Развод лишь вопрос времени

Глава 1

Презервативы лежат в моих дрожащих руках, и я не могу поверить в то, что вижу. Упаковка дорогая, премиум–класса, с надписью “Для максимального удовольствия. Рельефная текстура”. Пачка наполовину пустая.

Мы с Владиславом уже полгода пытаемся зачать второго ребенка. Полгода я веду календарь овуляции, принимаю витамины, слежу за циклом. Полгода он поддерживает мою мечту о втором малыше, говорит, что Арише нужен братик или сестричка. И все это время он покупает презервативы? Дорогие, с пупырышками для острых ощущений?

Сердце колотится так громко, что я слышу его стук в ушах. В горле пересыхает. Руки трясутся, держа эту проклятую упаковку.

Мне нужна была всего лишь зарядка для телефона. Батарея села в самый неподходящий момент, а мне срочно нужно связаться с Аришей. Дочка должна была остаться после уроков на дополнительные занятия, и я хочу убедиться, что все в порядке. Владислав всегда держит запасную зарядку в бардачке своей машины, я это знаю.

Так я оказалась внутри его машины. Нажала на кнопку бардачка. Внутри идеальный порядок, как всегда. Владислав педант, каждая вещь лежит на своем месте.

Документы аккуратной стопкой, салфетки, освежитель воздуха, мятные конфеты, которые он постоянно жует после курения. Зарядки не видно. Наверное, под документами…

Аккуратно подняла стопку бумаг и замерла.

Под страховкой лежала коробочка, которой там быть не должно.

Презервативы.

А ведь муж поддерживает меня. Говорит, что тоже хочет второго ребенка. Что Арише будет полезен братик или сестричка. Что мы создадим большую счастливую семью.

А сам носит в машине презервативы?

Переворачиваю коробку в руках, изучаю каждую деталь. Может, они старые? Забытые с прошлых времен?

Но срок годности свежий. И упаковка явно вскрывалась недавно. Картон не потертый, углы четкие.

Должно быть объяснение. Обязательно должно быть невинное объяснение.

Сегодняшнее утро всплывает в памяти с болезненной четкостью. Я проснулась в семь утра с улыбкой на губах. Владислав еще спал рядом, и я несколько минут просто любовалась его лицом. Мой красивый муж. В сорок лет он выглядит на тридцать пять. Ухоженный, подтянутый, с густыми темными волосами, где только начинает пробиваться благородная седина.

Мы вместе уже пятнадцать лет. Познакомились в университете, поженились через три года, родили Аришу еще через два. Казалось бы, идеальная семья. Успешный муж–бизнесмен, любящая жена, умная дочка–отличница.

За завтраком я, как обычно, составляла планы на день вслух. Владислав кивал, изредка отвлекаясь на телефон, в семь утра ему уже приходят рабочие сообщения. Я привыкла к тому, что бизнес занимает львиную долю его внимания.

– По календарю сегодня благоприятный день, – сказала я, намазывая маслом тост. – Может, попробуем вечером?

Он поднял глаза от экрана и улыбнулся той мягкой улыбкой, которую я так люблю:

– Конечно, солнышко. Постараюсь не задерживаться на работе.

Я расцвела от этих слов. Владислав редко называет меня ласково, он не из тех мужчин, которые сыплют комплименты направо и налево. Каждое нежное слово от него на вес золота.

Ариша в это время болтала о школьных новостях, не обращая внимания на наш разговор. В одиннадцать лет дети еще не понимают, о чем говорят родители. Моя умная девочка с русыми косичками и серьезными серыми глазами, точная копия меня в детстве. Иногда Владислав шутит, что я родила себе клона.

– Мам, не забудь, что у меня сегодня дополнительные занятия по математике, – напомнила дочка, собирая портфель. – Можешь не заезжать за мной, я сама доберусь.

– Ни в коем случае. Позвоню, когда закончишь, и заберу.

Владислав одобрительно кивнул. Мы оба за то, чтобы контролировать передвижения ребенка. Времена стали опасные.

Уходил муж, как всегда, безупречно одетый. Темно–синий костюм, белоснежная рубашка, галстук в тон. Поцеловал меня в щеку формально, но все же поцеловал. Для Владислава это проявление нежности. Он не из тех, кто устраивает страстные сцены прощания у порога.

А я строила планы на вечер. Хотела приготовить что-нибудь вкусненькое. Принять расслабляющую ванну, надеть красивое белье. Создать романтическую атмосферу для зачатия нашего второго ребенка.

И все это время он, получается, встречается с какой–то женщиной, для которой покупает презервативы с пупырышками?

Кладу коробку обратно в бардачок и принимаюсь лихорадочно обыскивать все отделения. Во внутреннем кармашке, в углублении для мелочей, под ковриками. Владислав помешан на чистоте, регулярно отдает машину в детейлинг. Если есть еще какие–то следы, они тщательно спрятаны.

Может, я паникую зря? Может, презервативы купил кто–то из друзей и забыл в машине? Олег недавно развелся, часто ездит с Владиславом на рыбалку... Но зачем тогда прятать их под документами?

И почему упаковка начатая?

Руки дрожат, когда я ощупываю каждый сантиметр салона. В душе нарастает паника, но я заставляю себя быть методичной. Если мой муж мне изменяет, должны быть еще следы. Должны быть.

Глава 2

Иду в дом, каждый шаг отдается болью в груди. Дверь скрипит. Владислав уже месяц обещает смазать петлю, но все откладывает. Сейчас эта маленькая деталь кажется символом всего, что не так в нашем браке.

Прохожу по коридору мимо стен, где когда-то висели наши семейные фотографии. Год назад мы их сняли во время ремонта и так и не повесили обратно. Владислав сказал, что это старомодно, развешивать личные снимки по дому. Теперь стены пустые, стерильные. Как наша жизнь, оказывается.

Сажусь на диван в гостиной и разжимаю кулак. Платиновый волос лежит на ладони, мерцая в солнечном свете. Такой тонкий, такой незначительный. И такой разрушительный.

Но хватит ли этого? Хватит ли презервативов и волоса, чтобы заставить Владислава признаться?

Знаю своего мужа пятнадцать лет. Он мастер выкручиваться из любых ситуаций. В бизнесе это его сильная сторона: умение найти выход там, где другие видят тупик. Дома это превращается в способность обернуть любую мою претензию против меня самой.

Представляю наш разговор:

– Влад, что это? – покажу презервативы.

– Понятия не имею. Может, кто-то из друзей забыл. Или подбросил кто с работы ради шутки. Ты же знаешь какие мужики приколисты.

– А волос?

– Какой волос? Это же могло попасть от кого угодно. Я подвожу сотрудников, клиентов. В машине бывает много людей.

И что я отвечу? Что у меня есть подозрения? Что интуиция подсказывает? Он засмеется. Скажет, что я придумываю проблемы на пустом месте. Что у меня паранойя от безделья. Что вместо поисков несуществующих любовниц лучше бы занялась собой, спортом, хобби.

А потом еще и виноватой себя чувствовать буду.

Нет. Мне нужно больше. Нужны неопровержимые доказательства.

Можно было бы поискать второй телефон. Все изменники рано или поздно заводят отдельный номер для любовниц. Но где его искать? В кабинете? В машине? А если поймает за обыском, станет еще осторожнее. Переписку удалит, телефон спрячет лучше.

Можно попробовать взломать его компьютер, посмотреть переписку в мессенджерах. Но у Владислава сложные пароли, он помешан на цифровой безопасности. И опять же, если засечет попытки входа, насторожится.

Нет, нужно действовать тоньше. Искать там, где он не ожидает подвоха.

Достаю из кармана зарядку, которую сунула на автомате. Ставлю телефон, включаю и открываю “Нельзяграмм”. Страничка Владислава спрятана от посторонних глаз. Настройки приватности на максимуме. Но я же жена, он не стал блокировать меня. Зачем? Там же нечего скрывать, правда?

Просматриваю его недавние посты. Фотографии с рабочих мероприятий, репосты бизнес-статей, поздравления коллегам. Все чинно, благородно, скучно. Идеальный образ успешного семьянина.

Лайки... Вот они, лайки. Пролистываю список под каждым постом. Знакомые имена. Коллеги, партнеры, старые друзья. И среди них незнакомые аккаунты. Женские аккаунты.

Молодые девушки, судя по аватарам. Они лайкают каждый его пост, но Владислав не подписан ни на одну из них. И они не подписаны на него.

Странно. Обычно в соцсетях лайкают друг друга те, кто знаком. А тут односторонняя активность.

Захожу на страничку. Девушка Кристина. Двадцать четыре года, модель, любит путешествия и дорогие рестораны. Типичная инстаграм-красотка с пухлыми губами и длинными ресницами.

Пролистываю ее посты. Селфи в спортзале, фото еды в ресторанах, которые мне не по карману, снимки в дорогом белье с подписями вроде “Чувствую себя богиней”.

И вдруг натыкаюсь на фото, от которого сердце подскакивает к горлу.

Кристина сидит в дорогом ресторане напротив мужчины. Лицо мужчины закрыто смайликом-сердечком, но видны его руки на столе.

Подпись под фото: “Ужин с самым лучшим мужчиной на свете ❤️ #любовь #счастье #мой_король”

Руки дрожат, когда я приближаю изображение. Часы... Да, это определенно часы моего мужа. Но мало ли у кого такие же?

