Я глубоко вдохнула и выдохнула, а затем уверенно поднялась. Хватит жалеть себя. Пора действовать. И хотя время было уже давно за полночь, первым делом я подготовила все необходимые документы.

Только потом позволила себе принять душ и легла в кровать, чтобы хоть немного отдохнуть. Организм, видимо, настолько устал за прошедший день, что я уснула, едва голова коснулась подушки. Но, несмотря на всё это, встала практически сразу, как только услышала звуки будильника.

Быстро привела себя в порядок, положила в сумку все документы и направилась к выходу. Квартира всё также окружала меня тишиной, но сегодня она не давила, а наоборот, словно придавала решимости. И вновь мама оказалась права: дома и стены помогают.

Дорога до офиса Ерофеева заняла больше времени, чем я ожидала. Утренний город жил своей жизнью: спешили люди, гудели машины, светило солнце. Пробка растянулась на несколько километров, заставляя меня нервничать всё сильнее, хоть мы и не обговаривали с ним конкретное время моего приезда. Я решила, что будет лучше не затягивать с этим разговором.

Двадцать третья глава

Время словно остановилось. Кровь прилила к лицу, а потом резко отхлынула, оставив кожу ледяной. Я не могла поверить своим глазам – эта женщина, которая разрушила мою семью, сейчас стояла всего в нескольких метрах от меня, мило улыбаясь и поправляя свои идеальные локоны.

В голове зашумело, как будто тысячи голосов разом закричали от возмущения. Её присутствие здесь, в офисе человека, к которому я пришла за помощью, казалось чудовищной насмешкой судьбы.

– А ты молодец, – усмехнулась она, делая несколько шагов в мою сторону. – Быстро сориентировалась к кому надо идти. Вот только вряд ли тебе здесь что-то перепадёт.

– Зато вам, я смотрю, уже перепало.

– Ты, милочка, за своими словами-то следи, – она прищурила глаза, внимательно глядя на меня.

– Мы с вами на брудершафт не пили, чтобы переходить к более близкому общению.

– Да-а-а, – медленно протянула она. – И от более тесного контакта ты тоже отказалась, а зря. Между прочим, твой муж умеет такое… Уверена, за всю вашу совместную жизнь ты даже не рискнула попробовать что-то кроме миссионерской позы.

Я понимала, что она говорила это специально, чтобы задеть меня, и я, как могла, старалась сохранить нейтральное выражение на своём лице. Но внутри постепенно разливалась глухая ярость и боль, такая острая, что казалось, будто кто-то вонзает в меня нож снова и снова.

– Главное, что вы успели все попробовать и теперь вам поистине есть чем гордиться, – я сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на неё.

– Знаешь, я была о тебе лучшего мнения, – надула она и без того свои слишком пухлые губы, становясь похожей на утку. – Думаешь, сможешь его удивить своими прелестями, и он купит у тебя это помещение подороже?

Внутри меня что-то оборвалось. Все заготовленные слова, все планы, все аргументы – всё это вдруг потеряло смысл. Она и здесь оказалась на шаг впереди меня. Учитывая её умения, я не удивлюсь, что она уже успела всё обсудить с Ерофеевым.

– Хотя ты права, надо использовать любую возможность, чтобы получить выгоду. Тем более, тебе ещё долги отдавать надо.

С этими словами она резко развернулась на своих каблуках и продефилировала к выходу, оставляя меня в полном раздрае. Долги? Какие ещё долги? О чём она говорит?

Так, хватит, уверена, она всё это сказала нарочно, чтобы выбить меня из равновесия. Всегда легче победить, когда противник деморализован. А я не собираюсь больше никому уступать. Хватит.

Я вновь отвернулась к окну, чтобы успокоиться и настроиться на предстоящий разговор. Но внутри всё кипело от гнева и разочарования. Как теперь вести себя с Ерофеевым? Как просить о помощи у человека, который, возможно, уже выбрал другую сторону?

Эти мысли терзали меня, пока я не услышала голос его адвоката. Когда я повернулась к нему, то мгновенно выбросила их из головы. Сначала нужно послушать, что мне скажет Ерофеев, а уже потом делать выводы.

Мы вошли в просторный кабинет, и первое, что бросилось в глаза – это сосредоточенное выражение лица Ерофеева. Его брови были слегка нахмурены, челюсть напряжена, а в глазах читалось явное раздражение. Почему-то первой моей мыслью было облегчение от того, что это не я вызвала у него такие эмоции.

Но стоило нам сесть напротив него, как его лицо мгновенно разгладилось, а голос прозвучал ровно и чётко:

– Надеюсь, вы принесли все необходимые документы, чтобы Иван Степанович мог с ними ознакомиться.

Я заметила, как его взгляд чуть дольше необходимого задержался на моём лице, а затем переместился на адвоката. Вот уж чьему умению держать лицо можно позавидовать – ни тени эмоций, только холодный расчёт в глазах.

– Разумеется, – я тут же достала все документы из сумки и положила на стол.

Адвокат, сидевший рядом со мной, пододвинул к себе все эти бумаги и принялся внимательно их изучать. Ерофеев же продолжал наблюдать за мной, чуть склонив голову набок, словно хищник, изучающий свою добычу.

– Скажите, Арина Игоревна, – вдруг произнёс он, растягивая слова. – Что вы планируете делать дальше?

Его голос звучал обманчиво мягко, но я чувствовала в нём скрытую сталь.

– Найду себе новое помещение, – я посмотрела ему прямо в глаза. – И сделаю всё, чтобы моему мужу не досталось ни копейки от моего бизнеса.

Ерофеев сложил руки в замок и наклонился вперёд, впиваясь в меня хищным взглядом.

– Что вы подразумеваете под словом «всё»?

Я сглотнула ком в горле, стараясь не выдать своего волнения. В голове вихрем проносились возможные варианты развития событий, но я не могла предугадать его истинных намерений. Я немного растерянно посмотрела на его адвоката, но тот был полностью поглощён бумагами.

– Иван Степанович, прошу вас принести варианты договоров, которые мы обсуждали с вами вчера, – тут же произнёс Ерофеев, заставляя меня непроизвольно вздрогнуть.

– Конечно, вот… – начал было говорить он, но тут же осёкся под пристальным взглядом своего начальника. – Разумеется, сейчас принесу.

После его ухода я почувствовала, что воздух в кабинете вдруг стал густым и тяжёлым. Мысли никак не желали выстраиваться в логическую цепочку, а сердце билось где-то в районе горла.

– Вы не ответили на мой вопрос, – произнёс он, поднимаясь со своего места.

Я напряжённо следила за каждым его движением. Его походка была плавной, но в каждом движении читалась скрытая угроза. Когда он оказался рядом, я уловила едва заметный аромат его парфюма – терпкий, с древесными нотками.

Резким движением он отодвинул мой стул и навис надо мной, опершись руками на подлокотники. Его лицо оказалось так близко, что я могла разглядеть мельчайшие морщинки у глаз. Он медленно наклонился, словно хищник перед прыжком, и его дыхание коснулось моей щеки.

Его губы растянулись в едва заметной улыбке, а в глазах промелькнуло что-то первобытное. Я замерла, чувствуя, как время словно остановилось, а весь мир сузился до этого момента, до этого взгляда, до этого невыносимо близкого присутствия.