Смотрю внимательнее. На тыльной стороне кисти мужчины видна родинка. Небольшая, темная, неправильной формы. Точно такая же, как у Владислава на левой руке.

Я знаю эту родинку. Сотни раз целовала эту руку, гладила эту кисть. Это он. Это определенно он.

В животе все переворачивается. К горлу подкатывает тошнота. Фото сделано в прошлом месяце, судя по дате. Как раз в тот день, когда он сказал, что задерживается на работе из-за важных переговоров.

Переговоры. Да, очень важные переговоры с молодой моделью в дорогом ресторане.

Пролистываю дальше. Еще фото, еще намеки. Букет роз с подписью “От моего тайного принца”. Селфи в дорогом белье.

Каждое фото как удар под дых. Каждая подпись как нож в спину. Моя счастливая семейная жизнь рассыпается на глазах, а я сижу в своей гостиной и изучаю инстаграм любовницы мужа.

Сохраняю скриншоты самых компрометирующих фото. Доказательства. Теперь у меня есть доказательства, которые Владислав не сможет объяснить.

Часы на запястье, родинка на руке, подарки, которые он покупал не мне. Все сходится. Все складывается в страшную картину предательства.

Глава 3

Телефон вибрирует в моих дрожащих руках. Звонок от Ариши. Господи, я же обещала забрать ее после дополнительных занятий! Полностью потеряла счет времени, погрузившись в изучение этого кошмара.

– Мам, ты где? – голос дочки звучит раздраженно, с той особенной детской интонацией полного возмущения. – Я уже больше часа жду у школы!

В горле пересыхает от стыда. Моя дочь стоит одна возле школы, а я здесь разбираю обломки своего брака. Ладони становятся влажными, сердце бешено колотится. Не только от волнения за дочь, но и от понимания того, что теперь мне придется играть роль нормальной матери, когда внутри все горит.

– Извини, солнышко, сейчас буду. Просто... задержалась с делами, – выдавливаю из себя, пытаясь, чтобы голос звучал ровно.

– Какими делами?! – кричит Ариша в трубку. – Ты же дома сидишь весь день! И из–за тебя Машка с Леной уехали на автобусе без меня!

Ее слова бьют больнее, чем она может представить. Да, я не работаю уже семь лет. Бросила карьеру ради семьи, ради того, чтобы быть хорошей женой и матерью. А теперь даже собственная дочь считает, что у меня нет важных дел.

– Подожди меня у главного входа, я буду через десять минут, – говорю, стараясь не сорваться.

Бросаю трубку и хватаю ключи. Руки трясутся так сильно, что с третьего раза попадаю в замочную скважину. В зеркале прихожей мелькает мое отражение – бледное лицо, растрепанные волосы, красные от слез глаза. Выгляжу как привидение. Быстро провожу ладонями по щекам, пытаясь привести себя в порядок, щипаю за щеки, чтобы появился румянец.

Сажусь в свою машину, и воспоминания о сегодняшнем дне снова накатывают волной. Презервативы в бардачке его авто, платиновый волос, фотографии Кристины... Все это могло бы оказаться страшным сном, если бы не волос, который до сих пор лежит в кармане моих джинсов.

Завожу мотор резким движением, заставляя себя думать о дочери, а не о муже. Ариша не виновата в том, что происходит между ее родителями. Хотя, судя по ее поведению в последнее время, она тоже не особо меня ценит.

По дороге в школу вспоминаю, как мы с Владиславом решали, в какую школу отдать дочку. Я настаивала на обычной районной, хотела, чтобы у Ариши были разные друзья, чтобы она не росла в изоляции богатых детей. Владислав возражал, говорил о престиже, связях, будущих возможностях. В итоге выбрали компромисс: хорошую частную школу, но не слишком элитную.

Тогда мне казалось, что мы отлично дополняем друг друга. Он практичный и дальновидный, я более человечная и понимающая. А теперь думаю, что муж просто всегда добивался своего, а я уступала, думая, что это компромисс.

Подъезжаю к школе и вижу Арину. Она стоит у входа с портфелем, демонстративно отвернувшись в сторону. Даже со спины видно, как она злится. Плечи напряжены, одна нога нетерпеливо постукивает по асфальту.

Ариша подходит к машине медленно, с видом оскорбленного достоинства. Садится на переднее сиденье и сразу начинает атаку:

– Машкина мама работает врачом в больнице, спасает людей, и даже она всегда вовремя забирает дочку! А ты что делаешь? Сидишь дома и даже часы посмотреть не можешь!

Каждое слово дочери впивается в сердце как иголка. В горле встает комок, но я стараюсь сохранять спокойствие.

– Ариша, у меня тоже есть дела. Ведение дома, покупки, готовка...

– Фу, какая скукота! – она закатывает глаза с тем презрением, на которое способны только подростки. – Ленкина мама вообще свой бизнес ведет, целый день встречи, а все равно успевает. А ты что? По магазинам походишь да в телефоне посидишь – вот и все твои дела!

Хочется остановить машину и объяснить ей, сколько труда стоит ведение дома, забота о семье. Но понимаю, что дочь не поймет. В ее возрасте кажется, что домашнее хозяйство ведется само собой.

– Не груби, – говорю сдержанно. – Я делаю очень много для нашей семьи.

– Да ладно! – Ариша фыркает и демонстративно отворачивается к окну. – Папа деньги зарабатывает, дом покупает, машины, а ты... даже вовремя забрать меня не можешь.

Всю дорогу домой мы едем в напряженной тишине. Ариша смотрит в окно, я сжимаю руль так крепко, что костяшки пальцев белеют. Когда наши отношения стали такими? Когда дочь начала относиться ко мне как к обузе?

Раньше мы были близки. Ариша делилась со мной секретами, просила совета, любила проводить время вместе. А теперь я для нее просто надоедливая домохозяйка, которая портит ей жизнь своими запретами и опозданиями.

Дома Ариша сразу идет к себе в комнату, даже не попрощавшись. Хлопает дверью с такой силой, что дрожат стены. Через несколько секунд включается музыка на полную громкость. Ее излюбленный способ показать недовольство.

Иду к ее двери, стучу:

– Ариша, сделай потише! И делай уроки!

– Уже делаю! – кричит она из–за двери, но музыка не становится тише.

Не хочется устраивать скандал. Сил на воспитательные беседы сегодня нет. Иду на кухню готовить ужин, который дочь все равно есть не будет. В последнее время она постоянно отказывается от домашней еды, предпочитая перекусы у подруг.

Автоматически открываю холодильник, достаю продукты. Руки делают привычные движения: режут овощи, включают плиту, помешивают в сковороде. А голова занята совсем другим.

Глава 4

В животе все скручивается от одной мысли об этом разговоре. Владислав умеет быть жестким, когда его загоняют в угол. Что если он не станет оправдываться, а перейдет в атаку? Обвинит меня в слежке, недоверии, истерике?

Лук щиплет глаза, и я понимаю, что плачу. Слезы капают на разделочную доску, смешиваясь с луковым соком. Вытираю лицо тыльной стороной ладони, размазывая влагу по щекам.

Сколько ужинов я приготовила для этого человека за время нашего брака? Сколько раз накрывала на стол, ждала его с работы, разогревала остывшую еду, когда он задерживался? И все это время он мог быть не на работе, а с ней.

Вспоминаю один вечер месяц назад. Владислав пришел домой в половине одиннадцатого, сказал, что были долгие переговоры с зарубежными партнерами. Я разогрела ему ужин, села рядом, пока он ел. Он был рассеянный, отвечал односложно на мои вопросы. Тогда я подумала, что он просто устал.

А может, он думал о ней? Может, сравнивал нас? Молодую страстную любовницу и скучную домашнюю жену…

Из комнаты Ариши доносится смех. Она говорит по телефону с подругой. Слышу обрывки фраз: “Представляешь, мама опоздала на час! Я уже думала, пешком домой идти!” Значит, уже всем рассказывает, какая у нее безответственная мать.

Раньше дочь никогда не жаловалась на меня подругам. Не Владислав ли повлиял на ее отношение ко мне? Он ведь тоже считает, что я ничего не делаю, просто не говорит об этом прямо. А дети все чувствуют.

Ставлю готовую еду в холодильник. Идти звать Аришу ужинать бесполезно, она скажет, что не голодна, или что поела у подруги, или еще что–нибудь придумает. В последнее время семейные ужины стали редкостью.

Сажусь за кухонный стол с чашкой чая. За окном темнеет, включаются уличные фонари. Обычный вечер в обычной семье. Только семья оказалась не такой обычной, как я думала.

Достаю телефон и смотрю на переписку с Владиславом. Наши последние сообщения выглядят так обыденно. Он пишет о работе, я отвечаю о доме и ребенке. Никакой страсти, никакой нежности. Когда мы стали писать друг другу так формально?

Листаю назад, ищу что–то более личное. Месяц назад: “Задерживаюсь, не жди.” Два месяца назад: “Забери костюм из химчистки.” Три месяца назад: “Еще раз, с днем рождения, дорогая!”

День рождения. Он подарил мне дорогие серьги, которые я просила. Но вручил утром, между завтраком и сборами на работу. Никакого романтического ужина, цветов, красивых слов. Просто коробочка на кухонном столе и формальное “С днем рождения”.

А Кристине он, наверное, устраивает настоящие праздники. Цветы, рестораны, подарки, которые выбирает сам, а не покупает по списку.

Музыка в комнате дочери стихает. Слышу, как она выходит в коридор, идет в ванную. Может, сейчас стоит попробовать поговорить с ней нормально? Объяснить, что у меня тоже бывают трудные дни?

Встаю и иду к ее комнате. Стучу в дверь:

– Ариша, можем поговорить?

Осторожно открываю дверь.

– О чем? – голос настороженный.

– Ну... как дела в школе? Давно мы не болтали.

Дверь открывается, и на пороге стоит дочь в домашней пижаме. Выражение лица немного смягчилось, но все еще недовольное.

– Нормально. А что, разве тебя это интересует?

Вопрос звучит как укол. Неужели она действительно думает, что мне не интересна ее жизнь?

– Конечно, интересует. Ты моя дочь.

Ариша пожимает плечами:

– Раньше не интересовало. Все время про дом да про папу думаешь.

В ее словах есть доля правды, и от этого становится еще больнее. Да, в последнее время я действительно была поглощена семейными заботами, попытками зачать второго ребенка, отношениями с мужем. А дочь как будто отошла на второй план.

– Прости, если так получалось. Хочешь, завтра сходим в кино? Или по магазинам?

– Не хочу, – отвечает она равнодушно. – У меня планы с подругами.

Планы с подругами. Конечно. Теперь подруги важнее матери. Это нормально для ее возраста, но все равно больно.

Прислоняюсь плечом к дверному косяку, чувствуя, как холодное дерево давит в кость. Закрываю глаза на секунду, пытаясь собраться с силами для обычного материнского разговора.

- Ужин готов, если проголодаешься.

Пауза.

- Не хочу есть! Вообще не голодная!

Конечно, не голодная. Из-за моего опоздания она пропустила поход к подруге, где они собирались делать проект и, наверняка, перекусывать. Теперь сидит одна в комнате, злая на весь мир, и в первую очередь на меня.

- Ариша, ты ничего не ела после школы. Хотя бы бутерброд съешь.

- Сказала же, не хочу! - голос становится выше, срывается на крик. - Оставь меня в покое!

В последних словах дочери столько ярости, что я невольно отшатываюсь. Дверь закрывается перед моим носом. Когда моя дочь стала так со мной разговаривать? Когда я превратилась в ее глазах из любящей мамы в надоедливую помеху?

Возвращаюсь на кухню, и каждый мой шаг эхом отзывается в пустом доме. Когда то я мечтала о семейных ужинах, представляла, как мы будем сидеть втроем, делиться новостями дня, планировать выходные.

Глава 5

Телефон на столе загорается, и мое сердце делает болезненный скачок. Пальцы дрожат, когда я беру устройство.

“Солнышко, сегодня особенный день! Наконец-то подписали контракт, о котором мечтал два года. Отмечаем с командой в ресторане. Знаю, планировали провести вечер вместе, но это действительно важно для нашего будущего. Порадую тебя чуть позже, позвоню ❤️.”

Читаю сообщение второй раз. Третий. Каждое слово пропитано той теплотой, которую я так давно не чувствовала от мужа. “Солнышко”... он не называл меня так уже месяцы. Сердечко в конце… когда он последний раз ставил эмодзи в наших переписках?

Если бы я получила это сообщение вчера, то расцвела бы от счастья. Радовалась бы его успеху, гордилась бы мужем, с пониманием отнеслась бы к отмене наших планов. Но сегодня каждое нежное слово кажется издевательством.

Контракт... Два года мечтаний. Отмечание с командой. Все звучит так искренне, так правдоподобно. Владислав всегда был мастером красивых объяснений. Наверное, поэтому он так успешен в бизнесе, умеет подать любую информацию в нужном свете.

Пальцы сами собой набирают ответ:

“Поздравляю с успехом! Конечно, отмечай, ты это заслужил. А завтра устроим особенный вечер 😘”

Хочу отправить, но тут же чувствую тошноту. От собственной лжи, от того, как легко я играю роль любящей жены. Стираю все. Мне нужно время. Нужен план.

Встаю и вновь иду на кухню. Хожу и наворачиваю круги. Ноги несут меня от холодильника к окну, от окна к плите, от плиты обратно к столу. Руки сжимаются в кулаки, разжимаются, снова сжимаются. Нервное напряжение требует выхода, но кричать нельзя, разбужу Аришу, которая только недавно уснула.

Что если он действительно отмечает контракт? Что если я схожу с ума от подозрительности? Что если фотографии в инстаграме некой Кристины это не его рука, а похожая?

Нет.

Интуиция не может ошибаться настолько кардинально. Родинка на запястье, часы, все слишком точно совпадает. Может быть я и способна кого-то обмануть, но точно не саму себя.

Останавливаюсь посреди кухни, и внезапно меня осеняет. Телефон. У Владислава в телефоне стоит приложение для отслеживания активности. Он помешан на подсчете шагов, калорий, пройденных маршрутов. Постоянно хвастается, сколько километров прошел за день, в каком темпе бегал по утрам.

Это приложение записывает не только шаги, но и GPS-координаты. Показывает карту всех мест, где он был в течение дня. Если Владислав действительно в ресторане с коллегами, это будет видно. А если он лжет...

План формируется в голове четко и ясно. Дождаться, когда он вернется. Дождаться, когда уснет. Взять его телефон и проверить маршрут за сегодняшний день. Узнать правду.

Но как добраться до телефона? Владислав всегда кладет его на зарядку на свою тумбочку, и спит очень чутко. Любой шорох его будит.

Вспоминаю наш последний совместный вечер. Владислав пришел домой поздно, сказал, что очень устал. Выпил два бокала за ужином, больше, чем обычно. Потом еще один перед сном, сказал, что нужно расслабиться после трудного дня. Спал как убитый до самого утра.

Вино. Если он вернется навеселе после отмечания контракта, будет спать крепче. А я скажу, что тоже хочу выпить с ним за его успех. Налью себе символический глоток, а ему полный бокал. Или два.

Иду в гостиную, достаю из бара бутылку хорошего красного напитка. Владислав ценит качество, не сможет отказаться. Особенно если будет в приподнятом настроении от успешной сделки.

Ставлю бутылку на видное место, рядом два красивых бокала. Создаю атмосферу праздника, который мы якобы будем отмечать вместе, когда он вернется.

В животе все скручивается от осознания того, что я делаю. Планирую, как напоить собственного мужа, чтобы залезть в его телефон. Когда я стала такой? Когда превратилась в подозрительную жену, которая устраивает ловушки?

Но выбора нет. Нужна правда. Нужны доказательства, которые нельзя будет опровергнуть или объяснить.

Иду в спальню, проверяю, как лежит его зарядное устройство. Шнур протянут к розетке у его тумбочки, вилка уже вставлена. Владислав человек привычек, всегда ставит телефон заряжаться в одно и то же место.

Тренируюсь подходить к тумбочке в темноте. Считаю шаги от двери: семь до кровати, потом вокруг ее края, еще четыре до цели. Запоминаю, где скрипят половицы, где стоит стул, о который можно зацепиться.

Репетирую движения: взять телефон, отойти к окну, где есть немного света от уличного фонаря, найти приложение, посмотреть маршрут за день, вернуть телефон на место. Весь процесс не должен занять больше пяти минут.

Но что если он проснется? Что скажу? “Мне показалось, что ты звал меня. Хотела проверить, не плохо ли тебе.” Или: “Не могу уснуть, хотела посмотреть, который час.” Отговорки на случай, если что-то пойдет не так.

Сажусь на кровать, меня знатно потряхивает от нервного напряжения. Через несколько часов я буду знать правду. Узнаю, где мой муж провел этот вечер: в ресторане с коллегами или в объятиях молодой любовницы.

За окном проезжает машина, и на секунду мне кажется, что это Владислав. Сердце подскакивает к горлу, адреналин обжигает вены. Но машина едет дальше, не останавливаясь.

Глава 6

Я вновь перебираюсь на диван, явно не находя себе место. Кружка в моих руках давно остыла, но я все сжимаю ее обеими ладонями, словно это единственное, что удерживает меня в реальности. На экране телевизора мелькают кадры какого-то фильма, но звуки доносятся как через вату. Все мое внимание сосредоточено на прислушивании к каждому шороху за окном.

Глаза слипаются от усталости и нервного напряжения. Голова тяжелеет, клонится вперед, потом резко дергается вверх, когда я ловлю себя на том, что начинаю дремать. Локоть упирается в подлокотник дивана, и я подпираю щеку кулаком, борясь со сном.

Не засыпать. Только не сейчас.

Но веки предательски тяжелеют, дыхание становится ровным и глубоким. Последняя мысль перед тем, как провалиться в дрему, что я только на минутку... всего на минутку...

Резкий звук ключей в замке вырывает меня из полусна. Сердце делает болезненный скачок, адреналин мгновенно прогоняет всю сонливость. Хватаю пульт, выключаю телевизор, быстро поправляю волосы. Нужно выглядеть как жена, которая мирно ждала мужа домой.

Звук шагов в коридоре... нет, не шагов. Это больше похоже на шарканье, на попытку идти тихо, но не очень успешную. Владислав явно пытается не разбудить семью, но координация его подводит.

Выхожу в коридор и замираю. Мой элегантный, всегда безупречно собранный муж стоит у вешалки, пытаясь раздеться. Волосы растрепаны, галстук сдвинут набок, а движения неуверенные, замедленные.

– Влад? – тихо зову. – Ты как?

Он поворачивается ко мне, и я вижу его лицо. Глаза мутные, веки тяжелые, на щеках нездоровый румянец. Неприятный отталкивающий запах алкоголя бьет в нос еще с расстояния двух метров.

– О, привет, солнышко, – произносит заплетающимся языком, слова звучат размыто. – Я... я тихо хотел. Чтобы не разбудить.

Солнышко.. Снова это слово. Сегодня он называл меня так дважды. В сообщении и сейчас. Обычно это происходит раз в несколько месяцев, в лучшем случае.

– Как прошло празднование? – спрашиваю, подходя ближе под видом заботы. – Контракт действительно подписали?

– Да! – глаза его на секунду проясняются, и он пытается выпрямиться. – Представляешь, два года... два года мы к этому шли. И вот, наконец...

Он замолкает, видимо, потеряв нить мысли. Качается на месте, держась за косяк.

– Давай помогу тебе раздеться, – говорю как можно более естественно и подхожу к нему.

Беру его за плечи, поворачиваю спиной к себе. Осторожно снимаю пиджак, внимательно осматривая ткань. Никаких пятен, никаких волосков, никаких следов чужой помады на воротнике. Одежда пахнет табачным дымом, алкоголем и его обычным парфюмом. Ничего подозрительного.

Рубашка тоже чистая. Галстук снимаю, аккуратно осматривая. И здесь ничего. Если он был с Кристиной, то они явно не обнимались и не целовались. По крайней мере, сегодня.

– Ты лучшая жена на свете, – бормочет Владислав, пока я вешаю его одежду. – Знаешь? Самая лучшая...

В его голосе столько искренности, что сердце болезненно сжимается. Если он лжет, то делает это виртуозно. Или алкоголь делает его сентиментальным и он действительно чувствует какую-то вину?

– Пойдем, тебе нужно лечь, – мягко говорю, беря его под руку.

Но вместо того чтобы пойти в спальню, Владислав останавливается и поворачивается ко мне. В его пьяных глазах появляется знакомый блеск.

– А может... может не будем сразу спать? – он неуверенно улыбается и пытается обнять меня за талию. – У нас же... особенный день сегодня. Я думал...

Его руки неловко скользят по моему телу, пытаясь притянуть ближе. Запах алкоголя становится еще более отталкивающим. От его прикосновений чувствую острую боль. Еще вчера я бы растаяла от таких знаков внимания. А сегодня...

– Влад, ты пьяный, – мягко, но решительно отстраняюсь. – Тебе нужно выспаться.

– Пьяный? – его лицо мгновенно меняется, брови сдвигаются. – Да я просто... расслабился немного. Праздник же!

– Конечно, праздник, – соглашаюсь, стараясь не провоцировать конфликт. – Но сейчас поздно, и ты устал...

– Поздно? – голос становится резче, появляются знакомые нотки раздражения. – А когда мне можно? Когда тебе будет удобно?

Он делает шаг ко мне, и я инстинктивно отступаю. В его глазах появляется что-то неприятное.

– Знаешь, что ты такое? – слова его становятся четче, злее. – Ты ледяная королева. Всегда найдешь причину сказать нет. То голова болит, то не время, то еще что-нибудь.

Каждое слово бьет, как пощечина. Ледяная. Он считает меня ледяной. Женщину, которая полгода мечтает о втором ребенке, которая ведет календарь овуляции, которая сегодня утром планировала романтический вечер.

– Влад, это не так...

– Не так? – он горько смеется. – А как тогда? Когда ты последний раз сама ко мне подошла? Когда сама захотела близости?

Вопрос застает врасплох. Действительно, когда? В последние месяцы все мои попытки близости были связаны с календарем, с зачатием. А просто так, от желания... не помню.

– Ты стала как... как чопорная тетка! – продолжает он, качаясь на месте. – Всегда правильная, всегда холодная. Никакой страсти, никакого огня!

Глава 7

Стою у окна с телефоном в дрожащих руках, и экран безжалостно требует пароль. Четыре цифры между мной и правдой. Четыре проклятые цифры, которые мой муж изменил, не сказав мне.

Раньше его пароль был простым, дата нашей свадьбы. Я знала его наизусть, иногда брала телефон посмотреть время или найти номер. Когда он это изменил? И главное… зачем?

Холодный пот выступает на лбу. Пальцы липкие от волнения, телефон того и гляди выскользнет из рук. Ввожу дату рождения Ариши. Неправильно. Мою дату рождения. Мимо. Дату регистрации его фирмы. Тоже нет.

С каждой неудачной попыткой тревога нарастает. Еще одна ошибка, и телефон заблокируется. А что если у него стоит система, которая присылает уведомления о попытках взлома? Что если он проснется и поймает меня с поличным?

Оборачиваюсь на спящего мужа. Владислав лежит на спине, раскинув руки, рот приоткрыт. Дышит тяжело, через нос идет сипящий звук, завтра у мужа будет жуткое похмелье. Лицо расслабленное, в углах рта даже подобие улыбки. О чем он мечтает? О контракте или о молодой блондинке с пышными губами?

И тут меня осеняет. Сканер отпечатка пальца. У Владислава есть функция разблокировки по отпечатку. Если я смогу приложить его палец к сенсору...

Сердце колотится так громко, что кажется, весь дом слышит этот барабанный бой. Медленно, осторожно подхожу к кровати. Каждый шаг отдается в висках пульсирующей болью. Деревянный пол под ногами кажется предательски скрипучим, хотя днем я этого не замечаю.

Владислав переворачивается, а я замираю. Теперь он спит на правом боку, левая рука свисает с края кровати. Вот же удача, что мой муж левша!

Приседаю рядом с кроватью. Дыхание мужа ровное, лицо спокойное. Во сне он выглядит почти как тот молодой парень, в которого я когда-то влюбилась. Без этой постоянной напряженности в чертах, без холодности в глазах.

Осторожно беру его руку. Кожа теплая, слегка влажная. Рука тяжелая, безвольная. Владислав не реагирует на прикосновение, даже не шевелится. Спит мертвецким сном.

Поднимаю его руку выше, стараясь не делать резких движений. Одновременно держу телефон в другой руке, готовая приложить палец к сканеру. Руки дрожат так сильно, что координация движений нарушена. Три раза промахиваюсь мимо кнопки, прежде чем точно совместить отпечаток с сенсором.

Щелчок. Экран загорается.

Аккуратно кладу руку мужа обратно на кровать. Он даже не пошевелился. Отхожу к окну, прижимаясь спиной к прохладному стеклу. В груди пульсирует адреналин, кровь стучит в висках.

У меня есть доступ к его телефону. К его тайнам. К правде, которая может разрушить мою жизнь окончательно.

Пальцы трясутся, когда я ищу приложение фитнес-трекера среди иконок на экране.

Загружается интерфейс. Данные за сегодня и, самое главное, карта с маршрутом за день.

Увеличиваю карту дрожащими пальцами. Утром Владислав вышел из дома, доехал до офиса, пока все логично. Обеденный перерыв провел в кафе неподалеку от работы, тоже нормально.

Приближаю карту еще больше. Точное местоположение размыто приложением, видно только общий район, несколько кварталов. Но этого достаточно, чтобы понять, что муж действительно был в ресторане.

Внезапно телефон в моих руках оживает. Экран ярко загорается, раздается громкий звук входящего сообщения. Звук такой резкий в ночной тишине, что я чуть не роняю устройство от испуга.

Сердце подскакивает к горлу, руки дрожат так сильно, что телефон действительно выскальзывает из пальцев. Ловлю его на лету, прижимаю к груди, замираю, прислушиваясь.

Владислав ворочается в кровати, бормочет что-то неразборчивое. Несколько секунд я стою неподвижно, боясь дышать. Наконец его дыхание снова становится ровным и глубоким.

Не проснулся.

Фух, пронесло.

Смотрю на экран телефона. Новое сообщение от неизвестного номера:

“Любимый, ты так и не перезвонил. Как ты? Я прикупила новое белье для завтрашнего вечера.”

Кровь стынет в жилах. Любимый. Новое белье. Завтрашний вечер.

Открываю переписку с этим номером дрожащими пальцами. В истории всего два сообщения. Первое от Владислава, отправленное сегодня:

“Солнышко, сегодня особенный день! Наконец-то подписали контракт, о котором мечтал два года. Отмечаем с командой в ресторане. Знаю, планировали провести вечер вместе, но это действительно важно для нашего будущего. Порадую тебя чуть позже, позвоню ❤️”

И второе то, что только что пришло.

Мир вокруг плывет, кровь пульсирует в ушах так громко, что заглушает все остальные звуки. Он отправил одно и то же сообщение двум женщинам. Мне и ей. Одновременно.

Понимание приходит как удар молнии. Владислав составил универсальную отговорку и разослал нам обеим. Жене и любовнице. Чтобы объяснить, почему не может быть с каждой из нас в этот вечер.

Но ее номер не подписан. Нет имени, нет фотографии в контактах. Владислав достаточно умен, чтобы не оставлять очевидных следов. Просто номер телефона без опознавательных знаков.

Любимый... Она называет его любимым. Новое белье для завтрашнего вечера… Значит, завтра он снова будет лгать мне, придумывать очередную отговорку, чтобы провести время с ней.

Глава 8

В коридоре я прислоняюсь спиной к холодной стене и медленно сползаю по ней вниз, пока не оказываюсь сидящей на полу. Ноги подгибаются, руки обхватывают колени. Хочется свернуться в клубок и исчезнуть.

Тишина дома давит на барабанные перепонки. Где-то тикают часы, холодильник на кухне негромко гудит, Ариша во сне переворачивается. Обычные ночные звук.

В голове крутится одна мысль про завтрашний вечер. Он снова соврет мне, придумает очередную историю про работу, важные встречи, задержки. А сам поедет к ней, к этому неизвестному номеру, который покупает новое белье специально для него.

Интересно, что он скажет завтра? Солнышко, у меня переговоры с инвесторами затянулись? Или придумает что-то более изобретательное? Может быть, опять воспользуется моей доверчивостью и расскажет про очередную грандиозную сделку?

Оленька, солнышко… Это слово теперь звучит как издевательство. Я думала, это наше особенное обращение, что-то интимное, принадлежащее только нам. А оказывается, он называет так всех своих женщин. Удобный штамп для создания иллюзии близости.

Встаю с пола, ноги едва держат. Иду на кухню, включаю тусклую подсветку над плитой. Яркий свет сейчас режет глаза. Достаю из холодильника бутылку воды, пью прямо из горлышка. Холодная вода обжигает пересохшее горло, но не приносит облегчения.

Сажусь за кухонный стол, тот самый, за которым час назад строила планы, как выведу мужа на чистую воду. Планы удались. Я знаю правду. Вот только что с этой правдой делать?

Завтра утром он проснется с похмелья, будет жаловаться на головную боль. Я приготовлю ему завтрак, подам кофе, поинтересуюсь самочувствием. Буду заботливой женой, которая ничего не знает о ночном сообщении от любовницы.

А вечером он снова соврет. Скажет что-то про работу и поедет к ней. Будет заниматься с ней любовью, называть солнышком, восхищаться ее новым бельем. А потом вернется домой, ко мне, к своей старушке, как она меня называла в том инстаграм-посте.

Руки сжимаются в кулаки так крепко, что ногти впиваются в ладони. Боль резкая, но она хотя бы отвлекает от душевных мук. Хочется что-то сломать, разбить, закричать так громко, чтобы весь дом проснулся. Чтобы соседи услышали. Чтобы весь мир узнал, какой мой муж замечательный семьянин.

Но нельзя. Ариша спит. Завтра ей в школу, у нее контрольная по математике. Моя дочь не должна страдать из-за того, что ее отец оказался лжецом и изменником.

Достаю телефон, смотрю на экран. Два часа ночи. Еще пять часов до подъема, до необходимости изображать нормальную жизнь. Пять часов, чтобы решить, как дальше жить.

Можно сделать вид, что ничего не знаю. Продолжать играть роль счастливой жены. Ждать, когда Владислав сам признается или когда его поймают с поличным более очевидным способом. Но сколько это может продолжаться? Месяцы? Годы?

Можно устроить скандал прямо сейчас. Разбудить его, швырнуть в лицо все доказательства. Потребовать объяснений, извинений, немедленного разрыва с любовницей. Но что если он просто уйдет к ней насовсем? Что если я потеряю его окончательно?

А может, это и к лучшему? Предательская мысль мелькает, несмотря на то, что я пытаюсь её отогнать. Может, лучше знать правду, чем жить в красивой лжи?

Встаю из-за стола, снова хожу по кухне. Каждый предмет здесь напоминает о нашей совместной жизни. Кофемашина, которую Владислав подарил мне на день рождения три года назад. Набор ножей, который мы выбирали вместе в мебельном салоне. Холодильник, увешанный Аришиными рисунками и школьными грамотами.

Пятнадцать лет общей жизни. Пятнадцать лет, которые теперь кажутся построенными на лжи. Когда это началось? Когда Владислав впервые посмотрел на другую женщину и подумал, что хочет ее больше, чем меня?

Может быть, проблема во мне? Может быть, я действительно стала скучной домохозяйкой, какой он меня видит? Может быть, если бы я больше следила за собой, была более интересной, более страстной, он не стал бы искать развлечений на стороне?

Нет! Останавливаю эти мысли резко. Нет, я не виновата в его измене. Это его выбор, его решение. Его ложь.

Иду к окну, смотрю на спящий район. В окнах домов темно, только редкие уличные фонари освещают пустые дорожки. Где-то в этом городе спит женщина, которая вчера купила новое белье для встречи с моим мужем. Где-то спят другие семьи, возможно, более счастливые, чем моя.

А может быть, и у них есть свои секреты? Может быть, измены, ложь, предательства это норма современной жизни, а я просто наивная дура, которая верила в сказки о верной любви?

Телефон в кармане вибрирует. Сердце подскакивает. Неужели еще одно сообщение от любовницы? Но на экране высвечивается уведомление о низком заряде батареи.

Ставлю телефон на зарядку рядом с местом, где обычно завтракаю. Завтра утром я буду сидеть здесь с чашкой кофе, читать новости, планировать день. Буду делать вид, что живу обычной жизнью обычной женщины, у которой нет никаких проблем.

А Владислав будет сидеть напротив, жаловаться на похмелье, просить приготовить ему что-то легкое на завтрак. И весь день я буду смотреть на него и знать, что вечером он снова соврет мне и поедет к другой женщине.

Невыносимо.

Открываю ящик кухонного стола, достаю блокнот и ручку. Если не могу спать, могу хотя бы записать свои мысли. Попытаться разложить по полочкам весь этот кошмар.

Глава 9

Просыпаюсь от звука будильника, который режет тишину утра как нож. Рука автоматически тянется к телефону, выключает назойливый писк. Владислав рядом даже не шевелится. Спит мертвецким сном после вчерашнего возлияния. На лице его нет и тени вины или беспокойства. Спокойно дышит через приоткрытый рот, левая рука свисает с края кровати.

Смотрю на этого человека, и в груди разгорается холодная ярость. Вчера он получил сообщение от любовницы о новом белье для сегодняшнего вечера. Сегодня он снова соврет мне, придумает очередную историю про важные дела, и поедет к ней. А я буду сидеть дома, ждать, переживать, готовить ужин, который он не станет есть.

Но не сегодня.

Встаю с кровати осторожно, стараясь не разбудить. Каждое движение продуманное, бесшумное. Деревянный пол под ногами холодный, но я привыкла ходить босиком по утрам. Владислав переворачивается на бок, бормочет что-то неразборчивое во сне, но не просыпается.

Иду в ванную, включаю воду. Смотрю на свое отражение в зеркале. Бледное лицо, темные круги под глазами, волосы растрепаны. Выгляжу как женщина, которая не спала всю ночь. Что в общем-то соответствует действительности.

Но в глазах горит новый огонь. Огонь, которого не было вчера утром, когда я наивно планировала романтический вечер с мужем. Теперь я знаю правду. И теперь у меня есть план.

Принимаю душ, вода смывает остатки сомнений. Каждая капля как будто говорит мне: действуй. Не жди. Не терпи. Действуй.

Одеваюсь в привычную домашнюю одежду, иду на кухню готовить завтрак. Включаю кофемашину, звук ее работы привычный и успокаивающий. Достаю из холодильника яйца, хлеб, масло. Руки делают знакомые движения, но голова занята совсем другим.

В аптечке у нас лежат таблетки, которые врач прописывал Владиславу после стресса на работе. От них у мужа начались проблемы с потенцией, он отказался их принимать после первой же попытки близости, которая закончилась полным фиаско.

– Лучше уж со стрессом жить, – сказал тогда.

Таблетки до сих пор лежат в аптечке. Действуют часов двенадцать, если правильно помню.

Сердце колотится от собственной дерзости. Я планирую подсыпать мужу лекарства, чтобы испортить его свидание с любовницей. Когда я стала такой? Когда превратилась в женщину, способную на подобные вещи?

Но другого выхода нет. Прямое противостояние сейчас невозможно, у меня недостаточно доказательств, которые Владислав не смог бы объяснить. А молчать и терпеть я больше не могу. Значит, остается действовать исподтишка.

В кладовке у нас лежит упаковка чесоточного порошка. Полгода назад Ариша принесла из школы, хотела подшутить над одноклассниками. Помню, как она хихикала, объясняя мне принцип действия: немного на руки, потом рукопожатие или касание, и человек часа два будет чесаться как бешеный. Я тогда отобрала эту гадость и спрятала в дальний ящик, но выбросить не решилась, вдруг пригодится для борьбы с вредителями на даче.

Иду в нашу спальню за аптечкой. Владислав все еще спит, дыхание его ровное и глубокое. Тихо открываю дверцу шкафчика, нащупываю знакомую коробочку. Пальцы дрожат, когда достаю нужные упаковки.

Одну таблетку от стресса. Небольшую щепотку противочесоточного порошка. Больше не надо. Цель не убить, а испортить романтический вечер.

Пока все спят мертвецким сном, тихо выхожу из дома в одних тапочках и халате. Холодный утренний воздух обжигает кожу, но адреналин согревает лучше любой одежды. В кармане халата баночка с чесоточным порошком, который Ариша полгода назад принесла из школы для розыгрышей. Тогда я отобрала эту гадость и спрятала, думая, что больше никогда не понадобится. Как же я ошибалась. Надеваю резиновые перчатки для уборки, не хочу сама стать жертвой собственного плана. Машина Владислава стоит на своем обычном месте, дверь не заперта, как всегда на нашей территории.

Открываю бардачок дрожащими в перчатках пальцами, достаю знакомую коробочку презервативов. Осторожно снимаю крышку, заглядываю внутрь. Пять штук в индивидуальных упаковках. Сердце колотится так громко, что кажется, разбудит весь дом. Аккуратно посыпаю порошком дно коробки, стенки, слегка припудриваю каждую упаковочку. Не слишком много, чтобы визуально не было заметно, но достаточно, чтобы при первом же касании порошок попал на руки. Представляю, как Владислав вечером будет доставать презерватив, пачкать пальцы, а потом теми же руками касаться своей драгоценной любовницы. Закрываю коробку, кладу на место, захлопываю бардачок. Через несколько часов они оба будут чесаться как бешеные, и романтический вечер превратится в кошмар.

Возвращаюсь на кухню, кладу добычу на стол. Таблетку легко растолочь в ложке, порошок уже готов к применению. Вопрос только в том, как незаметно подмешать это в еду или питье.

Кофе. Владислав всегда пьет крепкий черный кофе по утрам, никогда не отказывается. А горький вкус легко замаскирует привкус лекарств.

Готовлю кофе как обычно, но в его чашку добавляю толченую таблетку. Тщательно размешиваю, пробую на язык. Горчит чуть больше обычного, но не критично.

Руки дрожат, когда ставлю чашку на его место за столом. Что я делаю? Подсыпаю лекарства собственному мужу, как какая-то отравительница из детектива.

Но он первый нарушил правила игры. Он первый начал лгать, изменять, унижать меня. Я просто отвечаю тем же оружием, обманом.

Глава 10

Муж благодарно кивает, садится за стол, берет свою чашку. Делает первый глоток, морщится:

– Что-то горький сегодня.

– Новая упаковка, наверное, сорт другой, – отвечаю максимально естественно.

Владислав пожимает плечами, продолжает пить. Каждый его глоток отдается в моей груди странным чувством. Смесью удовлетворения и ужаса от собственной решимости.

– Как дела на работе сегодня? – спрашиваю, намазывая масло на хлеб.

– Полный завал, – он потирает виски. – После вчерашнего успеха с контрактом куча новых задач. Придется задержаться, наверное до позднего вечера.

Врет. Смотрит мне в глаза и врет так естественно, как будто говорит о погоде. Задержится он действительно, но не на работе, а в постели с молодой любовницей в новом белье.

– Понятно, – отвечаю спокойно. – Тогда не буду готовить ужин на двоих.

– Да, лучше не жди меня, – он допивает кофе до дна. – Покормлю себя где-нибудь по дороге.

Покормит. И еще чем-то займется по дороге.

В этот момент на кухню входит Ариша. Волосы растрепаны, на лице недовольное выражение, типичное для нее по утрам в последнее время.

– Мам, а почему ты вчера не забрала меня вовремя из школы? – начинает она сразу с претензий. – Машка с Леной смеялись, что у меня мама-растяпа.

Слова дочери бьют больно. Вчера я действительно опоздала, потому что была в шоке от найденных улик измены мужа. Но Арише этого не объяснишь.

– Извини, солнышко, у меня были важные дела, – говорю мягко.

– Какие дела? – фыркает Ариша. – Ты же дома сидишь целый день! Не то что Машкина мама, она врач, людей лечит!

Владислав поднимает глаза от тарелки, смотрит на дочь с одобрением:

– Ариша права. Мама могла бы найти время для таких элементарных вещей.

Его поддержка дочери в нападках на меня режет особенно больно. Они объединились против меня. Муж, который тайно встречается с любовницей, и дочь, которая считает меня бездельницей.

– У мамы тоже есть дела, – пытаюсь защититься. – Дом, готовка, стирка, уборка...

– Подумаешь, – машет рукой Ариша. – Включила стиральную машинку и посудомойку, вот и все дела. А Ленкина мама еще и бизнес ведет!

Каждое слово дочери как пощечина. В ее голосе столько пренебрежения к моему образу жизни, что становится физически больно. Неужели я настолько ничтожна в глазах собственного ребенка?

– Ариша, не разговаривай с мамой в таком тоне, – вяло одергивает ее Владислав, но в голосе нет настоящего осуждения.

– А что не так сказала? – упирается дочь. – Вчера из-за нее я как дура полчаса на улице стояла!

– Достаточно, – говорю я тверже, чем обычно. – Я извинилась. Больше такого не повторится.

Ариша удивленно смотрит на меня. Обычно я долго оправдываюсь и уговариваю ее простить меня. Сегодня в моем голосе звучат новые нотки, которых она не ожидала услышать.

– Ладно, – буркает она, садясь за стол. – Только в следующий раз предупреждай, если опоздаешь.

В следующий раз... Интересно, что будет в следующий раз? Когда я наконец решусь на открытое противостояние с Владиславом, как изменится наша семейная динамика? Останется ли Ариша на стороне отца, или поймет, что мама не такая слабая, как казалось?

Владислав встает из-за стола, целует меня в щеку формально:

– Увидимся поздно вечером. Не скучай без меня.

Не скучай. Да уж, скучать точно не придется. Буду сидеть и думать о том, как мой муж проводит время с любовницей, которой сегодня будет не до романтики из-за моих утренних добавок в кофе.

– Хорошего дня, – отвечаю с улыбкой, которая дается с трудом.

Он уходит на работу, а Ариша продолжает завтракать, периодически бросая на меня недовольные взгляды. Атмосфера на кухне напряженная, но я больше не пытаюсь ее разрядить. Пусть дочь думает обо мне что угодно. Сегодня у меня есть дела поважнее, чем завоевание расположения капризного подростка.

Через час Ариша уходит в школу, и я остаюсь одна в доме. Тишина давит на уши, но в то же время дает возможность подумать, спланировать следующие шаги.

Таблетка уже попала в организм Владислава. К вечеру начнутся проблемы с потенцией. А в самый ответственный момент еще и чесотка. Свидание с любовницей точно не задастся.

Это только начало. Я научилась воевать по-тихому, без громких скандалов и обвинений. И теперь каждый день буду находить новые способы отравить ему жизнь, как он отравил мою.

Владислав думает, что может безнаказанно обманывать меня, использовать как прислугу, которая готовит, стирает и молчит. Но он ошибается.

Война началась. И он пока даже не подозревает об этом.

Глава 11

День тянется мучительно медленно. Руки дрожат, когда завариваю очередную чашку чая, уже пятую за утро. Кружка обжигает пальцы, но физическая боль отвлекает от душевных мук.

Сажусь за стол, пытаюсь читать новости в телефоне, но буквы расплываются перед глазами. В голове крутится одна мысль: сейчас Владислав на работе, ведет переговоры, делает важные звонки, а вечером... Вечером он соврет мне и поедет к ней.

К той женщине, которая вчера купила новое белье специально для него.

Горло сжимается спазмом. Встаю резко, стул скрежещет по полу. Иду к раковине, плескаю холодной водой в лицо. Капли стекают по щекам, смешиваясь с непрошеными слезами.

Вспоминаю наше первое свидание. Владислав тогда был открытым, искренним, немного неуверенным в себе. Где тот молодой человек, который дарил полевые цветы и краснел от моих улыбок? Когда он превратился в этого холодного, расчетливого мужчину, который может смотреть мне в глаза и лгать о задержках на работе?

Телефон вибрирует на столе. Сердце подскакивает к горлу, но на экране высвечивается имя мамы.

– Оленька, как дела? – теплый голос звучит как бальзам на раны.

– Все хорошо, мам, – ложь дается с трудом, голос дрожит.

– Что-то ты странно говоришь. Не заболела?

Мама всегда чувствует мое настроение, даже через телефон. В детстве я не могла скрыть от нее ни одной тайны. Сейчас отчаянно хочется рассказать ей все, выплакаться в жилетку, получить совет. Но как объяснить, что ее зятя, которого она уважает и ценит, изменяет мне с молодой моделью?

– Просто устала немного. Ариша нервная стала, переходный возраст.

– А как Владислав? Давно вас не видела.

Как Владислав... Если бы она знала, как дела у Владислава. Если бы знала, что он сейчас планирует вечер с любовницей, которая называет его своим королем.

– У него работы много. Новый контракт подписали.

– Молодец какой! А ты его поддерживаешь, я знаю. Не каждая жена согласится на такой ритм жизни мужа.

Поддерживаю... Да, я поддерживала его семнадцать лет. Отказалась от карьеры ради его амбиций. Вела дом, растила ребенка, ждала его по вечерам с готовым ужином. А он все это время искал развлечения на стороне.

– Мам, мне надо идти, стирка ждет.

– Конечно, дочка. Береги себя. И приезжайте к нам на выходных, соскучилась по внучке.

Кладу трубку и понимаю, что больше не могу притворяться. Не могу играть роль счастливой жены перед мамой, перед соседями, перед всем миром. Маска счастья трещит по швам.

Иду в спальню, открываю шкаф с одеждой Владислава. Ровные ряды рубашек, костюмов, галстуков. Все дорогое, качественное, идеально отглаженное моими руками. Провожу пальцами по ткани темно-синего костюма, который он надевал на наше последнее свидание два месяца назад.

Тогда мы ходили в ресторан отмечать мой день рождения. Владислав был рассеянным, постоянно проверял телефон, отвечал на сообщения. Я думала, что у него проблемы на работе. Может быть, именно в тот вечер, когда мы праздновали мой день рождения, он строил планы на встречу с любовницей…

Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони до боли. В груди клокочет ярость, такая сильная, что трудно дышать. Хочется порвать все эти красивые рубашки, изрезать дорогие костюмы, уничтожить все, что напоминает о нем.

Но нет. Это будет слишком очевидно. Он сразу поймет, что я что-то знаю. А мне нужно действовать тонко, незаметно.

Достаю из кармана халата крошечный пузырек, который нашла в аптечке рядом с лекарствами от стресса. Масло эвкалипта от простуды. Всего несколько капель на внутреннюю сторону воротника рубашки, которую он наденет завтра на работу. Запах будет едва уловимым, но назойливым. Кожа может слегка покраснеть от раздражения, у Владислава чувствительная кожа шеи.

Сердце колотится, когда капаю масло на ткань. Что я делаю? Планомерно порчу вещи собственного мужа, как какая-то психопатка. Но он первый объявил эту войну, когда решил изменять мне. Я просто отвечаю тем же оружием, обманом и подлостью.

В коридоре слышится звук ключей. Резко оборачиваюсь, сердце подскакивает к горлу. Чувствую себя как преступник, пойманный на горячем. Кто это может быть? Владислав на работе, Ариша в школе...

– Я дома! – голос дочери звучит необычно радостно.

Быстро закрываю шкаф, прячу пузырек с маслом в карман. Выхожу в коридор, где Ариша снимает куртку. На лице у нее смесь возбуждения и превосходства. Глаза блестят от какого-то секрета.

– Ты рано пришла. Уроки закончились?

– Да, последних двух не было. Учительница заболела. – Ариша проходит мимо меня, даже не остановившись поболтать, как обычно. – Мам, а папа когда вернется?

– Поздно, как всегда. А что?

– Просто интересно. – Дочь пожимает плечами, но в ее голосе слышится какая-то недосказанность. – Мам, можно я к Машке схожу? У нее новая игра появилась, хочет показать.

– Конечно, только к ужину возвращайся.

– А может, я у них поужинаю? Машкина мама всегда готовит что-то вкусненькое. Не то что...

Глава 12

Может быть, у нее появился мальчик, который ей нравится? В одиннадцать лет это рано, но дети сейчас взрослеют быстрее. Или проблемы в школе, о которых она не хочет рассказывать?

Пытаюсь отогнать тревожные мысли. Сегодня у меня достаточно своих проблем. Через несколько часов Владислав соврет мне про задержку на работе, а потом отправится к любовнице. И я буду знать, что моя месть уже началась. Таблетка от потенции и чесоточный порошок в презервативах сделают их романтический вечер незабываемым.

Иду на кухню, автоматически начинаю готовить ужин. Только на одну персону, себя. Ариша будет есть у подруги, Владислав накормит себя “по дороге с работы”. Семейные ужины в нашем доме стали редкостью.

Режу овощи для салата, и каждое движение ножа снимает напряжение. Представляю, как через пару часов Владислав столкнется с последствиями утренних добавок в кофе. Как будет оправдываться перед любовницей, объяснять свою внезапную несостоятельность. Как они оба будут чесаться от контакта с обработанными презервативами.

Месть блюдо, которое подают холодным. И мое блюдо сегодня будет ледяным.

Телефон звонит, прерывая мои мысли о справедливом возмездии. На экране незнакомый номер.

– Алло?

– Добрый день, это Елена Викторовна, мама Машеньки, одноклассницы вашей Ариши.

Голос женщины звучит напряженно, даже встревоженно. В животе сразу возникает неприятное предчувствие.

– Да, слушаю вас.

– Видите ли... ваша дочь пришла к нам сегодня и рассказала Машеньке довольно... необычную историю. Про то, что видела вашего мужа с какой-то женщиной в ресторане. Говорит, что они целовались и держались за руки.

Кровь стынет в жилах. Мир вокруг начинает медленно вращаться. Ариша... Ариша знает об измене отца? И рассказывает об этом посторонним людям?

– Я... не понимаю, о чем вы говорите.

– Машенька очень расстроилась от этой истории. Она считает вашу семью образцовой, а тут такое... Я подумала, что должна вас предупредить. Дети ведь могут придумывать разные небылицы.

Небылицы... Если бы это были небылицы. Но Ариша не могла выдумать то, что соответствует действительности с такой пугающей точностью.

– Где... где она это видела?

– Говорит, что была с подругами в торговом центре, а рядом ресторан. Заглянули туда из любопытства, и увидела вашего мужа за столиком с незнакомой женщиной. Очень красивой блондинкой, как она выразилась.

Блондинка... Кристина из инстаграма платиновая блондинка. Значит, дочь действительно видела их вместе. Но почему она никому не сказала раньше? Почему молчала дома, а теперь рассказывает чужим людям?

– Елена Викторовна, большое спасибо, что сообщили. Я... поговорю с дочерью.

– Конечно, конечно. Просто подумала... если это правда, то вам стоит знать. А если выдумки, то пресечь их в зародыше.

Кладу трубку дрожащими руками. Что происходит? Моя одиннадцатилетняя дочь видела измену отца и почему-то решила рассказать об этом не мне, а посторонним людям. Зачем?

В голове проносятся обрывки недавних разговоров с Аришей. Ее претензии ко мне, восхищение другими мамами, которые работают и приносят пользу обществу. Ее слова о том, что папа зарабатывает деньги и покупает дом, а я только сижу дома.

Неужели дочь на стороне отца? Неужели она считает, что он имеет право на измену, потому что содержит семью, а я этого не заслуживаю, потому что ничего не делаю?

Сажусь за стол, чувствуя, как подкашиваются ноги. Предательство мужа было болезненным ударом. Но предательство собственной дочери... это разрушает последние основы моего мира.

Ариша знает правду и почему-то решила не говорить мне. Более того, рассказывает об этом другим людям, выставляя нашу семью в неприглядном свете. Зачем? Что движет одиннадцатилетним ребенком, который предпочитает унижать мать перед посторонними, вместо того чтобы поддержать ее в трудный момент?

Руки дрожат, когда достаю телефон и набираю номер Ариши. Длинные гудки. Наконец дочь отвечает, голос звучит настороженно:

– Алло, мам?

– Ариша, нам нужно поговорить. Немедленно возвращайся домой.

– Но я же у Машки...

– Сейчас же! – голос срывается на крик, и я пугаюсь собственной ярости. – Через десять минут жду тебя дома.

Мобильный кладу так резко, что телефон подскакивает на столе. Встаю, хожу по кухне, как загнанный зверь. Каждый шаг отдается болью в висках. В груди клокочет смесь обиды, ярости и недоумения.

Как дочь могла так поступить? Неужели я настолько потеряла ее уважение, что она предпочитает обсуждать семейные проблемы с чужими людьми? Неужели в ее глазах я стала настолько ничтожной, что не заслуживаю даже сочувствия?

Звук ключей в замке заставляет сердце болезненно сжаться. Ариша входит медленно, с виноватым видом, но в глазах читается не раскаяние, а скорее досада на то, что ее поймали.

– Мам, я могу объяснить…

Глава 13

– Садись, – резко перебиваю я, указывая на стул напротив. – Объясняй. Когда ты видела папу с этой женщиной?

Ариша опускается на стул, избегает смотреть в глаза. Пальцы нервно перебирают край школьной юбки.

– Это мама Маши тебе рассказала?

– Отвечай на вопрос.

– На прошлой неделе. Мы с девочками были в торговом центре после школы, решили зайти в фуд-корт. А там рядом ресторан, и через стеклянные двери видно столики...

– И ты увидела папу.

– Да. Он сидел с очень красивой женщиной. Блондинкой. У нее были длинные волосы и дорогое платье. Они держались за руки и... – голос дочери дрожит, но не от горя, а от какого-то странного возбуждения. – Она очень красивая, мам. Намного красивее...

Фраза обрывается, но смысл ясен. Намного красивее меня. Дочь сравнила меня с любовницей мужа и решила, что я проиграла это сравнение.

– Почему ты не сказала мне сразу?

Ариша поднимает глаза, и в них я вижу что-то, что заставляет кровь стыть в жилах. Холодное, взрослое презрение.

– А что бы ты сделала? Устроила истерику? Скандал? – она пожимает плечами с показной взрослостью. – Папа имеет право на счастье. Он много работает, зарабатывает деньги для нашей семьи. А ты только дома сидишь и готовишь.

Каждое слово дочери больнее пощечины. Она не просто знает об измене отца, она его оправдывает. Считает, что Владислав заслуживает молодую красивую любовницу, а я заслуживаю только предательство и унижение.

– Ариша, папа женат на мне. У него есть обязательства...

– Какие обязательства? – перебивает она с раздражением. – Он тебя содержит, покупает еду, одежду, дает деньги на все что нужно. А взамен что получает? Скучную домохозяйку, которая не умеет даже интересно разговаривать!

Слова моего собственного ребенка звучат как приговор. Где она научилась таким вещам? Кто объяснил ей, что женщина должна заслуживать верность мужа красотой и интересными разговорами?

– Откуда у тебя такие взгляды на жизнь?

– От папы, – отвечает Ариша с вызовом. – Он объясняет мне, как устроен мир. Говорит, что мужчинам нужны яркие, успешные женщины, а не серые мышки, которые только и умеют что убираться.

Владислав. Мой собственный муж настраивал дочь против меня. Рассказывал ей о том, что я недостойна уважения и верности. Превращал ребенка в союзника против матери.

В груди разгорается такая ярость, что трудно дышать. Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони до крови. Я готова была простить измену, готова была бороться за семью. Но то, что он настроил против меня собственную дочь...

– Мама, не злись на папу, – продолжает Ариша тоном взрослой женщины, объясняющей очевидные вещи глупому ребенку. – Он не виноват, что влюбился в другую. Любовь же нельзя контролировать. А ты... ты можешь найти себе работу, стать интереснее. Тогда, может быть, он вернется.

Влюбился в другую. Моя дочь говорит об измене отца как о красивой романтической истории. А меня видит как препятствие на пути к его счастью.

– Ариша, я твоя мать. Я растила тебя, заботилась о тебе...

– И что? – она пожимает плечами. – Это твоя обязанность. Папа тоже заботится о нас, но при этом еще и работает, приносит пользу обществу. А ты только дома сидишь.

Встаю резко, стул скрежещет по полу. Больше не могу слушать эти слова из уст собственного ребенка. Дочь, которую я носила под сердцем, рожала в муках, растила с любовью, считает меня бесполезной обузой.

– Иди к себе в комнату. Мне нужно подумать.

– Мам, я не хотела тебя расстроить, – голос Ариши смягчается, но в нем нет искреннего раскаяния. – Просто хочу, чтобы ты поняла. Если папа с кем-то встречается, значит, ему чего-то не хватает дома.

Чего-то не хватает дома... Видимо, ему не хватало двадцатичетырехлетней модели с пышными губами и длинными ногами. А я, глупая, думала, что пятнадцать лет брака, общий ребенок и совместно построенная жизнь что-то значат.

Ариша встает и направляется к выходу, но на пороге оборачивается:

– Мам, а можно я на выходных к папе поеду, если он куда-то собирается? Мне с ним интересно, он рассказывает про бизнес, про то, как добиваться успеха в жизни.

Про бизнес... Интересно, рассказывал ли он дочери про свой бизнес с молодыми моделями? Про то, как успешные мужчины добиваются красивых любовниц?

– Увидим, – отвечаю сдержанно.

Ариша уходит, а я остаюсь на кухне, чувствуя себя преданной всеми, кого любила. Муж изменяет мне с молодой красоткой. Дочь считает, что он прав, а я заслужила предательство собственной никчемностью.

Иду к окну, смотрю на заходящее солнце. Где-то в этом городе готовится к свиданию женщина, которая сегодня узнает, что романтические вечера бывают не только страстными, но и зудящими. Где-то мой муж собирается соврать мне в очередной раз и провести ночь с любовницей.

А здесь, в этом доме, который я считала своим домом, я понимаю, что осталась совершенно одна.

Но одиночество иногда дает ясность. И силы для решительных действий.

Глава 14

Иду в спальню, открываю шкаф и достаю большую дорожную сумку. Руки дрожат так сильно, что замок сумки никак не поддается, пальцы словно онемели, не слушаются. В груди разрастается тупая боль, как будто кто-то медленно сжимает сердце железной рукой. Каждый вдох дается с трудом, воздух застревает в горле комом.

Начинаю складывать в сумку свою одежду, и каждая вещь. Это удар памяти по израненной душе. Вот серое платье, в котором я была на корпоративе Владислава два года назад, тогда он еще гордо держал меня за руку, представляя коллегам как любимую жену. А теперь те же глаза смотрят на меня с холодным презрением.

Слезы капают на ткань, оставляя темные пятна на светлой блузке. Соленая влага щиплет натертые до красноты глаза. В животе скручивается тошнотворная пустота, чувство, которое появляется при предательстве самых близких людей. Горло сдавлено спазмом так сильно, что каждый глоток воздуха причиняет физическую боль.

Складываю в сумку документы. Паспорт, свидетельство о браке, которое теперь кажется насмешкой, свидетельство о рождении Ариши. Моя дочь... Как она могла встать на сторону отца? Как ребенок, которого я носила под сердцем девять месяцев, рожала в муках, вскармливала грудью, мог предать меня так жестоко?

Достаю из тайника в шкафу небольшую коробочку с накопленными деньгами. Моя секретная заначка, которую я по копеечке собирала на подарок Владиславу к годовщине свадьбы через месяц. Какая ирония судьбы. Деньги, предназначенные для подарка мужу, теперь станут моим спасительным кругом в океане одиночества.

Пальцы дрожат, когда пересчитываю купюры. Много ли это? Хватит ли на съемную комнату? На еду? Голова кружится от осознания собственной беспомощности. Семнадцать лет я была домохозяйкой, и теперь понятия не имею, как выживать одной в большом холодном мире.

Телефон мамы в контактах светится заманчиво, но как ей объяснить? Как сказать женщине, которая считает мою семью идеальной, что ее зять изменник, а любимая внучка встала на его сторону против матери? Мама всегда говорила соседкам: “Посмотрите на мою Алесю! Вот что значит счастливый брак!” Как признаться ей, что весь этот счастливый брак был иллюзией?

Из комнаты Ариши доносятся звуки музыки и смех над видеороликами в интернете. Дочь развлекается, словно ничего не произошло. Словно в соседней комнате не рыдает мать, собирая пожитки после семнадцати лет совместной жизни. А может быть, ей действительно все равно? Может, она даже рада избавиться от скучной мамы-домохозяйки, которая только мешает ее отношениям с обожаемым папой?

Эта мысль пронзает сердце острой болью. Неужели я настолько плохая мать, что собственный ребенок радуется моему уходу? Где я допустила ошибку? Когда перестала быть авторитетом для дочери и превратилась в обузу?

Подхожу к зеркалу на туалетном столике, и отражение пугает меня. Чужая женщина смотрит из зеркала. Лицо осунулось, щеки ввалились, под глазами темные круги. Когда я превратилась в эту жалкую тень самой себя? Когда потеряла женскую привлекательность, которая когда-то сводила с ума молодого Владислава?

Он год за годом превращал меня в удобную домохозяйку, которая живет только его интересами. И теперь винит меня в том, что я стала скучной!

Звук мотора во дворе заставляет подскочить от неожиданности. Сердце начинает биться так быстро и сильно, что кажется, вот-вот выскочит из груди. Кровь пульсирует в висках оглушающими ударами. Владислав? Но ведь еще только восемь вечера, он должен быть на романтическом свидании с Кристиной до глубокой ночи.

Ноги на ватных подкашиваются, когда подхожу к окну. Дрожащими пальцами отодвигаю штору и выглядываю во двор. Да, это его черная машина, фары уже погасли. Слышу, как с силой захлопывается водительская дверца. Звук резкий, злой. Шаги по гравийной дорожке тяжелые, размеренные, но в них чувствуется сдерживаемая ярость.

Мой план сработал! Осознание этого приносит мгновенную вспышку мстительного удовлетворения. Таблетки для снижения потенции, подмешанные в утренний кофе, и чесоточный порошок на презервативах сделали свое дело. Романтический вечер с молодой любовницей превратился в катастрофу. Владислав вернулся домой раньше времени, и судя по звуку его шагов, в состоянии белой ярости.

Но торжество длится всего секунду. Потом накатывает ледяной ужас. Он сейчас войдет в дом и увидит меня с сумкой, увидит разбросанные по кровати вещи. Увидит мои заплаканные глаза и поймет, что я все знаю. Что будет тогда? Владислав в гневе может быть страшным.

Стою посреди спальни, сжимая ручку сумки до боли в пальцах. Холодный пот выступает на лбу, между лопатками, на ладонях. Убрать сумку и сделать вид, что ничего не происходит? Но уже поздно. Ключи поворачиваются в замке входной двери, и звук этот оглушительно громкий в тишине дома.

– Оля! – голос Владислава гремит по коридору как раскат грома. В нем столько едва сдерживаемой ярости, что по спине пробегают мурашки ужаса. – Ольга, где ты?!

Никогда за семнадцать лет брака, он не кричал на меня таким тоном. Даже в самых жарких ссорах Владислав сохранял ледяное спокойствие, что было намного страшнее крика. А сейчас в его голосе звучит что-то животное, первобытное. Звук приближающихся шагов заставляет каждую клеточку тела сжиматься от страха.

Дверь спальни распахивается с такой силой, что ручка ударяется о стену, оставляя вмятину в обоях. В дверном проеме стоит мой муж, но я с трудом узнаю его. Лицо искажено гневом до неузнаваемости – скулы выступают острыми углами, губы сжаты в тонкую белую линию, глаза горят таким огнем, что становится страшно.